Назад, в пионерское лето

1. Нежданное предложение

Я сидел у стойки бара, пил пиво из пузатого стакана и размышлял о том, где достать четыре миллиона рублей.

Бар был, может, и не самым лучшим в городе, но зато располагался в семи минутах прогулочным шагом от моей холостяцкой берлоги. Пиво относилось к сорту «Хочу быть „Гиннессом“, но увы…». Весьма «увы», честно говоря. Ну а прорывные идеи пока сводились к двум более или менее реальным вариантам: заложить под кредит квартиру или продать почку.

Почки было жалко. Квартиры тоже. Но почки, пожалуй, жальче — пусть и говорят, что одной человеку для нормальной жизни вполне достаточно, зачем-то ведь все же дано их нам две — и за пять десятков лет на этом свете я к обеим своим как-то привык…

Хотя, может, как раз для того и дано — в качестве заначки на черный день?

Мой черный день настал не далее как позавчера, когда, привычно свернув на своей видавшей виды «Форестере» с улицы во двор — как делал на протяжении лет десяти минимум — я героически протаранил выскочивший из-за угла щегольской «Ягуар». И скорость-то была черепашья! У меня только фара треснула за бампер немного погнулся, а это чертово поделие британского (или уже китайского? Шут их теперь разберет!) автопрома — аж всмятку! Из жести для пивных банок такие, что ли, делают?!

Хорошо хоть обошлось без жертв: «Ягуар» просто-таки взорвался букетом подушек безопасности, из объятий которых водителя — совершенно ошалевшую от случившегося девицу лет двадцати пяти — еще и не так просто потом оказалось выковырять.

Убедившись, что с дамочкой все более или менее в порядке, сам я почти успокоился: вина в аварии явно полностью лежала на ней, не пропустившей «помеху справа», но потом приехавшие на место происшествия бравые сотрудники ГИБДД (мною же, к слову, и вызванные) разве что не носом меня ткнули в сплошную линию, которую я, оказывается, походя пересек, выполняя левый поворот во двор. Отродясь ее там не было! Вчера, что ли, нарисовали?!

Так, собственно, и оказалось: треклятую разметку нанесли буквально накануне. Могли бы, блин, заодно и запрещающий поворот знак повесить! Впрочем, не факт, что я и его бы заметил, как проглядел новенькую сплошную — по привычному же маршруту ехал, что называется, на автопилоте. Короче: сам дурак, нужно было быть внимательнее… Только вот что уж теперь!

Ну да как «что теперь» — теперь пришла пора расплачиваться за содеянное. Оценщики, ничтоже сумняшеся, насчитали добрых шесть с половиной миллионов рублей ущерба. Заподозрив наглый развод, я попросил перепроверить их выводы одного своего знакомого, работавшего в страховой — но у того и вовсе вышло целых семь «лямов» с хвостиком. ОСАГО, ясное дело, не покрывало и десятой части выставленной мне суммы.

Кое-какие сбережения у меня, понятно, имелись — без малого пара миллионов. Еще недавно мне казалось, что это не то чтобы до фига, но и не вовсе уж нищебродство. Теперь же, за вычетом накопленного, оставалось где-то раздобыть еще два раза по столько.

Можно было, конечно, юлить, тянуть до суда, но сути дела это не меняло — попал я капитально.

— Неприятности? — послышалось вдруг справа.

Я хмуро обернулся, ожидая увидеть кого-нибудь из завсегдатаев любимого бара, но рядом со мной у стойки пристроился совершенно незнакомый мне мужик лет сорока, в добротном светлом костюмчике и при галстуке. Взгляд его был участливым, голос — вкрадчивым, в общем — хуже не придумаешь!

— А что, так вот прям заметно? — мрачно буркнул я.

— Честно говоря, не особо, — коротко усмехнулся мой сосед, тут же, впрочем, снова вернув на лицо слащаво-сочувственное выражение.

— С чего бы тогда подобные гениальные выводы? — скривился я, поднося ко рту почти полный стакан.

— Работа такая, — улыбнулся уголками губ незнакомец. — Майор Круглов, Федеральная служба безопасности, — в его подвижных пальцах будто само собой возникло бордовое удостоверение.

Подавившись пивом, я едва не заплевал им собеседника. Из стакана в дрогнувшей руке хорошо так плеснуло на стойку — к немалому неудовольствию бармена Василия, тут же поспешно подскочившего с тряпкой. Покосившись на документ в руках майора, тот, впрочем, не сказал нам ни слова.

— Вот только вас мне сейчас и не хватало! — угрюмо выговорил я через четверть минуты, наконец откашлявшись.

— Вы даже не представляете, Андрей Викторович, насколько близки к истине! — с пылом заявил на это Круглов. — Именно нас вам в вашем нынешнем положении и не хватает. А нам, не поверите — здорово не хватает вас. Так, может, поможем друг другу?

— Вы расследуете мою аварию? — сообразил я. — Это все-таки была голимая подстава? — спросил — и сам уже понял, что несу бред: ну какое дело ФСБ до происшествия в тихом дворике на восточной окраине столицы?

— Будь даже и так — мошенничество на дорогах не наш профиль, — разведя руками, подтвердил мои сомнения майор. — Ну и, насколько могу судить, в вашем случае все абсолютно чисто. Просто аккуратнее надо бы за рулем… Но вот возместить пострадавшей гражданке Карпович причиненный ущерб мы могли бы вам помочь — взамен на встречную услугу с вашей стороны.

— И какую же? — чуть склонив голову набок, с плохо скрываемым любопытством поинтересовался я.

Надо же, за не столь уж и короткую жизнь — родился я еще при развитом социализме, полноценно застал и Перестройку, и лихие девяностые, и сытые нулевые, и неоднозначные десятые — меня еще ни разу не пытались вербовать никакие спецслужбы! Не удивительно: ну, не было у нас с ними ни малейших точек соприкосновения! А теперь что, вдруг появились?

— Об этом мы с вами поговорим в другом месте — если вы согласитесь поехать туда со мной, — последовал уклончивый ответ.

— А если откажусь? — прищурился я.

— В этом случае я куплю вам пинту пива — в компенсацию за то, что вы столь неосторожно пролили, заговорив со мной — и распрощаюсь. Пойду сам решать свои проблемы, а ваши останутся с вами. Прогадаем мы оба, полагаю — но что делать? У нас свободная страна…

— Бесплатное пиво — звучит заманчиво… — с деланым равнодушием пробормотал я. — А далеко ехать, если что? — уточнил, однако, тут же.

— В один конец — с полчаса, — поведал мне собеседник.

— На Лубянку, что ли?

— Не совсем. Но вроде того.

— Можно еще раз взглянуть на ваше удостоверение? — спросил я, помедлив.

— Пожалуйста, — Круглов повторно продемонстрировал мне бордовую книжицу. Я потянулся было к ней, но в руки мне майор документ не дал, выразительно покачав головой.

Впрочем, рассмотреть удостоверение мне это ничуть не помешало. Другое дело, что прежде мне еще не приходилось иметь дело с «корочками» ФСБ. Сталкивался с прокурорскими, лицезрел полицейские и сотрудников Следственного комитета, адвокатские видел, а вот с чекистскими как-то не сложилось… Бог миловал, что называется.

Но исходя из общих соображений, примерно так подобный документ и должен был, наверное, выглядеть: громкая шапка, номер, фотография, синяя печать, звание, фамилия имя и отчество — если верить книжице, звали майора Геннадием Петровичем.

— Ну так как? — осведомился Круглов, дав мне вволю налюбоваться на свое удостоверение. — Прокатимся?

— Пожалуй, — кивнул я, помедлив уже чисто для проформы. — Как говорится, до пятницы я совершенно свободен!

— В таком случае, прошу за мной, — заявил майор, соскальзывая с высокого барного табурета.

Сделав напоследок большой глоток, я поставил так и не допитый стакан на стойку и поспешил за уже направившимся к выходу собеседником.

На улице Круглова ждал серебристый микроавтобус. Распахнув заднюю дверцу, майор жестом предложил мне зайти в салон с зеркальными окнами. Сам Геннадий Петрович за мной не последовал, предпочтя занять место рядом с водителем, отгороженное от меня толстым стеклом — прозрачным, но звуки, похоже, не пропускавшим: я видел, как ФСБ-шник открывает рот, что-то говоря молодому парню за рулем, но не услышал ни слова. Зато четко уловил, как с щелчком заблокировались двери. Невольно поежился: если это все же похищение, то оно, считай, удалось. С другой стороны, что с меня взять, кроме той же почки? Ладно, пары почек. Сердечко — и то пошаливает, так себе выйдет трофей у потенциальных злодеев…

Нет, слишком сложно — при желании можно было бы тупо стукнуть меня по башке в подъезде, а не светить удостоверением — и физиономией — перед тем же барменом. Так что, скорее всего, этот Круглов и впрямь из ФСБ. И нужна ему от меня вовсе не пресловутая почка. А вот что? Ладно, глядишь, скоро и узнаем…

Как и обещал майор, дорога заняла ровно полчаса. Окна салона оказались зеркальными не только снаружи, но и изнутри, а стекло в кабину Геннадий Петрович, едва мы тронулись, закрыл со своей стороны плотной шторкой, так что я понятия не имел, куда именно меня везли. Пытался хотя бы приблизительно угадать, ловя повороты, однако быстро запутался и бросил.

Но вот наконец автомобиль остановился. Спустя несколько секунд щелкнул замок — и дверь распахнулась.

— Приехали, — сообщил мне снаружи Круглов. — Можете выходить.

Не заставив просить себя дважды, я выбрался наружу.

Микроавтобус стоял на огороженной высоким забором территории в десятке метров от крылечка двухэтажного кирпичного домика под покатой крышей из зеленой гибкой черепицы. В стороне, за деревьями, виднелись еще несколько подобных же строений.

Почему-то я ожидал, что майор пригласит меня войти в этот ближайший дом, но Геннадий Петрович указал на выложенную плиткой дорожку, ведущую в обход:

— Идемте, Андрей Викторович.

Пожав плечами, я направился, куда мне было велено.

Нашей целью оказалось приземистое здание всего в один этаж, спрятавшееся в густых зарослях лещины. Стоило нам к нему приблизиться, как в стене распахнулась неприметная дверь — я сперва подумал, автоматически, но затем увидел внутри предупредительного охранника в темно-синей форме с погонами сержанта — и, пройдя коротким коридором, мы оказались в комнате без окон, но по-своему уютной: кожаный диванчик, пара кресел, журнальный столик, аквариум с золотыми рыбками, мягкий, приглушенный свет…

— Присаживайтесь, — предложил мне Круглов. — Мой коллега сейчас подойдет.

— Коллега? — вопросительно приподнял я бровь, опускаясь в одно из кресел.

— Тот, кто введет вас в курс дела, — ответил майор. — А пока можно попросить ваш телефон? — требовательно протянул он руку. — Сеть в этом помещении все равно не ловится.

— Пожалуйста, — вынув из кармана мобильник, я почти без колебаний отдал его ФСБ-шнику.

— Благодарю, — приподняв крышку только теперь замеченного мной ящичка возле аквариума, Геннадий Петрович спрятал туда гаджет. — По окончании нашего разговора — чем бы тот ни завершился — я его вам верну.

— Да уж, хотелось бы, — хмыкнул я, храбрясь.

В этот момент в комнату быстрым шагом вошел плотный мужчина, пожалуй, несколько моложе «моего» майора.

— О, вы уже здесь! — радостно воскликнул он, приближаясь и протягивая мне руку. — Меня зовут Сергей, фамилия — Гришин, я старший научный сотрудник Института экспериментальных технологий при ФСБ России, — представился он.

— Андрей Резанцев, — в свою очередь назвался я, приподнимаясь из кресла и пожимая его широкую ладонь.

— Я знаю, кто вы, — кивнул Сергей. И добавил: — Наконец-то мы вас нашли!

— А что меня было искать? — развел руками я, снова усаживаясь. — Я никуда не прячусь…

— О нашем институте, вы, конечно, не слышали? — вместо ответа заявил — почти без вопросительной интонации — Гришин, удобно устраиваясь во втором кресле. Круглов уже тоже присел — на диванчик.

— Обещанное нашим президентом оружие на новых физических принципах делаете? — полушутя предположил я.

— Пока не совсем оружие, — мотнул головой Сергей. — Но да, на новых принципах… Вы фантастику любите? — неожиданно спросил он.

— Современную — не очень, — признался я. — Но в детстве, конечно, увлекался — как, наверное, и все, кто рос в СССР. Беляев там, Стругацкие, Кир Булычев…

— Герберт Уэллс? — продолжил список Гришин.

— Ну да, из зарубежных. «Война миров», «Машина времени», «Человек-невидимка», — машинально кивнул я — и тут осекся. — Вы ж не просто так спросили?

Сергей многозначительно кивнул.

— «Человек-невидимка»? — уточнил я.

А что, чем не новые физические принципы? Вот только при чем тут я?

— Скорее, «Машина времени», — поправил меня собеседник.

— Шутите? — нахмурился я.

— Наша работа, Андрей Викторович, к шуткам не располагает, — сухо подал с дивана голос майор.

— Хотите сказать, что у ФСБ есть машина времени? — недоверчиво прищурился я на Круглова. Затем перевел взгляд на Гришина.

— Машины пока нет, — похоже, с искренним сожалением вздохнул Сергей. — Но кое-какие смежные технологии имеются…

— Так, давайте не будем ходить вокруг да около, — решительно тряхнул я головой. — Говорите прямо, что у вас за проблема и какое отношение имею к ней я!

— Что ж, прямо — так прямо, — охотно кивнул Гришин. — Как бы фантастически это ни прозвучало, мы действительно изучаем возможность перемещения во времени. И достигли в этом деле определенных успехов. Так, например, мы научились направлять в прошлое зонды наблюдения. Пока всего на несколько десятилетий — дальше энергозатраты растут по экспоненте… К сожалению, пока вы не подтвердите свое согласие на сотрудничество, — покосился он тут на Геннадия Петровича, — я не имею права посвящать вас во все детали, но если вкратце: один из наших зондов вышел из-под контроля. И если его спешно не деактивировать, может случиться непоправимое…

— Разорвет саму структуру пространственно-временного континуума и разрушится Вселенная? Но это в худшем случае, а возможно, уничтожена будет только наша галактика? — со скептической усмешкой кривовато процитировал я один из некогда своих любимых фильмов.

— Целая галактика — вряд ли, — с совершенно серьезным видом покачал головой мой собеседник. — Но планета действительно может серьезно пострадать. Вплоть до полной гибели человечества, да.

— Что же вы так… неосторожно с этим зондом? — уже без тени веселья поинтересовался я, проникнувшись тоном Сергея.

— Хороший, кстати, вопрос, — буркнул Круглов.

— Геннадий Петрович, хоть вы не начинайте! — недовольно поморщился Гришин. — Все же уже обсудили!.. Мы движемся в неведомое, — снова повернулся он ко мне. — Сюрпризы, в том числе неприятные — неизбежны. К тому же, как смогли, мы подстраховались. Зонд можно отключить, так сказать, вручную. Вот только сделать это придется из 1985 года, где он у нас столь неудачно завис.

— Попросите подсобить кого-то из местных? — уточнил я, снова не сдержав саркастической усмешки.

— Можно сказать и так. Помимо отправки в прошлое зондов, мы ведь умеем еще кое-что. А именно, перемещать во времени человеческое сознание — назовем это так, на самом деле там все куда сложнее, но в двух словах такое не растолковать. Как бы то ни было, это значительно рискованнее, чем оперировать зондом. Но в данном конкретном случае иного выхода у нас просто нет… Однако видите ли, Андрей Викторович, вся штука в том, что сознание не может быть отправлено просто в никуда. И куда попало — тоже не может. Единственное место, в которое оно может быть, скажем так, перенесено — его собственный носитель, то есть тот же самый человек, но на более раннем витке временного потока.

— Типа попаданца в самого себя? — хмыкнул я.

— А говорите, что не любите современную фантастику.

— Не люблю, — подтвердил я. — Но кое-что читал со скуки…

— Нами установлено порядка пяти сотен ныне здравствующих лиц, потенциально способных получить доступ к зонду в июне 1985 года, — продолжил Сергей. — Но большинство кандидатур, к сожалению, отпадает. Расчеты — а у нас есть для них специальная методика — показывают слишком высокий риск необратимых изменений прошлого. Историю не так-то просто свернуть с проторенной колеи — раздавить случайную бабочку тут совершенно недостаточно — однако внедрение в прошлое сознания нашего современника не может вовсе не оказать влияния на ход событий. Для оценки риска мы используем шкалу от единицы до ста — между собой мы называем это коэффициентом Сары Коннор. Показатель менее десяти считается незначительным, от десяти до тридцати — умеренно-опасным, но еще приемлемым. Все, что выше тридцатки — потенциальные проблемы. Все, что превышает семьдесят — почти неизбежный радиальный слом исторического процесса, иными словами — катастрофа. Так вот, Андрей Викторович, если задействовать в операции вас — а вы ведь уже наверняка догадались, к чему я веду — мы будем иметь дело всего с восемью единицами коэффициента Сары Коннор! Это просто-таки идеальный показатель, поверьте! Следующий из доступных нам кандидатов — это девятнадцать единиц, все прочие — и вовсе за тридцать!

— Получается, я такой никчемный, что даже прошлое не могу серьезно изменить? — буркнул я первое, что пришло мне тут в голову — чтобы устаканить мысли, требовалось время, а сказать что-то мне показалось нужным.

— Почему же никчемный? — удивился такой постановке вопроса Гришин. — Просто идеально вписывающийся в исторический процесс. Тут нечего стыдиться — напротив, есть чем гордиться!

— Короче, вы хотите отправить мое сознание в прошлое, чтобы там я, тринадцатилетний, выключил ваш зависший зонд, не дав ему взорвать Землю? — подытожил я, сам удивляясь тому, какую несусветную чушь произношу. — Кстати, а в будущее так тоже можно сгонять? — поинтересовался с усмешкой.

— В будущее иногда удается заглянуть — буквально одним глазком, — начал отвечать с конца Сергей. — Полноценно перенести туда сознание из нашего настоящего невозможно даже теоретически. Вот вернуть в настоящее из прошлого ранее туда заброшенное — это запросто… А по поводу всего остального вами сказанного — совершенно верно, именно так дело и обстоит, — невозмутимо подтвердил он.

— И в случае успеха, по контракту с институтом вам будет единоразово выплачено десять миллионов рублей, — добавил Геннадий Петрович.

— А в случае неудачи? — быстро спросил я, в душе порадовавшись прозвучавшей сумме — мои проблемы она действительно решала бы с лихвой.

— Неудачи быть не должно, — горячо заявил Гришин. — Перенос сознания в прошлое — технология отработанная, если не нарвемся на аномалию, результат гарантирован на девяносто девять и девять десятых процента — и еще с девяткой в периоде…

— На аномалию? — перебил я его уточняющим вопросом.

— Их возможность обоснована теоретически, но на практике ни с чем подобным мы еще ни разу не сталкивались, так что не берите в голову, — махнул рукой Сергей. — Итак, маршрут «туда» — считайте, сто процентов. Путь «обратно» — девяносто семь. Всего три процента на то, что ваше сознание застрянет в прошлом. Это, конечно, нежелательный вариант, но ваши восемь единиц коэффициента Сары Коннор дают надежду на то, что ничего фатального не случится и в этом — весьма маловероятном — случае…

— Кроме того, что я так и останусь в 1985 году, — передернулся я.

— Получите шанс прожить жизнь заново, — пожал плечами Круглов. — Многие о подобном лишь мечтают!

— Только не я…

Идеальной свою судьбу я, конечно, нипочем не назвал бы, но в целом был ею в той или иной степени доволен — если, конечно, не считать этого чертова «Ягуара» напоследок. Да и ни малейшей ностальгии я не испытывал ни по восьмидесятым, ни, тем более, по девяностым, ни даже по нулевым. Пережить все это еще раз? Да ну на фиг!

— Вероятность сбоя крайне мала, — веско заметил Гришин. — Уверен, что вы благополучно вернетесь. А пошли мы кого-то другого — с худшим вашего коэффициентом Сары Коннор — легко может оказаться, что кто-то из нас — вы или я, или, скажем, Геннадий Петрович, — кивнул он на майора, — вовсе не доживут до нашего времени, так как история изменится. А не отправим никого — почти наверняка погибнем все скопом.

— Так себе альтернатива, — пробормотал я.

— Согласен, — кивнул Сергей.

— Мы не требуем от вас немедленного ответа, — снова вступил в разговор К…