Легион

Информация о переводчиках

Перевод: Yalkau, Svelte

Редактура и вычитка: Rediens, Schwammkopf, Plevasik

Booktran, 2012–2013 гг.

Дополнительная вычитка: paloozer, Anahitta

Литературное редактирование: Inoplanetjanec

Booktran, 2015 г.

Интересные новости о творчестве Брендона Сандерсона в нашей группе: www.vk.com/b.sanderson.

Если вы хотите отблагодарить переводчиков и поддержать проект, добро пожаловать на www.booktran.ru.

Брендон Сандерсон «Легион»

Меня зовут Стивен Лидс, и я полностью в своем уме. А вот все мои галлюцинации какие-то чокнутые.

Из комнаты Джей Си грохотом фейерверков раздавались выстрелы. Ругаясь себе под нос, я нацепил висевшие на его двери наушники, которые уже привык там держать, и заглянул внутрь. Джей Си, тоже в наушниках, держал пистолет двумя руками и целился в висевший на стене портрет Усамы бен Ладена.[1]

Играл Бетховен. Очень громко.

— Вообще-то я разговаривал! — крикнул я.

Он меня не услышал. Густо утыкивая стену дырами, он разряжал обойму в лицо бен Ладена. Подойти ближе я не осмелился: если застать его врасплох, можно ненароком и пулю схлопотать.

Интересно, что случится, если меня подстрелит одна из собственных галлюцинаций. Как это истолкует мой мозг? Безусловно, найдется дюжина психологов, готовых пофилософствовать на эту тему. Но я не был намерен давать им повода.

— Джей Си! — крикнул я, когда он сделал паузу, чтобы перезарядить обойму.

Заметив меня, он ухмыльнулся, снимая наушники. У Джей Си довольно устрашающая ухмылка, но я уже давно перестал ее бояться.

— А, дохляк, — сказал он, поднимая пистолет. — Разрядишь обойму-другую? Тебе не помешало бы потренироваться.

Я отобрал у него пистолет.

— В особняке специально для этого есть тир, Джей Си, иди и стреляй там.

— Обычно террористы не нападают на меня в тире. Ну, разве что в тот единственный раз. Чисто случайно.

Я вздохнул, взял со столика пульт и выключил музыку. Джей Си потянулся к пистолету в моих руках, направил его ствол вверх и снял мой палец со спускового крючка.

— Безопасность превыше всего, пацан.

— Все равно это воображаемый пистолет, — сказал я, возвращая ему оружие.

— Ага, расскажи мне.

Джей Си не верит, что он галлюцинация. Это необычно. Большинство из них в той или иной мере это принимают. Только не Джей Си. Крупный, но не грузный, с квадратным, но не слишком, лицом и, как он утверждал, глазами убийцы. Ну, возможно, они у него и были, где-нибудь в кармане.

Джей Си защелкнул новую обойму и снова прицелился в портрет бен Ладена.

— Не надо, — предупредил я.

— Но…

— Все равно он уже мертв. Его убили лет сто назад.

— Это версия для общественности, дохляк, — Джей Си убрал пистолет в кобуру. — Я бы тебе рассказал, да доступа у тебя нет.

— Стивен? — донесся голос из дверей.

Я обернулся. Тобиас — еще одна галлюцинация, или аспект, как я их иногда называю. Худощавый и темнокожий, на сморщенных щеках темные веснушки. Седеющие волосы очень коротко пострижены, одет в свободный неофициальный деловой костюм без галстука.

— Мне просто интересно, — спросил Тобиас, — сколько еще ты планируешь заставлять ждать того бедного человека?

— Пока он не уйдет, — ответил я, выходя к нему в коридор.

— Он был очень вежлив, Стивен, — сказал Тобиас.

Когда мы двинулись от комнаты Джей Си, позади нас снова загремели выстрелы. Я застонал.

— Пойду поговорю с ним, — сказал Тобиас примирительным тоном. — Он просто старается поддерживать форму. Хочет быть тебе полезным.

— Хорошо, сходи.

Оставив Тобиаса, я свернул в другой коридор нашего обширного особняка. У меня было сорок семь комнат, почти все заняты. В конце коридора я зашел в маленькую комнату, украшенную персидским ковром и деревянными панелями, и плюхнулся на черный кожаный диван в центре.

Айви сидела на стуле около дивана.

— Ты уверен, что это тебе не помешает? — спросила она через грохот выстрелов.

— Тобиас поговорит с ним.

— Понятно, — сказала Айви, делая пометку в своем блокноте. На ней был темный деловой костюм — пиджак и брюки, белокурые волосы собраны в пучок. Лет ей было в районе сорока, она одна из самых давних моих аспектов.

— Что ты чувствуешь, осознавая, что твои проекции перестают тебе подчиняться? — спросила она.

— Большинство подчиняется, — ответил я, защищаясь. — Джей Си никогда не обращал внимания на мои слова. Здесь ничего не изменилось.

— То есть ты отрицаешь, что твое состояние ухудшается?

Я ничего не ответил.

Она сделала пометку.

— Ты отказал очередному просителю, не так ли? — уточнила Айви. — Они же приходят к тебе за помощью.

— Я занят.

— Чем это? Слушаешь пальбу? Становишься безумнее?

— Я не становлюсь безумнее, — возразил я. — Я стабилизировался. Я практически нормальный. Даже мой невымышленный психиатр подтверждает это.

Айви промолчала. Выстрелы вдалеке наконец прекратились, и, прижав пальцы к вискам, я облегченно вздохнул.

— Вообще-то, официальное определение безумия, — сказал я, — довольно расплывчато. У двух людей может быть одно и то же расстройство в абсолютно одинаковой степени, но один формально будет считаться вменяемым, в то время как другого признают безумным. Ты пересекаешь черту безумия в тот момент, когда состояние твоего рассудка больше не позволяет тебе функционировать и вести нормальную жизнь. По этим стандартам я ничуть не безумен.

— Ты называешь это нормальной жизнью? — спросила она.

— Вроде неплохо получается.

Я отвернулся. И Айви, как обычно, сунула свой блокнот в урну.

Спустя пару секунд вошел Тобиас:

— Проситель все еще там, Стивен.

— Что?! — сердито воскликнула Айви, уперев в меня испепеляющий взгляд. — Ты заставляешь бедного человека ждать? Прошло четыре часа!

— Ну ладно, ладно, так и быть! — поднялся я с дивана. — Сейчас его отошлю.

Выйдя из комнаты, я спустился по лестнице на первый этаж, к главному входу.

Уилсон, мой дворецкий — реальный человек, не галлюцинация — стоял у закрытой двери в гостиную. Он посмотрел на меня поверх своих бифокальных очков.

— И ты туда же? — спросил я.

— Четыре часа, господин!?

— Мне нужно было восстановить над собой контроль, Уилсон.

— Ваша любимая отговорка, господин Лидс. В такие моменты невольно задумаешься, может быть это все-таки обычная лень, нежели восстановление контроля.

— Тебе платят не за то, чтобы ты задумывался, — ответил я.

Он приподнял бровь, и мне стало стыдно. Уилсон не заслуживал хамства; он был превосходным слугой и великолепным человеком. Нелегко найти прислугу, готовую мириться с моими… особенностями.

— Извини, — смутился я. — В последнее время я чувствую себя немного вымотанным.

— Я принесу вам лимонад, господин Лидс, — сказал он. — Для…

— Для нас троих, — сказал я, кивая на Тобиаса и Айви, которых, конечно же, Уилсон видеть не мог. — И просителю.

— Мне безо льда, пожалуйста, — сказал Тобиас.

— А мне стакан воды, — добавила Айви.

— Тобиасу безо льда, — сказал я, рассеяно открывая дверь. — Айви — воды.

Уилсон кивнул и удалился выполнять распоряжение. Он был хорошим дворецким. Без него я бы, наверное, сошел с ума.

В гостиной меня ждал молодой человек в рубашке-поло и брюках.

— Господин Легион? — вскочил он со стула.

Я поморщился от этого прозвища. Его придумал один особенно одаренный психолог. Одаренный по части драматургии, если точнее. В психологии — куда меньше.

— Зовите меня Стивен, — произнес я, придерживая дверь для Айви и Тобиаса. — Чем мы можем вам помочь?

— Мы? — спросил юноша.

— Образное выражение, — ответил я, проходя в комнату и садясь в одно из кресел напротив молодого человека.

— Я… эм… Я слышал, вы помогаете людям, когда больше никто не берется, — парень сглотнул. — Я принес две тысячи. Налом.

Он бросил на стол конверт с моим именем и адресом.

— Это покрывает лишь услуги консультации, — сказал я, открыв конверт и быстро пересчитав купюры.

При этом поймал на себе выразительный взгляд Тобиаса. Он ненавидит, когда я деру с людей деньги. Но, работая бесплатно, на особняк с достаточным количеством комнат для всех твоих галлюцинаций не соберешь. К тому же, судя по одежде, паренек может себе это позволить.

— В чем ваша проблема? — спросил я.

— Моя невеста, — ответил молодой человек, доставая что-то из кармана. — Она мне изменяла.

— Сочувствую, — сказал я. — Но мы не частные детективы. Мы не занимаемся слежкой.

Айви, так и не присев, пересекла комнату и, внимательно изучая молодого человека, обошла вокруг его стула.

— Я знаю, — быстро ответил парень. — Я просто… ну, понимаете, она пропала.

Любитель интересных задачек Тобиас оживился.

— Он что-то не договаривает, — сказала Айви, скрестив руки и постукивая пальцем себе по плечу.

— Это точно? — спросил я.

— О, да, — откликнулся паренек, решив, что я обращаюсь к нему. — Она исчезла, но оставила вот эту записку.

Он развернул бумагу и разложил на столе:

— И самое странное, мне кажется, это какой-то шифр. Посмотрите на эти слова. Они не имеют смысла.

Я поднял бумажку, изучая указанные им записи. Они были небрежно нацарапаны на обороте листа, который позже послужил для прощального письма невесты. Я показал его Тобиасу.

— Это Платон, — сказал он, указывая на записи на обороте. — Это все цитаты из «Федры». О, Платон! Выдающийся человек, знаете ли. Немногие знают, что в определенный период жизни он был рабом. Его продал на невольничьем рынке тиран, несогласный с его взглядами… и с тем, что брат тирана весьма горячо разделял его убеждения. К счастью, Платона купил некто, знакомый с его трудами, поклонник, так сказать, который и освободил его. Иметь любящих фанатов было полезно, даже в Древней Греции…

Тобиас продолжал свой рассказ. У него был глубокий, успокаивающий голос, мне нравилось его слушать. Внимательно изучив записку, я посмотрел на Айви, но она лишь пожала плечами.

Дверь открылась, это Уилсон принес лимонад и воду для Айви. В коридоре я заметил Джей Си с пистолетом в руке. Он заглядывал в комнату и прищурив глаза изучал молодого человека.

— Уилсон, — попросил я, взяв лимонад, — будь добр, пошли за Одри.

— Конечно, господин, — ответил дворецкий. Где-то в глубине души я понимал, что на самом деле он не принес бокалов для Айви и Тобиаса, хотя и сделал вид, что подает что-то пустым креслам. Мой мозг дорисовал остальное: вообразил напитки, вообразил Айви, подошедшую к Уилсону, чтобы подхватить свой бокал, который он пытался всучить туда, где, по его мнению, она сидела. Она нежно ему улыбнулась.

Уилсон ушел.

— Ну? — спросил молодой человек. — Вы можете…

Я поднял палец, и он замолчал. Может, Уилсон и не мог видеть мои проекции, но он знал, кто в какой комнате живет. Оставалось только надеяться, что Одри будет у себя. Она имела привычку гостить у своей сестры в Спрингфилде.

К счастью, спустя пару минут она вошла в комнату. Однако она была в халате.

— Я так понимаю, это важно, — изрекла она, вытирая волосы полотенцем.

Я показал ей записку, затем конверт c деньгами. Одри склонилась над столом. Это была темноволоса, слегка полноватая женщина. Она присоединилась к нам несколько лет назад, когда я работал над делом о фальшивомонетчиках.

Достав лупу, — меня позабавило, что в кармане ее халата имелась лупа, но такова уж Одри — она пару минут что-то бормотала себе под нос, изучая письмо и конверт. Одно из них предположительно было написано невестой, другое — молодым человеком.

Одри кивнула:

— Определенно одна рука.

— Образец не очень-то велик, — промолвил я.

— Не очень что?.. — спросил парень.

— В данном случае этого достаточно, — ответила Одри. — На конверте твое полное имя и адрес. Наклон, расстояние между словами, форма букв… все говорит об одном. Еще у него очень характерная буква «е». Если взять за основу более длинный текст, то совпадение с почерком на конверте, по моему мнению, будет превышать девяносто процентов.

— Спасибо, — сказал я.

— Мне бы не помешала новая собака, — ответила она, уходя.

— Я не собираюсь воображать тебе щеночка, Одри. Нам шума и от Джей Си хватает! Я не хочу, чтобы здесь бегала лающая псина.

— Ой, да ладно тебе, — ответила она, оборачиваясь в дверях. — Я буду кормить ее ненастоящей едой, поить ненастоящей водой и водить на ненастоящие прогулки. Что еще нужно ненастоящей собаке для счастья?

— Иди уже, — произнес я, улыбаясь. Она меня поддразнивала. Приятно иметь аспектов, которые не против быть галлюцинациями. Молодой человек наблюдал за мной с недоуменным видом.

— Можешь прекратить притворяться, — сказал я ему.

— Притворяться?

— Притворяться, что поражен какой я «странный». Попытка была довольно дилетантская. Я так понимаю, ты выпускник?

В его глазах мелькнула паника.

— В следующий раз попроси соседа написать записку, — сказал я, бросая листок ему обратно. — Черт побери, у меня нет времени на это.

Я встал.

— Ты мог бы дать ему интервью, — сказал Тобиас.

— После того как он мне соврал? — огрызнулся я.

— Прошу вас, — произнес юноша, вставая. — Моя подруга…

— До этого ты называл ее невестой, — ответил я, поворачиваясь. — Ты здесь пытаешься всучить мне «дело», а в это время водишь меня за нос, исподтишка делая заметки о моем состоянии. Твоя истинная цель — написать диссертацию или что-то в этом роде.

Он сник. Стоявшая позади него Айви негодующе качала головой.

— Думаешь, ты такой первый?

Он поморщился:

— Нельзя винить человека за попытку.

— Можно. И я это делаю, — ответил я. — Часто. Уилсон! Зови охрану!

— Не надо, — попросил парень, собирая свои вещи в такой спешке, что крохотный диктофон выскользнул из кармана его рубашки и прогрохотал по столу.

Я поднял бровь, он покраснел, схватил диктофон и бросился вон из комнаты.

Тобиас встал и подошел ко мне, держа руки за спиной.

— Бедный паренек. К тому же, скорее всего ему придется идти домой пешком. Под дождем.

— Там дождь?

— Стэн говорит, скоро намечается, — ответил Тобиас. — Тебе не приходило в голову, что они реже будут вытворять подобное, если ты время от времени будешь соглашаться на интервью?

— Мне надоело быть подопытным кроликом, — сказал я, раздраженно махнув рукой. — Надоело, что меня тыкают и колют. Надоело быть особенным.

— Что? — спросила Айви изумленно. — Ты бы предпочел иметь нудную работу в конторе? И отказался бы от роскошного особняка?

— Я не говорю, что в этом нет своих плюсов, — ответил я, когда в комнату вошел Уилсон, задержавшись в проеме, чтобы видеть, как парнишка выбегает через переднюю дверь. — Будь так добр, Уилсон, убедись, чтобы он точно ушел.

— Конечно, господин.

Он передал мне поднос с дневной корреспонденцией и вышел.

Я взглянул на почту. Уилсон уже убрал счета и рекламные рассылки. Осталось только письмо от моего реального психолога, которое я проигнорировал, и ничем не примечательный белый конверт большого формата.

Я нахмурился, вскрыл конверт и достал содержимое.

В конверте была только одна вещь. Фотография пять на восемь дюймов, черно-белая. Я недоуменно поднял брови. Это был снимок каменистого берега с нависшей над океаном скалой, за которую цеплялась пара невысоких деревьев.

— На обороте ничего, — сообщил я. Тобиас и Айви заглядывали мне через плечо. — И в конверте больше ничего.

— Готова поспорить, это снова от кого-то, кто пытается добиться от тебя интервью. Только у них получается лучше, чем у парнишки.

— Выглядит вполне заурядно, — изрек Джей Си, протискиваясь на место рядом с Айви, которая пихнула его в плечо. — Скалы. Деревья. Скукотища.

— Ну, не знаю… — возразил я. — В этом что-то есть. Тобиас?

Тобиас взял фото. По крайней мере, так я это увидел. На самом деле фотография конечно же оставалась у меня в руках, но я ее даже не ощущал, потому что в моем восприятии ее держал Тобиас. Удивительно, как мозг может играть ощущениями.

Тобиас изучал снимок довольно долго. Джей Си начал щелкать предохранителем пистолета.

— Не ты ли всегда говоришь о безопасности при обращении с оружием? — прошипела на него Айви.

— А я соблюдаю безопасность, — ответил он. — Ствол ни на кого не направлен. К тому же, я железобетонно контролирую каждую мышцу своего тела. Я могу…

— Тихо, — сказал Тобиас и поднес фотографию ближе. — О Боже…

— Пожалуйста, не поминай имя Господа всуе, — отреагировала Айви.

Джей Си фыркнул.

— Стивен, — сказал Тобиас. — Компьютер.

Я сел за рабочий стол в гостиной, Тобиас склонился над моим плечом.

— Ищи Одинокий Кипарис.[2]

Я задал поиск и выбрал просмотр картинок. На экране появились десятки фото одной и той же скалы, но дерево на них было выше. Оно разрослось и выглядело даже каким-то древним.

— О, просто класс, — изрек Джей Си. — Опять деревья. Опять скалы. И опять скукотища.

— Это Одинокий кипарис, Джей Си, — сообщил Тобиас. — Очень знаменитое дерево. Считается, что ему, как минимум, двести пятьдесят лет.

— И?.. — спросила Айви.

Я поднял присланное фото:

— А здесь, ему не более… скольки? Десяти?

— Скорее даже меньше, — ответил Тобиас.

— Так что, если это не подделка, — констатировал я, — снимок сделан во второй половине восемнадцатого века. За десятки лет до изобретения фотоаппарата.

— Слушайте, это же очевидная подделка, — сказала Айви. — Не понимаю, чего вы оба всполошились.

Мы с Тобиасом вышли в коридор. Прошло уже два дня, а этот снимок никак не шел у меня из головы. Я носил его в кармане пиджака.

— Самым рациональным объяснением будет розыгрыш, Стивен, — предположил Тобиас.

— Армандо считает фотографию подлинной, — сказал я.

— Армандо — полный псих, — ответила Айви. Сегодня на ней был серый деловой костюм.

— Да, — сказал я и снова сунул руку в карман.

Подделать фотографию не так уж и сложно. Чего стоит обработать фото в наши дни? Да практически каждый ребенок с фотошопом может реалистично подделать любой снимок.

Армандо проверял ее на каких-то профессиональных программах, искал слои и делал еще какие-то слишком технические для моего понимания вещи, но в итоге признал, что все это бесполезно. Одаренный художник сможет обмануть любые тесты.

Так почему же это фото не давало мне покоя?

— Будто кто-то пытается что-то доказать, — сказал я. — Есть много деревьев постарше, чем этот Одинокий Кипарис, но немногие находятся в столь примечательном месте. Для человека, более или менее знающего историю, сразу очевидно, что сделать такое фото невозможно.

— Еще больше смахивает на розыгрыш, разве нет? — спросила Айви.

— Возможно.

Я развернулся, мои галлюцинации замолчали. Наконец я услышал, как хлопнула передняя дверь, и поспешил вниз по лестнице.

— Господин? — обратился ко мне Уилсон, поднимаясь навстречу.

— Уилсон! Почту принесли?

Он остановился на лестничной площадке с серебряным подносом в руках. Меган — моя, разумеется реальная, уборщица, — прошмыгнула мимо нас за его спиной. Торопливые шаги, лицо опущено.

— Она скоро уволится, — отметила Айви. — Тебе действительно стоит попробовать казаться менее странным.

— Будешь тут менее странным с вами со всеми, — пробормотал я, просматривая почту. Есть! Очередной конверт, идентичный первому. Я нетерпеливо вскрыл его и достал еще один снимок.

Тоже черно-белый, но менее четкий. На нем мужчина с полотенцем на шее, на фоне старомодного интерьера, стоял около умывальника.

Я повернул фотографию к Тобиасу. Он поднес ее к лицу и, близоруко щурясь, стал рассматривать, отчего в уголках глаз образовались морщинки.

— Ну? — спросила Айви.

— Мужчина на фото, — ответил я, — такое чувство, будто я его знаю.

— Джордж Вашингтон, — сказал Тобиас. — За утренним бритьем, судя по всему. Удивительно, что у него не было брадобрея.

— Он был солдатом, — пояснил я, забирая фото, — и, скорее всего, такие вещи привык делать сам.

Я пробежался пальцами по глянцевой поверхности фотографии. Первый дагерротип, прародитель фотографии, был изобретен в 1830-х. До этого никому не удавалось создать устойчивое изображение подобного типа. Вашингтон умер в 1799.

— Слушайте, ну уж эта-то — очевидно подделка, — сказала Айви.…