Оракул

Глава 1

Помещик Филимонов Виталий Аркадьевич стоял в сигарной комнате клуба дворянского собрания города Нарышкин. В креслах вальяжно расселись отцы города: предводитель дворянства Филиппов, судья Перепел и сотрудник государственной безопасности Михельсон. Андрею Васнецову эта сцена показалась бы знакомой. Не прошло и недели, как он сам стоял на том же самом месте, ожидая вердикта «трех тостяков».

Адвоката Добродецкого в качестве спутника заменил распорядитель дуэлей Бобровский, но в отличие от излучавшего уверенность юриста, Виталий Вениаминович выглядел немного нервным. Филимонов-старший и вовсе дрожал всем телом от возбуждения.

— Справедливости! — Филимонов переводил взгляд с одного господина в кресле, на другого. — Я требую справедливости! Наши дети убиты. Иный Костецкий опозорен. Щенку Васнецову эти преступления не должны сойти с рук! Он должен, должен, должен за все ответить!

И другим, жалобно-просящим тоном, очень тихо добавил:

— Пожалуйста!

Предводитель Филиппов тяжело вздохнул и обратился к судье.

— Олег Георгиевич, будьте любезны, помогите нам вникнуть в детали происшедшего.

— Виталий Аркадьевич, мы все разделяем ваше горе! — откликнулся судья Перепел. — Но давайте разбираться. В чем конкретно вы обвиняете юного Васнецова? Он явно не был источником конфликта.

— Он спровоцировал наших мальчиков.

— Но помилуйте, Виталий Аркадьевич, — всплеснул руками судья, — так уж вышло, что я присутствовал и лично наблюдал обстоятельства вызова! Ваш сын, светлая ему память, а также покойный Ерофеев и Костецкий первыми подошли к Васнецову, который мирно ужинал со своей девушкой, и начали оскорблять парня. Андрей же отвечал вполне миролюбиво. В чем же его провокация?

— Он сидел там, как будто имел право! — Филимонов-старший сжал руку в кулак, будто показывая, что бы он сотворил с аристократишкой-выскочкой.

— И такое право у него было, — покачал судья головой. — С чего бы ему не отдыхать в приличном заведении?

Филимонов сорвался и перешел на визг, которому бы позавидовал юный Ерофеев.

— Щенок должен бояться! Щенок не должен вести себя как ровня в обществе настоящих дворян! сильных и красивых! — Филимонов тряс кулаком над головой. — Он должен отнестись с почтением! С почтением! Он знал, что мальчики не стерпят такого поведения и захотят показать ему, где его место! Это была ловушка!

Предводитель закатил глаза, САБовец же наблюдал за происходящим с явным интересом. Судья тяжело вздохнул и перевел взгляд на распорядителя дуэлей.

— Виталий Вениаминович, правда ли, что на смертельном исходе настоял Васнецов?

— Отнюдь, Олег Георгиевич, — угодливо заговорил Бобровский, — он предлагал схватку до потери боеспособности. Его противники, и в первую очередь молодой Филимонов, настояли на смертельной битве.

— Противники? — вмешался предводитель, — а кто именно вызвал Васнецова на дуэль?

— Все трое, — ответил судья, — этому я тоже был свидетелем.

— То есть по замыслу вашего сына и его друзей, Васнецов не должен был пережить этот день ни при каких обстоятельствах?

Филимонов-старший промолчал.

— Ладно, Олег Георгиевич, будьте любезны, продолжайте.

— Конечно, Сергей Николаевич! — вернул инициативу судья. — Виталий Вениаминович, вы зафиксировали какие-то нарушения в ходе схваток?

— Нет, все было по правилам. Я лично проверил оружие всех участников, мечи были добротными, пригодными к бою. Секунданта Васнецов выбрал не из дворян, но правила такое допускают. Скорее круговая ответственность противников выходит за рамки, но и это не запрещено.

— Вы что там все ослепли? — закричал Филимонов-старший. — Как мог хилый юнец, которого только ленивый не шпынял в университете, победить троих чемпионов, свет нации! Это была ловушка, заранее запланированное убийство. И то, что мальчишка оказывается лучшим бойцом, чем три опытнейших фехтовальщика, и то, что юнец вел себя как взрослый опытный мужчина, издеваясь над мальчиками своим показным спокойствием! Убийство! Убийство! Убийство!

— Два фехтовальщика, — пробубнил себе под нос распорядитель.

— Что, простите, — переспросил судья.

— Васнецов победил двоих. Костецкий сдался, не рискнув вступить в схватку.

— Мне уже все ясно, — устало сказал предводитель, — но для проформы… Виталий Вениаминович, Васнецов сражался как опытный фехтовальщик?

— Трудно сказать, тут бы пригодилось мнение эксперта. Со стороны победы мальчика выглядели случайностью. Он скорее казался неуклюжим, но везучим фехтовальщиком. Чтобы сымитировать такую неловкость нужен дар высочайшего уровня, гораздо выше, чем даже у меня, при всем моем опыте.

— И все же, сложилось же у вас какое-то впечатление от боя?

— Мое личное мнение, мальчик тренировался, рискнул и ему улыбнулась удача. Хотя, не спорю, он был на зависть хладнокровен. Но разве мы не поощряем спокойную голову даже в экстремальных условиях у наших молодых дворян, защитников Отечества?

— Мне все ясно, — подытожил Филиппов. — Виталий Аркадьевич, я понимаю, что вы оказались в сложной и весьма печальной ситуации, долги, проигранные иски, смерть вашего наследника, и глубоко вам сочувствую. Я не вижу криминала в происшедшем с Никитой и его друзьями. К сожалению, должен констатировать, что они сами виновники своих бед. Я прошу вас, Виталий Аркадьевич, взять себя в руки и найти смысл, цель, которая позволит вам жить дальше. К слову, ваши долги передо мной выкуплены третьей стороной, и это дает мне возможность предложить вам помощь, чтобы выпутаться хотя бы из финансовых неурядиц.

— Я этого так не оставлю, — пробурчал Филимонов. — Я отправлюсь в Нижний, к самому Нарышкину, — добавил он гораздо громче.

— Вы имеете на это полное право, — поморщился предводитель, — но ручаюсь, что князь ответит вам то же самое: в смерти Никиты не виноват никто, кроме его собственного сложного характера. Намеки на то, что юный Васнецов так резко и неожиданно повзрослел, кажутся мне странными. Мальчик столько пережил, неудивительно, что он окреп духовно и физически. Тем не менее, мои глубочайшие соболезнования, Виталий Аркадьевич. И подумайте, насчет заема. Я предлагаю помощь чисто по-дружески.

Филимонов-старший вышел из сигарной комнаты, не прощаясь, изо всех сил стараясь держать голову и спину ровно. Сразу из клуба он направился в свое имение, где его никто не ждал, кроме старого слуги. Жена бросила его много лет назад, оставив заботиться о сыне, как ему заблагорассудится.

Виталий Аркадьевич поднялся на второй этаж в свой кабинет. Достал лист бумаги и дорогую перьевую ручку, начал было писать что-то, но передумал, достал из сейфа старый револьвер с рукоятью, отделанной перламутром, вышел на балкон и прижал ствол к подбородку.

Жар, скопившийся в недрах собора, плавил всю площадь. Чем ближе мы подходили к этому закопченному памятнику архитектуры, тем больше ныл ликвор, сообщая, что ему приходится подлечивать ожоги.

Воссоединение семьи Васнецовых прошло скорее бурно, чем радостно. Они знали, как появляются в этом мире инвейдеи. Все мы знаем про семь стадий принятия неизбежного. Отрицание и гнев Васнецовы направили на меня, вбив себе в голову, что я пришел по их души. Сперва я пытался мягко увещевать обезумевших от горя родителей, в итоге пришлось применить силу, чтобы их успокоить.

Наталья Владимировна весьма умело метнула пять ножей, я их все перехватил, а потом забрал и пистолет, за которым потянулся Владимир Петрович. К слову, охотниками они оказались странными, я не видел в них ни следа того развития, что дает ликвор, ни силы, ни скорости. Просто люди в хорошей физической форме. Немножко усталые, но сколько они уже отсиживаются в огненном аду!

Я положил оружие обратно на стол, еще раз объяснив супругам, что не желаю им зла, равно как и непричастен к смерти их сына. Я не выбирал, чье тело мне занимать. И уж точно Андрей на тот момент был абсолютно и безвозвратно мертв. После этого беседа наконец наладилась.

Я предложил им выбраться из осколка, перевести дух, почистить, так сказать, перышки и просто поесть по-человечески. Но сразу супруги не согласились, они еще не вполне доверяли мне и отказывались поверить, что им не угрожает Вержицкий.

Я спросил прямо, как два охотника позволили какой-то гвардии жалкого барона загнать себя под землю, они опять замялись, Наталья Владимировна не хотела откровенничать со мной. Но Владимир Петрович все же решился.

— Мы не охотники, молодой человек. Пришельцы, да, но с абсолютно другой специализацией.

— Я пока новичок и мало знаю про инвейдеев. Соня… вы, кстати, с ней знакомы?

Владимир покачал головой.

— Странно, но ладно. Она рассказывала про Оракула.

— Про Евгению Степановну? — оживился Владимир.

— Отчество не помню. Соня называла ее «Бабушка Женечка».

— Тогда мы знакомы с Оракулом, — кивнул Васнецов-старший. — Вы должны понимать, что инвейдеи мало общаются друг с другом. Мы все по натуре — одиночки. Итак, раз вы слышали про Оракула, то в курсе, что есть разные специализации. У монстров тоже. Вы уже разобрались, чем мы от них отличаемся?

— Насколько я понял, мы раньше были людьми, а твари кем-то другим.

— Грубовато, все немного сложнее, — вступила Наталья, — но в целом, примерно так и есть.

— Ну вот, — продолжил Владимир, — и мы другие. Наташенька у нас — географ, а я — механик.

— Что это значит?

— Наташа умеет находить и открывать новые трещины, проходы в осколки. У нее идея фикс — составить подробную карту!

— А вы?

— Я нахожу общий язык с машинами. Любыми.

— А как вы пополняете ликвор?

— Ненавижу это слово! Андрей, — Наталья запнулась. — Извините, я не знаю, как к вам обращаться.

— Меня знают в этом мире либо как Андрея Васнецова, либо как Алексея Петрова. Зовите Алексеем, так будет всем проще.

— Вы же взрослый человек, Алексей! Я думаю, вы гораздо старше, чем выглядите! Ну какой, простите, ликвор. Причем тут спинномозговая жидкость?

— Да какая разница, — возразил я, — термин и термин. Я называл эту энергию эйфорией.

— И то лучше, — кивнула Наталья.

— Короче говоря, — вступил Владимир, — мы не получаем эйфорию от чьей-то смерти. Я не собираюсь вас судить, Алексей, но мы не такие, мы не убийцы. Мы развиваемся, когда достигаем успеха в том, что делаем. В общем-то, как и вы. Наташа становится сильнее, когда открывает проход.

— Я называю их «кроличьи норы».

— Прекрасная метафора! — обрадовался Владимир, — я тоже получаю свой бонус, когда удается разобраться в сложной инопланетной технике.

— Инопланетной? — удивился я.

— Я не знаю, откуда что берется в трещинах, другая планета, другой мир, будущее, — пояснила Наталья, — мы были на военной базе явно человеческой, даже русской, но из России как минимум следующего века, если не тысячелетия.

Я сразу вспомнил степной шаолинь и базу рядом со штаб-квартирой «овечек». Последнюю надо срочно навестить.

— Вернемся к вашей, извините, эмиграции. Вас загнал сюда барон Вержицкий?

Владимир молча кивнул.

— Он работал на некоего Красного Гостя. С ним вы не сталкивались?

Наталья нервно рассмеялась. Я удивленно посмотрел на них с Владимиром.

— Мы знаем Гостя, — пояснил он. — Мы его убили прямо здесь, на этой площади.

— Кажется, ваша история еще более интересна, чем мне казалось, — улыбнулся я.

— Володя, стоит ли… — Наталья потянула мужа за рукав.

— Да ладно, Наташенька, если бы он работал на Гостя, мы были бы уже мертвы. Нам нужен союзник там, наверху. Эту трещину, Алексей, мы искали очень давно.

Наталья закатила глаза, но потом кивнула и мы вместе вышли на площадь.

— Там, — Наталья указала пальцем в кипящие недра собора, — расположен проход в родной мир Акаи Гестио.

Осколок, в котором застряли Васнецовы, всегда был довольно опасным местом. За стенами монастыря он таким и остался. Пространство наводняли шустрые зубастые твари, бороться с которыми без улучшенных боевых навыков было почти невозможно. Наталья и Владимир с трудом пробились в тот самый маленький домик. Звери почему-то избегали строений, и внутри было безопасно.

На всякий случай они защитили убежище разными охранными устройствами. Возможно, мне повезло, что они не обрушили на меня всю мощь защитных систем, как только я зашел к ним в гости. Но Владимир тут же уточнил, заработав негодующий взгляд супруги, что остались только глобальные самоубийственные приблуды.

Трещина в подземном этаже собора была уникальной по своей природе. Наталья, несмотря на огромный опыт и все свои инвейдеевские возможности, другой такой не знала. По сути, там был «хаб», позволяющий отправиться в один из нескольких осколков. Сколько именно там проходов она не знала. Открыть прямо сейчас она могла бы три мира, если бы, конечно, не огненная буря, заблокировавшая подвал и весь собор.

Еще четыре Наталья чувствовала, но открытие врат требовало тонкой настройки себя любимой, и наш семейный географ просто не успела это сделать, потому что появился он: наш дорогой и нежно любимый Красный Гость.

— Как он выглядит? — сразу же спросил я.

— Выглядел, — поправила меня Наталья.

В «спокойном» состоянии Гость походил на двуногую прямоходящую ящерицу без хвоста. Типичный человек-рептилоид из городских страшилок нашего бывшего мира. Ростом выше двух метров, но не сильно, сантиметров на десять. Со спины и в одежде его можно было бы принять за здоровенного качка.

Но когда Гость возбуждался, он становился «долбаным ифритом», как экспрессивно выразилась Наталья. Рептилод превращался в облако плазмы, условно сохранявшее очертания его фигуры.

Он жег мелких зубастиков десятками, но тварюшки оказались не только многочисленными, но и абсолютно бесстрашными, так что Гость в итоге заселил монастырь саламандрами, которые и затевали все те забеги по лабиринту, с которыми столкнулся и я. В подвале огненные ящерки устроили мини-вулкан, так ощущалось их гнездо.

Васнецовы потратили на защиту от Гостя почти все свои защитные артефакты, но под конец им удалось заманить Акаи Гестио в маленький каменный сарайчик, где и подорвали с помощью какой-то диковинной морозящей бомбочки.

— Такие дела, Алексей, — Владимир похлопал меня по плечу, — убили мы твоего Акаи Гестио. И угадай, что произошло дальше.

— Умерев здесь, он возродился в нашей родной ловушке для покойников в теле какого-то бедолаги? — предположил я.

— Бинго!

— Почему вы решили, что ваш рептилоид и есть Гость?

— Эта зараза всюду рисовала свои иероглифы, — ответила Наталья. — Да-да. Японские, и не спрашивай почему, мы не знаем.

Доступ к хабу был перекрыт саламандрами. У Владимира были идеи, как от них защититься, правда, какая ирония, найти подходящее устройство можно было в одном из миров, куда они попасть теперь не могли. И пока Васнецовы бились над решением, как им казалось, чисто технической проблемы, появился проклятый барон Вержицкий, устроивший веселую жизнь всем мелким помещикам Нижегородской области. К счастью, он не знал, кто именно хранит проход, так терроризировал всех, у кого на Земле нашлась трещина.

Барон явно платил какому-то инвейдею, способному чувствовать трещины, но классом куда слабее географа.

— Ты заметил, сколько вокруг появилось пожарищ? — спросил Васнецов-старший.

— О да!

— Гость, пироман чертов, развлекается. Любит огонь, природа у него такая.

В одну непрекрасную ночь поместье атаковали гвардейцы. Васнецовых спасли турели, позаимствованные в той самой базе из будущего. Я снова вспомнил трещину около офиса «Овечек». Гвардейцы уничтожили большую часть защитных систем, но все же отступили.

Васнецовы отправили сына в Москву, дав денег и письмо к дальнему родственнику с просьбой о помощи хотя бы на первое время.

— Теперь я понимаю, что Андрюшенька не доехал, — голос Натальи задрожал, но она справилась с собой.

Они потратили день, чтобы перетащить в монастырь все необходимое для выживания, запасы консервов, питье, кое-какую бытовую технику, генератор на батареях, все, что осталось от охранных устройств.

— Мы успели выпросить блокировку прохода! — рассказал Владимир.

— Да что ж ты за трепло! — Наталья стукнула мужа по плечу.

— Уже неважно, — потер он ушибленное место. — доступ закрыт. А просить у этой стервы можно что-то одно за раз. Мы выбрали ключ к трещине. Он нас и спас. Когда ночью опять пришли гвардейцы и подожгли дом, мы ушли в монастырь. Символично, да?