Одинаковые. Том 3. Индокитай

Глава 1 Петербург 1893: Планирование путешествия

Весть, что пришла из далёкой станицы Прилукской в Забайкалье, ударила как прикладом по затылку. В одно мгновение я осознал: мы с братьями не сможем отсидеться в нашем уютном петербургском доме — родная семья увязла в такой заднице, что тянуть больше нельзя. Значит, нас ждет непростая подготовка к путешествию, что начнется уже в конце мая 1893 года.

К счастью, к моменту получения телеграммы основные дела мы уже довели до конца: мастерские работают, производство идёт, а новые проекты — мотовелосипед, спрос на который растёт с каждым днём, и ПР-92, пистолет Расторгуева образца 1892 года, фактически переработанный клон ТТ (Тульского Токарев) — уже поставлены на мелкосерийный выпуск. Оружие мы содрали с чертежей, попавшихся мне ещё в бытность учёбы в Рязанском училище ВДВ в прошлой жизни, и сделали это не ради показухи, а потому что надёжный автоматический пистолет нам был нужен как воздух. И теперь могли приступить к планированию путешествия.

Отвлекусь и скажу пару слов о себе. Я — Андрей Семёновский, майор ГРУ в отставке, прошёл горячие точки девяностых и закончил свой первый жизненный путь в XXI веке, когда, мстя за друга в Чите, получил прямое попадание из гранатомёта в машину, которой тогда управлял — скорее всего, из рпг. Вспышка, удар, и вот я уже в теле новорождённого мальчишки в глухой забайкальской станице конца XIX века. Самое веселое — вместе со мной у матери родились ещё двое, и моё сознание оказалось сразу во всех трёх близнецах. Мы росли втроем, но думали, решали, действовали одним умом.

В восемь лет мы потеряли отца от пули каторжника, успели побывать на китайской территории, освобождали пленников, гоняли банды, промышлявшие нелегальной золотодобычей, и в итоге оказались в Санкт-Петербурге, чтобы учиться. Учёба шла своим чередом, пока в конце, когда до испытаний зрелости рукой подать, не пришла весть из Забайкалья. Стало ясно: нужно выдвигаться и помогать семье, спасать сестер, во что бы то ни стало, нужно вытаскивать нашу родную Машку и приемную Саньку, что уже один раз мы забрали прямо из лап хунхузов.

За год в Петербурге мы обустроились основательно. Снимаем квартиру в доходном доме рядом с самой гимназией, купили и перестроили под себя дом в Шувалово, оборудовали подземный тир, нашли тайник купца Саитова — что оказался частью карстовых пещер прямо под нашим новым домом— и двенадцать сундуков фарфора XVII века эпохи Тяньци. Продав треть на аукционах, мы выручили 980 тысяч серебром, поэтому, в деньгах не нуждаемся и можем действовать свободно. Привилегии и патенты на ПР-92 и узлы мотовелосипеда оформлены в России, Европе и САСШ другом нашей семьи стряпчим Андреем Михайловичем Томских, с которым познакомились в железнодорожном путешествии из Екатеринбурга в Санкт-Петербург еще в 1892 году.

Но перед отъездом предстояло решить важный вопрос: что делать с Иосифом Джугашвили. С сентября он должен был пойти в пятый класс гимназии, испытания прошёл, но, если мы уедем сейчас в мае на год, а то и больше, да ещё с Кузьмичом, нашим опекуном, у него могут возникнуть проблемы. Путешествовать без взрослых через всю страну девятилетним пацанам — чревато, так что Кузьмич едет с нами, и это не обсуждается. Но раз он опекун еще и Сосо, то в нашем отсутствии могут случиться осложнения, и это надо предотвратить заранее.

Первым делом мы пошли к Андрею Михайловичу Томских — стряпчему, который в этих юридических делах разбирался досконально, и начали продумывать, как закрыть все вопросы, чтобы выехать без оглядки и вернуться тогда, когда решим сами.

Стряпчий Андрей Михайлович встретил нас у себя дома. Хорошо, что он перебрался в Шувалово — место тихое, хорошее, да и дом у него теперь что надо. Правда, возни побольше: дочек каждый день в город вози на учёбу. Но у него с деньгами порядок — после продажи фарфора средств хватит и на квартиру в центре, если захочет.

— Здравствуйте, Андрей Михайлович.

— Здравствуйте, братья Горские. Привет, Илюша, Никита, Лёша… О, и Сосо с вами? Заходите, чайку попьём. По делу пришли или просто старика навестить?

— Да какой вы старик, — усмехнулся Никита. — За этот год столько дел провернули, что любому молодому фору дадите.

Я не стал тянуть: — Дело такое, Андрей Михайлович. На родине в Прилукской у нас проблемы, уезжаем втроём с Кузьмичом. И конечно же сейчас идет полным ходом подготовка к путешествию. Хозяйство есть на кого оставить, девчонки — Машка с Алёнкой — здесь, в мастерской работа вроде тоже отлажена. Но есть одна загвоздка — Сосо. Он несовершеннолетний, а опекун у него Кузьмич. Мать его еще в Гори оформила бумаги на Кулагина. Если Кузьмич уедет, а нас не будет год, а то и больше, Сосо останется без опекуна. Вот и пришли к вам за советом.

Андрей Михайлович нахмурился:

— Вопрос непростой. Два варианта. Первый — всё официально. Оформляем бумаги, но мать Сосо в Грузии, и сколько уйдёт на оформление нового документа, неизвестно. Месяц, два — дороги сами знаете какие. Второй вариант… — он помедлил, — немного схитрить. Сделать подложные бумаги от имени матери и самим выбрать опекуна.

Я задумался. Липу делать не хотелось, но и рисковать тоже. В конце концов, бумага будет на Кузьмича, и пригодится она только в крайнем случае — может, вообще не понадобится.

— Ладно, Андрей Михайлович, — сказал я. — Давайте по второму варианту. И ещё… хочу, чтобы вы сами стали опекуном Сосо на это время. Вероятность, что что-то случится, мала, но кто знает. Всё-таки горец будет учиться в мужской гимназии — мало ли, что может вылезти, не дай бог поссориться с кем до синяков, и вот тогда может и пригодиться наша подготовительная работа с документами, но тут сами понимаете, загадывать сложно. И вопрос сможете ли вы помочь с билетами как в пролом нашем железнодорожном путешествии? Было бы здорово, если получится взять до Москвы билеты в первый класс, ведь не известно, как дальше пройдет наш маршрут до Екатеринбурга, а здесь хоть получится отдохнуть в пути, все-таки эти вагоны очень комфортные.

— Ну что ж, тогда делаем, а вы спокойно занимайтесь планированием своего путешествия, и да по билетам на железную дорогу тоже разузнаю, вероятно проблем не будет. — кивнул он и стал разливать чай по кружкам.

Подошла его жена Анна, а потом и дочки. Младшая, как всегда, вертелась возле Никиты — будто чувствует каким-то шестым чувством, где он, и не отходит. Лица у нас одинаковые, но тянет её именно к нему. Средние девчонки, по привычке, строили нам глазки, но мы, как и прежде, на малолеток не реагировали. Томских видел всё это и только улыбался.

Основную проблему мы закрыли. Заодно попросили его чаще наведываться на производство и подключаться, если вдруг возникнут сложности. Чтобы у него были все юридические основания для вмешательства, оформили на него полную доверенность сроком на три года. Надеюсь, не ошиблись в человеке — вернёмся в Питер, и всё будет на месте, да ещё и в росте.

Чтобы у Андрея Михайловича был интерес, закрепили за ним пять процентов от чистой прибыли производства. Пусть почаще приглядывает за делами, хотя и Гудков, и Расторгуев уже работают на совесть, спелись товарищи за этот год.

В последнее время и сам Иосиф зачастил на производство. Как-то, между делом, я сказал ему, что неплохо бы начать разбираться в управлении, и лучше всего — с наших автомастерских. Расторгуев с Гудковым идею поддержали, и управляющий взялся за наставничество: водил Иосифа по цехам, показывал все процессы, простые по меркам XIX века, но нужные. Подросток загорелся — каждый раз возвращался домой с горящими глазами и выкладывал всё, что успел узнать за день, задавал море вопросов.

Началась быстрая, но слаженная подготовка к путешествию, старт намечен на 28 мая 1893 года. В мастерских выгребли двадцать пистолетов — в пути могут пригодиться, а заодно и как реклама может сработать, если подвернётся случай. Взяли запас глушителей и запас обтюраторов— конструкция у нас хоть и надёжная, но содрали мы её, по сути, с будущих разработок братьев Митиных, с их знаменитых «БраМит» для наганов разработанных в 1929 году моего прошлого. А на таких после двадцати-тридцати выстрелов резиновые обтюраторы менять обязательно требуется.

Путешествовать будем поездом до столицы Урала и если все пойдет по плану, то этот маршрут мы должны преодолеть примерно до 15 июня 1893 года. Уже отправили большую телеграмму Ефиму, брату Тихона Евстигнеевича Мирова, с которым познакомились в пути в наше прошлое путешествие по Сибири. Ефим тоже оказал нам помощь и теперь мы пытались разузнать, цел ли наш старый фургон, что в прошлый раз мы продали ему в Екатеринбурге перед отъездом. Было бы идеально его обратно выкупить и отправиться в путь на колёсах — дорога дальняя, и всякое может случиться. В фургоне, да ещё вчетвером, ехать куда комфортнее, в этом мы уже имели возможность убедиться, а вот передвигаться на такое огромное расстояние на непойми чем, ей богу не хочется.

Ответ пришёл через три дня. Ефим, у которого мы раньше останавливались по дороге в столицу, сообщил новости. Всё обернулось даже лучше, чем мы думали, когда планировали путешествие. Пока мы обживались в Питере, он получил два новых фургона, так что теперь у него их три. Один новенький готов отдать нам. Анисим, разошёлся на славу — его тарантасы уже вовсю бегают по сибирскому тракту, а другие мастера, насмотревшись на поток заказов, начали клепать свои. Не знаю, лучше у них выходит или хуже, но по дороге думаю будет возможность сравнить, коли наша задумка так пришлась по душе местным дельцам, проводящим значительную часть жизни в переездах.

Значит, план простой — билеты в железнодорожное путешествие снова берём до Екатеринбурга, сначала до Москвы конечно, там пересадка. Увы другого железнодорожного маршрута не существует, или по крайней мере мне о таких не известно. В Москве возможно будет долгая остановка, но надеюсь, что удастся быстро приобрести нужные нам билеты. Экипируемся по минимуму, но тем не менее подготовку снаряжения не надо упускать из виду, и багаж всё равно получается приличный. Всё, что не сможем привезти из Петербурга для комфортного путешествия через полстраны, докупим уже в столице Сибири. И начались сборы в дальнюю дорогу. Собирать снаряжение мы начали с подготовки списка, в целом это был наш стандартный походный комплект, включающий вооружение, боезапас, походную одежду и множество разных мелочей типа фляг для воды, посуды, мыльно-рыльного набора и так далее.

На следующий день встретились с Гудковым. Ещё раз прогнали планы по развитию производства. Накидали несколько улучшений для мотовелосипеда — внедрив которые можно будет запустить версию «Нева-2», но велели ему не браться за это раньше, чем через полгода, пусть сначала рабочие притрутся к необычному для них конвейерному способу производства.

Расторгуев, при поддержке Томских, начал пробивать на испытания пистолетов ПР-92 в ГАУ. Западные оружейники уже проявляют интерес — хотят выкупить лицензию и патенты на узлы. Наши же, как водится, не торопятся. Да и чего им торопиться? Мы же им взяток не несём. Проще ведь закупить что-то импортное и набить себе карманы мздой немалой.

Ситуация с взятками и откатами среди чиновников — это, увы, обычное дело в Российской империи этих лет, а уж в армии и на флоте особенно. Чего только стоит дядюшка Николая Второго, будущего императора, который, курируя флот, спустил такое немыслимое количество казённых денег, что и счёту нет, — и ведь он был далеко не единственным: великих князей хватало, а уж обычные чиновники и вовсе не брезговали примазаться к любому денежному потоку, если подворачивалась возможность. Вот и выходит, чтобы протолкнуть своё изобретение на вооружение армии, нужно пройти семь кругов ада — и мы это прекрасно понимали, потому особо и не торопились. Всё равно положительные отзывы от офицеров, успевших опробовать наш ПР-92, мы уже получили, а дальше вода камень точит — глядишь, и появится у русской армии дельное оружие. Да и сейчас, по правде говоря, даже те заказы, что сыплются из оружейных лавок, можем выполнять только процентов на пятьдесят, не больше. Поэтому скорее всего речь пойдет о продаже лицензии государству.

Я дал Гудкову полную свободу действий: если потребуется, пусть занимается модернизацией, расширяет производство, но только строго по принципу конвейера, чтобы каждая деталь была стандартизирована, и не важно, какой пистолет возьмёшь в руки — детали должны быть взаимозаменяемы. Пусть это скажется на цене, но отходить от этого правила я ему запретил. На развитие производства мы положили на банковский счёт пятьдесят тысяч рублей и дали Гудкову полный доступ; надеемся, что, когда вернёмся, и производство будет стоять крепко, и денег станет больше. Но, увы, времени на подробный контроль уже нет — пора в дорогу.

Сосо последние дни перед нашим отъездом ходил хмурый, переживал, видно было. Никита спросил:

— Ты чего, Иосиф? Ходишь как в воду опущенный. Мы же не навсегда уезжаем.

— Да привык я к вам, парни, — буркнул Сосо со своим горским акцентом. — Грустно мне будет без вас. Вроде и знакомы-то всего ничего, а сколько вместе прошли… Мне вас будет не хватать.

Лёха подошёл, похлопал по плечу:

— Ты, Сосо, не кисни. Твоя задача сейчас — учиться, постигать новое, расширять кругозор. Учи языки, смотри, как работают люди, подключайся к производству. Не обязательно становиться инженером, главное — понять, как работает производство в целом и что можно сделать, чтобы повысить его эффективность. Подумай, как улучшить жизнь рабочих, что сделать, чтобы им хотелось идти на завод, чтобы продукция была лучшей, чтобы дети их мечтали стать мастерами. Представь, что наше предприятие — это целое государство: рабочие — народ, руководитель — глава государства, а инженерный состав и мастера — государственный аппарат. Смотри на всё шире, думай, как сделать так, чтобы рабочим хотелось работать, чтобы производство развивалось, а люди гордились своим делом. Можно, к примеру, школу при заводе открыть — будет польза и людям, и делу.

— Школа — это хорошая идея, — поддержал Сосо. — Я и сам об этом думал. У простых рабочих нет возможности учить детей, а мы можем организовать и обучение, и питание, и даже практику на станках. Пусть начинают с простого, глядишь — вырастет смена. А если решим расширяться, будут свои кадры.

— Вот так и мысли, это верно! Сосо, — сказал я. — Читай, учись, спрашивай, советуйся и развивайся. Это теперь твоя задача. Нас не будет как минимум год, а то и больше. Всё у тебя для развития есть. Не забывай писать матери — давно ли писал?

— На прошлой неделе телеграмма от мамы пришла, всё в порядке. Хотел бы к ней съездить, да сейчас… — махнул он рукой.

— С этой бумажной катавасией, не получится. Андрей Михайлович документы выправил, но сам с тобой поехать не сможет, а без Кузьмича тебя отправлять опасно. — сказал Леша.

— Сам решай, где жить, — добавил я. — Можешь ездить в Шувалово или жить в квартире, но, если останешься в квартире — почаще присматривай за нашими девчонками Машкой да Аленкой. Денег на хозяйство им оставили, тебе тоже на всякий случай, но бездумно не трать, только если будет реальная необходимость. Если возникнут любые проблемы сразу иди к Томских, он тебе обязательно поможет в них разобраться. Может, этим летом Олег Расторгуев на Аленке женится. Если так — пусть живут в нашем доме, пока мы не вернёмся. Я Аленке уже сказал. Жаль, что сие значимое событие пройдет без нас, но не беда, как вернемся — погуляем! А пока надо грамотно спланировать наше путешествие и уже заняться подготовкой снаряжения да сборами в дальнюю дорогу.

— Хорошо, — кивнул Сосо, — идея мне по душе. Олег мне нравится — человек ответственный и честный.

— Вот и отлично, — подвёл я итог, — теперь всё зависит от тебя. Не теряй времени, используй каждый день с умом.

Вот и завершился долгий, изматывающий процесс подготовки к нашему большому путешествию через всю страну — сначала предстояло проехать по железной дороге, пересечь множество больших и малых городов, чтобы затем в Екатеринбурге пересесть на конную тягу и отправиться лошадях дальше через просторы Сибири уже на фургоне, изготовленном нашим мастером Анисимом, что, надо сказать, придавало немалый оптимизм: с таким транспортом и дорога кажется короче, и любые невзгоды переносятся легче.

Ранним утром 28 мая мы стояли на Николаевском вокзале Санкт-Петербурга, полностью экипированные, наученные опытом прежних поездок, готовые к отправлению. Багажа в этот раз наскреблось прилично, так что его пришлось сдавать в отдельный вагон, а проводник, не скрывая удивления от нашей компании и количества вещей, проводил нас к местам в вагоне первого класса. Вчера, накануне отъезда, мы устроили небольшие посиделки в узком семейном кругу, где настоящие друзья пожелали нам удачи и крепко обняли на прощание — каждый понимал, сколь непростым будет этот путь.

Заходя в вагон, я невольно обратил внимание на странную парочку молодых людей — мужчина и женщина явно нервничали, как-то подозрительно озираясь по сторонам и прячась в тамбуре. Тогда меня кольнула мысль: не является ли эта встреча предвестником проблем, которые, как я уже не раз убеждался, частенько поджидают нас на нашем пути.?