Приключения Пита Мэнкса

ДИКТАТОР АМЕРИКИ

Сад Удовольствий был буйством красок, чувственного блеска. Радужные фонтаны мелодично звенели, живые огни делали кожу полураздетых девушек цвета слоновой кости, а девушки веселились на бархатистом дерне и тонкими руками ласкали мужчин. Ладан и игристое вино бродили в голове Джона Стоуна, который растянулся на шелковых подушках, лениво наблюдая за всей этой вакханалией. И все равно глубоко в сердце Стоуна лежал холод, смертоносное предупреждение. Он знал, что кроется за этими сатурналиями, длящимися по приказу Вэйла Нестора, Диктатора отца и знают, что вы доверяете им. А Нестора они ненавидят. Так что…

— Вэйл Нестор превратил Америку в страну рабов! — прорычал Стоун. — Но это отличные новости! Бог знает, сколько раз я пытался сбежать! Но власть Нестора сильна…

— Я знаю, — кивнула девушка. — Но он не посмел убить вас, поскольку тогда бы вся Америка восстала и сокрушила его. Он хотел заглушить ваш разум удовольствиями, сделать из вас инструмент, послушный его воле. Он убил бы вас, если бы мог избавиться от вашего тела, не оставив следов — но в наше время это невозможно. Боевыми лучами он мог превратить вас в пепел и развеять его — но и тогда Ученые определили бы, что произошло.

— Ну, и что от меня требуется?

— Будьте наготове. Мы узнали, что Нестор открыл, как разорвать пространственно–временной континуум, как пробить эту стену, что окружает нашу Вселенную. Он научился открывать путь в другие измерения, и такое устройство станет в его руках ужасным оружием. Так что восстание начнется через неделю. Будьте готовы. — Девушка взглянула наверх, где гудел самолет, и его огни подмигивали звездам. — Меня зовут Дорна. Когда я передам вам сообщение…

И затем, внезапно, случилось нечто необъяснимое!

Все огни внезапно погасли.

Стоун и Дорна очутились в полной темноте. Стоун выругался, его рука метнулась к поясу за оружием, которого там не было. Свет звезд на небе, прожектора вдалеке — все исчезло, словно задернули черный, как уголь, занавес. Лишь откуда–то издалека доносилось слабое жужжание.

— Дорна! — резко позвал Стоун.

Никакого ответа. Он попытался шагнуть к девушке и…

Обнаружил, что не может пошевелиться! Какой–то странный паралич сковал его оцепенелое, лишенное ощущений тело, и странная усталость стала расти в сознании.

Жужжание становилось все громче. Вспыхнуло холодное, серое свечение, и в его скудном свете Стоун увидел возле себя Дорну, ее тонкое, полунагое тело, твердое и неподвижное. Но, кроме нее, Стоун не видел больше ничего. Не было даже неба, его место заняло серое свечение.

Потом что–то появилось чуть выше его головы. Стоун увидел платформу, просто висящую в воздухе, и на ней играли отблески света. Стоуну почему–то было больно глядеть на эту платформу, странная вибрация делала ее полуреальной, вроде бы материально и одновременно призрачной. Платформа медленно плыла к нему. На ней был Диктатор Америки Нестор и… девушка.

Чисто выбритый, с внушительным лицом, в серой, без всяких украшений, форме армии Вандала, Вэйл Нестор улыбнулся Стоуну. А девушка…

Это была Афродита…

Ни одна земная женщина не может быть такой красоты, подумал Стоун. Прохладные зеленые глаза, со слабой усмешкой наблюдающие за ним, и полные губы, сложенные в улыбке. Зеленая прозрачная одежда выставляла напоказ ее грудь, и лишь треугольничек более плотной материи закрывал низ живота, а ниже были идеально стройные ноги. Пенорожденная Афродита, выходящая из моря…

Нестор махнул рукой, повернувшись к своей спутнице, и девушка кивнула в ответ, затем подняла руку, в которой было какое–то блестящее металлическое устройство. Стоуна охватило странное чувство — он почувствовал себя в невесомости. Его ноги уже не опирались о землю, и что–то влекло его к платформе.

Он не мог двигаться, не мог шевельнуть ни единым мускулом, чтобы разрушить странные путы, связавшие его. Он чувствовал, что летит вес быстрее, а рядом с ним летела Дорна. Они оказались на платформе, и Стоун услышал тихий смех Нестора.

— Вот и все, Марсалайя, — сказал он. — Это было не трудно.

Он протянул руку и коснулся кнопок на пульте управления перед собой. Мучительная вибрация сотрясла Стоуна, и он рухнул на платформу, по–прежнему не в силах пошевелиться. Рядом с ним упала на платформу Дорна.

Серость стала меняться. В глазах Стоуна все завертелось. Ему показалось, что он падает вертикально вниз, и одновременно с ужасной скоростью скользит вперед. На какой–то странный момент он разделился, и одна его ипостась повисла на гране между двумя секторами пространственно–временного континуума — между измерениями!

Нестор стремительно пнул тело Дорны. Женщина в зеленом что–то вскрикнула, пытаясь его остановить, но было поздно. Дорна скатилась с платформы, Стоун мельком увидел ее искаженное ужасом лицо. И тут началось чистое безумие.

Когда девушка упала с платформы, что–то принялось рвать ее тело, кромсая его на отдельные фрагменты и атомы, а потом разрывая и сами атомы, осколки которых. Кружась…

— Она оказалась одновременно в двух измерениях, Стоун, — пробормотал Нестор. — Ее тело, чувства и разум были разрушены вплоть до уровня элементарных частиц. На вас же… — он гордо выдвинул вперед нижнюю челюсть, — у меня другие виды.

У Стоуна снова все завертелось перед глазами. На него стала надвигаться серость, уничтожая все чувства…

Он медленно пришел в себя и увидел. Что все вокруг залито тусклым красным светом. Девушка, которую Нестор назвал Мар–салайей, стояла над ним с металлической штуковиной в руке, и целилась ею в него.

Стоун попытался вскочить на ноги, откатиться, но не смог. Краешком глаза он видел небольшие квадратики зеленой травы и, вдалеке, странные крошечные каменные насыпи. Стоун был поражен и шокирован, когда увидел, что вокруг него перемещаются невероятно крошечные существа.

Фантастические маленькие люди!

Из оружия девушки ударил ему в грудь зеленый луч и растекся по телу, купая его в странном пламени. Но никакой боли не было. Было лишь странное чувство, будто он сокращается. А маленькие люди вокруг него почему–то росли. И трава — это был уже лес — тоже росла. А над собой, сквозь зеленое сияние, Стоун видел гигантскую Марсалайю. Внезапно он понял, что происходит. Зеленый луч уменьшает его до бесконечно малых размеров.

Сознание Стоуна помутилось. Он смутно ощущал, что его тащат по каким–то извилистым коридорам… а через какое–то время он увидел над собой черный полок и вдруг почувствовал, что может снова контролировать свое тело.

С трудом он встал на ноги. Паралича больше не было. Комната, в которой он находился, казалось черным кубом, а через окно в нее вползал тусклый красный свет. Стоун пошел к нему.

Пейзаж, который он увидел из окна, ничуть не походил на земной! Унылое красное солнце, в три раза больше обычного, нависало над морем безумных джунглей. Сплошной зеленый ковер тянулся от горизонта до горизонта и состоял из гигантских деревьев, возносящихся на сотни футов вверх, а их оплетали корчащиеся и извивающиеся, как змеи, лианы. Казалось, они ползали, как живые существа, и Стоун с ужасом осознал, что они действительно живые. Растения, извивающиеся и делающие внезапные броски, словно пытались наброситься на него. Стоун содрогнулся от холодного ветра, дующего в этом чужом мире.

Позади раздался тихий голос и что–то сказал на языке, который явно не был английским. Но как ни странно, Стоун все понял. Слова, казалось, возникали в его мозге, словно бы передаваемые телепатическим путем.

— Очнулись? Как вы себя чувствуете?

Позади стояла девушка Марсалайя, все еще воплощенная Афродита с нежным телом богини и загадочными изумрудными глазами. Стоун шагнул к ней, схватил ее за руки и почувствовал странный, незнакомый аромат ее длинных, темно–рыжих локонов.

Но он отбросил все чувство и впился в нее суровым взглядом.

— Какого черта? Где я? И где Нестор?

Марсалайя рассмеялась. И снова с ее красных губ слетели незнакомые слова — и опять он понял их значение.

— Но вы же хотите спросить не это. Вас интересует, пойму ли я ваш язык. Я читаю ваши мысли, Джон Стоун.

— Вот как? Тогда, раз вы меня понимаете, верните меня обратно в Вашингтон. Я там нужен. Перенесите меня туда, где сейчас Нестор.

— В Вашингтон? — Зеленые глаза дразнили его. — Его никогда не существовало в этой Вселенной. Это другое измерение, другой сектор времени. Этот ваш Вашингтон, возможно, стал пылью миллион лет назад. А может, еще вообще не возник. Нет, вы должны повиноваться мне. Вы не можете иначе.

— Это еще почему? — проворчал Стоун сжал запястье девушки и завернул руку ей за спину. Она стала бороться, корчиться, пытаясь ногтями впиться ему в лицо, но Стоун был гораздо сильнее ее. Развернув девушку лицо к себе, он сжал обе ее руки своей широкой ладонью.

— Где Нестор? — прорычал он.

— Вернулся на вашу планету! Он… Когда он прошел через измерения, то научил меня кое–чему. А взамен попросил, чтобы я убила вас.

Стоун глядел на ее очаровательное личико, находящееся так близко от его лица.

— Ну, и что дальше?

— Я… я согласилась, но у меня не было никакого желания убивать вас. Отпустите меня! Пожалуйста! — Губы ее кривились от боли.

Стоун отпустил ее — и резко обернулся, когда за окном мелькнула какая–то тень.

— Не двигайтесь, если дорожите своей жизнью! — раздался позади него глубокий голос Марсалайи. — Он улетит…

За окном что–то мелькнуло, черный, бесформенный силуэт, от которого по спине Стоуна пробежала дрожь, хотя он не смог бы сказать, почему. Он подождал, но тень не возвращалась.

— Что это было? — спросил Стоун девушку.

Она долго молчала, затем подошла к окну и долго глядела из него.

— Зверь, — сказала она, не оборачиваясь. — Он искал свою добычу. Стоун, я согласилась на предложение Нестора, потому что мне нужна помощь, чтобы убить Зверя.

— А разве сам Нестор не мог его убить? — спросил Стоун. — Что это, какая–то птица?

— Нестор не стал бы, — с горечью сказала Марсалайя. — И при этом, он не дал мне оружия, с которым можно сразиться со Зверем.

— И он просто вернулся на землю. Но я не понимаю, почему должен бороться с этим вашим Зверем. Я ничего вам не должен. Вы можете вернуть меня в мой родной мир?

— Я не могу, — сказала она и, обернувшись, выпрямилась во весь свой рост. — Но я вам приказываю…

Стоун улыбнулся.

Зеленые глаза девушки помрачнели.

— У меня есть кое–какая власть, Стоун. Я могу причинить вам большую боль…

— Я тоже.

Рука девушки метнулась куда–то вниз, и в ней опять оказалось странное металлическое устройство.

— Не глупите! — прошептала она, и из устройства вырвался красный луч. От его удара Стоуна опять сковал паралич, и одновременно луч пронзил. Как копьем, каждый мускул. Ужасная боль взорвалась в его нервных окончаниях, пот вырвался изо всех пор, и Стоун невольно застонал. Красный луч погас. Стоун отчаянно пытался остаться в вертикальном положении, хотя его ноги превратились в кисель. В животе бурлила тошнота.

— Теперь вы будете повиноваться?

Стоун отчаянно попытался прыгнуть на девушку, но она предусмотрительно отскочила назад, подняв свое оружие.

— Стойте на месте, — предупредила она.

— Идите к черту! — огрызнулся Стоун. — Если вы думаете…

Зеленые глаза недоуменно уставились на него. Внезапно Марсалайя отбросила свое оружие.

— Я не хочу делать вам больно, — тихо сказала она. — Даже для того, чтобы спасти мой народ… Но вы должны убить Зверя! Должны!

Стоун упрямо покачал головой.

— Я дам вам все, что угодно, даже… — лицо Марсалайи вдруг побледнело. — Даже себя, — очень тихо сказала она.

Быстро подняв руки, она спустила с плеч изумрудное платье. Платье сползло вниз, обнажая шары ее грудей цвета слоновой кости, гладкий, плоский живот, тонкий контур бедер, и легло вокруг щиколоток.

— Даже себя, — пробормотала девушка.

Кровь запульсировала в венах Стоуна. Нагое тело девушки казалось ожившим пламенем неземной красоты, оно тянуло к себе, как магнит, и Стоун невольно шагнул вперед.

А затем Марсалайя оказалась в его объятиях, прижатая к его груди, и тоже крепко обнимая его. Ее губы нашли его, ее ароматное дыхание экзотическим безумием стиснуло горло Стоуна. Афродита! Богиня любви, богиня экстаза!

Она напряглась в объятиях Стоуна, и его руки, лаская ее, спускались все ниже по телу, похожему на пламя…

Затем она шагнула назад.

— Вы убьете Зверя за такую награду? — прошептала она.

Стоун пришел в себя, преодолевая красную завесу страсти, влекущую его к белому телу девушки.

— Нет! — хрипло сказал он. — Если вы не вернете меня в мой мир…

Марсалайя вспыхнула.

— Я же уже вам сказала… — начала она но тут же замолчала, нахмурившись. — А может быть, да! Возможно, я могу это сделать. Не одна, но с помощью Нестора.

Стоун неуверенно рассмеялся.

— На это немного шансов.

Девушка стремительно нагнулась — белые конусы ее грудей заколебались, — подняла платье и поспешно скользнула в него.

— Подождите. Он неохотно оказывает помощь, но мы его заставим. Нестор вернется сюда.

— Откуда вы знаете?

— Я видела это в его сознании. Я прочитала его мысли, но он не знает об этом. Он вернется, чтобы убедиться, что вы мертвы, и тогда — клянусь Безмолвными Наблюдателями — вы вернетесь в свой мир!

— Полагаю, я должен рискнуть, — проворчал Стоун. — По крайней мере, это мой единственный шанс. Ну, допустим, вы окажетесь правы. И что тогда?

— Вы должны убить Зверя.

— Значит, это сделка?

— Да. Может, не совсем справедливая, но что я могу поделать. Я должна спасти свой народ и свой трон.

— Но что такое этот ваш Зверь? — спросил Стоун.

— Послушайте, у нас в Р, хане есть что–то вроде науки, но весьма слабой. Мы знаем тайну невидимости и изменения размеров…

— Зеленый луч? — прервал ее Стоун.

— Да, — кивнул она. — Тот, который доставил вам столько неприятностей. По нашему обычаю, ученые использовали для опытов осужденных на смерть убийц. Они экспериментировали с деформацией атомов и пытались сделать то, что вышло у Нестора — открыть врата в другие измерения. Но наши ученые избрали неверный путь. Они использовали лучи на теле объекта, пытаясь переслать его в другое измерение, и для этого изменяли атомы его тела. Результаты были неудачными, но изменения произошло… — В глазах девушки появился ужас. — Изменилась структура атомов тела убийцы! Он превратился в чудовище с гигантской силой. И когда он понял свою силу, то убежал и пытается теперь захватить власть над всем Р'хоном. Он больше не человек. Мы зовем его Зверем. Он может летать, превращая руки в крылья — в громадные крылья, в три раза длиннее туловища. Сила может быть ужасной, когда ей неправильно пользуются.

— Теперь мне понятно, — сказал Стоун, — все, кроме одного. Почему вы считаете, что я могу убить этого Зверя, если вы не можете?

— У нас есть кое–какое оружие, но мы не воинственная раса. Наше оружие основано на принципах вибрации, а из–за изменения атомной структуры Зверя, вибрация не оказывает на него никакого действия. Таким образом, он хочет спариваться со мной и управлять всем Р'хоном. Но вы можете его убить, потому что люди вашей планеты гораздо сильнее нас. Когда ваше тело уменьшилось, вы сохранили всю мускульную силу, которой обладали в своем мире, но сжатую в теле, в сотню раз меньше по размерам. Значит, вы, по крайней мере, столько же сильны, как Зверь, если вообще не сильнее его. У нас не такая уж большая сила, но вот у вас…

Девушка повернулась и прижала руку к стене. Кусок стены отодвинулся в сторону, открывая пустоту. Марсалайя что–то тихо пробормотала. С нежным щелчком открылась дверца ниши. В ней лежал пытающий бледным светом камень с кулак величиной, бросивший отблески на лицо Стоуна.

— Это драгоценный камень роглия, — сказала Марсалайя, — один из самых твердых минералов на нашей планете. Только самые мощные молоты могут его разбить. Сожмите его в руке, Стоун.

Стоун взял драгоценный камень и для пробы сжал пальцы. Камень смялся, как целлулоидный, между пальцами посыпалась сверкающая пыль.

— Да, — пробормотала девушка, — вы сильны. Вы будете бороться со Зверем?

Стоун заколебался.

— Если это единственный шанс вернуться в свой мир, то я полагаю, что должен… Да! Но вы исполните свою часть сделки и поможете мне с Нестором?

— Пойдемте, — кивнула она.

Стоун пошел за девушкой по извилистому коридору из черного металла, который завершился квадратом синего неба над головой. Они очутились на крыше. Подойдя к краю, Стоун увидел невероятно далеко внизу яркие минареты и башни города. Несколько башен почти достигали той головокружительной высоты, на которой они стояли. Улицы внизу были почти пусты. Стоун увидел лишь несколько человек, быстро, украдкой перебегавших их.

Повернувшись, Стоун увидел, что Марсалайя стоит одна в центре крыши. Голова ее была гордо вздернута, с красных губ срывались громкие крики. Она вызывала Зверя. Использовала себя, как приманку, чтобы чудовище появилось здесь.

Стоун подошел к ней.

— Но вы можете дать мне какое–нибудь оружие? — спросил он. — Хотя бы меч?

Она обратила на него дразнящие зеленые глаза.

— Зверь неуязвим для нашего оружия — оно ломается об него. Погибло много наших воинов, доказывая это. — Внезапно, ее лицо стремительно побледнело и напряглось. — Зверь тут! Да хранят вас Безмолвные Наблюдатели, Стоун!

Послышался странный шум, словно скрипели большие шестеренки. Стоун повернулся и увидел, что над краем черной башни появилась ужасная, невероятная фигура.

Это был Зверь.

Некоторые человеческие черты этой твари делали его более ужасным, чем если бы это было просто животное. Чувствовалось, что все атомы тела его ужасно деформированы, и эта деформация вызывала чистый ужас. Зверь был приземистый и казался бескостным, с огромной цилиндрической головой на широченных горбатых плечах, из которых простирались гигантские металлические крылья. Плоть чудовища мерцала, постоянно меняя цвет, словно бесконечная вибрация постоянно взбалтывала структуру грубо вылепленного тела. Большие пытающие глаза уставились на Стоуна, потом перевели взгляд на девушку.

Чудовище издало сердитый, торжествующий крик. Он больно ударил по барабанным перепонкам Стоуна, утверждая его во мнении, что этот Зверь неестественно жесток, и ему не должно быть места в нормальном мире. Он был сплошным живым богохульством, и его рычание, когда он двинулся вперед, оказалось визгливым и уходило за пределы восприятия человеческого уха, и от этого рычания у Стоуна заболела голова. Но он двинулся навстречу Зверю, чувствуя страх и отвращение, с которым не мог совладать.

Но Стоун не ожидал у Зверя такой силы. Чудовище бросилось на него и опрокинуло на спину, подмяв под себя весом собственного тела. В течении секунды он нависал над Стоуном, затем отпрыгнул. Стоун услышал полный ужаса крик Марсалайя.

Стоун вскочил на ноги и увидел, что чудовище тянет в свои объятия девушку. Она попыталась убежать, но ее схватила когтистая лапа. Платье девушки было разорвано и на голом теле ясно выделялись красные царапины, образовавшиеся, когда чудовище схватило ее. Потом Марсалайя внезапно потеряла сознание, и ее белое тело, казалось, светящееся на фоне отвратительного мерцания Зверя, скрыла его туша.

Чудовище опустило голову и словно обнюхивало безвольное тело девушки. С хриплым криком Стоун ринулся вперед, багровое безумие застлало ему глаза при виде этого богохульственного осквернения.

Зверь небрежно отбросил Марсалайю и повернулся навстречу Стоуну. На секунду Стоуну стало плохо от смертоносной ненависти, плещущейся в глазах Зверя, а потом к нему потянулись когтистые лапы. Когти впились Стоуну в плечи и потащили его вперед.

Наступил момент истины. Действительно ли чудовище столь сильно? Сумеет ли Стоун высвободиться из этих ужасных объятий?

Стоун со всех сил ударил в ужасную маску, оказавшуюся так близко от него, и заметил изумление в неподвижных глазах Зверя. Его плоть подалась под кулаком человека, но все же чудовище осталось вроде бы невредимым. Правда, крылья его были сломаны и скомканы, когда он отшатнулся от удара, но Зверь сам оторвал их одной лапой и отбросил в сторону. И затем с ревом прижал Стоуна к себе.

Ощущение от его тела…