Инсаров выпуск №5. Гидра. В.Глебов

(с) Глебов В., 2017

(с) Литературный герой «Пётр Дмитриевич Инсаров» Глебов В., 2017

Об авторе

Виктор Глебов — российский писатель-фантаст, автор детективных триллеров и хоррора.

Пробовал себя в различных жанрах, даже темном фэнтези, пока не остановился на таких остросюжетных направлениях, как детективный триллер и хоррор.

На данный момент является автором романов «Нежилец», «Дыхание зла», «Красный дождь» (все три произведения входят в цикл о старшем лейтенанте Валерии Самсонове), «Фаталист» (ставшего первым в линейке романов, запущенных серией издательства АСТ «Самая страшная книга»).

Виктор Глебов также написал нескольких хоррор-рассказов, повестей и литературоведческих статей, публиковавшихся в журналах «Redrum» и «Darker».

Предлагаемая вашему вниманию повесть является частью литературного проекта «Инсаров», суть которого заключается в том, что разные авторы пишут рассказы и повести об одном и том же герое – следователе уголовного сыска Петре Дмитриевиче Инсарове, которому по долгу службы приходится сталкиваться не только с представителями криминального мира, но и ужасными явлениями, объяснить которые не в силах известные человечеству законы природы. Действие происходит в конце 19 – начале 20 столетий в реальности, максимально приближенной к российской, но являющейся при этом отчасти условной.

Литературный сериал «Инсаров» выходит ежемесячно в формате PDF и fb2.

Гидра

Человек есть тайна. Ее надо разгадать,

и ежели будешь ее разгадывать всю жизнь,

то не говори, что потерял время; я занимаюсь

этой тайной, ибо хочу быть человеком.

(Ф.М. Достоевский)

День первый

Комната была крошечной. Голые стены, стол, стул, иконы в углу. Свет едва струился сквозь окошко под потолком.

Пётр Дмитриевич пошевелился. Ничего не болело, однако тело слушалось плохо - кажется, он пролежал без сознания довольно долго. Инсаров сел, прислонившись спиной к шершавой стене.

Вспомнилась буря: ветер налетал сильными порывами, норовя сбросить обоз в пропасть, открывшуюся двумя саженями правее. Бегали носильщики и погонщики из числа местного населения - одежды развевались на них, рты раскрывались и закрывались, но в рёве урагана нельзя было разобрать ни слова. Пётр Дмитриевич пытался образумить лошадей, перепуганных потоками воды, лившейся с неба, громом и вспышками молний, когда пристяжной поднялся на дыбы и забил ногами. Копыто ударило Инсарова в плечо, и он покатился в сторону обрыва. Кто-то схватил его за ногу, остановил. В этот момент сверху посыпались камни. Обломки скалы пробивали крыши повозок, ломали спины животным, опрокидывали людей. Тьма сменялась белым светом, когда вспыхивали, расчерчивая небо причудливыми извивами, холодные молнии. Пётр Дмитриевич поднялся на ноги - ему помог кто-то из спутников. На его глазах валун впечатал в тропу лошадь. Во все стороны брызнула кровь, но тут же была смыта потоками дождя.

Инсаров почувствовал боль в затылке. Поднёс руку и ощупал голову: засохшая корка. Значит, в него попал осколок.

Пётр Дмитриевич ещё раз обвёл взглядом комнату, в которой очнулся. Куда же он попал? Пахло воском и ладаном, на столе лежала книга в чёрном переплёте. Между страницами торчали узкие закладки.

Ну, конечно! Монастырь - вот где оказался Инсаров. Он не помнил его названия - проводник рассказывал по дороге о древней постройке, мимо которой пролегал путь обоза. Должно быть, утром после бури монахи наткнулись на останки отряда и подобрали уцелевших.

За дверью раздались тихие шаги, и спустя пару секунд она отворилась. В келью вошёл послушник в рясе, подпоясанной верёвкой. Он принёс кувшин и губку. При виде сидящего Инсарова он сначала оторопело замер, но тут же широко улыбнулся, продемонстрировав два ряда прекрасных зубов. На вид ему было лет двадцать пять.

- Рад видеть вас в добром здравии, - проговорил он, ставя кувшин на стол. - Филарет. Приставлен смотреть за вами.

- Пётр Дмитриевич, - род занятий Инсаров решил до поры не объявлять. - Премного благодарен за заботу. Давно я здесь?

- Второй день.

- Это ведь монастырь?

Послушник кивнул.

- Троицкая обитель.

- Кто ещё спасся?

Филарет бросил на Инсарова быстрый взгляд.

- Никто. Вы один. Остальных побило камнями всех. Лошадей тоже. Одна повозка упала в пропасть. Впрочем, возможно, кто-то просто убежал. У вас были родственники…?

- Нет-нет, слава Богу. Я путешествую один.

Послушник смочил губку и протянул её Инсарову.

- Справитесь?

Пётр Дмитриевич кивнул.

- Я принесу поесть.

Когда Филарет вышел, Инсаров понял, что неимоверно голоден. В течение последних двух дней он не принимал пищу - его, наверное, только поили, пока он лежал без сознания, вливая воду в рот.

Пётр Дмитриевич встал и обтёр лицо влажной губкой. Провёл по волосам. Сделал несколько шагов в тесной келье и ухватился рукой за край стола. Он очень ослаб. Пришлось вернуться и сесть на кровать.

Что привело его на Кавказ? Погоня за старым врагом - полковником Чудесатовым, опытным охотником и убийцей. После того, как суд оправдал его за недостатком улик (ну, и без связей не обошлось, как подозревал Инсаров), полковник унаследовал состояние брата и с тех пор колесил по миру, ни в чём себе не отказывая. Но спустя пару лет он вернулся в Россию и ясно дал понять Петру Дмитриевичу: ничто не закончилось. Дважды он пытался убить полицейского, и в последний раз улики оказались совершенно неопровержимы - Инсаров, наконец, заполучил необходимый козырь. Чудесатов бежал, сняв деньги с банковских счетов, на Кавказ. Пётр Дмитриевич преследовал его и почти настиг, но тут случилось непредвиденное - буря. И вот он находился на попечении монахов.

Пока Инсаров размышлял и сетовал на судьбу-злодейку, вернулся Филарет с подносом.

- Трапеза скромная, - сказал он, ставя его на стол. - Но вам сейчас иной и нельзя.

Пётр Дмитриевич накинулся на еду. Пока он утолял голод, послушник рассказывал о буре (монахи всю ночь лежали в церкви ниц и молились), о том, как утром прибежал немой (он считался в монастыре вроде юродивого, и часто выходил за стены обители, даже и в грозу) и жестами сообщил о пострадавшем обозе.

- У вас была лихорадка, - сказал Филарет. - Отец Савелий опасался заражения крови, но, кажется, обошлось.

- Очень надеюсь, - отозвался Инсаров. - Это местный доктор?

- Вроде того. Кто-то же должен врачевать.

Пётр Дмитриевич заканчивал трапезу, когда снаружи послышались возгласы.

- В чём дело? - спросил он, вскинув голову, как охотничья собака.

Интуиция подсказывала: случилось неладное!

- Не могу знать, - пробормотал, вставая, Филарет. - Побегу. А вы оставайтесь тут: вам ещё нельзя ходить.

Когда он вышёл, Инсаров встал под окошком и прислушался. Озабоченные крики монахов ясно говорили о том, что произошло событие неординарное. Под ложечкой засосало: захотелось немедленно выяснить, в чём дело. Пётр Дмитриевич осмотрелся в поисках одежды. Её не было. Вот незадача! Ну, не в исподнем же выходить, право слово.

Инсаров налил в глиняную кружку воды и залпом осушил её. Сел на кровать. Перед глазами слегка плыло. Пришлось прилечь.

Пётр Дмитриевич задремал. Ему снились всполохи молний, рёв ветра и выпученные от ужаса конские глаза.

Его разбудил незнакомый голос. В келье находился монах лет пятидесяти, к его поясу были привязаны длинные чётки, оканчивающиеся крестом.

- Отец Савелий, - представился он, увидев, что Инсаров открыл глаза.

- Пётр Дмитриевич. Вы лекарь?

- Пришлось кое-чему обучиться.

Монах опустился на стул. Внимательно всмотрелся в лицо собеседника.

- Как вы себя чувствуете?

- Прекрасно.

- Слабость?

- Вот разве что она.

- Голова не болит?

- Вашими стараниями.

- Моей заслуги тут немного.

Монах выглядел расстроенным и озабоченным. Пётр Дмитриевич решил, что связано это с каким-то досадным происшествием, случившимся в монастыре.

- Я слышал крики, - сказал он.

Отец Савелий метнул в него настороженный взгляд, но промолчал.

- Несчастье? - спросил Инсаров.

- Да, - нехотя ответил монах. - Умер один из братьев.

- Мои соболезнования.

Отец Савелий поднялся. Кажется, ему хотелось поскорее закончить разговор.

- Что с ним случилось? - спросил Пётр Дмитриевич.

Монах замялся.

- Его убили, - ответил он, наконец. - Спаси, Господи, душу грешную! - отец Савелий перекрестился. - Я должен идти: надо осмотреть тело брата келаря. Вдруг душегуб оставил какой знак…

- Я с вами, - оживился Инсаров. - Это по моей части.

- Вот как?

- Да. Я уголовный следователь.

- Но вы ещё слабы, - запротестовал, было, монах, однако Пётр Дмитриевич решительно поднялся.

- Велите принести какую-нибудь одежду, - сказал он. - Право, мне уже гораздо лучше.

Келарь оказался полным мужчиной лет шестидесяти. Он лежал на дубовом столе в маленьком трапезном зале. Борода торчала в потолок, живот покрывали многочисленные разрезы, сквозь которые виднелись серые осклизлые внутренности. Над телом вились мухи.

- Что скажете? - спросил отец Савелий Инсарова.

- Характер ран вызывает недоумение. В монастыре есть орудия, которыми можно сделать такое?

- Нет.

Рваные края, висящие лоскутами куски плоти. Складывалось впечатление, будто убийца орудовал чем-то зазубренным. Но пилой таких ран не нанесёшь - несподручно.

- Надо вызвать исправника, - проговорил тучный монах, стоявший в ногах келаря.

Это был настоятель Троицкой обители, отец Амвросий. С ним Инсаров познакомился только что, в трапезной, куда привёл его монастырский лекарь.

- И отыскать орудие убийства, - сказал Пётр Дмитриевич. - Это прежде всего.

Настоятель кивнул.

- Велю.

Когда вышли на улицу, небо потемнело: с севера наползали синие тучи.

- Приближается гроза, - изрёк отец Савелий. - Опять.

На другой стороне двора показался юноша. Он быстро прошёл мимо, лишь раз взглянув на монахов - без опаски, а напротив, как будто даже с вызовом.

- Кто это? - спросил Инсаров.

- Немой, - ответил настоятель. - Мы зовём его мцыри. Это по-грузински. Готовится принять постриг, но, кажется, не очень-то у него лежит душа к этому. Диковат нравом. Неволить же не хочется.

- Сирота, - добавил отец Савелий. - Родители погибли в стычке с русскими войсками. Его оставил здесь один генерал, когда возвращался в Россию. Хотел усыновить, но мальчонка заболел в дороге.

- Это он сообщил про обоз?

Отец Амвросий кивнул.

- Вечно бегает по округе. Не сидится ему… Ваше счастье.

Гроза началась около девяти. Небо заволокло клубящимися тучами, ударил гром, вспыхнули молнии - яркие, толстые, разлапистые. Дождь сначала часто забарабанил по крышам и траве, а потом припустил во всю мощь, скрывая своей пеленой очертания хозяйственных построек.

Стоя на крыльце, Пётр Дмитриевич наблюдал за бегущими к церкви монахами - они намеревались молиться. Налетел ветер, пригнув к земле кусты и деревья в монастырском саду.

В свете очередной молнии Инсаров заметил чёрный силуэт, спешащий к воротам. Какой-то человек выскочил за каменную ограду и растворился в темноте.

Из отворённой двери церкви струился жёлтый свет. Монахи исчезали в ней один за другим. «Должно быть, опять всю ночь простоят на коленях», - подумал Инсаров. Сам он молился редко - в основном, за сестру. Дуняшка была скорбная разумом и содержалась в клинике.

Пётр Дмитриевич ушёл с улицы к себе в келью. Его слегка подташнивало, голова кружилась, так что он разделся и лёг, с удовольствием растянувшись на жёсткой узкой кровати. Сон сморил его практически мгновенно.

День второй

Утром зашёл Филарет. Принёс завтрак и сообщил, что мцыри пропал.

- Обычно он возвращался с рассветом, - сказал послушник. - Но не в этот раз. Братья между собой всякое говорят.

- Что же? - поинтересовался Инсаров, прихлёбывая горячий чай с привкусом ягод и каких-то трав.

- Будто он и есть убийца. Человек-то дикий. Иной раз так глазом на тебя зыркнет, что страшно делается. Говоришь себе: «Он и зарезать, пожалуй, может!» В общем, отец Амвросий снаряжает для поисков отряд.

- Вот как? - удивился Инсаров. - Что ж так сразу-то? Может, вернётся ещё?

- Он и вещи свои прихватил. Мы уж келью его осмотрели.

Это меняло дело.

- Орудие убийства не нашли?

Послушник покачал головой.

- Никак нет.

Спустя час Пётр Дмитриевич наблюдал за тем, как Троицкую обитель покидают отряжённые на поиски монахи. Затем он прогулялся, чтобы составить представление о том, как на территории монастыря что устроено. Заодно поглядел на свежие могилы - побитых камнями во время бури похоронили на кладбище за церковью.

На обратном пути Пётр Дмитриевич решил заглянуть в храм - поглядеть, где собираются монахи на свои ночные молитвы.

Интерьер оказался неожиданно богатым: позолота, росписи, утварь, огромный ковёр на полу. Следователь прошёлся от одной иконы к другой, поглядел на трепетание свечек, на то, как вьётся пыль в солнечном свете, идущем из окошек «барабана».

Его внимание привлек край мозаики, украшавшей пол и скрытой ковром: рисунок напоминал змеиную голову, из пасти торчал длинный красный язык.

Появился отец настоятель. При виде полицейского нахмурил седые брови.

- Добрый день, - сказал Инсаров, когда монах приблизился. - Я вот разглядываю убранство храма. Необычная мозаика, однако.

- Это гидра, - ответил отец Амвросий. - Символ зла, что многолико и постоянно норовит приумножиться. Выложили по моему приказу девять лет назад, когда я заступил на должность. Хотел, чтобы братия помнила об Аде, который ждёт грешников.

- А почему ковёр положили?

Настоятель усмехнулся.

- Монахи упросили прикрыть. Боялись в церковь ходить.

В этот миг откуда-то донёсся протяжный, гулкий звук, напоминающий стон. Инсаров насторожился.

- Что это? - спросил он. - Как будто изнутри храма…

- Ветер гуляет. Строители сделали систему вентиляции, но не учли, что монастырь находится на горе и открыт всем порывам воздуха.

Отец Амвросий говорил резко. Инсарову показалось, что он ждёт, когда полицейский уйдёт.

- Вы послали за исправником?

- Разумеется.

- Я, вероятно, уеду с ним.

- Как угодно. Вещи ваши, что уцелели, вам доставили?

- Да, благодарствую.

Настоятель замолчал, глядя в сторону.

- Не смею вас больше задерживать, - сказал Пётр Дмитриевич и откланялся.

Он отправился к большой постройке, тянувшейся с востока на запад и напоминавшей галерею. Там он заметил молодого монаха, идущего со стопкой книг в руках, и остановил его.

- В библиотеке, - ответил тот на вопрос, где он взял книги. - Вот она.

Оказалось, что хранилище священных текстов расположено в здании, к которому направлялся Инсаров, только надо было обойти его справа. Пётр Дмитриевич особенно не надеялся, что в монастырской библиотеке есть светские книги, но, раз уж устроил себе экскурсию, решил заглянуть и туда.

Помещение оказалось большим. Человек десять монахов сидели за наклонными столами и старательно переписывали фолианты. Трое рисовали миниатюры. При появлении Инсарова почти никто не поднял голову, не прервал своего занятия.

Библиотекарь оказался худым стариком с трясущимися руками, совершенно седым и лысым, с черепом, покрытым россыпью коричневых пятен.

- Нет ли у вас чего почитать? - шёпотом поинтересовался Пётр Дмитриевич, облокотившись на заграждение, отделявшее зал от хранилища. - Желательно не из священных текстов.

- Светского не держим, - прошамкал монах и, вытащив платок, промакнул слезящиеся уголки глаз. - Не положено.

- Совсем ничего? - расстроился Инсаров.

- Хотите, могу предложить руководство по изгнанию бесов, - проговорил, вдруг усмехнувшись, библиотекарь. - Имеются восемь томов. Никто из братьев не берёт читать, но заезжал как-то купец один, гостил неделю: постился, грехи замаливал; так заинтересовался и утверждал после, что прелюбопытнейшие книги оказались.

- Откуда у вас такое богатство? - поинтересовался Инсаров. - Аж целых восемь томов!

- Остались от прежнего настоятеля. Купил незадолго до смерти. Не знаю уж, зачем. Вроде, одержимых отродясь у нас не водилось, - библиотекарь перекрестился дрожащей рукой.

- А как умер прежний настоятель? - спросил Пётр Дмитриевич, решив от чтения руководства по изгнанию бесов отказаться и желая сменить тему.

- Отец Ираклий-то? Утонул в ванне.

- Как?

- Очень просто. Мылся да и утоп. Должно быть, сердце прихватило. А может, удар.

- Что же сказал врач?

- Кто? Отец Савелий, что ли? Да какой из него дохтур? Так, одно название. Схоронили мы настоятеля за церковью да нового назначили, из числа братии.

- Отца Амвросия?

- Его самого.

Пётр Дмитриевич распрощался с библиотекарем и отправился, было, к себе, но тут зазвонил колокол, собирая обитателей монастыря на обеденную трапезу. Следователь отправился с ними.

Пока ел варёные овощи, обратил внимание на монаха, украдкой поглядывавшего на него с другого конца стола. Кажется, тот хотел, чтобы полицейский его заметил - но не желал, чтоб остальные это поняли. Обычно подобным образом ведут себя люди, которым есть, что рассказать. По секрету. Инсаров приготовился к тому, что после обеда с ним заведут разговор, но вместо этого обнаружил под дверью кельи записку: «Приходите в полночь на кладбище - там никто не помешает». Мелодрама какая-то! Пётр Дмитриевич листок раздражённо скомкал и сунул в карман, решив, что его либо заманивают, чтоб убить, либо... Вот это второе искушало почище дьявола. Жаль, среди найденных монахами вещей Инсарова не оказалось его револьвера.

Отряд, посланный на поиски немого, к вечеру не вернулся. Похоже, тот успел уйти довольно далеко - а может, прятался в какой-нибудь щели, затаившись до поры до времени.

Пётр Дмитриевич едва дождался ночи. Когда стрелки показывали без десяти двенадцать, выскользнул из кельи и направился в сторону кладбища. Трава ещё хранила влагу прошедшей грозы, пахло мокрой землёй. Здания обители вырисовывались на фоне синего неба чёрными силуэтами.

Инсаров прошёл между могилами, всматриваясь в темноту - никто не ждал его. Он постоял четверть часа, затем присел на край могильной плиты. Кажется, над ним пошутили.

Со стороны галереи донёсся едва слышный крик. Толстые стены почти заглушили его, но полицейский не сомневался: это был зов о помощи!

Вскочив, Инсаров поспешил к библиотеке. Ему понадобилось минуты три, чтобы добраться до крыльца. Много, слишком много…

Дверь оказалась не заперта, и Пётр Дмитриевич вошёл.

Внутри было тихо. Опоздал?

Вдруг из глубины хранилища донёсся вопль ужаса. На этот раз он был слышен вполне отчётливо. Инсаров подхватил со стола что-то тяжёлое - кажется пресс-папье - и ринулся в лабиринт шкафов и стеллажей. Лавировать между ними было непросто: в библиотеке царила темнота, и приходилось двигаться практически на ощупь.

Крик повторился. Теперь к нему добавилось странное пощёлкивание - будто горели дрова в огромном камине. Не пожар ли? Но чувствовался бы запах дыма, да и жар уже ощущался б.

Инсаров свернул за очередной забитый книгами шкаф и оказался в большом читальном зале с верхней галереей. Там, судя по всему, стояла масляная лампа, и свет от неё ложился на толстые дубовые балки и резные перила. По потолку и стенам метались причудливые тени. Очертаниями они напоминали огромных насекомых.

Инсаров замер, глядя вверх. Что могло произвести подобный эффект и создать иллюзию…

Тем временем тени двинулись прочь. Пётр Дмитриевич быстро огляделся в поисках лестницы, ведущей на галерею. Вот она! Следователь поспешил к узким ступеням, винтом уходящим наверх. Несколько секунд - и он оказался на освещённой масляной лампой террасе. Чуть дальше лежал человек. Инсаров подбежал к нему и опустился на корточки, чтобы осмотреть. Это был монах с искажённым от ужаса лицом - тот самый, что поглядывал на Петра Дмитриевича в трапезной. Должно быть, он и оставил под дверью записку. Хотел встретиться с полицейским, но ему помешали. Проклятье!

Инсаров поднял лампу и побежал вдоль галереи туда, где, как ему казалось, исчезли тени. Терраса заканчивалась массивной дверью. Следователь потянул за железное кольцо и приоткрыл её - ровно на столько, чтобы протиснуться.

Он очутился в огромном зале - должно быть, это помещение занимало не меньше половины всего здания. Здесь не было никакой отделки - только колонны квадратного сечения, поддерживавшие свод и покрытые то ли глубокими царапинами, то ли зарубками.

В полу виднелось множество решёток. Инсаров подошёл к ближайшей и пост…