Барон Дубов 6

Глава 1

Герцог Максим Андреевич Билибин стоял справа от меня и осоловело хлопал глазами.

— Чё? — спросил он как-то не совсем аристократично.

Впрочем, у меня в голове тоже крутился этот животрепещущий вопрос.

— Ваша Светлость, мы просим вас пройти с нами, — мягко, почти ласково сказал Сергей Никитич.

— А если нет? — спросил я. — Если герцог не хочет идти с вами?

— Дубов… — тихо позвал Билибин, — я в состоянии сам разобраться. — Он на полшага вышел вперёд и обратился к полицейским: — Господа, я не совсем понимаю, что здесь происходит. Сергей Никитич, будьте так любезны, объяснитесь.

— Ваша Светлость, — виновато потупил взгляд начальник полиции и исподволь оглянулся на своих подчинённых, — вы должны пройти с нами, так как у нас есть все основания полагать, что вы нарушили закон.

— Что? — не веря, усмехнулся герцог. — Это какая-то ошибка, Сергей Никитич. Я прошу вас увести своих людей.

— Я не могу этого сделать, — со страдальческим выражением лица ответил начальник полиции.

— Нет-нет-нет… Это… чушь! — Билибин потёр переносицу, зажмурив глаза, будто его одолела сильная мигрень. — Я приехал в этот город, чтобы бороться за соблюдение буквы закона влиятельными и безнаказанными людьми. А не совершать преступления.

Не нравилось мне всё это. Не нравилось поведение Никитича, старого служаки, который не желает отступать. Не нравились полицейские с оружием за спинами. Некоторые из них одарённые, я чувствовал это.

— Господин Билибин, — вздохнул шеф полиции, — я тоже надеюсь, что это всё какая-то ошибка. У нас есть улики, которые говорят против вас.

Билибин молчал, скрестив руки на груди. Его лицо хмурилось.

— Поверьте, никто из нас не хочет быть здесь, — Никитич обвёл рукой полукруг из своих подчинённых. — Но вы сами сказали, что приехали в город следить за соблюдением законов влиятельными вельможами. Но вы, Ваша Светлость, разве не становитесь в один ряд с этими людьми, когда отказываетесь ехать с нами?

Макс наклонил голову вперёд, продолжая молчать. Я почти слышал, как он скрипит зубами. Никитич — хитрый старик — бил герцога его же оружием.

Шеф полиции сделал несколько шагов к нам и заискивающе взглянул на Билибина.

— Ваша Светлость, уверяю вас, если это всё какая-то ошибка, мы вас тут же отпустим. Но пока идёт разбирательство… мы предоставим вам наилучший комфорт!

Надоело мне это. Тут явно какая-то подстава, и, если я не вмешаюсь, герцога увезут и, скорее всего, посадят.

— А это кто? — кивнул я в сторону группы поддержки, которая тут же напряглась. Некоторые положили руки на оружие. — Слуги, которые будут поддерживать комфорт? Подушку там подбить, чаю принести, да?

— Дубов, — покачал головой Никитич с неизбывной печалью в глазах. — Они здесь для общей безопасности. Просто… поверь мне.

Ага, как же!

Но вдруг в движение пришёл Билибин. Он повернулся ко мне и положил на плечо руку.

— Он прав, мой друг. Я здесь, чтобы следить за соблюдением законов Империи. И сам их нарушать не могу. Если следствие того требует, я буду сотрудничать. — Он повернулся к Никитичу, а я пока не мог вымолвить и слова. Вот ведь принципиальный, а! — Вы наденете на меня наручники, Сергей Никитич?

— Того требует протокол, — пожал плечами рыжий полицейский, доставая браслеты. — Спасибо, герцог. Мне жаль, что…

Билибин резко вскинул руку:

— Не нужно лишних слов. Господин барон, будьте так любезны, присмотрите за моей семьёй, пока всё не разрешится.

Он позволил застегнуть наручники и увести его.

Я проводил герцога и полицейских до дороги. Там его посадили в одну из квадратных полицейских машин, придержав голову. В абсолютной тишине сверкали синим и красным мигалки.

— Я хочу ознакомиться с делом, — сказал я Сергею Никитичу до того, как он сел в машину. Рукой схватился за дверцу, перекрыв проход.

— А ты что, адвокат евойный, что ли? — огрызнулся полицейский, которого била нервная дрожь.

Да, не каждый день приходится арестовывать столь высокопоставленного дворянина… Интересно, кто надавил на начальника полиции, чтобы он произвёл арест?

— Допустим.

— Не свисти мне тут, господин барон. Или покажи лицензию адвоката.

Я промолчал в ответ, но руку с двери не убрал. Никитич ещё какое-то время поизображал грозного стража правосудия, но всё же смягчился:

— Ладно, Дубов, успокойся. Пойми, я не имею права каждого встречного-поперечного знакомить с ходом расследования. Мне и вездесущих и вездессущих папарацци хватает. Но, зная тебя, хочу предостеречь от опрометчивых действий. Поэтому скажу так… — Он потёр подбородок и провёл пальцами по усам, приглаживая их. — Пока что всё говорит не в пользу господина герцога. Мы нашли труп девушки. Аристократки, чтобы ты знал. Дочь одного графа. Приехала покататься на лыжах и подышать чистым горным воздухом. И все улики указывают, что убийство совершил господин герцог. Улики настолько неопровержимые, что дело уже почти передано в суд. А моя задача — не дать ему скрыться.

— Не верю, что это сделал герцог, — покачал я головой.

— Мне твоя вера и не нужна. Лучше отойди в сторонку, Дубов, и не мешай. А уж мы как-нибудь разберёмся…

Я промолчал, но руку с двери убрал. Сергей Никитич сел в машину и, не оглядываясь, уехал. Мимо меня, поднимая сухую пыль, проехали остальные полицейские экипажи. Последний из них на прощание прокрякал сигналом.

Знаю я, как местная полиция с делами разбирается. Может, сам Никитич и не в курсе, но кто-то в его отделе точно берёт на лапу, иначе не было бы здесь такого разгула преступности. В последнее время, как я слышал, в городе идёт тихая война группировок. Борются за освободившееся места после гибели банды Аслана, который похитил Агнес и Лакроссу несколько месяцев назад. Жаль, не успел сказать, по чьему заказу.

Я сел в машину герцога на водительское сиденье и завёл мотор. Прав у меня не было, но, к счастью, я несколько раз видел, как Билибин управлялся со своим скоростным кабриолетом. Ничего сложного, особенно если учесть, что коробка передач автоматическая. Главное — рычаг поставить вот сюда, и… поехали.

Зашуршав тонкими шинами по гравию, автомобиль тронулся. Мягкая крыша была поднята, так что в салоне вскоре стало тепло. Хоть просохну перед городом.

Не то чтобы я так уж любил герцога Билибина, но определённо чувствовал себя в долгу перед ним. Когда на академию напали и я принял зелье Огненного Берсерка, он и Сергей Михайлович взяли на себя обезумевшего меня. И сражались со мной, пока я не выдохся. А могли ведь и попытаться убить. Не уверен, что у них получилось бы, конечно, но…

Через полчаса я уже въезжал в ворота небольшого особняка, в котором квартировался герцог Билибин с семьёй. Мне предстоял тяжёлый разговор. Собираясь с мыслями, несколько минут просто просидел в машине, остановившись возле крыльца. Слуга терпеливо ожидал, когда я выйду. Тяжёло вздохнув и скрипнув зубами, потянул ручку двери.

Особняк был двухэтажный. Забавно: даже меньше моего, баронского. Впрочем, это съёмное жильё для маленькой герцогской семьи. Небольшой садик был обнесён железным кованым забором, несколько широких ступеней вели на крыльцо с резными дверями. Над входом нависал небольшой балкон с мраморными перилами.

Внутри оказалось тепло и уютно. Сновало несколько слуг, из гостиной справа доносилась негромкая музыка. Фортепиано. Или пианино. Никогда не различал их, так как всю жизнь далёк от музыки. Но звуки ласкали слух.

Когда я вошёл, провожаемый вышколенным слугой, стройная словно лань женщина повернула ко мне лицо. Тёмные кудри падали на голые бледные, почти фарфоровые плечи. Невысокая, очень красивая жена герцога смущённо улыбнулась и закрыла крышку музыкального инструмента. Музыка смолкла.

— Здравствуйте, Ваше Благородие, — тихо сказала она, встав и поклонившись. — Прошу прощения, я не ждала гостей, посему… не привела себя в порядок.

Не знаю, что она собралась приводить в порядок. Даже в простом домашнем платье, скрадывавшем отличную фигуру, выглядела Мария Билибина великолепно.

Я поклонился в ответ. В её сапфировых глазах промелькнула тревога, а на щеках появился румянец.

— А вы разве не должны быть с моим мужем на рыбалке? — спросила она.

Я открыл было рот, но в богато обставленную тёмную комнату, словно вихрь, ворвалась маленькая девочка.

— Дядя-шагоход! — кричала она, пока бежала ко мне, протягивая ручки. Большие серые глаза Саши Билибиной сияли. — Покатай меня!

— Сашенька, дядя Дубов устал с дороги. Сходи пока поиграй в своей комнате.

— Ну, ма-а-ам! — захныкала девочка.

— Саша! — громко и строго повторила герцогиня.

Девочка шмыгнула носом и, повесив голову, ушла восвояси. Почему-то на сердце ещё тяжелее стало.

— Герцог… — начал я свой рассказ.

К его концу лицо женщины посерело, и она тяжело опустилась на стул, стоявший рядом с небольшим столом. В руках она нервно теребила край ситцевого платья, красного в белый горошек.

— Я знала, что однажды случится нечто подобное… — тихо сказала она. — Работа моего мужа… сопряжена с определёнными рисками.

Я молчал. Ждал, когда она свыкнется с этой мыслью и придёт в себя.

— Вам что-нибудь известно? — с надеждой посмотрела на меня герцогиня.

Я покачал головой, и она вновь поникла. Заговорила спустя минуту, глухо и не поднимая головы:

— Ваше Благородие, я понимаю, что не имею права просить вас о чём-либо…

— Меня не нужно просить о помощи, — перебил её я.

Женщина дёрнулась, как от удара.

— Прошу… прощения, господин барон. Я действительно не в праве…

Я опустился на одно колено и пальцем за подбородок приподнял её лицо, взглянул в блестящие влагой глаза.

— О таком меня и просить не нужно, — кивнул я ей. — Я должен вашему мужу, но… даже не знаю с чего начать.

Мария Билибина улыбнулась и смахнула набежавшие слезинки рукой.

— Последние пару недель он не вылезал с работы. Работал даже дома в выходные! А пару дней назад вернулся очень возбужденный и сказал, что вот-вот поймает крупную рыбу.

Я хмыкнул. Рыбак…

— Но перед решающим этапом ему нужно развеяться, чтобы всё сделать правильно. Видимо, Максим не успел, — продолжала лихорадочно говорить герцогиня. Вдруг она вскочила. — Точно! Он же брал работу на дом. Я сейчас же принесу его бумаги!

Из особняка я вышел с ворохом записей герцога, часть тут же спрятав в кольце. А часть принялся изучать, пока ехал на такси в академию. Я не заметил, как по уши влез в это дело. Здесь наверняка замешан кто-то влиятельный, богатый и одуревший от безнаказанности. А я таких людей на дух не переношу.

Экзамены!

Вот о чём я напрочь забыл за рыбалкой с Билибиным и его арестом. Но пришлось вспомнить, едва переступил порог академии. Они уже завтра. Так что я устроился в своей комнате поудобнее, отложил записи Билибина и окунулся в учебники. Алхимия, оружие, артефакторика, манапользование и ещё куча всего. К полуночи в моей голове образовалась настолько густая каша, что её можно было рубить топором.

Улёгся спать, чтобы ночью мозг сам оптимизировал воспоминания. Повторять в таком состоянии можно до бесконечности, но без особого толка.

К счастью, чёрт оказался не так страшен, как его малевало моё воображение. Все экзамены проходили в один день, но они не были полноценной проверкой знаний, как в конце семестра. Скорее контрольные работы или тесты, чтобы проверить, открывали мы учебники за первые два месяца учёбы или нет.

Третьим по счёту экзаменом поставили алхимию. Первые два контрольных занятия, по манапользованию и боевой концентрации, я сдал без особых проблем. Вопросы были знакомые, а на боевой концентрации я даже смог поразить Сергея Михайловича, рассказав о зависимости духовной практики и состояния энергетических каналов тела. Несколько студентов с огромными, как у панд, кругами под глазами, тяжко вздохнули, бормоча: «Как он всё это запоминает…»

А как не запомнить, когда от этого твоя жизнь зависит?

Алхимия прошла веселее. В ней я хорошо поднаторел и легко справился с заданием: сварил зелье противоядия от большинства известных ядов. А вот одному студенту повезло меньше. Он устроил мини-взрыв, от которого к потолку протянулся огненный гриб, а котелок с остатками взрывной жижи упал на голову бедолаги. Надо будет познакомиться с ним поближе — похоже, в парне талант взрывотехника пропадает.

После алхимии наступил обед, так что я пошёл восстанавливать энергию организма, которую пожрал мозг, решая контрольные работы.

Лакросса, сдававшая экзамены вместе со мной, ушла принять душ, потому что левая половина лица у неё закоптилась. Сидела сбоку от взрывоопасного парня. Агнес и Вероника сдавали экзамены со своими группами и ещё не вернулись. За один из свободных столиков я сел один. Занял тот, что стоял у окна, выходящего во двор академии. Белая скатерть пахла крахмалом, а снаружи стоял тёплый ноябрьский полдень.

Я смотрел, как ветер гоняет охапки пожухлых листьев, когда ко мне кто-то подсел. Краем глаза уловил голубое пятно, севшее рядом.

— Ладно, я всё поняла, — произнесли тихим мелодичным голосом.

Я повернул голову. Рядом сидела невысокая девушка с ярко-голубыми волосами и такими же бровями. Бледная и грустная, она смотрела в тарелку на подносе. А ещё от неё шёл едва заметный холодок. Я с трудом узнал княжну Онежскую, потому что она состригла волосы. И теперь её прелестную головку на тонкой шее украшало каре.

— А? — переспросил я, не поняв её странного приветствия. — И я рад вас видеть, Ваша Светлость.

— Ну не паясничай, Коль. Ты знаешь, что я имею в виду, — угрюмо отвечала княжна, ковыряя ложкой гречку с гуляшом.

— Нет, не знаю, — пожал я плечами.

— Хорошо, — она подняла на меня ясные как небо, голубые глаза и нахмурила лобик, говоря: — я скажу прямо. Ты не извращенец.

Я аж чаем чуть не подавился.

— Я им и не был! — воскликнул чересчур громко. Несколько человек даже обернулись, с любопытством глазея на парочку из полуогра и высокородной княжны.

На Онежской, кстати, была одета обычная школьная форма, не утеплённый вариант. Разве что вместо чулок стройные ноги обтягивали гетры.

— Да, ты прав, Коля, — снова понурила голову княжна и вперилась взглядом в тарелку. Вилкой продолжила ковырять еду, при этом не ела её. — Ты не был извращенцем. А ещё ты был… тёплым. Можно я… — тут её голос стал совсем тихим, и я ничего не услышал. Она повторила чуть громче: — Можно я снова буду приходить…

Но её прервали.

— Ваша Светлость, позвольте спасти вас от компании этого ужасного мужлана! — С самодовольной улыбкой к нам направлялся высокий, мускулистый брюнет-второкурсник. У него на кофте рядом с гербом факультета были две чёрточки. — Для такой утончённой личности нужна подходящая компания…

Договорить он не успел. Я уже начал вставать, чтобы убедиться, не жмут ли ему зубы, но брюнет вдруг поехал по полу, как по льду, и отчаянно замахал руками. Не знаю, пытался ли он взлететь, но на секунду ему это удалось. Он взмыл в воздух, а потом…

Хрясь!

С отчлётливым хрустом его спина встретилась с твёрдым полом. Парень захрипел и выпучил глаза, пытаясь вдохнуть.

Да, так падать довольно-таки болезненно. Гравитация — аристократия — 1:0.

Пара его дружков подскочили и подняли летуна, уводя его хрипящее тельце в больничное крыло. А я, открыв рот, стоял и смотрел на княжну. Да она даже рукой не взмахнула, когда от неё пошёл лёгкий магический ветерок. И лёг на пол прямо под ноги брюнета. Придя в себя, сел обратно.

— Не люблю, когда меня перебивают… — злобно буркнула княжна.

— Ты когда так научилась? — смог промолвить я.

Василиса смущённо засмеялась, видя моё недоуменное восхищение.

— Как ты сам и говорил. Тренировки и ещё раз тренировки!

— Ваша Светлость, привет! — напротив бухнулась Агнес, с ней рядом приземлилась Вероника, а Лакросса подтащила свободный стул и села слева от меня.

В столовую валом повалили студенты, возвращающиеся с экзаменов. Сразу несколько контрольных в один день не всем дались легко. Многие ночами зубрили и писали шпаргалки, так что уже явились на экзамен уставшими и измождёнными. А уж после на них вообще стало страшно смотреть. В столовую словно зомби пробирались.

— Как экзамены, Ваша Светлость? — учтиво спросила Вероника.

— Девочки, давайте на «ты», — улыбнулась Василиса. — Я и так по вам успела соскучиться, а вы ещё этикетом от меня будто отгораживаетесь.

— Замётано, Вася! — с готовностью кивнула Агнес, отчего её очки упали на глаза.

Княжна засмеялась, прикрыв рот рукой, затем произнесла:

— А я уже сдала все экзамены.

Вот почему я её не видел на занятиях! Но… как? Когда?

— Как? Когда? — словно эхо повторила мои мысли поражённая Лакросса, не донёсшая ложку с супом до рта.

— Ну, я хорошо подготовилась, пока гостила у родителей в Якутске. Они настоящие тираны! — надулась Онежская. — Заставляли постоянно учиться, чтобы я не отставала от программы. А я ещё и тренировалась каждый день. Спала всего по десять часов!

Я, который в Питере вообще спал, если получится, а сегодня спавший всего пять часов, опять подавился чаем. Проходивший рядом зомби-студент, услышав княжну, обернулся к нам, но его уставшее тело такого манёвра не выдержало, и он плашмя рухнул на пол, сбив чей-то поднос со стола.

— Невозможно… — простонал он.

Понимаю, братишка, понимаю.

Я так и не узнал, что хотела спросить Онежская, потому что дальше разговор быстро перетёк в обычное девчачье русло. Подруги делились впечатлениями от поездки в столицу. Василиса то хмурилась, то хохотала вместе со всеми, но по глазам было видно, что она по-доброму завидует.

Я же вернулся мыслями к аресту Билибина, но это быстро заметила Агнес.

— Коля, а ты чего такой сидишь, будто тебя гигантским маятником шандарахнуло? — спросила она, хитро прищурившись.

И я вкратце им рассказал о событиях воскресенья. К чему скрывать то, что и так скоро станет достоянием общественности? Девушки знали герцога как человека, который спас их… от меня. Во время нападения на академию.

— Мы должны срочно спасти его! — воскликнула зелёная мелочь.

— Всем сидеть на попе ровно! — рыкнул я грозно. Девушки рефлекторно выпрямились на стульях. — Я сам разберусь с этим делом. И никому ни слова.

— Всем сидеть на попе ровно! — тут же повторила за мной Агнес. — Коля знает, что делает.

Конечно, блин, знаю. Почти.

После обеда разбрелись по своим факультетам — сдавать оставшиеся три экзамена. К вечеру всё закончилось, и я вернулся в комнату, выжатый, как лимон.

Кстати, комнату я теперь занимал другую, побольше. Раз уж волчонок остался со мной, то я в субботу обратился к директору с просьбой выделить мне апартаменты побольше. Имею право, раз уж помог спасти его академию от полного разрушения. Директор с радостью согласился, если я дам ему с этим Лютоволком поиграть. Не знал, что Степан Степаныч так любит животных. Особенно волков. Пообещал ему, что предоставлю эту возможность несколько позже.

Новая комната находилась на пятом этаже. Здесь жили самые привилегированные студенты, родители которых не скупились на пожертвования в пользу академии. Комната была просторной и светлой, и сейчас её заливали оранжевые лучи закатного солнца. Светило уже задевало острую вершину горы на горизонте. По левую руку во всю длину, которая была больше трёх метров, растянулся Альфачик.

Я сварил крепкий кофе и залпом его выпил. Обжёг язык, зато взбодрился. Не мог позволить себе спать, зная, что моего друга подставили.

Хм, даже странно, что я назвал Билибина другом.

Когда солнце опустилось за горизонт, я подождал ещё пару часов, затем переоделся в охотничью одежду. Она была достаточно тёмной и неприметной для того, что я задумал. Позвал с собой волчонка и подошёл к двери. Открыл её и чуть не толкнул Василису, завёрнутую в одеяло и замершую с поднятой для стука рукой.