Пять мужей для ведьмы

Пролог

— Как на соль? — Старуха поднесла мне ложку с кипящим бульоном.

Я подула, потянула капельку.

— Нормально, — буркнула.

— А на специи?

— Потрясающе, — я выдавила неестественную улыбку и пошевелила связанными колючей бечевкой запястьями. Веревка впилась в кожу и изодрала руки в кровь. Но несмотря на жгучую боль, я не теряла попыток освободиться.

Старуха сыпнула в котелок какой-то зеленый порошок, помешала огромным половником и зачерпнула еще чуть-чуть на пробу.

— А так? — спросила, снова угощая меня.

— Если мне не понравится, вы меня отпустите? — прямо спросила я, потеряв терпение к пробе варева, в которое эта ведьма скоро покрошит и меня.

Она злорадно похихикала. Морщины на ее лице заиграли бородавками, а балахон с заплатками заболтался на ее сухом, скелетообразном туловище. Она поднесла наполненный половник к своему лицу, но клюнула в горяченный бульон длинным, крючковатым носом и выругалась благим матом. Нос вмиг позеленел и, казалось, вздулся. При иных обстоятельствах я бы посмеялась, ну или хотя бы посоветовала ей обмакнуть его в соль, но в ожидании смерти мне было не до шуток.

На жердочке хрюкнула старая, общипанная курица. Она была до того дряхлой, что ее пучеглазая головка колыхалась на тонкой, длинной шее, а кривые лапы едва удерживали ее жалкий вес.

Старуха зачихала. Крепко и пронзительно. Каждый ее чих сопровождался хрюканьем птицы, и эта какофония звуков «Бурль-Апчхи-Хрю» навеяла на меня какой-то ведьмовской рэп. Старуха явно переусердствовала с последним ингредиентом и оказалась в ловушке аллергии. Не знаю, сколько прошло времени, но пока она выплясывала вокруг котла, борясь с чиханьем, я вспомнила треклятое заклинание и, прошептав его, высвободила руки. Когда узлы ослабли и веревка соскользнула, я чертыхнулась, ругая себя за прогулы. Если бы я посещала все занятия по колдовству, которые так и не осилила до конца, то не влипла бы в эту неприятную историю.

«Бурль-Апчхи-Хрю»…

— Куда?!!!

— Пойду-ка покурю!

Я юркнула в сторону и скрылась за шкафом. Старуха за мной, вопреки тому, что чиханье периодически скрючивало ее пополам.

«Бурль-Апчхи-Хрю»…

— За гостеприимство благодарю!

«Бурль-Апчхи-Хрю»…

— Спасибо говорю!

— Догоню!!! — Старуха запнулась о корзину с лягушками.

Та навернулась, крышка слетела, и земноводные, выскакивая попрыгунчиками, облепили ведьму. Я схватила дрыхнущую в «красном» углу метлу, которой совсем не понравилось, что ее разбудили. Разозленная, она вырвалась у меня из рук и со всей дури шлепнула меня по заднице.

— Древко на дрова пущу, прутья — на кукол! — пригрозила я.

Метла замерла в воздухе.

— То-то же, — я погладила ее по колючим прутьям. — Я тебе хорошей хозяйкой буду. Только из леса вынеси меня.

Ах, лапуля какая! Покладистая. Древком кивнула мне. Осточертела ей старая ведьма. Не ухаживала за милашкой. Прутики не расчесывала, кончики не подстригала, древко не натирала, массажем не баловала.

Чихающая старуха продолжала напрасно бороться с боевыми лягушками. Зато курица предприняла единственную попытку помешать мне сбежать. Сорвалась со своей жердочки да прямиком на меня. Глупая птица! Вместо того чтобы облететь котел, решила над ним пронестись. А пролететь над котлом ядовитого варева — то же самое, что над открытым ядерным реактором. Потеряв управление полетом, курица хлюпнулась прямо в кипящий бульон.

Я сделала вид, будто не при делах, взобралась на метлу и еще раз погладила ее.

— Ну, радость моя, летим навстречу лучшей жизни.

«Радость моя» не раздумывала. Не прощаясь со старой хозяйкой, она рванула к двери, вышибла ее и взмыла в небо.

— Еху-у-у!!! — Я схватилась за нее покрепче. — Свобода!!!

Свобода от очередного ковена. Если единственную оставшуюся от него ведьму вообще можно громко назвать ковеном. Старуха совсем сбрендила. Обещала сделать меня крутой, а сама намеревалась сожрать меня. Похоже, не судьба мне покорить ведьмовской мир. С курсов колдовства отчислили, три ковена с позором вышвырнули, еще я сорвала два шабаша, неправильным заклинанием уничтожила древнейшую магическую реликвию, а теперь умыкнула метлу у одной из сильнейших Бабок Ежек. После всего этого меня уже хотя бы за настойчивость должны наречь званием супер-ведьмы.

«Размечталась!» — злорадно усмехнулся мой внутренний червячок.

Да я и сама прекрасно понимала, что мечты несбыточные. Что ж, всегда найдется выход. Пойду покорять шоу-бизнес. «Битва ведьм» еще актуальна. Туда мне и дорога!

Глава 1

Года три спустя

Как можно пронзительнее глядя в стеклянный шар, купленный за сто рублей на «барахолке», я сделала несколько пасов руками и угрожающее прошипела:

— Жуткая опасность мужского недуга над тобой, дитя мое.

Переведя взгляд на сидящее напротив «дитя мое» в сто пятьдесят килограммов, я едва сдержалась, чтобы не поморщиться. Поморщусь — останусь без денег. На отзывы в интернете мне плевать. Меня раскрутил именно черный пиар. Мне важно то, что здесь и сейчас. Благодаря этому я обеспеченная ведьма, которую хочет миллион дураков: полмиллиона убить и полмиллиона отлюбить. Своими неистовыми желаниями они делают меня богатой. Так что тридцатипятилетнего девственника, живущего с мамой, мне лучше стерпеть. Он ко мне еще раз пять придет. Я с него денежки пососу, потом найму для него эскортницу, чтобы она его ночку-другую «полюбила». А когда он в последний раз придет жаловаться, что Аннушка, предназначенная ему щедрой судьбой, пропала и, скорее всего, бросила его, я разгляжу в своем «хрустальном» шаре ее жуткую смерть от маслица разлитого. И пусть потом, встретив эту Снежану на улице, докажет, что она — та самая Анюта, свет очей его!

— Ну чо тама? — Он смачно надкусил бутерброд.

«Полный звездец тама!»

— Ты судьбу свою в выпускном классе упустил.

— Так я после девятого в шарагу пошел.

«Собрал ранец и пошел. С мамой под ручку».

— Потому и упустил! — настойчивее сказала я и, взяв горящую свечу по десять рублей за штуку, посмотрела на него через огонек. — Гляжу на судьбу страждущего через пламя мощей святых и прошу помощи для него.

Он как завороженный открыл рот, и пережеванный кусок бутерброда вывалился прямо на его колени. Фубля! Что за работа! У меня после него клиентка со смертельной проблемой (у нее шеллак на ногтях дольше недели не держится — естественно, порча!), а он сейчас все в своих слюнях уделает! Шарпей, мать его за ногу!

— Защитники твои говорят мне о какой-то Анне, — утвердительно заявила я. — Аня, Анечка, Анюта…

Он помотал головой. Не знает. Откуда ему знать, я ее только что выдумала!

— Мож, Соколова? — предположил он. — Не-е-е… Некрасивая она. Да и не Анька вовсе. Светка она.

«Тормоз!»

— Показывают мне, как ниточки ваших судеб переплетаются. Узлы крепкие вижу. Твоя это женщина.

— А у нее семеновичи какого размера? — От радости у него аж чертики в глазах заплясали.

«Будет зависеть от того, сколько ты заплатишь мне, уродец!»

— А я за вас голосовал на «Битве ведьм», — улыбаясь, признался он.

— Духи говорят, твой голос стал решающим, — соврала я следом, не отрывая взгляда от пламени. Скоро ослепну от него!

— Есть, я так и знал!

«Да уж! Я победила с отрывом в сорок тысяч голосов. Куда бы я без твоей сраной смски!»

Я задула свечу, пока глаза не заслезились, и выдвинула ящик стола. Порывшись в мешочках с одной и той же травяной смесью от гастрита, я протянула один мешочек толстяку:

— Пей это по стакану в день. И перед каждым принятием повторяй: «Аннушка, судьба моя, найди дорогу ко мне!» Через три дня придешь, еще одну порцию дам. Как только пять порций выпьешь, сразу же с Анной встретишься!

— О, пасиб, Вань!

— Ванна Виагровна, — не удержалась я.

— Да это мы с пацанами во дворе тебя так ласково называем, — проржал он. — Рассказываем, кто как хочет Ваньку с экранки.

— Ну хотеть Ваньку с экранки мало. Этим Ванька с экранки сыта не будет. С тебя пятнадцать тысяч, дитя мое. Исключительно, за травку заговоренную и на атрибуты дальнейших обрядов. Я же теперь каждый день за тебя молиться буду. А это — вода святая, — начала перечислять я, загибая пальцы, — свечки иерусалимские, соль из древних ритуальных пещер, волос с поясницы северного единорога…

— Да-да, прости, Вань! — Он вынул бумажник. — Ой, а у меня тока карта…

— Ничего! Безнал тоже пойдет! — Я достала эквайринг, ввела «16000» и тоже ойкнула: — Ошиблась. — Ресницами накладными хлопнула. Повелся.

— Ничего-ничего. На чай тебе!

Придурок расплатился со мной, забрал траву, что в огороде какой-то дачницы мигрантами нащипана, и ушел, готовый расцеловать мне пятки.

Я открыла свою записную книжку и поставила галочку напротив Маразмуса Слюнидополу. Он еще придет, значит, надо воды святой из-под крана приготовить и какой-нибудь нелепый ритуал сочинить. Пусть, например, купит женские красные трусы и носит их три дня и три ночи, а потом в полночь закопает под осиной и произнесет: «Прошлых женщин, даже в мыслях вожделенных, землей присыпаю, для Анюточки врата в жизнь свою открываю».

Ненавидьте меня! Не брезговала я дебилов обдирать, словно липку. За настоящие проблемы не бралась, честно. Знала, что человека от рака не вылечу и пропавшего без вести не найду. Отговорки были разными: от вывиха ноги до закрытия третьего глаза. Прямо сказать несчастным людям, что я шарлатанка, я не могла. От этого не только моя репутация зависела, а всего телеканала, днями и ночами транслирующего пургу про могущество псевдоведьм. Потому, в отличие от коллег, в особняке я не жила, но квартирку собственную имела. А еще от других экстрасенсов недоделанных меня отличало то, что я была настоящей ведьмой. Непутевой, но настоящей! И метелочка у меня в квартире по-прежнему жила, вместо кота. Целыми днями на диване валялась, в плазму пялилась да кайфовала от заговоренных щеточек, неустанно гладящих и массирующих ее древко. Засранка ленивая! Хоть раз бы пол вымела!

Глава 2

Очухалась я от пощечины — звонкой и жгучей. Глаза приоткрыла, зрение сфокусировала. Оказалось, это Душенька моя случайно хвостиком меня задела, борясь с психами, вломившимися в наш дом. Они, будто на раскаленных углях, скачут, визжат, на своем матюкаются… Стоп! На каком языке они лопочут?

Я попыталась встать. Тщетно. Они привязали меня к моему собственному любимому стулу! Они что, реально без царя в голове? Я заклинание пробормотала, узелочки развязала да подпрыгнула. Но подошвы от пола не оторвались, и я шмякнулась мордой в пол. Хорошо, что успела руки перед собой выставить, потому моську свою красивую не расквасила.

— Кто вы такие? — пробубнила я в пол.

— Гражданочка! Успокойте свою утварь, и мы поговорим! — убегая от метлы, попросил меня бородач. — Мы не желаем вам зла! Ай! — Душенька дала ему под зад. — У нас к вам взаимовыгодное предложение!

— Сколько? — по-прежнему не вставая, спросила я.

— Мы в курсе ваших аппетитов. Ай! Поверьте, вы останетесь довольной!

Душенька зависла. Похоже, деловое предложение заинтересовало даже ее.

Гражданочка, то бишь я, приподнялась на локтях, дунула на упавшую на лицо длинную челку и исподлобья глянула на гостей. Выжидали. Душенька гордо выпрямилась и с важным видом, мол, так бы сразу, умчалась в гостиную.

— Лабутены мои расколдуйте, — в приказном тоне попросила я.

Женщина икнула, ко мне подкралась, руками помахала, на зубодробильном языке что-то пробормотала, и мои комнатные тапочки отклеились от пола. Счастье-то какое, я уж думала, они никогда не расстанутся.

— Я на вас в суд подам, — первое, что я заявила, когда на ноги поднялась. — Вы мне дверь выбили, а ваше пойло надо бы на сертификацию проверить. Ну, идемте в дом. Что в сенях-то стоять! — Я по-хозяйски кивнула на гостиную. — Располагайтесь. Будьте как в гостях у ведьмы.

Душенька диваном не поделилась. Умничка моя! Пусть в сторонке стоят! Я свою сумочку сыскала, салфетки из нее выпотрошила и хоть немного мороженое с блузки стерла.

— Курите? — спросила у истуканов, ошалело пялящихся в плазму.

Промолчали. Ну и черт с ними! А я сигаретку деловито прикурила[1] и в кресло села. Взлохмаченная, голодная, уставшая, обляпанная мороженым красавица!

— Да садитесь вы уже! — Я рукой взмахнула, и гости, как по мановению, в кресла плюхнулись.

Ух ты! Круто! Надо будет нечто подобное для нового выпуска «Ведьмы берут след» сценаристам предложить. Захожу я в якобы некогда горевший дом, принюхиваюсь, за кадром под напряженную музыку диктор уверяет телезрителя, что Ванна взяла след, стоило ей взойти на крыльцо, а потом ко мне подходят якобы хозяева этой обители. Хозяйка, естественно, дрожит, глазки на мокром месте, ручонками платочек теребит, одета в растянутую футболку, волосы сосульками, колхозный мейкап. Рядом муженек подшофе, в дешевом спортивном костюме и в сланцах, с залысинами, половины зубов нет. Где они только находят таких «актеров»?! Так вот, подходят они ко мне в намерении рассказать, какое бедствие тут произошло, а я же весь сценарий и без их завываний отлично знаю, рукой взмахиваю, и они оседают. Эффект будет мощный! Наплыв новой клиентуры мне гарантирован.

— Вы извините нас за дерзость, — хрипловато произнес мужик, вытянув меня из мечтаний.

Я опомнилась, на него глянула и аж вздрогнула. Забыла, что эти двое еще не свалили.

— Вы чего хотели-то, приблудшие римские монахи? Появились вы, конечно, впечатляюще. Логично, что ради стоящей вещи вы так инстинктом самосохранения пренебрегли.

Опять молча переглянулись. Я понимаю, что все эти религиозные деятели как с луны свалившиеся, но что совсем-то себя запускать и от каждого моего звука в ступор впадать? У меня аж руки зачесались показать им какую-нибудь мою фирменную штучку-дрючку. Хотя… Вспомнив, как они тут энергетическими шарами и лучами салютовали, я что-то себя со всеми своими способностями ущербной почувствовала.

— Вы из какого-то ковена, да? — спросила я, не дождавшись их ответа.

— Я Крурот, — начал оживать бородач. — А это Хишика. Мы из Шейсауда.

— Рада за вас. А Шейсауд у нас на какой тысяче километров от цивилизации? Вы моськи-то не вытягивайте. В приличном обществе люди в квартиры не вламываются и на хозяев не нападают, чтобы сделать им выгодное предложение.

— Шейсауд — это королевство, которое в беде и нуждается в вашей помощи.

И тут я осознала, что общаюсь с мужиком на их — ранее неизвестном мне! — языке. Чуть очередной затяжкой не поперхнулась. Нет, в принципе, я не курю. Это все имидж, созданный продюсерами телеканала. Обычно я дымлю только на камеру, в редких случаях во время сеансов, когда попадается особо скептический клиент, которого надо околдовать всеми возможными и невозможными способами.

— Ясно, — подыграла я, предполагая, что до сих пор в отключке. Окурок затушила, нервно улыбнулась. — Что у вас произошло?

Работа научила меня терпению. Вовсе не обязательно вникать во все тонкости нытья клиентов, главное — дать им выговориться.

— На нашу королеву Альвиру покушались. И только вы можете помочь нам выявить злодея.

Моя улыбка зажила своей жизнью. Внутри я уже рвала и метала, снаружи по-прежнему тянула лыбу.

Глава 3

А вы поверили бы на слово двум подозрительным незнакомцам, всучившим вам золотой слиток в качестве предоплаты за работу? Вот и я поверила наполовину. Ясно, что они недоговаривают. Надо быть редкостной дубиной, чтобы ради золота повестись на треп. Вот именно редкостной дубиной я тогда и была. Своей упругой попой чувствовала подвох, но перед глазами мешки денег водили хороводы.

— Так где, говорите, находится ваше королевство? — спросила я, взгляда от слитка не отрывая и чуть ли слюни до пола не отпуская. — Я, как только дела улажу, первым же рейсом к вам вылечу.

— Рейсом? — Крурот свою дряблую шейку вытянул, ухо подставил.

Хмуро брови сдвинув за то, что он вынудил меня от золотишка отвлечься, я на него глянула и спросила:

— Вы о самолетах не слышали, не? Что же за глушь-то такая — ваше королевство?

Бородач на место втянулся, на Хишику глянул.

— На самолете туда не попасть, — спасла она положение. — Мы отправимся туда через магический портал. Настасья, повторяем, Шейсауд в параллельном от вас мире.

Слушая их, я вроде осознавала опасность опрометчивой авантюры, но слиток так маняще сверкал, и с каждой секундой все ярче, ослепительнее, а мешки в хороводах становились все толще. Ну как тут устоять? У меня аж мизинчики на ногах задрожали. Я очередную сигаретку затушила и слиток еще раз пальчиками погладила. Холодный, а такой возбуждающий, что бабочки в животе запорхали.

— Вы же все равно меня туда затащите, да? — догадалась я. — Раз я единственная подходящая наживка для горе-убийцы. А так хоть подзаработаю, если в живых останусь.

Подбадривая себя золотой перспективой, я трясущимися от волнения руками слиток подняла, да баюкая его, в спальную комнату унесла. Там у меня за картиной сейф имелся, туда я свое сокровище и положила — на мягкую подстилку из пачек наличных. Только не поцеловала на прощание и свет не оставила включенным. Вот такой заботливой жадиной я была тогда — до того, как попала в круговорот событий, налетающих вихрем и сменяющихся быстрее, чем день сменяет ночь.

Возвратившись к своим иномирским визитерам, я выдвинула твердое условие:

— В случае нанесения вреда моему здоровью или психике вы удвоите оплату!

— А в случае несоблюдения вами договора мы оставим вас без оплаты, — Крурот совсем не растерялся. Казна вроде государственная, а ему жалко, как будто от сердца отрывает.

— У вас будет стража, — уверила меня Хишика.

— Та же, что была у вашей королевы Альвиры? — А вопрос-то мой ее врасплох застал. — Мать честная, вы даже не можете гарантировать мне безопасность. Только недоумки или отчаявшиеся рискнут обратиться за помощью, имея в арсенале лишь золото. Вам повезло, что я неравнодушна к увлекательным приключениям. ­— «И к деньгам», — это я сочла разумным не озвучивать.

— Если мы договорились, то пора бы и в путь! — Крурот погладил переплет талмуда и встал.

— Сейчас?

Мы с Душенькой переглянулись, безмолвным мнением обменялись, надеюсь, даже сошлись, и она с диванчика привстала. Незримые руки в бока уперла, да на бородача двинулась.

— Настасья, вы предоплату приняли, будьте любезны, метелку свою успокойте, пока я ее черенок не обуглил, — Крурот говорил отнюдь не угрожающе, но огненный шарик на ладони предупреждающе материализовал.

Душенька заметалась по комнате. Черенок! Да как он посмел?!

— Это у вас черенок, — поставила я его на место. — А у нее фигура!

Метелочка моя ко мне подкралась, древком прижалась, пришлось приласкать. Что-то печально мне стало в одиночестве ее бросать. Кто знает, как надолго я пропаду.

— У меня еще одно условие!

Крурот всплеснул руками. Эх, умею я людей из себя выводить!

— Говорите, — ответила за него Хишика.

— Душенька отправится со мной.

— Но…

— Точка!

Как бы тесно нам ни было вместе, а врозь действительно скучно. Не могла я ее оставить. Она мне все-таки жизнь спасла. Да и самой спокойней, когда рядом близкий есть.

Хишика поймала на себе сердитый взгляд Крурота и потупилась.

— Она не доставит проблем! — добавила я. — Только в чулане не запирайте.

— Мы что-нибудь придумаем, — ответила она.

Не понимала я их замешательства в отношении метлы. Сами сказали, что прибыли из магического мира. Неужто там живой утвари нет? Или в королевских дворцах сейчас убираются роботы-пылесосы?

— Раз мы все решили, скажите, какие вещи я могу взять с собой?

Ответ мне был безразличен. Пока гости обсуждали мои заскоки, я уже плыла вдоль длинного шкафа-стеллажа и собирала в сумку все самое пугающее — сушеных жаб, крысиные хвостики, кроличьи лапки, чьи-то зубы, разноцветные камни, искусственные черепа животных, мешочки с травами. Королевская стража доверия не внушала, раз кому-то удалось совершить покушение на ее величество, а умелое использование этих вещичек могло нагнать немало страха.

— Что вы делаете? — Крурот подскочил ко мне и сумку выдернул. — Никаких вещей! Вы согласились временно занять место королевы Альвиры. А она не занимается этой шутовской чепухой.

Глава 4

Белла Беллой, но в тот момент меня больше другое шокировало. В небе прямо над нами парил колоссальных размеров шар. Рукой до него, конечно, не дотянуться. Нас разделяло, как минимум, метров сто. Его стеклянная оболочка имела обтекаемую форму не только для осадков и других препятствий; ее огибали даже солнечные лучи, отчего шар не отбрасывал тени. Он сверкал, отражая отблески, но это не мешало мне увидеть своеобразные архитектурные строения внутри него. Туда бы вместился целый городской квартал!

Я снова в дверь. Руками в воздухе помахала, вокруг себя десять раз покрутилась, двадцать раз чертыхнулась и обреченно признала, что у Крурота и Хишики с головой все в порядке. Они действительно перенесли нас с Душенькой в параллельный мир, и выберусь я из него, только когда выполню главное условие сделки — помогу им найти злодея, покусившегося на жизнь королевы Шейсауда.

Крурот с Хишикой о чем-то перемолвились, и та к Душеньке моей осторожно приблизилась. Флакончик с синим зельем ей сунула и улыбкой намекнула, мол, выпей.

— Не буду я это пить! — Душенька от руки Хишики отбилась и в сторону шагнула.

И тут до меня дошло, что она на нашем говорит. А я-то еще в квартире начала на шейсауднутом балакать.

— Что это за дьявольское снадобье? — спросила я. И главное — как вовремя! Уже не меньше часа прошло, как я его принудительно испробовала, а до сих пор даже мысли не допустила, что не мешало бы анализы сдать и промывание желудка сделать. Не зря говорят, жадность — всякому горю начало.

— Эликсир распознавания наречия, — пояснила Хишика. — Выпившему сулит мгновенное овладение тем языком, который он услышит первым.

— Впечатляющий скоростной курс по филологии, — с толикой зависти оценила я их магическое мастерство. — Можешь пить, — сказала я Душеньке. — Это — словарь шейсаудянского.

— Когда в последний раз я пила зелье, я превратилась в метелку! — рявкнула она.

— И судя по твоему наряду, было это в веке восемнадцатом.

— В девятнадцатом! — уточнила она так, словно я задела ее чувства. — А потом меня передавали из рук в руки, пока я к тебе не попала!

— Ты так кипятишься, будто это я тебя заколдовала! В то время даже моей прабабки в планах не было! А если мозг напряжешь, вспомнишь, кто тебя от плена последней ведьмы избавил! Жила у меня, как у Христа за пазухой!

— Да если бы не я, из тебя бы суп сварили, Ванна Виагровна!

— О каком девятнадцатом веке ты говоришь? — зло усмехнулась я, руки на груди скрестив. — Язык-то у тебя, как у гопника подзаборного!

— А я на слух никогда не жаловалась и в ногу со временем жила!

Вот стерва! Палец в рот не клади!

— Нам надо торопиться, — вмешался Крурот.

— Пей! — скомандовала я.

— Сама пей!

— Как хочешь! Я не собираюсь переводить тебе каждое их слово. — Я важно нос задрала, а сама периферическим зрением наблюдала, как Душенька постепенно смягчалась и успокаивалась.

Зелье она все-таки выпила.

И сознания лишилась.

— Ну вы и болваны! — покачала я головой, когда Крурот и Хишика подскочили к упавшей в траву Душеньке и заохали.

— Придется нести ее, — осведомил нас бородач, озираясь.

— А жирно этой кобыле не будет? — нахмурилась я. — Может, просто подождем, пока она очухается?

— Нельзя ждать. В королевской крепости десять ворот. Сейчас для нас открыты только одни — четвертые. Там нас ждут. Если не успеем вовремя, то потом провести тебя мимо стражи будет проблематично. Да и тут в любой момент нас может кто-то из местных застукать. Ты же еще помнишь, что ты похожа на нашу королеву?

Надув щеки, я недовольно выдохнула и помогла Круроту поднять Душеньку. В ее весе я не ошиблась. Толстой я бы ее не назвала, но девушка она была в теле — пышная, сочная, румяная.

— Не помню, чтобы мы перешли на «ты», — проворчала я, помогая тащить Душеньку за спешащей впереди нас Хишикой.

Она подвела нас к широкому металлическому диску посреди поляны и сказала взойти на него. В его диаметре запросто могло уместиться человек пятнадцать, не меньше, так что толкаться нам не пришлось. Как только мы взошли на диск, Хишика носком туфли нажала на выпуклость в центре. Не успела я ничего спросить, как меня подняло над землей и потянуло вверх.

— Эй-эй! — запаниковала я, но Крурот и Хишика, парящие рядом, были невозмутимы.

Душенька потеряла вес, и мне больше не требовалось взваливать его на себя. Мы просто медленно летели вверх, окруженные мерцающей полупрозрачной сферой.

— Этот шар и есть королевская крепость? — спросила я, задрав голову.

— Да! — ответил Крурот. — Крепость многоуровневая и имеет искусственную гравитацию, обеспечивающую безопасность не только вождения, но и ходьбы.

— Разработка наших магов. Ни в одном королевстве нет таких достижений, — с улыбкой уточнила Хишика. — В крепости живет около двух тысяч человек, в том числе королевские особы, придворные, стража, их семьи. Остальные жители Шейсауда — внизу.

Я опустила лицо и сквозь переливающиеся блики увидела крыши построек вдалеке.

Глава 5

Мое превращение в королеву было не из простых. Никто не искал легких путей: не спешил преобразить меня по мановению волшебной палочки или каким-нибудь «ахалай-махалаем с ляськами-масяськами». Особенно тяжело было первое время, пока мои биологические часы перенастраивались не только на другой часовой пояс, но и на новый суточный регламент. Сутки в Шейсауде были равны суткам на Марсе. Небольшая разница с Землей, но ощутимая. Однако мне было легче, чем Душеньке. Той приходилось снова привыкать к своему человеческому облику: мыться, одеваться, есть, пить, причесываться, ходить на двух ногах.

— Когда та ведьма обратила меня в метлу, — призналась она на вторые сутки нашего добровольного заточения где-то на нижнем уровне королевской крепости параллельного мира, — она сказала, что ни одна магия нашего мира не сможет снять заклятие. И время для меня стало извиваться змеей.

— За что она так с тобой? — спросила я, отвлекаясь от болезненных процедур по красоте от Флего, который творил что-то непонятное с моими бровями.

— Я нравилась одному чинному господину. Между нами ничего не было и не могло быть, но его благоверная заревновала. Обратилась к темной ведьме за порчей, а та сделала все в угоду себе. Метла у нее изжила себя, вот она ее мной и заменила.

— Выходит, вернувшись домой, ты снова обратишься в метлу?

— Тебе виднее. Ты же ведьма.

Душенька старалась говорить ровно, но нехотя выдавала свои внутренние обоснованные страхи. Я не представляла, что мне делать. Жалко ее было.

— Готово, — прервал наш разговор королевский стилист и развернул мое кресло к зеркалу.

— Ах ты ж мой любимый парикмахер! — Я медленно поднялась на ноги и подошла к туалетному столику. — Да чтоб у тебя не кончалась очередь клиентов из хомячков… — Я провела пальцами по своему лицу и едва сдержала слезы. — Ты что наделало, криворукое создание?

От моей стервозной внешности не осталось и следа. Тонкие дуги бровей, собственные ресницы (ну и что, что они не «обрубыши», все равно короткие!), губы без дорогостоящего нано-напыления: все, абсолютно все, что делало меня желанной ведьмой, исчезло. В отражении на меня смотрела та самая Настасья — неудачница из Мухосранска, какой я начала покорять шоу-бизнес три года назад. Ко всему прочему Флего тщательно вымыл жгучую черноту с моих темно-русых от рождения волос и собрал их в тугую прическу, от которой едва глаза на виски не уползли.

— Надеюсь радужку глаз менять не будете? — проворчала я, пытаясь поверить в увиденное.

— Нет, у ее величества тоже карие глаза. Сейчас вы с ней максимально похожи. Переоденем тебя в королевский наряд, добавим чуточку румян и…

В комнату вошла Хишика и при виде меня ахнула:

— Флего, ты гений! — Она поставила на стол корзину с принесенным обедом и подошла ко мне. — Сейчас вас с ее величеством королевой Альвирой даже родная мать не отличила бы.

— Хотите сказать, что у нас с ней одна комплекция, рост, размер бюста и ноги? — Я по-прежнему не отрывала взгляда от зеркала.

— Ее величество чуть посправнее. Она набрала в весе после родов. Но вы ведь будете играть ее роль после ее длительной комы. Все поверят, будто она похудела из-за болезни…

— После каких еще родов?

— У королевы Альвиры сын, — она сообщила это с удивительной непринужденностью, а я в сотый раз поймала себя на мысли, как была одурманена золотом, что не сочла важным оговорить все детали сделки до того, как меня затащили в Шейсауд. — Я как раз пришла рассказать вам о королевской семье. Присядем?

В тот момент я все отдала бы, чтобы превратиться в огнедышащего дракона и спалить кудряшки на голове Хишики. Кое-как поборов злость и подгоняя себя напоминанием о моей вероятной казни, если что-то пойдет не так, я села. Хишика заняла диван. Душенька вытащила из корзины кусок ароматного пирога и умостилась на другом диване.

— Эйре девять лет, — начала рассказывать Хишика. — Он очень умный, смышленый мальчик. Эйра — единственный из близких ее величества, кто будет знать о вашей подмене. Он никому не проболтается. Пожалуй, ему тяжелее остальных. Он очень хочет найти злоумышленника и спасти маму.

— Надо же, вы пощадили чувства ребенка. А фото Эйры не найдется?

— Крурот скоро принесет копии портретных холстов всех членов королевской семьи. Вы должны кое-что знать об Эйре.

— Ну конечно! Сюрпризы — это ваш конек, как я уже заметила.

— Он необычный мальчик. Некоторые его слова и поступки могут казаться странными, но он безобиден.

— Например? — Внутренний чертенок так и подпинывал меня оттаскать Хишику на всех нецензурных словах.

— Он может предсказать ваше будущее.

— А полуубийцу своей матушки он увидеть не может?

— Эйра не контролирует свой дар.

Флего прибрался на туалетном столике и перешел к стойке, увешанной платьями на планках. Душенька доела пирог и звучно попила воды. Откуда-то из-за двери донеслись строевые шаги.

— Он хороший мальчик, — добавила Хишика. — Вы всегда можете рассчитывать на его помощь, когда рядом не окажется нас.

— Ладно, — кивнула я, засопев. — Следующий.

Глава 6

Я услышала, как что-то где-то шлепнулось на пол. Естественно, мне показалось, что это чья-то челюсть. Возможно, даже моя. Нет, всего лишь очередной кусок пирога, взятый Душенькой, но так и не добравшийся до ее рта.

— А она женщина — не промах, — улыбнулась я. — Пять раз замужем успела побывать. Теперь и умереть не обидно.

— Вы не поняли, — без тени шутливости сказала Хишика. — У королевы Альвиры гарем из пяти настоящих мужей.

Я кинула беглый взгляд на побледневшую Душеньку, потом им же прошлась по Круроту и Флего и вернула его к Хишике.

— Кончайте! Это не смешно!

— Никто и не смеется. Я вам больше скажу, из-за них мы вас и втянули в это дело. Именно у каждого из мужей есть причина расправиться с ее величеством. И они не должны догадаться о вашей подмене.

— Вы в своем уме?! — взревела я, с кресла соскочив. — Вы за кого меня принимаете?! Я победительница…

— …юбилейного сезона «Битвы ведьм», — перебил меня Крурот. — Мы все это прекрасно знаем, Настасья. Поверь, никто не будет принуждать тебя к интимной жизни с мужьями ее величества. В Шейсауде с этим строго. Супружеская измена карается смертной казнью. Тебе не придется ни с кем из них делить постель. Мы договоримся с придворным знахарем, чтобы он настоятельно порекомендовал мужьям воздержаться от половой близости, так как королева, то есть ты, еще очень слаба, и излишняя физическая нагрузка может негативно отразиться на твоем выздоровлении. Они и пальцем тебя не тронут. Мы просим лишь втереться к ним в доверие и выяснить, кто посмел совершить это злодеяние.

— Что это за абсурд? — Я заметалась по гримерной. — Королевство, где супружеская измена чревата смертной казнью, но узаконено многомужество?

— Многоженство тоже, — уточнил Крурот. — Но вопрос о каждом гареме рассматривается в индивидуальном порядке. Супруги с обеих сторон должны доказать, что они не против полигамной семьи, иначе они не получат разрешение.

— Хотите сказать, все пять мужей вашей королевы дали свое согласие? Что там за подкаблучники?

— Половина мужчин Шейсауда мечтает жениться на королеве.

— Зачем? Король-то все равно один!

— Короля у нас нет, — произнесла Хишика. — Королевский титул имеют право получать только выходцы из благородных семей. А все мужья ее величества из простого люда. То же самое было с ее отчимом. Поэтому он не был королем и числился лишь законным супругом ее мамы, нашей предыдущей королевы.

— Тем более не понимаю эту идею фикс!

— Вам и не надо. Ваше дело помочь нам выявить преступника.

Крурот согласно покивал мне.

— Мерзко все это. Пять мужиков… — прошептала я, морщась. — А если кто-то из них приставать будет, наплевав на знахарские рекомендашки?

— Настасья, вы не из робкого десятка. Разве не сможете мужчину на место поставить? Королева Альвира тоже отличается суровым нравом. Ее категоричный ответ принимается безоговорочно.

Я молча по комнате походила, с новостями почти смирилась и к своим «доброжелателям» с новым условием сунулась:

— Душенька, вернее, Белла, станет моей второй компаньонкой.

— Такого уговора не было, — обозлился Крурот.

— О пяти мужьях вы мне тоже словом не обмолвились! У меня к вам изначально было шаткое доверие, а теперь оно и вовсе подорвалось. Белла — единственная, кому я доверяю!

Душенька расцвела. То мы с ней ссоримся, то миримся, а все равно как родные уже стали.

— Я смогу это уладить, — согласилась Хишика раньше, чем Крурот послал меня на все четыре стороны. — Королеве после болезни потребуется сиделка. Вот Белла ею и будет.

— Отлично! — Я снова села в кресло. — Давай, знакомь меня с гаремом.

Хишика задрожавшими от волнения руками перебрала рулоны, отыскала нужный, села напротив меня на диван и развернула портрет молодого человека с короткими русыми волосами, ярко-зелеными глазами, полными творческого безумия, дразнящей полуулыбкой на гладко выбритом лице.

— Он художник? — предположила я, интуитивно определив род его деятельности.

— Музыкант, — ответила Хишика. — Его зовут Рэмис. Ему двадцать шесть. Он самый молодой супруг ее величества. Беда случилось как раз в день их свадьбы.

— Музыкант? Еще один? — вмешалась Душенька.

— Да. Королева Альвира познакомилась с ним на концерте, где он выступал в оркестре с Саденой.

— Так вот же они! — Я щелкнула пальцами. — Ваши преступники. Садена и Рэмис любят друг друга, а тут вдруг появляется Альвира, жаждущая заполучить его в мужья. В сговоре они решают убить ее.

Хишика тяжело вздохнула и покачала головой.

— Садена не может любить его, — сказал Крурот.

— Она монашка? — поинтересовалась я.

— Садена не испытывает к нему полового влечения, — пояснила Хишика. — С Рэмисом они просто друзья.

— Вы говорили, у мужей есть личные мотивы для покушения. Тогда какой мотив у этого несчастного, если у них с королевой даже брачная ночь не состоялась?