Машины смерти

Глава 1. Неизвестные убийцы

Старенький грузовичок медленно полз вверх по горной дороге. Чувствовалось, что мотор с трудом тянет его по весьма крутому подъему. Пару раз даже создалось впечатление, что сейчас он заглохнет, и тогда машина покатится обратно вниз по склону. Но грузовик все-таки смог преодолеть подъем и выкатил на ровную площадку. Не останавливаясь, водитель проехал мимо поста, на котором расположились два бородача с автоматами, которые знали и машину, и сидевшего за рулем, и направился к большому деревянному сараю в двухстах метрах за воротами.

– Уже третий за сегодня, и седьмой за два дня, – лежащий среди камней в полутора километрах от базы человек отложил бинокль в сторону и уже невооруженным взглядом посмотрел на далекие строения и черные точки людей среди них. Это был высокий крепкий шатен в серо-коричневом, под цвет скал камуфляже без каких-либо знаков различия. Несмотря на сильный загар, его кожа все равно оставалась светлее, чем у местных жителей, выдавая уроженца куда более северных широт.

– Везите, везите. На этот раз ваш груз отсюда не уедет, – его губы изогнулись в усмешке, не предвещавшей ничего хорошего. Рука легла на рукоять автомата, палец ласково погладил спусковой крючок. Не сейчас, еще слишком рано. Им следует дождаться темноты.

Грузовик привез очередную партию опия-сырца, который временно складировался в том самом большом сарае. Тысячи афганских крестьян выращивали его и провозили на своих лошадях и ослах в один из сборных пунктов. Оттуда сырье на грузовиках доставлялось в одну из таких вот лабораторий по производству героина. А затем афганский героин расползался по всему миру, тесня всех других производителей, калеча миллионы жизней и принося огромные барыши наркоторговцам.

Эта лаборатория одна из крупнейших в приграничном с Таджикистаном регионе, и принадлежит влиятельному полевому командиру Амирхану Бастани. Она расположилась в отдаленном горном районе, в стороне от основных дорог, в местности, на которой контролировавшие лишь крупные города и центральные провинции американцы практически не появлялись. К тому же Бастани состоял раньше в Северном Альянсе, да и сейчас дружит с нынешними властями Афганистана против талибов, а его отряды даже считались частями министерства обороны. Он мог не бояться, что местные власти прикроют его налаженный и очень выгодный бизнес.

Поэтому здесь Илья Кузнецов и его люди. Им предстоит уничтожить лабораторию, производящую несколько тонн героина в год, дабы хоть как-то ограничить его поток в Россию и далее в Западную Европу.

Прищурив глаза, он посмотрел на солнце. Примерно через час оно скроется за вершинами гор. Через пару часов станет совсем темно, и тогда придет их время. Сегодня торговцам смертью предстоит самим с ней встретиться. Снова подняв бинокль, Кузнецов в последний раз оглядел основные пункты обороны наркопроизводста. Наиболее мощным выявленным спецназовцами оружием охранников лаборатории были зенитная установка "Шилка" на скале слева от дороги, и три крупнокалиберных пулемета. Есть, правда, 76-мм полевая пушка, но она смотрит на дорогу, и практически бесполезна против бойцов спецназа. А еще полторы-две сотни моджахедов с автоматами и пулеметами.

– Ну что, Илья, как планируешь действовать? – спросил Евгений Павлов, его заместитель, лежавший в нескольких метрах справа.

– Тихо подкрадываемся. Тихо снимаем из бесшумок часовых и тех, кто сидит за тяжелыми пулеметами. Гранатометами разносим "Шилку", после чего начинаем отстреливать охранников, которые отовсюду полезут. Когда они кончатся, взрываем тут все нахрен, и уходим, – Кузнецов отложил бинокль и повернулся к Павлову.

– Все легко и просто, – усмехнулся тот. – Люблю такие планы.

– Возможные проблемы будем решать по мере их появления.

– Может, людей у "Шилки" тоже убрать тихо, и захватить ее? – предложил Ильяс Сагаев, командир третьего отделения.

Толковая мысль. Огневая мощь 23-х миллиметровой зенитной установки может серьезно облегчить их задачу.

– Возьмешь это на себя? – он вопросительно глянул на Сагаева.

– Не вопрос.

– Отлично, тогда так и сделает, – Кузнецов посмотрел на часы. – Операцию начинаем через четыре часа.

Они отползли от края скалы и начали спускаться вниз, туда, где разбили лагерь остальные бойцы отряда.

Лазить ночью по горам не самое умное занятие. Даже с прибором ночного видения. Ступая очень аккуратно, чтобы случайно не столкнуть вниз какой-нибудь камень, Евгений Павлов пробирался по склону к скале, где расположена "Шилка". Остальные бойцы отряда где-то ниже, скрытно выходя на позиции для атаки лаборатории. Медленно продвигаясь вперед, капитан время от времени уточнял расстояние до цели через встроенный в прибор ночного видения лазерный дальномер.

В обычных условиях это расстояние можно преодолеть минут за пятнадцать, но сейчас понадобился почти час, чтобы подобраться на расстояние примерно двести пятьдесят метров до зенитной установки. Выбрав удобную позицию за камнем, Павлов стал разглядывать огневую точку через прицел своего "Винтореза". Возле "Шилки" находились два человека. Пошарив прицелом вокруг, он обнаружил подбирающихся к скале Сагаева и рядового Александрова.

– Это Женя, я на позиции, – сообщил Павлов по рации. Теперь остается ждать, пока выйдут на позиции все остальные. Прослушивая общую частоту, он слышал, как один за другим бойцы отряда докладывали о выходе на позицию и захвате цели. Последним доложил Сагаев, сумевший незаметно подобраться на пятьдесят метров к позиции установки.

– Это Палач, начинаем первую фазу, – раздалась в наушниках команда Кузнецова. Захватив в перекрестье прицела темную фигуру, Павлов с интервалом в долю секунды отправил в нее две девятимиллиметровые пули. Первый моджахед дернулся и упал на небольшой бруствер вокруг установки. Второй повернул голову в его сторону, услышав звук падающего тела. Но сделать уже ничего не успел. В следующую секунду он получил свои две пули, которые с глухим свистом выплюнул "Винторез" Павлова.

– Это Женя, цель поражена.

Остальные бойцы также один за другим докладывали об успешном уничтожении часовых моджахедов. Ни один из них не успел поднять тревогу.

Снова наведя прицел на скалу с зенитной установкой, он увидел, как Сагаев и Александров быстро направляются к ней. Сам Павлов также двинулся вперед, подбираясь поближе к месту будущей битвы. Теперь, когда часовых нет, можно двигаться чуть свободнее.

– Это Горец, мы на месте, – раздался по рации голос Сагаева. Значит, они уже захватили "Шилку" и развернули ее в сторону глинобитных зданий, где разместилась охрана лаборатории. Выйдя на рабочую дистанцию для своей снайперской винтовки, Павлов навел ее на одно из зданий. Сейчас должно начаться самое интересное.

Кузнецов рассматривал через прицел трех моджахедов, сидящих вокруг небольшого костра. Те по очереди передавали друг другу косяк с какой-то травой, смеялись и о чем-то разговаривали. Они на своей территории, а потому ничего не опасаются. И не догадываются, что жить им осталось считанные секунды.

– Палач – всем. Начинаем вторую фазу операции, – негромко скомандовал он, с последними словами нажимая на курок автомата. Первый моджахед дернулся и упал рядом с костром. В следующую секунду пули Кузнецова достали второго. Третий, хоть и обкуренный, успел среагировать, и скрылся за большим камнем.

Несколько гранатометов выстрелили почти одновременно, разрывая ночную тишину. Один послал осветительную гранату в небо над строениями, другие ударили по хижинам, где спят охранники лаборатории. Гулко загрохотала "Шилка". Ее снаряды легко пробивали стены зданий, уничтожая находящихся там людей. Остальные бойцы отряда добавили огонь своих автоматов и пулеметов.

Выстрелом из подствольного гранатомета Кузнецов накрыл укрывшегося за камнем афганца, который стрелял куда-то в сторону. Затем перевел огонь на появляющихся из домов моджахедов Бастани. Выбегающие спросонья наружу, освещенные "светляком" и пожарами от взрывов, с трудом понимающие, что происходит, они сейчас легкие мишени для российских спецназовцев. Многие охранники лаборатории погибли прямо на выходе из своих хижин, но немалое число их смогло укрыться за камнями, мешками, и стенами зданий, открыв ответный огонь.

Подстрелив двоих бегущих через открытую площадку афганцев, Кузнецов перевел ствол автомата на группу из нескольких охранников, успевших достичь укрытия из мешков с песком, и ведущих огонь из автоматов и пулемета. Но прежде, чем он успел сделать хоть один выстрел, на них обрушился огонь "Шилки", которая легко перемолола моджахедов вместе с укрытием.

Кузнецов быстрым взглядом окинул поле боя. Пока все складывается для них очень хорошо. Застигнутые врасплох бойцы Бастани хаотично отстреливались, и один за другим гибли от точного огня российского спецназа.

– Палач, это Женя, – раздался в наушнике Кузнецова голос Павлова. – На вас движутся две боевые машины.

Его заместитель со снайперской винтовкой сидел на склоне и помимо отстрела боевиков наблюдал за общей остановкой.

И действительно, сквозь грохот выстрелов и взрывов Кузнецов услышал рев моторов и лязг гусениц. Похоже, технику укрывали где-то среди строений лаборатории, а сейчас она выдвинулась навстречу нападающим. Через несколько секунд из-за полуразрушенного выстрелом гранатомета здания выехала "БМП-1" советского образца.

– Хорошо хоть не танк, – с облегчением подумал Кузнецов.

Тем временем БМП на ходу развернула башню и выстрелила из 73-х миллиметровой пушки. Мощный взрыв раздался в стороне, откуда стреляла "Шилка" Сагаева.

На секунду внутри Кузнецова все похолодело. Захваченная зенитная установка их самое мощное, но в тоже время самое заметное оружие, и основной огонь охранники направили именно в ее сторону. Тем временем ободренные появлением бронетехники моджахеды перешли в контратаку.

– Гранатометы, – рявкнул Кузнецов, одновременно стягивая со спины один из двух своих РПГ-26. Перевел его в боевое положение, но другие его бойцы оказались еще расторопнее. Одна реактивная граната прошла мимо, но вторая ударила в левый борт, разбив гусеницу. Третья ударила в башню, навсегда заткнув пушку. С работающим мотором и одной вращающейся гусеницей машина начала вращаться, медленно съезжая вправо.

Кузнецов быстро прицелился по выехавшему следов за БМП бронетранспортеру, ведущему непрерывный огонь из двух пулеметов. Граната ударила в борт, следом прилетела еще одна, превратив боевую машину в груду горящего металла.

Тем временем снова загрохотала "Шилка".

– Промахнулись, – с облегчением подумал Кузнецов, снова открывая огонь из автомата. Лишившись поддержки боевых машин, обороняющиеся моджахеды снова сникли. Сопротивление постепенно слабело, их оставалось все меньше, и выжившие предпочитали укрываться в небольших пещерах, где, собственно, и находились производственные мощности по переработке опийного мака. Или же вообще отступали в горы. Последней попыткой контратаки стал джип с крупнокалиберным пулеметом, вылетевший на открытое пространство, хаотично стреляя в разные стороны. Но Сагаев в считанные секунды превратил его в груду искореженного металла.

– Зачищаем территорию, – скомандовал Кузнецов.

Сам он метнулся к одной из полуразрушенных хижин. Хотя оттуда никто не стрелял, он забросил внутрь гранату. На всякий случай. Его бойцы аналогично поступали с другими жилищами и иными строениями, где мог укрыться кто-либо из выживших охранников лаборатории.

Очень скоро среди развалин не осталось ни одного живого моджахеда. Настало время приступить к выполнению основной задачи. Вместе с еще тремя бойцами Кузнецов по склону подобрался к одной из пещер, откуда время от времени раздавались автоматные очереди. Спецназовцы забросили туда три гранаты, и когда взорвалась последняя из них, бросились внутрь, держа наготове автоматы. Перешагнув через тела двух убитых осколками моджахедов, Кузнецов вошел в одно из заставленных оборудованием помещений.

У стены он увидел несколько сжавшихся работников. Оружия ни у кого нет, так что, не обращая на них внимания, он двинулся к проему, ведущему в следующее, жестом приказав одному из бойцов зайти с другой стороны. Бросив быстрый взгляд внутрь, Кузнецов увидел там одного охранника с автоматом, и еще троих рабочих. Моджахед также заметил его и выпустил длинную очередь. Кузнецов мгновенно отдернулся, затем присел и высунулся из проема с автоматом наготове. Его короткая точная очередь свалила противника.

Из соседнего помещения раздались выстрелы, затем два взрыва.

– Что там? – спросил Кузнецов.

– Тут еще двое, – крикнул в ответ сержант Красновский.

Больше в этих помещениях защитников не оказалось. Оставив двух бойцов закладывать взрывчатку, Кузнецов с Красновским вышли наружу. Остальные бойцы последовательно зачищали помещение за помещением, и скоро лаборатория по производству героина была полностью захвачена российским спецназом. Осталось лишь несколько моджахедов, засевших в дальних строениях, которые вели беспокоящий огонь, не рискуя подойти поближе.

Взгляд Кузнецова упал на сарай, где хранился сырой опийный мак. Его тоже хотелось бы уничтожить, но у них просто нет столько взрывчатки. Можно, конечно, собрать имеющееся здесь горючее и поджечь его, но на это нужно время. А защитники наверняка уже сообщили о нападении, так что скоро здесь появятся подкрепления Бастани. К тому же опийного мака в Афганистане много, и стоит он дешево, а потому главная цель именно производственные мощности по его переработке в героин.

– Палач, этот Рыбак. Все готово, – услышал Кузнецов по рации голос командира первого отделения Корнеева. Тот должен следить, чтобы заминированы все помещения лаборатории.

– Отлично. Все отходим и взрываем тут все к чертовой матери, – скомандовал Кузнецов. Уходя от лагеря, за спиной он слышал гулкие взрывы. Последней они взорвали "Шилку", так хорошо им послужившую. Не стоит оставлять наркоторговцам ничего сколь-нибудь ценного. Задание выполнено, теперь осталось вернуться домой.

Скалы. Темные безмолвные скалы кругом, и черное ночное небо с точками звезд над головой. Порывистый ветер гонит над землей крупинки песка и качает редкие растения, каким-то чудом проросшие на бесплодной каменистой земле. Этот и без того унылый, опротивевший за время службы пейзаж производил еще более удручающее впечатление, если смотреть через черно-белый визор прибора ночного видения. Рядовой Том Бриджес отложил прибор в сторону и зло плюнул на камни, на которых стоял их опорный пункт. Но камням плевать на него еще в большей степени, чем ему на них. Чертова земля. Не то, что у него дома, в Миссури.

При мысли о Миссури перед его внутренним взором появился образ Салли. Она ждет его там, за тысячи километров отсюда. Он вспомнил о лежащем в кармане куртки очередном письме, полученном от нее три дня назад, и как будто почувствовал ее тепло, дошедшее до него сквозь огромные расстояния. Они не виделись почти год, с того дня, как их подразделение отправили сюда. Ему осталось еще шесть недель торчать здесь, в этой забытой Богом стране. А затем он вернется обратно в Америку и уволится из армии. С учетом денег, что Том накопил, и тех. которые получит за командировку сюда, им вполне хватит на покупку небольшого дома. Или, по крайней мере, у них будет большая часть нужной суммы, а недостающую можно взять в кредит.

Собственно, он и согласился на эту проклятую командировку в Афганистан из-за денег. Либо год сидеть здесь, либо два тянуть лямку в армии в Штатах. Еще шесть недель. Перелет домой, увольнение из армии, и наконец, свой дом. Семья. Как у всех нормальных людей. И никаких казарм, камней и песка. Это лишь в рекламных роликах вербовщики бодро рассказывают о возможности повидать самые экзотические страны за счет государства. Только он, Том Бриджес, в гробу видал такую экзотику. Он вернется домой и черта с два еще куда-нибудь уедет из Америки.

Мысли о собственном доме, о Салли и их общем будущем на какое-то время отодвинули на задний план его нынешнюю безрадостную участь часового. Но донесшийся взрыв пьяного смеха грубо оборвал грезы, вернув его в суровую реальность. У сержанта Глэйдера сегодня день рождения, который он и отмечал вместе с несколькими друзьями в комнате отдыха. Судя по доносившимся оттуда звукам, они смотрят бейсбол по телевизору, попивая виски вперемешку с пивом. Их веселье еще больше подчеркивало нынешнее безрадостное положение Бриджеса.

За исключением компании Глэйдера, все остальные на опорном пункте спят. Разумеется, кроме таких же бедолаг-часовых, как Бриджес.

Сквозь завывание ветра донесся звук покатившегося вниз камня. Он направил в ту сторону прибор ночного видения, скорее по привычке и от скуки, нежели ожидая что-то увидеть. Но когда взгляд заскользил по уже изученным и отвратительно знакомым серым скалам, он почти сразу зацепил нечто новое и необычное. И это нечто довольно быстро приближалось к опорному пункту, находясь уже всего в полутора сотнях метров от него. А на краю поля зрения визора он заметил другую такую же фигуру. Они двигались на двух ногах, но слишком велики для обычных людей.

– Что за черт, – пробормотал Бриджес. Он отложил прибор ночного видения и привстал над бруствером, пытаясь получше разглядеть приближающиеся фигуры, одновременно поднимая свою автоматическую винтовку. Когда он уже собирался окрикнуть их, под ногами первой рванула сигнальная мина.

Резкий треск разорвал ночную тишину, а яркие вспышки входящих в состав сигнальной мины осветительных элементов рассеяли тьму, давая ему возможность разглядеть стволы оружия.

– Тревога, – закричал он, вскидывая оружия, и выпустил очередь в надвигавшуюся громадину. Но пули лишь рикошетом отскочили от темной брони. В следующую секунду ответная очередь тяжелого пулемета швырнула его назад. Том Бриджес умер почти мгновенно, так и не поняв, с чем столкнулся.

Огромные темные фигуры в считанные секунды пересекли остававшиеся несколько десятков метров и ворвались внутрь защитного периметра.

Находившийся на посту у тяжелого пулемета рядовой Кэмпбелл навел "Браунинг М2" 50-го калибра и открыл огонь, пытался остановить их. Первая очередь легла у ног огромной фигуры, поднимая вверх фонтаны каменной крошки. Он поднял прицел выше, но выпущенная другим нападавшим ракета ударила в огневую точку, превратив пулемет в кучу искореженного металла, а самого солдата в кусок окровавленного мяса. Секунду спустя еще одна ракета уничтожила второй пулемет, смотревший на дорогу, которую контролировал пост.

Разбуженные сигналом тревоги и выстрелами, из дверей один за другим выскакивали американские солдаты, бросаясь к своим местам по штатному расписанию. В проеме возникла небольшая давка, каждый пытался выбраться первым. В последние годы в Афганистане атаки на опорные пункты стали такой редкостью, что все порядком расслабились, полагая, что окончательная победа над талибами не за горами. И теперь приходилось за это платить.

К тому же СПД – стандартный порядок действий, никак не предполагал, что враг прорвется внутрь опорного пункта прежде, чем его защитники займут свои позиции. И пехотинцы оказались совершенно не готовы к тому, с чем пришлось столкнуться.

Нападающие обрушили свинцовый шквал на выбегавших солдат. Те один за другим падали, зачастую не успев даже понять, что вокруг происходит, и откуда к ним пришла смерть. Но и те, кто успел сориентироваться и открыть огонь по нападающим, не могли переломить ситуацию.

Услышав первые взрывы, друзья Глэйдера бросились к своему оружию, оставленному в комнатах. Сам Глэйдер не стал выскакивать наружу, как большинство, а, прихватив свою М-16, через крытый переход выбежал в окоп, идущий по периметру опорного пункта. Прямо перед собой он обнаружил стоящую к нему боком огромную человекоподобную фигуру. Из двух пулеметных стволов в руках вырывалось пламя выстрелов, выхватывая из тьмы черную броню, покрывавшую гиганта с головы до ног. Не задумываясь, что это, сержант привычным движением вскинул винтовку и нажал спусковой крючок, в упор выпуская в противника весь магазин. Но пули лишь с визгом рикошетили от черной брони. Один из пулеметов повернулся к нему, в следующую секунду перерезав его очередью пополам.

Несколько человек бросились к стоящим во дворе БМП "Брэ…