Черная смерть (СИ)

Глава 1 «Прибытие»

Шаг вперёд. Короткий замах. Рубящий удар снизу. Глухой стук, отдающийся в руках тупой, ноющей болью. Заблокировал. Шаг назад. Поднять клинок для защиты. Замахивается сбоку, но тут же перенаправляет удар в голову. Блок. Снова боль в натруженных мышцах. Лезвие клинка соскальзывает вверх, входит в клинч с рукоятью моего. Оттолкнуть противника. Выбить из равновесия. Шаг в сторону. Схватить рукоять второй рукой. Разворот. Вложить всю силу в удар.

Клинок провалился в пустоту. Там, где должен был стоять мой оппонент, его уже не оказалось. По инерции тяжелое лезвие потащило руки и корпус дальше. Я попытался остановить его, но не успел, напоровшись рёбрами на остриё клинка оппонента. Удар вышиб из груди воздух, тут же комом застрявший у меня в глотке. Перед глазами начали танцевать цветные пятна. Я попытался отступить на шаг, принять защитную стойку и хоть немного прийти в себя, но мне не дали этого сделать. Следующий удар пришёлся по спине. Её словно бы ошпарило кипятком. Из-под «ожога» по всему телу сразу же начала разливаться острая, почти нестерпимая боль. Ноги подогнулись. Мир покачнулся и начал заваливаться вперёд. Миг. И моя многострадальная морда повстречалась с грязными досками палубы грузовой барки.

— Живой? — послышался насмешливый голос Бернарда откуда-то сверху. В следующий миг рука сежранта вцепилась в моё плечо и рывком поставила меня на ноги.

— Угу, — шумно выдохнул я, вытирая со лба пот, — Крепкая у тебя, блин, рука.

— У врага будет ещё крепче, — пожал плечами сержант, прислоняя деревянный тренировочный меч к ящику возле мачты. Перед отплытием ополчение Риверграсса одолжило нам с десяток таких, — А желания щадить тебя — на несколько порядков меньше. Так что то, чем мы занимаемся тут, на тренировках — это ещё так, цветочки. Ягодки пойдут, когда драка будет с опытным противником у которого в руках будет добрая сталь.

— А до этого таких разве не было? — хмыкнул я, беря черпак и подходя к бочке с водой.

— До этого нам попадалась в основном зелень, — Бернард скрестил на груди руки, прислонился плечом к матче и смерил меня насмешливым взглядом, — Крестьяне, бандитское отребье, крестьяне решившие попробовать себя на тропе наёмников и сдохшие в первом же бою, обрюзгшая городская стража, пьянь, считающая себя ветераном войны, хотя скорее всего о самой войне он слышал разве что краем уха. Единственный раз, когда нам попались действительно опытные и готовые к бою противники был на стенах Вестгарда. Вспомни-ка чем там всё закончилось?

— Потерей половины отряда, — сплюнул я, зачерпнул воды и принялся шумно пить.

— Именно, — кивнул Бернард, — В индивидуальном бою всё то же самое. Всякую шваль то ты уже рубить научился. Впрочем, чтоб это делать много ума не надо. Но вот если бы тебе встретился действительно сложный противник… Пока что я бы не поставил на тебя ни монетки в таком бою. Повторюсь, — он выдержал паузу, — Пока что. Но потенциал есть, и можно его раскрыть. Только тренироваться нужно регулярно, а не проёбываться через раз.

— Да-да, понял, — я отставил черпак в сторону, уселся на пустой ящик и отёр вспотевший лоб серым куском ткани, лежавшим на нём, — Ты лучше объясни, где я сейчас обосрался.

— В трёх моментах. Во-первых — ты опять начал выёбываться и творить хер знает что вместо того, чтобы нормально драться. На кой ляд нужен был вот этот пируэт? Ты чего им хотел добиться? Повыпендриваться перед зрителями? Ты у нас бродячий артист или боец? — Бернард нахмурился, — Ещё раз запомни — это драка, а не пляска. Тут нужна эффективность, а не эффектность. Так что постарайся забыть про весь свой выпендрёж и сосредоточится на главном: твоя задача, как можно быстрее убить противника. Любым доступным тебе способом. И при ещё бы неплохо самому не получить сталь в кишки. Научись использовать те возможности, которые даёт тебе враг. Второй момент, — Бернард отлепился от мачты и прошёлся взад вперёд по палубе барки, сцепив руки за спиной, — Ты выпустил противника из поля зрения. Догадаешься, что в этот момент произошло? Или подсказать?

— Да и так понятно… — отмахнулся я.

— И что же тебе понятно? — Бернард остановился напротив, скрестил на груди руки и начал сверлить меня испытующим взглядом, — Ну ка, будь добр, поделись.

— Я потерял контроль и…

— Ты не просто потерял контроль, — перебил меня сержант, — Ты дал противнику целую секунду на то, чтобы сменить позицию, найти твоё слабое место и ударить в него с неожиданного направления. Допустил ошибку, которой тут же воспользовался оппонент. В реальном бою такой просчёт будет означать только одно — смерть.

— Хорошо. А третья ошибка?

— Третья ошибка в том, как ты держишь оружие. У тебя не меч является продолжением руки, а рука продолжением меча. Как только ты пытаешься нанести сильный удар, тебя заносит вслед за клинком. В этот момент куда проще выбить оружие из рук, ударить с фланга или взять твой выпад в клинч и вывести тебя из равновесия. Дальше, как ты понимаешь, подсечка, удар в спину или в другое уязвимое место и смерть.

— Так, мать твою, это ж не меч, а палка, к тому же очень тяжелая и с крайне хреновым балансом…

— Отговорки, — сплюнул Бернард, — Твой клинок, к которому ты привык не всегда будет у тебя под рукой. Бывает и так, что в бою ты теряешь оружие и вынужден сражаться первым, которое попадётся под руку. Учись приспосабливаться. В твоём случае, чтобы немного сместить баланс меча нужно взяться ведущей рукой под самую гарду. А если тебе и так будет тяжело контролировать удар, то попробуй взяться второй рукой за навершие рукояти. Ну что? Ещё раз?

— Не, — отмахнулся я, снова вытирая тряпкой пот со лба, — Я пока что всё. Надо передохнуть.

— Хреново, — пожал плечами сержант, — С твоей силой и выносливостью тоже не помешало бы поработать. Пока что самый долгий наш бой лицом к лицу с врагом занимал не больше пяти минут. Но бывает и так, что рубиться приходится несколько часов к ряду. И тогда выживает не самый умелый боец, а тот, кто сильнее и выносливее.

— Может быть, — хмыкнул я, — Но ты не забывай, что у меня есть и иная сила, чтобы противостоять врагу.

— Очень уж её мало, — хмыкнул Бернард, — И далеко не всегда она работает.

Перед глазами вновь поплыли строчки логов.

Навык «Одноручные мечи» достиг 27го уровня (+3 уровня). Получено 90 опыта.

До следующего уровня персонажа осталось 355 опыта.

Получен перк « выход из клинча». Теперь шанс того, что выходя из клинча вы выведете противника из равновесия выше на 20%.

Барка, погрузившись в воду почти по самые борта, медленно плыла, едва-едва не шкрябая килем по дну. Серебрянка из узкой и бурной речки превратилась в широкую и неспешную водную гладь с омутами, ложными рукавами, мелями и небольшими островками, между которыми нам то и дело приходилось лавировать. Заболоченные берега поросли камышом и густым ивняком, косы которого свисали прямо к тёмной, затянутой ряской воде.

Волны тихо плескались о тёмный, пропитанный смолой борт. Где-то в затянутой серыми тучами вышине громко кричали чайки. В последние дни их стало особенно много. И означать это могло только одно. Мы приближались к дельте реки и к морю, в которое она впадала. Мы приближались к столице.

— Ну как там, долго ещё плыть, — я подошёл к Яношу, почти всю дорогу ошивавшемуся на носу барки. Торгаш почти всё время следил за двумя остальными судами, шедшими впереди нас. И иногда, когда барки почти сходились бортами он то и дело выкрикивал своим матросам какие-то распоряжения. А когда мы останавливались в мелких приречных деревушках, чтобы пополнить припасы и хоть ненадолго почувствовать под ногами твёрдую землю, а не пропитанные смолой и скользкие от воды доски палубы барки, то он и вовсе переходил на другие суда, проверить свой драгоценный груз. По правде сказать, я уже начинал сомневаться, что мы везём именно зерно. Вряд-ли бы над ним хоть кто-нибудь в здравом уме стал чахнуть, словно кощей над златом. Но вопросов не задавал. Работа есть работа. Главное чтоб платили по уговору и в срок.

— К полудню должны быть в малых рифах, — кивнул торгаш, — Это небольшая прибрежная деревушка, совсем недалеко от Эвенфолла, — Там ещё пару часов на выгрузку и тут же двинемся к столице. Мне хотелось бы оказаться за крепкими городскими стенами до наступления темноты.

— В окрестностях опасно? — поинтересовался я, оперевшись на борт и рассматривая очередной небольшой островок, мимо которого мы проплывали. По большому счёту это был даже не островок, а затянутая мхом и ковром из мелкой травы кочка-переросток, в самом центре которой росла старая раскидистая плакучая ива, полоскавшая свои косы в тёмных водах серебрянки.

— Разные слухи доходят, — покачал головой торгаш, — Говорят, что в окрестностях города свирепствует какая-то чума, превращающая людей в кровожадных упырей. Что мол, заболевший такой дрянью полностью теряет человеческий облик. Кожа его сохнет, трескается, теряет цвет и больше напоминает потухшие угли в костре, меж которыми сочится кровь и гной. Глаза заволакиваются белой плёнкой. Как, впрочем, и разум. Человек перестаёт быть собой и превращается в кровожадное чудовище, которое думает только о том, кем бы ещё сегодня набить себе брюхо.

— Пепельная хворь, — задумчиво протянул я, вспоминая сон, который видел ещё в Риверграссе. Там эти твари перелезли через стену и начали сеять хаос на городских улицах. Если всё окажется так, то боюсь внутри «прочных городских стен» будет куда опаснее, чем за её пределами. Людей больше, заражённых, соответственно, тоже, — Да, слышали о ней, когда ещё были в Вестгарде.

— Слухи есть слухи, — пожал плечами Янош, — Россказни кметов. Сам знаешь, как обычно они любят преувеличивать. Но осторожность всё равно не помешает.

— Она никогда не бывает лишней, — пожал плечами я. Янош в ответ многозначительно хмыкнул, взял с ящика небольшую подзорную трубу и принялся сверлить взглядом затянутый серой туманной дымкой горизонт.

Я ещё немного постоял, разглядывая проплывающие мимо нас островки, берега которых заросли кувшинками и тростником. На некоторых из них росло по несколько деревьев. Другие же представляли собой обычные скалы, на которые намыло ил, тину и мелкий речной песок.

Наше долгое путешествие подходило к своему логическому концу. И от этого на душе было приятное чувство. Несмотря на все трудности, все лишения, все потери и всё то дерьмо, которое вылилось на нас по дороге мы сделали это. Мы всё-таки добрались до столицы. Сейчас она находится от нас буквально в четырёх-пяти часах пути. Вот только с другой стороны росла и тревога. В голове крутился и жужжал, словно рой разъярённых пчёл, целый ворох непростых вопросов. Найдем ли мы там ответы на интересующие нас вопросы? Устроят ли они нас или породят ещё больше вопросов? А может и вовсе, нам не следовало во всё это лезть, а двинуться на север, в вольную марку? Туда, где нет ни ордена, который спит и видит, как бы подпалить наши задницы на кострах, ни «волчьего лорда», который либо совсем лишил себя личной жизни, перекачавшись настолько, что стал одной из заметных политических фигур на здешней доске, либо получил какие-то плюшки напрямую от корпорации. Хоть Айлин и говорила, что она не может напрямую вмешиваться в здешние события, но честно сказать, верилось в это как-то слабо. Впрочем, наверняка в вольной марке нас ждал бы не меньший набор неприятностей. Разве что с немного другой спецификой.

Впрочем, все эти проблемы меркли и казались сущими пустяками перед главным вопросом. Что дальше? Да. Мы дошли. Достигли цели путешествия. Вот только сомневаюсь, что у нас получится теперь спокойно вернуться домой с двумя сундучками золота и мирно жить до глубокой старости. К большому сожалению, это не детская сказка, где достаточно было дойти, победить злого дракона и весь мир оставит тебя в покое. У нас тут и дракона то нет. Только куча дерьма, сотворённая людьми, разгребать которую можно вечно, ведь каждый день в неё «подкладывают» своего всё новые и новые энтузиасты. Да и возвращаться нам по большому счёту некуда.

— Вот, а значица когда мы склеп открыли, они оттудова и полезли, — до ушей донёсся густой бас Тура. Не отрываясь от борта я покосился краем глаза туда, где сидел здоровяк. Тур, по своему обыкновению расположился возле кормы с удочкой в руках. Рядом с ним стояло большое деревянное ведро, в котором уже билось несколько небольших серебристых рыбёшек. Именно благодаря ему мы узнали, что оказывается есть вещь ещё более мерзкая, чем опостылевшее безвкусное кашло с салом и солониной. Достаточно просто было заменить в нём эту самую солонину на варёную речную рыбу и…

Меня передёрнуло. Да уж. Этот вкус мы точно не забудем никогда. Впрочем, выбора особого всё равно не было. Запасы солонины и мяса уже подходили к концу, так что приходилось довольствоваться тем, что есть. Всё лучше, чем жрать совсем уж пустой и безвкусный клейстер.

Единственным кому действительно было по нраву дело, которым здоровяк убивал время, оказался Трухляш. Обожратый котяра вдоволь натаскавшись рыбы, развалился прямо возле ведра пузом к верху. Сейчас он дремал, приоткрыв один глаз и ожидая, когда Тур закинет в ведро ещё что-нибудь интересненькое.

— А выглядели то как? — поинтересовался караванщик, сидевший на бочке рядом и внимательно следивший за поплавком.

— Да как-как, — задумчиво почесал затылок Тур, — Как обычные трупоеды. Упыри, значит. Только бледные и тощие. Руки словно палки, ноги тоже. Вот только быстрыми и вертлявыми, сучьи дети оказались, страх.

— А, так это тощаки, — со знанием дела ответил караванщик, — Нам такие встречались в северных землях. Ежели упырь долго ничего не жрёт он со временем и обращается в такого вот тощака. Ваши видать долго были заперты в склепе, все кости обглодали, а больше там харчеваться то им и нечем.

— Ну вот такой тощак нашему командиру рожу и разодрал, — прогудел Тур, — Правда он там тоже в долгу не остался. Порубил сукина сына, пока остальные мужики говно из порток вытряхивали.

— Немудрено. Я сам бы штаны обделал, еслиб на меня такая бестия кинулась, — пожал плечами караванщик, — Ну а командир ваш, храбрый видать мужик. Впрочем, прозвище, которое он получил, само об этом говорит.

— А есть ещё какие-нибудь виды этих тварей? — поинтересовалась Айлин. Девушка стояла рядом с ними крепко держась за корму. Лица я её не видел, но по голосу и сутулящимся плечам было ясно — чувствовала она себя не очень хорошо. Качку, даже речную, она переносила плохо.

— Есть и немало, — снова со знанием дела кивнул караванщик, — Помимо тощака, есть обыкновенный упырь. Он же трупоед. Этот пусть и немного медлительнее своего тощего собрата, зато заметно сильнее. Есть и ужорец. Здоровенная тварь, в холке аж с человека ростом. Такие вырастают из обычных упырей, ежели тварь набредёт на поле недавней битвы и как следует отожрётся свежей трупятинкой. Говорят, бывают ещё и болотники. Размером они с крупную собаку или с небольшого человека. Шкура у них жёлто-зелёного цвета и пупырчатая, словно у какой старой жабы, а поверх шкуры, значит, ядрёная слизь. Ежели голой рукой до такой дотронешься, кожу разъест в момент. А жрут они значится, тех, кто в болоте заплутал или в бочаге утоп. Хотя бывает, что голод и таких страховидл на тракты и хоженые тропы выгоняет. Ходят слухи, что есть ещё какая-то горная разновидность. То ли скальники, то ли утёсники. Хрен их разберёт. Те вроде как за счёт серой шкуры умеют маскироваться под камни, но честно признаться в их существование я не верю. Кого в горах то жрать? Разве что заблудившихся путников или горных козлов.

— А вот… — Айлин хотела ещё было что-то спросить, но тут над речной гладью прокатился крик, донёсшийся откуда-то со стороны с первой барки.

— Малые Рифы впереди. Правьте к берегу!

По палубе забегали люди. Некоторые бросились к уключинам вёсел. Двое налегли на кормовой руль, заваливая его влево. Оставшиеся столпились на носу, вглядываясь в горизонт, затянутый белёсой туманной дымкой. Похоже Янош немного ошибся в своих рассчётах. Мы были на месте.

— Аккуратнее! Аккуратнее! Если хоть один мешок упадёт в реку, я с вас, дармоедов шкуры спущу! Так, остатки фуража разложите в торбы. Ящики сразу на телеги. Шевелитесь, сукины дети. Нето мы тут до ночи провозимся — командовал выгрузкой Янош. Его подчинённые суетились, перетаскивая грузы на берег. Кто-то тянул под узцы лошадь. Коняге похоже, понравилось на барке, и теперь скотина упиралась всеми четырьмя копытами, не желая сходить на берег. Двое волокли борт от телеги. Следом за ними шёл ещё один, таща колесо. С нами повозки путешествовали в разобранном виде. Иначе бы они попросту не поместились в трюмы барок.

— Мы готовы, — ко мне подошёл Бернард, — Все люди выгрузились на берег.

— Хорошо, — кивнул я, окидывая взглядом деревеньку в которой мы остановились, — Проследи чтоб не разбрелись по округе и не завалились в корчму, если она тут, конечно, есть. Хрен его знает, как нас тут встретят и не затесались ли среди местных наши недруги. А погулять мы и в столице успеем. Как дело закончим.

— Добро, — коротко кивнул сержант и тоже принялся с любопытством осматривать округу. Похоже, в этих краях ему бывать ещё не доводилось.

По правде сказать, это был скорее небольшой городок, нежели село, какие обычно попадались нам на пути. Аккуратные двухэтажные домики, островерхие крыши которых устилала «дранка» (дощечки на манер черепицы). Мощёные грубым булыжником чистенькие улочки. Деревянные столбы с кованными фонарями.

Причалы охраняли шестеро стражников. Они носили пузатые, начищенные до блеска кирасы, на голове — островерхие кабассеты (шлем с небольшими полями и суженным верхом), а в руках держали длинные гвизармы и алебарды. За ними толпились немногочисленные встречающие. Трое лоточников в пёстрых одеждах, державшие на подносах выпечку. Сладкие булки, пирожки, кренделя, ватрушки. От одного только их вида у меня потекли изо рта слюнки, а рука сама собой потянулась к кошельку. Благо, монет в нём за последнее время изрядно прибавилось.

Чуть поодаль стояли староста одетый в простую, но чистую крестьянскую одежду, и купец. Его чёрный, отороченный соболиными шкурами кафтан по краю окаймляла скупая золотая вышивка. На груди висела цепь с медальоном цехового знака. Мешок с монетами и длинное гусиное перо, перечёркивающее его. Он явно был из той же гильдии, что и Янош.

За их спинами толпилось два десятка зевак, разной степени достатка. Были там и крестьяне в простых льняных одеждах, и ремесленники, судя по их промасленным фартукам, надетым прямо на голое тело, работавших в здешнем порту, парочка женщин и несколько босоногих детей.

— День добрый вам, господин Янош, — староста неспешно подошёл к нам и учтиво поклонился, — Вам и вашим спутникам. Легка ли была дорога.

— Айвор, старый ты хер, — гоготнул торговец и вместо того чтоб отвесить ответный поклон, — Смотрю у твоей Бланки до сих пор не получилось тебя в могилу загнать.

— Старается, чтоб её, — отмахнулся заметно расслабившийся староста, и нервно потёр свою лысину, окаймлённую небольшой полоской седых волос, — Не поверишь, каждый день ебё… Прошу прощения, о таком не при дамах, — Он бросил короткий оценивающий взгляд на подошедшую к нам Айлин, но затем снова повернулся к торговцу и с подозрением уставился на него, — Так что, легка ли была дорога? И кто ваши спутники, позвольте поинтересоваться? Они с вами или так… Случайные попутчики?

— С нами, — кивнул Янош и указал рукой на меня, — Это — сир Генри Отважный. Остальные — наёмники из его отряда. Они как раз следили за тем, чтобы наша дорога была лёгкой и обошлась без нежелательных приключений.

— Прошу прощения, сир, — Айвор и мне отвесил лёгкий поклон, — Не признал сразу, что вы из благородных. Вы уж не обессудьте. Просто так вот, на первый в…