Дневники Химеры

Вена. Австрия. Наши дни

Кровь. Повсюду кровь и черная пыль. Пепел еще не весь осел, висит в воздухе туманом.

Ладонь печет.

Она приблизила руку к лицу. Почему-то зрение не хотело возвращаться, все плыло перед глазами, в ушах до сих пор стоял звон, точно эхо недавнего грохота. На внутренней части ладони от мизинца до основания большого пальца был глубокий порез. Кожа широко разошлась и пульсировала болью. Пол покрылся темными пятнами, осколками стекла. Возле ее головы лежала разбитая люстра, в уцелевшей зеркальной подвеске она увидела часть собственного отражения.

Девушка медленно приподнялась. Голова кружилась и подступала тошнота. Дышать было нечем, воняло гарью. Окон в помещении не было. Она повела головой вокруг, пытаясь собрать фрагменты воспоминаний.

Вспышка в памяти… Громко играет музыка, от зеркальной люстры отражаются пурпурные лучи, все в дыму от сигарет. Оглушающие ритмы. Изгибающиеся тела. Теплая рука придерживает ее за спину под футболкой.

Она хотела позвать того парня, но не помнила, как его зовут. Никак не могла вспомнить.

Он подошел к ней, предложил коктейль, дал подкурить…

Слишком темно. Она попыталась подняться, но ноги подкосились, и ей пришлось ползти на четвереньках. Стекло впивалось в ладони. Подобрав из-под ножки стула салфетку, она зажала порез на руке. Резкая боль немного прояснила муть в голове. Сквозь столб пыли она увидела перед собой лежащего человека. Его привалило столом. Длинные черные волосы смешались в беспорядке, блестели мелкой стеклянной пылью в тусклом свете уцелевшей лампочки…

– Мишель, – позвала она, вдруг вспомнив, как зовут ее вечернего знакомого. Голос оказался слишком тихим, будто горло сдавили веревкой. – Мишель…

Она потянула его руку, но та безвольно упала. Испугавшись, девушка сжалась, чувствуя странную смесь брезгливости, отвращения и панического ужаса. Она пересилила себя и вновь взяла его за запястье. Под кожей ощущался слабый пульс. Значит, он жив. Нужно найти остальных. Она пришла с двумя подругами, и они где-то здесь. Может, пытаются разыскать ее в тумане из пепла.

Девушка дернулась от резкого звука и громко ахнула. В темноте, под крышкой перевернутого на бок стола, загорелся экран мобильного телефона. В тот же миг все пространство вокруг наполнилось адской смесью сигналов. Казалось, что звонили все телефоны, которые только были клубе.

– Алло! Алло! – послышался женский голос где-то в другом конце развороченного взрывом танцпола.

Звонки не прекращались. Телефоны освещали экранами пол, усеянный разбитым стеклом, залитый кровью и алкоголем.

Она не знала, где выронила собственный телефон, и взяла первый попавшийся. Возможно, это полиция.

– Алло! – прокашлявшись, произнесла она.

– Ника Бажан? – донеслось из трубки. Странный голос, непонятно – мужской или женский. Словно электронная запись плохого качества.

– Да, – растерянно подтвердила она. На всякий случай посмотрела на телефон. Нет, точно не ее. Но назвали ее имя и фамилию.

– Вставайте и выходите из комнаты. Вам нужно пройти прямо вдоль стены. Дверь в конце.

Сама не заметив, как это случилось, Ника поднялась на ноги.

– Это полиция? – спросила она, – здесь был взрыв. Есть пострадавшие.

«Здесь все пострадавшие», – подумала она, озираясь. Кто-то сидел, тупо глядя перед собой и все еще пребывая где-то там, за границей сознания. Другие лежали ничком, и трудно понять, кто из них был жив, а кто…

– Все правильно, – равнодушно произнес голос, – выходите.

– Здесь мои подруги, – Ника шла, опираясь на стену. Держать телефон порезанной рукой было неудобно. – Я должна их найти…

– Выходите. О них позаботятся. Не теряйте время.

В голове гудит. Под ноги то и дело попадается мусор: разбитый стакан, пачка сигарет, горлышко бутылки, кусок зеркала, сумочка… Она не помнит, где ее вещи. На полу горит лужа алкоголя, который вытек из бутылки. Плавится какое-то тряпье, похожее на куртку.

Только теперь Ника поняла, что стало тихо. Звонки телефонов прекратились, едва она взяла трубку.

– Вы рядом с дверью, – донеслось из трубки.

– Мне нужно… – она хотела сказать, что ей стоит все же остаться и найти подруг. Анита совсем рассеянная и, наверняка, ее очки разбились. Без очков бедняжка и на свету-то почти слепая. А линзами она так и не научилась пользоваться. А еще Софи, у которой они гостили. Смешная и веселая девчонка, крошечная и бойкая, с какими-то подростковыми замашками. Они где-то здесь, среди перевернутой мебели.

– Выходите, – приказал голос. – Быстро.

Нике было слишком тяжело спорить с неизвестным человеком, который, к тому же, из полиции. Наверное, им так нужно.

Рука болит и ноздри забиты запахом гари.

Темно. Она посветила перед собой экраном телефона. Взялась за ручку двери и с удивлением обнаружила, что та горячая. Замок легко поддался. Раскрыв дверь, Ника отшатнулась назад. Ее лицо лизнул жар. Часть коридора была охвачена огнем, по стенам расползались черные пятна. Плавилась штукатурка. Включившаяся противопожарная система не справлялась, хотя литры воды текли сквозь лейки на пол.

– Выходите! – крикнул человек в телефоне, и на этот раз ей показалось, что говорит мужчина.

– Там все горит! – воскликнула Ника, оборачиваясь на зал. Огонь осветил часть помещения. Сколько же людей лежало на полу. Одни шевелились, другие – нет.

– Выходите! Немедленно! – приказали ей. – Это важно, Ника.

«Почему я? Я что, Джон Маклейн?[1]» – мелькнула у нее мысль в голове.

– Вы проведете пожарных, мы можем рассчитывать только на вас, – говорил тем временем голос.

Это объяснение показалось ей странным много позже, а тогда же Ника была рада, что кто-то говорит с ней, подсказывает. Она надеялась, что сможет помочь этим людям.

Девушка побежала по коридору согнувшись, чтобы защититься от осыпавшейся горящей отделки. Ника добралась до лестницы, которая вела наверх, и стала подниматься.

– Назад! – вдруг крикнул голос в трубке.

– Что? – не поверила она. Сквозь дым ей казалось, что до выхода не так уж далеко.

– Назад. Возвращайтесь до двери в туалет. Видите?

Ника была ошарашена, но послушно спустилась назад, хотя готова была поклясться, что видела мелькнувший сверху луч фонаря.

Она вошла в дверь, на которой была схематически изображена женщина.

Помещение санузла почти не пострадало от взрыва. Только закоротило сорвавшуюся со стены лампу. Водопад из стеклянных трубок во всю стену продолжал сменять подсветку от нежно-голубой до пурпурной.

– Что дальше? – спросила она, отдаленно вспоминая, что при пожаре полагается намочить одежду, чтобы легче переносить жар. Возможно, ее вернули за этим? Но она и так мокрая от льющейся с потолка воды.

Она прислушалась. На лестнице слышны шаги.

– Кто-то идет, – радостно сообщила она неизвестному собеседнику, кинувшись к двери.

– Стойте! – резко приказал тот. – Эти люди не помогут.

Прежде чем она успела задать вопросы, возникшие после этих слов, в телефоне послышался еще какой-то голос, но слишком далекий и невнятный.

– Подойдите к зеркалу. Возьмите за раму с левой стороны…

Ника, все еще взволнованно прислушиваясь к приближающимся по лестнице шагам, взялась за хромированную часть рамы. Зеркало разделилось на две части, и одна створка легко отошла от стены, открывая нишу.

– Полезайте внутрь.

«Это все напоминает дурацкие игры, – подумала Ника, заглядывая за зеркало, – «Саймон говорит.[2]» Какой-то бред» – Вы полицейский? – уточнила она по телефону.

Ответа девушка не услышала. За ее спиной в одной из кабинок что-то зашуршало. Обернувшись, она увидела подошву туфель. За дверью оказалась сидящая прямо на полу девушка. Ее белоснежное платье сильно пострадало, но не от взрыва, а от того, что сейчас его обладательница опиралась на грязный ободок унитаза и почти спала. Измазанные рвотными массами длинные светлые волосы свисали на лицо.

– Эй! Ты живая? – спросила Ника, гадливо толкнув девушку носком ботинка. То, что та мертвецки пьяна, было очевидно. В ответ послышалось невнятное мычание. Блондинка приоткрыла глаза с роскошными черными ресницами, хрипло выругала Нику на немецком, и закрыла дверцу, пожелав уединения.

– Вы уже за зеркалом? – недовольно поторопил голос. Похоже, он нервничает.

«Алиса в Зазеркалье! – фыркнула про себя Ника, забираясь на умывальник и перелезая в нишу. – Что за хрень здесь происходит?» Она уже сильно сомневалась в том, что говорит с полицейскими. Возможно, это кто-то из администрации клуба. Только почему вдруг позвонили именно ей и на чужой телефон?

– Сидите тихо.

Ника закрыла за собой створку зеркала. Справа и слева переливались подсветкой трубы водопада. С этой стороны стекло было прозрачным. Она отчетливо видела, как распахнулась дверь, и в туалет вбежали люди в черной форме, на них не было шлемов или масок, и напрасно Ника силилась разглядеть опознавательные нашивки. Почти все сразу вышли. Остался один, он дулом автомата (или что это за оружие – Ника не знала) открыл первую дверцу, вторую, третью… Наконец, он дошел до кабинки, где сидела пьяная блондинка. Ника нервно сжала телефон. Она слышала, как дышит ее собеседник, но боялась произнести хоть звук. В зазеркалье, куда она попала, было тесно, и любое движение могло бы привлечь внимание неизвестного вооруженного человека.

Мужчина что-то сказал. Его голос был приглушен толстым стеклом, за которым находилась Ника, слов не разобрать. Кажется, блондинка начала от него отбиваться, она ударила его по ноге, оттолкнула.

Вдруг он вскинул оружие и сделал одиночный выстрел. Тихий выстрел, но Нике он показался оглушительным. Она дернулась назад и зажала рот рукой.

Ноги блондинки обмякли, руки легли на черный кафель.

Ника не дышала. Ей казалось, что каждый ее вздох будет замечен. Она, замерев, слышала, как шипит и булькает вода в стеклянных колбах, как тихо работает насос и фильтр. Рука, в которой был зажат телефон, вспотела.

– Тихо, только тихо, – повторял голос в трубке.

Убийца отошел от девушки, распахнул следующую дверь, затем последнюю. Что если ему известно о зеркале? Об этой нише? Если он попросту выстрелит наугад?

Она видела его лицо, совершенно неприметное, такого в толпе не узнаешь, и уж точно не подумаешь, что он на такое способен. Закряхтела рация у него на груди. Он ответил и направился к двери. Чуть замешкался, подошел ближе к умывальникам, глядя в зеркало.

Он смотрел на Нику, прямо на нее. Между ними только тонкое стекло. Она скосила глаза туда, где закрывалась створка. Та неплотно прилегала. Видимо, Ника не до конца ее закрыла.

Девушка снова перевела взгляд на стоящего перед ней убийцу. Если только он посмотрит на край рамы, если посмотрит…

Но он открыл кран, зачерпнул пригоршню воды и выпил. Закрыв кран, он вышел.

Только когда за ним закрылась дверь, Ника перевела дыхание. У нее начиналась истерика. Это происходит не с ней, нет! Какой-то дурной сон после тех таблеток, что приняла Софи. Но Ника ведь отказалась их пить. О Боже, Софи и Анита! Сейчас эти люди с оружием придут к ним!

– Вы меня слышите? Теперь выходите и бегите к лестнице!

Голос в трубке кричал. Наверное, давно. Ника не могла открыть створку, просто не могла. Там, за зеркальной пеленой, лежит мертвая девушка. А ее убийца еще рядом.

– Я не могу…

– Выходите немедленно!

– Я не могу!

– Они убьют вас.

Эти слова подействовали на нее отрезвляюще.

– Мои подруги…

– За них не волнуйтесь. Бегите к лестнице. Быстро!

Ника поднажала на створку, и та открылась. Вылезти из узкой ниши оказалось непросто, куда сложнее, чем пролезть внутрь. Опираться порезанной рукой было больно, и она попыталась положить телефон в карман джинсов, чтобы освободить вторую руку, но тот скользнул мимо и упал ей под ноги.

– Твою мать! – со слезами воскликнула Ника. До телефона невозможно было дотянуться. Она попыталась поддеть его ногой, но послышался характерный хруст под подошвой.

Выругавшись, Ника заставила себя принять суровую действительность: телефон для нее потерян. Она выбралась на умывальник и оттуда спрыгнула на пол. Выглянув из-за двери, убедилась, что на лестнице пусто. Она слышала вдалеке голоса и, похоже, выстрелы. Хотя, могло показаться.

Ника выскочила в холл и вскрикнула от ужаса. У двери на животе лежал охранник.

Громила скорчил такое недовольное лицо, когда пропускал их. Одежда Аниты и Ники не слишком соответствовала месту. Грязные джинсы, стоптанные туфли – у них не было времени переодеться с дороги. Но и не пропускать у него не было причин. От безысходности он презрительно смотрел на девушек с высоты своего двухметрового роста.

Справа Ника увидела присевшую на стул девушку-администратора. Та была мертва, так же, как и громила с простреленной головой.

Ника вздрогнула, когда внезапно раздались звонки. Снова телефоны. Один-в кармане охранника. Она видела, как светится экран. Второй – на стойке, за которой их приветствовала администратор. Ника схватила его и выскочила из дверей. Наверняка, эти звонки были услышаны внизу.

– Алло! – крикнула она, очутившись на сырой весенней улице.

– Ника Бажан? – спросил ее тот же голос.

– Да, чтоб тебя! – рявкнула она, чувствуя, как страх, злость и осознание собственной беспомощности выливается слезами. – Кто ты такой?

Улица была пуста, никакой полиции, только стоит фургон на противоположной стороне. Ника мгновенно попятилась прочь от фонаря, но ее заметили. Фургон, не включая фар, покатился вперед. На что они рассчитывали? Что она слепая? Ника помчалась по улице. Позади послышался скрип колес по асфальту. В спину ударил свет фар.

– Что происходит? – спросил голос в телефоне.

Но Ника не слышала его, она бежала со всех ног по направлению к парку Иппен, что неподалеку. Фургон набирал скорость. Когда он поравнялся с ней, девушка нырнула между домами во двор. Поплутав немного, чтобы только не сбиться с пути, она выскочила на улицу и перебежала дорогу – до парка оставался один квартал. Рев двигателя раздался совсем рядом.

На улицах было почти пусто. Там парочка гуляет, тут спящий на ходу мужчина выгуливает лысую собачку…

– Помогите! – крикнула Ника, но на нее никто особо не обратил внимания. Старый город утопал в безразличии к судьбе чужестранки.

Девушка забежала в следующий сквозной дворик, молясь о том, чтобы ее здесь не поймали.

– Вы меня слышите?! Ответьте!

Она с удивлением приложила к уху телефон. Надо же, успела забыть о своем таинственном советчике. Спрятавшись между домами, присев, чтобы ее не было заметно за крыльцом, Ника прошипела в трубку:

– Кто ты такой?

– Не имеет значения. Где вы?

– За мной гонятся.

– Я знаю. Где вы?

Совсем близко хрустнула ветка.

Ника прислонила телефон к ноге, заглушая его, и затаила дыхание. Во двор кто-то вошел. Стоит. Прислушивается. Если ее сейчас обнаружат, то едва ли удастся сбежать. Она слишком хорошо помнила, что случилось с блондинкой в клубе. Картина все еще стоит перед ее глазами.

Тихо. Ника повернула голову, выглядывая из-за крыльца. Высокий мужчина в объемной кожаной куртке и штанах прошел глубже во двор. Он обернулся, и Ника спряталась. Закрыв глаза, она сидела молча и ни о чем не думала, вообще. В голове была звенящая пустота. Девушка только слушала, напряженно слушала.

Взык! – донесся до нее металлический звук. А затем какой-то шелест. Ника снова аккуратно выглянула из своего укрытия и уперлась взглядом в мужчину, который стоял у другой стены дома, сложив перед собой руки и подняв голову к небу. Незнакомец с облегчением и удовольствием выдохнул, обращаясь, видимо, к звездам.

Ника нервно усмехнулась и вернулась в прежнее положение. Она перестала закрывать телефон и сразу же услышала недовольный голос. Верить ли ему? Кто с ней говорит? С одной стороны – этот человек вывел ее из клуба. Но с другой… что вообще происходит?

– Я иду в полицию, – сказала она в трубку.

– Ни в коем случае, – запротестовал незнакомец. – Вас задержат, и они непременно вас найдут.

– Кто «они»?! И ты кто такой?

В телефоне послышалась какая-то возня, до нее донеслись обрывки чужого спора. Если она не ошибалась, говорили на итальянском.

– Ника? – на этот раз голос был другой. Однозначно женский – низкий, властный и спокойный. Таким обычно говорят важные начальники.

– С кем я говорю?

– Ирэна Абати. Я начальник разведуправления и руковожу операцией по задержанию опасных террористов. Сейчас вы наша единственная зацепка. Вы готовы сотрудничать?

Женщина говорила быстро, не давая Нике времени осмыслить услышанное. Отдельные слова выбивались в ее сознании: «начальник, операция, задержание, террористы». Она нужна.

– Вы поможете мне? – тихо спросила Ника.

– Конечно, – заверила ее женщина строгим голосом учителя. – Но вы должны следовать моим указаниям. Вы готовы?

– Да.

– Точно?

– Да, – громче сказала девушка и добавила на русском, – твою мать, а есть выбор?

– Тогда направляйтесь к парку Иппен, затем…

Она продиктовала адрес и тут же продублировала его смс. Ника молча слушала, сомневаясь, что запомнит хоть слово.

– В отеле на ваше имя забронирована комната 202. Повторите.

Ника повторила.

– Мне нужно забрать паспорт. Он остался в квартире Софи.

– Нет.

– Там все мои вещи, деньги…

– Идите в отель. Завтра получите новые указания. Телефон отдадите парню на рецепции.

Связь прервалась. Видимо, эта Ирэна сказала все, что собиралась. Ника убрала телефон и, убедившись, что во дворе пусто, прошла к улице. Фургона нигде поблизости не оказалось. Бегом, хоть дыхание сбивалось, она домчалась до парка. К тому моменту она напрочь забыла, куда ей следовало идти. Открыв сообщение, прочла: «Bergsteiggasse, 22». Вена дышала ночью. Сейчас, когда кипящий адреналин понемногу остывал, Ника ощутила холод. Ее знобило от пережитого страха и от того, что при всего десяти градусах тепла она шла в промокшей насквозь футболке и джинсах. Обхватив себя за плечи, она торопливо брела по дворикам, предпочитая их открытым улицам, где ее запросто могли обнаружить преследователи. В голове начали появляться мысли, которые прежде были заглушены паникой. Кто эта Ирэна и какое такое управление она возглавляет? Что за террористы, и откуда австрийской разведке известно об украинке, приехавшей вместе с подругой к знакомой в Вену? Почему из всех, кто находился в клубе, позвонили именно ей?

Отель Mate Dependence находился на перекрестке, вход угловой. Ника замешкалась на пороге. Ей еще не приходилось устраиваться в гостиницу без паспорта и денег, да и багажа у нее тоже нет. Из урны около двери поднимался дым от незатушенного окурка. Как же хотелось курить!

Ника вошла. За стойкой находился молодой человек, улыбающийся, в аккуратном костюме. Будто сейчас не два часа ночи, а где-то около полудня, и на ней не грязная мокрая одежда, а что-то более приличное.

– Wie kann Ihnen helfen? – вежливо спросил парень.

– Можно на английском? – попросила она, хоть догадывалась, какую дежурную фразу он произнес. – Мне забронировали номер 202.

– Минуточку, – сказал он с прозрачным акцентом и сверился с компьютером. В напряженном ожидании Ника провела несколько секунд, прежде чем администратор сказал, – Да, конечно.

Он протянул ей ключ, не спросив ни фамилию, ни паспорт.

Ника, не веря в свою удачу, направилась к лифту.

– Одну минуточку…

Она остановилась. Сейчас выяснится, что это какая-то ошибка, ее обвинят в афере и заберут в полицию. Что еще можно ожидать от такой ночи?

– Ваш телефон, – произнес парень с той же участливо-вежливой улыбкой.

«Точно! Ирэна говорила, что нужно отдать телефон».

Ника положила аппарат на протянутую ладонь, вошла в лифт, и когда двери закрылись, устало прислонилась к стене. В большом зеркале напротив была девушка двадцати шести лет, влажные волосы стянуты в сползший «хвост», которые еще в начале вечера был лихо вздернут на самую макушку, одна сережка в ухе, вторая где-то пропала. Тушь потекла и осыпалась, а мокрая футболка выглядит совсем не так привлекательно, как на конкурсе, который сегодня ночью проводился в клубе. На лице следы сажи, рука в крови. Джинсы порваны и испачканы землей и пеплом. К черту поездку по Европе, к черту статьи. Нужно отыскать Аниту и вернуться на родину.

Пройдя по красной дорожке до своего номера, она вошла и осмотрелась. Пусто. Никого. Зашла в ванную. Белый кафель, более чем скромная клеенчатая занавеска, целая, но не новая сантехника. «Как у моей бабушки», – подумала она отстраненно. Европейские отели поражали ее показательной сдержанностью в интерьере. Они словно говорили:…