Локи. Дилогия

Глава 1

Глава 1. Ярослав Логачев.

18 марта 2352 года по ЕГК .

С высоты полутора километров «бизнес-центр» с говорящим названием «Al-KawKab al-Shamalui » казался звездочкой, прервавшей падение с ночного неба, чтобы повиснуть над центральной частью Al-Hadiqa Al’Dibba Park. Нет, эта «звезда» не слепила ни днем, ни ночью и не сжигала флаера, подлетающие к ее фотосфере. Однако мощнейший стационарный генератор маскировочного поля вместе с целым кластером искинов последнего поколения, прячущие от досужих взглядов это здание, создавали донельзя реалистичную иллюзию процессов, протекающих «на поверхности» звезды спектрального класса К4, что вот уже почти три десятилетия привлекало на Фуджейру-три ценителей современной архитектуры. А это, в свою очередь, страшно радовало владельцев шедевра. Ведь «шедевр архитектуры» приносил им деньги даже одним фактом своего существования! Как? Наименее состоятельная часть местных ценителей прекрасного расставалась со своими кровными, любуясь «бизнес-центром» во время пешеходных прогулок по дорожкам парка, покупая сувениры и оплачивая штрафы за несанкционированные съемки. Те, кто мог позволить себе траты посерьезнее, выбрасывал деньги за возможность полетать вокруг «Звезды Севера» в комфортабельных экскурсионных флаерах, двигающихся по строго определенным воздушным коридорам, и законно отснять полноценный фильм. А местной аристократии и деловой элите разрешалось прибывать к зданию на собственных лимузинах. Правда, при входе в ближнюю зону «Аль-Кохаба эль-Шемали» управление бронированными машинами перехватывала местная СУВД , так как свободные полеты в радиусе десяти километров от этого объекта были запрещены. Впрочем, недовольных не было. Вероятнее всего, потому, что большая часть лиц последней категории прилетала в Al-Hadiqa Al’Dibba Park отнюдь не за эстетическим удовольствием. В «Звезде Севера» находился головной офис «Аиши», одной из крупнейших торговых империй Халифата, названной основателем в честь любимой жены пророка Мохаммеда. Соответственно, еженедельно проводились аукционы, на которых гости со всего Халифата щекотали себе нервы, «сражаясь» с себе подобными за право выкупить красивейших девственниц Галактического Союза. И, победив в упорной борьбе, гордо уводили «добычу» в комфортабельные номера нижних этажей. Чтобы насладиться покупкой и, одновременно, продемонстрировать остальным «неудачникам» свою финансовую состоятельность и «мужество».

Надо ли говорить, что мы, Логачевы, висящие в атмосфере Фуджейры в полутора километрах «Звезды», все, как один, до рези в глазах вглядывались в каждый лимузин, ныряющий в буйство иллюзорных протуберанцев, и впечатывали в память марку, цвет и особенности выхлопа его двигателей? Хотя вру, рези в глазах не было и быть не могло – весь экипаж малого разведчика «Буян», начиная с пилота и заканчивая мною, наблюдал за воздушным движением в парке с помощью МДР , соответственно, получал адаптированную и абсолютно безопасную картинку с оптических сенсоров корабля. А что еще нам оставалось делать, если в общем канале стояла мертвая тишина, ненависть к людоловам, торговцам живым товаром и покупателям наших соотечественниц жгла душу каленым железом, а запланированный «визит вежливости» все никак не начинался?

Не знаю, как другие, а я перебивал злое предвкушение любимым хобби – планированием каверз. Только, в этот раз, очень недобрых: используя оптический умножитель, разглядывал парковые дорожки, то и дело ныряющие под своды высоченных деревьев, уютные полянки, поросшие густой ярко-зеленой травой, и многочисленные смотровые площадки, отмечал на трехмерной модели каждый обнаруженный датчик СКН и вписывал во все усложняющуюся виртуальную модель «сюрприз» за «сюрпризом». Благо проблем с фантазией такого рода не знал лет, эдак с восьми. Ну и, конечно же, дергался. Но так, слегка – несмотря на то, что этот «визит вежливости» был у меня аж одиннадцатым, первые десять я, в основном, изображал мальчика на побегушках. В смысле, последовательно и очень добросовестно нарабатывал практические навыки использования аппаратуры РЭБ, изображал второй номер снайперской пары, «караулил» пути отхода и так далее. Благодаря чему и получил шанс перебраться из группы обеспечения в боевую. Увы, все еще стажером. Тем не менее, радовался так, что не передать словами. Но держал и чувства, и фантазию в ежовых рукавицах. Поэтому на алую вспышку вокруг картинки, проецирующейся на линзу шлема, отреагировал одним из первых и сразу же подтвердил готовность ко всему на свете. После чего прикипел взглядом к крошечному окошку, демонстрирующему хмурое лицо дядьки Фрола.

Кустистые брови одного из самых уважаемых членов рода жили привычной жизнью. Правая то и дело выгибалась вверх, сдвигая к линии роста волос несколько глубоких параллельных морщин, а левая совершенно независимо от первой то опускалась вниз, пряча под собой выцветший серо-синий глаз, то возвращалась на исходную. Потом ритм их движений резко изменился, и я расплылся в предвкушающей улыбке. Не зря: не прошло и двадцати секунд, как обе брови патриарха замерли в диаметрально противоположных положениях, сплющенные ноздри неоднократно ломаного носа воинственно затрепетали, а квадратный подбородок, поросший седой щетиной, выдвинулся вперед.

- Трехминутная готовность!!! – рявкнул в общий канал СамСамыч, вне всякого сомнения, прочитавший «вердикт» нашего патриарха так же легко, как и я, и наш «Буян», наконец, сорвался в не очень быстрое, зато абсолютно неотвратимое пике.

С этого момента мне стало не до красот Диббы и досужих фантазий – дождавшись команды тактического координатора, я отлип от стенки трюма, переместился на участок пола, в модуле дополненной реальности полыхнувший зеленым, пробежал взглядом по пиктограммам состояния штурмового скафа, убедился, что все системы в порядке, и разблокировал реактивный ранец. Потом оглядел остальных бойцов основной группы, занявших свои места и застывших в неподвижности, и почувствовал легкий озноб. К счастью, в этот момент СамСамыч сдвинул вверх бронеплиту, и мне стало не до волнения: в широченном проеме полыхало алым, а значит, корабль уже висел в толще высококачественной голограммы!

Темно-зеленый крест, показывающий «точку» в левой части «парадного выхода», два ряда цифр и отдельный таймер, возникшие все на той же линзе, добили остатки неуверенности в себе, и я занялся привычным делом. Сначала подобрал нужный оттенок в программе визуализации планируемой мощности выхлопа реактивного ранца, дабы в момент активации получить требуемый импульс. Затем задал длительность этого самого импульса и синхронизировал таймера. Ну, и закончил подготовку к десантированию небольшим доворотом корпуса. После чего доложил о готовности и подобрался. А через несколько секунд краем глаза заметил «старт» первого скафа…

…Судя по разным паузам между «стартами», СамСамыч сбрасывал нас в ручном режиме. Тем не менее, никакой разницы с выброской в имитаторе УТК , я не заметил – идеально подобранный импульс вбил меня практически в ту же точку, куда за мгновение до этого влетел бронебойный снаряд из бортовой скорострельной пушки, и выбросил в кольцевой коридор девяносто девятого этажа «Звезды Севера». Повезло и с информацией о прочностных характеристиках внешнего остекления небоскреба, позаимствованной с официального сайта этого чуда архитектуры – благодаря ей скаф полностью погасил инерцию приблизительно в середине коридора. Хотя мог превратить меня в кляксу на стене. И пусть ощущения от удара телом по трескающемуся бронестеклу были далеки от приятных, из боевого режима не выбили – я кинул взгляд на окно биосканера еще до того, как коснулся подошвами коврового покрытия пола, всадил две комбинированные иглы в единственного человека, обнаруженного в моем секторе ответственности, и, убедившись в том, что дежурный по этажу обзавелся сквозной дырой в грудной клетке и лишился головы, скользнул к двери ближайшего номера для ВИП-персон. Точнее, к терминалу СКД . А перед ним обломался чуть ли не до слез – хорошо знакомая арабская вязь во весь экран, да еще и выделенная зеленым цветом, однозначно свидетельствовала о том, что номер пуст!

Нет, разумом я понимал, что вероятность наткнуться на одного из покупателей живого товара в понедельник, да еще и в три двадцать шесть дня по локальному времени, исчезающе мала, и что порученное мне «особо важное задание» просто обязано быть предельно безопасным, но душа жаждала подвигов! Нет, вламываться внутрь, чтобы лично убедиться в отсутствии целей, я, конечно же, не стал. Вбивать кулак или приклад штурмового комплекса «Перун» в терминал или створку, чтобы что-нибудь тупо сломать – тем более. Просто задавил в себе разочарованный вздох, отстрелил стайку микродронов, задал им одну из предустановленных программ действий и быстрым шагом двинулся в сторону лифтового холла, тыкаясь в каждую дверь. Убедившись в том, что гостей нет и в трех ближайших номерах, расстроился еще сильнее, перешел на бег, мазнул взглядом по терминалу следующего и не поверил своим глазам, увидев требование «Не беспокоить»!

Клапан нагрудного кармана расстегнулся «сам собой». Точно так же, сам собой, выпрыгнул наружу внешний модуль «Тарана». И практически без моей помощи прилип прямо к ярко-красной вязи. Первые десять секунд работы программы-взломщика я даже не дышал. На двенадцатой, когда крошечный зеленый квадратик, появившийся в верхнем левом углу линзы шлема, вдруг превратился в отрезок и начал стремительно удлиняться, нервно облизал пересохшие губы. А после того, как перед глазами возникла анимированная пиктограмма, изобразившая разрушение крепостных ворот здоровенным заточенным бревном на огромных колесах, пришел в себя и запоздало подал голос в общий канал:

- Здесь Локи. Номер девять два ноля шесть обитаем. Работаю…

Фиолетовый кантик вокруг окошка с лицом дядьки Фрола появился буквально через мгновение. И я, убедившись в том, что телеметрия с камер скафа и моих микродронов взята под сторонний контроль, сместился в сторону, привычно прикрывшись стеной от гипотетически возможных выстрелов из номера, ткнул пальцем в нужный сенсор и проводил взглядом облачко из микродронов, втянувшееся в стремительно расширяющуюся щель между дверью и косяком.

Пока крошечные разведчики преодолевали коридор, мимикрировали под цвет шелковых обоев гостиной и разлетались по остальным помещениям, я отрешенно думал о том, что «абсолютная изоляция каждого номера от остальной Вселенной», вроде как гарантирующая клиентам «Звезды Севера» стопроцентную конфиденциальность, является благом далеко не всегда. А еще мысленно посмеивался, представляя варианты «правильной» рекламы номеров для ВИП-клиентов. Однако стоило одной из летающих крох добраться до спальни и дать картинку того, что в ней происходило, как из головы вымело все мысли до единой. Кажется, еще до того, как я ввел себе боевой коктейль. И кинуло меня в полумрак коридора…

…Назвать спальней помещение, в котором собрались все обитатели этого номера, мог только конченный урод! Нет, кровать там действительно была. Персон на пять-семь. А еще присутствовал зеркальный потолок, высококлассная ДАС , шелковые обои, картины, светильники под старину, резная мебель, ковер с длинным ворсом и еще тысяча тщательно подобранных мелочей, способных придать настоящий уют даже сырому подвалу. Однако оформление правой части помещения убивало наповал: на стальных стенах поблескивали точки фиксации конечностей в стиле стандартных полицейских «Пауков», на модерновом стеллаже в идеальном порядке располагались хирургические и столярные инструменты, в очаге с живым огнем обнаружилась система подачи зафиксированного тела. А для особо требовательных клиентов имелись заваленное назад многофункциональное кресло-трансформер и что-то вроде помеси высокотехнологического операционного стола с пыточным. Почему именно с «пыточным»? Да потому, что на нем оказалось распято девичье тело! Вернее, оно было зафиксировано прозрачными пластиковыми ремнями в положении, которое позволяло предсказать его ближайшее будущее и не давало ни единого шанса обмануться. Впрочем, обманываться, слыша то, что нес на редкость хорошо сложенный араб лет, эдак, сорока, деловито пристраивающий к отведенной в сторону правой руке своей жертвы какую-то непонятную штуковину, было в принципе невозможно:

- …особенно сильно мне нравитесь вы, порубежницы! Поверь на слово, среднестатистическая девушка с любой планеты Новой Америки забывает обо всех своих принципах уже после пары затрещин и превращается в абсолютно аморфное существо, готовое на все ради минуты жизни без боли. А среди вас частенько встречаются настоящие дикие кошки, в принципе не умеющие сдаваться. Поэтому каждый час, проведенный с уроженкой вашей безумной планеты, на несколько порядков слаще и приятнее, чем месяц с какой-нибудь моделью с Нью-Вашингтона или Оклахомы…

Вслушавшись в монолог этого ублюдка, я улучил миг, чтобы кинуть взгляд на лицо его жертвы и… потерял дар речи – девушка, которой грозила не самая приятная смерть, была совершенно спокойна! Более того, она смотрела на своего мучителя взглядом истинного бойца, готового воспользоваться любым, даже самым призрачным шансом на победу, не тратила силы на бесполезные рывки, уговоры или страхи и расслабленно ждала возможности!

Нет, бросаться ей на помощь я и не подумал – задвинул лишние мысли куда подальше и продолжил готовиться к торжественной встрече с любителем самых буйных порубежниц по прежней программе.

- Что-то знакомое… - задумчиво пробормотал дядька Фрол, а араб, закончивший возиться с непонятным предметом, удовлетворенно осклабился, подошел к стеллажу и потянулся к средней полке:

- Даже твой взгляд – это взгляд дикой кошки, не способной жить в неволе! Поэтому все время, пока я буду отрезать тебе руку аутентичной копией пилы, которой пользовались мастера пыток эпохи Темных Веков, ты, вероятнее всего, будешь пребывать в сознании, даря мне воистину невероятное удовольствие своей лютой ненавистью и неукротимой жаждой жизни. А Клаудия Романо, девушка, с которой я развлекался в позапрошлые выходные, отключилась еще до того, как зубья коснулись ее кожи! И это было насто-…

- Это шейх Аббас бин Анвар аль-Галиб!!! – заорал Демьян Егорыч. И тут же затараторил: - Один не лезь, он чрезвычайно опасен! Леший к тебе уже выдвига-… а-а-а, с-сука!!!

С приказом он запоздал эдак секунды на полторы: в тот самый момент, как в общем канале раздалось имя урода с пилой, на сервер хакнутой ДАС уже распаковался файл с одной из моих домашних заготовок, три микродрона добрались до стартовых позиций и начали разгон, а реактивный ранец скафа был переведен в режим ручного управления. Так что следующую фразу можно было не произносить – завершив коротенький полет, одна из почти невидимых крох со всей дури влетела в сенсор выключения верхнего света, а еще через тридцать пять сотых секунды прямо за кроватью, в монолитной стене, начала открываться «дверь».

Кромешная тьма, воцарившаяся в помещении, ярко освещенный «коридор» и блики света на турелях тяжелого штурмового дроида «Титан», с равнодушием планетарного танка превращающего полированный паркет в поцарапанные и потрескавшиеся дрова, заставили троицу арабов среагировать именно так, как требовалось мне. Соответственно, поворот голов в сторону иллюзорной опасности закончился в точном соответствии с планами: три пары микродронов, мчащихся через всю спальню, скорректировали курс по лучам ИК-подсветки тактических комплексов моих противников , влетели точно в расширенные зрачки и активировали режим самоуничтожения.

Откровенно говоря, придумывая это шоу, я был непоколебимо уверен в том, что болевой шок от «травматической ампутации» глазных яблок сможет выключить кого угодно. И если бы не привычка работать с гарантией, вбиваемая в меня наставниками и программами УТК с самого детства, то в спальню я, вероятнее всего, заперся бы на расслабоне. А так вломился в нее с оружием наизготовку, причем в тот самый миг, когда выключилась иллюзия, и очень неприятно удивился: телохранители шейха начали движение СРАЗУ после ослепления! Да так резво, как будто оставались зрячими!!! К счастью, мой «Перун» смотрел туда, куда надо, а я был собран и настроен на действие, так что прервал прыжок первого урода в начальной фазе траектории сдвоенным выстрелом в голову. Второго, судя по скорости реакции, успевшего принять боевой коктейль, достал на третьем, о-о-очень профессиональном смещении. Правда, только один раз и лишь в плечо. Но тут же остановил вращение тела еще парой крупнокалиберных комбинированных игл. И… чуть не порвал себе связки в попытке довернуть ствол штурмового комплекса еще немного, чтобы помешать шейху уйти из жизни вместе с жертвой!

Успел чудом, отстрелив правую руку этого урода за миг до того, как зубья пилы коснулись горла девчонки. А когда увидел, что отлетающая железка царапает ее подбородок, как-то почувствовал, что араб все равно не уймется, и окончательно озверел. Поэтому высадил в него четверть магазина: перебил «ближнюю» ногу, чтобы шейха повело в сторону, а затем лишил его остальных конечностей и превратил торс в кровавую кашу.

Повелительный рык Егорыча услышал не сразу, ибо был вне себя. Но когда вник в смысл услышанной фразы, активировал впрыск еще одной дозы боевого коктейля, пришел в себя и превратился в ураган. Первым делом выхватил из набедренных ножен штурмовой тесак с мономолекулярным лезвием, в два прыжка добрался до тушки шейха, отделил его голову от тела и метнул на кровать. Затем рассек ленты, фиксирующие жертву на пыточном столе, подхватил ее на руки и рванул все к той же кровати. Там освободился от ноши, вытряхнул ближайшую подушку из шелковой наволочки, запихал на ее место окровавленный трофей и, недолго думая, закрепил его на себе, вбив тесак в ножны прямо через ткань. Кинув взгляд на таймер, вывешенный Большим Начальством, похолодел, рыкнул на девчонку, заявившую, что она в полном порядке и способна передвигаться самостоятельно, закатал ее в покрывало, закинул на левое плечо и рванул к выходу. Бегом, так как время, выделенное на экстренную эвакуацию, уже подходило к концу. А через несколько мгновений, почти добравшись до гостиной, услышал вопль Лешего:

- Ну же, Локи, живее! Эти твари уже на восемьдесят восьмом!!!

Особой необходимости уходить в столь экстремальном режиме я не видел, так как был уверен, что наша группа, при желании, раскатает мчащийся к нам отряд в тоненький блин. Но на тревожные нотки, звучащие в голосе двоюродного брата, среагировал, как надо, и поддал еще. Когда вышел на финишную прямую и услышал команду СамСамыча, выстрелил в бронестекло, отделяющее кольцевой коридор от «фотосферы» Звезды, перекинул живой груз с плеча на руки, прижал к плечу русую головенку и дал ровно шестнадцать процентов максимальной тяги на движки реактивного ранца…

…Для того, чтобы попасть в иллюзорный прямоугольник трюма «Буяна», прячущегося под маскировочным полем, потребовалось три коррекции курса. И это при том, что весь полет длился чуть больше четырех секунд! Слава богу, два боевых коктейля разогнали сознание практически до предела, а фанатичная любовь к такого рода полетам помогла вовремя реагировать на получаемые вводные. Впрочем, даже так в широченный створ я влетел, можно сказать, «очень приблизительно», чуть не отрубив себе нижние конечности о краешек аппарели. Зато с торможением мне помогли – крайне своевременный прыжок Лешего подкрутил мое тело так, что в дальнюю часть трюма я унесся спиной вперед, а четыре последовательно отстреленные сети из полицейского метателя не дали влипнуть в переборку. Увы, расслабиться не получилось и в этот момент – не успел я ощутить под собой палубу, как в общем канале раздался рев первого пилота:

- До начала активного маневрирования десять секунд! Держите девчонок, как хотите, а то убьются!!!

Кто-то из старших, кажется, все тот же Леший, пихнул наш сверток к ближайшей переборке, и я, воткнувшись в нее плечом, в темпе вальса влип боком в угол, образованный ею и палубой. А когда представил возможные последствия экстремальных маневров для тела, замотанного в одно покрывало, изобразил «противоперегрузочный ложемент». В смысле, зафиксировал правой ладонью голову спасенной девчонки, прижал собой ее тело к стальной стене, затем придавил левое предплечье и левую голень к палубе и активировал магнитные захваты. А через мгновение, сообразив, что спасенная не слышит общего канала, а значит, не понимает, что ее ждет, торопливо откинул линзу шлема и затараторил:

- Привет, красотка! Сейчас нас немного потрясет – круизная яхта рода Логачевых, билет на которую ты выиграла в лотерею, начинает раз-…

Немного? Ха! Серия эволюций, прервавшая объяснения и длившаяся минуты четыре с половиной, чуть не вытрясла из меня дух! А девушку, которую я изо всех сил пытался удержать на месте, наверное, превратило в кисель. В общем, сразу после завершения болтанки я постарался извиниться:

- Прости, если полет по этой части траектории оказался несколько жестковат – увы, результаты нашего визита на Фуджейру-три чем-то не понравились местным, и теперь мы вынуждены, как бы так помягче выразиться, делать ноги!

К моему искреннему удивлению, девушка отреагировала на эту речь более чем адекватно:

- Ничего страшного: для этого маршрута условия просто великолепны! И я была бы счастлива услышать ваше имя, дабы от души поблагодарить как за помощь, позволившую воспользоваться результатами лотереи, так и за столь захватывающий трансфер.

- Логачев Ярослав Викто-… - начал, было, я, но вынужденно прервался на полуслове, так как СамСамыч опять начал крутить «Буян» по каким-то безумным траекториям. И вынужденно молчал аж восемь минут семнадцать секунд, пока боевая машина сбивала слишком шустрых преследователей, отрывалась от чуть более медлительных и снова накрывалась кем-то сбитым маскировочным полем. Поэтому, услышав в общем канале голос Демьяна Егорыча, радостно продублировал его вынужденной спутнице:

- По уверениям командира, мы распрощались со всеми желающими нас проводить. С некоторыми – навсегда. Так что самая неприятная часть круиза уже позади.

- Здорово! – вымученно прохрипела она, сделала небольшую паузу и каким-то образом вернула голосу прежнюю бодрость: - Сейчас я быстренько приду в себя и…

- Слышь, Локи, ну ты и отжег!!! – гулкий бас Лешего, раздавшийся из-за моей спины, заставил девушку замолчать, а меня превратиться в слух. Ведь таких ноток в голосе двоюродного брата я не слышал эдак года полтора, с тех пор, как Филька в рейде на Фуджейру-четыре одним-единственным выстрелом из тяжелого снайперского комплекса умудрился взорвать бронированный лимузин оптового покупателя живого товара. – Завалил самого Жнеца с телохранителями, да еще и в одно рыло!!!

- А он чем-то знаменит?! – заинтересованно спросил я и требовательно пошевелил плечами, намекая на то, что лежать замотанным в сети мне, как бы, слегка надоело.

Леший расхохотался. Чуть ли не до слез:

- Знаменит?! Да за голову этого ублюдка назначено вознаграждение в десять миллионов рублей!!!

- И оно висит уже не первый год! Вернее, висело… – откуда-то издалека заухал Петрович. После чего, по своему обыкновению, решил просветить «необразованную молодежь». – Лет двенадцать тому назад этот урод приобрел очередную рабыню, девушку-мичмана планетарной пехоты, похищенную людоловами во время краткосрочного отпуска. В то время Аббас был молод и излишне самоуверен, так что загрузил покупку в лимузин и доставил в родовое поместье. А она, идентифицировав охранные системы особняка и оценив уровень подготовки телохранителей шейха, пришла к выводу, что шансы на успешный побег равны нулю и решила уйти из жизни так, как полагается настоящей порубежнице. Сделала вид, что покорилась судьбе, помогла шейху потерять голову от страсти, дождалась удобного момента и устроила ему вечер воздаяния. К сожалению, имплантат этого урода подал сигнал тревоги чуть раньше, чем ей хотелось бы, а телохранители и личный врач оказались слишком хорошими профессионалами. В результате девочку застрелили, а его откачали. По слухам, с очень большим трудом. В общем, с тех пор он два раза в месяц покупает… вернее, покупал самых непокорных пленниц, выбивал им зубы, отрезал руки и ноги, зашивал культи автодоками, а потом насиловал обрубки. Сутками. Причем не один, а в компании тех самых телохранителей, которых ты завалил.

- А можно без подробностей?! – взбеленился я, сообразив, что слушаю этот рассказ не один. И не поверил собственным ушам, услышав совершенно спокойный голос несостоявшейся жертвы этой твари:

- Ярослав Викторович, я в полном порядке. Более того, имею некоторое представление о привычках личности, от которой вы меня спасли!

- О, черт! – сконфуженно воскликнул Петрович, быстренько извинился и изменил стиль подачи информации: - В общем, на счету Жнеца больше трех сотен замученных девушек, и в неофициальном рейтинге самых разыскиваемых «потребителей живого товара» он занимал второе место…

…Первые несколько часов разгона на борту «Буяна» творился жуткий бардак – весь экипаж, кроме командира, первого пилота и дядьки Фрола, занимался спасенными соотечественницами. Принимал благодарности от более-менее адекватных, успокаивал тех, кто никак не мог поверить в чудесное спасение, кормил оголодавших, укладывал спать вымотанных морально и физически, собирал информацию о родных и так далее. Естественно, припахали и меня. Сначала я, как самый младший, носился по каютам, активируя терминалы ВСД и выдавая всем желающим средства личной гигиены, стандартное флотское белье, комбезы и легкую обувь. Потом таскал из трюма листы вспененного пластика и застилал им полы во всех четырех каютах, чтобы было куда прилечь спасенным. Обустроив последних нуждающихся, был отправлен помогать Котяре. Точнее, провожать к единственной имеющейся на борту медкапсуле и обратно тех, кому в плену успели вживить маячки, рабские имплантаты и тому подобную дрянь. А когда закончил и с этим, унесся в трюм. Закатывать «трофеи» в прозрачный пластик.

Ничего сложного в этом процессе не было, соответственно, уже минут через пятнадцать я вытащил из вакуумного упаковщика восьмую голову, закинул ее в малый транспортный контейнер и активировал дроида-уборщика, чтобы уничтожить потеки крови на палубе. Особой необходимости дожидаться завершения этого действа не было, так что я доложил командиру о выполнении задания и был вызван в кают-компанию. К этому времени желудок уже напоминал о себе достаточно настойчиво, и в лифт я ворвался чуть ли не бегом. В таком же режиме пролетел считанные метры от кабинки до двери в помещение, в котором можно было чего-нибудь перехватить. А когда перешагнул через комингс и увидел лица старших родственников, вдруг почувствовал себя котенком, невесть как попавшим в вольер к бойцовым псам.

Следующие несколько минут растянулись в Вечность – каждый Логачев, начиная с Лешего и заканчивая Демьяном Егорычем, считал своим долгом не только поздравить меня с боевым крещением и фантастическим призом, но и приложиться к плечу ладонью. По возможности, от всей души. А из-за того, что особо хилых среди них не было, к концу поздравлений оба плеча и спина превратились в один сплошной синяк. Впрочем, это нисколько не расстраивало: я был по-настоящему счастлив, ибо случайное везение в разы подняло шансы на получение постоянного места в боевой группе! Увы, тон фразы, которой командир прервал это веселье, заставил подобраться и посерьезнеть:

- А теперь ложка дегтя, без которой бочек меда не бывает…

В кают-компании мгновенно стало тихо, и он, выдержав небольшую паузу, вперил тяжеленный взгляд мне в переносицу:

- Уничтожение шейха Аббаса и его верных псов – не только Поступок, которым ты будешь гордиться до последних дней, но и самый первый шаг взрослой жизни. Да, именно взрослой: твоя придумка с иллюзорной дверью, появившейся в глухой стене, равно, как и весьма своеобразная атака микродронами, не только позволили провести бой без единой серьезной ошибки и спасти обреченную девчонку, но и доказали, что в роду Логачевых вырос еще один настоящий воин! И теперь пришло время определиться с будущим.

Я расплылся в счастливой улыбке. Как оказалось, зря – вместо того, чтобы предложить вожделенное место или хотя бы пообещать его в ближайшие месяцы, он криво усмехнулся и бездумно потер пальцами еле видимую ниточку шрама на подбородке:

- Необъявленная война за нашу систему длится уже более сорока лет. В ней бывали победы и поражения, а тем количеством крови, которое пролито за эти годы, можно наполнить приличное озеро. Увы, нас значительно меньше, чем арабов, поэтому мы в основном защищаемся, а они нападают. Но теперь появилась неплохая возможность качнуть чащу весов в нашу пользу. Впрочем, начну издалека…

Его никто не перебивал, поэтому я услышал лихорадочный перестук собственного сердца. А Егорыч, собравшись с мыслями, продолжил говорить:

- У шейха Аббаса семь младших братьев и девять сыновей, каждый из которых будет рыть землю в поисках убийцы наследника главы рода. Рыть по-настоящему, ведь успех в этом деле автоматически поднимет удачливого мстителя на несколько ступенек вверх как во внутреннем рейтинге рода, так и в глазах всего населения Халифата. А дальше начинаются варианты. В первом, практически безопасном, мы отвезем спасенных девушек на так называемый Курорт, сделаем им пластику и вернем родным в «обновленном виде», затем растянем во времени и замаскируем процесс получения награды за уничтожение Жнеца и, что самое главное, будем молчать о том, что его лишил жизни один из Логачевых. А во втором намеренно подставимся и превратимся в самую желанную цель для большинства частных военных компаний и личных армий наших соседей по системе. Нет, без поддержки нас не оставят – если мы выберем этот вариант, то Планетарный Совет вложится в будущую войну не только финансами, но и лучшими боевыми группами планеты. Но будет тяжко. Даже очень…

Я пожал плечами – мол, живем один раз, а возможность повоевать с арабами на заранее подготовленных позициях стоит риска – но озвучивать свои мысли не стал. Ибо был самым младшим и пока еще не имел права голоса.

Как ни странно, Демьян Егорыч среагировал не на ропот подчиненных, не на воинственные выкрики, а именно на этот жест. И, повелительным взмахом руки добившись тишины, уставился мне в глаза немигающим взглядом:

- Локи, если мы выберем войну, то главной целью всех боевых групп врага будет тот, кто физически уничтожил шейха Аббаса. Поэтому имеет смысл «назначить» героем кого-нибудь из родичей поопытнее. Нет, я не пытаюсь отнять у тебя славу и деньги – и то, и другое ты получишь в полной мере, так как все это действительно заслужил. Но загонять тебя в условия, в которых шансы погибнуть слишком велики, считаю, как минимум, преждевременным!

В принципе, его выкладки были вполне логичными. Но взгляд и тон взбесили меня до невозможности – он не видел во мне взрослого! До сих пор!! И упомянул второй вариант просто ради красного словца!!! В общем, возразил я чуть ли не раньше, чем он договорил:

- Позволю себе с вами не согласиться! Назначение… хм… героем меня, подростка, куда логичнее и выгоднее, чем любого из взрослых. Посудите сами, война, это, прежде всего, деньги. Тратить лишнее никому не хочется. Значит, перед тем, как начать планировать операцию возмездия, мстители обязательно соберут хотя бы минимум информации о том, кто это сделал. А теперь представьте их реакцию на оба возможных варианта. В первом «герой» – это профи, не вылезающий из поместья, расположенного в ста пятидесяти километрах от Зеленограда, и, по сути, являющегося одним сплошным укрепрайоном. Во втором – мальчишка, получивший сумасшедшую награду, на радостях купивший мощный спортивный флаер и каждый день мотающийся на нем в школу, расположенную в том же Зеленограде!

- Малец прав… - подал голос Петрович. – На одной чаше весов штурмы, обстрелы и бомбежки поместья с соответствующими потерями, зато на второй – куча перспективных возможностей.

Мальцом я себя не считал уже давно – рост за два десять и сто с лишним килограммов чистого веса позволяли смотреть сверху вниз почти на всех членов рода. Причем как в прямом, так и в переносном смысле. Однако в этот раз я благоразумно промолчал. Тем самым, дав возможность высказать свое мнение Лешему, не только обратившему внимание на те слова, которые я выделил интонацией, но и сообразившему, зачем это было сделано:

- Образ «мальчишка на мощном спортивном флаере» хорош не только этим. Локи сутками не вылезает из УТК и в неофициальном рейтинге лучших взрослых пилотов рода заслуженно занимает четвертое место. При этом он не участвовал ни в одних соревнованиях и не сливал в Сеть записи со своими гонками, следовательно, является темной лошадкой даже для своих. Со всеми остальными «профильными» дисциплинами у него ничуть не хуже, поэтому он может стать очень неприятным сюрпризом для любой малой группы даже в том случае, если облажается подстраховка!

- Опять же, он мотался в школу каждый божий день ДО этого рейда и продолжит делать то же самое ПОСЛЕ. Значит, его поведение останется прежним… - добавил Петрович. – Зато любые изменения в привычках взрослых «героев» будут восприняты крайне неоднозначно!

- Логично… - задумчиво пробормотал Егорыч, выслушал еще десяток аргументов в мою пользу, невидящим взглядом уставился в переборку, а секунд через сорок задал вопрос, смысла которого я не понял: - Девочку играем?

Удивились все. Только по другой причине. Да так, что на какое-то время впали в ступор. Первым отмер Петрович. И высказал столь же непонятное мнение:

- Рискованно, конечно, но достоверности добавит прилично…

- Господа, вы что, сбрендили?! – возмущенно выдохнул Филька, несмотря на крайне несерьезное прозвище, заслуженно считающийся одним из самых надежных опытных и снайперов рода. И тоже обошелся без конкретики.

- Ты уровень ее подготовки оценил? Формулировку требования проанализировал? Возможности такой пары представляешь? – постепенно заводясь, прорычал командир. И, внезапно успокоившись, озвучил вердикт: - Играем. Ибо этот вариант добавляет шансов… всем!

Как и следовало ожидать, звучный хлопок ладони о столешницу, поставивший точку в прениях, настроил присутствующих на деловой лад. А мне, откровенно говоря, основательно испортил настроение. Ведь получалось, что даже смерть шейха Аббаса от моей руки не изменила степени доверия старших членов рода к пусть и отличившемуся, но все-таки недорослю!

Пока я упивался обидой, родственнички перебрасывались короткими, емкими и абсолютно непонятными фразами. А через пару минут вдруг замолчали. Я дернулся, затем проследил за взглядом Лешего, развернулся на месте и мысленно хмыкнул: на пороге кают-компании стояла та самая девушка, которую я вытащил из «Звезды Севера». Только не голышом, не в покрывале, а в стандартном повседневном комбезе.

Несмотря на загруженность не очень приятными мыслями, я не смог не оценить ее внешность и поведение. Хотя нет, не так. Первое, что бросилось в глаза, это ее внутреннее спокойствие: она смотрела на нас так, как будто за ее плечами не было плена, Жнеца, экстремального прыжка сквозь лопающееся бронестекло небоскреба и кошмарных перегрузок в трюме «Буяна». А роскошные русые волосы, исключительно красивое лицо с ярко-синими глазами, чувственными губами, чуть широковатыми скулами и ямочками на щечках порадовали взгляд уже потом. Точно так же, как рост за метр девяносто, длинные ноги, чертовски аппетитные бедра, узкая талия и грудь, пытающаяся разорвать китель. Впрочем, тактико-технические характеристики последней я оценил еще в номере «Звезды Севера». Хотя и был занят делом. Ну-у-у, а если совсем честно, то любовался ею еще раз двадцать. В перерывах между мотаниями по кораблю. Благо озаботился перекинуть запись своих приключений из памяти камеры шлема на комм.

- Прошу прощения за то, что был вынужден прервать твой сон, но у меня возник вопрос, на который требуется немедленный ответ… - дождавшись, пока закроется входная дверь, негромко сказал Демьян Егорыч. Кстати, обратившись к ней на «ты» и не предложив сесть.

- Вы сверили мой рассказ с базами полицейского управления Армавира и нашли какие-то нестыковки? – насмешливо поинтересовалась она.

- Нет. Ты не солгала даже в мелочах. И это не только приятно удивило, но и послужило достаточно веским основанием для продолжения предыдущей беседы. Итак, вдумайся в то, что я сейчас скажу, и прими решение. Только имей в виду, что отказаться от своего слова после того, как оно будет озвучено, уже не получится.

Девушка потемнела взглядом и добавила в голос льда:

- Я не дворянка, но слово «честь» для меня не пустой звук!

- Мы в этом нисколько не сомневаемся… - примирительно выставив перед собой ладони, мягко проворковал Петрович. – Просто вопрос, который сейчас решается, требует именно такого подхода. Поэтому-то наш командир и вынужден учитывать даже те вероятности, которые стремятся к нулю.

- Что ж, объяснения принимаются. И я готова услышать описание проблемы.

Егорыч коротко кивнул, видимо, собственным мыслям, и рассказал ей о том варианте «взаимодействия» с потомками шейха Аббаса, к которому мы склоняемся, предельно подробно описал не очень радужные перспективы участников этой авантюры и дал понять, что мы, Логачевы, сделаем все, чтобы как можно сильнее проредить ряды людоловов с всех трех Фуджейр. А когда закончил монолог, оказавшийся вступлением, перешел к основной части:

- А теперь немного конкретики. Основной целью всех мстителей будет уже знакомый тебе Логачев Ярослав Викторович, более известный по позывному Локи. Сразу после прибытия на Рубеж он получит на личный счет десять миллионов рублей и пустится во все тяжкие. В смысле, изобразит оболтуса, дорвавшегося до больших денег и отправившегося их тратить. Купит мощный спортивный флаер, спустит часть призовых на навороченный комм и еще какую-нибудь пафосную дребедень, начнет мотаться по кафешкам и ресторанам, дарить подарки любимым девушкам и близким родственникам – в общем, будет радоваться жизни почти круглые сутки. Ну и, конечно же, хвастаться результатами первого «взрослого» рейда перед одноклассниками. Благо в школу летает регулярно…

- Говоря иными словами, станет изображать очень вкусную приманку? – уточнила она.

Командир утвердительно кивнул и криво усмехнулся:

- Да, хотя ему всего семнадцать, а роль приманки изначально подразумевает возможность ранения или гибели. Увы, по ряду причин мы считаем наиболее целесообразным именно такой подход к прореживанию любителей похищать наших соотечественниц. И именно поэтому выбрали лучшего из всех подростков рода.

Девушка посмотрела мне в глаза, уважительно поклонилась, причем нисколько не играя, а затем поймала взгляд Егорыча и… убила! Меня!! Наповал!!! Одним-единственным утверждением:

- Что ж, у меня появилась еще одна веская причина требовать права отдать своему спасителю Честь и Жизнь!

Об этой клятве, в просторечии называемой Клятвой Служения, я знал более чем достаточно. Равно, как и любой другой уроженец Рубежа. Ведь эта традиция эпохи Первой Космической войны прижилась только на нашей донельзя милитаризованной планете, а на всей остальной территории Империи считалась традиционалистским бредом. Более того, в глубоком детстве даже мечтал, что когда-нибудь спасу самую красивую девушку Вселенной от страшной смерти в руках палачей с какой-нибудь Фуджейры, а она в благодарность за подаренную жизнь станет моей Спутницей. К счастью, лет в четырнадцать я выболтал эти планы единственной подруге и получил предельно подробный анализ последствий принятия такой клятвы. Естественно, с упором на негативные. В общем, мечты сразу же трансформировались: желание совершить подвиг осталось, первая красавица Вселенной с благодарностью за спасение – тоже, а слово «Спутница» тихо ушло в туман. Как оказалось, для того, чтобы однажды воплотиться в реальности.

В общем, не успел я сообразить, о чем идет речь, как оказался на ногах. Увы, командир оказался быстрее и приказал сохранять тишину. Жестом, реакция на который была вбита в подсознание чуть ли не в младенческом возрасте. А когда я сжал зубы и заиграл желваками, негромко попросил:

- Сядь, закрой глаза, выслушай все, что я расскажу, а потом представь себя на ее месте!

Я опустился в кресло, зажмурился и демонстративно скрестил руки на груди. Ну да, последнее было ребячеством, но мне хотелось показать, что никаким страшным историям моего решения не изменить. Потом вслушался в тихий голос Демьяна Егорыча и провалился в чужое прошлое…

Девушка, которую мне повезло спасти, была моей ровесницей. Ее отец, женившийся по большой любви и подаривший жизнь двум дочерям, служил в Первом Пограничном. Увы, недолго – в сорок четвертом, во время какого-то мелкого конфликта с Халифатом, одна из боеголовок тяжёлой противокорабельной ракеты, выпущенной по их эсминцу, попала прямо в реактор и испарила половину корабля. Безутешная вдова то ли не захотела, то ли не смогла жить в доме, в котором все напоминало о муже, поэтому взяла дочерей, прилетела к родителям на Рубеж и устроилась преподавателем в одну из гимназий Армавира.

На этом проблемы не закончились. Через два года умер дед Дарьи, попав под разгоняющийся флаер пьяного наследника главы рода Алабиных. Еще через три месяца за ним последовала и бабушка – не вынесла разлуки с любимым мужем и тихо сгорела от горя. Чтобы не сломаться, матушка с головой ушла в работу, а Дарья на пару с младшей сестрой по имени Оксана сосредоточились на учебе и тренировках. В результате следующие семь лет пронеслись, как один день.

А второго марта этого года к ним прилетела родная тетка, решившая, что разрыв с очередным супругом надо переживать на родине предков. К сожалению, переживала не так уж и долго – в какой-то момент, устав от однообразия жизни «в жутком захолустье», решила сгонять на природу, дабы от души поплавать и позагорать. Трудно сказать, чем она думала в этот момент, но факт остается фактом – дождавшись отлета сестры и племянниц, эта дура полазила по Сети, нашла подходящий водоем, вызвала автоматическое такси и рванула отдыхать! На планете, более сорока лет пребывающей в состоянии необъявленной войны с Халифатом!! Причем не на городской пляж Армавира, защищенный системами ПВО, ПКО и ПДО , а на озеро Удыль, расположенное в двухстах шестидесяти с лишним километрах от границы внешней зоны контроля города!!! А когда нашла «самое уютное место», то позагорала часа три-четыре и пришла к выводу, что отдыхать в одиночестве не так интересно, как в хорошей компании.

Коротенькое видео, отснятое с минидрона АВФ , упало на комм матери Дарьи в самый неподходящий момент – женщина только-только забрала дочерей из школы и находилась на полпути к дому. Попытки связаться с сестрой закончились крахом: отдыхающая перевела комм в режим «Занят» и выставила статус из одного слова – «Жду!». Навестись на комм было несложно, поэтому семья Федосеевых в полном составе рванула к Удылю. Увы, увезти родственницу домой не получилось – та уперлась, как ослица, заявив, что заберется в флаер только после того, как все остальные оценят прелесть купания в естественном водоеме, а взрослая часть семьи разопьет бутылочку хорошего вина.

Людоловы, работающие на «Аишу», нарисовались на «пляже» в самый разгар ссоры. Тетку показательно пристрелили, дабы все остальные поняли, чем грозят истеричность и непослушание. Но просчитались – прекрасно зная, какая судьба ждет порубежниц на арабских планетах системы, мать Дарьи попыталась свернуть шею младшей дочери. Увы, за годы жизни на мирной планете боевые навыки основательно подзабылись, и командир людоловов прервал это действие без особого труда. Более того, взбешенный попыткой убить самый дорогую часть добычи – несовершеннолетнюю девственницу – собственноручно оттащил женщину от младшей дочери, вздернул на ноги и одним движением ножа распустил ее платье от ворота и до подола.

Трудно сказать, собирался ли он ее насиловать прямо там или просто хотел попугать, но Дарья воспользовалась ситуацией в полной мере – вывернулась из захвата «своего» людолова, засмотревшегося на обнаженные стати взрослой порубежницы, выбила из-под него ноги, перехватила правую кисть и надавила на сенсор стрелкового комплекса пальцем хозяина.

Как она и предполагала, датчик идентификации сработал в штатном режиме, и девушка, довернув ствол «Гнева Аллаха» в нужном направлении, расстреляла младшую сестру, маму и ее обидчика. А «уйти» следом за ними не успела – сервоприводы скафов рванувшихся к ней мужчин оказались мощнее ее мышц, а многолетний опыт отлова самых буйных уроженок нашей планеты позволил зафиксировать нижнюю челюсть Дарьи до того, как она откусила себе язык!

- А теперь несколько фактов для размышления… - сделав коротенькую паузу, рыкнул командир. – Глава аукционного дома «Аиша» гордится тем, что его подручные настолько высококлассные профессионалы, что в их руках «даже иблис превращается в ангела всего за одни сутки». Эту девочку похитили четвертого, а сегодня восемнадцатое, то есть, за это время торги проводились дважды. И еще – Жнец старался покупать самых непокорных!

Я нервно сглотнул – как людоловы выбивают из пленниц непокорство, нам показывали на лекциях настолько подробно, что некоторые фрагменты этих фильмов потом частенько вспоминались в ночных кошмарах. А Егорыч все не унимался:

- А теперь представь, что тебя спасли через четырнадцать дней мучений и за мгновение до того, как один из самых жестоких ублюдков Халифата отрежет тебе руку. Скажи, как бы ты распорядился своей жизнью, зная, что семьи у тебя больше нет, а ненависть к похитителям жжет душу каленым железом?!

Глава 2

Глава 2. Анастасия Шереметева.

18 марта 2352 года по ЕГК.

…Неверный свет Волчьего Солнышка, краешек которого только-только показался из-за далекого горизонта, прервал господство Ночной Тьмы и добавил угольно-черному Миру первые оттенки серого. Несколько долгих мгновений ожидания – и отдельные тени вдруг обрели объем, выстроились в изломанные линии и превратились в стволы деревьев Изначального Леса. Первый порыв проснувшегося ветерка, качнувший ветви и отправивший в недолгий полет ссохшуюся листву, осторожно коснулся челки Анастасии и, растрепав, испуганно стих. Зато второй, оказавшийся заметно смелее, принес откуда-то отголоски волчьего воя. И который раз за день заставил девушку подобраться.

Целая Вечность выматывающей тишины – и где-то справа треснул сухой сучок, затем зашелестела прошлогодняя хвоя, и бесформенный сгусток мрака, выметнувшийся из-за ближайшего корявого ствола, сгустился в знакомый силуэт.

- Оборотень! – восторженно выдохнула она, дождалась появления своего кумира и с первыми звуками музыки скользнула ему навстречу.

Вот так, вплотную, лидер группы «Бурелом» выглядел еще более волнующе. Рост за два метра, широченная шея и плечи, выпуклая грудная клетка, узкая талия и руки толщиной с девичье бедро внушали если не страх, то опасение. А волчья маска на месте лица, алые огоньки в глазах и кожаные штаны, крайне нескромно обтягивающие мускулистые ноги, вызывали томление души и почти невыносимое желание заглянуть за морф-маску. Увы, настоящее имя певца со сценическим псевдонимом «Оборотень» оставалось тайной для всех, кроме его продюсера, группы подтанцовки, личных телохранителей и членов семьи, так что об этом ей, Анастасии, оставалось только мечтать. И терять голову, танцуя вместе с интерактивной голограммой парня своей мечты или изображая одну из его бэк-вокалисток. Вот она и запела. Так же тихо, как ОН:

- Смрад больших городов травит чистые души,

Бег за завтрашним днем там, внутри колеса-а-а…

Благо, за два с лишним десятка прослушиваний выучила слова наизусть. Увы, в тот самый миг, когда ее сердце воспарило к небесам вместе с Золотым Голосом Империи, искин ДАС-а понизил громкость записи почти до нуля. Дав возможность услышать голос сестры, почему-то раздавшийся со стороны окна:

- Слышь, Настен, влюбленность в этого блохастика лишила тебя остатков ума! Посмотри на часы, дурында, и обрати внимание на то, что большая стрелка уже приближается к цифре пять, а маленькая миновала семерку. А потом скажи, на что это может намекать, с учетом того, что сегодня пятница?

- О, черт!!! – испуганно воскликнула Анастасия, скользнула к правой стене, заглянула в ростовое зеркало и схватилась за голову.

- Не «черт», а «ведьмочка»! В порядком пропотевшем белье и такая растрепанная, как будто только что слезла с любимой метлы… - ехидно прокомментировала младшая сестричка. – А ведь до прилета папеньки осталось всего ничего!

- Чуть раньше напомнить не могла? – сорвавшись с места, выдохнула хозяйка гостиной, в три прыжка долетела до двери, ведущей в спальню, и рванула ее на себя.

- Двадцать девять раз набирала на комм, пять минут долбилась в покои со стороны коридора, кстати, на пару с Маришкой, и приблизительно столько же времени бросала в твои окна любимые сливы. Если бы не карниз и не неплотно прикрытая створка, влетела бы ты, подруга, на пару недель домашнего ареста без права выхода в Сеть!

Последнее предложение девушка слышала через пень-колоду, ибо успела добежать до ванной комнаты, вломиться в душевую кабинку и включить воду, а Лизка особо не торопилась. Впрочем, большую часть монолога сестры она смогла бы озвучить сама, прекрасно зная, как отец отреагировал бы на столь демонстративное пренебрежение им и его планами.

В общем, мылась Настя, можно сказать, в экстремальном режиме. И точно в таком же режиме делала все остальное. В смысле, приводила себя в порядок и одевалась. Благо ее личный «Куафер » был запрограммирован еще накануне, а подходящий наряд и драгоценности ждали украшали центральный манекен гардеробной уже дня четыре. Ну, а в процессе изредка вдумывалась в шуточки Елизаветы:

- А декольте можно было бы сделать и поглубже. Впрочем, о чем это я? Этот самый Жан-Жак Дангель ни разу не Оборотень, а значит, демонстрировать ему сиськи во всем их невероятном великолепии абсолютно бессмысленно… О-о-о, а туфельки-то не так уж и плохи. И будут радовать твою истомившуюся душеньку аж первые десять минут танца. Зато потом заставят проклясть тот миг, когда ты потеряла дар речи от высоты этих умопомрачительных каблучков и переоценила устойчивость кожи ног к длительным механическим воздействиям… Слышь, сеструха, а зачем тебе такие ногти? Этот, который Дангель, вроде как, пребывает в возрасте «столько не живут», соответственно, твое целомудрие будет в безопасности…

Что интересно, параллельно этому брюзжанию Лизка занималась сразу несколькими полезными делами. Во-первых, следила за временем и не позволяла Анастасии отвлекаться на всякую ерунду. Во-вторых, помогала с одеванием, то есть, подавала элементы наряда, аксессуары, духи и так далее. И, в-третьих, через камеру любимого квадрокоптера наблюдала за коридором замедления, по которому к имению должен был подлететь отцовский флаер. Так что, закончив приводить себя в порядок, Настя благодарно чмокнула ее в щечку и от души поблагодарила. А когда дождалась ответного поцелуя, подобрала подол бального платья, последний раз оглядела свое отражение в огромном зеркале и рванула на выход.

Первая половина пути, то есть, пробежка по своим покоям и коридору второго этажа, прошла в сопровождении все той же Елизаветы. А в лифтовом холле девушка обзавелась еще одной спутницей, единственной близкой подругой и личной телохранительницей в одном лице, Марьяной Завадской, кстати, оберегающей ее от превратностей судьбы порядка семи лет. И не смогла не выплеснуть на нее свои впечатления от просмотра эксклюзивной записи последней песни «Невосполнимая потеря»:

- Мариш, ты себе не представляешь, как я тебе благодарна! Я просмотрела клип раз двадцать пять, выучила партии Оборотня и всех его бэк-вокалисток, запросто заменю любую из девочек подтанцовки и…

- …и забыла обо всем на свете кроме своего любимого блохастика! – сварливо пробубнила Лизка, первой вывалившись из лифта в ангар. – С ума сойти, вот так, со стороны, оставляет впечатление нормальной. Но стоит включить этот ваш чертов «Бурелом» – и дура дурой!

- Ох, кто-то у меня сейчас схлопочет… - прищурилась старшая. И нарвалась на отповедь младшенькой:

- Не смеши! С тех пор, как Марьяна начала таскать тебе записи клипов этого придурка, ты забила на все, что можно и нельзя, а я продолжаю тренироваться. Так что с вероятностью процентов в девяносто пять превращу тебя в отбивную уже на первой минуте спарринга!

- Да ладно?!

- А давай проверим? – загорелась мелкая. И тут же посерьезнела: - Так, о спаррингах как-нибудь потом – папин «Консул» уже в коридоре замедления!

- И, как обычно, будет минута в минуту… - еле слышно выдохнула Анастасия, после чего невольно поежилась, представив реакцию отца на ее опоздание. Впрочем, уже через миг почувствовала ободряющее прикосновение младшей сестры и собралась – вскинула голову, развернула плечи и втянула живот. В общем, влезла в тот образ, который была обязана «носить» за пределами городского имения Шереметевых…

…Реакция отца на нее и Лизку очередной раз царапнула душу – оглядев дочерей абсолютно нечитаемым взглядом, он едва заметно кивнул, дав понять, что «все в норме», затем на редкость скупым, но выверенным жестом пригласил старшую устраиваться в кресле напротив себя и вернулся к изучению биржевых сводок! Мелкая, из чувства протеста заявившаяся в ангар в ярко-красной просвечивающей майке с двусмысленной надписью «Большое удовольствие», юбке с подолом, толком не прикрывающим даже трусики, и босиком, не на шутку обиделась. Поэтому помахала Анастасии ручкой, дождалась, пока бронированная дверь займет положенное место, и скинула на комм сообщение «Может, стоило припереться голой?»

Набирать ей ответ девушка поостереглась. Поэтому поляризовала боковое окно и выглянула наружу. И пока «Консул» разворачивался, набирал скорость и вписывался в разгонный коридор, ведущий к пучку скоростных магистралей, успела скользнуть взглядом по иссиня-черной крыше городского особняка Карамышевых, полюбоваться разноцветным лабиринтом в саду роз Иловайских и позалипать на аквапарк Пантелеевых, кстати, построенный нынешним главой рода для одного-единственного, но по-настоящему любимого ребенка!

Точно так же «развлекалась» и после того, как флаер, набрав высоту, наконец, выбрался из Дворянской Слободы Новоалексеевска , и под его днищем замелькали многоэтажные «свечки» Заречья. Сначала восхитилась безумному переплетению сверхплотных жгутов из разноцветных флаеров, соединяющих жилые комплексы с развлекательными и торговыми центрами, парками отдыха, перехватывающими парковками и другими объектами инфраструктуры. Потом некоторое время разглядывала толпы людей, слоняющихся по улицам, благо тяжелая машина летела не очень высоко, и отдельные точки не сливались в бесформенные пятна. Ну и, как обычно, доразглядывалась, ухнув в порядком надоевшие, но от этого не менее актуальные мысли о своем кошмарном настоящем и не менее кошмарном будущем. Ведь было, с чем сравнивать – там, внизу, кипела настоящая жизнь! Там можно было пройтись по улице или переулку, плюхнуться за столик открытого кафе, взять бумажное меню и заказать чего-нибудь не полезного, а вкусного. Пробежаться по набережной, покормить голубей, добраться до реки, залезть на ограждение и бездумно смотреть на неспешное течение. Или дождаться наступления темноты и в компании единомышленников рвануть на какой-нибудь забойный концерт. А еще там, внизу, можно было смеяться и плакать, знакомиться с теми, кто интересен тебе, а не главе рода, совершать ошибки и глупости, валять дурака и заниматься тем, к чему лежит душа. Да, там было можно почти все. Но не ей.

«Ты Шереметева. А значит, обязана вести себя безукоризненно…» - мысленно пробормотала Анастасия и попробовала хоть ненадолго отвлечь отца от работы:

- Папенька, а вас никогда не удивляло, что Его Императорского Величества Первый Летний Бал традиционно проводится в начале мая? Ведь май – третий месяц весны, значит, бал должен называться весенним!

Угу, отвлекла. Секунд на сорок, потребовавшихся ему для того, чтобы найти в Сети статью о традициях Императорского Двора, скинуть ссылку ей на комм и «одарить» аж двумя словами:

- Изучи. Проверю.

Надо ли говорить, что после такого «теплого» обращения ее еще сильнее потянуло в тот, «нижний мир»? Увы, шансы попасть туда хотя бы на часик-другой стремились к нулю, и она, с трудом сдержав слезы, вывесила перед собой голографический экран с материалом, рекомендованным для изучения…

…Студия господина Дангеля в точности соответствовала представлениям Анастасии о месте, в которое регулярно наведываются самые высокомерные, самовлюбленные и капризные представители высшего света Империи. Здоровенное имение, напоминающее рыцарский замок эпохи Темных Веков, выглядело игрушкой, невесть как увеличившейся в размерах в несколько десятков раз, но не утратившей и толики своей «ненастоящести». Мощные стены «из дикого камня» были идеально гладкими, бойницы и зубцы абсолютно одинаковыми, донжон и десяток разновысоких башен – чистенькими и такими аккуратными, как будто только что вышли из промышленного синтезатора. Точно так же «донжон» смотрелся и внутри. Ангар, в который залетел «Консул», был оформлен в стиле каретного сарая, со стенами «из тесаного кругляка», а четыре стоящих в нем флаера стилизованы под колесные средства передвижения эпохи Средневековья. Лифт, спустивший Анастасию и ее отца на третий этаж, изображал своего далекого предка, убивая наповал железной дверью, стенками из кованых прутьев и промасленными стальными тросами, «стремительно уносящими вверх уродский противовес». Коридор, в который они вышли после перезвона «колокольчиков», «восхитил» картинами в тяжелых деревянных рамах, покрытых сусальным золотом или краской, очень качественно изображающей такое покрытие, а также паркетным полом, зачем-то натертым какой-то чертовски скользкой и неприятно пахнущей дрянью!

Нет, грохнуться она не грохнулась. Но в процессе преодоления пары десятков метров, разделявших лифтовый холл и дверь в большой танцевальный зал, мысленно помянула хозяина этого убожества не один и не два раза. А когда чопорный живой лакей в аляповатой ливрее предупредительно распахнул тяжеленные и высоченные деревянные двери, получила возможность увидеть своего будущего мучителя в реальности.

Жан-Жак Дангель оказался похожим на страуса. Того самого, чьи перья украшали навершие шлема на гербе этого рода. Невысокий, с головой, покрытой серым «пушком», с на удивление большим и мясистым носом, с тонкой шеей, узкими плечами, наметившимся пузиком и тощими ногами, он забавно топтался на месте, но держался так, как будто считал себя живым олицетворением мужской красоты и шарма. А еще смотрел сверху вниз не только на нее, но и на ее отца! Тем не менее, высказывать ему свое «фи» Анастасия поостереглась – пережила обмен велеречивыми приветствиями и комплиментами, унизительный осмотр, во время которого чувствовала себя дворняжкой, невесть как родившейся у породистой суки, и пропустила мимо ушей большую часть той грязи, которую экс-танцмейстер Императорского Дворца вылил на тех, кто ставил ей осанку и походку, шил платье, подбирал аксессуары, укладывал волосы и т.д.

Точно так же она себя вела и всю первую половину урока. Не показала ни словом, ни жестом, что ее задели крайне неприятные комментарии во время демонстрации полонеза. Стоически перетерпела тычки костлявым пальцем в бока и живот в процессе отработки отдельных движений этого танца. Перенесла показ и «шлифовку» элементов кадрили. И даже постаралась уложить в памяти большую часть замечаний «эксперта по танцам», несмотря на то, что «Ангелок» с ее комма парил под потолком и старательно записывал все, что происходило в зале. А когда Жан-Жак Дангель решил перейти к вальсу, даже воспрянула духом, так как очень любила этот танец и была уверена, что освоила его более чем хорошо. Увы, у ее партнера оказалось другое мнение – не успела Анастасия развернуть плечи, как танцмейстер презрительно поморщился, стремительно сместился так, чтобы оказаться сбоку, бесцеремонно шлепнул ее по заднице и тут же приподнял ладонью грудь:

- Прогнись, как положено, кор-р-рова!!!

Следующие несколько мгновений прошли мимо нее. Хотя нет, не так – Настя чувствовала, как раскручивается ее корпус, видела, как разгоняется правый кулак, понимала, куда он попадет, но не контролировала ни разум, ни тело. До тех пор, пока не услышала хруст ломающейся челюсти и гневный рык рванувшегося к ним отца:

- Ты что творишь, дура?!!!

Ответ сорвался с губ сам собой:

- Защищаю свою честь от престарелых сластолю-…

Тяжеленная пощечина, сбившая ее с ног, прервала ответ на полуслове и заставила девушку заледенеть душой – прикоснувшись к лопнувшим губам и полюбовавшись на окровавленные пальцы, она поймала взгляд родителя и холодно усмехнулась:

- Как и следовало ожидать, ты защитил не меня. Впрочем, не удивительно – в твоем сердце есть место только для Веньки, а мы с Лизой лишь одноразовый ресурс, способный упростить достижение твоих личных целей…

…Первое, что сделала девушка, загрузившись в отцовский «Консул», это демонстративно развернула виртуальную клавиатуру комма и неторопливо набрала сообщение младшей сестричке:

«Встречать папеньку голышом абсолютно бессмысленно. Ведь ты, как и я – Елисеевское отродье, а значит, презираема по умолчанию…»

Лиза ответила практически сразу. Вернее, очень четко определила, в каком состоянии Анастасия, и прислала одно-единственное требование:

«Рассказывай!»

Набирать сообщение за сообщением, сидя напротив отца и видя, как его злит каждое прикосновение к виртуальной клавиатуре, оказалось на удивление приятно, поэтому девушка не ограничилась кратким изложением своего «падения», а описала пребывание в имении Жан-Жака Дангеля от начала и до конца во всех подробностях. Затем отправила Лизе запись, сделанную микродроном, и голофото своего лица. Со впечатляющим синяком на половину лица, опухшей губой и потеками крови на подбородке.

Реакции на эти послания пришлось ждать минут семь-восемь, но выражение лица отца, получившего и просмотревшего какой-то текстовый файл, порадовала ничуть не меньше, чем сообщение от младшенькой:

«Отправила ему список детских домов, принимающих на воспитание коров благородных кровей. С айдишками владельцев и управляющих. А под своей подписью добавила ссылку на личный идентификатор деда Борислава. Правда, сильно сомневаюсь, что он нас ему отдаст…»

Анастасия криво усмехнулась и мысленно вздохнула: переход в род Елисеевых ничего не решал. Ведь они с Лизой были девушками благородных кровей. То есть, ресурсом, способным упрочнить уже имеющиеся связи с другими родами или создать новые при наличии такой необходимости. А значит, должны были отыграть требуемые роли, причем в ближайшие год или два!

Нет, в том, что в роду деда Борислава эти самые год-два будут прожиты намного лучше, она нисколько не сомневалась. Но в то же самое время прекрасно понимала, что юридической возможности забрать их у отца у Елисеевых нет, и что любая тяжба ославит их с Лизой на всю Империю, а значит, еще и перечеркнет все надежды на более-менее равные браки.

«Надеюсь, деду ты ничего не пересылала?» - поинтересовалась она через пару минут.

«Я не такая дура, какой кажусь со стороны…» - прилетело в ответ. – «Так что ограничусь «теплой» встречей…»

Теплая встреча в исполнении Елизаветы Игоревны Шереметевой получилась короткой, но запоминающейся: встретив «Консул» рядом с его посадочным местом и дождавшись открывания боковой двери, она внимательно рассмотрела лицо Анастасии и в полный голос процитировала одно из любимейших выражений отца:

- Тварь, поднявшая руку на женщину, теряет право называться мужчиной!

- Зато эта тварь стоит во главе рода с тысячелетней историей . И искренне гордится тем, что… - начала, было, старшая. А когда отец рванул ее за рукав и развернул к себе, уставилась ему в глаза: - Что, ударишь еще раз?! Так бей: теперь я знаю, что ТЫ на это способен, поэтому нисколько не удивлюсь!

- Настя, ты опозорила ро-…

- Род опозорил ТЫ! В тот самый момент, когда проигнорировал хамское поведение урода, уверенного, что умение красиво танцевать дает право считать себя центром Вселенной и относиться к несовершеннолетней дворянке, как к продажной девке!

- Ты не понима-…

- Понимаю! Куда больше, чем хотелось бы: ты поднял на меня руку. В чужом доме и в присутствии постороннего мужчины. Потом подал руку не мне, а тому, кто оскорбил меня и словом, и действием. И, извинившись перед ним, утащил меня к флаеру, забыв о том, что все происходящее в зале снималось камерами СКН чужого особняка. Говорить спасибо, как ты, наверное, догадываешься, не буду. И возмущаться тоже. Толку с этого, если ты, по твоим же словам, потерял право называться мужчиной?

Скрип зубов и удар по обтекателю «Консула» оставили девушку равнодушной – закончив излагать свою точку зрения, она развернулась на месте, подхватила под руку младшую сестру и неторопливо пошла к лифту. Оказавшись в кабинке, без какой-либо спешки ткнула пальцем в сенсор нужного этажа. Потом величественно прошла по коридору до своей двери, вломилась в гостиную, поймала взгляд встревожившейся телохранительницы и требовательно мотнула головой в сторону спальни. А когда та рванула следом и, оказавшись в небольшой комнатке, плотно прикрыла за собой дверь, вопросительно выгнула бровь.

- Проверяла сервак СКН четверть часа назад. Мои закладки на месте. Так что тут можно говорить совершенно свободно.

- Радует. Хотя бы это… - вымученно улыбнувшись, буркнула Анастасия и рухнула на кровать. А через десяток секунд, оказавшись в объятиях и сестры, и единственной подруги, нашла в себе силы сбросить на ДАС запись с «Ангелочка», дождалась, пока Марьяна досмотрит ролик, и устало потерла лицо:

- Как видишь, «лучше» не стало. Даже после того, как он завел себе четвертую официальную любовницу. Ну, и что нам с Лизой теперь делать?

Младшенькая приподнялась на локте и плотоядно оскалилась:

- Для начала поставить крест на мечте всей его жизни! Представь, на Первом Весеннем Балу ты принимаешь приглашение на танец от его императорского высочества, ослепительно улыбаясь, проносишься с ним в вальсе целый круг по огромному залу и, приблизившись к отцу, в розовых грезах уже выдавшему тебя за него замуж, отвешиваешь кавалеру пощечину! Принц Мирослав взбешен, ты автоматом вылетаешь из списка девиц, претендующих на место его законной супруги, а отец в глубочайшем обмороке!

Анастасия представила себе не только эту картинку, но и наиболее вероятные последствия. Поэтому грустно усмехнулась:

- Звучит здорово. Но после такого свинства будущий император затаит на меня зло. Соответственно, ни один здравомыслящий родитель не позволит своему отпрыску повести меня под венец, и всю оставшуюся жизнь придется прожить старой девой.

- Ладно, пощечина отменяется, и ты просто даешь понять Мирославу, что он тебе не интересен!

- А толку? – подала голос Марьяна. – Браки такого уровня заключаются родителями. Значит, если Настена понравится нынешнему императору, то вылетит замуж быстрее собственного визга. И всю оставшуюся жизнь будет доказывать обиженному мужу, что фраза, сказанная на балу, должна была ударить не по нему, а по вашему отцу!

- Хорошо, оставим потенциального жениха в покое и представим себе среднестатистический бал! – раздраженно воскликнула младшенькая. – Первое, что приходит в голову – это нереально огромная толпа дворян и дворянок, прилетевших на Белогорье со всей Империи. Второе – ни на миг не прекращающаяся битва за внимание Его Императорского Величества, членов его семьи и приближенных. Не знаю, как вы, а я уверена, что этой своре голодных псов достаточно подкинуть сахарную косточку правильного слуха или убедительно звучащего «компромата», и все планы отца вылетят в открытый космос! Говоря иными словами, нам надо включить головы и придумать десяток вариантов «случайных ошибок», «оговорок» и тому подобной лабуды. Чтобы во время бала ты смогла воспользоваться первой же представившейся возможностью и выскочить из двери улетающего флаера!

Настя задумчиво накрутила на палец первый попавшийся под руку локон, глубоко вздохнула и махнула рукой:

- Ладно, убедила! Поэтому сейчас я открою текстовый файл, а вы начнете озвучивать все варианты, приходящие в голову…

Глава 3

Глава 3. Ярослав Логачев.

19 марта 2352 года по ЕГК.

…Приземления я не заметил по вполне прозаической причине – спал. А гравикомпенсаторы, работающие в штатном режиме, сглаживали все маневры корабля. В результате сообщение СамСамыча о том, что «Буян» уже висит в подземном ангаре, а все желающие его покинуть могут выдвигаться к шлюзу, достучалось до моего сознания далеко не сразу. Точно так же, не сразу, вернулись и воспоминания о последних часах перед уходом в царство Морфея – первые секунд пятнадцать после прихода в сознание я тупо таращился в слишком высокий потолок, пытаясь сообразить, с какого перепугу обретаюсь в трюме, а не в каюте. Зато появление в поле зрения лица Дарьи Федосеевой, встревоженной моим слишком резким пробуждением, мгновенно освежило память и заставило мысленно схватиться за голову!

Почему? Да потому, что я вспомнил, что, поддавшись уговорам старших родичей, не только согласился на участие в Большой Игре и взял на себя ответственность за жизнь и будущее ровесницы, но и пообещал ей помочь раздать долги людоловам с Фуджейры-три!

Настроение, и без того не очень хорошее, тут же ухнуло в пропасть, а пальцы сами собой сжались в кулаки – старшие родственнички очередной раз втянули меня в свои игры, не оставив ни единой возможности сделать шаг назад!

- О чем задумались, Ярослав Викторович? – мгновенно отреагировав на изменение выражения моего лица, учтиво поинтересовалась Дарья.

Не знаю, почему, но обращение по имени-отчеству здорово резануло по нервам. Да, я с раннего детства привык к неравенству между дворянами и всем остальным населением Империи Росс, соответственно, был обязан принять демонстрируемое уважение, как должное. Однако, проанализировав свои ощущения, неожиданно понял, что не считаю себя выше этой конкретной мещанки. Ведь я был самым обычным порубежником, ничем не отличающимся от миллионов своих сверстников, проживающих на планете. А Федосеева с честью выдержала испытание, о котором было страшно даже думать! В общем, разобравшись со своими тараканами, я без какого-либо внутреннего сопротивления сформулировал крамольную мысль:

- Для тебя Ярослав или Локи. Наедине и в присутствии друзей – Яр или Ярик. И, естественно, никаких «вы».

Чертовски длинные и густые светло-русые ресницы едва заметно затрепетали, угольно-черные зрачки, окруженные ярко-синей радужкой, расширились, короткий кивок засвидетельствовал заключение чего-то вроде дополнительного соглашения к уже имеющемуся договору. А еще через пару секунд с невероятно красиво очерченных губ сорвалось очень интересное уточнение:

- Как я понимаю, это требование является частью ответа на мой вопрос?

Я мысленно хмыкнул. А потом вспомнил, что эта девушка закончила школу экстерном со средним баллом в девятьсот девяносто три из тысячи возможных и просто ждет совершеннолетия, чтобы поступить в Его Императорского Величества Академию Межгосударственных Отношений, по праву считающуюся самым престижным высшим учебным заведением Империи. И, почувствовав себя озабоченным придурком, твердо решил пересмотреть принципы отношения к красивым девушкам. Само собой, не забыл и о том, что Дарья ждет ответ на заданный вопрос, и основательно загрузился. Ведь практически любой из приходящих в голову вариантов должен был напомнить ей о гибели матери и сестры. В общем, пришлось ограничиться утвердительным кивком. И осторожно задать тему не очень простого, но нужного разговора:

- Да. Что касается всего остального… Знаешь, клятва, которую ты мне дала, очень уж серьезная. И я не уверен, что смогу соответствовать твоим ожиданиям и надеждам!

- Я тоже представляла будущее совсем не таким… - горько усмехнулась Федосеева. – Однако жизнь внесла в мечты свои коррективы, и их уже не проигнорируешь.

Ее лицо дышало абсолютным спокойствием, но в глубине глаз было столько боли, что я малодушно забил на свои планы и закруглился:

- Так и есть. Поэтому имеет смысл жить текущим мгновением и научиться прощать друг другу несовершенство. Хотя бы первое время, пока не появятся взаимное уважение и новые мечты.

Дарья склонила голову к плечу, несколько мгновений рассматривала меня, как учебный препарат, лежащий под микроскопом, а затем начала наводить мосты со своей стороны:

- На мой взгляд, для начала стоит разобраться в том, что для каждого из нас значит эта клятва, и постараться избавиться хотя бы от тех шероховатостей, игнорирование которых рано или поздно создаст серьезные проблемы.

Предложение было логичным и перекликалось с моими планами, так что я ухватился за него, как утопающий за соломинку:

- Согласен. Поэтому…

- Прости, что перебиваю, но по ряду причин начну я. Не возражаешь?

Я развел руками и устроился поудобнее.

Дарья последовала моему примеру и первым делом извинилась:

- Для начала прошу прощения за то, что вынудила взять на себя ответственность за меня и мое будущее. Никакой корысти в этом действии не было, нет и быть не может – квартира, в которой мы жили, была в собственности у мамы и перейдет ко мне по наследству, уровень знаний, уже продемонстрированный на выпускных экзаменах, гарантирует место в любом высшем учебном заведении Империи, а единственный вариант получения дворянства, о котором когда-либо мечталось, это личные заслуги перед государством. Говоря иными словами, окажись на твоем месте другой порубежник, я сделала бы то же самое. Ибо пообещала себе дать эту клятву любому спасителю во время одного из перерывов в «общении» с крупным специалистом по воспитанию неукротимых.

Судя по горечи, с которой была произнесена последняя фраза, девушка цитировала этого самого «специалиста». И параллельно вспоминала «общение». Конечно же, в этот момент я почувствовал себя не очень уютно. Но прерывать монолог и не подумал, догадываясь, что Даше этот разговор нужен ничуть не меньше, чем мне.

- Отказываться от единожды данного слова я не умею в принципе, так что озвучила клятву при первой же возможности. И не откажусь от нее ни за что на свете. Поэтому имеет смысл включить меня в свои планы на будущее.

После этих слов девушка ненадолго ушла в себя, затем зябко поежилась, снова поймала мой взгляд и продолжила говорить:

- Как ты, наверное, понимаешь, в тот момент, когда я обещала себе стать Спутницей спасителя, мне было не до точных формулировок наших прав и обязанностей. Поэтому я буду воспринимать свое «Служение», если можно так выразиться, в «стандартном» варианте. В том самом, о котором на Рубеже знает любой ребенок. Говоря иными словами, буду рядом, пока мы живы, никогда не сделаю ничего тебе во вред и выполню любое твое желание. А теперь пара слов о «шероховатостях», которые только кажутся таковыми. Их не так уж и много: я не претендую на место в твоем сердце, не рассчитываю на брак и не нуждаюсь в особом внимании. Таким образом, если мы не найдем общий язык, то буду изображать горничную, помощницу, наложницу и очень мотивированного телохранителя в одном лице. Найдем – стану подругой, соратницей, любовницей и далее по списку, ограниченному только твоей фантазией.

Я закрыл глаза, задвинул куда подальше гордость, негодование, сочувствие, подростковую дурь и все остальные чувства, включил логику и через какое-то время пришел к выводу, что, окажись на месте Федосеевой, предложил бы своему спасителю приблизительно то же самое. Потом чуть-чуть расширил «охват» проблемы, представив себя сиротой из простонародья, волею судьбы попавшим в древний дворянский род, и определился со своим отношением к проблеме:

- Даш, я все так же боюсь ответственности длиною в жизнь, но уже принял клятву, поэтому постараюсь как можно быстрее привыкнуть к тому, что уже никогда не буду один и включу тебя в свои планы. Далее, раз клятва твоя, значит, во всех спорных ситуациях буду отталкиваться от твоего отношения к ней. Тем более, что в детстве, мечтая совершить подвиг и обрести Спутницу, жил не конкретными требованиями, а ощущениями. Ну, и последнее: превращать тебя в прислугу, наложницу, телохранителя и далее по списку, ограниченному самой сутью понятия «Служение», не в моем характере. Поэтому давай попробуем стать друзьями.

Вместо ответа Федосеева протянула мне руку. А когда я ее пожал, попросила влезть на сайт планетарного филиала Имперского Банка и вбить в соответствующие поля ее пароль и логин. Я потянулся к комму и, начав вводить первые символы, внезапно сообразил, что у этой девушки нет ровным счетом НИЧЕГО! Нет, мысль о том, что до ее Армавирской квартиры менее четырех тысяч километров, меня, само собой, навестила. Но тут же помахала ручкой и унеслась по своим делам – я ни на секунду не забывал о том, что игра с людоловами уже началась, что полет на такое расстояние нецелесообразен, что любое напоминание о гибели родных сделает этой девушке больно и что я несу ответственность за ее жизнь и будущее. В общем, передав Даше устройство, я дождался открытия странички сетевой торговой площадки «Пирамида», выждал пару минут и осторожно накрыл предплечье девушки ладонью:

- Хочешь смотреть – смотри. И выбирай то, что требуется. Но ничего не покупай. Ведь я – мальчишка, которому повезло завалить шейха Аббаса и который вот-вот получит десять миллионов рублей, а ты Спутница, обретение которой просто обязано провоцировать меня на ребячество. Значит, сразу после получения транша мы с тобой возьмем айрбайк и рванем за мощным спортивным флаером, коммами последней модели, красивой модной одеждой и другой статусной дребеденью.

Федосеева включилась в игру практически мгновенно – обиженно выпятила нижнюю губу и вытаращила глаза так, как будто пыталась удержать наворачивающиеся слезы. Потом картинно оттопырила мизинцы, взялась большими и указательными пальцами за ткань комбеза и оттянула ее от груди:

- Что, прямо в этом?!

Я облегченно перевел дух. Потом вспомнил, что «Буян» давным-давно в ангаре, вскочил на ноги и протянул ей руку:

- Нет, конечно! Сейчас мы прокатимся по подземному тоннелю, поднимемся в дом и пройдем в покои нашей семьи. Там заглянем в оружейку и подберем какой-нибудь игольник, а то смотреть на тебя-безоружную нет никаких сил. Затем ты завалишься в ванну и хорошенечко расслабишься, а я тем временем организую подходящий наряд.

- На свой вкус? – лукаво поинтересовалась она.

Я отказывался понимать, как после всего пережитого ей удается изображать такие светлые эмоции. Тем не менее, поддержал начатую игру – отрицательно помотал головой и притворно вздохнул:

- Увы, нет – у меня имеется жутко заботливая мамочка, дочурка, старшая сестричка, наставница и ближайшая подруга в одном лице. И если она узнает, что я лишил ее возможности подобрать Самый Первый Наряд для Спутницы, то расстроится до слез. А я этого не переживу…

…Несмотря на однозначную принадлежность к слабому полу, динамическую голограмму своей фигуры Федосеева создала всего за шесть минут! Если бы не файл с соответствующим названием, появившийся в специально созданной директории, и не его правильный «вес», то я бы решил, что Спутница позвала меня для того, чтобы признаться в неспособности разобраться с интерфейсом «Модельера». А так озадаченно почесал затылок, проводил ее до ванной комнаты, вручил одноразовый банный халат и сбежал. О том, что на дворе четыре тридцать утра, вспомнил уже после того, как вломился в спальню единственной по-настоящему дорогой личности во всей Вселенной, включил верхний свет и увидел аппетитную ножку, торчащую из-под тоненького одеяла. Переигрывать свои планы счел неразумным. Тем более, что знал, как Панацея отнесется к этой конкретной попытке позаботиться о ее спокойном сне. Поэтому обошел кровать, осторожно вытянул основательно потрепанного, но все еще любимого игрушечного медвежонка из цепких ручек и занял его место.

Увы, вместо того чтобы среагировать на экспроприацию одного из моих самых первых подарков и проснуться, Беклемишева привычно обхватила меня за талию, пододвинулась поближе, вжалась носиком в грудную мышцу и продолжила дрыхнуть. Пришлось виновато вздыхать:

- Забава, мне срочно нужна твоя помощь.

- Кого будем терроризировать в этот раз? – не открывая глаз, сонно поинтересовалась она.

- Терроризировать?! Я только что вернулся из рейда!

- Пффф, можно подумать, что какой-то там рейд может ограничить полет твоей фантазии или спасти очередную жертву от розыгрыша!

Я криво усмехнулся и легонечко подергал ее за плечико:

- Поверь, мне сейчас не до розыгрышей.

Не знаю, что она услышала в этих словах, но через мгновение одеяло улетело к изножью, а девушка, которую я любил и уважал в разы сильнее, чем родителей и всех родичей, вместе взятых, перевернула меня на спину, уселась на живот, чтобы не дать сбежать, и требовательно уставилась в глаза:

- Рассказывай!

Рассказал. Во всех подробностях, ибо доверял Забаве больше, чем самому себе. Она, как водится, не перебивала. Когда поняла, что я выговорился, задала добрый десяток уточняющих вопросов, потом зажмурилась, запустила пальцы в буйную шевелюру и затаила дыхание. Анализировала услышанное не так уж и долго – от силы минуты две. Затем легла, пристроила подбородок мне на грудь, тихонько выдохнула и одарила улыбкой, отдающей горечью:

- Не зря говорят: «Бойтесь своих желаний, они могут и исполниться»! Твоя мечта сбылась, и от этого уже никуда не деться. Впрочем, воспитывать не буду – поздно, ты уже попал. Зато порадуюсь за эту девочку: Судьба подарила ей лучшего из гипотетически возможных Спасителей, и если она не полная дура…

- Не дура… - уверенно заявил я, прервав восхваления меня-любимого. За что получил щелбан по кончику носа и чертовски теплый поцелуй в ключицу:

- Что бы она тебе ни говорила и в чем бы ни клялась, имей в виду, что Спутница не кукла и не игрушка. А значит, ей потребуется внимание, тепло души, участие и море времени. При этом ее не спустишь в утилизатор, не поменяешь на более современную модель и не вернешь родителям. Ну, и самое неприятное – эта девочка почти со стопроцентной гарантией превратится в вечный раздражитель для твоих баб и… когда-нибудь смертельно надоест!

Я кивнул, показывая, что согласен со всеми этими утверждениями. После чего услышал ожидаемое обещание. Причем в единственно возможной форме:

- В общем, легко не будет. Но я помогу всем, чем смогу.

- Нисколько в этом не сомневался… - улыбнулся я, ласково провел рукой по растрепанным волосам и озвучил свои потребности короткими, но предельно информативными предложениями: - Забав, как только я получу деньги, мы с Дашей полетим за покупками. У нее нет ничего, кроме флотского белья и комбеза, выданных на «Буяне». Динамическая модель фигуры уже на сервере «Модельера». Дальше объяснять?

Последнюю фразу я договаривал в гордом одиночестве – уяснив поставленную задачу, подружка спрыгнула и с меня, и с кровати, в три прыжка добежала до двери в гардеробную и исчезла. Увы, моя попытка задержаться в спальне на пару секунд, чтобы найти хотя бы халатик, была жестоко пресечена – не успев скрыться за дверью, Беклемишева потребовала меня к себе:

- Ну, и где ты застрял?! Дуй сюда, будешь оценивать мою работу и страшно придираться…

«Дунул». А через десяток секунд привычно упал на правый подлокотник старого, немного продавленного, но чертовски уютного кожаного кресла, которое в далеком детстве называл нашим общим троном, облокотился на потертую спинку, приобнял Забаву за плечи и с интересом уставился в центр комнаты, ожидая возникновения трехмерной голограммы. И дождался… то ли декларации намерений, то ли подтверждения уже озвученных обещаний. В смысле, появления фигурки Спутницы, прикрытой одними лишь стандартными флотскими трусиками!

- Ты уверен, что она мещанка?! – проигнорировав этот… хм… демарш, ревниво спросила Забава буквально через мгновение и порывисто повернулась ко мне.

Не без труда оторвавшись от созерцания умопомрачительного бюста, я изобразил правой рукой нечто неопределенное, ибо вполне допускал, что в предках Федосеевой затесался аристократ-другой. И мысленно схватился за голову: судя по закушенной губе и легкому безумию в глазах, подруга детства готовилась начать доказывать то же самое. Начало атаки – характерный вдох полной грудью, за которым обычно следовал какой-нибудь в принципе не парируемый аргумент – встретил стоической улыбкой и не поверил своим глазам: вместо того, чтобы броситься в «бой», Беклемишева вдруг опустила плечи и вздохнула:

- Она в разы красивее меня! С одной стороны, это дико бесит. С другой радует: у тебя не может быть Спутницы-крокодила. В общем, я заставлю себя ею гордиться.

Определение «в разы» было явным преувеличением. Да, Дарья была выше Забавы на голову, отличалась изумительно красивыми формами, вложила в правильную раскачку мышц просто неимоверное количество труда и поэтому могла смело претендовать на корону первой красавицы Рубежа, но ее красота была хищной. Как у клинка, бойцового пса или атмосферного истребителя. А Забава казалась живым воплощением мягкости, женственности и душевного тепла. Кроме того, большую часть сознательной жизни я искренне считал ее абсолютным эталоном женской красоты и настолько к этому привык, что просто не видел мелких недостатков. В общем, оспаривать первое утверждение поостерегся, точно зная, к чему это может привести. Второе проигнорировал, прекрасно понимая, что внимание к проявлению такого чувства, как зависть, обязательно сделает подруге больно. Зато над возможностью развить тему, заданную в третьем и четвертом, подумал куда добросовестнее. Однако решил, что обсуждать мотивы озвученного решения тоже бессмысленно, ибо Федосеева меня обожает, а значит, просто не может поступить иначе. Увы, затянувшееся молчание начало сказываться на ее настроении, и я, притянув девушку к себе, сказал чистую правду:

- Да, она хороша. Но ты – неотъемлемая часть меня, и это никто никогда не изменит!

Она засияла, как маленький Рубеж, благодарно расцеловала, затем вскочила с кресла и метнулась к голограмме:

- Рост чуть больше ста девяноста… Значит, на нормальных каблуках она будет под два метра, но все равно останется ниже тебя. И это радует… Грудь – просто застрелиться! О том, что я с радостью отдам десять лет жизни за такую же, скромненько промолчим… и упакуем это богатство во-о-от в такой лифчик. Затем прикроем футболочкой в обтяжечку и вытрем слюнки… Талия… тоже хороша, но у меня, пожалуй, поуже… Животик… лучше не бывает! Зато задницы у нас практически одинаковые. Естественно, с учетом разницы в росте и возрасте…

Наблюдать за процессом одевания виртуальной модели и слушать бормотание Забавы было чертовски интересно. Ведь она, «сосредоточившись на любимом занятии», «напрочь забыла» о том, что не одна. И не замолкала ни на миг, выбалтывая самые сокровенные мысли и мечты, мимоходом «знакомя» с тонкостями ряда интимных процедур, рассказывая о проблемах в личной жизни и так далее. Конечно же, я попытался свалить куда подальше, зная, что эта любительница розыгрышей обязательно воспользуется слитой информацией для того, чтобы лишний раз поиздеваться. Но не успел: стоило привстать с подлокотника, как Панацея стремительно развернулась на месте и изобразила стесняшку – ошалело вытаращила глаза, покраснела до корней волос и затараторила. Вроде как, успокаивая саму себя:

- Ты меня любишь всей душой и всем сердцем… Значит, имеешь право знать в разы больше, чем все остальные, вместе взятые… И это даже радует, ибо теперь я смогу тебе рассказывать абсолютно все!

Я и так знал о Забаве абсолютно все. Однако, понимая, что игра в стесняшку требует благодарного зрителя и искренней поддержки, согласился с озвученным утверждением. В смысле, пообещал, что во мне умрут даже такие страшные тайны.

- Нет, чтобы потребовать «абсолютно всего» прямо сейчас?! – возмущенно заявила «страдалица» и забавно наморщила носик: - Не будь таким скучным, дай порадоваться жизни и встретить очередное утро счастливой улыбкой!

Конечно же, я исправился, и следующие полчаса Беклемишева отрывалась, как могла. В смысле, подбирая Дарье наряд за нарядом, описывала варианты моего будущего. Причем такие, в которых наличие полулегендарной Спутницы ставило меня в не самые… хм… стандартные ситуации. А когда устала издеваться, вдруг посерьезнела и призналась, что мечтает родить дочку, ибо сын у нее уже есть.

Забава начала называть меня любимым сыночком года через четыре после появления в нашей семье. Проблем это принесло просто немерено – меня, восьмилетнего мальчишку, тут же окрестили маменькиным сынком. И дразнили этим прозвищем до тех пор, пока не поняли, что «маменькин сынок» умрет, но отомстит. Сторицей. Причем любому, вне зависимости от возраста и места в иерархии рода. И пусть в то время я дрался по нескольку раз в день и был вынужден придумывать варианты мести для взрослых, но ни разу не попрекнул виновницу всего этого, ибо считал, что она имеет полное право называть меня, как угодно. Почему? Да потому, что все эти четыре года она круглые сутки жила мною одним. А мои вечно занятые родители за это же самое время не уделили нам суммарно и четырех месяцев своего времени. Моя дорогая матушка самозабвенно вернулась к главному делу своей жизни – хирургии – уже на следующий день после того, как притащила в поместье спасенную ею восьмилетнюю сироту. А через пару недель завела очередную интрижку на стороне и, как обычно, выбросила из головы «всякую ерунду» вроде обещания удочерить этого ребенка. Ну, а отец, пропадавший на службе и у любовниц даже не сутками, а неделями, заметил появление в семье нового члена только через полгода. И тоже не подумал, что девочке нужно не только место, где жить, но и душевное тепло. В результате Забаве, еще не оклемавшейся от потери семьи и страшных травм, пришлось забыть о сне и покое, сжать зубы и взять на себя воспитание четырехлетнего мальчишки! Впрочем, найти со мной общий язык оказалось не так уж и сложно: почувствовав, что в семье появилась личность, которой есть хоть какое-то дело до меня, я потянулся к ней всем сердцем. И очень быстро понял, что моя новая «сестричка» так же одинока, как и я. Мосты навелись достаточно быстро, и она, пытаясь отплатить моей матушке добром за добро, по сути, отдала мне все свое детство и юность. Впрочем, не без взаимности – первые пару-тройку лет, пока воспоминания о страшной смерти родителей почти каждую ночь возвращались к ней в жутких кошмарах, я ночевал в постели Забавы и, как мог, согревал ее израненную душу искренним сочувствием, детскими ласками и разговорами обо всем на свете. А годам к семи неожиданно для самого себя стал ощущать родителей самыми обычными членами рода, делающими где-то что-то для кого-то, а Беклемишеву – мамой, папой, старшей сестрой, самой близкой подругой, любимой учительницей и тренером в одном лице. Да, в теории можно было сказать, что ей не оставалось ничего другого, ведь для всех остальных Логачевых она продолжала оставаться чужой. Но я чувствовал, сколько души она в меня вкладывала каждый божий день, видел, что это вызывает откровенное непонимание у большинства моих родственников, и знал, что ей плевать и на подначки, и на насмешки, и на самое первое, обидное, прозвище Мамочка, которым ее тогда окрестили. Ведь она жила мной. В смысле, ставила перед собой цель за целью, добивалась их с недетской добросовестностью, потихоньку завоевывала всеобщее уважение и личным примером учила меня быть таким же…

Выполнив мою просьбу, Забава перестала валять дурака и включила режим врача:

- В общем, так: прежде, чем подпустить к тебе какую-то бабу, я должна убедиться, что она здорова, достойна твоего внимания и понимает, на что подписалась. Поэтому сейчас мы рванем к тебе, ты познакомишь меня с этой особой и свалишь в туман. Как минимум на час. Вопросы?

Вопросов не было. Ни одного. Зато появилось желание воспользоваться представившейся возможностью позабавиться. И я ему поддался. Сдуру – нахмурился, увел взгляд в сторону и не очень уверено промямлил:

- Не обижайся, но, по моим ощущениям, ты немного торопишься…

Забава вздрогнула, как от удара, и словно умерла – у нее потухли глаза, лицо стало белее бумаги и подкосились ноги. Я слетел с подлокотника быстрее мысли, подхватил ее на руки и, мысленно проклиная свой дурацкий характер, прижал подругу детства к себе:

- Прости, я хотел пошутить! Может, не очень удачно, но…

Заглянув мне в глаза и убедившись, что я не лгу, Беклемишева пришла в себя и потребовала:

- Поставь меня на пол, забудь, что я испугалась, и пошути!

Зная, что это единственный способ мгновенно справиться с «буйством ее тараканов», я послушно закрыл глаза, выбросил из головы лишние мысли и сосредоточился на придуманном образе. Затем изобразил то же выражение лица, что и в первый раз, повернул Забаву к большому зеркалу, обнял со спины и «сокрушенно» вздохнул:

- Да, моя Спутница, вроде как, уже не посторонняя…

Беклемишева заинтересованно прищурилась, ожидая продолжения, и оно не заставило себя ждать – мои ладони прижались к ее животу и медленно заскользили вверх:

- …но ты до сих пор в одной прозрачной ночнушке и без белья.

Она слабо улыбнулась, но это было еще не все – я коснулся груди, которую Забава почему-то считала недостаточно большой, сделал крошечную паузу, чтобы усилить эффект следующей фразы, и чуть-чуть приподнял тяжелые и чертовски аппетитные полушария с аккуратными нежно-розовыми сосками: - В общем, демонстрировать это роскошное тело во всем его великолепии я не готов даже ей. Поэтому надень хотя бы лифчик и трусики!

Беклемишева прижала к себе мои руки, запрокинула голову, поймала взгляд и благодарно прикрыла глаза:

- Я оценила. И шутку, и комплимент, и завуалированный намек на то, что ты любишь меня такой, какая я есть. Поэтому давай постоим вот так хотя бы минутку, ладно? А то до меня только что дошло, что монополия на тебя уже закончилась, и я с трудом сдерживаю слезы…

…Измываться над мужчинами, теряясь в залежах одежды, Забава в принципе не умела, соответственно, ополоснулась, причесалась и оделась от силы минут за двадцать. Потом изобразила пару танцевальных пируэтов, дав возможность оценить легкий летний сарафанчик и босоножки на небольшом каблучке, засияла, увидев мой восхищенный взгляд, и назначила носильщиком «тряпья». Я вытащил из приемного отделения синтезатора пару десятков одноразовых упаковок с одеждой и следом за подругой вышел в коридор. Слуги, изредка попадающиеся нам на пути, ошалело провожали нас взглядами, ибо видеть Беклемишеву бодрствующей в такую рань им доводилось нечасто. А она их не замечала, пребывая в своих мыслях.

Всю дорогу до моей гостиной шла первой. Нет, не шла, а величественно шествовала, явно настраиваясь на предстоящий разговор. Зато перед дверью спохватилась, сбавила шаг, плавно сместилась в сторону и изобразила пай-девочку. Тем самым, дав мне возможность почувствовать себя хозяином этой части семейных апартаментов. Второй и третий слои ее маневра читались так же легко: она от всей души хотела понравиться моей Спутнице и в то же время страшно боялась, что с появлением «соперницы» потеряет часть моей любви.

Последнее здорово расстроило, и я пообещал себе сделать все, чтобы в дальнейшем ей и в голову не пришло рвать себе душу из-за такой ерунды. В общем, через порог своей гостиной перешагнул, взяв все плечики левой рукой и подхватив подругу под локоток. Затем поймал взгляд Федосеевой, обнаружившейся на диване, краем сознания отметил, что ей очень идет белый банный халат, задавил проснувшийся интерес, дождался, пока девушка встанет, и посерьезнел:

- Дарья, имею честь представить тебе Забаву Олеговну Беклемишеву, мою ближайшую подругу и Личность, которую я люблю больше жизни. Надеюсь, что ты по достоинству оценишь эту чертовски теплую, добрую и умную девушку и, подобно мне, найдешь для нее место в своем сердце!

Лица Панацеи я при этом, конечно же, не видел. Зато почувствовал, как затрепетала рука, лежащая на моем предплечье, и мысленно усмехнулся – судя по всему, Забава еле сдерживала желание повиснуть у меня на шее и от души расцеловать.

Федосеева восхитила – изобразила великолепно отработанный поклон, плавно и очень красиво выпрямилась, после чего грустно улыбнулась:

- Забава Олеговна, искренне рада знакомству. И столь же искренне надеюсь, что смогу заслужить уважение Личности, которую представляют такими словами!

- Забава, имею честь представить тебе Дарью Алексеевну Федосееву, порубежницу, сила духа которой поразила мое воображение, и личность, не побоявшуюся связать жизнь с жизнью твоего беспутного друга! – после коротенькой паузы продолжил я.

- Дарья Алексеевна, словосочетание «Поразили мое воображение» в лексиконе моего совсем не беспутного друга имеет настолько большой вес, что практически не употребляется… - прокомментировала это представление Забава. – Значит, в его системе координат вы уже заслужили глубочайшее уважение. Я доверяю больше, чем самой себе, поэтому готова предложить вам дружбу!

Несколько следующих мгновений Даша пребывала в состоянии ступора, видимо, услышав, с каким пиететом Беклемишева произнесла последнее слово. Однако вскоре робость была отодвинута куда подальше, и с губ Спутницы сорвались три слова:

- Почту за честь!

Я дал девушкам понаслаждаться торжественностью момента, а затем притянул к себе Забаву и энергично взмахнул шмотьем, которое все еще держал в левой руке:

- А теперь, когда официальная часть знакомства уже позади, предлагаю забыть об этикете и перейти на более теплый и комфортный уровень общения.

- Процесс выбора правильного уровня общения между нами, девушками, настолько интимное дело, что ты, мужчина, будешь вносить в него диссонанс… - мурлыкнула Панацея, на всякий случай потерлась щекой о плечо и легким движением бедра отпихнула меня в сторону: - Говоря иными словами, дай нам возможность пообщаться тет-а-тет и разобраться с нашим общим отношением к окружающему миру.

- Надеюсь, что к моему возвращению вы не объявите ему войну… - хохотнул я, аккуратно укладывая результаты ее трудов на стол. Потом добрался до двери, перешагнул через порог, выждал секунду и добавил: - Впрочем, в такой восхитительной компании я готов на все, что угодно!

Створка вернулась на место с последними словами второго предложения, тем самым, лишив девушек возможности ответить на несколько неоднозначный пассаж. Однако они с честью вышли из этой ситуации, прислав мне текстовое сообщение с комма Панацеи:

«Локи, а ты уверен в точности формулировки последней фразы? Ведь мы можем переключить фантазию в экстремальный режим, напрочь отпустить тормоза и придумать что-нибудь эдакое…»

«Заранее сочувствую окружающему миру и млею от предвкушения…» - пошутил я, открыл сообщение от матери, прилетевшее еще в то время, когда Забава одевалась, еще раз перечитал целую «простыню» из требований и отправился сдаваться. Предкам. Которые ни с того ни с сего появились дома, да еще и одновременно…

…Из родительской спальни я вышел в начале десятого выжатым, как лимон, и, мягко выражаясь, не в настроении. Первым делом проглядел сообщения от Забавы, коих за время Большой Головомойки набралось аж четырнадцать штук. Потом определился с текущим местоположением девочек, завистливо вздохнул и поплелся к лифту. А уже через пару минут вывалился из кабинки на крышу, повернул направо, добрался до бассейна, в котором плескалась эта парочка, и упал на ближайший шезлонг.

Не прошло и тридцати секунд, как Беклемишева плюхнулась мне на живот, заглянула в глаза, скрипнула зубами и угрюмо поинтересовалась:

- Что, опять достали, да?

Ей можно было бы ответить и взглядом, но к нам уже подходила Дарья, поэтому я выбрал менее лаконичный вариант:

- Основной удар принял на себя отец – заявил, что горд и счастлив. Потом замолчал. Да так многозначительно, что первые минут сорок матушка терзала только его, доказывая, что шансов оказаться на моем месте у него не было, нет и не будет, и что на такой поступок способен только ее сын. Вдоволь потоптавшись на его самолюбии, переключилась на меня. И аргументированно доказала, что я клинический идиот, ибо абсолютно не думал о любимой матери, которая обо мне переживает двадцать четыре часа в сутки. А последние полчаса мы пытались отговорить ее от смертоубийства…

Услышав эти слова, Федосеева зябко поежилась, и я, запоздало сообразив, какой вывод она могла сделать из услышанного, не удержался от кривой усмешки:

- Даш, мама рвала и метала из-за того, что я предложил себя в качестве живой приманки – по ее мнению, рисковать жизнью должен кто угодно, только не ее сын!

- …слово «смертоубийство» наверняка относилось к Демьяну Егорычу, согласившемуся с такой «глупостью»… - подхватила Забава.

- А тебя она назвала доченькой! – закончил я. – Правда, и это ничего не значит – увы, мои родители любят исключительно самих себя, появляются дома раз в год по обещанию, а теплые чувства в наш адрес изображают по о-о-очень большим праздникам. Таким, как день, когда их сына хвалит САМ глава Рода.

- О да! – язвительно подтвердила Забава. – У его матушки в такие моменты пробуждается ревность и появляется невыносимое желание доказать всем окружающим, что достижения сына всецело ее заслуга. В общем, вам хорошо бы куда-нибудь свалить – она вот-вот наведет красоту и рванет на поиски тех, кого можно убедить в своей исключительности. А для того, чтобы выглядеть убедительнее, прихватит с собой два «веских аргумента».

С большим трудом удержав расстроенный вздох, я обратил внимание на вибрацию комма, влез в банк-клиент и невольно нахмурился – мало того, что мне перечислили сумму в десять миллионов, так еще и добавили к ней недвусмысленную приписку «Вознаграждение за голову шейха Аббаса бин Анвара аль-Галиба»!

Увидев выражение моего лица, Забава кинула взгляд на экран и помрачнела – эта фраза однозначно свидетельствовала о том, что старшие решили играть в самом жестком варианте из всех гипотетически возможных!

«Как-то быстро…» - угрюмо подумал я, тут же вспомнил, что вписался в нее сам, и резко напряг мышцы брюшного пресса.

Панацея тут же оказалась на ногах и расстроенно поинтересовалась:

- А меня с собой не возьмете, да?

Я отрицательно помотал головой:

- Рисковать еще и тобой не хочу и не буду. Даже сейчас, когда шансы нарваться на боевую группу охотников за моей головой стремятся к нулю.

Забава куснула себя за нижнюю губу, не сразу, но наступила на горло собственной песне и коротко кивнула:

- Что ж, тогда помогу вам собраться и буду ждать дома.

- Умничка! – облегченно выдохнул я и чуть-чуть расслабился. А через пару мгновений почувствовал, что что-то царапнуло взгляд, присмотрелся к девчонкам повнимательнее и мысленно обозвал себя слепцом – пытаясь дать понять, что войны между ними можно не ждать, эта парочка подобрала купальники в одном цвете и стиле. А для особо тупых вроде меня добавила еще и одинаковые аксессуары – солнечные очки, задранные чуть выше линии роста волос, ленточки, стягивающие роскошные гривы в «хвосты», и шнурки с хитрыми узелками, украшающие правые запястья.

Делать «пустые» комплименты меня когда-то отучила все та же Панацея, и я сделал «полный»:

- Подбор образа, безусловно, радует. Но в разы меньше, чем внутреннее спокойствие, которое чувствуется в ваших взглядах и жестах.

- Ну, что я тебе говорила?! – гордо подбоченившись, воскликнула Беклемишева.

Федосеева развела руками:

- Я в восторге!

- Так, дамы, восторги откладываем на потом – сегодня время значит куда больше, чем деньги… - буркнул я и погнал болтушек в сторону лифта…

…Забава проводила нас до айрбайка. Дождавшись, пока мы усядемся на сидение и нацепим шлемы, грустно провела ладошкой по переднему обтекателю, сделала шаг в сторону и помахала ручкой. Я ответил точно таким же жестом, поправил кобуры с игольниками, на всякий случай заблокировал замки сбруи , в темпе прогнал предполетные тесты, плавно оторвал машину от пола и вывел из ворот ангара. А затем «включил автопилот» - в смысле, с хорошим ускорением промчался над рулежной дорожкой до самого края крыши, вписался в узенький просвет между двумя высоченными тополями, изобразил восходящую «бочку» и с наслаждением отдался пьянящему ощущению безграничной свободы полета. Ближе к концу разгонного коридора, почувствовав легкий дискомфорт, на долю секунды бездумно снизил тягу движка. А после того, как к спине прижались слишком выдающиеся округлости, запоздало сообразил, что лечу не с Панацеей, а с Дашей! На пару мгновений завис, удивившись столь неожиданной реакции Спутницы, но требовательный «удар» внутренней поверхностью ее бедер по моим вынудил продолжить разгон в привычном режиме. То есть, впритирку к верхней границе допустимого правилами воздушного движения.

Первые три коридора радиалки я просвистел, не задерживаясь и не маневрируя, ведь наше, Логачевское, «ответвление» воздушных трасс было абсолютно пустым. Зато на «общей» безлимитке дал полную тягу, активировал связь и принялся рассказывать о тех местах, над которыми мы пролетали. Само собой, в прикладном варианте. То есть, обратил внимание Спутницы на ориентиры, двигаясь по которым, можно было добраться до ее нового дома по земле, показал границу территории, контролируемой системами ПДО, ПВО и ПКО нашего рода, несколько холмов, под которым прятались подземные бункеры, используемые в экстренных ситуациях, и так далее. И пусть рассказ получился предельно информативным и совсем не романтичным, он оказался в тему – девушка, включившаяся в работу, задавала очень толковые вопросы и, кажется, совсем не скучала.

На подлете к пригородам Зеленограда я упал на два коридора ниже, вроде как, погонять между грузовиками, и дал Даше возможность полюбоваться броневым «колпаком» Четверки – форта, защищающего эту часть города. Чуть позже, перелетев через русло Алланки, скинул скорость до сотки и «привязал» девушку к основным наземным магистралям и высоткам. А когда она уложила в памяти самое главное, увел айрбайк в ближайший коридор замедления, влился в жгут из флаеров, летящих к центру, и изобразил экскурсовода. Причем в этот раз без дураков – показал самые значимые здания, рассказал несколько смешных историй, связанных с районами столицы, над которыми мы пролетали, и пообещал как-нибудь познакомить ее со своими любимыми улицами и парками «вживую».

К моей искренней радости, Федосеева поймала меня на слове, и я, задавив рвущуюся наружу двусмысленную шутку, уронил машину в нужный коридор торможения. Затем выбрал четвертое ответвление, плавненько опустился к крыше офисной высотки, верхние этажи которой арендовал торговый дом «Престиж», и нахально вывесил байк на стояночные антигравы между новеньким угольно-черным лимузином «Аврора» и позапрошлогодним, но от этого не менее престижным ярко-красным спорт-купе «Ураган».

Играть начал сразу после того, как разблокировал замки сбруи, снял шлем и повесил его на руль – неторопливо повернулся к Спутнице, успевшей избавиться от единственного элемента защиты чуть быстрее меня, и сделал изысканный комплимент ее красоте. Когда она спрыгнула на пластобетон, вальяжно перекинул ногу через сидение и величественно спустился следом. Затем привычно подтянул бедренные ремни, дабы игольники не болтались при ходьбе, предложил даме локоть, повлек к башенке лифта, сверкающей в лучах встающего Рубежа, и «продолжил разговор»:

- На мой взгляд, машины на четыре и более посадочных мест стоит покупать лет после сорока, когда на шее двое-трое детей, служба или работа не радует от слова «совсем», а желание оторваться не посещает даже во время отпуска!

- А ты видел демо-ролик последнего «Триария»? – не задумавшись ни на мгновение, возмутилась Федосеева. – В нем мест аж восемь, однако это Флаер с большой буквы! Ты только представь – движки этого монстра способны поднять на орбиту планетарный танк «Нарвал», салон комфортнее, чем императорский номер в «Ренессансе», а о характеристиках встроенной ДАС не хочется даже говорить, чтобы лишний раз не расстраиваться!

- Да, «Триарий» действительно Монстр… - признал я, завел Спутницу в лифт и небрежно ткнул пальцем в сенсор демонстрационного зала. – Однако мы живем на Рубеже, и я хочу себе что-нибудь подинамичнее!

Увы, выяснить предпочтения Федосеевой до конца не получилось. Равно, как и выйти на нужном этаже – когда кабинка остановилась, а дверцы поехали в стороны, оказалось, что выход в фойе загораживает ухоженная особа лет двадцати пяти в строгом деловом костюме. Насмешливая ухмылка и недоумевающий взгляд прилагались:

- Молодые люди, вы, наверное, перепутали этаж?

Завались мы в подобный демонстрационный зал на любой другой планете Империи, я бы понял такую реакцию – подростки без родителей, торговый дом, продающий технику высшей ценовой категории, и все такое. Однако мы находились на планете, на которой фактическое совершеннолетие наступало тогда, когда подросток получал право постоянного ношения личного оружия, не прятали игольники, а значит, должны были однозначно идентифицироваться, как взрослые!

Нет, оскорбиться я, естественно, не оскорбился, ибо понимал, что эта девушка-консультант могла перевестись к нам с какой-нибудь мирной планеты и продолжать жить в привычной системе координат. Но игра, которую я вел, имела вполне определенные правила, поэтому я оглядел язву с головы до ног, «не увидел ничего интересного» и тут же уколол во второй раз. Причем сразу после того, как двинулся вперед в режиме планетарного танка и вынудил ее попятиться:

- Доброе утро! Нет, не ошиблись – мы собираемся прикупить себе флаер.

Девушка оказалась с характером. Или на редкость самолюбивой – взбешенная намеком на неполное служебное соответствие, она нехорошо прищурилась, гордо вскинула подбородок и развернула плечи. Вероятнее всего, решив продемонстрировать то ли разницу в статусе, то ли неземную красоту.

Статус меня не впечатлил – завидовать мещанке, устроившейся на работу даже в столь известный торговый дом мне, дворянину, было бы глупо. Что касается внешности… Да, костюм, пошитый по фигуре, выглядел достаточно дорогим, а идеальная прическа, неброский макияж, белоснежная рубашка, алый платок, торчащий из нагрудного кармана, и туфельки на высоченной шпильке добавляли бездушному корпоративному «винтику» толику индивидуальности. Но Федосеева выглядела в разы круче. Ведь на ее стороне, кроме молодости и умопомрачительной внешности, играл еще и изысканный вкус Забавы. В результате воистину совершенная фигура, незаурядная пластика, врожденное чувство собственного достоинства и правильно подобранная одежда сплавились в абсолютно убийственную смесь шарма и, если так можно выразиться, аристократической сексуальности!

В общем, я проигнорировал и этот демарш продавца-консультанта. Вернее, равнодушно мазнул взглядом по демонстрируемым прелестям, приобнял Федосееву и на несколько мгновений «потерялся» в аппетитной складочке между полушариями самой аппетитной груди, которую когда-либо видел.

Как и следовало ожидать, этот удар по самолюбию «язвы» оказался настолько болезненным, что она окончательно озверела. И не придумала ничего лучше, чем язвительно прошипеть:

- Здес-с-сь?!

- Ну да… - сыто мурлыкнула Спутница и, забыв о ее существовании, плавно повела рукой, предлагая начать «экскурсию» с перламутровой «Жемчужины», висящей неподалеку. Это движение получилось настолько красивым и чувственным, что сотруднице «Престижа» откровенно поплохело. А тут еще и я добавил жару, «утонув в глазах» своей спутницы и на некоторое время «выпав из реальности». Впрочем, особо не зависал – оклемавшись, сделал два шага в сторону машины, кстати, показавшейся похожей на пудреницу, оценил ее дизайн и, оглядевшись по сторонам, вдруг заметил чуть поодаль флаер своей мечты – «Дракон-РБМ» производства концерна «Белогорье»!

Приземистый, широкий, хищный, с характерной рубленой «мордой» переднего обтекателя, «крыльями» боковых и «чешуей» эффекторов бортовой РЭБ над фонарем двухместной кабины, он висел на стояночных антигравах в самом центре демонстрационного зала, переливался всеми оттенками синего и ждал того, кто подарит ему небо!

- Как я понимаю, ты уже нашел ящерку себе под стать, и дальше можно не выбирать? – лукаво поинтересовалась Федосеева, как-то умудрившись задать этот вопрос в тот самый миг, когда я балансировал на тоненькой грани между детским восторгом и чувством вины за то, что, возможно, очень скоро превращу Совершенство в груду покореженного металла. И эта ее чуткость сподобила отнестись к ней, как к Забаве – притянуть к себе и благодарно потереться щекой о макушку! Слава богу, Даша не обиделась, вероятнее всего, приняв этот жест за элемент отыгрываемой роли. Наоборот, довольно улыбнулась, вжалась плечом в грудь, пару раз оглядела сначала «ящерку», а потом меня, и озвучила вердикт: - А что, она тебе подходит!

- Не «она», а «он». Ибо Дракоша! – сварливо уточнил я, и был бесцеремонно перебит продавцом-консультантом:

- Молодые люди, вы ва-а-аще представляете, сколько стоит этот флаер?!

Даша отреагировала на ее хамство чуть быстрее меня – величественно повернула голову на голос, посмотрела на «язву» сверху вниз и пожала плечами. По моим ощущениям, только для того, чтобы лишний раз уязвить эту дуру убийственной разницей в размере и красоте бюста:

- Нет. Но мы его берем…

…Процесс оформления документов не затянулся. Очень вежливый, предупредительный и благожелательный мужчина лет, эдак, сорока, к которому нас проводила онемевшая девица, добродушно поинтересовался, о какой комплектации «Дракона» идет речь. Хотя наверняка догадывался, что меня может заинтересовать только вариант «РБМ », изначально рассчитанный на потребности жителей предельно милитаризованного Рубежа. И, как только получил ожидаемый ответ, занялся делом – попросил скинуть айдишку, залил полученный файл в рабочий интерфейс, убедился в наличии всех необходимых допусков и прислал на комм счет на оплату.

Забавно, но, подтверждая перевод одного миллиона ста семидесяти шести тысяч рублей, я не чувствовал ровным счетом ничего. Ведь и безумная цифра в виртуальной платежке, и еще более безумная сумма, остающаяся на счету, казались одинаково абстрактными. Зато поздравления заместителя начальника отдела продаж, выбежавшего из своего кабинета, порадовали, причем по-настоящему. Скорее всего, потому, что они были искренними и без второго дна. Точно так же порадовало и наказание «язвы»: судя по внезапному изменению ее поведения, кто-то из Большого Начальства, узнав о продаже не самого дешевого флаера, захотел выяснить, как именно продавец-консультант смогла нас уговорить купить именно эту машину. И, просмотрев запись «уговоров», скинул на комм этой дуры приказ поднять нас в зал выдачи покупок и хоть как-нибудь загладить допущенные «ошибки».

К сожалению, даже прогибалась она недостаточно профессионально. Да, подробно и со знанием дела рассказала обо всех основных тактико-технических характеристиках «Дракоши», но сделала акцент не на имеющемся вооружении или на системах активной и пассивной обороны, а на всем, что относилось к такому понятию, как «комфорт»! Что у нас, на Рубеже, выглядело, как минимум, странно. А еще ни на миг не прекращала злиться и умирать от зависти. И хотя прятала эти чувства достаточно глубоко, такое отношение здорово действовало на нервы. В общем, в какой-то момент я от нее так устал, что учтиво прервал рассказ о подразделении «Белогорья», занимающемся исключительно дизайнами салонов, поблагодарил за помощь и заявил, что с остальным разберусь сам. После чего синхронизировал комм с системой управления «Дракона-РБМ», разблокировал замки, поднял обе боковые двери и помог Даше усесться в правое кресло. Кстати, в процессе получив возможность еще раз полюбоваться попкой, обтянутой светло-синими летними брючками, и невесть в который раз за неполные сутки восхититься умопомрачительной красоте Федосеевой. Зато потом, по пути к своей двери, внезапно «прозрел», сообразив, что удивляться, собственно, нечему. Ведь моя Спутница, если можно так выразиться, победила сразу в двух жесточайших «конкурсах красоты». В первом вынудила людоловов, взбешенных гибелью командира боевой группы, задавить жажду мести и вспомнить о цели своего прилета на Рубеж, а во втором заинтересовала своей внешностью одного из самых придирчивых покупателей живого товара во всем Халифате!

Пока обдумывал «новое знание», обошел «морду» флаера в обратном направлении и забрался в кресло пилота. А когда растекся по сидению, вдруг почувствовал, что эта машина – моя! Поэтому в темпе опустил и заблокировал двери, втянул в себя дурманящий сознание аромат абсолютно новой обивки салона, ласково провел пальцами по передней панели, накрыл ладонями полусферы системы управления движением, активировал сразу все внешние экраны и выпал из реальности.

Через Вечность, насладившись волнующими ощущениями, заставил себя собраться, прогнал стандартные тесты первой очереди, вывел на центральный экран схематическое изображение основных систем машины и занялся чертовски интересным делом – подстройкой флаера под себя. Потом наткнулся взглядом на скучающее лицо Федосеевой, мысленно обозвал себя придурком, выделил ей «фронт работ» и толику внимания.

Первым делом она подогнала под себя кресло. Затем разобралась с микроклиматом, чуть понизив температуру воздуха и придав ему аромат водной взвеси на берегу океана. Закончив с этим нелегким делом, занялась встроенной ДАС: прослушала демонстрационный аудио-ролик, посмотрела оригинальную видео-демку – голограмму крошечного воробушка, порхающего по салону и рассказывающего об особенностях встроенной акустики – после чего уверенно выбрала один из предустановленных режимов. А потом вышла в Сеть, вероятнее всего, для того, чтобы перекачать в память флаера любимые записи из удаленного хранилища, и… ухнула в прошлое! Увы, ни одна из фраз, которые приходили мне в голову в течение нескольких следующих мгновений, не смогли бы передать и малой части испытываемого сочувствия. А настроение у Федосеевой портилось все сильнее и сильнее, поэтому я хоть и запоздало, но все-таки поддался самому первому порыву – накрыл ладонью ее предплечье и сочувственно вздохнул.

- Спасибо… - еле слышно прошептала Даша, спрятала взгляд за густыми ресницами и снова «сбежала» в Сеть. Вроде как, продолжить начатое. А когда сообразила, что эта хитрость шита белыми нитками, уткнулась лбом в мое плечо и застыла. Секунд, эдак, на двадцать. Потом как-то справилась с чувствами, выпрямилась и вернула на место ту маску, которую нацепила перед вылетом из дома: - Все, я в полном порядке и готова ко всему на свете!

Заявление было явным преувеличением, но я не стал заострять на этом внимание – быстренько разобрался с самыми необходимыми настройками, прогнал предполетные тесты, отправил Демьяну Егорычу сообщение с описанием следующей части маршрута и попросил Дашу врубить что-нибудь забойное на свой вкус.

Композиция группы «Альтер Эго» под названием «Последний удар», начальные аккорды которой вскоре разорвали тишину салона, подходили под мое настроение просто идеально, поэтому я чуть-чуть добавил громкости и почесал затылок, пытаясь понять, что расстроит «язву» больше, общение «вслепую» через внешние микрофоны или сквозь дверь с отключенным эффектом поляризации. Потом вспомнил, что собирался наводить мосты с личностью, с которой придется прожить целую жизнь, и попросил совета.

- Больше всего ее расстроит сценка, которую мы сейчас отыграем… - мстительно оскалилась Федосеева, сохранила настройки обоих кресел в памяти бортового искина, а затем трансформировала их в один общий «диван». Дождавшись завершения процесса, скинула кроссовки, пододвинулась поближе, перекинула левую ногу через мою правую, положила мою ладонь к себе на бедро и расстроено вздохнула: - Жаль, что я не в юбке. И вдвойне жаль, что не додумалась прихватить с собой губную помаду – твоя рука под подолом смотрелась бы намного убийственнее, чем на ткани брюк, а про алые пятна на лице и шее я вообще не говорю!

Представив себя в помаде, ласкающим Дашино бедро, и Олечку Назарову, стоящую рядом с поднятой дверью, я мысленно хмыкнул: такая картинка однозначно обнулила бы все шансы на завоевание девушки, на ухаживания за которой было убито почти три недели!

«А еще она почти со стопроцентной гарантией превратится в вечный раздражитель для твоих баб…» - услужливо напомнила память.

Как ни странно, аргумент, нивелирующий эту мысль, нашелся достаточно быстро. Стоило вспомнить, что госпожа Назарова не первая и, наверняка, не последняя девушка в моей жизни, а от достоверности игры, в которую я ввязался, зависит будущее, как минимум, одного рода и не одной сотни потенциальных жертв людоловов, как испортившееся было настроение вернулось в норму.

«Буду решать проблемы по мере их поступления…» - мысленно заключил я, выбросил из головы лишние мысли и повернулся к Спутнице: - Ну что, готова?

Дарья без лишних слов обвила руками мою шею, улыбнулась так, что у меня чуть не сорвало крышу, и подтверждающе кивнула.

Оторвать взгляд от полных, влажных и чертовски аппетитных губ оказалось не так уж и легко, но я справился – убрал эффект поляризации левой двери, активировал внешние динамики, по-хозяйски похлопал ладонью по бедру, которое в другой жизни с большим удовольствием поласкал бы по-настоящему, и лениво повернулся к «язве»:

- Мы – все. В смысле, полетели. Счастливо оставаться.

- А как же ваш айрбайк? – спросила она с очередной фальшивой улыбкой.

- Заберем… В ближайшие дни… Наверное… - отмахнулся я, вернул эффект поляризации, убрал руку с бедра Даши, дал самую малую тягу на движки и плавно вывел машину из ангара…

…К концу перелета от «Престижа» до белоснежного «бревна» торгово-развлекательного центра «Березка» я чуть не плакал от возмущения: застоявшийся «Дракоша» рвался в бой, чутко реагируя на любое шевеление пальцев, имеющихся навыков с запасом хватало, чтобы дать ему возможность насладиться безумием полета в самых экстремальных режимах, но эти две точки маршрута разделяло всего семь с мелочью километров, а на безлимитках в пределах городской черты запрещалось опасное маневрирование!

Да, я мог отложить полет за покупками на потом. Или сделать пару кругов за городом. Но одна мысль о том, что любое изменение маршрута заставит задергаться парней, которые нас страхуют, отодвигала желание дать волю себе и «птичке» на самый краешек сознания. Правда, ненадолго – оно быстро возвращалось. Поэтому я старательно отвлекался: поднырнул под снижающийся грузовой «Мул», чтобы он вынудил нас упасть в нужный коридор замедления, спланировал к паркингу, в темпе нашел свободное место неподалеку от башенки лифта, вывесил флаер на посадочные антигравы, вернул кресла к «правильному» виду и понаблюдал за тем, как обувается Федосеева. А когда она выпрямилась, придержал за руку, чтобы не дать выскочить наружу без моей помощи, и предупредил:

- Даш, имей в виду, что, несмотря на ранний час, есть ненулевая вероятность встретить в «Березке» кого-нибудь из моих знакомых.

- Какой образ я должна отыгрывать? – деловито поинтересовалась она.

Я открыл рот и… понял, что не знаю! Образ «Спутница, влюбленная в своего спасителя» вызывал внутреннее неприятие. Да и в первый же день после ее возвращения на Рубеж выглядел бы крайне недостоверно. Все производные «Служанки» не нравились по определению. «Телохранитель» не вписывался в игру, которую мы вели, и так далее. Пришлось признаваться в ограниченности своей фантазии:

- Не знаю! Те варианты, которые приходят в голову, хоть чем-то, да не нравятся, а придумать устраивающий все никак не получается. Может, побудешь сама собой, а я попробую разобраться, с кем меня столкнула Судьба?

- А говоришь: «Не могу придумать»! – ехидно ухмыльнулась она и демонстративно потянулась к сенсору открывания двери.

Намек был понят, и я, выбравшись наружу, вальяжно обошел передний обтекатель, помог своей даме спуститься на пластобетон и неторопливо повел ее к башенке лифта.

Не знаю, насколько точно Даша изображала себя такой, какой была до похищения, но то, что я видел, нравилось. Не успели мы добраться до торговых павильонов, как она предложила прикупить подарков Забаве и моим родителям. В отделе электроники, выбирая не комм, а коммы, не обращала внимания ни на красоту, ни на разрекламированные «приблуды», а «начинку» разве что не обнюхивала. И, в результате, остановилась на модели, которая, по моему мнению, была наиболее функциональной. В магазине одежды восхитила безумным сочетанием непритязательности, редкой упертости и безупречного вкуса, а также умением перевоплощаться и внутренней готовностью следовать своим обещаниям. В смысле, из процесса покупки нарядов устроила самое настоящее шоу. Хотя, вне всякого сомнения, процесс примерки ненавидела всей душой. Почему, не знаю. Но я это чувствовал чуть ли не кожей. А она, раз за разом перешагивая через свое нежелание, подбирала настолько сногсшибательные, но в то же время красивые сочетания абсолютно разноплановых, стильных и недорогих вещей, что в середине процесса к нам сбежалась добрая половина девушек-продавщиц, а я поднял в воздух сразу несколько дронов АВФ и не возвращал их на «базу» до выхода из магазина.

Еще одним плюсом было ее желание сблизиться с Забавой: сразу после завершения «шоу» Федосеева вытрясла из меня динамическую модель ее фигуры, примерила на нее самые удачные «фантазии» и тут же синтезировала целую кучу нарядов. В результате оказалось, что две трети общей стоимости покупок пришлось на долю нарядов для Панацеи!

Однако самым интересным и познавательным получилось посещение ресторана. Мещанка, по ее же собственным словам, ни разу в жизни не бывавшая в заведениях для дворян, держалась в разы естественнее, увереннее и достойнее, чем потомственные аристократки, завтракающие за соседними столиками. Хотя нет, не так – аристократкой казалась именно Федосеева. А все остальные, включая меня, на ее фоне просто терялись!

Тем не менее, запланированного визита в школу я все-таки побаивался. Ведь там нас ждали сверстники, не отличающиеся особым тактом и не имеющие никакого представления о том, что Даше пришлось пережить за последние две недели. В общем, дав девушке насладиться вкусом десерта, я поделился своими сомнениями и предложил перенести этот пункт «программы» на другой день.

Чуточку поколебавшись, Спутница спросила, сколько сегодня должно быть уроков и какой предмет будет последним. А когда услышала, что семь и прикладная химия, выдала очень неплохой вариант:

- Тогда стоит прилететь ближе к концу шестого: почти уверена, что сваливать с химии рискнут немногие, значит, нас будут рвать на части всего двадцать минут. А к завтрашнему утру, надеюсь, страсти немного поутихнут.

Я посмотрел на часы, прикинул, сколько времени уйдет на перелет до школы, и задал напрашивающийся вопрос:

- Ну, и где мы будем убивать почти полтора часа?

- А что, есть варианты?! – притворно удивилась она. – У тебя меньше суток назад появилась молодая и симпатичная Спутница, есть фантастический флаер, способный вскружить голову кому угодно, и море времени! Значит, надо подняться на крышу, закрыться салоне «Дракоши», заблокировать двери, врубить музыку поромантичнее и… заняться изучением твоих одноклассников – я должна знать, на какие сюрпризы способен каждый из них!

Глава 4

Глава 4. Дарья Федосеева.

19 марта 2352 года по ЕГК.

…Общеобразовательная школа города Зеленограда под номером один оказалась в разы милитаризованнее, чем та, в которой я проучилась семь долгих лет. Учебные корпуса напоминали даже не казармы, а небольшие форты, крышу административного «украшал» целый лес антенн мощной РЛС, на здоровенной территории, огороженной мощным и очень высоким забором, были понатыканы башенки пусковых установок стационарных ЗРК и систем ПВО, ПКО и ПДО, а над всем этим «великолепием» реяло несколько десятков тяжелых флотских беспилотников и неимоверное количество легких. Система контроля доступа на охраняемую территорию тоже отличалась предельно параноидальным отношением к званым и незваным гостям – несмотря на то, что всю необходимую информация по новенькому «Дракону» Локи отправил на соответствующий сервер еще с крыши «Березки», флаер получил статус транспортного средства дружественного лица только после того, как завис на посадочных антигравах, а его хозяин выбрался наружу и продемонстрировал глазки ближайшей камере СКН!

Впрочем, меня все это нисколько не расстроило. Скорее, наоборот – вдумчиво изучая школу, я могла хоть ненадолго, но отодвигать куда подальше воспоминания о маме с сестрой и о времени, проведенном на Фуджейре. Правда, в таком режиме вспышки осознания того, что я не в «Звезде Севера», а на Рубеже, били по перетянутым нервам значительно чаще. Но справляться с приступами безумной радости получалось куда проще, чем с волнами столь же безумной ненависти или отчаяния. Поэтому я вглядывалась во все, что попадалось на глаза, и забивала голову совершенно ненужной информацией, лишь бы не выходить из более-менее стабильного состояния. Скажем, когда на информационном табло «ящерки» замигала пиктограмма, предупреждающая о захвате машины «вражеской» РЛС, сходу активировала оптический умножитель, определила расстояние до станции и выяснила что радиус зоны полной ответственности школы равен двадцати пяти километрам, что впятеро превышало аналогичный показатель моей альма матер. После чего попробовала представить, как учеников этой школы «дрессируют» во время учебно-боевых тревог, да еще и во всех подробностях.

Приблизительно в таком же стиле радовалась и отношению руководства этого учебного заведения к безопасности посадки-высадки учащихся. Когда транспортная плита, над которой зависал флаер во время идентификации пилота, «провалилась» сквозь крышу и потащила нас в подземный ангар, постаралась оценить толщину перекрытий, стен и гермозатворов, глубину залегания первого яруса, количество аварийных выходов и так далее. Потом убила пару минут на расчеты и пришла к выводу, что в этой части школы можно прятаться от орбитальных бомбардировок. А после того, как получила ответы на самые «животрепещущие» вопросы, заставила себя изучить парк флаеров, припаркованных в ангаре. Благо большая часть машин, застывших на посадочных местах, относилась к ценовой категории А+, которую я до этого видела только в рекламных роликах и в Сети. Ну, а в процессе зачем-то пересчитала новенькие «Музы», которые в недавнем беззаботном прошлом считала абсолютным эталоном флаеров для успешных молодых женщин, и голограммами которых «завесила» все стены в своей комнате.

Увы, эта «экскурсия» как-то уж очень быстро подошла к концу, и когда «Дракоша» был опущен на ничем не примечательное место почти в самом конце предпоследнего коридора, пришлось занимать себя более важным делом. В смысле, вглядываться в лица четырех парней и двух девиц, прикипевших взглядами к нашему флаеру, искать соответствующие голографии в новеньком комме и проглядывать прилагающиеся к ним информационные блоки. В результате получилось слегка расслабиться – личностей, которые, по рассказам Локи, могли создать хоть какие-то проблемы, среди встречающих не было.

Пока я готовилась к «первому выходу в свет», Логачев начал воплощать в жизнь свои планы – вместо того, чтобы сходу рвануть здороваться с одноклассниками, вальяжно выбрался наружу, неторопливо обошел флаер, смахнул отсутствующую пыль с правого обтекателя и картинно повел рукой. А когда моя дверь «послушно» поднялась вверх и застыла в крайнем положении, протянул ладонь, помог встать с кресла и подвел к порядком заинтригованным друзьям и подружкам.

- Дамы и господа, имею честь представить вам Дарью Алексеевну Федосееву, Личность, вверившую мне Честь и Жизнь!

Услышав словосочетание, использующееся на Рубеже только применительно к клятве Служения, парни совершенно одинаково вытаращили глаза и завистливо сглотнули, а девушки пошли красными пятнами и опустили взгляды. Ничего удивительного в таких реакциях не было, ведь первые наверняка тоже мечтали о Спутницах. И не факт, что только в далеком детстве. Соответственно, не могли не задохнуться от зависти к «более удачливому сопернику». А вторых, как когда-то и меня, известность и всеобщее уважение к Спутницам волновали куда меньше, чем их абсолютная зависимость от «своего» мужчины.

Само собой, зависть была не единственной и далеко не самой сильной реакцией на «новость». Лично меня больше всего порадовала абсолютная уверенность всех одноклассников и одноклассниц в то, что Локи сказал правду – получалось, что парень, которому я теперь принадлежала, никогда не опускался до лжи!

Следующие пару минут я анализировала формулировки, которыми Локи представлял своих друзей и подружек. И сделала несколько интересных выводов. Для начала, Ярослав очень четко разделял понятия «друг» и «товарищ». Поэтому в представления Виктора Неплюева и Александра Отяева вложил душу, а с остальными не постеснялся использовать шаблоны. Кстати, друзья гордо подбоченились, Дмитрий Рудаков и Анастасия Плаксина ощутимо расстроились, а Алексей Тархов и Нина Сеславина сочли такое отношение нормальным. Надо ли говорить, что из шквала вопросов, обрушившихся на нас после завершения официальной части встречи, я «услышала» только те, которые задали первые двое? Ну, и ответила. Так, как считала правильным:

- Виктор Тимофеевич, возражать против этого решения было некому, постольку поскольку все мои родные и близкие погибли во время похищения. Да и потом, что толку от возражений, если клятва Служения дается по велению души? А по поводу вашего вопроса, Александр Игоревич, могу сказать следующее: в номер, в котором меня готовили к пыткам, ворвался один-единственный боец. Походя расстрелял двух телохранителей шейха Аббаса бин Анвара аль-Галиба, превратил их хозяина в фарш, перерезал ленты, притягивавшие меня к операционному столу, и переправил на корабль. Таким образом, выбирать было не из кого…

Не успела я договорить последнюю фразу, как глаза Дмитрия Рудакова стали размером с блюдце, а острый кадык на слишком длинной шее дважды дернулся вверх-вниз:

- Локи, ты завалил Жнеца?!

Судя по реакциям остальных, и имя, и прозвище ублюдка, чуть было не превратившего последние дни моей жизнь в ад, они услышали в первый раз. И, конечно же, заинтересовались. Поэтому менее, чем через минуту над коммом крупного специалиста по самым разыскиваемым покупателям живого товара Арабского Халифата появилась голограмма странички в Сети с портретом и «автобиографией» шейха Аббаса. А еще через мгновение одноклассники моего спасителя абсолютно одинаково охнули. Еще бы: портрет Жнеца по диагонали пересекала алая полоса, на которой было написано слово «Уничтожен Ярославом Логачевым»!

Увы, в этот момент мне было не до их восторгов – меня «догнали» воспоминания, и я задохнулась от лютой ненависти к «соседям по системе»! Слава богу, сгорала в этом чувстве не так уж и долго – заметив, что я не в себе, Ярик от всей души шарахнул по комму Рудакова кулаком. А как только картинка схлопнулась, рванул меня к себе и вжал лицом в грудь.

Потом, кажется, что-то говорил тихим, но очень теплым шепотом и через какое-то время все-таки вернул в реальность. Правда, анализировать происходящее я начала далеко не сразу – да, в какой-то момент совершенно самостоятельно оторвалась от Логачева и повернулась к его одноклассникам, да, попросила прощения за нервный срыв, да, увидела расстроенное лицо Дмитрия и даже услышала его не очень искренние, но многословные извинения. Но все это время была, как в тумане, ведь перед моим внутренним взором сплошным потоком мелькали фрагменты пережитого на Фуджейре.

Окончательно пришла в себя только в салоне «Дракона», мчащегося по какой-то безлимитке, сообразила, что испортила Логачевым первый этап игры, и почувствовала, что горю. Прятать лицо в ладонях или топить горе в слезах было не в моем характере, поэтому я повернулась к Ярику, попросила прощения и нарвалась на отповедь:

- Даш, а за что ты извиняешься?! За то, что никак не придешь в себя от пережитого в плену?! Так это нормально! Более того, любой другой человек, оказавшийся на твоем месте, отходил бы от подобного стресса не один месяц! На самом деле извиняться должны мы, Логачевы, втянувшие тебя в свои игры, вынудившие изображать спокойствие и уверенность в себе всего через сутки после спасения, и не позволившие даже нормально выспаться!

- Я дала клятву Служения; эта игра может спасти жизни тысяч порубежниц; мы… – затараторила я, но была перебита на середине предложения:

- Да, дала. Но это не значит, что я не должен тебя беречь. Поэтому спасение порубежниц подождет, пока ты не оклемаешься.

- Мы дали сло-…

- И сдержим: я буду летать в школу каждый день. Просто один. До тех пор, пока тебя не отпустит. Тем более, что самое главное уже сделано – вознаграждение упало на вполне конкретный счет, часть средств была пущена на покупку предметов роскоши, слишком дорогих для обычной агентурной игры, я появился на людях со Спутницей, а ты вполне естественно отреагировала на досье Жнеца!

- Постой-постой… - перебила его я, поймав за хвост промелькнувшую мысль. – Ты хочешь сказать, что шоу с досье было подстроено?!

Локи поиграл желваками и угрюмо кивнул:

- Почти уверен, что да. Только понял это уже после того, как правильный слух ушел в люди. И вот уже четверть часа обдумываю, как «отблагодарить» за эту «радость» старших.

Не знаю, почему, но я сразу поняла, что он не лжет и не пытается выставить себя в лучшем свете, а действительно не знает, что меня решили использовать втемную. Потом пришла к выводу, что этот парень действительно собирается отомстить. И первое, и второе согрело душу. Но включившаяся голова помешала насладиться этим ощущением:

- Яр, они сделали то, что считали необходимым! Поэтому…

- Даша, кому ты отдала Честь и Жизнь, роду Логачевых или все-таки мне? – вкрадчиво поинтересовался он.

- Тебе… - вздохнула я.

- Значит, степень твоей вовлеченности в дела рода буду регулировать я, а не толпа моих обнаглевших родственников! – холодно заявил он. – Вопросы?!

Вопросов не было. Ни одного. Поэтому всю оставшуюся часть пути до поместья мы провели в тишине – Ярик пилотировал «Дракошу» на одних рефлексах и параллельно обдумывал что-то очень неприятное, а я смотрела на его закаменевшее лицо и вспоминала самый первый разговор с его ближайшей подругой…

…Формулировка сообщения, отправленного вдогонку Ярику вроде как от нас обеих, показалась мне слишком игривой. Его ответ – тоже. Однако ломиться в чужой монастырь со своим уставом было глупо, и я задвинула мысли по этому поводу куда подальше. Затем задавила легкое предубеждение к этой парочке и… мысленно усмехнулась – для личности, обменявшей честь на месть, я была слишком разборчивой. В результате предложение Забавы перебраться в помещение поуютнее приняла с милой улыбкой, и вскоре оказалась в игровой.

Эту часть покоев Ярослава можно было смело назвать олицетворением понятия «уют»: световые панели, спрятанные в самых неожиданных местах, создавали приятный полумрак, мягкие даже на вид диваны и кресла приглашали упасть в свои объятия и раствориться в неге, терминал и приемное окошко ВСД , расположенные не на стене, а между сидениями, открытым текстом сообщали, что почувствовать себя сибаритом можно без лишних телодвижений, россыпь эффекторов ДАС гарантировала отличный звук, а легкий аромат хвои, будоражащий обоняние, намекал на наличие весьма продвинутого климат-контроля. Пока я разглядывала и оценивала все это великолепие, самая близкая подруга Ярослава прилегла на диван и предложила располагаться там, где удобнее. А когда я воспользовалась ее предложением, быстренько организовала пару бокалов с каким-то напитком и здоровенную плитку шоколада.

- Морс. Ягодный… - заметив мой вопросительный взгляд, сообщила она. И объяснила логику выбора именно этого напитка: - Разговор планируется более чем серьезным, и нам потребуются светлые головы.

Я коротко кивнула, дав понять, что согласна с таким подходом, устроилась поудобнее и превратилась в слух.

- Для начала расскажу о себе. Я считаюсь воспитанницей родителей Ярослава и так же, как ты, появилась в их семье после «знакомства» с людоловами. Только мое получилось совсем коротким: в момент появления корвета этих тварей над нашим флаером отец успел подать сигнал тревоги. А после активации силовых захватов понял, что шансов выкрутиться нет, и решил спасти нас с мамой от рабства. Поэтому изменил режим работы тревожного маячка на ТК-шке и вызвал огонь на себя. В это время мы подлетали к Зеленограду по участку воздушной трассы, проходящей через зону ответственности рода Логачевых, соответственно ракета земля-космос, влетевшая в корвет, стартовала из их поместья. Тревожная группа с дежурным врачом, прибывшая на место падения обломков нашей машины, была оттуда же. Но я всего этого не видела – пришла в себя только через три с лишним недели в открывающейся медкапсуле и узнала, что родители погибли, меня собрали чуть ли не из отдельных фрагментов, а врач, который умудрился это сделать, решил меня удочерить. Трудно сказать, чем руководствовалась Алла Леонидовна, принимая столь неоднозначное решение, но в родовом поместье Логачевых я оказалась уже через пару часов после выписки из клиники. И даже познакомилась с «будущим братиком». Потом матушку Ярика выдернули на очередной аврал, и она пропала на полторы недели. Как вскоре выяснилось, для его родителей это было вполне нормально. Более того, они до сих пор появляются дома лишь по большим праздникам и, чаще всего, в противофазе. В общем, удочерить меня тупо забыли, и я до сих пор живу в этом роду на птичьих правах. Впрочем, это к делу не относится – главное, что в тот момент я чувствовала себя обязанной хирургу, вытащившему меня из небытия и предложившего хоть какое-то будущее, поэтому дала себе слово отплатить добром за добро. Увы, быть полезной тем, кто в принципе не появлялся дома, было затруднительно, поэтому я сосредоточилась на их единственном сыне, которому тогда было четыре года. А он, оказавшийся в разы более теплой, отзывчивой и ответственной личностью, чем все Логачевы, вместе взятые, сначала помог пережить боль утраты, затем раскрасил новую жизнь яркими красками и, в итоге, стал в ней незыблемой опорой. Я тоже не отставала – поняв, что та часть рода Логачевых, которая после Большой Войны осталась на Рубеже, живет одной лишь непрекращающейся войной с людоловами, и увидев, что с самого раннего детства Ярика готовят к единственному достойному занятию для настоящего мужчины – уничтожению тварей с Фуджейр – решила изучить медицину. Для того, чтобы рядом с ним всегда был врач, способный справиться с любым ранением даже без высокотехнологичных «костылей». А еще помогала ему учиться, подбирала правильные режимы тренировок и так далее. В процессе вросла в Локи душой и сердцем, а он точно так же врос в меня. И это не просто красивые слова: когда мне сообщили о гибели жениха в Левенской Бойне, и я морально умерла на несколько недель, именно этот мальчишка не позволил мне зачахнуть от горя. Кстати, и это тоже не аллегория: первые недели полторы я пребывала в состоянии, мало чем отличающемся от комы. То есть, по сути, была овощем – не реагировала на окружающий мир, не ощущала никаких потребностей и ни о чем не думала. А Ярик, которому тогда было всего тринадцать, забил на школу и тренировки, не отходил от меня ни на шаг и умудрился вернуть к жизни. В общем, я ему обязана слишком многим. И теперь живу им одним. Делая все, чтобы его жизнь была хоть чуточку легче…

После этих слов Забава разом ополовинила свой бокал, кинула совершенно нечитаемый взгляд на пальцы, начавшие нервно подрагивать, и заставила себя успокоиться:

- Школа, в которой учится Яр, создана такими же маньяками, помешанными на войне, как глава рода Логачевых и его приближенные. Поэтому с раннего детства парень, которому ты дала клятву Служения, не вылезает из тиров, спортивных залов и учебно-тренировочных капсул. А тот пакет общеобразовательных знаний, которые он получает на уроках, заточен исключительно под использование в реальных боевых действиях или, с некоторой натяжкой, для поступления в военные ВУЗ-ы. В теории это выглядит вполне нормальным – мы живем не где-нибудь, а на Рубеже, проблема с людоловами с каждым годом становится все острее, а метрополия не чешется, ведь межгосударственного конфликта, как такового, нет, а Империя еще не оправилась от Большой Войны. Однако применительно к Локи все не так радужно, как кажется со стороны: он совершенно объективно является самым подготовленным бойцом среди молодежи рода Логачевых, но в то же время наивен и импульсивен до невозможности. В результате старшие манипулируют им, как хотят, частенько подбивая на абсолютно самоубийственные авантюры. Да, при этом страхуют от случайностей там, где это возможно, но по самому минимуму, утверждая, что любой опыт идет только во благо, и умалчивая о том, что за словом «благо» скромно опускается слово «роду». В результате рейд, из которого Локи привез тебя, вроде как считался тренировочным. Хотя был вполне боевым и… одиннадцатым по счету. А ведь Ярику всего семнадцать!

Почувствовав, что снова заводится, Беклемишева несколько глубоко вдохнула и выдохнула, а затем виновато улыбнулась:

- В общем, мне есть, что ему облегчать. А так как я делаю это от всей души и уже много лет, он мне верит. И любит до безумия…

Последнюю фразу можно было и не озвучивать – я видела глаза Ярослава в тот момент, когда он представлял эту девушку, и оценила не только взгляд, но и вложенные в него чувства. Однако перебивать Забаву только для того, чтобы это сказать, не стала, ограничившись даже не кивком, а намеком на него.

Слава богу, она сочла это нормальным и, воспрянув духом, продолжила свой монолог:

- Еще одним серьезным изъяном характера Ярика является полярное восприятие окружающей действительности. Говоря иными словами, для него существует всего два цвета – черный и белый. Если ты ведешь себя достойно, само собой, в его понимании этого слова, и не теряешь лица даже в самых сложных ситуациях, то он вкладывает в дружбу с тобой всего себя. Однако стоит один раз совершить поступок, который не вписывается в мировоззрение Яра – и он вычеркивает тебя из своей жизни раз и навсегда. А так как этот Логачев, ко всему прочему, еще и фантастически упрям, перспективы у тебя не очень веселые. Впрочем, если ты готова относиться к нему так же, как он относится ко мне или я к нему, то очень скоро почувствуешь себя за каменной стеной – этот парень будет беречь тебя от всего на свете, никогда не предаст и сделает все, чтобы ты была счастлива.

Почувствовав, что она ждет моей реакции, я пожала плечами:

- Все вышеперечисленное меня вполне устраивает. Ибо в разы лучше абсолютного большинства гипотетически возможных вариантов отношений между Спутницей и ее спасителем. В общем, я очень постараюсь вас не разочаровать. Тем более, что это в моих интересах.

- Этого недостаточно! – вздохнула она. По моим ощущениям, нисколько не притворяясь и не набивая себе цену. – Уничтожение шейха Аббаса одним из Логачевых и появление в роду полулегендарной Спутницы при правильном подходе может усилить позиции рода в Планетарном Совете, соответственно старшие родственники Ярика вот-вот устроят вокруг вас танцы с бубнами. И если для них это будет только игрой, то для вас с ним станет крайне неспокойной жизнью! Я не хочу ему такого будущего. Поэтому предлагаю объединить усилия. Скажу честно, мне будет в разы сложнее, чем тебе. Ведь для тебя этот парень пока еще никто, а для меня он целая Вселенная, вне которой я себя не мыслю. Тем не менее, я готова в одностороннем порядке забыть о самолюбии, ревности и любых условностях, сделать все, чтобы ты как можно быстрее вписалась в семью и род, помочь завоевать место в душе Локи и так далее.

Предложение было крайне великодушным. Ведь Ярослав, по моим ощущениям, действительно боготворил Забаву, а значит, она при желании могла устроить мне не самую веселую жизнь и даже лишить возможности отомстить арабам. Надо ли говорить, что я подалась вперед, чтобы озвучить свое согласие, и… промолчала, наткнувшись взглядом на две ладошки, выставленные «щитами»:

- Не торопись! Сначала как следует присмотрись к Локи, оцени его отношение к тем, кто дорог, дождись момента, когда от него будут зависеть твоя честь, твоя жизнь или твое будущее, а уже потом принимай осознанное решение. Ибо возможности его переиграть я тебе не дам…

Последняя фаза нашего «турне» прошла в том же самом ключе – Локи с разгона завел «Дракона» в уже знакомый мне ангар, воткнул его между двумя совершенно одинаковыми «Тираннозаврами», выбрался из машины сам, помог мне и подхватил под локоток. А потом начались сюрпризы – добравшись до лифта, он ткнул в сенсор не второго, а четвертого этажа, планетарным танком пронесся по длиннющему коридору, в том же режиме вломился в роскошно обставленный кабинет и подошел к столу, за которым гонял чаи командир их боевой группы:

- Демьян Егорыч, вы заигрались: Дарья Алексеевна Федосеева вручила Честь и Жизнь не роду, а мне, соответственно, единственный человек во всей вселенной, который имеет право распоряжаться ее будущим, это я! Поэтому предупреждаю первый и последний раз: еще одна попытка манипуляции, подобная той, которую вы устроили с помощью Дмитрия Рудакова – и моя реакция вам очень не понравится!

И его тон, и выражение лица, и весь монолог были настолько оскорбительными и резкими, что я ничуть не удивилась, услышав ответный рык:

- Мальчик, ты забываешься!!!

- Да-а-а?! – протянул Ярик и расплылся в безумной улыбке: - А, давайте устроим нечто подобное вашей Светланке! В смысле, организуем ей похищение и двухнедельный плен с психологической ломкой, пропустим через десяток виртуальных изнасилований, кинем на операционный стол и дадим насладиться всей полнотой ощущений, которые испытывает человек, которому рассказывают, как он будет умирать. Затем спасем. В самый последний момент. И менее, чем через сутки спровоцируем на нервный срыв показом лица того, кто ее чуть не убил! Как считаете, ваша дочурка это переживет?!

Такое предложение Логачеву-старшему о-о-очень не понравилось – он с хрустом сжал кулаки и потемнел взглядом. Правда, способности трезво мыслить не потерял:

- Вы сами согласились на эту игру!

- Я согласился изображать приманку и сделать все от меня зависящее, чтобы проредить ряды людоловов, пасущихся на Рубеже. А на подобные испытания для моей Спутницы согласия не давал и не дам ни за что на свете! – холодно процедил «мальчишка», заставил себя успокоиться и подытожил: - В общем, я сказал все, что хотел. Делайте выводы. Счастливо оставаться…

…Передав меня на попечение Беклемишевой, Ярослав куда-то исчез. Я воспользовалась возможностью и пересказала Забава все последние события, включая беседу с Демьяном Егоровичем, а затем описала причины, заставившие Локи выставить командиру ультиматум, да еще и в столь резкой форме.

- Мои предсказания начинают сбываться… - дослушав рассказ до конца, мрачно сказала она и утащила меня в уже знакомую игровую комнату, в которой, вероятнее всего, чувствовала себя наиболее комфортно.

Когда мы заняли те же места, она зачем-то развернула голографический экран во всю противоположную стену и вывела на него картинку с какой-то камеры:

- Смотри, это любимый тир Ярика и один из лучших индикаторов его настроения. Если в ближайшее время он появится тут и начнет срывать злость на мишенях, значит, в его понимании все очень плохо. Если нет – можно быть уверенными, что Локи видит реальные выходы из сложившейся ситуации, а значит, нам дергаться не стоит. Кстати, в первом случае он будет убиваться в этом тире час с лишним, причем в режиме, в котором абсолютное большинство его родственничков не выдерживает и нескольких минут. Потом вернется в свои покои, забьется в парилку и начнет чередовать жар с ледяной купелью до тех пор, пока не отключится.

- Неплохой способ поднять себе настроение… - вежливо сказала я. Хотя плохо представляла, что такого можно вытворять в обычном тире для того, чтобы не выдержать нескольких минут стрельбы по мишеням.

- Ты не поняла! – грустно улыбнулась Забава. – Он выплескивает злость в стрельбе, чтобы не срывать ее на близких! По его мнению, тех, кто дорог, надо беречь. Всегда и везде.

- Великолепный принцип. Но его придерживаются немногие… - вздохнула я, потом сообразила, что мы с Яриком забыли о самом главном, и расстроилась еще сильнее: - Когда мы покупали для вас подарки, он аж светился от счастья. Только мой срыв так сильно испортил ему настроение, что мы забыли их во флаере…

- Он не просто светился! Готова поставить жизнь против ржавого игольника, что он купил мне новый комм и кучу шмотья, что в красках представлял, как будет показывать купленный флаер и вредничать, не давая прокатиться, что уже вписал меня вторым владельцем… - потеплев взглядом, промурлыкала Забава и не ошиблась. Ни в одном слове – он действительно делал все вышеперечисленное, да так искренне, что вызывал во мне вспышки зависти напополам с горечью. Впрочем, говорить о зависти было глупо, так что я описала те его поступки, логики которых не понимала:

- Да, так и есть. Но меня удивило не это. Сразу после вылета из «Престижа» он прописал третьим владельцем «Дракона» меня; когда я активировала подаренный им комм, дал полный доступ к своему банковскому счету; после моего нервного срыва не побоялся защитить перед командиром…

- В этом весь Ярик! – гордо заявила она. – В его картине мира личность, давшая клятву Служения, по умолчанию верна своему слову, а значит, просто не способна подставить, обокрасть или предать. Поэтому он будет тебе доверять, как самому себе, защищать перед кем угодно и, при необходимости, пойдет войной хоть против всего Галактического Союза! Черт, а вот и он! Э-э-эх… Сейчас забежит в оружейку, снарядит гору запасных магазинов и начнет воевать…

…Первые несколько минут Ярослав просто разминался, вдумчиво готовя мышцы и связки к нагрузкам. А потом вытащил из набедренных кобур оба своих «Скорпиона» и начал всаживать иглу за иглой в абсолютно неподвижные мишени. Да, стрелял он очень быстро и очень точно, но ничего фантастического в этом не было, и минуты через три я заскучала. Как оказалось, зря – разогревшись на этом упражнении, он ненадолго застыл, изменил режим работы системы подачи мишеней и начал уничтожать движущиеся цели, появляющиеся в секторе с центральным углом в сто двадцать градусов на расстояниях от двадцати пяти до пятидесяти метров. Но этим дело не закончилось – еще минут через пять стандартные круги стали уменьшаться в размерах, а затем уступили место дроидам, которые открыли ответный огонь!

Тут я забыла, как дышать: Локи метался от укрытия к укрытию, причем в настолько рваном ритме, что уклонялся практически от всех имитаторов игл. А те немногие «ранения», которые все-таки получал, стоически игнорировал!

- Здорово! – восхищенно выдохнула я и наткнулась на насмешливый взгляд Забавы:

- Даш, и это пока всего лишь разминка! Подожди еще минуту-другую…

Подождала. И от души поломала голову, пытаясь представить, чем еще можно усложнить процесс. Автоматическое оружие, гранаты, боеприпасы объемного взрыва и тяжелое вооружение отмела, не задумываясь, прекрасно понимая, что выжить при взрыве той же ОДАБ , будучи одетым в рубашку, летние брюки и легкие ботинки, нереально. Равно, как и при использовании химического, бактериологического и других видов ОМП . А после очередной остановки Ярослава несколько раз моргнула, ибо решила, что брежу: мой сверстник, вооруженный двумя игольниками, вел безумно «плотный», «вязкий» и «быстрый» бой с кучей дроидов при постоянно меняющихся векторе и модуле силы тяжести!!!

Я устала следить за мельтешением этого ненормального минут через десять, так как дергалась вместе с ним каждый раз, когда он, переворачиваясь в воздухе, возносился к потолку, улетал к одной из боковых стен или «ловил» имитатор, кстати, оставляющий очень неслабые синяки. Поэтому прикрыла глаза и сжала челюсти. А еще через четверть часа, услышав его сдавленный стон, поняла, что очередная игла попала по уже имеющейся «ране», и взорвалась:

- Все, хватит, я больше не могу на это смотреть! Скажи, зачем он так уродуется?!

Забава тут же свернула экран в трей, расслабила сжатые кулаки и нехорошо оскалилась:

- Потому, что года два тому назад повелся на очередную манипуляцию уже знакомого тебе Демьяна Егорыча, восемь месяцев убивался, чтобы выполнить данное обещание, а потом счел, что этот мазохизм – лучший способ сбросить напряжение!

Называть тварью одного из самых значимых представителей рода Логачевых, находясь в их поместье, было крайне неразумно, и я выразилась значительно корректнее:

- На мой взгляд, Ярику пора взрослеть.

- Пора… - эхом отозвалась Забава. И, явно обрадованная тем, что увидела в моем взгляде, вскочила с дивана: - Сразу после тренировки он на десять минут заляжет в медкапсулу, чтобы убрать синяки, а потом припрется в парилку. Я всегда греюсь вместе с ним. А ты нам компанию составишь?

…Тот, кто проектировал личную парную Локи, был гением дизайна – в ней все, начиная от деревянной решетки на полу и заканчивая плафонами на потолке, было на своем месте и идеально вписывалось в мое представление понятия «уют». Точно так же восхищало и все остальное – приятный полумрак, сухой и очень комфортный жар, пьянящий аромат хвойной отдушки, чарующее мерцание цифр на терминале управления и так далее. Поэтому, оказавшись внутри этого великолепия, я захотела ощутить шероховатость стены и провела по ней пальцами. А через миг недоуменно выгнула бровь и развернулась к Забаве.

- Не обожжешься, ведь это африканский абаш, порода дерева, некогда произраставшего на Старой Земле… - сообразив, что меня удивило, мягко улыбнулась она. – Обладает самой низкой теплопроводностью, не поддается усадке, деформации и гниению, не рассыхается со временем и подстраивается под температуру человеческого тела, поэтому считается лучшим натуральным материалом для внутренней отделки парилок и саун.

- Здорово! – восхитилась я, прикинула, где должны находиться любимые места этой парочки, постелила полотенце на место, которое просто обязано было оставаться свободным – боковую часть верхней полки – и улеглась поудобнее.

Как ни странно, Забава не легла, а села. На длинной стороне нижней, да еще почти вплотную к дальней стене. Кстати, сделав это не только очень пластично и красиво, но и абсолютно бездумно. Мысленно отметив, что известная поговорка «Кровь не водица» имеет к этой девушке самое прямое отношение, я невольно оглядела ее с ног до головы и практически сразу подобрала предельно точное определение ее внешности – «ладная». Почему именно это? Да потому, что красота Беклемишевой была, если можно так выразиться, «спокойной»: любая отдельно взятая черта, начиная с чуть курносого носика, покрытого едва заметными веснушками, и заканчивая точеными щиколотками, выглядела заурядно. Но «весь комплект», попавшись на глаза хотя бы раз, цеплял за душу и пускал в ней корни!

Пока я занималась… хм… оценкой экстерьера, Даша успела устроиться поудобнее, затем кинула взгляд на терминал управления, авторитетно заявила, что ее любимый мужчина появится в течение пары минут, и закрыла глаза.

Почувствовав, что и это определение ее отношения к Локи использовано предельно серьезно, я слегка зависла, ибо до этого слышала только «братика», «сыночка» и «друга детства». Но когда вспомнила все, что ради гипотетической возможности отомстить наобещала человеку, которого на момент принесения клятвы не знала вообще, мысленно обозвала себя дурой. Ведь кровного родства между этими ребятами не было, а настолько близкая дружба могла запросто перерасти и в любовь.

К моему удивлению, Локи появился в указанном промежутке времени, с ног до головы покрытый основательно пожелтевшими синяками. Открыв стеклянную дверь, ввалился внутрь, с трудом забрался на нижнюю полку, постелил полотенце на верхнюю и рухнул на него плашмя. Затем, не глядя, потрепал Беклемишеву по волосам и безвольно свесил руку вдоль ее тела. А она, явно обрадовавшись мимолетной ласке, вцепилась в широченное запястье, сдвинула его к себе на грудь и принялась бездумно перебирать пальцы.

У меня тут же оборвалось сердце, ведь еще две недели назад я точно так же «отдавала» руку Оксанке, а она, зажав между тощих бедер маленький фонарик, складывала мои пальцы в разнообразные фигуры и любовалась тенями на потолке! Вскинув взгляд вверх и не обнаружив искомого, я сжала зубы и вытаращила глаза, чтобы удержать слезы. Увы, без толку – они катились по щекам одна за другой и не собирались останавливаться. Попытка переключиться на что-нибудь менее болезненное тоже провалилась – уткнувшись взглядом в противоположную стену, я вдруг увидела перед внутренним взором бьющееся в агонии почти безголовое тело мамы и две кошмарные дыры в грудной клетке сестры. Нет, никаких угрызений совести я не испытывала, убедившись в правильности своего поступка еще в первые дни общения с «мозголомами» «Аиши». Но уверенность в том, что смерть от моих рук уберегла родных от в разы более кошмарной участи, нисколько не мешала плавиться от душевной боли!

Пара минут безмолвного крика – и я, наконец, догадалась, что можно выйти из парилки. Выбегать, сломя голову, было бы крайне некрасиво по отношению к Логачеву и Беклемишевой, поэтому я собралась с силами, более-менее спокойно заявила, что согрелась, и неторопливо вышла наружу. А тем, разбежавшись, прыгнула в крошечную – два с половиной на два с половиной метра – купель.

Ледяная вода смыла слезы и основательно взбодрила, но настроение в норму не вернула. Поэтому я выдохнула из легких большую часть воздуха и ушла ко дну. И висела над ним до тех пор, пока была в состоянии терпеть. Потом оттолкнулась ногами, вылетела на поверхность, вдохнула и… услышала голос Забавы, полный искреннего сочувствия:

- Что, совсем плохо, да?

Я чуточку поколебалась, а затем утвердительно кивнула.

- Что ж, значит, ну ее, эту парилку – сейчас мы с тобой высушим волосы, возьмем пару бутылок вина, запремся в игровой и от души наревемся!

А когда я попыталась что-то возразить, криво усмехнулась:

- Это будет правильно – знаю по себе. Так что уволоку, даже если ты будешь сопротивляться. Или попрошу Ярика тебя туда отвести…

Глава 5

Глава 5. Ярослав Логачев.

20 марта 2352 года по ЕГК.

…Девчонки вломились ко мне в спальню в начале пятого утра пьяными в дым. Забава, игравшая первую скрипку, помогла Дарье вписаться в дверной проем и, запинаясь чуть ли не через слово, продолжила речь, начатую еще в игровой:

- …и даже… не спорь: самое уютное и… безопасное место во всей Все-е-еленной – это место… па-а-ад мышкой у моего… любимого мужчины!

Пока я пытался сообразить, это все еще сон или уже реальность, «любимая женщина» украдкой показала мне кулак и все так же украдкой изобразила последовательность жестов, которые можно было перевести, как «ей ОЧЕНЬ плохо, только попробуй оттолкнуть!»

К этому времени парочка, покачивающаяся из стороны в сторону, преодолела практически все расстояние от порога до моей кровати, а Федосеева созрела до ответа. Правда, его я не разобрал из-за того, что девушка была не в состоянии внятно говорить. Зато ее собутыльница поняла все. И не на шутку обиделась:

- Что ты несешь?! Ты – его Спутница, а зна-… значит, ему и в голову не придет… запретить… Опять же, ты… это… пришла просто проверить… уютно ли рядом и ним… и-и-и все! Па-а-аэтому лезь под простыню… забирайся ему под руку… И не забудь… хорошенечко обнять – так вообще ничего не страшно!

Что самое забавное, Дарья ее послушалась: выпуталась из объятий, сбросила на пол банный халат, кстати, где-то потерявший пояс, и, не удержав равновесия, рухнула на четвереньки. Слава Богу, на кровать. Потом, качаясь, как былинка на ветру, сделала несколько коротеньких «шажочков», кое-как отбросила в сторону простыню, мимоходом оголив меня до пояса, упала рядом, ввинтилась под руку, «хорошенечко обняла» и уткнулась носом в грудную мышцу:

- Ни-иче так, миленько… И-и-и па-ахнет хр-шо…

- Теперь закрой глаза и расслабься… - почти перестав играть, скомандовала Панацея, еще раз показала мне сжатый кулак, затем зябко поежилась, торопливо скинула на пол халат, стянула трусики и, даже не посмотрев в сторону подушки, под которой всегда держала «дежурную» ночнушку, залезла ко мне под другую руку.

Потом затихла. Эдак минут на десять. А после того, как Федосеева отключилась, проартикулировала одними губами:

- Я ее разговорила, и меня до сих пор трясет от ужаса!

Ее действительно трясло. Пожалуй, даже сильнее, чем в день, когда до нас дошло известие о гибели Саши Потемкина. Однако самым неприятным было не это. С тех пор, как я помог ей справиться с шоком от потери жениха, Забава напрочь забыла о таком понятии, как стеснение, но в нормальном состоянии души предпочитала спать в чем-нибудь легком, воздушном и красивом, чтобы утром, проснувшись, увидеть восторг в моих глазах и почувствовать себя любимой. Зато те в дни, когда по каким-то причинам оказывалась на грани нервного срыва и начинала «замерзать», на дух не выносила любые тряпки из-за того, что они «мешали согреваться теплом моей души».

В этот раз ее внутренняя потребность в «тепле души» оказалась настолько сильной, что Беклемишева не только забралась под руку, обняла за шею и закинула колено на бедро, но и вжалась в ребра грудью. Последнее «расшифровывалось» очень просто – Забава была уверена, что другим способом «выключить голову» не удастся! Мысленно вздохнув, я коснулся губами спутанной гривы и ласково провел ладонью по влажной спинке. Потом чуть слышно предложил поделиться тем, что гнетет, и сделал только хуже – «захват» на шее стал жестче, а нервная дрожь заметно усилилась.

Настроение начало стремительно ухудшаться. А через пару минут, когда Забава слегка отстранилась и обреченно приподняла правое плечо, вообще рухнуло в пропасть – она не смогла справиться с чувствами сама, и безмолвно просила о помощи!

Пользоваться одним из тех «якорей», с помощью которых я когда-то вытянул ее из эмоциональной ямы, было почти физически больно, ведь это пробуждало слишком неприятные воспоминания. Тем не менее я собрался с духом, закрыл глаза и плавно заскользил подушечками пальцев к изгибу талии подруги. Коснувшись края реберной дуги, двинулся вдоль нее вперед и вверх, а через Вечность дотронулся до основания груди. Беклемишева подалась навстречу и затаила дыхание, прислушиваясь к своим ощущениям и дожидаясь того самого касания. А когда я, наконец, дотронулся до соска, знакомо охнула и… виновато закусила губу.

- Ты – моя. Давным-давно. Поэтому расслабься и получай удовольствие! – еле слышно потребовал я, пропустил «воспрянувший духом» сосок между пальцами и легонечко сжал упругое полушарие. А когда понял, что этого не хватило, озвучил подходящий комплимент: - Она фантастически чувствительна и настолько любит ласку, что это сводит с ума…

- Твоими стараниями… - проворчала Панацея, на миг «перекинувшись» в режим врача. А когда я чуть-чуть увеличил интенсивность ласк, все-таки сосредоточилась на своих ощущениях. Благо на мои прикосновения реагировала не столько телом, сколько душой.

Увы, в этот раз неприятных мыслей было слишком много, и процесс возвращения в норму несколько затянулся. Тем не менее, в какой-то момент волна возбуждения выдернула Забаву из эмоциональной ямы и «убила» озноб, поэтому я просто накрыл грудь ладонью и дал подруге возможность остыть ровно настолько, насколько она считала нужным. И не ошибся – не прошло и пары минут, как она благодарно поцеловала меня в плечо и начала вываливать наружу то, что жгло ее и без того истерзанную душу:

- Первые трое суток пребывания на Фуджейре Даша искренне считает счастливыми, ведь все это время она провела в медкапсуле, залечивая травмы, полученные от людоловов, озверевших из-за потери командира. На четвертое утро «отдых» закончился: врач, занимавшийся ею, решил, что Федосеева здорова, и передал ее в руки мозголомов. А те, еще раз убедившись в том, что перед ними девственница, начали с «пряников»: пообещали золотые горы и безбедное будущее в гареме какого-то шейха в обмен на абсолютную покорность. Тут Даша, по ее же словам, сглупила – вместо того, чтобы потянуть время и выиграть хотя бы день-другой относительного спокойствия, сходу послала этих уродов куда подальше. После чего пришло время «кнута». Сначала ее приковали к стене и дали возможность понаблюдать за тем, как девушку лет пятнадцати, потерявшую девственность еще до похищения, насилуют трое мужиков. При этом ни на миг не позволяли закрывать глаза или отводить взгляд. А после презрительного плевка в чье-то лицо засунули в учебно-тренировочную капсулу, настроенную под потребности сотрудников «Аиши» каким-то редким уродом, и дали возможность пережить это же насилие в виртуальности, да еще и с полным эффектом присутствия!

Я видел ролик, в котором описывались и худшие методы работы «мозголомов» одной из компаний по торговле живым товаром с четвертой Фуджейры, но все равно похолодел. А Забава, вжимаясь в меня все теснее и теснее, даже не думала умолкать:

- Когда на Дашу не подействовало и это, ей показали смерть от насилия, а затем дали ее почувствовать все в той же «игровой» капсуле. Еще через день продемонстрировали, как снимается кожа с живого человека. Потом разделали его на органы, причем ту часть, которую собирались продавать, деловито упаковали в стазис-контейнеры, а ненужное «мясо» скормили собакам! Не обошли вниманием даже кости – сожгли в том же помещении. И оставили Дашу дышать этим смрадом. На всю ночь. Чтобы она, наконец, перестала упрямиться…

Слушая то, что рассказывала любимая подруга, и представляя то, что пришлось пережить Даше, я воспринимал окружающую действительность сразу в двух разных плоскостях. В одной задыхался от бессильной ярости, изо всех сил старался не скрипеть зубами и мечтал хотя бы на пару минут дорваться до какого-нибудь из этих ублюдков. А во второй сходил с ума, но уже из-за Забавы – пропустив прошлое Федосеевой через себя, она снова вспомнила свое собственное. Причем не гибель родителей и Саши Потемкина, а чудом сорвавшееся похищение. Поэтому примеряла все то, что довелось пережить Даше, к себе, сходила с ума от ужаса и захлебывалась беззвучными рыданиями:

- Поняв, что ее не сломить, эти ублюдки заявили, что она продана, а человек, который ее выкупил, уже вылетел в их сторону, чтобы насладиться очередной дикой кошкой. Даша рассмеялась им в лицо. А они начали демонстрировать ей записи его прошлых визитов. Причем все в той же виртуальности и со стопроцентным эффектом присутствия! Ярик, ты только представь, Даша умирала в руках шейха Аббаса одиннадцать раз и помнит каждую смерть во всех подробностях!! Более того, она, бывает, видит все это внутренним взором даже тогда, когда бодрствует!!!

После этих слов Беклемишеву затрясло снова, причем настолько сильно, что она, не на шутку испугавшись, прижала мою ладонь к своей груди и торопливо сдавила пальцами. Увы, справиться с ужасом, который испытывала несчастная девчонка, одним или несколькими прикосновениями было нереально, и мне пришлось вложить в ласки всю душу и все теплые чувства, какие были. Слава богу, «якорь» и «якорная цепь» оказались достаточно прочными, и минут через двадцать кризис миновал. А Забава, почти добравшаяся до пика, нехотя отстранилась, облизала пересохшие губы и через пару минут продолжила свой рассказ значительно спокойнее:

- В общем, теперь твоя Спутница люто ненавидит черноволосых мужчин, инъекторы, металлические столы, пластиковые ремни и много-много чего еще.

- Ненавидит или боится? – глухо уточнил я.

- Страха в ней нет. Вообще! Зато есть воистину безумная жажда мести: ради возможности убивать людоловов она готова на все. Без каких-либо ограничений.

- Если обо всем этом узнают старшие, то обязательно попробуют использовать ее чувства в своих целях… - плавясь от бешенства, еле слышно выдохнул я. Потом вспомнил, что собирался с утра оставить Дашу дома, и мысленно застонал.

Почувствовав изменение в моем состоянии, Забава забыла о своих проблемах и полыхнула гневом:

- Пусть только попробуют!!!

Я успокоил ее все тем же «последним доводом», дождался, пока она возьмет себя в руки, и озвучил свое решение:

- Утром я улечу в школу один, а Дашу оставлю на тебя. Если к нам в гости под любым предлогом заявится кто-нибудь из старших, скинешь мне сообщение и сделаешь все, чтобы они не смогли пообщаться с ней до моего прилета. Договорились?

- Мог бы и не спрашивать. Кстати, не думаю, что она проснется раньше полудня.

- Раньше, позже – какая разница? Главное, чтобы до нее никто не добрался!

Беклемишева согласно кивнула, коснулась моей ладони и тихонько попросила:

- Все, хватит. А то потеряю голову.

Я послушно переложил руку на ее спинку и… решил, что поторопился – вроде как расслабившаяся подруга внезапно приподняла голову и уставилась мне в глаза:

- У меня тоже есть просьба! Вернее, не просьба, а требование: любое серьезное решение, связанное с тобой или Дашей, ты обязательно обсудишь со мной. Причем ДО ТОГО, как предпримешь какие-либо действия или что-либо кому-либо пообещаешь! Договорились?

- Я не собираюсь делать глупости! – возмутился я, чем разозлил ее до невозможности:

- Любое. Решение. Ты. Обсуждаешь. Со мной. До того, как предпримешь какое-либо действие или что-либо кому-либо пообещаешь! Или я тебе больше не подруга!

Такого аргумента я от нее еще не слышал. И испугался. Всерьез. Так как знал, насколько Забава упряма, и нисколько не сомневался, что она сдержит даже такое слово:

- Все через тебя. Обещаю!

Из Беклемишевой словно выдернули позвоночник – она обмякла, «стекла» на меня и беззвучно расплакалась…

…Прежде, чем отключиться, я перевел будильник комма с шести утра на восемь с четвертью, решив, что после такой ночи прекрасно обойдусь без утренней разминки. Проснулся от вибрации и, открыв глаза, первым делом вгляделся в лицо Даши, благо она дрыхла, положив голову мне на грудь и вцепившись в левую руку, как утопающая в личный антиграв. Слабая улыбка, играющая на ее губах, более-менее успокоила, поэтому я повернул голову в противоположную сторону и окончательно расслабился – Забава спала, обняв любимую подушку. Как обычно, выскользнув во сне из-под простыни и радуя взгляд красотой тренированной попки!

Осторожно высвободив левую руку из захвата Федосеевой, я бесшумно перекатился к любимой подруге и легонько ущипнул аппетитную округлость. А когда хозяйка этого великолепия проснулась и недовольно засопела, шепотом поинтересовался, нет ли у нее желания полюбоваться нашим новым флаером.

В темпе развернувшись ко мне лицом, Беклемишева утвердительно кивнула, расплылась в предвкушающей улыбке и… вспомнила о Спутнице. Поэтому тяжело вздохнула, обожгла щеку поцелуем-извинением и расстроено прошептала:

- Желание есть. И даже много. Но я от Даши ни на шаг.

Пока я задумчиво пялился в дальнюю стену, пытаясь придумать способ соединить приятное с полезным, Панацея поплыла взглядом, прислушалась к себе и села:

- Пока ты еще тут, сбегаю-ка я в туалет. Жди…

Я согласно кивнул, следом за ней встал с кровати и начал одеваться. Когда Забава вернулась, напомнил ей, что мы, собственно, не одни, и протянул ночнушку. Потом наклонился, подставил щеку под обязательный прощальный поцелуй, выслушал классическое «Фу, какой ты колючий!», взъерошил ей и без того растрепанные лохмы, вспомнил о подарках и умчался к «Дракоше». А после того, как вернулся обратно, разложил по простыне все коробочки и свертки, отодвинул в сторону упаковку с логотипом торгового дома «Дарем» и ткнул в нее пальцем:

- Этот подарок выбрал я. Все остальные – Даша. Делай выводы…

Беклемишева, расплывшаяся было в улыбке, мгновенно посерьезнела, и я рванул в ванную приводить себя в порядок. А через полчаса, одетый, гладко выбритый и благоухающий любимым одеколоном матушки, ввалился в трапезную.

Отец, заканчивавший завтракать, по своему обыкновению, встретил меня коротким кивком, жестом предложил присоединиться и поделился бутербродом с ветчиной размером с две ладони. Я изобразил благодарную улыбку, быстренько налил чаю, плюхнулся на свое место и, наконец, услышал голос главы семьи:

- Видел твоего «Дракона». Вещь.

- А то ж! – так же немногословно ответил я и вгрызся в бутерброд. Прекрасно зная, что он сказал все, что считал нужным, и рассчитывать на продолжение беседы бессмысленно.

Нет, это нисколько не напрягло – он был таким, и перевоспитывать его было поздновато. Впрочем, завтракать в компании отца нам с Забавой нравилось намного больше, чем с мамой. Да, он почти все время молчал, а если и задавал вопросы, то исключительно по делу. Кроме того, в принципе не интересовался подробностями, не заострял внимание на мелочах и не вспоминал все наши прегрешения за последние десять лет. Зато мама не замолкала ни на мгновение и за время любой трапезы умудрялась выжать нас обоих, как лимон. Ее интересовало все на свете – как мы спали, что планируем делать в течении дня, почему выбрали именно эту одежду и так далее. Кроме того, она обожала глумиться над привычкой Беклемишевой ночевать в моей постели, поэтому периодически интересовалась, не пора ли придумывать имя ребенку, которого мы не могли не зачать. При этом любую попытку возмутиться, отшутиться или обидеться неизменно принимала в штыки и включала режим Воспитателя.

Однако ее отсутствие на этом завтраке здорово расстроило – при всей своей холодности и несносности матушка была целеустремленной и упертой до безобразия, поэтому при правильной подготовке могла использоваться в качестве очень весомого аргумента в спорах с членами Совета Рода или его главой. В общем, закончив набивать желудок, я пожелал отцу хорошего дня и рванул к ним в спальню. Вербовать себе соратницу.

Слава всем богам, матушка была уже одетой и заканчивала наводить красоту. Поэтому я чмокнул ее в подставленную щечку, стоически перенес шквал стандартных вопросов и, дождавшись первой же паузы в бесконечном монологе, достаточно громко попросил:

- Мам, мне очень-очень нужна твоя помощь!

- Ско-… - начала, было, она, потом сообразила, что я с некоторых пор не нуждаюсь в финансовой поддержке, и прыснула: - Черт, а я и забыла, что теперь наша очередь выпрашивать у тебя деньги на кафе и рестораны!

- Мам, наши родственнички заигрались! – привычно проигнорировав завуалированное предложение не принимать проблемы близко к сердцу, предельно серьезно сказал я. – Вчера они намеренно довели Дашу до нервного срыва, заставив заново пережить все, что было на Фуджейре. Да, в результате ее реакция на использованный раздражитель гарантированно вызвала волну нужных слухов, но Забава почти до рассвета приводила девочку в себя и наслушалась такого, что до сих пор трясется от бешенства!

Зная, насколько сложно вывести из себя пусть молодого, но постоянно практикующего военного хирурга, мама мгновенно перешла в боевой режим – потемнела взглядом, нехорошо прищурилась и лязгнула закаленной сталью:

- Что. Я. Должна. Сделать?!

- Я сейчас улечу в школу. Один. Если в мое отсутствие вдруг заявятся любители садиться на ежей чужими задницами и захотят пообщаться с Федосеевой, то Забава постарается послать их куда подальше или задержать до моего прилета. Но против некоторых личностей ей может не хватить авторитета.

- Зато его хватит у меня! Причем с запасом… - плотоядно оскалившись, прошипела родительница и повелительно взмахнула рукой: - Лети, я присмотрю за твоими девицами…

…Перелет от поместья до школы ничем особенным не запомнился. Если, конечно, не считать особенным «Дракона» под задницей, умопомрачительную мощь его движков и фантастическую скорость, с которой этот флаер пожирал километры. К сожалению, мысли о состоянии Федосеевой и о гипотетически возможной «встрече» с первой партией охотников за моей головой не позволяли полностью отдаться удовольствию, так что я, можно сказать, летел в обычном режиме.

Да, до пересечения границы зоны контроля Зеленоградской СУВД получилось слегка расслабиться, но гонять в городе было слишком накладно, и оставшуюся часть пути я пролетел в притирку к верхней границе допустимого режима скоростного маневрирования. Зато заход на приемную плиту школьного ангара получился феерическим – мой «Дракоша» двигался сквозь стаю машин остальных учеников и преподавателей, как линкор сквозь ордер кораблей москитного флота, и вызывал всеобщее уважение! Повеселили и самые последние мгновения этого пути – сидя в кресле флаера и дожидаясь, пока автоматическая система подачи воздушного транспорта доставит его к парковочному месту, я не мог оторвать взгляд от толпы, собравшейся рядом с моим посадочным квадратом, и плавился от гордости. Почему? Да потому, что в меня встречали не только друзья, подружки и одноклассники с одноклассницами, с которыми я находился в нейтральных отношениях, но и те девчонки, которые еще совсем недавно отвергали мои ухаживания!

«Логачев, я, как и абсолютное большинство порубежниц, придерживаюсь принципов «Лучше свой, чем араб…» и «Лучше смерть на месте, чем Вечность в рабстве». Но спать с тобой ниже моего достоинства – я предпочту отдаться первому попавшемуся людолову!» – услужливо напомнила память в тот момент, когда я наткнулся на заинтересованный взгляд Катеньки Александровой, стоящей в окружении своих верных подружек.

«Если принципы мешают, то ну их куда подальше?» - мысленно усмехнулся я, решительно выбрался наружу, неторопливо поставил машину под охрану, «недоуменно» оглядел встречающих и вопросительно выгнул левую бровь:

- Что стоим? Кого ждем?

- Привет, Локи! – чуть ли не хором выдохнул народ, а через мгновение начал заваливать вопросами. И если активность тех, с кем я общался и до этого рейда, была понятна, то нешуточный энтузиазм девиц, еще недавно не замечавших меня даже в упор, откровенно смешил.

- Дамы и господа, а по очереди можно? – попросил я, не попятившись от напирающей толпы только потому, что сзади парил «Дракон». – Ваши крики сливаются в сплошной гул, и смысл каждого отдельного вопроса ускользает.

- Почему ты сегодня один? – выкрикнул Витька Неплюев. – Мы были уверены, что ты прилетишь со своей Спутницей!

- Оставил. Ее. В поместье… - намеренно чеканя каждое слово, ответил я. Затем нашел взглядом Димку Рудакова, мгновенно озверел и уставился ему в глаза: – А то некоторые уроды, отрабатывая свои тридцать серебряников, напрочь отключают честь, совесть и мозги. В результате чего напоминают девушке, менее суток тому назад вернувшейся из плена, обо всем, что ей довелось там пережить!

- Локи, я…

- Ты урод. Редкий. Так что забудь мое имя и позывной!

После этих слов вокруг воцарилась мертвая тишина. Еще бы, если первые две коротенькие фразы были просто оскорблением, которое можно было смыть кровью обидчика, то последняя являлась устоявшимся выражением, используемым в среде военных в качестве аналога фразы «Я не приду тебе на помощь, даже если увижу, что ты один и в окружении врагов». Говоря иными словами, эти несколько слов вычеркивали оскорбляемую личность из списка людей раз и навсегда!

Рудаков разочаровал – вместо того, чтобы возмутиться и вызвать меня на дуэль, он вжал голову в плечи! Потом опустил взгляд, развернулся на месте и убито поплелся в сторону лифтового холла по стремительно расширяющемуся коридору из одноклассников, не желающих иметь ничего общего с личностью, способной на подлость! Но и это было еще не все – Настена Плаксина, отошедшая от шока одной из самых последних, вдруг сорвалась с места, догнала жениха, развернула к себе лицом и закатила мощнейшую пощечину. А когда он рухнул навзничь, презрительно процедила:

- Забудь и мое имя, ур-р-родец!

Общение вернулось в более-менее нормальную колею только минут через десять, когда Сашка Отяев выпросил разрешение посидеть в «Дракоше», а я, подняв обе двери, демонстративно отошел в сторону. После этого несчастный флаер чуть не разобрали на части. Нет, в настройки не лезли. Но видео-демку ДАС прокрутили трижды. А от шоу под условным названием «Смотри, что во мне есть», во время которого машина в автоматическом режиме демонстрировала свои возможности, вообще потеряли дар речи. Ибо в мечтах уже уворачивались от силовых захватов боевых кораблей людоловов, глушили их системы целеуказания бортовой станцией РЭБ, активировали встроенные блоки выброса помех, посылали сигнал «Тревога!» дежурным операторам систем обороны ближайших городов или поместий и, конечно же, сбивали, сбивали, сбивали!

Судя по выражениям лиц слабой половины этой компании, некоторые девчонки представляли приблизительно то же самое. Но таких было немного – большая часть, включая всех «непримиримых», рвала на части меня, очень тактично, но в то же время жестко и неумолимо выпытывая всю возможную информацию о Спутнице.

Надо ли говорить, что уведомлению о скором начале первого урока, заставившему завибрировать сразу все коммы, я обрадовался, как голодающий свежеприготовленной отбивной? Ведь в этот момент и первые, и вторые были вынуждены успокоиться, а мне удалось перевести дух и слегка расслабиться.

Как вскоре оказалось, с расслаблением я поторопился – не успели мы подняться на третий этаж и дойти до кабинета тактики, как в противоположном конце коридора показалась Ольга Назарова. Вместо того, чтобы продолжить изображать Снежную Королеву, она навелась на меня, как управляемая ракета на заданную цель, и величественно поплыла навстречу. Забавно, но первые несколько мгновений я ощущал себя котлетой, попавшей в работающий блендер. С одной стороны, чувствовал, что «Снежная Королева» уже капитулировала, поэтому запрыгнет ко мне в постель при первой же возможности и сделает все, чтобы в ней задержаться. С другой понимал, что не предложу ей полетать в своем «Драконе» даже над городом, так как не готов рисковать еще одной жизнью. С третьей злился, что изменения в ее отношении ко мне вызваны внезапно обретенной известностью. С четвертой сравнивал Олю и Дашу, пытался представить первую на месте второй и, откровенно говоря, сильно сомневался в том, что Назарова смогла бы достойно перенести то, что не сломало Федосееву. В общем, садясь за свой стол, я пришел к выводу, что мое отношение к этой однокласснице радикально изменилось. Нет, желание затащить ее в постель никуда не делось, но подростковая дурь, туманившая голову, испарилась напрочь, и теперь я был согласен на непродолжительный роман без далеко идущих последствий вроде сватовства и далее по списку. В общем, подплывающую «королеву» встретил без подобающего трепета и благодарной улыбки. Что, конечно же, не осталось без внимания:

- Хм, а ты изменился!

- Да, повзрослел. И многое переосмыслил… - спокойно парировал я.

Ольга качнулась вперед, намекая, что пора пригласить ее за свой стол, но я этого «не заметил», вовремя вспомнив, сколько раз были проигнорированы подобные просьбы с моей стороны.

Назарова опешила, но сдаваться не захотела:

- Могу я занять свободное место рядом с тобой?

- Можешь… - кивнул я. – Но ненадолго: завтра-послезавтра оклемается моя Спутница, и я начну брать ее с собой в школу.

Глаза одноклассницы полыхнули всепожирающим огнем, а аппетитные губки сжались в тонкую полоску:

- Стесняюсь спросить, а от чего она пытается оклематься? Хотя, о чем это я? Плен, людоловы, насилие…

Слова, выделенные интонацией и намеренно произнесенные значительно громче, чем требовалось, напрочь вышибли из моего сознания все чувства к этой стерве. Более того, я мгновенно перешел в боевой режим и одарил ее ледяной улыбкой:

- Каждый судит по себе! А твои суждения настолько сильно смердят, что я не понимаю, как такое убожество могло появиться на свет в роду, известном еще со времен Ивана Грозного!

- Что ты себе позволя-…

- Девушку, которая отдала мне Честь и Жизнь, ломали две недели, демонстрируя на менее ценных пленницах все то, к чему может привести упрямство, но сломать так и не смогли. Поэтому продали шейху Аббасу бин Анвару аль-Галибу, уроду, на протяжении двенадцати лет два раза в месяц покупавшему самых неукротимых порубежниц, чтобы получить возможность наслаждаться изощренными пытками не час-полтора, а несколько дней. А для того, чтобы она получше представила то, что ей предстоит в руках Жнеца, все время ожидания демонстрировали записи его предыдущих «развлечений». Тем не менее в тот момент, когда я ворвался в номер, в котором эту девушку готовили к пыткам, она продолжала бороться. Несмотря на то, что была намертво зафиксирована на пыточном столе и уже видела пилу, которой ей должны были отрезать руку!

Большую часть этого монолога я произнес преувеличенно спокойно, намеренно выделяя интонацией те слова и фразы, которые считал необходимым вколотить в сознания своих одноклассников. Последнее предложение почти прорычал. А потом выждал несколько мгновений, чтобы те, кто меня слышал, как следует представили описанную картинку, и презрительно усмехнулся:

- И после этого ты, ребенок, видевший кровь и смерть только в голофильмах, смеешь бросать тень на ее честь?!

- Я…

- Гнилая кровь! – брезгливо поморщилась Полина Еременко и демонстративно сделала шаг назад.

Назарова смертельно побледнела. А когда примеру старосты последовал и весь остальной класс, сорвалась с места и сломя голову выбежала из кабинета.

- Да уж, денек сегодня выдался еще тот… - угрюмо пробормотал Сашка, проводив ее взглядом. Но озвучить свою мысль не успел – в этот момент в помещение ворвался преподаватель и, оценив выражения наших лиц, сдвинул брови к переносице: - Кто мне скажет, куда рванула ваша одноклассница и почему она вся в слезах?!

- Все наши одноклассники и одноклассницы находятся в кабинете! – отчеканила староста. Намеренно подчеркнув интонацией самые важные, по ее мнению, слова. А когда до Георгия Владимировича дошел столь недвусмысленный намек, развела руками: - Да, к сожалению, бывает и такое…

…Длинные руки Демьяна Егорыча дотянулись до меня и в этот раз. В самом начале урока по тактике, выслушав доклад дежурного по классу, отставной командир десантно-штурмовой роты планетарного десанта вышел из-за кафедры, заложил руки за спину и, прогулявшись к терминалу ДАС и обратно, вдруг развернулся к нам и хищно улыбнулся:

- Тема нашего сегодняшнего урока, вне всякого сомнения, порадует каждого из вас. Ибо, в отличие от большинства примеров, предлагаемых учебной программой, донельзя реальна и, если можно так сказать, зрима. Ведь последовательность действий, которые я хочу разобрать, была придумана и использована в реальности человеком, которого каждый из вас знает много лет, и который, как вам прекрасно известно, отличается крайне нестандартным мышлением. Итак, Ярослав Викторович Логачев и его одиннадцатый боевой рейд, результаты которого уже названы одной из самых значимых побед порубежников за последнее десятилетие!

Самым первым желанием, которое меня посетило во время этого анонса, было желание забить на урок, спуститься в ангар, запрыгнуть в своего «Дракона», на предельной скорости долететь до поместья и высадить обоймы обоих «Скорпионов» в голову своего командира. Почему? Да потому, что я слишком хорошо представлял все то, что почувствовала бы Даша во время прилюдной демонстрации записи «самой значимой победы порубежников за последнее десятилетие», не оставь я ее дома! Однако мысль, достучавшаяся до моего сознания мгновением позже, заставила остаться – ядовитые ростки, щедро разбросанные по сознаниям одноклассников грязным языком Оленьки Назаровой, не могли не дать соответствующие ростки. А значит, требовалось вытравить эту дрянь прямо сейчас. В общем, к концу монолога преподавателя я точно знал, что и как надо говорить, поэтому неторопливо встал, поклонился и начал создавать себе нужную возможность:

- Георгий Владимирович, по ряду причин я считаю демонстрацию этой записи в неотредактированном виде абсолютно недопустимой. Поэтому требую предоставить достаточно времени для того, чтобы я мог привести ее в должный вид!

- Требуете?! – насмешливо переспросил он и, тем самым, переполнил чашу моего терпения:

- Да. И если вы проигнорируете это требование, то даю слово, что сделаю аналогичную запись, но с участием вашей супруги или дочери, после чего выложу ее на сервер школы. А когда вы как следует насладитесь насмешками коллег и учащихся, я вызову вас на дуэль и убью!

Докукин пошел красными пятнами и схватился за оружие еще на слове «супруга». Однако я оказался намного быстрее, и его «Мангуст» даже не успел покинуть кобуру. Следующие несколько мгновений Георгий Владимирович смотрел в дула моих «Скорпионов» и решал задачу, в которой не было ни одной «неизвестной». Чисто теоретически он, как дворянин, имел право вызвать на дуэль другого дворянина. Но я был его учеником, несовершеннолетним и… лучшим стрелком школы. Значит, с вероятностью в девяносто девять и девять в периоде процентов его ждала смерть, а в случае победы – потеря лица, причем в глазах всего дворянства Рубежа. Он выбрал третий выход – дал задний ход. В смысле, убрал руку с рукояти игольника и расплылся в гримасе, в которой от улыбки не было ровным счетом ничего:

- Ярослав Викторович, вы меня неправильно поняли! Я не имел в виду ничего плохого, просто не расслышал это конкретное слово. Что касается записи, то если вы считаете, что она нуждается в коррекции, то корректируйте!

- Спасибо за понимание! – учтиво ответил я, убрал оружие и изобразил далеко не самый уважительный поклон на свете.

Следующие четверть часа я работал с записью. Само собой, предварительно перебравшись за самый последний стол в своем ряду и сев так, чтобы виртуальный экран комма не попадал в поле зрения одноклассников и камер СКН. Первым делом создал копию исходного файла. Затем запустил программку, позволяющую обрабатывать трехмерные изображения, выделил фигурку Даши и тщательно определил границы областей, которые считал нужным затереть. После активации соответствующей пиктограммы еще раз просмотрел всю запись от начала до конца и внес несколько мелких исправлений. А когда закончил, пропустил итоговый файл через утилиту, намертво закрепляющую все изменения и не дающую даже гипотетической возможности их откатить. Несмотря на это, отправляя на сервер ДАС кабинета тактики результаты своей работы, чувствовал себя, мягко выражаясь, неважно. Однако терять лицо перед преподавателем и одноклассниками не собирался, поэтому встал, сообщил, что запись готова к демонстрации, и вернулся на свое место.

Георгий Владимирович, все это время рассказывавший о торговых домах Фуджейры-три, занимающихся оптовой скупкой живого товара, быстренько закончил озвучивать текущую мысль, удаленно подключился к терминалу и вывесил изображение перед дальней стеной…

…По большому счету, большую часть разбора ролика Докукин меня хвалил. Очень высоко оценил скорость взлома СКД номера и заявил, что из меня получился бы великолепный специалист комплексного технического контроля; сказал, что я выбрал оптимальный режим развертывания микродронов в первой фазе «операции»; восхитился способу нейтрализации арабов с помощью не самых стандартных подручных средств; отметил оригинальный подход к переноске отрезанных голов и так далее. Более того, демонстрировал отдельные фрагменты записи с десятикратным замедлением по два-три раза, то и дело обращая внимание моих одноклассников на вывешенные им же таймера. Однако все это не радовало от слова «совсем»: я, представлявший реакцию Даши практически на каждую его фразу, с трудом сдерживал бешенство и торопил время.

Увы, оно никуда не спешило, поэтому урок длительностью в сорок пять минут субъективно растянулся на несколько часов. Особенно тяжело дались последние минут восемь, во время которых Докукин смаковал мою стрельбу в движении – невесть в который раз просматривая фрагмент, в котором рука шейха Аббаса перебивалась выстрелом, сделанным из крайне неудобного положения, я боролся с желанием сделать то же самое с рукой преподавателя! В результате хвалебное заключение, основной целью которого, как я понял, было пробудить в моих одноклассниках чувство соперничества, пережил на остатках терпения. А сразу после звонка уставился на преподавателя крайне недобрым взглядом, намекая, что ему пора бы и удалиться. Не знаю, помогло это или нет, но он быстренько свернул запись, скомкано попрощался и вышел из класса. Чем порадовал не только меня – парни, насмотревшиеся моих «подвигов», тут же оказались на ногах и рванули ко мне. Но староста успела первой, благо сидела за соседним столом – перекрыла собой все подступы к единственному проходу между столами и попросила:

- Ярослав, передай, пожалуйста, своей Спутнице, что я перед ней преклоняюсь!

При этом голос она не сдерживала, поэтому класс на миг затих. И тут же взорвался снова – и парни, и девчонки наперебой пытались высказать все, что думали о Дарье. А Витька Неплюев, дождавшийся наступления относительной тишины, выдал фразу, которая частично компенсировала всю нервотрепку этого урока:

- Локи, привози свою Спутницу в школу со спокойной душой – мы за нее порвем кого угодно…

…Урок химии прошел достаточно спокойно. Если, конечно, не учитывать сообщений, падавших на комм сплошным потоком. Несмотря на то, что я отвечал в лучшем случае на одно из двадцати, преподавателя слушал через пень-колоду. В результате чего так и не смог уложить в сознании принцип синтеза какой-то навороченной синтетической взрывчатки. Честно заслуженной паре, полученной на лабораторной, особо не расстроился – понимал, что с такой раскруткой моего «подвига» нормально учиться я начну ой как не скоро. А еще имел опыт самостоятельного освоения пропущенного материала и точно знал, что ничего страшного в этом нет. Поэтому как-то пережил перемену, во время которой меня терзали парни из младших классов, а на истории, во время лекции об эволюции систем залпового огня, получил сообщение от Панацеи, состоящее из одного слова «Возвращайся».

Отпросился за считанные мгновения, благо был у Марьи Владиславовны на хорошем счету, ураганом пронесся от дверей кабинета до лифтового холла, с трудом дождался кабинки, а уже минуты через три упал в кресло своего флаера, завел движки и, нарушив сразу четыре серьезнейших правила внутреннего распорядка, самостоятельно поднял его к выпускающему шлюзу ангара. Думать – думал. Причем головой, а не задницей. Поэтому избежал участи быть распиленным на части огнем счетверенных скорострелок, скинув на сервер дежурного по школе так называемое «требование-экстра», заверенное личным кодом учащегося. А когда получил разрешение на вылет, кинул флаер в небо по прямой.

И домой летел… быстро. Настолько, что на участке школа – Четверка получил уведомление о получение штрафов за опасное маневрирование семьдесят четыре раза. Тем не менее, вырвавшись на «оперативный простор», выбрал в соответствующем меню экстремальный режим, вывел двигатели на форсаж, а через сорок две секунды… закрутил «Дракона» в безумную спираль и практически воткнул в кроны пригородного леса!

Веер универсальных ловушек и несколько ИПД-шек , отстреленных в самом начале снижения, отсекли три из четырех ракет, кстати, выпущенных из ПЗРК, а последнюю я стряхнул с хвоста, промчавшись на сверхмалой высоте вдоль русла одного из притоков Алланки. Разобравшись с самой серьезной опасностью, изменил курс так, чтобы как можно быстрее отдалиться от пучка воздушных коридоров, забитого воздушным транспортом, и отправил группе подстраховки сообщение «Атакован!» со текущими координатами, курсом, скоростью и так далее. Однако ответа не дождался. И взбесился. В смысле, вывел на передний экран информацию с универсальной оптико-локационной станции флаера, определился с координатами точки, из которой стартовали ракеты, и отправил их дежурному офицеру все той же Четверки. Приложив к посланию коротенькое голосовое сообщение.

Результат слива информации на сторону увидел уже секунд через двадцать. На участке экрана, демонстрирующего телеметрию с задних камер. Сначала порадовался зареву на месте взрыва нескольких десятков боеголовок объемного взрыва, а затем и волне огня, сплошным забором вспыхнувшей чуть ли не впритирку к «Дракоше» и покатившейся следом. И продолжил мчаться в сторону дома по большой ломаной дуге. Само собой, не забывая прижиматься к кронам деревьев и использовать в качестве временных укрытий все попадающиеся на пути неровности ландшафта.

Несмотря на полет на сверхмалой высоте, скорость практически не снижал, соответственно, добрался до границы зоны ответственности поместья за считанные минуты, «постучался» к дежурному оператору системы обороны и… снова впустую! Долбиться в стену было не в моем характере, поэтому я набрал Забаву. И, услышав ее спокойное «Оль, я тоже соскучилась, но пока очень-очень занята…», вышел из себя. Настолько, что проигнорировал правила захода на посадку и, «перескочив» через ограду, сходу притер флаер к крыше основного здания рядом с бассейном. А потом «забыл» о том, что нахожусь на территории родового поместья, намеренно включил систему безопасности в параноидальный режим, выскочил из салона и, оббежав башенку лифта, рванул вниз по лестнице…

…Влетев в собственную гостиную и обнаружив там маму, Панацею и весь Совет Рода в полном составе, я мысленно пообещал себе при первой же возможности как следует расцеловать подругу детства, ведь фраза «пока все в порядке» в точности соответствовала действительности. И тут же об этом забыл, заметив, что мама вне себя от ярости, а Забава на грани взрыва. Тянуть не стал – быстрым шагом обошел обеденный стол, остановился в точке, равноудаленной от всех незваных гостей, выхватил оба игольника и навел их на Егорыча:

- Вы не будете так любезны ненадолго прервать, вне всякого сомнения, чрезвычайно занимательную беседу и ответить на несколько животрепещущих вопросов? А то я что-то перестал понимать происходящее.

- Локи, ты что творишь?! – рявкнул он, но без каких-либо телодвижений. Все остальные тоже изобразили статуи, ибо слишком хорошо знали, как я стреляю, и понимали, что любая попытка потянуться за оружием гарантированно «положит» весь Совет Рода.

Эту же фразу озвучила и матушка. Более того, качнулась в мою сторону, вероятнее всего, решив заставить опустить «Скорпионы» силой. Однако вовремя заметила, что оказалась в прицеле «Щегла» Забавы, пошла красными пятнами и все-таки остановилась.

- Задаю вопросы! Пока… - ответил я обоим сразу и самую чуточку расслабился. Ведь поддержка подруги, грамотно сместившейся в сторону и занявшей идеальное положение относительно меня и потенциальных противников, удвоила вероятность победы в назревающем противостоянии.

Да, ситуация не располагала отвлекаться, но диссонанс нарядов женской части присутствующих не прошел мимо меня – если мама, готовясь давить авторитетом, облачилась в деловой костюм, в лучших традициях нашей планеты скрывающий под пиджаком кобуру с мощным «Зубром», то Панацея внешним видом не задурялась. Соответственно, встретила гостей в спортивном топе, суперкоротких шортиках, босиком и с новеньким коммом на левом запястье. А кобуру под почти игрушечный игольник привычно закрепила на правом бедре.

Еще через мгновение я заметил и Дашу. Вернее, блик на стволе ее «Кипариса», мелькнувшего в щели между дверью спальни и косяком. В общем, следующую фразу произнес втрое увереннее, чем предыдущую:

- Вопрос первый: чем вы руководствовались, убеждая преподавателя тактики провести разбор записи уничтожения шейха Аббаса именно сегодня, и для чего слили ему неотредактированную запись с камеры моего шлема?

- Счел это целесообразным! – процедил он и… зашипел от боли, когда я прострелил ему правый плечевой сустав.

- Локи, это уже слишком! – рыкнул Михаил Федорович, заглушив густым басом какое-то восклицание мамы. И был вынужден заткнуться, увидев недвусмысленное шевеление ствола моего второго игольника.

- Вы действительно так думаете?! – гневно рявкнул я, не прекращая контролировать поведение командира. – А у меня совсем другое мнение. Вчера Демьян Егорыч намеренно спровоцировал нервный срыв у моей Спутницы, чтобы добиться первой волны требующихся ему слухов, а сегодня счел целесообразным опозорить эту девушку в глазах моих одноклассников, дабы получить скандал, о котором гарантированно узнает вся планета! Кроме того, он скинул мне на комм изначально неверные характеристики каналов связи с группой подстраховки и дежурным по поместью. В результате после атаки ракетами, выпущенными из четырех ПЗРК, я был вынужден уходить с места боя в гордом одиночестве, просить помощи не у родичей, а у Четверки, а на подлете к дому подумывать о вызове группы быстрого реагирования Планетарного Совета!

К концу этого монолога контролировать движения Демьяна Егорыча не было никакой необходимости – услышав словосочетание «атаки ракетами, выпущенными из четырех ПЗКР», Забава выстрелила ровно четыре раза, превратив в кашу оба его колена, левый плечевой сустав и изуродовав правую кисть. Причем молча и не меняясь в лице. Потом перевела ствол игольника на другого члена рода и снова перешла в режим ожидания.

Да, я удивился. Но не факту стрельбы по родичу, а проявленному гуманизму. Ведь я был для Беклемишевой всей Вселенной, поэтому те, кто мне хоть чем-то угрожал, автоматически переводились в категорию «Враг». В далеком детстве это было терпимо – «враги» получали «воздаяния» согласно серьезности проступка, как правило, налетая на небольшие травмы или проблемы со здоровьем. В подростковый период проблемы со здоровьем стали значительно серьезнее: чувствуя себя изгоем в чужом роду, Беклемишева тренировалась, как проклятая, поэтому очень быстро превратилась в серьезного бойца даже по меркам взрослых и ломала конечности противникам намного старше себя. А в последние годы «враги» как-то перевелись. И не только потому, что подрос я: в какой-то момент моя маленькая, но очень грозная защитница дала понять всем Логачевым, что шутки закончились, и теперь мои обидчики подлежат безусловному уничтожению!

Увы, ситуация в гостиной не позволяла отвлекаться на обдумывание второстепенных вопросов, поэтому я направил «освободившиеся» игольники на Петровича, второго по боеспособности среди незваных гостей, и продолжил говорить:

- Второй вопрос, который я бы хотел задать, звучит так: Михаил Федорович, вы в курсе, что не далее, как вчера я пообещал Демьяну Егорычу, что реакция на следующую попытку манипулировать моей Спутницей ему очень не понравится?

- Он показывал запись вашего разговора… - после недолгих колебаний буркнул мой самый авторитетный родственник.

- И вы все равно заявились требовать встречи с моей Спутницей, тем самым признав, что считаете меня пустомелей?! Или эта ваша пресловутая «целесообразность» позволяет творить все, что угодно, начиная с игнорирования вполне законных требований члена рода и заканчивая списанием его в расход за ненадобностью?!

- Локи, ты нас неправильно понял!

- Хорошо, давайте разбираться… - холодно усмехнулся я. – Я буду задавать предельно понятные вопросы, а вы, соответственно, отвечать. По возможности, односложно. Вопрос первый: - Кому Дарья Алексеевна Федосеева вручила Честь и Жизнь?

- Тебе.

- Имеет ли кто-нибудь, кроме меня, право распоряжаться ею и ее будущим?

- Нет, но…

- «Нет» или «но»?! – рявкнул я, недвусмысленно шевельнул «Скорпионом» и, конечно же, получил ожидаемый ответ:

- Нет.

- Как вы считаете, можно ли полагаться на человека, не сдержавшего слово, данное члену рода, бросившего его одного против боевой группы с Фуджейры и сделавшего все, чтобы поставить нас, Логачевых, на грань войны с Рудаковыми и Плаксиными?

- А чуть поподробнее можно? – первый раз за всю беседу подал голос дядька Фрол. Причем сделал это после первой же фразы.

Его я уважал. Так же сильно, как еще недавно командира, поэтому пожал плечами и начал рассказывать. Пункт с договором, заключенным в кают-компании Буяна, опустил, ибо Озорник при этом присутствовал. Зато предельно подробно описал все перипетии недавнего бегства от любителей сбивать пролетающие флаера из ПЗРК, сделав акцент на отсутствие связи с боевой группой и дежурным. А после того, как закончил, показал запись, на которой класс с моей подачи отказался иметь дело с Димой, и озвучил кое-какие нюансы, понять которые на основании просмотренного видео не представлялось возможным:

- Этот парень никогда не интересовался людоловами, соответственно, по определению не мог сходу вспомнить кличку шейха, имя которого услышал первый раз в жизни. Точно также он не мог сходу открыть сайт с автобиографией и портретом Жнеца, ибо в Сети беспомощнее грудничка. Однако стоит вспомнить о том, что его родной дядя женат на двоюродной сестре Демьяна Егорыча, как все вопросы снимаются сами собой!

- А каким боком тут замешаны Плаксины? – скрипнув зубами и очень нехорошо покосившись на родственников, спросил Фрол.

- Дмитрий Евгеньевич Рудаков и Анастасия Олеговна Плаксина были помолвлены еще в младенчестве. Поэтому уже не уважаемый мною Демьян Егорыч мимоходом расстроил брак между двумя не самыми слабыми родами Рубежа и, заодно, развалил их многолетний союз. А теперь, когда вы в курсе всех подробностей, хотелось бы услышать ответ на вопрос о доверии.

- Ты видишь окружающую действительность лишь в двух цветах – черном и белом… - вздохнул глава рода. – А это непра-…

- А еще я страшно не люблю общие фразы! – не задуряясь правилами приличий, перебил его я. И продолжил давить: – Стараниями этого урода я уже не вижу смысла изображать приманку, ибо не уверен в том, что группа прикрытия хоть когда-нибудь услышит мою просьбу о помощи. Не хочу покидать дом, так как понимаю, что в мое отсутствие вы не постесняетесь вломиться даже в мою спальню, чтобы надавить на мою же Спутницу. Не могу возить ее с собой в школу, зная, что любой преподаватель может вывесить перед классом запись, которая вызовет у Дарьи нервный срыв или покажет ее толпе подростков в не самый лучший момент жизни. Вывод не радует от слова «совсем»: господа, вы омерзительны, ибо ради сиюминутной выгоды готовы на любую подлость!

- Локи, не пори горячку! – прочитав в моих глазах решение, которое я еще не озвучил, торопливо выдохнул дядька Фрол. – Не делай того, о чем обязательно пожалеешь! Дай нам время обсудить сложившуюся ситуацию и найти выход, который устроит всех!

Я криво усмехнулся, но согласно кивнул. Хотя уже определился со своими желаниями и ждал возможности обсудить их с Забавой:

- Откровенно говоря, не вижу в этом особого смысла. Но на встречу лично вам все-таки пойду. В общем, у вас есть два часа…

…Родня убралась сразу после того, как я опустил оружие. Как и следовало ожидать, не одна, а в сопровождении матушки, вспомнившей о врачебном долге и решившей лично подлатать изуродованное тело идейного вдохновителя незапланированных визитов в гости. Я заблокировал входную дверь, натравил роботов-уборщиков на лужу крови, растекшуюся чуть ли не по всему полу, и хмуро оглядел основательно загруженных девушек. Беклемишева, прочитавшая в моем взгляде все, что я хотел ей сказать по поводу стрельбы в командира, заявила, что хотела оставить хоть какое-то пространство для маневра. А Даша ограничилась уважительным поклоном. Зато вложила в него столько искренней благодарности, что меня проняло до самых печенок.

Пока уборщики, негромко посвистывая, занимались наведением порядка, я запустил полную инструментальную проверку покоев, обнаружил в гостиной четыре не самых продвинутых жучка и стайку древних микродронов, мысленно порадовался тому, что дядьку Фрола использовали втемную, и «спустил с цепи» «Охотников». А пока они летали по комнате и выжигали «заразу» направленными импульсами встроенных излучателей, попросил девчонок озвучить официальную причину визита старших родственников.

- Сначала к нам приперся Костик и сказал, что Егорыч ждет девушку, отбитую ими у людоловов, у себя в кабинете… - как-то уж очень нерадостно буркнула Панацея, по своему обыкновению выделив интонацией самые важные слова. – Когда я попросила передать начальству, что Даша в данный момент спит, и ждать ее бессмысленно, мелкий пожал плечами и ушел. Минут через десять Демьян изволил припереться сам. Сначала раздраженно спросил, почему «Федосеева» дома, а не полетела с тобой в школу, а потом начал давить, заявив, что его дело не терпит отлагательств, а я «своим дурным упрямством подвергаю нешуточной опасности человека, которой пожертвовал личной безопасностью ради Рода»! Я сделала вид, что собираюсь тебе позвонить, и он взбесился – отпихнул меня в сторону и попытался ворваться в спальню. Замок был заблокирован, но я вышла из себя, направила на него игольник и заявила, что если он не уберется к чертовой матери, то сдохнет, как бешеная собака. Стояла я правильно, дергаться он не рискнул, поэтому сплюнул себе под ноги и убрался. А я тут же рванула за твоей мамой. Как оказалось, вовремя – не прошло и двух минут, как приперлась вся та толпа, которую ты видел, и Егорыч потребовал дать им немедленно переговорить не со Спутницей, а просто с Дарьей Федосеевой.

- Понятно… – хмуро буркнул я. Затем утащил девочек в игровую, усадил на диван и рухнул в ближайшее кресло. И, расслабившись еще немного, вдруг обратил внимание на внешний вид Даши. Затем проанализировал ее поведение и мысленно хмыкнул: девушка, спросонья накинувшая на себя банный халат Забавы, который был коротковат даже хозяйке, держалась так, как будто была облачена в бальное платье! То есть, сидела с ровной спиной и гордо вскинутой головой, бездумно поглаживала пальцами рукоять «Кипариса» и не обращала никакого внимания на то, что халат не сходится на груди и открывает ножки почти на всю длину! Кстати, не подумала прикрыться и после того, как заметила мой задумчивый взгляд – заявила, что проснулась от вибрации комма, прочитала сообщение «Хватай оружие и страхуй, не выходя в гостиную», и натянула первое, что попалось под руку.

Морщиться не морщилась. Однако я вовремя вспомнил, как она провела большую часть ночи, пересел к терминалу ВСД, сделал заказ и вскоре вручил девушке сначала обезболивающее, а затем и бутылочку воды. Тем самым, заслужив взгляд, в котором было столько благодарности, что не передать словами. Впрочем, одно слово все-таки прозвучало – Дарья назвала меня спасителем. После чего прикрыла глаза, несколько мгновений прислушивалась к себе и вскоре дала понять, что пришла в себя и готова слушать.

Я потер подбородок, собираясь с мыслями, затем еще раз оглядел сосредоточенные лица девчонок и заговорил:

- С момента появления у меня Спутницы в роду творится что-то непонятное. Да, я понимаю, что клятвы Служения даются настолько редко, что ты, Даша, являешься своего рода политическим капиталом, но такого нездорового психоза не ожидал. А еще не ожидал, что наши старшие родственники способны наплевать на все и вся ради того, чтобы подняться на пару-тройку мест в насквозь эфемерном рейтинге дворянских родов Рубежа.

- Они заботятся о нашем о-о-очень далеком будущем! – съязвила подруга. – А то, что эта забота сметает с их игровой доски изначально обреченные пешки, дело житейское!

У меня потемнело в глазах, а губы сами собой растянулись в злобном оскале:

- Я не позволю им смести с этой самой доски ни вас, ни себя!

- Ты уже в игре! – напомнила Забава, сделав акцент на слове «уже».

- Я в ней был… - холодно усмехнулся я. – А после того, как Демьян Егорыч нарушил условия наших договоренностей, имею полное право отказаться от взятых на себя обязательств.

- Да, имеешь. А толку? – подала голос Даша. И я, посмотрев на нее, на несколько мгновений потерялся в чертовски аппетитной складочке между выдающимися полушариями. Правда, потом мысленно обозвал себя похотливой скотиной и успел вдуматься в следующую фразу: - Платеж прошел, слухи в народ уже запустили, значит, ты будешь целью номер один что с договором, что без него!

- Да, буду. Но далеко не везде… – буркнул я, заметил, как расширяются глаза Панацеи, и объяснил ей причины появления столь крамольной мысли: - Если бы все эти игрища касались одного меня, то я бы простил роду даже невероятную подлость человека, которого считал вторым отцом. Увы, вконец охамевшая родня из главной ветви решила наложить лапы на Дашу. Причем настолько нагло и бесцеремонно, что я ничуть не удивлюсь, если завтра-послезавтра кто-нибудь из них «сочтет целесообразным» использовать в качестве аргумента для давления на нас еще и тебя…

- То есть, если бы не обещание, которое ты дал мне утром, то род был бы послан к чертовой матери без двухчасовых прелюдий? – догадавшись, к чему я клоню, как-то уж очень спокойно пошутила Забава.

Я утвердительно кивнул.

- Что ж, тогда мы идем собираться…

Глава 6

Глава 6. Дарья Федосеева.

20 марта 2352 года по ЕГК.

…Первые несколько минут сборов я пребывала в состоянии грогги и практически выпала из реальности. Более-менее соображать начала только после того, как Забава притянула меня к себе… ну, или, с учетом разницы в росте и весе, себя ко мне, и ехидно поинтересовалась:

- И о чем это мы так сосредоточенно думаем?

Я не думала, а была в самой настоящей панике! Ведь выход Локи из рода Логачевых автоматически ставил крест на его рейдах на Фуджейры, а значит, и на моей мести людоловам! Увы, отказываться от своих обещаний я не умела, признаваться в том, что клятва Служения была дана только ради мести, не собиралась, поэтому быстренько придумала более-менее правдоподобную причину для волнения:

- Почему ты так спокойна? Ведь сейчас, по сути, рушится ваша жизнь!

От подруги детства Ярослава, которую я привыкла считать мягкой, доброй и очень домашней девушкой, вдруг потянуло лютой стужей, а в ее голосе зазвенела сталь:

- Нас предали! Причем не один человек, а все руководство рода. Значит, рушить уже нечего, а волноваться бессмысленно: Ярослав не даст нас в обиду и обеспечит достойное будущее.

Я сглотнула подкативший к горлу комок, внезапно вспомнила, с каким спокойствием эта «домашняя девочка» изувечила Демьяна Егорыча, немного поколебалась и задала следующий вопрос:

- А почему он, а не его родители?

- Они не обращали на нас особого внимания даже тогда, когда мы были детьми и нуждались в душевном тепле в разы сильнее, чем сейчас. Эта парочка живет своей жизнью и заботится только о себе… - невесело усмехнулась она. И пришла к выводу, что мне не помешает знать чуть больше: – Отец Локи давно остыл к своей супруге, поэтому большую часть свободного времени проводит с любовницами. Кроме того, он входит в десятку лучших специалистов Империи по физике гиперпространственных переходов, но тут, на Рубеже, занимается всякой ерундой вроде сервисного обслуживания и финишной отладки гипердвигателей. Последние лет десять страшно жалеет, что в свое время не принял предложение тестя, являющегося попечителем профильного научно-исследовательского института, поработать на него. И старается удержаться «на переднем крае Большой Науки», изучая чужие труды. Мать Локи тоже не чурается романов на стороне. А еще она объективно самый лучший и самый востребованный военный хирург Рубежа. Только для ее больного честолюбия этого слишком мало. Поэтому она живет любовниками и работой, делая все, что можно, чтобы стать известной за пределами нашей планеты. Разводиться не собирается, прекрасно понимая, что это мероприятие обязательно испортит ее «чистую» биографию и гарантированно испортит светлое будущее. Соответственно, она обязательно воспользуется представившейся возможностью и утащит отца к своим, Стерлиговым, чтобы вернуть супруга в Большую Науку, с его помощью перебраться на Белогорье и войти в аристократическое общество столицы. В общем, нас с Яриком в этих планах нет, поэтому нам в самом лучшем случае окажут какую-нибудь несущественную помощь и продолжат заниматься своими делами.

Не успела она помянуть Ярослава, как он нарисовался в дверях ее спальни, с интересом оглядел «нереальную кучу вещей», которые Беклемишева собралась забрать с собой, и насмешливо выгнул бровь:

- И это все, что тебе дорого?!

Забава покосилась на небольшой рюкзачок, заполненный от силы на две трети, и пожала плечами:

- Тут главное. Самые мелкие, но значимые подарки, иглы для оружия, накопители с личным архивом, необходимыми учебными базами и справочниками, драгоценности, электроника, белье и средства личной гигиены. Еще кое-какие вещи я затолкаю в тревожный кейс с медицинскими инструментами и лекарствами, а все остальное купим. Да, нарядов, выбранных Дашей, жалко до слез, но я отсканировала этикетки и на новом месте закажу то же самое.

- Вы у меня умни-… - начал, было, он, но прервался на полуслове, прикипел взглядом к экрану своего комма и презрительно фыркнул: - Вы не поверите, но наши родственнички ищут обещанный «выход» рядом с моим «Драконом»! Причем с маячками в руках. Нет, не сами – для этого они слишком ленивы – а с помощью детворы. Что ж, будем считать, что они определились с планами в нашем отношении, и ускорим сборы.

Мы с Беклемишевой одновременно кивнули, а Локи потыкал в экран комма, поднес устройство к лицу и рявкнул во весь голос:

- Дениска, отойди от моего «Дракоши»! И передай дядьке Игнату, что дилетант – это диагноз: системы охраны флаеров концерна «Белогорье» не только обнаруживают, но и автоматически уничтожают любую дрянь вроде того маячка, который ты только что подвесил под днище. Поэтому следить за подобными машинами лучше через спутники. Правда, при этом тот, кто подписывает запрос на слежение за родственником, теряет часть уважения окружающих, но твоему отцу к этому не привыкать.

Что на это ответил мальчишка, я не услышала – в самый неподходящий момент со стороны гостиной раздался голос Аллы Леонидовны, а затем Забава пригласила ее к нам, и в спальне стало тесновато.

С матушкой Ярослава я уже сталкивалась, а отца не видела. Поэтому с интересом оглядела мужчину, вломившегося в относительно небольшое помещение следом за женой и замершего у двери. Он оказался копией сына, только здорово раздавшейся вширь. А еще он никак «не подходил» своей супруге. Алла Леонидовна выглядела классической аристократкой местного разлива – так же, как большинство дворянок, родившихся и выросших на Рубеже, была подтянутой, гибкой, очень резкой и бесконечно уверенной в себе женщиной, всегда готовой и к миру, и к войне. А Виктор Антипович казался выходцем из Метрополии – малоподвижный образ жизни не лучшим образом сказался на фигуре, и он, растеряв все те же подтянутость, гибкость и резкость, стал похож на старого, обрюзгшего, но все еще могучего медведя, зачем-то вставшего на задние лапы. Кстати, его неразговорчивость, о которой я не раз слышала от Забавы, некоторая флегматичность и легкая сутулость прекрасно укладывались в этот образ. А косматые брови, выдающиеся надбровные дуги, трехдневная щетина и потертый рабочий комбинезон могли до смерти напугать кого угодно, особенно при внезапной встрече в темном коридоре или какой-нибудь подворотне. В общем, закончив сравнивать эту парочку, я внезапно пришла к выводу, что их брак был обречен с самого начала.

Тем временем Логачев-старший начал общение с нами с намека на улыбку. Им же и закончил. В смысле, безмолвно поздоровался со всеми сразу, поймал мой взгляд, учтиво поклонился, дал понять, что, вроде как, рад знакомству и… все!

Пока длилось это безмолвное «общение», Ярослав, оказавшийся в разы внимательнее меня, заметил характерные ссадины на кулаках отца. И язвительно поинтересовался у матери, кого это приголубил родитель.

Причину его сарказма и не самого хорошего отношения к отцу я поняла буквально через мгновение, когда услышала объяснения Аллы Леонидовны:

- Как обычно, стену. После того, как узнал, что мы покидаем это поместье прямо сейчас, и я не позволю ему улететь юстировать очередной движок…

…Следующие час с лишним, то есть, все время, оставшееся до появления «специалистов по поискам нестандартных выходов», Ярослав, его родители и Забава крайне неторопливо и вдумчиво занимались сборами. Но как две разные семьи, не объединенные даже дружбой! Нет, первые четверть часа Алла Леонидовна пыталась дать понять сыну и воспитаннице, что она думает об их методах решения спорных вопросов и отношении к старшим, но как-то без души. Словно уже предвкушала возвращение в род родителей и новую жизнь. А потом ушла в свои покои и пропала с концами. Виктор Антипович тоже особо не разглагольствовал – пару раз показал свое недовольство сыном грозным шевелением бровей, а затем решил, что этого вполне достаточно, и занялся тем, что беспокоило его значительно сильнее. Хотя нет, один раз он все-таки проявил какую-никакую заботу, притащив Локи пластиковый контейнер с УРГ-шками . Но, по моим ощущениям, даже это сделал только для того, чтобы изобразить внимание.

Единственное, что объединило семью Логачевых в одно целое, это реакция на тревожное оповещение, сброшенное на все наши коммы сторожевой программой Ярослава: сразу после его получения Алла Леонидовна и Виктор Антипович примчались в гостиную с оружием наизготовку, безмолвно распределили сектора ответственности и перешли в режим ожидания.

Право пообщаться с главой рода, на этот раз явившимся в гордом одиночестве, старшие почему-то безмолвно делегировали Локи. Хотя, на мой взгляд, должны были хотя бы попытаться исправить создавшуюся ситуацию или вспомнить о том, что являются родителями. Ан нет, стоило Михаилу Федоровичу принять предложение располагаться поудобнее и сесть за стол, как эта парочка демонстративно убрала игольники и устроилась кто где. А глава рода, ради этой встречи не поленившийся надеть деловой костюм, счел такое их поведение признаком внутреннего разлада в семье и первой же фразой попытался заставить Локи оправдываться:

- Ну что, оценил свою глупость?

Ярик не повелся – совершенно равнодушно повернулся к нему спиной и обратился к родителям:

- Как видите, эта ветвь рода Логачевых засыхает. Тут вместе с Честью забыта и необходимость держать данное Слово, соответственно, вместо того чтобы искать выход, который мог бы устроить всех, они предпочитают подвешивать маячки на мой флаер, настраивать против нас остальных родственников и придумывать способы загнать меня в чувство вины!

Глава рода побагровел и с о-о-очень большим трудом заставил себя сдержать гнев:

- Локи, не обостряй! Попытка поставить маячок была личной инициативой Игната. А выход мы нашли.

- Что ж, удивите!

- Мы предлагаем забыть это недоразумение и начать общение с чистого листа!

Ярослав поморщился так, как будто откусил незрелый лимон:

- Это мнение всего Совета или как?

Реакцию Михаила Федоровича на слова, выделенные интонацией, я не поняла, но отложила в память – он потемнел взглядом и нехотя мотнул головой:

- Нет, Озорник… возражал.

- До тех пор, пока не назвал вас уродами и не ушел, хлопнув дверью, верно?

Мужчина скрипнул зубами и заявил, что разногласия среди членов Совета Рода посторонних не касаются. Чем, кажется, только добавил Локи решимости продавить свою линию:

- Что ж, тогда я, посторонний, озвучу свое решение. Знаете, чисто гипотетически я бы мог изобразить амнезию, если бы вы и члены Совета Рода, не задумываясь, выкорчевали гнилой росток, который плюнул в лицо всем тем, кто когда-либо носил нашу фамилию. Или воздали за содеянное сразу после того, как вытащили его тело из этой гостиной. Однако вы предпочли утащить Демьяна Егорыча в медблок и уложить в медкапсулу. И, тем самым, дали понять, что в нашем роду слово «Честь» уже не в ходу. Что словом «целесообразность» можно объяснить любую подлость. Что доверять вам женщин или спину одинаково безрассудно. И что ради эфемерной возможности чуть-чуть приподняться над другими родами вы готовы изуродовать жизнь даже тем, в чьих жилах течет ваша же кровь. В общем, я не хочу иметь с вами ничего общего!

Все время, пока Ярик озвучивал этот монолог, Михаил Федорович боролся с гневом – его лицо то бледнело, то багровело, на лбу и крыльях носа выступали все новые и новые капельки пота, вены на висках и шее чуть ли не лопались от напряжения, а правая рука то и дело сжималась так, как будто пыталась обхватить рукоять игольника. Предпоследнее предложение, поставившее крест на возможности примирения, заставило его рвануть ворот рубашки и заскрипеть зубами, а последнее – сжать кулаки, вскочить на ноги и… сложиться пополам от чудовищного удара Ярослава. Кстати, его рывок я даже не заметила. Зато услышала рык:

- Еще раз попробуете решить дело силой – отвечу сторицей. Не согласны с моими утверждениями – докажите обратное! Согласны? Тогда застрелитесь! Или привыкайте к тому, что о вас вытирают ноги.

Не думаю, что глава рода слышал то, что говорил Локи – удар был слишком сильным и явно травмировал внутренние органы. Однако мучения Михаила Федоровича никого не взволновали – как только юноша закончил говорить, члены его семьи похватали те вещи, которые решили забрать с собой, и пошли к двери. Я тоже не задержалась – закинула на плечо свой рюкзачок, вылетела в коридор и страшно обрадовалась, что там никого нет. В смысле, нет ни одной живой души, кроме Локи и его родных.

Как вскоре выяснилось, обрадовалась я рановато – нас ждали на крыше! Человек сорок вооруженных мужчин, десяток не менее вооруженных женщин, стайка детворы и два черных «Следопыта», зажавших между собой нашего «Дракошу». Левый локоть автоматически прижал к ребрам подмышечную кобуру, правая рука расстегнула лишнюю пуговицу на легкой летней курточке, чтобы облегчить беспрепятственный доступ к оружию, а на краю сознания мелькнула мысль «Эх, сейчас бы принять боевой коктейль...», и тут до меня дошло, что Ярослав прет вперед, не собираясь останавливаться!

Я, конечно же, последовала его примеру. И очень скоро заметила, что большая часть мужчин в сплошной «стене», к которой мы приближались, чувствует себя крайне неуютно; некоторые женщины страшно расстроены; пара девочек чуть младше меня давится слезами, а самая мелочь носится вокруг нашего флаера и плевать хотела на все, что происходит между взрослыми! Да, имелись и обиженные с оскорбленными, смотревшие на Локи с ненавистью в глазах и жаждавшие вцепиться ему в глотку. Но их было не так уж и много. И при некоторой доле везения от них можно было бы и отбиться.

- Слышь, Антипыч, что за хрень тут творится? – внезапно подал голос кто-то из самых старших мужчин.

Глава семьи пожал плечами, не замедляя шага, и развел руками. Зато его сын подошел к переднему ряду, остановился и криво усмехнулся:

- Хотел бы сказать, что это очередной розыгрыш, но не могу: мы уходим. Навсегда. Ибо не сошлись во мнениях с главой и Советом Рода. Тем, кого обуревает досужее любопытство, кому не плевать на происходящее в роду, и кто нас по-настоящему уважает, советую отловить Михаила Федоровича, позаимствовать записи наших с ним разговоров и делать выводы на основании увиденного. Кстати, не удивлюсь, если после этого нашему примеру последует и кто-нибудь из вас.

- Как ты смеешь настра-… - начал, было, возмущаться мужчина лет, эдак, тридцати пяти, чем-то неуловимо похожий на Демьяна Егоровича, но заткнулся, так и не завершив начатое предложение – Локи, скользнув к нему, всадил ствол правого «Скорпиона» в солнечное сплетение и мило улыбнулся:

- Вот так. В смысле, смею! Кстати, если вы считаете, что у меня нет оснований для недовольства вашим ублюдочным братом, отдельными членами Совета рода и его главой, то потребуйте публичного просмотра записей, о которых я говорил. Или вызовите меня на поединок. Только учтите, что времени у меня немного, а значит, драться придется прямо сейчас и насмерть!

- Мы их посмотрим. Всем родом. Даю слово! – неожиданно пообещал здоровяк, до этого момента прятавший взгляд. Потом схватил говоруна за загривок и задвинул себе за спину: - Локи, не бери грех на душу – Гришка, хоть и паскуда, но почти безобидная…

…Следующие несколько минут я чувствовала себя утлой лодочкой в самом центре тропического циклона – рядом с «Драконом», в который меня предусмотрительно запихал Ярик, творилось черт-те-что, а внутри флаера было тихо и спокойно. Ведь даже детвора, еще недавно забиравшаяся даже под парящую машину, вместе со взрослыми прощалась с семьей, покидающей род, а три самые мелкие девчушки даже плакали навзрыд. То ли так сильно расчувствовавшись, то ли взяв пример со своих матушек. Смотреть на это было физически больно – что бы там ни говорила Забава, но я все равно в глубине души винила во всем произошедшем себя и свое дурное счастье. Поэтому сначала отключила фронтальные камеры, затем уменьшила чувствительность внешних микрофонов и, в итоге, опустила спинку правого кресла до предела, закинула руки за голову и закрыла глаза. А через какое-то время ощутила, что меня тормошат, и услышала голос Локи:

- Даш, двигайся ко мне, а то Панацея не влезет! И просыпайся – мы вот-вот стартанем.

Сообразив, что задремала, и вспомнив, как и где, я подскочила на месте попросила дать хотя бы минуту, чтобы попрощаться с Виктором Антиповичем и Аллой Леонидовной.

- Успеешь еще! – буркнул он и опустил свою дверь. – Мы летим в Зеленоград на трех машинах. И будем мотаться по городу в таком режиме не один час…

…Вопреки опасениям Локи, перелет до Зеленограда прошел без каких-либо происшествий даже несмотря на то, что мы слетели с воздушной трассы, чтобы повисеть над огромной дымящейся проплешиной, появившейся в чаще пригородного леса после удара ОДБ. В принципе, бездействие охотников за головой убийцы Жнеца было вполне логичным: наш «Дракон» сопровождали два тяжелых флаера в местной комплектации, оружейные системы которых были способны за считанные мгновения превратить в груду металлолома практически любой космический корабль классом ниже корвета , а обломки малого разведчика арабского производства, рядом с которыми суетились деловитые парни в штурмовой броне, не способствовали излишней безрассудности. Тем не менее, Ярик нисколько не расслабился даже после того, как мы влетели в город – управляя флаером на одних рефлексах, он параллельно копался в Сети и изредка заглядывал в программу банк-клиент, открытую на комме. Мы с Забавой ему не мешали, ибо видели, насколько он загружен. Поэтому большую часть пути бездумно смотрели наружу или тихим шепотом обменивались впечатлениями. Благо полулежали в кресле, прижавшись одна к другой, и имели все основания считать, что ему не мешаем.

На начало снижения в «неположенном месте» первой отреагировала она – легонько ткнула меня в живот, чтобы привлечь внимание, и выдохнула прямо в ухо:

- Куда это он собрался?

Я в Зеленограде не ориентировалась от слова «вообще», а из «лекции» Локи запомнила ой как немного, поэтому недоуменно пожала плечами. После чего выслушала три более-менее логичные версии и коротенькую тираду, напрочь их отменяющую:

- Впрочем, он абсолютно непредсказуем, поэтому я, скорее всего, ошибаюсь.

Как вскоре выяснилось, в точку попало именно последнее утверждение – ни одна из версий Панацеи не предполагала, что Локи решит заглянуть в зеленоградский филиал торгового дома братьев Веселовых, чтобы забрать предоплаченный заказ.

Пока «Дракоша» набирал высоту, мы с ней вертели в руках аккуратные пластиковые кейсы с логотипом производителя и гадали, на кой ляд Ярославу потребовались три флотских игольника «Эльбрус» и две дамские «Симфонии», да еще и в подарочном исполнении. Кстати, гадали совсем недолго – буквально через пару минут после взлета флаер спикировал в ничем не примечательный коридор замедления и вскоре вывернул к посадочной площадке, расположенной на крыше уже знакомой Четверки.

Там Локи сдернул с моих коленей один из кейсов и исчез. А мы с Забавой чуть ли не хором выдохнули одну и ту же фразу:

- А-а-а, решил отблагодарить дежурного офицера, срубившего с его «хвоста» корыто охотников!

Определиться со следующей точкой маршрута оказалось значительно проще. Правда, не мне – стоило «Дракоше» подняться на безлимитку, ведущую к Правобережному району Зеленограда, как Забава авторитетно заявила, что два оставшихся в наличии «мужских» ствола уйдут «Сашке и Витьке». Вероятнее всего, имея в виду Отяева и Неплюева. И не ошиблась. Правда, в городском имении первых Локи провел минут десять и вернулся расстроенным – родители Александра, улетевшие в Оскол по каким-то делам, прихватили с собой и сына, соответственно, попрощаться с ним не удалось. Зато у вторых нам с Забавой и «медведю» с «медведицей» пришлось поскучать – вломившись в домину, которую, по-хорошему, правильнее было бы называть дворцом, Ярослав пропал без малого на сорок минут. А обратно вернулся в сопровождении друга и приличной толпы его близких родственников. Судя по выражению лиц, обуреваемых рядом почти идентичных чувств – грустью, злостью и недоумением.

Тут сильных эмоций перепало и нам: взрослые, в основном, терзали Виктора Антиповича и его супругу, а мелочь доставала меня. Правда, крайне тактично. Однако больше всего удивило не это, а заявление Александра – дождавшись, пока я выберусь из флаера, он торжественно поклонился, затем ткнул пальцем в сенсор своего комма и сказал буквальное следующее:

- Дарья Алексеевна! Мы, ученики десятого класса Зеленоградской общеобразовательной школы номер один, перед вами преклоняемся! И куда бы вас ни забросила судьба, знайте, что на Рубеже есть двадцать четыре человека, которые с радостью окажут вам любую помощь, которую в принципе в состоянии оказать они сами и их рода!

Двадцать три анимированных аватара, возникшие над его рукой сразу после завершения этой речи, вообще убили – миниатюрные одноклассники и одноклассницы Локи по очереди подтверждали сказанное и добавляли по паре слов! Причем вкладывали в эти дополнения столько души и сердца, что не передать словами. А я стояла, как дура, и не могла вымолвить ни слова, так как понимала, что словосочетание «и их рода» упомянуто отнюдь не для красоты – эти парни и девушки были потомственными дворянами и знали цену своему слову, а значит, уже заручились поддержкой старших родственников!

В общем, перелет до поместья Еременко я практически не запомнила, ибо жуткий раздрай, царивший в сознании, не давал связно мыслить. Зато по пути к школе запоздало обратила внимание на исчезновение одной «Симфонии» и занялась сохранением в памяти комма личных айдишек одноклассников и одноклассниц Локи. В результате не сразу поняла смысл очередной фразы Забавы – «А последний ствол он сейчас подарит любимой классухе». Зато к моменту, когда «Дракоша» начал планировать к крыше одного из небоскребов, окружающих площадь Поминальных Свеч, настолько оклемалась, что не только узнала один из самых известных монументов Рубежа, но и доперла, что мы прилетели к нему не просто так.

В храме Всех Святых, в который попала первый раз в жизни, я молилась чуть в стороне от Логачевых. Само собой, первым делом поставила по свечке за маму, Оксанку и тетю Наташу, затем перекрестилась на образа и, постояв перед иконой Николая Чудотворца, хмуро уставилась на безмятежный лик святого. А через несколько мгновений вдруг прозрела, сообразив, что мое спасение иначе, как чудом, не назовешь! Потом попробовала представить пару-тройку «альтернативных чудес», в которых спаслась бы не я, а Оксанка, сообразила, что ничем хорошим это бы не закончилось, благодарно поклонилась иконе и потерянно поплелась к выходу. А через какое-то время окончательно пришла в себя и, оглядевшись по сторонам, вдруг сообразила, что мы сидим в каком-то ресторане и ждем уже сделанного заказа. Вкуса еды и напитков не ощущала, ибо с момента «возвращения в реальность» и до завершения позднего обеда искала хотя бы намек на боль от предстоящего расставания с детьми в глазах Аллы Леонидовны и Виктора Антиповича. Но, увы, не находила! Поэтому сравнивала их со своими родителями и в глубине души плавилась от горя. Зато прощание в лифте, стремительно падающем в шахту, впечаталось в память даже слишком хорошо: Логачева-старшая обняла нас всем скопом и попросила не пропадать. А ее супруг ограничился кивком и тут же забыл о нашем существовании!

Слава богу, буквально через несколько секунд двери лифта открылись еще раз, и время понеслось вскачь – вылетев наружу, мы ураганом пронеслись по движущемуся подземному траволатору до лифтового холла соседнего здания, вломились в очередную кабинку, выбежали из нее в ангаре, забитом разномастными флаерами, и запрыгнули в салон порядком потрепанного, но от этого не менее мощного четырехместного «Альбатроса». О том, что рюкзаки остались в «Следопыте» Виктора Антиповича, вспомнила уже по дороге к безлимитке, когда увидела грузовую «Пчелу», по корпусу которой носился анимированный чемодан. И воскликнула на весь салон:

- А наши вещи?!

- Заберем позже… - отмахнулась Забава, судя по хмурому лицу, пребывавшая в омерзительнейшем настроении. А не менее хмурый Локи добавил еще одну фразу:

- Не пропадет и айрбайк – я подарил его Сашке Отяеву.

Сообразив, что у них все под контролем, я слегка расслабилась и ушла в свои мысли. Поэтому к очередному «падению» машины к коридору замедления, ведущему к нереально большому загородному поместью, отнеслась совершенно равнодушно. Равно, как и к команде Ярослава «Выгружаемся, держимся за моей спиной и изображаем мебель, что бы вокруг ни происходило»!

Как правильно изображать мебель, я представляла плохо, поэтому начала копировать поведение Панацеи. В смысле, гордо вскинула голову, развернула плечи и демонстративно медленно расстегнула курточку, дабы минимизировать время, необходимое для выхватывания игольника из подмышечной кобуры. Тем временем Локи закончил набирать какое-то сообщение, касанием к комму отправил его к адресату и закосил под атакующий планетарный танк – нехорошо прищурился, выдвинул нижнюю челюсть, вперил взгляд в широченные парадные двери центрального особняка и неотвратимо двинулся к ним.

Логику нашего поведения стала понятна только через четверть часа, когда чопорный и на редкость молчаливый дворецкий, наконец, проводил нас в какой-то кабинет: Ярослав раздавал долги, в том числе, если можно так выразиться, потенциальные!

Судя по выражению лица мужчины в возрасте, при нашем появлении нехотя поднявшегося с кресла, внезапный визит этого Логачева был не самым приятным сюрпризом в его жизни. И формулировка приветствия, которым он нас «одарил», даже не намекала, а кричала о том же. Однако Локи это нисколько не смутило – учтиво пожелав доброго дня, он сделал небольшую паузу и лязгнул закаленной сталью:

- Петр Семенович, по ряду очень веских причин в течении некоторого времени я буду вне зоны доступа. А так как сегодня утром явился косвенным виновником конфликта, в результате которого ваша дочь потеряла лицо, счел необходимым выяснить, нет ли у вас ко мне каких-либо претензий. И, при необходимости, дать удовлетворение!

Мужчина несколько долгих мгновений смотрел в его глаза, потом опустил взгляд и словно постарел лет на десять:

- Я просмотрел записи вашего разговора и урока, на котором разбирали твой последний рейд, и убедился, что моя дочь повела себя крайне недостойно, ты ответил так, как должно, а окончательную точку в вашей беседе вообще поставила староста класса. В общем, претензий к тебе нет и не может быть. Более того, от имени всего рода Назаровых приношу глубочайшие извинения и тебе, и твоей Спутнице за поведение Ольги. А материальное воплощение нашего извине-…

- Прошу прощения, что перебиваю, но никаких материальных воплощений извинений не приму – я был неравнодушен к вашей дочери и принял ее срыв очень близко к сердцу.

Слово «был» он интонацией не выделял, тем не менее, напрочь лишил Петра Семеновича каких-либо иллюзий насчет своих планов в отношении этой девушки. Само собой, если таковые еще оставались…

…Беседа с главой рода Назаровых, прошедшая в мирном ключе, настроила нас с Забавой на спокойный лад, поэтому последние минуты перед подлетом к очередному поместью мы страдали ерундой, предсказывая длительность планирующегося визита и общее количество таковых в программе на оставшуюся часть дня. Однако уже самое начало «обмена любезностями» между Локи и дежурным оператором системы обороны родового гнезда Рудаковых заставило нас настроиться на худшее. Хотя нет, не самое – отправка айдишки Ярослава прошла мирно. Получение ответа – тоже. Зато формулировка последнего, намекающая на то, что нам тут не рады, заставила Локи выйти из себя. И он, пребывающий не в самом радужном настроении, хакнул канал связи КДП и потребовал у дежурного «засветить личико перед фронталкой». А когда тот изумленно повернулся к камере, очень недобро оскалился:

- Господин-как-вас-там-по-имени-отчеству! Если вы своим повторным отказом нарушите мои планы на ближайший час, то я вызову на поединок по крайним правилам еще и вас. И заставлю ответить за оскорбление не царапиной, а жизнью!

- Все, он окончательно взбесился! И не успокоится, пока не добьется желаемого… - обреченно выдохнула Забава мне на ухо. А когда я спросила, можно ли хоть чем-нибудь вернуть его в состояние, в котором он себя контролирует, непонимающе уставилась в глаза и… тихонько хихикнула: - Он себя контролирует всегда и везде! Разница только в том, что в состоянии бешенства у него напрочь отключается гуманизм. И из всех гипотетически возможных вариантов воздействия на обидчиков он начинает выбирать самые жесткие.

Высказать ей все, что я думаю по этому поводу, не получилось – отмер дежурный. И начал было хорохориться, но вылетел за пределы нашего поля зрения. В прямом смысле этого слова. Зато появился тот, кто отвесил ему подзатыльник.

Этот представитель рода Рудаковых был минимум вдвое старше предыдущего и не испытывал к Локи негатива. Ну, или умел держать себя в руках достаточно хорошо, чтобы не показывать настоящие чувства. Общение с нами он начал с учтивого поклона. Потом представился, пожелал доброго вечера, дал вектор захода на посадку и сообщил, что глава рода и «лицо, вызванное на дуэль», уже ждут в Белом зале спортивного комплекса.

Услышав столь своеобразное описание личности, к которой у него были претензии, Ярослав в мгновение ока вернулся в нормальное расположение духа, склонил голову в знак благодарности, попрощался и оборвал связь. Не ярился и по дороге к Белому залу, которую знал на удивление хорошо – вежливо здоровался с обитателями поместья, то и дело попадающимися на пути, развернуто отвечал на вопросы хороших знакомых, а одной девице лет, эдак, пятнадцати даже игриво подмигнул. Зато, перешагнув через порог помещения, в котором, вне всякого сомнения, обычно проводились тренировки по разного рода единоборствам, окинул взглядом «комитет по торжественной встрече» и снова изобразил атакующий планетарный танк. А когда «подъехал» к невысокому, но очень широкоплечему мужчине лет шестидесяти пяти, восседающем в модерновом кресле, холодно поздоровался и так же холодно заговорил:

- Павел Станиславович, я к вам опять с претензией. На этот раз куда более серьезной, чем та, благодаря которой мы познакомились. Ваш двоюродный брат Антон Константинович намеренно спровоцировал нервный срыв у моей Спутницы, за сутки до этого чуть было не ставшей очередной жертвой шейха Аббаса бин Анвара аль-Галиба, лишил меня хорошего товарища, который мог стать другом, и вынудил этого же товарища потерять лицо перед представителями нескольких десятков дворянских родов Рубежа. В общем, я в бешенстве и требую удовлетворения!

- Он свое уже получил… - угрюмо буркнул патриарх, а через пару мгновений нехотя добавил: - Но ты в своем праве, так что поединку быть.

Чтобы хоть как-то отвлечься от страха за парня, с которым связала жизнь, я оглядела зал, в котором ему предстояло драться. И пришла к выводу, что придираться не к чему – потолочные панели давали рассеянный свет, который в принципе не мог ослепить никого из бойцов; покрытие пола исключало любую возможность поскользнуться, размеры площадки позволяли двигаться, ни в чем себе не отказывая, и т.д. Поэтому я переключилась на анализ поведения Рудаковых. Тут тоже все оказалось прозрачнее некуда – раз они не собирались никуда перебираться, значит, с выбором оружия вызываемая сторона определилась заранее. Правда, тут я задергалась, ибо уже видела, как Ярослав стреляет, а об уровне его владения всеми остальными видами оружия не имела никакого представления. Ничуть не успокоил и страх в глазах Димы, которого я заметила мгновением позже. Ведь он мог бояться чего угодно!

Слава богу, мне хватило ума оценить состояние Забавы и скорее почувствовать, чем увидеть, что она совершенно спокойна. А потом в зале появился вызываемый, и я, увидев его нос, свернутый набок, глаза, «украшенные» синяками, и губы, напоминающие пельмени, с большим трудом удержалась от смеха…

…Несмотря на потешный вид, Антон Константинович оказался очень и очень серьезным бойцом, что для дворянина с Рубежа было скорее правилом, чем исключением. Взяв один из двух абсолютно одинаковых абордажных палашей, предложенных дуэлянтам, он быстро привык к его балансу и весу, поэтому сразу же после команды патриарха попер в атаку. Несмотря на солидный возраст и некоторый избыток лишнего веса, двигался легко, быстро и абсолютно непредсказуемо. По крайней мере, для меня. А еще заранее то ли видел, то ли чувствовал атаки Локи, успевал на них реагировать и не собирался играть в кота и мышонка. В смысле, был предельно серьезен, не делал ни одного лишнего движения и не планировал проявлять излишний гуманизм. В общем, в зале почти непрерывно звенела сталь, а особо нервные зрители сопровождали удачные атаки и уходы то торжествующими воплями, то стонами разочарования. Я тоже болела. Самой собой, за Ярослава. И за три первые минуты насчитала семнадцать почти пропущенных им смертельных ударов. А к середине четвертой воспрянула духом, почувствовав, что опыт, масса и сила Рудакова начинают проигрывать скорости, гибкости и феноменальной выносливости Логачева. Настроение, пребывавшее где-то в районе абсолютного ноля, стремительно поползло вверх, а в начале пятой минуты, то есть, сразу после того, как Антон Константинович окончательно сдох и начал совершать ошибки, напрочь вышибло из сознания жалкие остатки страха и сомнений. И позволило вспомнить о том образе, который нам было поручено изображать. Поэтому серию из трех невероятно быстрых и сильных ударов, закончившую бой, я встретила абсолютно бесстрастно – проводила ничего не выражающим взглядом руку, в ореоле разлетающихся капель крови упавшую на пол, равнодушно посмотрела на страшную рану, перечеркнувшую левый бок, лениво изучила разрез на шее и уставилась на стремительно бледнеющее лицо мужчины, еще совсем недавно непоколебимо уверенного в своей победе.

«…дождись момента, когда от него будет зависеть твоя честь…» - напомнила память.

«Дождалась. Теперь сгораю от стыда из-за камня за пазухой…» - мысленно ответила ей я. И почувствовала потребность как можно быстрее остаться с Забавой наедине, чтобы озвучить принятое решение…

Глава 7

Глава 7. Ярослав Логачев.

21 марта 2352 года по ЕГК.

…В наземный терминал орбитального лифта мы вломились в двадцать три минуты первого по локальному времени столицы, бросив «Альбатрос» на одной из перехватывающих стоянок. Билеты не покупали. В смысле, сами – «скормили» контрольным терминалам электронные подтверждения оплаты, произведенной со счета Витьки Неплюева. И уже через считанные минуты оказались в комфортабельной кабинке, готовой вознестись на орбиту. Сели, конечно же, у «панорамного окна», хотя прекрасно понимали, что никаких окон в кабинках орбитального лифта нет и быть не может, ибо их заменяют обзорные экраны. Дождавшись старта, прикипели взглядами к проваливающемуся вниз морю огней и совершенно одинаково затаили дыхание. И не зря: через десяток секунд после того, как нас придавило к ложементам, на западе появилась тоненькая розовая полоска, плавно, но стремительно превратилась в зарево, выплюнула в светлеющее небо красно-оранжевый диск Рубежа и, превратившись в линию терминатора, поползла по выгнутому диску планеты к точке, из которой мы стартовали!

Увы, путешествие оказалось куда короче, чем хотелось бы – очень скоро кабинка начала замедляться, юркнула в щель между лепестками диафрагмы одного из приемных модулей орбитальной станции и застыла в мощных магнитных захватах. А ровно через две минуты после этого к шлюзу присосался приемный рукав транспортного перехода, и вспыхнувшее табло пригласило нас к выходу.

Тут мы никуда не торопились – поднялись на первый ярус Большого Кольца, проехали четверть окружности на траволаторе, провели несколько минут, пялясь в настоящий иллюминатор на узенькое «лезвие» освещенной части планеты и ровно в час ночи перешагнули порог кафешки с романтичным названием «Приют влюбленных сердец».

Руку Бориса Георгиевича, вскинутую вверх, первой заметила Панацея и потянула нас с Дашей к столику, прячущемуся между двух искусственных ив. Она же первой поздоровалась, бесцеремонно шлепнулась на продавленный диван и требовательным хлопком по сидению пригласила к себе Федосееву. Затем притянула к их краю стола здоровенную тарелку с бутербродами и два бокала вишневого сока, пожелала подруге приятного аппетита и принялась уничтожать угощение.

Я проголодался ничуть не меньше девчонок. Но проигнорировал требования желудка и вопросительно уставился на одного из немногих родственников, которым все еще доверял. А тот, не став тратить время на пустопорожние разговоры, быстренько озвучил ответы на все вопросы, которые меня беспокоили:

- Твои уже у Стерлиговых. Добрались без проблем и в данный момент обживают выделенные покои. «Дракон» мотается по Зеленограду, но через час-полтора влетит в ангар развлекательного центра «Полуночник» и зависнет там минимум на два дня. В «Престиж» вернется суток через пять и сразу же перестанет быть твоим. С хозяином торгового дома я уже переговорил, так как нахожусь в великолепных отношениях с его наследником, и получил гарантию того, что проблем с возвратом флаера не будет, а тебе вернется его стоимость безо всяких вычетов. Что касается вашего шмотья, то оно, как ты и просил, сдано на склад временного хранения орбитальной станции. Хранение, кстати, уже оплачено, а идентификаторы должны были упасть на твой комм еще минут десять тому назад.

- Получил. Спасибо за помощь. Мы побежали… - протараторил я, с чувством пожал протянутую руку, кивнул девчонкам и быстрым шагом двинулся к выходу из кафе.

Вопреки моим опасениям, ближайший терминал ВСД, расположенный в десяти метрах от входа в «Приют», не был закрыт на ремонт и работал без перебоев. Поэтому через считанные минуты мы получили на руки тревожный кейс Забавы и свои рюкзаки, закинули последние за плечи, и прошли еще два десятка шагов до одного из сотен лифтов, позволяющих перемещаться между ярусами орбитальной станции. Вломившись в кабинку, ткнули в сенсор с цифрой семь и вскоре оказались в огромном кольцевом зале вылета. Причем всего в двух секторах от требующегося.

Тут я «включил автопилот». В смысле, шагнул на траволатор и выпал из реальности. А там, в виртуальности, вошел на сайт орбитального космодрома «Дальний», смел в сторону ролик, рекламирующий круизы по Золотому Кольцу Империи, ткнул курсором в первую строчку в списке ближайших рейсов и в открывшемся окне выбрал подходящую свободную каюту. Очередной рекламный баннер, предлагавший скидки на отдых на курортах Зеленого архипелага Смоленска, свернул в трей чуть ли не раньше, чем он появился. Согласился начать оформление билета, слил на сайт все три наши айдишки, отказался бронировать гостиницу и трансфер в любую точку любой планеты Империи, проверил итоговый документ, послал самому себе счет на оплату, отмахнулся от очередного горячего предложения и в темпе перевел компании-перевозчику сумму, указанную в счете. А еще через пару секунд, почувствовав вибрацию комма, быстренько изучил полученный файл, вернулся в реальность, огляделся по сторонам и почувствовал гордость за себя-любимого – совершенно сырая идея, мелькнувшая на краю сознания во время «лечения» Демьяна Егорыча и превратившаяся в окончательное решение во время беседы в игровой, практически воплотилась в жизнь!

В общем, с траволатора я сошел весьма довольным собой, кинул взгляд на информационное табло, убедился, что до завершения посадки на наш круизник осталось всего восемь минут, и, смахнув с экрана комма предпоследний таймер, вывешенный еще во время визита к Неплюевым, повлек своих дам к рядам автоматических контрольных терминалов…

…Стюард, встретивший нас на борту «Левиафана», оказался редким недоумком – увидев у меня на бедрах «Скорпионы», вытаращил глаза, уткнулся в рабочий экран, показывающий результаты сканирования пассажиров и ручной клади, и изобразил взбесившийся вентилятор. В смысле, заявил, что проносить на борт его корабля оружие и боеприпасы категорически запрещено, после чего намекнул, что нам стоит вернуться туда, откуда приперлись, так как круизный лайнер готовится к вылету и сдать оружие представителям соответствующей службы мы уже не успеем.

Придираться к словам и сообщать, что лайнер принадлежит не ему, а компании-перевозчику, было лениво – я привыкал к изменившейся силе тяжести, ставшей меньше аж на четырнадцать процентов – поэтому пришлось вывесить перед собой виртуальную копию билета и ткнуть пальцем в последовательность из четырех букв, увидев которую любой член экипажа гражданского судна должен был понять, что перед ним дворянин! Недоумок не проникся. Я показал все тем же пальцем на тип каюты, в которой мы будем проживать, а потом вывесил рядом с этой картинкой еще один официальный документ, определяющий правила ношения и перевозки личного оружия пассажирами первого класса.

К моему крайнему удивлению, не помогло и это – недоумок, уперевшись рогом, придрался к тому, что мы с Дашей несовершеннолетние, торжествующе оскалился и связался со старшим помощником капитана! И совершенно зря – разобравшись в сути предъявленных нам претензий, старпом побагровел, сглотнул подступивший к горлу комок и крайне вежливо сообщил, что этот самый стюард в их компании больше не работает. Потом излишне витиевато и многословно извинился за столь нерадушный прием и пообещал, что экипаж «Левиафана» приложит все силы для того, чтобы компенсировать моральный ущерб.

Молоденькая стюардесса, вылетевшая из ближайшего лифта буквально через две минуты, наглядно продемонстрировала, что старпом ценит свое слово – вежливо поздоровалась, сообщила, что ей поручено проводить нас до нашей каюты. И проводила. Кружным путем. По сути, устроив ознакомительную экскурсию по самым значимым местам корабля. Точно такую же экскурсию она устроила и по каюте, показав все три спальни, огромную ванную комнату со здоровенной душевой кабинкой, сауной персон на шесть-восемь, купелью и джакузи, игровой зал, комнату с тремя УТК, очень неплохо оборудованный медблок и так далее. А перед тем, как удалиться, вдруг заявила, что во время этого перелета все рестораны и бары «Левиафана» будут обслуживать нас бесплатно.

Мы, конечно же, попросили передать старпому нашу благодарность, а когда девушка, наконец, вышла в коридор и закрыла за собой дверь, полезли во внутреннюю Сеть, чтобы заказать поздний ужин с доставкой в номер. Вернее, полез я. А Забава с Дарьей, успевшие перехватить по бутерброду в «Приюте», отправились «тестировать сантехнику». Но почти сразу же вернулись обратно, чтобы пожаловаться – оказывается, джакузи, в которое они собирались завалиться, напрочь отказалось наполняться из-за того, что «Левиафан», видите ли, готовится к отлету!

К этому времени я уже выяснил, что с заказом ужина точно такая же проблема. Так что предложил девочкам убить оставшиеся восемь минут на переодевание в «домашнее» и выбор блюд, которые мы будем дегустировать.

Предложение было принято с большим энтузиазмом, и уже минут через пять дамы, облачившись в весьма игривые шелковые халатики, попадали на облюбованный мною диван и голодными глазами уставились в виртуальный список ресторанов «Левиафана».

То, что Панацея потребует мяса, я знал совершенно точно. Поэтому сразу повернулся к Даше.

- Хочу свиную отбивную с рисом и салат из свежих помидоров с сыром! – выдала Спутница. Судя по голодному блеску глаз, не отрывающихся от меню, наступив на горло собственной песне и «урезав» желания как минимум вдвое. – А еще пару литров свежевыжатого ананасового сока и кусок шоколадного торта.

- Мне то же самое, только вместо риса картофельное пюре! – ткнув в бок локотком, попросила Забава. И знакомо заерзала от нетерпения. А я, быстренько выделив курсором их заказ, добавил к нему две порции жареной говяжьей печени с картошкой по-домашнему, салат «Оливье» и два литра вишневого сока.

- Ох, чувствую, и упьемся мы сегодня… - хохотнула Беклемишева и уставилась на голограмму, появившуюся в центре гостиной.

Девушка, образ которой был выбран для стандартной оповещалки, мне понравилась. И чертовски обаятельной улыбкой, и весьма аппетитными формами, красиво подчеркнутыми белоснежным костюмом. Так что на «ее» просьбу занять горизонтальное положение и порасслабляться «ровно восемнадцать минут» в связи с тем, что «Левиафан» вот-вот отстыкуется от станции и начнет серию маневров, целью которых является выход на курс разгона к зоне перехода, я отреагировал совершенно спокойно. В смысле, встал с дивана и направился в спальню. Даша тоже последовала моему примеру без каких-либо комментариев. А Панацея начала ворчать:

- Что за бред?! С тех пор, как концерн «Таурус» начал промышленный выпуск гравикомпенсаторов Шкловского, нет необходимости беречься при стандартном маневрировании! Особенно на пассажирских лайнерах современной постройки.

Услышав в ее голосе слишком хорошо знакомые нотки, я остановился, как вкопанный, развернулся на месте и заглянул в глаза. А когда обнаружил, что они уже влажно поблескивают, подхватил подругу на руки, в темпе донес до ближайшей спальни, положил на середину кровати и голосовой командой выключил свет. Потом прилег рядом, притянул Забаву к себе, ласково коснулся губами лба и негромко потребовал:

- Рассказывай…

- Переволновалась… - зная, что все равно не отстану, нехотя призналась она. – Днем, когда узнала, что ты чуть не погиб, когда стреляла в Егорыча… и-и-и… потом, во время дуэли… Поэтому была в напряжении… все это время… Ждала неприятностей… которые разрушат твои планы… в самый последний момент… И когда нас… остановил стюард… решила, что все, началось… А сейчас…

- …тебя начинает отпускать?

- Угу…

Этот вид ее срывов был одним из самых безобидных, да и «лечился» достаточно просто, поэтому я слегка расслабился, еще раз поцеловал подругу в лобик и потребовал немедленно готовить тушку к массажу.

- Как скажешь… - покорно выдохнула она и внезапно вспомнила, что нас, собственно, трое: - Даш, прости, на меня иногда накатывает.

- После очень сильных потрясений… - уточнил я. – И только со мной наедине. А перед всеми остальными Забава предпочитает быть сильной.

- Падай рядом. Ты уже не посторонняя… - предвосхитив реакцию Федосеевой и на несколько мгновений вернувшись в нормальное состояние, скорее потребовала, чем предложила Забава, затем стянула с себя халатик, легла лицом вниз и вытянула руки вдоль тела: - Сейчас Ярик меня немножечко помнет… я растекусь по кровати, как медуза… а через час-полтора буду в норме…

- Врет – заснет… - буркнул я уже на полпути к терминалу ВСД.

- Неа… сегодня не засну… - не очень уверенно пообещала Панацея. – Я голодная, как собака… И еще не мылась…

- Отключается даже так… - сдал ее я, добавил яркости изображению на терминале и быстренько выбрал из списка имеющихся в наличии массажных масел первое же знакомое. Потом раздраженно свернул в трей всплывший баннер с рекламой бань Ермолова, располагающихся на шестой палубе, заказал срочную доставку выбранного товара и тупо уставился на таймер, начавший отсчитывать время, оставшееся до прибытия контейнера. Хотя почему тупо? Пока большая часть сознания пребывала в состоянии ступора, меньшая рассуждала о единых стандартах терраформирования, принятых практически на всей территории Галактического Союза. Вернее, о том, что финальная «раскрутка» каждой планеты, готовящейся к заселению, позволяет не заморачиваться с адаптацией к продолжительности суток при посещении любого обитаемого мира. И дает возможность иметь один общий календарь на весь ареал обитания человечества. А через вечность, услышав мелодичное блямканье, извещающее о прибытии заказа, вдруг понял, что смертельно устал от постоянной нервотрепки последних дней, от нешуточной ответственности, добровольно взваленной на свои плечи, и от порядком надоевших мыслей о будущем. Однако зная, что оставлять Беклемишеву в ее нынешнем состоянии чревато крайне неприятными последствиями, собрался с силами, сдвинул в сторону крышку приемного окошка, вытащил из контейнера небольшой флакончик и поплелся обратно к кровати.

Не знаю, как Даша оценила мое состояние практически в полной темноте, но как только я скинул с ног обувь и забрался на кровать, она забрала емкость с маслом, серией предельно понятных жестов приказала падать рядом с Забавой и уселась ей на поясницу!

Я чуточку поколебался и все-таки послушался. Решив использовать представившуюся возможность, чтобы оценить отношение Спутницы к моей подруге детства. Поэтому рухнул лицом вниз, повернул голову в их сторону, прикрыл глаза и сделал вид, что постепенно засыпаю. Федосеева сочла это нормальным – посмотрев на меня с искренним сочувствием, деловито открутила крышку, вылила немного масла на спину Панацеи и начала вдумчиво, добросовестно и очень осторожно разминать трапеции.

Несмотря на запредельную усталость, сна не было ни в одном глазу, так что я продолжил наблюдать за Дашей сквозь неплотно сомкнутые ресницы. И с каждой минутой все больше и больше убеждался в том, что с нею нам здорово повезло. Да, именно нам – девушка, вручившая мне Честь и Жизнь, вкладывала душу в каждое прикосновение к личности, которую запросто могла счесть конкуренткой за место в моем сердце. Более того, крайне внимательно отслеживала все реакции на прикосновения и корректировала свои действия так, чтобы доставить Забаве как можно больше удовольствия. Кстати, шеей и спиной ограничиваться не стала: размяв их до состояния киселя и накрыв покрывалом, занялась всем остальным. Уделила минут по десять каждой ноге, не обделив вниманием ни пальчики, ни стопы, ни игры. Четверть часа массировала ягодицы. А потом легким шлепком по бедру заставила Забаву перевернуться на спину и занялась передней поверхностью тела. Здорово удивила и тут, умудрившись не только ощутить гиперчувствительность груди Забавы, но и найти ту неуловимую грань, на которой прикосновения к этой части тела доставляли удовольствие, но не возбуждали!

В этот момент я окончательно расслабился и закрыл глаза по-настоящему. Сначала мысленно улыбнулся, вспомнив, как осваивал массаж под чутким руководством «наставницы», как первый раз дотронулся до ее обнаженной груди, как получил ладонью «по ржавым граблям» и как превращал «грабли» в руки. Потом невесть в который раз за последние несколько лет восхитился самоотверженности, терпению и педагогическим талантам Панацеи, по сути, создавшей меня, как Личность, с ноля, мысленно поблагодарил Судьбу за такой роскошный Дар и продолжил долбиться головой об стену. В смысле, строить планы на будущее и отбраковывать вариант за вариантом. Тем не менее, к происходящему рядом все-таки прислушивался, поэтому, услышав знакомое сопение, приподнялся на локте и еле слышным шепотом попросил Дашу остановиться:

- Все, отключилась! Теперь ее лучше всего оставить в покое.

Федосеева понимающе кивнула, заботливо накрыла Панацею покрывалом, требовательно мотнула головой в сторону гостиной и первой слезла с кровати.

Сообразив, что она хочет со мной пообщаться, я последовал ее примеру – на цыпочках добрался до двери, вышел из спальни и плотно закрыл за собой дверь. А когда глаза привыкли к слишком яркому верхнему свету, вдруг заметил, что Спутница до сих пор не села, и вопросительно выгнул бровь.

Прекрасно поняв невысказанный вопрос, она продемонстрировала мне руки, измазанные маслом чуть ли не по плечи, и виновато улыбнулась:

- Хочу с тобой поговорить, но чувствую себя чушкой. Может, объединим приятное с полезным и пообщаемся в ванной?

- А можно слегка расширить программу и добавить к категории «полезное» посиделки в джакузи и уничтожение чего-нибудь съедобного? – спросил я.

- Не «можно», а «нужно»! – заявила она и тут же добавила: - Но есть отбивные, сидя в джакузи, моветон, поэтому закажи что-нибудь легкое вроде мясного ассорти, ладно?

Логика просьбы была предельно понятна, поэтому я подошел к терминалу и сделал заказ. Дождавшись контейнера, выгреб из него стопку вакуумных упаковок и сразу четыре литровые бутылки сока, затащил все это добро в ванную, разложил на бортике джакузи и повернулся к Даше, стоящей у раковины и смывающей с рук жидкое мыло.

- С момента похищения моя жизнь катится кувырком и все никак не остановится… - почувствовав мой взгляд, грустно усмехнулась она. – И я, если можно так выразиться, слегка потерялась в калейдоскопе событий, непрерывно сменяющих друг друга. Да, я чувствую, что вы с Забавой уже протянули мне руки помощи, но схватиться за них все никак не удается. И дело не в страхе или неуверенности в вас, а в банальном отсутствии возможности поговорить по душам. Возьмем, к примеру, меня и твою ближайшую подругу. Во время самого первого разговора она на удивление точно предсказала реакцию ваших старших родственников на уничтожение Жнеца и появление у тебя Советницы. Затем предложила объединить усилия, чтобы обеспечить тебе надежный тыл в назревающем противостоянии, и заявила, что готова в одностороннем порядке забыть о самолюбии, ревности и любых условностях, сделать все, чтобы я как можно быстрее вписалась в вашу семью, и помочь завоевать место в твоей душе. Причем высказать свое согласие не позволила – по ее мнению, на тот момент у меня не хватало информации для принятия взвешенного решения.

- В этом вся Панацея… - улыбнулся я. – Тем, кто ей по-настоящему дорог, отдает всю себя без остатка, а остальных игнорирует.

- Да, я это уже поняла и оценила… - кивнула Дарья, подставила руки под автоматическую сушилку и продолжила говорить: - Так вот, я определилась со своим отношением к вам и не сегодня завтра озвучу ей принятое решение. А с тобой все намного сложнее: ты вытащил меня из рук шейха Аббаса, принял клятву Служения, пообещал помочь отомстить, не дал в обиду одноклассникам, командиру и главе рода, ради меня покинул дом, в котором родился и вырос, но держишь дистанцию! Я не знаю, чем это вызвано, поэтому беру пример с Забавы: Ярослав, я уже твоя Спутница. Прими это сердцем, включи меня в свои планы, и тогда противостоять всему миру станет значительно проще и легче!

Я задумчиво потер переносицу, представил с десяток возможных следствий этого заявления и решил кое-что уточнить:

- Чуть поконкретнее можно? Скажем, применительно к сегодняшнему дню.

Девушка пожала плечами, подошла поближе и уставилась в глаза:

- Твои родители остались на Рубеже, значит, нам пора привыкать жить втроем. И тут начинаются варианты. В первом ты продолжишь тащить все проблемы на себе и относиться к нам с Забавой, как к красивым аксессуарам, которые надо оберегать от осадков и пыли. Во втором начнешь считать частью команды и честно делить все возникающие проблемы на троих. Сегодня мы «наслаждались» первым вариантом – ничего не знали о твоих планах и весь день провели в нешуточном напряжении, в результате чего ты до смерти устал, а твоя любимая подруга допереживалась до нервного срыва. Да, мы не могли драться вместо тебя на дуэли, но ведь это не единственное, чем ты мог нас озадачить, верно?

- Верно… - признал я.

- Включение кого-либо в свои расклады невозможно без знания его слабых и сильных сторон. К примеру, будь ты в курсе, что в школе нас два года профессионально учили делать массаж, то предложил бы заняться Панацеей мне, так как знал, что я, в отличие от тебя, не устала. А если бы позволил себе забыть о никому не нужных условностях, то попросил помять и себя. Чтобы хоть немного расслабиться после очень тяжелого дня. Но самое главное не это. На мой взгляд, команда – это, прежде всего, взаимное доверие и желание добиваться поставленных целей вместе. Забава живет одной тобой, и в ней ты наверняка не сомневаешься. Что касается меня… Откровенно говоря, я додумалась до клятвы Служения не из-за благодарности за спасение, а из-за безумного желания отомстить тем, кто вынудил меня расстрелять маму и сестру. Ненависть к этим тварям никуда не делась – она сжигает меня изнутри и с каждым прожитым днем становится все сильнее и сильнее. Тем не менее, она управляема. В смысле, я готова ждать возможности отомстить столько, сколько потребуется, и все это время жить вами. Более того, я оценила ваше отношение ко мне, поэтому со всей ответственностью заявляю: мне плевать на любые правила, условности и законы, ибо единственный закон, который для меня важен, это твое желание! В общем, я тебя никогда не предам и не подведу.

- Правую или левую?! – толком не дослушав последнее предложение, сдуру ляпнул я, так как, наконец, увидел свет в конце тоннеля, который не мог «осветить» без малого сутки!

- Что? – растерялась Даша.

- Щечку. В смысле, целовать… - мысленно кляня последними словами свою дурную порывистость, объяснил я и затараторил: – Ты только что помогла решить настолько серьезную проблему, что поцелуй – это самое малое, чем я могу тебя отблагодарить. Посуди сама: уход из рода лишил меня абсолютно всех реальных возможностей сдержать данное тебе слово. А теперь такая возможность появилась – пара-тройка лет тренировок на износ, и наша команда сможет добиться права служить в одном из трех подразделений спецслужб, работающих в Пограничье. А значит, попасть на Фуджейру-три и отомстить!

- Целуй в обе! И не по одному разу! – потребовала она.

Я собрался с духом, встал, осторожно коснулся губами ее правой щеки и не заметил ни вспышки ужаса, ни желания отшатнуться. Поэтому поцеловал левую. Затем выполнил просьбу повторить, понял, что гроза миновала, и мысленно перевел дух. А Федосеева, перестав валять дурака, на всякий случай переспросила:

- Значит, команда?

- Да! – твердо сказал я. – Значит, никаких обид, условностей и далее по списку. Ну, и конечно же, абсолютное доверие с максимально возможной открытостью…

…Приняв столь серьезное решение, я сбегал проведать Забаву, потом вернулся обратно и предложил Спутнице, наконец, расслабиться. Проблем с плавками и купальниками на «Левиафане» не было и быть не могло, поэтому минут через пять мы попадали в джакузи и, подобрав комфортную температуру воды, принялись уминать всякие вкусности. А после второго визита к терминалу ВСД за мороженым, которое срочно захотелось Даше, я предложил немножечко пофантазировать. И объяснил, «в какую сторону».

Идея создать виртуальный образ команды «Ух!!!», как ее чуть позже в шутку обозвала Федосеева, была принята на ура. И мы начали с самого первого шага. То есть, вывесили над водой стандартную болванку «зародыша» программной оболочки, создали три окошка и вписали в них наши имена.

«Фантазировали» в два слоя. На первом, забивая вспомогательные окна названиями всех более-менее значимых навыков, имеющихся у каждого из нас, то проникались друг к другу нешуточным уважением, то умирали со смеху. А на втором учились друг друга не только слушать, но и слышать, шаг за шагом раздвигали границы допустимого и понемногу забивали на условности. При этом взаимное уважение набиралось чуть ли не бегом. Скажем, я очень сильно удивился, узнав, что Даша четыре года подряд выигрывала первенство Армавира по практической стрельбе, естественно, среди ровесников-мещан, дважды занимала призовые места на первенстве планеты по флотскому многоборью и более двадцати раз получала первые премии на городских олимпиадах. Причем на последние выставлялась не по одной дисциплине, а по нескольким – по истории Старой Земли, экономике государств Галактического Союза, литературе эпохи Темных Веков и политологии! А она не сразу поверила мне на слово, узнав, что «мягкая, добрая и заботливая» Забава – военный хирург с реальным практическим опытом, и что ее весь последний год усиленно сманивают во всепланетную службу медицины катастроф!

Чуть сложнее было с весельем. Первое время мы подшучивали друг над другом крайне тактично и осторожно. А когда поняли, что любые шероховатости в формулировках трактуем в пользу собеседника, постепенно расслабились и почти отпустили тормоза. Поэтому стоило Даше проговориться, что до начала «законной экспроприации денежных средств у организаторов олимпиад» она подрабатывала так называемой моделью части тела в рекламе сережек ювелирного дома «Темников и сыновья», как я сходу попросил продемонстрировать оба ушка, дабы выяснить, какое из них сексуальнее.

- Видимо, левое. Его снимали значительно чаще… - хихикнула Дарья, повернувшись ко мне в профиль. Потом продемонстрировала правое и сокрушенно вздохнула: - Правда, года два тому назад работодатели где-то нашли куда более сексуальный комплект. А мне, в качестве моральной компенсации за потерю пусть небольшого, но достаточно стабильного заработка, предложили рекламировать ожерелья.

Несмотря на продекларированную мною же «максимально возможную открытость», говорить, что прекрасно понимаю завуалированные мотивы ее работодателей, я не решился. Поэтому «законно» оглядел чертовски полную, высокую и умопомрачительно красивую грудь, целомудренно прикрытую черным верхом от купальника, представил, как на этом фоне смотрелось бы какое-нибудь дорогущее ожерелье, и «недоверчиво» хмыкнул:

- Не скажи, отказалась?!

Федосеева устроила настоящее шоу – потупила взгляд, вжала голову в плечи, осторожно кивнула и умудрилась покраснеть! А когда увидела, что я вытаращил глаза, жизнерадостно рассмеялась:

- Тогда я спала и видела себя очень известным дипломатом, поэтому любое занятие рассматривала через два фильтра – «пригодится/не пригодится в будущей работе» и «достойно/не достойно для публичной личности». Это предложение не проходило сразу через оба, и мне пришлось искать заработок поинтеллектуальнее…

…К моменту, когда основной объем «исходных» данных благополучно занял свои места в постепенно усложняющейся программной оболочке, меня начало не на шутку зарубать. Особой необходимости изображать стоика перед человеком, которому дал слово быть максимально открытым, я не видел, поэтому после очередного богатырского зевка решительно сохранил последние изменения и закрыл все открытые окна:

- Даш, я уже выключаюсь на ходу… вернее, на плаву! Может, пойдем спать?

- Пойдем… - тут же отозвалась она. Затем выбралась из воды, убрала за плечи мокрые волосы и поймала мой взгляд: - Одна не засну – стоит закрыть глаза, как перед внутренним взором начинают мелькать картинки, которые очень не хочется вспоминать. Часть кровати уступите?

…Первую половину стандартной восьмичасовой корабельной «ночи» я практически не спал – в среднем раз в пятнадцать-двадцать минут Даше начинал сниться очередной кошмар, и она то сжималась в комок, да так резко, что дергалась вся кровать, то скрипела зубами и пыталась упереться во что-то нематериальное, то начинала вырываться из пут, видимых только ей, то просила прощения у мамы и сестры, то умоляла их убегать. Что самое обидное, как всегда после срыва, Забава спала, как убитая, и на эти приступы приходилось реагировать мне. Просыпаться, вставать, обходить «ложе» по кругу, садиться рядом с несчастной девчонкой и минут по пять-десять перебирать ей волосы, ласково шепча всякую чушь.

После четвертого пробуждения возвращаться на свою половину стало настолько лениво, что я упал прямо там, где сидел, и провалился в сон. Проснувшись в следующий раз, прервал «приступ» в самом начале, обрадовался и снова отключился. А после шестого плюнул на все и вся, заключил девушку в объятия, закрыл глаза… и мирно дрых до тех пор, пока не услышал приглушенное пение!

Исполняемая песня – «Я буду только твоей» Майи Томилиной – доносилась из гостиной и однозначно свидетельствовала о том, что Панацея пребывает в прекраснейшем настроении. Я мысленно вздохнул, выскользнул из-под руки Федосеевой, бесшумно встал с кровати и отправился сдаваться. В смысле, добровольно каяться в своих прегрешениях.

Начал сразу же, как перешагнул через порог и закрыл за собой дверь – сказал, что являюсь жутким развратником, растлителем малолетних и сексуальным маньяком. Но, озвучивая четвертый эпитет, вдруг понял, что Забаву не рассмешили даже первые три. Поэтому прервался на полуслове, вопросительно выгнул бровь и здорово удивился, увидев в глазах подруги искреннее сочувствие:

- Что, дергалась каждые пятнадцать минут?

Я кивнул.

Она встала с ковра, на котором тянулась, расправила задравшуюся футболку и вздохнула:

- Вчера утром было то же самое – стоило тебе свалить из спальни, как ей начали сниться кошмары. И я, помучившись часов до одиннадцати, в итоге нашла точно такой же выход.

- Ты хочешь сказать, что ее может прихватить даже сейчас? – здорово расстроившись, спросил я и, чуть-чуть приоткрыв дверь, встревоженно посмотрел на Дашу.

- Не «может», а «прихватит обязательно»! – еще раз вздохнула Забава и отпихнула меня в сторону: - Пока ты умываешься, с ней полежу я.

Я посмотрел на часы, наткнулся взглядом на буквы КВ, заключенные в кружочек, не сразу, но все-таки сообразил, что эта аббревиатура означает «корабельное время», а значит, комм уже синхронизирован с информационной системой «Левиафана». Потом чуточку подумал и отрицательно помотал головой:

- Уже половина первого, а мы еще даже не завтракали! Так что буди эту засоню и отправляй приводить себя в порядок. И заодно передай, что ровно в час она должна сидеть за столом. Бодрой, веселой и готовой на все. Форма одежды произвольная…

…Федосеева нарисовалась в гостиной без трех минут час. Пожелала нам доброго дня, улыбнулась и танцующей походкой направилась к креслу, стоящему справа от меня. Судя по волосам, собранным в два абсолютно несерьезных хвостика, белой футболке с рыжим лисенком во всю грудь, коротенькой оранжевой юбочке, комму на левом предплечье и игольнику на правом бедре, все пункты «боевого приказа» она восприняла буквально. Порадовавшись такой исполнительности, я вывесил перед девушкой страничку с виртуальным меню ресторана «Садко», дождался, пока она закажет себе завтрак, и обратился к Забаве:

- Вчера вечером Даша заставила меня пересмотреть планы на будущее. Прошлый вариант, в котором все проблемы нашей маленькой семьи должен был решать я, а вам оставался быт, самообразование и все такое, приказал долго жить. А в новом мы должны стать одной командой, решающей все проблемы сообща, и использующей для этого все возможности, имеющиеся в наличии. Более того, вместо того, чтобы тупо прятаться на Белогорье от охотников за моей головой, мы начнем целенаправленную подготовку к возвращению в Пограничье, но уже в составе одного из спецподразделений Империи, работающего в этом регионе.

- Я уже в восторге! – мурлыкнула Панацея, назвала Федосееву умничкой, затем доперла, что я еще не договорил, и снова затихла.

- Мы состряпали небольшую программку, в которую вбили все имеющиеся у нас более-менее значимые навыки, и пришли к выводу, что их предостаточно для более-менее уверенного старта. Однако наличие навыков еще не все: мы никогда не работали командой, а значит, не умеем понимать друг друга с полуслова, привыкли рассчитывать только на себя и находимся в разной физической форме. И это никуда не годится!

- Да, я себя слегка запустила… - вздохнула Забава. Вероятнее всего, для того, чтобы Даша, обратив внимание на разницу в подготовке дворян и мещан, не стала комплексовать. – Но ради того, чтобы стать членом этой команды, готова выкладываться круглые сутки!

- Нисколько в тебе не сомневался… - усмехнулся я. – Просто хотел объяснить, с какого перепугу большую часть перелета мы проведем в спортивных залах и УТК. Кстати, хочу поблагодарить тебя за правила, согласно которым будут строиться отношения в команде.

- Хочешь сказать, что вы уже договорились?! – недоверчиво прищурилась она и посмотрела на Дашу, требуя подтверждения.

Мы кивнули практически одновременно и спровоцировали эмоциональный шторм – вскочив с кресла, Беклемишева в мгновение ока оббежала стол и принялась нас целовать, куда попало! Что интересно, чаще всего попадало Федосеевой. Вероятнее всего, из-за того, что Забава знала меня слишком хорошо и понимала, что «недостатком ласки» не обидит. Поэтому старалась хоть как-то согреть истерзанную душу Спутницы.

Унялась сама. Однако возвращаться на место и не подумала – плюхнулась мне на колени, вжалась спиной в грудь и заявила, что счастлива до умопомрачения, есть самостоятельно не в состоянии и вверяет себя заботам любимого сыночка, братика, друга и любимого мужчины в одном лице! Пришлось мстить: кормить крайне неаккуратно, вдумчиво расписывая личико сначала рисовой кашей на молоке, а затем потеками какао и клубничным джемом. Правда, четверть часа веселья закончились как-то уж очень быстро, и я был вынужден нести эту нахалку умываться. Но полученное удовольствие того стоило…

…Сразу после плотного завтрака я объявил программу на день. Услышав, что первый пункт этой самой программы – часовой променад по седьмой палубе, на которой располагается большая часть ночных и игровых клубов, баров, ресторанов, развлекательных центров и других злачных мест огромного корабля, Забава с Дашей унеслись переодеваться. И уложились в выделенные им десять минут. Образы, выбранные для прогулки, немного загрузили – вместо того, чтобы нарядиться во что-нибудь легкое и воздушное, они подобрали совершенно одинаковые «наборы» из светло-голубых рубашек, не просвечивающих от слова «совсем», летних брючек на тон темнее и легких кроссовок. Волосы собрали в хвосты и закрепили прозрачными резинками, полностью проигнорировали какую-либо косметику и зафиксировали на точках крепления широких кожаных ремней кобуры с игольниками.

Само собой, я поинтересовался причинами, побудившими их одеться именно так, и получил весьма логичный ответ:

- Лайнер круизный, значит, его пассажиры развлекаются круглые сутки и большую часть времени бодрствования пребывают в игривом настроении. Легкомысленные платьица привлекут внимание любителей молоденькой женской плоти и создадут совершенно ненужные проблемы. А вот оружие, демонстративно выставленное напоказ, наоборот, отпугнет. Или послужит дополнительным аргументом во время конфликтов с самыми непонятливыми.

Хвалить одну Дашу, невесть как перенаправившую полет мысли Забавы в нужную сторону, было бы некрасиво, так что я назвал умницами обеих, подхватил под руки, вывел в коридор и уже в лифтовом холле убедился в том, что благоразумие Федосеевой здорово упрощает жизнь: четыре вусмерть пьяных парня лет двадцати пяти, привалившись к стене из-за проблем с поддержанием равновесия, провожали весьма недвусмысленными взглядами всех дам, попадающихся на глаза. Моих спутниц тоже оглядели с головы до ног, но не заинтересовались, ибо в этот момент из приехавшей кабинки выплыла троица веселящихся девиц в коктейльных платьях и на высоченных каблуках. Самой младшей из этой троицы было за двадцать, камер СКН в холле хватало, поэтому я забыл о существовании потенциальных жертв и первым ввалился в освободившуюся кабинку. А через полминуты вслед за девочками вышел на огромную «площадь», забитую отдыхающим дворянством, и на миг растерялся. Еще бы, в отсеке с потолками высотой метров в восемь царил интимный полумрак, непрерывно разрываемый вспышками разнообразных вывесок и информационных панелей, из каждого ресторана, бара, ночного клуба и далее по списку то и дело вырывались обрывки каких-то музыкальных композиций, а от безумной смеси ароматов разнообразной еды и дорогих парфюмов кружилась голова.

- Напоминает фойе «Скрипичного ключа» в ночь с пятницы на субботу! – привстав на цыпочки и оглядевшись, довольно заявила Забава. Затем оперлась на мое предплечье и величественно поплыла туда, куда я ее повлек.

Даша вела себя в том же стиле – шла, опираясь на другую руку, и равнодушно поглядывала по сторонам. Хотя наверняка ни разу в жизни не бывала в заведениях для аристократов. Такая самоотверженность вызвала желание… хм… «отомстить», поэтому ближе к противоположному концу «площади» я изменил курс и завел девушек в ювелирный салон торгового дома «Вилюй». Прикупить подарков и подшутить над Федосеевой. В пустом торговом зале, заставленном витринами и стеклянными шкафами с драгоценностями, невозмутимость девочек пошла трещинами. Причем разными – если Забава готовилась устроить цирк из процесса выбора подарка и заранее предвкушала удовольствие, то Дарья ощутимо напряглась. Вероятнее всего, не желая вынуждать меня тратить на нее деньги. Последнее так сильно царапнуло душу, что я привлек девушку к себе и еле слышно поинтересовался:

- Ты все еще моя?

Она не задумалась ни на мгновение и утвердительно кивнула.

- То есть, я имею полное право делать с тобой все, что хочу, верно?

- Верно.

- Тогда прими, как данность, что сегодня я собираюсь довести сексуальность твоих ушек до абсолютного предела!

Услышав слово «сексуальность», Федосеева обиженно выпятила нижнюю губу и притворно вздохнула. Однако смешинки, появившиеся в ее глазах, и «случайное» касание ребер остреньким локотком дали понять, что месть будет жуткой.

Я не испугался. И после примерки полутора десятков вариантов, предложенных вежливой и очень доброжелательной девушкой-консультантом, подарил Спутнице небольшие, но очень стильные серьги с сапфирами и мелкими бриллиантами. Не обделил и Забаву, после завершения на редкость смешного «шоу» порадовав ее не менее красивыми сережками с изумрудами. Потом приобрел прошивки, позволяющие перекрашивать браслеты и экраны коммов под эти украшения, и дождался, пока девочки приведут свой внешний вид к идеалу. А когда подвел их к огромному зеркалу, вдруг обнаружил серьезную проблему – если Беклемишева любовалась собой с большим удовольствием, то Федосеевой ощутимо поплохело! Нет, держалась она более чем уверенно. Но в глазах появилась такая жуть, что трудно передать словами. Прекрасно понимая, что столь неоднозначное отношение к собственной внешности появилось все на той же Фуджейре, я попробовал справиться с ним так же, как с кошмарами. Приобнял девушку со спины, коснулся губами розовой мочки и еле слышно прошептал:

- Все плохое осталось в прошлом. А в настоящем и будущем только хорошее: мы с Забавой, тепло наших сердец и наши восхищенные взгляды.

Спутница справилась с собой буквально за несколько секунд – загнала настоящие чувства в самые дальние уголки души, благодарно вжалась в меня спиной и «застенчиво» потупила взгляд:

- Локи, а вы можете восхищаться не только ушами? А то я чувствую себя не девушкой, а кроликом!

- Запросто! – улыбнулся я. И продемонстрировал свои возможности, демонстративно пробежавшись взглядом по всему отражению. Но – тактично. В смысле, без каких-либо «остановок». А Беклемишева, скользнувшая к ней чуть позже меня и поэтому слышавшая весь этот разговор, «предвкушающе» облизнулась:

- Слышь, Локи, а давай-ка наведаемся еще и в магазины элитного нижнего белья?

…Заявление Панацеи «Я себя слегка запустила» не выдержало даже первого тестового испытания. Ничего удивительного в этом не было – для нее, пропускающей мои тренировки только из-за боевых тревог или вызовов на срочные операции, пробежка на пять километров была чем-то вроде легкой прогулки. Зато Даша приятно удивила, преодолев ту же дистанцию ненамного хуже нас. Естественно, выбирая режим следующего теста – бега с препятствиями по «трехмерной» дорожке – я радостно «задрал» уровень. И нисколько не разочаровался: «четверку» и «пятерку» команда пролетела самым настоящим ураганом, на «шестерке» допустила всего две некритичные ошибки, а проседать начала только на «семерке». Но лишь из-за того, что мы с Федосеевой слишком добросовестно опекали Забаву на препятствиях, преодоление которых требовало роста, силы и согласованности действий как минимум двух участников. Тем не менее, на «восьмерку» все-таки сунулись. И четыре раза подряд застревали в конце второй трети дистанции на одной и той же стенке с отрицательным уклоном, из-за чего не укладывались в минимально допустимое время.

Сунулись бы и в пятый, но у Спутницы «закончилась» выносливость, и я, волевым решением прекратив этот садомазохизм, заявил, что тренировка закончена. Девочки, переглянувшись, не стали падать там, где стояли, а вытерли мокрые лица полотенцами, затравленно посмотрели в сторону двери женской раздевалки и предложили ограничиться душем, а расслабление в сауне и джакузи перенести к нам в номер.

Я, конечно же, согласился. И уже через десять минут встретил своих дам в фойе спортивного клуба. А на обратном пути, лениво поглядывая по сторонам, вдруг заметил, что восемь из десяти встречных и поперечных моложе двадцати пяти лет. Потом сообразил, что процент выглядит абсолютно нереально, и озвучил свои наблюдения спутницам.

- Скажу больше, три четверти отдыхающих, встретившихся нам по дороге, являлись девушками! – устало пробормотала Даша. – Причем моего возраста плюс минус два-три года.

- Думаю, это не просто так. Но лезть в Сеть, чтобы выяснять причину, откровенно лениво. А отключать блок-пакет и любоваться рекламой – редкое извращение… - буркнула Беклемишева. И в их с мамой непередаваемой манере «включила врача»: - Кстати, симпатичных особ тут предостаточно. Так что как только либидо начнет давить на мозги, скажи, и мы с Дашей поможем совратить экземпляр поинтереснее.

Прекрасно понимая, что такая «непосредственность» Забавы может покоробить Федосееву, я мысленно напрягся. Однако «воспитывать» подругу, искренне желающую мне только добра, не стал. Наоборот, приобнял ее за талию и чмокнул в висок:

- Спасибо, моя радость! Потребуется – скажу.

Потом повернулся к Спутнице и вполголоса объяснил, на что она согласилась, заключая «тройственный союз»:

- Моя матушка считается одним из лучших военных хирургов Рубежа. И когда Забава заявила, что решила стать моим личным врачом, да еще и способным оказать любую помощь при отсутствии автомедов и медкапсул, первым делом придумала ей позывной «Панацея» и стала таскать с собой на операции. А когда убедилась, что это не просто слова, а Решение, взялась за ее «дрессировку» и стала заваливать подарками вроде кукол-тренажеров для студентов медицинских училищ и академий, обучающих программ для УТК и хирургических инструментов. Я тоже не остался в стороне – соглашался на любые медицинские эксперименты, служил личным учебным пособием и от всей души помогал разбираться с тем, что не давалось. В результате процесс постижения тайн медицины не прекращался ни днем, ни ночью. И очень скоро стал давать вполне конкретные результаты. К примеру, зашивать раны Забава научилась лет в двенадцать. И вскоре освоила это дело настолько хорошо, что, когда я грохнулся с гравика и распорол ногу чуть ли не до кости, заштопала рану еще до прилета матушки. Причем вручную и ничуть не хуже автомеда. Года через два с половиной собственноручно вправила мне плечо, выбитое на соревнованиях по рукопашке, самостоятельно перепрограммировала медкапсулу и добилась идеального восстановления. Еще через некоторое время во мне проснулся интерес к девушкам, и Забава, застав меня за просмотром соответствующего контента Сети, занялась моим сексуальным воспитанием. Сначала одной теорией. А где-то через год, когда либидо стало ощутимо давить на мозги, устроила углубленное обследование, почти сутки мурыжила в медкапсуле и пришла к выводу, что мне пора начинать регулярную половую жизнь. Как обычно, одними словами не ограничилась – недели через полторы привела к нам домой свою однокурсницу. Которую, как потом выяснилось, готовила к этому мероприятию чуть ли не полгода. Отказываться я и не подумал, так как к этому времени успел убедиться, что любое предложение Беклемишевой правильно, необходимо и своевременно. Кстати, ей безоговорочно верю не один я – даже те наставники и преподаватели, которые первое время принимали в штыки любые ее попытки вмешаться в тренировочный процесс, успели признать, что она настолько хорошо разобралась с физиологией человеческого организма, что подбирает для меня самые лучшие режимы нагрузок, залечивает любые травмы и заметно укорачивает сроки восстановления. Точно так же я прислушиваюсь и к другим ее советам: сколько себя помню, Панацея всегда заранее штудировала те предметы, которые предстояло изучать мне, чтобы быть в состоянии объяснить то, что я не пойму. А еще отвечала на любые вопросы. Либо сразу, либо после тщательной подготовки. И всегда добивалась понимания. Думаю, почти то же самое предстоит и тебе: не пройдет и полгода, как ты при первой ее просьбе будешь безропотно высовывать язык и демонстрировать горло, станешь послушно забираться в медкапсулу по щелчку ее пальцев и с привыкнешь позволять делать с собой все, что ей заблагорассудится.

Несмотря на усталость, способности соображать Дарья не потеряла. Поэтому сходу вникла во «второй слой» полученной информации и пожала плечами:

- Яр, я уже прозрела. Да, пока не понимаю, как можно столько лет жить одним-единственным человеком и плевать на весь окружающий мир, но вижу, сколько в ваших отношениях настоящего тепла, уважения и любви. Поэтому буду счастлива, если заслужу хотя бы часть всего этого.

- Все в твоих руках… - без тени улыбки заявила Панацея, внимательно прислушивавшаяся к нашему разговору. – Сможешь врасти в нашу безумную семейку – получишь и тепло, и уважение, и любовь. Нет – станешь чем-то вроде дрона АВФ, болтающегося где-то рядом, но абсолютно не цепляющего за душу своим существованием…

…Очередной шаг ко врастанию в нашу безумную семейку Федосеевой пришлось сделать сразу после возвращения в номер – Забава утащила ее в медблок, чтобы оценить реальное состояние организма. Зная, насколько дотошна Панацея во всем, что касается здоровья близких, я завалился в сауну. Тем не менее, минут через тридцать после их ухода начал дергаться. А где-то через час был готов рвануть выяснять, что там нашлось настолько серьезного. Слава богу, не успел – заметил, как открывается дверь из ванной в коридор, приподнялся на локте, увидел жест Забавы «В помощи не нуждаюсь» и заставил себя расслабиться. Следующий жест, продемонстрированный ею сразу после выхода из раздевалки, окончательно успокоил. Поэтому я прикипел взглядом к купальникам, в которые облачилась эта парочка, и мысленно облизнулся – их лифчики и плавки были то ли пошиты, то ли отлиты из материала, чем-то напоминавшего плотную пленку или сверхтонкий пластик, и облегали тела, как вторая кожа. И пусть совсем не просвечивали, не меняли цвета и не выставляли на всеобщее обозрение одну грудь или одну ягодицу, тем не менее, подчеркивали красоту фигур в разы сильнее, чем любой другой комплект, продемонстрированный в «Орхидее»! Само собой, я обратил внимание и на то, что оба комплекта по цвету идеально подходят к камням в подаренных серьгах. Но так, совсем небольшой частью сознания, ибо большая его часть откровенно любовалась умопомрачительно красивыми фигурками.

- Что скажешь? – ехидно поинтересовалась Беклемишева с порога, как обычно, с легкостью «прочитав» мое состояние. И провокационно качнула грудью.

- Нет слов! – честно ответил я.

- О, черт! – «расстроено» воскликнула она, развернула Федосееву ко мне спиной и спросила еще раз: - А сейчас?

- А по заднице?! – возмутился я, устав от шуток на тему недостаточного объема этой части ее тела.

- Дашу-то за что? – притворно испугалась она и прикрыла ладошками задний фасад подруги, обтянутый… хм… ну, пусть будет сверхтонкой пленкой.

- Если хочется, то шлепай! – подала голос Спутница и нахально подвигала попкой вправо-влево. – Но сначала выскажи свое мнение чуть более распространенно!

Мнение, естественно, требовалось оригинальное, но во время «показа мод» в отдельном кабинете салона нижнего белья, в который мы завалились сразу после ювелирного, я исчерпал свою фантазию до самого дна. Ведь в каталогах «Орхидеи» обнаружилось несколько тысяч моделей, со вкусом у девчонок было все в порядке, а «шоу» длилось больше часа. Пришлось выдавать жалкое подобие первых двадцати или тридцати вариантов:

- В принципе не представляю купальники, которые подойдут вам больше, чем эти!

- Все, иссяк… - авторитетно заявила Забава, встала на нижнюю полку и постелила полотенце прямо за мной. Потом отпихнула меня к стене, села на мое место, расстегнула лифчик, привычно свела плечи, уронила чашечки в подставленные ладони и запоздало вздохнула: - Даш, я врач и лечу Ярика всю жизнь. Он тоже видел меня… всякой. В общем, мы обычно паримся без белья.

Беклемишева убила наповал – заявила, что без него действительно комфортнее, и совершенно спокойно разделась. Затем легла на спину, закинула руку за голову и с наслаждением вдохнула воздух, пахнущий хвоей.

Я торопливо отвел взгляд от воистину совершенного полушария, увенчанного совсем небольшим светло-коричневым соском, закрыл глаза и задумался, чем бы таким себя занять, да побыстрее. Во-первых, не хотел лишний раз смущать зависящую от меня девушку, а во-вторых, банально боялся опростоволоситься. Выход нашелся довольно быстро, и я поинтересовался у Забавы результатами осмотра.

- Как говорили наши предки, все болезни от нервов… - вздохнула она, сделала небольшую паузу и как-то не очень весело продолжила: - Если не вдаваться в нюансы, то, в общем и целом, все в пределах нормы. И при должном старании с моей стороны через пару недель Даша вернется в идеальную физическую форму. А вот с головой будет сложнее. Прежде всего, из-за того, что вправлять ей мозги химией, медицинским гипнозом или программами замещения воспоминаний я считаю нецелесообразным.

Дальнейших объяснений не требовалось – я помнил, как почти то же самое сказала мама после удаленного «осмотра» Забавы, впавшей в ступор и не реагировавшей ни на какие раздражители. Более того, мог процитировать последовавшие за ними объяснения чуть ли не слово в слово:

«К сожалению, в данный момент заниматься Забавой некому – все госпитали и больницы планеты забиты выжившими в Левенской Бойне, и ближайшие пару недель абсолютно все профильные специалисты будут зашиваться флотскими круглые сутки. Причем приблизительно в том же режиме, что и я. Чисто теоретически я должна посоветовать тебе не отчаиваться и пообещать, что твою девочку заберут из дому и уложат в первую же освободившуюся медкапсулу, а потом забыть об этом разговоре дней на двенадцать-пятнадцать. Но, зная твой характер, предпочту объяснить, чем с ней будут заниматься специалисты, когда освободятся, и чем лично ты сможешь ей помочь. Итак, гибель жениха стала второй личностно значимой психотравмой, которую перенесла твоя подружка за относительно небольшой промежуток времени. Этот тяжелейший эмоциональный шок не только вернул из прошлого полузабытые воспоминания о гибели семьи и пребывания самой Забавы на грани смерти, но и дал сильнейший синергетический эффект, что вместо манифестации эмоций вызвало их блокаду. Причем очень и очень жесткую. Говоря иными словами, известие о гибели жениха так сильно ударило по уже имевшимся трещинам во внутреннем мире Беклемишевой, что он практически разрушен, а Забава спряталась от внешнего мира за непроницаемым ледяным щитом безразличия, не слышит всего того, что доносится снаружи, и медленно, но неотвратимо растворяется в небытие. Голос психолога, который будет ею заниматься, окажется частью внешнего «фона», поэтому бедняге придётся сначала как-то пробиваться за этот щит, а уже потом подбирать ключики к бодрствующей части сознания твоей любимой подружки. К сожалению, ни программы замещения воспоминаний, ни медицинский гипноз, ни химия не дадут стопроцентной гарантии того, что Беклемишева вернется к нормальной жизни. Наоборот, вполне вероятно появление побочных эффектов – она может замкнуться в себе, начать чего-нибудь бояться и так далее. В общем, твоя задача на ближайшие пару недель – найти раздражители, которые помогут психологу достучаться до ее сознания. На мой взгляд, это вполне реально, ведь ты являешься частью внутреннего мира Забавы с самого детства, и она, пусть и совсем слабо, но реагирует на тебя даже сейчас. В общем, ты должен последовательно перебрать все возможные способы внешнего воздействия, предельно внимательно вслушиваясь в реакции на каждый, замечать любые искорки удивления, радости, удовольствия и других положительных эмоций, а потом раздувать их в пламя. Тем самым, пробуждая в девочке желание жить…

Федосеева щитами не закрывалась. Но пережитые ею… хм… личностно значимые психотравмы были ничуть не менее тяжелыми, чем гибель любимого, когда-то подкосившая Забаву. Поэтому я был уверен, что смогу сгладить ее воспоминания о пережитом на Фуджейре без посторонней помощи. Вот и озвучил решение, которое считал единственно верным:

- Обойдемся без химии, программ и гипноза! Даша, мы не только команда, но и семья. Так что с этого момента ты спишь с нами, обнимая того, кто окажется рядом, ни на миг не остаешься одна и забываешь о том, что нашей заботы в принципе может быть много. Договорились?

- Да.

- Тогда готовься – после сауны мы будем делать тебе расслабляющий массаж в четыре руки…

Глава 8

Глава 8. Дарья Федосеева.

22 марта 2352 года по ЕГК.

Похотливый взгляд ублюдочного Жнеца, скользящий по телу, не раздражал даже тогда, когда «облизывал» грудь или лобок. Не задевал и рассказ о том, как и какой пилой этот урод будет отрезать мне руку. Ведь я ощущала все это лишь малой частью разума. А душа изнывала от желания поскорее увидеть, как правое запястье этого урода превратится в обрубок, а отстреленная кисть, медленно вращаясь и разбрызгивая капли крови в разные стороны, полетит к стене.

«Еще несколько мгновений, и в центре комнаты полыхнет несколько слабых вспышек, потом еле слышно захлопает штурмовой комплекс и начнется самое интересное!» – мысленно посмеивалась я и представляла, как восхитительно будет выглядеть та каша, в которую превратится грудная клетка Аббас бин Анвара аль-Галиба после нескольких десятков попаданий комбинированных игл, как сладко будет пахнуть его кровь и как весело будет дергаться безголовое тело…

- Даш, просыпайся, это самый обычный кошмар… - донеслось откуда-то издалека, и я, открыв глаза, расплылась в мстительном оскале:

- Нет, это был не кошмар – я знала, что ты вот-вот начнешь его убивать, и наслаждалась каждым мгновением ожидания!

- Умничка… - выдохнул Локи, и я, не услышав в его голосе облегчения, вжалась в парня еще сильнее. А когда почувствовала, как встревоженно бьется его сердце, потерлась щекой о выпуклую грудную мышцу и… ляпнула:

- Яр, мне действительно не было страшно. Но это не значит, что я готова спать одна!

- Ну-у-у, раз ты способна шутить…

- …значит, можно забыть об объятиях Забавы и забронировать место в твоих? – хихикнула я.

Локи окончательно расслабился и вернул шутку сторицей:

- Ну да! Только повернись ко мне попой – к ней я еще не прижимался.

После кошмара-который-не-кошмар, мне был бы по колено даже океан, так что я перевернулась на другой бок, уперлась задницей в бедро Логачева и пару раз требовательно округлила спину. А когда он все-таки сподобился выполнить обещание, сочла, что в его объятиях весьма и весьма комфортно, закрыла глаза и почти сразу отключилась.

Второе пробуждение получилось ничуть не менее веселым, чем первое – меня выбило из сна, в котором я искала в Сети материалы для доклада о Десятилетней Войне между Поднебесной Империей и Арабским Халифатом, ворчание «семейного врача»:

- Ярик, у тебя совесть есть? Мы поручили тебе бороться с кошмарами, а ты наслаждаешься возможностью втихаря щупать Дашины сиськи!

Рука, обнаружившаяся у меня под грудью, попыталась осторожно покинуть нагретое место, но я вовремя вцепилась в широченное запястье и включилась в шуточную перебранку:

- Имеет полное право, ведь я отдала ему не только душу, но и тело!

Локи, судя по всему, только-только открывший глаза, поперхнулся, и я, почувствовав его растерянность, с наслаждением нанесла добивающий удар. Вернее, сразу два, чтобы смутить не только Ярослава, но и его любимую подругу:

- Кстати, чувствовать грудью его ладонь фантастически приятно! Не хочешь попробовать?

- Не «попробовать», а «побалдеть»! – сварливо уточнила Забава и шарахнула все по тому же Локи: - Но хотеть – хочу. И еще как!

Пока я делала напрашивающиеся выводы, многострадальный глава нашей безумной семейки возмущенно заявил, что мы вообще озверели, и нарвался на еще одну ехидную реплику Беклемишевой:

- Не все тебе меня разыгрывать!

- А что, он так сильно любит это дело? – позволив сконфуженному парню забрать руку, поинтересовалась я.

- Недели полторы тому назад он организовал мне завтрак в постель… - запрыгнув к нам на кровать, сев и скрестив ноги по-турецки, начала жаловаться она. – Представь, просыпаюсь я от восхитительного запаха свежезаваренного кофе, вижу рядом с собой поднос с крошечной чашечкой, над которой все еще курится легкий парок, и с тарелкой, на которой лежит кругленький, аппетитненький эклер, покрытый шоколадной глазурью! Захлебываясь слюной, торопливо переворачиваюсь на бок, хватаю пирожное… и обнаруживаю в руке розовый утяжелитель для запястий, в двух местах аккуратно стянутый моими же резинками для волос! Самый легкий, для девиц, в жизни не занимавшихся спортом!

- Знаешь, сколько времени я убил, чтобы совместить края виртуального эклера с эспандером, а чашечку с кофе – с крышкой от шампуня, в которую налил розовую краску? – хохотнул он.

- Водостойкую! – зачем-то уточнила она.

- Ну да! Но я был готов обменять растворитель на…

- …сутки работы личной горничной?!

- Так у меня же никогда не было личной горничной! – напомнил Локи, уворачиваясь от удара подушкой. – А у тебя настолько аппетитная фигурка, что платьице, которое я прикупил, превратило бы тебя в мечту любого истинного ценителя женской красоты!

Стоило представить эту картину, как перед глазами возникло ехидное личико Оксанки, устроившей очередное веселое пробуждение, а в ушах зазвучал мой недовольный голос:

- У тебя совесть есть? Каждый день одно и то же…

Увы, вернуть те счастливые времена было невозможно, поэтому я спрятала увлажнившиеся глаза под ресницами, сглотнула подступивший к горлу комок и тихонько попросила:

- Ребят, разыгрывайте и меня, ладно? Хоть каждый день! Честное слово, я буду радоваться от всей души…

…Пятнадцатиминутная процедура в медкапсуле, в которую я была уложена Панацеей сразу после умывания, полностью убрала крепатуру мышц и вернула настроение в норму. Так что, вломившись в гостиную, я сходу поблагодарила «семейного врача» за своевременную помощь, а Ярослава – за «восхитительную ночь». Последнее, конечно же, с закатыванием глаз и придыханием. Он добродушно улыбнулся, сказал, «То ли еще будет», и озадачил:

- Минут через сорок после завтрака мы заляжем в УТК. Цель планируемого занятия – отработка действий боевой группы в условиях плотной малоэтажной застройки. В теории ничего сложного. Однако есть небольшая проблемка: те программы, по которым гоняют старшеклассников в моей школе, трудно назвать базовыми. Поэтому мне нужно, чтобы ты просмотрела обучающие ролики первых двух учебных заданий, разобралась с разницей в подходах и попробовала перестроить сознание под новые принципы. Вопросы?

Вопросов не было. Ни одного – я старательно убеждала себя в том, что занятие групповое, а значит, мне придется перетерпеть всего несколько мгновений одиночества в капсуле, которые после Фуджейры ненавидела до безумия. И все-таки убедила. Поэтому следующие полчаса вместе с ребятами осваивала технику правильного поедания блюда кавказской кухни под названием «аджарское хачапури» по видеоуроку, прилагающемуся к заказу. Сначала тщательно перемешала сырое яйцо и кусочек натурального сливочного масла, плававшие внутри «лодочки» из теста, с сыром, располагавшимся чуть ниже. Затем изнутри прорезала «борта» почти до внешней «стенки» и затолкала внутрь полученную смесь. А когда закончила, то начала отрезать по кусочку с «носа» и «кормы», макать в совершенно восхитительную начинку и млеть от гастрономического удовольствия!

Правильный подход к этому делу сотворил чудо – хачапури, в момент доставки показавшиеся слишком большими, испарились со всех трех тарелок! А Ярослав, самый крупный из нас, даже пожалел, что не взял две порции.

Понравившееся блюдо единогласно вписали в «избранное», быстренько «заполировали» чаем с ореховым вареньем и завалились на пол, покрытый плотным и очень приятным на ощупь ковром. Правда, Локи лег отдельно, повернувшись так, чтобы страничка, вывешенная перед ним, не попадала ни в одну камеру СКН. А мы на пару с Панацеей, задавив не вовремя проснувшееся любопытство, приступили к выполнению порученной задачи.

Забавно, но я, прожившая на Рубеже большую часть сознательной жизни и успевшая пропитаться воинственным духом этой планеты, очень скоро пришла к выводу, что программу обучения для первой и, вроде как, общеобразовательной школы Зеленограда составляли маньяки-милитаристы! Почему? Да потому, что для получения доступа к самому первому учебному упражнению требовалось иметь абсолютно нереальные девять сотен баллов по доброму десятку дисциплин, начиная с физподготовки и заканчивая снайперской стрельбой. То есть, на пять десятков баллов больше, чем для отбора в сборную Армавира по флотскому многоборью!

Естественно, я тут же «пожаловалась» Забаве. Еле слышным шепотом, чтобы не помешать Ярославу:

- Смотрю на эти цифры и дурею: если Локи и его одноклассники занимались по такой программе хотя бы год, то ни один из нынешних чемпионов Рубежа по флотскому многоборью им не соперник!

- А ты в этом сомневаешься? – искренне удивилась она, потом, видимо, прочитала в моих глазах ответ на этот вопрос и вздохнула: - Даш, эти ваши чемпионаты проводятся среди обычных детей и преследуют вполне конкретную цель – поддержание боевой и физической подготовки общей массы населения планеты на минимально необходимом уровне! При этом ни в одном из них дворяне, как правило, не участвуют, ибо с раннего детства готовятся по программам, подобным этой. В результате для вас такие соревнования, по сути, являются развивающими играми, а нас уже с четырнадцати лет включают в боевые группы, привлекают к дежурствам и начинают таскать в рейды. Кстати, в личной статистике каждого дворянина есть две очень важные цифры. Парни стараются озвучивать только первую, то есть, количество рейдов на территорию Халифата, закончившиеся боестолкновениями, ибо считают ее в разы престижнее. А о второй, учитывающей боестолкновения на самом Рубеже, во время которых поднятые по тревоге боевые группы уничтожают обнаруженных людоловов, обычно умалчивают. Хотя, на мой взгляд, она ничуть не менее важна, ибо за каждой такой стычкой тоже скрываются чьи-то спасенные жизни.

- Ну да… - как следует обдумав услышанное, кивнула я. Потом покосилась на чем-то сильно загруженного Локи и вопросительно мотнула головой.

Сообразив, что я хочу спросить, Забава грустно усмехнулась:

- Последние два года его дергают практически постоянно. Поэтому цифры приличные – одиннадцать на сорок семь. И это, между нами, девочками, говоря, является абсолютным рекордом Рубежа для несовершеннолетних…

…Боевая задача, выбранная Ярославом для наработки слаженности действий группы, показалась мне смешной. Карта номер один на первом уровне сложности, то есть, загородное поместье «Муслим» из двенадцати строений, самое высокое из которых имеет всего четыре этажа. Сорок три бота-защитника. Укреплений, как таковых, нет. Бункера и тяжелой техники тоже. Вооружение, системы ПВО, ПКО и ПДО стандартов конца прошлого века. Сплошная низкая облачность. Осадков нет. Ветер восемь метров в секунду. Температура восемнадцать градусов по Цельсию. Сила тяжести девяносто три сотых стандартной. Четыре утра. Штурмовая группа из десяти ботов и мы, группа поддержки, из трех человек и двух ботов с бесконечным запасом боеприпасов.

Тем не менее, трепетная любовь Локи к розыгрышам и сюрпризам не позволила расслабиться, соответственно, брифинг виртуального командира подразделения я слушала предельно внимательно, пытаясь понять, каких подвохов стоит ждать в процессе выполнения упражнения. Не менее внимательно проверяла и снаряжение. То есть, прогнала все основные тесты штурмового скафа и стрелкового комплекса, проверила системы маскировки и связи, впечатала в память особенности рельефа территории, прилегающей к поместью, вывесила в отдельном окне тактического комплекса шлема картинку с биосканера, показывающую взаимное расположение защитников, и так далее. В результате к началу загрузки карты была искренне уверена, что готова ко всему на свете.

Точка десантирования и начальные условия тоже не разочаровали – наша группа возникла в трехстах семидесяти шести метрах от северо-восточного забора поместья, в небольшом глинистом овраге, расположенном в густом лиственном лесу с практически отсутствующим подлеском. Столь же тепличным оказался и так называемый «фон»: наши скафы были идеально чистыми, а ветер дул от поместья к нам, что полностью исключало возможность срабатывания запаховых анализаторов; края оврага и почва на всем протяжении от нас до опушки радовали взгляд полным отсутствием сухостоя, прошлогодней листвы и жухлой травы, затрудняющих соблюдение акустической маскировки, да еще и поросли мягкой травкой; все системы безопасности атакуемого объекта пребывали в «мирном» режиме и т.д. В общем, где-то в глубине души я сочла этот заход разминкой.

Нет, не расслабилась и в этот момент – изучила тактический экран, отображающий взаимное расположение бойцов подразделения, убедилась, что угол атаки нашей группы относительно вектора движения «штурмовиков» составляет положенные девяносто градусов, наметила ориентиры, способные упростить перенос огня, проверила цвет пиктограммы состояния тактической связи и так далее. А через каких-то три минуты тридцать секунд после обнуления таймера, отсчитывавшего последние мгновения до начала операции, вдруг поняла, что готовилась не к тому: штурмовая группа, закончившая плавное и абсолютно неспешное выдвижение к поместью, внезапно рванула вперед в таком бешеном темпе, что я зависла на целую секунду! Что под боевым коктейлем было равнозначно вечности. И удивление тут было ни при чем – я просто не понимала, как в таких условиях можно переносить вал огня и укладываться хотя бы в минимальные нормативы по дистанции между ним и атакующими соратниками!

Кстати, в это же самое время Локи и его подруга детства работали так, как будто не видели в этом безумии ничего особенного: старшая, отыгрывавшая роль рядового бойца, стреляла не хуже дрона огневой поддержки, управляемого стационарным искином класса «Бастион», а младшенький не только стрелял, как бог, но и контролировал тактическую обстановку!

Надо ли описывать, в каком настроении я изучала итоговую таблицу, появившуюся перед «глазами» после выгрузки с виртуального поля боя? Вряд ли. Впрочем, к началу «разбора полетов», устроенного Ярославом все в том же виртуальном зале для брифингов, заставила себя собраться и от всей души постаралась как можно добросовестнее вникнуть во все то, что говорил Логачев. Ну, а вторым слоем сознания старательно задвигала куда подальше желание вернуться домой и спустить в утилизатор все медали и дипломы, когда-либо полученные на соревнованиях по практической стрельбе и флотскому многоборью.

Это же самое желание преследовало меня до половины пятого дня по бортовому времени, то есть, до самого конца пребывания в УТК. Нет, на новый режим я, конечно же, перестроилась. Более того, начала показывать результаты, позволявшие Локи постепенно повышать сложность упражнения и изменять «фон». Но неизменно делила самое последнее место итоговой таблицы с ботом, рядом с позывным которого красовалась гордая надпись «Стажер»! Кстати, этот самый стажер был объективно лучше меня даже с учетом программно обрезанных возможностей. Да, ему частенько не хватало «опыта», скорости реакции или меткости, зато он ни разу не накрывал фланги штурмовой группы дружественным огнем, «не заметив» вступления в игру вражеских специалистов РЭБ, не «зевал» приказы сменить канал связи и не погибал, оказавшись в информационном вакууме, не зависал на территории поместья, «дожидаясь» срабатывания систем самоуничтожения, не подставлялся под вражеские дроны, не… Короче говоря, выбираясь из капсулы, я чуть не плакала от разочарования в себе-любимой. И раз за разом мысленно повторяла цифру «семьдесят два». Чтобы, не дай бог, не забыть количество грубейших ошибок, допущенных за одну-единственную тренировку. При этом чувствовала себя настолько разбитой, что с большим трудом утвердилась в вертикальном положении и не сразу поняла, что стою не сама, а с помощью Забавы. Ну, а в смысл ее слов вообще вникла только со второго повторения:

- Можешь собой гордиться! Да черт побери, Даш, выйди из ступора и вдумайся в то, что я говорю: ты можешь собой гордиться – ни один из наших знакомых не смог бы перешагнуть через два года базовой подготовки. А ты их, пусть и со скрипом, но перепрыгнула. Более того, умудрилась всего за несколько часов добраться до четвертого уровня сложности!

- Издеваешься? – невесть как удержав рвущиеся наружу слезы, в сердцах воскликнула я.

- Нет, не издевается! – без тени улыбки сообщил Локи и позволил Панацее затащить себя в наш тесный «круг». – Да, у тебя за плечами нет двух промежуточных курсов. Зато имеются навыки и опыт очень приличного уровня, соответственно, «перепрошить» тебя на наши стандарты будет не так уж и сложно.

- Не веришь… - требовательным хлопком по предплечью заставив его прервать объяснения, заключила Забава, затем обхватила меня за шею, заставила нагнуться и уставилась в глаза немигающим взглядом: – Что ж, добавлю несколько нюансов для анализа. Программа, которую Яр залил в эти УТК, действительно школьная. Но с кое-какими коррективами. Говоря иными словами, эта тренировка преследовала не одну цель, а сразу несколько – меняя сложность поставленных задач, мой хитроумный дружок хотел определить границы твоих нынешних боевых и физических кондиций, оценить имеющийся потенциал и разобраться с целым рядом личностных характеристик, которые куда важнее способности метко стрелять или быстро бегать. Результат порадовал от слова «очень»: да, по меркам дворянства Рубежа ты пока еще новик, но настолько надежна, уперта и мотивирована, что мы готовы доверить тебе свои спины прямо сейчас!

Все эти выводы укладывались в сознание где-то далеко-далеко. А на первом «слое» я ошалело «пересматривала» фрагменты недавних «битв», сами собой всплывающие в памяти, и запоздало оценивала уровень боевой и физической подготовки «военного хирурга»: девушка, которая, по ее же собственным словам, себя «слегка запустила», даже в самые сложные моменты виртуальных схваток работала с эффективностью штурмового дроида! А ведь роли, которые ей доставались, никаким боком не касались основной специальности. И это заставляло задуматься как об уровне подготовки дворянства, так и о том, чего Беклемишева добилась в медицине!

- Никакой реакции… - в какой-то момент притворно вздохнула Забава, помахала ладошкой перед моим лицом и пребольно ущипнула за ягодицу.

Я ойкнула, потерла пострадавшее место и… ляпнула:

- Доверить спину можно многим. А вот задницу…

- …только нам. И это радует! – не задумавшись ни на мгновение, подхватил Локи. – Ведь теперь у нас в семье сразу два эталона красоты этой части женского тела!

- Угумс… - согласно мурлыкнула его любимая подруга. – А так как оба этих эталона можно только холить и лелеять, имеет смысл отправиться на поиски экземпляра с расширенным функционалом…

…Как ни странно, фраза по поиски этого самого «экземпляра» оказалась совсем не шуткой – сразу после великолепного обеда в ресторане «Скатерть-самобранка» Забава потащила нас с Локи в аквапарк. «Выбирать девушек без боевой раскраски и тюнинга». Откровенно говоря, когда она озвучила это предложение, я была уверена, что Ярослав упрется. Ан нет, он добродушно усмехнулся, развернул подругу к себе спиной, подхватил под мышки и усадил на плечи. А когда Беклемишева радостно заверещала, пару раз энергично подпрыгнула и указала направление движения, взял под руку меня и в прогулочном темпе двинулся к огромной динамической голограмме русалки, сидящей на прибрежном камне. Не стал снимать с себя «наездницу» и в фойе – планетарным танком расталкивая толпу, подошел к ближайшему терминалу, быстренько выбрал и оплатил семейные апартаменты на десять персон, дождался появления перед нами голограммы крошечной русалочки-поводыря и ломанулся следом за ней.

Перемещение Забавы с шеи на ручки… вернее, ручищи прошло мимо меня – я засмотрелась на мальчишку лет десяти, бьющегося в истерике на полу возле автомата по продаже сувениров в тщетных попытках уговорить мать оплатить ему управляемую модель какого-то истребителя. Нет, в глубоком детстве, проведенном на Белгороде, я видела подобные картины не один десяток раз, но с переездом на Рубеж о такой возможности манипулировать родителями очень быстро забыла. Ибо на этой планете детство заканчивалось на самом первом уроке начальной школы, во время которого маленьким, но очень целеустремленным «взрослым» показывали ничем не приукрашенный документальный фильм о нескончаемой войне с Арабским Халифатом. В результате от душераздирающего зрелища отвлеклась только после того, как услышала шелест отодвигающейся двери и почувствовала легкий рывок за руку.

- Сама виновата! – мотнув головой в сторону матери этого «чуда», презрительно фыркнула Забава, дождалась, пока «носильщик» занесет ее в роскошно обставленную комнату отдыха, и нехотя слезла на пол. Потом огляделась, нашла взглядом информационный терминал, вывела на него план-схему апартаментов и решительно двинулась к одной из дверей.

- Даш, она ничего не делает просто так… - как-то почувствовав раздрай, царящий в моей душе, вздохнул Локи. – И к этому «спонтанному» походу поплавать и покататься с горок наверняка готовилась со вчерашнего дня.

- А-а-а зачем? – среагировав не столько на смысл объяснений, сколько на грусть в его глазах, спросила я.

- Это тебе объясню я! – заявила Забава и поманила меня к себе. – В раздевалке. Только подожди минутку, ладно?

Я согласно кивнула, проводила взглядом Локи, ломанувшегося все к тому же терминалу, и огляделась еще раз. Просто чуть пристальнее. И пришла к выводу, что один-единственный диван, обтянутый натуральной кожей, стоящий в самой обычной семейной раздевалке аквапарка палубы первого класса, вне всякого сомнения, дороже всей обстановки нашей старой квартиры. А для того, чтобы оплатить всю обстановку этой комнаты отдыха, маме пришлось бы работать всю жизнь.

- Даш, мы пришли сюда отдыхать душой и телом! – бесцеремонно шлепнув меня по заднице, напомнила Забава, вручила пластиковую упаковку с купальником и потащила переодеваться. А через полминуты, убрав оружие в сейф и стянув с себя брючки вместе с трусиками, вдруг вспомнила о прерванном разговоре и в очередной раз за эти дни включила режим абсолютной открытости:

- Мой горячо любимый друг детства – классический порубежник. Говоря иными словами, ни на миг не забывает о том, что его жизнь может оборваться в любую секунду, но в то же время крайне последовательно и неторопливо строит свое будущее. Применительно к нам, девушкам, первая половина этого тезиса звучит приблизительно так: абсолютное большинство особ, попадающихся ему на глаза, по определению вызывает интерес, поэтому сходу «отправляется» на отбраковку по экстерьеру, интеллекту, наличию чувства юмора и еще десятку подобных параметров. Избранные соблазняются и некоторое время греют постель. При этом отношение Локи к каждой из них более чем уважительное – с первого и до последнего дня романа он носит их на руках, вкладывает душу во все, что делает, и заботится об их удовлетворении больше, чем о своем. Однако то, что он чувствует к каждой из девушек этой категории, не назовет любовью даже самый наивный оптимист…

- …А так как с внешностью, умом и чувством юмора у него все в порядке, то каждая из них рано или поздно влюбляется, и теперь за Ярославом тянется приличный шлейф из красоток с разбитыми сердцами? – продолжила я, закончив раздеваться и вытащив из пакета трусики от купальника.

- Он совращает далеко не каждую. Даже с моей помощью. Но с теми, кто поддается его или нашему обаянию, как-то умудряется расставаться без взаимных претензий! – очень экспрессивно воскликнула она. По моим ощущениям, вложив в этот крик души не только гордость и удивление, но и немного зависти. – Даже Валька Смирнова, однокурсница, которую я под него подложила самой первой, до сих вспоминает о нем с мечтательной улыбкой. А как-то, основательно перепив, призналась, что плюнула бы на все, включая первую брачную ночь с любимым мужчиной, если бы Ярик позвонил и предложил встретиться еще раз!

- Неожиданно… - задумчиво хмыкнула я, невесть в который раз с момента знакомства с этой парочкой запутавшись в хитросплетениях их отношений. Анализировать услышанное и встраивать получающиеся выводы в уже имеющуюся модель было некогда, поэтому я попробовала представить себя на месте этой Смирновой. И мысленно обозвала себя дурой – перед внутренним взором мгновенно появились картинки с Фуджейры, от которых начало мутить. В общем, я заставила себя отвлечься – надела нижнюю часть купальника, зацепила ногтем крошечную силиконовую петельку и плавно потянула ее вверх и в сторону. А когда убрала всю защитную пленку с клейкой ленты и прижала край трусиков к коже, то подождала положенные пять секунд и критически оглядела себя в зеркале. Вернее, не себя, а линию «крепления». Ибо вид на себя со стороны все еще вызывал не самые приятные ассоциации.

Забава занималась тем же самым. Только деловито обнуляла шансы потеряться не трусикам, а лифчику. Когда закончила, пару раз подпрыгнула, убедилась, что в такой «упаковке» бюст ведет себя более чем достойно, и продолжила рассказ:

- А теперь перейдем к категории девушек, которых касается вторая половина тезиса. На сегодняшний день в ней всего два человека – я и ты. Меня он любит. Настолько сильно, что позволяет абсолютно все: использовать себя в качестве учебного пособия и объекта для разнообразных экспериментов, во внутриродовых интригах и розыгрышах, в качестве страшилки для ухажеров и в роли личного психоаналитика. Не обижается, когда я, веселясь или вредничая, перехожу границы допустимого. Хотя, откровенно говоря, никаких границ между нами нет. И, стоит мне попросить, не задумавшись, совершит любое безумство или откажется от любых планов! Но все эти чувства братские. Скажем, на мое обнаженное тело Ярик реагирует не так, как на тело любой другой девушки – оно его восхищает, но… там, где должно появляться желание, стоит забор. Причем неразрушимый: Логачев напивался до поросячьего визга всего два раза в жизни и оба раза, вломившись в мою спальню под утро, вел себя идеально. В смысле, вместо того чтобы домогаться, выворачивал душу, объясняя причины, которые вынудили его настолько пасть в моих глазах…Задавать вопросы, которые вертелись на языке, я не решилась, так как они были слишком личными даже для «абсолютной открытости» и отношений «без каких-либо условностей». Поэтому сосредоточилась на фиксации чашечек лифчика, пусть с моим размером груди это было совершенно бессмысленным занятием. Однако Забава, как-то почувствовав все то, что меня взволновало, ответила на них сама:

- Да, где-то в глубине души мне иногда хочется, чтобы он видел во мне не только любимую подругу, но и самую желанную женщину во Вселенной. Но моими же собственными стараниями на это можно не надеяться, ведь именно с моей подачи мы с Яриком с самого раннего детства использовали друг друга в качестве живых тренажеров. Только я углубленно изучала медицину, а он все то, что советовала я, начиная с анатомии и заканчивая методикой проведения допросов. Кроме того, свою роль сыграли и те бесконечные недели, во время которых он вытаскивал меня из эмоциональной комы. В общем, теперь, зная мое тело лучше любого томографа, Логачев просто не видит в нем объект сексуального интереса. Поэтому я, бывает, завидую. Последнее время – тебе. Ведь чувства, которые вызываешь в нем ты, по силе и яркости приближаются к тому, что он испытывает ко мне, но не обрезаны словом «братский»!

- Чувства? Ко мне?! Уже?! – переспросила я, стараясь, чтобы в моих словах и взгляде чувствовалось как можно меньше сарказма. И старательно абстрагировалась от слова «завидую», неприятно царапнувшего душу.

Беклемишева грустно улыбнулась:

- Даш, я не говорила, что он тебя любит! Я сказала «чувства, которые вызываешь в нем ты», и не более. А теперь объясню, что именно имела в виду. Он порубежник и воспитан в наших традициях. Поэтому, не прояви ты исключительной силы духа на Фуджейре, никто и ничто не заставило бы Ярика принять клятву Служения. Но даже с ней ты так и осталась бы кем-то вроде его ожившей тени, не окажись личностью, достойной уважения – именно оно вынудило Локи сделать следующий шаг и встроить тебя в свои планы на будущее. В которых, между прочим, нет даже его родителей! Но и это еще не все: на моей памяти он ни разу не приглашал ни одну из своих девушек в свою спальню, а тебе позволено не только спать с ним рядом, но и обнимать во сне. Ну, а когда тебе снятся кошмары, у него болит сердце. И это не просто слова – поверь, я сама была в таком состоянии, поэтому научилась видеть разницу между тем, что изображали его родители, и тем, что реально ощущает он. Короче говоря, Яр тебя уже принял и бережет даже от самого себя.

Договорив эту фразу, Панацея кинула взгляд на часы, заторопилась и включила режим врача:

- В общем, Локи – молодой, здоровый гетеросексуальный парень, который с утра до вечера любуется нашими прелестями, каждую ночь спит с нами в обнимку, но при этом не получает разрядки. Если бы не известная тебе проблема, то он бы ушел в свободное плавание. А так не отойдет от нас ни на шаг, пока проблема не исчезнет. Дальше объяснять?

Я отрицательно помотала головой, затем опустила ресницы и вспомнила слова Ярика, запавшие в душу: «В этом вся Панацея. Тем, кто по-настоящему дорог, отдает всю себя без остатка…» Покрутив в голове словосочетание «всю себя», пришла к выводу, что Локи ничуть не преувеличивал, мысленно вздохнула, еще раз мысленно оглядела тоненькую «стену», выстроенную в моем сознании словом «завидую», и разнесла ее вдребезги:

- Забав, я не хочу вызывать в тебе зависть или любой другой негатив!

Она обняла меня за талию и ляпнула:

- Даш, эта зависть позитивна донельзя – твоя фигура на сто процентов совпадает с моим личным идеалом женской красоты, и я уже почти привыкла считать ее своей!

…Со смотровой площадки, на которую нас поднял широченный эскалатор, забитый отдыхающими разной степени обнаженности, аквапарк «Русалочка» напоминал кошмар мертвецки пьяного тополога. Практически весь объем здоровенного отсека, в котором запросто поместились бы три-четыре здания размерами с административный корпус моей бывшей школы, был заполнен причудливо изогнутыми горками, трубами, водопадами, фонтанами, вышками, трамплинами, бассейнами и тому подобными элементами развлекательной инфраструктуры. Не обошлось и без вездесущей рекламы – статичные, динамичные и адресные голограммы всех цветов и размеров назойливо лезли в глаза и били по самым низменным инстинктам посетителей.

Атаковали и нас – буквально на втором шаге по смотровой площадке воздух между нами и развеселой компанией парней лет двадцати вдруг сгустился в премиленькую девчушку с роскошнейшей зеленой шевелюрой, огромными глазами и восхитительной фигуркой, выбрал в качестве приоритетной цели единственного мужчину в компании и попытался ударить по его банковскому счету:

- Приветствую вас в развлекательном центре «Русалочка»! Если вы жаждете провести действительно незабываемый вечер с вашими восхитительными спутницами, то…

Что она собиралась нам предложить, я так и не услышала, ибо Локи в очень хорошем темпе подключился к сайту заведения, оплатил блок-пакет, завязанный на наши айдишки, и русалочка пропала. Вместе со всей остальной рекламой.

- Слушай, мы ведь уже оплатили один блок-пакет сразу после вселения в каюту… - недовольно поморщилась Забава. – Значит, не должны видеть и этой дряни!

- Угу, оплатили. Но с расширением «минимальный»! – ласково притянув ее к себе, уточнил Ярослав, чуть-чуть скорректировал направление движения и подвел нас к небольшому павильончику, в котором живая и довольно привлекательная «русалочка» продавала всякие вкусности: - А сейчас, когда допущенная ошибка исправлена, выброси из головы всякую ерунду и расслабься. Вон, выбери нам мороженого! А потом и аттракцион, который будет покорён первым!

Беклемишева тряхнула волосами и развеселилась:

- Я закажу шоколадное, ты будешь делать вид, что любишь малиновое, а Даша подержится за фисташковое. Потом мы вспомним, что команда «Ух!!!» отличается фантастической сплоченностью, редким единодушием и абсолютной безбашенностью, вызовем карту аквапарка, выберем горку с самым высоким рейтингом опасности и, чтобы не плутать, вывесим перед собой трекер.

План был принят и воплощен в реальность с некоторыми дополнениями. «Делать вид» и «держаться» нам показалось мало, поэтому Беклемишеву, пытавшуюся пастись сразу в трех вафельных стаканчиках, основательно вымазали мороженым. Потом запечатлели ее измазанную моську для истории, умыли и, наконец, занялись выбором места развлечения. Что интересно, читать описание выбранной ею же горки Панацея не захотела, заявив, что в данном конкретном случае полностью согласна с древними философами, утверждавшими, что от многой мудрости много печали, а умножающий знания умножает скорбь:

- Ну, что за кайф можно получить на аттракционе, досконально зная, что за сюрпризы тебя ждут впереди?

Утверждение звучало более чем логично, поэтому Яр послушно закрыл открытую было страничку, а я, первой вломившись в кабинку лифта, в темпе затемнила стены.

- Наш человек! – довольно ухмыльнулась Беклемишева, после чего объяснила причины моего поступка группе молодежи, вошедшей следом.

- О-о-о, так вы любительницы экстрима?! – заулыбался очень неплохо сложенный, но мелковатый парень лет двадцати. При этом Локи он «не заметил», зато нас оглядел с головы до ног. Моя грудь его впечатлила, но как-то теоретически – решив, что прилагающееся к ней тело слишком велико, он решил покорить Забаву. И улыбнулся ей во все тридцать два зуба. Зря: Беклемишева, продолжавшая развлекаться, посмотрела на Логачева с таким безумным вожделением во взгляде, что «ухажера» перекосило. А потом нанесла удар милосердия:

- Вообще-то не были. Но очаровали настоящего порубежника, трое суток не вылезали из его постели и набрались… всякого, включая правильные привычки. А сегодня узнали из рекламы, что на этом корыте есть аквапарк, и рванули проверять!

Парень кинул взгляд на Ярика, сообразил, что столь впечатляющий мышечный корсет можно было наработать не только в клинике косметического морфинга, и спал с лица. Впрочем, старательно поддерживал ни к чему не обязывающую беседу до остановки лифта. Затем пожелал нам новых неожиданных открытий, вытолкал наружу друзей и куда-то исчез. Мы, естественно, нисколько не расстроились – сверились с трекером, повернули направо и практически уткнулись в двери, над которыми сияла и переливалась надпись «Слепой прыжок».

Вломились. Оказались в небольшом помещении, в котором скучал желчный мужик лет сорока, затянутый в ярко-оранжевый комбез обслуживающего персонала. Заинтересованно оглядели частое металлическое ограждение, не позволяющее приблизиться к здоровенной дыре в полу, и… попросили выключить информационный стенд, голографические панели, демонстрирующие предыдущих героев в самые интересные моменты «Слепого прыжка», и о чем-то усердно рассказывающую бегущую строку. Мужик слегка посопротивлялся, но совсем небольшая сумма, перекочевавшая со счета Логачева на его личный, быстренько настроила на нужный лад. Только, увы, совсем ненадолго. Еще бы, Забава, сразу после оплаты прыжка вцепившаяся в двери ограждения, наотрез отказалась от личного антиграва, заявив, что нормальные порубежники и порубежницы прекрасно обходятся без костылей! В общем, для того чтобы добиться вожделенного разрешения, пришлось скидывать на терминал аттракциона «простыни» с медблоков всех трех коммов, доказывающие, что в нашей крови нет ни алкоголя, ни наркотиков, а затем заверять электронными подписями формы, снимающие с компании-перевозчика всякую ответственность за наши жизни и здоровье!

Честно говоря, особого смысла так упираться, отказываясь выполнить логичное, в общем-то, требование, я не видела. Но поддерживала Локи и Панацею, чтобы увидеть их «в естественной среде обитания» и понять, чего от них можно ждать в будущем. Бояться не боялась. Вообще. Ведь то, что ждало там, под полом, служило для развлечения. А значит, в принципе не могло сравниться с «беседами» с мозголомами «Аиши», с виртуальным присутствием в теле жертвы группового изнасилования или «подготовкой» ко встрече со Жнецом. Так что я спокойно дождалась своей очереди, ответила уверенной улыбкой на испытующий взгляд Локи и спрыгнула в дыру сразу после появления над ней зеленого светового полотнища с провокационной надписью «Еще не поздно отказаться!»

Падение не впечатлило, показавшись жалким подобием того, что творил пилот «Буяна» во время экстремального ухода с Фуджейры. Нет, пара-тройка моментов, когда желудок подкатывал к горлу, я все-таки насчитала. Но эта реакция была следствием локальных изменений вектора и модуля силы тяжести, а не страха. В общем, в воду вошла ногами вниз и достаточно ровно. Правда, засомневавшись в мощности липучек на чашечках лифчика, заблаговременно скрестила руки на груди. На глубине метров пяти-шести зависла в неподвижности, вскинула голову к поверхности, приятно поблескивающей всеми оттенками синего с серебром, нашла знакомую фигурку, бултыхающуюся за границей «опасной» зоны, и неторопливо поплыла к ней. А перед тем, как пробить лицом границу между двумя мирами, вдруг поймала себя на мысли, что неторопливое скольжение в толще воды доставляет намного больше удовольствия, чем бестолковое падение в полной темноте.

То же самое высказала и подруге. Буквально парой коротеньких предложений. И удивилась, почувствовав, что она поняла намного больше, чем я могла представить:

- Это вполне нормально, если есть, с чем сравнивать! Будешь смеяться, но года полтора тому назад к Локи и его родителям прилетали родственники с Новой Рязани. Четвероюродный брат пытался приобщить Ярика к какой-то сетевой стрелялке, доказывая, что она жутко захватывает и дарит просто невероятные ощущения, а его супруга точно в такой же манере рекламировала мне какой-то модный ужастик. Однако ни стрельба по виртуальным противникам, ни расчлененка нас не впечатлили. Зато попытка уложить их в УТК и прогнать по нашим учебным программам закончилась двумя нервными срывами и диким скандалом… О, а вот и Ярик! Сейчас всплывет, и мы ломанемся искать место, где можно получить удовольствие от неспешного скольжения в толще воды.

К моей искренней радости, последняя фраза Забавы оказалась не издевкой – как только она объяснила Локи мою точку зрения, он развернул над коммом карту «Русалочки», задумчиво потер переносицу, затем подплыл к бортику, выбрался из воды, помог вылезти нам и через каких-то пятьдесят метров остановился возле терминала ВСД. Несколько прикосновений к экрану, минута ожидания – и мы с Панацеей получили по упаковке с ИДА-шками , ленты персональных антигравов и ласты.

Снаряжение подгоняли и настраивали чуть ли не бегом. Потом натянули маски, активировали регенераторы, установили групповую связь и следом за Локи прыгнули в круглый бассейн диаметром метра в три. А когда пробили иллюзорное «дно», вдруг оказались в подводном лабиринте из тоннелей с прозрачными стенами!

Пока плыли к ближайшему трехмерному перекрестку, кто-то из порубежников подобрал музыкальный фон – что-то тихое, спокойное и очень мелодичное. Потом мы, не обменявшись ни единым словом, свернули в самый темный тоннель, ведущий куда-то вниз, и я на какое-то время растворилась в тишине, покое и совершенно потрясающем ощущении душевного единения с ребятами, которых знала считанные дни!

Где нас носило следующие минут сорок, не вспомню даже под пытками – в памяти остались только уютный полумрак самых нижних ярусов лабиринта, неспешные шевеления двух пар ласт в паре метров впереди и редкие, но чертовски приятные прикосновения к предплечьям на некоторых перекрестках. Зато момент всплытия в здоровенном бассейне, облюбованном десятком компаний отдыхающих, забуду вряд ли. Ведь именно там Забава оставила нас с Ярославом висеть у пенопластового плотика и уплыла на «разведку». А минут через десять, вынырнув рядом с нами, в своем непередаваемом стиле описала планы на ближайшие несколько часов:

- Вон там, на половине одиннадцатого , здоровенное «лежбище» с гидромассажем, которое оккупировала группа студенток гуманитарного университета с Тихвина-3. Медблоки их коммов я уже хакнула и со всей ответственностью заявляю: девчонки находятся в легком подпитии, жаждут приключений на свои прелестные попки и условно здоровы. Правда, на шатенку со стрижкой под мальчика и с «дугой» вместо трусов западать не советую – эта дура уже года полтора сидит на какой-то забористой дури и крайне неразборчива в связях. В общем, сейчас я опишу Даше легенду, она с ней ознакомится и вперед…

Глава 9

Глава 9. Анастасия Шереметева.

23 марта 2352 года по ЕГК.

…Коды доступа, «завязанные» на дубль айдишки кого-то из прислуги, сработали, как часы – кабинка грузового лифта не только открылась, но и спустилась в подвал, двери в ангар для флаеров обслуживающего персонала послушно отъехали в сторону, а чуть устаревший, но идеально сохранившийся темно-серый «Орлан-СТ» безропотно сдвинул в сторону правую боковую дверь.

- Еще не поздно передумать… - не оборачиваясь к сестре, напомнила Настя. А через мгновение, почувствовав требовательный тычок в поясницу, решительно запрыгнула в простенький, но уютный салон и рухнула в левое переднее кресло.

- Расслабляться рановато, не находишь? – сварливо поинтересовалась Лиза, величественно опустившись в правое и возложив предплечья на подлокотники.

- Угу… - отозвалась Анастасия, залила в искин разъездного флаера требуемый маршрут, дождалась появления соответствующего меню и решительно ткнула в сенсор под надписью «Начать движение».

Следующие две минуты прошли в напряженном молчании – пока легкая, но маломощная машина телепалась по разгонному коридору и набирала ход в пучке магистралей, ведущих в сторону центра города, сестры то и дело косили взглядами на запястья, лишенные коммов, и вздрагивали, когда их «Орлан» обгонял какой-нибудь флаер. Однако погони все не было и не было, и к моменту, когда на переднем обзорном экране возник «трезубец» одного из крупнейших развлекательных центров планеты, страх начал уступать место упоению свободой. Тем не менее, давать волю этой эмоции они не торопились – не произнесли ни одного слова во время движения, с интересом оглядели невзрачное двенадцатиэтажное здание, на крышу которого заходила их машина, дождались ее зависания на стояночных антигравах и расплылись в безумных улыбках, увидев Марьяну, машущую им рукой из висящего над соседним парковочным местом «Тайпана»!

- Живенько забираемся в салон, хватаем коммы, лежащие на сидениях, и изучаем инфу, залитую в файлы под названием «Личина», а я пока отправлю вашу птичку полетать… - приказала экс-телохранительница сразу после того, как Настя открыла боковую дверь, пропустила мимо себя заторопившихся девчонок и метнулась к искину «Орлана». А через пару минут, вернувшись в «Тайпан» и заняв место пилота, услышала недоуменное восклицание Шереметевой-младшей:

- Значит, теперь мы Болотниковы?

- Простите, но все вакансии, имевшиеся в княжеских родах, уже заняты… - хохотнула женщина. – А если серьезно, то мои бывшие однокашники крайне неохотно делятся своими наработками. Так что и за эти легенды мне когда-нибудь придется воздать сторицей.

- А не проще было заплатить? – спросила Елизавета.

- Нет, не проще. Переводить дружбу в товарно-денежные отношения крайне нерационально. Ведь если человек привыкнет считать, что его услуги имеют вполне конкретную цену, то он может согласиться продать некоторые из них дважды. А так у вас есть образы, созданные профессионалами несколько лет назад, так что ближайшие пару недель можете наслаждаться абсолютной свободой.

Словно подтверждая столь смелое заявление, через четверть часа полета в направлении северной окраины города Завадская опустила флаер в ничем не примечательный коридор замедления, припарковала его на крыше, прячущейся в «толще» рекламной голограммы торгового дома «Берсенев и Шульц», занимающегося пошивом и продажей молодежной одежды, открыла дверь и пригласила сестер отправиться за покупками.

Девушки, конечно же, согласились. А где-то через пару минут, выйдя из порядком обшарпанной кабинки лифта в невероятно здоровый торговый зал, на несколько мгновений задохнулись от пьянящего чувства свободы. Ведь перед ними кипела Настоящая Жизнь! Та самая, которую они видели только на экранах голопроекторов и обзорных экранов отцовского флаера!!!

- Это ведь не сон, правда? – ошалело пробормотала Анастасия, проводив взглядом девчушку лет двенадцати, вприпрыжку промчавшуюся мимо с кучей женской одежды наперевес.

- Не сон! – проворчала Лизка. – Поэтому будь добра, веди себя, как худородная дворянка, посещающая подобные заведения по десять раз на дню.

Замечание было дельным, так что Шереметева-старшая старательно изобразила равнодушие. Однако перед первым же манекеном-андроидом, демонстрирующим совершенно развратное нижнее белье, вдруг поняла, что в образе Анастасии Болотниковой может позволить себе любую глупость! Скажем, приобрести эти ниточки с кружевами, в принципе не способные спрятать под собой ничего шире иглы, вломиться в ближайшую примерочную, натянуть их на себя и на пару часов почувствовать себя пусть и безмозглой, зато абсолютно свободной в своих желаниях!

Нет, конечно же, эту безвкусную дрянь она покупать не стала. Зато отвела душу, примерив добрый десяток совершенно отвязных юбочек, пошитых в том самом стиле, который любили девочки из подтанцовки ее любимого Оборотня, подобрала три на редкость симпатичные блузки, не очень скромное, зато безумно сексуальное белье, пару юбок и легкомысленные босоножки. Потом нарядилась в выбранный комплект, посмотрела на себя в зеркало и поняла, что счастлива! Первый раз со дня смерти мамы…

…Завтрак в кафешке, расположенной в том же самом торговом доме, но этажом выше демонстрационного зала, добавил ощущению счастья еще немного «объема» - потрясающе вкусные пельмени с черным перцем, натуральным сливочным маслом и сметаной напомнили девушке далекое детство. То самое, в котором мама могла закрыться с ними в детской, выложить на стол что-нибудь «простонародное», зато чертовски вкусное, и проигнорировать столовые приборы! Так же хорошо «пошли» и ватрушки с творогом. А от полузабытого вкуса черного чая с малиновым вареньем, после смерти мамы убранного из домашнего «меню» за ненадобностью, Настя чуть не разревелась. И некоторое время невидящим взглядом смотрела сквозь стену. Зато, взяв себя в руки и доев остатки варенья, вытянула и скрестила ноги, закинула руки за голову и, качаясь на задних ножках убогого пластикового стула, с интересом оглядела народ, завтракающий за соседними столиками.

Троица посетителей, расположившаяся за соседним столиком, вызвала грустную улыбку – двое мелких оболтусов лет девяти-десяти уминали жареную картошку и котлеты с таким энтузиазмом, как будто не ели недели три. А мужчина лет сорока, вероятнее всего, их отец, добродушно посмеиваясь, стирал с измазанных мосек потеки кетчупа и нисколько не злился! Наоборот, когда один из мальчишек, случайно уронив кусок котлеты на новенькие шорты, понуро повесил курносый носик, заявил, что расстраиваться не с чего. Ибо шорт в этом магазине предостаточно!

Компания из четырех парней чуть за двадцать и пяти девчонок на пару лет помоложе быстро выправила испортившееся было настроение – студенты, судя по отдельным оговоркам, прогулявшие лекции, получали нешуточное удовольствие от флирта, соленых шуток и анекдотов, большая часть которых заставляла Анастасию мучительно краснеть.

Наблюдать за влюбленной парочкой, занявшей столик под кроной искусственной ивы, было некрасиво, но ужасно любопытно. Поэтому за их взаимными ласками и редкими, но ужасно чувственными поцелуями Шереметева-старшая наблюдала на экране комма. Удачно спрятав микродрон в зелени «листвы». И представляла за тем столиком себя. Ласково перебирающей пальцы любимого, лежащие на бедре, вспыхивающей от того, что он шепчет на ухо, и плавящейся от желания в те моменты, когда его губы обжигают прикосновениями шею или теряют всякий стыд.

Однако интереснее всего оказалось примерить на себя образ ровесницы, сидящей прямо за Марьяной – девушка, вне всякого сомнения, прилетевшая в «Берсенев и Шульц» за покупками, совершенно не смущаясь невольных зрителей, позировала камере микродрона, видимо, демонстрируя обновки невидимому собеседнику. Породистое лицо, правильная осанка, великолепная фигура и пластика профессиональной танцовщицы приковывали взгляд. А со вкусом подобранный наряд, кстати, никак не вписывающийся в рамки допустимого главой рода Шереметевых, вызывал откровенную зависть к внутренней свободе этой Личности – чтобы одеваться настолько смело, требовалось куда больше обычной уверенности в себе!

В общем, начало беседы между Лизой и Завадской Настя пропустила, так как была поглощена наблюдением за «танцовщицей» и среагировала только на нервный смешок сестры:

- Видела бы ты реакцию отца на твое увольнение! Стоило тебе выйти из его кабинета и прикрыть за собой дверь, как на его лице появилось выражение, которое можно перевести только фразой «Она вообще в своем уме?!» или ее матерными аналогами!

- Кстати, в этом я с ним солидарна! – сообразив, о чем идет речь, хмуро буркнула Шереметева-старшая. – Да, сердцем я понимаю, что семь лет службы по контракту, составленному моим отцом, доконают кого угодно, и что тебе действительно пора подумать о семье и детях, но разум не дает забыть о том, что место в таком роду, как наш, это счастливое будущее не только для тебя, но и для твоих потомков!

Марьяна поставила локти на стол, переплела пальцы, пристроила на них подбородок и грустно усмехнулась:

- Да, в теории перспективы сумасшедшие. Однако на практике служба у вашего батюшки – это самый настоящий ад. И дело даже не в том количестве обязанностей, которые он на меня взвалил – во время учебы в Академии Внутренней Службы нас грузили и похлеще. Проблема в том, что все эти семь лет я ощущала себя бесполым дроидом. Ведь в вашем роду обслуживающий персонал должен быть занят делом и только делом. Поэтому демонстрация каких-либо чувств вызывает крайнее неудовольствие вашего батюшки; внебрачные отношения строго-настрого запрещены; свободного времени настолько мало, что завязывать хоть какие-то постоянные отношения на стороне практически невозможно и тэдэ. В общем, между нами, девочками, говоря я забыла, что такое мужчина, и последние года три просто лезу на стены! Так что, если бы не привязанность к вам, уволилась бы еще лет пять тому назад. Хотя бы для того, чтобы сохранить разваливающиеся отношения с человеком, близость с которым когда-то сводила с ума…

По телу Анастасии прокатилась удушливая волна жара, заставила заныть грудь и задержалась в нижней части живота. А память начала услужливо разворачивать перед внутренним взором фрагменты интимных записей Завадской. Те самые, которые экс-телохранительница показала в период глубочайшей депрессии, случившейся из-за крайне несправедливого разноса, устроенного ей отцом.

- Тогда все понятно… - облизав пересохшие губы, торопливо выдохнула она и перевела взгляд на сорванцов, приступивших к поеданию десерта.

- Вот и замечательно! – усмехнулась Завадская. И чуть понизила голос: - Тогда определяйтесь со своими желаниями – если вы уже наелись и не мечтаете о каком-нибудь тортике, то стоит выбраться из-за стола и лететь дальше…

…Очередная смена флаера нисколько не удивила – Шереметева-старшая равнодушно оглядела кроваво-красную «Демоницу» прошлого модельного года, забралась в салон, претендующий на повышенную комфортность, опустилась в спортивное кресло с ярко-выраженной боковой поддержкой и невидящим взглядом уставилась в передний обзорный экран. Момент отрыва от посадочного места не заметила, так как была далеко в счастливом прошлом. Однако, заметив, что настроение не просто ухудшается, а вот-вот рухнет в пропасть, заставила себя вернуться в реальность и уставиться на «нить» орбитального лифта, медленно, но уверенно вырастающую в размерах.

«Неделька-другая неизвестности ему не повредит… - мысленно пробормотала она, представив реакцию отца на те фразы, которые вписала в прощальное письмо Елизавета. – Сосредоточится на горячо любимом Венечке, подарит ему очередной ДАС или УТК, свозит на какой-нибудь курорт. Ну и, конечно же, пожалуется на нашу редкую неблагодарность…»

- Настен, забудь к чертям про наше прошлое и обрати внимание на нить орбитального лифта! – ворвался в ее мысли голос веселящейся сестры. – Не пройдет и четверти часа, как мы первый раз в жизни стряхнем с обуви пыль родной планеты и окажемся в космосе! И пусть невесомость нам не грозит, сам факт того, что мы вот-вот посмотрим на отца сверху вниз, просто обязан согреть твою душу!

Перспектива посмотреть на отца сверху вниз не только согрела душу, но и вымела из сознания порядком поднадоевшие мысли о последствиях их с Лизой побега из дому. Так что к планетарному терминалу она подлетала, предвкушая умопомрачительное приключение, о котором мечтала с детства. Из флаера выбралась самой первой, кое-как пережила неспешную прогулку до лифта и спуск на второй этаж. А когда вышла из просторной кабинки в огромный зал, в котором кипела жизнь, и огляделась, то вдруг поняла, чем это столпотворение отличается от привычных ей аристократических балов и приемов. Здесь люди были настоящими! Они не пытались изобразить великосветский шарм или чопорность, а искренне радовались долгожданным встречам, так же искренне расстраивались из-за предстоящих разлук, не боялись открыто смеяться, плакать и выражать все те чувства, на которые в высшем обществе налагалось вечное табу. Тут не было строгого дресс-кода – народ ходил в том, в чем чувствовал себя комфортно, и плевать хотел на мнение окружающих. Тут никого не волновало, что делают другие, поэтому те, кто садился на корточки или на собственные вещи, чтобы отдохнуть или выпить коктейля из жестяной банки, не вызывал раздражения хранителей замшелых традиций. Тут никто не шипел на детей, позволивших себе дернуть родителей за рукав или штанину, так как отношения внутри семьи определялись не теми же замшелыми традициями, а ее членами!

Забавно, но Лизка, увидевшая и оценившая все то же самое, пришла в себя намного быстрее нее. То есть, не просто оклемалась от культурного шока, но и проверила сделанные выводы – изобразила танцевальный пируэт, взметнувший подол ее платьица чуть ли не к плечам, возмущенно воскликнула «Ну, мы идем или нет?!», убедилась, что этот «жуткий демарш» никого не возмутил, и воплотила в жизнь мечту детства. В смысле, распустила волосы, уложенные в аккуратную прическу, собрала их в два задорных хвостика, развела руки в сторону и закружилась в бешеном танце!

Слава богу, буйствовала она недолго – получив море удовольствия от простенького, в общем-то, действа, подскочила к Завадской и по-детски дернула ее за руку:

- Мариш, а куда нам теперь?!

Экс-телохранительница мягко улыбнулась и мотнула головой в сторону бесконечного ряда терминалов, с которых оплачивался подъем на орбиту.

- Кстати, а почему мы не оплатили «экскурсию» через приложение банк-клиент? – уловив некоторую странность в происходящем, поинтересовалась Анастасия. – Ты же, вроде, говорила, что перевод средств с наших личных счетов на счета этих «образов» никак не отследить.

- Средства, «покинувшие» ваши личные счета, переместились на счета, никак не связанные с теми, с которых прошел перевод средств вашим нынешним «образам»! – усмехнулась Завадская. – Так что с этой стороны вы прикрыты более чем надежно. Ну, а первый твой вопрос вызывает желание задать встречный: вы когда-нибудь хоть что-нибудь оплачивали лично?

- Если не считать сегодняшние покупки в торговом центре, то нет… - признала Шереметева-старшая.

- Я так и думала. Поэтому захотела дать вам возможность увидеть реальную жизнь такой, какая она есть на самом деле. Соответственно, посадила флаер на самой обычной перехватывающей парковке, а не в ангаре для особо важных лиц; завела вас в зал для смертных, а не к небожителям; подниму на орбиту в стандартном «стакане», а не в бронированной капсуле, системы безопасности которой способны сохранить драгоценные жизни пассажиров даже в случае полного разрушения несущих конструкций орбитального лифта!

- Настен, ты, вроде как, мечтала о свободе? – раздраженно сверкнув глазами, зашипела Лиза. – Так что же ты нудишь? Вот она, прямо перед тобой! Достаточно сделать шаг и взять столько, на сколько хватит смелости!

- Да, ты права… - кивнула Анастасия, подхватила сестру и экс-телохранительницу под руки и потащила их к ближайшему терминалу…

…Каюта с двумя крошечными спаленками, убогой «гостиной» и объединенным санузлом не впечатляла ни богатством отделки, ни классом ДАС, ни уютом. Однако она располагалась на палубе для пассажиров первого класса, соответственно, позволяла пользоваться всеми привилегиями лиц этой категории. Поэтому, завершив осмотр «покоев», Анастасия задвинула куда подальше не самые приятные впечатления, вернулась в единственное помещение, в котором три не самые крупные представительницы слабого пола не стали бы сталкиваться локтями, плюхнулась на сидение дивана, который в их поместье не задержался бы и минуты, и крикнула остальных:

- Ли-из, Мариш?! У меня тут возникла идейка, которую стоит обсудить.

Сестра вылетела из спальни буквально через пару секунд и, по-бунтарски усевшись на стол, вопросительно выгнула бровь.

Завадская появилась чуть позже – замерла в дверном проеме, прислонилась плечом к косяку и благожелательно улыбнулась:

- Излагай!

Шереметева-старшая выдержала театральную паузу, затем ткнула пальцем в комм и довольно ухмыльнулась:

- Не знаю, заметили вы или нет, но пассажирский лайнер, на котором мы сейчас находимся, живет по собственному времени. И если там, внизу, сейчас все еще середина дня, то тут уже поздний вечер. А значит, сразу после того, как «Левиафан» отстыкуется от орбитального терминала и начнет разгон к зоне перехода, мы сможем ввалиться в какой-нибудь ночной клуб и от души потанцевать!

- О-о-о!!! – мечтательно округлив глаза, выдохнула Елизавета, спрыгнула на пол и огляделась. Видимо, пытаясь найти несуществующее зеркало. Затем звонко шлепнула себя по лбу, подскочила к терминалу ДАС, посредством несложных манипуляций превратила одну из стен помещения в его высокотехнологичный аналог и критически оглядела свое «отражение».

- Ну и правильно! Какой смысл сидеть в каюте, если снаружи кипит реальная жизнь? – усмехнулась Марьяна и… убила наповал: - Служба безопасности корабля работает, как часы, палубы, на которых развлекаются пассажиры первого класса, под круглосуточным наблюдением, а я за годы работы на вашего отца стала подсознательно ассоциироваться, как личность, помогающая ему контролировать ваше поведение. Может, имеет смысл хоть раз в жизни поразвлечься без меня?

Мысль остаться без присмотра взрослой, опытной и верной подруги не на шутку испугала. Нет, Анастасия понимала, что Завадская будет на связи, что примчится на помощь при первой необходимости и поможет с любой проблемой, но там, за дверью, ждал мир, о котором они с сестрой не знали ровным счетом ничего, а значит, были беспомощнее слепого котенка! В общем, решив, что предложение заманчиво, но несколько преждевременно, она практически сформулировала правильный ответ, но… Лизка отреагировала первой и ехидно хихикнула:

- Мариш, а это предложение как-то связано с фразой «…я забыла, что такое мужчина, и последние года три просто лезу на стены…»?

Экс-телохранительница даже не покраснела:

- Да! Причем самым непосредственным образом: если вы решите, что обойдетесь без меня, то эту ночь и как минимум половину завтрашнего дня я рассчитываю провести в постели какого-нибудь знойного красавца!

- Обойдемся! – не дав себе и секунды на раздумья, твердо заявила Анастасия. – Так что отрывайся на славу. И можешь забыть о нас на ближайшие сутки-двое…

…Завадская исчезла из каюты буквально через две минуты после того, как «Левиафан» встал на курс разгона, и искин огромного корабля уведомил об этом бодрствующих пассажиров. Лиза, изнывавшая от предвкушения с момента озвучивания планов на «вечер» и «ночь», тут же уперла в бока кулаки и возмущенно зашипела:

- Ну, и долго ты будешь сидеть на этой страничке?! Может, стоит подняться на седьмую палубу, пройтись по всем этим заведениям и оценить их самостоятельно?!

«Двум смертям не бывать, а одной не миновать…» - мысленно пробормотала Анастасия, решительно свернула в трей сайт развлекательного центра «Калейдоскоп» и встала с дивана: - Значит, так…

Мысль озвучить младшей сестричке все те правила, которые они должны были соблюдать во время пребывания в злачных местах лайнера, внезапно показалась ей настолько дикой, что девушка закусила губу, в сердцах махнула рукой и грустно улыбнулась:

- Собиралась тебя повоспитывать, но вовремя сообразила, что стану похожей на «любимого» папеньку. В общем, вперед, навстречу приключениям!

- Умнеешь на глазах! – ехидно ухмыльнулась мелкая, в два прыжка пересекла гостиную и сдвинула в сторону входную дверь: - Ну что, пробежимся до лифтового холла или будем плестись, как выжившие из ума бабульки?!

Пробежались. Сломя голову. А когда вылетели в холл, чуть не сбили с ног деловитого стюарда и нарвались не на получасовую нотацию, а на добродушную и понимающую улыбку, почувствовали себя окрыленными. Поэтому ввалились в подъехавшую кабинку, ткнули в нужный сенсор, дождались открывания дверей и задохнулись от счастья, оказавшись на краю многоцветного светового безумия!

Правда, уже через несколько секунд из соседней кабинки вывалилась компания в возрасте «за тридцать», жаждущая веселья, и Шереметевым пришлось шарахнуться в сторону, чтобы не попасть им под ноги.

- Открой меню комма, выбери программу «Вектор» и забей в нее мою новую айдишку! – склонившись к уху младшей сестры и перекрикивая звуки музыки, доносящиеся из заведения с недвусмысленным названием «Полный отрыв», попросила Анастасия. – А то, боюсь, потеряемся!

Елизавета тут же вцепилась в комм, проделала все необходимые манипуляции, дождалась появления окошка с алой стрелочкой и расстоянием до «искомого объекта» в метрах, схватила старшенькую за руку и поволокла следом за еще одной компанией, судя по направлению движения, жаждущую оторваться по полной.

Девушка не сопротивлялась, наоборот, ускорилась, через считанные мгновения перешагнула через порог первого ночного клуба, который посетила не виртуально, огляделась по сторонам и восхитилась: в относительно небольшом, но уютном фойе царил приятный полумрак, угольно-черный пол, стены и потолок, изображающие бездонный космос, казались прозрачными и искрились мириадами звезд, а в воздухе витали ароматы духов, дорогого алкоголя и экзотических фруктов! Еще через миг пол ритмично завибрировал, и голограмма «черной дыры», в которую их с сестрой затянул сплошной поток веселящегося народа, вдруг выбросила в танцевальный зал.

Первый же взгляд, брошенный Настей на сцену, заставил гулко заколотиться сердце: стайка профессиональных танцовщиц в белоснежных маечках и юбках, толком не прикрывающих даже трусики, отрывалась под гитарное соло, в финале которого из темноты должен был появиться ее Оборотень!

«Не может быть!!!» - мысленно воскликнула она и, забыв про все и вся, рванула поближе к сцене. А когда протолкалась к самому ее краю, увидела слишком хорошо знакомый жест Золотого Голоса Империи, только-только «собравшегося» из сгустка кромешной тьмы, и поняла, что видит голограмму, чуть не расплакалась. Но вспомнив, что мужчина ее мечты через каких-то трое суток поднимется на борт «Левиафана», вскинула руки к всполохам плазмы, то и дело разрывающим полумрак, и вместе со всем залом подхватила знакомый припев:

- …так загляни в глаза, родная,

чтобы увидеть в них меня-а-а

без наносного и прикра-а-ас!

И ты не сможешь жить, я знаю,

без жара адского огня-а-а,

который опаляет на-а-ас…

- Дурь, конечно, редкая, но ритм заводит!!! – возникнув рядом в самый неподходящий момент, выкрикнула Лизка и… станцевала партию девушки, которая в упор не видела своего счастья! В смысле, исполнила весь танец от первого и до последнего движения, причем как бы не лучше, чем танцовщица на сцене!!!

- Ничего себе! – по достоинству оценив профессионализм сестры, ошалело выдохнула Настя, рванулась, было, к ней, чтобы выяснить, с чего это вдруг Лиза демонстрирует столь глубокое знание творчества «блохастика», но решила, что портить начинающееся веселье грызней полный идиотизм, тряхнула волосами, скользнула к ней поближе и тоже растворилась в танце…

…Следующие несколько часов пролетели, как один миг, и остались в памяти отдельными фрагментами. Нет, особых глупостей сестры не совершали – скакали до упаду у самой сцены, в перерывах между выступлениями живых и виртуальных певцов, артистов и музыкальных коллективов пили слабоалкогольные коктейли, знакомились с парнями чуть постарше себя и даже дарили некоторым надежду на продолжение знакомства. Да, глупый спор, проигранный очередным ухажерам и вынудивший их забраться на помост к полураздетой танцовщице, чтобы помочь ей позаводить и без того беснующуюся толпу, чуть-чуть выбивался из ряда вон, но в этом клубе такое поведение отдыхающих было в порядке вещей. Так что к половине четвертого утра по внутрикорабельному времени сестры чувствовали себя вымотанными до невозможности, но при этом абсолютно счастливыми.

Кому из них пришло в голову протолкаться к выходу, чтобы подышать свежим воздухом и немножечко передохнуть, в памяти не сохранилось. Равно, как не сохранилось и имени той, которая, направившись в сторону женского туалета, «стряхнула с хвоста» парней, рассчитывавших на более тесное продолжение знакомства. В общем, выбравшись из клуба и оказавшись на знакомой «площади», по которой продолжал слоняться развлекающийся народ, Анастасия почувствовала, что проголодалась и хочет «веселья» поспокойнее. Поэтому огляделась по сторонам, наткнулась взглядом на рекламный баннер, приглашающий «истинных гурманов в ресторан, шеф-повар которого способен удовлетворить самые взыскательные вкусы», и предложила сестре завалиться в какую-нибудь кафешку подемократичнее.

- Что, прямо так?! – ужаснулась Лизка, тряхнув спутанной гривой и не без труда отлепив насквозь пропотевшую футболку от груди.

Запоздало сообразив, что и сама выглядит ничуть не лучше, Шереметева-старшая схватилась, было, за голову, но очень быстро сообразила, что для этой палубы «Левиафана» подобный вид более чем нормален, и снова расслабилась:

- А ты уверена, что после душа мы найдем в себе силы снова выбраться из каюты?

Младшая прислушалась к себе и расстроенно вздохнула:

- Неа. Почти уверена, что найду сотню невероятно важных причин, чтобы заглянуть в спальню, а там рухну на кровать и отключусь!

- Что ж, тогда предлагаю компромисс – находим ближайшую кафешку, заказываем то, что можно унести с собой, и тащимся к себе…

- И сваливаем пошустрее. А то нас, кажется, уже ищут! – торопливо выдохнула Елизавета и, вцепившись в руку старшей сестры, ввинтилась в толпу. Оставив за собой достаточное количество людей, замедлилась, огляделась по сторонам и сменила курс. А меньше, чем через минуту затормозила перед небольшим ресторанчиком с простеньким названием «В гостях у Светы».

«То, что можно унести с собой» выбрала сама, подскочив к ближайшему столику, развернув виртуальное меню и ткнув пальцем в голограмму, изображающую чертовски аппетитную кулебяку. Потом огляделась по сторонам, сочла, что на фоне остальных посетителей этого заведения они с Анастасией выглядят очень даже ничего, и плюхнулась в кресло:

- Кулебяку надо есть горячей! Ждать снаружи редкий идиотизм…

- Дальше можешь не продолжать! – ухмыльнулась Настя, села напротив сестры и добавила к формирующемуся заказу две чашки чая. Потом откинулась на спинку, вытянула гудящие ноги и озвучила мысль, мелькнувшую на краю сознания: - Интересно, а как дела у Марьяны?

- Правильнее спрашивать «Каково ей сейчас»! – авторитетно заявила Елизавета, склонила голову к плечу и расплылась в ехиднейшей улыбке: - Кстати, можно и не спрашивать – стоит вернуться в «Полный отрыв» и попасться на глаза Добровольским, Гладковым или этим, как их, Канищевым, как мы быстренько окажемся в их каютах и сможем почувствовать то, ради чего нас бросила твоя оголодавшая подруга!

Несмотря на шутливую форму изложения мысли, посетившей младшенькую, Анастасия подобралась. И предельно честно ответила на вопрос, прячущийся в глубине глаз Елизаветы:

- Теоретически не против, ведь потеря девственности автоматически перечеркнет все матримониальные планы папеньки. Однако отдаваться тому, кто не заставит терять голову от предвкушения, не буду. Говоря иными словами, эти три компании – в дюзы «Левиафану». Впрочем, если кто-то из парней понравился лично тебе…

- Нет, голова пока на месте! – усмехнулась сестренка и тут же добавила: - Но выходить замуж за принца Мирослава не готова и я. Поэтому обязательно расстрою папеньку еще и так…

Глава 10

Глава 10. Ярослав Логачев.

23 марта 2352 года по ЕГК.

В каюту мы вернулись в начале восьмого утра по внутрикорабельному времени. Мыться я закончил за пять минут до выхода из аквапарка, однако, ввалившись в гостиную, пожелал девчонкам добрых снов и снова поплелся в

ванную. Смывать с себя отсутствующие запахи «посторонних» дам и избавляться от раздражения Панацеей. С последним было хуже всего – это чувство в отношении подруги детства появлялось настолько редко, что бесило до невозможности. К сожалению, хитрость не прошла – когда я закончил водные процедуры, оказалось, что девчонки, вроде как, засыпавшие на ходу, все еще бодрствуют, причем в гостиной. Вероятнее всего, задержавшись там для того, чтобы не позволить мне сбежать в свободную спальню. Я мысленно вздохнул, позволил «отконвоировать» себя к нашей кровати, положил оружие на полочку в изголовье, разделся, забрался под тоненькое одеяло и позволил спевшейся парочке пристроиться с обеих сторон. Но когда Забава, окончательно охамев, пристроила голову мне на грудь и заявила, что я был настолько хорош, что они с Дашей до сих пор под впечатлением, не выдержал и вышел из себя:

- Зачем. Ты. Притащила. К нам. Дашу?!

Как ни странно, на этот вопрос ответила не она, а Федосеева:

- Это была моя идея!

- Твоя?! – порядком удивившись, переспросил я, тут же заставил себя заглянуть в ее глаза и вообще потерял дар речи – вместо ожидаемых страха, презрения или омерзения в них читались облегчение, благодарность и затаенный смех! Если меня, конечно же, не обманывало зрение. Хотя нет, не обманывало – перед тем, как ответить на крик души, Спутница потерлась щекой о мое плечо:

- Как ты, наверное, догадываешься, после Фуджейры я отношусь к мужчинам, скажем так, с некоторым предубеждением. Ты тоже мужчина, и все эти дни я подсознательно искала в тебе хоть какие-то признаки скрытой порочности, запредельной жестокости, похотливости и всего того, с чем у меня теперь ассоциируются представители сильной половины человечества. Да, находить не находила, но все равно постоянно пребывала в напряжении, дожидаясь момента, когда ты, наконец, проявишь внутреннюю суть. А когда Люда и Инна уволокли тебя в комнату отдыха, вдруг поняла, что устала от неопределенности, и захотела увидеть то, с чем, возможно, придется столкнуться в будущем. Поэтому описала свое состояние Забаве, убедила ее в том, что лично для меня любая альтернатива лучше неопределенности и мук ожидания, кое-как пережила сорок минут бездействия и тихонечко прокралась… хм… в гости…

Слушая ее откровения, я разрывался от ряда взаимоисключающих чувств. С одной стороны, вспоминая свою реакцию на их внезапное появление в самый разгар «процесса» и на кое-какие нюансы последующего «шоу», плавился от злости. С другой представлял себя на месте этой девушки и допускал, что в сложившейся ситуации пришел бы к такой же безумной идее. А еще видел, насколько спокойна Даша, и отказывался понимать, как вести себя дальше!

- Вопреки моим опасениям, похотью, насилием и кровью у вас и не пахло… - не унималась Дарья. – Ты оказался настолько нежным, ласковым и чувственным, что я засмотрелась. Как на красивую эротику…

- Ну так! – гордо воскликнула Забава. – Он – лучший!

- Твоими стараниями! – буркнул я, чтобы дать себе еще немного времени для принятия решения. Да, мог бы запросто продолжить в том же духе, заявив, что она сама заставляла штудировать литературу и учебные курсы по сексуальным практикам народов Старой Земли, объясняла, что и как чувствуют девушки, и убеждала думать о них, а не о себе. А еще спаивала моих первых женщин, заставляла их описывать свои ощущения, после чего устраивала разборы допущенных ошибок и добивалась их исправления. Однако обсуждать эту тему в присутствии Федосеевой был не готов.

- Да, моими! Ибо я предельно добросовестно растила мужчину своей мечты! – самодовольно ухмыльнулась Панацея. – И, кстати, вырастила!

- Подтверждаю: результат вызывает искреннее восхищение и томление души! – хохотнула Федосеева и вернулась к своему повествованию. – Именно поэтому оторваться от «просмотра» оказалось настолько сложно, что я зависла. А когда вы обратили на нас внимание, вспомнила о том, что мы с Забавой, вроде как, изображаем девушек, не вылезавших из твоей постели трое суток, и отыграла свою роль так, как сумела.

«Забава, пожалуйста, забери меня отсюда! А то не удержусь, снова отпущу тормоза и сдохну от истощения… - услужливо напомнила память. После чего «порадовала» картинкой-воспоминанием, показав раскрасневшиеся лица этой парочки, их пересохшие губы, желание, чувствующееся чуть ли не кожей, и… напомнила шуточку Панацеи, «плавящейся» от «всамделишней страсти»: - «Может, все-таки присоединимся? Хотя бы на разик-другой?!»

- Ладно, твои мотивы понял и даже, наверное, принял… - не без труда вернувшись в реальность, буркнул я и криво усмехнулся: - Только не понимаю, как теперь себя вести!

- Для начала прижми нас к себе, и потеснее… Затем одари каждую братским поцелуем в лобик или щечку… Пожелай добрых снов… И со спокойной душой закрой глаза… - намеренно делая длинные паузы между отдельными фразами, промурлыкало мое личное наказание, приподнялось на локте и подставило левое ушко. А когда я укусил его за мочку, включило режим врача: - Ибо напряжение мы все равно уже сбросили…

- Веди себя так же, как раньше! – покраснев до корней волос и опустив взгляд, тихонько попросила Даша. – Ведь не изменилось ничего, кроме моего внутреннего состояния!

Пообещав себе при первой же возможности дать Беклемишевой по заднице, я отвел в сторону руку, взглядом пригласил Федосееву занять «законное место» и почувствовал, что меня отпускает – вместо того, чтобы шарахнуться в сторону или сделать вид, что не понимает намека, она, не задумавшись ни на мгновение, прижалась к моему боку и положила голову на плечо…

…Ночью, вернее, утром и в начале дня по внутрикорабельному времени я просыпался всего один раз. От уже привычного сотрясения кровати. Заметив, что Даша лежит на левом боку, сжавшись в комочек, и опять о чем-то «говорит» с сестрой и мамой, заключил в объятия и на протяжении нескольких минут что-то ласково наговаривал на ушко. Требуемого результата добился на удивление быстро, поэтому заснул без труда. А через «миг» открыл глаза оттого, что выспался. И с наслаждением потянулся, благо обе руки, как ни удивительно, оказались свободны и не затекли.

Убедившись, что Даша спокойно дрыхнет на левом боку, посмотрел на Панацею, изображающую ее зеркальное отражение, и вспомнил о данном себе обещании.

Задница, обтянутая розовыми трусиками, была рядом, так что я посмотрел на часы, решил, что самое время для общего подъема, и приложился к аппетитной ягодице.

- За что-о-о?! – возмущенно взвыла Забава, прикрыв ладошкой пострадавшее место.

- За вчерашние шуточки в адрес моей Спутницы!

К моему удивлению, вместо того чтобы начать оправдываться или заявить, что была хорошенькой и не ведала, что творит, она безропотно признала вину и… снова подставила задницу:

- Шлепай дальше, заслужила!

Естественно, продолжать экзекуцию тут же расхотелось, и я задумался над формулировкой просьбы не смущать Федосееву врачебным цинизмом, но был перевернут на спину той, которую защищал, и припечатан к простыне двумя на редкость красивыми и сильными руками:

- Пусть шутит, ей можно! И ты шути. Причем так, как требует душа, ладно?!

Не поддержать жажду веселья, чувствующуюся в глазах и голосе Даши, было бы редким свинством, поэтому я «сглотнул подступивший к горлу комок» и отрицательно помотал головой:

- Нет, сейчас не могу, ибо пребываю в полнейшей прострации…

- Так и есть! – хохотнула Забава, успевшая не только повернуться к нам, но и оценить диспозицию. В смысле, заметить, что грудь Федосеевой, чисто символически прикрытая одной лишь полупрозрачной маечкой, зависла в каких-то десяти сантиметрах от моего лица, а я демонстративно пялюсь на тяжелое, умопомрачительно красивое и чертовски аппетитное полушарие. – Прострация полнее некуда. Ну, и какие тут могут быть шуточки?

- Разные! – назидательно заявила Даша, оказавшаяся ничуть не менее глазастой, чем Беклемишева, чуть-чуть согнула руки в локтях, коснулась соском моего носа и тут же отпрянула: - Но к хорошему надо привыкать постепенно!

Да, в этот момент она, вроде как, развлекалась. Но я был уверен, что эта шутка была завуалированным тестом на похотливость и далее по списку. Поэтому наступил на горло желанию ответить в том же стиле, закатил глаза и «сокрушенно» вздохнул:

- О, боже! Двух любительниц поиздеваться я не переживу…

- Пффф, в семье есть врач и о-о-очень мотивированная помощница, так что откачаем! – хохотнула Забава, от избытка чувств огрела меня подушкой и «расстроено» вздохнула: - Эх, повоевала бы еще, но организм категорически против. Так что развлекайтесь без меня.

- Пожалуй, мой с твоим солидарен! – в унисон ей вздохнула «очень мотивированная помощница», спрыгнула на пол и первой сбежала из спальни.

Проводив взглядом рванувшую ей вдогонку подругу детства, я закинул руки за голову и задумался. Грузить команду «физикой» после ночного веселья не было ни сил, ни желания, а значит, в теории, после обеда надо было планировать «визит» в УТК. Однако мысль посвятить укороченный день занятиям в вирте вызвала такое отвращение, что я быстренько нашел море очень веских причин перенести тренировку на следующее утро. Раскладывать их по степени важности было тоже лениво, поэтому я вывесил перед собой виртуальную карту седьмой палубы и начал проглядывать описания услуг, которые предлагали развлекательные центры «Левиафана». Потом зачитался, да так добросовестно, что не услышал, как вернулись девчонки. В результате чего среагировал не на шелест двери, прячущейся в стену, а на требовательный тычок в одиннадцатое ребро и не менее требовательный рык Забавы:

- И что это мы тут так сосредоточенно изучаем?

Я пожал плечами:

- Тренироваться не хочу, ибо занимаюсь этим делом семь дней в неделю всю сознательную жизнь. А вот с развлечениями в моем прошлом было негусто. И это расстраивает.

- Нашел, из-за чего расстраиваться! – фыркнула она. – У тебя есть время, великолепная компания и возможность исправить эту вопиющую несправедливость. Значит, единственный вопрос, который ты можешь себе задать, должен звучать так: «А где мы, собственно, начнем развлекаться?!»

- С этим я уже определился… - притворно вздохнул я. – Проблема в совсем в другом. Я не уверен в том, что вы согласитесь променять счастье занятий в команде на сомнительное удово-…

- Локи, мы тебя сейчас придушим! – снова вбив мне в бок твердый и правильно сжатый кулачок, воскликнула она. – Скажи, сколько времени осталось до выхода, чтобы мы успели собраться, и все!!!

Сказал. Правда, не сразу, а после нескольких минут совершенно бесчеловечных пыток. Потом восхитился скорости исчезновения девчонок и, наконец, встал с кровати. А уже через полчаса был выдернут из ванной и поставлен перед нелегким выбором – закончить сборы за пять минут или прекратить свое бренное существование, быть реанимированным и оказаться перед тем же выбором.

Выбрал, естественно, вариант без постоянных смертей, отверг предложение созвониться со вчерашними студентками, заявив, что этот вечер хочу провести только с семьей, заработал два благодарных поцелуя в гладко выбритые щеки и, наконец, вывел дам на променад. Кстати, поднимаясь в лифте на седьмую палубу и любуясь девчонками в зеркальной стене, я вдруг обратил внимание на то, что они «вписали» бедренные кобуры с ремнями в цветовые гаммы парадно-выходных нарядов. Вернее, наоборот, подобрали костюмчики в стиле «милитари» и кроссовки под эти «аксессуары». Впрочем, я с парой «Скорпионов» выглядел ничуть не менее воинственно, так что шутить по этому поводу не захотел. Зато от души повеселился над реакцией уроженок и уроженцев мирных систем Империи – при виде нашей компании большинство относительно трезвых пассажиров начинало таращить глаза и шарахаться в стороны. Ну, а пьяным было бы плевать даже на живого динозавра.

Приблизительно в том же стиле на нас отреагировал и персонал развлекательного клуба «Млечный путь», специализирующегося на подвижных играх. Увидев моих девчонок, трое парней в репликах тяжелых штурмовых скафов «Мастодонт» и девица в легком «Кузнечике» впали в ступор. И вряд ли вышли бы из этого состояния самостоятельно, если бы не объяснения дамы преклонного возраста, снимавшей защиту с мальчишки лет десяти:

- Вызывать охрану не обязательно. Ребята с Рубежа, носят оружие не для красоты и создают проблемы только тем, кто целенаправленно нарывается!

- Так и есть! – подтвердил я, поклонившись эксперту по менталитету представителей нашей планеты. – А сюда пришли повеселиться. В частности, попробовать себя в продвинутом варианте «Пятнашек».

Услышав знакомое название, «штурмовики» отмерли и засуетились. Выдали защиту, сегментные антигравы для корпуса и конечностей, залили на коммы необходимые программы, дождались, пока мы переоденемся, показали обучающий ролик и проводили в зал для новичков, чтобы дать возможность свыкнуться с особенностями управления.

Перестроить навыки работы с реактивными ранцами под куда более простые детские приблуды оказалось не так уж и сложно, синхронизировать коммы с защитными шлемами тем более, поэтому уже через четверть часа команда «Ух!!!» в полном составе стояла перед «корабельным шлюзом» и ждала разрешения выйти в «открытый космос». Последние инструкции от «выпускающего офицера» не заняли много времени, и мы оказались во вполне реальной невесомости, созданной мощными стационарными антигравами. Однако рваться в бой даже не подумали, решив сначала присмотреться к играющим. И вскоре обнаружили, что большая часть «сражающихся» не подростки от десяти и до пятнадцати, а вполне себе взрослые парни и девушки!

Кстати, пока мы анализировали происходящее, разглядывая «астероиды» и игроков, летающих между ними, к нам со всех сторон ринулись «старожилы». Как потом выяснилось, решив «законно» пощупать аппетитные округлости моих девчонок еще до того, как их хозяйки как следует освоятся. Ага, как бы не так – первая пара храбрецов, заинтересовавшаяся бюстом Федосеевой, с моей помощью изменила траекторию полета и со всего размаху впоролась в мягкое покрытие стены рядом с «шлюзом». Герой-одиночка, стартовавший из ближнего угла и почти запятнавший Забаву, закрутился юлой и умчался к ближайшему «астероиду» после «броска» Спутницы. А группу из пяти неплохо сыгранных парней лет двадцати мы раскидали, работая втроем. Благо уровень физической подготовки «агрессоров» оставлял желать лучшего. После чего определились со стратегией и активировали «реактивные ранцы».

Первые минут десять большей частью привыкали к «полю боя» размерами с грузовой трюм тяжелого крейсера и учились правильно гасить инерцию. Чуть позже, более-менее освоившись с возможностями оборудования и разобравшись с неписанными правилами аттракциона, начали отрываться от всей души. Играли, конечно же, командой и распределив роли. То есть, я, по возможности, отбивал атаки парней и нещадно «пятнал» девушек за особо аппетитные достопримечательности, Даша, как вторая по массе, кошмарила тех представителей сильного пола, на которых мне не хватало количества конечностей или скорости, и «жалила» всех, до кого дотягивалась. А Забава, в основном, изображала группу поддержки, гоняясь за веселящимися девицами в непосредственной близости от нас, «сортируя» их по экстерьеру и отправляя ко мне тех, кто, по ее авторитетному мнению, был достоин внимания любимого друга.

Несмотря на кажущуюся простоту правил и наличие сегментных антигравов, позволяющих вытворять в невесомости все, что угодно, назвать эту игру легкой не повернулся бы язык. Ведь отсутствие «верха», «низа» и других направлений здорово мешало ориентации в пространстве, любые столкновения и «схватки» требовали великолепной координации движений и правильно «настроенной» вестибулярки, а невозможность оттолкнуться ни от чего, кроме слишком мягких стен, таких же астероидов и виртуальной «реактивной струи заплечного ранца», усложняла любую задумку в разы. В общем, работать головами пришлось ничуть не меньше, чем конечностями. Особенно тогда, когда нас проверили на прочность, признали опасными и назначили врагами номер один.

В итоге, один-единственный час, проведенный в «космосе», поднял нам настроение до абсолютного максимума, вымотал в разы сильнее, чем полноценная тренировка в тренажерном зале, и напрочь «вынес» чувство ориентации в пространстве. Поэтому финальную помощь тех, кто придумал этот аттракцион – плавное и медленное возвращение веса в «шлюзе» – мы встретили чуть ли не аплодисментами. Потом не без труда утвердились в вертикальном положении, оглядели измученные лица и насквозь пропотевшую одежду тех, кто оказался рядом с нами, жизнерадостно расхохотались и услышали первые отзывы о своей игре.

- Ребят, вы прям какие-то монстры! Как ни старался, не запятнал вас ни разу! – признался рыжеволосый парнишка чуть младше меня, тщетно пытавшийся убрать со лба мокрые патлы.

- Пффф! Мы атаковали их неплохо сыгранной тройкой, но нарывались на защитника и улетали знакомиться с ближайшими астероидами! – хохотнул старший из трех парней, неуловимо похожих друг на друга.

- Мы не атаковали, но все равно чувствуем себя, как после хорошей оргии! – довольно хихикнула невысокая, чуть полноватая, зато на редкость улыбчивая девушка лет девятнадцати-двадцати. А ее подружка, статью и пластикой напоминавшая волейболистку, решила, что это утверждение недостаточно информативно, и уточнила:

- В смысле, залапаны до изумления, еле стоим на ногах и умираем ото жажды!

- Как насчет небольших посиделок в ближайшем кафе? – подал голос тот самый «герой-одиночка», которого в самом начале игры так удачно крутанула Федосеева. И самым первым из всей нашей компании догадался представиться: - Владислав Каховский, можно просто Влад.

- Татьяна Махотина. Посиделки дело хорошее, но через сорок две минуты «Левиафан» начнет серию коррекций курса перед стыковкой, и всех нас разгонят по каютам! – сообщила еще одна подружка мелкой «пышки». – А нам еще мыться, переодеваться и приводить себя в порядок. Может, договоримся пересечься уже после отлета, эдак, ближе к часу ночи?

- Черт, совсем забыл о том, что мы уже в Усть-Илимске! – расстроился Каховский, по-простецки почесал затылок и озвучил родившееся предложение: - Что ж, тогда посиделки переносятся на час ночи. Место встречи – кафе «Бессонница». Столики будут заказаны на мое имя. Будете в сознании – подходите.

- Ярослав Логачев… - дождавшись своей «очереди», представился я и добавил: – На нас можете не рассчитывать: я обещал своим девочкам вполне определенную программу на вечер и ночь, а отказываться от данного слова не умею…

…Как ни странно, феерический крах наших планов, вызванный скорой стыковкой лайнера к орбитальной станции, девочек особо не расстроил – вернувшись в каюту, они быстренько ополоснулись, накинули халатики и за то время, пока мылся я, превратили нашу спальню в нечто необыкновенное. Визуальный блок ДАС заменил предыдущие голо-обои на невероятно реальную голограмму, изображающую крошечную полянку в вечернем лесу. Акустический добавил к ней шелест листвы и густой зеленой травы, щебет птиц и стрекот цикад. Ароматический – одуряющую смесь запахов зелени, полевых цветов, влаги и свежести. Тактильный начал ворошить волосы легким «ветерком». А динамический вдохнул во все это «настоящую» жизнь.

Естественно, процессы, создающие и меняющие эту картинку, я не анализировал. Просто валялся на покрывале с густым ворсом, обложенный девчонками, бездумно смотрел на постепенно темнеющее небо, так же бездумно разглядывал загорающиеся звезды и наслаждался чертовски комфортной тишиной. К сожалению, не так уж и долго, минут сорок-сорок пять. А потом искин корабля сообщил, что стыковка закончена, а высадка и посадка пассажиров займет три часа. Как водится, не забыл и про рекламу, хотя я блок-пакет не отключал – предложил прогуляться по орбитальной станции, посетить «пустотный» ресторан «Седьмое небо» или полюбоваться достопримечательностями столицы Усть-Илимска с борта комфортабельного экскурсионного флаера.

За свою недолгую жизнь я ни разу не покидал родную систему, поэтому последним сообщением заинтересовался. Правда, почти сразу же напомнил себе о том, что агентура спецслужб Халифата может быть где угодно, и задавил проснувшееся было любопытство. Вернее, чуть-чуть изменил свое отношение к интересующему вопросу:

- Не знаю, как вам, а мне «любоваться» достопримечательностями очередного мегаполиса неинтересно. А вот самой планетой…

- Сейчас подберу что-нибудь интересное… - засуетилась Забава и действительно подобрала. Виртуальную экскурсию с эффектом присутствия от туристического агентства «Всевидящее Око».

Тот, кто озвучивал закадровый текст, вне всякого сомнения, любил этот мир всей душой. А еще обладал очень приятным тембром голоса и недюжинным талантом рассказчика. Поэтому с первых же предложений завладел нашим вниманием и ни на миг его не отпускал. Впрочем, нам и самим совершенно не хотелось отвлекаться, ведь наша кровать сказочным ковром-самолетом проносилась над высоченными снежными пиками Ставросского горного массива и россыпью островков Алеарского архипелага, скользила между стенами чудовищного Эрранского разлома и вдоль прихотливо изгибающегося русла Змейки, взлетала к вершине Далатского плоскогорья и ныряла в глубины Равадской впадины. Однако больше всего за душу все-таки хватали мини-экскурсии. Такие, как, скажем, двадцатиминутная прогулка по Чертовому Городищу, естественному нагромождению источенных ветром скал, похожему на первобытный пещерный город – там можно было полюбоваться «небоскребами» и «одноэтажными домишками», «стадионами» и «крепостями», «улицами» и «площадями». Или по джунглям полуострова, название которого как-то уж очень быстро вылетело у меня из головы – дрон, протискивающийся сквозь буйное переплетение лиан, усыпанных цветами всех возможных форм и расцветок, показывал то семейку диких кабанов, разрывающих копытами подножия вековых дубов, то анаконду с туловищем диаметром чуть ли не в метр, сжимающую в кольцах косулю, то облако диких пчел, преследующих косолапого любителя меда. Или по серому безмолвию Долины Вечных Туманов, месту, в котором, по статистике, ветра и лучи светила разгоняли болотные испарения от силы семь-восемь раз в год!

Кстати, еще одним несомненным плюсом обращения именно в это агентство была изначальная заточенность создаваемого материала под широчайший спектр финансовых возможностей потенциальных покупателей контента – мы, расщедрившиеся на оплату варианта «Максимум+», получили не только высококачественный видеоряд и интересный закадровый текст, но и полную палитру аутентичных запахов! В результате экскурсия получилась настолько насыщенной и захватывающей, что финальные титры мы встретили стоном разочарования. И, естественно, захотели посмотреть что-нибудь еще в том же духе. Но в этот момент у Забавы завибрировал комм, и у меня сразу же испортилось настроение. Ведь ни мы, ни наши близкие, оставшиеся на Рубеже, не знали айдишки блока МС-связи «Левиафана», а значит, прислать сообщение могли только те, с кем мы общались тут, на лайнере. Увы, выбор был невелик, и в голову приходило только два имени.

- Надеюсь, они к нам в гости не напрашиваются? – дав Панацее время прочитать полученный текст, угрюмо спросил я.

- Неа! – хихикнула она и зачитала сообщение целиком. Артистично играя интонацией и жестикулируя в соответствии со смыслом каждой отдельной фразы: - Добрый вечер, Забава! Пишем тебе из страны грез. То есть, проснуться, вроде бы, проснулись, но глаза все еще не открываются! Состояние неги, о котором ты так вкусно рассказывала вчера, присутствует и греет души, но наши несчастные тушки как-то уж очень настойчиво напоминают древнюю поговорку «Все хорошо в меру»! Нет, и вечер, и ночь получились просто бесподобными, так что мы по-настоящему счастливы и примчимся к вам по первому зову. Но не сегодня, ибо пока не в состоянии даже нормально шевелиться. В общем, вам с Дашей огромнейшее спасибо, а Ярославу мы напишем сами. И извинимся, если своей жуткой немощью разрушили его планы на вечер. На этом пока все. Надеемся на новую встречу и столь же буйную ночь, но уже на пятерых. Искренне ваши, Инна и Люда…

- Слава богу! – облегченно выдохнул я. И, конечно же, спровоцировал Беклемишеву на издевательства:

- Как совращать несчастных студенток, так ты первый! А как продолжать отношения – в кусты?!

- Во-первых, к ним меня подтолкнула ты! Во-вторых, этот вечер я обещал провести с семьей. В-тре-…

- С причинами, побудившими тебя забыть о влюбленных девушках почти на целые сутки, разберемся потом… – воинственно оскалившись и вонзив ноготки мне в живот, зашипела поборница справедливости. – А сейчас нам надо придумать правильный ответ!

- Для начала, надо не писать, а наговаривать. Чтобы им, пребывающим в стране грез, не пришлось открывать глаза и возвращаться в серую реальность! – авторитетно заявила Федосеева. – Далее, можно пройтись по понятию «мера», напомнив, что у каждого свой аршин. Только ни в коем случае не наталкивать на мысль, что их можно и расшевелить, а то, не дай бог, попросят!

- Логично! – улыбнулся я и подобрался, среагировав на «неправильную» вибрацию комма. Затем выдернул левую руку из-под затылка Даши, кинул взгляд на экран, «украсившийся» мигающей пиктограммой не самой стандартной версии обычного «Сторожка», и активировал одну из программ, доработку которой закончил прошлым утром.

Продвинутый аналог «Глушилки», использующий для работы исчезающе малую, но необходимую и достаточную часть ресурсов «Левиафана», вышел на пиковый режим за положенные три секунды, и я, слегка успокоившись, уделил немного времени встревоженным девчонкам:

- Система безопасности этого корабля имеет два независимых «слоя». Первый, условно считающийся внешним, изначально рассчитан удовлетворять любопытство подростков, освоивших азы программирования и возомнивших себя профессиональными хакерами, состоятельных вуайеристов, имеющих финансовые возможности приобрести высококлассное программное обеспечение для взлома всего и вся, мошенников, специализирующихся на «работе» с аристократами, и доморощенных террористов, не проходивших подготовку на государственных спецкурсах. Поэтому этот слой взламывается до пятидесяти раз в сутки и позволяет взломщикам реализовывать свои самые нескромные мечты. Правда, весьма своеобразно – если любители подглядывать за обитателями соседних кают получают вполне реальные картинки с камер СКН, то «шутники», жаждущие внести какие-либо коррективы в работу двигателей, систем жизнеобеспечения и так далее направляются к эмулируемым аналогам нужных узлов и систем, то есть, в виртуальную копию «Левиафана». Само собой, все эти действия отслеживаются службой безопасности. И наказываются в соответствии с некой внутренней инструкцией – подростки, действия которых не несли никакой опасности для лайнера, его команды или пассажиров, отделываются легким испугом, совершеннолетние вуайеристы налетают на приличные штрафы, а некоторые «шутники» получают вполне реальные сроки. Но втихаря: компании-перевозчики всячески избегают любого ажиотажа, ибо он крайне негативно сказывается на доходах.

- Судя по тому спокойствию, с которым ты все это рассказываешь, штраф придется заплатить и нам? – дождавшись паузы в повествовании, поинтересовалась Забава.

Я пожал плечами:

- Вероятнее всего, да: кто-то из пассажиров, поднявшихся на борт «Левиафана» здесь, в Усть-Илимске, только что взломал внутренний слой системы безопасности и взял под контроль камеры СКН. Демонстрировать ему то, что реально происходит в нашей каюте, я не собираюсь, поэтому был вынужден использовать кое-какие «домашние заготовки».

- Те самые, которые ты ваял, пока я разбиралась с особенностями школьной программы для УТК? – тихонько спросила Федосеева.

Я утвердительно кивнул:

- Да. Откровенно говоря, я сильно сомневался, что наследники шейха Аббаса решат задействовать государство, но все-таки подготовился и к этому.

- Так, стоп! Причем тут государство? – перебила меня Панацея.

- Цены, по которым оптовые покупатели всего Арабского Халифата берут живой товар из Империи, никак не зависят от системы, в котором его похищают… - крайне осторожно выбирая выражения, чтобы ненароком не задеть чувства Даши, объяснил я. А когда понял, что девушка, хоть и хмурится, но достаточно спокойна, продолжил чуть увереннее и свободнее: – Соответственно, профессиональные людоловы, в том числе и с Фуджейр, стараются минимизировать траты и промышляют на планетах, расположенных вплотную к границе между государствами. Усть-Илимск – далеко не Пограничье, а значит, шансы на то, что тут могла оказаться одна из боевых групп наследников шейха Аббаса, да еще и в момент прилета «Левиафана», стремятся к нулю. Вывод очевиден: единственная возможность появления на этом корабле охотников за моей головой – выход наследников Жнеца на силовые структуры Халифата, имеющие агентуру на всей территории Империи Росс.

- Звучит более чем логично… - признала Забава, задумчиво потерла переносицу и задала напрашивающийся вопрос: - И что мы будем делать?

Однозначного ответа у меня еще не было, поэтому я влез на официальный сайт компании-перевозчика, выбрал интерактивную карту, отображающую маршрут и текущее местоположение «Левиафана», пробежался взглядом по цифрам, «украшающим» следующий отрезок пути, и уставился на девчонок:

- Вытащить мою голову с корабля за те двадцать минут, которые остались до отстыковки лайнера от орбитальной станции, абсолютно нереально, согласны?

Они совершенно одинаково кивнули.

- Зато это можно сделать в Торжке, куда мы прыгнем от Усть-Илимска и где провисим аж пять часов.

- Нет, там это точно не получится! – возразила Федосеева. – Пока ты развлекался с Инной и Людмилой, их подружки, захлебываясь слюной, рассказывали о концертном туре Оборотня, который начнется как раз на Торжке. А раз этого типа называют Золотым Голосом Империи, значит, на орбитальном терминале будут введены беспрецедентные меры безопасности.

- В отличие от нас, охотники за твоей головой не покупают блок-пакеты, избавляющие от рекламы, поэтому знают, что в Торжке их ждет встреча с любимым исполнителем, и учитывают это в своих планах! – грустно пошутила Забава. А я поморщился от досады и невольно вспомнил кусочек недавнего прошлого:

…Осторожное прикосновение губ к плоскому загорелому животику заставило Люду вздрогнуть и торопливо упереться руками в мои плечи:

- Локи, я тоже все… Вообще все… Правда!

Я «хмуро» посмотрел на симпатичное личико, покрытое бисеринками пота, заметил точно такие же капельки между полушарий небольшой, но достаточно красивой груди, и «сменил гнев на милость»:

- Прости, но в вас было столько искреннего желания, что я просто не смог не ответить тем же!

- Все было здорово! – довольно промурлыкала Инна, «бездельничающая» уже больше получаса. – Просто мы не такие выносливые, как твои порубежницы! Кстати, а ты не ревнуешь их к Оборотню?

- К какому оборотню?

- К тому самому, с которого они фанатеют! – снисходительно объяснила девушка. А когда сообразила, что я все никак не соображу, что она имеет в виду, нервно хихикнула: - Ты хочешь сказать, что вы сели на «Левиафан» не из-за начинающегося концертного тура этого красавчика?

- Неа. Нам нужно было срочно вылететь на Белогорье. Рейсовик ушел за пять часов до того, как мы определились с планами, а следующий ожидался не раньше, чем через четыре дня. Пришлось брать билеты на первый попавшийся круизник, летящий в нужном направлении…

Очередной взгляд на интерактивную карту вернул меня в настоящее и помог поймать мысль, мелькнувшую на краю сознания:

- Тогда получается, что они рассчитывают сойти с лайнера либо еще тут, в Усть-Илимске, во время разгона к зоне перехода, либо уже в Торжке, между зоной перехода и орбитальной станцией!

- А что им мешает выбить «Левиафан» из гипера? – начала, было, Федосеева, но наткнулась на мой насмешливый взгляд и замолчала.

- Для того, чтобы сойти во время разгона или торможения, достаточно хакнуть систему безопасности, внести одну из спасательных шлюпок лайнера в реестр дружественных судов и иметь под боком кораблик, способный совершать межсистемные прыжки. Выбить лайнер из гипера существенно сложнее – для этого его сначала нужно захватить…

- …а так как тайные агенты по роду своей деятельности крайне редко собираются полками и дивизиями, то нет никаких гарантий, что им, пусть даже усиленным группой поддержки или местными информаторами, удастся это сделать! – продолжила Забава. – Да и уходить из мертвых систем куда сложнее, чем кажется на первый взгляд. Гарантировать выход захваченного корабля в строго определенной точке пространства почти нереально, гипердвигателей на спасательных шлюпках пассажирских лайнеров нет, а наводить свой корабль по межсистемному маяку чревато появлением патрульных эскадр, у которых особо не забалуешь.

- В общем, ждем гостей в течение ближайших тринадцати часов… - сверившись с интерактивной картой, подытожил я. – Потом расслабляемся почти двое суток и снова переходим в режим ожидания…

Глава 11

Глава 11. Дарья Федосеева.

24 марта 2352 года по ЕГК.

Все время, пока «Левиафан» выходил на курс, ведущий к зоне перехода, Локи, не вставая с кровати, потихоньку превращал каюту во что-то вроде стратегического бункера. Одна стайка микродронов, несколько комплектов которых обнаружились у него в рюкзаке, заметалась по всей каюте и взяла под контроль химический состав воздуха, его влажность и температуру, вектор и текущее значение силы тяжести, напряжение во всех энерговодах, яркость источников света и что-то там еще. Вторая, выпущенная в коридор уже после того, как лайнер начал разгон, разлетелась по «окрестностям» и, попрятавшись в укромных местах, начала дублировать камеры СКН. Третья умчалась куда-то еще и пропала с концами. Что Ярослав творил в системе, не скажу – не спрашивала. Но к концу первого часа «ожидания» он вдруг ощутимо расслабился, свернул все открытые окна и предложил сходить погреться. А когда мы с Забавой совершенно одинаково вытаращили глаза, заявил, что не позволит нервничать тринадцать часов подряд, насильно поднял нас с кровати и утащил в парилку.

Первые два захода дались тяжелее всего – я холодела от страха каждый раз, когда Логачев смотрел на экран своего комма, вставал с полки или делал любое резкое движение. А еще отказывалась понимать, почему настолько спокойна Панацея. Третий начала с того же. Однако в какой-то момент выдала свои чувства, была пересажена на нижнюю полку и чуть-чуть расслабилась под руками Ярослава. Четвертый, пятый и шестой делала вид, что млею, хотя на самом деле ощущала прикосновения словно через лист вспененного пластика и продолжала рвать себе душу. Нет, плечи, шею и руки Локи разминал с душой и достаточно профессионально, а вот до перетянутых нервов «не доставал». Точно так же до них не достало и получасовое «расслабление» в джакузи, во время которого Логачев и Беклемишева сочиняли ответ на извинения Люды и Инны – к этому времени я накрутила себя настолько добросовестно, что с трудом сдерживала нервную дрожь.

Ужинала чисто механически, толком не ощущая вкус всего того, что ела и пила. Потом, кажется, помогла Забаве спустить одноразовую посуду в утилизатор, заставила себя навестить санузел, добралась до спальни и заняла свое «законное место».

Когда Ярик пожелал нам добрых снов и выключил свет, чуть не взвыла от возмущения, ибо отказывалась понимать, как можно спать, зная, что в любой момент в каюту могут вломиться охотники за твоей головой. Слава богу, в этот момент я лежала к нему спиной, так что скрыла порыв души и даже смогла успокоить дыхание.

Следующие четверть часа провела практически в трансе, контролируя дыхание и почти не двигаясь, чтобы не мешать ребятам засыпать. А когда почувствовала, что они отключились, бесшумно перевернулась на спину, невидящим взглядом уставилась в темноту и дала волю чувству вины.

В чем я себя винила? Да во всем, что случилось с этими порубежниками за те несколько дней, которые прошли с момента нашего возвращения с Фуджейры! Да, боевая группа рода Логачевых прилетела на эту планету не из-за меня и появление в номере Жнеца именно Ярослава было случайностью. Но если бы я не решила использовать его в качестве орудия для мести и не дала клятву Служения, то все последующие события пошли бы совсем по другому пути! Демьян Егорович не выделил бы меня из толпы спасенных женщин; не стал бы выпячивать роль Локи в уничтожении шейха Аббаса; не захотел бы приподнять род, используя факт появления в нем Спутницы, и так далее.

А еще меня до ужаса пугали самоуверенность и фатализм человека, с которым я связала жизнь: семнадцатилетний парень, видевший ее с одной-единственной стороны, был искренне уверен, что опыт, полученный во время боевых дежурств и коротеньких рейдов на соседние планеты, способен защитить от внезапного нападения профессионалов. К сожалению, мое прошлое позволяло смотреть на сложившуюся ситуацию под углом, который был недоступен Логачеву по определению. Ведь во время пребывания на Фуджейре я славно «попутешествовала» по «Al-KawKab al-Shamalui», начав с личного демонстрационного зала ее хозяина и закончив пыточными мозголомов. И в процессе не только оценила фантастическую роскошь обстановки каждого из помещений этого здания и получила некоторое представление о финансовых возможностях главы торгового дома «Аиша», но и обрела некое виртуальное «мерило» успешности личности в Арабском Халифате. Так вот, в момент передачи меня «из рук в руки» глава этого самого торгового дома практически пресмыкался перед шейхом Аббасом, а значит, наследники Жнеца обладали возможностями, которые не шли ни в какое сравнение с возможностями главы одного из известнейших торговых домов Фуджейры-три, не говоря уже о возможностях излишне самоуверенного мальчишки! Правда, все вышеперечисленное, вместе взятое, вызывало не злость, а жуткую горечь – я понимала, что вместе с Локи и Забавой, вероятнее всего, доживаю последние часы, но ничего не могла изменить!

Или все-таки могла? Мысль, подарившая надежду, посетила меня ближе к четырем утра по корабельному времени и заставила вздрогнуть. Да так сильно, что Ярослав, рука которого покоилась под моим затылком, сгреб меня в охапку еще до того, как проснулся. И, почувствовав, что я вся дрожу, еле слышно зашептал на ухо:

- Я рядом… Стоит прислушаться к своим ощущениям, и ты почувствуешь мои объятия… Теплые, надежные, уютные… И тогда все страхи покажутся мелкими и безобидными…

В его голосе было столько тепла, заботы и искреннего сочувствия, что меня аж заколотило от лютой ненависти к тем ублюдкам, которые жаждали его крови. Впрочем, справляться со страхом, болью и ненавистью меня «научили» более чем хорошо, поэтому уже через несколько мгновений я нашла в себе силы спокойно произнести три слова:

- Я не сплю.

Не знаю, что именно Логачев услышал в этом предложении, но его правая ладонь вдруг прижалась к моему солнечному сплетению, а в голосе появилась укоризна:

- Ну вот, ты в меня совсем не веришь…

- Я бы рада поверить, но слишком хорошо представляю возможности этих ублюдков и понимаю, что с ними лучше не играть! – коснувшись губами его уха, лихорадочно затараторила я, изо всех сил стараясь не сорваться на крик и не разбудить Забаву. – Пожалуйста, не переоценивай свои силы – эти твари льют кровь, как воду, а за твоей спиной любимая подруга, которой еще жить и жить! Не бери грех на душу, вспомни о том, что мы не в Халифате и не в Пограничье, а практически в сердце Империи и, пока не поздно, свяжись с СБ-шниками!!!

- Ты в состоянии не только услышать, но и понять то, что я сейчас скажу? – спросил он, прижав палец к моим губам и, тем самым, попросив прерваться.

Я утвердительно мотнула головой и превратилась в слух.

- Даш, тот, кто хакнул систему безопасности «Левиафана», далеко не дурак! В данный момент практически весь корабль находится под его полным, но незримым контролем, соответственно, воспользоваться системами связи лайнера в качестве ретранслятора абсолютно нереально. Кстати, то, что мы находимся практически в сердце Империи, только ухудшает ситуацию: эти уроды понимают, что отсюда не сбежать. И если мне каким-то чудом удастся связаться с Усть-Илимском, не постесняются превратить восемь с половиной тысяч пассажиров и семьсот членов экипажа в заложников. Или весь корабль в одну огромную бомбу.

Как ни странно, во время этого монолога я не почувствовала в голосе Логачева ни страха, ни отчаяния, ни обреченности – по моим ощущениям, он описывал ситуацию только для того, чтобы ввести меня в курс дела. А сам совершенно точно видел некий выход, причем не только для нас, но и для потенциальных заложников. Само собой, я захотела разобраться, верно ли это ощущение, поэтому задала напрашивающийся вопрос:

- Тогда к чему был вопрос про веру?

Я не видела его лица, но как-то почувствовала появление ехиднейшей улыбки:

- Даш, я влез в систему раньше него! И успел там неплохо порезвиться.

Фраза «корабль находится под его полным, но незримым контролем» все еще звучала у меня в сознании, так что выяснять, что именно Логачев натворил в системе, я не решилась. А так как упиваться чувством вины, давиться горечью и сгорать от ненависти порядком надоело, задала еще один вопрос. Заранее решив, что он будет последним:

- Значит, я должна просто поверить?!

- Да.

- Что ж, убедил! – прошептала я, постаравшись, чтобы он почувствовал всю ту уверенность, которую я вложила в эту короткую фразу. А когда Локи назвал меня умницей, провернулась в его объятиях, нагло вжалась спиной в его живот, подложила широченную ладонь себе под грудь и довольно подытожила: - И теперь я спокойно засну…

…Фраза, сказанная для красного словца, оказалась пророческой – я как-то уж очень быстро провалилась в сон без сновидений и провела в нем без малого восемь часов. Никуда не делась и вера в Локи: весь тот негатив, который рвал душу условной корабельной ночью, стал беспокоить в разы слабее, а будущее стало казаться не таким уж и мрачным. Естественно, мне захотелось поделиться своими ощущениями, но оказалось, что ладошка, греющая ребра все под той же левой грудью, принадлежит отнюдь не Ярославу!

Голос, раздавшийся над ухом, тоже принадлежал не ему, но был наполнен таким же искренним беспокойством и неподдельной заботой:

- Доброе утро, Даш! Как настроение?

- Вашими стараниями превосходное! – мурлыкнула я, сладко потянулась, поняла, что продолжать ночные страдания совсем не хочется, и решила начать день с шутки: - А где хозяин этого роскошного тела?

- Сбежал, бросив его на произвол судьбы!

- А почему «бросил», а не «одолжил»? И потом, произвол такой Судьбы наверняка должен быть чем-то необыкновенным!

- Болтушки, строиться в гостиной! – раздалось из динамиков ДАС.

- О, слышишь, бдит! – хихикнула я. – А ты говоришь «бросил».

Беклемишева мигом оказалась на ногах и «испуганно» округлила смеющиеся глаза:

- Шевелись – команда «строиться» выполняется бегом!!!

Ну, я и заторопилась – выскользнула из-под одеяла, спрыгнула на пол и рванула следом за любительницей поиздеваться над любимым другом. На пороге, естественно, не остановилась – подлетела к Забаве, встала справа от нее, вытянулась в струнку и так же, как она, добросовестно выпятила грудь.

Локи, практически закончивший накрывать на стол, оглядел наш куцый строй и укоризненно помотал головой:

- Девочки, вам совсем-совсем не стыдно?

- Стыдно! И еще как! – вздохнула Панацея и браво затараторила: – Лак на пальчиках ног какой угодно, только не уставной зеленый, трусики разного фасона и цвета, одна маечка заметно прозрачнее второй, а про относительные размеры их содержимого даже стыдно говорить!

Парень страдальчески закатил глаза еще при упоминании пальчиков ног. Когда Забава добралась до «больного» вопроса, еще и скривился. А к концу доклада принял какое-то решение и расплылся в плотоядной улыбке. Правда, озвучил его не сразу. Сначала прошелся вдоль «строя» спереди и сзади, лично оценил все «недочеты», а уже потом остановился перед подругой детства и ехидно усмехнулся:

- Что ж, тогда сразу после перехода в гипер, до которого, кстати, осталось чуть меньше часа, вы отправитесь в косметический салон. Добиваться единообразия в цвете ноготков и приводить в порядок шевелюры.

- Может, накажешь нас не так жестоко? – совершенно убитым голосом попросила Забава.

Он отрицательно помотал головой, выдержал приличную паузу и примирительно улыбнулся:

- На самом деле это не наказание. Мне надо, чтобы вы пару часиков провели в каком-нибудь не очень общественном месте. А то я что-то не понимаю кое-какие нюансы происходящего…

…Отказываться от выполнения этой просьбы, пусть и высказанной не самым стандартным образом, никто не собирался, поэтому во время завтрака мы с Забавой от души «попаслись» на страничках соответствующих заведений. А после того, как искин «Левиафана» разрешил свободное передвижение по кораблю, в сопровождении Ярослава выдвинулись в сторону чем-то понравившегося заведения. Да, по дороге чувствовали себя не очень уютно, но особо не дергались и ни от кого не шарахались. Зато, перешагнув через порог «Королевы красоты» и услышав еле слышный шорох, с которым за нашими спинами задвинулась массивная стеклянная дверь, почувствовали себя брошенными. Впрочем, с ухоженной дамочкой лет сорока в строгом, но элегантном деловом костюме пообщались без какого-либо негатива – озвучили весь список процедур, которые хотели бы пройти, вежливо отказались от ряда «эксклюзивных» предложений и изъявили желание провести расчетные два часа десять минут в тишине и спокойствии.

Свободных процедурных кабинетов для любителей приватного общения в «Королеве» было предостаточно, поэтому сразу после оплаты счета мы были препровождены в уютную комнатку, оформленную в пастельных тонах. Оглядев виртуальное «распахнутое окно», за которым умиротворяюще шелестел молодой листвой весенний лес, быстренько заблокировали входную дверь, затем, не сговариваясь, вытащили из кобур игольники и положили их на сиденья кресел, стоящих вплотную к навороченным «Куаферам». Разобравшись с условным рефлексом, понимающе переглянулись, почти одновременно вздохнули и принялись раздеваться.

Забава избавилась от одежды первой, включила прогрев ложа на своем футуристическом монстре, нацепила стильные защитные очки и повернулась ко мне:

- Даш, я на досуге проанализировала процесс твоего врастания в нашу безумную семейку и пришла к выводу, что он получается достаточно болезненным. Пытаясь подстроиться под внешнюю сторону отношений между мной и Яриком, ты, по сути, ломаешь себя и свои представления о нормальном. Ничем хорошим это не закончится, поэтому я решила дать возможность заглянуть в тот период нашего прошлого, который позволит нас понять…

После этих слов Беклемишева сделала небольшую паузу, чтобы улечься на согревшееся ложе, ткнула в сенсор подтверждения готовности к началу процедур, дождалась опускания крышки и продолжила. Только значительно тише и глуше:

- Он начался в день, когда я узнала о гибели жениха, которого тогда искренне считала центром личной Вселенной. Не знаю, в курсе ты или нет, но остатки флота, выжившего в Левенской Бойне, еле-еле дотянули до Рубежа и забили не только все военные госпитали, но и гражданские больницы планеты обожженными обрубками человеческих тел. Алла Леонидовна сутками не вылезала из операционных, а дома не появлялась вообще. Тем не менее, меня осмотрела. По видеосвязи. И очень приблизительно объяснила сыну, что именно надо сделать для того, чтобы упростить работу специалистам, которые будут возвращать меня к нормальной жизни тогда, когда освободятся. В тот момент эта женщина толком ничего не соображала от усталости, но самое главное – совет тщательно искать и очень осторожно раздувать искорки любых положительных реакций на внешние раздражители – все-таки озвучила. А Локи не только его услышал, но и подошел к делу системно. В смысле, влез в мои учебники, собрал в отдельном файле список всех гипотетически возможных раздражителей и начал искать эти самые искорки. Тем не менее, первое время я реагировала только на его присутствие и голос. Переставала дрожать мелкой дрожью, если он ложился рядом, после долгих уговоров открывала рот, механически глотала воду или жидкую пищу и все! Однако он не сдавался – пробовал раздражать вкусовые рецепторы, экспериментировал с расстоянием между нами и типами прикосновений, играл громкостью голоса, интонацией, ритмом, вкладываемыми эмоциями и так далее, читал вслух мои любимые стихи и романы, рассказывал смешные байки и анекдоты. А еще давал слушать музыку всевозможных жанров и молодежные шоу, терзал ароматический блок ДАС, перепробовал все температурные режимы джакузи, кормил тем, что мне когда-либо нравилось, поил, причесывал и тэдэ. Ну, и параллельно делал все, чтобы у меня не появились пролежни. То есть, каждые час-полтора обтирал с ног до головы, переворачивал, при необходимости подмывал, перестилал белье, менял угол наклона кровати и так далее. Через неделю круглосуточной возни с безвольным телом обнаружились первые искорки – я научилась слышать самые простые команды, вроде как расстраивалась, когда Локи прекращал расчесывать волосы, и демонстрировала что-то вроде очень слабого намека на раздражение, сходив под себя. Сделав вывод, что первыми просыпаются слух и осязание, он удвоил свои усилия в этих направлениях, и искорки начали становиться ярче. Через какое-то время проснулось обоняние – во время очередного сеанса массажа с использованием ароматического масла у меня затрепетали ноздри. А потом мы выбрались на своего рода «плато» и застряли: я послушно ела, пила, справляла нужду по команде, млела от водных процедур и некоторых типов прикосновений, но двигаться дальше отказывалась…

Слушая это повествование, я представляла все то, что стояло за каждой отдельной фразой, и дорисовывала все усложняющуюся картинку тем, что оставалось «за кадром». «Ощутив» боль и сострадание тринадцатилетнего мальчишки, забывшего обо всем на свете ради того, чтобы вернуть вкус к жизни любимой подруге, задохнулась от ненависти к Логачевым. Причем ко всем сразу – его родители помогали посторонним людям, забыв о собственном сыне и воспитаннице, а остальные родичи, декларируя единство на словах, в упор не замечали проблем подростка, живущего в том же поместье. «Услышав» голос Логачева, ласково уговаривающего Забаву скушать еще хотя бы ложечку очень вкусного супчика, ужаснулась количеству его безуспешных попыток обнаружить хоть какую-нибудь искру. «Ощутив» счастье Локи в миг появления самой первой, вдруг поняла, что научиться радоваться таким «мелочам» можно только в очень большом горе. И… поняла, что эта парочка друг для друга делала действительно ВСЕ. Без каких-либо исключений!

А Беклемишева позволяла заглядывать в их отношения все глубже и глубже:

- Судя по тому, что за пять дней топтания на месте каждая искорка превратилась в приличный костер, Ярик вкладывал в меня всю душу без остатка сутками напролет. И добился своего – на рассвете шестого дня я выдохнула слово «Холодно!», с трудом, но перевернулась на бок и обняла Локи за талию. Нет, в тот момент я себя еще не осознавала, но уже тянулась к самому теплому человеку во всей Вселенной. Еще через пару часов вспомнила слово «Пить». А во время очередного сеанса массажа несколько раз произнесла слово «Еще!». К этому моменту я уже плотно сидела на эмоциональных крючках, и Логачев отказался отдавать меня освободившимся врачам. Зато, как хороший рыбак, принялся осторожно вытягивать меня к свету. Сам. Сначала просто добавлял длительности и яркости тем ощущениям, которые мне нравились. Потом начал загонять в ситуации, в которых желание получить привычное удовольствие вынуждало использовать «новые» слова, незаметно отодвигался, чтобы заставить тянуться вслед, прерывал интересный рассказ вопросом, на который напрашивался односложный ответ, и так далее. В общем, к моменту, когда мое сознание все-таки вышло из «стазиса», подсознание «не мыслило» существования без «источника тепла и удовольствий». Говоря иными словами, я физически не могла оставаться одна, ведь даже считанные мгновения, проведенные наедине со своими мыслями, успевали ввергнуть меня в такие глубины душевной боли, что страшно вспоминать. Он это чувствовал и продолжал со мной возиться до тех пор, пока я не нашла в себе силы потребовать, чтобы он вернулся в школу, продолжил тренировки и встал на боевое дежурство. С этого момента рассчитывать на все его время уже не получалось. Но я придумала очень неплохой способ бороться со своей «немощью»: когда он улетал на уроки, забивала голову учебой; отправлялся в рейды – оперировала или повышала квалификацию в Первом Военном госпитале Зеленограда; тренировался – тренировалась вместе с ним…

По ее словам, получив возможность посещать уроки и тренироваться, Локи стал посвящать занятиям каждое свободное мгновение и доводил себя до изнеможения. В результате догнал сверстников всего за четыре месяца. А потом еще и обогнал, устроив себе приличный задел на будущее. И это здорово порадовало, дополнив модель характера Логачева в «правильную» сторону. А вот рассказ о второй влюбленности Забавы я восприняла как-то уж очень болезненно. Вернее, не сам рассказ, а ее отношение к Логачеву во время короткого, но очень бурного романа:

- Несмотря на самоотверженность Ярика, воспоминания о Саше Потемкине продолжали бередить душу даже после того, как я условно выздоровела и вернулась к нормальной жизни. Поэтому на коллегу по имени Тимофей, работавшего в том же госпитале, что и я, среагировала несколько неадекватно – стараясь убежать от прошлого, ухнула во влюбленность и душой, и сердцем. Локи он страшно не нравился, но я этого не слышала – наслаждалась изысканными комплиментами, млела от роскошных букетов и подарков, моталась по ресторанам, ночным клубам и развлекательным центрам, объездила большую часть крупных городов Рубежа и обошла чуть ли не все крупные музеи планеты. Правда, отдаться Теме так и не сподобилась, ибо где-то в глубине души не хотела предавать первую любовь и ни на миг не забывала определение, данное Логачевым этому уродцу. Поэтому, возвращаясь домой под утро, молча забиралась под мышку Ярослава, забывалась счастливым сном, а ранним утром улетала либо в госпиталь, либо к Тимофею. Через пять месяцев такой безумной жизни я совершенно случайно столкнулась в городе с одной из своих старых подружек и стала невольной участницей крайне некрасивой разборки, во время которой внезапно выяснила, что у «похотливой пустышки», кроме меня, есть еще четыре совращаемых объекта. Возвращаться домой, к единственному другу, которого, считай, игнорировала все это время, было ужасно стыдно, поэтому я забилась в какое-то круглосуточное кафе и принялась надираться спиртным…

Локи нашел ее под утро, отследив местонахождение по айдишке. Вломившись в кафе, оплатил счет, поднял Забаву на руки и унес к своему айрбайку. Потом каким-то чудом довез безвольное тело до поместья, спустил в свои покои, уложил в медкапсулу и торчал рядом до тех пор, пока девушка не отошла от жесточайшей алкогольной интоксикации.

- Он не попрекнул меня ни словом, ни взглядом. Хотя прекрасно понимал, что я его, по сути, предала… - помолчав, эдак, с минуту, горько усмехнулась Панацея. – Помог пережить и этот удар судьбы, снова вернул веру в себя и убедил, что жизнь прекрасна и замечательна. Ну, а включать голову прежде, чем пускаться во все тяжкие, я научилась сама, разобрав на атомы и тщательно проанализировав жизнь следующего ухажера, появившегося после первого же выхода на работу. Увы, трое суток серфинга в Сети по страничкам Константина Стрешнева, его родных, друзей и бывших девушек напрочь лишили желания продолжать какое-либо общение. А после Кости было еще несколько не очень приятных историй с ухажерами, после которых у меня появилось стойкое омерзение ко всем представителям сильного пола…

Одним омерзением не обошлось – заявившись домой после расставания с очередным разочарованием, Забава решила утопить душевную боль в вине. И, приняв на грудь бутылки полторы, вдруг «прозрела». Решив, что трагедия с женихом и крах отношений со всеми последующими мужчинами – это наказание. За то, что она нарушила обещание, данное самой себе в далеком детстве!

- Поутру, протрезвев, я включила голову и вроде как убедила себя в том, что этот тезис не имеет ничего общего с действительностью… - после небольшой паузы криво усмехнулась Беклемишева. – Но где-то в глубине души была непоколебимо уверена в том, что моя собственная жизнь закончилась в день гибели родителей. А эта, вторая, должна целиком и полностью посвятить Ярику. Ведь все то время, которое жила им одним, я была по-настоящему счастлива…

Очередная демонстрация «абсолютного доверия с максимально возможной открытостью» зацепила до глубины души и вызвала нешуточные угрызения совести. Тем не менее, признаться в том, что дала Ярославу клятву Служения только для того, чтобы получить возможность летать вместе с ним в рейды и мстить, я так и не решилась. Рассказала о беззаботном детстве, подружках, в беседах с которыми я строила свои первые планы на будущее, и о стайке воздыхателей, регулярно устраивавших драки под окнами нашего дома. Потом о торжественной церемонии захоронения урн с пеплом военнослужащих Первого Пограничного, погибших при исполнении воинского долга, во время которой я никак не могла поверить, что небольшая ваза, накрытая флагом Империи, это все, что осталось от большого, сильного, веселого и очень доброго папы. О переезде на Рубеж, о мертвых глазах мамы, так и не сумевшей смириться с потерей мужа, о первых годах учебы и о многом другом. Правда, о своем похищении и обо всем том, что со мной происходило на Фуджейре, не сказала ни слова, но лишь потому, что ни на миг не забывала о том, что нас разговор могут слушать посторонние. Но все равно выговорилась так, что, покидая ложе «Куафера», могла служить живым доказательством истинности рекламного слогана компании-производителя этих капсул – «Мы обновляем и тело, и душу…». А когда оделась, внезапно почувствовала потребность заглянуть в виртуальное «зеркало», развернутое во всю стену. Между прочим, первый раз с момента попадания в руки людоловов. И нисколько не разочаровалась, поняв, что стараниями Локи и Забавы ненависть к отражению куда-то исчезла…

…Первые часа полтора после выхода из «Королевы красоты» Локи таскал нас по «Левиафану». Выяснить цель этих мотаний не представлялось возможным, и нам с Забавой приходилось делать вид, что мы в восторге от «экскурсии». Нет, скучно не было. Ведь до этого я никогда не видела, что окружает корабль, движущийся в гипере, а экраны обзорной палубы, по которой мы гуляли минут двадцать с лишним, демонстрировали различные варианты адаптации этой «картины» под возможности человеческого глаза. Таким же познавательным оказался и визит в самое большое казино седьмой палубы – тут я смогла воочию увидеть буйство страстей в глазах завзятых игроманов, не раз и не два показанное в художественных голофильмах, сделать первую в своей жизни ставку на настоящей рулетке, ощутить разочарование от проигрыша и порадоваться выигрышу Забавы. Пятая палуба, на которой располагались развлекательные заведения для пассажиров второго класса, удивила количеством лиц, находящихся в состоянии алкогольного опьянения. Восьмая, на которую выходили шлюзы спасательных капсул – очень низкой температурой воздуха и излишне ярким светом потолочных панелей. А визит на галерею, с которой можно было понаблюдать за рубкой корабля и теми членами экипажа, которые находились на дежурстве – обилием желающих хоть на миг, да почувствовать романтику Большого Космоса.

Обед в ресторане «Фудзияма» доставил море удовольствия как непривычным дизайном помещения и формой одежды живых официанток, так и весьма своеобразным вкусом блюд, готовящихся по рецептам канувшей в Лету Японии. Кстати, если бы Локи выбрал для посиделок не стол в общем зале, а один из приватных кабинетов, отделенных от соседних стенками из рисовой бумаги, было бы совсем хорошо. А так пришлось сидеть в перекрестии взглядов нескольких молодежных компаний, решивших побаловаться сырой рыбой и мраморным мясом, и от безделья наблюдать за плавными перемещениями девушек в разноцветных одеждах-юкатах с широченными поясами-оби и сандалиями-гэта на босу ногу.

Зато следующая точка «маршрута» по-настоящему повеселила – вломившись в развлекательный центр «Машина Времени», мы провалились в далекое прошлое Старой Земли. В первом тематическом зале почувствовали себя ковбоями – попытались усидеть на бешеных быках, поучаствовали в драке с «посетителями» салуна в крошечном городке Дикого Запада и повоевали с «индейцами». Во втором нашли берлогу «медведя», выманили его наружу и завалили, пользуясь одними рогатинами и ножами. Там же побросали бумеранг в чертовски крупных, жирных, но подвижных птиц и постреляли из примитивных луков по оленям. В третьем оказались в центре жаркой песчаной пустыни, «обнаружили» ранее неизвестную пирамиду, докопались до входа и, то и дело вляпываясь в разнообразные ловушки, долго и упорно исследовали темные коридоры, узенькие воздуховоды и погребальные камеры с тяжеленными саркофагами. А перед тем, как ввалиться в четвертый, почти полчаса подбирали комбинезоны, ботинки, перчатки, обвес и тому подобную дребедень. Зато, сражаясь не на жизнь, а на смерть в тактическом симуляторе штурма космической базы, выглядели более чем аутентично. И не только «выглядели»: разобравшись с правилами игры, поддались нешуточному азарту, до позднего «вечера» громили команды условных противников и ушли непобежденными.

Кстати, именно в этом центре Логачев единственный раз за весь день показал, что сосредоточен отнюдь не на одних развлечениях. Однако нехороший прищур, появившийся при самом обычном взгляде на экран комма во время «шопинга», исчез буквально через пару мгновений. А ему на смену вернулась прежняя безмятежность.

Выбравшись из «Машины Времени», мы поняли, что страшно проголодались. Но все равно продолжили двигаться по некоему маршруту. Прошли мимо доброго десятка разнообразных ресторанов и кафе, пробились через толпу веселящейся молодежи, вывалившейся из ночного клуба «Арктур», и вломились в ничем не примечательное заведение со странным названием «Премудрый Пескарь». Не расслабились и внутри – проигнорировали два очень уютных закутка со столиками на четверых, пересекли практически весь центральный зал, «совершенно случайно» обнаружили «подводный грот» с двумя столиками в виде раковин-жемчужниц и так впечатлились их оригинальностью, что просто не смогли не занять единственный свободный.

Догадаться, что Ярославу зачем-то понадобились две девушки, обосновавшиеся за соседним, особого труда не составило, поэтому мы с Забавой сходу включились в его игру и превратили процесс знакомства в самую настоящую феерию. В результате меньше, чем через десять минут после нашего появления в «гроте» столики были сдвинуты вместе, две скатерти заменены на одну большую, а заказ сестер Болотниковых был аннулирован, как не соответствующий моменту. Впрочем, противостоять нашему напору было почти нереально – если во время охмурения студенток с Тихвина-3 Локи усиленно изображал молчуна-порубежника, а отрывались только мы с Панацеей, то тут он развернулся по полной программе и не только органично влился в спевшийся дуэт, но и взял на себя руководство получившимся трио.

В общем, к моменту, когда перед нами появилась здоровенная супница с янтарной ухой, черный хлеб и расстегаи с вязигой, яйцами и луком, практически каждая шутка «бога шалостей и проказ» встречалась дружным многоголосым смехом. А после того, как Анастасия с Елизаветой заказали и тут же лихо употребили по пятьдесят граммов «Белогорской», смех превратился в совершенно неприличный хохот.

Я веселилась вместе со всеми. Однако вторым слоем сознания анализировала поведение Логачева и очень быстро поняла, что этот «охмуреж» является таковым только по названию. Ибо единственная личность, теоретически заинтересованная в переводе знакомства в горизонтальную плоскость, ненавязчиво выясняла вещи, которые для достижения этой цели не требовались. Кстати, я обратила внимание не только на эту странность, но и на кое-какие нюансы в поведении Болотниковых. Скажем, о целях своего появления на «Левиафане» они говорили с большим удовольствием и без направляющих вопросов. При этом старшая не скрывала того, что фанатеет с Оборотня, а младшая периодически воспоминала о том, что он ей «совершенно не интересен». Так же охотно они рассказывали и о столице Усть-Илимска Новоалексеевске, в котором, как я поняла, прожили всю свою жизнь, о самых известных достопримечательностях родной планеты и о местных ВУЗ-ах. Зато все, что касалось их родителей, рода и планов на будущее, описывалось крайне скупыми мазками и без души.

Кстати, Локи заметил это намного быстрее меня, и продолжил касаться этой темы настолько незаметно, что девчонки, сами того не замечая, выбалтывали нужные ему факты в процессе рассказов о чем-то другом. Ну да, я искренне восхищалась, ведь в процессе подготовки поступлению в Белогорскую АМО прослушала не один десяток профильных учебных курсов и понимала, что на самом деле присутствую при завуалированном допросе, проводимом очень неплохим профессионалом! Увы, уровень моей подготовки в этом вопросе был неизмеримо ниже, поэтому я оставила «кесарю кесарево» и сосредоточилась на ведении своей партии. Тем более, что все съедобное за столом постепенно заканчивалось, спаивать девчонок Ярик точно не собирался, а значит, близилась некая поворотная веха в нашем общении.

Долгожданный момент наступил после того, как Забава, я и сестры Болотниковы единогласно отказались от десерта, а Локи изумленно выгнул бровь, задумчиво погладил округлившийся животик подруги детства и авторитетно заявил:

- Ну да, согласен, с такими пузиками должно быть не до вкусняшек! Впрочем, если правильно подойти к решению столь серьезной проблемы, то насладиться тем же мороженым можно будет совсем скоро!

- «Правильно» – это как? – хором заинтересовались мы с Забавой и получили вполне логичный ответ:

- Отключать генераторы силы тяжести «Левиафана» негуманно по отношению к остальным пассажирам. За бортом, в спасательных скафах, не так комфортно и весело, как хотелось бы. Остается бассейн или джакузи, в которых гравитация не чувствуется.

- Не, бассейны отметаем, ибо в них всегда слишком многолюдно… - заявила Забава, по моим ощущениям, намеренно выбрав именно тот вид продолжения общения, который и требовался Логачеву. – Зато в джакузи будет здорово. Особенно в нашем.

- У вас в каюте есть джакузи? – приятно удивилась Лиза.

Тут эту парочку поддержала и я:

- Ага! Персон на восемь! А еще мощнейшая ДАС с совершенно сумасшедшим выбором предустановок. Вчера, во время стыковки «Левиафана» к орбитальной станции вашего Усть-Илимска я воспользовалась всего одной – и наша постель оказалась в центре поляны, вокруг которой сплошной стеной стоял хмурый вечерний лес, а на потолке, превратившимся в постепенно темнеющее небо, вскоре начали загораться звезды…

- К джакузи подойдет полынья в самом центре замерзшего озера, крупные снежинки, падающие с низкого неба, белые ели, выстроившиеся вдоль далекого берега, и клубы пара, поднимающиеся над черной водой… - мечтательно расфокусировав взгляд, пробормотала Анастасия.

- Почему бы и нет? – пожала плечами Забава. – Лично я с большим удовольствием оценю такую картинку. Особенно если черная вода будет достаточно теплой, а под рукой окажется бокал с каким-нибудь вкусным коктейлем, мороженое и шоколад…

…Когда мы вышли из ресторана, оказалось, что корабельный вечер уже вступил в свои права. На центральной «площади» стало значительно многолюднее, количество подвыпивших пассажиров чуть ли не утроилось, а большая часть свободных мужчин уже подыскивало себе дам на предстоящую условную ночь. Обратили внимание и на нас. Однако Локи, который, по моим ощущениям, «работал» сразу в нескольких «измерениях», вовремя срисовал недвусмысленные поползновения первой же группы парней и как-то незаметно перестроил нашу пятерку. В результате он, нагруженный тактическим рюкзачком с уже не нужным игровым шмотьем, оказался на острие клина, сестры Болотниковы держались за предплечья нашего единственного кавалера, а мы с Забавой изображали грозных телохранительниц.

Учитывая четыре отнюдь не игрушечных игольника на две «охраняемые персоны», намек получился предельно понятным и с легкостью «переводился» одним словом – «Наше!». В результате количество заинтересованных взглядов осталось тем же, но число смельчаков, готовых рискнуть здоровьем ради призрачной возможности отбить девчонок у более удачливого конкурента, упало практически до нуля. Ну, не считать же таковыми пару не вяжущих лыка одиночек, пытавшуюся познакомиться с нами по пути к лифтам?

Пока спускались на нашу палубу, чуть протрезвевшая Анастасия вдруг шлепнула себя по лбу, схватилась за комм, быстренько набросала какой-то текст и отправила его по назначению.

- Родителям? – поинтересовался Локи.

- Нет, старшей подруге: она нашла знакомых своего возраста и отрывается уже вторые сутки. Но предупредить все равно надо.

- Правильно! – хором согласились мы и неторопливо побрели в сторону каюты. А когда вломились в гостиную, сходу утащили девочек во вторую спальню. Подбирать купальники.

Фигурки у Анастасии и Елизаветы оказались выше всяких похвал. То есть, кроме естественной красоты и породы в них чувствовался труд если не живых профессионалов, то очень высококлассных виртуальных тренеров. И пусть у младшей чуть больше, чем стоило, «прорисовывались» дельтовидные мышцы, предплечья и икры, а старшая себя слегка запустила, общей картинки это не портило.

Со вкусом и чувством меры было ничуть не хуже. Для начала эта парочка не уродовала свои тела ни пирсингом, ни татуировками, ни альтернативным дизайном… хм… прелестей – идеально гладкая кожа радовала глаз первозданной чистотой и свежестью. А правильно подобранное белье только подчеркивало естественную красоту тел. Далее, вместо того чтобы выбрать купальники согласно последней моде, как сделало бы абсолютное большинство моих одноклассниц, они заказали вечную «классику». А на комплекты с высокотехнологичными изысками, меняющими прозрачность в зависимости от сердцебиения хозяйки, по таймеру или по команде с комма, даже не посмотрели. Ну, и не задурялись с поисками всяких там парео, накидок на плечи и тому подобной ерунды.

Кстати, ничуть не меньше, чем чувство вкуса, впечатлила и их внутренняя уверенность в себе. Несмотря на то, что назвать род Болотниковых особо сильным или невероятно древним было сложно, обе девчонки держались так, как будто в их жилах текла как минимум княжеская кровь. И нисколько не играли: любое их движение, жест или реакция на поведение окружающих были настолько естественными и привычными, что до Фуджейры я, без всякого сомнения, стала бы комплексовать. А так отрешенно отметила эту особенность поведения, удивилась своему спокойствию, проанализировала ощущения и… пришла к выводу, что мой текущий статус ничуть не ниже.

Как вскоре оказалось, пока наша четверка наводила красоту, Локи трудился в поте лица. В результате его стараний в кресле перед входом в ванную обнаружилось четыре пластиковые упаковки с тематическими нарядами, состоящими из махровых халатов, смешных меховых тапочек с заячьими ушами, теплых варежек и совершенно убойных зимних шапочек.

Игнорировать требование «Без спецодежды не входить!», появившееся над дверью, мы не решились, поэтому привели свой внешний вид в соответствии с пожеланиями единственного мужчины, переступили через порог и ахнули: к картинке, придуманной Анастасией Болотниковой, прилагались поздний вечер, звездное небо и вполне реальный морозец. А легкий «ветерок», дующий со стороны сауны, придавал виртуальной поземке даже слишком большую достоверность!

Реакция сестричек откровенно повеселила – как только Забава закрыла дверь в теплый коридор, и наши голые лица, шеи и ножки в полной мере ощутили суровый нрав царства Ледяного Безмолвия, гостьи радостно заверещали, промчались несколько метров до бортика «полыньи», сорвали с себя «спецодежду» и с гиканьем попрыгали в «черную воду»!

Еще смешнее стало потом, когда пришло время определяться со взаимным расположением – сообразив, что мест рядом с единственным парнем всего два, Болотниковы растерялись. Кстати, первый раз за вечер. И нарвались на игривую шутку Забавы:

- У Локи длинные руки, горячее сердце и буйная фантазия, так что советуем сдаваться сразу!

- Все равно дотянется и согреет, как следует?! – сообразив, что нам все равно, кто, где и как будет сидеть, хихикнула Лиза и нахально влезла под правую руку Ярослава. Старшая чуть поколебалась, но все-таки последовала примеру сестры и скромненько привалилась к его левому боку. А мы с Беклемишевой, поймав многозначительный взгляд «главы семьи», подплыли к подносу, на котором исходили паром четыре толстостенные стеклянные кружки, и передали две из них нашим гостьям.

Горячая вода, невероятно вкусный глинтвейн, «вовремя установившееся безветрие», едва заметный морозец, звездное небо над головами и негромкий голос Локи постепенно меняли наше настроение, и в какой-то момент беседа сменила темп и лад. Расслабившаяся Болотникова-младшая, напрочь забыв о каком-либо стеснении, привалилась спиной к груди Ярослава и вжалась затылком в его ключицу. Анастасия подлезла под вторую руку, прикрыла глаза и о чем-то грезила. А Забава совершенно неожиданно оказалась в моих объятиях и чуть ли не мурлыкала от удовольствия.

Несмотря на то, что промежутки между отдельными фразами беседы становились все длиннее и длиннее, никакого дискомфорта не чувствовалось. Наоборот, судя по моим ощущениям, единственным человеком, который продолжал работать, был Логачев. А все остальные, включая меня и Панацею, беззастенчиво наслаждались совершенно восхитительным ощущением уюта и эмоциональной близости. Кстати, о том, что этот парень продолжает добирать некую информацию, яснее всего говорили пальчики Беклемишевой – пока Ярослав подводил разговор к теории семи рукопожатий , они совершенно спокойно лежали на моих ладонях. Зато, как только дело дошло до конкретики, и над «полыньей» начали появляться голографии «наших знакомых», вроде как «проживающих на Усть-Илимске», нервно задергались. После того, как Болотниковы не узнали никого, и Локи плавно сменил тему, снова замерли в неподвижности, чтобы напрячься на следующей лжи.

Не знаю, как Забава, а я в упор не видела смысла в большинстве действий, которые в течении корабельного «дня» предпринял Ярослав. То есть, если прогулку по восьмой палубе можно было расценить, как подготовку к бегству с корабля, то все остальное, начиная с обеда в общем зале «Фудзиямы» и заканчивая демонстрацией сестрам Болотниковым абсолютно незнакомых лиц, вызывало дикое желание под любым предлогом утащить Локи в нашу спальню и добиться хоть каких-нибудь объяснений. Увы, мысль о том, что нас может слушать тот самый «профи», с появления которого на борту «Левиафана» и начался весь этот бардак, заставляла держать желания в узде. И мотивировала продолжать пусть непонятную, но, вне всякого сомнения, нужную игру.

Вот я и играла. Истово, вкладывая всю душу в каждое слово, жест или взгляд. И иногда проявляла инициативу. Хотя в глубине души и побаивалась, что она может поломать Локи его партию. Ан нет, когда Анастасия, пытаясь поставить очередную опустевшую кружку из-под глинтвейна на бортик, чуть не смахнула в воду мой «Кипарис» и поинтересовалась, зачем мы постоянно таскаемся с оружием, Логачев и Беклемишева не только объяснили причины, но и сочли необходимым дать понять, что я им уже не посторонняя:

- Накануне подписания мирного договора по итогам Последней Войны наши ВКС закончили зачистку одной из четырех обитаемых планет системы Фуджейра… - вздохнула Забава. – Просто так отдавать Халифату целый мир, да еще и терраформированный еще в первую волну колонизации, никто не захотел, поэтому на нем поселились самые боевые и воинственные ветви дворянских родов Империи. Увы, жители трех остальных обитаемых планет системы не собирались мириться с такой «несправедливостью», и первое время устраивали небольшие вылазки на нашу территорию, дабы иметь причины гордиться своей храбростью и непримиримостью. Потом их аристократия обратила внимание на красоту наших женщин, и в системе началась необъявленная война.

Решив, что вступление затянулось, дальше продолжила я:

- Наш Рубеж, как вы, наверное, догадываетесь, православный, а граждане трех Фуджейр исповедуют ислам. Согласно Корану, мужчине позволено иметь и жен, и наложниц, причем стать последней женщина может только в двух случаях – если она, уже будучи рабыней, продана или подарена своему господину, или если взята в плен. Самая состоятельная часть населения Халифата предпочитает брать наложницами наших соотечественниц. А раз имеется спрос, то находятся и люди, готовые обеспечить предложение. В результате на нашу планету регулярно прилетают боевые группы людоловов, жаждущие взять в плен и продать владельцам аукционных домов девушек, еще не познавших мужчины. Корабли этих ублюдков оборудованы самыми современными генераторами маскировочных полей, соответственно, охотники за юностью и красотой частенько похищают будущие лоты даже рядом с крупными городами.

- В общем, для нас оружие – это жизнь. Причем не только своя, но и всех окружающих. Поэтому в личной иерархии каждого порубежника или порубежницы оно по значимости занимает второе место. А на первом стоят личности, которым мы доверяем спину и которые, в конечном итоге, становятся частью нас… - подытожил Локи. Потом сделал небольшую паузу, поймал мой взгляд и мягко улыбнулся: - Мне повезло, у меня таких две!

- И мы уже одно целое… - мурлыкнула Забава, прогнулась в пояснице, запрокинула голову и чмокнула меня в подбородок.

Вдумавшись в последнее признание, Болотникова-старшая несколько секунд невидящим взглядом пялилась в «ночную тьму», потом посмотрела на Беклемишеву и очень осторожно поинтересовалась:

- Но ведь… у вас… совпадают не все интересы, верно?

- Настен, ну какая, к чертям, может быть ревность к тем, кого ты ощущаешь частью себя, если нет уверенности в том, что встретишь завтрашний день?! – возмущенно воскликнула Елизавета и решительно тряхнула мокрыми волосами: - Знаете, а я бы хотела жить у вас на Рубеже! Да, там страшновато. Но большая часть тех, кто вас окружает, настоящие! Они не лгут в глаза, не плетут долгоиграющие интриги, не продают…

Последнее слово заставило Забаву напрячься. Но на смысле ее ответа это напряжение не сказалось:

- Да, так и есть. Но минусов хватает и у нас. Один из самых неприятных заключается в том, что процентов девяносто населения Рубежа живет сегодняшним днем и не хочет строить долгоиграющие планы даже там, где они необходимы.

- Знаешь, я предпочту короткую, но яркую, насыщенную и честную жизнь тому зловонному болоту, в котором мы с Настей прозябаем последние годы… - криво усмехнулась Болотникова-младшая, сообразила, что разговор вот-вот свернет куда-то не туда, и решительно вернула его в прежнюю колею: - В общем, мне по душе искренность, открытость и прямота! Поэтому я сделаю первый шаг: мне уже часа полтора хочется почувствовать нежный, чувственный и долгий поцелуй в шею. И, Локи, я буду счастлива, если твоя левая рука поласкает мою грудь…

Глава 12

Глава 12. Ярослав Логачев.

25 марта 2352 года по ЕГК.

«Первый шаг» Лизы стал для меня абсолютной неожиданностью, поэтому я на миг завис. Заметив это и мгновенно сообразив, что заявление Болотниковой-младшей не вписывается в мои планы, Забава ощутимо напряглась. А Даша, в этот момент стоявшая на коленях у бортика и ломавшая на части очередную шоколадку, очень правдоподобно изобразила поволоку во взгляде, скользнула к нашей троице и припала губами к шейке Елизаветы!

Логика поступка была понятна без слов – обижать сестричек Федосеева не хотела от слова «совсем», а высказанное желание допускало альтернативную трактовку, которая с достаточно большой вероятностью должна была либо остудить молодую и явно неопытную девушку, либо заставить рассмеяться всех остальных. Ага, как бы не так – вместо того, чтобы отшатнуться или, хотя бы, покраснеть, Лиза одной рукой прижала Дашу к себе, а второй нащупала мою ладонь и запустила ее под тоненькую ткань своего лифчика!

Тихий стон наслаждения, сорвавшийся с ее губ в тот момент, когда я прикоснулся к твердой горошинке соска, напрочь отключил критическое мышление… Насте. И она поцеловала Забаву. Причем, не мелочась, сразу в губы и от всей души. Каюсь, в этот момент я чуть было не расплылся в счастливой улыбке. Ведь возможность увидеть настоящую растерянность глазах все знающей и все умеющей «наставницы» лихвой компенсировала все те двусмысленные шуточки, издевательства и провокации, которые мне пришлось вынести за годы нашей дружбы! Только любовь к ней никуда не делась, поэтому пришлось выводить изворотливость на форсаж, дотягиваться до Болотниковой-старшей, привлекать к себе и «радовать» поцелуем, от которого у нее напрочь отказали тормоза. А потом прекращать начинающийся бардак:

- Девчат, вы классные, и в любой другой день я, не задумываясь, бросился бы в омут страсти с головой. Однако именно сегодня, как ни обидно, не могу себе позволить выключить мозги даже на жалкие полчаса!

- Почему? – хрипло спросила Болотникова-младшая, как оказалось, успевшая «выпустить на свободу» одну грудь Федосеевой и как следует оценить ее упругость.

- На «Левиафане» творится что-то непонятное… - не без труда оторвав взгляд от прелестей своей спутницы, вздохнул я. – Хакер, личность которого я не могу идентифицировать до сих пор, взломал систему безопасности корабля и взял ее под полный контроль. Для того, чтобы подглядывать за соседями, полного контроля не требуется, и мне здорово не нравится происходящее…

- А ведь ты не лжешь! – неожиданно выдала Настя, пристально вглядывавшаяся мне в глаза.

- Не лжет… - подтвердила Даша, с какой-то странной грустью растрепавшая волосы Лизе. А та, явно обрадовавшись мимолетной ласке, на удивление быстро включила голову:

- Если лайнер под полным контролем этого самого хакера, а ты так спокойно об этом говоришь, значит, ваша каюта как-то защищена от постороннего любопытства?

- Да, для любителей подглядывать транслируется достаточно правдоподобная картинка попойки в гостиной.

- Когда взломали систему? – спросила Настя и заранее зябко поежилась.

Я мысленно усмехнулся и ответил не только на этот, но и еще на два напрашивающихся вопроса:

- Сразу после завершения посадки пассажиров в Усть-Илимске. По ряду причин я имел все основания считать, что анонимный хакер и его возможные помощники начнут добиваться своих целей либо во время движения «Левиафана» к зоне перехода, либо в промежутке между выходом из гипера и стыковкой к орбитальной станции Торжка. Однако по пути к ЗП-шке потенциальные злоумышленники себя не проявили…

- …и вы, как настоящие порубежники, решили провести двое суток прыжка, отрываясь по полной программе? – понимающе улыбнулась Болотникова-старшая.

Младшая оказалась внимательнее. Поэтому ощутимо помрачнела:

- Ты сказал, что «имел основания считать». Значит, что-то изменилось?

Я утвердительно кивнул:

- Да, порядка сорока минут назад начались непонятные шевеления. И теперь отрываться по полной программе несколько безрассудно.

- Так, стоп! – перебила ее старшая. – Если я правильно поняла, то в сильно упрощенном виде ситуация выглядит приблизительно так: некий анонимный злоумышленник взломал систему безопасности корабля, ваша паранойя позволила это не только заметить, но и предпринять некие меры, и теперь вы спокойно ждете начала их телодвижений, так как уверены, что имеете неплохие шансы выжить. Верно?

После этого коротенького монолога на меня уставились все четыре девчонки. Самой взволнованной выглядела Анастасия, ее сестра лелеяла какие-то очень воинственные планы, Даша казалась олицетворением непоколебимого спокойствия и фатализма, а Забава изображала живое воплощение слепой веры в любимого друга. Но ответа ждали все до единой, и я его озвучил. Намеренно не став приукрашать реальность:

- Я действительно сделал все, что в моих силах, но при отсутствии какой-либо информации о количестве злоумышленников, их целях и возможностях могу с уверенностью утверждать лишь то, что какие-то шансы выкрутиться действительно есть. Причем у всех пятерых. А спокойны мы, порубежники, по целому ряду причин. Во-первых, страх мешает адекватно реагировать на реальную угрозу, поэтому у нас, на Рубеже, справляться с ним учат чуть ли не с младенчества. Во-вторых, мы настолько привыкли жить в постоянной готовности к бою, что не видим принципиальной разницы между тем, что в любой момент может случиться дома, и тем, что нам потенциально угрожает на этом лайнере. В-третьих, не хотим тратить время, которое можно посвятить самым близким людям, на абсолютно бессмысленные страдания. И, в-четвертых, если выкрутиться не получится, то мы уйдем из жизни так, как полагается порубежникам. То есть, весело, с огоньком и прихватив с собой как можно больше врагов!

Услышав столь неоднозначные объяснения, Болотникова-старшая помрачнела еще больше. Затем мотнула головой, словно соглашаясь со своими же мыслями, и твердо заявила:

- Толку от нас немного, но мы в деле! В смысле, поможем всем, что в наших силах, и беспрекословно выполним любой приказ. Кроме того, забудем про бессмысленные страдания прямо сейчас и начнем согревать теплом своих душ вас.

- Ну, а когда все это тем или иным способом закончится, потребуем продолжения начатого… - нахально добавила младшая.

В том, что все вышеперечисленное сказано не просто так, мы убедились буквально через несколько секунд – закончив озвучивать принятое решение, Лиза скользнула к бортику, взяла губами кусочек шоколада и предложила его Даше. Когда та, озадаченно хмыкнув, «в той же технике» приняла угощение, довольно улыбнулась, вернулась обратно и вжалась в меня спиной. А затем приподняла обнаженную грудь к поверхности воды и требовательно потерлась затылком о мою ключицу:

- Ласкай дальше – голову терять не буду…

…Перетащить на себя внимание обеих Болотниковых оказалось не так уж и сложно, и где-то через четверть часа после завершения разговора они, совершенно одинаково привалившись ко мне, млели от чего-то среднего между массажем и ласками. Забава с Дашей, ставшие заложницами придуманной легенды, были вынуждены отыгрывать придуманные роли. И делали это очень достоверно: Беклемишева полулежала в объятиях Федосеевой, наслаждалась ее прикосновениями, а иногда, прогибаясь в пояснице, тянулась к шее подруги и обжигала ее «нежным» поцелуем. Кстати, стараниями кого-то из этой парочки легкий морозец сменился оттепелью, поздний вечер превратился в середину ночи, звезды затянуло облаками, а еле слышный плеск воды дополнился удивительно красивой инструментальной музыкой. В общем, если бы не мой комм, на экран которого приходилось посматривать с завидной регулярностью, я бы, наверное, задремал. А так балансировал на грани уютного забытья и почти целомудренными ласками удерживал Настю и Лизу в состоянии, в котором им было не до страхов перед будущим.

К сожалению, эта идиллия продолжалась не так уж и долго – в пятом часу утра по корабельному времени, когда я почти убедил себя в том, что сегодня никаких неприятных сюрпризов можно не ждать, левое запястье «дернуло» тревожным вибросигналом. И я, мгновенно перейдя в боевой режим, уставился на всплывшее окно.

Секунд шесть-семь, потребовавшихся для того, чтобы разобраться с информацией, сброшенной микродронами, девочки, кажется, даже не дышали. Но как только я опустил руку и скрипнул зубами, задали один и тот же вопрос:

- Что, началось?!

Отвечать, видя не лица, а контуры, было не очень комфортно, поэтому я включил верхний свет процентов на двадцать максимальной яркости, дождался, пока адаптируется зрение, и утвердительно кивнул:

- Да. Только что системы жизнеобеспечения почти всех отсеков корабля начали плавно менять химический состав воздуха. Соединение, которое будет синтезировано в обычных каютах через двенадцать-пятнадцать минут, отправит их обитателей в долгий медикаментозный сон. Зато те пассажиры и члены экипажа, которые в это время будут находиться в коридорах и общественных местах, почувствуют стремительное ухудшение самочувствия, потеряют сознание, и их коммы в автоматическом режиме вызовут меддроидов. То есть, в конечном итоге, отправят хозяев в медблоки. Ну, а через час тридцать семь с секундами «Левиафан» вывалится из гипера черт знает, где!

- Это ведь не все, верно? – облизав пересохшие губы, спросила Забава, как обычно, увидев в моих глазах в разы больше, чем все остальные.

Я потер подбородок и нехотя кивнул:

- Угу. Вчера, где-то в первой трети пути до зоны перехода, тип, хакнувший систему безопасности, повесил полевые метки на двенадцать девушек в возрасте от шестнадцати до девятнадцати лет и в крайне ленивом режиме принялся отлеживать их перемещения. Сегодня он хорошенечко изучил обитательниц кают первого и второго класса, после чего добавил к первому списку еще сорок семь девочек от девяти до четырнадцати и без малого сотню молодых и красивых девушек постарше.

- Ты хочешь сказать, что это не аббасовичи? – без труда вычленив из объяснений самое главное, прищурилась Федосеева.

- Вне всякого сомнения! – подтвердил я. И для ясности добавил еще пару коротеньких уточнений, понятных только нам: – Мужчин в этом списке нет вообще. А ты и Забава появились в нем только сегодня.

- Это меняет многое! – деловито заключила Панацея и требовательно уставилась мне в глаза: - Ладно, к черту лирику! Скажи, что мы делаем сейчас?

К ответу на этот вопрос я подготовился еще во время посещения «Машины Времени», поэтому мотнул головой в сторону двери в гостиную:

- Там, на диване, рюкзачок с комбезами, ботинками и всем тем, что мы купили вроде как для игры. Магазины для массогабаритных имитаций игольников выполнены из дешевого пластика, однако соответствуют всем флотским стандартам и гарантированно выдерживают один цикл полной разрядки в настоящем оружии…

- То есть, одеваемся, забиваем иглами все имеющиеся магазины и настраиваемся на визит гостей? – «перевела» Федосеева и, дождавшись утвердительного кивка, стремительно выскочила из воды.

Морозить ноги о ледяной пол, естественно, не захотела – вдела ноги в первые попавшиеся меховые тапочки и рванула сушиться. Через миг по той же трассе пронеслась и Забава, втиснулась в кабинку к Федосеевой и врубила обдув горячим воздухом на полную мощность. А я, проводив девчонок задумчивым взглядом, порадовался их сосредоточенности на поставленной задаче и, наконец, обратил внимание на Болотниковых.

Вооружать их было нечем. Да и с нормальной одеждой для этой парочки было не ахти. Однако лишать девочек возможности побороться за свои жизни я не мог, поэтому еще раз оглядел тренированные фигурки и, пытаясь поймать мысль, мелькнувшую на краю сознания, неопределенно повел руками:

- Это… тренажеры или что-нибудь прикладное?

- Это, вообще-то, сиськи, которые ты должен был успеть очень неплохо изучить! – поддела меня Лиза и тут же посерьезнела: - Прости, нервное – волнуюсь! Мы занимаемся рукопашкой с пяти лет. Есть навыки владения коротким клинковым оружием, но не особо продвинутые. Со стрельбой значительно лучше, но, как я понимаю, лишних игольников у вас нет.

Наличие навыков работы с холодняком откровенно порадовало, и я перешел на командно-штабной:

- Лишних игольников нет. Сушитесь после девчонок, одеваетесь в свое и подходите в гостиную получать ножи.

Обещание беспрекословно выполнить любой приказ не забыла ни одна, поэтому уже через считанные секунды к душевой кабинке рванули и они. Кстати, успев избавиться от нижней части купальников еще во время инструктажа.

Провожать взглядом еще и их было некогда, и я, разобравшись с самым животрепещущим вопросом, «нырнул» в Сеть. И отнюдь не просто так: использовав «кротовью норку», привычку оставлять которые дядька Фрол вбивал в бестолковые головы личных учеников чуть ли не с первого занятия, добрался до кластера, отслеживающего параметры системы жизнеобеспечения корабля, и довольно оскалился. Ведь теперь можно было выделить те каюты, в которых химический состав воздуха не изменился, а затем определиться с количеством лиц, испортивших нам путешествие!

Само собой, этими двумя действиями я не ограничился – скачал голографии всех семнадцати противников, повесил на каждого из них полевую метку, добавил в список отслеживаемых целей и задал лишней работы без того прилично загруженному расчетно-аналитическому блоку.

РАБ «выстрелил» сразу после того, как я сформулировал последний критерий анализа и выделил одну из голографий алой рамкой. Я прочитал пояснительный текст и основательно загрузился – согласно выкладкам персонального помощника, Завадская Марьяна Борисовна, прибывшая на «Левиафан» вместе с сестрами Болотниковыми и поселившаяся в их каюте, играла против своих младших подруг!

Естественно, я тут же полез в «исходники» и очень скоро убедился, что расчетно-аналитический блок не ошибся и в этот раз: поднявшись на борт «Левиафана», эта дамочка почти сразу же оставила своих подопечных без присмотра и рванула в каюту номер шестьсот сорок девять, а уже через шесть минут после встречи с ее обитателями на Насте и Лизе появились полевые метки. За время, проведенное на борту пассажирского лайнера, Марьяна не посетила ни одного развлекательного заведения, зато регулярно моталась между пятью каютами, системы жизнеобеспечения которых до сих пор работали штатно. Ну, и в данный момент обреталась все в той же шестьсот сорок девятой!

При дальнейших «раскопках» выяснилось, что еще девять моих противников, кстати, все, как одна, оказавшиеся молодыми и тренированными женщинами, являются «оборотнями» и играют против тех, кого, по логике, должны оберегать! Пытаясь найти хоть какую-нибудь закономерность в их действиях, я запустил поиск и по фамилиям опекаемых персон, однако без толку – дворянские рода, к которым принадлежали девчонки с метками, не входили даже в Золотую Тысячу Империи.

Пока я чесал затылок, пытаясь придумать еще какие-нибудь критерии для анализа, в ванную заглянула Забава и серией жестов дала понять, что они готовы. Пришлось отвлекаться от работы, сушиться, одеваться, вооружаться, выдавать Болотниковым половину имевшихся у меня ножей и проверять, насколько уверенно они с ними обращаются.

Да, сначала я здорово расстроился, увидев, что по меркам Рубежа сестры тянут от силы на пятиклассниц, однако вскоре пришел к выводу, что это лучше, чем ничего. Поэтому снова влез в систему, посмотрел, как идет процесс сбора и транспортировки «занедуживших» пассажиров и членов экипажа в медблоки, пробежался по картинкам с камер СКН, показывающих коридоры, в которые выходили двери кают тех, кто заварил всю эту кашу, и вернулся в реальность:

- В общем, так – мероприятие, придуманное не нами, идет своим чередом. Дети, люди в возрасте и все те, чьи организмы по каким-либо причинам находятся не в лучшей форме, уже спят. Те, кто повыносливее, еще бодрствуют и колобродят. На командном мостике и некоторых отсеках началась паника, однако она ничего не изменит – все двери, лифты и межпалубные переходы контролируются хакером, а члены экипажа, пытающиеся вернуть контроль над системой безопасности, от нее надежно отрезаны.

- То есть, первый пункт плана захватчиков, можно считать, удался… - хмуро прокомментировала Забава.

Я утвердительно кивнул.

- А мы шевелиться будем?

- Пока нет. В данный момент мне катастрофически не хватает информации, и я намерен ее получить.

Беклемишева плотоядно ухмыльнулась:

- От тех, кто припрется в гости?

- В том числе. Но сначала задам несколько вопросов Насте и Лизе.

Пятиминутный «допрос» девчонок не дал ни бита нужной информации, а им здорово испортил им настроение. Если обобщить все, что они рассказали, то получалось приблизительно следующее: Завадская появилась в их поместье семь с лишним лет назад, вроде как, по рекомендации коллеги отца, и за время службы показала себя с самой лучшей стороны. Первый год прослужила в должности рядового охранника, хотя, согласно рекомендациям, имеющимся допускам и лицензиям, запросто могла претендовать на должность начальника охраны всего поместья. Завидная исполнительность и редкая добросовестность были замечены, так что она очень быстро доросла до начальника смены. А после того, как сдружилась с сестрами Болотниковыми, была назначена личным телохранителем старшей.

По словам Насти, последние года три они с Лизой доверяли Марьяне все свои нехитрые тайны, плакались в жилетку и искали помощи, когда таковая требовалась. Завадская отвечала тем же. И так вросла душой в эту парочку, что не побоялась вступить в достаточно серьезный конфликт с их крайне авторитарным и консервативным отцом.

Докопался бы и о сути конфликта, но в тот самый момент, когда мы добрались до этой темы, наши противники приступили ко второму этапу операции, и мне стало не до расспросов. Пришлось вывешивать перед собой и девочками картинку с камеры, расположенной в одной из кают шестой палубы, и заниматься анализом всего, что там происходило…

…Критический объем материала собрался уже через восемь минут и основательно загрузил. Для начала выяснилось, что «старшая подруга» и ее «коллеги» оказались нашими, имперскими, людоловами: каждая пара, орудовавшая на «спальных» палубах первого и второго класса, «упаковывала» пленниц в стандартный набор, используемый боевыми группами с Фуджейр. То есть, в иммобилизатор «Паук» и «Капюшон», отключающий зрение, обоняние и слух. Потом втыкала им в рты «Пробки», не позволяющие откусить себе язык, грузила тела на меддроиды и отправляла на восьмую палубу, где еще два очень деловых уродца аккуратно перекладывали «дорогой груз» в спасательные капсулы, рассчитанные на пятьдесят пассажиров каждая. Далее, стало понятно, что у этих тварей есть сообщник среди членов экипажа – снаряжение, используемое для иммобилизации, доставалось из малозаметных технических лючков в лифтовых холлах, вскрыть которые без специальных кодов было нереально. Ну и, как минимум, процентов девяносто этой компании являлось нашими соотечественниками.

Кстати, меня, Забаву и Дашу сильнее всего взбесило именно последнее. А сестры Болотниковы задыхались от бешенства с того самого момента, как не без моей помощи увидели Марьяну Завадскую, «в поте лица вкалывающую» в одной из кают! Слава богу, вскоре одна пара «упаковщиков» двинулась в сторону нашей каюты, и Настя с Лизой были вынуждены вслушаться в то, что я говорю:

- Девочки, работаю только я! А ваша задача как можно точнее занять положения, соответствующие ложной картинке, изобразить сладкий сон и не двигаться до моей команды!

Картинку я вывесил в центре каюты буквально через секунду. Затем скорректировал несколько грубых нестыковок в том, что изобразили девчонки, пошаманил с ароматическим блоком ДАС, чтобы добавить соответствующее амбре, и спрятался за голограммой, изображающей пустой угол. Когда парочка будущих клиенток подошла вплотную к двери, на всякий случай привязал к «коротким» таймерам еще две «домашние заготовки», принял боевой коктейль, затаил дыхание и поднял оба «Скорпиона» на уровень груди. А через несколько мгновений смог полюбоваться на людоловок имперского разлива не на картинках с камер СКН, а в реальности.

Ну, что я могу сказать? Выглядели они отлично! Высокие, подтянутые, резкие, эти дамы оставляли ощущение личностей, которые знают, с какой стороны браться за оружие, и всегда готовы среагировать на любой раздражитель. К счастью, в антураже, который подготовил я, их рефлексы и, вне всякого сомнения, солидный боевой опыт не катили от слова «совсем». Ведь для того, чтобы подойти к «спящим», им надо было повернуться ко мне спиной. А по неподвижным целям, да еще и расположенным менее, чем в пяти метрах, я разучился промахиваться в о-о-очень далеком детстве. В общем, первый этап моей игры прошел именно так, как планировалось: дождавшись, пока дамочки займут оптимальное положение, я всадил каждой по парализующей игле в шею, в три прыжка преодолел разделявшее нас расстояние и с десяти сантиметров сделал два самых важных выстрела. В смысле, всадил по обычному «штырю» в область расположения тактических имплантатов. Причем так, чтобы пострадали они, а не головной мозг. Потом упал на колено, сорвал с лиц обездвиженных «красоток» защитные маски, выдернул из комма «шланг» «Пробника», считающегося одним из самых главных инструментов любого рейдера, ткнул им в «стеклянные» глаза и облегченно перевел дух – «упражнение номер шестьдесят два», без идеального освоения которого о месте в основном составе боевых групп можно было только мечтать, было выполнено без помарок!

То же самое отметила и Забава. Даже в этот момент не забыв, что изображает мою девушку:

- Любимый, ты, как всегда, великолепен!

А Федосеева не стала тратить время на комплименты:

- Что делаем дальше?

Озвучивать этот вопрос мне не хотелось больше всего. Но весь мой план был собран на коленке, корректировался на ходу в соответствии с текущей ситуацией, и альтернатив ему просто не было. В общем, я собрался с духом, вывесил перед девочками картинку с восьмой палубы и начал издалека:

- У идеи, которую я пытаюсь реализовать, есть несколько очень тонких мест. И вот одно из них…

Пока рассказывал, не отрываясь, смотрел на Дашу. Поэтому видел, как в ее глазах появился дикий ужас, как она прокусила нижнюю губу и не почувствовала боли, как боролась с желанием отказаться от участия в этом безумии и как загнала свои страхи куда-то глубоко-глубоко. Тем не менее, команду начинать отдавал, сомневаясь в конечном результате. И мысленно клял себя самыми последними словами все время, пока «упаковывал» и укладывал на меддроиды Забаву, Лизу и Настю.

Федосеева подошла ко мне сама. Уткнулась лицом в шею, обняла за талию и прижалась грудью, животом и бедрами в тщетных попытках справиться с нервной дрожью. А когда я коснулся губами ее ушка и еле слышно пообещал, что все будет хорошо, чуть-чуть отодвинулась, поймала взгляд и так же тихо потребовала:

- Если что-то пойдет не так, убей!

Продолжение «…ибо второй раз я всего этого не выдержу!» читалось в ее глазах, и я коротко кивнул.

Она едва заметно шевельнула губами, видимо, попытавшись, но так и не сумев изобразить благодарную улыбку, и выдохнула еще два коротеньких предложения:

- А перед тем, как нацепить «Капюшон», поцелуй. Чтобы я могла как можно дольше отвлекаться на послевкусие.

Я кивнул еще раз, помог ей забраться на ложе меддроида, трясущимися руками защелкнул все шесть обручей «Паука» и поцеловал. Со всем чувством, на которое был способен. А когда заставил себя оторваться от мягких губ, отдающих кровью, и потянулся за «Пробкой», скорее почувствовал, чем услышал три слова – «Я тебе верю…»

Проникся до дрожи в коленях. Потом последний раз представил, каково ей будет заново переживать кошмарный опыт, и принял еще один боевой коктейль. А когда в голове, наконец, прояснилось, «вытолкал» дроиды в коридор и отправил их в недолгое путешествие на восьмую палубу…

…Активированная «шапка-невидимка», крошечная и почти ничего не «весящая» программка, залитая в систему безопасности лайнера еще в день вылета с Рубежа, сработала штатно – первая же камера СКН, в поле «зрения» которой я оказался, увидела только четыре «груженых» меддроида, неторопливо летящих над самым полом по абсолютно пустому коридору. Защитная маска, позаимствованная у одной из коллег «старшей подруги» Шереметевых, работала ничуть не хуже – я легко и непринужденно дышал той дрянью, которая совсем недавно вырубила не одну тысячу ни в чем не повинных людей, и двигался к лифтовому холлу. А все десять секунд, потребовавшиеся меддроидам, чтобы залететь в кабинку, простоял в небольшой нише, так как на этой палубе работала еще одна парочка людоловов, и существовала ненулевая вероятность того, что кто-нибудь из них, не вовремя выйдя в коридор, увидит меня-любимого.

Обошлось. Но как только сдвинулись двери, я вывел на экран комма картинки сразу с нескольких камер восьмой палубы, нашел «грузчиков» и скрипнул зубами – вместо того, чтобы заниматься делом, эти твари бездельничали. Причем повернувшись мордами к дверям лифтов! Впрочем, в этой бочке дегтя нашлась и ложка меда – забив пленницами две предыдущие спасательные капсулы, они переместились почти в самую середину огромного «перрона», то есть, поближе к «моему» лифту.

Программу, имитирующую их стандартное поведение при появлении меддроидов, доводить до ума не требовалось, и я не стал тянуть кота за хвост – залил ее в нужную директорию сервера СКН, тут же активировал, затем лег на пол так, чтобы при открывании дверей не светить лицом за километр, после чего вытащил из кобуры правый игольник.

Несколько секунд ожидания – и створки как-то уж очень медленно поползли в стороны. Затем шевельнулся меддроид, на поддоне которого «безвольной куклой» лежала Забава, и так же медленно выполз наружу. Алгоритм движения этих машинок был примитивен донельзя, поэтому я подождал вылета третьей, убедился, что она вместе с двумя предыдущими образовывает красивую дугу и гарантированно закрывает меня от взглядов «грузчиков», и вцепился в задний обтекатель четвертой. Заодно похвалив себя за то, что во время шараханий по «Левиафану» не поленился заглянуть на эту палубу и разглядеть все, что могло облегчить скрытое проникновение.

Эти воспоминания шли абсолютно не мешающим фоном, и на сорок втором метре скольжения на животе по гладкому покрытию пола, когда самый первый меддроид, перехваченный одним из «грузчиков», описал еще одну плавную дугу и замер перед шлюзом спасательной капсулы, я скинул на комм Панацеи пустое сообщение. А ровно через три секунды выкатился из-за своего самоходного укрытия и открыл стрельбу по мишеням, среагировавшим на «спазм», выгнувший «пленницу» дугой, и повернувшихся ко мне затылками. И, конечно же, попал. Но прежде, чем начать избавлять девчонок от не самых модных аксессуаров сезона, в темпе повторил упражнение номер шестьдесят два и, убедившись в том, что и эта парочка физически не сможет сообщить что-либо кому-либо, закидал парализованные тела в открытый шлюз.

Закончив убирать «хлам», способный встревожить следующих гостей, в темпе перетаскал к ним и четыре «своих» тела. А когда отпустил дроидов к людоловам, стоящим в виртуальной очереди, первым делом сорвал «Капюшон» с Дарьи.

От вспышки счастья, которой при виде меня осветились ее глаза, можно было ослепнуть и потеряться в пространстве. Но я был под двумя «коктейлями» и не пострадал. В смысле, осторожно вытащил «Пробку», сорвал обручи с запястий, вручил трофейную защитную маску и рыкнул «Остальное сама!». После чего метнулся к Забаве и снова взялся за дело.

Настю и Лизу «распаковывали» уже в три пары рук. Потом я раздал воспрянувшим духом Болотниковым взломанное и перепрошитое трофейное оружие, «нарезал» сектора наблюдения и вручил одну защитную маску, объяснив, что пользоваться ею пока придется по очереди. Затем отдал третью и последнюю Забаве, которую уже начало мутить, сорвал темно-серый комбез с парализованного тела более-менее подходящей комплекции, быстренько в него облачился и снова нырнул в свою «кротовью нору».

Увиденное «восхитило» до зубовного скрежета – пока все женские и единственная смешанная пара людоловов добросовестно выполняли свою работу, мужская развлекалась: «упаковав» и положив на поддон меддроида «объект» с меткой, эти уроды принялись насиловать то ли его мать, то ли старшую сестру. И делали это настолько… хм… «изобретательно», что меня начало клинить от бешенства. Несколько очень долгих мгновений желание рвануть в ту каюту и превратить скотов в фарш было почти невыносимым, но мысль о том, что это будет феерической глупостью, позволила взять себя в руки. И я, закрыв это окно, разжал челюсти, сведенные судорогой, расслабил кулаки и прошипел:

- Мужчину с усами «эспаньолкой» и парня с лысым черепом не убивать – эти твари не заслужили быстрой смерти!

Убедившись, что девчонки меня услышали, я продолжил анализ происходящего, но был вынужден прерваться – на палубу понялась очередная груженая кабинка, и из нее вылетел дроид со спящим телом.

Молодую и ослепительно красивую женщину лет двадцати пяти с абстрактными многоцветными татуировками на левой груди и новомодным многоцветным «тюнингом» промежности перетащили в капсулу на пару с Дашей. Потом отпустили «транспорт» и были вынуждены повернуться к Лизе, спросившей, почему никто из нас даже не подумал прикрыть наготу несчастной хоть чем-нибудь:

- А ты зайди поглубже и оглядись…

В спасательной капсуле лежало полтора десятка обнаженных тел, вопрос снялся сам собой, и я, почесав затылок, отправил Шереметевых пробежаться по двум уже заполненным, чтобы «распаковать» хотя бы по десятку спящих пленниц. Потом вернулся к своим делам. К сожалению, всего на пару минут, до прибытия «транспорта» с очередным «объектом». Затем «объекты» как-то уж очень зачастили, и нам пришлось заменить «грузчиков». Носиться с перрона в капсулу и обратно, параллельно анализируя происходящее на корабле, было не очень удобно, но я справлялся. После двенадцатого перенесенного тела, наконец, закончил подсчет девушек с метками, все еще остающихся в своих каютах, и повернулся к помощницам:

- Еще тринадцать меддроидов – и этот этап операции закончится. Так что не расслабляемся.

- Расслабишься тут с ними… - угрюмо проворчала Анастасия, только-только вернувшаяся с «задания». – Спаскапсулы, забитые обнаженными телами, до сих пор перед глазами. А стоит вспомнить, что среди этих несчастных девчонок должны были оказаться и мы с Лизой, как начинает пробирать дрожь!

- Слушай, Яр, мы с Настеной заметили, что у каждой пленницы на лобке или внутренней стороне бедра нанесены какие-то символы и номера! – подала голос Шереметева-младшая. – Ты не в курсе, что они означают?

- Результаты первичного осмотра, проведенного на месте захвата… - криво усмехнулась Даша. И продолжила вроде бы совершенно спокойно, но меня от тембра ее голоса пробрал озноб: – Горизонтальная полоска – девственница. Косой крест – нет. Знак вопроса – подозрение на результат хирургического вмешательства. Цифры – личный номер того, кто осматривал. В принципе, маркеры можно смыть специальным растворителем, но дураков это делать нет: микрочастицы краски сохраняются в порах кожи две с лишним недели, а перед продажей каждый лот, кроме всего прочего, осматривается в ультрафиолете. И если вдруг обнаруживается, что метка сведена или изменена, то вырезается вся цепочка поставщиков и посредников.

- Вы хотите сказать, что каждый из тех уродов или уродин лезет своими гря-… - начала, было, Лиза, но увидела мой предупреждающий жест и прикусила язык.

- Сорок пять секунд! – в темпе выпалил я. – Лифт на одиннадцать часов. Меддроид и две людоловки! Дистанция двадцать семь метров. Я изображаю мебель, Забава работает, Даша на подстраховке!

Пока я разворачивался на месте и прижимался плечом к распахнутому люку шлюза, чтобы изобразить картину «Сообщник, засмотревшийся на что-то, происходящее внутри спасательной капсулы», Панацея опустилась на одно колено, уперлась левым предплечьем в край створки так, чтобы получить дополнительную точку опоры, и пристроила сверху руку с игольником. Пара секунд на осмотр сектора обстрела – и она чуть-чуть скорректировала мое положение, чтобы щель между боком и комингсом стала немного шире.

Даша тоже не расслаблялась – стояла, прикрывшись моим телом и подняв ствол «Кипариса» на уровень груди. А я, выкладываясь по полной программе, вносил в программу-обманку динамические модели новых персоналий. Чтобы успеть скорректировать сигнал, уходящий на искин, еще до начала стрельбы.

Когда двери лифта распахнулись и из него неторопливо выплыл меддроид с «грузом», я как раз заканчивал заливать итоговый результат в соответствующую директорию. Изменить окошко на более актуальное успел буквально за секунду до того, как захлопал игольник Беклемишевой. Ну, а результат скоростной стрельбы – парализованные тушки, оседающие на пол – увидел уже в прыжке на разрыв связок.

Имплантаты выжег, по субъективным ощущениям, в самое последнее мгновение. Проверив глазки, закинул одно из тел на плечо и рванул к капсуле. Там в сердцах швырнул людоловку прямо на «грузчиков», сдвинулся в сторону, чтобы не мешать сестрам Болотниковым втаскивать в шлюз вторую тварь, помог Забаве принести девушку с меддроида, выдал Насте с Лизой, уставшим дышать по очереди, последнюю необходимую маску и уже потом окончательно успокоился…

…Вторую пару, закончившую собирать свои «объекты» на палубе второго класса, завалили в том же самом стиле и без каких-либо проблем. А третья «порадовала» неожиданным и очень неприятным «сюрпризом» – одна из людоловок, невысокая, коренастая и на редкость грудастая женщина лет тридцати пяти оказалась параноиком похлеще меня. На абсолютно безопасном, с ее точки зрения, корабле нацепила бронежилет скрытого ношения с эффектом мимикрии, да еще и не самый дешевый. Благодаря этому Забава, ясно видевшая аппетитную складочку между полушариями, демонстрируемую расстегнутым до неприличия верхом от комбеза, всадила обе парализующие иглы в защищенный корпус! Да, Федосеева, стоящая на подстраховке, не подкачала и поймала эту тварь в прыжке, но лишние две секунды, потраченные на нейтрализацию пары, пустили под откос план «А». И вынудили перейти к плану «Б», который нравился мне значительно меньше первого.

Чувствуя чуть ли не кожей, как стремительно утекают первые и самые важные мгновения, я в темпе вытолкал девчонок из шлюза, выбросил следом за ними все шесть парализованных тушек людоловов, выскочил сам и еще в прыжке прикоснулся к сенсору комма, к которому заблаговременно «привязал» последовательность команд «на самый крайний случай». Когда по всей палубе прокатилась почти одновременная волна лязга, с которым закрывались шлюзы спасательных капсул, раздраженным рыком пресек все попытки меня отвлечь и сунулся в «кротовью нору». Слава богу, попытка не удалась, и я, заметно приободрившись, проверил содержимое папки «Не хочу!!!», название которой идеально точно выражало мое отношение к этому сумасшествию. Ну, а обнаружив там три жалких голофото, оставшихся от функционала, имевшегося в наличии на момент начала стрельбы по твари в бронежилете, внимательно их изучил.

Первое, демонстрирующее ходовую рубку корабля за миг до падения системы безопасности, заставило скрипнуть зубами. И совсем не из-за перекошенного лица людолова, нависшего над своим коммом – на заднем плане этой картинки было ясно видно четверых членов экипажа, которые были застигнуты врасплох на рабочем месте. Не без труда уняв вспышку гнева и пересчитав людей, которые уже превратились в заложников, я посмотрел изображение из пятьсот семнадцатой каюты, представил ближайшее будущее жертвы насильников и заскрипел зубами от бессилия. Потом мазнул взглядом по парочке, сопровождающей меддроиды с совсем мелкими девчушками, как-то унял ярость, решительно свернул кучу окон, в одночасье ставших абсолютно бесполезными, и повернулся к девчонкам:

- Как вы, наверное, уже поняли, сука в бронике успела подать сигнал тревоги, и мне пришлось принимать экстренные меры. Результат… хм… несколько неоднозначен. С одной стороны, десять людоловов из семнадцати парализованы и вскоре перестанут представлять какую-либо опасность для кого бы то ни было; семь ублюдков, до сих пор пребывающих в добром здравии, надежно изолированы от абсолютного большинства пассажиров и членов экипажа; система жизнеобеспечения возвращена к базовым настройкам; «Левиафан» вывалится из гипера уже через сорок секунд, то есть, существенно раньше, чем было запланировано, и так далее. С другой – в распоряжении троицы главарей, в данный момент заблокированных в ходовой рубке, как минимум четверо потенциальных заложников; у пары, «развлекавшейся» в пятьсот семнадцатой каюте, еще трое; смешанная двойка, в момент падения системы двигавшаяся по коридору четвертой палубы, почти наверняка попытается использовать в том же качестве близняшек лет десяти. Ну и, до кучи, тем пассажирам и членам экипажа, которые очнутся от медикаментозного сна в спасательных капсулах, медблоках и каютах, придется пережить десять не очень приятных дней.

- В каком смысле? – хором поинтересовались Болотниковы.

Без особого труда пережив легкое головокружение при переходе из необыкновенного пространства в обыкновенное, я криво усмехнулся:

- У меня была всего одна реальная возможность обезопасить людей от большинства наиболее вероятных неприятностей. Ею я и воспользовался.

- Неужели залил в систему… э-э-э… «Хаос» дядьки Фрола?! – от избытка чувств дернув меня за рукав, торопливо спросила Забава. А когда я утвердительно кивнул, истерически расхохоталась на всю восьмую палубу.

Естественно, остальные девчонки не поняли причин ее безудержного веселья и забросали вопросами. Тратить время на пустопорожнюю болтовню я был не расположен, поэтому вытащил из ножен любимый тесак и приступил к не очень приятной, но необходимой процедуре – стал лишать людоловов даже призрачного шанса кому-нибудь навредить. Ну и, естественно, прислушивался к тому, что несла Беклемишева:

- Один из патриархов рода Логачевых, Фрол Романович по прозвищу Озорник, в молодости входил в десятку самых известных хакеров Империи. Его отношение к Закону было предельно уважительным, так что весь свой талант он тратил на помощь ИСБ и сногсшибательные розыгрыши. Не унялся и после того, как остепенился и вернулся в родное поместье. Однако параллельно издевательствам над старыми друзьями и родственниками стал натаскивать талантливую молодежь. «Хаос», от настоящего названия которого воспитанные девушки обязаны падать в обморок, он написал в молодости. А потом долгие годы использовал в качестве учебного пособия. Стараниями таких деятелей, как мой любимый мужчина, эта программа постепенно обросла кучей разнообразных дополнений и превратилась в настоящий кошмар для программистов!

- Реанимировать систему безопасности «Левиафана» и искины корабля можно даже не пытаться… - перерезав очередному «паралитику» связки под коленями и под мышками, добавил я. – Все, что я не внес в реестр исключений, окончательно и бесповоротно мертво, а попытка получить доступ к этим самым исключениям «положит» практически любое используемое устройство.

Забава, слушавшая этот монолог с довольной улыбкой, вдруг помрачнела, торопливо оглядела бесконечный ряд заблокированных люков спасательных капсул, затем пробежалась по сенсорам комма и, наконец, доперла до некоторых следствий применения… хм… «Хаоса»:

- Связи нет и вряд ли появится, все двери заблокированы, вероятнее всего, наглухо, и ты упомянул про десять не очень приятных дней… Яр, что еще я упустила?!

Я деловито перерезал последнюю связку, вытер нож о комбез жертвы и выпрямился:

- Корабль и капсулы переведены в противоабордажный режим, а все арсеналы, двери, лифты и большая часть межпалубных переходов в режим «Монолит». Наглухо заблокирована любая связь, включая межсистемную. Внутренняя Сеть, генераторы рекламы, голограмм и иллюзий приказали долго жить. ВСД «видит» только продукты питания, причем те, химический состав которых не позволяет использовать их в качестве компонентов самодельной взрывчатки. Изменение настроек системы жизнеобеспечения невозможно. Для возвращения в строй гиперпривода требуется физическая замена блока управления. И еще кое-что по мелочам…

- Когда ты все это успел? – ошалело захлопав ресницами, спросила Лиза.

- Основной объем работы был проделан еще во время занятий с дядькой Фролом и под его же контролем… - честно признался я. – А тут я, в основном, «допиливал» уже имевшиеся теоретические заготовки под вполне реальную конкретику.

- Миленько… - хмыкнула Федосеева и задала правильный вопрос: - Кто идет на охоту за смешанной парой?

Я подкинул нож, поймал его за лезвие, заляпанное кровью, и протянул Панацее:

- О целях этих ублюдков мы до сих пор не знаем ровным счетом ничего. Следовательно, Забаве придётся провести экспресс-допрос в полевых условиях, ты, Даша, будешь ее прикрывать, а охотиться пойду я в компании с Настей и Лизой…

Глава 13

Глава 13. Анастасия Шереметева.

25 марта 2352 года по ЕГК.

По пути к единственному межпалубному переходу, оставленному незаблокированным, Локи не сказал ни слова. Зато оказавшись на площадке перед единственным широченным пандусом, ведущим вниз, вдруг остановился, задумчиво оглядел стены, отделанные розовым мрамором или высококачественной имитацией под этот материал, и, не отрывая взгляда от далекой двери седьмой палубы, негромко заговорил:

- Две минуты на вопросы, жалобы и предложения. Потом я проведу инструктаж, и мы отправимся дальше.

Не успел он договорить, как Лиза возмущенно поинтересовалась:

- Если экспресс-допрос – это пытки, то почему ты поручил столь неприятное дело девчонке?!

- Эта девчонка – практикующий военный хирург, освоивший методику экспресс-допросов на вполне реальных людоловах и с этим делом справится ничуть не хуже меня… – без тени раздражения ответил он. – Кстати, вам стоит выбросить из головы всю ту чушь о гуманизме, которую с детства слышали от родителей, с голоэкранов и в Сети, вспомнить о том, что там, внизу, нас ждут нелюди, которые собирались продать вас в рабство, и свыкнуться с мыслью о том, что их придется убивать.

Представив себе допрос с использованием тесака, оставленного Забаве, Анастасия с большим трудом справилась с тошнотой. Потом вспомнила о том, что идет охотиться за Марьяной, и расплылась в мстительной улыбке:

- За последним дело не станет – там есть особа, в которую я, не колеблясь, всажу весь магазин!

Парень пожал плечами, выждал секунд десять и приступил к раздаче ценных указаний.

Как и предполагала Шереметева-старшая, им поручалось «самое важное» – не путаться под ногами, смотреть по сторонам и изображать стационарные огневые точки.Нет, она прекрасно понимала, что их ценность, как боевых единиц, да еще и в процессе охоты на профессионалов, близка к абсолютному нулю, соответственно, даже не подумала возмущаться. Наоборот, заметив искорки недовольства в глазах сестры, с силой сжала ее предплечье и отчеканила:

- Инициативы не будет!

Логачев оказался ничуть не менее внимательным – скользнул к Лизке, приподнял пальцем ее подбородок и заглянул в глаза:

- Это не вирт и не игра! Тут нет права на ошибку, ведь цена любой ошибки – вполне реальная жизнь. Твоя, твоей сестры, Забавы или Даши. Я хочу, чтобы мы выжили. А чего хочешь ты? Доказать свою значимость? Продемонстрировать бесстрашие? Покрасоваться?

- Я поняла! Прости! Можешь рассчитывать и на меня! – протараторила младшая, потом почему-то решила, что этого недостаточно, и торопливо добавила: - От меня проблем не будет! Даю слово!!!

- Что ж, я тебя услышал… - коротко кивнул он и подал команду начать движение. Тем самым жестом, который показал минутой ранее.

Анастасия подобралась, выбросила из головы все посторонние мысли, поудобнее перехватила игольник, дождалась, пока Ярослав отойдет на оговоренное расстояние, и двинулась следом. Осознанно копируя каждое движение порубежника, чтобы перемещаться так же плавно и бесшумно, как он.

Когда парень приблизился к двери, за которой начиналась седьмая палуба, сбилась с шага, внезапно представив весь тот рукотворный лабиринт, который требовалось добросовестно осмотреть. И испугалась. Почти так же сильно, как тогда, когда наброшенный на голову «Капюшон» отрезал ее от окружающего мира.

Слава богу, в этот момент Ярослав прислонился к стене рядом с массивной створкой и прервал тишину:

- В противоабордажном режиме, то есть, при наглухо заблокированных дверях кают, развлекательных заведений и подсобных помещений, каждая палуба «Левиафана» превращается в плоскую «решетку», состоящую из продольных и поперечных коридоров. Учитывая все тот же режим, обеспечивающий крайне неблагоприятную «погоду» для полетов разного рода микродронов, минимальное количество людей, требующихся для качественного осмотра всей этой территории, трое. А если учесть, что ко всему этому прилагается еще и полное отсутствие нормальной связи, то становится еще веселее. В общем, этот процесс займет достаточно много времени, но спешить нам некуда. Поэтому сейчас я объясню алгоритм действий на вполне конкретном примере, и мы приступим к делу, ради которого и покинули уютную «восьмерку».

Излишнее многословие, не самые стандартные обороты речи и непоколебимая уверенность, звучащая в голосе Логачева, помогли справиться с накатившим страхом, и Настя чуть-чуть расслабилась. А буквально через минуту, когда парень, пропавший в дверном проеме, два раза щелкнул языком, решительно легла на живот, подползла к невысокому порожку, который члены экипажей космических кораблей, оказывается, называли комингсом, и приняла предписанное положение. То есть, устроилась так, чтобы видеть и продольный, и поперечный коридор, но самой не отсвечивать.

Три щелчка, но уже в ее исполнении, сорвали с места Лизу. И младшая сестра, в стремительном броске вдоль левой стены добежав до Локи, лежащего вплотную к углу, за которым начинался второй продольный, приняла такое же положение.

«Твоя задача постоянно контролировать левый продольный и правый поперечный коридоры. Елизаветы – только тот продольный, к которому я ее буду подводить. Пропустите любое шевеление – будет плохо. Всем…» - мысленно повторила девушка и постаралась рассеять внимание именно так, как говорил Ярослав. Пока настраивалась на долгое и внимательное наблюдение, парень вернулся к ее углу, достаточно спокойно прошел до угла второго поперечного и замер.

«Выпускает гибкий щуп с камерой на конце…» - мысленно отметила Настя. А через миг вздрогнула, так как Логачев исчез.

«Скоро появится в поле зрения Лизы и свернет к третьему поперечному…» - успокаивая себя, все так же мысленно пробормотала она, но вернувшийся страх лишь сильнее сжал ее в своих ледяных объятиях. Правда, совсем ненадолго – условный сигнал, поданный Лизой, дал понять, что Локи показался во втором продольном и двигается дальше.

Когда знакомая фигура снова появилась в поле ее зрения, девушка подала точно такой же сигнал сестре и почувствовала, что ее отпускает. Потом представила себе описанную «решетку», траекторию движения единственного боеспособного человека в их тройке и тяжело вздохнула – для того, чтобы осмотреть все помещение, ему предстояло пробежаться не по одной такой «змейке». А ведь после «семерки» им предстояло последовательно «пройтись» еще как минимум по трем палубам. Если, конечно, смешанная двойка, которую Яр обозначил целью номер один, не ушла на третью, вторую или первую…

…Первая «змейка» далась тяжелее всего – Шереметева-старшая то дергалась из-за «слишком раннего» или «слишком позднего» появления Логачева, то начинала видеть контуры несуществующих фигур в тенях дверных косяков, то холодела, заметив шевеление сестры. Однако к середине третьей, то есть, во время осмотра «полосы» между третьим и четвертым продольными коридорами, она более-менее притерпелась к ожиданию опасности и начала думать о посторонних вещах. Порадовалась исчезновению навязчивой рекламы, вездесущих информационных табло и динамических голограмм-сюрпризов, активирующихся при приближении человека; сообразила, почему в противоабордажном режиме не блокируются лишь два перехода, расположенных в диаметрально противоположных углах палуб; удивилась количеству «мертвых» меддроидов, памятниками самим себе застывших в коридорах; посочувствовала Дарье, вынужденной присутствовать при экспресс-допросе, проводимом дипломированным военным врачом. Потом задумалась о Локи – вспомнила, как выглядит его обнаженное тело, и отказалась понимать, как такой громила может передвигаться настолько быстро плавно и бесшумно. Эта мысль заставила обратить внимание на схожие промежутки времени между появлениями Локи. Тут девушка ради любопытства активировала на комме секундомер и… появлении на четвертом почувствовала жгучий стыд: парень, который тащил на себе практически всю тяжесть незримой войны с людоловами, работал, как метроном! То есть, осматривал каждую «ячейку» «решетки» одинаково добросовестно и не позволял себе расслабляться. А она, выполняющая пусть и вспомогательную, но достаточно важную задачу, делала это абы как!

С этого момента Анастасия загнала себя в некое подобие транса – рассеяла внимание, отключила голову и превратилась в придаток к глазам. Автоматически реагировала на каждое появление Логачева и подавала условленный сигнал сестре, не дергалась из-за ее шевелений и ощущала себя заряженной на действие.

Во время коротенькой передышки перед спуском на шестую палубу она ненадолго вышла из этого состояния, чтобы поделиться «наработками» с Лизой. А когда почувствовала, что прониклась и та, краем сознания отметила целесообразность этого решения и снова вернулась в «транс». В котором и провела все время, пока Локи мотался по «змейкам» «шестерки» и «пятерки». А перед четвертой «вылезла», заметив легкое напряжение, появившееся во взгляде и жестах этого парня.

- Почти уверен, что парочка спустилась ниже… - ощутив ее внимание, криво усмехнулся он. – Однако это не причина расслабляться. В общем, работаем в том же режиме, что и раньше. Договорились?

Анастасия утвердительно кивнула, краем сознания отметив, что этот жест получился каким-то уж очень спокойным и уверенным. Потом обратила внимание, что из движений сестры напрочь пропали обычные суетливость, порывистость и резкость, чуть-чуть добавила глубины «погружения» и снова превратила себя в механизм, заточенный на выполнение одной-единственной операции. Еще на две палубы – четвертую, которая, как и предсказывал Логачев, оказалась пуста, и третью. А перед спуском на вторую снова вернулась в обычное состояние на время получения очередных ценных указаний:

- С момента падения системы прошло больше четырех часов. Парочка, которую мы ищем, профи – они оставили «мертвые» меддроиды, но утащили детей. Значит, морально готовы ими прикрываться и, вероятнее всего, попробуют устроить засаду именно на второй палубе. Хотя бы потому, что у них будет, куда отступить. В алгоритме наших действий это не меняет ровным счетом ничего – вы делаете то же самое, что делали на предыдущих палубах, и стреляете только в тех случаях, которые мы оговаривали. А все остальное сделаю я. Ну, или очень постараюсь…

Коротенькая пауза, во время которой Анастасия почувствовала возвращение страха, продлилась считанные мгновения – Логачев ободряюще улыбнулся, пообещал, что все будет хорошо, и снова посерьезнел:

- Хочу напомнить, что нас ждет встреча с так плохо знакомой вам Марьяной Завадской. Это тоже ничего не меняет – если у вас вдруг появится желание пообщаться с ней тет-а-тет, то я предоставлю вам такую возможность. Но уже после того, как парализую и ее, и ее напарника-мужчину.

Эта пауза прошла под знаком ярости – Шереметева-старшая задыхалась от ненависти и дикого желания вцепиться в глотку твари, которая, строя из себя ближайшую подругу, заманила их с Лизой на корабль, который собирались захватить ее сообщники. А еще жаждала крови этой двуличной твари.

Почувствовав ее состояние, Ярослав подошел вплотную и заглянул в глаза:

- Настен, месть – это блюдо, которое подается холодным! Чувства могут помешать и тебе, и твоей сестре, и мне. поэтому выключи их, пожалуйста, также, как раньше, и спокойно жди – тогда, как говорили древние китайцы, мимо обязательно проплывет труп твоего врага.

- Выключу! – твердо пообещала она, дала себе еще пару секунд на переживания и прикрыла глаза. Потом расслабила сведенные плечи, убрала руку с рукояти трофейного игольника и коротко кивнула.

Локи ответил таким же кивком, затем посмотрел на Лизу, показал ей большой палец и словно подобрался:

- Все, работаем!

Сестры дисциплинированно попадали по обе стороны от двери, заняли положение для стрельбы лежа, еще раз проконтролировали, насколько хорошо скрыты их силуэты от стрелков, которые могут лежать по другую сторону пандуса, и чуть-чуть скорректировали свои положения. А когда застыли в неподвижности, Логачев сдвинул в сторону дверь очередного межпалубного перехода и абсолютно бесшумно даже не пошел, а заскользил вниз. По самой середине перехода и держа «Скорпионы» на уровне пояса.

На серию негромких щелчков, разорвавших абсолютную тишину, Настя среагировала чуть ли не раньше, чем первая игла из чужого игольника покинула ствол оружия. Поэтому открыла ответную стрельбу практически мгновенно. Цель не искала – дисциплинированно всаживала иглу за иглой в стремительно расширяющуюся щель между дверью на вторую палубу и стеной, причем почти впритирку к полу. За стрельбой сестры не следила, зная, что Лиза точно так же «обрабатывает» свой сектор ответственности, расположенный под потолком. И не позволяла себе отвлекаться на Ярослава, который продолжал нестись вниз по невообразимой траектории, состоящей из абсолютно безумных прыжков, перекатов, диких рывков из стороны в сторону и пробежек по стенам. Нет, краем глаза она все это контролировала. Но только для того, чтобы не зацепить парня «дружественным огнем». А еще не понимала, как он умудряется не только бежать, но и стрелять, слышала посвист игл, пролетавших мимо нее, но продолжала давить на сенсор.

Первая и единственная вспышка страха, чуть было не выбившая ее из состояния внутреннего спокойствия, ударила по нервам сразу после того, как Локи, подбежав к концу пандуса, вдруг метнулся влево, взбежал по вертикальной стене, оттолкнулся и, практически притеревшись к потолку, вылетел из поля зрения. Впрочем, на реакции девушки это никак не сказалось – после исчезновения парня она прекратила стрельбу, рванулась вперед прямо из положения лежа и, выкладываясь до предела, понеслась вниз. Туда, где, возможно, убивали их единственного защитника!

Дистанцию в сорок пять метров, да еще и на спуск, пронеслась за считанные мгновения. Оставшиеся пять пролетела, перед падением подкрутив корпус так, чтобы коснуться пола в скольжении на боку, а не воткнуться в него грудью. Подкатившись к комингсу, скорее почувствовала, чем увидела точно такой же прыжок Лизы, а еще через миг услышала страшно довольный голос Логачева:

- Девчонки, я вас обожаю!!!

Такой команды в списке, озвученном в переходе между восьмой и седьмой палубами, не было, поэтому Анастасия на миг впала в ступор. Однако, скинув с себя «транс» и сообразив, что Локи разгуливает по коридору без «Скорпионов» в руках, мигом оказалась на ногах, огляделась и огромным трудом удержала на месте содержимое желудка – сразу за отключенным меддроидом, стоящим вплотную к стене поперечного коридора, в луже из крови валялось тело мужчины без доброй трети черепа! Переведя взгляд левее, сглотнула еще раз, ибо и пол, и стены, и даже потолок части продольного коридора, прилегавшей к дверному проему, оказались заляпаны все той же кровью и фрагментами мозгов. Зато мгновением позже, заметив за страшно изуродованным дроидом знакомое плечо, бедро и ноги, забыла обо всем на свете и рванулась к Завадской.

Картинка, обнаружившаяся за «мертвой» машиной, тоже не отличалась особой красотой, но никакой тошноты не вызвала – тварь, которую она искренне считала старшей подругой, сидела, привалившись к меддроиду, сжимала побелевшей левой рукой обрубок правой и остановившимся взглядом гипнотизировала кисть и предплечье, валяющиеся чуть поодаль.

- Два золотых выстрела в одном бою! – хохотнул Логачев, приобняв Настю за плечи. – Твоя сестренка умудрилась притереть иглу в угол между стеной и потолком, а твоя влетела в щель между полом и днищем этой железяки!

- А что с твоим боком и плечом? – каким-то уж очень напряженным голосом спросила Лиза.

- Мелочи… - отмахнулся тот. – Если бы вы промедлили хотя бы чуть-чуть, было бы значительно хуже!

- Локи, черт, ты сейчас истечешь кровью!!! – в панике воскликнула Анастасия, развернув парня к себе и оглядев его комбез, продырявленный то ли в пяти, то ли в шести местах.

- Настен, поверь на слово, это лишь царапины, которые Забава зашьет и заклеит за десять минут. А то, что ты сотворила с госпожой Завадской…

Уверенности в голосе Ярослава было хоть отбавляй, поэтому девушка нехотя оставила его в покое и повернулась к «госпоже Завадской»:

- Ну, здравствуй, Мариш! Если во-он то тело без правого глаза и части черепа – тот самый знойный красавец, в постель к которому ты так рвалась, то прими искренние извинения: он потерял товарный вид по нашей вине. А за отстреленную руку просить прощения не буду. Ибо жажду сделать то же самое с тремя оставшимися конечностями!

- Ну, и что тебя останавливает? – подала голос Лиза. – Надеюсь, жгучее желание поделиться половиной конечностей с любимой сестрой?

- Нет. Желание разобраться с причинами предательства!

- Не было никакого предательства! – криво усмехнулась женщина. – Была самая обычная работа, на которую я согласилась за шесть лет до появления в вашем доме. Как говорят амеры, «Ничего личного. Просто бизнес…»!

- Она разжала пальцы! Хочет истечь кровью!!! – внезапно воскликнула Шереметева-младшая, и тут события понеслись вскачь – Марьяна, с силой оттолкнувшись здоровой рукой, рванулась было к игольнику, но оружие, отброшенное точным выстрелом Логачева, улетело метров на пятнадцать. А тело Завадской начало превращаться в фарш от попаданий игл обеих Шереметевых!

- Сука! Сука!! Сука!!! – заверещала Елизавета, сообразив, что их «старшая подруга» только что сбежала от возмездия в лучший мир.

- Сука… - согласился Ярослав. – Но расчетливая, бесстрашная и волевая.

А Анастасия промолчала. Ибо чувствовала пустоту на месте сердца и привкус железа во рту.

Несколько следующих мгновений прошли мимо нее – она, словно выпав из жизни, не видела никого и ничего. А потом у нее потемнело в глазах, плечи почувствовали тепло чьих-то ладоней, а тихий, но очень уверенный голос озвучил на редкость простую и чертовски правильную мысль:

- Собаке собачья смерть!

- Верно! – в унисон ему выдохнула сестричка. – И никакой «вечной памяти»: сдохла – считай, не было…

Шереметева-старшая тряхнула головой, пару раз моргнула, чтобы побыстрее сфокусировать зрение на лице Логачева, и демонстративно развернула плечи:

- Все, я в порядке. Что делаем дальше?

- А слабо устроить стриптиз? – неожиданно предложил он. И, насладившись их одурением, мотнул головой куда-то в сторону: - Вон там, в поперечном коридоре, лежат девочки, которых сюда притащили эти твари. Из одежды – одни обручи «Пауков» и «Капюшоны». Я, в принципе, переживу, но вы этого, думаю, так не оставите.

Девушка проследила за его взглядом, увидела два тельца, лежащих на голом полу, и, на ходу срывая с себя блузку, рванула к ним. Лизка, естественно, сделала то же самое. Потом опустилась на колени перед девочками и принялась аккуратно, но очень быстро избавлять их от ненавистных «украшений».

Пара минут возни – и малышки превратились в куколок. Правда, «платьица» им были великоваты, но такие мелочи Шереметевых не волновали – удовлетворенно оглядев дело своих рук, они вспомнили о Логачеве, развернулись на месте и потеряли дар речи: за то время, пока они занимались спящими красавицами, он успел стянуть с обезображенного тела Завадской штаны и теперь задумчиво поглядывал на трусики!

- Может, стоило попросить нас раздеться полностью? Живые и целые девушки, на мой взгляд, смотрятся значительно аппетитнее, чем свежий труп! – съязвила Лиза.

- Ни вас, ни ее я есть не собираюсь… - буркнул Ярослав, покрутил в руке шмотку, насквозь пропитавшуюся кровью, и зачем-то продырявил нижний край обеих штанин. Потом убрал нож в ножны и мрачно вздохнул: - Трупа два, а ткани на нормальные волокуши толком и нет.

- А зачем нам волокуши? Девочки же совсем легкие!

- До шестой палубы не так уж и близко, пятеро людоловов еще живы, а любой груз на руках ограничивает возможности. Дальше объяснять?

- До шестой или до восьмой? – мысленно согласившись с его логикой, спросила Анастасия. И получила убийственный ответ:

- На восьмой палубе нет даже прикроватных ковриков, а у меня в каюте как минимум одна свободная спальня.

- Так, стоп, а как же режим «Монолит»?

- Должны же у меня быть хоть какие-то привилегии?

…В каюту Локи и его девушек они влетели, как он выразился, по-боевому, то есть, готовыми ко всему. Убедившись, что обе «гостьи» все еще в состоянии паралича, добавили им еще по одной игле и занялись делом: Анастасия и Лиза перенесли сладко спящих девчушек в одну из свободных спален и уложили на кровать, а единственный мужчина в их компании, опять отказавшийся от осмотра и перевязки ран, остался в гостиной. Как потом выяснилось, для того чтобы наскоро залить «царапины» каким-то медицинским гелем, выволочь людоловок в коридор и уложить на освободившиеся волокуши.

Когда Шереметевы закончили с мелочью и вернулись к Логачеву, он сообщил, что маски можно снять, затем оглядел девушек с головы до ног и сокрушенно вздохнул:

- Вот так смотрел бы и смотрел. Кабы не совесть. В общем, где гардеробная, знаете, что нацепить поверх лифчиков, найдете…

- Боишься вспышки ревности? – показав пальцем в потолок, хихикнула Лизка.

- Неа, себя: мои ревновать не будут, а я уже слегка расслабился и могу не удержаться!

- А что именно мы должны сделать, чтобы ты не удержался несколько раз подряд? – спошлила все та же Лизка, получила от старшей сестры по заднице и мстительно уточнила: - Кажется, Настену из списка страждущих можно вычеркивать!

- Ладно, сдаюсь, перешутила… - улыбнулся он и отправил их одеваться. А через пару минут нагрузил работой. В смысле, попросил поизображать бурлаков еще раз.

Девушки вздохнули, но послушно впряглись в сбруи, собранные из обрезков двух комбезов, и потащили значительно потяжелевшие волокуши в сторону перехода на седьмую палубу. По сторонам поглядывали, почти не задумываясь, и по очереди оглядывались назад. Ну, а на метания Локи, проверявшего каждое пересечение коридора, не реагировали, ибо привыкли.

На первом пандусе основательно умотались, из-за того, что покрытие не скользило, и оба тела пришлось поднимать на руках. А перед последним отдыхать отказались, резонно заключив, что чем быстрее затащат этих тварей еще на один уровень выше, тем быстрее расслабятся. В общем, быстренько взвалили людоловок на плечи, «отпустили» Локи метров на двадцать пять и поплелись следом. Привычно уставившись ему в спину и считая шаги. А когда он, перешагнув через комингс, вдруг сорвался на бег и исчез, сбросили «грузы» на пол и рванули следом, на ходу выхватывая из кобур игольники.

Как оказалось, многочасовая «тренировка» и рефлексы, наработанные во время осмотра почти всего корабля, даром не прошли – в трех метрах от комингса обе сестры совершенно одинаково завалились на пол, заняв все то же положение для стрельбы лежа, осторожно выглянули наружу и снова сорвались на бег. А где-то шаге на двадцатом услышали усталый голос Забавы:

- …с ней все в порядке. Ну-у-у, почти: есть трещины в нескольких ребрах и пара легких ранений, но с ними я уже разобралась.

Яр скрипнул зубами, еще раз оглядел спящую Федосееву, лежащую чуть в стороне от груды окровавленных и страшно обезображенных тел, сглотнул подступивший к горлу комок и приказал:

- Рассказывай.

Смотреть на результаты «трудов» военного хирурга было неприятно, но, можно сказать, в меру. Так что Анастасия почти без внутреннего сопротивления перешагнула через труп с четырьмя обрубками вместо конечностей и, равнодушно оглядев еще несколько менее потрепанных тел, бездумно встала так, чтобы держать в поле зрения дверь в межпалубный переход, о котором рассказывала Забава:

- Тушка, которая в данный момент лежит за твоей спиной – второй помощник капитана этого корыта и по совместительству тот самый ублюдок, который хакнул систему безопасности корабля. В момент падения системы он спускался с девятой, технической палубы, на которой потрошил свои нычки. Пандус, ведущий наверх, вы не проверяли, ибо не видели смысла, а зря – скот, который меня чуть не убил, в это время лежал прямо за дверью и с помощью камеры на гибком щупе наблюдал за всеми нами. Хотя нет, вру, до двери он добрался не сразу, ибо не видел момента, когда Даша натягивала трофейный бронежилет. В общем, первые две иглы он всадил в нее, как в более опасного противника. А она после удара в бок перевела падение в перекат, сходу метнулась ко мне, выдернула из-под следующей иглы, сбила на пол и, прикрывая собой, затолкала за меддроид…

Слушая описание боя, Анастасия то и дело ловила себя на мысли, что бредит. Ну не могли две молодые девушки, пусть даже и выросшие на Рубеже, настолько адекватно среагировать на внезапный обстрел, а затем придумать и реализовать единственный более-менее реальный план выкрутиться из очень непростой ситуации! Однако многочисленные выбоины в покрытии пола, искореженные боковые обтекатели меддроидов и четыре страшно изуродованных трупа неопровержимо свидетельствовали о том, что бой был. И именно такой, как рассказывала Забава. А значит, эта парочка, определив тип используемых игл по характеру повреждений, отодрала от неподвижных машин по обтекателю, кинула их на парализованных пленников и, спрятавшись за своеобразными передвижными укрытиями, расползлась в разные стороны. А потом, попеременно двигая «щиты» вперед и хладнокровно прикрывая друг друга плотным огнем, подобралась на расстояние, с которого сумела зацепить стрелка парализующей иглой!

- В общем, этот уродец лишил нас пяти пленников и случайным выстрелом убил девушку, которая «приехала» на последнем меддроиде… - закончив описывать процесс захвата, угрюмо буркнула Забава. – Первых было не жалко, а вот ее гибель меня сильно расстроила. И я очень постаралась вытрясти из этих уродов все, что они знали. А когда докопалась до причин, из-за которых чуть не захватили наш корабль, мягко выражаясь, охренела!

- Настолько, что пристрелила всех, кто еще дышал? – напряженным голосом спросил Ярослав.

Забава кивнула и повернулась к Шереметевым:

- Девчат, эта грязь ведет в такие верха, что меня потряхивает до сих пор! Так что простите, но запись допроса увидит только Локи…

…С восьмой палубы ушли сразу после того, как Панацея осмотрела и обработала раны своего парня, вывела Дашу из медикаментозного сна и убрала в игровую БРС-ку баллончик с биогелем и медицинские инструменты, а Настя с Лизой прикрыли тело несчастной пассажирки верхней одеждой, позаимствованной у более-менее целых трупов. Когда начали спускаться по пандусу, Яр, придерживавший полусонную подругу за талию, достал из кобуры правый «Скорпион», сменил тип используемых игл и всадил по паре комбинированных в головы людоловок, так и валявшихся на середине подъема. По «семерке» и половине «шестерки» шли в привычном режиме, только распределив сектора наблюдения чуть-чуть по-другому. И позволили себе расслабиться только после того, как перешагнули через комингс каюты и наглухо заблокировали дверь. Правда, расслабились не все – Забава, выяснив у Лизы, в какую спальню занесли «мелких», унеслась их осматривать. А Ярослав, усадив Дашу прямо на столешницу, помог ей раздеться, затем вернул на пол и повел укладывать в медкапсулу.

Проводив их взглядом, Анастасия потерянно огляделась по сторонам и вдруг почувствовала себя ненужной. А через пару секунд схлопотала подзатыльник от сестры:

- Ну, и что ты раскисла?! Они нас приняли, считают своими и больше не будут водить за ручку!

- Приняли? – иронично переспросила девушка и отшатнулась, увидев, как изменился взгляд Елизаветы:

- Дура!!! Они пытаются нас защитить от общения с ИСБ-шниками! Ведь при допросе нас не было, запись нам не показывали, а на комме Забавы есть заявление, в котором она открытым текстом говорит, что наше дело десятое!

Посмотрев на проблему под этим углом, Настя почувствовала, что горит. И понуро склонила голову:

- Дура. И еще какая! Но я исправлюсь.

- Хотелось бы верить… - проворчала младшая, но уже без прежней злости. И, раздеваясь на ходу, двинулась в сторону ванной: - Идем, помоемся, а потом посмотрим, что съедобного ныне предлагает ВСД.

Перешагнув через комингс помещения, которое еще совсем недавно выглядело, как фрагмент ожившей сказки, но не увидев ни полыньи, ни заледеневшего озера, ни звездного неба, Анастасия почувствовала себя так, как будто у нее отобрали часть души, и расстроилась еще сильнее. Раздевшись, поежилась и обхватила себя руками, хотя в ванной было тепло. Потом вспомнила, что жива, здорова и не в плену, мысленно обозвала себя неблагодарной и, заметно приободрившись, влезла вслед за сестрой в душевую кабинку, прямо под струи «тропического ливня», бьющие с потолка. Через десяток секунд ливень прервался, и девушка закрыла глаза, чтобы в них не попало жидкое мыло, брызнувшее со всех сторон. А после того, как процедура закончилась, запустила пальцы в волосы и с наслаждением вспенила густую маслянистую жидкость.

Услышав шелест открывающейся двери, приоткрыла один глаз, выглянула из кабинки и, увидев мрачное лицо Локи, дико перепугалась:

- Что-то с Дашей?!

- В каком смысле? – непонимающе нахмурился парень, потом сообразил, почему она задала этот вопрос, и виновато улыбнулся: - Нет, с ней все в порядке, через восемь часов будет, как новенькая. Просто, оказывается, я до смерти устал. И… извините, сейчас выйду!

- Пффф, скажешь, тоже! – фыркнула Лизка и призывно махнула рукой. – Иди к нам! После всего, что между нами было и, надеюсь, еще будет, стесняться друг друга как-то глупо.

- Иди-иди! – раздалось из-за его спины, и легкий толчок в спину заставил Ярослава сделать шаг вперед. – С твоими ранами лучше особо не шевелиться, а девчонки помогут помыться, причем очень ласково и нежно. Ну, а я со спокойной душой подниму мелочь.

- Может, стоит… – начал было он, затем сдался. А уже через несколько минут блаженно простонал: - Боже, какой кайф!

- То ли еще будет! – угрожающе нахмурив брови, пробасила младшенькая, не справилась со слишком брутальным образом и хихикнула: - Но не сегодня, а то Забава нас убьет!

Покосившись на пунцовое лицо и полыхающие уши сестры, осторожно намыливающей короткий «ежик» наклонившегося Локи, Анастасия грустно улыбнулась – в отличие от Лизы, пытающейся скрыть стеснение и робость за показным весельем, она чувствовала себя вполне комфортно. Да, где-то далеко-далеко ощущались и желание, и предвкушение, и трепет, и интерес к обнаженному мужскому телу, и много чего еще, но уважение на грани преклонения, которое она испытывала к этому парню, с легкостью «забивало» все остальное.

«Мужчина, который, вероятнее всего, станет у меня первым – и такое спокойствие…» - отрешенно отметила она, набрала полную ладонь моющего средства и без всякого внутреннего сопротивления опустилась на колени. А когда намылила бедро, увитое жгутами идеально просушенных мышц, так же мысленно поправилась: – «Нет, не «вероятнее всего», а во что бы то ни стало!»

Решение, принятое вот так, осознанно, а не под влиянием алкоголя и красоты сказки, устроенной Логачевым и его девушками, внезапно напомнило, что их знакомство началось с обмана. Желание открыть правду, извиниться и объяснить причины, вынудившие их скрыть свою настоящую фамилию, оказалось настолько сильным и острым, что Анастасия тут же оказалась на ногах:

- Ярослав, я должна представиться заново! Анастасия Игоревна Шереметева, дочь управляющего Усть-Илимским филиалом Имперского Банка. Сбежала из дому, чтобы расстроить матримониальные планы отца, и…

- Нет, не так! – внезапно потемнев взглядом, гневно выдохнула Лиза. – Мы сбежали из дому, поддавшись профессиональным манипуляциям Марьяны Завадской, получили от нее новые айдишки, коммы и билеты на фамилию Болотникова, из-за чего были вынуждены так же представиться и вам!

- Девчат, я знакомился не с родом, а с вами! – не задумавшись ни на мгновение, улыбнулся Локи. – И, как уже убедился, сделал идеальный выбор – вы оказались Личностями, достойными уважения, заставили затрепетать мое черствое сердце и спасли жизнь!

- Черт, Яр, мы не на приеме, а в душевой кабинке и голышом! – возмущенно напомнила младшенькая. – Неужели нельзя сказать то же самое, но без великосветских заморочек?!

- Запросто! Но лучше я дам почувствовать свое отношение… - ухмыльнулся он, притянул ее к себе, подарил легкий, но чувственный поцелуй в губы, а потом аналогично порадовал и Анастасию.

- Будем считать это авансом! – хихикнула порозовевшая Лизка и пошла в атаку. Причем и в прямом, и в переносном смысле этого слова – шагнула вперед, уперлась грудью с возбужденными сосками в живот Логачева и грозно нахмурила брови: - Ты должен нам жизнь, и мы готовы взыскать этот долг натурой!

Парень притворно нахмурился, несколько о-о-очень долгих мгновений изображал колебания, а затем «нехотя» капитулировал:

- Договорились. Но все взыскания только после того, как я получу разрешение у Забавы. А то убьет, реанимирует и убьет еще раз!

Для закрепления достигнутых договоренностей расшалившейся младшенькой срочно потребовался еще один поцелуй, но Анастасия, ни на миг не забывавшая о том, что на теле этого парня шесть так называемых «царапин», успокоила ее шлепком по заднице и ткнула носом в одну из ран, заклеенных биогелем.

Та покраснела снова, на этот раз от стыда, попросила прощения и перестала валять дурака – помогла смыть с Логачева остатки жидкого мыла, выбрала самый щадящий режим сушки волос и тела, а затем собственноручно закутала парня в банный халат.

Настя, справившаяся со своим халатом без посторонней помощи, быстренько нарезала ей заданий на ближайшие полчаса и умчалась в спальню, выделенную мелким. Коротенький коридор пролетела на одном дыхании, перед нужной дверью остановилась и вдруг сообразила, что стоит слева от дверного проема, положив руку на рукоять игольника, каким-то чудом оказавшегося в кобуре на бедре! Сначала опешила, но немного подумав, пришла к выводу, что наработала очень полезную привычку, которую в дальнейшем надо будет хорошенечко закрепить, ткнула в сенсор, осторожно заглянула в стремительно расширяющуюся щель и аж задохнулась от лютой ненависти к Марише и ее «коллегам».

- А вот и Настя! – проворковала Забава, явно продолжая начатый ранее монолог. – Последние полчаса она помогала нашему спасителю обрабатывать раны и, как только закончила, сразу же прибежала к нам.

Девчушки, вжимавшиеся в ее грудь, прекратили сотрясаться в беззвучных рыданиях и повернули к Анастасии зареванные личики. А она, мгновенно включившись в предложенную игру, продолжила смещать внимание мелких с их личных проблем на проблемы Логачева:

- Ему уже значительно легче – он почти перестал морщиться от боли и, как все нормальные мужчины, сразу же захотел мяса! Лиза, моя младшая сестренка, вот-вот воплотит в реальность эту мечту, а значит, минут через двадцать-двадцать пять наш спаситель будет благодушен и ленив, как сытый и хорошо выспавшийся кот.

- О, замечательно! – «обрадовалась» порубежница. – Значит, ванная свободна, и мы с девчонками сможем хорошенечко помыться.

Чуть-чуть успокоившаяся мелочь послушно сползла с кровати и, не выпуская рук Панацеи, двинулась к двери. Не доставила проблем и в ванной – без пререканий влезла в душевую кабинку, безропотно вытерпела не очень приятную процедуру сведения маркера и не сказала ни слова, получив вместо белья и нормальной одежды футболки Дарьи.

- Может, мне сбегать и спроси-… - увидев, как девчонки, еле сдерживая наворачивающиеся слезы, влезают в новые «наряды», начала Настя, но прервалась на полуслове, увидев кривую усмешку Забавы:

- Уже спрашивала. Там только продукты питания. Даже для нас.

- Зато живы, здоровы и не в плену! – неожиданно для самой себя заявила она и опешила – услышав эти слова, мелочь наплевала на отсутствие белья, мгновенно посерьезнела, торопливо влезла в футболки, разгладила «подолы» получившихся «платьев», развернула хрупкие плечики и гордо вскинула подбородки!

- Кровь не водица! – удовлетворенно заключила Беклемишева и обратилась к девочкам: - Ну что, к разговору готовы?

Два диаметрально противоположных ответа прозвучали практически одновременно, и Анастасия тут же присела на корточки перед той, которая сказала «нет».

- На головах не прически, а вороньи гнезда. Это не дело! Не одолжите резинки или какие-нибудь веревочки?

Просьба была логичной, поэтому торжественный выход в гостиную был задержан еще на пару минут. Но как только мелочь обзавелась аккуратными «хвостами», две взрослые и две совсем юные девушки, шлепая по полу босыми ногами, величественно выплыли в коридор и вскоре оказались в гостиной.

Локи обнаружился на диване – сидел, устало привалившись к спинке, и гипнотизировал взглядом кусок исходящего паром мяса, еще не тронутый ни ножом, ни вилкой. Однако, заметив серьезные лица младшей половины процессии, мгновенно оказался на ногах, церемонно склонил голову и поздоровался.

Девчушки ответили тем же, видимо, решив, что делать реверансы в футболках с чужого плеча как-то глупо, и представились:

- Титовы. Анна и Татьяна.

Потом сделали небольшую паузу и чуть путанно, зато очень искренне поблагодарили «Ярослава Викторовича» за спасение.

- Я сделал то, что должно! – отчеканил Логачев, затем поправил «Скорпионы», топорщащие халат, сжал коленями его полы, присел на корточки и мягко улыбнулся: - А теперь, когда официальная часть встречи позади, давайте знакомиться заново! Итак, я – просто Ярослав, Яр или Локи, в упор не слышу обращений на «вы», люблю веселые шутки, вредные розыгрыши, искренность и умные вопросы, не терплю вранья и с ба-а-альшим трудом переношу лишние церемонии. С Забавой и Настеной вы уже знакомы, а во-он ту егозу, которая пыталась меня заставить есть в гордом одиночестве, зовут Лизой.

- Аня и Таня… - приняв предложенный формат общения, снова представилась та, которая была чуть повыше, и грустно вздохнула: - Боюсь, что для веселых шуток у нас неподходящее настроение. Зато вопросов море!

- Что ж, тогда садитесь за стол, наливайте себе по бокалу сока, чтобы не тратить время впустую, когда пересохнет горло, и задавайте самый первый.

Задали. После того, как выполнили все его распоряжения и выдержали небольшую паузу:

- Ярослав, вы случайно не знаете, что с нашими родителями?

- Знать – не знаю, но практически уверен, что все в порядке: злоумышленники, почти захватившие «Левиафан», собирались похитить и дотащить до спасательных капсул сто пятьдесят семь человек. Вероятнее всего, отталкиваясь от размеров кораблика, на котором планировалась дальнейшая перевозка пленниц. Времени до экстренного выхода из гипера оставалось немного, и они очень торопились. Поэтому забирали из кают только тех, кто был им необходим, и не тратили время на всех остальных. Увы, для того чтобы помешать этим гадам, мне пришлось вырубить все виды связи, уронить корабельную Сеть и заблокировать двери кают, так что выяснить, как там ваши родители, ближайшие десять дней будет нереально.

- А потом? – с надеждой в голосе спросила Татьяна.

- А потом вернется в сознание блок межсистемной связи, наш лайнер подаст сигнал «SOS», и все те военные корабли, которые будут вести поиски вдоль маршрута, примчатся на помощь.

«Ну да, логично!» - подумала Настя. – «Какими бы наглыми ни были сообщники людоловов, они не будут болтаться в зоне активных поисков пропавшего круизника столько времени. Тем более, что уже дней через пять-шесть к военным кораблям начнут присоединяться целые эскадры, принадлежащие дворянским родам, представители которых исчезли вместе с «Левиафаном».

Почувствовав твердую уверенность в его голосе, Титовы воспрянули духом, а через несколько мгновений Аня додумалась до одного из самых неприятных вопросов:

- Ярослав, а зачем им были нужны мы, девочки?

К искреннему удивлению Анастасии, Локи не стал ни мямлить, ни выкручиваться, ни смягчать неприятные факты. Наоборот, посерьезнел, расчетливо выдержал паузу и дал мелким возможность увидеть проблему людоловства с точки зрения жителя Рубежа:

- То, что самые красивые девушки обитаемого космоса живут в Империи Росс, общеизвестный факт. И абсолютное большинство наших соотечественников этим искренне гордится, то есть, задирает нос, общаясь с гражданами других государств, надувает щеки, беседуя с друзьями или подругами, млеет от счастья, сравнивая голофото своих близких с изображениями в Сети, и… ВСЕ! А ведь в это же самое время в Пограничье орудуют группы людоловов из Арабского Халифата, Поднебесной Империи, Африканского Союза и так далее. Орудуют нагло, не стесняясь похищать «самых красивых девушек обитаемого космоса» чуть ли не с порогов их домов! Только кроме жителей Рубежа, еще нескольких планет и пары-тройки специальных подразделений никто этой проблемой не занимается. Нет, иногда, реагируя на вой какого-либо очень высокопоставленного лица, потерявшего кого-то из родни, наши флоты начинают изображать активность, но, как правило, без особых результатов.

- То есть…

- Нас с вами собирались продать главе аукционного дома «Hulm » с Аджмана-три! – неожиданно подала голос Забава. – Но в планы этих тварей вмешался Ярослав, поэтому мы сидим за столом, вместо того чтобы лететь в Халифат растянутыми между обручей иммобилизаторов, отрезанными от окружающего мира «Капюшонами» и с «Пробками» в зубах!

- Но ведь надо же что-то делать?! – воскликнула Таня, весь монолог Локи сидевшая, сжав кулачки.

- Мы, порубежники, делаем! – лязгнула сталью Беклемишева. – А все остальные, включая ваших родственников – НЕТ…

Глава 14

Глава 14. Ярослав Логачев.

26 марта 2352 года по ЕГК.

…Найти время для просмотра записи допроса второго помощника капитана «Левиафана» удалось лишь после общего отбоя. Вернее, после того как я навестил медблок и полюбовался на умиротворенное лицо спящей Даши, заглянул в спальню, в которой Забава нянчилась с Титовыми, и пожелал добрых снов сестрам Шереметевым, пьющим кофе в гостиной. Завалившись в джакузи, первым делом вывесил перед собой крошечный двумерный экран, убрал звук почти до предела и включил воспроизведение. Самое основное, согласно меткам, заботливо поставленным Забавой, было озвучено всего за семнадцать с четвертью минут, но для полноценного анализа ситуации требовались нюансы, поэтому я просмотрел весь материал с начала и до конца, а потом еще раз прошелся по некоторым фрагментам. Увиденное, естественно, не порадовало. И в то же время почти не удивило – да, операция, в одной из фаз которой нам довелось «поучаствовать», задумывалась с нешуточным размахом, но и в ней во главе угла стояли такие чувства, как честолюбие, беспринципность, подлость, алчность, двуличность и так далее. Тем не менее, настроение упало в ноль, и я, свернув программу просмотра видеороликов в трей, вырубил свет, откинул голову на бортик, закрыл глаза и попытался побыстрее выбросить из головы запомнившиеся фрагменты не самого приятного фильма в моей жизни. Но не добился ровным счетом ничего – стоило отодвинуть куда подальше одну картинку, как ей на замену приходила другая. И продолжала добивать остатки веры в тезис эпохи Темных Веков «Человек – это звучит гордо».

Шелеста открывающейся двери я не услышал – был слишком глубоко в себе. Зато, почувствовав, что уровень воды в джакузи резко поднялся, а в грудь начали биться поднявшиеся «волны», сначала рефлекторно накрыл ладонью рукоять игольника, а уже потом приподнял голову и вслушался в тишину. Проснувшаяся было паранойя посоветовала принять боевой коктейль, но разум рассмеялся. И через несколько мгновений помог почувствовать знакомый запах.

Паранойя тут же куда-то испарилась, следом «отодвинулся» на край сознания разум, и в свои права гордо вступили чувства. Поэтому первое касание ищущих пальчиков к плечу вызвало вспышку радости, последовавшее за ним ощупывание – нетерпение, а «Девятый вал» очередной волны – острое, как стилет, предвкушение.

Забава не разочаровала – определившись с моим положением в пространстве, обожгла щеку коротким, но ласковым поцелуем, затем забралась под мышку, осторожно поерзала, принимая любимое положение, и, словно заявляя права на меня, накрыла горячей ладошкой бедро. Прекрасно зная ее характер, привычки и потребности, я «отдал» правую руку и не прогадал – получив возможность вцепиться в пальцы, она окончательно расслабилась и занялась «делом», помогающим настраиваться на сложную беседу. Сначала, как водится, прощупала тенар. Затем гипотенар . Уделила эдак секунд двадцать червеобразным, ладонным и тыльным межкостным мышцам, после чего, наконец, дорвалась до проксимальной фаланги безымянного пальца. Место, традиционно предназначенное для ношения обручального кольца, оглаживала минуты три, почему-то еле слышно вздыхая. Потом, наконец, вернула воспоминания о погибшем женихе в самый дальний чулан своей памяти и… заставила меня подобраться:

- Все, простилась. Раз и навсегда.

Для того, чтобы столь решительно отказаться от воспоминаний о человеке, которого она когда-то считала абсолютным идеалом и центром личной Вселенной, требовались очень веские основания. И мне, естественно, захотелось их услышать. Вот я и дал это понять, едва заметно шевельнув «терзаемым» пальцем.

Беклемишева поняла всю подоплеку вопроса без каких-либо объяснений и грустно усмехнулась:

- Причина первая предельно проста – эталон, который я создала, оказался куда совершеннее, чем мне казалось, и теперь сравнения с ним не выдержал даже Сашка Потемкин. Ну, а вторая стала следствием размышлений о наиболее вероятном будущем.

Просить объяснить смысл последней фразы как можно подробнее не было никакой необходимости – Забава чувствовала меня так же хорошо, как я ее, поэтому была готова открыть душу без каких-либо просьб с моей стороны. А молчала из-за того, что собиралась с мыслями.

Начала в своем любимом стиле. В смысле, с вопроса, который должен был натолкнуть на некий объем уже известной информации, требующийся для дальнейших размышлений:

- Запись… обдумал?

Пауза между словами тоже несла смысловую нагрузку – намекала на то, что обсуждать эту проблему открытым текстом крайне нежелательно. Поэтому я ограничился утвердительным кивком.

- И как тебе новые перспективы?

- Если очень коротко и емко, то можно обойтись четырьмя буквами. И получающееся слово будет отнюдь не «лето».

- Рада, что в этом наши мысли совпадают… - без тени улыбки заявила она и начала добавлять рисуемой картине «объемов»: - Ты обратил внимание на… нестыковки…?

Первая пауза сопровождалась «объяснением» - указательный палец Забавы накрыл мой и помог ткнуть в ее же солнечное сплетение. Столь недвусмысленная подсказка мгновенно отсеяла все альтернативные варианты понимания этого вопроса и помогла заполнить вторую паузу недостающим словосочетанием «…в моем рассказе».

Да, над причинами, вынудившими ее описать столкновение со вторым помощником капитана, скажем так, не очень точно, я уже задумывался. Так что кивнул еще раз.

- А что будет с командой в том будущем, которое ты планируешь?

К указательному пальцу, все так же касающемуся ее кожи, я добавил средний и безымянный, намекая, что никаких Шереметевых добирать не собираюсь. А когда почувствовал удовлетворенный кивок Панацеи, поцеловал ее в темя.

- И правильно. Но мы все равно слишком уязвимы… – грустно усмехнулась она, выждала паузу, чтобы лишний раз подчеркнуть важность последнего предложения, и, решив, что по этому вопросу мы достигли полного взаимопонимания, перешла к следующему. Начав с тяжелого вздоха: - Сегодня мне было суждено умереть. Может, это покажется глупостью, но я и видела, и чувствовала ту иглу, которая летела мне в лицо. Знаю даже точное место, в которое она должна была попасть – в левую слезную кость. Как Даша успела выбить меня с траектории ее полета, не понимаю даже сейчас. Зато могу дать пощупать вполне реальную царапину на виске и показать срезанную прядь.

- Контузило?! – прекрасно зная, как сказывается на человеке даже такое «легкое» касание иглы, встревоженно спросил я, схлопотал удар локтем за нетерпеливость и прикусил язык. А она продолжила монолог. Слава богу, все-таки ответив на заданный вопрос:

- Да, немного. Но полчаса, проведенные в медкапсуле, помогли убрать последствия, так что я не об этом. И не о том, что Федосеева, по сути, уже расплатилась с нами по всем долгам. Я хочу обратить твое внимание на потенциал этой личности. Поэтому перечислю те ее поступки, которые считаю из ряда вон выходящими. Для начала девочка, которую всего несколько дней назад вытащили из логова людоловов, согласилась нацепить «Паук», «Капюшон» и «Пробку», хотя по определению, еще не могла отойти от всего того, что перенесла на Фуджейре. После этого отправилась на меддроиде в неизвестность, чтобы второй раз за несколько дней проделать путь, который запросто доведет до заикания любого взрослого мужчину. И, толком не успев отойти от «прелестей» этих покатушек, адекватно среагировала на абсолютно неожиданную атаку! Причем не только закрыла меня собой, но и придумала тактику, которая, в конечном итоге, позволила переломить абсолютно безнадежную ситуацию в нашу пользу…

По первым двум пунктам я мог сказать гораздо большее нее, так как видел, насколько тяжело дались Федосеевой принятые решения. Ну, а о третьем судил косвенно, по рассказам и записи. Так что пожал плечами:

- Да, из нее можно сделать знатную порубежницу!

И аморфностью этой фразы вывел Забаву из себя:

- Закрой глаза, представь себя на ее месте и пропускай через свою душу каждое слово, которое услышишь! Итак, слушай, это кусочек ночных откровений твоей Спутницы…

Я закрыл глаза, затаил дыхание, а секунд через двадцать услышал пьяный, прерывистый, но очень твердый голос Федосеевой:

- Насилие пугает… только первые раз пять-шесть. Потом ты… привыкаешь ко всему, без особых проблем покидаешь свое тело, отрешенно смотришь на него со стороны и обдумываешь… самые разные вещи. Не знаю, как другие, а я… каждый раз вспоминала рыжую девчонку лет четырнадцати из… четвертого ролика о «развлечениях» Аббаса… Пыталась придумать алгоритм, который мог бы помочь… получить такую же культю, как у нее. Что в ней было особенного? О-о-о, там, под тоненьким слоем кожи, склеенной биогелем и приживленной портативным регенератором, прятался совершенно потрясающий выступ плечевой кости, которым, при удачном стечении обстоятельств, можно было выколоть своему мучителю глаз. А знаешь, почему именно его? Да потому, что после четырех-пяти часов насилия и пыток… бить в висок, переносицу или горло абсолютно бессмысленно, ибо сил не хватает даже для того, чтобы нормально дышать. А зубы у жертв шейха удаляются в конце пятого-шестого часа истязаний… следом за тем, как на культю четвертой отрезанной конечности… цепляется регенератор. Рыжей повезло – в тот момент, когда Аббас… допиливал ей кость, его отвлек один из телохранителей, и срез… получился косым. А эта дура… так и не додумалась его использовать… по единственно верному назначению…

На этой фразе Забава оборвала запись, но и прослушанного отрывка мне хватило за глаза – я задыхался от бешенства, мечтал дорваться хоть до какого-нибудь мозголома, людолова или торговца живым товаром Халифата, чтобы провести его по тому же пути, по которому прошла Федосеева, но только в реальности!

- Как тебе ее откровения? Цепляют, правда?! – желчно поинтересовалась подруга детства и пододвинулась поближе: - Теперь послушай мои: вся ее душа – один сплошной сгусток ненависти и боли. А островка, подобного глазу урагана, там нет. Если нам удастся его создать, то Даша с легкостью справится с тем, что нас ждет в самом ближайшем будущем. Нет – сломается. Ибо второго подобного испытания не переживет. А ведь в этом самом «будущем из четырех букв» нами будут заниматься люди, для которых нет абсолютно ничего святого!

«Если что-то пойдет не так, убей!» - услужливо напомнила память, а потом показала и взгляд, в котором горело то же признание, которое только что озвучила Забава: - «…ибо второй раз я всего этого не выдержу!»

Бешенство тут же «остыло», превратившись в ледяную решимость, а «взгляд», направленный в прошлое, устремился в будущее, к тем, для кого нет ничего святого. Однако через миг пальцы, судорожно сжатые в кулак, накрыла ладошка Панацеи, и я услышал ее Решение:

- Я сделаю все, чтобы у нее появился этот «глаз». И чтобы ее не смогли от нас оторвать никем и ничем…

Первое слово, подчеркнутое касанием, ничуть не удивило – я знал, что Забава не приемлет отношений середина на половину, и для тех, кто дорог, делает действительно все. А второе заставило сначала задуматься, а потом похолодеть. Ибо использование классической медовой ловушки против Федосеевой было вполне вероятно! А Панацея, не дав мне возможности прийти в себя, тут же шарахнула по перетянутым нервам еще раз:

- Теми же самыми «подсадными утками» обязательно испытают на прочность и меня. Ведь стоит немного покопать, как окажется, что имеющаяся эмоциональная привязка к тебе ущербна, а я живу, находясь в «подвешенном» состоянии. Поэтому в одних компаниях называю тебя любимым сыночком, братиком и далее по списку, в других лишь изображаю твою девушку, в третьих усиленно ищу принца на белом коне и так далее. При этом веду себя столь беспечно, будто впереди вечность! Слава богу, сегодня, чудом разминувшись со смертью и задумавшись о будущем, я увидела себя со стороны и прозрела…

После этих слов Забава внутренне подобралась, готовясь озвучить что-то очень важное, и даже перестала перебирать мои пальцы:

- Жизнь может закончиться в любое мгновение, значит, надо жить, а не играть. У меня есть команда, из которой я ни за что не уйду, есть абсолютный идеал мужчины, без которого я себя не мыслю, и я не Логачева, а Беклемишева! В общем, сегодня все привычные образы легко и непринужденно слились в один-единственный – любящей женщины. И теперь мне плевать на любые проверки на прочность.

- Любящей? – сообразив, что она имеет в виду, уточнил я, пытаясь выгадать хотя бы несколько лишних секунд для того, чтобы прийти в себя.

- О свадьбе, белой фате и обручальном кольце я мечтала лет с тринадцати и до выстрела в лицо. Контузия помогла понять, что правильная реальность в разы слаще, чем любые мечты. Так что да, «любящей»! И «слились». Уже… - чуть ли не с улыбкой сообщила она. После чего тихонько хихикнула: - Что, в шоке?

- Не то слово! – честно признался я.

- Сама такая. С тех пор, как сообразила, что могла до этого не додуматься, уйти к Потемкину или добровольно уступить тебя какой-нибудь левой бабе!

Как обычно, ее страх, выданный биением сердца, ритмом дыхания и тембром голоса, вышиб из меня все, кроме желания защитить. И вызвал у Панацеи, чувствующей порывы моей души ничуть не хуже, чем я ее, истерический смешок:

- Ну что, защитничек, с этим «врагом» справишься или как?!

- Справлюсь… - угрюмо буркнул я. И все-таки оставил нам свободу для маневра: - Если ты, переспав с этим решением, не передумаешь.

Беклемишева или, учитывая ее фантастическое упрямство, «любящая женщина», запросто прочитала и этот порыв души. Однако доказывать, что ни за что не передумает, сочла необязательным – коснулась губами щеки, пожелала доброй ночи и ушла выполнять поставленное условие. А я, с большим трудом заставив себя успокоиться, вернулся к анализу наиболее вероятных вариантов будущего. И занимался этим до очередного «пробуждения» комма.

Почувствовав его вибрацию, кинув взгляд на экран и прочитав коротенький текст под пиктограммой сработавшего таймера, плеснул в лицо водой, чтобы взбодриться, раздраженно отметил, что она для этого слишком теплая, и решительно выбрался на бортик. А через пару минут, выйдя из душевой кабинки, закрепил на бедрах «Скорпионы», накинул халат и поплелся в медблок.

Относительно небольшая, но очень уютная комнатка встретила меня приятным полумраком, теплым мерцанием панели управления работающей медкапсулы и еле слышным шелестом ее же системы охлаждения. До пробуждения Федосеевой оставалось чуть больше полутора минут, поэтому я, мазнув взглядом по мягкому уголку, подошел к терминалу ВСД и заказал две упаковки сока.

К моменту, когда прибыл контейнер с заказом, комм завибрировал еще раз, и я, вытащив добычу, развернулся на месте:

- Тебе ананасовый или вишневый?

- Ананасовый… - окончательно вернувшись в реальность, как-то уж очень мрачно ответила Даша, вцепилась в протянутую руку и села. А через мгновение, потянувшись к бутылке с соком, почувствовала, что со мной что-то не так, и оказалась на ногах: - Что случилось?!

- Все в порядке. Просто говорил с Забавой о будущем и основательно загрузился… - грустно улыбнулся я, затем снял с поднятой крышки медкапсулы знакомый халатик, подал Федосеевой и пошел навстречу своей паранойе, активировав глушилку. А когда девушка утолила жажду, поставила пустую бутылку на пол, вдела руки в рукава и затянула поясок, мотнул головой в сторону дивана и кресел:

- Может, присядем? Я бы хотел с тобой кое-что обсудить.

- Я тоже… - кивнула она. Но шагнула не к мягкому уголку, а ко мне. И, обхватив руками за талию, уставилась в глаза: - К сожалению, вытащив меня с Фуджейры, ты не вытащил Фуджейру из меня! И я не знаю, что с этим делать…

- А чуть подробнее можно? – услышав в ее голосе панические нотки, мягко спросил я.

Она кивнула и уткнулась лбом в мою грудь:

- Соглашаясь на «упаковку» с последующей поездкой на меддроиде, я, как вскоре выяснилось, сильно переоценила свои силы. И когда «Капюшон» отрезал меня от реальности, почти сразу оказалась в привычном Безвременье. Первое время было еще терпимо, ибо я чувствовала вкус твоих губ, обручи иммобилизатора и поверхность поддона. Но как только в сознании мелькнула мысль, что твое появление в номере Жнеца и все, что произошло после этого – лишь бред воспаленного сознания, а на самом деле я продолжаю находиться в лапах мозголомов «Аиши», как меня захлестнула волна дикой паники. Да, в итоге я выплыла. Но только потому, что изо всех сил держалась за воспоминания о чувствах, которые ты вложил в поцелуй.

Я провел ладонью по ее спине, почувствовал, насколько напряжены мышцы, и мысленно вздохнул: Забава была права – вся душа Федосеевой представляла собой один сплошной сгусток ненависти и боли. А значит, времени на колебания и раздумья уже не осталось. Да, принимать серьезные решения сходу, без тщательного обдумывания, я не любил. Но ощущение стремительно утекающего времени стало настолько острым, что все сомнения были посланы куда подальше:

- Нельзя вложить то, чего нет. А раз чувства уже есть, значит, тебе всегда будет за что держаться!

- Ты… уверен? – еле слышно спросила она.

- Да! – твердо ответил я. – И сейчас объясню, почему…

Лгать в глаза или что-либо недоговаривать человеку, давшему клятву Служения, да еще и закладывая фундамент будущих отношений, было глупо, поэтому я решил рассказать все. И стал предельно подробно описывать наиболее вероятные последствия развала Большой Игры. Однако буквально через пару минут услышал шелест открывающейся двери и был вынужден прерваться.

- Прошу прощения за то, что опоздала… - ворвавшись в помещение, протараторила Панацея и метнулась к блоку управления, чтобы ознакомиться с результатами проведенного лечения. При этом прерываться даже не подумала: - Встала по будильнику, но заглянула во вторую спальню и обнаружила, что Шереметевы никак не успокоят расхныкавшуюся Танюшку. Вот и задержалась.

- Это мелочи! – улыбнулась Дарья. – Ты ничего не пропустила. Локи только-только начал рассказывать о будущем, которое нас ждет.

- Та-а-ак… с тобой все просто замечательно… Значит, этот рассказ продолжу я… Ибо нам пора учиться решать серьезные вопросы коллегиально!

Такая постановка вопроса мигом сняла все возможные аргументы против – если они, конечно, у кого-то имелись – и Забава взяла нить беседы в свои руки:

- Итак, мы развалили Большую Игру. Однако она не единственная – там, «наверху», играют все, всегда и со всеми, с кем в принципе позволяет текущий статус. Поэтому, как только в высшем свете станут известны имена тех, кто помешал очередному высокопоставленному неудачнику добиться своих целей, нам начнут предлагать вступить в разного рода группировки, альянсы и союзы. Естественно, не на первых ролях, а в качестве разменных фигур, которые в дальнейшем можно будет использовать в своих интересах.

- Угу, так и будет… - кивнул я.

- Более-менее значимых… даже не фигур, а фигурок в нашей компании две – порубежник, который в одно рыло завалил Жнеца, а потом обломал подготовленную боевую группу заговорщиков, и его полулегендарная Спутница. А меня будут воспринимать, как пешку или аргумент, с помощью которого при необходимости можно будет воздействовать на вас двоих. При этом наши интересы будут учитываться в самую последнюю очередь, соответственно, если кому-нибудь потребуется, скажем, только Локи, всех остальных просто уберут. И хорошо, если куда подальше. Что интересно, разбегаться в разные стороны и забиваться в подходящие щели вообще не вариант – нас все равно найдут и используют по назначению. Единственный реальный вариант выжить – стать монолитным кулаком и не позволять кому бы то ни было разделять нашу компанию.

Даша потемнела взглядом и заиграла желваками. А Забава и не думала замолкать:

- Неуправляемые «фигурки» и пешки никому не нужны. Поэтому наши потенциальные «друзья» и те, кто стараниями Ярослава превратился в очередных врагов, начнут свои партии с одного и того же шага – поисков инструментов давления или шантажа. То есть, проанализируют все, что найдут о нас-любимых в Сети Рубежа, а затем начнут покупать информацию с каждой камеры СКН, перед которой мы засветимся после того, как покинем борт этого лайнера. При этом анализировать полученную информацию будут отнюдь не дети, а специализированные искины, соответственно, любая игра будет расколота в считанные мгновения и даст «зрителям» дополнительные «аргументы». Вывод напрашивается сам собой – к моменту появления спасателей на борту «Левиафана» связи между нами должны обрести предельно возможные прочность и жесткость, а самые очевидные изъяны и слабости исчезнуть без следа. Согласны?

Мы с Федосеевой утвердительно кивнули.

- А какой изъян у нас самый очевидный?

Даша пожала плечами:

- На мой взгляд, нас проще всего оторвать друг от друга «подсадными утками» или «селезнями» из классических «медовых ловушек».

- Верно… - согласно кивнула Забава и включила режим врача: – Если рассматривать эту проблему в упор, то вырисовываются интересные нюансы. Ярик – парень и живет активной половой жизнью почти два года, поэтому зацепить его на крючок первой влюбленности или первой близости уже не удастся. Следовательно, ему грозят браки по залету, скандальные связи, проблемы с родичами дискредитированных девушек и так далее. Защититься от всего этого не так уж и сложно – ему достаточно на некоторое время отказаться от любых романов на стороне. С нами все куда сложнее, ведь мы девушки и в том, и в другом смысле этого слова, и вариантов испортить жизнь нам просто немерено. При этом специалистов по пробуждению основного инстинкта и соответствующей химии хватает не только в спецслужбах, но и во всех более-менее крупных родах Метрополии. Не знаю, как ты, а я не собираюсь давать ни единого шанса принцам на белых лимузинах, героическим флотским офицерам, наследникам древних аристократических родов, блестящим молодым ученым, кровным родственникам, жаждущим вернуть меня в род Беклемишевых, и девушкам, которые без ума от моей красоты и обаяния. Поэтому не сегодня-завтра стану женщиной Ярослава и сделаю все, чтобы замкнуть его сексуальные интересы на себя, а свои на него.

- Ста-нем. Сдела-ем. Замк-нем… – после недолгих колебаний твердо уточнила Даша, намеренно выделив интонацией последние слоги всех трех слов, а потом подытожила: – В нашей команде слабых звеньев не будет…

…Открыв глаза и обнаружив над собой закрытую крышку медкапсулы, я решил, что брежу, ибо привык, что она поднимается за пять-десять секунд до пробуждения пациента. Однако проверить эту мысль не дал слишком хорошо знакомый голос, раздавшийся откуда-то справа:

- …зачем загонять человека в безвыходное положение? Оставляешь ему один-единственный выход, который устраивает тебя целиком и полностью, позволяешь всесторонне оценить ситуацию, а затем ласково спрашиваешь: «Милый, ты уже определился с формулировкой положительного ответа?» Ну, или начинаешь издалека: «Наш повелитель, как ты и просил, с решением мы переспали. Потом с ним же позавтракали, пообедали и даже потренировались. Так что теперь дело за тобой…» Вот увидишь, не пройдет и пары суток, как он радостно ломанется туда, где его ждет выстраданное тобой счастье…

- Перепрограммировали? – щелкнув ногтем по прозрачному пластику, поинтересовался я.

- Угу… - сыто мурлыкнула Забава. – Но это к делу не относится. Что там с твоим положительным ответом?

Несколько часов раздумий перед процедурой дали возможность хорошенечко обдумать все возможные перспективы и, заодно, окончательно вправили мне мозги. Говоря иными словами, решение было принято. Однако сдаваться вот так сразу было нельзя, и я капризно поморщился:

- А это ваше «счастье» свежее? А можно на него предварительно посмотреть? А как ознакомиться со всеми альтернативными?

Со стороны мягкого уголка, прикрытого от меня непрозрачной частью медкапсулы, раздался сдавленный смешок, секунд через сорок в комнате заиграла музыка, а потом в поле моего зрения вплыла Беклемишева. С распущенными волосами, в любимом шелковом халатике и босиком. На меня даже не посмотрела – изобразила добрый десяток фантастически красивых и чувственных танцевальных пируэтов, затем прервала выступление, уперевшись ладонями в стену, чертовски эротично прогнулась в пояснице, медленно приспустила ткань халата с точеного плечика и… вернула ее на место:

- Остальное – только после оплаты душой и сердцем всего предложения!

Два последних слова, выделенные интонацией, свидетельствовали о том, что девчонки обо всем договорились, и я перестал валять дурака:

- Да согласен я, согласен! Только мне придется к вам заново привыкать.

- Мы тебе поможем! – хохотнула она, подскочила к капсуле и ткнула пальчиком в панель управления. А когда крышка поднялась, склонилась надо мной и изобразила строгую учительницу: - Тема первая, «Поцелуй». Выполняется…

Я притянул ее к себе, легонечко укусил за нижнюю губку и выскользнул из слишком высокотехнологичной ловушки. Потом натянул трусы, шорты и майку, подмигнул смеющейся Даше и виновато развел руками:

- Да, пока дается не очень. Но я обязательно научусь! Кстати, как там мелкие?

- Они в УТК. С Лизой. Играют в «Хозяйку Замка Двух Лун». Полчаса назад судили рыцарский турнир, а теперь, скорее всего, развлекаются на балу в честь победителя… - доложила Федосеева, встав с кресла и потянувшись. – А Настя, как дежурная по гостиной, накрывает на стол.

- Левая бровь, приподнятая на слове «как», говорит о том, что Ярика интересуют их характеры, особенности поведения и самые неприятные привычки… - подсказала Забава, повернулась ко мне и продолжила «доклад»: - В общем и целом девочки очень даже ничего. Анька воинственна, излишне непоседлива, жутко болтлива, но управляема и понимает слово «Нет». Танюшка вроде бы мягче и спокойнее, но при этом избалована и, бывает, капризничает. Вернее, капризничала. До тех пор, пока не узнала от Шереметевой-младшей, как ты, жуткий порубежник, отреагируешь на непослушание.

- И как же? – заинтересовался я.

- Выдашь запас еды и воды на десять суток, разблокируешь входную дверь и отправишь слишком самостоятельную особу ждать помощи в гордом одиночестве.

- Что ж, суть образа, который надо изображать, понял. И если вам нечего добавить, идем ужинать. А то я что-то проголодался.

- У нас есть вопрос. Важный… - приобняв меня за талию и заглянув в глаза, томно мурлыкнула Беклемишева. И хищно впилась в спину коготками: – Что именно ты обещал Шереметевым?

Я почесал затылок, восстановил в памяти разговор в ванной и вздохнул:

- Дать им возможность взыскать долг жизни натурой после того, как ты сочтешь меня здоровым.

Забава задумчиво потерла переносицу, переглянулась с Дашей и ехидно продекламировала придуманное одностишие:

- Ты им отдашь долги сегодня. А мы присмотрим за детьми…

…Торжественный ужин, посвященный излечению последнего участника эпической битвы за «Левиафан», начался с небольшой застольной речи. Нет, никакого желания ездить по ушам Шереметевым и Титовым у меня не было. Но моя… хм… в общем, просто «старшенькая» решила, что небольшой праздник нам не помешает, и убедила его организовать:

- Империя Росс – это десятки населенных систем, расположенных на умопомрачительных расстояниях, сотни миллиардов людей и одно мировоззрение на всех. Да, мы, россы, можем не знать о существовании друг друга, но при необходимости встаем плечом к плечу против общего врага или закрываем собой тех, кому угрожает опасность. Именно поэтому две добрые, кроткие и миролюбивые девушки с Усть-Илимска с легкостью влились в команду своих сверстников с Рубежа и помогли уберечь пассажиров круизного лайнера «Левиафан» от тварей в человеческом обличье. Да, противостояние длилось не так уж и долго, но за эти часы каждый из нас выложился до предела и помог другим совершить невозможное – переиграть группу профессионалов, готовившихся к захвату корабля не один месяц. Теперь, когда все это уже позади, я хочу сказать несколько слов о вкладе каждого из нас в эту победу. Вся слабая половина нашей компании рискнула свободой и изобразила пленниц, чтобы дать мне возможность подобраться к паре злоумышленников на расстояние выстрела. Сестры Болотниковы спасли мне жизнь во время скоротечной схватки с людоловами на второй палубе. Даша Федосеева закрыла собой Забаву во время боя на восьмой. А Забава со снайперской точностью отстреливала тварей, поднимавшихся к нам с добычей, а потом выбила из них очень важную информацию. Говоря иными словами, дрогни кто-нибудь из нас хотя бы раз – и этой победы не было бы. И тогда сто пятьдесят семь девушек, отобранных людоловами, были бы проданы на аукционах Арабского Халифата, а девять с лишним тысяч человек погибли во взрыве реактора «Левиафана». В общем, девчонки, я перед вами преклоняюсь. И горжусь тем, что сражался с вами плечом к плечу!

Учитывая то, что я не поленился немного подготовиться и сопроводил свои слова показом фрагментов соответствующих записей, речь получилась настолько зримой, что впечатлило даже непосредственных участниц демонстрируемых событий. Ну, а мелкие вообще сидели, вытаращив глаза, и тихо дурели.

Старшие тут же попытались захвалить, затискать и зацеловать меня. Но я отбился и подарил «боевым подругам и спасительницам» те же самые ножи, которые одалживал перед визитом людоловок. А когда сказал, что это – на долгую память, Шереметевы расчувствовались и дали волю слезам!

На этом я собирался закончить официальную часть и начать неофициальную, но не тут-то было. Меня начали рвать на части, требуя чуть ли не посекундного анализа действий каждой героини и ответов на вопросы. Иногда довольно заковыристые. Я отвечал. Долго. Потом устал и попросил пощады. Мелочь великодушно пошла навстречу. Хотя все-таки задала «самый последний»:

- А почему мы отмечаем победу, хотя победили не всех людоловов?

- Мы победили всех. Но оставили пять человек вроде как на свободе, чтобы не расстраивать экипажи боевых кораблей, которые прилетят нас спасать! – пошутил я. – Представьте, врываются они на лайнер в штурмовых скафах и увешанные оружием, как новогодние елки игрушками, все из себя такие героические-прегероические, а им сообщают, что пятеро школьников не оставили ни единого шанса отличиться! Обидно же?

- А если серьезно? – поинтересовалась Анька после того, как все отсмеялись.

- А если серьезно, то школьников было только четверо. Плюс военный врач с Рубежа. Что, конечно же, существенно меняет дело!

- Ну Локи-и-и…

- Ладно, сдаюсь! Слушайте. Двери ходовой рубки и всех кают, кроме нашей, заблокированы насмерть. И вломиться в них без специальных инструментов абсолютно нереально. Впрочем, даже если бы у меня было все нужное оборудование, то я бы туда не сунулся как минимум по двум серьезным причинам. Во-первых, соотношение потерь между атакующими и защищающимися в приблизительно равных условиях – четыре к одному, а мне как-то уж очень дороги все боевые подруги. И, во-вторых, в распоряжении каждой группы людоловов есть заложники, рисковать жизнью которых я не имею права.

У девчонок тут же испортилось настроение – да, они понимали, что мое решение вполне логично, но представляли себя на месте несчастных пассажиров, обреченных провести десять суток в руках обозленных нелюдей, и жаждали крови. Пришлось успокаивать, рассказывая истории из жизни знакомых порубежников и постепенно снижая накал страстей.

Ближе к одиннадцати вечера по внутрикорабельному времени, когда под кексы с изюмом «пошли» откровенные байки, на лицах мелких начали появляться улыбки. А к полуночи очередной поворот темы моих рассказов настроил их на героический лад и заставил размечтаться о будущем, в котором они сами будут класть людоловов направо и налево. Ну да, они разошлись не на шутку, поэтому первые признаки усталости стали заметны только в начале второго условной ночи. И тогда Забава с Дашей все-таки уговорили юных «героинь» отправиться спать…

…Сразу после ухода мелких и «дежурных по детской спальне» в гостиной стало жарковато. Не мне, а сестрам Шереметевым, явно получившим какие-то инструкции от моих оторв. Раскрасневшиеся лица, то и дело пересыхающие губки и взгляды, в которых горело предвкушение, совратили бы и святого, так что очень скоро «согрелся» и я. Правда, события не торопил – хотел посмотреть, как девушки выкрутятся из непривычной ситуации.

Как оказалось, я сильно недооценил их решимость – через полчаса общения тет-а-тет Лиза ненадолго сбежала. А когда вернулась, заявила, что ванная уже освободилась, и нам пора идти ополаскиваться, после чего практически выдернула меня из кресла! Ничуть не менее уверенно повела себя и заметно более скромная Анастасия – начала раздеваться еще в гостиной, белье сорвала в коридоре, а в душевой кабинке вжалась… в противоположную стенку:

- Дотронешься – я за себя не ручаюсь…

И ведь нисколько не преувеличила – стоило нам добраться до спальни, как она завалила меня на кровать, рухнула рядом и впилась в губы поцелуем, назвать который нежным у меня не повернулся бы язык! Чем, кстати, здорово обрадовала младшенькую: дождавшись, пока Настена окончательно «потеряется» в ощущениях, Лиза дорвалась… хм… до всего остального тела. И напрочь отпустила тормоза!

Следующие часа три с половиной сестры Шереметевы сбрасывали стресс, реализовывали свои самые нескромные фантазии и воплощали в реальность большую часть из того, что видели в «фильмах для взрослых». Причем вели себя так, как будто поменялись характерами – обычно более спокойная и флегматичная Настена изображала лесной пожар или ураган, а резкая и шебутная Лиза сразу после «стартового рывка» превратилась в средоточие нежности, чувственности и неги. Что интересно, о родстве, ревности, соперничестве или стеснении сестры не вспоминали вообще. Наоборот, с таким нешуточным энтузиазмом подхватывали любые начинания, как будто имели за плечами пару десятков лет соответствующего опыта! А это, вместе с запредельной яркостью эмоций, испытываемых первый раз, то и дело сбивало с «пути истинного» меня. В общем, к началу шестого утра, когда у девчонок «закончился заряд встроенных аккумуляторов», я был очень близок к полному эмоциональному насыщению. Однако прочитав в их взглядах тезис «Все, больше не могу, но хочу еще», довел все наше «трио» до последнего пика удовольствия, рухнул на влажные простыни между обессиленными сестричками и услышал замученный, но до безумия счастливый голос Лизы:

- Слышь, Яр, а тебе и твоим девчонкам наложницы не нужны?

Глава 15

Глава 15. Дарья Федосеева.

27 марта 2352 года по ЕГК.

…Тарик Халид, старший мозголом «Аиши», чинно вплыл в мою комнату в четыре часа утра и, бездумно перебирая четки из фаланг человеческих пальцев, подошел к панели управления УТК. Мышцы рук и спины напряглись сами собой, однако ремни, прижимающие мое тело к ложу, никуда не делись, и попытка их хотя бы ослабить ни к чему не привела.

- Сейчас ты оценишь еще одну грань наслаждения болью… - равнодушно сообщил седовласый урод с рыбьими глазами, не вылезающий из дорогущих деловых костюмов и обуви из натуральной кожи. – Лично оценишь незавидную участь своей соотечественницы по имени Марина, доставившей шейху Абба-…

- Да-аш, солнышко, это просто сон! – раздалось откуда-то сзади, и лицо старого ублюдка начало покрываться рябью, как поверхность пруда при порыве ветра. – Стоит открыть глаза – и…

- Все, я уже проснулась… - еле слышно прошептала я сразу после того, как вовремя увидела личико дрыхнущей Таньки Титовой и вспомнила, где именно нахожусь. Потом перевернулась на другой бок, притянула к себе Забаву и уткнулась лбом в ее плечо: - Спасибо, ты вовремя!

- Опять Аббас? – сглотнув подступивший к горлу комок, тихонько спросила она.

Я отрицательно помотала головой:

- Нет, Тарик. Но разницы никакой.

Она запустила пальцы в мои волосы и виновато вздохнула:

- Прости, провалилась в сон как-то уж очень глубоко, а потом р-р-раз – и сплю на спине, а ты уже рвешь свои ремни…

- Везет! А я на спине спать не могу – грудь тяжелая и давит… - выдала я первое, что пришло в голову, чтобы отвлечь ее от мыслей о моих кошмарах.

- Зато она у тебя невероятно красивая! – восторженно выдохнула Панацея, приподняла край одеяла, осторожно коснулась пальцем правого полушария и… сообразила, чего я добиваюсь: - Ну вот, ударила по больному месту и сбила с толку! И как теперь тебе сочувствовать, если все мысли об этом чуде?!

- А зачем мне сочувствовать? Я уже в сознании, а настроение стремительно улучшается! – ничуть не покривив душой, заявила я. Потом вспомнила о наших договоренностях, мысленно ужаснулась собственному безрассудству и на мгновение провалилась в самый последний разговор с Беклемишевой. В тот самый, во время которого вывернула душу наизнанку, смогла поставить себя на место Забавы и приняла ее модель отношения к тем, кто по-настоящему дорог. Поэтому мысленно повторила фразу, запавшую в душу – «Есть только МЫ. На остальное плевать…» – и, наконец, решилась отодвинуть тему кошмаров еще дальше легкой провокацией: – Ты, вроде бы, уже почти привыкла считать «это чудо» своим, но все равно такая робкая!

- Боюсь. Себя… – притворно округлив глаза, «призналась» она. Впрочем, на провокацию ответила, «нарисовав» подушечкой указательного пальца окружность вокруг соска и заставив его сжаться. А потом вздохнула: – Даш, не издевайся: отдельные фрагменты очередной «эротики» все еще мелькают перед глазами, принятые решения кружат голову, а вокруг дети!

Я прикрыла глаза, вспомнила пару «кадров», запавших в душу во время совсем коротенького «визита» к Локи и сестрам Шереметевым, затем мысленно повторила все то, что наобещала Забаве, и почувствовала, что горю:

- Да уж… теперь я тоже себя боюсь! Кстати, если честно, то в жизни не думала, что когда-нибудь соглашусь на подобное безумие! Но… ничуть не жалею…

- Сама такая… - выдохнула Забава, несколько долгих мгновений гипнотизировала шальным взглядом мои губы, затем обожгла их коротеньким, но умопомрачительно нежным поцелуем, отстранилась и неуверенно улыбнулась. Я прислушалась к своим ощущениям, убедилась, что эта нежность и воспоминания с Фуджейры лежат в разных плоскостях, и ответила тем же. Только вложила в свой поцелуй всю благодарность, которую чувствовала к этой странной, но по-своему правильной Личности. А когда начала терять голову, неудачно шевельнулась и случайно разбудила Таню:

- Доброе утро! А который час?

- Восьмой! – хором ответили мы, пряча пылающие лица.

Мелкая сладко потянулась и открыла краник резервуара с вопросами:

- А порубежницы делают утреннюю зарядку? А можно нам с Анькой потренироваться вместе с вами? А если мы быстренько научимся обращаться с ножами, Ярослав подарит нам такие же клинки, как Насте и Лизе?

Пока отвечали на первый десяток, открыла глаза вторая Титова и забросала нас своими вопросами. Пришлось объявлять общий подъем по спальне и гнать мелочь в ванную. Совершать обязательные гигиенические процедуры и «готовиться к утренней зарядке».

Честно говоря, в наших с Забавой планах зарядки не было. Однако быстро появилась, чтобы хоть на время прервать сразу два неудержимых потока бесконечных «Как», «Где» и «Почему».

Не знаю, как Панацея, а я начала разминаться в ленивом режиме. Однако минут через десять бесконечных объяснений постепенно разошлась и вдруг поняла, как сильно мне не хватало привычной нагрузки! С этого момента я начала вкладывать душу во все, что делала. И пусть отвлекаться приходилось намного чаще, чем хотелось бы, все равно выкладывалась по полной программе. А ближе к концу базовой разминки почувствовала, что хочу еще, поймала взгляд подруги, увидела в нем аналогичное желание, быстренько показала Татьяне «очень важное упражнение, позволяющее подготовиться к отработке ударов ножом», и отправила ее в ближайший угол.

Для того, чтобы свернуть ковер и опустить стол в соответствующую нишу, потребовалось чуть больше минуты. На перемещение дивана и кресел к боковым стенам еще две. А уже через пять мы с Забавой сошлись в центре гостиной и атаковали. Пусть не в полную силу, но достаточно серьезно.

К моему удивлению, «военный врач с реальным практическим опытом» оказалась на редкость умным, быстрым, жестким и целеустремленным бойцом. Несмотря на солидную разницу в весе, росте и длине рук, она переигрывала меня по всем статьям. Причем настолько легко и непринужденно, что это моментами вызывало оторопь. Само собой, я пробовала трепыхаться – работала от атаки и от обороны, пыталась давить массой и брать скоростью, меняла дистанцию и «перебиралась» в партер, однако без особого толку. Нет, Беклемишеву я доставала, и достаточно регулярно, а раза четыре поймала на бросок. Но по сравнению с тем, что со мной вытворяла она, эти успехи выглядели бледновато.

Что интересно, ее явное преимущество чувствовала только я – определившись с моими возможностями, она начала «подыгрывать». В смысле, превратила бой в тренировку, во время которой мне раз за разом предлагались условия «боевой задачи», которую надо было правильно решить. Вот я и «решала», наслаждаясь исключительно плодотворным взаимодействием с лучшим спарринг-партнером, с которым когда-либо приходилось работать. И нарабатывала новые рефлексы. Причем настолько вдумчиво и добросовестно, что в какой-то момент начала уставать. Нет, не физически, а морально. И удивилась снова – как-то почувствовав эти изменения в моем состоянии, «наставница» забила на преподавание и превратила в спарринг в балаган, за какие-то две минуты четырежды поймав меня на очень красивые броски, разок «отдавшись» на такой же и завершив шоу удушением, в котором пострадавшей стороной оказалась она!

- Забав, я тебя обожаю! – еле слышно выдохнула я ей на ухо сразу после того, как сестры Титовы начали восторженно верещать и подпрыгивать. И от избытка чувств прикоснулась губами к ее затылку, благо взаимное положение позволяло. – Ни разу в жизни не получала такого фантастического удовольствия от тренировочного боя!

- Драться с Локи еще приятнее! – так же тихо сообщила она. И «мечтательно» мурлыкнула: - У него та-а-кие нежные болевые…

Поговорить о «нежных болевых» нам, к сожалению, не дали. Сначала мелочь, увязавшаяся за нами в ванную и ни на миг не прекращавшая задавать вопросы все то время, пока мы принимали душ и приводили себя в порядок. А потом и сестры Шереметевы, выбравшиеся из спальни спящими на ходу, но плавящимися от счастья и желания нас отблагодарить. И если неуемное любопытство первых можно было просто перетерпеть, то искренность чувств вторых как-то уж очень сильно зацепила за душу и… вызвала легкую зависть. Так что я даже расстроилась, когда Забава подхватила обеих под локотки и утащила в медблок «лечиться».

Проводив взглядом эту троицу, я вернула стол в штатное положение и устроила Титовым курс молодой хозяйки. В смысле, натравила их на терминал ВСД, принялась контролировать процесс сервировки стола и изредка выдавала ценные указания. А сама вспоминала иносказания Шереметевых и представляла себя на их месте. Слава богу, фантазировала не так уж и долго, поэтому Локи, внезапно возникшего на пороге, встретила радостной улыбкой и почти не покраснела. Потом окончательно взяла себя в руки, объяснила, где все остальные, сообщила, что он вовремя, и… основательно загрузилась, увидев в его глазах легкий холодок.

- Даш, для тебя, меня и Забавы завтрак отменяется: у нас по плану небольшая прогулка по кораблю, перед которой наедаться не стоит… - как-то уж очень деловито сообщил он. В этот момент в гостиную ворвалась уже «реанимированная» Шереметева, и он повернулся к ней: – Лиза, нас не будет часа три-четыре. Вы с Настеной остаетесь за старших. Чтобы юные воительницы не скучали, положите их в УТК и поставьте какую-нибудь учебно-тренировочную программу по стрельбе или чему-нибудь в том же духе. А сами можете побездельничать.

Взгляд, брошенный на входную дверь одновременно с последней фразой, менял ее смысл на противоположный, и Шереметева, посерьезнев, коротко кивнула.

- Прошу прощения, если нарушил ваши планы, но дело превыше всего… - спохватился он и повернулся ко мне: - Беги готовиться, а я схожу за Забавой…

…Ворвавшись в спальню, Беклемишева сорвала с себя халатик, сняла с бедра кобуру с игольником и принялась одеваться. Плотное белье, игровой комбез, ботинки, БРС-ка, оружие – все это занимало свои места вроде бы без спешки, но очень быстро. В том же стиле был протестирован игольник, проверен тип заряженных игл, пересчитаны запасные магазины и осмотрен тот минимум медоборудования, инструментов и медикаментов, который был распихан по кармашкам боевой разгрузочной системы. После этого Забава «перешла в режим ожидания» и вопросительно уставилась на Локи.

Тот качнулся взад-вперед, похрустел суставами пальцев и заговорил:

- Я тут еще раз проанализировал все, что сделал с момента обнаружения хакера, и насчитал столько недоработок, что хочется застрелиться. Но самоубийство крайне неконструктивный метод исправления собственных ошибок, поэтому пришлось придумать альтернативный.

- Что за недоработки? – насмешливо поинтересовалась Забава, не согласная с его самоуничижением.

- Максимум через двое суток после того, как блок МС-связи начнет посылать сигналы бедствия, на корабль ворвутся абордажники. Их встретят пустые коридоры, заблокированные двери и, если повезет с местом высадки, трупы. Сначала парни будут настороже, поэтому начнут вскрывать каюты по-боевому, то есть, с применением спецсредств. Но, не встретив никакого сопротивления и пообщавшись с первой сотней-другой спасенных, вероятнее всего, расслабятся, решив, что злоумышленники, выбившие «Левиафан» из гипера, добились неких целей и уже далеко…

- А потом нарвутся на парочку насильников или троицу, блокированную в ходовой рубке… - подхватила я. – Сами, конечно, не пострадают, но заложников могут и потерять.

- Угу… - кивнул он. – И если это произойдет до того, как они заявятся к нам в гости, то визит получится о-о-очень веселым. Чего хотелось бы избежать. Кроме того, есть ненулевая вероятность того, что на зов о помощи первыми прилетят не спасители, а сообщники людоловов. И облегчать этим тварям поиск нашей каюты как-то не хочется. Короче говоря, я решил оставить на каждой палубе по посланию с интригующим началом и небольшим квестом, при прохождении которого можно будет узнать точный адрес «техподдержки».

- Ты думаешь, что спасатели захотят бегать по лайнеру и выполнять пусть даже очень интересные задания? – хором спросили мы.

Локи расплылся в ехидной улыбке:

- А бегать и не придется! Достаточно будет связаться с дядькой Фролом по МС-связи, убедить его в своей принадлежности к ИСБ, передать файл с моими зашифрованными вопросами и получить ответ.

В глазах Забавы появилось понимание:

- С кем попало он общаться не будет, значит, спасателям придется связываться с Большим Начальством имперской службы безопасности, информация о том, что мы живы, гарантированно окажется «наверху», и это создаст нам неплохой зонтик безопасности… хотя бы на первое время!

- Дальше понятно… - подала голос я. – Раз «файл», значит, послания будут записаны на трофейные коммы, которые ты соберешь, хакнешь и перепрограммируешь.

Локи усмехнулся:

- Не только. Но об остальном как-нибудь потом…

…Несмотря на околонулевую вероятность встречи с людоловами, к восьмой палубе мы шли по-боевому, отрабатывая технику перемещения малой группой при скрытном передвижении, подготовке к штурму жилых домов и так далее. А из-за того, что сыгранности здорово не хватало, постоянно меняли вводные и шли отнюдь не по прямой. Тем самым, устроив почти полноценную тренировку. Выкладываться особо не выкладывались, тем не менее, к последнему межпалубному переходу я подошла основательно разогретой и готовой к любым неожиданностям. Прижавшись к стене рядом с дверным проемом, выставила щуп с камерой, кинула взгляд на экран комма и подала знак «Внимание!» чуть ли не раньше, чем поняла, что именно меня насторожило.

Логачев оказался рядом буквально через пару секунд, вгляделся в картинку, согласился, что одно темное пятно в середине пандуса явно лишнее, и изменил порядок движения.

Мимо подсохшего содержимого чьего-то желудка и трупов он прошел, не задерживаясь. Перед выходом на «восьмерку» оглядел ее с помощью зонда, серией жестов раздал ценные указания и под присмотром Забавы выкатился на палубу. А я, заняв позицию, позволяющую контролировать подступы к межпалубному переходу с «семерки», мазнула взглядом по телам людоловок и вдруг сообразила, зачем Ярослав заставил нас нацепить защитные маски и перейти за закрытый цикл дыхания!

Следующие два с лишним часа я пролежала в той же позе, непрерывно наблюдая за продольным и поперечным коридорами. А о том, что происходило палубой выше, могла только догадываться. Поэтому о том, что после тщательного осмотра «восьмерки» Локи очень добросовестно простучал стены перехода, ведущего к «девятке», обыскал трупы, так и валявшиеся перед спасательными капсулами, и занялся трофейными коммами, узнала уже потом, когда ребята закончили со всеми делами и спустились ко мне. А вот разобраться с итоговым настроением Ярослава не смогла. Ни по звукам дыхания, приглушенного маской, ни по выражению лица, ни по походке – появившись возле меня, он присел на корточки, коротко рассказал о том, чем занимался наверху, затем объяснил логику дальнейшего передвижения и рванул вперед. До первого же поворота в поперечный коридор. И исчез. Чтобы возникнуть пятьюдесятью метрами дальше и снова пропасть.

Перерывы между его появлениями были достаточно долгими, но мы с Забавой не напрягались, понимая, что он клянет себя за очередную недоработку и делает все, чтобы минимизировать риски, поэтому предельно добросовестно проверяет статус и состояние каждой двери, попадающейся на пути. Тем не менее, к моменту, когда была осмотрена вся шестая палуба, начали морально уставать. Поэтому предложили ему сделать небольшой перерыв и ускорить процесс дальнейших поисков.

Он чуточку поколебался, посмотрел на часы и махнул рукой. В смысле, остался у перехода на пятую палубу, а нас отправил справлять нужду и «строить» одну из Шереметевых.

Появление в команде четвертого «бойца» существенно ускорило процесс осмотра – пока я контролировала поперечный коридор, а Забава и Лиза по одному продольному, Локи носился по вдвое более широкой «змейке» и делал свою работу с размеренностью промышленного робота. А первую и единственную остановку устроил перед началом осмотра очередного коридора, чтобы предупредить о возможном боестолкновении:

- Мы с Настеной и Лизой осмотрели все, кроме «двойки» и «единички». Значит, «шатун», испачкавший пандус и осматривавший трупы на «восьмерке», пришел либо с этих двух палуб, либо из пятьсот семнадцатой. В последнее верится с трудом, ибо запертые там насильники не стали бы реагировать на мертвецов столь непрофессионально, однако проверить дверь в их каюту чуть добросовестнее не помешает. В общем, перед ней я задержусь, так что примите к сведению.

Приняли. И все время, пока осматривалась эта дверь, пребывали в нешуточном напряжении. А когда увидели знак «Не они…», ощутимо расслабились. И не могли собраться до конца осмотра «тройки». Вернее, до того момента, пока не оказались на месте встречи Логачева и сестер Шереметевых с Марьяной Завадской и ее напарником.

Не знаю, как другие, а я разглядывала место боя квадратными глазами и отказывалась понимать, как при такой плотности огня Ярослав умудрился отделаться всего несколькими неглубокими царапинами! Следы игл были везде – пятнали покрытие потолка, «украшали» стены о-о-очень впечатляющими сколами и уродовали пол. А меддроид, за которым пряталась «старшая подруга» Насти и Лизы, вообще превратился в решето!

Тут мы «отдыхали» порядка четверти часа. И пока Локи взламывал коммы, позаимствованные с трупов, искоса поглядывали на многочисленные «следы», оставленные «непрофессионалами». Потом продолжили осмотр палубы в уже наработанной технике. И «развлекались» подобным образом до тех пор, пока Лиза не выставилась напротив третьего продольного коридора первой палубы и не подала знак «Внимание!».

Я мгновенно подобралась, подсветила экран своего комма, убедилась в том, что пиктограмма впрыска боевого коктейля все еще «привязана» к левому верхнему сенсору, и приготовилась к бою. А уже через несколько минут слушала рассказ Ярика, вернувшегося после осмотра подозрительного места, чтобы описать увиденное:

- Там четыре меддроида. Стоят перед гладкой стеной, за которой, вне всякого сомнения, находится какое-то скрытое помещение. Электронный замок на потайной двери отсутствует, зато есть прямоугольное отверстие два на двенадцать миллиметров. Кстати, не сквозное. В общем, Забаву оставлю на месте, наблюдать, а мы продолжим в том же духе, пока не закончим со всей палубой…

«Единичку» и пандус, ведущий к служебным палубам, осмотрели за шестнадцать минут, никого не нашли и со спокойной душой вернулись обратно. Внимательно оглядев подступы к скрытому помещению, Локи положил меня и Забаву по одну сторону от потайной двери так, чтобы нас прикрывали углы поперечных коридоров, а Лизу увел в другую. И, как я поняла, спрятал за одиночный меддроид, стоящий метрах в тридцати от перекрестка.

Честно говоря, я думала, что он этим и ограничится. Ан нет – вытащив из БРС-ки гранату, закрепил ее на углу, который был закрыт от нас корпусами «мертвых» механизмов и, поколдовав над взрывателем, вернулся к нам:

- Без моей команды в ту сторону не бежим, не летим и не ползем – это очень вредно для здоровья.

Потом устроил еще три подобные ловушки возле входа в потайное помещение и, наконец, угомонился. В смысле, очень подробно объяснил, кто, что и в какой ситуации должен будет сделать, два раза показал области, прогулки в которых очень не рекомендовались, и дал команду приготовиться. А секунд через двадцать подошел к «двери», несколько раз шарахнул по ней рукоятью игольника и метнулся к Забаве.

Где-то через полминуты часть стены ушла внутрь и в сторону, а в коридор высунулся радостно улыбающийся мужчина лет сорока:

- Да, мы тут! Э-э-э…

- Посмотри на меддроид, стоящий прямо перед тобой! – не показываясь из-за угла, приказал Логачев. – Шарик, закрепленный на переднем обтекателе – это универсальная ручная граната, которая в данный момент находится в режиме «Лягушка». Говоря иными словами, если ты попробуешь захлопнуть дверь, то она влетит внутрь быстрее тебя и рванет в геометрическом центре помещения! Намек понятен, верно?

- Д-да…

- Отлично! Тогда я хочу видеть тебя и твоих товарищей в коридоре, с руками за головой. У вас минута. Время пошло!

- Господа, мы безоружны! Нас два рядовых члена экипажа и два пассажира третьего класса!

- Вот и замечательно. Но время идет…

Мужик поскреб небритый подбородок, поиграл желваками и решительно вышел. Естественно, не забыв поднять руки над головой. Протиснувшись между корпусов меддроидов, остановился у противоположной стены и замер лицом к ней. А за ним показался второй мужик, на голову выше и раза в полтора шире в плечах. Этот оказался осторожнее. Или опытнее – первым делом как бы невзначай посмотрел на УРГ-шку, убедился, что она настоящая, и попытался оценить шансы достать хотя бы кого-нибудь из нас. И, не обрадовавшись, все-таки составил компанию товарищу. «Пассажиры третьего класса» – разбитные девицы лет двадцати пяти не самой модельной внешности – вышли наружу крайне нерешительно, но без особых предосторожностей. Замерев все у той же стены, вместе с мужиками выполнили коротенькую и несложную последовательность команд Локи, после чего оказались стоящими на коленях без одежды и нижнего белья.

- А теперь самая ближняя ко мне неторопливо встает, поворачивается спиной и убирает волосы с затылка. Затем завершает оборот вокруг своей оси, собирает все коммы и идет сюда… - скомандовал он через несколько секунд.

Самая ближняя, излишне ширококостная особа с ярко-красной шевелюрой, темно-синими губами и абстрактной татуировкой во весь живот, зябко повела плечами, но возражать не посмела. Поэтому выполнила все, что потребовал Локи, и поплелась в нашу сторону. Увидев слишком молодые лица за прозрачными защитными масками, вытаращила глаза, но благоразумно промолчала, среагировав то ли на недвусмысленное шевеление «Скорпиона» Логачева, то ли на ледяной холод в его глазах. Не дергалась и вторая «красотка», убившая черепом, покрытым трехдневной щетиной, цепочкой, соединяющей кольца в сосках, алой светящейся надписью «Добро пожаловать», вытатуированной над лобком, и чертовски «тяжелой» задницей, исчерченной «растяжками». Зато здоровяк чуть было не преподнес неприятный сюрприз, неожиданно прыгнув к Забаве. Но нарвался на парализующую иглу Ярослава и, грохнувшись на пол, вдребезги разнес себе лицо.

Последний член этой компании, правильно поняв недвусмысленный намек на последствия излишней инициативности, прошел к дамам, даже не дыша. А когда занял предписанное положение, выполнил очередной приказ и рассказал, как они тут оказались:

- Двадцать пятого марта в восемь вечера по внутрикорабельному времени я, Федор Головлев, и мой напарник Михаил Старицкий сдали смену и решили культурно отдохнуть. Переоделись, поднялись на вторую палубу, в бар «Преисподняя», и познакомились с девочками, Соней и Женей. Немного посидели, выпили, а потом пригласили их в «Логово»… ну-у-у, в подсобку, переоборудованную еще в прошлом году под нужды черте-… рядовых членов экипажа. Как водится, заперлись изнутри, выпили еще, потом как-то сразу почувствовали себя плохо и потеряли сознание. Когда очнулись и более-менее пришли в себя, обнаружили, что выход в коридор подпирают «мертвые» меддроиды, связи и Сети нет, а все двери, включая служебные, переведены в режим «Монолит». Мишаня заявил, что нас выбили из гипера и берут на абордаж. Мы поверили, зная, что он три года оттрубил в планетарном десанте, и заныкались обратно. На сутки, чтобы пересидеть первые и самые неприятные часы. А вчера вечером прошлись по кораблю и решили, что нас бросили где-то в мертвой системе.

- Что у вас с водой и едой? – поинтересовался Логачев, во время этого монолога «украшавший» господина Старицкого обручами иммобилизатора.

- В «Логове» есть «левый» терминал ВСД, так что все в порядке. Если не считать того, что последние два дня он видит ой, как немного.

- Это нормально! – буркнул Локи, активировал «Паука» и, растянув буйного матросика в «звезду», кивнул Забаве. А та, прикоснувшись к шее парализованного пневмоинъектором, выждала секунд двадцать, отвесила бедняге пару увесистых пощечин и, приоткрыв один глаз, удовлетворенно усмехнулась:

- В сознании. Начнет шевелиться в течение трех минут.

- Спасибо! – поблагодарил Яр и повернулся к «пленникам»: - Во время стоянки в Усть-Илимске на борт «Левиафана» поднялась группа людоловов. Один из членов экипажа, являвшийся их сообщником, хакнул систему безопасности корабля и развесил метки на полторы сотни молодых и красивых девушек. А после ухода лайнера в гипер изменил настройки системы жизнеобеспечения так, что те пассажиры и члены экипажа, которые находились в каютах, спокойно уснули, а остальным стало настолько плохо, что коммы автоматически вызвали меддроиды. После того, как народ отключился, людоловы начали перевозить отобранный «живой товар» к спасательным капсулам восьмой палубы, но у некоторых пассажиров оказались другие планы на будущее, и этот процесс накрылся посадочной плитой от линкора. В результате система безопасности окончательно упала, «Левиафан» вывалился из гипера намного раньше, чем планировали эти твари, а большая часть людоловов отправилась к предкам.

- Парень… вы… порубежники? – прохрипел Старицкий.

Логачев утвердительно кивнул.

- Простите… Просто я решил, что…

- Все нормально! – отмахнулся Ярослав и продолжил повествование. Как я поняла, превращая эту компанию в еще одно «послание для спасателей»: - Так вот, блок МС-связи, который в настоящее время заблокирован, начнет подавать сигналы «SOS» где-то через восемь суток. Еще часов через пятнадцать-двадцать прилетят военные корабли. Только вот пятеро любителей зарабатывать деньги на чужом горе до сих пор живы. В тех помещениях, где они заблокированы, есть члены экипажа и пассажиры, которые, вне всякого сомнения, будут использованы в качестве заложников. И прежде, чем к ним вламываться, тем, кто поднимется на борт, стоит пообщаться с нами.

- В каком смысле «стоит»?! В смысле, по МС-связи?! Вы что, собираетесь куда-то улететь?! – испуганно затараторила любительница металлических украшений.

- Нет. Но для того, чтобы постучаться в нужные помещения, командиру спасателей придется передать кое-какие файлы Большому Начальству ИСБ… - усмехнулся Локи. Затем вытащил из кармашка БРС-ки один из трофейных коммов и кинул его Головлеву: - Если они доберутся до вас раньше, чем найдут такие же коммы, разбросанные по кораблю, то передайте им все, что я только что сказал.

- И не надо нас искать или шарахаться по палубам, ладно? – холодно предупредила Забава. – Мы не страдаем излишней доверчивостью и вполне допускаем, что вас не четверо, а пятеро. Или кто-то из вас является еще одним сообщником тварей, пытавшихся захватить «Левиафан».

- К сожалению, подходящей химии у нас с собой нет, а устраивать экспресс-допросы потенциально невиновным пока не хочется… - подхватил Локи. – Однако если вы дадите повод, то мы передумаем.

- Не дадим! – твердо пообещал Старицкий и, чуть поколебавшись, добавил: - Ибо видели результаты предыдущего…

…В свою каюту мы вернулись в начале восьмого «вечера» на остатках терпения и, вломившись в гостиную, рванули по туалетам. На вопросы встревоженной Насти отвечали уже через двери. А когда смогли нормально соображать, то перебрались в ванную, добросовестно помылись и вспомнили о мелких. Вернее, услышали их верещание, поняли, что заслон из одного человека вот-вот будет снесен, торопливо влезли в купальники, наполнили джакузи и попадали в горячую воду.

Группа юных, но очень деятельных и абсолютно неподкупных дознавателей ворвалась в помещение сразу после команды «Запускай», увидела наши довольные морды и, конечно же, потребовала своей доли наслаждений! А когда услышала напоминание об временной ограниченности ассортимента ВСД, одинаково фыркнула и попрыгала в воду прямо в футболках. Что интересно, Аня сразу же забралась на колени к Забаве и привалилась к ее груди, а Татьяна, поколебавшись, втиснулась между Лизой и Локи. После чего одарила меня виноватым взглядом, мол, «прости, но на три части я никак не разорвусь».

Шереметева-старшая, полюбовавшись нами с бортика, наступила на горло собственным желаниям и изобразила официантку – подошла к терминалу, и уже оттуда стала принимать заказы на очень поздний завтрак, совмещенный с обедом и ужином. Ну, мы и назаказывали столько, что она сбилась с ног, перетаскивая все это к краю джакузи.

К слегка отредактированному рассказу о своих приключениях приступили после первого блюда. И лишь потому, что устали от умоляющих взглядов Титовых. Зато потом разошлись не на шутку и основательно заврались. В смысле, приукрасили все, что можно и нельзя. Правда, когда Забава начала описывать нереальные стати Михаила Старицкого, мелочь ей не поверила, заявив, что мужчин настолько больше «их» Локи не бывает. Но стоило Ярославу «расстроено» развести руки и вздохнуть, как Анька мгновенно перестроилась:

- Во-первых, ты еще растешь. Во-вторых, уже намного умнее, быстрее и опаснее. И, в-третьих, ты их взял тепленькими, а не они тебя, вот!

Не согласиться с ее выкладками было сложно, поэтому мы спрятали улыбки и продолжили завираться дальше. И держали серьезные лица до тех пор, пока не добрались до итогов наших мотаний и не услышали авторитетное заключение Танюшки:

- Ну и правильно! Эти клуши вам не соперницы. Значит, их мужики начали бы к вам подкатывать, а Локи бы пристрелил гадов на месте. Ну, и зачем нам в каюте две неприкаянные бабы?

Сначала ржали под водой, куда сползли, стараясь удержаться от хохота. Потом все-таки вынырнули, посмотрели на недоумевающую девочку и закатились снова. А когда закончили веселиться, согласились с ее мнением. Каждый в меру своей фантазии:

- Ну да, мне вполне хватает моих, прикаянных…

- Незачем – нам его самим мало…

- Нечего ему пялиться на всяких образин – пусть любуется нами…

Пока мы озвучивали вариант за вариантом, Аня косилась то на меня, то на Настю и недовольно сверкала глазенками. А когда дождалась паузы в комментариях, сокрушенно вздохнула:

- Не, мной и Танькой пока особо не полюбуешься. Но лет через пять-шесть, когда мы догоним и перегоним Дашу, придется!

Что на эту угрозу ответил Локи, я не услышала, так как снова сползла под воду. Увы, в этот раз нормально повеселиться не дала Забава, злобной щучкой сорвавшаяся со своего места и начавшая меня щекотать. Надо ли говорить, что мне на помощь бросилась Настя, а ей – Лиза, и что уже через несколько мгновений джакузи превратилось в поле боя? Наверное, нет. Стоит лишь отметить, что дамская часть компании, от души повоевав между собой, закончила сражение феерической победой над… единственным мужчиной. Защекотав его до икоты, а потом пару раз показательно утопив. И, естественно, потребовала репараций – позирования вместе с нами для голографий на память.

Танька Титова, придумавшая этот вид компенсации за моральный ущерб от неминуемого расставания, была уверена, что процесс получится веселым. Ан нет, всего через пару-тройку минут после начала позирования начал темнеть взгляд Шереметевой-старшей, следом за ней загрустила младшая, а потом проняло и Аню. Да так, что она чуть не разревелась. Тем не менее, задуманное мы все-таки осуществили. Сохранив на коммах по сотне-другой голографий каждая и обменяв их на все остальные коллекции. А после того, как закончили, вышибли плохое настроение мороженым, фруктами и лимонадом.

Ближе к полуночи, когда начала стихать и вторая волна веселья, Забава о чем-то пошепталась с Настеной, а через несколько минут та вдруг заявила, что день выдался уж очень тяжёлым, и нам пора отдыхать. Мелкие, конечно же, расстроились, но усиленно старались не показывать виду. Поэтому первыми выбрались на бортик и отправились сушиться в душевую кабинку. Шереметевы составили им компанию, потом пожелали нам добрых снов и увели Титовых в детскую спальню. А Беклемишева утащила меня в медблок, подошла к капсуле, поколдовала над панелью управления и подняла крышку:

- В поместье Логачевых, во время первого осмотра, я убрала блокировку проходимости фаллопиевых труб, которую тебе поставили в «Аише». А сейчас считаю необходимым вернуть ее обратно. Залазь.

Беременеть в ближайшем будущем в мои планы не входило, поэтому я согласно кивнула, без лишних слов забралась на ложе и почти сразу же отключилась. Пришла в себя, как водится, через миг по субъективному времени и через двадцать две минуты по реальному. Потом уступила место Забаве, накинула на плечи халатик, села на диван и пробездельничала еще столько же, изредка поглядывая на потемневшую крышку, чтобы хоть как-то отвлечься от полного раздрая в мыслях и чувствах.

Выбравшись из капсулы, Панацея как-то уж очень быстро разобралась с моим состоянием, опустилась рядом и притянула к себе:

- Давай перене-…

- Нет! – твердо сказала я. – Во-первых, мне до смерти надоело бояться близости с мужчиной, а Локи – единственный человек, которому я морально готова позволить разобраться с этой фобией. Во-вторых, я ненавижу неопределенность, поэтому предпочту ей даже крах надежд. И, в-третьих, до появления спасателей осталось всего ничего, и у нас нет времени на раскачку.

- Все правильно… - грустно улыбнулась она, задавила в себе все то, что прилагалось к напрашивающемуся «но…», и ласково растрепала мне волосы.

Я прикрыла глаза, пару раз глубоко вдохнула, а затем решительно встала с дивана и подала ей руку:

- Все, я готова. Идем…

- Идем… - эхом повторила она и, оказавшись на ногах, «расстроено» заворчала: - А Локи все-таки редкий гад! Ведь мог же потратить лишние десять минут и оставить нашей ВСД-шке доступ к синтезаторам. Но поленился – и теперь ни красивых платьев, ни сексуального белья, ни парфюма!

Перед глазами тут же замелькали фрагменты первых часов общения с мозголомами «Аиши» – демонстрация моей голограммы в умопомрачительно дорогих платьях с непременными шейлой, хиджабом или палантином и в последних коллекциях белья от известнейших модельеров Галактического Союза, «соблазнение» безумно дорогими старинными драгоценностями и эксклюзивным парфюмом, показ роскошных дворцов и всего того, что скрашивает жизнь наложницам богатейших людей Халифата. Не без труда выбросив эти картинки из головы, я вспомнила о наших договоренностях, замерла перед дверью, повернулась к Беклемишевой и криво усмехнулась:

- Забав, если честно, то после Фуджейры от всего этого только мутит. А за душу цепляет только искренность, нежность и тепло ваших сердец.

- Что, опять прихватило? – обняв меня за талию и заглянув в глаза, расстроено спросила она. А когда я утвердительно кивнула, обняла за талию и притянула к себе: - Если ты зайдешь в спальню в таком состоянии, то Локи решит, что это из-за него, и никакой ночи любви не будет. Значит, надо менять или настроение, или планы.

- Планы менять не будем! – твердо сказала я и провалилась в недавнее прошлое. В середину разговора, во время которого мы с Панацеей пришли к «окончательной редакции» наших договоренностей:

…- И еще один вопрос… - ляпнула я, окончательно потеряв голову от запредельной искренности и абсолютной открытости Беклемишевой. – О чем ты думала после поцелуя Настены?

Забава не задумалась ни на мгновение:

- Сначала опешила. Из-за того, что придуманный образ первый раз в жизни ударил по мне самой. Потом сообразила, что вот-вот поломаю Локи его планы, вложила в игру всю душу без остатка и постаралась найти в твоих прикосновениях тепло и нежность. Как ни странно, удалось, причем достаточно легко и быстро, поэтому я растворилась в чертовски приятных ощущениях. А после того, как ты закрыла меня собой, искорка, зародившаяся в той игре, вдруг превратилась в пламя, и я поняла, что слово «семья» мне нравится в разы больше, чем «команда», а слово «Спутница», привязывающее тебя только к Логачеву, не нравится вообще. Пока я фантазировала на тему семьи из трех человек, каждый из которых будет любить двух других больше, чем себя, в сознание постучалась мысль о неизбежном замужестве. И была послана куда подальше. Ибо уходить от вас к кому бы то ни было я оказалась не готова.

Словосочетание «от вас», намеренно выделенное интонацией, легло на душу так легко, как будто я ждала именно его. И помогло отбросить последние сомнения:

- А я прозрела во время разговора в медблоке. Пока ты рассказывала о том, что нас ждет в ближайшем будущем, я представляла треугольник. В этой модели тебя и Ярослава намертво соединяла многолетняя дружба, меня и его – клятва Служения, а между мною и тобой имелись разве что симпатия да взаимное уважение. Когда ты заявила, что даже такую связь, как ваша, можно разорвать, я вдруг поняла, что это вполне реально. Причем поняла не разумом, а сердцем. Поэтому задумалась и вскоре пришла к выводу, что той самодостаточной личности, которой я была до похищения, уже нет. Равно, как нет и наивной уверенности в том, что я смогу добиться чего угодно без посторонней помощи. Потеря семьи, Фуджейра, клятва Служения, ваш уход из рода Логачевых и все то, чем нас «порадовало» путешествие на «Левиафане», напрочь разрушили мой внутренний мир и прошлое мировоззрение. А вы с Локи стали тем стержнем, вокруг которого начало собираться мое новое «я». В общем, я поняла, что в этом треугольнике должно быть не две, а три неразрушимые грани. Поэтому решила, что стану вашей. Во всех смыслах этого слова. Или, если выражаться еще короче, есть только МЫ. А на все остальное плевать…

Состояние незыблемого спокойствия и непоколебимой уверенности в правильности принятого решения, которым мы закончили тот разговор, вернулось как-то сразу. И заставило потеряться в ярко-зеленых глазах подруги:

- Все, настроение в норме. Не хватает только пары-тройки поцелуев. Для храбрости…

…Спальня встретила нас легким холодком, запахом морозной свежести и огромным панорамным «окном» во всю дальнюю стену, за которым десятки заснеженных пиков прощались со светилом, уходящим за горизонт. Внутреннее оформление соответствовало – массивные балки из дерева, поддерживающие широченные доски, потемнели от времени, стены из тесаного кругляка были завешаны волчьими шкурами, а на полу, перед «окном», валялась медвежья. Со здоровенной головой и когтистыми лапами.

Мелкие «штрихи» выглядели ничуть не менее интересно. В закопченном камине стоял шалашик из еловых поленьев с янтарными потеками смолы. На низеньком плетеном столике валялось архаичное охотничье ружье с двумя вертикально расположенными стволами и прикладом, потертым от долгого употребления. С подлокотника кресла-качалки свисал кем-то забытый вязанный плед с «убежавшей» петлей, а на рассыхающемся от времени шкафу лежала раскрытая бумажная книга с закладкой из древней бумажной купюры. Однако меня интересовала не голограмма, а сам Логачев, устроившийся в середине кровати и явно проигрывающий неравную битву со сном. Поэтому все это великолепие я оценила лишь краем сознания, скинула с плеч халатик и, поежившись, юркнула под одеяло. А через несколько мгновений, скользнув к Ярославу, поняла, что нас ждут – его рука приподнялась в воздух, позволила прижаться к пышущему жаром телу и осторожно, как на тоненькое стекло, опустилась на спину.

Сердце заколотилось, как сумасшедшее, но я не дала себе и мгновения на раскачку – закинула колено на бедро своего мужчины, положила руку ему на грудь и… здорово удивилась, почувствовав, что не могу дотянуться до его губ:

- Девочки, вы слишком торопитесь! Тебе, Даш… - тут он посмотрел мне в глаза - …надо научиться мне доверять. Причем не разумом, а душой и сердцем. А с тобой, Забав, все еще сложнее – нам обоим надо привыкнуть к мысли, что нас объединяет куда большее, чем дружба! Поэтому «того самого» сегодня не будет ни у одной.

- Локи, мы действительно этого хотим, поэ-… - начала было я, но наткнулась на жесткий взгляд и прикусила язык.

- Все будет так, как я сказал, или не будет вообще! Вопросы?

- Ты глава семьи, а мы самые послушные девушки во Вселенной… - сыто мурлыкнула Беклемишева, приподнялась на локте и лукаво прищурилась: - Значит, сегодня у нас, так сказать, ознакомительное занятие?

Он утвердительно кивнул.

- Тогда сделай воздух потеплее. И я начну знакомиться с… девушкой, с которой нам предстоит прожить всю оставшуюся жизнь.

Глава 16

Глава 16. Анастасия Шереметева.

5 апреля 2352 года по ЕГК.

Последний этап подготовки к встрече «долгожданных гостей» занял порядка полутора часов. Первые минуть двадцать все взрослые жители каюты перетаскивали заранее «запасенные» меддроиды из гостиной в коридор и обустраивали «защищенные стрелковые позиции», а затем отрабатывали последовательность действий в экстремальных ситуациях на вполне реальном «полигоне».

Пока вбивали в подсознания реакции на команды Ярослава, было еще терпимо, так как Насте периодически удавалось уйти в транс, чтобы абстрагироваться от порядком надоевших мыслей о будущем. Но стоило Логачеву заявить, что они готовы ко всему на свете, и закончить тренировку, как мысли о предстоящем расставании резанули и без того истерзанную душу. Да так сильно, что девушка с трудом сдержала слезы. В ванной, куда их компания завалилась, чтобы ополоснуться, стало совсем плохо, и она, толком не успев раздеться, сгребла в объятия первую попавшуюся порубежницу и уткнулась лицом в ее шею.

Плечи тут же обожгло прикосновение одной ладони, а вторая, скользнув вверх по затылку, ласково взъерошила волосы:

- Ну что ты, милая? Империя не такая уж и большая! Будет желание – спишемся и встретимся.

- Желание есть… - еле слышно вздохнула девушка. – А возможностей скоро не будет. Совсем!!!

- Настен, ты меня опять не слышишь! – «недовольно» заворчала Забава и, слегка отстранившись, щелкнула ее по кончику носа. – Если ваше желание не пропадет сразу после возвращения к нормальной жизни, то рано или поздно мы прилетим на Усть-Илимск и создадим столько возможностей, сколько потребуется!

- Мы ничего не говорим и не делаем просто так… – добавил Локи. – Поэтому просто ждите.

Твердая уверенность, прозвучавшая в словах этой парочки, мгновенно вымела из ее сознания абсолютно все страхи и настроила на игривый лад:

- Просто ждать уже не получится – мы будем мечтать. Круглые сутки!

- После того, что вы вытворяли этой ночью, Настена забыла обо всех мужчинах Вселенной, включая своего блохастика! – хихикнула Лиза. – А я…

- Мы вытворяли?! – притворно возмутилась Даша. – А вы в это время, наверное, усиленно блюли целомудрие?

- Дамы, вы были великолепны все до единой! – примирительно улыбнулся Логачев, затолкал спорщицу в душевую кабинку и, не заходя внутрь, включил воду.

По мнению Анастасии, великолепными можно было назвать только порубежниц. Нет, они с Лизкой тоже отрывались, как в последний раз, тем более что для них он действительно был последним, но с начала и до конца воистину умопомрачительной ночи чувствовали себя ведомыми. А «ведущие», Забава и Даша, были самой Страстью. Именно они сводили с ума то трепетной чувственностью, то запредельной нежностью, то необузданными фантазиями. Именно они не стеснялись никого и ничего, понимали друг друга без взглядов и слов, с легкостью раздвигали горизонты допустимого и раз за разом возносили всех их на такие высоты наслаждения, познать которые иначе было бы невозможно. И именно они щедро делились принадлежащим им мужчиной с ней и Лизой.

Как оказалось, ее младшая сестра была того же мнения, поэтому подошла к Локи, ласково провела ладонью по его предплечью и грустно улыбнулась:

- Нет, Яр, эта ночь получилась настолько восхитительной только благодаря тебе и твоим девчонкам. Это вы дарили друг другу настоящую Любовь, а мы с Настеной плавились от желания и счастья от жалких отголосков ваших чувств, которые получали в дар. Да, теперь мы точно знаем, к чему надо стремиться, но очень сильно сомневаемся, что когда-либо найдем других таких же волшебников.

Дослушав этот монолог, Забава закусила губу, несколько мгновений о чем-то напряженно думала, затем переглянулась с остальными порубежниками и высказала их общее мнение:

- Это были не отголоски, а чувства. Уважение, благодарность, симпатия и уже второй недвусмысленный намек на то, что вы нам дороги.

Первый недвусмысленный намек сделал Локи в ночь с пятых на шестые сутки ожидания помощи, скинув им на коммы несколько весьма специфических программ и файл, который надо было внимательно изучить. Первая часть текста объясняла причины, из-за которых Насте и Лизе предстояло изобразить серьезную ссору с порубежниками. А вторая предельно подробно перечисляла каждый шаг, который должен был к ней привести, и описывала образы, которые надо было отыгрывать даже после расставания!

Объяснения были более чем логичными и позволяли не только понять, но и поверить, что все это придумано во благо Шереметевых, однако при мысли о том, что оставшиеся дни им с Лизой и порубежникам придется держаться друг с другом предельно холодно и бесстрастно, у Анастасии мгновенно испортилось настроение. Тем не менее, вечер и ночь девушка посвятила заучиванию своей роли, а на следующее утро в присутствии Титовых заявила сестре, что нашла себе мужа и при первой же возможности сообщит об этом отцу.

Лиза, конечно же, возмутилась, так как, по ее мнению, выйти замуж за Ярослава Логачева должна была не Настя, а она. Потом они немножечко погрызлись, а ближе к вечеру пришли к выводу, что лучшим арбитром в их споре будет будущий супруг. И, недолго думая, поинтересовались его мнением прямо за ужином, что, конечно же, вызвало недовольство у порубежниц.

«Обмен мнениями» получился достаточно напряженным, но не вышел за рамки допустимого в приличном обществе. Поэтому с этого момента обе стороны «сильно охладели» друг к другу, но продолжали общаться более чем цивилизованно – ели за общим столом, по очереди возились с мелочью, очень добросовестно отрабатывали то, что считал необходимым их единственный защитник, и слегка расслаблялись только тогда, когда сестры Титовы укладывались в УТК или засыпали…

- Эти роли невыносимы, но мы в них уже вжились и отыграем финал так, как надо! – не без труда вынырнув из воспоминаний, твердо пообещала Анастасия. Потом сглотнула подступивший к горлу комок и тихонько попросила: - Только вы о нас не забывайте, ладно?

…Обед прошел, как в самые первые дни, то есть, с шутками, подначками и веселым смехом чуть ли не через фразу. Не хватало только Титовых, но они еще с вечера лежали в перепрограммированной медкапсуле в медикаментозном сне. К сожалению, сорок минут, выделенные Логачевым на трапезу, пролетели как-то уж слишком быстро, и без двадцати два по внутрикорабельному времени он решительно отодвинулся от стола:

- Все, пора. Пять минут на уборку, туалеты и все такое, потом проверяем оружие и разбегаемся по позициям.

Уже через восемь минут Настя лежала рядом с дверным проемом второй спальни, вглядывалась в картинку с щупа, вывешенную слева-сбоку, и балансировала на грани привычного транса. Ровно в два подобралась, зная, что в этот момент Локи поменяет код доступа на входной двери. И, не услышав шелеста открывающейся створки, почувствовала себя разочарованной. Правда, буквально через несколько секунд в памяти всплыли слова Ярослава, касающиеся именно этой ситуации, и Шереметева начала настраиваться на долгое ожидание. Однако стоило ей войти в транс и расфокусировать зрение, как в гостиной дважды щелкнуло, и девушка превратилась в слух.

Долгожданный шелест раздался секунд через двадцать и длился буквально мгновение. Что очень не понравилось тем, кто находился за узенькой щелью между заблокировавшейся створкой и дверным косяком:

- Вы там что, вообще охренели?! Сначала маринуете нас под дверью больше полутора часов, а затем еще и даете ей открыться?!

- Звание, фамилия, должность, код подтверждения! – потребовал Локи, не обратив на возмущенный вопль никакого внимания.

- Мальчик, не выводи нас из себя!

- У вас десять секунд… - холодно добавил он и начал отсчет: - Девять… Восемь… Семь…

- Капитан-лейтенант Силантьев Григорий Ильич. Командир абордажной группы ударного крейсера «Возмездие». Гамма-пять-прим-шестьдесят девять-дельта-тринадцать! – торопливо протараторил голос поспокойнее и пониже.

Судя по возобновившемуся шелесту, код оказался верным. А еще через пару мгновений из гостиной раздался многоэтажный мат того, кто пытался войти в каюту первым.

- Господин не-знаю-как-вас-по матери! – гневным рыком прервал эту тираду Логачев. – Если вы не прикусите свой грязный язычок, то я вам его отстрелю!

- Кириллов, ты не в борделе! – рявкнул командир абордажной группы и чертыхнулся: - Прошу прощения за грубость, но у вас тут УРГ-шка «лягушкой» и в «горизонтали». Причем не одна!

- Ну да. Окажись код подтверждения неправильным, в коридоре стало бы жарковато!

- О, черт, тут еще и голограмма! А под ней…

- …сюрпризы. Всякие-разные! – усмехнулся порубежник. Потом представился. И поинтересовался количеством кораблей, прибывших к лайнеру. А когда узнал, что в настоящее время крейсер всего один, но в системе всплыло еще полтора десятка военных бортов, и все они с максимальным ускорением двигаются к «Левиафану», перешел к делу: - Григорий Ильич, ловите файлы. На голофото под номером один ходовая рубка в момент падения системы безопасности «Левиафана». На втором каюта номер пятьсот семнадцать. Личности, выделенные красным кантиком, являются людоловами. В остальных помещениях корабля их сообщников нет.

- Вы уверены?

- Да. Весьма информированный представитель «заказчика», которого мы вдумчиво допросили, смог нас в этом убедить. Далее, в медкапсуле нашей каюты спят две девочки, которых мы отбили у этих тварей. Думаю, что их стоит будить только после того, как вы вскроете дверь четыреста семьдесят девятой каюты и убедитесь, что их родители в полном поря-… Кириллов, стоять!!!

Услышав очередной гневный рык Логачева, Анастасия подобралась и навела ствол игольника на УРГ-шку, под которой неминуемо должна была пройти фигура в тяжелом штурмовом скафе, показавшаяся в самом начале коридора.

- Юноша, вы ничего не путаете?!

- Нет, я удивляюсь. Вашему крайнему непрофессионализму! Вы, вроде как, заметили некоторые сюрпризы, слышали, как я употребил слово «мы», но до сих пор видите всего одного человека! Неужели трудно догадаться, что соваться дальше без моего разрешения чревато не самыми приятными последствиями?!

- Кириллов, выйди вон! – приказал капитан-лейтенант, но абордажник закусил удила:

- Например?!

- Если вам каким-то чудом удастся добраться до медкапсулы, то при попытке поднять крышку без введения определенной последовательности букв и цифр и обе девочки, и все те, кто в это время будут находиться в помещении, гарантированно умрут.

- Вы тут что, совсем сбрендили?! – возмутилось сразу несколько мужчин. И их гневные вопли заставили Логачева добавить в голос самой настоящей стужи:

- Этих девочек собирались продать в Халифат! Тем из вас, кто никогда не видел, как мозголомы торговцев живым товаром ломают будущих рабынь и наложниц, могу прислать фрагмент учебного курса для школьников Рубежа. Думаю, после его просмотра вы, нежные цветочки из внутренних флотов Империи, научитесь думать головами, а не задницами! А теперь, когда мы выяснили и этот вопрос, все, кроме капитан-лейтенанта Силантьева, могут валить обратно в коридор!

Когда из гостиной раздался шелест закрывающейся двери, Настя позволила себе слегка расслабиться. А через несколько мгновений поразилась той внутренней уверенности в себе, с которой Логачев отдавал приказы офицеру Военно-Космических сил Империи:

- Григорий Ильич, в течение ближайшего получаса здесь должна оказаться личность, через которую вам передали код подтверждения. А до ее появления доступ в каюту должен быть запрещен всем, кроме вас. Далее, вам необходимо отправить на восьмую палубу пару наименее болтливых бойцов со стазис-контейнером и упаковать в него труп с обрубками вместо конечностей. Все остальные тела интереса не представляют, так что место допроса должно быть залито РОУ или его аналогами. И последнее: если хотите продвинуться по службе, то возьмите под контроль поведение подчиненных – вы оказались вовлечены в дело государственной важности, и любые изменения в поведении подчиненных, вероятнее всего, будут следствием чьего-то нездорового интереса…

…Личностью, через которой командиру абордажной группы передали коды подтверждения, оказался командир крейсера «Возмездие» капитан первого ранга Вячеслав Игоревич Татищев. В полчаса он не уложился – переступил комингс каюты через тридцать восемь минут – но повел себя более чем предупредительно. Учтиво поздоровался, представился, извинился за опоздание, оглядел компанию, собравшуюся в гостиной, и лишь потом задал вопрос, который его интересовал:

- Ярослав Викторович, мне передали, что вы использовали словосочетание «дело государственной важности». Могу я поинтересоваться, что имелось в виду?

Локи пожал плечами и отправил офицеру какой-то файл. Тот «поплыл» взглядом секунд на пятнадцать-двадцать, видимо, решив проглядеть документ в окне тактического комплекса, затем изменился в лице и «выпал из реальности» еще минуты на полторы. А когда «вернулся», еще раз оценил взаимное расположение порубежников и сестер Шереметевых, явно сделал какие-то выводы и заговорил, очень осторожно подбирая слова и ограничиваясь короткими, но информативными предложениями:

- Применение РОУ санкционировал. Приставил к стазис-контейнеру надежную охрану и отправил его на крейсер. Пообщался с парнями, которые его сопровождают. Что дальше?

Логачев не задумался ни на мгновение:

- Те пять людоловов, которые заблокированы в ходовой рубке и одной из кают, по сути, пешки, и никакого интереса для ИСБ не представляют. Поэтому брать их можно в любом удобном режиме. Что касается нашей компании, то имеет смысл озаботиться ее скорейшей доставкой на Белогорье. Естественно, вместе со стазис-контейнером и не афишируя всего этого перед подчиненными.

- А-а-а… - начал Вячеслав Игоревич и изобразил неопределенный жест правой рукой. Как ни странно, порубежник его прекрасно понял, и отрицательно помотал головой:

- Нет, важной информацией владеем только мы трое. Однако эти девушки принимали самое непосредственное участие в уничтожении людоловов, так что, вне всякого сомнения, должны будут пообщаться со следователями.

Холодок, промелькнувший в голосе Логачева в тот момент, когда он упомянул их, Шереметевых, неприятно резанул Анастасию по сердцу. Поэтому поджать губы и недовольно сверкнуть глазами получилось более чем убедительно.

Татищев, вне всякого сомнения, обративший внимание и на это, не стал задавать лишних вопросов – снова «поплыл» взглядом эдак минуты на две с половиной, а затем продолжил общение в предыдущем формате:

- Малый разведчик «Чирок» вот-вот начнет швартовку к спасательному шлюзу этой палубы. Его пилот и два мичмана, сопровождающие стазис-контейнер, получат исчерпывающие инструкции. С представителями ИСБ Новомосковска я свяжусь сам, как только вернусь на «Возмездие». Сколько вам нужно времени, чтобы подготовиться к вылету?

- Минута.

- То есть, все сюрпризы уже убраны, а медкапсула переведена в безопасный режим?

- УРГ-шки мне еще пригодятся. А девочкам уже ничего не угрожает.

- Что ж, тогда жду в коридоре…

…Прощальная прогулка по «Левиафану» получилась совсем короткой, но далась Анастасии очень тяжело. Ведь каждый шаг по коридорам и лифтовым холлам напоминал ей о первых и самых счастливых днях пребывания на этом корабле. О знакомстве с Ярославом и его девушками, о волшебной ночи в «полынье», о первой близости с мужчиной и так далее. Да, вспоминались и менее приятные событиях вроде «поездки» на меддроидах, зачистки палуб и груды трупов на «восьмерке», но без особого негатива, ибо грусть забивала все остальные эмоции. В общем, к спасательному шлюзу она подходила, чуть не плача. И, наткнувшись на взгляды абордажников, стоявших по обе стороны от массивной двери с оружием наперевес, мысленно поблагодарила Логачева за предусмотрительность – его приказ затемнить защитные маски перед выходом из каюты позволял не думать о том, как со стороны выглядит лицо.

Тем не менее, пройдя по герметичному «рукаву», соединяющему огромный лайнер с одним из самых мелких военных кораблей, и оказавшись в шлюзе, рассчитанном от силы человек на пять, она все-таки взяла себя в руки. И последние несколько шагов до так называемого «солнышка» не прошла, а проплыла. Поэтому во время знакомства с пилотом «Чирка» и мичманами, вероятнее всего, приставленными к ним не просто так, продолжала играть предписанную роль. Потом изобразила сдержанную радость, узнав, что им с Лизой выделили отдельную каюту, и первой отправилась обживаться на новом месте.

Да, мысли о том, что полет до Белогорья Забава с Дашей проведут куда веселее, чем они с сестрой, начали травить душу практически сразу. Но мягкий «перезвон» акустической системы и мигание окна выдачи ВСД заставили сначала метнуться к прибывшему контейнеру, а потом и залиться краской стыда – пока она упивалась дурной ревностью, Локи о них заботился!

В общем, в стандартный флотский комбез и ботинки она переодевалась, сжав зубы и мысленно кроя себя последними словами. А когда закончила, недовольно оскалилась:

- Нет, ну надо же было упустить такого мужика!

- Угу… - мрачно поддакнула Лиза. – До сих пор локти кусаю…

…Телодвижения, предсказанные Ярославом в файле с описанием «ролей», начались через три с половиной часа после начала разгона, когда пилот и по совместительству командир «Чирка» пригласил их с Лизой на экскурсию по кораблю. Капитан-лейтенант Борис Андреевич Колычев оказался дворянином, вел себя предельно учтиво, а в единственной комнатке с двумя кроватями, крошечной душевой кабинкой и санузлом было скучновато. Естественно, Шереметевы с радостью приняли приглашение и вскоре оказались в самом интересном месте малого разведчика – его ходовой рубке.

Уютный полумрак небольшого помещения, мириады звезд, мерцающих на огромных обзорных экранах, и легкая эйфория, закружившая голову еще до того, как хозяин рубки предложил располагаться в креслах пилота и оператора комплексного технического контроля, напомнили Насте отдых в «полынье». А картинка-воспоминание, в которой на первом плане фигурировал Локи, вытащила из памяти абзац, в котором порубежник предупреждал о наиболее вероятных действиях «заинтересованных лиц». Поэтому садиться в кресло, рассчитанное на человека в скафандре, она не стала. Обошла его по кругу, встала так, чтобы высоченная и очень массивная спинка прикрыла от Колычева ее правое бедро, прикоснулась к экрану комма, активировала одну из подаренных программ и подняла микродрон АВФ. А когда крошечный помощник с перепрошитыми «мозгами» передал на «базу» результаты анализа воздуха, незаметно вытащила из кобуры трофейный игольник и всадила парализующую иглу в ногу пилота. После чего повернулась к сестре и плотоядно усмехнулась:

- Ли-из, будь любезна, сбегай за Локи и его девочками – тут у нас сообщничек людоловов нарисовался! И не забудь захватить с собой защитные маски, ладно?

Порубежники вломились в крошечное помещение буквально через пару минут. Ярослав вложил ей в руку маску, затем скользнул взглядом по экрану ее комма, вытащил нож и присел на корточки рядом с парализованным телом:

- Борис Андреевич, если вы не прекратите заметать следы своей преступной деятельности, то самый первый экспресс-допрос проведу я. По тем же самым методикам, по которым у нас на Рубеже допрашивают людоловов с Фуджейр. И, поверьте на слово, этот процесс вам очень не понравится! Не верите? А зря – тратить анестезию на всяких уродов я считаю бессмысленным, а значит, лишать возможности совершать несанкционированные телодвижения буду по старинке…

Сомневаться в его словах было идиотизмом – не дождавшись понимания со стороны молчаливого собеседника, Логачев пожал плечами и абсолютно бесстрастно перерезал пилоту связку под правой мышкой. И эта картина выглядела настолько дико, что Настя на некоторое время впала в состояние ступора. Нет, она слышала все, что говорил этот парень. И даже понимала смысл каждой фразы. Однако принять сердцем то, что командира корабля, разгоняющегося перед прыжком к Белогорью, начнут кромсать ножом из-за синтеза «сыворотки правды», не могла. А Ярослав и не думал замолкать:

- Во-от, уже неплохо… А теперь, когда о героических превозмоганиях остается только мечтать, Забава Олеговна снимет с вас паралич, и мы с вами мило побеседуем.

- Или не мило… - добавила Беклемишева, прижав инъектор к шее Колычева. – Выбор пока еще за вами…

Тридцать секунд, понадобившиеся капитан-лейтенанту для того, чтобы снова обрести дар речи, Шереметева провела в раздумьях, пытаясь представить себе последствия действа, которое разворачивалось у нее перед глазами. А когда поняла, что еще немного, и запугает себя до потери сознания, кинула взгляд на Лизку. И онемела – ее младшая сестренка была совершенно спокойной! В смысле, не изображала спокойствие, а действительно нисколько не переживала!

«Может, так и надо?» - подумала девушка. Затем оглядела лица порубежниц и мысленно махнула рукой: - «А-а-а, будь что будет! Все равно эти ненормальные не остановятся…»

Тем временем Колычев более-менее пришел в себя и, с трудом шевеля непослушными губами, выдавил аж три слова:

- Я… выполнял… приказ…

- Нисколько в этом не сомневаюсь! – холодно улыбнулся Ярослав. – Однако порядок применения спецсредств, подобных тому, которое вы пытались синтезировать, очень жестко регламентируется законом. Скажите, пожалуйста, вы являетесь сотрудником Имперской Службы Безопасности?

- Нет.

- У вас есть официальный допуск, разрешающий использование этого препарата?

- Нет.

- У вас есть полномочия проводить какие-либо следственные действия?

- Нет.

- Тогда я хочу услышать звание, фамилию и должность личности, отдавшей вам преступный приказ. И получить копию соответствующего файла или записи!

- Советую не упрямиться – он получит желаемое в любом случае… - подала голос Забава. – А вы загремите под статью по вполне реальному уголовному делу.

Упрямиться, видя, с каким хладнокровием эти подростки добиваются желаемого, было бы редким идиотизмом, и пилот раскололся:

- Адмирал Касаткин-Ростовский, командующий Седьмым Ударным флотом ВКС Империи.

- О, как! – восхитился Локи, и снова посерьезнел: - Что ж, тогда будьте любезны соединить меня с командиром «Возмездия».

Пока Колычев работал с модулем дополненной реальности, выполняя требование порубежника, Анастасия судорожно вспоминала все, что когда-либо слышала о Касаткиных-Ростовских. С древней историей рода все было лучше некуда: в памяти мгновенно всплыли строчки, заученные еще в четвертом классе «…русский княжеский род, ветвь князей Ростовских…», а на них начало нанизываться все остальное – описание герба, вроде как, использовавшегося совместно с родом Лобановых-Ростовских, кое-какие факты о родоначальнике, Михайло Александровиче по прозвищу Касатка, праправнуке владетельного князя ростовского Константина Васильевича, о самых известных представителях этой ветви и так далее. А вот с настоящим… С настоящим было плохо. Она помнила, что нынешний глава этого рода имел какое-то отношение к Императорскому Совету, но какое именно, вспомнить не получалось. Была уверена, что кто-то из молодых Касаткиных-Ростовских систематически мелькал в светской хронике, но в связи с чем, даже не представляла. И, кажется, слышала, как отец крайне нелестно отзывался о ком-то из них. Впрочем, все эти раздумья шли лишь фоном. А «передний план» сознания занимала мысль, предельно четко объяснявшая все странности поведения порубежников:

«Если в этой игре участвуют княжеские рода, то от нее надо держаться как можно дальше!»

А Логачев был спокоен, как озеро в полный штиль – увидев на большом обзорном экране рубки лицо Татищева, неторопливо описал создавшуюся ситуацию, а затем подытожил:

- В общем, мне нужна прямая связь с тем представителем ИСБ, с которым вы общались, и коды доступа высшего приоритета к «Чирку».

- Со связью все понятно. А зачем вам коды доступа?

- Не хочу хакать систему безопасности корабля. Чай, не вражеский. Но неприятные сюрпризы не люблю. Поэтому считаю необходимым отправить господина Колычева в медикаментозный сон, обнулить реестр ВУ-двенадцать дробь один и внести себя во все ПДУ-шки. Затем убедиться в отсутствии закладок, проверить, куда именно мы летим, и поинтересоваться у ИСБ-шников, будут нас встречать в зоне перехода или нет. Если ответ будет положительным, то сразу после всплытия в Белогорье откатить все изменения и сдать «Чирка» вашим мичманам. Нет – зайти в систему через какую-нибудь другую ЗП, добраться до планеты и уже там вернуть вам временно позаимствованное.

Командир «Возмездия» слушал его объяснения со все усиливающимся удивлением. А когда Локи закончил, осторожно поинтересовался:

- Как я понимаю, вы непоколебимо уверены, что все это удастся?

- Я уже в рубке, в системе и со штатным пилотом под ногами! – усмехнулся Локи. – Что мне может помешать, кроме собственных принципов?

- Хорошо вас учили, однако! – уважительно буркнул капитан-лейтенант и перестал тянуть время: - Я не имею права одалживать военные корабли кому бы то ни было. Равно, как и передавать айдишку интересующего вас лица без согласования с ним. Поэтому прямо сейчас отправлю ему подробный доклад и приложу к нему коды доступа и идентификатор блока МС-связи вашего «Чирка». В общем, ждите…

…Отправив капитана-лейтенанта Колычева в медикаментозный сон, Логачев и его боевые подруги принялись убивать время, перекидывая друг другу боевой нож. Их, Шереметевых, вроде как, «в упор не замечали», но это нисколько не задевало. Ведь порубежники были рядом, а это в сложившихся условиях было пусть маленьким, но чудом. Анастасия с Лизой отвечали им в том же стиле – чинно восседали в креслах и обсуждали манеры троюродных сестер Петьки Карамышева, прилетавших к нему в гости прошлым летом. Нет, слово «порубежница» не употребляли ни разу, зато придумывали «цитаты» родственниц соседа так, чтобы «соперницам» не приходилось напрягаться, проводя параллели.

Первое время было тяжело, ведь такое поведение никак не вписывалось в их представления о нормальном. Однако стоило представить, что этот разговор не что иное, как разминка для ума, как на душе ощутимо полегчало. Тем не менее, стоило центральному обзорному экрану, на который Локи вывел программу визуализации блока МС-связи, дважды мигнуть, Шереметевы прервали «беседу» и заранее расстроились. А зря – вместо того, чтобы послать их куда подальше, Логачев просмотрел названия доброго десятка полученных файлов, открыл тот, который был с нужным расширением, вывесил картинку в центре рубки и прикипел взглядом к мужчине, готовящемуся начать наговаривать голосовое сообщение.

Само собой, Анастасия сделала то же самое. И первым делом привычно всмотрелась в галунные петлицы повседневного мундира. Отсутствие просветов, три звезды и эмблемы ИСБ позволяли без особого труда идентифицировать личность, ибо в этом ведомстве тайный советник был всего один.

К этому же мнению пришел и Локи. Причем как-то уж очень быстро – посмотрев на неподвижную картинку буквально пару секунд, он повернулся к своим девушкам и довольно усмехнулся:

- Перед нами товарищ главы имперской службы безопасности князь Константин Германович Мещерский! Дальше объяснять?

Порубежницы отрицательно помотали головами. И Анастасия с ними согласилась. Мысленно: сообщение от столь высокопоставленного лица однозначно свидетельствовало о том, что Локи услышан. Так оно, собственно, и оказалось – как только Логачев запустил воспроизведение, человек, которого за железную хватку уважительно называли Кангалом , задумчиво покрутил кончик седого уса и заговорил:

- Доброго времени суток, Ярослав Викторович! Только что закончил изучение файла, полученного от Озорника, так что имею очень неплохое представление о вашем характере и реальных возможностях. От них и отталкиваюсь. Итак, ваша единственная задача – любым способом добраться до космодрома «Северный», Новомосковск. К сожалению, системы маскировки малого разведчика проекта триста тринадцать оставляют желать лучшего и пробиваются современными масс-детекторами, но в одном из приложений к этому сообщению вы найдете график появления «окон» в «Пелене » всех зон перехода системы Белогорье на ближайшую неделю.

После этих слов тайный советник потемнел взглядом и нехорошо ощерился:

- Вас будут ждать. И наши, и не наши. Не получится пройти «чисто», используйте идентификатор моего личного доверенного лица, дающий право пролета без досмотра в любые системы Империи, или выходите на связь на частотах, указанных в соответствующем примечании. А если вас начнут глушить или ловить, не стесняйтесь использовать разработку вашего родственничка с условным идентификатором «Амба» или что-нибудь аналогичное. Точно так же не стесняйтесь припахивать мичманов Одинцова и Палицина – до посадки на «Северном» вы для них и царь, и бог. Ну, и последнее: пользуясь случаем, передаю послание от Фрола Романовича. По его словам, оно достаточно важно, хотя и закодировано неким ключом для грудничков. На этом, собственно, все. Желаю удачи…

Первые несколько минут после завершения записи Анастасия сидела, прикрыв глаза, и анализировала услышанное. Словосочетание «о ваших реальных возможностях» пробудило желание узнать, какие навыки, имеющиеся у Ярослава Логачева, обычно не афишируются. Да, формулировка «единственной задачи» подразумевала умение пилотировать малые разведчики, знание астронавигации, флотского жаргона и работу с системами связи. Однако девушка была уверена, что этот парень умеет гораздо больше. Насмешливая форма слова «родственник», использованная князем Мещерским в адрес уже заочно знакомого ей Фрола Романовича Логачева, позволила прийти к выводу, что эти две личности достаточно близко знакомы. А подчинение двух далеко не рядовых абордажников семнадцатилетнему парню заставило задуматься о разнице в подготовке порубежников и младших офицеров ВКС. Правда, последний вопрос она только сформулировала. А потом, в основном, гордилась «своим» мужчиной. До тех пор, пока не услышала его довольный голос:

- Хе-хе! А вот это уже интересно…

Глава 17

Глава 17. Ярослав Логачев.

7 апреля 2352 года по ЕГК.

…Генераторы маскировочного поля тяжелого ударного крейсера «Святогор», на который я заходил по приводу ближнего радиуса действия, оказались в разы мощнее, чем ожидалось, поэтому границу между реальной и иллюзорной пустотой «Чирок» пробил на восемь секунд раньше расчетного времени. Мысленно порадовавшись такому подарку судьбы, я окинул виртуальным взглядом ту часть громадины, которая оказалась в «поле зрения», нашел створ летной палубы, подсвеченный сине-зеленой иллюминацией, и отработал маневровыми движками, чтобы зайти на посадку не правым бортом, а «по-человечески».

Маневр удался с первого раза, и я, краем сознания восхитившись своему нереальному мастерству, продолжил наглеть дальше. В смысле, «так и не вспомнив» о существовании системы внешнего управления малыми кораблями, в просторечии называемой «Протезом», влетел в огромный отсек, помотался вдоль рулежной дорожки и, наконец, определился, к чему притереться. «Шапку » снял после того, как втиснулся между трех тяжелых «Шершней». И приготовился к истерике вахтенного офицера. Ан нет – ко мне даже не «постучались». Зато секунд через пятнадцать после проявления «Чирка» в реальности поползла на место створка летной палубы, еще через сорок пять заработали насосы, нагнетающие воздух, а через четыре с половиной минуты над ближайшим шлюзом вспыхнуло зеленое «полотнище». Само собой, я тут же отработал оптическим умножителем, чтобы «приблизиться» к широченному люку практически в упор. И очень здорово удивился, увидев, что на палубу выходит не кто иной, как князь Мещерский. Причем без какой-либо свиты!

Пока я переваривал этот сюрприз, второй человек в ИСБ позвонил мне на комм, сообщил код идентификации и попросил открыть грузовой трюм. Пришлось начать шевелиться – заглушить движки, кинуть взгляд на экран состояния окружающей среды, активировать процесс разгерметизации и так далее. Боевой коктейль, которым я закинулся перед выходом из гипера, позволял творить чудеса, так что меньше, чем через минуту я «вывалился» из пилотского интерфейса, разблокировал замки кресла и рванул к лифту. Естественно, не забывая поглядывать вокруг через МДР. И практически успел – подбежал к аппарели буквально через пару секунд после того, как она легла на летную палубу «Святогора», и сорвал с головы шлем.

- Доброй… ночи, да? – поздоровался тайный советник, довольно легко для преклонного возраста взбежав по наклонному пандусу и остановившись в шаге от меня.

- Доброй ночи! – поздоровался я и ответил на заданный вопрос: - Да, ваше превосходительство, по времени «Чирка» сейчас двадцать минут четвертого.

- Без чинов! – приказал он, огляделся по сторонам, нахмурился и непонимающе уставился мне в глаза.

Я демонстративно поднял взгляд к потолку, убрал иллюзию, копирующую его часть, и отправил абордажный дроид, использованный не самым стандартным образом, в короткое путешествие к полу.

Пока грозный механизм перемещался по балкам и спускался вниз по стене, Мещерский задумчиво крутил левый ус. Затем подошел к стазис-контейнеру, зажатому между двух верхних манипуляторов «Забияки», некоторое время разглядывал труп через прозрачную верхнюю крышку, а затем склонился над панелью управления и набрал незнакомую комбинацию символов. В ответ на это «ящик» недовольно мигнул габаритными огнями и подсветил крышку тревожным алым светом. Однако дождался лишь подтверждения введенной команды и за каких-то пятнадцать секунд вышел из рабочего режима.

Пока крышка поднималась в верхнее положение, князь успел натянуть одноразовые медицинские перчатки, вытащить из нагрудного кармана стандартного флотского комбеза какое-то устройство размерами с автомед и синхронизировать его со своим ТК. На запах разложения, которым пахнуло из контейнера, не обратил никакого внимания – деловито «скормил» устройству несколько волосков, затем поднес его к левому глазу тела второго помощника капитана «Левиафана» и приподнял веко, а через пару-тройку секунд выдвинул щуп и поскреб им в полости рта.

Результаты анализов изучал эдак с полминуты, потом скрипнул зубами и повернулся ко мне:

- Поднимайте девушек – вы переселяетесь на «Святогор». А этот кораблик продолжит двигаться по прежнему маршруту.

Я коротко кивнул, надел пилотский шлем, подключился к системе оповещения двух из четырех кают, довел до их обитательниц новые вводные и немного понаблюдал за спешными сборами. Потом поднял кабинку лифта на жилую палубу, открыл двери и снова «вернулся» к князю Мещерскому, который за это время успел подойти к аппарели и задумчиво уставиться на ближайший «Шершень».

- Константин Германович, как я понимаю, мичманы Палицын и Одинцов полетят дальше?

- Да. Но с другим стазис-контейнером… - кивнул он. А когда я подошел поближе, заинтересованно посмотрел на меня через плечо: - Почему «Шершни», а не «Мангусты» или, скажем, «Кречеты»?

- Из-за высоты оружейных пилонов относительно палубы. Если во-от из этого вылетит легкая ПКР «Маргаритка» и попадет в «Мангуст», то пострадает только его рубка. «Кречет» в лучшем случае обзаведется дырой в трюме. А у «Шершня» гарантированно рванет весь боезапас.

- «Если хлопать дверью, то от души?» - процитировал Мещерский.

Я утвердительно кивнул, ибо оценил этот принцип дядьки Фрола еще в начальных классах школы, добиваясь уважения сверстников, пытавшихся называть меня маменькиным сынком. Потом чуточку поколебался и все-таки задал интересующий вопрос:

- Константин Германович, не расскажете, чем закончилась спасательная операция?

- Вашими стараниями, Ярослав Викторович, небывалым успехом! – без тени улыбки заявил он. – Спасательные капсулы и все жилые помещения «Левиафана», кроме ходовой рубки и пятьсот семнадцатой каюты, были вскрыты за каких-то шесть часов, а освобожденные пассажиры переведены на БДК «Борисполь». К этому моменту умельцы Татищева добрались до искина и хранилищ ВСД, проанализировали потребности людоловов, подготовили «заряженные» аналоги наиболее часто используемых напитков и отправили их по первым же запросам. В результате троица, заблокированная в рубке, была взята спящими и вскоре предстанет перед судом. А твари из пятьсот семнадцатой не пережили общения с озверевшими абордажниками. Или, согласно официальной версии, оказали вооруженное сопротивление при задержании и были уничтожены. Таким образом, при попытке захвата круизного лайнера подготовленной группой профессионалов погибла всего одна женщина. Если не считать того, что порядка шести с половиной сотен пассажиров нуждаются в помощи психологов, что, по сути, ерунда. Кстати, через огонь и воду вы прошли более чем достойно. А как вам медные трубы?

- Никак, ваше превосходительство! – вздохнул я. – Тот кусочек, который пришлось прихватить на Рубеже, дался крайне тяжело и оставил не самые приятные воспоминания.

- А придется! – хохотнул он, услышал шелест двери лифта и изумленно уставился мне за плечо.

Ну да, я его понимал – ожидать такой скорости сборов можно было от военнослужащих или порубежниц. Но вторая пара пассажирок «Чирка» не относилась ни к тем, ни к другим. Тем не менее, уже выходила из кабинки затянутыми в повседневные флотские комбезы, с простенькими, но аккуратными прическами, с игольниками на бедрах и с тактическими рюкзачками за плечами!

Я мысленно усмехнулся, развернулся на месте и представил Мещерскому всех четырех девушек. Князь учтиво поклонился, очень галантно и с тонким юмором восхитился их самоотверженности, исполнительности и умению подчиняться достойнейшему, сделал комплимент красоте «юных воительниц» и, наконец, вспомнил обо мне. В смысле, сообразил, что я до сих пор в пилотском скафе, и отправил переодеваться.

Картинку с камер трюма я вывел на лицевой щиток шлема чуть ли не раньше, чем влетел в кабинку лифта. Сразу после того, как закрылись двери, выкрутил громкость до упора, а на пороге своей каюты услышал удивленное восклицание Елизаветы:

- Ваше превосходительство, а мы что, не на Белогорье?

- Инструкции, которые я озвучил в голосовом сообщении, были частью операции вашего прикрытия, а рекомендации, которым последовал Ярослав Викторович, были изложены в приложении, зашифрованном с помощью очень специфического криптографического ключа. В результате ваш «Чирок» вышел из гипера в мертвой системе «неподалеку» от Белогорья и оказался на борту тяжелого ударного крейсера «Святогор», вроде как не имеющего отношение к ИСБ.

- Судя по тому, что вы подняли только нас, подчиненные капитана-лейтенанта Татищева продолжат полет по прежнему маршруту?

- Ну да! – хохотнул Мещерский. – Зачем разочаровывать тех, кто так тщательно готовился к встрече с вами?

«Там, «наверху», играют все, всегда и со всеми, с кем позволяет текущий статус…» - мысленно повторил я, отшвырнул снятый скаф в сторону и метнулся к своей одежде, заботливо разложенной по кровати кем-то из девчонок…

…За время моего отсутствия тайный советник успел ответить на несколько вопросов сестер Шереметевых, «пообщаться» с корабельной ВСД, получить грузовой антиграв и отцентровать стазис-контейнер. Поэтому сразу после моего появления из кабинки лифта подхватил «поводок» и без лишних слов пошел к аппарели. Я ускорился, забрал у Забавы тревожный кейс, сбежал на летную палубу, оглянулся через плечо и мысленно рассмеялся – все четыре девушки двигались следом по-боевому. В смысле, сосредоточившись, распределив сектора ответственности и выдерживая привычные интервалы. Не расслабились ни в шлюзе, ни в адмиральском лифте. И спровоцировали князя Мещерского на шутку:

- Дамы, я понимаю, что экипаж этого корабля предан мне, а не Ярославу Викторовичу, но это недостаточно веская причина для того, чтобы отстреливать всех и каждого!

- А о слишком раннем подъеме вы, конечно же, предпочитаете не вспоминать… - «недовольно» проворчала Забава.

- Ну да! Ведь в нем виноват я… - притворно вздохнул ИСБ-шник и жизнерадостно рассмеялся. А когда кабинка остановилась, жестом предложил девушкам выходить первыми и продолжил в том же духе: - Но я искренне раскаиваюсь в столь чудовищном проступке и в качестве моральной компенсации приглашаю вас поселиться на адмиральской палубе. Третья и четвертая двери по правой стороне этого коридора ведут в гостевые покои, не идущие ни в какое сравнение с каютами на «Чирке». В общем, располагайтесь, чувствуйте себя, как дома, и добрых снов.

Пока я вспоминал, какому флотскому званию, согласно табели о рангах, соответствует тайный советник, и положена ли ему адмиральская каюта, Даша забрала у меня кейс и вслед за остальными девушками рванула заселяться, а Мещерский, проводив их задумчивым взглядом, повернулся ко мне:

- А нам с вами, Ярослав Викторович, придется немного поработать.

Демонстрировать единство и уровень профессионализма команды требовалось с первых минут общения, и я озвучил наиболее весомый вариант возражения:

- Константин Германович, считаю целесообразным работать в присутствии Забавы Олеговны и Дарьи Алексеевны – допрос личности, в настоящее время обретающейся в стазис-контейнере, проводили они. Причем в мое отсутствие.

Князь мгновенно подобрался, и из-под маски добродушия, дружелюбия и простоты выглянул холодный, расчетливый и циничный сановник:

- Неожиданно, но принимается!

Право сообщать эту новость девчонкам он предоставил мне. А я и не возражал – развернул виртуальную программу-коммуникатор, убедился в том, что комм уже прописался в Сети «Святогора», и отправил девочкам сообщение всего из нескольких слов. Меньше, чем через минуту из-за плавного изгиба кольцевого коридора снова показались их гибкие фигурки, и князь Мещерский продолжил отыгрывать единожды выбранную роль:

- Дамы, поверьте на слово, это не я!

- И правильно! – сыто мурлыкнула моя старшенькая. – Как говорили древние, «Quod licet Iovi, non licet bovi»!

- То есть, вашему Юпитеру позволено все? – вроде, как в шутку, поддел ее ИСБ-шник. И нарвался на точно такой же ответ:

- Конечно! Ведь мы уже сделали выбор.

- А что скажете вы, Дарья Олеговна? – спросил он у Федосеевой, видимо, захотев составить хоть какое-то мнение и о ней.

- Ничего… - скромно потупив взгляд, тихонько вздохнула она, выждала пару секунд и ляпнула: - В данном случае предпочитаю вспоминать… И плавиться от счастья…

Не знаю, что он вынес из этой пикировки, но в кабинете сел не за широченный стол руководителя, а в одно из кресел, стоящих полукругом перед стеной с голообоями. Дождавшись, пока мы устроимся поудобнее, предложил почаевничать. И кажется, даже расстроился, что мы отказались. Впрочем, стоило прикоснуться к комму и развернуть над журнальным столиком список из двенадцати фамилий, как князь мгновенно перешел в рабочий режим и прикипел к ним взглядом.

Как и следовало ожидать, попытка найти какие-либо взаимосвязи без использования «технологических костылей» не дала никаких результатов, и он воспользовался помощью расчетно-аналитического блока своего ТК. Я ему не мешал – откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди и ждал капитуляции. Ибо сам прошел этим же путем и понимал, что так взаимосвязи не найти.

Мещерский поупирался минут пять-семь, потом как-то «прочитал» выражение моего лица и сдался:

- Объясните?

Я утвердительно кивнул и начал издалека:

- Девять лет тому назад несколько довольно известных меценатов Империи учредили благотворительный фонд «Перспектива», основной целью которого декларировалось создание нового социального лифта. За первые два года существования фонда его владельцы показали себя рачительными хозяевами – вместо того, чтобы дублировать уже имеющиеся механизмы, они заключили договора с кадетскими училищами, расположенными на семнадцати планетах Империи, и стали оплачивать обучение талантливых детей, которых сами и подбирали. Приблизительно в это же время как минимум в одиннадцати самых известных дворянских родах нашего государства появились новые сотрудники служб охраны, высококлассные профессионалы с очень серьезными рекомендациями. Но, все до единого, женского пола. Работали более чем достойно и очень быстро шли на повышение. А еще были великолепными психологами, поэтому нашли подходы к десяти-двенадцатилетним девочкам, быстро стали их подругами и в конечном итоге превратились в персональных телохранителей…

- А дальше начинается самое интересное! – подхватила Забава, и я поменял картинку на такую же, но с фотографиями Насти и Лизы рядом с фамилиями «Болотникова». – Два года тому назад госпожа Завадская Марьяна Борисовна, сделавшая карьеру в Новоалексеевской ветви рода Шереметевых, принесла старшей дочери управляющего Усть-Илимским филиалом Императорского банка демонстрационную версию песни никому не известного певца с псевдонимом «Оборотень». Запись была сделана на высочайшем уровне, парень выглядел брутальнее некуда, однако «старшая подруга» подстраховалась и использовала НЛП. Так, легонечко, чтобы раздуть самую первую искорку интереса. А потом крайне неторопливо начала превращать ее в аналог торфяного пожара. То есть, принялась снабжать Анастасию Шереметеву и ее сестру-погодка не только записями новых песен разгорающейся звезды, но и голографиями Оборотня, сделанными членами его команды, редкой фанатской атрибутикой и так далее…

- В середине марта текущего года Завадской «стало известно» о скором начале гастрольного турне этого певца… - продолжила Даша. – И она расписала планируемое мероприятие такими красками, что у Анастасии и ее младшей сестры загорелись глаза. Реализовать оставшуюся часть плана оказалось проще простого – в качестве предлога для побега из дому был использован очередной конфликт между главой рода и его старшей дочерью. А риск поимки обнулен двумя комплектами реальных айдишек и коммов, принадлежащих учащимся Преображенского кадетского корпуса Новоалексеевска. Тех самых, которые поступили туда по рекомендации меценатов.

- В общем, за каждой «липовой» фамилией из левого столбца стоит представительница одного из авторитетнейших родов Империи… - подытожил я, убрал картинку и вывесил вместо нее нарезку из фрагментов допросов «второго помощника» капитана «Левиафана». – А теперь стоит послушать монолог человека, который принимал деятельное участие в планировании, подготовке и реализации сразу нескольких этапов интриги, с малой частью которой вы только что познакомились…

…До половины третьего дня по локальному времени «Святогора» о Мещерском не было ни слуху, ни духу, что нас нисколько не расстроило – мы успели как следует выспаться, попариться и порасслабляться. Поэтому входящий звонок с идентификатора князя я принял без всякого внутреннего сопротивления и от имени «всех своих дам» согласился соединить приятное с полезным. В смысле, отобедать в «тесном дворянском кругу» и обсудить ряд вопросов, появившихся у Кангала в процессе изучения записей с наших коммов. А о том, что как минимум две «мои» дамы являются аристократками невесть в каком поколении, для которых подготовка к выходу в свет начинается за месяц-полтора, каюсь, даже не подумал. Зато об этом напомнили Забава с Дашей. И начали стращать возможными истериками, нервными срывами, обмороками и даже категорическим отказом выйти из каюты. Слава богу, Настя с Лизой их не слышали, поэтому просто приняли мое сообщение к сведению и «построились» в коридоре без пяти три. Правда, при встрече без особой радости приняли комплимент, в котором я подчеркивал воинственность их нынешних образов. И почему-то отказались идти до кают-компании в ногу, печатая шаг подошвами стандартных флотских ботинок. Зато назвали командиром. Пусть и со странной интонацией:

- Веди, к-командир…

Вот я и повел. А через пару минут, засветившись перед датчиком системы контроля доступа, сделал шаг в сторону, чтобы пропустить дам вперед.

Так же выдержанно Шереметевы вели себя и под руководством «командира» рангом повыше – прошли к столу, опустились на предложенные места, позволили пододвинуть кресла и погрузились в изучение меню. Я тоже последовал их примеру. Вернее, изобразил интерес к блюдам, предлагаемым на «Святогоре» тайным советникам и их гостям, а сам посочувствовал князю – судя по темным мешкам под глазами, углубившимся морщинам на лбу и легкой землистости кожи, все одиннадцать с лишним часов, которые прошли с нашего ухода из кабинета, он провел за работой. Что для его возраста было явным перебором.

Во время трапезы Мещерский отдыхал и душой, и телом. Насладился вкусом борща с пампушками, отдал должное отварной форели под каким-то хитрым соусом, пригубил вина и попробовал кусочек шоколадного торта. Последний явно понравился, но несколько килограммов лишнего веса требовали особого отношения к высококалорийным блюдам, поэтому князь с ощутимым сожалением отодвинул десерт подальше и позволил себе еще глоток благородного напитка. Потом поставил бокал на стол и повернулся ко мне:

- Ярослав Викторович, а вы у нас, оказывается, известная личность – мне сообщили, что за вашу голову назначена награда в пятьдесят миллионов дирхамов!

Лиза Шереметева подавилась печеньем. А после того, как откашлялась, изумленно выгнула бровь и надменно поинтересовалась:

- В каком смысле?

ИСБ-шник, вне всякого сомнения, заметивший, что между нами не все ладно, пожал плечами и легонечко уколол:

- В самом прямом: незадолго до появления на борту «Левиафана» ваш спаситель вернулся из боевого рейда на Фуджейру-три. Рейд получился веселым – пока родичи Ярослава Викторовича спасали пленниц из застенков торгового дома «Аиша», он уничтожил одного из самых разыскиваемых убийц и насильников Арабского Халифата, шейха Аббаса бин Анвара аль-Галиба по прозвищу «Жнец».

- Справедливости ради стоит отметить, что он уничтожил не только Жнеца, но и двух его телохранителей, на протяжении нескольких лет принимавших самое деятельное участие в развлечениях этого ублюдка… - допив чай, холодно усмехнулась Даша. – А также не позволил этой троице добавить к списку своих жертв еще и меня.

- Он у нас вообще эксперт по людоловам… - флегматично заметила Забава. – Этот рейд на Фуджейру был у него одиннадцатым. А боестолкновений на самом Рубеже, в которых он поучаствовал, набралось под полсотни.

- Солидно… - уважительно хмыкнул Мещерский, задумчиво потер гладко выбритый подбородок и как-то странно прищурился: - Что ж, тем больше причин прислушаться к мнению вашего многоуважаемого родственника.

Развивать эту тему у меня не было никакого желания. Во-первых, любое упоминание о Фуджейре автоматически возвращало Федосееву в прошлое, которое она пыталась забыть. Во-вторых, все эти рейды были учебными, то есть, проходили под постоянным присмотром кого-нибудь из старших. В-третьих, не хотелось слишком сильно удивлять Шереметевых – да, они очень неплохо вжились в рекомендованные роли, однако единственный зритель был далеко не ребенком и умел отличать игру от настоящих чувств. Ну, и в-четвертых, размер вознаграждения, объявленного за мою голову, не радовал от слова «совсем», ибо мог стать слишком большим соблазном для очень многих соотечественников. А у меня хватало проблем и без этого. В общем, я промолчал. Только без толку – так и не дождавшись реакции на последнюю фразу, князь решил обойтись без моей «помощи»:

- По его мнению, ты никогда не складываешь все яйца в одну корзину, всегда придерживаешь лучшее напоследок, и с тобой выгоднее дружить, чем воевать.

- Так и есть! – подтвердила Панацея, потянулась к вазочке с конфетами, выбрала «Лисичку» Великолукской шоколадной фабрики и зашелестела фантиком. – Поэтому решайте дело миром.

- Воевать с вами я и не собирался… - без тени улыбки заявил ИСБ-шник и вроде как пошутил: - Ярослав Викторович, что вы хотите в обмен на возможность ознакомиться с тем самым «лучшим»?

Выразить свои желания одной фразой не получилось, поэтому я начал издалека:

- Анастасия и Елизавета Игоревны оказались в нашей команде случайно. Да, их помощь трудно переоценить и да, я обязан им жизнью, но в политических играх такого уровня им делать нечего. Тем более, в качестве соратниц человека, голова которого стоит пятьдесят миллионов дирхамов.

Как и следовало ожидать, Шереметевы попытались возмутиться, но нарвались на два одинаковых жеста и прикусили язычки. А я продолжил излагать свою мысль:

- Далее, факт использования ими чужих айдишек может послужить аргументом в самых разных «игрищах», и мне бы хотелось, чтобы информация об этом либо перестала существовать, либо перестала иметь хоть какую-либо ценность. И последнее – у этих барышень не самые лучшие отношения с отцом. Было бы неплохо, сумей вы решить и эту проблему.

Как ни странно, Мещерский не удивился даже третьему, несколько… своеобразному требованию – задумчиво подергал многострадальный ус, секунд двадцать невидящим взглядом смотрел в дальнюю стену, а затем уставился на недовольно хмурящихся девиц. И следующие минут пять-семь методично, обстоятельно и несколько жестковато уничтожал их представления о высшем свете. В смысле, очень убедительно и доходчиво описал наиболее вероятные варианты их будущего в том случае, если я сниму первое требование, затем так же добросовестно объяснил, чем чревато игнорирование второго, а потом перешел к третьему:

- Для того, чтобы оценить важность последнего условия, вам просто не хватает информации. Посвящать вас в государственные тайны я, естественно, не стану, зато озвучу предложение, которое, как мне кажется, устроит и вас, и Ярослава Викторовича, и меня. Итак, героинями, оказавшими посильную помощь команде порубежников, будут назначены две молодые сотрудницы ИСБ. Они же получат свою часть славы и все, что с этим связано. В это же самое время в этом же ведомстве появятся две новые сотрудницы с вполне реальными государственными наградами и закрытыми банковскими счетами, на которые будет перечислена материальная часть благодарности Его Императорского Величества.

Шереметева-старшая нахмурилась еще сильнее, а младшая, более практичная, наоборот, приободрилась и на время «забыла о своей обиде». Правда вскоре заметила «слабые места» плана и занервничала. Для того, чтобы понять причины такого поведения, не надо было быть семи пядей во лбу. И князь это продемонстрировал:

- Анастасия Игоревна, Император не может не отметить вашего поступка. Точно также, как Ярослав Викторович не может не отплатить вам добром за спасение жизни. Ибо в альтернативе – потеря самоуважения и уважения окружающих. Поэтому примите и награды, и помощь, как должное. А по поводу ваших сомнений, Елизавета Игоревна, скажу следующее. Сестры Титовы и обитатели неучтенного «логова» все еще находятся борту большого десантного корабля «Борисполь». Там же трудится бригада высококлассных психологов нашего ведомства. Так что подправить воспоминания не проблема.

Девушки покраснели до корней волос, а он, как ни в чем не бывало, продолжил озвучивать свое предложение:

- Никаких проблем с использованием вами чужих айдишек не возникнет. Следствие установит, что с момента побега из дому и до вызволения из каюты вы, равно как и остальные жертвы лже-телохранительниц, находились под воздействием программных закладок, вложенных в ваши сознания госпожой Завадской. Соответственно, не можете нести ответственности за поступки, совершенные в этот период. Более того, в связи с необходимостью избавления от последствий длительного воздействия специалиста по НЛП, прямо с борта «Борисполя» вы отправитесь в наш ведомственный санаторий. А через пару-тройку недель будете признаны дееспособными и пройдете тестирование, по результатам которого получите гранты на учебу в гражданских ВУЗ-ах Новомосковска. Причем по программе «Грядущее», курируемой Императрицей Анной Николаевной. А чтобы в процессе учебы не пришлось мыкаться по общежитиям – и документы на квартиру в Ивовой Роще.

У Шереметевых загорелись глаза. Еще бы, об этом районе столицы слышали даже в самых медвежьих углах Империи. Ведь именно там проживала так называемая интеллектуальная элита государства, то есть, студенты самых престижных высших учебных заведений Новомосковска, преподаватели, молодые ученые и так далее. Увы, радость девушек исчезла также быстро, как и появилась. Уступив место угрюмой обреченности. Причем не наигранной, а вполне реальной. Я мысленно усмехнулся, а Константин Германович насмешливо покачал головой:

- Милые барышни, в данном конкретном случае мнение вашего папеньки не играет абсолютно никакого значения! Если описанное будущее устраивает Ярослава Викторовича, то я его создам. Нет – будем искать более приемлемые варианты.

Этот кусочек «шоу» «милые барышни» отыграли на тысячу баллов из тысячи возможных – очень убедительно сделали вид, что смирили гордыню, и согласились переложить бремя ответственности за принятие столь серьезного решения на мои плечи:

- С жизненным опытом у нас пока действительно не очень. Поэтому мы будем счастливы услышать мнение нашего спасителя.

Отказывать им в столь малой просьбе я не собирался:

- Константин Германович, в вашем предложении не хватает слова «эмансипация» и не раскрыты обязанности «новых сотрудниц» ИСБ.

Мещерский пожал плечами:

- Я, как и ваш уважаемый родственник, предпочитаю придерживаться не буквы, а духа договора. Но вы со мной еще не работали, поэтому объясню чуть подробнее. Фраза «будут признаны дееспособными» по умолчанию подразумевает признание обеих барышень совершеннолетними. Далее, в их контракте с нашим ведомством будет прописана одна-единственная обязанность – закончить обучение по специальности, которую они выберут сами. То есть, не будет ни кураторов, ни «настоятельных просьб», ни намеков или рекомендаций. Ну, а с квартирой и того проще – она будет частью той самой благодарности Императора, упоминание о которой так задело Анастасию Игоревну.

- Что ж, лучшие условия трудно даже представить… - заключил я, сообщил князю, что мне надо ненадолго отлучиться, и после его кивка встал из-за стола.

Прогулка до каюты, потрошение тревожного кейса Забавы и возвращение обратно заняли считанные минуты, однако за это время в кают-компании стало на двух «барышень» меньше. Выяснять, куда они подевались, я, конечно же, не стал – вернулся на свое место, сел и протянул Мещерскому стандартный экранированный контейнер для инфокристаллов.

Следующие четверть часа князь был занят. Просматривал названия файлов, содержащихся в каждой отдельной «бусинке», открывал некоторые документы, что-то копировал себе на комм и иногда чуть заметно темнел взглядом. Что, вне всякого сомнения, можно было считать аналогом вспышки гнева.

Желание зарыться с головой в залежи компромата, которые второй помощник капитана «Левиафана» собирался вывезти за границу Империи и, вероятнее всего, продать, чувствовалось чуть ли не кожей. Однако тайный советник все-таки заставил себя оторваться от контейнера, «вернулся в реальность», поймал мой взгляд и пошутил:

- Теперь-то все?

Я отрицательно помотал головой.

- Неужели вы опять придержали самое лучшее? – хохотнул он. А когда понял, что угадал, не поверил: - Не может быть! Этот архив стоит сотни миллионов рублей! Что может быть дороже?!

Я криво усмехнулся, развернул перед ним анимированное изображение вздыбленного бурого медведя и… испугался, что князя хватит удар – увидев ухмыляющуюся морду Хозяина Леса, крайне экспрессивно размахивающего здоровенной гнутой кочергой, Мещерский побагровел и торопливо рванул ворот мундира:

- Это было в том же контейнере, что и архив с компроматом?!

- Угу! – кивнул я, заметил, что взгляд ИСБ-шника изменился снова, и поторопился развеять его подозрения: - Предыдущий раз я видел этого медведя лет в четырнадцать, после того как хакнул шестой уровень системы безопасности рабочего кабинета Фрола Романовича. Тогда этот зверь обозвал меня неучем и выбросил из внутренней Сети поместья. Само собой, на следующем же занятии я пристал к дядьке с расспросами. В тот момент он был в прекраснейшем настроении, поэтому расщедрился на довольно подробный ответ: «Этот мишка – единственное воспоминание о самой главной работе моей жизни». А так как работал он только на род и ИСБ, я сделал напрашивающийся вывод. И при второй встрече с мишкой не стал лезть в носитель информации, при активации которого он появился. Но инфокристалл спрятал отдельно. Чтобы передать тому, кто гарантированно не сольет его на сторону еще раз.

- Передать? – зачем-то уточнил он.

- Ваше превосходительство, я не торгую ни государственными тайнами, ни компроматом! – твердо сказал я, снял с руки комм, перевернул экраном вниз, открыл потайную ячейку у основания браслета, вытащил наружу бусинку насыщенного синего цвета и положил на столешницу…

Глава 18

Глава 18. Дарья Федосеева.

9 апреля 2352 года по ЕГК.

«Святогор» вышел из гипера в час двенадцать условной ночи, а уже в половине второго мы стояли на летной палубе в нескольких метрах от дальнего разведчика «Кречет», смотрели на сестер Шереметевых и не знали, что сказать. Да, стараниями князя Мещерского мы с ними, вроде как, «помирились». И два последних «вечера» засиживались в кают-компании допоздна, коротая время за просмотром новых голофильмов и концертов. Однако делали вид, что прежняя теплота отношений так и не вернулась. Не знаю, насколько оправдана была эта перестраховка, особенно в свете нынешнего отношения тайного советника к Локи, но свои роли мы отыгрывали от души, не позволяя себе расслабляться даже ночами. Так что ситуация откровенно не радовала.

Слава богу, Яр не стал испытывать выдержку Настены и Лизы на прочность, прервав затянувшееся молчание немудреной шуткой:

- Все, хватит! Объявляю пятиминутный мораторий на боевые действия, информационную войну и бряцанье оружием – мы действительно друг другу не враги, и я это сейчас наглядно продемонстрирую… даже если потом погибну смертью храбрых!

И ведь не обманул – шагнул к девчонкам, сгреб их в объятия, по разу чмокнул в порозовевшие щечки и извинился:

- Вы уж простите моих охламонок – они ж порубежницы и в принципе не умеют отступать!

- Мы сами виноваты! – осторожно приобняв его за талию, «нехотя» призналась младшая. – Полезли отбивать занятое. Хотя стоило попробовать договориться.

- О, прозрели, красотки! – беззлобно проворчала Забава, последовала примеру любимого мужчины и обняла Лизу. Но лишь после того, как выдернула ее из объятий Ярика: - Раньше надо было думать! Ведь мы вам должны по гроб жизни за то, что Локи жив и здоров.

Я притянула к себе Настену, пару раз хлопнула ее по спине и продолжила мысль подруги:

- …в общем, коли не пропадете, то как-нибудь заглянем в гости. И очень обрадуемся, если к этому времени вы заведете себе парней!

- Надежных парней немного… - вздохнула Шереметева-старшая.

- Так и есть… – согласилась Забава. – Но Локи уже занят!

- А жаль… - хором вздохнули девушки, выскользнули из объятий, подхватили с палубы рюкзачки и, попрощавшись с Мещерским, забрались на подъемную платформу. А когда она вознесла их к внешнему люку шлюза, по разу махнули рукой и исчезли.

- Хорошие девочки… - проводив из нечитаемым взглядом, сказал князь, развернулся на месте и неторопливо пошел к выходу с летной палубы. Я посмотрела ему вслед и вдруг поняла, что царапало взгляд с момента встречи в лифте – со времени завершения совместного ужина тайный советник как-то умудрился постареть лет на двадцать и теперь выглядел не пожилым, но полным сил мужчиной, а дряхлым стариком!

«Интересно, когда он спал последний раз?» - мрачно подумала я, а затем прислушалась к Локи:

- Да. Толковые, упертые, надежные, но немного наивные. Впрочем, наивные, скорее всего, лишь по меркам Рубежа. А для остальных систем Империи очень даже ничего.

- Так и есть! – подтвердил тайный советник, вошел в шлюз, первый раз на моей памяти прислонился к стене и отвлек нас от своей слабости неожиданным известием: - Кстати, на Новом Киеве мы будем через пять с половиной часов, поэтому вам стоит хоть немного поспать.

Само собой, мы поинтересовались, каким образом крейсер, вроде как, возвращавшийся в Белогорье, оказался совсем в другой системе. И получили вполне логичный ответ:

- А разве я говорил, что мы летим в Новомосковск?

Мы отрицательно помотали головами, ибо такой фразы точно не слышали. А он продолжил издеваться:

- «Святогор» войдет в зону покрытия Сети через восемнадцать минут. К этому моменту мне будут нужны динамические модели ваших фигур, чтобы отправить их по назначению. Ибо сразу после посадки мы направимся в Летний Дворец завтракать с Его Императорским Величеством, а заявляться к Романовым в повседневных флотских комбезах как-то не принято.

Я онемела. Забава, кажется, тоже. А Ярослав как-то уж слишком быстро перешел в «боевой режим»:

- Модели будут готовы минут через десять. Только хочу напомнить, что в школах Рубежа дворцовому этикету уделяется на порядок меньше времени, чем, скажем, тактико-специальной подготовке, практической стрельбе или подрывному делу. Поэтому хотелось бы получить соответствующие базы данных или хоть какие-нибудь инструкции.

- Извольте! – вымученно улыбнулся Мещерский, зашел в лифт, ткнул пальцем в самый верхний сенсор и озвучил эти самые инструкции буквально в трех предложениях: - Завтрак абсолютно неофициальный. Его Императорское Величество терпеть не может лизоблюдства, лести и показухи во всех их проявлениях. Идеальная манера поведения – быть самими собой.

- Вы уверены? – на всякий случай уточнил Локи. А Забава расплылась в настолько ехидной улыбке, что тайный советник ощутимо подобрался:

- Константин Германович, как будет время, поинтересуйтесь у Фрола Романовича любимым хобби Ярослава Викторовича! Боюсь, что ответ вас ужаснет.

- Вы… шутите?

- Шутим… - кивнула она. – Мы с Дашей. А он устраивает розыгрыши. Причем такие, от которых некоторые начинают… ну, скажем, заикаться!

- Но ведь это негуманно! – приняв предложенный стиль общения, «испуганно» воскликнул он, покосился на открывшиеся двери и вышел в кольцевой коридор.

- Зато, вроде как, продлевает жизнь… всем, кроме его жертв! – последовав за ним, усмехнулась Беклемишева.

- Значит, все время пребывания на борту «Святогора» ваш командир сдерживал порывы души?

- Ну да, последний раз он поиздевался над нами то ли второго, то ли третьего апреля, а с тех пор прошла целая вечность…

Справедливости ради стоило бы заметить, что надо мной Локи не издевался ни разу. Заявив, что я еще не готова к его шуточкам, поэтому пока страдать будет все жертва с «ба-а-альшим опытом». Я сочла это решение несправедливым, но переубедить упрямца не смогла. Но как только он вывесил «окно» ДАС во всю правую стену и вывел на него картинку с камеры в детской спальне, заинтересовалась и перенесла продолжение спора на более удобное время.

А там все только начиналось – Забава, на обратном пути из туалета заглянувшая проведать мелких, как раз переступила через комингс и, увидев лицо Настены, в полумраке казавшееся совсем убитым горем, жестами поинтересовалась, что случилось. Шереметева в сердцах махнула рукой, потянулась к голове Аньки Титовой и подняла в воздух комок волос, которых хватило бы на среднюю косу! Затем отбросила его в сторону, сгребла с простыни столько же и полными слез глазами уставилась на Беклемишеву:

- Лезут клочьями! При любом повороте головы! Вон, затылок и правая сторона уже совсем лысые…

- Так не с чего, вроде! – толком не дослушав этот горячечный шепот, выдохнула Забава, в три прыжка подлетела к кровати, склонилась над ребенком и осторожно потянула за прядь над левым ухом. А та возьми и останься у нее в руке!

- О, черт!!! – потрясенно выдохнула она, выпрямилась и переключилась в режим врача: - Так, сейчас я сбегаю за инъектором и усыплю обеих. Пока я буду разбираться с Аней, перестели постель и запрограммируй дроида-уборщика на сбор волос…

- А он будет собирать только Анькины, или мои тоже? – откинув в сторону одеяло и сев, звонко поинтересовалась Татьяна. Потом увидела лысую голову сестры, прикрыла ротик ладошкой, вытаращила глаза и… истерически расхохоталась: - Ой, не могу! Забав, у тебя сейчас та-а-акие глаза!!!

- Проделки Локи?! Убью!!! – взвыла Беклемишева, наклонилась над «пострадавшей» и заорала на всю каюту: - Морф-маска, да?! Ну, ты и гад!!!

- Ярослав Викторович, потерпите еще денек-другой, ладно? – ворвался в мои воспоминания «умоляющий» голос Мещерского. – А то, боюсь, мне придется подыскивать другую работу, что в моем возрасте очень непросто.

- Мы готовы его уговорить в обмен на небольшое одолжение… – проворковала Забава, затем скользнула к князю, как-то уж очень бесцеремонно взяла за запястье и несколько секунд слушала пульс. Затем помрачнела и развила бурную деятельность. Заставила выпрямить руку, вытянула из комма что-то вроде гибкого щупа, но с иглой на конце, воткнула ее в вену на сгибе локтя и прикипела взглядом к экрану. А через некоторое время уставилась ИСБ-шнику в глаза крайне тяжелым взглядом: – Константин Германович, у вас есть всего три варианта ближайшего будущего. В первом вы немедленно снимаете блокировку с меддиагноста своего ТК, дожидаетесь экстренного прибытия меддроида и отправляетесь на процедуры, которые будут назначены в автоматическом режиме в соответствии с реальным состоянием здоровья. Во втором идете в медблок самостоятельно, ложитесь в медкапсулу, вбиваете в поисковую строку внутреннего терминала слово «Возрождение» и жмете «Начать». В третьем едете туда на плече Ярослава, а процедуру выбираю я. И не факт, что она займет всего пять часов!

К моему удивлению, вместо того чтобы возмутиться, тайный советник поежился:

- Все так плохо?

- Вы настолько сильно перебрали со стимуляторами, что я едва удерживаюсь от вашей принудительной госпитализации!

- Ладно, соглашаюсь на «одолжение» и выбираю второй вариант… - вздохнул Мещерский.

- Мне нравится ваше благоразумие… – удовлетворенно кивнула Беклемишева. И «убила» князя уточнением: – А одолжение, на которое вы уже согласились, заключается в следующем: после завтрака с Его Императорским Величеством вам придется сдаться врачам и лечь на обследование…

…Музыкальный аккорд, свидетельствующий о подключении комма к Сети Империи, раздался через пару минут после того, как мы сделали динамические модели фигур в купальниках и отправили все три файла на комм князя Мещерского. Выждав пару секунд и не услышав продолжения, я нахмурилась, а потом сообразила, что нахожусь на борту космического корабля, да еще и не в своей системе. Разумеется, вспомнила и о том, что получать сообщения уже, собственно, не от кого, но задвинула эти мысли куда подальше. Размечтавшись о будущем, в котором для отправки сообщений в другие системы не потребуется искать ближайший блок МС-связи.

Пока забивала голову всякой ерундой, успела добраться до ванной. Там быстренько разделась, вошла в душевую кабинку и начала копаться в доступных режимах, чтобы выбрать что-нибудь эдакое. Локи и Забава, чуть задержавшиеся в гардеробной, примчались буквально через пару минут. И, заметив, что меня стремительно обволакивает густой «туман», заторопились. При этом Логачев, о чем-то задумавшись, раздевался на «автомате», механически выполняя привычную последовательность действий, а Беклемишева развлекалась, с каждым следующим мгновением добавляя своим движениям все больше и больше сексуальности.

Процесс избавления от трусиков получился настолько чувственным и эротичным, что пробрало даже меня. А наш мужчина этого не заметил! Само собой, мы возмутились и, переглянувшись, начали придумывать жуткую месть, но отвлеклись на вибрацию всех трех коммов.

Увидев на своем мигающую иконку программы «банк-клиент», я решила, что сотрудники Армавирского отделения Императорского Банка окончательно охамели, раз не поленились отправить запрос на списание квартплаты аж на Новый Киев, снова вспомнила счастливое прошлое с родными и помрачнела. Тем не менее, программу все-таки открыла, прочитала уведомление и не поверила своим глазам. Перечитав коротенький текст снова, торопливо развернула соответствующий документ, еще раз проверила состояние своего счета, изучила реквизиты отправителя полученной суммы и ошалело посмотрела на Забаву. А когда поняла, что она пребывает точно в таком же состоянии, перевела взгляд на Логачева.

Он оказался спокоен, как удав. Я возмутилась. Мысленно. А Панацея сходу бросилась в атаку:

- Локи, тут мне на счет упало восемь с лишним миллионов рублей! Отправитель – некое планетарное управление ИСБ «Белогорье». Может, объяснишь, откуда взялись такие бешеные деньги и на кой черт они мне сдались?!

- Из заначки второго помощника капитана «Левиафана». А я откуда знаю? – последовательно ответил он на оба вопроса, обошел «старшенькую», как какой-нибудь забор, и вломился ко мне в кабинку.

Забава чуть не лопнула от возмущения. Пришлось гасить ее эмоции легкой провокацией. В смысле, обнимать Ярослава за талию, прижиматься грудью к его животу и умильно хлопать влажными ресницами:

- Дорогой, у меня та же проблема. Так что хотелось бы услышать чуть больше подробностей!

- В контейнере с инфокристаллами, честно позаимствованными у этого урода, кроме всего прочего, обнаружились и электронные копии сертификатов, позволяющих распоряжаться вкладами на предъявителя в шести крупнейших банках ГС. Вчера днем я поинтересовался у Константина Германовича, нельзя ли как-нибудь легализовать хотя бы часть этих средств. Как видите, для него это проблем не составило.

Как ни странно, изображать ревность Беклемишева то ли не захотела, то ли поленилась. Не стала продолжать и прежнюю игру, поэтому втиснулась к нам третьей, закрыла дверцу, добавила «туману» густоты, прислонилась к стенке и расслабленно закрыла глаза:

- Как я понимаю, делил на пятерых?

- Угу.

- И правильно…

Несколько долгих мгновений я ждала хоть какого-то продолжения, но потом прозрела, сообразив, что они считают нормальным именно такое отношение к деньгам, а размеры сумм, доставшихся каждому из участников освобождения «Левиафана», их вообще не колышут! Да, я считала это неправильным. Хотя бы потому, что женская часть «команды» не знала о замыслах Локи практически ничего и, по сути, просто выполняла команды. А значит, делить трофеи надо было в соответствии с реальным вкладом в результат. Или по долям, из которых командиру должна было полагаться как минимум половина. Однако, хорошенечко подумав, пришла к выводу, что не права. Ведь условия раздела возможной добычи никто не оговаривал, а значит, в теории кто-то мог остаться недовольным.

Разобравшись с этим вопросом, я попыталась ответить на следующий – зачем делить деньги внутри семьи. Сначала сочла это глупостью. Но стоило поставить себя на место Локи и представить себя рядовым бойцом родовой «дружины», регулярно рискующим жизнью, как ответ нашелся сам собой: при таком образе жизни не было никаких гарантий дожить до завтрашнего дня, а значит, заботиться о своих близких надо было тогда, когда появлялась такая возможность.

От мысли о том, что Ярослав считает меня близкой, потеплело на душе, я уткнулась лбом в его ключицу и чуть не рассмеялась в голос, почувствовав, что в мою спину влипает Беклемишева:

- Даш, расслабься – завтрак будет неофициальным, обращать внимание на наши манеры никто не будет, а если кому-то что-то не понравится, то это будут его личные проблемы!

Не воспользоваться представившейся возможностью пошутить было выше моих сил, так что я «зябко поежилась», «в отчаянье» помотала головой, шмыгнула носом и еле слышно заявила, что ни на какие завтраки не пойду. А секунд через тридцать уговоров все-таки продолжила начатую фразу:

- …если вы не сделаете мне массаж в четыре руки!

- Сегодня моя очередь наслаждаться! – мгновенно сообразив, что я ее разыграла, обиженно выдохнула она. И, просчитав следующую фразу, ударила на опережение: - Но, так и быть, пощупаем. Только учти, что фразы типа «Все, хватит, я больше не могу!» приниматься не будут…

Сообразив, к чему она клонит, я картинно схватилась за голову, но было уже поздно – Забава сделала полшага назад и ткнула в сенсор подачи мыльной взвеси. А когда нас обдало мелкими и приятно пахнущими капельками с ног до головы, прижала ладони к моей талии и ме-е-едленно повела их вверх! Я знала, чем это закончится, поэтому закрыла глаза и требовательно округлила спину. А когда она коснулась ее мгновенно затвердевшими сосочками, вспыхнула от предвкушения, с огромным трудом дождалась касания пальчиков к моей груди и потянулась к губам Локи. Увы, поцелуй, который вышиб из головы абсолютно все мысли, закончился виноватым вздохом:

- Даш, прости, но через пять часов у нас завтрак с Императором, а мы не готовы!

- Я-а-ар, ты что, забыл, кем я собиралась стать? После учебных курсов, которые были проштудированы за годы самоподготовки, меня можно смело засылать в хоть в президентский дворец на Нью-Вашингтоне, хоть в Мертвый Город Бейджина, хоть…

- Солнышко, под словом «мы» я имел в виду себя и мелкую развратницу, продолжающую тебя ласкать!

- Пусть ласкает – мне безумно нравится все, что она делает! – мурлыкнула я, прижала ладони подруги к своей груди и… остановилась, запоздало сообразив, что он не шутит. – Так, стоп, вы что, действительно не знаете, как себя вести в присутствии Императора?!

Логачев отрицательно помотал головой:

- Эту тему мои одноклассники прошли тогда, когда я круглые сутки занимался Забавой… – вздохнул он. – Теорию я потом проглядел, но не был ни на одном практическом занятии и сдал экзамен на «удовлетворительно».

- А я «болела» одной медициной, поэтому информацию, которая точно не пригодится на практике, выбрасывала из головы… - призналась она.

- Ладно, будет вам и теория, и практическое занятие! – пообещала я и заставила себя остыть…

…Экзамен по той части придворного этикета, по которой я их «дрессировала», порубежники сдали баллов на девятьсот из тысячи возможных. В смысле, за полчаса до подъема «позавтракали» с порфирородной семьей, ответили на десяток каверзных вопросов «самодержца», «его супруги» и «детей», выполнили пяток невербальных «команд» «церемониймейстера» и чинно удалились. Увы, особой уверенности в себе этот результат ребятам не добавил, и я решила их подбодрить пересказом малоизвестных историй, вычитанных в Сети в процессе сбора информации о роде Романовых. Естественно, не всех, а только тех, в которых рассказывалось о характере императора, кстати, честно заслужившего прозвище Защитник.

Начала с конфликта между Петром Николаевичем, тогда еще наследником престола, и адмиралом Тихоном Аркадьевичем Бабичевым, случившимся во время торжественного награждения экипажа дальнего рейдера «Черемис». Предыстория их стычки запросто укладывалась в три предложения: во время серии дальних разведывательных прыжков по одному из секторов, прилегающих к границам Империи, крейсер обнаружил систему с планетой, пригодной для терраформирования. На вторую неделю ее картографирования сцепился с конкурентами из Поднебесной и в тяжелейшем бою уничтожил два корабля своего класса. Однако пострадал настолько сильно, что смог вернуться в систему приписки только через три месяца и лишь потому, что его офицеры смогли собрать рабочий гиперпривод из обломков своего и «запчастей» двух вражеских. Так вот, Романов, прилетевший на награждение, чтобы представлять императора, обратил внимание на недовольные гримасы, появлявшиеся на лицах ряда офицеров корабля при награждении некоторых личностей, и не поленился выяснить причины этого недовольства. А когда узнал, что в списки «героев» каким-то образом затесалось несколько офицеров штаба Третьего Пограничного флота, не покидавших родной Китеж, прервал церемонию и отобрал у них незаслуженные ордена. После чего подошел к командующему и язвительно поинтересовался, с каких это пор в Империи награждают по знакомству, а не по боевым заслугам. Бабичев, естественно, заявил, что столь успешный разведывательный вылет планировался «при участии» этих офицеров, на что получил ответ, передававшийся из уст в уста чуть ли не пару лет:

- Пишите прошение об отставке: адмиралам, путающим боевые награды с поощрениями, в ВКС Империи делать нечего!

Правда, акцент я сделала не на этой цитате, а на второй части скандала – рассказала, что, забрав из рук онемевшего командующего наградной список, цесаревич Петр подошел к командиру «Черемиса» и предложил добавить фамилии тех членов экипажа, которые действительно заслужили награды. А тот, не растерявшись, продемонстрировал будущему императору электронную копию уже поданного. В результате на награждение было вызвано еще тридцать два человека, которые, по мнению тыловиков, были недостойны считаться героями. Правда, потом посмотрела на часы и в связи с катастрофической нехваткой времени начала описывать нрав этого Романова по абсолютному минимуму. В смысле, рассказывала по одной истории на каждую черту характера, которую считала нужным подчеркнуть. Целеустремленность, решительность и упертость «проиллюстрировала» экскурсом в юность. Точнее, в те дни, когда наследник Николая Шестого переупрямил отца и все-таки поступил в Китежскую Академию ВКС. Естественно, не забыв упомянуть и о том, что будущий император не только закончил этот ВУЗ лучшим на курсе, но и честно отслужил два года во Втором Ударном флоте. Незаурядный ум, склонность к анализу и умение делать неочевидные выводы подчеркнула рассказом о его пятилетней «стажировке» в аналитическом отделе ИСБ. А мужество, постоянство и готовность идти наперекор общественному мнению – историей о его отношениях с Татьяной Константиновной Белкиной. Кстати, роман наследного принца и дочери главы одного из самых захудалых дворянских родов Империи пришлось описать достаточно подробно. Услышав о том, что после вынужденной женитьбы на княжне Анне Николаевне Вадбольской Петр Николаевич втихаря расписался еще с одной женщиной, Локи с Панацеей ошалело вытаращили глаза. Пришлось начинать издалека:

- Не знаю, помните вы или нет, но закон, официально разрешающий полигамные браки, был принят сразу после Руанского Конфликта в качестве одной из уступок Галактическому Совету. Та война вполне заслуженно считается одной из самых позорных в истории Империи, поэтому все, что с ней связано, старательно замалчивается. Результат вы видите своими глазами: заключение двух и более брачных союзов между дворянами считается дурным тоном. Особенно рьяно «не приемлют» полигамию старшие представители древнейших и наиболее влиятельных аристократических родов, хотя, по статистике, у восьмидесяти семи процентов половозрелых дворян мужского пола имеются официальные любовницы, а у тридцати шести их по две-три! Романовы, стыдящиеся полководческих «талантов» Александра Восьмого больше всех, в своем игнорировании этого закона пошли значительно дальше: членам рода строго на строго запрещены даже «параллельные» внебрачные связи. И хотя ушлые журналисты то и дело докапываются до истинного положения дел, де-юре все выглядит благолепнее некуда.

- А Петр Николаевич… - решив, что вступление здорово затянулось, нетерпеливо подсказала Панацея.

- А Петр Николаевич взбунтовался и заявил, что согласится на политический брак только в том случае, если получит разрешение заключить и второй, с девушкой, которую любит всей душой и всем сердцем еще с юности. По слухам, бодания по этому поводу длились чуть ли не два года, но в итоге стороны пришли к компромиссу: Вадбольская стала Императрицей, а Белкина – младшей женой, ограниченной в некоторых правах. Что, по все тем же слухам, не помешало ей родить любимому мужчине сына и двух дочерей.

- Интересно, а они между собой ладят? – мечтательно уставившись в потолок, поинтересовалась Забава.

- Не знаю. Но их сыновья дружат с детства… - сказала я, кинула взгляд на завибрировавший комм и развела руками: - Все, нам «пора вставать», а значит, занятие окончено…

…К угольно-черному бронированному «Триарию», поданному прямо на летную палубу «Святогора», я подходила с легким душевным трепетом, отказываясь верить, что вот-вот прокачусь флаере своей мечты. Причем полечу на нем не куда-нибудь, а в Летний Дворец Романовых, завтракать с самим самодержцем! А вот салон, показавшийся мне материальным воплощением понятий «Роскошь» и «Стиль», забиралась совсем в другом настроении, так как заметила загруженность Ярика, галантно предложившего руку, и пыталась определить, чем грозит очередное изменение его настроения. В результате на сидение, мгновенно подстроившееся под особенности фигуры, уселась так же равнодушно, как в кресло обычного «Альбатроса», дождалась, пока рядом опустится Забава, и взглядом показала ей на Локи.

Она пожала плечами, мол, даже не представляю, чем он сейчас загружен. И привлекла к себе его внимание:

- Со мною все в порядке. Просто вернули деньги. За «Дракошу». Но не миллион с мелочью, а два с той же мелочью. А с ними прилетел контракт на рекламу «Драконов-РБМ».

- А что, рекламные слоганы получатся очень даже ничего! – хохотнула Панацея. – «Настоящие порубежники летают только на драконах!» Или «Покорил «Дракона»? Значит, справишься и с «Левиафаном»!»

- «Если летать, то на «Драконах», если валить – то Жнецов!» - в том же стиле продолжила я, касанием к бедру успокоила напрягшуюся было подругу и улыбнулась. Логачеву: - Соглашайся. Но не сейчас, а после того, как тебя назовут спасителем пассажиров и экипажа этого круизника!

- Тогда придется покупать «Дракошу» и там, где мы поселимся… - поморщился Логачев. – А он двухместный. И если для прошлой «игры» это было нормально, то теперь он нам маловат.

- Покупать ничего не придется! – внезапно подал голос князь Мещерский. – Уверен, что после подписания контракта вам эту машину подарят, причем с тремя сидениями и в эксклюзивном исполнении.

- Трехместная будет в самый раз. А еще с форсированными движками, самой мощной системой маскировки из гипотетически возможных и полным оружейным обвесом! – мурлыкнула Забава. – Тогда особо наглых фанатов можно будет не только оставлять не солоно хлебавши, но и отстреливать!

Пока мы обменивались мнениями о правильной комплектации флаеров для настоящих героев, «Триарий» плавно тронулся с места, неторопливо разогнался вдоль рулежной дорожки, вырвался на оперативный простор и, стремительно набирая ход, понесся к розовеющему небу.

- Ну что, молодежь, к завтраку готовы? – добродушно поинтересовался тайный советник. А когда услышал утвердительный ответ, перебрался к нам, благо в нашем «купе» оставалось еще одно свободное кресло.

Я оглядела его еще раз и пришла к выводу, что процедура, которую ему посоветовал наш «семейный врач», пошла на пользу – цвет лица пришел в норму, склеры перестали пугать желтизной, морщины почти разгладились, а «лишние» лет двадцать канули в Лету. Как вскоре выяснилось, я видела далеко не все. В отличие от Беклемишевой: буквально через полминуты после того, как Мещерский опустился напротив нас, она пошла красными пятнами, резко подалась вперед и потребовала вытянуть левую руку. А после того, как взяла кровь на анализ и изучила результаты, зашипела, как рассерженная кошка:

- Константин Германович, прерывать эту процедуру категорически запрещено! Соответствующее предупреждение всегда высвечивается трижды, и вы не могли его не заметить!!!

- Забава Олеговна, ее прервал не я, а командир «Святогора», причем в удаленном режиме… - мрачно вздохнул он. – Я очень срочно потребовался Императору, и Леонид Матвеевич не смог проигнорировать прямой приказ.

- Что ж, бывает и такое… - нехотя признала она, но успокаиваться и не подумала: – Но теперь у вас есть максимум восемь часов на согласование отпуска по болезни. Не успеете – вернуть организм в норму уже не получится, так как он пошел вразнос, и следом за резким улучшением самочувствия наступит еще более резкое ухудшение. Из которого вас, вероятнее всего, будут выводить уже в реанимации… если успеют!

Мещерский грустно улыбнулся:

- После разговора с Его Императорским Величеством я связался со своим врачом и отправил ему заключение, выданное медкапсулой. Он мне уже все объяснил. Причем намного короче и грубее, чем вы. Я проникся, поэтому сразу после завтрака с Его Императорским Величеством улечу в ведомственный госпиталь, а вас оставлю на попечение личного помощника. Кстати, мой врач просил передать, что с него причитается!

- Все, кроме устной благодарности, я принимаю только от Локи и Фрейи… - равнодушно сообщила Забава. А я, услышав свой новый позывной, невольно улыбнулась и забыла обо всем на свете…

…Фраза Локи «все будет так, как я сказал, или не будет вообще» вызвала странную реакцию. С одной стороны, я ощущала себя отвергнутой и плавилась от обиды, а с другой чувствовала жуткое облегчение из-за того, что очередное испытание силы воли откладывается на неопределенный срок. В результате разозлилась. На саму себя. Из-за того, что ни то, ни другое никак не вписывалось в клятву Служения, по сути, навязанную Логачеву. Поэтому шутку Забавы об ознакомительном занятии я восприняла, как последний шанс реабилитироваться хотя бы в собственных глазах. И решила сделать как можно больше шагов к победе над страхом близости с мужчиной. В общем, как только Панацея перебралась на мою сторону кровати и игриво облизала губки, я демонстративно откинула одеяло и подставила под поцелуи грудь. А после касания ее губ еще раз убедилась, что самая странная девушка, с которой я когда-либо общалась, жаждет не обладать, а дарить удовольствие, окончательно расслабилась и растворилась в ощущениях. Причем не в своих, а в наших. А Забава, как-то почувствовав это изменение в моем отношении к ней и ее ласкам, следующий кусочек Вечности неторопливо, вдумчиво и умопомрачительно нежно уничтожала стеснение и неуверенность… сразу в двух сознаниях, учила нас абсолютному доверию и превращала первые искорки новых граней нашей чувственности в один сплошной пожар!

Первый же взрыв удовольствия получился настолько ярким, сильным и теплым, что жалкие остатки сомнений и страхов испарились, как капельки росы в пламени выхлопа стартующего крейсера. Второй подарил внутреннюю убежденность в том, что теперь мы с ней одно целое. А перед третьим нас стало трое.

Нет, близости с Ярославом так и не случилось. Но он начал добавлять к нашим прикосновениям свои, помогал мне сводить с ума Забаву, а ей – меня и очень осторожно «знакомил» нас с собой. И пусть в какой-то момент нам с Беклемишевой захотелось всего и сразу, мы приняли правила его игры и не стали торопиться, ибо знали, что он уже наш, а мы – его. В общем, наслаждались нежностью и млели от ни с чем не сравнимого счастья до тех пор, пока хватало выносливости. А под корабельное «утро», вымотавшись до состояния нестояния, несидения и нележания, обессиленно «растеклись» по мокрой простыне и нахально заявили, что все наши страхи повержены. В смысле, я доверяю Логачеву, как самой себе, а Забава видит в нем не братика, сыночка или друга, а любимого мужчину.

- Воительницы! – мягко улыбнулся он и, кажется, собирался продолжить нас хвалить, но был прерван на полуслове:

- Не угадал! Я – Панацея, богиня исцеления, Даша – Фрейя, богиня любви и войны, а ты бог ума и хитрости. Кстати, мы действительно готовы, так что следующая ночь – наша. Поэтому не вздумай выкручиваться, а то отомстим…

…Пока я заново переживала те волнующие часы, Забава успела убедить Мещерского в правильности нашего взгляда на отношение к окружающему миру, а он, капитулировав, начал рассказывать о тех районах Крещатика , над которыми мы пролетали.

О второй столице Империи я знала предостаточно, однако к рассказам князя прислушалась. Как оказалось, не зря – он знакомил нас с этим городом через призму своих личных впечатлений, полученных в молодости, во время учебы в местной Академии ИСБ.

Его истории оказалось в разы интереснее и жизненнее, чем излишне прилизанные описания с официального сайта планеты или закадровые байки гидов, сопровождающих виртуальные экскурсии. Ну, от кого еще можно было узнать, что самые вкусные беляши на всем Новом Киеве продают на площади Трех Кобзарей; что в торгово-развлекательном комплексе «Рассвет», расположенном под перекрестком улиц Кленовой и Тимирязева, есть виртполигон, в котором все желающие могут повоевать почти с любым существом, когда-либо описанным в фантастических романах; что на излучине Десны рядом с Хрустальным мостом прогуливают лекции студентки Института Информационных Технологий и так далее? Увы, не успела я представить себя курсантом, вырвавшимся в долгожданное увольнение, как на переднем обзорном экране «Триария» появился хорошо узнаваемый шпиль Дворянского Собрания, и тяжелая машина, вывалившись из сплошного потока других флаеров, плавно ушла в коридор замедления.

Естественно, я сразу же обратила внимание на многочисленные купола Андреевского собора, искрящиеся сусальным золотом, затем полюбовалась высоченными башнями делового центра столицы, пожалела о том, что площадь Покорителей Космоса с памятником Юрию Гагарину остается в стороне, и, наконец, прикипела взглядом к вершине Красного Холма, на которой привольно раскинулся комплекс зданий Летнего Дворца.

Об этом месте я знала все или почти все. Могла назвать дату начала закладки первого камня в основание главного здания, спроектированного одним из величайших архитекторов прошлого века Дмитрием Афанасьевичем Львовым. Могла перечислить породы цветных камней, которые использовались при отделке и оформлении каждого из трех с лишним десятков строений этого комплекса. Могла заменить профессионального экскурсовода и провести экскурсию по любому из восемнадцати стандартных маршрутов. Только все эти знания были получены из виртуальных учебных курсов, а «Триарий» снижался ко вполне реальному Гостевому Домику, прячущемуся в буйных зарослях Бамбуковой Рощи, а под днищем медленно проплывал тот самый Лабиринт Роз, по которому я когда-то «бродила» ночи напролет!

В общем, до зависания машины на посадочных антигравах над зеленой лужайкой я не слышала никого и ничего. А потом пришло время разочарований – «дерн» сочного зеленого цвета оказался высококачественной голограммой, скрывающей площадку подачи воздушного транспорта в подземный ангар; тоннель, по которому нас повлекло вниз, убил обыденной серостью стен; посадочное место показалось сугубо утилитарным и так далее. Так что к лифтам я подошла чуть-чуть расстроенной. Прокатилась до второго надземного этажа, вышла в холл, отделанный малахитом, слегка расслабилась и более-менее спокойно выслушала инструкции князя Мещерского. А потом повернула направо, добралась до двери с цифрой «27», скинула на терминал системы контроля доступа айдишку, переступила через порог и онемела – в центре великолепно оборудованного будуара стояла я… в умопомрачительно красивом брючном костюме конца прошлого века!

Пока я хлопала ресницами, пытаясь привыкнуть к себе-аристократке, воздух рядом с голограммой сгустился в виртуальную помощницу. А она, присев в реверансе, мило улыбнувшись и представившись, погнала меня по всем кругам ада. В смысле, по «полосе препятствий», начинающейся в навороченной душевой кабинке и заканчивающейся в высокотехнологичном косметическом комплексе «Афродита» последнего модельного года! И хотя все «команды» подавались очень мягко и голосом, способным очаровать даже законченного мизантропа, уже через десять минут я почувствовала себя куклой в руках заигравшегося ребенка. Ведь Марина не отклонялась от кем-то составленной программы действий ни на шаг, «не слышала» возражений и отказывалась понимать, что большую часть навязываемых процедур я сделала совсем недавно!

В общем, пришлось терпеть бесконечные «издевательства», вспоминать счастливые часы, проведенные с Забавой в «Королеве Красоты», и составлять неудобных список вопросов организаторам этого «шоу». А когда истязания закончились, и гардероб, наконец, призывно распахнул дверцы, мне страшно захотелось познакомиться с неведомым стилистом. Почему? Да потому, что единственный комплект белья, который обнаружился на одной из полок, по моим представлениям, можно было надевать только перед романтическим свиданием с гарантированным продолжением «общения» в постели! Да, я напомнила себе слова мамы, как-то сказавшей, что микродроны, продающиеся в любом магазине электроники и доступные любому подростку, быстро отучают стесняться собственного тела, но мысль о том, что какой-то урод примерял ЭТО к голограмме моей фигуры, взбесила до невозможности. Тем не менее, «пытку» я выдержала до конца. В смысле, отказалась снимать комм и менять серьги, подаренные Яриком, на предложенный комплект драгоценностей, надела пошитый для меня наряд, влезла в туфельки на высоченных каблуках и закрепила на бедре кобуру с «Кипарисом», ибо без оружия чувствовала себя хуже, чем без рук. А когда Марина попыталась возмутиться, заявила, что у нас, на Рубеже, без игольников ходят только дети до восьми лет.

Последнее заявление переполнило чашу терпения личности, незримо контролировавшей процесс моего одевания через Марину, и уже через пару минут на моей голограмме начали возникать кобуры, внешний вид и расцветка которых идеально подходили и к наряду, и к комму, и к серьгам. Тут я уже не упиралась – подобрала самый интересный вариант, почти без внутреннего сопротивления полюбовалась своим отражением в здоровенном зеркале, поблагодарила помощницу и вышла в коридор. А там не удержалась от улыбки, увидев игольники на бедрах Ярика и Забавы!

- Вы, порубежники, неисправимы… - вздохнул князь Мещерский, обнаружившийся в небольшой нише. – Кстати, обязан предупредить, что ваши новые «аксессуары» заметно технологичнее старых. И в некоторых помещениях дворца не позволят выхватить оружие…

…От Гостевого Домика до основного здании Летнего Дворца мы добирались по подземным тоннелям на небольшом, но очень уютном флаере. Все время полета внутренние стены машины оставались непрозрачными, а ее обзорные экраны демонстрировали самые выигрышные виды дворцовой территории, фрагменты записей каких-то балов, приемов и праздников. Прекрасно понимая, что это делается из соображений безопасности венценосных персон, мы с интересом посмотрели предложенную запись. А когда транспорт добрался до точки назначения, вышли на перрон, прошли до лифтового холла и загрузились в кабинку, оформление которой просто убило роскошью. Точно так же убил и очередной холл, с которого начиналась так называемая «Тропинкой в Лето». Однако пялиться по сторонам мы сочли невместным и прогулочным шагом пошли по широченному коридору в направлении Веранды.

Да, эта часть Летнего Дворца вызывала у критиков архитектурного шедевра наибольшие нарекания, но мне в ней оказалось по-настоящему уютно. И не только из-за того, что я опиралась на предплечье своего мужчины – мне нравилось выглядывать в виртуальные окна, за которыми располагались трехмерные голограммы самых красивых уголков летних курортов Империи, вдыхать «ароматические шлейфы» каждого из них и мысленно проговаривать имена и отчества тех Романовых, которые когда-то открыли для их родичей то или иное место.

Впрочем, неуемное любопытство уняла без посторонней «помощи» сразу после того, как полюбовалась белоснежным песком и лазурным океаном с архипелага Утренней Росы со Смоленска-три. И последние три десятка шагов до нужного поворота уже не шла, а шествовала. Соответственно, успела настроиться на Большую Игру еще до того, как наша троица появилась в поле зрения Императорских Гвардейцев, изображавших недвижные статуи по обе стороны от резных дверей из мореного дуба.

Как и следовало ожидать, объяснение правил поведения в присутствии венценосных особ не затянулось, и ровно в девять утра по времени Крещатика мы перешагнули через порог одной из самых известных малых трапезных Летнего Дворца. Первые минуты полторы Ярослав и Забава вдумчиво изучали место будущей «битвы». В смысле, разглядывали стол, сервированный на шесть персон, и, вероятнее всего, вспоминали наше ночное занятие. А когда убедились, что на столе нет ничего сверхъестественного, ощутимо расслабились и позволили себе оглядеться. Сначала восхитились красоте картины, выложенной из паркета, затем оценили гобелены ручной работы, натянутые вдоль стен вместо обоев, полюбовались дизайном кованой люстры и так далее. А через какое-то время сообразили, что небольшое озерцо, окруженное зеленой «подковой» елового бора, на которое выходит веранда, вполне реально, и прикипели к нему взглядами.

Я, видевшая все это во время виртуальных экскурсий, получала удовольствие совсем от другого – меня сводило с ума внутреннее спокойствие, ощущающееся в этих ребятах, и от мысли о том, что мы одна семья. Правда, хлопать ушами себе не позволяла – поглядывала на Мещерского, чтобы не пропустить момента, когда ему сообщат о приближении Романова. В результате изменение выражения глаз князя «срисовала» еще до того, как он подобрался, и еле слышно прошептала:

- Поворот на половину четвертого! И-и-и… раз!

Выполнив эту команду, наша троица образовала идеально ровную шеренгу, повернутую к Южной двери Веранды, и услышала добродушный смешок тайного советника:

- Порубежники…

Отвечать на это замечание мы и не подумали – склонили головы перед венценосной парой, входящей в помещение. Впрочем, наблюдать все-таки наблюдали. Как минимум, я. Поэтому, оценив внешний вид Императора, пришла к ряду очень интересных выводов. Для начала, завтрак действительно планировался неофициальным – Романов вышел к нам не в мундире, а в легкой летней рубашке, не скрывающей широченную грудную клетку, в свободных брюках и летних ботинках. При этом расстегнутый ворот позволял оценить толщину шеи, закатанные рукава открывали взглядам мощные предплечья, а струящаяся ткань штанин то и дело очерчивала рельеф порядком перекачанных квадрицепсов. А вот с ростом было значительно хуже – Петр Николаевич оказался чуть пониже меня, соответственно, Локи на его фоне выглядел гигантом. Впрочем, для уроженца «тяжелого» Белогорья такое сложение было скорее нормой, чем исключением. И нисколько не удивляло.

Пока я рассматривала самодержца, порфирородная чета подошла поближе, и мы получили возможность убедиться, что Император действительно не любит официоз:

- Доброе утро, дамы и господа! Времени у меня немного, поэтому разрешаю забыть о чинах, расшаркиваниях и суесловии. Вопросы?

Рефлексы, вбитые на школьных уроках, никуда не делись, так что ответили мы слитным рыком:

- Никак нет!

Романов удовлетворенно кивнул и представил свою «спутницу»:

- Анна Николаевна, моя супруга и личность, которой я доверяю. С вами мы уже виртуально знакомы, поэтому прошу к столу.

Удивил и тут – вместо того, чтобы пройти к креслу, стоящему во главе стола, он провел Императрицу креслу, стоящему спинкой к озеру, помог сесть, устроился рядом и на несколько секунд «поплыл» взглядом. Включение какой-то защиты ознаменовалось изменением давления, из-за чего у меня заложило уши. Впрочем, неприятные ощущения пропали очень быстро, так что я совершенно спокойно опустилась напротив бывшей княжны Вадбольской и сразу же наткнулась взглядом на еле заметные характерные уплотнения на костяшках ее кулаков. Рукава в три четверти и неглубокий вырез простенького летнего платья позволили оценить тонус мышц предплечий и шеи. А ненароком продемонстрированная привычка сдвигать голову в сторону заставила задуматься о том, что эта супруга Романова серьезно занимается рукопашным боем, о чем, кстати, не упоминалось ни в одном виденном мною документе.

Уложив в голове «новое знание», я сравнила Императрицу с ее официальными голографиями и пришла к выводу, что в реальности она смотрится лет на пять моложе, но чуть менее ярко и интересно. Вероятнее всего, из-за того, что платье не скрывает широких плеч, «скрадывающих» часть объема и без того не особо выдающейся груди, а отсутствие макияжа привлекает внимание к сеточкам морщин в уголках глаз и тяжеловатому подбородку. Впрочем, мелкие изъяны внешности с лихвой компенсировались врожденным аристократизмом и въевшейся в кровь привычкой повелевать – эта женщина ощущала себя всесильной и смотрела на окружающий мир так, как будто восседала на троне.

Кстати, последнее почему-то не впечатлило: да, разумом я понимала, что сижу перед вторым человеком в Империи, но не чувствовала ни подобострастия, ни трепета, ни робости.

Пока я изучала Анну Николаевну, она с нескрываемым интересом разглядывала меня. За миг до того, как Император прервал молчание, явно сделала какое-то заключение – ощутимо потеплела взглядом и одарила ободряющей улыбкой. А потом услышала голос мужа и подобралась:

- Для начала несколько слов не по теме встречи. Ярослав Викторович, изучая ваше досье, я наткнулся на цифры сорок семь-одиннадцать и до сих пор под впечатлением: пятьдесят восемь боестолкновений за два мирных года – это слишком много даже для офицеров спецподразделений!

- Ваше Императорское Величество, заранее прошу прощения за некоторую жесткость ответа, но эти годы кажутся мирными только с Белогорья и Нового Киева… - холодно усмехнулся Локи. – А у нас, на Рубеже, чуть менее полувека идет необъявленная война. Поэтому наши подростки встают на боевое дежурство в четырнадцать лет и вынуждены набираться не самого приятного опыта в разы быстрее военнослужащих из внутренних систем Империи.

- Без чинов! В том числе и ко мне! – раздраженно рыкнул Романов и заставил себя успокоиться: - Вы правы, с Белогорья все видится иначе. Поэтому в вопрос о необъявленной войне в Приграничье в ближайшее время станет темой для отдельного разговора с моими ближайшими советниками. И я бы хотел, чтобы вы при этом присутствовали.

- Петр Николаевич, осмелюсь напомнить, что мне всего семнадцать, и я не успел заслужить даже места в основном составе боевой группы рода.

- О внутренней политике рода Логачевых мы тоже поговорим… - с непонятной угрозой в голосе процедил Император. – Но после того, как разберемся с проблемами посерьезнее. А пока мне нужно ваше принципиальное согласие.

- Почту за честь!

- Тогда готовьтесь – соберемся, как только Константин Германович вернется в строй… - подытожил самодержец, очень нехорошо улыбнулся князю Мещерскому и вспомнил про гостеприимство. В смысле, объяснил, что завтракать мы будем после того, как поговорим, а пока можно отдать должное напиткам. И показал пример, налив морса сначала супруге, а затем и себе.

Логачев, не чинясь, последовал его примеру и поухаживал за нами с Забавой. Потом пригубил минеральной воды, поставил бокал на стол и дал понять, что мы готовы к продолжению беседы.

- Теперь перейдем к вашим действиям на борту круизного лайнера… – поняв невербальный намек, начал Романов. – Я очень внимательно изучил весь материал, который мне прислал Константин Германович, и обратил внимание на ряд белых пятен. Самое первое скрывает историю появления у вас защитных масок, БРС-ок и комбезов. Ведь, согласно результатам анализа вашего характера, вы не могли просто взять и приобрести их через ВСД!

- Локи может все! – гордо задрав носик, нахально заявила Забава, зачем-то решив добавить беседе немного позитива. – И… да, мы действительно купили их через ВСД! Правда, не в своей каюте, а в развлекательном центре «Машина Времени». Сразу после того, как набили морды посетителям салуна, расположенного где-то на Диком Западе Старой Земли, повоевали с индейцами, вышли с рогатинами на медведя и поучаствовали в раскопках пирамиды. А что нам оставалось делать, если в следующем симуляторе требовалось штурмовать космическую базу, а мы были неподобающе одеты?

- Дорогой, как видишь, все объясняется проще некуда – штурмовать космические базы в маечках, шортиках и босоножках крайне неудобно! – «объяснила» Анна Николаевна и весело рассмеялась.

Император тоже улыбнулся, но все-таки уточнил:

- То есть, вы намерено залегендировали это приобретение, верно?

Локи подтвердил. И за следующие несколько минут ответил на шквал вопросов, связанных с той прогулкой по кораблю. Что интересно, очень многое из услышанного стало сюрпризом даже для меня – оказывается, шарахаясь по палубам, Логачев не только изучал театр возможных боевых действий, рассматривал девушек с полевыми метками и подвешивал на них свои, но и готовился сразу к нескольким вариантам развития событий! А вот рассказывать о том, что скрывалось под вторым белым пятном, Логачев не захотел. Пришлось подключаться мне и отвечать на не самый приятный вопрос:

- Между захватом людоловок, которые наведались к нам в гости, и расстрелом «грузчиков», переносивших пленниц в спасательные капсулы, была крайне увлекательная поездка на меддроидах. Ярослав упаковал Забаву, сестер Шереметевых и меня в «Пауки» и «Капюшоны», заткнул нам рты «Пробками» и отправил на восьмую па-…

- Так, стоп! Он «упаковал» даже вас, зная, что вы пережили нечто подобное незадолго до этого и в принципе не могли успеть оклематься?! – побледнев от бешенства, воскликнула Императрица.

Я накрыла ладонью предплечье помрачневшего Локи и пожала плечами:

- Анна Николаевна, «Левиафан» находился под полным контролем хакера, передвижения всех меддроидов непрерывно отслеживались, из нашей каюты должно было выехать четыре пленницы с метками, а Ярославу требовалось подобраться к «грузчикам» на дистанцию, с которой можно было не только гарантированно попасть в каждого, но и успеть отключить их имплантаты! Мы пытались придумать альтернативный выход впятером. В режиме жуткого цейтнота. А когда убедились, что его нет, решили потерпеть.

Гнев в глазах императора и его супруги мгновенно сменился сочувствием, а вопросы по этой теме очень быстро иссякли. Поэтому Романов перешел к третьему белому пятну и обратился к Панацее:

- Забава Олеговна, я просматривал запись проведенного вами допроса несколько раз, прогонял ее через РАБ и аналитический искин, однако их выводы только подтвердили мои – первые восемь минут сорок две секунды вы вели допрос в точном соответствии с методиками, используемыми на Рубеже, а потом абсолютно неожиданно сосредоточились на выяснении истинной личности «второго помощника капитана». Хотя объективных причин сомневаться в правильности озвученных им фамилии, имени и отчества у вас не было, и быть не могло.

Я не видела выражения лица Беклемишевой, но была уверена, что в этот момент ее губы искривила насмешливая улыбка:

- Не знаю, в курсе вы или нет, но процедура так называемой глубокой коррекции личности состоит из семнадцати последовательных операций, двенадцать из которых можно сделать только с санкции соответствующей структуры Минюста и только в нескольких государственных клиниках. И это касается не только Империи, но и всех остальных государств ГС. Причина предельно проста – выполняя требования надзорных органов, производители высокотехнологичного медицинского оборудования программно блокируют возможность незаконного проведения подобных операций. Да, теоретически ГКЛ можно сделать и «вручную». Однако для этого потребуется собрать целую бригаду высококлассных хирургов разных специализаций, что безумно дорого и доступно далеко не каждой подпольной клинике, ибо специалисты такого уровня, как правило, не испытывают нужды в финансах. По этой причине абсолютное большинство подобных заведений предпочитает заметно более дешевый и «безопасный» компромисс. В смысле, нанимает хакера и перепрошивает медкапсулы высшей ценовой категории, роботизированые операционные и так далее. Перепрошивка, как правило, удается. Но лишь на «верхнем», более-менее доступном «слое». А основной, «нижний», остается без изменений. В результате, потом, в процессе выполнения любой запрещенной манипуляции, такое оборудование начинает оставлять идентификаторы, заметные только взгляду посвященных. Например, при замене глазных яблок создает крошечные «звездочки» на радужке новых…

Анна Николаевна изумленно выгнула бровь:

- То есть, вы относитесь к категории посвященных?

- Я личная ученица Аллы Леонидовны Логачевой, лучшего военного хирурга Рубежа и одного из разработчиков современной методики защиты медоборудования от несанкционированной перепрошивки.

- Да уж, говорили ему «Не экономь на мелочах!», ан нет, не послушал! – желчно усмехнулся император, наткнулся на мой недоуменный взгляд и недовольно поморщился: - Дмитрий Алексеевич Романов, мой двоюродный племянник, с самого детства отличался непомерным властолюбием, редким тщеславием и патологической жадностью. Но лет в десять, почувствовав, что вот-вот потеряет уважение даже самых близких родственников, вроде как взялся за ум и начал нормально учиться. В результате закончил общеобразовательную школу, поступил в Академию ИСБ на факультет информационных технологий, заработал диплом с отличием и устроился на службу. А в прошлом году вдруг исчез, чтобы объявиться на «Левиафане», нарваться на команду порубежников…

- …и сдохнуть, как бешеная собака! – излишне эмоционально продолжила Императрица. – Впрочем, собаке собачья смерть!

Услышав слова супруги, Петр Николаевич согласно кивнул, затем переглянулся с князем Мещерским и обратился к Локи:

- Кстати, Ярослав Викторович, ваши догадки, высказанные Константину Германовичу, подтвердились. И в связи с этим у нас появилось предложение…

Глава 19

Глава 19. Ярослав Логачев.

11 апреля 2352 года по ЕГК.

…Тактические комплексы с говорящим названием «Держава», имплантированные нам еще девятого числа, вышли на рабочий режим через обещанные тридцать семь часов, в начале пятого утра по времени Крещатика. Первым установочное окно «порадовало» Забаву – возникло на сетчатке левого глаза и настоятельно потребовало внимания. Само собой, придя в сознание в столь экстремальном режиме, Панацея сразу же вспомнила о ценных указаниях, полученных накануне, и разбудила меня. А я, с трудом продрав слипающиеся глаза, выслушал краткое, но чертовски эмоциональное описание проблемы, привел в сознание Федосееву и уперся в туалет.

Мой ТК дал о себе знать на обратном пути. И обогнал Дашин буквально на пару минут. Так что, добравшись до кровати, я упал между девчонками, перевернулся на спину и занялся делом – влез в архив комма, нашел последнее письмо от дядьки Фрола, выделил приложенную программу и переслал ее на три ближайших безымянных устройства типа «КХТ-77-АТН». А после того, как она распаковалась и изменила цвет установочного окна, начал зачитывать вслух инструкцию по правильной настройке тактического комплекса. Делая паузу после каждого предложения и убеждаясь, что девчонки получили нужный промежуточный результат.

Первый и самый сложный этап настройки потребовал двенадцати последовательных «шагов» и занял порядка сорока минут. Потом «Державы» немножечко подумали и обиделись. Зато, перезагрузившись, радикально поменяли «характеры» – радостно поприветствовали новых пользователей соленой шуткой, затем использовали подключение к слуховым системам наших организмов и воспроизвели голосовое послание Фрола Романовича:

- Привет, Локи, здравствуйте, Забава и Дарья! Тактические комплексы, которые вам поставили, официально не продаются – их имплантируют только членам Императорского Совета, высшему командному составу ВКС и руководству спецслужб. «Державы» надежны, как кувалда, очень просты в эксплуатации и чертовски многофункциональны. Однако в них есть ряд недокументированных возможностей и программных закладок, позволяющих… практически все. Но только по запросам уровня «Альфа-два» и выше. Не думаю, что у вас есть время разбираться с программными кодами всех трех ТК-шек, поэтому во время перезагрузки эта программка заделала все дырки в защите. Теперь ваши экземпляры кристально чисты, а пара-тройка «уязвимостей», оставленных уже мною, ведут к уже знакомому вам… хм… «Хаосу». Дабы любителям покопаться в чужих имплантатах было не так скучно жить. Далее, пользуясь представившейся возможностью, хочу сообщить, что четыре часа назад Михаил Федорович получил письмо из Собственной Его Императорского Величества Канцелярии и улетел к вам, на Новый Киев. Зачем, не знаю, но собирался в страшной спешке и рычал на всех, кто мешался под ногами. Причем в разы сильнее, чем после недавних разборок. И последнее: Ярик, я вчера созванивался с твоими родителями. Достучаться до Витьки не получилось – по утверждению твоей матушки, он с головой ушел в какой-то «сумасшедший проект» и весь в расчетах. Зато дозвонился до Аллы и пришел к выводу, что она тоже не в себе: почти все время разговора рассказывала о конференции по трансплантологии, на которую вот-вот улетит, и толком не реагировала ни на рассказы о тебе, ни на мои вопросы. В общем, они цветут и пахнут сами по себе. Что, пожалуй, давно не удивляет. На этом, вроде бы, все. Хотя нет – мои горе-ученички в полном составе передают вам приветы, утверждают, что умирают от гордости, и с нетерпением ждут встречи. Вот теперь все. Был рад помочь. Если что, я на связи…

- А что там были за разборки, не в курсе? – дослушав сообщение до конца, спросила Забава.

Я вспомнил основное письмо и расплылся в мстительной улыбке:

- Еще в день нашего отлета Леший вытряс из Михаила Федоровича записи моих разговоров с Демьяном Егорычем и взбаламутил всю молодежь, а дядька Фрол точно так же «поднял» старших. Уже через сутки мой бывший командир вылетел из рода и в прямом, и в переносном смысле. Поэтому долечивается в каком-то заштатном госпитале Белореченска. А глава рода чуть было не уступил свое место наследнику. Ну, и для полного счастья могу сказать, что с тех пор, как Озорник рассказал родичам, чем закончилось наше путешествие на «Левиафане», большинство обитателей поместья просто стоит на ушах!

- Требует вернуть героев обратно? – хихикнула она.

- Ага. Или, хотя бы, снять строжайший запрет на отправку нам сообщений.

- Лучше поздно, чем никому? – спошлила она и посерьезнела: - Ладно, бог с ними, со страдальцами, давай заканчивать с настройкой ТК-шек. А то это «пятно» перед глазами здорово действует на нервы.

Открытое окно раздражало и меня. Пришлось прервать обсуждение новостей из дому, зачитать очередной пункт инструкции и продолжить прерванный процесс. Кстати, второй этап, приведение интерфейса «Держав» к виду, используемому в шлемах штурмовых скафов, оказался не только простым, но и интуитивно понятным, поэтому с ним мы справились от силы за четверть часа. И сходу занялись третьим – адаптацией программной оболочки под себя. Тут Забаве с Дашей моя помощь не требовалась, поэтому я скинул на ТК-шку весь «инструментарий», собранный за последние несколько лет, добавил туда же несколько «подарков» дядьки Фрола и базу данных по дворянству Империи, полученную от Императора. Убедившись, что все это добро не конфликтует между собой, синхронизировал имплантат с коммом, который решил использовать в качестве «базы» для микродронов и средства дезинформации окружающих, поэкспериментировал с новыми возможностями «Державы» и с большой неохотой заставил себя выйти в реальность. А когда посмотрел на часы и сообразил, что вываливался из жизни на пять с лишним часов, то потерял дар речи! Впрочем, ненадолго – стоило посмотреть на девчонок, пялящихся в потолок невидящими взглядами и изредка двигающих пальцами, чтобы что-то поменять в своих ТК-шках, как меня посетило любимое желание.

Почесав затылок, чтобы стимулировать фантазию, я оглядел спальню, наткнулся взглядом на тяжелые грозовые тучи на заднем плане голообоев, задумчиво посмотрел на терминал ВСД, прихотью дизайнера вписанный в одну из ниш роскошной ультрасовременной «стенки», предвкушающе оскалился, бесшумно встал с кровати и на цыпочках рванул в гостиную.

Заказать, получить и синхронизировать с ТК-шкой четыре грузовые ленты-антиграва удалось всего за восемь минут. Потом я попутешествовал по планетарной Сети, нашел ТТХ двуспальной кровати, похожей на нашу, подходящую программу для транспортировки негабаритных грузов и трехмерный мультфильм с эффектом присутствия на нужную тему. «Собрав» их в одно целое, залил получившийся «шедевр» в ДАС, поколдовал над его визуальным, акустическим и ароматическим блоками, подключился к системе пожаротушения и разобрался с ее возможностями, затем пару раз прогнал итоговый результат в тестовом режиме и даже проверил на обеденном столе. А когда убедился, что все работает так, как и планировалось, вернулся в спальню. Там обмотал лентами ножки нашего ложа, улегся на свое место и синхронизировал размеры кровати с размерами виртуального ковра-самолета, на котором собрался прокатить своих красавиц…

…На вспышку ветвистой молнии, разорвавшей «предрассветный полумрак», не среагировала ни Забава, ни Даша. Зато гулкий и очень громкий удар грома, подбросивший нас в воздух, заставил обеих вывалиться в реальность и ошалело оглядеться. Степь, заросшая ковылем, тянулась от горизонта до горизонта, но в полукилометре перед нами упиралась в сплошную стену проливного дождя, извергающегося из угольно-черных дождевых облаков! Первый порыв «штормового ветра», налетевший буквально через секунду, вполне реально сдул с изножья кровати простыню и унес ее «куда-то за изголовье». Второй ударил крупными дождевыми каплями и превратил тоненькие ночнушки девчонок в насквозь мокрые тряпки. А третий заставил ужаснуться чудовищной мощи «стихии». Впрочем, в этот момент я «вышел из ступора», крикнул Забаве с Дашей, чтобы держались покрепче, щелкнул пальцами – и «ковер-самолет», взмыв в воздух, заложил крутой вираж, разогнался над «волнами» из травы, склонившейся к земле, и выдернул нас из-под следующей молнии!

Да, на самом деле девяносто процентов иллюзии движения приходилось на изменения положения высококачественной трехмерной голограммы, включающей в себя пол, стены, потолок и предметы обстановки. А наша кровать «болталась» в воздухе неподалеку от геометрического центра спальни. Однако для органов чувств фрагмент мультфильма, использованный в качестве основы для розыгрыша, был самой настоящей реальностью. Поэтому первые несколько секунд Беклемишева с Федосеевой пребывали в состоянии эмоционального шока. А потом освоились, радостно заверещали и… потребовали везти их обратно, чтобы дать возможность насладиться буйством грозы изнутри, а не снаружи!

Я для виду немного покочевряжился, затем уточнил лимиты системы пожаротушения, «развернул» «ковер-самолет» и бесстрашно повел его навстречу «стихии». Увы, отрываться, как следует, в обычной квартире элитного жилого комплекса было чревато не самыми приятными последствиями, поэтому уже через сорок секунд безумных «уворотов» от молний я решительно отключил ДАС. А еще через несколько мгновений понял, что не только оглох от восторженных воплей, но и превратил пол спальни в небольшое озеро!

Мои проблемы девчонок не интересовали: расстроено застонав, насквозь мокрые, но счастливые фурии воинственно оглядели разгромленное помещение, сообразили, что болтаются на полутораметровой высоте, и одновременно свесились с краев кровати. А когда разобрались с технологией «полета», то опрокинули меня навзничь и принялись делиться впечатлениями. При этом Забава, в основном, целовала, куда попало, а Даша предпочитала говорить, выплескивая наружу переполнявшие ее чувства:

- Ярик, я тебя обожаю! И хочу обратно в эту сказку!! Или не в эту, но в другую столь же реальную!!!

- В эту не могу! – улыбнулся я, любуясь ее сияющим личиком. – Если бы система пожаротушения проработала в экстремальном режиме еще четыре секунды, то искин жилого комплекса вызвал бы дежурный флаер Службы Спасения.

- Кстати, соседей снизу не зальем? – оставив в покое мою шею, деловито поинтересовалась Беклемишева.

- Неа – межэтажные перекрытия герметичны, а насосы рассчитаны на работу с объемами воды, которые могут выплеснуться из небольших бассейнов и джакузи. Правда, в ближайшие час-полтора в этой спальне будет крайне некомфортно, но…

- …но мы можем повеселиться где-нибудь еще! – хихикнула она, встала на колени и преувеличенно медленно потянула вверх ночную рубашку.

Несмотря на то, что «веселились» мы с девяти вечера до двух часов ночи, у меня мгновенно пересохло во рту и помутилось в голове. Тем не менее, способности соображать я не потерял – не отрывая взгляда от соблазнительных изгибов ее тела, опустил кровать на законное место, включил насосы и систему вентиляции, слез на пол, подхватил шалунью на руки и понес к выходу. Само собой, не забыв позвать с нами Дашу. Вламываться в единственную гостевую спальню мокрыми насквозь счел неправильным, поэтому еще в коридоре удаленно подключился к системе управления джакузи и включил воду. Добравшись до места назначения, осторожно поставил Забаву на бортик и спрыгнул на дно эллиптической «ванны», успевшей наполниться от силы процентов на десять. Потом подал руки обеим красавицам, помог им спуститься на все еще сухие сидения, сел и… услышал расстроенный выдох Федосеевой:

- О, черт, уже почти десять!!!

- Позавтракаем в обед… или вечером… - голосом, подрагивающим от сдерживаемого желания, ответила Панацея, развернула к себе подругу и потянула вверх уже ее ночнушку.

Как обычно, вспыхнув от первых же прикосновений Забавы, Даша торопливо выскользнула из мокрой тряпки, плюхнулась на мне колени, уперлась затылком в плечо, левой обвила рукой мою же шею, прогнулась в пояснице и потянулась к губам. А правой провокационно приподняла одну грудь и окончательно свела с ума нашу старшенькую…

Первой близости с Федосеевой я боялся до дрожи в коленях, ибо понимал, что после Фуджейры она просто обязана считать всех мужчин чудовищами. Поэтому в ту ночь, когда они с Беклемишевой решили стать моими, я, по сути, пытался отодвинуть «момент истины» как можно дальше. И не ожидал, что Забава, зацепившись за самую обычную фразу, сотворит чудо. То есть, не только избавит Дашу от большей части страхов, но и разбудит в ней Женщину! Да, я знал, что моя подруга детства – педагог от бога, и понимал, что до появления в спальне девчонки до чего-то договорились, но не предполагал, что они додумаются до решения усилить не две, а три связи между нами. Тем не менее, через пару часов после начала «знакомства» я почувствовал, что их решение правильно, рискнул добавить к их ласкам толику своих и не прогадал – Федосеева, успевшая поверить Панацее, приняла их и душой, и сердцем. А следующей ночью, убедившись в том, что близость с мужчиной может доставлять не только муки, сделала последний шаг навстречу. В смысле, внесла нас в виртуальный список лиц, облеченных абсолютным доверием, и напрочь забыла о любых условностях, неписанных правилах поведения и стеснении.

Ничуть не меньше изменилась и Забава – «собрав все образы в один», она действительно превратилась в любящую женщину. Только любила не меня, а нас. Причем настолько истово, самозабвенно и пылко, что я то и дело вспоминал ее же фразу «…сделаю все, чтобы замкнуть его сексуальные интересы на себя, а свои на него…». Ведь удовольствие, которое дарила мне подруга детства, затмевало отношения со всеми предыдущими девушками, вместе взятыми. А «дуэт» из нее и Даши напрочь отбивал желание даже думать о ком-то еще…

…Сорок минут, которые мы теоретически могли потратить на себя, пролетели, как одна, поэтому на завибрировавшие коммы вся троица посмотрела с совершенно одинаковой ненавистью. Федосеева, как… хм… наименее «загруженная» в этот момент, нехотя оторвалась от шеи подруги и возмущенно уставилась на меня:

- Ярик, у тебя совесть есть?!

Сообразив, к чему она клонит, я прижал к себе не унимающуюся Забаву и утвердительно кивнул:

- Есть. В противном случае эта парочка прилетела бы в гости вчера вечером. Причем с ночевкой…

- Такие случаи правильнее называть «очень противными»! – проворчала Панацея, решительно слезла с меня и, потеряв равновесие, вцепилась в бортик: - О, черт, колени подгибаются!

- Контрастный душ тебе в помощь! – ухмыльнулся я, демонстративно постучал пальцем по экрану комма, выбрался из джакузи и выдернул за собой девчонок.

Ополаскивались, сушились и одевались практически бегом, поэтому ворвались в гостиную без восьми одиннадцать и, не сговариваясь, подошли к панорамному окну. Картинкой, открывающейся с семьдесят второго этажа элитного жилого комплекса «Дубрава», мы неплохо полюбовались и накануне, но все равно прикипели взглядами к «лесу» из небоскребов деловой части Крещатика, «увитому» мерцающими жгутами из десятков тысяч разноцветных флаеров.

- Жить в мегаполисе редкое извращение! – поморщилась Беклемишева уже через пару минут. – Куда ни кинешь взгляд – дома, дома, дома…

- А еще безумный траффик, куча спутников над головами, СУВД с драконовскими ограничениями и безумными штрафами… - добавил я. – В общем, тут особо не позабавишься.

- Что, предвкушаешь? – хихикнула Даша и пихнула меня локтем.

Я кивнул одновременно с трелью дверного звонка, кинул взгляд на экран комма, убедился в том, что наши гостьи, как минимум, пунктуальны, и поплелся в прихожую. А там, посмотрев на внутренний экран СКД и убедившись в том, что в систему «залиты» правильные идентификаторы, разблокировал дверь.

Девушки ворвались в гостевую квартиру ИСБ с радостными улыбками, повисли у меня на шее, по разику чмокнули в щеки, а сразу после щелчка замка посерьезнели и деловито представились. Удержать лицо удалось с о-о-очень большим трудом. Ведь лейтенант Светлана Ильинична Вахрамеева оказалась «продвинутой копией» Олечки Назаровой – да, заметно более взрослой, но разы более красивой, обаятельной и сексуальной. А ее напарница, лейтенант Нина Васильевна Гордеева, точно в таком же стиле «копировала» Маришку Селезневу, девушку, которую я еще совсем недавно считал номером один среди всех своих бывших! Где-то в глубине души я искренне восхитился профессионализму психологов ИСБ, однако это восхищение не шло ни в какое сравнение с испытанным разочарованием – «вроде как союзники» все-таки не удержались от соблазна и начали искать рычаги давления.

«Рано расстраиваешься. Вполне возможно, что это всего лишь попытка расширить списочный состав команды…» - как обычно, с легкостью «прочитав» мои чувства, написала в ТК Панацея.

Резонно рассудив, что вполне возможно и такое, я представился сам и представил ИСБ-шницам своих девчонок. Потом пригласил всех в гостиную и предложил располагаться, где удобнее.

Вахрамеева, «по случаю знакомства с нами» принарядившаяся в полупрозрачную блузку с прямоугольным вырезом, выгодно демонстрирующим очень аппетитный бюст, суперкороткие шортики, открывающие идеальные ножки практически на всю длину, и босоножки на небольшой платформе, очень неплохо подчеркивающие красоту икроножных мышц, без лишних слов плюхнулась в ближайшее кресло и абсолютно естественно перетекла в позу, которая еще недавно «вскипятила» бы мне мозги. Но обретение двух идеальных женщин отключило интерес ко всем остальным, поэтому я мысленно зааплодировал и… посочувствовал настоящей Назаровой, которой такой уровень артистизма даже не снился. Гордеева тоже не подкачала – поджала подол летнего сарафанчика к задней поверхности бедер и чинно опустилась на диван. Тем самым, заняв положение, которое позволяло «пастись» и в содержимом ее декольте.

Естественно, я встревоженно посмотрел на Забаву и вскоре получил ответ на безмолвный вопрос:

«Да, сиськи у них что надо. Но оба наших комплекта – абсолютный эталон, так что комплексовать не буду…»

Фразы, выделенные жирным шрифтом, напомнили процесс «лечения» застарелого комплекса и заставили улыбнуться. На душе сразу же полегчало, поэтому я деловито оседлал ближайший стул, положил предплечья на высокую спинку и принялся выстраивать вертикаль власти:

- У девушек, которых вам поручили заменить, не было ни профильного образования, ни нужных навыков, ни боевого опыта. Тем не менее, я доверил им свою спину, так как увидел в них внутреннюю готовность выполнить любой приказ. Сегодня я присмотрюсь к вам. Если почувствую, что вы готовы быть ведомыми – завтра начну Большую Игру в этой компании. Нет – потребую прислать других дублеров.

- Ярослав Викторович, с нами проблем не будет! – твердо сказала Света. – Нам показали документальный голофильм о необъявленной войне в Пограничье, посекундно разобрали ваши действия во время последнего рейда на Фуджейру и почти сутки мариновали в виртуальном имитаторе…

- …где мы дурной инициативой запороли все четыре попытки спасти «Левиафан»! – криво усмехнулась ее напарница. – Теперь с мотивацией все в порядке, и мы, не задумываясь, выполним любой ваш приказ.

- Что ж, тогда дружно вспоминаем о том, что провели десять суток в одной каюте, переходим на «ты» и вслушиваемся в финальный инструктаж перед тренировочным вылетом в город…

…Не знаю, какими исходными условиями виртуального имитатора мотивировали ИСБ-шниц, но следующие час с лишним они выкладывались до предела. В результате мы не только как следует проработали «легенду», но и подготовили ответы на ряд второстепенных вопросов «фанатов» и журналистов. А еще убрали большую часть шероховатостей в общении и прониклись взаимным уважением. Да, моя внутренняя настороженность никуда не делась, но «гостьи» действительно старались, поэтому последние дополнения к инструктажу я озвучил в крайне несерьезном режиме:

- А теперь новость, которую до вас еще не доводили: вчера со мной связался исполнительный директор концерна «Белогорье» и убедил не изменять своим привычкам. В смысле, оставаться верным единожды выбранному производителю воздушного транспорта. Поэтому по Крещатику мы будем передвигаться на флаере совершенно нового модельного ряда, официальные продажи которого начнутся только первого мая.

- О, черт! А мы не в вечерних платьях!!! – «расстроено» воскликнула «Назарова».

- Злобные, неудержимые, но в то же время чертовски обаятельные спасительницы «Левиафана» – и в вечерних платьях?! – «изумленно» округлив глаза, переспросила Беклемишева и отрицательно помотала головой: – Даже не мечтайте! Правильные образы уже придуманы, а компании, синтезирующие нужные модели, найдены. Осталось уточнить размеры, получить шмотье и навести марафет. В общем, за нами бего-о-ом марш!!!

ИСБ-шницы повиновались, унеслись в гардеробную и пропали. Я заглянул в «уничтоженную» спальню, убедился, что высохнет она в лучшем случае к вечеру, затем зашел в гостевую и переоделся. Закончив, вернулся в гостиную, заказал себе литр вишневого сока и наслаждался напитком до появления дам.

Они ворвались в помещение без четверти час, быстренько выстроились в одну шеренгу и застыли, дожидаясь хоть какой-нибудь реакции. А я смотрел на результат вчерашних трудов моих оторв, представлял реакцию Станислава Павловича Деменкова на придуманные ими образы и старался не заржать.

Нет, в теории светлые комбинезончики в стиле «милитари», подпоясанные грубыми флотскими ремнями, черные прыжковые ботинки, кобуры и коммы должны были придать «команде» строгий, грозный и неприступный вид. Но распущенные гривы, «боевая раскраска» и убийственно яркие краешки разноцветных кружевных лифчиков, нахально выглядывающие из-под отворотов полурасстегнутых кителей, меняли впечатление на диаметрально противоположное. В результате девушки казались живыми воплощениями бесшабашности, отваги и сексуальности!

«Эх, поменять бы эту парочку на Настену с Лизкой, и получился бы боевой гарем на выезде…» - написала в ТК Федосеева.

- «Да, в компании Шереметевых было бы уютнее и спокойнее. Но я бы предпочел обойтись тобой и Забавой…» - честно ответил я, потом сообразил, что Панацея устала ждать моего вердикта, и «задумчиво» потер подбородок: - Черт, кажется, стоит прихватить с собой еще десяток магазинов для каждого игольника. А то с имеющимся боезапасом всех желающих с вами познакомиться не завалить…

…Двадцать восемь этажей скоростной лифт преодолел за считанные секунды, и на крышу мы вышли ровно в час дня. Здоровенное «облако» профессиональных дронов АВФ, зависшее над головами, естественно, «не заметили», ибо были заняты обсуждением новинок оружейного рынка Империи. Однако шаге на третьем-четвертом наткнулись взглядами на бронированный монстр с говорящим названием «Хищник» и сбились с мысли. Еще бы, стараниями дизайнеров концерна «Белогорье» эта машина выглядела старшим братом «Дракоши», причем в разы более красивым и грозным! Передний обтекатель ощутимо изогнулся и заострился, став напоминать клюв беркута, боковые, плавно переходящие в заметно более выраженные оружейные пилоны, обзавелись наплывами, похожими на маховые перья, а дизайн защиты внешних эффекторов стояночных антигравов стал однозначно ассоциироваться с растопыренными когтями. Но самым впечатляющим было не это. Флаер стал «живым»: он висел над крышей не горизонтально, а чуть наклонившись вперед, «смотрел» перед собой крайне недобрым «взглядом» алых габаритных огней, учащенно «дышал» и «злился» – генератор иллюзий, работающий даже в стояночном режиме, то топорщил «мелкие перышки» и плавно менял видимый объем корпуса, то прокатывал по нему волны «гневной дрожи», то заставлял «глаза» нехорошо щуриться!

- Каждый раз, как вижу эту птичку, теряю дар речи! – восхищенно выдохнул я, запоздало сообразив, что пауза в разговоре не вписывается в договоренности с Деменковым. – Она сводит с ума грозной красотой, запредельной мощью и врожденной харизмой!

В это время Гордеева подошла к действительно невероятно агрессивной машине, присела перед ней на корточки, ласково провела ладонью по «перышкам» у основания «клюва» и мягко попросила:

- Потерпи еще совсем чуть-чуть – сейчас Локи закончит тобой любоваться, и вы снова взовьетесь в небо! Кстати, знаешь, а ведь вы с ним очень похожи…

- Так и есть! – авторитетно подтвердила Даша. И выдала: – Для того, чтобы летать на «Хищнике», надо быть хищником!

- Или девушкой хищника… - сыто мурлыкнула Забава и демонстративно оперлась на мое предплечье.

- Или подругой Хищника… - хихикнула Гордеева. А Вахрамеева скользнула к боковому обтекателю, эротично наклонилась над поляризованным бронестеклом и оставила на нем четкий отпечаток губ:

- В общем, тут все свои! Ну что, Жуть, полетаем?

Сразу после этих слов обе боковые двери флаера одновременно взмыли вверх и в стороны, сделав флаер еще более похожим на беркута, готовящегося взвиться в небо, а в салоне загорелся верхний свет. Мы приняли недвусмысленное приглашение, быстренько попадали в кресла, кстати, ничуть не менее комфортные, чем кресла «Триария», и тяжелая машина, наплевав на законы гравитации, на удивление легко сорвалась с места.

Первые несколько мгновений полета откровенно разочаровали – тот, кто перегонял «Хищника» к «Дубраве», зачем-то врубил гравикомпенсаторы на полную мощность, лишив меня возможности насладиться воистину бешеной динамикой разгона! Однако буквально через полминуты после отрыва от крыши мне стало не до этого гада – на переднем обзорном экране возникло улыбающееся лицо исполнительного директора концерна «Белогорье», и пришлось сосредотачиваться на работе.

Обмен приветствиями и знакомство с «новыми членами» команды не затянулись, и Станислав Павлович перешел к делу:

- Ярослав Викторович, сыгранная вами сценка получилась настолько интересной, что мы бы хотели взять ее в работу. Если, конечно, у вас нет принципиальных возражений.

Само собой, я не возражал, так что он радостно заулыбался, уточнил пару-тройку не особо конфиденциальных вопросов, скинул мне коды доступа к машине и распрощался. Дамы тут же ринулись исследовать салон, рассчитанный на четырех пассажиров, а я перебрался на левое переднее кресло, синхронизировал «Державу» с искином «Хищника», ввел в навигатор конечную точку маршрута и занялся подстройкой флаера под свои потребности.

Само собой, первым делом убрал режим «утюга» и под восторженный визг пассажирок поэкспериментировал с остальными. Когда нашел компромисс между желаемым и почти комфортным, нехотя прервал веселье и подошел к делу системно – влез в меню, выбрал самую верхнюю строчку, залил в появившееся поле «Владелец» свою айдишку, а в следующее, «Доверенные лица», айдишки Забавы и Даши. Потом отправил на ТК-шки девчонок соответствующие уведомления и развернулся к салону, чтобы полюбоваться на довольные моськи. А после того, как увидел сияющие глаза и аж задохнулся от появившихся в них Обещаний, прислушался к разговорам ИСБ-шниц. Тем более, что тема перекликалась с моими мыслями:

- Интересно, как им удалось договориться с жильцами дома? – спросила Гордеева. – Пока мы шли к этой красотке, я насчитала девятнадцать флаеров, нарезавших круги по кольцу ожидания!

- Разрешили снимать издалека. А дроны АВФ придурков, решивших обойтись без разрешений или втихаря плюющих на договоренности, «убивали» портативной «глушилкой» с изумрудной «Прерии»! – буркнула Вахрамеева.

- Так и было! – подтвердил я. – На крыше валялось три с лишним десятка свежих «трупиков», а «база» моих микродронов показывала «нелетную погоду».

- Как я понимаю, в вашем рекламном контракте прописаны и съемки в павильонах? – поинтересовалась Света.

- Да, и их, на мой взгляд, многовато… - вздохнула Панацея. – Хорошо, хоть заниматься этим делом мы будем уже на Белогорье.

- Не такая уж и большая плата за возможность почувствовать себя звездами и насладиться полетами на этом чуде!

- В прошлый раз Ярик чувствовал себя звездой аж двое суток. До тех пор, пока по его «Дракону-РБМ» не шарахнули сразу из четырех ПЗРК! – желчно прокомментировала Даша. – Кстати, покупая предыдущее «чудо», он тоже рассчитывал насладиться полетами. Но уже через трое суток вернул машину продавцу…

Начав сканировать искин «Хищника» на предмет поиска разного рода уязвимостей и программных закладок, я полностью отключился от окружающей действительности. А когда прочитал вердикт программки, полученной в подарок все от того же дядьки Фрола, не поверил своим глазам – машина была чиста, как совесть грудничка, а семь почти незаметных «дыр» в защите с вероятностью в девяносто восемь и шесть десятых процента появились в результате недобросовестности программистов «Белогорья»!

«Залатав» дырки, я немножечко подумал и отправил «простыню» с их описанием Деменкову. Затем вернулся в реальность, кинул взгляд в правый нижний угол переднего обзорного экрана и повернулся к девчонкам:

- Полторы минуты – и мы на месте.

- Не только мы… - хохотнула Забава и взглядом показала на задний экран. – Наша «Жуть» пользуется бо-о-ольшим успехом!

Приличный «хвост» из флаеров, следующий за нами, восхитил не только количеством – как минимум три десятка машин «свиты» относились к ценовой категории А+, то есть, принадлежали представителям далеко не самых бедных аристократических родов!

Я не удержался от довольной улыбки и… порадовался еще раз, услышав дополнение Забавы:

- Кстати, вон тот серебристый «Хорс» висит на хвосте уже минут десять. Не удивлюсь, если за это время его хозяин успел созвониться с парой-тройкой салонов, торгующих продукцией «Белогорья», убедиться, что «Хищников» в продаже нет, и устроить скандал!

- Вряд ли это ему поможет! – преувеличенно серьезно заявила Нина. – Впрочем, нет худа без добра: теперь ему доподлинно известно, что Новый Киев посетили хищники поопасней, чем он…

Пока девчонки перешучивались, «Жуть» нырнула в коридор замедления, спланировала к крыше нужного небоскреба прямо сквозь трехмерную голограмму логотипа концерна «Ижевскiй Оружейный Заводъ» и без какой-либо помощи с моей стороны выбрала свободное парковочное место неподалеку от башенки лифта. К моему искреннему удивлению, «Хорс» не только последовал за нами, но и завис над крышей. Правда, нашел свободное место лишь метрах в пятидесяти от нас.

- Сейчас примчится выяснять отношения! – предсказала Беклемишева и не ошиблась: не успел один из самых дорогих спортивных флаеров Премиум-класса, выпускаемых на территории Империи, замереть в неподвижности, как из его салона выскочил слишком пестро одетый мужчина и быстрым шагом двинулся в нашу сторону.

Забава поиграла оптическим умножителем бокового обзорного экрана, «приблизила» к нам обиженного и оскорбленного, сдвинула его фигуру в самый центр, полюбовалась на пузико, «эротично» обтянутое алой шелковой рубашкой, и предвкушающе ухмыльнулась:

- О, мажорчик!

- А какой щекастенький! – подхватила Светлана Вахрамеева.

- Общение с таким красавчиком нельзя пускать на самотек! – авторитетно заявила Даша, пошепталась с остальными девчонками и повернулась ко мне: - Дорогой, мы готовы!

К этому моменту «красавчик» успел преодолеть большую часть расстояния между нашими флаерами, поэтому я не стал выяснять, что там задумали эти оторвы, а просто поднял левую боковую дверь.

Первыми на крышу выскользнули ИСБ-шницы и, сместившись на пару метров вправо-влево, «взяли под контроль свои сектора наблюдения». Следом за ними точно в таком же стиле вылетели Забава с Дашей, поправили игольники и тоже изобразили телохранительниц. А когда из салона выбрался я, вся эта четверка разошлась в стороны еще немного и образовала классическую «коробочку». Что интересно, при этом у девчонок изменилось даже выражение глаз. Благодаря этому последние несколько шагов до нашей компании «Щекастик» прошел с явной опаской, благоразумно остановился за границей охраняемой зоны, демонстративно развел руками в знак того, что не вооружен, и представился:

- Ухтомский, Даниил Алексеевич.

База данных, подаренная Императором, тут же сообщила о том, что передо мной наследник нынешнего главы рода, вывесила перед глазами изображение герба и добавила к нему здоровенную «простыню» сопроводительного текста: «Княжеский род, Рюриковичи, отрасль князей Белозерских. Родоначальник князь Иван Иванович, ХVII колено от Рюрика…»

Знакомиться с историей этого рода мне было лень, поэтому я свернул окошко в трей и ответил почти тем же самым. В смысле, представился. После чего поинтересовался, чем могу быть полезен.

Княжич сходу взял быка за рога:

- Не далее, как в середине марта, когда мой батюшка вносил предоплату за эту же самую модель, ему сказали, что продажа «Хищников» начнется не ранее первого мая. Я лично присутствовал при разговоре, поэтому, увидев на безлимитке ваш флаер, не поверил собственным глазам и сразу же перезвонил в местное представительство «Белогорья». Глава представительства, с которым меня в конце концов соединили, заявил, что продажи «Хищников» еще не начались. А когда я скинул ему голографию вашей машины, движущейся в общем потоке, начал нести какую-то чушь. В общем, я прервал связь и решил выяснить истину самостоятельно.

Рассказывая все это, «мажорчик» постепенно приходил в себя, а к последней фразе настолько оклемался, что задрал нос и посмотрел на меня сверху вниз. И это при том, что был ниже сантиметров на двадцать пять! Меня это покоробило, поэтому я одарил его равнодушной улыбкой и пожал плечами:

- Это подарок.

- Простите?

- Знак уважения! – так же непонятно «объяснила» Забава, выдержала небольшую паузу и милостиво изволила добавить еще два предложения: - Председатель правления концерна «Белогорье» настолько впечатлился заслугами Ярослава Викторовича перед Империей, что преподнес ему в дар «Хищника» в эксклюзивной комплектации. А продажи машин попроще действительно начнутся с первого мая.

Слово «попроще» подействовало на княжича, как удар в челюсть – он нервно сглотнул, пару раз растеряно хлопнул ресницами и на несколько мгновений выпал из реальности. А когда начал нормально соображать, вдруг вскинул взгляд к голограмме над нашими головами, через мгновение посмотрел на мои «Скорпионы» и почему-то побледнел:

- Что ж, благодарю за содержательный ответ! Прошу прощения за то, что отвлек. Честь имею откланяться.

- Был счастлив познакомиться. Всего доброго! – учтиво попрощался я и неторопливо двинулся к башенке лифта. Девчонки честно изображали телохранительниц до тех пор, пока мы не оказались в кабинке. А потом продолжили веселиться – Светлана Вахрамеева надула щеки, выпятила живот и растерянно захлопала ресницами. А ее коллега «сокрушенно» поддакнула:

- Я тоже надеялась, что перед нами объевшийся хищник, а оказалось, что обычная жертва…

…Демонстрационный зал концерна «Ижевскiй Оружейный Заводъ» встретил нас прохладой и негромким гулом мужских голосов. Окинув взглядом здоровенное помещение и оценив количество посетителей, внезапно решивших прикупить что-нибудь стреляющее в четверг, в середине дня, я мысленно поморщился и настроился на неприятности. Потом скинул девчонкам команду «Внимание!», пробежался взглядом по рекламным голограммам, висящим над каждым отдельным сектором, нашел нужную и определился с направлением движения. Поэтому направился к проходу, расположенному на одиннадцать часов от нас и буквально через минуту перешел в «боевой режим»: рядом с павильоном, целиком и полностью посвященным тяжелому снайперскому комплексу «Сирена-СД-52», обнаружилась довольно многочисленная компания «блестящих флотских офицеров», чьими-то стараниями перекрывающая весь «спектр» типов мужской красоты.

Пока я оценивал экстерьер за экстерьером, смахивал в сторону подсказки, появляющиеся перед глазами при фиксации взгляда на каждом отдельном лице, и поминал не самыми хорошими словами руководство ИСБ, Забава прислала коротенькое сообщение:

«Теоретически этот парад красавчиков может быть результатом намеренного слива информации на сторону. Но я в этом сильно сомневаюсь…»

Я тоже сомневался. Тем не менее, понимал, что в самом ближайшем будущем увижу и не такое, поэтому загнал злость куда подальше и сделал вид, что смотрю дальше, на павильон, над которым медленно вращалось вокруг своей оси трехмерное изображение «Мангуста-406», заслуженно считающегося одним из самых удачных игольников современности. А сам продолжил отслеживать телодвижения флотских, дабы не пропустить чего-нибудь интересного.

А они, как-то уж очень быстро сделав стойку на моих девчонок, развернулись в нашу сторону, восхищенно заулыбались и начали отыгрывать свои роли. Тот, кто режиссировал это мероприятие, вне всякого сомнения, был крепким профессионалом – каждый отдельный штрих постановки выглядел правильно: «актеры» вели себя абсолютно естественно, шуточная перебранка была веселой, остроумной, но далеко не идеальной, а достоинства демонстрировались в «фоновом режиме». Только впустую: Беклемишева с Федосеевой прошли мимо этой компании, как мимо забора. Не заметив ни белозубых улыбок, ни идеальных – волосок к волоску – стрижек, ни разворота широченных плеч, ни боевых орденов. Ну, а реакции Светы и Нины, которые шли чуть позади, мне были до одного места.

Как и следовало ожидать, планы неведомого кукловода учитывали даже возможность фиаско на самом первом этапе, и «блестящие флотские офицеры» сходу перешли ко второму. Натуральный блондин с ямочками на гладко выбритых щеках, с орденами Святого Станислава и Святой Анны на левой половине груди , вертевший в руках полуразобранный «Гепард», попросил помощи:

- Молодой человек, не поможете снять дульный тормоз-компенсатор? А то у нас что-то не получается…

- Заберите гильзу у товарища справа, вставьте ее в технологическое отверстие у основания этой детали и надавите на фиксатор… – равнодушно посоветовал я, даже не подумав остановиться.

- Знакомая машинка? – крикнул вдогонку блондинчик, удостоился бесстрастного пожатия плечами и был вынужден отстать. Увы, радоваться «победе» удавалось совсем недолго – уже через несколько минут вся эта компания подошла к «нашему» павильону и продолжила «тесты». Правда, в этот раз первую скрипку поручили играть широкоплечему брюнету, где-то заслужившему Георгия четвертой степени – остановившись у витрины, на которой была выставлена вся линейка ныне выпускающихся «Мангустов», он представился, поблагодарил за помощь и попытался ответить «добром за добро». Правда, обратившись не ко мне, а к Федосеевой:

- Девушка, поверьте на слово, «четыреста шестой» покажется вам тяжеловатым. Да, в рекламных роликах из таких игольников стреляют все, кому не лень, но для повседневного ношения стоит брать машинки полегче. Скажем, «четыреста четвертую эмку» или «четырехсотый элвээс». Кстати, обе эти модели выпускают в дамском варианте – с «щечками» из натуральной байи , с дамасской насечкой на…

- Прошу прощения, что перебиваю, но выбор боевого оружия – дело интимное. По крайней мере, для нас… - потемнев взглядом, холодно процедила Даша. И следующей же фразой не оставила «флотскому» ни единого шанса на продолжение беседы: - А единственный мужчина, чье участие в этом процессе доставляет нам удовольствие, уже рядом.

«…и теперь она люто ненавидит черноволосых мужчин, инъекторы, металлические столы, ремни и много-много чего еще…» - запоздало всплыло в памяти. Видимо, не у одного меня, так как во взгляде Забавы заклубилась тьма:

- Говоря иными словами, в помощи не нуждаемся, к знакомствам не расположены, а уже высказанное мнение не изменим ни завтра, ни через год, ни через десять!

- Мы просто предложили помощь! – уставившись на меня, «обиженно» воскликнул блондин.

Я пожал плечами:

- Вы просто предложили, мы просто отказались. Все в своем праве!

- И… все?! – возмутился «флотский», видимо, получивший приказ чуть-чуть обострить ситуацию. А я вдруг понял, что до смерти устал от бесконечных игр, и взбесился. Поэтому поднял в воздух дрон АВФ, вывесил его за своей спиной и сразу же связался с личным помощником князя Мещерского. А когда тот откликнулся на вызов, продемонстрировал лица «добровольных помощников»:

- Денис Матвеевич, если эти клоуны из вашего ведомства, то отзовите их прямо сейчас. Иначе я доведу дело до дуэлей, перестреляю милашек к чертовой матери, свяжусь с известным вам лицом и отменю все имеющиеся договоренности.

- Юноша, вы сильно переоцениваете свои возможности! – взбеленился было брюнет, но я слушал не его, а Елагина:

- Ярослав Викторович, не надо так волноваться – вы делаете свою работу, а они свою!

Это заявление развязало мне руки, и я ударил. От всей души:

- Ваш непосредственный начальник недавно заявил, что придерживается не слова, а духа договора. Теперь у меня появились все основания считать, что он мне солгал! Что ж, придется делать выводы…

ИСБ-шник задергался:

- Давайте не будем торопиться! Если вы измените режим связи на конфиденциальный, то я все объясню!

- Клоуны все еще здесь… - напомнил я, чем вызвал зубовный скрежет у доброй половины «флотских» и насмешливые улыбки у Забавы с Дашей. Тем не менее, получил требуемый результат – Елагин потемнел взглядом и нехотя приказал подчиненным немедленно отправляться на какую-то базу.

Дождавшись их ухода, я оборвал связь с Денисом Матвеевичем и мысленно пообещал себе разобраться и с ИСБ-шницами. Только попозже…

…Следующие полтора часа мы отрывались, как последний раз в жизни. Подобрали новенькие «четыреста шестые» со всем необходимым «обвесом», синхронизировали их с тактическими комплексами и очень добросовестно протестировали в тире системы прицеливания «Держав». Скупили все имевшееся в наличии программное обеспечение для УТК и кучу стреляющего железа. И не только для себя, но и для тех Логачевых, которых я все еще считал родичами. Взяли семь комплектов разведывательных микродронов последнего поколения, десяток цинков всевозможных игл, четыре ящика УРГ-шек и два флотских баула всякой мелочевки. А когда закончили, подняли все это добро на крышу, с большим трудом затолкали в багажное отделение «Хищника» и с чувством выполненного долга забрались в салон.

Там я запустил автоматическую проверку внешней поверхности машины на наличие разного рода «сюрпризов», нашел четыре маячка, сожженных «Жутью» в автоматическом режиме, и поднял ее в воздух. А через пару минут загнал на безлимитку, направил к первой попавшейся точке на карте и врубил автопилот. Затем нашел в меню режим конфиденциальности, прочитал его характеристики, активировал, перебрался к девчонкам и хмуро уставился на Свету с Ниной:

- Хочу поговорить с вами, а не с вашими кураторами, поэтому врубил «глушилку». Слушайте внимательно и делайте выводы.

ИСБ-шницы подобрались, а я, выдержав небольшую паузу, озвучил недвусмысленное предупреждение:

- Вы чертовски хороши. Причем и сами по себе, и как двойники девушек, которые были мне дороги. Ваш артистизм, адаптивность, скорость реакции и далее по списку тоже выше всяких похвал. Но нам с Забавой и Дашей за глаза хватает друг друга. Поэтому любая попытка включить режим охмурения будет расценена, как объявление войны. А воевать мы, порубежники, и любим, и умеем.

- Говоря иными словами, мы готовы работать в одной команде, но лишь в том случае, если отношения между вами и нами будут исключительно деловыми и предельно прозрачными… - подхватила Беклемишева, творчески переработав полученный от меня текст. – Начнете изображать честных девушек и непонимающе хлопать глазками – разбежимся прямо сейчас. Рискнете нас услышать – сработаемся. И, вполне возможно, чем-нибудь поможем.

ИСБ-шницы совершенно одинаково «поплыли» взглядами, убедились, что связи действительно нет, затем прикрыли глаза и изобразили пантомиму, из которой следовало, что их ТК все равно пишут в память то, что видят и слышат хозяйки, а потом отправляют записи начальству. Я почесал затылок, активировал «Таран», просканировал имплантаты и озвучил вполне реальное предложение:

- Если вы готовы к предельно откровенному разговору, то я хакну ваши «дрова» и скорректирую их архивы так, что вы будете выглядеть белыми и пушистыми.

- Готовы!!! – как-то уж очень эмоционально воскликнули обе, затем переглянулись и все теми же жестами показали, что будут говорить уже после того, как я взломаю их тактические комплексы.

Я покосился на боковой экран, показывающий лес жилых башен, и пришел к выводу, что исчезновение связи вместе с полетом абы куда и обратно будет выглядеть подозрительно. Поэтому развернул интерактивную карту, уменьшил масштаб, посмотрел, что интересного находится в том направлении, куда мы летим, и довольно ухмыльнулся. Затем увеличил фрагмент океанского побережья, выбрал один из курортов высшей категории, вбил его название в графу «Пункт назначения», задал флаеру подходящий скоростной режим и с чувством выполненного долга натравил «Таран» на имплантат Светланы.

Через две минуты двадцать секунд «дрова» бесславно капитулировали, а я занялся их «клоном», вживленным в череп Нины. Взломать защиту с уже известным алгоритмом получилось еще быстрее, так что я залил в оба ТК по фрагменту музыкального ролика группы «ТиРекс» и включил воспроизведение.

ИСБ-шницы аж подпрыгнули в своих креслах. А когда сообразили, что я выполнил обещание, занервничали. Первой взяла себя в руки Вахрамеева, покосилась на коллегу и криво усмехнулась:

- Знаю, что крупно рискую, но другого выхода не вижу. В общем, будь что будет!

После этих слов она сделала небольшую паузу, несколько мгновений невидящим взглядом смотрела сквозь меня, а потом заговорила:

- В детстве и юности я зачитывалась книгами о разведчиках, фанатела с сериала «Укус Черной Вдовы» и мечтала о подвигах на благо Империи. А лет в двенадцать определилась со своими планами на будущее и параллельно с учебой в школе начала готовиться к поступлению в Саранскую Академию ИСБ. Во время первоначального тестирования перед экзаменами психолог, который со мной работал, обратил внимание на эту подростковую дурь и предложил поступить на спецкурс, который, по его словам, втрое увеличивал шансы девушек попасть на оперативную работу. Первые два года учебы мне и еще трем десяткам таких же восторженных дур качественно промывали мозги, благо методика отрабатывалась не один десяток лет, а с третьего начали готовить к роли классической «подсадной утки». Качественная химия, правильно подобранный учебный материал и высококлассные специалисты по НЛП радикально изменили наше мировоззрение и «разогнали» чувственность до предела. В результате к выпускному курсу я превратилась в патриота-фанатика и законченную нимфоманку в одном лице. А еще здорово подсела на постоянный риск и многогранность отыгрываемых ролей, на частую смену внешности и половых партнеров, на пьянящий вкус абсолютной власти над своими жертвами и возможность чувствовать себя вершительницей чужих судеб. Увы, реальная «работа» оказалась весьма далекой от того, что мне обещали. И романтическая дурь начала потихоньку выветриваться. А в прошлом году я сломалась. Как и на чем, рассказывать не буду, скажу лишь, что твердо решила соскочить. Увы, из нашей системы просто так не уходят, и все это время я продолжала выполнять задания, параллельно пытаясь найти хоть какую-нибудь реальную возможность изменить свою жизнь. Работа с вашей командой – это шанс засветиться на всю Империю, что даже в самом худшем случае переведет меня на две-три категории выше и вытащит из грязи. Поэтому я продамся вам с потрохами, лишь бы его не упустить.

Пока она рассказывала о своем прошлом, Гордеева кусала губы и прятала дрожащие пальцы. А когда поняла, что Света сказала все, что хотела, виновато улыбнулась Даше и сгорбила плечи:

- Я попала в систему почти так же. Только сломалась на пятом курсе. Под преподавателем предмета с говорящим названием «Сексуальные извращения». Следующие четыре года придумывала, готовила и реализовывала самые безумные планы ухода, но безуспешно – множественные переломы, полученные в «случайной» катастрофе флаеров, качественно залечили; пересадили глазные яблоки и кожу лица после пожара в гостиничном номере одного «клиента»; заменили шесть позвонков, рассыпавшиеся в пыль во время «неудачного» спуска на лыжах по черной трассе на пару с другим, и так далее. А еще имели, как хотели, но выполняли обещания с точностью до наоборот – вместо того, чтобы поднимать категорию, потихоньку опускали. И, в итоге, уронили на самое дно. За это время я научилась изображать все, что угодно. Из чувства самосохранения. Ведь наружу могли прорваться настоящие чувства – отчаяние, дикая усталость и лютая ненависть как к тем, под кого меня подкладывали, так и к начальству – а это однозначно закончилось бы «списанием». В общем, это задание – шанс и для меня.

Их признания здорово испортили мне настроение, но не лишили способности соображать. Прекрасно понимая, что оба монолога могут быть «домашними заготовками», я вопросительно посмотрел на Забаву. Та тут же пересела к Нине, потребовала подставить вену и воткнула в нее иглу анализатора. В этот момент снова подала голос Светлана:

- Если есть желание, то проведите медикаментозный допрос. Только учтите, что на ряд препаратов соответствующей линейки мы реагируем нестандартно.

- Мы вообще ненастоящие… - угрюмо поддакнула Нина. – Процедуры глубокой коррекции личности меняют черты и термограмму лица, глазные яблоки, форму и размеры ушных раковин, почерк, походку и так далее. Инъекции спецпрепаратов притупляют реакцию на наркотики и спиртное, корректируют запах тела, гормональный фон и еще кучу вроде как индивидуальных параметров. А некоторые процедуры, проведенные в клиниках ИСБ – даже химический состав слезной жидкости, слюны, пота и вагинального секрета. Дабы любой «клиент» гарантированно влипал в медовую ловушку с самого первого раза и без всякого внутреннего сопротивления распускал язык…

«С вероятностью процентов в девяносто пять Гордеева не врет. Мы ничем не рискуем. Иди навстречу…» - минут через десять очень тяжелого молчания написала Забава. Я поинтересовался мнением Даши, естественно, написав ей в ТК, получил ожидаемый ответ и внес в свои планы кое-какие коррективы:

- Что ж, пожалуй, вы нас убедили. Поэтому… в данный момент мы летим к курортному городку Белые Пески, расположенному на побережье Лазурного океана. Будем там через два часа десять минут. Немного позагораем, от души поплаваем и поныряем. Потом где-нибудь поужинаем, полюбуемся закатом и снова завалимся в океан. На этот раз допоздна. А когда устанем до умопомрачения, загрузимся в «Жуть» и рванем обратно. По дороге туда вы расскажете обо всем, что нам надо знать, я объясню, чем и как мы сможем помочь, после чего скорректирую записи в ваших ТК-ашках. А на обратном пути отснимем шоу с условным названием «Никто, кроме вас…». Устраивает?

Глава 20

Глава 20. Дарья Федосеева.

11 апреля 2352 года по ЕГК.

Привыкнуть к тому, что плавать в океане абсолютно безопасно, я так и не смогла. Да, не вылезала из воды весь остаток светового дня и три с лишним часа после ужина, но пребывала в постоянном напряжении, подсознательно ожидая появления боевой группы людоловов. Не расслаблялись и Ярик с Забавой – непрерывно контролировали свои сектора ответственности, то и дело «плыли» взглядами, сканируя окрестности с помощью «Держав», и при любом «неправильном» плеске или звуке тянулись к игольникам.

Угу, мы трое плавали с оружием, ибо без него не расслаблялись вообще. Тем не менее, назвать этот отдых плохим у меня не повернулся бы язык – несмотря на календарную весну по ЕГК, тут, на Новом Киеве, стояла середина лета, и на широте Белых Песков вода прогрелась до двадцати семи градусов! Ветра не было. Равно, как и каких-либо насекомых. Зато присутствовали широченные песчаные пляжи, пологое дно, на удивление богатый подводный мир и вся возможная курортная инфраструктура, начиная с ресторанчиков и заканчивая мариной с доброй сотней разнокалиберных яхт. Вот мы и отрывались. Если, конечно, можно назвать отрывом валяние дурака в постоянной готовности к бою.

Ничуть не легче было и «нашим» ИСБ-шницам. С одной стороны, они от всей души наслаждались первым «нерабочим» отдыхом с момента поступления в ВУЗ-ы, а с другой качественно отыгрывали сразу по две роли. Согласно рекомендациям кураторов, добросовестно старались нас обаять, при любой возможности ненавязчиво демонстрировали прелести и «обжигали» прикосновениями, а по совету «бога хитрости и озорства» постепенно «пьянели от абсолютной свободы» и преисполнялись благодарности за замечательный сюрприз. Кстати, играли по-настоящему здорово, и в «прошлой жизни» я бы точно сошла с ума от зависти. А в этой просто наблюдала за ними со стороны, изредка откладывала в память особо удачные шутки или подкаты и делилась с Локи и Забавой мыслями о будущем «шоу». Само собой, не вслух, а в групповом канале ТК-шек.

Подготовку к «шоу» начали в начале первого ночи, наплававшись до одурения и выбравшись на берег неподалеку от кафе «Пальмовый венок». Пока основной состав команды ополаскивался и сушился в душевых кабинках, спрятанных от взглядов воинствующих эстетов-отдыхающих на нескольких подземных этажах, Нина со Светой сбегали к ближайшему терминалу ВСД и набрали два неподъемных пакета всякой всячины. По официальной версии, для того чтобы заполнить пустой бар флаера.

Заполняли его тоже без нашей помощи. Под ритмичную танцевальную музыку, скачанную в память бортового искина из Сети. Потом опустили откидной столик, выставили на него пять новеньких хрустальных бокалов и две бутылки вина, разложили по одноразовым тарелкам сыр, мясную нарезку и фрукты, приглушили верхний свет и заявили, что у нас как минимум три серьезные причины выпить – знакомство, обретение «Хищника» и завершение пусть короткого, но на редкость приятного отдыха. Мы с Забавой поддержали это начинание: пока Локи открывал вино, трансформировали весь салон в одно большое ложе, а потом взяли по бокалу и привалились к своему мужчине. Гордеева сказала чертовски теплый и приятный тост, мы выпили, и веселье покатилось в заранее оговоренном направлении.

Когда закончилась вторая бутылка, нам стало жарковато, и Логачев, «поленившись» лезть к панели управления, расстегнул рубашку. Мы с Забавой, раскрасневшиеся от выпитого, пошли чуточку дальше и сняли игривые летние сарафанчики, купленные сразу после прилета на курорт, «благо стесняться других девушек было глупо». А Вахрамеева, с момента вылета из Белых Песков исполнявшая роль ди-джея, поморщилась и пьяно заявила, что научит нас правильно раздеваться, включила какую-то медленную инструментальную композицию и начала танцевать. Причем настолько красиво, пластично и сексуально, что я потеряла дар речи. А когда к ней присоединилась вторая ИСБ-шница и невероятно гармонично вплелась в этот танец, даже проверила, не отключился ли режим съемки всего того, что перед глазами.

Что интересно, высота салона, позволявшего стоять разве что на коленях, «подсадным уткам» нисколько не мешала – они легко и непринужденно вписывали танцевальные пируэты в ограниченный объем, работали в паре так, как будто не один год выступали на профессиональной сцене, и никуда не торопились. Первую вещь – юбочку Светланы – стянули минуты через три после начала композиции. Да, вдвоем. Очень достоверно отыграв роли «Скромная домохозяйка и развратная горничная». Еще через минуту избавились от футболки Нины. А потом, потихоньку ускоряясь, продолжили вечную игру в соблазнительницу и жертву.

Мы тоже играли. Я с Забавой, совершенно одинаково привалившиеся к обнаженному торсу Локи, держались за руки и млели от близости любимого мужчины. Он «бездумно» ласкал обеих, изредка «вспыхивал» от желания, прижимал нас к себе, кидал взгляд на «танцовщиц» и мгновенно «остывал». А потом некоторое время любовался ими, как какими-нибудь произведениями искусства, «плыл» взглядом и вскоре уходил на «второй круг».

Та самая развязка, ради которой все это затевалось, наступила сразу после чертовски эффектного финала: когда обнаженные танцовщицы слились в чувственном поцелуе, а мы с Панацеей наградили их вполне заслуженными аплодисментами, Ярик вдруг убавил громкость музыки почти до предела и грустно улыбнулся:

- Девчат, это было красиво и чертовски профессионально. Поэтому я, пожалуй, приоткрою душу…

«Девчата» заинтересованно повернулись к нему и как-то уж очень естественно «перетекли» в лежачее положение. Причем устроились так, чтобы дать нам возможность любоваться их прелестями в наиболее выигрышных ракурсах.

Локи улыбнулся все в том же ключе и продолжил говорить:

- Вы сногсшибательно красивы, невероятно пластичны и потрясающе сексуальны. А еще намного интереснее девушек, на которых похожи. Скажу больше, встреть я любую из вас еще три недели назад, сделал бы все, чтобы добиться взаимности. Однако между тем Ярославом Логачевым и мною-сегодняшним лежит целая пропасть из последнего рейда на Фуджейру, крайне тяжелого конфликта с родичами и времени, проведенном на «Левиафане». За это время я как-то резко повзрослел. В частности, радикально изменил подход к оценке окружающих, и теперь очень жестко делю их на своих и всех остальных. В категории «свои» только Забава и Даша: за ними нет ни родителей, ни родни, ни близких друзей, ни начальства, а значит, никто и никогда не отдаст им приказ, противоречащий моему. При этом со мной этих девушек намертво связывает абсолютное доверие, добровольно данные клятвы и прошлое, которое уже проверило нас на излом.

- Но ведь в будущем вас могут ждать и другие испытания, верно? – «попробовала потрепыхаться» Гордеева.

Локи мгновенно подобрался и одарил ее ледяной улыбкой:

- Открою страшную тайну – я не люблю, когда меня «играют». Что «в темную», что «в светлую». Не люблю настолько сильно, что совсем недавно послал куда подальше «игроков», приходившихся мне родней, и вышел из рода. А сейчас рассматриваю любого человека, появляющегося в нашем окружении, как потенциального агента влияния одной из сторон Большой Игры, в которую мы вынужденно влезли, или претендента на получение пятидесяти миллионов дирхамов от родственника убитого мною Жнеца. То, что вы рядом – результат моих личных договоренностей с князем Мещерским. Причем результат единичный. Говоря иными словами, если нам с вами по каким-то причинам не удастся сойтись характерами, то других «подводок» рядом с нами не будет. Отсюда вывод – какие бы испытания нас ни ждали в будущем, опираться я буду только на тех, кто уже рядом.

На слово «подводка» ИСБ-шницы отреагировали настолько естественно и правдоподобно, что я им мысленно зааплодировала. Света, царственно возлежавшая на боку, пошла красными пятнами, «рефлекторно» прикрыла предплечьем грудь и подтянула колени к животу. Через мгновение «сообразила», что стесняться как-то поздновато, поэтому «преувеличенно спокойно» дотянулась до белья и принялась одеваться. А Нина, так же «рефлекторно» спрятав прелести за коллегой, «нервно сглотнула» и постаралась откреститься от завуалированного обвинения:

- Ребят, подготовка так называемых «подсадных уток» занимает годы, а мы чистые «силовики»! Нас выдернули с предыдущих мест службы из-за определенных типов внешности, наскоро объяснили, какие образы требуется отыгрывать, и привезли к вам. Что касается этого танца… Так уж получилось, что у нас нет постоянных партнеров, об отпусках только мечтаем, а тут океан, ресторан, великолепная компания… В общем, нам захотелось хоть на одну ночь забыть о службе и расслабиться!

- Под словом «подводка» мы имели в виду не «подсадных уток», а личностей, которых мы вынуждены подпустить достаточно близко к своему внутреннему кругу… - примирительно улыбнулась Забава. – Вас к нам подвел князь Мещерский, под вполне определенное задание, и вы нам симпатичны. Именно поэтому Локи и пытается уберечь вас от разочарования. Ведь «океан, ресторан и великолепная компания» могут вызвать не только интерес, но и влюбленность. Что в нашем случае абсолютно бессмысленно. Ведь Локи интересуют лишь две вполне конкретные девушки, а нас с Дашей – одна девушка и один мужчина.

- Так и есть… - подтвердила я. – Поэтому влюбляться в кого-нибудь из нас не стоит. Иначе разбежимся. Что касается расслабления, то возможность никуда не делась: дома будем через час с небольшим, гостевая спальня в вашем распоряжении, а до утра еще море времени.

Они «неуверенно» переглянулись, снова покраснели, и тут Логачев поставил точку:

- Нам действительно не хочется смотреть на сторону. Может, попробуем просто подружиться?

…Четверть часа, которые Ярик выделил «девчатам» для морального отдыха, они чуть не плакали от счастья. Нет, благодарить не благодарили и не предлагали чем-нибудь отплатить. Вероятнее всего, понимая, как это будет звучать из их уст. Но нам за глаза хватало взглядов. Потом Локи порадовал ИСБ-шниц еще раз – закончив копаться в программном обеспечении их коммов, сообщил, что оставил небольшой «подарочек», который позволит менять «внутреннее восприятие времени», что упростит коррекцию потока информации, уходящей к кураторам.

Нина попросила объяснить подробнее, а когда разобралась в новых возможностях, мстительно усмехнулась:

- Ребят, если я вдруг закрою глаза и потру лицо ладонью во-от таким образом, значит, считаю необходимым поделиться некой важной информацией!

- При этом одна ладонь будет означать, что время терпит, а две, что стоит поторопиться! – оскалившись точно таким же образом, добавила Света.

- Принимается! – хором сказали мы с Забавой. А Локи задумчиво потер подбородок:

- Не знаю, в курсе вы или нет, но ваши ТК-шки сливают на сторону не только аудио- и видеозаписи, но и целый пакет данных, характеризующих текущее состояние организма. В частности, частоту и силу сердечных сокращений, артериальное давление, частоту дыхания, температуру тела и так далее. То же самое на всякий случай сохраняется в отдельном кластере памяти. Информации там море, и я, используя эти архивы, могу подменять исходящий сигнал достоверной имитацией сна. Днем это делать нежелательно, зато ночами вы сможете отдыхать от постоянного незримого присутствия «недремлющего ока».

- Звучит многообещающе. Но к такому отдыху надо готовиться заранее. А оставшийся кусок этой ночи мы как-нибудь проживем в привычном режиме… - сказала Гордеева, переглянулась с коллегой и вздохнула: - Честно говоря, до смерти боюсь, что все это вскроется. Так что включай имплантаты – будем считать, что мы уже отдохнули.

Он пожал плечами, вывесил в центре салона картинку с нашим взаимным расположением на момент включения «глушилки», дождался, пока мы уляжемся в такие же позы, и минуты на полторы «поплыл» взглядом. Потом расслабился, «высветлил» потолок, посмотрел на звезды и криво усмехнулся:

- Да, это не Рубеж. Там мне бы и в голову не пришло включить автопилот, перебраться в салон и забыть обо всем на свете!

Забава согласно кивнула и включилась в неспешный треп ни о чем. А я вспомнила «исповеди» девчат и невольно поежилась, сообразив, что запросто могла оказаться на их месте. Ведь и я когда-то, затаив дыхание, по три-четыре раза пересматривала каждую серию сериала «Укус Черной Вдовы», восторгалась красотой, хитроумием и отвагой Антонины Ерлыковой, мечтала оказаться на ее месте и серьезно обдумывала вариант поступления в Академию ИСБ! Чуть позже включившаяся логика добавила к рассказам Светы и Нины то, что осталось «за кадром», благо за время, проведенное на Фуджейре, я узнала очень много всякого-разного о самых грязных сторонах человеческой натуры, и помогла снять еще одни «розовые очки». В смысле, дала возможность понять, что князь Мещерский, плоть от плоти своего ведомства, и Петр Николаевич Романов, живое воплощение понятия «государство», не принадлежат самим себе. А значит, в общении с нами всегда руководствуются целесообразностью. Соответственно, демонстрируемые ими чувства вместе со всем, что они для нас делают, всего лишь отражение в реальности их тактических или стратегических интересов!

Да, осознать это было неприятно. Но вместо того, чтобы люто возненавидеть и одного, и второго, я вдруг по-новому оценила то тепло, которые дарили мне Ярослав и Забава, и задохнулась от избытка чувств к этим ребятам. Поэтому изо всех сил вжалась спиной в грудь первого, подтянула к себе вторую и еле слышно мурлыкнула. Прекрасно зная, что они меня поймут. И не ошиблась – Логачев ласково коснулся губами темени, а Беклемишева игриво потерлась щекой о плечо и озвучила свою любимую фразу:

- Это чудо сводит меня с ума…

Я жизнерадостно рассмеялась, растрепала ей волосы и почувствовала, что меня отпускает. С этого момента настроение резко рвануло вверх. Я с большим удовольствием подключилась к общему разговору и даже рассказала несколько анекдотов. Когда на горизонте показалось зарево над Крещатиком, изобразила стриптиз наоборот, заявила Забаве, что особо тормозные личности обойдутся без «сладкого», и укусила Ярика, вздумавшего ее защищать. После посадки на крышу шлепком по заднице ускорила Свету, застрявшую в дверном проеме, подбила Нину пробежаться наперегонки до лифтового холла и нагло приставала к Локи все время, пока кабинка спускалась на наш этаж. А в спальне дала возможность Забаве лечь раньше меня, перевернула ее на спину, зафиксировала руки и «отомстила» – прихватила губами нежно-розовый сосок, добилась появления знакомой поволоки во взгляде, вспыхнула сама и потянулась ко второй груди:

- Это чудо сводит меня с ума…

- Девчат, завтра у нас будет очень тяжелый день! – напомнил Локи. Но такие мелочи меня уже не волновали – я лизнула отвердевшую «вишенку», провокационно прогнулась в пояснице и требовательно подалась назад:

- Плевать! Я вас хочу. Присоединяйся…

…Утро началось ближе к одиннадцати с еле слышного стука в дверь. Глаза открываться отказались, поэтому я встала с кровати на автопилоте, вдела руки в рукава халата, затем сообразила, что опять влезла не в тот, и решила, что переодеваться нет ни сил, ни желания. Определившись с нужным направлением, умудрилась не промахнуться мимо створки, выбралась в коридор, как-то приподняла одно веко и вопросительно уставилась на одетую, умытую и отвратительно бодрую Светлану.

- Доброе утро, Даш! – виновато улыбнулась она. – Прошу прощения, что разбудила, но скоро полдень, а к таким мероприятиям, как сегодняшнее, стоит готовиться заранее.

Сообразив, что она не стала бы будить нас только для того, чтобы озвучить этот бред, я поддержала игру. В смысле, сонно улыбнулась, прислонилась плечом к стене и пожала плечами:

- Не знаю, как вам, а нам на сборы хватит и десяти минут. Тем более, что наряды уже готовы и ждут нас во дворце.

Она возмущенно всплеснула руками, начала что-то доказывать, но самое главное я уже увидела. Поэтому выставила перед собой ладони и «сдалась»:

- Ладно-ладно, не шуми! Сейчас подниму Локи, и он решит…

Ярика будила в двух разных «режимах». На «внешнем» сначала игриво укусила его за мочку уха, а потом объяснила, по какой причине домогаюсь. А на «внутреннем» отправила на его ТК-шку голографию, на которой Вахрамеева старательно прижимает к лицу обе ладони.

Он приходил в сознание гораздо тяжелее, чем я. Тем не менее в какой-то момент включился в работу, откинул в сторону одеяло, вскочил с кровати и унесся выяснять, что же такое важное нам требуется узнать. А минут через десять прислал сообщение, от которого так и шибало злобой:

«Эта тварь Елагин все никак не уймется! На церемонии ожидается присутствие Мирослава. Он, вроде как, влюбчив до невозможности. И Свете с Ниной приказано сделать все, чтобы он заинтересовался одной из вас!»

Второе сообщение, в несколько раз длиннее и информативнее первого, мы с Забавой получили уже в душевой кабинке. Ознакомившись с инструкциями, развеселились, задали Локи несколько уточняющих вопросов и продолжили просыпаться. А сразу после завтрака, сыто откинувшись на спинки кресел, начали свою партию «игры в игре». В смысле, согласились со всеми аргументами ИСБ-шниц, весь следующий час добросовестно наводили красоту, «не догадываясь», что после облачения в платья станем выглядеть в разы интереснее этой парочки, а ближе к двум часам дня согласились вылететь во дворец пораньше. Ярослав «был другого мнения», но под давлением сразу четырех «страшно нервничающих» девушек все-таки капитулировал, поднял нас на крышу, усадил в салон «Хищника» и кинул машину в воздух.

Первые несколько минут полета мы с Панацеей пялились на передний обзорный экран, что-то «очень энергично предвкушая». Однако стоило увидеть шпиль Дворянского Собрания, как она вдруг схватила меня за запястье, развернула к себе и криво усмехнулась:

- Фрейя, мы чуть было не сделали редкую глупость!

- В каком смысле? – встревоженно поинтересовалась я, а Локи просто развернулся в кресле и вопросительно уставился на старшенькую.

- Там, во дворце, нас ждут платья, в которых мы, порубежницы, будем выглядеть, как крашенные куклы! Не знаю, как вам, а мне что-то совсем не хочется становиться посмешищем для всего Рубежа!

- Забав, ты чего?! – задергалась Нина. – Есть определенный протоко-…

- Я порубежница! – огрызнулась она. – И буду вести себя согласно тем правилам, к которым привыкла с детства!

- Пожалуй, я тоже предпочту внушать опасение, а не умиление! – твердо сказала я. А Логачев, задумчиво потерев подбородок, отмахнулся от очередного аргумента «девчат», уронил флаер к ближайшему воздушному коридору, ведущему к среднему транспортному кольцу, и с головой ушел в Сеть.

Следующие несколько минут Гордеева с Вахрамеевой «не находили себе места», а мы с Забавой спокойно ждали завершения поисков. Поэтому на появление в центре салона сайта торгового дома «Кольчуга» встретили довольными улыбками. А когда Локи смел в сторону всю рекламу и продемонстрировал нам новейший комбинезон повседневного ношения «Ратник-ТХ53», быстренько подключились к системе и принялись за дело. Поэкспериментировали с расцветками, остановились на варианте «черный с серебром», отложили в виртуальную корзину три единицы, залили в соответствующее окно динамические модели наших фигур и оплатили синтез. Потом нашли легкие бронежилеты, способные «размыть» объемы груди, подходящую обувь, холодное оружие и кое-какие аксессуары, затем «собрали» все это в три голограммы, критически оглядели результат своих трудов и занялись окончательной шлифовкой получившихся образов.

Как и следовало ожидать, итоговый маршрут заметно усложнился. Но к императорскому дворцу мы подлетели вовремя и гордыми до невозможности. Дождались, пока СУВД заведет машину на уже знакомую транспортную площадку, вытерпели унылое путешествие по уродскому подземному тоннелю и с большим трудом удержались от смеха, увидев перед выделенным нам посадочным местом «комитет по встрече».

Первым из салона выбрался «бог хитрости и озорства». Коротко кивнув «онемевшему» Елагину, подал руку сначала Свете, а затем Нине. Ну, а мы с Забавой выскочили наружу сами, деловито поправили набедренные кобуры, убрали поляризацию защитных полумасок и приветливо улыбнулись.

Сценка, сыгранная личным помощником князя Мещерского, могла смело претендовать на приз «Лучшее лицедейство всех времен и народов»: оглядев нас с головы до ног и с «очень большим трудом справившись с эмоциональным шоком», он «заставил себя» учтиво поздороваться, а потом «вдруг вспомнил, что мы совсем молоды, и не можем знать неписанных правил поведения в императорских дворцах». Поэтому счел возможным помочь исправить допущенную ошибку и толкнул речь минуты на три с половиной, в которой очень последовательно и доходчиво объяснил, что мы сделали не так. Закончив, дал понять, что нас нисколько не винит, и завершил воспитательный процесс предложением взять ноги в руки и, сломя голову, унестись приводить себя в порядок:

- Слава богу, время еще есть, так что сейчас я провожу вас к личным гардеробным…

- Прошу прощения за то, что перебиваю, но на награждение мы пойдем так и никак иначе! – абсолютно бесстрастно заявил Локи. А когда ИСБ-шник попробовал показать зубки, пожал плечами, развернулся на месте и скомандовал:

- Даш, Забав, награждение отменяется. Вперед, в машину…

- Ярослав Викторович, вы не на Рубеже! – рыкнул Елагин. И получил вполне логичный ответ:

- Да, мы не на Рубеже. Но все равно остаемся порубежниками, поэтому комнатных собачек изображать не будем.

- Но ведь есть определенные правила! – взвыл он, когда мы с Панацеей скрылись внутри «Хищника», а Логачев шагнул к дверному проему.

- Да, есть… - согласился он уже изнутри. – Поэтому военнослужащие военно-космических сил являются на награждения не в цивильной одежде, а в форме. Точнее, в парадном варианте того обмундирования, в котором они выполняли свой долг перед Империей. Мы, порубежники, тоже выполняем свой долг перед Империей. Приблизительно в таком виде. А парадных мундиров у нас нет.

Как только он завершил этот монолог, ожил Императорский Гвардеец, до этого момента стоявший неподалеку и изображавший статую. Лица, закрытого шлемом с поляризованной линзой, видно не было, но этого и не требовалось – вполне хватило голоса, в котором звенела сталь:

- Ярослав Викторович, Забава Олеговна, Дарья Алексеевна! Его Императорское Величество дает вам свое высочайшее соизволение явиться на церемонию в таком виде.

Елагин перековался чуть ли не раньше, чем гвардеец закончил говорить:

- О, а вот и решение! Значит, пока лейтенанты Вахрамеева и Гордеева для единообразия будут переодеваться в форменные мундиры, снимите и оставьте в флаере эти ваши полумаски.

- Моя голова стоит пятьдесят миллионов дирхамов… - равнодушно напомнил Логачев. – Любой, кто находится рядом – потенциальный рычаг давления или заложник. Я не собираюсь облегчать работу тем, кто претендует на эти деньги, а значит, маски останутся на месте…

…До начала личного досмотра и финального инструктажа Денис Матвеевич действовал на нервы сплошным потоком Особо Ценных Указаний. А потом нам улыбнулось Счастье: в первое помещение его не впустили, а из второго выставили, как нашкодившего мальчишку! Кстати, последнее мероприятие оказалось на удивление коротким и простым – нас попросили заменить кобуры и ножны на чуть более «продвинутые» аналоги, залили на ТК-шки программки с говорящим названием «Суфлер», показали обучающий ролик, а затем дважды прогнали по интерактивному тренажеру, имитирующему награждение. Зато после «сдачи зачета» порадовали неожиданным «бонусом» - подняли на два этажа выше и оставили в гордом одиночестве в небольшой, но очень уютной комнатке. Правда, где-то через четверть часа к нам нагрянули «гости». Но без Елагина. Двое Гвардейцев сразу замерли по обе стороны от входной двери, а Романов взял быка за рога. Естественно, уже после того, как поздоровался и попросил ИСБ-шниц ненадолго выйти в соседнее помещение:

- Ярослав Викторович, по утверждениям моих аналитиков, в прошлый визит вы и ваша команда чувствовали себя в разы спокойнее, чем сейчас, а изменения в вашем нынешнем внутреннем состоянии нельзя объяснить волнением перед церемонией награждения или так называемым «страхом сцены». Я не сомневаюсь в их профессионализме, поэтому хотел бы услышать объяснения.

- Ваше Импера-…

- Без чинов!

- Петр Николаевич, прошлая партия Большой Игры, в которой я принял участие, закончилась моим выходом из рода. Чем закончится эта, пока не знаю, но особых иллюзий уже не строю – несмотря на то, что князь Мещерский, вроде как, следует не букве, а духу договора, вокруг нас начались очень нездоровые телодвижения. Причем со стороны тех, кто играет на нашей стороне.

Император, затянутый в парадный мундир со стоячим воротником, нехорошо прищурился и хищно раздул ноздри:

- А чуть подробнее можно?

- Извольте! – пожал плечами Локи и вывесил в центре комнаты нарезку из фрагментов нашего визита в демонстрационный зал концерна «Ижевскiй Оружейный Заводъ», дал Императору досмотреть его до конца, а затем заменил финальный кадр на четыре голофото: - А вот еще одна интересная подборочка. Верхний ряд – девушки, за которыми я ухаживал на Рубеже. Нижний – сотрудницы ИСБ, которых подобрали на замену сестрам Шереметевым. Да, с этой парочкой мы уже нашли общий язык и готовы продолжать работать, но общая тенденция настораживает.

- Это не Мещерский. И не я… - скрипнув зубами, гневно прошипел Романов, вне всякого сомнения, ярясь не на нас. Потом с хрустом сжал правый кулак и продолжил: - Прошу прощения за самодеятельность излишне инициативных личностей! Они будут наказаны и лишены любой возможности вмешиваться в ход игры. А те, кто будет назначен им на замену, получат недвусмысленные инструкции. Порукой тому мое слово!

Ярик склонил голову в знак того, что принимает извинения, но без особого энтузиазма. Романов вспыхнул, несколько мгновений «давил» его взглядом, а затем понимающе кивнул:

- Да, у вас есть все основания сомневаться. Поэтому… - тут он на мгновение «поплыл» взглядом - …вот мой личный контакт. На всякий случай. А вот «вездеход», дающий право посылать куда подальше младший командный состав всех силовых структур Империи.

- Оба – до первой ошибки… - явно увидев в файлах что-то знакомое, прокомментировал Ярик.

Романов утвердительно кивнул, «поплыл» взглядом так, как будто среагировал на сигнал таймера, и заторопился:

- Что ж, с самой серьезной проблемой разобрались, а мелочи обсудим поздно вечером. На этом пока все. Готовьтесь – ваш выход через двенадцать минут…

Глава 21

Глава 21. Ярослав Логачев.

11 апреля 2352 года по ЕГК.

…Начало обращения Императора к подданным я позорно пропустил мимо ушей из-за того, что смотрел на густое облако из нескольких сотен дронов АВФ, парящее над дальней половиной зала для приемов, и искренне сочувствовал дежурным специалистам КТК , вынужденным контролировать скорость, направление полета и еще кучу характеристик всей этой мелочи. Поэтому «включился» в происходящее только после того, как сознание задело словосочетание «Новая Америка». А когда вдумался в смысл нескольких следующих предложений, мысленно поморщился – спецслужбы Империи умели работать. Но, по давней традиции, приступали к делу только после хорошего пинка или затрещины:

- Да, вы не ослышались – личности, о которых я только что говорил, лишь воображали, что стоят во главе заговора. А на самом деле их вели, как осликов за морковкой! Причем с самого начала: благотворительный фонд «Перспектива», в который умело заманили «глав» будущего заговора, был создан на деньги одиннадцати подставных компаний, как минимум восемь из которых открывались агентами центрального разведывательного управления Новой Америки. Певец под псевдонимом «Оборотень», которого в средствах массовой информации гордо называли Золотым Голосом Империи, оказался преподавателем вокала с Нью-Вашингтона, завербованным, проведенным через процедуру глубокой коррекции личности и легализованным у нас все теми же спецслужбами ССНА. Четыре из пяти так называемых «координаторов», вроде как помогавших «главам заговора» планировать и осуществлять каждый этап многолетнего плана, являются действующими офицерами ЦРУ. Желающие удостовериться в том, что это правда, могут зайти на сайт Имперской Службы Безопасности, перейти по ссылке в раздел «Левиафан» и посмотреть записи допросов вышеупомянутых лиц. А я пока опишу наиболее вероятные последствия заговора, расскажу о целях, которые преследовали те, кто заварил эту кашу, и познакомлю вас с теми, кто не позволил ему осуществиться…

Пока Романов тянул театральную паузу, я героически удерживал лицо. Нет, тоненькая «пелена» односторонней голограммы, отделявшая нашу команду от остального зала, была непроницаема для взглядов «вооруженных» и невооруженных глаз, но в нашей части огромного зала для приемов были еще и камеры СКН. И мне не хотелось радовать дворцовых аналитиков своей растерянностью.

Как выяснилось значительно позже, Забава с Дашей занимались тем же самым. Ибо так же, как и я, не ожидали услышать, что «чисто российский заговор» имеет столь длинные корни. А в личку не писали из-за того, что не видели особой необходимости меня дергать.

- Для начала опишу, чем их успех грозил вам и вашим близким… - в точно выверенный момент продолжил Император. И начал выделять интонацией отдельные слова и фразы: – На самом первом этапе должно было пострадать всего восемь с половиной тысяч пассажиров и семьсот с лишним членов экипажа круизного лайнера «Левиафан». Причем сто пятьдесят семь девушек, отобранных группой рядовых исполнителей, планировалось отвезти в Арабский Халифат и превратить в живой товар, а всех остальных – взорвать вместе с кораблем и превратить в межзвездную пыль в одной из мертвых систем между Усть-Илимском и Торжком.

Ропот, поднявшийся в зале, намеренно не глушили. А еще очень толково подсвечивали лица тех, кого такая «перспектива» касалась напрямую, так что камеры, ведущие прямую трансляцию в Сеть, демонстрировали редкое единодушие аристократии. Ну, а Романов продолжал нагнетать:

- Да, вы не ослышались – «ослики», радостно мчавшиеся за морковкой, решили продать в рабство ваших дочерей и взорвать девять с лишним тысяч ваших родственников и друзей! Но и это еще не все. На втором этапе они собирались физически уничтожить меня и моего наследника, занять трон и принести вам стабильность, благополучие и процветание. Только все это получилось бы очень недолгим – стараниями все тех же «осликов» один из координаторов заговора, ведущий специалист центрального разведывательного управления ССНА по нейролингвистическому программированию, много лет назад получил возможность поработать с моим двоюродным племянником. И заложил ему в подсознание очень жесткую программу действий. Благодаря этой программе Дмитрий Алексеевич Романов закончил необходимый им ВУЗ и сделал неплохую карьеру в ИСБ, а год назад добился поставленной цели и передал спецслужбам Новой Америки коды доступа к кластеру искинов так называемой Системы Ответного Удара «Последний Привет».

Лица высокопоставленных военных, коих в зале было предостаточно, одинаково помертвели, а один, самый пожилой, пошатнулся, был подхвачен под локти подоспевшими Императорскими Гвардейцами и выведен наружу. Вполне возможно, что совершенно зря, ведь буквально через пару предложений порфирородный оратор всех успокоил. Правда, довольно своеобразно:

- Да, вы поняли верно – в период безвластия координаторы заговора должны были перепрограммировать этот самый «Последний Привет», затем показательно уничтожить несколько обитаемых планет Империи и помочь военно-космическим силам ССНА бескровно захватить все остальные! В общем, планы были грандиозными. С их точки зрения. А с нашей не очень. Ведь введение кодов, которым целый год радовалось руководство ССНА, гарантировало результат, диаметрально противоположный ожидаемому. Дело в том, что они были украдены из эмуляции, специально созданной для удовлетворения чаяний особо продвинутых шпионов. И при введении этих кодов в Систему Ответного Удара «Последний Привет» она начала бы полномасштабную войну между крупнейшими государствами ГС. Что с достаточно большой долей вероятности загнало бы всю цивилизацию выходцев со Старой Земли в Средневековье!

После этих слов в зале настала мертвая тишина. Все собравшиеся, включая меня, переваривали последнюю фразу и представляли, какое количество жизней должна была унести такая война. Впрочем, в глазах абсолютного большинства горело злорадство – да, Империя Росс могла уйти в небытие. Но не одна, а в компании тех, кто хотел наложить лапу на ее планеты!

Романов и его аналитики видели и слышали в разы больше меня, поэтому продолжили монолог на пике дикой мешанины эмоций, многие из которых я затруднился бы описать. И, вероятнее всего, не прогадали:

- В общем, «ослики» чуть было не привели к гибели все человечество. Ведь двадцать семь юных красавиц из самых влиятельных дворянских родов Империи были уже выкрадены из родовых поместий их собственными телохранительницами! Как ни прискорбно это признавать, но пятнадцать девушек, проживавших на Белогорье, пропали без вести и до сих пор не найдены. Слава богу, что повезло остальным двенадцати, родовые поместья которых располагаются в других планетных системах – они попали на круизный лайнер «Левиафан», на котором должен был начаться концертный тур певца с довольно двусмысленным псевдонимом…

Очередная пауза, сделанная им, явно преследовала цель вызвать в слушателях недоумение. Так что продолжение монолога пришлось ко двору:

«Зачем представители ЦРУ ССНА заморачивались похищениями каких-то девушек, если были уверены в том, что у них на руках верные коды?» - спросите вы. А я объясню. Служба, которая обеспечивает безопасность рода Романовых, ест свой хлеб не зря, и это известно всем заинтересованным лицам и структурам. Поэтому на стандартные способы физического уничтожения правящего Императора и членов его семьи никто они особо не надеется, и аналитики спецслужб враждебных нам государств стараются придумать нестандартные. Лет пятнадцать тому назад какому-то умнику пришла в голову весьма перспективная идея использовать в своих интересах традицию рода Романовых, согласно которой наследники престола выбирают себе невест на Первом же Летнем Балу после своего двадцать первого дня рождения. Зная, что красавиц в Империи много, что почти обнуляет шансы подвести к Мирославу конкретную девушку, этот мыслитель придумал, как убрать самых умных, красивых и обаятельных конкуренток. А для пущей уверенности в конечном результате подготовил и заслал в самые влиятельные дворянские рода три с лишним десятка «телохранительниц», натасканных специалистами по НЛП на несколько однотипных действий. Семь лет эти твари копались в головах у тех, кого должны были охранять, а их кураторы отслеживали политическую ситуацию и корректировали свои планы в зависимости от усиления или ослабления родов, задействованных в этом «проекте». А в начале этой весны, определившись с пятеркой красавиц, имевших больше всего шансов стать моей невесткой, превратили девушек в живое биологическое оружие отложенного действия…

«Только что сообразила, что мы обломали ГОСУДАРСТВО! Сейчас лопну от гордости!» - написала мне Забава. Запоздало сообразив, что в семье есть еще один человек, который может отреагировать на эту новость не так позитивно, я торопливо набрал и отправил ответ:

«Умница. А что там с Дашей?»

Следующее сообщение прилетело секунд через двадцать и развеселило:

«Написала, что страшно страдает. Ведь если три с лишним десятка самых красивых девушек Империи, обязанных тебе жизнью, принесут клятву Служения, то о Даше ты даже не вспомнишь…»

Я тут же написал Федосеевой, что одной Спутницы мне хватит за глаза, значит, «самые красивые» в пролете, а потом обратил внимание на то, что Романов говорит о нас. И кинул девчонкам боевую команду «Внимание». Как оказалось, с этим можно было не торопиться – рассказ о наших приключениях длился еще минут десять и порядком утомил. Впрочем, очередная доза боевого коктейля, впрыснутая на всякий случай, мигом вымела из сознания все лишнее. Так что исчезновение «пелены» я встретил бодрым, веселым и в полной уверенности, что готов ко всему на свете. А потом начался звездопад…

…Большая часть церемонии награждения отложилась в памяти отдельными фрагментами. Нет, монологи самодержца, в которых рассказывалось о беспримерном героизме ИСБ-шниц, запомнились практически целиком. И их награждение орденами Святого Владимира четвертой степени с мечами и бантом – тоже. «Сбои» начались позже, после того как на шее Даши закачались кресты все того же Святого Владимира и Святого Георгия третьей степени. Если первый орден просто порадовал, то второй убил наповал. Ведь третьей степенью обычно награждали штаб-офицеров и генералитет!

С этого момента я воспринимал действительность урывками. То есть, совсем небольшая часть сознания внимательно отслеживала все происходящее и радовалась появлению точно таких же орденов у Забавы, а остальные процентов девяносто пять пытались встроить новую реальность в мои планы на будущее. К сожалению, безуспешно. Ведь само существование трех подростков с боевыми орденами такого ранга было нонсенсом, а значит, не могло не вызвать либо зависть, либо негодование у абсолютного большинства высших чинов Империи, у всех военнослужащих и сотрудников спецслужб!

В общем, до появления креста ордена Святого Владимира на моей шее я изображал мебель. Пришел в себя сразу после того, как Романов прикрепил к точке фиксации на левой половине груди еще и звезду, ибо сообразил, что это уже не третья, а вторая степень! Пока придумывал способ незаметно объяснить Императору, что мои заслуги сильно переоценены, на шее успел появиться второй крест, значительно больше первого, а на груди – вторая звезда! И тут меня переклинило, ведь, согласно статуту, для награждения Георгием второй степени требовалось выиграть, как минимум, важное сражение. А назвать сражением пару стычек на борту «Левиафана» не смог бы даже самый записной враль! В общем, дождавшись первой же паузы в речи Романова, я плюнул на последствия собственной дерзости и во всеуслышание заявил, что не достоин этих наград, ибо не сделал ничего особенного.

К моему удивлению, вместо того чтобы разгневаться, Император усмехнулся в усы и обратился к залу:

- Дамы и господа, перед вами настоящий порубежник! Он не видит ничего особенного в том, что в свои семнадцать лет успел поучаствовать в пятидесяти восьми боестолкновениях с рейдовыми группами людоловов, в одиночку уничтожил шейха Аббаса бин Анвара аль-Галиба вместе с парой телохранителей, спас девять с лишним тысяч человек, нашел доказательства существования заговора против меня и моей семьи, объяснил сотрудникам ИСБ, что и где искать, а также предотвратил самую жуткую войну в истории человечества!

В этот момент над толпой приглашенных взметнулась чья-то рука, к ней спикировал один из дворцовых дронов, и над залом зазвучал низкий рокочущий бас:

- Ваше Императорское Величество, разрешите сказать юноше пару слов?

«Князь Александр Александрович Дмитриев, глава рода Дмитриевых. Потомство Рюрика, ветвь смоленских князей от Александра Нетши…» - отпечаталось на сетчатке за тот миг, пока я смахивал в сторону подсказку. А князь, получивший высочайшее соизволение, пробился в первый ряд и уставился мне в глаза:

- Ярослав Викторович, вы спасли от рабства мою любимую внучку, и я перед вами в неоплатном долгу. Но это чувство меркнет в сравнении с благодарностью за спасение ВСЕГО, ЧТО МНЕ ДОРОГО! И это не просто слова: я чуть более полувека преподавал стратегию и тактику в Академии Генерального Штаба ВКС, поэтому ТОЧНО ЗНАЮ, что такое «Последний Привет» и чем ДОЛЖНА БЫЛА закончиться война, начатая ЭТОЙ системой. Так вот, по моему мнению, наград, которые вы уже получили, непозволительно мало, поэтому в скором времени я отблагодарю вас и ваших соратниц так, как считаю должным. И уверен, что в этом решении буду не одинок. На этом пока все. Низкий вам поклон от всех Дмитриевых.

Последняя фраза Александра Александровича оказалась отнюдь не просто красивым оборотом – мужчина, по возрасту годившийся мне в прадеды, поклонился в пояс. А когда выпрямился, склонил голову перед Императором и вернулся на свое место. Как и следовало ожидать, у него тут же обнаружились последователи. Однако Романов жестом отмел все остальные просьбы и обратился к залу:

- Дамы и господа, ваше желание отблагодарить этих ребят вполне понятно, но я еще не закончил. Поэтому советую заглянуть на официальный сайт дворца – там вы получите ответы на те вопросы, которые вас беспокоят.

Гул в зале мгновенно стих, и он, выдержав еще одну паузу, вдруг заледенел взглядом:

- А теперь пришло время для торжества справедливости! Большинство заговорщиков уже арестовано. Но четыре самых главных «ослика» все еще на свободе. И в данный момент находятся в этом зале. Кроме того, здесь же обретается еще одна личность, которой я хотел посмотреть в глаза – чрезвычайный и полномочный посол Соединенных Систем Новой Америки в Империи Росс. Господин Клеменс, не надо прятать личико, это бесполезно…

…Как ни странно, но окончательно прийти в себя мне помогла не прочувствованная речь князя Дмитриева, не объявление посла ССНА персоной нон-грата и не поздравления девчонок, а небольшое побоище, в которое чуть было не превратился показательный арест «осликов». Кстати, зрелище получилось весьма и весьма познавательным – когда от стен отделилось восемь Императорских Гвардейцев и планетарными танками вломилось в толпу, заговорщики задергались и привлекли к себе внимание соседей. А уже через несколько мгновений превратились в воющие от боли куски плоти. Ведь в них «вкладывались» не только тренированные мужчины, но и слабые женщины. Да с таким пылом, что одними царапинами и переломами дело не обошлось – главе рода Еремеевых изуродовали лицо и выкололи оба глаза, Нащокину оторвали ухо, а Платова втоптали в пол в буквальном смысле этого слова. В общем, к моменту окончания «финального акта» официальной церемонии я был готов к работе. Правда, ее начало не задалось – стоило Романову направиться к трону, как нашу пятерку чуть было не разорвали на мелкие кусочки!

Первые несколько минут я чувствовал себя щепкой, попавшей в течение буйной горной речки. Ведь обычно выдержанное дворянство по отношению к нам вело себя, как самые оголтелые фанаты-подростки рядом с кумирами – пихалось локтями, чтобы подобраться поближе, говорило, не слушая других, хватало за руки и так далее! При этом каждый что-то спрашивал, просил или обещал!!! Тем не менее, через какое-то время я более-менее освоился в этом бардаке и даже разработал технологию общения со страждущими. Личными контактами обменивался исключительно с главами родов, министерств и ведомств, благо подсказки перед глазами появлялись с завидной регулярностью. А аналогичные запросы всех остальных отклонял, объясняя, что физически не смогу пообщаться со всеми желающими. По той же причине отклонял многочисленные предложения дружбы и не менее многочисленные приглашения в гости. Кроме того, отказывался давать свой расчетный счет, отбивался от поцелуев особо экзальтированных дам и восторженных девиц, не позволял отводить в сторону своих девочек и, конечно же, выполнял просьбы, то и дело раздающиеся в специальном голосовом канале. Что было не так уж и просто, так как для этого требовалось перемещаться по залу.

Кстати, надрывались не одни мы. Дворцовые хакеры взломали коммы абсолютно всех гостей и контролировали малейшие изменения их биометрии; аналитики, отслеживающие поведение толпы, направляли нас к той или иной личности и проверяли ее реакцию на целую группу «живых раздражителей»; «тени» из группы физической защиты, работающие в зале под морф-масками, избавляли нас от внимания» особо назойливых особ, гасили мелкие конфликты и так далее. Тем не менее, не все было так радужно, как хотелось бы. Скажем, меня раздражали настоятельные просьбы снять полумаски с Забавы и Даши «или хотя бы убрать поляризацию», дабы Империя «увидела всех своих героев», регулярные попытки взломать мой комм, мужчины, зачем-то старавшиеся загнать нас в чувство вины, вещавшие вместо того, чтобы говорить, снисходившие к нам с вершин своего положения, а также дамы, вкладывающие мне в карманы кольца, визитные карточки и записки. Да, была еще одна категория, к которой я очень неровно дышал – утонченные красавцы, пытавшиеся обаять моих девчонок или показать им свою значимость – но она быстро пропала. Стараниями Беклемишевой и Федосеевой, ради такого дела прервавших величественное молчание и коротеньким диалогом «закатавших в пол» сразу всех донжуанов:

- Слышь, Даш, мне кажется, или эти павлины действительно считают, что способны на равных конкурировать с нашим любимым мужчиной, да еще и в день признания его заслуг перед Империей?!

- Ну да! Ведь он с короткой флотской стрижкой, в дешевом комбезе, с непонятными железяками на шее и груди, а они вон какие модные!

Пока толпа вокруг нас истерически ржала, сквозь нее пробился князь Дмитриев, сходу отвесил подзатыльник «павлину», на которого смотрела Панацея, и поставил эффектную точку в этом «обмене мнениями»:

- Не позорь род, недоумок!

Кстати, бывший преподаватель стратегии и тактики оказался очень внимательной и толковой личностью – обратив внимание на траектории, по которым мы перемещались по залу, он без труда просчитал и все остальное. Поэтому помогал совершать «стартовые рывки» и частенько угадывал, к какой именно группе дворян нам рекомендовали подойти, а пару раз очень красиво придержал «беглецов». Не менее интересен он был и в общении – легко и непринужденно поддерживал разговоры на любые темы, одним шевелением брови осаживал особо навязчивых или самовлюбленных, не позволял «просителям» растекаться мыслями по древу и так далее. А минут через сорок после появления рядом с нами привлек к «делу» и двух своих друзей – пожилых, но деятельных представителей самого старшего поколения, которые вскоре превратились в живой заслон между нами и, как выразился один из них, «дурной молодежью». Кроме того, порадовали не очень приятной, зато содержательной и на удивление полезной беседой. В которой «солировал» все тот же Дмитриев:

- Как когда-то говорили древние, «Хочешь мира – готовься к войне». Мирного будущего у вашей троицы уже не будет: двух этих прелестных лейтенантов спрячет в своих недрах ИСБ, а вы останетесь лицом к лицу с арабами, амерами и родичами тех наших соотечественников, которые вашими стараниями потеряли все. Падать под это ведомство я бы не советовал – раскручивающийся скандал между Империей и ССНА вот-вот вытащит ваши имена на первые строчки всех новостных сайтов, поэтому, как только вы встроитесь в вертикаль власти, вам начнут отдавать самоубийственные приказы. Да, безусловно, правильная реализация ряда возможностей, появившихся у государства благодаря вам, принесет очень серьезные политические дивиденды. Но, опять же, не вам, а государству. Так что слушать тех, кто будет к вам подкатывать, надо с холодным сердцем: наличие красивых и проработанных планов не дает никаких гарантий, что они реализуются именно так, как изначально задумывалось.

- Что наглядно показала судьба «осликов» с ЦРУ-шниками! – хохотнул бывший командующий Третьим Ударным флотом ВКС, князь Михаил Варламович Зубов.

Тут у меня основательно испортилось настроение – эти слова напрочь перечеркивали абсолютно все мои планы на будущее. Ведь служба в любом из спецподразделений, работающих в Пограничье, автоматически встраивала нашу команду в эту самую «вертикаль»!

- Не менее осторожно стоит относиться и к предложениям вступить в какие-либо светские союзы… - продолжил Александр Александрович. – Поверьте на слово, роль самостоятельных фигур вам не грозит как минимум десять ближайших лет, а значит, вы окажетесь в той же вертикали власти, просто в другом антураже. В общем, имеет смысл дистанцироваться от всех желающих вас использовать и переждать как минимум самую первую волну ажиотажа. Естественно, не забывая о том, что за вашу голову обязательно будет назначена и вторая награда.

- В принципе, если вам станет скучно сидеть на месте, то можно будет послужить по контракту, но с очень жестко закрепленными правами и обязанностями… – вступил в разговор экс-глава юридического департамента ВКС, князь Алексей Станиславович Прозоровский. – Если вы доверите мне право представлять ваши интересы, то я проверю любого контрагента по своим каналам, уберу из контракта все подводные камни и добьюсь самых лучших условий из гипотетически возможных. Однако зная, что не каждое полученное предложение обсуждается с посторонними, постараюсь добавить жесткости вашей позиции прямо сейчас. Итак, в данный момент у вас есть имя и серьезнейшие заслуги перед Империей, что само по себе является очень весомым политическим капиталом. Завтра-послезавтра владельцы «Левиафана» перечислят вам на счет положенные десять процентов от оценочной стоимости спасенного корабля, и вы станете очень богатыми людьми, то есть, обретете финансовую независимость. Главы как минимум одиннадцати влиятельнейших родов Империи, дочерей или внучек которых вы спасли от рабства, тоже не останутся в стороне. А о Романовых я вообще не говорю – вы сохранили им и жизни, и власть. Подытожив все вышесказанное, можно сделать очевидный вывод: контрагенты, которые будут предлагать вам контракты, не учитывающие все вышеперечисленное, должны идти лесом строевым шагом!

- Вообще выживать, находясь в фокусе интересов как минимум двух государств и пары-тройки десятков политических союзов Империи, дело нелегкое, и для этого требуются весьма специфические знания… - дав ему закончить мысль, заявил Дмитриев. – Мы перед вами в неоплатном долгу, поэтому хотели бы помочь разобраться в этом упорядоченном хаосе. Увы, вы молоды и физически не могли успеть набраться здорового цинизма, а значит, с достаточно большой долей вероятности постараетесь обойтись своими силами. Мы не согласны с таким подходом к решению действительно серьезных проблем, но уважаем ваше мнение и помним себя в таком же возрасте. Соответственно, будем искренне рады любому звонку, но… в ближайшие дни скинем на почту базы данных по самым значимым персоналиям Империи, учебные курсы по предметам, которые преподаются далеко не в каждом ВУЗ-е, и ряд аналитических записок, без которых разобраться в хитросплетениях подковерных интриг будет затруднительно…

Беседа с этой троицей, пусть и прерываемая общением с другими дворянами, доставляла море удовольствия. Князья тактично обводили нас мимо всевозможных острых углов, на которые мы могли напороться в силу возраста и отсутствия достаточного жизненного опыта, и ненавязчиво делились знаниями, которые было трудно переоценить. При этом не пытались подмять под себя, не приглашали в какие-либо союзы, не агитировали вступать в их рода и даже не сватали мне внучек. Поэтому заметное ухудшение самочувствия Зубова очень неприятно резануло душу. А он, на мгновение «поплыв» взглядом, виновато развел руками:

- Прошу прощения, но годы берут свое. Искренне рад знакомству, буду счастлив видеть вас в своем доме и надеюсь, что доживу до следующей встречи. Засим вынужден откланяться. Честь имею…

Ближе к девяти вечера начали уставать и Дмитриев с Прозоровским. Держаться до последнего не стали – заявили, что их время стоять насмерть давно прошло, попросили не теряться и пошли к выходу. Нас сразу затянуло в толпу и начало рвать на части восторгами и комплиментами разной степени искренности, порядком надоевшими расспросами, Очень Важными Советами, не всегда понятными намеками и откровенным флиртом. Слава богу, за время общения с могучей троицей первоначальный накал страстей заметно спал, так что выдерживать «психические атаки» стало значительно легче. Правда, не обошлось и без новых проблем. После того, как по залу начали разносить спиртные напитки, а в соседнем помещении заиграла музыка, нам начали приносить шампанское и стали приглашать потанцевать.

Пришлось посылать. Предельно мягко и тактично. Увы, без четверти десять от нашей компании откололась Нина Гордеева. Судя по выражению глаз, получившая приказ принять приглашение наследника главы рода Пушкаревых. Еще через несколько минут точно так же «похитили» и Свету Вахрамееву. Не знаю, был ли в этом злой умысел Елагина, но эти «победы» настолько воодушевили «дурную молодежь», что весь следующий час мы чувствовали себя осажденными. Впрочем, так оно и было – компания из восьми «павлинов» и полутора десятков «пав» не отходила от нас ни на шаг и придумывала все новые и новые способы нас разделить. А когда мы извинились и направились к выходу в коридор, по которому можно было добраться до туалетов, рванули следом! Слава богу, разбираться с ними прямо в кабинках не пришлось – стоило нам приблизиться к двустворчатой двери, как наперерез выдвинулся один из Императорских Гвардейцев и хорошо поставленным голосом попросил следовать за ним.

Мы, конечно же, повиновались и уже через пару минут оказались в покоях, расположенных тремя этажами выше. Сопровождающий недвусмысленным жестом показал на неприметную дверцу в правом дальнем углу помещения, пообещал, что вернется через двадцать минут, и исчез.

Вернулся точно в назначенный срок, одобрительно покосился на посвежевшие лица девчонок, успевших не только отдохнуть, но и ополоснуться, и все так же молча отвел нас в личный кабинет Императрицы…

…Анна Николаевна оказалась не одна. По правую руку от нее, в одном из кресел, стоящих возле невысокого стеклянного журнального столика, с идеально ровной спиной сидела еще одна женщина – чуть полноватая блондинка лет сорока с добрым и каким-то домашним лицом. При нашем появлении встали обе, хотя были, мягко выражаясь, не обязаны. Императрица одарила нас теплой улыбкой, поздоровалась, представила «подруге», а «подругу» нам и предложила располагаться. А когда девочки сняли маски и с моей помощью расселись вокруг столика, вдруг как-то странно посмотрела на меня и на Забаву, затем прикипела взглядом к глазам Федосеевой, прищурилась и… досадливо шлепнула себя по лбу:

- Черт, Дарья, как я могла забыть, что вы готовились к поступлению в АМО?!

- Ваше Императорское Величество, мы не болтливы! – с достоинством ответила Даша. И заставила ее продолжить обмен намеками:

- «Мы»?

- Ага…

- Без вариантов?

- Естественно.

- Уверены?!

- Более чем!!!

Вопросы задавались, как из пулемета. Точно в таком же темпе выстреливались и ответы. Причем с каждой новой «передачей паса» скорость и эмоциональность фраз существенно увеличивались. Само собой, я напрягся. И совершенно зря – стоило Спутнице озвучить последний ответ, как Императрица откинулась на спинку кресла и расплылась в довольной улыбке:

- И это правильно – среди своих доверие должно быть абсолютным!

А потом объяснила, что все это значило, причем не столько нам, сколько своей «подруге». Кстати, весьма и весьма ехидным тоном:

- Танюш, твое инкогнито приказало долго жить – эта троица знает, кем ты приходишься Петру!

У «Танюши», то есть, у Татьяны Константиновны Белкиной, мгновенно увлажнились глаза, обиженно выдвинулась нижняя губа и задрожал подбородок! Представив себе возможные последствия присутствия при истерике «младшей жены» Императора, я нервно сглотнул. А она, оглядев нас затравленным взглядом, вдруг перестала валять дурака и жизнерадостно рассмеялась:

- Вот и прекрасно, можно будет обойтись без лишних церемоний. Кстати, ко мне можно обращаться по имени-отчеству, не задуряться с подбором особо заковыристых фраз и обходиться минимумом комплиментов.

Забава тут же округлила глаза и перешла на заговорщический шепот:

- Надеюсь, это касается только тупых, избитых и неискренних?

- Конечно! Умные, оригинальные и искренние я люблю!

- Фу-у-у, слава Богу! А то я уже испугалась…

Эта парочка тут же обменялась парой комплиментов, услышав которые, большинство ревнителей традиций выпало бы в осадок, расхохоталась и рванула к терминалу ВСД заказывать «что-нибудь вкусненькое».

- Все, спелись… - «сокрушенно» вздохнула Романова и устроила Даше что-то вроде экзамена: – И что нам теперь делать?

- Ответить тем же самым! – улыбнулась Спутница. – Нас трое, значит, у них нету шансов.

- И с чего, по-вашему, мы можем начать?

- Три хрустальные креманки, восемнадцать шариков шоколадного мороженого, четыре тоненькие вафельные соломинки…

- Все, сдаюсь! – выдохнула донельзя удивленная Анна Николаевна, посмотрела на Федосееву с очень большим уважением, а потом повернулась ко мне. Видимо, как-то почувствовав степень моего обалдения: - Празднование моего пятого дня рождения повеселило забавным поступком семейного повара. Когда дело дошло до десерта, он поставил передо мной хрустальную креманку с шестью шариками шоколадного мороженого, демонстративно воткнул в нее лишнюю вафельную соломинку и заявил, что будущая королева должна есть этот десерт именно так. Он был настолько теплым и добрым человеком, что фраза запала в душу. И с тех пор, как его не стало, я ем мороженое именно так. Но только среди родных. На официальных мероприятиях мороженое не подают, так что я отказываюсь понимать, как ваша Спутница могла узнать об этой привычке!

- Подавали. Девятого декабря тридцать восьмого, в день вашего тезоименитства… - улыбнулась Даша. – Тогда ваш покойный батюшка, царство ему небесное, был в прекраснейшем настроении и решил сделать вам приятный сюрприз. А когда рассказывал о его сути кому-то из гостей, попал в объектив дрона АВФ аккредитованного журналиста «Новостей Белогорья». Парень жаждал славы, поэтому не поленился найти специалиста, умеющего читать по губам. На сенсацию его статья не потянула, в печать не пошла, и он с горя выложил ее на своей страничке. Где она благополучно затерялась.

- Да уж, добросовестности вам не занимать… - задумчиво пробормотала Императрица, дождалась, пока Белкина и Беклемишева расставят по столику тарелки, бокалы и соки, поковыряла ложечкой кусок торта и задала Даше следующий вопрос: - Как я понимаю, в базе данных, которую вы собрали, информация не только обо мне, верно?

От моей Спутницы потянуло холодком:

- Я планировала стать лучшей. Но мечта о карьере дипломата умерла вместе с десятком других. Зато родилась и набралась сил жажда мести. А любимый мужчина пообещал ее утолить.

Романова оставила в покое десерт, зачем-то отодвинула пустой бокал на пару сантиметров в сторону и нехотя кивнула:

- Отговаривать не буду, хотя, каюсь, серьезно об этом подумывала. А вот помочь помогу. Вернее, поможем. Мы с Танюшей. Для начала ловите наши личные контакты и кидайте свои… Так, есть, поймала! Далее, в папочке, которая только что улетела к Ярославу Викторовичу, находятся коды доступа к ячейке в Новомосковском отделении Императорского банка и электронные копии документов, которые там хранятся. Один из них – дарственная на небольшой домик на Зеленом Холме. Район элитный, охраняется так же добросовестно, как дворец, и там вы сможете полноценно расслабляться…

Все это говорилось вроде как Даше, но Анна Николаевна, не отрываясь, смотрела мне в глаза, видимо, понимая, что решение принимать или не принимать этот подарок зависит только от меня. При этом взглядом не давила, голос не повышала, но так и не озвученная фраза «Только попробуй отказаться» чувствовалась чуть ли не кожей.

А отказываться от подарка, идеально вписывающегося в мои планы, я не собирался, прекрасно понимая, что взять хоть что-нибудь меня все равно вынудят, что этот домик не куплен, а выделен из некоего жилищного фонда, и что он у Романовых не последний. Вот я и сидел, демонстрируя умиротворение и невозмутимость. И, видимо, каким-то образом «передал» Императрице свой настрой, ибо в какой-то момент она резко расслабилась и выплеснула напряжение шуткой:

- Если мы вдруг поругаемся с мужем, переночевать пустите?

Я ответил тем же самым:

- Анна Николаевна, у вас совесть есть? Вы вынуждаете мечтать о разладе в вашей семье!

- Может, измените формулировку вопроса и поинтересуетесь, с какой периодичностью к нам можно будет залетать на хрустальную креманку с мороженым? – продолжила мою мысль Забава.

Вместо того, чтобы улыбнуться, Романова грустно усмехнулась:

- Черт, хочу к вам на Рубеж. Хотя бы на месяц-другой!

Белкина, явно услышавшая в этих словах куда больше нас, пересела на подлокотник кресла подруги, приобняла ее за плечи и ласково замурлыкала:

- Ань, насчет мороженого они не шутили, Зеленый Холм примыкает к Дворцовому, и как минимум три следующих месяца ребята проведут на Белогорье. Ну, и что нам мешает наведываться в гости?

…Следующие минут двадцать-двадцать пять мы уничтожали шоколадный торт, приготовленный на дворцовой кухне по рецептам со Старой Земли, пили очень вкусный черный чай и перешучивались. Мы с Забавой отрывались где-то в треть «силы», а Федосеева, Романова и Белкина по полной программе. Действительно по полной: в процессе этой пикировки они договорились не только о вполне реальном визите в наш новый дом, но и о спаррингах между Анной Николаевной и моими оторвами! А когда определились с правилами, начали подбивать попробовать на излом «целую Императрицу» еще и меня.

Я отказался наотрез, заявив, что не хочу заставлять ревновать «целого Императора», и вызвал шуточную обиду – дамы чуть ли не хором заявили, что отомстят, устроив групповой просмотр какой-нибудь жутко слезливой мелодрамы! Угроза, конечно же, «испугала», и я, схватившись за голову, изобразил отчаяние. Слава богу, в этот момент зашелестела дверь, ведущая во внутреннюю часть дворца, и в гостиную вошли Петр Николаевич и его старший сын Милослав.

Первый сходу вернул нас в кресла, ласково провел рукой по плечу «младшей» супруги и сел рядом со «старшей». А второй заинтересованно оглядел Забаву с Дашей и тоже попробовал пошутить:

- Только хотел похвастаться, что проявил чудеса красноречия и все-таки вытряс из Елагина ваши голофото, а вы уже без масок.

У меня зачесались кулаки, ботинки и стволы новых игольников. А Беклемишева равнодушно поинтересовалась:

- А зачем они вам, Ваше Императорское Высочество? На Первый Летний бал, до которого осталось всего ничего, соберется не одна сотня красавиц со всей Империи, и вам придется выбрать себе невесту.

- Я ценю в девушках не только красоту! – гордо подбоченился он. – Поэтому приглашаю на него и вас.

Почувствовав, что я начинаю закипать, Забава скинула в ТК требование не вмешиваться, набранное заглавными буквами, и все так же равнодушно пожала плечами:

- Спасибо за приглашение, но нас там не будет. Мы связаны сразу тремя клятвами. Согласно договору с вашим батюшкой уже сегодня улетим на Белогорье, где на протяжении нескольких месяцев будем изображать приманку для желающих отомстить за провал заговора. Следующие лет пять-шесть посвятим возвращению накопившихся долгов. А потом планируем жить в любви и согласии с мужчиной, который уже завоевал наши сердца и подарил нам свое.

Романов-младший, явно не привыкший слышать слово «нет», пошел красными пятнами, но наткнулся на гневный взгляд отца и сделал вид, что вполне удовлетворен полученным ответом:

- Что ж, достойная позиция. Кстати, а о каких долгах идет речь?

И нервно сглотнул, увидев плотоядный оскал, искрививший лицо Федосеевой:

- К людоловам Халифата. Они принесли в наши семьи кровь и смерть. Мы воздадим сторицей…

Эпилог

Эпилог. Дарья Федосеева.

11 апреля 2352 года по ЕГК.

…Перелет от Летнего Дворца до космодрома прошел мимо меня – до смерти устав от награждения, последовавшего за ним приёма и шестичасовой «беседы», во время которой Император и три его ближайших помощника доводили до Логачева свои пожелания, я отключилась чуть ли не раньше, чем упала в кресло «Жути». И продрыхла до самого приземления на летную палубу «Святогора». Хотя нет, дрыхла даже после того, как выбралась из машины. Просто стоя. Поэтому процесс ее фиксации на месте стыковочными замками субъективно уложился в одно-единственное мгновение. Зато неплохо взбодрило «прощание» с тяжелыми ботами огневой поддержки «Руслан», которые, как оказалось, не только сопровождали нас от Летнего Дворца, но и терпеливо дожидались завершения швартовки флаера: когда угольно-черные угловатые машины с эмблемами Императорской Гвардии на боковых обтекателях, крыше и днище включили всю иллюминацию и, одновременно клюнув носом, начали разгоняться вдоль рулежной дорожки, я, полуослепшая от разноцветных «зайчиков» в глазах, с большим трудом удержала рвущиеся наружу проклятия.

Зрение вернулось в норму только на адмиральской палубе, куда нас любезно проводил вахтенный офицер. Там я отцепилась от предплечья Ярослава, помахала ручкой ИСБ-шницам, обнаружившимся у соседней двери, и вломилась в «нашу» каюту.

Следующие несколько минут тоже не помню – реальность «мигнула», и хорошо знакомая обстановка гостиной вдруг сменилась полупрозрачными стенками душевой кабинки, а с ее потолка вдруг хлынул теплый дождик. Сил возмущаться коварству Локи и Панацеи не было. Равно, как и самостоятельно мыться. Поэтому я просто развела руками и виновато вздохнула.

Намек был понят правильно, и меня даже начали мылить. Но через считанные мгновения после прикосновения сразу четырех ладоней сон как ветром сдуло. Ибо сознание, балансирующее на грани забытья, уловило слово «будущее», сорвавшееся с губ Забавы. И вышибло меня в реальность:

- Как я понимаю, наши планы на будущее опять накрылись посадочной плитой от линкора?

Ярослав, обнаружившийся прямо передо мной, отрицательно помотал головой:

- Я бы так не сказал. Да, придется опять изображать наживку. Зато не просто так – после того, как этот договор будет закрыт, нас примут в любое спецподразделение с распростертыми объятиями. И, с достаточно большой долей вероятности, позволят заключить контракты на не самых кабальных условиях.

- Угу… - поддакнула я. И озвучила мысль, до которой додумалась еще во время приема: – Особенно, если ты наступишь на горло собственной гордости и попросишь помощи у князя Прозоровского.

- Наступлю. И попрошу. Даю слово… - без тени улыбки пообещал он.

Я облегченно перевела дух и заулыбалась. А Беклемишева, развеселившись, задала не очень понятный вопрос:

- Значит, дело за малым?

- Угу… - подтвердил он, как обычно, услышав в ее вопросе гораздо больше меня. Потом сделал коротенькую паузу и хищно оскалился: - Не дать себя сожрать…

Вторая книга тут - https://author.today/work/132590