Наследники

Законы Йожи, первого основателя города Шоар

Все дети сознающих обязаны пройти тесты для определения доминирующего начала;

Дети сознающих получившие неудовлетворительный (меньше 40%) результат или непрошедшие тест, автоматически приравниваются к людям (морта) и обязаны обучаться мортовским наукам;

В случае обнаружения у человека (морта) способностей сознающего любого происхождения семья обязана направить его в специализированное учебное заведение;

Все сознающие делятся на две категории: природного и эмоционального происхождения;

Сознающие природного происхождения не могут владеть фамильяром;

Сознающие эмоционального происхождения обязаны иметь фамильяра;

Всем сознающим запрещено порабощать людей (мортов);

Всем сознающим запрещено вступать в эмоциональную, физическую или любую другую связь с людьми (мортами);

Пролог 1

Я не справлюсь один!

На выдохе поднимаю её. Соскальзывает. С грохотом она падает на холодную и сырую землю. Кричу что есть мочи. В тот самый момент, отчаяние охватило меня. Делаю глубокий вдох. Чувствую, как слёзы проступают и застилают мутной серой пеленой глаза. Быстро моргаю, они скатываются по щекам. Стираю тыльной стороной ладони. Снова хватаю её за воротник кожаной куртки.

Я должен её поднять!

Её тело обмякло и стало намного тяжелее, а вещи на худом теле впитали воду, что добавило веса. Хриплю и поднимаю на первый взгляд её безжизненное тело. Мышцы на моих руках напрягаются. Мгновение и судорога сводит конечности. Чувствую, как силы покидают меня. Вот-вот и отпущу. Перехватываю другой рукой. Сильнее вдавливаю ногти в плотный материал её куртки. Не получается удержать. Она камнем падает на землю. Издаю истошный крик о помощи. Слишком тяжёлая. Или я слишком слаб? Я опускаюсь на колени рядом с ней. Бью её по холодным щекам.

— Ты должна мне помочь, — со всей мочи кричу хриплым голосом.

Я хотел, чтобы она меня услышала. Перед глазами становится темнее. Горизонт накренился.

— Очнись! Мне нужна твоя помощь, — всё тем же надрывающимся голосом повторяю я и ритмично бью её по щекам, заставляя почувствовать меня. Услышь меня! Я молил всех богов, что знал, о каких предполагал, только чтобы вернули мне её.

— Я не справлюсь один…

Ни один мускул не дрогнул на её лице. Тело не ответило на мой зов. Она, всё такая же бездыханная, лежит на грязном полу, среди растекающейся ржавой воды из дырявых труб. Тёмные ветвистые коридоры нагоняли бо́льшее отчаяние, а пробегающие серые грязные хвостатые крысы издавали короткий писк и скрывались за очередным поворотом, игнорируя наше присутствие.

— Мне не справиться одному…

Я делаю глубокий вдох. Собираюсь с силами и снова хватаю её за воротник двумя руками. Стараюсь закинуть её тело себе на спину. Чувствую, как мои ноги становятся ватными, а колени подкашиваются. Приняв её вес на себя, медленно перебираю ногами, не разжимая пальцы — тащу. С криком выдыхаю, моля её помочь мне.

— Мне не справиться одному…

С каждым шагом она становится тяжелее. В ногах больше нет сил. Одной рукой я опираюсь на стену, другой придерживаю её тело на своей спине.

— Я не справлюсь один, — цежу я сквозь зубы и практически сдаюсь.

Слышу, как она делает глубокий вдох и начинает тяжело кашлять. А потом резко замолкает. Чувствую, как вес её тела для меня становится легче, мои шаги быстрее. Она обхватывает меня руками за шею. Без сил, но она старается самостоятельно опираться на свои ноги, тем самым помогая двигаться нашей связке как можно быстрее.

— Мы найдём выход, — шепчу я, надеясь, что она слышит меня. — Обязательно.

В конце коридора показался свет. Тусклый, еле ощутимый как мираж. Я сразу направил нашу связку к нему.

— Мы выйдем отсюда, — выдаю я на выдохе. — Обязательно, — повторяю, как мантру.

Шаркая ногами, я собираю всю волю в кулак и устремляюсь к свету. Она помогает. Совсем немного, но мне хватает, чтобы продолжить тащить наши задницы прямиком отсюда. Ещё немного. Ещё несколько шагов. Я стремительно направляю нас к свету. Ещё шаг и...

Толстое серое стекло и металлические решётки в железобетонной стене, и очень далёкие лучи заходящего солнца. И больше ничего.

Она схватилась за металлические прутья, напоминающие решётку. Смогла удержаться на ногах, всего на пару секунд, но истощённый организм не смог больше цепляться за ниточки сознания. Обессиленная она скатилась по стене.

На первый взгляд, помещение выглядело старым, полуразвалившимся. Я вложил силы и дёрнул решётки. Ничего. Намертво вцепившиеся прутья в бетон никак не хотели разрушить конструкцию. Я продолжал колотить кулаком то по стеклу, то по решёткам, не теряя последние капли надежды.

«Я обещал ей…»

Ещё удар. На костяшках появились ссадины, кровь сочилась, но я продолжал бить. Сделав несколько глубоких вдохов — сконцентрировался, собрал всю силу в руках. Снова несколько раз дёрнул решётку. Ничего. Я прислонился лбом к решетке. В надежде приблизиться к своему миражу, который никак не достать. Холодный бетон успокаивал мои разбитые костяшки на руках.

— Нужно двигаться дальше, — предложил я. Тяжело дыша, я перевёл взгляд на неё. Отключилась?

Она сидела с поникшей головой. Глаза закрыты. Лицо застыло в умиротворении. Она не отзывалась и не реагировала на мои слова.

Я присел напротив, продолжая смотреть на неё. Нет! Нет! Нет! Я потряс её за плечи. Нет! Протянул руку к её шее, под челюстью и чуть правее… ничего. Не чувствую пульса. Больше не чувствую жизни в её теле. Я рухнул рядом с ней. Слёзы сами собой покатились из глаз. Больше я их не останавливал, позволил эмоциям взять верх. Позволил безумию, что так усердно сдерживал, овладеть мной. Я парализованный горем и обессиленный опустил руки на каменный ледяной пол.

В порванной, растянутой кофте, тяжело дыша, я смотрел в тёмное пространство перед собой. Тёплый пар шёл изо рта. Я продолжал плакать.

— Прости меня, — сквозь слёзы и отчаянье произнёс я, — я не сдержал обещание.

Пролог 2

Я аккуратно опускаю ступню на холодный пол. Оглядываюсь. Его грудь равномерно поднимается и опускается. Его ничего не тревожит. Как всегда, темные волосы причудливо торчат во все стороны. Даже когда он спит его локоны красиво переливаются при свете луны. Хочется дотронуться, но времени совсем нет. Позже, я точно буду жалеть. Только о чем? О том, что я ушла или о том, что я все-таки была здесь с ним.

«Сейчас не имеет значения, — закусила губу и одернула я себя. Я перенесла вторую ногу на пол. — Если вопрос возникнет, то решим его утром. Мы же оба хотели этого. Да?»

Я медленно переношу вес тела на ноги, пол предательски скрипит, выдавая мои мотивы. Я снова оборачиваюсь, чтобы проверить не разбудила ли его.

Нет!

«Нарок[1] помоги!» — взмолилась я.

Резко встаю. Хватаю вещи, хаотично разбросанные по полу, и шагаю к двери. Пол тихо поскрипывает. Выхожу в коридор. Бросаю прощальный взгляд, в груди вдруг защемило. Я, ни с того ни с сего, подумала, что могу видеть его в последний раз.

«Откуда такие мысли? Я вернусь утром!» — тут же поправила себя, отгоняя тоску.

Он перекатился на правый бок, отворачиваясь от меня. Я вскинула бровь оценивая его открывшееся тело. Огорченно вздыхаю, но медленно закрываю дверь. На ходу надеваю джинсы и кофту, накидываю ее через горло. Мне предстоит долгий путь и надеюсь, меня все ее ждут. В противном случае, я возненавижу себя за то, что без весомых оснований покинула постель и его прекрасное тело.

Встряхиваю голову, приводя свои мысли в порядок быстрыми шагами преодолеваю лестницу и выхожу во двор…

⸎ ⸎ ⸎

Стоило только войти на территорию старого города, как я почувствовала сильное жжение в груди. Предчувствие? Страх? Какие-то силы прошибали все мое тело и заставляли вздрагивать при каждом шаге. Я уверенно шла по узкой неосвещенной улице, оглядываясь по сторонам. Вдруг найду его по пути к нашему месту?

«Нет, — тут же осеклась в своих рассуждениях, шагая дальше. — Нас никто не должен видеть».

Я прикрываю лицо, натягиваю капюшон кофты, отворачиваюсь от тех, кто шел на встречу. Группа парней, присвистнув, хотела обратить на себя внимание, но я только шикнула в ответ. Один из толпы крикнул что-то нечленораздельное мне в спину. Я продолжила уверенно шагать. Знаю куда мне нужно и что я точно опаздывала. Задержалась с ним. Нет! Осталась. Осознанно. И готова принять все взрослые последствия.

Интересно, он будет думать, что у нас есть надежда или он, как все взрослые люди, подумает, что нам необходимо было сбросить стресс? Одни вопросы. Сплошные догадки. И ни одного ответа.

Поднимаю глаза к небу. Ночь плотнее окутала город и мне как будто становится легче дышать. Ныряю в переулок и в первую дверь. Спускаюсь вниз по лестнице, я уже хорошо ориентируюсь. Точно знаю куда лучше всего наступить, а где опасный скол ступеньки. Последнее чего хотелось — это сломать ногу и сгнить в том месте. Сюда даже бездомные не заходят. Вхожу в крошечное низкое темное и сырое помещение.

Никого?

Никого!

Может он меня не дождался? Или сам опаздывает, с ним такое бывает…

«Нет, не бывает! — даю сама себе ответ. — Все хорошо. Он скоро придет. Мне совсем…»

Нет! Я точно волнуюсь и нервничаю.

«Где же ты?»

Как загнанный волк, я металась по комнате сбивая мусор под ногами. Сажусь. Тут же встаю. Проверяю каждый угол, полку в пыли. Вдруг он что-то мне оставил? Послание, например. Вдруг ему пришлось уйти!

Ничего?

Ничего!

Дыхание участилось. Грудь снова обожгло. В несколько широких прыжков, я поднялась по лестнице. Оказавшись на свежем воздухе, я быстро вернулась на главную улицу.

Я то замедляла шаг, то ускорялась. Он должен был меня дождаться. У нас был договор. Я не могла поверить в то, что он просто ушел… или он не дошел? Самые ужасные мысли преследовали меня. Я стараясь их смахнуть в дальний угол сознания. Заглядывала в переулки, тупики и все темные места, где он предположительно мог быть. Нет не мог, но я все равно высматривала его в каждом темном углу.

На главной улице стояла мертвенная тишина. Казалось, что только мое громкое тяжёлое сбившееся дыхание слышно всей округе. Я резко остановилась. Замерла.

«Нет! Нет!» — мысленно умоляла я неизвестно кого.

Мое тело не подчинялось, оно предательски дрожало. Одним рывком я развернулась и вошла в темную нишу между домами. Вдалеке виднелось темное пятно. Крупное.

«Нет! Нет! Нет!» — снова повторяла я.

Я подошла ближе. Увидела светлое лицо и выбритый висок, на котором виднелась тоненькая татуировка. Я взвыла от боли, прикладывая ладонь к сердцу и бросилась к телу. Нет! Я все еще не верила. Нет! Это не он. Не может быть он! На темной куртке отблеском показался символ ведомства сознающих: чаша и крылья на синем фоне.

Протягиваю руку к его лицу, замечаю пирсинг в ухе. Черный камень. Нет! Я должна была знать наверняка. Хотела подтвердить, что это не он, при всех косвенных признаках. Я повернула его лицо.

— Тай! — взвыла я с новой силой. Слезы полились. Моя грудная клетка сжалась. Дыхание перехватило. Крик перешел на всхлипывания. — Нет, пожалуйста, — умоляла я судьбу. — Я опоздала, Тай! Прости меня, — я шарила руками по его куртке и вдруг подумала, что он все еще может быть жив. Приложила два пальца к шее. — Прости меня! — снова выпалила я, понимая, что его сердце больше не бьется. Я с новой силой закричала. Набирала в легкие воздух и снова издавала надрывающийся крик.

Часть 1. Глава 1. Гин

Мы неприемлем измены и мортов в наших рядах. Сильнейшие представители кланов имеют большее влияние для нашего мира, нежели лицемерный человек, ищущий по всюду выгоду.

(Кифания Кой «Обращение к суду над сознающими»)

— Двадцать пять процентов — это даже не половина, — Гин передразнивал директрису, стоя перед зеркалом.

Кифания Кой — статная, чуть исхудавшая женщина средних лет. В костюме и блузкой, застегнутой на все пуговицы. Ее волосы уже тронула седина. Директриса Академии зачесывала волосы в тугой хвост на затылке. Так она придавая своему виду большую солидность. А черная длинная мантия с золотыми узорами у горла — служила в качестве статуса профессора. Она оттеняла и придавала ее коже более бледный и уставший вид.

— Мы не можем вас принять, — парень, лет восемнадцати скорчил гримасу. Потом поднял уголок рта и одобрительно кивнул. Он четко изобразил надменность директрисы и ее открытое пренебрежение к нему.

Гину собирался использовать свою фамилию в качестве давления. Он получил бы информацию и спокойно ушел бы в закат. Но Кифания Кой осталась неприступной. Тогда Гин выбрал другой путь, чтобы раздобыть информацию.

Он рассматривал свои темные, почти фиолетового цвета, круги под глазами и впалые щеки. Вдруг перевел взгляд с отражения в окно. Утреннее осеннее солнце во всю силу расправляло лучи и прогревало общую, небольшую комнату для троих мальчиков. По углам узкие аккуратно заправленные темным покрывалом кровати. Письменный стол для каждого ученика и небольшой комод для вещей, у окна стеллаж с литературой на весь учебный год по всем базовым предметам. Рядом узкое зеркало, перед которым Гин пытался совладать с галстуком тоскливого серого цвета.

Собеседование, на котором Гин чуть не потерял сознание. Потом тест — обязательная проверка на внутренние способности — животные, как произнесла директриса Кой при встрече.

— Двадцать пять процентов из ста, — директриса Кой покачала озадаченно головой и продолжила: — Маловато для обучения. Да еще и на последний курс.

Кой поправила свои, и без того прилизанные волосы, чувствуя будто непослушная прядь мешала ей сконцентрироваться.

— Вам бы базовые знания подтянуть, мистер Хайит.

Большую часть времени директриса озадаченно смотрела в листок с таблицами, вероятно, результатами теста. Она не подняла на парня взгляд, стоящего по струнке смирно перед ней.

— Что вы будете делать и какими знаниями апеллировать, когда речь зайдет о дипломатии и экономике, что так тесно связаны с миром морт… людей? — быстро поправила себя директриса на последнем слове, давая последний шанс для того, чтобы Гин сам отказался от безумной, по ее мнению, затеи. — Учиться со всеми наравне, в свои без малого, двадцать лет.

— Восемнадцать, — мягко поправил Гин. — Я быстро схватываю, мадам, — не отступал он, держа руки за спиной и молясь о том, чтобы этот бессмысленный диалог наконец закончился. Гину необходимо было остаться в Академии. Это был вопрос жизни и смерти.

Тогда директриса нехотя растянула улыбку на своем перекошенном от недовольства лице и протянула руку для приветствия.

— Добро пожаловать, мистер Хайит! — при этом ухмыляясь, предполагая, и делая ставки, как на рулетке о том, сколько дней он продержится в Академии даже с минимальной нагрузкой для выпускных курсов.

Вспоминая недавние события, Гин после утомительной борьбы с галстуком попытался уложить свои непослушные каштановые кудри: несколько раз расправляя пальцами волосы, затем прикладывая к голове. Не вышло. Локоны торчали во все стороны.

— Только могущественная ведьма поможет мне, — обратился он к своему отражению, и в знак согласия кивнул. — Тут я бессилен.

Его ярко-зеленые глаза в секунду потеряли свой блеск. Гин пристально смотрел на себя в зеркало внимательно изучая, будто видел впервые в жизни того, кто в отражении.

— Двадцать пять процентов, — с горечью повторил он себе.

Сейчас, он выглядел в меру интересным, чуточку загадочным студентом. Одним словом — новенький. Без способностей. И это его расстраивало.

В очередной раз Гин медленно поправил галстук. Серый цвет — являлся символом его неполноценности. На парне была белая рубашка и темно-синие брюки. Если бы не цвет галстука, никто бы не узнал, что он не такой, как остальные. Никто бы не понял, что он слабый.

«Может только маги?» — тут же предположил он.

— Гин! — дверь открылась, внутрь комнаты скользнул сосед по комнате — Ноа. — Нам пора, друг.

Ноа уже был в форме. А на его шее красовался оранжевый галстук.

— Время вышло, дружище, нам пора.

— Иду, — быстро ответил Гин, продолжая смотреть на свое отражение.

Он никак не мог решиться сделать хотя бы один шаг в сторону. Гин понимал, что с этого момента все, абсолютно все, в его жизни изменится, как только он выйдет из комнаты. И мир внутри академии изменит его.

— Иду! — уверенно повторил он, делая глубокий вдох.

Гин подумал, что можно последовать мортовским привычкам: закрыть глаза и просто сделать шаг навстречу своей новой и неизвестной жизни.

Глава 2. ЛОРИ

Лори каждое утро повязывала свой красный галстук. Покрывала белую рубашку темно-синей почти черной мантией, по краям вышита серебряными нитями, что носили все выпускники академии «Марита Пьятра».

Неудобная, широкая, связывающая движения ткань все время мешала быстро шагать, лавировать среди студентов и профессоров. Лори поправила мантию в плечах, чувствуя ее тяжесть и разочарованно вздохнула.

Протискиваясь среди учеников, Лори то и дело, обращала внимание на красное раздражающее пятно на своей груди. Она невольно скривилась, вспоминая, как достается символ высшей ступени. Испытания, в котором измеряются внутренняя и внешняя сила. Энергия, струящаяся по венам, что дана тебе при рождении. Лори снова поморщилась, огибая очередное скопление детей помладше. Она хотела сбежать, как можно дальше. Туда, где будет тихо и спокойно. Встреча с Гиной заставила ее заволноваться.

«В комнату? Там соседки — эмоциональные и раздражающие. Теперь несколько дней будут восторженно верещать и рассказывать друг другу последние новости».

Сейчас бы забаррикадироваться в комнате и следующий год не выходить из нее.

В замке «Марита Пьятра» у горы Элкок Гроув катастрофически не хватало места и отдельных комнат для студентов, а в особенности для выпускников, что оставались, подрабатывать преподаванием или помощниками, лаборантами и ассистентами, и в качестве обслуживающего персонала. Кто-то, например, был совсем не прочь остаться и приносить каждое утро чай директрисе Кой. Другие любили готовить и печь сладости на праздники. На кухне всегда найдется работа.

Лори чувствовала, как воздух меняется. Будто с новыми поколениями и лояльными профессорами, сознающие стали интересоваться миром людей и стремились стать частью большого мира.

«Куда бежать? А главное зачем? Я наставник, — поправила себя Лори, останавливаясь, — я не должна себя так вести. Я должна контролировать свои эмоции и всплески энергии. Равномерно дышать, приручая свои эмоции. Студенты должны видеть во мне опору, заботу и как минимум уравновешенную личность… они не должны бояться меня, — Лори подумала об этом с горечью, смотря на толпы новеньких студентов, неуверенных в своих силах и до ужаса напуганных своим происхождением. — Но я могу отказаться от…»

— Лоли! Лоли! Лоли! — звала ее девочка лет шести. Крошка, первого года обучения. Девочка с такими же рыжими кудрявыми волосами, как у Лори, в форме, бежала к ней навстречу, — Лоли! Лоли! Лоли!

Лори присела, позволяя девочке обнять ее и сжать со всей силы своими крошечными детскими ручками.

— Ты меня задушишь, Саша, — с хрипотцой выдала Лори, чувствуя, что сил у крошки достаточно, чтобы воздух не поступал в легкие. Лори оглядела сестру. Растрепанные волосы, форма и зеленый галстук. — Сколько в тебе силы!

«Все еще может измениться!»

Под пристальным наблюдением профессоров и при регулярных занятиях в Академии, силы могут развиться, и тогда Саша обязана будет сменить зеленый на более высший, желтый, оранжевый или красный цвет галстука. Или, наоборот, произойдет некий скачек, всплеск энергии и она потеряет все. Повяжет синий галстук и станет посмешищем рода и всех сознающих.

Сейчас вся малышня со всего света радуется и в тоже самое время опасается новообретенным друзьям, таким же как они сами. Разглядывают друг друга, изучают особенности других. Вот темноволосый мальчик в желтом галстуке, щелкая кончиками пальцев показывает, как его ладонь может загореться настоящим огнем, он озорно подмигнул и огонь сменился на синий цвет.

«Маги — выскочки, — подумала Лори. — Вот кто точно никого и ничего не боится».

А вот девочка, светло-русые волосы и оранжевый галстук, худенькими ручонками плавными движениями над землей заставляет прорастать низкий кустарник. А вокруг нее хлопают в ладоши сверстники. Лори удивленно подняла брови.

«О! Такая редкость» — подтвердила внутренним голосом девушка.

Лори впервые видела потомков лесных нимф, к тому же еще и не потерявших свои силы, судя по цвету на галстуке и возрасту.

«В свое время, она может стать главой своего клана, если пожелает, — Лори внимательно рассматривала девочку, — а уже к концу третьего года, стать самой сильной на курсе. Буду обходить ее стороной».

Лори искренне улыбнулась, вспоминая свой первый день в Академии. Ей пришлось держаться в тени плотно посаженных деревьев, ведь солнечные лучи губили ее, подавляли силы, из-за чего она казалось слабой. Лори с трудом использовала голос.

Она вспомнила, как погодка Лори — Яэль, по-детски возмущалась:

— Почему Лори достался желтый цвет, если она ничего не может, а мне только зеленый?

На тот момент, директор Академии Киран, снисходительно улыбнулся и произнес мортовкую фразу:

— Поживем-увидим.

Тогда, Лори нравился желтый галстук, но на следующий год его пришлось сдать, и получить оранжевый, а позже и красный, что остался с ней до сегодняшнего дня. Она росла, а с ней и ее силы.

Во время учебы Лори всегда носила поверх формы кофту с капюшоном, чтобы избегать прямого попадание ярких солнечных лучей. В весенние и особенно в летние периоды становилось невыносимо, и Лори приобрела милые круглые черные очки.

Такой вид раздражал, на тот момент только преподавателя, Кой, пристально следящей за исполнением написанных в уставе Академии правил. На защиту, совсем крошки встали профессора, которые видели в девочке большой потенциал и Кой сдалась, но продолжала внимательно наблюдать за ней, как и за всеми остальными.

Глава 3. Гин

Гин облегченно выдохнул. Он расположился за круглым столом у стены, в стороне от остальных студентов. День прошел быстрее, чем он мог себе представить. На ужине в общей светлой столовой, с рядами столов и стульев, Гин взглядом искал рыжую бестию, все не покидающую его мысли с самого утра.

— Горгульи, ведьмы, колдуны по мне, все мы одинаковые, — Ноа спорил со своим знакомым.

Не спрашивая, они подсели к Гину за столик. Второй был светловолосый аристократического типажа парень с жёлтым галстуком.

«Чеканный профиль, светлые волосы, не спадающая улыбка. Слишком приятный для злодея, — быстро оценил Гин и цокнул. — Не тот».

Отовсюду слова эхом, будто жужжание проносились рядом с ушами Гина, отражались от стен и возвращались. Он, не оглядываясь по сторонам, четко улавливал колебания, изменения настроения присутствующих, приближение и взгляды.

«Слишком много сознающих в одном помещении» — быстро сделал вывод, закрывая глаза. Гин попытался сконцентрировать свое внимание на чём-то одном, стараясь приглушить бесконечный поток голосов со всех сторон — не вышло. Совсем рядом с ухом громко заговорил Ноа:

— Но у всех нас, — Гин открыл глаза, а Ноа провел рукой по всем кто сидел в столовой и продолжил: — в один прекрасный момент может поехать черепица, прямо тут, — он постучал себя по виску, продолжая взявшийся из неоткуда диалог о сознающих и их сущности. — Необходимо поддерживать баланс, внутренний и внешний. Даже таких как он, — Ноа указал в сторону Гина, — совсем скоро перестанут опасаться на улицах прохожие морты.

«В нашем мире такие слова считались оскорбительными, — мысленно встрял в диалог Гин, помешивая блюдо, стараясь слиться с тарелкой. — Сознающие хотят, чтобы их боялись морты. И спасибо Ноа, теперь чеканный профиль меня заметил» — напоследок фыркнул недовольно Гин.

— Кто ты? — чуть писклявым голосом спросил сосед. Гин непонимающе посмотрел на парня по другую сторону стола. — Твою ауру не видно, — пояснил тот.

«Маг! — быстро определил группу Гин, — Личности с приобретённой силой. Ну конечно, колдуны, ведьмы, ведьмаки, шаманы — все они видят ауру, силу личности, силу клана. А мою не видит никто, слишком ничтожна для остальных. Я теперь морт для всех вокруг, остается только смириться».

Гин внимательно смотря на мага.

— Тише, Мадс, — опередил Ноа, — с нами за одним столом сидит представитель вымирающего клана оборотней.

Ноа поднял подбородок, будто победил в тяжелейшей шахматной партии, бросил короткий взгляд на Гина, прося поддержки или хотя бы одно сказанное слово. Гин был непоколебим и держался от чрезмерного проявления эмоций на лице, продолжал молча смотреть на Мадса и Ноа.

— Волки. — закончил тот.

Двадцать пять процентов!

«Да, Мадс, помолчи, а то еще не все увидели мой серый поводок» — возмутился Гин. Раздражение брало верх. Гин убрал руки под стол и сжал ладони в кулаки.

— Ух ты! — воскликнул Мадс, растягивая на лице улыбку.

— Большая редкость, — Ноа вставил поясняющую реплику.

«Двадцать пять процентов, — повторил внутренним голосом Гин. Он потер переносицу, дабы скрыть и отогнать раздражение. — И вам лучше замолчать, иначе двадцать пять процентов покажутся слишком большими цифрами на первый взгляд безобидной натуры волка. Я вам не домашняя и ласковая псинка! Я кусаюсь».

Гин начинал ощущать нарастающую волну злости.

И тут будто повелению небес, почувствовав настроение Гина, Ноа и Мадс прекратили восхищаться компанией — замерли. Трое разом посмотрели в одном направлении.

Гин со спины почувствовал легкий аромат морской соленой воды. Прослеживая завороженные взгляды соседей за столом, увидел ту самую девушку, которую упустил утром. Она села за свободный столик чуть поодаль, не взяв ничего из еды. Девушка смотрела прямо перед собой, не обращая внимание на притихшую толпу вокруг. Гин резкими движениями поднялся с места и направился в ее сторону. Не раздумывая, сел напротив.

— Тебе жить надоело, человек? — фыркнула та, не смотря на парня.

— Вероятно, — он бросил короткий взгляд в сторону Ноа и Мадса. Парни растянулись в улыбках и показывали большие пальцы поднятые вверх.

«Боже, я же не закадрить ее пытаюсь. Что за…» — тут же осекся, прерывая свои размышления.

Слово «люди», — они же морты — это спорно. В этом здании не было ни одного человека в прямом смысле этого слова. Все они — сознающие. Не люди. Таких не принимали и не обучали. Это было первое правило, которое установили в тот момент, когда главы кланов решили занять замок и основать Академию, для детей всех сознающих существ.

Гин единственный, на сегодняшний день, нарушитель. Он являлся по своей натуре и рождению на бо́льшую часть именно человеком.

— Чего тебе? — не смотря в сторону Гина, спросила девушка, возвращая его внимание на себя.

— Мне нужна информация, — он не медлил. Боялся, что она снова ускользнет от него. Гин положил перед ней руки на стол и посмотрел в глаза. Со своего места он точно мог посчитать сколько коричневых крапинок у нее на каждой радужке глаза и улыбнулся.

— Ты же знаешь, что я могу приказать тебе выйти из окна самой высокой башни Академии? — ее тон с любопытства сменился на угрозу. Гин даже обрадовался, что девушка проявляет эмоции. Она говорит с ним — это уже достижение.

Глава 4. ДАРРЕН

Сумерки уверенно уступали ночи. Первый день нового учебного года закончился. Замок наполнился учениками и отовсюду Даррен слышал уже привычные голоса. Шебуршание. Перемещение. Разговоры. Замок стал полным. Живым.

На душе стало тепло. Даррен подумал о том, что совсем скоро все станет как раньше…

«Станет ли?»

Даррен подходил к двери аудитории на первом этаже настороженно. Протянув руку к двери, он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, собираясь с силами и мыслями. На мгновение он замер, прислушиваясь.

«Слышно ли меня с другой стороны?»

Вокруг только тишина. И он решился. Одним рывком открыл дверь и медленно вошел:

— Тук-тук!

Яэль подняла тяжелый взгляд. Девушка оторвалась от изучения бумаг, исписанные размашистым почерком директрисы Кой. В аудитории был приглушен свет. Она сидела на одной из ступеней лестницы многоуровневой лекционной в позе лотоса. При виде парня в строгом костюме, девушка нахмурила брови, и вернулась к чтению. Даррен закрыл дверь и подошел к ней. Сел рядом.

— Ушу! — произнес заклинание Даррен и чуть взмахнул рукой. Он указал двумя пальцами на потолок, приказывая лампам светить ярче.

Даррен вздернул бровью, явно удовлетворенный своим колдовством, перевел взгляд на Яэль, не решаясь вымолвить ни звука. Ее темные почти черные волосы упали на листки, не поправляя, она продолжала, сгорбившись неподвижно сидеть.

Даррен протянул руку, чтобы поправить ее локоны, Яэль чуть отвернула голову, не позволяя ему дотронуться.

«Знает, как бороться со мной» — ухмыльнулся Даррен. Он понял все без слов. Выпрямился и уставился на трибуну перед собой, ожидая эмоционального взрыва.

Яэль чуть всхлипнула.

«Это для того, чтобы я понял, что она ужасно себя чувствует, — подтвердил внутренним голосом парень. — И хочет показать, что виноват в этом именно я, — мысленно прочеканил вывод. Даррен старался равномерно дышать и не поддаваться в ответ на эмоции. — Так или иначе все закончится, просто подожди… Да-а, а если она запоет, мало мне не покажется. В любом случае, я стану сопротивляться и прикладывать усилия… — Даррен сжал руки в кулаки, ожидая первой волны песни от Яэль, — от встречи двух сильных сознающих, и тогда, когда им приходиться сталкиваться друг с другом, вокруг происходят одни разрушения. Мы же не станем ссориться, правда?» — в надежде, мысленно взмолился парень, меняя положение и скрепляя руки перед собой.

Яэль продолжала молчать. Только хлюпала носом, закрывшись длинными волосами.

«Как настоящий морт! Да, девушка-морт!»

— Не плачь, — с опаской, тихо начал Даррен, — можешь использовать на мне свой голос.

«Что я вообще говорю?» — тут же осекся, но не стал исправлять сказанного.

— Кричи. Бей меня, но пожалуйста не плачь.

— Где ты был? — сквозь слезы вымолвила девушка, собирая всю волю в кулак.

Даррен понимал, что напоролся на нее, как на острые мортовские вилы. Об этом он будет жалеть еще очень долгое время.

— Отец! — единственное, что пришло ему в голову.

— Ты всегда прикрываешься отцом, когда не знаешь, что сказать, — хмыкнула Яэль, поднимая взгляд от исписанных листков. Она смотрела перед собой, закрываясь черными густыми волосами. Яэль знала, что, если посмотрит ему в глаза, он прочитает все ее мысли. Он будет знать все. Яэль продолжала заполнять свои мысли чем-то другим.

— Это что, стихи? — удивленно спросил Даррен, услышав ее мысли.

— Где ты был? — не отступала Яэль.

— Искал друга, — на одном дыхании выпалил он.

— Тут она… — злобно бросила в ответ Яэль.

Даррен ошарашенно посмотрел на девушку. Она продолжала тщательно пряталась от него. Сердцебиение участилось. Даррен не находил слов.

— …ходит в серебряной мантии, — закончила девушка.

— Она что… тоже? — медленно заговорил Даррен, как бы прощупывая почву.

— Старшая сестра На́дия хочет, чтобы Лори заняла ее место. Слышала от наставницы.

— Лори станет следующей главой Академии?

— Что? Побежишь к ней, как послушная шавка? — огрызнулась Яэль.

Даррен чуть оскалился и закатил глаза, понимая, насколько он стал предсказуемым. Одно слово и он снова потеряет рассудок.

— Мы с самого детства учились, жили и взрослели бок о бок, — хмыкнула Яэль. — Ты думал, я не пойму?

— Я не хотел приезжать, — Даррен вернулся к волнующему ее вопросу.

— Из-за меня?

«Да!»

— Нет! — Даррен снова замялся, с каждой секундой теряя свою уверенность. — Мы потеряли близких, и… нам было плохо…

— Можешь не продолжать, — фыркнула Яэль, набирая глубокий вдох в легкие, парень чуть попятился, опасаясь, что именно сейчас она запоет.

«Мне крышка, да?»

— Яэль, — прервал ее Даррен. Он протянул к ней руку, — мы можем продолжать поддерживать друг друга.

Глава 5. ЛОРИ

Измотанный насыщенным днем, Гин через силу поднялся со своей кровати. Потирая глаза, он вспоминал сколько раз в день пришлось говорить: «Привет. Я-Гин».

«Наверное, очень много раз», — тут же последовал выводы.

На мгновение он всмотрелся в плотную темноту комнаты. Потом, будто очнувшись от заклятья, Гин надел легкую светлую футболку и на цыпочках пошел к двери. У порога Гин замер, услышав, как Ноа что-то пробубнил себе под нос. Сосед перекатился на другой бок. Гин остановил взгляд на горе́ из сумок и коробок, стоявшей у все еще пустующей кровати Даррена, который так и не появился.

— У меня не такой хороший слух, как у волков, друг, но ты все равно громкий, — Ноа сквозь сон, обратился к соседу, тяжело, будто напоказ вздыхая.

— Извини, — бросил в ответ Гин. Он резким движением открыл дверь и скользнул в коридор.

Юркими при этом мягкими шагами Гин в белой майке и легких штанах, босиком, спускался вниз по лестнице к одной из общих комнат для студентов, где уже догорал камин; повсюду были разбросаны открытые на определенных страницах книги. Гин увидел фигуру в кресле.

Темноволосый мальчик лет девяти прикладывая усилия, направляя руки в сторону камина пытался с новой силой заставить угли загореться. Услышав приближающиеся шаги постороннего — дернулся. Мальчик повернулся лицом к неизвестному.

— Попробуй подкинуть поленьев, — равнодушно посоветовал Гин, проходя мимо. Он оставил наедине мальчика со своей внутренней силой, что явно доставляет тому переживаний, так как сила, видимо — магия, не подчинялась его приказам.

— Облегчишь себе жизнь, — напоследок прокомментировал Гин, скрываясь в проходе.

Гину необходимо было пройти в главный широкий коридор, связывающий спальни и учебную часть. Он шел медленно, иногда оглядываясь по сторонам и прислушиваясь.

В одной из ниш сидела девушка и что-то читала. Он щелкнула пальцами и осветила все пространство рядом с ней. Гин только удостоил ее коротким взглядом и пошел дальше. Вот поворот на столовую, двери закрыты, а внутри горел свет, доносилось перешёптывание. Гин закрыл глаза и прислушался, не подходя к дверям, чтобы ненароком не спугнуть таинство происходящее внутри.

— А так можешь? — задала вопрос девушка. На секунду повисла тишина. Она явно что-то показывала. Вдруг все заохали, они видели нечто чарующее. Гин принюхался. Ничего.

«Маги!»

С той стороны двери послышался всплеск воды, студенты старались сдержать смех, силой зажимая рты.

— Нет, но я могу так, — отозвался мальчишеский голос. Свет в столовой стал намного ярче.

— Эй, ты чего, — возмутился другой парень, замахнулся и врезал приличный подзатыльник и свет совсем погас.

— Ненормальный. Верни! — возмутилась другая девушка.

Гин улыбнулся. Он повернул в сторону учебного крыла, где увидел еще одну открытую дверь большой лекционной.

— Тут совсем никто не спит? — спросил Гин, заглядывая в двери. В аудитории сидела девушка и внимательно читала, при этом сильно хмурилась, скрючившись над книгой. Она подняла взгляд на парня.

«Яэль!»

— Не говори со мной, человек! — пренебрежительно фыркнула она в ответ. И вернулась к чтению. Гин плотнее прикрыл дверь и повернул в примыкающий коридор.

«Начало положено», — рассуждал он, медленно поднимаясь на башню восточного крыла Академии.

Окруженная острыми скалами и крутыми берегами и зелеными лугами, Академия расположена в замке «Марита Пьятра» у подножия горы Элкок Гроув для особенных детей со всего мира, — гласил заголовок на потрепанном буклете, вложенный в книгу сестры Гина; слова, что никак не покидали его мысли. Он вспоминал о ней; о той, что была частью его души, половиной, спутником и соратником. Ему так казалось.

Гема родилась за четыре года до рождения Гина от слияния сильнейшего в свои времена представителя клана волков-оборотней и третьесортного мага, так говорили. Его никто никогда не видел. Поднимая подбородок мать говорила: «Вы получили изумруд, наследника, а остальное вас не должно волновать».

— Сейчас ей двадцать три… совсем взрослая, — проговорив это и улыбка тронула лицо Гина.

Получив силы от обоих родителей, что было большой редкостью, — представители разных кланов и даже видов, где обычно одна сторона доминировала над другой, Гема стала исключением, тем самым купаясь в любви и с каждым годом утверждаясь, что она теперь гордость и наследница рода.

Получив мортовское имя имеющее значение «драгоценный камень», Гема существовала в мире для привилегированных детей. В раннем возрасте отправилась в Академию для самых сильных себе подобных сознающих.

А потом родился Гин, ставший полной противоположностью сестры. Гин получил большую часть человеческого начала от отца, никому неизвестного морта, что каким-то образом стала доминирующей над волчьей натурой. Для вожака — деда по имени Танай такой наследник стал большим ударом и разочарованием.

— Мы потеряли право на продолжение мужского начала волков! — возмущался седой, с тяжёлой походкой, вожак. Для Таная, Гин стал посмешищем рода, чего он никогда не скрывал при встрече с ним. — И где носит эту чертовку? — крикнул дед Танай, вспоминая о Геме.

Глава 6. ГИН

— Скверно!

Гин ждал бо́льшего от разговора с Лори, на данный момент, единственный кто остался — Ноа. Возможно, он тоже может что-то знать о том, что случилось в Академии несколько месяцев назад.

«Возможно, Ноа уже доверяет мне, и сможет рассказать больше, чем плутовка Лори», — предположил парень.

На самом деле кто угодно мог обладать информацией. Гин не знал с кого начать. Кто может знать о сестре больше, чем Лори? Яэль? Кто может раскрыть секрет? Раскрыть рот! И что вообще произошло? А главное произошло ли?

«Как деликатно и незаметно привести Ноа к разговору о Геме и ее пропаже? Знает ли он ее? Как найти точки соприкосновения, не вдаваясь в подробности кем он сам приходится ей. А как же фамилия? И как заставить Лори помогать мне и делиться информацией?» — вопросы в его голове не прекращались, закручивались бесконечной чередой.

Окоченевший от пронзительного горного ветра, озадаченный, опустошённый, так ничего и не узнав, Гин спустился по крутой лестнице.

«Подальше от башни! Подальше от холода!» — причитал он.

Гин вернулся в общую гостиную для студентов; мальчугана, издевающегося над углями, больше не было. Замерев и принюхиваясь, он ожидал нападения. Поменяв свое расслабленное положение на боевую стойку — ждал.

Из-за угла выскочил черного цвета пес — доберман. Несколько раз доберман гавкнул — Гин расслабился, проигнорировал и пошел дальше; его интересовал камин и возможно оставшееся в тлеющих углях тепло. Доберман продолжил преследовать парня. Встал рядом, поднимая глазки-пуговки на Гина, явно чего-то ожидая.

— Чего тебе? — обратился он к доберману. — Разве можно в общих комнатах держать животных? — удивился Гин, расставляя руки у камина.

— Некоторым даже нужно, — ответил мужской мелодичный голос, с нотками холодности. Гин не сразу понял откуда, и уж тем более кто говорит. Он посмотрел по сторонам. Никого. — А еще в правилах написано, что нельзя покидать комнаты после десяти вечера, — продолжал глубокий мужской голос.

«Я чувствую подвох», — подумалось Гину.

Пёс завилял хвостом, покрутился у ног Гина. Обнюхал его. Возможно, искал сладости. Несколько раз гавкнул, не дождавшись действий от Гина. Парень только протянул перед собой руку, доберман ответил, вытягивая шею, не чувствуя в Гине соперника, и соответственно, животного начала. Для добермана он обычный человек — морт.

Доберман был высокий, статный, с острыми торчащими в разные стороны ушами, без остановки пес искал внимания от Гина и вился вокруг него. Как только Гин присел, оказавшись на одном уровне с доберманом, позволил псу навалиться всем мускулистым телом на него и засмеялся.

— Шэдоу! — приказал голос. Видимо Шедоу, как кличка. Доберман сменил веселье на безразличие. Опустил вытянутую морду и медленно поковылял, перебирая лапами в тень.

Гин продолжал стоять на месте, дожидаясь пока его собеседник не выйдет к нему сам, внимательно всматривался в темноту. Гин не чуял его.

«Снова магия? — сразу предположил он, — Лори было легко почувствовать, она голос моря, дитя природы. Так же, как и Яэль, как днем в столовой. И все это в первый день».

Двадцать пять процентов!

«Почувствовать приближение сильнейшей сирены земного происхождения можно и с одним процентом от волчьей натуры, — сам себе пояснил внутренним голосом Гин, — а еще лучше держаться от них подальше. Если сирена запоет, морская или земная, не раздумывая начинайте копать яму!»

А вот маги, колдуны, ведьмы, — почувствовать их намного сложнее. Их силы не природные, скорее приобретенные с помощью особых ингредиентов; или же проклятья — человеческой силы воли, особого обмена отрицательной энергией, чего у настоящих мортов меньше процента, — подытожил свои мысленные рассуждения, Гин продолжал молчать. — Какова вероятность, что сейчас со мной говорит именно ведьмак или колдун?»

— Угадал.

Из темного угла появился высокий, темноволосый парень, на первый взгляд, примерно одного возраста с Гином, в деловом костюме темно-коричневого цвета. Гин прищурился и решил, что ему точно лет двадцать пять, не меньше.

«Ну здравствуйте, — нараспев реагировал внутренний голос Гина. — Кто-то очень высокомерный и явно высокородный!»

— Так маги еще и мысли читают? — ухмыльнулся Гин.

— Я — да, — самоуверенно, поднимая бровь, обратился к нему незнакомец. — Слышал в наших рядах человечишка, — Гин напрягся. Его начинало раздражать, что каждый говорит в его адрес это слово, при этом умудряясь повторять его за короткий диалог несколько раз. Он сдержался, опустив глаза. — Мне стало любопытно и захотел поздороваться с первым мортом в наших рядах. — Гину стало не по себе от взгляда собеседника; ощущение, что он будто физически щупает его мысли. — Я опоздал на встречу с директрисой Кой. Дела. Дела. И еще раз дела, — мягко говорил парень, расправляя руки в стороны.

«Много дел, а манжетики выбеленные, рубашка отутюжена… костюм стоит как бабушкин книжный магазин».

— Ты Даррен! — догадался Гин. — Ну конечно, ты мой знаменитый сосед по комнате.

— Тебе уже что-то напели девчонки-банши? — неожиданно спросил Даррен, — В первый день? Знаешь, с ними довольно тяжело расстаться, когда при каждой ссоре они чувствуют чью-то смерть.

Часть 2. Глава 1. Валет

Законы, написанные нашими предками сотни лет назад ни при каких обстоятельствах не должны, нарушаться; в противном случае тот, кто первым качнёт маятник, вознесет над собой топор суда всех миров.

(Яэль Илсия «Обращение к суду над сознающими»))

На крыше стеклянного здания новой части города дул порывистый холодный осенний ветер. Девушка, расправила руки навстречу ветру. Она наслаждалась погодой. Позволила потокам ветра себя ласкать. Девушка расстегнула розовый плащ, стянула с головы капюшон и скинула плащ с плеч. Осталась в тоненьком светлом платьице. Совсем не по погоде.

Резвыми вприпрыжку шагами она направилась к краю крыши. Хрупкими бледными пальчиками девушка схватилась за перила. Перегнулась через них, задорно улыбаясь.

С этой точки открывался отличный вид на весь город. Вдали виднелись горные хребты, и острые пики башен Академии для сознающих. Девушка скривилась, будто проглотила крупную дольку лимона. Отвернулась. Она приходила сюда поздно вечером, ближе к ночи, каждый день. В сумерках и с явным любопытством рассматривала прохожих внизу.

Легкими движениями она перепрыгнула через перила и как пушинка села на край. Она воодушевленно, с определенным ритмом, дергала свисающими с края босыми ножками. Девушка напевала мелодию и тщательно всматривалась в ночную суету города. Белыми ручками и тонкими пальчиками рисовала в воздухе фигуры, не прекращая напевать мелодию.

Огни ночного города были хороши. Ее любимый момент: уставшие, вымотанные, ненавидящие все вокруг морты, сгорают от желания сбежать от реальности, суеты, а самое главное рутины.

— Эта!

Девушка не заметила, но предполагала его скорое появление. На крыше, в нескольких шагах от нее стоял мужчина.

— Снова пришёл отвлекать? — укоризненно бросила она. Потом хихикнула. В ее голосе не было злости или агрессии. Только удовольствие и радость.

На ветру ее темные волосы плавно развивались, а кудри спадали за спину. Мужчина приблизился, сделав несколько шагов вперед. Он мёрз и держал руки в карманах своего шерстяного пальто, ворот был поднят, а подбородок прижат. Настороженно и внимательно он всматривался в темноту, а также на девушку лет пятнадцати-шестнадцати с кукольным лицом на самом краю крыши.

— Какой смысл в том, что ты делаешь? — начал разговор мужчина. Он медленно подошел к перилам, где сидела Эта, но остановился в шаге, будто чувствуя опасность.

— А какой смысл в том, что ты дышишь? — снова хохотнув, задала контрвопрос Эта. — А? Валет…

Эта изменила интонацию. Больше никаких шуток и невинных смешков. Она перешла в грубую почти доминирующую позицию. Голос был строгий и собранный. Она оценивающе посмотрела через плечо на мужчину.

Валет дернул уголками рта, чувствуя надвигающееся раздражение. Он ощущал внутри себя звоночки радости, наблюдая за экспрессивной девчонкой, не поддающуюся контролю.

— Смотря на них, ты чувствуешь свое превосходство? — Валет перевел тему, не отрывая от нее взгляд.

Эта посмотрела вниз. Ее взгляд больше не бегал. Она точно определилась с целью. Валет из любопытства подошел ближе.

«Кто цель?» — он быстро проследил за взглядом Эта.

Там внизу с охапкой пакетов, девушка-морт куда-то спешила. У нее были каштановые вьющиеся волосы, она улыбалась. Лучезарная, не представляющая, что ее может поджидать за следующим поворотом. Она светилась.

— Зло или добро? — восторженно спросила Эта у Валета.

— Я здесь только для наблюдения, — не отводя взгляд от девушки внизу ответил Валет. Он скрепил руки за спиной.

— Зло или добро? — нараспев, с нотками настойчивости, повторила вопрос Эта.

Девушка с пакетами остановилась, чтобы ответить на звонок. На той стороне телефона ей что-то сказали, и она с новой силой искренне улыбнулась.

— Пусть решит судьба, — сухо ответил Валет.

— Скучный, — фыркнула Эта.

Ее подстегивал азарт. Непреодолимое желание играть. Предсказать действие и его последствия. Улыбка не сходила с лица Эта. Девушка, там внизу, остановилась на пешеходном переходе, ждала пока сменится красный свет.

— Зеленый, — констатировал Валет, тогда, когда светофор переключился.

— Осторожно, — протянула Эта, — опасное сближение.

Эта щелкнула пальцами и разразилась громким хохотом продолжая дирижировать руками в такт музыке, которую напевала весь вечер.

Глава 2. Гин

Гин и Ноа учились на одном и выпускном курсе, и должны были слушать одни те же элементарные для сознающих лекции. Они должны были с легкостью владеть всеми видами коммуникативных навыков, знать основы экономики и ведения бизнеса, не забывая о том, чтобы развивать свои природные таланты сознающих и выкручивать их до максимума. Разбираться в заклинаниях и химических соединениях, и уметь использовать их для себя и других. Одним словом, быть полезными.

По мнению директрисы Кифании Кой, талантов среди сознающих мало. Только искреннее желание не работать с мортами, не покидать мир сознающих и возможно Академию, находясь на грани вымирания, приводят всех поистине к великим достижениям и успехам в учебе. Мнение, которое не разделял глава ведомства сознающих — Кану Нубар. Ведомство со странным названием «Тура», замаскированное под некое консульство, куда мортам ход был воспрещен. Ведомство находилось в ближайшем к Академии городе — Шоар и всеми силами контролировало взаимодействие сознающих и мортов, исполнение прописанных соглашений и законов. Члены ведомства наблюдали за обучением нового поколения сознающих и распределением их на работу, если обстоятельства и успеваемость того требовали.

Гин поднялся с кровати. На прикроватной тумбочке ярким пятном красовался лист бумаги.

— «Дипломатия и влияние реального мира на магический», — сквозь сон прошипел Гин, — что это вообще значит?

Ноа медленно потирая глаза, посмотрел на своего соседа с другого конца комнаты. Он безразлично покачал головой, будто его это совсем не касается. Ноа зевал и потягивался. Он попытался подняться, но в конечном итоге сдался и лег обратно на смятую еще теплую подушку.

Гин посмотрел на наручные часы и спросил соседа:

— Во сколько первая лекция?

Но тот уже храпел.

— Ноа! — тот только выдал мычание. — Кажется, я потерял расписание. Вставай!

— Почему ты не дрыхнешь, как все обычные студенты? — разочарованно спросил сосед. Ноа с трудом открыл глаза.

— Кажется… мы опоздали, — хмурым голосом произнес Гин. Солнце за окном быстро скрылось за плотными дождевыми тучами.

— Это же первый день, — протянул Ноа.

— Вот именно!

«Отправить бы тебя на денек к моей семье, посмотрел бы я на тебя…» — Гин не унимался и продолжал причитать.

— Вот, черт, — в этот момент Ноа явно жалел о соседстве. Поддавшись влиянию, он нехотя поднялся с кровати. — Даррен никогда меня не доставал по утрам.

— Конечно, он думает только о себе.

Гин и Ноа на ходу, быстро набросили на голое тело рубашки. На горле затянули галстуки. В припрыжку натянули темные брюки. И бросились в коридор.

«Не с того я начал…» — бубнил про себя Гин.

Они шли по главному коридору к крылу с аудиториями. Ноа мельком взглянул в окно. На той стороне во всю силу уже хлестал дождь.

— Не повезло с климатической зоной, — подытожил Ноа, снова зевая.

Гин последовал примеру и посмотрел на цветные витражи, замечая, как на той стороне погода диктовала свои правила.

«Тут особо не разгуляться!»

— Да еще и в горах заперты, — поддержала разговор, не поспевающая за парнями, девушка.

Гин обернулся и увидел сначала ярко-красный галстук, потом светлые белокурые волосы и только через секунду поняв, что засматривается не туда куда следует и перевел взгляд на лицо.

— Познакомьтесь! — обратился Ноа к Гину и девушке.

— Я тебя видел на собрании вчера, — хриплым голосом Гин взял первое слово.

— Ты — Гин. Знаю! Про тебя уже все знают. Говорят, что ты приемный клана Хайит. — Гин невольно нахмурился, девушка протянула ему руку и продолжила: — а я — Лила… Лилайна Ниеми.

— Кицунэ!

«Прожигающая остальных своей аурой — огненная кицунэ. Ну и взгляд!» — удивился Гин, чувствуя, как сонливость отступает.

— Да, — коротко подтвердила девушка, оглядывая парней с ног до головы; ее взгляд вдруг стал странным, будто она насмехалась над ними. — Выглядите… помято. Вы тоже проспали завтрак?

— Тоже… Завтрак? — глаза Гина расширились.

За ночь он обо всем забыл. О расписании, о форме, не забыл только об иерархии и о своем месте в нем.

— У нас был завтрак? — с укором бросил вопрос в никуда.

— А что, хочешь овечку? — усмехнулся Ноа, явно намекая на часть волчьей натуры. Рядом хохотнула Лила.

— Может, хотя бы ягненка… — чуть нерешительно, но серьезно добавил Гин.

Ноа остановился, в его спину врезалась Лила. Гин тоже остановился, опуская глаза.

— Ты что серьезно? — уточнила Лила, сводя брови у переносицы.

— А что? Нельзя?

Гин топтался и переносил вес тела с одной ноги на другую, так и не поднимая головы. Ноа сверлил его строгим взглядом.

— Это шутка, — Гин наконец поднял глаза, в которых не мог сдержать счастье от того, что сумел провести Ноа и Лилу. Они это быстро поняли, выдохнули и легко засмеялись.

Глава 3. Саша

Гин нутром ощущал в каком ужасном настроении пребывала Кой. Он покорно шел за ней, слегка принюхивался, чувствуя ее внутреннее ворчание и озабоченность. Директриса Кой собрала руки за спиной, расправила плечи, будто это был ее очередной фирменный жест. Она точно ощущала, что Гин ее изучает. Кой старалась закрыться своей аурой, так чтобы он ничего не смог почувствовать и прекратил.

«Она могущественная ведьма, своего времени, конечно, она все давно поняла», — мысленно подтвердил парень.

Поворачивая туда, куда указала директриса, Гин покорно вошел в двери. Группа малышей лет шести сидела за низкими столами усердно и молча смотря на птиц в клетках перед ними. В первое мгновение он подумал, что ошибся дверью и развернулся, чтобы уйти, но наткнулся на суровый взгляд Кой.

— Зачем я здесь? — Гин старался не грубить. Ему необходимо было задержаться, чтобы продолжить поиски сестры, лишний скандал только приведет его к быстрому выходу из Академии с чемоданом в руках.

— Вам не хватает навыков, — безразлично ответила Кой, поправляя прическу, — с сегодняшнего дня, каждое утро вы будете заниматься несколько часов с этой группой детей первого года низшей ступени. Для развития собственных навыков, умений и раскрытия внутренних сил.

— Раскрытия… внутренних… сил? — уточнил Гин и пренебрежительно хмыкнул.

— Этот пункт у вас ниже остальных навыков, — заверила Кой.

Гин старался слушать Кифанию Кой внимательно и понять хочет она его извести или помочь?

— Что я должен делать?

— Тоже что и они, — ответила Кой и растянула коварную улыбку. Она протянула руку, как бы приглашая Гина войти.

«Извести!»

Гин стиснув зубы — послушался и прошел внутрь кабинета. Все предметы были в четыре раза меньше и явно не подходили по размеру для роста выше среднего. Он снова внутренним голосом протянул разочаровывающий звук «о», не решаясь сесть на стул, думая, что под его весом он в мгновение сложится. Парень сел рядом с крайним столом в позе лотоса.

Кой вышла, оставив Гина в окружении сосредоточенных иногда перешептывающихся детей. Окинув взглядом малышей, он обратил внимание на девочку в точности похожую на Лори. Он почувствовав пробегающие мурашки по спине. Девочка заметила изучающий взгляд Гина и нахмурила в ответ брови. Она сосредоточилась на нем и напрягла скулы. Послышалась еле заметная мелодия.

— Ты меня гипнотизируешь? — спросил Гин. В его голосе было ни то удивление, ни то восторг, а может возмущение. Саша потупила взгляд и вернулась к птичке в клетке.

Тяжесть гипноза спала, и он продолжил:

— Ты сирена. Как Лори?

В ответ девочка сразу же прекратила попытку петь для птицы. Она услышала имя своей сестры и сразу же просияла. Гин опустил взгляд на ее галстук.

«Сильная! Да, она совсем ребенок, но даже с маленькой девочкой-сиреной мне не стоит тягаться», — парень тяжело вздохнул и дотронулся до галстука.

Девочка встала со своего места и подошла к Гину, потом протянула ему руку:

— Я — Саша.

Парень легко пожал руку.

— Гин.

Не опасаясь Гина, она села, подперев рукой голову, внимательно смотря то на него, то на галстук.

— А что значит этот цвет?

Гин никогда не произносил это слово вслух, он представлялся именем, иногда добавлял фамилию, чтобы его собеседники точно поняли кто он и из какой семьи. Официального запрета на использование фамилии от вожака Таная не было, поэтому ему разрешалось представляться полным именем — Гин Андар Хайит. А что сейчас? Сейчас…

— Это значит, что я человек.

Глаза Саши расширились.

— Человек? — зашептала она и наклонилась смотря Гину в глаза. — Ух ты! А тебя не сожлут тут?

«Отличный вопрос», — задумался парень. Гин улыбнулся и оглядел детей в комнате. Отпрыски нового поколения сознающих. На их шеях были яркие цвета, все самые сильные.

— Я постараюсь выжить, — пообещал он Саше, так же, как и девочка он шептал. Она одобрительно кивнула, возвращая свое внимание на клетку с птицей. — А чем вы тут занимаетесь?

— Лазвиваем свои силы, — грустно произнесла Саша.

— Ты пытаешься заставить птицу что-то сделать? — девочка кивнула, — Получается? — Саша покачала головой. — Лори что-то рассказывала тебе? О силе? О песне?

Гин точно знал, что каждая сирена уникальна. Песня олицетворяет душу. Каждая сирена будь то земная или морская должна найти в себе ту точку, что отвечает за внутреннюю энергию, желательно светлую; сирены вспыльчивы и обернуться в злобную им легче легкого. Поэтому с детства они находятся в поиске своей хорошей стороны.

Саша опустила голову при упоминании сестры.

— Положи руку вот сюда, — Гин показал на себе, прикладывая ладонь к центру грудины. — Вдохни поглубже, — Саша начала повторять за ним, — закрой глаза. — Девочка покосилась на парня, но он будто ее не замечая сам закрыл глаза и глубоко вдохнул, показывая, что нужно делать. — Вспомни или подумай о чем-нибудь хорошем, — Гин сомневался, не мог сосредоточиться и придумать хороший пример, — может о сестре? О Лори? — неуверенно предположил, приоткрывая один глаз. Он посмотрел на Сашу. Она кивнула. — Попробуй вспомнить… представить момент. Теплый и радостный.

Гин

На обеде Гин, Ноа и Лила сидели на полу комнаты мальчиков, листая свои конспекты по предмету «Дипломатия и влияние реального мира на магический». Лекции, которые Гин пропустил из-за вмешательства директрисы и планом сделать из человека сознающего.

«Хороший, наверное, план, но заведомо провальный»

Жестикулируя, парочка пыталась рассказать, что он пропустил. Лилу очень печалил тот момент, что Гин не смог познакомиться с профессором, что вел курс лекций. Курс читался все утро с небольшими перерывами. Профессор приходил редко. Он приезжал из самого ведомства на шикарной мортовской машине и личным водителем, не то из низших сознающих, не то мортом. Кто знает?

В учебниках и на лекциях преподаватели и студенты не имели право произносить слово «морт», взамен использовали слово «реальный» или «человеческий», ставя как бы свой мир на второй план, стараясь привить дисциплину сознающим и понимание мира людей, и в надежде понять тонкости переговоров и налаживания контакта среди населения по всему миру.

— Морты, — огрызнулась Лила, — извини, Гин, — ту же опомнилась девушка под пристальным взглядом Ноа.

— Все нормально, — Гин уже смирился. Еще нет, но точно старался привыкнуть. Парень коротко улыбнулся, вспоминая то, как отреагировала на него Саша, с каким восторгом смотрела на него, и то, как она светилась от счастья, что совсем ненадолго может направлять свою песню на объект. Она была благодарной девочкой, ни секунды не сомневаясь Саша обняла Гина, когда закончились занятия.

Гин не чувствовал себя изгоем, он считал, что ему повезло с соседями по комнате, возможно с фамилией, которую все с недоверием произносили, смотря на него, возможно поэтому любопытные личности ограничивались только взглядами и крайне редко словами, указывая на все еще серый галстук и пожимали плечами.

«Будто существует надежда, что он как хамелеон со временем подстроиться под окружающую среду и изменит цвет своего галстука на более доброжелательный и в каком-то смысле — обычный, — рассуждал Гин, смотря в тетрадь с ничего не значащими для него словами. — Вот был бы смех, если однажды утром, проснувшись, я обнаружил, что свой галстук, хотя бы синего цвета. Низший, но все же сильнее чем серый!»

— Зубрите, малышня? — с ухмылкой на лице, огрызнулся Даррен. Вальяжной походкой он вошел в комнату.

Никто не заметил его появления, даже не почувствовал.

«Маги не пахнут!» — вспомнил Гин.

К слову Даррен пользовался по утрам странным бутыльком с распылителем, Гин подумал, что возможно это его парфюм, но после нанесения он так ничего и не почувствовал. Как будто ничего не произошло.

«Ну точно магия!»

— А тебя выгнали из папочкиной опочивальни? — съехидничала Лила-кицунэ. Девушка вытянулась во весь рост, загораживая проход парня к своей части комнаты, — Кто на этот раз Даррен? Папочка злится, что ты водишь туда подружек?

— А тебе бы лиса, помалкивать, — парень в костюме коварно улыбнулся. — Не боишься, что экзамен у меня не сдашь, — фыркнул он, демонстративно расстегивая рубашку.

— Превышение полномочий, профессор Оскуро, — Лила встала со своего места.

— Однажды, кто-нибудь вырвет тебе хвост, за твой длинный язык, Лила! А я на это только с удовольствием полюбуюсь, — Даррен повернулся. Он медленно снял рубашку, провоцируя Лилу на любое проявление эмоций.

«Такой способ извращения? Почему им так необходимо все разговоры доводить до агрессии или разборок?»

Гин поморщился. И тут же вспомнил, что Даррен может читать или слышать мысли. Он поднял взгляд на Даррена. Тот явно изучал Гина.

«Он прочитал?»

Уголок рта Даррена дернулся.

«Точно прочитал»

Гин отвернулся, чтобы не нагнетать еще больше. А вот Лила не скрывала своего раздражения. Огоньки в ее глазах заплясали с новой силой. Кицунэ по природе своей никогда не умели контролировать эмоции. Попробуйте контролировать пожар!

— Хватит, — тихо вступил Ноа. Он схватил свою девушку за запястье, удерживая ее от действий, после которых она точно будет жалеть. Ну может не она, но точно он. — Даррен, — почти умолял Ноа. Он мысленно просил Даррена отступить первым. — Почему вам всегда надо ссориться?

— Еще бы я тратил на вас время, — Даррен еще раз посмотрел на Гина, — увидимся на экзамене, малышня.

Даррен со своей громкой фамилией и особенными чарами, называемые мортами «харизмой», которые исходили прямиком из парня, — преподавал, иногда заменял профессора по предмету «Древние заклинания», большую часть которых создали ведьмы и колдуны его рода же.

Сам Даррен был в этом, как рыба в воде, мог из слов создать нечто непостижимое остальным, легко усваивал базовые знания и по праву мог гордиться этим, чувствуя свое превосходство над остальными студентами, и даже некоторыми профессорами, которые так и не освоили этот предмет в свое время. Одной из таких сознающих была сама Кифания Кой — директриса Академии.

Даррен не успел выйти за дверь, как она со всей силы открылась. На пороге общей комнаты стояла Лори в глазах которой зиял огонь в прямом смысле слова. Даже Лила села на свое место, чуть попятившись и вжалась в стену. Ноа последовал ее примеру, а вот Даррен молча наблюдал, застегивая новую белоснежную рубашку.