Этьен Винтерфилд – лучший маг-следователь Глорихейма

Глава 1

Награда ощутимо грела и душу, и тело. Терр побери, приятно, когда твои заслуги отмечены государством! Особенно, когда это не просто слова, а десять полновесных дукатов, на которые я смог, наконец, приобрести, в том числе, плащ из самой настоящей драурской кожи и теперь, сидя в засаде, можно сказать, приятно проводил время.

При всех огромных требованиях, предъявляемых начальством к моей работе, жалование оставляло, на мой взгляд, желать лучшего. Большую его часть приходилось отдавать столичному университету за полученное образование, а остатка хватало только на минимальные нужды и съёмную квартиру, пусть и в центре города. Работа мне не просто нравилась. Несмотря на то, что взялся я за неё по нужде (должность в следственном Управлении  оказалась для меня единственной возможностью практиковать магию, да и то с ограничениями) а не по доброй воле, она вскоре стала моим главным увлечением. Вот только чаще высшее начальство меня ценило бы не только на словах, но и в денежном эквиваленте. В конце концов, где они ещё найдут мага-следователя, способного самостоятельно остановить выпущенное заклинание пятого порядка. Причём не только остановить, но и тут же связать магическими узами преступника его выпустившего. Разумеется, любой мог ответить, что по отдельности с каждой из задач можно было справиться с помощью соответствующего артефакта. Однако одно дело просто соорудить щит или кинуть сеть, другое, при этом ещё сделать противнику подсечку и, пока тот не опомнился, врезать каблуком ботинка в челюсть. С подобным ни один из моих коллег не справился бы. Всё это мог сделать только я – лучший маг-следователь в Глорихейме, а то и во всем королевстве!

Поэтому награда моя была вполне заслуженной, и слова её сопровождающие тоже. Вот только жаль, что десять дукатов, хоть те и составляли четыре моих зарплаты,  хватило только на плащ да на дорогущую мазь от болей в суставах для моего камердинера. Когда в аптекарской лавке я увидел выставленный мне счёт, чуть не обомлел и на какой-то миг даже пожалел, что не подался в зельевары. Не влез бы в глупую ситуацию  на последнем курсе, да жил бы припеваючи! Но к счастью, или сожалению, многочасовое ежедневное корпение над ступками и ретортами – не моё. Зато, если нужно выставить щит против хитро закрученного заклинания или, наоборот, сотворить такое же, а вдобавок ещё и мозги и отличные физические данные, то всегда пожалуйста! Лучший маг-следователь Глорихейма к вашим услугам!

Разумеется, следствие – это практически всегда командная работа. Соглядатаи и агенты доносят до нас интересующие сведения, помощники роются в архивах или бегают с мелкими поручениями, младшие следователи всегда готовы быть на подхвате, начальство бдит и контролирует. Вот только, где они все, когда дело пахнет жареным? Жмутся за забором, даже начальник отдела с карманами, забитыми под завязку артефактами, тем не менее, не рискует сунуться внутрь до окончания ритуала, предпочтя послать меня. А всё потому, что вырвись заклинание вызова, которое по донесениям собирались применить  в этом доме, наружу, мало не показалось бы никому, кто под него попал бы. Ну, кроме меня, разумеется.

Я осторожно переместился на пару шагов вдоль стены и выглянул за угол дома. Входная дверь скрипнула – те, кто затаились внутри здания, то ли что-то почувствовали, то ли решили проверить обстановку напоследок – во двор высунулась чья-то физиономия и огляделась по сторонам.

«Смотри, смотри! В темноте все кошки серы и следователи тоже!» – хмыкнул я про себя и прислонился к стене и прислушался к своим ощущениям.

«Кажется, начали» – колебания магического фона были уже очевидны, но брать нарушителей порядка было ещё рано. В том-то и состояла сложность, что арестовать преступников нужно было тогда, когда факт совершаемого преступления налицо. А в данном случае это означало, что повязать вызывателей я мог только, собственно, при наличии вызванного демона. Весь сопутствующий антураж – свечи, зеркала, алтарь – за доказательство не считалось. Мало ли какие причуды у людей!  Видите ли, им пришло в голову петуха на алтаре вместо печки зажарить! И ничего, что с перьями – рецепт такой! Следы мела на полу?! Рисовали! А зеркала и свечи – суженую вызывали! Одну на всех! Да, мне один раз так и заявили, когда предыдущий начальник отдела отдал приказ о превентивном задержании. Бывшего шефа, разумеется, сняли, а новый, Варгис, подобных глупостей не повторял, а сидел, координируя свою задницу, за забором. Почему свою? Так потому что меня координировать не надо, я и так знал, что делать, а кроме меня непосредственно в задержании никто не участвовал. А всё потому, что неизвестно заранее, какого уровня демона призывают. Если первого или второго, то тут справится любой жандарм с защитным амулетом, однако демона седьмого уровня напрямую, без аннигилирующего стазиса, был способен одолеть ограниченный круг специалистов, и я был в их числе.

Магические колебания нарастали – уже было очевидно, что вызываемый демон не второго и даже не третьего уровня – а я, между тем, шаг за шагом продвигался к двери. Пройден четвёртый уровень, но до стабилизации было далеко. Я добрался до двери как раз, когда вызываемая сущность преодолела пятый уровень. Всё оказалось куда серьёзней, чем мы предполагали. Уже не таясь, я кинул в сторону прячущихся за забором помощников предупреждающий знак и шагнул внутрь дома. Это была типичная полугородская окраинная постройка с просторными сенями, которые вели в гостиную, а далее в одну или несколько спален. В сенях царил самый настоящий бардак, казалось, туда стащили всю мебель, которая была в доме, а в соседнем помещении её не было совсем. Пол был устлан матрасами, поверх которых в свою очередь было постелено грязное белье, покиданы одеяла, рюкзаки, какое-то тряпьё.

«Самый настоящий притон!» – скривился я, досадуя на то, что главным блюстителям за порядком в городе так поздно о нём доложили. Вонь стояла нещадная. Видимо, вызыватели ко всему прочему  дали обет никогда не стирать свои носки и не мыть посуду.  Из захламленной гостиной я без раздумий направился к двери, из-за которой раздавался многоголосый вой и экзальтированное повизгивание. Пинком отбросив оказавшийся на моём пути табурет и выставив перед собой щит, я спокойно зашёл в комнату.

Глава 2

Разумеется, Ганс меня не разбудил. У вредного старика всегда было своё мнение насчёт того, что нужно или полезно для меня, и проснулся я только к полудню. Однако бежать сломя голову в Управление  не стал. Проспал, так проспал. В конце концов, если посмотреть на этот дело с положительной стороны, то я дал время Драйзену с Кариллом подготовить для меня отчёт по обыску, а Варгису допросить злоумышленников.

Тем не менее, собрался я достаточно быстро и спускался по лестнице с намерением тут же покинуть квартиру, но на первом этаже меня встретил одуряющее соблазнительный запах кофе, который уже варил Ганс. Знал, старый шельмец, что я не устою. Эх, хороши были бы к кофе ещё и восхитительные ароматные булочки из кондитерской не менее аппетитной госпожи Шульц! Однако на прошлой неделе та, смущаясь, попросила меня прекратить наши с ней гастрономические изыскания, аргументируя это ревностью заподозрившего её в неверности мужа. Было немного жаль, так как госпожа Шульц оказалась искусна не только в кулинарии и при этом, что приятно, совершенно не требовательной. Стоило позаботиться о замене, но это всегда занимало время, которого у меня не было. А что если? Я вспомнил о довольно-таки привлекательной жене подлеца-аптекаря, выдавшего Гансу настоящую стоимость купленной мною мази. Тот заслужил, чтобы ему наставили рога! Решив попробовать свою удачу с миловидной госпожой Глихер уже этим вечером, я приободрился и всё-таки отправился на кухню.

- Доброе утро, милорд, – церемонно поприветствовал меня камердинер, не отрывая взгляда от стоявшей на горелке турки.

- Сколько раз тебе говорить Ганс, что здесь нет больше ни милордов, ни светлостей, – вздохну я, не особо надеясь, что тот меня услышит. Старик упрямо поджал губы, чем придал ещё больше внушительности своему орлиному профилю. Вот из кого вышел бы классический граф, а то и целый герцог!

- Само понятие нищий маркиз вызывает только жалость, – напомнил я упрямцу.

- Барон Крауфильд за дочерью даёт двадцать тысяч, виконт Глазерой пятнадцать, а граф Страуфолк аж двадцать пять и поместье в придачу, – укоризненно выдал тот, ставя передо мной на стол кружку с терпким напитком.

- Страхолюдина, наверное, – заметил я. Камердинер поджал губы ещё сильнее, хотя, казалось, куда уж больше.

- В вашем финансовом положении, милорд…. – начал он.

- Моё положение меня вполне устраивает,– прервал его я, добавив на всякий случай: – И моя работа тоже.

- На побегушках у простолюдина!

- Мы живём в просвещённый век, Ганс, в котором титул имеет значение только для придворных хлыщей.

- Слышал бы вас ваш покойный батюшка! – возвёл очи горе старик.

- То не промотал бы состояние моей матушки? – ехидно поинтересовался я у Ганса в ответ, добавив: – Кстати, отец-то сам этим титулом пожертвовал ради матушки.

Камердинер ничего не ответил, а, вздохнув, присел на соседний табурет.

- Да не расстраивайся ты так! – решил утешить я старика. – Мне только двадцать шесть. Связать себя брачными узами с какой-нибудь скучной девицей, которая будет думать только о доме и о детях, я ещё успею.

- В этом нет ничего зазорного, милорд, в отличие от ваших ночных похождений, – строго парировал тот. Порядочная жена как раз думает о доме и детях, и порядочный муж тоже, – увлечённо читал он свои любимые нотации, а я кривился с каждым произнесённым им словом.

- Доживу ли я до этого? – ещё горестнее вздохнул старик, взывая к жалости, но при этом поглядывая на аккуратно сложенную газетку, лежащую на углу стола. «Светские новости» были любимейшим чтением  Ганса, и я подозревал, что именно оттуда происходили все эти бароны с графами в придачу со скучными дочерьми и их приданым.

- Конечно, Ганс! Какие твои годы! – немедленно вскинулся я.

- Мне семьдесят два, милорд!

- Вот именно! При должной заботе о своём здоровье ты и меня переживёшь, – ответил я и решил закрыть эту тему, обратив внимание на прикрытую салфеткой тарелку: – Что ты там прячешь?

- Сырники, милорд, – охотно отозвался Ганс, пододвигая ко мне блюдо. – Из свежайшего творога, только сегодня утром на рынке последний фует взял.

Я едва не поперхнулся. Нет, сырник был вкуснейший, но именно из-за этого расположенного у Терра на куличках  рынка Ганс обрёл свой радикулит. Мой камердинер предпочитал закупаться там, мотивируя это тем, что продукты на рынке и свежее, и дешевле, чем в центре. Всё это было так, и я бы не возражал, если бы у старика из-за ежедневных туда поездок не прихватило спину. Однако упрямца было не переубедить, да и аргументы у него были не менее убедительные, чем мои.

Может, действительно, мне стоило жениться на страхолюдине с приданым, закралась предательская мысль.  Какой ещё мог быть прок от женитьбы? Что мог я ждать от чуждой мне женщины? Только коварство, хитрость и расчет. Зато Ганса можно было на старости лет устроить с большим комфортом, мелькнула предательская мысль. Старик, я не мог этого не видеть, за последние годы сильно сдал. С этими совсем не весёлыми мыслями я вышел из дома и направился в Управление, чтобы уже через пять минут быть на месте.

Кивнув сидящему на входе конторщику, я поднялся на второй этаж, прошёл через общий зал, полный стрекота пишущих машинок, и добрался, наконец, до своего кабинета, состоявшего из двух помещений. В первом, отданном моим помощникам, никого не было. Посетовав на предающихся безделью лоботрясов, я зашёл в свою каморку. Та была раза в два меньше помощницкой, зато с окном. Выходило то во внутренний двор, по которому как раз водили строем задержанных. Бравый сержант подгонял лентяев, некоторые даже пытались огрызаться, но получив тычок или подзатыльник, возвращались в общий строй и, волоча ноги, продолжали движение по периметру. Найдя в толпе недавних недозаклинателей, я удовлетворённо улыбнулся. Очнулись жмурики!

Глава 3

Шли мы в сторону самого высокого здания, расположенного, казалось, прямо в центре обители. По-крайней мере именно к нему стягивались все дорожки с других сторон комплекса.

- Молитвенный зал, – дал краткое пояснение настоятель. Будто я сам не догадался. Мы прошли через высокие двустворчатые двери – я отметил, что на них тоже стояла печать магического ключа – и оказались в огромной зале. Я подозревал, что вся братия этой Обители могла бы с комфортом разместиться в несколько раз меньшем помещении. Помощники и эксперты последовали за мной, а вот жандармов, несмотря на то, что на улице не лето, пришлось оставить снаружи. Останавливаться и демонстрировать мне фрески или святыни настоятель не собирался. Мы пересекли всю залу до самого алтаря и сразу свернули направо.

 Там оказалась хороших размеров ниша, чью стену едва ли не полностью занимала фреска, изображающая некоего господина – я бы сказал мага, но в том месте, где мы находились, это посчитали бы кощунством – вонзающего сверкающее огнём копьё в какое-то страшилище. Под фреской находился массивный ящик со стеклянной верхней крышкой. При этом магически усиленной так, что дала бы фору любой броне. Я с любопытством заглянул в ящик, чтобы увидеть обитое красным бархатом днище, а в остальном тот был пуст.

- Что за артефакт здесь хранился, монсеньор? – повернулся я к настоятелю, взирающему на ящик с непонятной смесью ненависти и решимости.

- Не важно, – быстро ответил тот, пожав плечами. – Главное, быстрее найти похитителя.

- Это важно! – пришлось повысить голос. – Как раз для того, чтобы найти преступника. Узнав его цели, мы значительно сузим круг подозреваемых.

- Сомневаюсь, господин Винтерфилд, – пробормотал настоятель, однако продолжил: – Впрочем, в этом нет никакой особой тайны, это знание вы получили бы в любом теологическом справочнике. Украли реликвию, которая хранилась в нашей обители на протяжении последних трехсот лет, маску преподобного старца Софония – он сделал лёгкий кивок в сторону картины. Я тоже скосил глаза на изображённого на фреске мужика – на старца тот никак не походил. Ну, да ладно.

- Что за маска? В чём её ценность?

Настоятель снова завздыхал.

- Согласно чтимой нами легенде, господин Винтерфилд, святой старец Софоний, надев эту маску, получил власть над порождениями тьмы и прогнал тех из нашего мира, – сдерживая рвущиеся наружу чувства – злость, раздражение, досаду? – тем не менее ровно ответил он.

«Вот что, значит, изображает это чудище на фреске» – догадался я, наконец. Но эта мысль мелькнула и пропала очень быстро, так как важным было другое: артефакт, согласно словам настоятеля, не только изгонял демонов, но и подчинял их. Мечта любого заклинателя!

«Эх, всё-таки не случайно те ребята давеча шалили в полумиле от обители!»

- Артефакт когда-либо использовали для вызова демона после Софония? – поинтересовался я, чем вызвал весьма острую реакцию со стороны настоятеля.

- Подобные мысли кощунственны, господин Винтерфилд! Это священная реликвия, а не….

- Да, да, – прервал я его в свою очередь. – Но похитили её, скорее всего, именно для подобных целей. На хранилище магическая печать. Где вы обычно держите ключ, и кто имеет к нему доступ?

- Вы…. Вы полагаете…. Никто из братьев не мог этого сделать! – снова вознегодовал королевский дядюшка, и я не мог не отметить фамильное сходство.

- В обители есть маги? – поинтересовался я в ответ.

- Разумеется, нет! – отрезал тот, давая этим понять, что и меня он совсем не рад видеть. – Я повторяю вам, никто из братии не способен на преступление!

- Из братьев или не из братьев, но следов взлома я не вижу, – ответил я. – Полагаю, открывали хранилище всё-таки ключом. Более точно скажут мои эксперты. Анций! – позвал я ведущего специалиста нашей маг-лаборатории. – Измерь флуктуации магического фона вплоть до сотой доли маг-рена. Мне нужно знать, когда и как открывали этот ящик за последнюю неделю, а лучше месяц.

Эксперт кивнул, и уже через минуту хранилище было окружено его помощниками, достающими из своих ящиков и саквояжей всевозможные измерительные приборы. Настоятеля, между тем, снова передёрнуло.

- Так вы ответите на мой вопрос? – спросил я прежде, чем тот снова начал возмущаться.

- Помимо маски у нас есть ещё несколько реликвий, и все ключи хранятся в особой келье, в которую можно попасть только из моего кабинета. Ключи от этой кельи есть только у меня и брата-эконома. Но брат Шеор – благочестивый монах, проживающий в обители вот уже два десятка лет и не имеющий ни единого пятна на своей репутации!

- Проверим, – я оглянулся, чтобы удостовериться, что Драйзен записывает каждое произнесённое настоятелем слово. – После кражи вы ключи проверяли?

Тот кивнул.

- На рассвете. Сразу же, как обнаружилась пропажа.

- Как я понимаю, ночью в молельном доме никого не бывает?

- Я понимаю, к чему вы клоните, – кивнул настоятель. – Здесь проводятся только общие моления, всенощные только в дни почитания. Давеча последняя молитва состоялась на закате, после которой вся братия, кроме дежурных, покинула дом молитвы. Дежурные в моём присутствии произвели влажную уборку, затем мы все также вернулись в свои кельи.

- Значит, примерно с восьми вечера до шести утра  здесь никого не было, – подытожил я. – Кто, кроме вас, монсеньор, и брата Шеора, имеет ключи от молельного дома?

- Все старшие братья, – сморщив лицо, ответил настоятель. -  Но я повторяю, что это не мог быть кто-либо из братьев!

- Проверим, – отозвался я. – Все ли обитатели монастыря на месте?

Глава 4

- Монсеньор, вам следует подойти сюда! – выкрикнул я в сторону оставшейся на погосте одинокой фигуры и сотворил небольшой светляк, чтобы рассмотреть убитого.

- Господин Винтерфилд…. Ой! – резвая монашка подоспела как раз вовремя. – Что…. Кто это?!

В обморок она не упала. А жаль. Что же, видимо, суровое им дают в Ордене воспитание.

- Полагаю, это и есть наш похититель, – ответил я. Действительно, кем ещё мог быть в этом месте и в таком положении человек в монашеской рясе?

Я взглянул на приблизившихся жандармов.

- Эндрю! – выделил я самого смышлёного. – Беги к Анцию, пусть вызывает труповозку и Варгиса, чтоб его, – припомнил я начальника, решившего, что может дистанцироваться от этого дела. – И найди носилки!

Тот кивнул и помчался в сторону оставленного нами кладбища, по пути едва не сбив пробирающегося к нам настоятеля.

- А где же похищенная маска? – пытливо вопросила госпожа легат, склонившись над погибшим. Понятно. Кто это и отчего умер, её не интересовало.

- Я сам бы хотел это узнать, – проговорил я сквозь зубы. Уже очевидно было, что снова не получится выспаться, да и о госпоже Глихер можно было пока забыть.  Остальные жандармы стояли истуканами, ожидая моих распоряжений, которые не замедлили последовать. Одарив каждого магическим светляком, я отправил тех осматривать поле – вдруг, найдут орудие убийства? Хотя сам я в этом сомневался. 

– Драйзен, фиксируй! – обратился я к своему помощнику, который не только прилично стенографировал, но и неплохо рисовал. – Карилл, записывай!  - бросил уже другому и, усилив светляк, принялся диктовать: – Мужчина среднего роста и телосложения, одет в одну монашескую рясу. Гмм…. А на дворе-то не лето. Ладно, идём дальше. Умер, очевидно, от удара в затылок тупым предметом, – я наклонился и присмотрелся к ране на голове погибшего. – Либо предмет был весьма тяжёлым, либо убийца обладал недюжинной силой, скорее всё-таки первое. 

Теперь нужно было перевернуть тело лицом вверх, но мне совсем не хотелось опускать рану – ведь там могли найтись какие-нибудь улики – в грязь. Поэтому достал из кармана платок и прикрыл им затылок монаха, закрепив воздушным коконом, и только после этого перевернул и, достав ещё один платок, стёр грязь с лица убитого.

- Единый, помилуй! – раздалось рядом. Я поднял взгляд на настоятеля, на бледном в свете магического фонаря лице которого были написаны и удивление, и ужас, правую руку он прижимал к груди, а сам, казалось, шатался. Всё-таки я ошибся насчёт его военного прошлого. Однако ещё один поверженный мне точно был не нужен. Монашка, конечно же, успела к нему первой.

- Перестаньте волноваться, отец Фонтий! Помните, что у вас…. – она не договорила, закусив губу, но и без слов было понятно.

- Да, да, Тая,– рассеянно ответил тот, отвернувшись, наконец, от трупа. Я, было, удивлённо приподнял бровь, но тут же напомнил, что меня такие вещи не касаются. Вполне было возможно, что все монахи и монашки знакомы друг с другом, и общаются исключительно по имени.

Я отозвал жандармов от поисков – всё равно те так ничего не нашли – и наказал тем сопроводить настоятеля обратно до монастыря, тем не менее не задать самый главный вопрос не мог:

- Вы его узнали, монсеньор?

- Да, – глухо ответил тот. – Это брат Наир.

Я кивнул и вернулся к осмотру убитого. На лице и где либо ещё на теле видимых повреждений не было. Видимо, грязь смягчила удар при падении. Выражение лица было благостное, в сложенных перед собой руках – чётки, что у меня на мгновение даже закралось сомнение – он ли наш клиент? – однако, обнаруженный при проверке карманов амулет-ключ подтвердил первоначальную гипотезу.

- Вы думаете, что это он украл ту…. вещь? – с вызовом спросила у меня госпожа легат, когда наша нестройная процессия потянулась к монастырю. Я шёл впереди, за мной семенила навязанная Орденом наблюдательница, а замыкали шествие мои помощники с парой жандармов, вчетвером тащившие носилки с телом монаха.

- Да, – коротко ответил я, думая уже о другом. Весь благостный вид убитого монаха говорил о том, что он не чувствовал опасности, а значит был со своим убийцей хорошо знаком.  А с кем мог быть знаком монах, практически не покидающий пределов монастыря? Правильно, только с такими же монахами! Не монастырь, а змеиное гнездо!

- Но.… но он мог оказаться там совершенно случайно! Может быть, он хотел остановить преступника! – вскинулась неуёмная монашка. – Ведь похищенный предмет рядом с ним не нашли!

От такого любой бы закатил глаза, но я удержался. Остановить преступника чётками и молитвой?!

- Разумеется, не нашли. Ради чего тогда второму преступнику убивать сообщника? – глупый разговор, а ведь впереди был ещё допрос всей монашьей братии.

Как только наша процессия, наконец, достигла жилища настоятеля, я передал тело погибшего экспертам, чтобы те записали возможный остаточный магический след, а затем отправили в Управление. Сам же взялся за дела монахов, безропотно переданных мне главой обители. Чтобы не терять времени, просмотр дел я совместил с допросом, поочередно вызывая в кабинет настоятеля обитателей монастыря. Типичные для всех вопросы – когда и где был, когда и где видел брата Наира – перемежались просьбами высказать свое мнение о личности убитого, а также вопросами личного характера, почерпанными из дела, которое я быстро пролистывал, отмечая самые важные моменты.

Всего монахов в обители оказалось – О, ужас! – восемьдесят семь, и с каждым предстояло поговорить и вывести на чистую воду. Раздражаться я начал с первых же секунд. А всё из-за того, что осчастливленной оказаться в мужском монастыре монашке взбрело в голову устроиться прямо за моей спиной. Видимо для того, чтобы лучше видеть недоступные доселе объекты из противоположного лагеря. С началом допроса моё раздражение не утихло, а наоборот, начало нарастать как снежный ком.

Глава 5

- Вы хотите ехать к нему, не так ли?! – с вызовом спросила нагнавшая меня госпожа легат.

- А вы только этого и ждёте? – с не меньшим вызовом ответил я, хоть и удивлён был неимоверно.

- Вы…. Вы…. На что вы намекаете?!

- Я намекаю лишь на то, что уже за полночь, и приличным послушницам Ордена не следует в такое время находиться неизвестно где в обществе незнакомых мужчин, тем более, тревожить их сон.

- Я не…. – монашка не договорила и отвернулась. – Хорошо, отложим до завтра, – буркнула она обиженно, и мне почему-то захотелось объяснить ей, что дело не в моей вредности. Реальной причиной того, что я не мог явиться посреди ночи к этому магистру, было отсутствие ордера или элементарных улик, с которыми я мог бы оформить бумаги задним числом. Без этого разбуженный магистр был в полном праве выставить следователей на улицу, а позорить, таким образом, себя и Следственное Управление не хотелось.

- Не забудьте про предписание, господин Винтерфилд! – внезапно выдала госпожа легат во всеуслышание, не успел я произнести и слова. Даже пробегавший мимо монах остановился и прислушался. – Вы обязаны сообщить мне о том, когда отправитесь на встречу с магистром, – монашка таки пожелала оставить за собой последнее слово, после чего свернула в сторону оказавшегося на аллее, по другую сторону от молельного дома, мотодиля.

Видимо, с возможностями, что предоставляет Орден, этой даме было позволительно и в королевскую опочивальню в экипаже заехать, подумалось мне по дороге к выходу из монастыря. Главные монастырские ворота оказались распахнутыми настежь, и я не мог не вспомнить о том, как нас в отличие от бесцеремонной орденской посланницы в эту обитель то ли порочных тайных, то ли тайных пороков  не хотели пускать. Оба моих помощника уже успели за ворота выйти, когда экипаж надсмотрщицы пронёсся мимо, пройдя тараном через лужу, подняв тысячу брызг, которые остались в качестве стекающих капель на плечах и шляпах моих незадачливых сослуживцев.

«Ну, погоди!» – пронеслось у меня в голове вслед злопамятной монашке.

Помощников пришлось  отпустить домой сушиться и греться, и в Управление яотправился уже в одиночестве. Рассадив задержанных заклинателей по разным допросным – кроме меня в Конторе следователей уже не было – и переходя из одной в другую, я быстро подтвердил, что главным в банде теологов был именно тот самый приятель Андреса Ковальтса, свалившийся в обморок при виде вызванного им демона. По словам товарищей, этот богослов по имени Коль Пертц славился тем, что у него всегда водились деньги, выпивка и, что интересно, запрещённая во всём королевстве дурман-трава. Последнее стало очередным штрихом не самым лестным образом характеризующим богословов. По крайней мере, я мог бы сказать, что маг ею увлекшийся, должен был о магии забыть, но для теологов та, видимо, служила источником божественных откровений. Не удивительно, что находились вдохновлённые дурманом недоумки, идущие, употребив наркотик, на различные авантюры.

- Видение мне было, видение! – исступленно настаивал Коль Пертц, глядя на меня мутными глазами честного идиота. – Сам святой Софоний ко мне приходил!

- Софоний?! – я так и знал, что между этими двумя делами была связь! – Когда? Где?

- Так это, на той неделе, в пятницу! Шёл я по берегу Высьего озера, место там у меня потайное было для…. для прогулок, а тут он как вышел передо мной! – студент-богослов широко раскрыл глаза, словно заново переживая увиденное. – Я думал стрекача дать, а он как заговорит: «Стой, отрок! Прими моё благословение!».  Я как положено, колена преклонил, а старец снова молвит: « Езжай в Глорихейм, призови мне порождение из преисподней, чтобы я мог заново от скверны грешников очистить!»

- Прямо так и сказал?

- Ну да, и адрес дал.

- И ты сразу согласился?

- Так святой же! Он сказал, что избран я, денег оставил и ещё обещал. Да и прав он, что скверны вокруг развелось немерено! За бутылку можжевеловой уже полдуката дерут, исчадия!

- А как выглядел твой святой?

- Так как на картинке в житие! Точь-в-точь! Поэтому, я его сразу и узнал!

«На самом деле идиот или так искусно притворяется?»

Мог ли некто, зная о недалёком уме горе-студента и слабости его к дурман-траве выдать себя за этого святого Софония и внушить слабоумному то, что требовалось этому самому некто? Ответ на этот вопрос был положительный, и даже кандидатура на должность этого «некто» имелась. Вот только зачем магистру Кельпиру нужны были демон и маска? Ради того самого доклада? Аргумент, конечно, был слабый, да и чересчур активно наводил меня на эту мысль дядюшка магистра – не мешало бы того самого проверить. К тому же, если Кельпир получил маску и, наверняка, уже знал, о провале затеи с демоном, то почему до сих пор не покинул Глорихейм? Да, вопросов всё ещё было больше, чем ответов. Поэтому, допрос магистра ни откладывать, ни, тем более, отменять было нельзя – да и мне самому любопытно было взглянуть на это молодое богословское дарование.

Весть монашке о том, что еду допрашивать Кельпира, я отправил, уже выходя ранним утром из казённого мотодиля перед зданием городской библиотеки – небольшая месть за вчерашнее, жаль было только, что не удалась. Госпожа легат – я чуть было не перепутал её с прогуливающейся рядом вороной – поджидала меня у подножья лестницы – ночевала она там, что ли? – и, едва кивнув мне в знак приветствия, первой направилась внутрь здания.

Искомого магистра в библиотеке не обнаружилось, и за два часа ожидания я несколько раз пожалел о том, что решил ночевать в Управлении и из-за этого пропустил завтрак. Чтобы не терять зря времени, я наказал помощникам найти мне все богословские издания, в которых имелись изображения святого Софония. Большим разнообразием те не отличались – практически все художники-богословы представляли старца в виде благообразного старичка, одетого в безразмерную белую хламиду. Или никто из них не видел фреску, имеющуюся в Шаньском монастыре, либо то изображение по каким-то причинам – а у меня было подозрение, по каким именно – не считалось каноническим.  Отличительной чертой Софония, что выделяла его из сонма похожих старцев, было подобие рогатого шлема на голове, видимо, обозначающего ту самую маску. Единственный неутешительный вывод, который я мог сделать из этого, заключался в том, что изобразить из себя этого святого мог кто угодно.