Бельмер

«Свет уверен, что он – самая быстрая вещь

на свете, но это не так. Как бы быстро

он не двигался, каждый раз оказывается,

что тьма пришла первой и ждет его.”

Терри Пратчетт, Жнец

Из записи собеседования

Допрашиваемый: **********************

Дознаватель: Идоро Иллеш

Бельмер 10.11.91 – 23.05

« – Заметьте, инспектор, вопрос «как появилась жизнь?» давно не мучает любознательные умы. Теперь мы удивляемся другому. Жизнь так настойчива и упряма, что за миллионы лет она нажила себе немало врагов. Но несмотря на бесконечные попытки уничтожить ее, она пролезает в любую щель, пробирается между законами физики, примеряет на себя немыслимые химические реакции, приобретает новые биологические формы и размеры. Все могучие силы вселенной, от климатических условий до мировых катастроф, постоянно предпринимают попытки сделать жизнь невыносимой, но лидирует в успехе она сама. И неудивительно. Жизнь поддерживает себя за счет живого и неживого. И если можно убить животное, растение или гриб, чтобы продолжить жизнь, то почему нельзя этого сделать, чтобы улучшить ее?

– По-вашему, сделать одну жизнь лучше можно лишь за счет другой? А как решить, кто кого? Сильный слабого?

– Конечно, и мы с колыбели это знали. Только теперь выживает сильнейший РАЗУМ. И возможно, что в разумном мире так было всегда, просто нам мозгов не хватало, это понять…»

*

Аида Адамиди со вздохом перевела глаза на красивый пейзаж за окном. Вчера выпал первый снег, совсем как на Земле. Только здесь он другого цвета в лучах солнца, такого красного даже в зените.

Когда-то эта система была просто одним из объектов интереса Кеплера в созвездии Лебедя. Теперь земляне называют эту планету Бельмер (Belle-mère), потому что основателем первой земной колонии был француз, а название на языке местных жителей непроизносимое. Да и нет у десабресов языка, как такового. Несколько коротких звуков в сочетании с позицией щупалец на единственной конечности. Человек может общаться с ними при помощи обеих рук, соединив локти и шевеля пальцами. Конечно, есть универсальное переговорное устройство Нейро-юнион, популярное среди инсектоидов, но колонистам приходится учиться «языку», потому что уважение к аборигенам означает торговлю и дипломатическое равновесие. А экономика колонии в основном держится на добыче ценных руд, продаваемых на землю и в другие системы.

Колония Колд, половину которой составляют шахтерские кварталы, занимает единственный удобный материк на экваторе. Но там где для местных жарко, для людей – холодновато. А уже в двух сотнях километров в сторону полюсов жить долго не рекомендуется, даже на станциях с искусственным климатом. Это здорово расшатывает здоровье приезжающих на заработки, но именно там расположены богатые залежи самых ценных соединений. Туда со всех планет нанимаются желающие хорошо и быстро поправить финансовые проблемы, так как Колд платит несравнимо лучше других колоний. Дольше полугода никто не выдерживает, но большинство остается довольными.

Десабресы так и не согласились участвовать в горных разработках, хотя им гораздо комфортнее на морозе. Хорошо, что позволили обосноваться на планете и добывать ресурсы в обмен на более удобный доступ к еде. А производить в изобилии необходимый им продукт оказалось довольно легко. Питаются десабресы там, что люди прозвали пиньонами, хотя схожесть с земными грибами ограничивается только способом разведения.

Первооткрыватели материка сначала приняли десабресов за растения (отсюда и название), но когда они вошли в тень странного леса, даже самые храбрые перепугались. Вот как мсье Паскаль Клебер описал первый контакт в своем отчете: «Лес наполнился тиканьем и пощелкиванием. По "коре" ближайшего дерева волнами побежали радужные всполохи, как у гребневиков, и она вдруг стала прозрачной и студенистой. Под ней обнаружились фиолетовые сосуды и белесые волокна. Внутри так называемого ствола была бурая тьма, но на ее фоне, как рыба в аквариуме, хорошо был виден выступивший или выплывший из нее глаз. Я уверен, что это был именно глаз, а не другой орган. Он изучал меня. Я всем велел замереть на месте. Ветки над головой зашевелились, и я не придумал ничего умнее, чем поднять руки и тоже пошевелить пальцами. Эти невообразимые Дес Абре замерли и позволили нам медленно отступить к кораблю…»

Десабресы очень умны, не боязливы и довольно общительны. Ростом могут быть до трех метров, способны менять форму, а именно вытягиваться в длину и собираться в шар. Во время сна они неподвижны и действительно похожи на стволы с единственной толстой веткой – рукой. При пробуждении их кожа становится прозрачной, включаются органы чувств. Десабресы рассчитывают на слух, осязание и зрение, но, похоже, что обоняние им неведомо, а вкус остается под вопросом. Они любопытны. Во время строительства Колда, они изучали людей с удовольствием, катаясь по улицам, как мыльные пузыри, и беспардонно заглядывая в дома. Но жить они предпочитают в своих поселках за городской чертой.

Здешний климат не позволяет выращивать земные растения и животных, и большинство ферм ограничилось помещениями и теплицами. Зато грибные плантации стали прибыльным бизнесом, как и лыжный туризм. Аборигены научились не приходить в гости без приглашения, и город-колония мирно процветал уже много лет.

Однако последние вылетевшие из Колда четыре корабля с выполненным заказом не прибыли по месту назначения. Что-то случилось по дороге, но пока никто ничего толком не знает. Клиенты и деловой союз недовольны. Теперь мастер по экономике Аида Адамиди вынуждена объясняться на встрече по межгалактической связи перед Конгломератом Шуса, в лице сенаторов из Совета Десяти.

Аиде Адамиди было сорок семь, она была стройна и ее медового цвета кудри еще не потеряли блеска. С каждым выдохом, пар с ее губ оседал на оконном стекле в специально охлажденной комнате. Она терпеливо подождала положенное время и подошла к пульту управления связью. Аида уже приготовилась извиняться за вечно опаздывающего на официальные встречи, но не на банкеты, десабреса по имени Клик-три, как тот вкатился в широкие двери и вытянулся рядом с ней под потолок. Следом вошел его новый секретарь Денис Гару. Аида удивилась, но кивнула ему и поплотнее закуталась в теплую мантию.

– Прошу прощения, – показал ей десабрес.

– Спасибо. Можно начинать? – спросила Аида, опустила руки на пульт и вдруг добавила на человеческом языке, – Постойте! Вы не Клик-три.

Она перевела глаза на секретаря, который ухмыльнулся и сказал с сильным идрисским акцентом.

– Как вы их отличаете друг от друга? Не вздумайте шуметь, я вооружен. Вы сами знаете, что лучше сказать Шусе, и не показывайте волнения. Оно вам не к лицу.

Аиде внезапно стало жарко. Холодный воздух комнаты больше не пробирал до костей, а мантия потяжелела. Денис выразительно покрутил сложенной ладонью в перчатке.

Когда засветился гаптоэкран с недоумевающими лицами представителей Конгломерата, Аида заученно произнесла приветствие и нелепое оправдание. На это ушло не больше минуты.

– Простите, что заставили вас ждать, – добавила она.

– Вы рассчитываете, что мы поверим, что в расписании ваших кораблей произошел сбой? Вы в своем уме? – возмутился сенатор Кавана, седоволосый землянин, – Все четыре судна благополучно покинули космопорт. Утверждают, что выполняли ваше распоряжение сменить курс. Как вы это объясните?

Аида изо всех сил попыталась сосредоточиться и начала, запинаясь:

– Но это невозможно. Клянусь, что не давала такого распоряжения. Я пыталась расспросить владельцев тех судов, и меня беспокоит, что с Эриалем два дня назад совсем пропала связь. С Земли каждое новое сообщение противоречит полученному накануне. Сегодня утром со мной должен был связаться рейн по имени К’Жуд, с какой-то срочной информацией. Но теперь его нигде не могут найти, и есть подозрение, что он срочно покинул станцию.

Аида говорила, все больше распаляясь, и даже позабыла об угрозе на секунду.

Управляющий транспортом, коренастый инсектоид заговорил на своем цикадоподобном языке, но Нейро-юнион перевел:

– Хочу задать важный вопрос, но без свидетелей. Я вижу, вы не одна.

Аида напряглась. Стоящий рядом десабрес показал слова «Убеди их», и секретарь обратился к экрану.

– В разрешении проблемы заинтересовано все население Бельмера.

– У меня есть причины настаивать, – сказал инсектоид, – я буду говорить только с мастером Адамиди.

Денис шагнул ближе к Аиде и приложил ладонь к ее спине.

– Мастер нездорова. Ее личный врач не советует ей оставаться одной. Не так ли, мадам?

Аида боялась оглянуться на секретаря, от которого не ожидала ничего подобного. Нужно как-то отвечать. Перчатка Дениса остановит ее сердце в одну секунду, если она не найдет нужных слов. Но посмеет ли он убить ее?

– Да… боюсь, что это так. Мне то жарко, то холодно…

– Денису Гару можно доверять, у него безупречная характеристика, – вмешался угрюмый посол Идриса.

Инсектоиды не имеют выражения лица, но их антенны могут быть очень выразительными. В данный момент управляющий выражал гнев, смешанный с ужасом.

– Нет, – твердо сказал он.

Денис слегка нажал рукой, и Аида упала. Ее подхватили пальцы десабреса.

– Что происходит? – спросил Кавана.

– Как я уже сказал, наш мастер по экономике недомогает. Рассказанное ей здесь… не совсем соответствует истине, – объяснил Денис, – мы боялись, что ей станет плохо в любую минуту.

– Возмутительно, – заявил посол Идриса.

– Вызовите медиков и попросите вашего мэра немедленно связаться со мной, – сказал председатель совета, и экран погас.

– Вы в безопасности… пока, – сказал Денис Аиде и поднял глаза на десабреса, – Это насекомое все испортило. Не уроните ее, Ток-ток-семь.

Когда за ними закрылись двери, один экран многосторонней связи снова вспыхнул вызовом. Затем второй. На первом Кавана оглядел комнату, где на полу осталась лежать мантия Аиды, и сказал:

– Капитан, вам видно?

– Да, – ответил человек на втором экране.

– И канал мэра не отвечает. У вас есть кто-нибудь в системе?

– Ближе всех корабль с лабораторией судмедэкспертов по пути на Дивею.

– Кто там из наших следователей?

– Иллеш и Харрисон. Но там дело тоже неотложное, я могу отдать только одного.

Кавана подумал.

– Ладно, подвезите Иллеша на Бельмер. Пусть посмотрит, что к чему. Может, там ничего нет, кроме истерики, и у мэра просто связь неисправна. С управляющим транспортом я сам поговорю.

*

Из записи с собеседования

Допрашиваемый: **********************

Дознаватель: Идоро Иллеш

Бельмер 10.11.91 – 23.12

« – И это стоило им жизни? Вы невероятно низко цените жизнь.

– Цена жизни и ее ценность – очень субъективные понятия и отнюдь не одно и то же. Во что вы цените свою или чужую, и что для вас ценно, зависит от ваших личных умозаключений. Если они ВАШИ, а не навязанные кем-то еще, то цена будет высока, а ценность составит фундамент для принципов и убеждений. В таком случае мне от вас толку мало. Раньше было проще. Когда-то на земле людей с детства убеждали, что они простые человеки, не способные сами отличать добро от зла. За них уже все решило мифическое существо, всякие вышестоящие лишь вбивали это в юные головы, а потом строго следили, чтоб не выпало.

– А вы претендуете на их роль? Хорошо, что у них не всегда получалось, и человечество прогрессировало.

– Зато когда получалось… Ах, какие были результаты! Лидеры ухитрялись управлять целыми странами, заставляли участвовать в самоубийственных войнах, жертвовать собой дома и на работе, подчиняться глупым правилам и вредным рекомендациям. Чем я хуже? Просто я использую технологию там, где раньше использовали идеологию…»

*

Аида открыла глаза и попыталась подняться. Однако широкие белые ремни не позволили ей этого сделать.

– Прошу тебя, не делай резких движений, – услышала она знакомый голос доктора Кима.

– Это что… зачем? – запаниковала она.

– Аида, ты меня узнаешь?

– Джан Ди Ким?

– Наконец-то! Как ты себя чувствуешь?

– Я… не знаю.

– Погоди, я тебя развяжу. Вот так.

Аида села, опираясь на руку Джан Ди, и с вдруг вспомнила, что должно было беспокоить ее больше всего.

– Клик-три… Где Клик-три?

– Аида, ты подожди… давай сначала проверимся. Смотри сюда и скажи мне, сколько…

– Да в чем дело-то? Почему я здесь? Мне нужно увидеть Клик-три… свяжись с ним!

Доктор Ким застыл на минуту и вздохнул.

– Он мертв. Он в морге консульства.

– Как мертв?

Горе не спешило захлестнуть Аиду, будто топталось где-то в подсознании, ожидая особого приглашения.

– Мне очень жаль, – сказал доктор Ким, – вы были друзьями.

– Джан Ди, я давно здесь? Скажи мне правду… Пожалуйста. Я ничего не понимаю.

– Второй день. Тебя принес Денис. Сказал, что ты упала в обморок.

– Вот как?

– Несколько раз приходила в себя, но никого не узнавала, рвалась бежать куда-то и требовала погасить свет. Пришлось вколоть седатив. Анализ не показал ни химических, ни физических причин. Просканировал нервную систему и должен сказать, что активность головного мозга была невероятно высокой. Ты когда последний раз посещала северные шахты?

– Я там уже два года как не была. Ты мне про Клика расскажи…

Доктор Ким покачал головой.

– Подозревают, что он был убит. Жди в гости следователя из Конгломерата, – доктор Ким заварил чай и подал чашку Аиде, – Вот, выпей. Надеюсь, ты не начнешь опять выбегать на мороз без шубы.

Аида сделала несколько глотков. Она разглядела капельницу у кровати, монитор, утыканный проводами нейрошлем, и заметила, что на ней больничная пижама, а пальцы стали еще тоньше. Захотелось в пенную ванну и как следует подумать. Сказать Киму, что консула мог убить Гару, или лучше сразу следователю?

– Джан Ди, ты хороший друг, но могу я пойти домой?

– Как только я буду уверен, что ты достаточно окрепла для встречи с Идоро Иллеш. Говорят, он тоже мастер. На сколько я знаю, его больше интересует убийство, чем пропавшие корабли.

– Я не знаю, как умер Клик-три.

– А кроме тебя, Клика с четверга никто не видел. В тот вечер вы вместе ездили в консульство одобрять модель какого-то проекта и пропустили прием у Шесть-Тс. Где вы расстались?

– Ты подозреваешь меня?

– Нет! Просто подобные вопросы будет задавать Иллеш.

– Я… я не помню… Все как в тумане.

– Возможно, что ты стала свидетельницей убийства. Тебя это так потрясло, что ты…

– Нет уж. Я бы такое не забыла. Я помню, он болтал о тушеных пиньенах у Хаттинга в «Семи Гномах». У меня заболела голова и я ушла домой.

– Что-то все на голову нынче жалуются. Даже я. Надо бы заняться этим всерьез. Мы – маленькая колония, почти семья. Мы должны заботиться друг о друге.

Тут Аида горько заплакала.

*

Из записи собеседования

Допрашиваемый: **********************

Дознаватель: Идоро Иллеш

Бельмер 10.11.91 – 23.25

«– Как вы выбирали жертву?

– По степени полезности, конечно. Поверьте, нет нужды подвергать воздействию декогнитиватора тех, чья реакция не принесла бы мне прямой пользы.

– Но большая часть населения Колда пострадала.

– Побочный ущерб. Не моя вина, что большинство так легко поддается внушению. Способные анализировать информацию и делать собственные выводы отделались легким недомоганием. Мне ведь не удалось убедить вас, или Кима. Инспектор, в любой разумной популяции вселенной вы найдете лишь жалкую горстку особей, которые не станут слепо верить во все, что пугает или кажется более удобным. Это вовсе не биологический фактор. Это сознательный выбор.

– Но вы ведь не просто убеждали их. Вы использовали ваш… Э-э…

– Квантовый декогнитиватор. Он работает по простейшему принципу. Он проникает туда, куда ему позволяет сознание. В слабые места. Их больше у молодых. Как правило, это неуверенность в себе, религиозность, недостаточно широкие знания. Навязать самым законопослушным и правильным мое виденье мира, хотя бы на время, невероятно просто. У одних эклипс проходит быстро, у других… не проходит.

– А почему умер Клик-три?

– Он оказался слишком любопытным».

*

Марианна уже повернулась назад к кораблю, но Идоро окликнул ее.

– Погоди… как это «желаю удачи»? А ты не остаешься?

– Тебе же назначили криминалиста из местных. Пять-цок-два отличный специалист по анатомии аборигенов. У него на счету куча успешных дел и шикарная лаборатория.

– Я что… должен работать с этим синим полипом? И какие успешные дела? Кроме мелких краж на Бельмере ничего не происходит.

– Почему? Были убийства и раньше.

– Ага… в состоянии аффекта. Это другое. Сами признавались.

– Ну, ладно. Если за неделю у тебя ничего не получится, и если Ваня на Дивее справится без меня и отпустит, я вернусь.

– У меня все получится! Просто я этого десабреса не знаю, а с тобой и неделя бы не прошла…

– Ладно, пока. Не забудь про сувенир для Светланы.

Люк за Марианной закрылся, и Идоро хмуро зашагал прочь. «Ваня! – сердито думал он, – А всего полгода назад был Иван Оттович… Ох, уж эти мне патологоанатомы».

Он резко остановился, чуть не налетев на ствол своего нового эксперта. Десабрес опустил глаз под полупрозрачной кожей на уровень лица Идоро. Глаз был размером с маленькую дыньку, перламутровый, с пуговицей-зрачком. Идоро угрюмо сказал:

– Я буду тебя звать ПЦД, понял?

Теперь вниз склонилась рука Пять-цок-два с переговорным планшетом Нейро-юнион.

– Зачем вы так невежливы? Я вас огорчил? – прочитал Идоро и почувствовал неловкость.

– Простите… – сказал он и показал пальцами, – Это сделали не вы.

– Вот и хорошо. Я перевел отчет по анализу места преступления и по вскрытию на ваш компьютер. Вы ознакомитесь с ними до вечера?

– Куда ж я денусь?

– Простите, не понял.

Идоро вздохнул.

– Обязательно.

– Тогда я буду ждать вас после пяти в лаборатории консульства, и отвечу на все вопросы.

Пять-цок-два сунул Нейро-юнион подмышку, собрался в складчатый шар, в котором рука и планшет утонули вместе с глазом, и покатился прочь, ловко огибая встречных колонистов.

Идоро огляделся. В просторном зале космопорта было не видно встречающих, и провожающих, зато уезжающих было в изобилии. Приглашения на борт крузера, летящего к Идресу, ожидали семейство инсектоидов с целой тележкой личинок, два пожилых рейна, высокий эриал в утепленном скафандре и группа людей, судя по всему, спортивная команда.

Холодно. Следователь поежился, с тоской вспоминая горячий песок на Дивее. У него и зимней одежды с собой нет. Ничего. Чем быстрее он тут разберется, тем раньше он присоединится к своим, а на Дивее Марианна носит платья… Так! Надо начать прямо сейчас.

Идоро подошел к длинной скамье, на которой расположились рейны с багажом.

– Простите. Можно присесть?

– Садись, землянин, – ответил старик и сбросил мохнатый хвост со скамьи.

– Работать приезжали?

– Жили мы здесь. Двадцать лет, не меньше, – ответил рейн, наморщив мордочку.

– Надоело?

– Нет. Тут красиво, и магазин наш не пустовал.

– А почему уезжаете?

Следователю горячо и скороговоркой ответила старушка:

– Да потому что с ума сойти не хотим! Говорят, выползла из северной шахты хворь. Раньше шахтеров в падучую бросала, а теперь в город пришла… всем подряд мозг есть. Так сосед наш…

Ее муж коротко тявкнул на неё и, приподняв верхнюю черную губу, показал оранжевый клык. Она замолчала, а он повернул тяжелый взгляд к Идоро и медленно произнес.

– Сплетням не верь землянин, но на твоем месте я бы тут не задерживался.

– Почему?

– Я не знаю, но что-то творится в Колде. Сам не верил, пока намедни не вошел к нам в лавку мой старый приятель, постоянный клиент. Он всегда перед спячкой покупал одно и тоже: коробочку сырокопченых жуков-песчунов, десяток яиц блобстера, бутылку грушевого вина. Я ему: «Доброго дня», а он молчит и смотрит так… будто уже пьян. Я сам стар, но нос-то у меня молод. Не пьян он был. Собрался уже подойти, а он – хвать со стола колбасный нож и у меня на глазах отсекает сам себе хвост. Кровища… Жена моя визжит, но медиков все же вызвала. А сама… сколько времени прошло? Минут десять? – обернулся он к жене.

– Меньше, – подсказала она.

– Ну вот… вышла молча из дома и пошла… я за ней – куда, мол? А она как не слышит. Но послушай, землянин, страшно-то мне стало, когда вот я только что на улице ст…