Иди ты к лешему!

ГЛАВА 1

ИДИ ТЫ К ЛЕШЕМУ !

Глава 1

В квартире опять было накурено, хоть топор вешай. Я почувствовала это еще на лестнице. Сразу накатило привычное раздражение, настроение испортилось. Ну сколько можно просить, сколько говорить об этом? Неужели так трудно выйти покурить на балкон, благо он имелся в квартире? Или просто открыть форточку, это же не трудно. Постоянное курение мужа в доме просто убивало, выматывало все нервы. Никотином пропиталось все – палас, шторы, обои. И почему-то стойкий запах не табака, а застоявшейся мочи встречал любого входящего в это жилище. Как в бомжатнике…

Не выпуская полные пакеты из рук,  прошла на кухню и встала в дверях. Говорить ничего не хотелось, столько уже было переговорено на эту тему, что я давно поняла – бесполезно. И он понимал, что сломает меня когда-нибудь, и в один прекрасный день я промолчу и сделаю вид, что так и надо. И буду терпеть, дышать этим, вонять этим безо всякой надежды на понимание с его стороны или уступку. Пять лет супружеской жизни – досадная ошибка для меня, а для него – удобное стечение обстоятельств? Иначе как объяснить такое отношение? Еще немного и мы станем говорить друг другу не просто гадости, а мерзости, крыть друг друга матом, а то и руки начнем распускать. Все так стремительно катилось по наклонной, что уже отслеживалось и четко просматривалось закономерное окончание  – развод. Я давно ушла бы после одного из скандалов под влиянием момента, но это значило бы уйти из собственной квартиры. А для выстраданного, продуманного, окончательного разрыва причины были, на мой взгляд, недостаточно серьезны. Но и сдаться, проглотить обиду вместе с дымом я не была готова, поэтому все же выдавила из себя:

- Сколько можно, блин? Как же ты достал, если бы ты знал!

Оторвавшись от планшета, ко мне развернулся уже совсем не родной и не близкий человек, красивое лицо исказилось от ненависти и в меня полетело:

- Да иди ты к лешему! Задрала уже… 

  Пакеты мотнулись в руках, как будто получив непонятное ускорение, рванули вверх и в сторону, потянув меня за собой. Не выпуская их из рук, а наоборот – цепляясь, как за ненадежную ускользающую опору, я была увлечена куда-то быстро-быстро… сквозь световые пятна, полосы, тепло, холод. Это длилось недолго, я даже не успела толком испугаться. Ноги коснулись пола, тяжелые пакеты потянули вниз, и я мягко плюхнулась на пол, не устояв на ногах.

Опять же, цепляясь за свои пакеты, машинально поджала ноги и ошарашено огляделась. Вокруг меня поднимались сложенные из крупных округлых бревен стены. Свет, скупо освещавший помещение, падающий из нескольких небольших окон, давал возможность увидеть стол со скамьями и большую русскую печь. А за столом с ложкой в руке, подняв голову от миски, сидел большой пожилой мужчина. Именно – большой, чем-то напоминающий богатырей из мультика. Длинноватые седые волосы, подхваченные полоской ткани через лоб, и короткая борода были отчетливого зеленоватого цвета. Он положил ложку, облизав ее, и  обреченно прогудел:

- Послали к лешему?

- Послали, – потерянно кивнула я.

- Обратно отправить?

Я немного подумала, уставившись на него. Что, вообще, сейчас происходит? Но доброжелательное и участливое выражение лица мужчины, голос с сочувствующими нотками совсем не пугали. Наоборот – успокаивали. Его лицо было из тех, что вызывают доверие и симпатию к себе. А еще я вдруг совершенно отчетливо поняла, что вот домой-то мне сейчас абсолютно и не хочется, и несмело поинтересовалась:

- А можно немножко побыть у вас?

- Ох-хо-хо, - покачал он головой, - что ж так плохо-то все у вас, человеки? Кто тебя так-то?

- Муж... меня… так-то, - невесело призналась я.

- А зачем шла за такого? 

- Красивый... любила…наверное.

- Давно за мужем-то, бабонька?

- Пять годов уже, – подстраивалась я потихоньку под его речь.

- А детки у вас  есть? Хотя-а... если бы были, то ты бы домой к ним рвалась.

- Я еле тяну нас двоих, какие детки, дядечка? - расстроено отвернулась я. Думала я о детках, как не думать? Вот только рожать от того человека, в которого превратился муж...

- Куда тянешь, уточнись? Да ты вставай, вставай, не сиди на полу, уже должна бы отойти.

Я послушно поднялась сама, подняла пакеты и поставила их на лавку.

- Здесь  продукты. Нахлебницей вам я не буду. А тяну… за мужика я в семье. Еще в  институте тянула его, за двоих училась... После выпуска, уже почти два года он никак работу найти не может – все не то, все ему не так. Сидит дома и в "танчики" режется, а еще курит, как сапожник, как с цепи сорвался. Все куревом провоняло. Я свою одежду стираю каждый вечер, сушу в машинке. Утром в ванной же глажу, надеваю, голову мою и  иду на работу. А куртка или пальто на балконе висят, холодные и сырые, зато не воняют, как у бездомного. Сил нет уже! И квартира эта, двушка - моя, некуда мне идти, –  не то оправдывалась, не то жаловалась я.

- Да-а, в целом безрадостно, - определил мужчина, - ну, тогда будем знакомиться, дочка? Как зовут-то тебя? И  на какой срок планируешь задержаться у нас, раз у тебя все же работа? И женская помощь мне сейчас не помешает, так что хотелось бы знать. что ты умеешь делать по дому?

- Настя, Анастасия то есть. С работой вообще не проблема, у меня сейчас как раз отпуск, вот - на отпускные продуктов накупила. Двадцать дней точно могу пробыть, если не прогоните, конечно.  А делать умею все, что положено уметь в деревне. Мы с родителями жили в пригороде, в частном доме, тоже с русской печью. И  все летние каникулы я проводила у бабушки.  Так что умею почти все, даже корову доить.

ГЛАВА 2

Глава 2

Немного еще посидела на полу, давая бешеной радости осесть в душе. Пощипала себя за руки, как водится и решила, наконец, вставать. Царапины на ногах и руках давали знать о себе, болели мышцы ног и спина. Одежда на мне была грязной и рваной. Нужно бы вымыться и переодеться, обработать ранки. Но сначала  как-то дать знать о себе мужу, чтобы не испугать его своим появлением. Я и сама не знала, сколько отсутствовала, а уж как пропала из виду, это вообще был номер.

Прошла в гостиную, толкнула дверь в спальню... Глаза уже привыкли к ночному освещению, и я ясно увидела, что Сережа спал не один. Соседская дочка, как я раньше думала – неплохая, приветливая девочка, восемнадцать лет от роду, занимала мое штатное место. Я потерянно стояла, не понимая, что мне делать дальше. Будить, скандалить? В груди  и в горле сдавило, по щекам поползли слезы.  Судорожно задержала дыхание, заставляя себя успокоиться, вытерла глаза. С тяжелой какой-то тоской представила что будет, если сейчас разбужу их - всю эту суету, говорильню, а то и оскорбления в свой адрес и меня замутило.

Я тихонько вышла и пошла опять на кухню, прикрыв за собой по очереди все три двери. Вымыла там руки. Так и не поняв, что чувствую и решив, что у меня шок, старалась пока не думать об этом. Тошнить могло и от голода, поэтому открыла холодильник и нашла для себя еду. Поела, плотно набив оголодавший желудок. Я всегда заедала стресс и поэтому имела проблемы с лишним весом. Сидела и решала что мне делать дальше. Скандалить и выяснять отношения не было ни сил, ни желания. Мои действия в будущем были понятны. Но что в данный момент предпринять?

В конце концов,  решилась. Мобильник Сережи всегда лежал на прикроватной тумбочке, так что я опять тихонько сходила в спальню, стараясь не смотреть на них. На часах было половина пятого утра, и звонить в такое время начальнице нашего кредитного отдела было неудобно. Я позвонила.

- Алле… кто? -  послышался хриплый ото сна женский голос.

Я откашлялась и нерешительно представилась:

- А-а… Карина Дмитриевна, это Прохорова, ваш работник. Я прошу прощения за столь…

- Прохорова, короче.

- У меня огромная проблема, Карина Дмитриевна. Хотя это вас не касается напрямую, но вам будет интересно узнать, что со мной случилось. Оно того стоит. Я очень прошу вас сейчас приехать за мной к моему дому. Я все понимаю, но такое бывает раз в жизни и больше шанса узнать об этом у вас не будет никогда.

- О чем речь? Если вы не трезвы, Прохорова… Это по работе?

- Да Боже упаси! И я вообще не пью. Я расскажу вам о…

- Если что-то о моем муже…

- Виктор Александрович – святой человек.

- Ваш адрес, -  тяжко вздохнули на той стороне.

Я продиктовала адрес. Тихо прошла в гостиную и достала  документы и деньги из секретера. Осталось там совсем немного, и я задумалась о том, а сколько все-таки я отсутствовала? Моя одежда находилась в спальне, в шкафу... Не пойду.  Вытащила из стиральной машины все свои нестиранные вещи, набила ими пакет. В прихожей влезла в  куртку, переобула туфли, достала ключи из ключницы и вышла из квартиры.

Черная, строгая, как и ее хозяйка, машина подъехала через двадцать минут. Я поздоровалась и, открыв дверцу, деловито постелила на сиденье полиэтиленовый  пакет,  перед тем как сесть самой. Начальница невозмутимо наблюдала.

-  Извините за поздний звонок, Карина Дмитриевна.

- Что у вас случилось, Анастасия?

Настроение немного улучшилось. Если  она помнит мое имя, то  у меня есть все шансы на благополучный выход из этой неприятной ситуации.  Наша начальница помнила по именам только работников с безупречной репутацией, тех, чье имя ей не стыдно было произносить.

- Я расскажу вам все с самого начала и очень подробно. Только скажите, какое сегодня число?

- Сегодня уже двадцать пятое сентября.

- Ага-с, значит – время течет параллельно, без замедления и ускорения. Всего несколько часов прошло, надо же…

А дальше я спокойно, насколько могла в отдельные моменты, рассказала о том, что со мной произошло. Всхлипнула, рассказывая о ранении Луки, и вытерла слезы. В конце рассказа предложила продемонстрировать дареный наряд, правда  несколько утративший свой первоначальный вид. А также ободранные руки, колени и предоставить образцы иномирного грунта, сохранившегося в виде грязи на моем теле.

Моя начальница выслушала все достаточно спокойно, подумала немного и спросила по делу:

- Сейчас вам некуда идти?

- Некуда. Но дело даже не в этом. Мне нужен совет – с чего начать? Развод – это понятно. Квартира была моей еще до замужества, так что делить-то и нечего. Но он же прописан и просто так его не выкинешь. Но и  это я решу с адвокатом, потом. Тут вся ситуация в целом просто в голове не укладывается. Поэтому я - к вам. Более здравомыслящего человека, чем вы, я просто не знаю. Я понимаю, что наглею, разбудив вас ночью, но случай такой…дело не только во мне. Что делать с Мышкой, мне же велено было дождаться ее, а я тут вот… Что вообще делать, с чего начать? И вопрос, на который можете ответить только вы – нельзя ли мне воспользоваться служебной жилплощадью банка? Всего несколько дней, пока я не оформлю и не получу кредит? Тогда я смогу снять угол до окончания моих семейных разборок.

Начальница завела машину и мы поехали.

- Сейчас едем ко мне. Не нужно больше никому рассказывать обо всем, что с вами случилось. Сейчас вы вымоетесь, я дам вам что-то из домашней одежды, поедите…

- Я поела. А ваши домашние, я не стесню их?

ГЛАВА 3

Глава 3

Из того, что мы нашли в интернете, реальности соответствовало только то, что лешие живут в деревянных избах, да то что у них зеленые глаза и волосы. Остальное было просто бредом – одноглазые, одноногие, кривые, высотой с сосну… Алкоголики, к тому же и юродивые, развлекающиеся тем, что создают людям, оказавшимся в лесу, проблемы. Они боялись соли, православного креста и матерных слов и вообще являлись нечистью.

Я растерялась. Опять вдумчиво описала облик Луки начальнице, рассказала об общем впечатлении, которое он произвел на меня, и поняла, что ничего общего. А, может, это в том мире лешие такие симпатичные и положительные, а наши и в самом деле производили не самое лучшее впечатление?

- А с чего вы вообще, Анастасия, решили, что попали в другой мир или измерение? А что, если все это имеет место в нашей с вами реальности? Что мы, городские жители, вообще знаем об этом? Вы не видели, кто там ломился в дверь и ревел. Некоторые мужики, войдя в раж, вполне способны издавать ужасные звуки. Или нет?

- Ну-у, нет, не думаю. Скорее, все-таки это было какое-то животное. А стрелял, конечно же, человек. И - стрела же? У нас скорее воспользовались бы огнестрельным оружием.

- Да, нам с вами судить обо всем этом затруднительно. Скорее всего, мы уже никогда ничего не узнаем. Разве что вы решите все-таки увидеться с Мышкой. Для чего-то же вам было это сказано? Возможно, она ответила бы на ваши вопросы.

- Не рискну. Я уже думала об этом. Боюсь, что повторно вернуться сюда у меня не получиться, впрочем, как и попасть туда. Я и не понимаю толком, как случилось, что я переместилась. В состоянии сильнейшей паники, это точно, а искусственно смоделировать ее у меня вряд ли получится. Но эта способность к перемещению, она точно следствие посвящения в …э-э-э, скажем так – в лешие. А как работает – еще предстоит узнать когда-нибудь. Или нет. Но вернуться туда сейчас…  а там это рычащее нечто... страшновато как-то, знаете ли.

- Я не осуждаю вас за это. Любая бы на вашем месте… Тогда давайте о вас.

И мы попытались разобраться - что же собой представляю теперь я? Опять ничего не было понятно. Освященный крестик на шее меня не напрягал, соль я ела безо всяких для себя последствий, матом ругнулась для чистоты эксперимента, извинившись предварительно перед начальницей. Ну не совпадало ничего, совсем. И на спиртное меня не стало тянуть и гадости людям делать – тоже. За исключением мужа, но он заслужил. О нем тоже зашла речь.

- Если честно, Настя, я не поняла этого вашего спокойствия по поводу его измены. Как-то вы ведете себя не так для оскорбленной женщины. Ведь, по логике, в ваших переживаниях на первом месте сейчас должно было бы быть именно это. Не скажете, в чем причина?

- Уже скажу, тоже много думала сегодня об этом. Я, наверное, не так любила его, выходя замуж, как была очарована и польщена его вниманием. Вы не видели его – он красив, умеет произвести впечатление. Я окончила университет с красным дипломом, вы знаете это. То есть, училась хорошо. Он подошел как-то и попросил о репетиторстве, и я не отказала – не смогла. Так и продолжала тянуть его все четыре года. Он приходил, потом просто переселился ко мне – квартира была моей полностью. Я не устояла, влюбилась и согласилась жить вместе. Было ведь не только плохое… все-таки тогда любила, наверное.                                                                                                                                      После окончания университета устроилась на работу, а он все выбирал. Месяц, два, три - все ему было не то и не так. Потом предложил узаконить отношения, я же хочу, чтобы он был моим и только моим? Узаконили. А потом началось все это с танчиками и куревом. И  разочарования накапливались. Я терпела все еще и потому, что, женившись, он и в самом деле предпочел меня всем другим – красивым, ухоженным, худым, раскованным. Ну, это я так думала. А когда оказалось, что он и тут оказался не на высоте… Как глаза открылись, верите? Я странное облегчение почувствовала, что все решилось и есть весомая причина для расставания. Вот так как-то... А обида... - в горле запершило, я прокашлялась, - я переживу. Знаю, что такое настоящая беда.                                       

  - В ваших рассуждениях чувствуется некая бравада, вы явно преуменьшаете силу потрясения, которое испытали... Но если справляетесь с этим и, как я вижу - довольно успешно... Я тоже, наверное, не стала бы истерить - не в моем характере.

Мы долго еще разговаривали. Итогом стало то, что назавтра я подошла к начальнице нашего филиала, и переписала заявление об отпуске на заявление о денежной компенсации за неиспользованный отпуск. День, потраченный на разговор с адвокатом и запуск бракоразводного процесса, а также  вселение на служебную жилплощадь, я обязалась отработать в дальнейшем.

В итоге, вскоре я опять выходила на работу - нужно же было отрабатывать кредит в полмиллиона на два года. А после работы в моем распоряжении была четырехкомнатная квартира. Собственно, это было две двушки со снесенной стеночкой в прихожей и одной заложенной входной дверью. Соответственно – две кухни и два санузла.

В один из дней, покараулив на лестнице и дождавшись ухода мужа из дому, я унесла кое-что из одежды, косметику, фен, компьютер, кофе-машину, электрочайник, пару комплектов постельного белья и полотенец, а так же все женские принадлежности из ванной. Получилось довольно много. Я несколько раз спускалась к машине Карины, относя все это. Мужу оставила записку, предупредив о том, что подаю на развод и указала причину - супружескую измену, уточнив, что у меня есть свидетельница.

ГЛАВА 4

Глава 4

Во вторник, на следующей рабочей неделе, я подходила к зданию центрального филиала нашего банка. К десяти часам нужно было подойти на собеседование к тому самому Роману Львовичу  - по поводу  новой должности, предложенной мне начальством.

В понедельник со мной разговаривала об этом Карина:

- Настя, это уникальный шанс, и вы просто не имете права отказаться. Пока  равнозначно, но там уже другой уровень – кредитование юридических лиц. Ответственность, естественно, но меньше суеты. С физ.лицами вам голову поднять некогда. И зарплата сразу же будет выше. И перспективы… вы запросто можете стать там со временем зав.отдела.

- Карина Дмитриевна, я хочу знать все о подводных камнях. Пожалуйста, я вас очень прошу. Ведь все это не просто так, правда? Я заметила что-то такое на банкете, какую-то непонятную возню… простите. Почему заинтересовались именно мною? У меня такое чувство, что меня с кем-то спутали. О чем вас распрашивали тогда?

- Я рассказала о вас все, что знала, Настя. Нет-нет, только по работе, я умею хранить тайны. А почему заинтересовалась – объясню. В России,  дорогая моя, очень много красивых женщин. В том числе,  с финансово-экономическим образованием. У нашего руководства некий пунктик на этой почве. Вы бы видели их цветник в Москве. И поверьте мне – ни одного некомпетентного работника. Исключительно умные и красивые женщины, замечательные специалисты. Возможно, в этом есть смысл, поскольку партнерам из-за рубежа у нас, как медом намазано. Девочки все хорошо вышли замуж, кто уехал, кто остался. И речь не идет о чем-то подобном гарему для начальства. Боже упаси!  Исключительно уважительное любование издали, эстетический интерес. Возможно, вы впечатлили Льва экзотическим цветом глаз и волос - я не могу знать. А сейчас простое, для галочки, собеседование с его сыном и вы уже на новой должности. И не нужно надумывать лишнего. Вы отличный работник и это повышение вами заслужено. Я так и сказала им.

- Так все дело как раз в этом самом сыне. Он очень недружелюбно смотрел на меня там, Карина Дмитриевна, очень. Я боюсь, что он спутал меня с кем-то, кто ему крайне неприятен. Если это возможно, я бы предпочла не пересекаться с ним в…

- Тогда вы просто не пройдете собеседования. Или проясните, что он ошибся и принял вас за кого-то другого. Это же элементарно. Значит – завтра в десять. Настя, в десять, – повторила она с нажимом.

Без десяти десять я поднималась по лестнице на третий этаж к кабинету начальника. Строгая юбка-карандаш, белая блузка, черный жилет. Волосы забраны в улитку и крепко сколоты шпильками, сапожки на небольшом каблуке. Без макияжа, даже губы мазнула только гигиенической помадой. Возможно, я не так уж соответствую, как показалось Льву. Тогда я потратила на макияж и прическу почти час. Не то, чтобы я не хотела повышения... Но то, как он смотрел тогда, словно знал обо мне что-то такое, чего я и сама не знаю - что-то плохое... Я была абсолютно уверена, что мне следует держаться от него как можно дальше.

На площадке, перед входом на этаж, стояли двое – Романа Львовича я узнала сразу, а вторым был  не менее привлекательный шатен с голубыми глазами в распахнутой куртке. Услышав  шаги, оба повернулись и уставились на меня. Молча, в упор смотрели все то время, пока я поднималась к ним по лестнице. Львович с откровенной неприязнью, а второй – с веселым недоверием, распахнув глаза и постепенно разводя в удивленном жесте руки. Взглянул изумленно на Львовича и выдохнул:

- Это же… лесавка? Я чувствую... Детка, где ты была до сих пор? Иди к папочке, -  шагнул он ко мне, заставив замереть и сделать шаг назад по ступеням. Холодный голос Львовича мог заморозить:

- Вы к кому? – спросил, глядя так же неприязненно, как тогда на банкете. Но, в то же время -  рассматривал, пройдясь взглядом по лицу, груди, ногам. Пренебрежительно смотрел, неприятно. Это не то чтобы обидело, но заставило вскинуть голову и продемонстрировать воспитание, которое у него отсутствовало:

- Здравствуйте, Роман Львович. Мне передали, что я должна подойти сегодня к десяти часам  на собеседование к вам. Это по поводу должности в отделе кредитования юр.лиц. Там, кажется, вакансия?

- Вы не прошли собеседование.

- Как скажете, Роман Львович. Благодарю вас за сэкономленное  время. Разрешите идти?

- Идите.

- До свидания. Всего вам доброго.

Я с облегчением выдохнула и стала спускаться по лестнице на выход. Вдогонку услышала предназначенное уже не мне:

- Ты что – мимо? Серьезно? С ума сошел? Тогда мне - зеленый свет. Я правильно понял?

Ответа я уже не услышала. В голове молотком долбило одно слово – лесавка, сказанное тем, рыжим. Когда мы с Кариной искали сведения о леших, там было это слово.  Кажется, по-белорусски это означало подругу или жену лешего, а  может – дочку. Они что-то знали обо мне. А узнать могли по внешности. Мне и в голову не пришло прятать глаза и волосы! Слишком далекими казались мне персонажи того действа, слишком ненастоящими, почти сказочными, иномирными. И все, что потом происходило со мной, тоже было из разряда – проснусь, и все будет, как раньше. Я до конца так и не поверила в то, что это было на самом деле. Помнила, видела последствия, но не осознавала себя в этой истории. И вдруг рядом оказались люди, что-то знающие об этом - обо мне. Здесь,  в наше время и в нашем мире. Привычном, обыкновенном. Почему они знают, кто они?

На собеседование обычно уходило от получаса до полутора часов. Плавали – знаем. Начальство могло устроить тестирование или дать просмотреть договор или любой другой документ, заведомо содержащий ошибку, которую необходимо было обнаружить и исправить. Я сталкивалась с этим, слышала. В любом случае, у меня было время, и я решила использовать его - лучше поздно, чем никогда.

ГЛАВА 5

Глава 5

Подходила к дому уже часам к восьми. На улице совсем стемнело, народ потихоньку рассосался с улиц, добравшись домой с работы и спрятавшись в теплые дома. Машины еще проезжали по проспекту, но движение уже нельзя было сравнить с дневным. У меня замерзли руки в перчатках. В наши сибирские  зимы нужно носить рукавички и желательно меховые. Сережа дарил мне такие еще когда мы  встречались. Гадство, что же так плохо-то все у вас, человеки...?

Возле моего подъезда стояла машина, небольшой фургончик, разрисованный яркими цветами. Я даже засмотрелась на буйство красок на кузове, проходя мимо. Из двери, навстречу мне, вышел парень с большим пакетом. Подошел к водительской дверце и оглянулся.

- Девушка, а вас не Анастасия Прохорова зовут?

- Анастасия, – честно ответила я, не успев подумать, а стоило ли говорить правду.

- Тогда распишитесь в получении, - заулыбался он, -  для вас цветы. Вы же в семидесятой живете?

- Да. А от кого они?                                                                                                                           

  Первая мысль была – Сережа. Он цветов не дарил никогда, но сейчас, после того звонка… Может, извиняется так, чтобы совсем зла не помнила?  Хочет расстаться, если и не красиво,  то хотя бы так, чтобы обид - по-минимуму?

- А там есть записка, почитаете.

Он прошел за мной в подъезд, снял утепляющую обертку, и я поняла, что цветы точно  не от Сережи. Огромная охапка белых роз - у него не станет денег на такое. А в центре – одна рыжая. И я вдруг как-то сразу поняла, от кого эти цветы. Они от того самого рыжего, он, по всей видимости, получил зеленый свет. И что это значит?

- Я не буду их  брать. Нет, не возьму, заворачивайте обратно - уперлась я рогом. Парень нахмурился.

- Выбросите, если не нужны, а я делаю свою работу. Мне еще в два места нужно заехать и неизвестно – застану там кого или опять придется ехать, только позже.

- Хорошо, я распишусь, а вы заберите, пожалуйста.

- Ладно, Настя... сильно накосячил парень, да? Или не от него ждала? Хоть записку возьми.

- Выбросьте, мне не нужно.

- Слушай тогда: «Я очарован, детка. Жду встречи». Да-а... не так, чтобы очень.... Я, пожалуй, оставлю цветы на лестнице, может, возьмет кто?

- Ладно, оставляйте.

Я поднялась на четвертый этаж, тихонько открыла дверь, прошла в свою комнату, не встретив никого из жильцов. Закипятила чайник, разогрела в микроволновке остатки вчерашнего ужина. Настроение опять было отвратительным и выражалось это  в почти смертельной усталости. Переоделась в пижаму, поужинала и почти сразу уснула, согревшись под одеялом.

Разбудил сильный, настойчивый стук в дверь. Накинула наспех халат и спросила у двери: - Кто там?

За дверью хмыкнули и ответили: - Это я, почтальон Печкин, а вам цветы от вашего мальчика.

Приоткрыла дверь, выглянула. Один из жильцов, тоже одет по-домашнему.

- Там доставка цветов. Расписаться нужно.

Бедный парень. Быстро прошла к двери, но нет, не он – другой. Я расписалась, но букет опять не стала брать. Попросила прочитать записку. Там значилось: «Приношу свои извинения. Собеседование завтра в десять». А розы красные и тоже штук двадцать пять.

- Спасибо. Цветы унесите. У меня на розы страшная аллергия. Боюсь - придется скорую вызывать.

В своей комнате задумалась о том, что же мне теперь делать? Не пойду, позвоню с утра его секретарю и скажу, что больше не являюсь соискательницей на вакантную должность по причине неуверенности в своих способностях. Так не делается и тут уж как пойдет. Или уволят, или отстанут. Посмотрим.

Наутро, придя на работу, так и сделала. Вежливо попросила отменить собеседование, объяснила причину. Стала ждать, что будет дальше. А дальше за мной прислали машину, и водитель попросил не задерживаться. Я работала с клиентом, и он дал мне время закончить с ним. Проверив еще раз договор, я пригласила  водителя  в пустовавший возле кассы коридор и объяснила, что никуда с ним не поеду. Если это мое решение неприемлемо, то я готова уволиться хоть сегодня. Он уехал.

Меня никто ни о чем не расспрашивал, сотрудницы просто поглядывали, не понимая, что происходит. Я же понимала, что уже почти уволена, и соображала где взять те сто шестьдесят тысяч, которые успела истратить. Остальные деньги, отложенные на мебель, я готова была вернуть хоть сейчас. Что-нибудь придумаю, на крайний случай, пущу жильцов в комнату – пару студенток, например. А работы в городе полно. В банковскую систему мне, скорее всего, не дадут устроиться. Но грамотный финансист нужен не только в банке. Побегаю, поищу, со временем обязательно  что-нибудь найду.

Написала заявление об увольнении, чувствуя при этом непонятно что – то ли облегчение, то ли отчаянье. Все катилось под откос так быстро, что даже некогда было толком сообразить, что и почему так-то? Было обидно еще и потому, что я считала, что не заслужила все эти катаклизмы. Наоборот – я должна бы получить передышку после развода и мистики той непонятной.

Когда в помещение быстрым шагом ворвался сам Роман Львович, молча подала ему заявление об увольнении и пообещала вернуть кредит завтра.