Не время почивать на лаврах

Часть 6. Глава 1.

Как и обещал принц Тревин, во дворце нас встретили достойно. Если и не по-королевски, то где-то на уровне самых важных вельмож. И баньку истопили, и закуски исправно подносили прямо во время мытья, и подремать на мягких перинах позволили перед тем самым званым ужином.

А затем, ближе к вечеру, нашу команду - исключая Терезина и Мириам, конечно, - посетили брадобрей и портной. С каждым по очереди поработали, каждого привели в божеский вид. Даже ставшее непривлекательным аниранское ухо портному удалось закрыть модным в этих краях беретиком. Наподобие того, который носили равенфирские аристократы и военные. Хоть в местных одёжках да ещё с беретом на голове я сам себе напоминал королевского пажа из детских сказок, не стал выражать возмущение и вместе со всеми пожаловал к столу.

Как выяснилось в последствии, званый ужин у короля и званый ужин у принца - это две большие разницы. И меню было победнее, и народу поменьше. Не говоря уже о количестве прислуги, хоть и сновавшей повсюду, старавшейся сновать незаметно.

Мириам, Харгрид - супруга принца Тревина - и дочь достопочтенного примо, владельца лесопилки, постарались не ударить в грязь лицом и появились в шикарных нарядах. Мириам вся светилась, когда в пышном платье буквально плыла по отполированному полу. Она откровенно радовалась, что мытарства и мучения закончились. Что ещё буквально месяц назад ей приходилось ночевать под открытым небом, иногда в собственных фекалиях, а сейчас она снова окунулась в приемлемый статусу комфорт. Взгляд, которым она меня наградила, когда кружилась передо мной, спрашивая, нравится ли мне её шёлковое платье и модная косынка, был весьма красноречив. Взгляд был полон счастья.

Затем принц быстро завершил обряд представления друг другу всех действующих персон. Меня познакомили с весьма достойными людьми. С тем самым коммандером Ретэнон, который ранее забил на свои обязанности командира гарнизона, но с появлением анирана в столице вновь ожил. С принцессой Равенфира Харгрид - высокой и весьма интересной дамой. С детьми принца - весёлыми пацанами-двойняшками, которые, судя по моим быстрым выводам, за свою жизнь никогда не слышали слово "нельзя". Они порхали по залу и практически не обращали внимание на взрослых. Как мне показалось, Тревин их разбаловал... Так же, кроме нескольких влиятельных землевладельцев, меня представили дочери владельца лесопилки - третьей женщине, которой позволили присутствовать на званом ужине. Хоть к женщинам в Астризии - да и в других странах, как я убедился из рассказов профессора Гуляева, - после появления в небе карающего огня стали относиться, мягко говоря, пренебрежительно, эту красотку на званый ужин допустили. Смысл её присутствия от меня ускользал до момента, когда нас представили друг другу. Молодая, миловидная девушка нетронутой красоты очень смущалась, краснела и практически не поднимала глаз от пола. Но когда наши взгляды всё же встретились, я многое в них рассмотрел. Такие взгляды я видел и в своём мире, и в этом. Особенно в этом, где я куда больше знаменит, что самая яркая Голливудская звезда. А чтобы убедиться, что мои быстрые предположения не лишены смысла, следующим взглядом я изучил лицо её папаши. Он утвердительно кивал в такт вызубренным словам дочери, когда она своим мягким голосом как по писаному хвалила понаехавшего анирана. Правда я остался безразличен к словесным предварительным ласкам, хоть и поблагодарил девушку за добрые слова. И когда нас рассаживали за столом, думал лишь о том, сколько денежных знаков папаша занёс принцу, чтобы быть приглашённым на встречу с посланником небес не в одиночку, а с дочерью.

Сам же ужин прошёл, как говорится, в тёплой и дружественной атмосфере. Много дней никто из нас - путешественников - не видел такой роскоши. Ещё недавно мы чуть ли не траву жрали. Корешки грызли. Живым ужом не брезговали. А потому в этот вечер дали жару.

Кроме меня, разумеется.

Феилин, Иберик и даже наш трезвенник Сималион наелись от пуза и напились до краёв. Первым двоим была чужда придворная чопорность. Если Иберику в какой-то степени было не плевать на этикет, то Феилин его в гробу видел. Он оторвался по полной за предыдущие полтора года лишений и голода. Его, в итоге, прислуга принца отнесла в выделенный нумер, когда он уснул за столом. А пьяного Иберика, когда тот попытался сопротивляться, утащил Сималион. Опираясь друг на друга, они удалились, в пути ведя очень знакомый разговор на тему уважения.

Но всё это случилось после речи Терезина. Пацану наливали, разумеется. Но прежде чем два бокала вина победили неопытный организм, Терезин успел рассказать о подвигах во время тяжёлого и долгого пути. Тревин тихо посмеивался над словами брата, Мириам по-доброму улыбалась, когда тот хвалил анирана, а двойняшки Понтус и Петри чуть ли не в рот заглядывали малолетнему болтливому дяде. Им двоим, обслуге, некоторым приглашённым примо и молодой дочери владельца лесопилки история пришлась по душе. Недовольно морщил усы немногословный коммандер Ретэн, когда Терезин весьма нелестно отзывался о преследовавших нас храмовниках. А Тревин даже успел вовремя остановить братца, когда тот собирался, было, публично пропесочить второго самого статусного святошу в Астризии. Хоть Тревин предусмотрительно не пригласил на ужин нового первосвященника Равенфира, а следовательно, теоретически, в этом месте можно было богохульствовать, всё же уберёг братца от лишних слов. Как мне подумалось, Тревин не сомневался, что слова, произнесённые здесь, здесь не останутся. Обязательно кто-нибудь из гостей поделится информацией с кем-нибудь посторонним. И лучше пусть те, кому по статусу положено "следить за базаром", за ним следят.

Мириам же во время ужина вела себя спокойно и умиротворённо. С её лица не сходила счастливая улыбка. А понимающий взгляд, который иногда на неё бросала жена Тревина, наводил на мысль, что они обменялись информацией, которую я бы хотел сохранить в тайне. Может я ошибался, конечно. Но всё же тихое поведение и загадочная улыбка заставляли меня нервничать. Я бы предпочёл, чтобы Мириам летала в облаках сама с собой, а не подтверждала аксиому, что женщины умеют хранить секреты только небольшими группами по десять-пятнадцать человек.

Часть 6. Глава 2.

Выспаться как следует мне не удалось. Чёртов Тангвин своим коротеньким посланием нанёс удар в самое уязвимое место. Ни о чём я не переживал так, как о безопасности Дейдры и сына. Редкий день проходил, чтобы не вспоминал о них.

Так что весь следующий день я не находил себе места. Хоть самого шустрого сирея - Суммана Иберика, разумеется, - мы отправили в Валензон практически сразу, ответ не мог прийти мгновенно. Ожидание требовало времени.

Но метаться по гостевым покоям - непозволительная роскошь для анирана. Я урвал от силы пару часов сна, а затем с утра до вечера демонстрировал себя Равенфиру. Здесь и площадь была поменьше, и улицы грязнее, и народу не так много, как в столице. Но и здесь пришлось делать то, что я делал неоднократно.

Радовало хотя бы то, что, в итоге, Равенфир не пришлось вычищать от скверны. В отличие от Обертона и Валензона, здесь царил относительный порядок. Ни примо не делили город на зоны влияния, ни чернь не бунтовала, ни "хатемажи" не плодились. За следующие два деня, проведённые в Равенфире, я на себе прочувствовал, что такое город, где руководит грамотный управленец. Тревин, избавившийся от влияния лживых духовных отцов и сжав ежовой рукавицей тех, кто пришёл им на смену, обладал абсолютной властью в Равенфире. Пробыв с ним всего два дня, я ощутил разницу. И пожалел, что такого управленца нет в одурманенном Винлимаре. Если бы ранее король отправил Тревина на Восток, возможно, мне с друзьями не пришлось бы наблюдать тот ужас, который мы наблюдали... Хотя, возможно, при таких раскладах Эоанит и Эвенет заранее бы побеспокоились о том, чтобы срок правления нового управленца оказался недолог. В своей вотчине Эвенет бы не допустил наличие независимой силы.

К вечеру третьего дня я устал как собака. К отсутствию мобильных телефонов я уже привык, а потому понимал, что никто не ответит мне моментально. Хоть каждый день ожидания заставлял нервничать всё сильнее и сильнее, ничего другого не оставалось. Кричать: "Прикажите подать коня!", залезать в седло и скакать куда глаза глядят, было глупо.

Потому я просто заснул в мягкой кровати. А проснулся ближе к полудню от странного стука: кто-то стучал по металлической вставке дубовой двери.

- Да... Да! Иду!

Я вскочил с кровати, даже не открыв глаза. Метнулся к двери, зацепился за табуретку и сбил деревянную кружку, в которой оставались остатки помогавшего заснуть отвара.

- Твою мать!

Я выругался и схватился за ушибленное колено. А затем услышал странный кашель:

- Кха-х! Кха-х!

Только тогда я открыл глаза. А потом потёр их несколько раз, чтобы убедится, что у меня не галлюцинации.

На спинке одноместной кровати сидел до боли знакомый сирей. Любопытные глаза изучали окрестности, крепкие хищные когти намертво вцепились в дерево. А к лапке был аккуратно привязан красный футляр.

- Кха-а-ах! - сирей опять спел отвратительную мелодию, затем наклонил голову и несколько раз постучал клювом по металлической гарде кинжала, который вместе с ремнём висел на спинке кровати.

- Всё, всё, не ори, - я ещё раз протёр глаза, стирая остатки сна. - Я уже понял, что не в дверь стучали. Давай письмо.

Хоть я не раз видел сам процесс, всё же слегка удивился, когда на мою просьбу Сумман откликнулся по-особому: он поднял ногу и выставил её в сторону, как бы намекая, что готов к снятию груза.

Я всё ещё тупил спросонья, но удивиться успел. Подошёл к птице и аккуратно развязал тесёмку. Как я помнил, эти наглые попрошайки очень не любят, когда кто-то обращается с ними небрежно. Могут и за палец назидательно хватануть.

- Ты как сюда попал? - задал я риторический вопрос, поглядывая на открытые ставни и торопливо отвинчивая крышечку. - Решил сразу ко мне, а не к хозяину?

Сирей опять что-то каркнул. Но я уже целиком погрузился в чтение довольно объёмного письма.

"Извини, милих, что перегнул с торопливостью", - писал Тангвин или кто-то от его имени. - "Слишком быстро всё происходило. Кто-то пустил слух, и чернь собралась на площади. А когда двинулась ко дворцу, я опасался наихудшего... К счастью, всё обошлось. Чернь требовала подтверждения, окружила дворец. И твоя супруга решила, что люди должны знать. На руках она держала Элазора, стоя на балконе. И просила, как ты не раз требовал, верить в анирана. Верить в его поступки. Ведь лучшим доказательством того, что аниран неизбежно станет милихом, является его сын... Ты бы видел, что после этого началось! Не буду тратить много слов, но ничего подобного я никогда не видел. Чернь падала на колени, нараспев возносила молитвы в честь сына посланника небес. И вот уже третий рассвет днюет и ночует у ограды дворца. Совершает подношения и проводит молебны. И очень злит первосвященника, ведь впервые подношения оставляются не у ступеней храма... Ответь мне, что делать? Хоть дворец превратился в храм, я не вижу в этом опасности. Чернь переполнена счастьем. Называет милиха по имени и верит в него. Сотник гессеров считает меня беспечным и требует укрыть твою супругу от людских глаз. Что делать? Жду ответа.".

- Бол-ван! - сплюнул я, когда закончил читать. И вслух назвал "болваном" именно того, кто в предыдущем коротком письме написал, что дворец в осаде. Тангвину ещё учиться и учиться правильно подбирать слова. Одно неверное слово - и смысл совершенно другой. Я из-за этих неправильно подобранных слов несколько дней метался... Да и по рукам Тангвину дать не мешало бы, чтобы, наконец-то, перестал перебарщивать со сверхсрочными футлярами. Сколько раз говорил, "красный" - только в самых-самых критических ситуациях!

Часть 6. Глава 3.

Спустя два дня обоз выдвинулся. Неторопливые телеги уже скрипели колёсами по навесному мосту, а мы задержались возле Западных врат. Возле врат, у которых мы с Фелимидом когда-то впервые увидели друг друга.

- Ты в хороших руках, братец, - Тревин пришёл нас проводить, и теперь прижимал к груди грустного брата. - Тракт безопасен. С тобой посланник небес и мои лучшие воины. Они доставят тебя к матери, - он опять не упомянул отца. Может, это ничего не значило, но я всё же обратил внимание на эту деталь. - Тебе не о чем беспокоиться.

- Я и не беспокоюсь, - пробурчал Терезин. - Я тебя не видел столько зим... А теперь опять уезжаю. Буду скучать...

- Парнишка всегда был слишком чувствителен, - склонившись к моему уху, прошептал Сималион.

Но я ничего не ответил. Во время долгого пути в столицу я планировал воспитывать в Терезине мужественность и стоицизм. Я хотел продолжать двигаться в сторону возмужания. И пока не знал, как справляться с его излишней эмоциональностью.

- В столице тебя ждут те, кто соскучился куда сильнее, - Тревин похлопал пацана по спине. - В добрый путь, братец... Подводите лошадей! - скомандовал он слугам. - Не стоит зря задерживаться.

Терезина оторвали от брата и помогли забраться в седло. Мириам, которая пока не желала путешествовать в карете, уверенно держалась в седле рядом. Она помахала рукой Харгрид, которая изредка прижимала платочек к краешкам глаз, а затем протянула руку и крепко сжала пальцы Тревина.

- Будь здоров, мой старый друг. Спасибо, что приютил. Буду ждать следующей встречи.

- Спасибо и тебе, отступница, - по-доброму улыбнулся Тревин. - Спасибо, что проявила характер именно тогда, когда надо было проявить. Если бы не ты, я бы продолжал оставаться церковным шутом. Прости, что считал тебя погибшей и не пришёл на помощь. Постараюсь когда-нибудь загладить. Передавай Фелимиду мои искренние извинения.

Мириам улыбнулась в ответ и развернула лошадку вслед последней телеге.

Похоже, друзья примирились. Не знаю, настолько ли крепкая между ними связь, как рассказывала Мириам, но то, что люди они не чужие друг другу, - очевидно. А значит я, по-любому прирос союзниками, а не врагами.

- Благодарю за гостеприимство, Ваше Высочество, - я запрыгнул в седло роскошного рысака. Вполне достойного посланника небес. И протянул принцу руку. - Возможно, я ещё вернусь в Равенфир. И тогда мы вместе с Вами выдвинемся на Плавин. А там... А там и до Винлимара рукой подать.

Намёк был более чем очевидный. И Тревин прекрасно его понял.

Правда, опять ответил немного не так, как я ожидал.

- Буду ждать. Но надеюсь, до момента, как это случится, мы успеем обсудить то, что обсудить необходимо. Решение важных вопросов требует соблюдения обоюдных интересов.

Дипломатичная улыбка сопроводила его слова. И мне ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ. Жаль, конечно, что Тревин настаивает на рассмотрении своей ситуации и не готов безоговорочно подчиняться. Независимый игрок может принести массу проблем. Я таких "игроков" видел и в Обертоне, и в Валензоне. И судьба их оказалась незавидна. Жаль будет, если в дальнейших разговорах Тревин станет настаивать на своём желании занять то место, которое по праву занимает другой. На шантаж и уговоры я не поддамся. И тем более не стану плести интриги. Боюсь, принц не до конца понял, с кем имеет дело. Когда придёт время, мне проще будет подобрать замену и назначить командующим армией, идущей на Восток, кого-то другого, чем долго приходить к общему знаменателю. А если он решит поставить на лошадку в белой рясе с красным знаком на груди, боюсь, ничего иного, кроме повторения судьбы Хатемажа, его не ждёт.

Но об этом я поразмышляю в пути. Пока же пусть всё остаётся как есть.

Я потянул вожжи и отправился вслед за обозом.

***

Долгая дорога в столицу длилась долго: днями и месяцами в этом мире не вели подсчёт времени, но вели "декадами" и "рассветами". Так что по хорошему каменному тракту, никуда не торопясь и несколько раз останавливаясь на вполне достойных постоялых дворах, мы ехали ровно три декады. Никаких "эстов", никаких "покаянников" и прочего опустившегося сброда нам не встретилось. Второе моё путешествие из Равенфира в Обертон прошло без всяких приключений.

В этот раз я прекратил практику заезжего цирка-шапито. В этой части Астризии об аниране знали. Мне не было необходимости вновь и вновь доказывать своё существование. Заметно было невооружённым глазом, как изменилась страна, где во главе угла теперь стояла надежда, а не безнадёга. Больше никто никого не вешал на шлагбаумах. Никто не сжигал форпосты. Как доложил один из встреченных сотников, уже целую зиму стоит удивительная тишина. Дезертиры и самовольные лесные люди, обыкновенные голодранцы и лодыри, душегубы и разбойники всю прошлую зиму выходили из лесов. Прослышав про появление анирана, прослышав про изменения в столице, они возвращались в деревни и города. Становились, что называется, на учёт. Обращались за помощью и признавались в грехах. Хоть некоторые из них не заслуживали прощения и вновь вернулись на каторгу, тенденция была положительная. Массовая преступность в этих местах пошла на убыль. Вернее, рухнула на дно.

Слушая подобные рассказы, я удовлетворённо потирал руки. Хоть я не ставил перед собой задачу искоренить преступность, не мог не быть довольным подобным результатам. Я изначально предполагал, что вера в пришедшего с небес спасителя, который искренне желает исцелить чужую для него планету, поможет решить социальные проблемы местного общества. Иначе ведь и быть не могло. Но всё же не рассчитывал получить дополнительный человеческий ресурс за счёт покаявшихся в прежних поступках. Да, я кинул клич. Я сознательно стал тем шумным анираном, как назвал меня Тревин. Но те результаты, к которым этот клич привёл, стали положительным бонусом. Побочным эффектом. И я не мог этому не радоваться.

Часть 6. Глава 4.

Мы обедали за королевским столом по-семейному. Никому лишнему не разрешили присутствовать. Даже недовольного Муадана - вечную тень короля - отправили отдыхать. Остались лишь Его Величество со своей увеличившейся семьёй и самые близкие мне люди.

Терезин и Фабрицио сидели рядом. Лениво умяли что-то вкусненькое, но продолжали играть деревянными солдатиками прямо на столе. Из Терезина, как я быстро успел убедиться, получился бы отличный "усатый нянь"; хоть усы над его верхней губой едва-едва показались, он обращался с ребёнком как профессионал. В принце или проснулась его природная доброта, или, после долгого религиозного одурманивания, жажда простого человеческого общения. Играя с Фабрицио, Терезин не обращал внимание на то, что происходит в округе. Он был настолько искренен, что малыш перестал испытывать страх практически сразу. Они играли вырезанными из дерева фигурками, на деревянных лошадках водили рыцарей в бой и не замечали трогательного взгляда королевы Исиды. Наверное, за всю свою жизнь Терезин никогда не был более счастлив, чем сейчас.

Поэтому ужин проходил в тишине. Все наблюдали за интересной картиной и не хотели ни о чём говорить.

Но потом примчал Фелимид. Его я давненько не видел. Рыжая шевелюра и рыжая борода были аккуратно подстрижены. И сам он возмужал, как мне показалось. Окреп и раздался в плечах.

Но когда врата трапезной залы распахнулись, первым он бросился не ко мне. И не перед королем на одно колено припал. Взглядом он выделил Мириам и направился к ней быстрым шагом. Она или растерялась, или не понимала, как правильно себя вести после долгой разлуки. А потому слегка замешкалась. Так что когда Фелимид сжал её в объятиях, она едва успела выбраться из-за стола.

Стул упал на пол, а Терезин захихикал в ладошку, когда Фелимид и Мириам принялись обниматься и целоваться. Одной рукой я растерянно почесал черепушку, а второй рукой показал Терезину кулак. А затем по очереди посмотрел на Феилина, Иберика и Сималиона. Но эта троица, я уверен, до конца жизни будет играть в трёх знаменитых обезьянок, которые ничего не видели, ничего не слышали и ничего никому не скажут.

Эмоциональная встреча супругов завершилась быстро. Мириам выглядела смущённой, когда Фелимид обнимал и целовал её лицо. Он тихо шептал слова благодарности за то, что спасла ему жизнь, и просил прощения, что поверил в ложь первосвященника и не пришёл на помощь. А я набрался духу поздороваться с Фелимидом, только когда преодолел некую скованность. И ещё раз поблагодарил небо за то, что изменения с Мириам всё же не произошли.

- Милих, - вместо короля, Фелимид опустился на одно колено передо мной. - Никогда я не смогу отблагодарить тебя по заслугам за то, что ты совершил. Я уже клялся тебе в вечной верности, теперь клянусь умереть за тебя в тот момент, когда ты этого потребуешь. Я стану на пути копья, грудью закрою от стрелы. И выполню любой твой приказ, даже не думая его оспаривать.

Мириам не поднимала глаз от пола во время этой речи. И я её понимал. Я чувствовал себя примерно так же.

- Я возвращаю тебе эту отступницу, - улыбнулся я. - В благодарность за то, что ты для меня сделал. Мы через многое прошли вместе. Ты рисковал жизнью, вовремя пришёл на помощь вместе с людьми принца Тревина. Спасение дорогого тебе человека - это меньшее, что я могу сделать. Держи эту даму крепко и никогда не отпускай. Она этого достойна.

После этого ужин превратился по-настоящему в семейный. За трапезным столом сидели самые близкие для меня люди. А когда прискакал Каталам, по-отечески крепко обнял Иберика и не менее крепко меня, было бы кощунством не нырнуть в бочку с мармасским.

Впервые за долгое время я отпустил ситуацию. Да так отпустил, что не запомнил, после какого бокала заснул. Утром, когда мы с Его Величеством шли исполнять мою главную просьбу, он сообщил, что меня доставили в аниранские покои уже спящим и нежно уложили на кровать. И окружающие отнеслись с пониманием к тому, каким образом аниран снял накопившееся напряжение.

Чувствовал я себя утром не очень хорошо. Но на родной Земле, да и на этой планете, подобное со мной уже происходило. Так что я знал, что похмелье продлится недолго. Главное, как говорится, перетерпеть.

Но место, куда мы с королём отправлялись, требовало оставаться собранным и сосредоточенным: во время вчерашней попойки я расчувствовался, благодаря алкоголю погрузившись в воспоминания, и просил утром сопроводить меня к магистру Анумору.

По указанию Его Величества, тело профессора Гуляева забальзамировали, накрыли хрустальным саркофагом и, совсем не по закону, разместили в королевской усыпальнице. Король отдал соответствующий приказ и попросил внести в этот момент в летопись.

В склеп под дворцом мы спускались вдвоём. Сырой воздух, гнетущая атмосфера и взгляды каменных предков Анфудана Третьего заставили меня погрузиться в тяжкие думы. Я вспоминал своего наставника и обещал себе под нос, что, когда всё закончится, возведу в его честь памятник.

- Я оставлю тебя, аниран, - тихо похлопал меня по плечу Его Величество. - Отдай последние почести не менее достойному посланнику небес. Он заслужил это.

Я не сразу смекнул, почему король сказал именно так. А когда разобрался, на моём лбу собралась гармошка.

- Всё верно, - Его Величество уверенно выдержал мой офигевший взгляд. - Я разобрался. Я часто посещал магистра в моменты его болезни. И видел, что его болезнь не похожа ни на одну из мною виденных. Он просто старел. Чахнул, как сессилия перед приходом холодов. Поэтому я пошёл искать подтверждение своим догадкам в биб-ли-о-теку... Да, аниран. Хоть и поздно, но я всё же ознакомился с копией священной книги. Многое оттуда почерпнул. И всё понял.

Часть 6. Глава 5.

Военный совет мы держали в том самом зале, где на полу была начерчена карта Астризии. Единственным дополнением с прошлого моего появления стало увеличившееся количество стульев у стены. Ведь армия наша росла, а значит появлялись новые - и я хотел надеяться - толковые командиры.

Мастер-коммандер Яннах - командующий армией Астризии - встретил меня зале при полном параде. Экипированный в идеально выглаженный мундир, он промаршировал навстречу и приветствовал, будто верховным главнокомандующим являлся я, а не король.

И Яннах, в отличие от остальных персонажей, как мне показалось, изменился. Усы всё так же героически топорщились, но выправка, горделивая осанка и фигура стали ещё более впечатляющими. Для своих лет он выглядел очень неплохо. Это я отметил ещё тогда, когда застал его в момент оргии. Но текущие изменения в Астризии, массовый наплыв добровольцев, стабильное экономическое положение, благодаря которому армия впервые за долгое время не испытывала недостатка ни в чём, добавили ему жизненных сил.

- Рад видеть анирана в добром здравии, - в красном мундире Яннах выглядел эффектно. - Перед началом доклада, разреши представить тебе верных сынов Астризии, которые, благодаря своим навыкам, заслужили продвижение по службе.

Мастер-коммандер прошёлся вместе со мной вдоль линии вояк, выстроившихся у стены. Большую часть из них я знал. Память на лица у меня была хорошая, но имена начисто улетучились из головы. А ещё с пятерыми познакомился впервые. Двоих из них до звания "коммандер" повысил Каталам, ставший одним из главных по старшинству вояк в Астризии, а троих - сам Яннах. Боеспособных войск ещё не хватало, но набор рекрутов шёл прекрасно. А потому требовались те, кто имеет боевой и управленческий опыт.

С одним из таких - коммандером Марсаном - сердечно поздоровался Сималион, когда вояки оказались предоставлены сами себе. Его Величество пригласил Сималиона на военный совет, и тот, как оказалось, близко знал новоявленного коммандера - тот являлся родным братом почившей жены мастера.

Сего факта я не знал. Но раз за этого Марсана вписывался сам Сималион, никаких сомнений в правильности решений Яннаха я не испытывал.

- Прошу всех занимать места, - Яннах уверенно вёл партию. И указал мне на стул на возвышении рядом с самим королём. - С чего Его Величество и аниран пожелают начать? Доклады готовы по всем подготовительным мероприятиям.

Я глянул на короля, как бы прося разрешения говорить. Всё же не я в этом месте являлся самой важной персоной.

Король коротко кивнул.

- Я отсутствовал почти зиму. Более-менее я в курсе. Но хотелось бы подробностей о наличии войск. Сколько набрано рекрутов? Сколько запасено провизии? Фуража? И подготовлены ли ударные конные сотни? Прошу тебя, мастер-коммандер.

К моему удивлению, докладывал не Яннах. Он лишь указывал рукой на того офицера местной армии, который отвечал за ту или иную сферу деятельности. То есть с разделением обязанностей и субординацией был полный порядок.

Вставая по очереди, полузнакомые вояки докладывали: благодаря значительным вливаниям из казны, за предыдущую зиму удалось рекрутировать ещё как минимум три тысячи солдат. Солдаты были тщательнейшим образом проверены, отобраны и разделены на три потенциальные армии. Первая из них получила звание "элитной", благодаря самому качественному человеческому материалу. Солдат этой армии удостоили лучшим оснащением и повышенным жалованием. Во главе перспективной армии стал опытный коммандер Марсан, и в ближайшем будущем он поведёт эту армию на обучение в Сторожевой Лагерь, где поступит под общее командование обер-коммандера Хегарата - второго по старшинству коммандера в Астризии.

Про Хегарата я уже слышал, хоть никогда не видел в живую. Ранний Яннах отзывался о нём, как о потенциальном конкуренте в борьбе за милость короля. То есть не особо лестно. Но полководческих талантов никогда не отрицал.

Так же, как доложили дальше, за зиму подготовлены четыре конные сотни. Невеликое количество, конечно, но проблема конной армии состояла в нехватке умелых всадников и качественных лошадей. Породистых рысаков целенаправленно выращивали в селениях юго-западнее Валензона. Между Южными горами и Мармассом. Там, где идеальные погодные условия. Но поскольку на рысаков повышенный спрос, резко вверх пошла и цена. Аниран ранее запретил просто отбирать лошадей у крестьян, хотя они продолжают являться собственностью короны. Поэтому короне приходится конкурировать с другими желающими и давать наилучшую цену.

- Казна терпит? - я обратился к королю. Мобильные силы, способные преодолевать большие расстояния за малый срок, я считал весьма важными в моих планах. Но постоянно переплачивать за что-то, не хотелось. Так можно и до разорения просыпающуюся страну довести.

- Всё в порядке, аниран, - сообщил король. - Но лучше, как считает Яннах, заниматься подготовкой пехотных соединений. Конные сотни всё равно не играют большой роли.

Я почесал репу, ведь считал обратное. Но в военном деле у Яннаха куда больше опыта.

- Без регулярный войск в пешем ряду конная армия бессмысленна, - без обиняков заявил Яннах. - Для войны, использующей свойства равнинной местности, - да. Для набегов - да. Для контакта, избегающего крупных столкновений, - да. Но для тех планов, что мы обсуждали с анираном, нам нужно глобальное численное превосходство не только в живой силе, но и плотности обученной шеренги. В таких великих битвах конные сотни не сыграют основной роли.