Косплей Сергея Юркина. Сакура-ян. (Часть первая)

Лепесток первый

Место действия: Япония. Здание, принадлежащее Управлению разведки Японии. В одном из его кабинетов.

Пожилой мужчина с сединою на висках, в военной форме, сшитой из тёмно-зелёного материала, подчёркивающей стройность телосложения владельца, внимательно смотрит на замершего по центру кабинета, посетителя.

Посетитель — тоже японец, тоже уже в возрасте, тоже в военной форме, но в отличии от хозяина кабинета не имеет бросающейся в глаза строевой выправки. Если его переодеть в «цивильное», скорее всего он станет похожим на добродушного ниппонца, любящего обильно и вкусно поесть под пиво и разговоры в компании друзей.

— Майор Судзуки Като? — спрашивает седовласый, хотя знает, кто перед ним.

— Хай! — отзывается посетитель, подтверждая, что это он.

— У меня для вас новость. Как самый опытный сотрудник Управления, вы назначены главой по выполнению ответственной секретной миссии.

— Хай!

— Предупреждаю, — дело необычное. Для выполнения вам придётся напрячь все свои профессиональные способности по максимуму.

— Хай!

— Подойдите, майор.

Посетитель делает несколько шагов к столу, за которым сидит его начальник.

— Вы знаете, кто это? — спрашивает полковник, взяв со стола фотокарточку и протягивая её Судзуки.

— Могу ошибаться, но девушка похожа на кореянку Пак ЮнМи, господин полковник. — взяв и покрутив карточку в руках, отвечает тот, глядя на изображение.

— Отлично, майор. Значит, вам известно о происшествии в «Токио Доум» и последующих событиях?

— Исключительно в объёме информации, полученной из СМИ. Специально я не интересовался происходящим.

— У вас будет на это время. Внимание, майор, ставлю вам задачу!

— Хай!

— Основной целью спецоперации является решение загадки Пак ЮнМи. Вам необходимо определить, — кем она на самом деле является, или не является. Задача ясна?

— Так точно! Определить наличие божественной сущности в Пак ЮнМи.

— Хорошо, пусть будет так. Вторая цель, — выяснение происхождения чёрной нэко. Думаю, что это за существо вы поймёте по ходу решения главной задачи. Третье, — осуществление вербовки Пак ЮнМи. Девушка не имеет доступа к стратегической информации, но обладает несомненными творческими талантами. Если она решит связать свою судьбу с Японией, то это будет иметь положительный эффект для нации.

— Хай!

— Вся информация по Пак ЮнМи, имеющаяся в Управлении, находится в досье, доступ к которому вы получите, как только выйдите из этого кабинета.

— Хай!

— Обратите внимание на файл с описанием психологического портрета Пак ЮнМи. Наши психологи в этот раз постарались и выполнили работу гораздо быстрее, чем от них ожидалось.

(с содержанием файла можно ознакомиться в Приложении, в конце главы. прим. автора.)

— Хай!

— Собирайте команду и приступайте к работе, майор.

— Хай!

— Операции присвоено название — «Реинкарнация». Куратором вашей деятельности назначен я.

— Хай!

— Вопросы, предложения, пожелания?

— Нет!

— Выполняйте.

— Слушаюсь!

Время действия: двадцать четвёртое июня

Место действия: Токио, больница Кудандзака.

— Ничего? — разочарованно спрашивает у меня доктор, мужчина средних лет в белом халате, шапочке и с очками на носу, которые добавляют ему в глазах пациентов «плюс пятьсот к харизме».

— Абсолютно! — уже сердясь, подтверждаю ему отсутствие воспоминаний.

Совсем недавно я прошёл через сдачу крови, УЗИ брюшной полости, УЗИ щитовидной железы и почек. Кроме этого каталку с моим телом завезли на МРТ, где долго-долго снимали содержимое черепа, а затем — на рентген. Также сделали снимок грудной клетки. Наверное, с желанием подарить его мне на память, ибо на кой он ещё нужен свободно дышащему человеку? Ещё сняли кардиограмму и с помощью какого-то могучего прибора, возможно, разновидность УЗИ, смотрели на цветном экране, как моё сердце качает кровь. Финалом исследования стал молоточек, которым доктор для начала простукал мои колени (искал развалившиеся подшипники?), а потом водил им у меня перед носом, приказав следить за ним глазами. И, вот, после столь большого числа мужественно перенесённых исследований, мне не хотят сказать, — что со мною случилось? Вместо этого доктор задаёт какие-то невнятные вопросы, желая добиться от меня воспоминаний о случившемся на концерте! Словно это последняя недостающая деталь мозаики, без которой невозможно сложить диагноз!

Да вообще в шоке! Помню — стоял на сцене, говорил. Потом — темнота. Очнулся, оказывается, — я в больнице! В которой никто не может объяснить — почему⁈ Даже сегодняшнее число не могут сказать! Молча улыбаются в ответ на вопросы и всё! Просто бесит…

— ЮнМи-сан, может быть вы помните события, скажем так, немного отдалённые от сегодняшнего дня, — просит доктор. — Например, произошедшие до вашего отлёта из Кореи?

— Чтобы сориентироваться, мне нужно знать, какое сегодня число, господин иши.

(иши — врач. яп. прим. автора)

— То есть, — вы не помните? — сделав вид, будто не понял намёка, уточняет собеседник.

Уже с подозрением смотрю на упрямого медика. Кажется, он что-то скрывает. Причём, глобальное. Может, — меня по ошибке заморозили? А криокапсулу с телом выкинули на помойку после банкротства фирмы? Спустя триста лет стагнирующее человечество, взявшись осваивать свалки, обнаружило «девайс», «ледяшку» растопили и теперь пытаются понять — что делать с находкой? А вдруг ЮнМи вообще — единственная женщина, оставшаяся в мире? Как те два гаврика в фильме «Новые амазонки»? Блии-ин, вот это будет «попадос»… Хотя стоп! Эти, которые возили меня на каталке по анализам? Они же аджумы были! Пфф… Чё только в голову не приходит!

— Помню, — отвечаю я собеседнику и начинаю перечислять. — В Республике Корея прошли президентские выборы. Текущий президент страны, госпожа ГынХе была переизбрана на второй срок. Её партия, с небольшим перевесом, после прошедших парламентских выборов сумела сохранить большинство в парламенте…

— Хорошо, — кивает в ответ иши. — А что-нибудь более личное, касающееся вашей жизни, вы помните? Какие-нибудь занятия, дела, которыми вы занимались?

Несколько секунд молча разглядываю любопытного, соображая, как лучше ответить. Думаю, рассказывать о моих занятиях с «Кара» совершенно ни к чему. На кой ему знать, какие были у всех глаза в момент, когда я показывал группе «движение бёдрами», а точнее — задницей, которое должно привлечь внимание зрителей к этому нугу -коллективу и превратить его в легендарный? А после демонстрации — генерить из себя максимум уверенности и харизмы, дабы подавить сомнения всех, видевших этот «спорный» элемент хореографии. Смысл сообщать о том, сколько было потрачено сил и времени? Кто в этом не «варился» — не поймёт, хоть изложение ему в трёх томах напиши!

— До отъезда я занималась подготовкой к выступлению в «Токио Доум», господин иши, — отвечаю я. — Много кропотливой каждодневной работы, которую нужно выполнить, если вашей целью является получение максимального результата.

В принципе, не так уж сильно «кривлю душой», излагая «облегчённую» версию событий. Основным камнем преткновения для меня стал собственный голос, а точнее — отсутствие умения управлять им. Подчинить его так и не удалось, но багаж теоретических знаний, полученный в музыкальной школе, а также практика занятий в хоре, позволили-таки получить приемлемый результат. Конечно, до Мирей Матье, моему вокалу, — как пешком до Плутона, но считаю, сейчас он минимум на голову превосходит голосовые данные всех местных поп-див, включая АйЮ. По крайней мере Икута-сан, которому была отправлена демозапись с результатом, никаких претензий не высказал. Его всё устроило с первого раза. И организаторов концерта тоже. Жаль лишь, что ничего не получилось с хором девочек, который, по моему замыслу, должен был быть вместе со мною на сцене. Времени для репетиций просто уже не было. Поэтому, без особых хлопот, он был замещён его электронной интерпретацией. «Korg», «KingKorg»!

— ЮнМи-сан, вы помните, в подробностях, чем именно вы занимались, готовясь к выступлению в «Токио Доум»?

— Да, доктор- сан.

— Можете что-нибудь рассказать, в качестве примера?

— Могу, но, не хочу.

— Почему?

На мгновение задумываюсь и говорю так, как есть на самом деле.

— Когда вспоминаю, то в голове возникает ощущение, словно она много думала и устала. Неприятно.

Несколько секунд с доктором смотрим друг другу в глаза.

— Видимо, — наконец говорит он, — вам ещё слишком рано вести долгие беседы. Хорошо, тогда закончим ваше обследование в один из следующих дней. А пока — отдыхайте, набирайтесь сил. Не разрешаю вам вставать и ходить по палате. Также категорически запрещаю пользоваться любыми электронными гаджетами типа сотовых телефонов, планшетов и всего остального, имеющего экран, с которого нужно читать. Вы не должны напрягать глаза и мозг. Полный покой!

— А музыку можно слушать?

— Нет! Никаких раздражителей!

— Что же тогда мне делать? Я же умру от скуки!

— Хочу, чтобы вы как раз не умерли. Ни от скуки, ни от активности. Вам придётся потерпеть, если вашей целью действительно является — получение «максимального результата». Вы понимаете меня, ЮнМи-сан?

— Да, — загрустив, отвечаю ему и вспоминаю ещё про одну «штуку».

— Прошу прощения, господин доктор! — восклицаю я, вспомнив о важном. — В «Токио Доум», в гримёрке была переноска с моей коянъи! С моей нэко! Вы не знаете, где она сейчас?

— Ваша старшая сестра забрала переноску.

— А Мульча? – получив странный ответ, конкретизирую свой вопрос. — Что с ней?

— Она… где-то тут… — оглянувшись, как-то неопределённо сообщает доктор.

— В смысле? — не понимаю я. — Здесь? В больнице?

— В общем, да, — соглашается иши и бодро вскакивает на ноги.

— Госпожа ЮнМи, — кланяется он. — Прошу вас неукоснительно соблюдать мои рекомендации. Это основа, на которой будет выстроено здание вашего выздоровления! А сейчас, мне необходимо ещё раз проанализировать результаты ваших исследований. Но сегодня мы с вами ещё увидимся!

Озадаченно провожаю взглядом доктора, быстро проследовавшего к выходной двери.

Как позвонить домой, если нельзя пользоваться телефоном? Эй! Какого чёрта тут происходит?

(примерно час спустя, больница Кудандзака. ЮнМи смотрит на только что закрывшуюся дверь в палату)

Она отказалась дать зеркало! Не дала мне зеркало!!

Только что, вежливо улыбаясь, медсестра сообщила, что, следуя указаниям доктора, она не может помочь мне увидеть собственное отражение. Если желаю, то она причешет мои волосы, но результата её усилий я увидеть не смогу. Нельзя!

Молча смотрю на дверь в палату, которую, выйдя, закрыла за собою медсестра. Буквально также, как это сделал недавно иши. Таращусь, не понимая, как это объяснить.

«На меня упала ОСВЕТИТЕЛЬНАЯ МАЧТА!!» — внезапно молнией влетает в голову мысль-озарение.

Память тут же услужливо подкидывает картинку неспешно клонящейся, огромной металлической конструкции, сопровождаемой (по канонам кинематографии) роем белых электрических искр.

«Не… — спустя пару секунд решаю я, мысленно проследив за сфантазированным падением фермы от начала до самого окончания. — Если бы такая дура на меня шмякнулась, то от меня осталось бы одно мокрое место. Значит… На меня упал — ОСВЕТИТЕЛЬННЫЙ ПРОЖЕКТОР!!»

Гайки у него открутились, крепёжные, он мне прямо в голову и прилетел! А она у меня слабая, стоит лишь чутка по ней получить, как сразу всё сознание куда-то и улетает! Вот это более правдоподобно, в сравнении с мачтой, так как после такого можно выжить. И понятно, почему мне не хотят давать зеркало. Фонарь мне всю МОРДУ РАСФИГАЧИЛ!!'

Торопливо ощупываю лицо обеими руками.

«Да вроде нет ничего… — спустя примерено минуту, решаю я. — Ни шрамов, ни засохших корок крови под пальцы не попалось. Везде ровная кожа… Прыща даже не нашлось. Нос — торчит, зубы — на месте… В чём тогда прикол — лишать возможности посмотреть на себя?»

Некоторое время пытаюсь придумать причину, по которой доктор запретил это делать. Наиболее жизнеспособной из всех пришедших в голову кажется та, по которой, он просто — идиот. На втором месте предположение, что иши верит в приметы. А сейчас в небе как раз ретроградный Меркурий выпинывает из пятого Дома Козерога, который «на рогах» и в этот момент — зеркало пациентам давать низя-я…

«Так! — решаю я. — Хватит заниматься ерундой, генеря идиотические версии! Нужно взять, и увидеть своё лицо. Как это сделать?»

Обвожу взглядом помещение, желая найти какую-нибудь отражающую поверхность.

А ведь это не та палата, из которой меня увезли на исследование! Помню, там было много медицинской аппаратуры, которой здесь нет. И окно — другое, большое… пол же, так вообще… Блестящий, из какого-то дерева… Словно VIP-чертог из дорамы о чеболях… С какого перепугу вдруг такая роскошь? И сколько стоят сутки пребывания в этом богатстве? Кстати, о «птичках»… Можно попробовать грубо прикинуть время моего нахождения в лечебном учреждении используя ЧжуВона в качестве маркера для отсчёта. Для того, чтобы он приехал в Японию, вначале оппа должен был узнать о том, что я загремел в больничку. Далее, ему было необходимо получить у командования разрешение на поездку… Кстати, разве корейским военнослужащим можно проводить увольнение в другой стране? Вопрос… После он покупал билеты, летел самолётом… Ну, думаю, дня три у него на это всё должно было уйти. Значит, я валялся в отключке — минимум трое суток. А скорее всего, пять. Не удивительно, отчего меня так «плющит»… Но где же тут зеркало?'

Необходимый предмет, после осмотра окружающего пространства, так и не обнаруживается. Единственное, подававшееся на глаза и имеющее хоть какую-то отражающую поверхность — оконное стекло, кусочек которого виден за опущенными жалюзи. Получается, нужно шлёпать к нему в надежде разглядеть себя. Возможно ли пройти столь «долгий» путь? Ну, в принципе, датчики с меня сняты и мои перемещения тревогу у персонала больницы вызвать не должны. Можно попробовать проверить, насколько теория совпадёт с практикой. Только — нужно ли это делать? А чем ещё заняться? Гаджеты — запрещены, а потолок уже изучен… Да и вообще… Врачи рекомендуют — расхаживаться!

Решив, что — «хуже не будет», потихоньку опускаю ноги и сажусь на край кровати.

Ничё так… Голова не кружится.

Осторожно встаю и делаю маленький шажок. Тело — деревянное, колени — подкашиваются, пот — прошибает. Всё так же, как было в первый раз после длительного лежания. Чёрт, опять придётся восстанавливаться! Больно часто, в последнее время, я оказываюсь в коме. Сие подозрительно. Чай, не в дораме нахожусь…

Потихоньку, шаркая по полу ногами в носках, доползаю до окна и хватаюсь за угол узкого пластикового подоконника. Переведя дыхание, тяну за верёвку управления жалюзи. Механизм утаскивает вверх тоненькие пластины, открывая с высоты вид на незнакомую улицу с широкой дорогой заполненной автомобилями. Смотрю вниз, на землю и вижу достаточно большую группу людей, кучкующуюся за невысоким металлическим забором. Наверное, за больничным. У многих с собой фотоаппараты с длинными, чёрными объективами. Ещё наличествуют прислонённые к ограде венки с яркими цветами и колышущимися ветром лентами.

«Как на кладбище», — приходит в голову мысль.

Внезапно разглядываемые мною люди хватаются за камеры и задирая их вверх, принимаются фотографировать.

«Чёрт! -недовольно думаю я. — Меня, кажется, снимают… а я, — без макияжа! Представляю, что получится… Видуха у меня сейчас точно из тех, с которой только в гроб кладут, а не на страницы журналов помещают!»

Внезапно рядом возникает движение воздуха, и на подоконник кто-то вспрыгивает.

— Мульча! — повернув голову в бок, радостно кричу я и, схватив её на руки, изумляюсь оказавшемуся в ней весу. — Ух ты! Ты чё такая жирная?

Под окнами многоэтажного корпуса больницы Кудандзака, репортёры, вместе с зеваками и фанатами, с довольными улыбками жмут на кнопки своих фотоаппаратов и смартфонов, делая снимки синеглазой темноволосой девочки, крепко прижимающей к себе чёрную кошку.

Время действия: двадцать пятое июня. Примерно десять часов утра.

Место действия: Токио, кафе, недалеко от больницы Кудандзака. За один из столиков только что сели ЧжуВон и СунОк.

— Рассказывай, что сказал тебе доктор! — требует ЧжуВон. — Он разрешил посещения ЮнМи?

— Нет, — отрицательно крутит головой СунОк. — Сказал, пока с ней не поговорят представители миграционной службы, никаких свиданий не будет.

— «Миграционной службы»? — прищуривается ЧжуВон.

— Да. Мне показалось это очень странным. Причём тут здоровье моей тонсен и посещение чиновников? Я спросила об этом уважаемого доктора…

В этот момент разговор прерывает официантка, подошедшая к столику, чтобы принять заказ.

— И что он тебе ответил? — спрашивает ЧжуВон, после того, как официантка ушла.

— Сказал, — такова процедура. ЮнМи — иностранная гражданка, пострадавшая на территории Японии. Сейчас решается вопрос о выплате страхового возмещения, и работники миграционной службы хотят быть первыми. Думаю, японцы хотят задурить ей голову и выплатить минимум, который только возможен!

— Может быть и так… — задумчиво произносит ЧжуВон.

— Я решила разрушить коварные замыслы нихондзин! — наклоняясь вперёд, с заговорческим видом сообщает СунОк.

Парень настораживается.

— Что ты сделала? — спрашивает он.

— Притворилась, словно поверила, попрощалась с доктором и ушла, — с восторгом в голосе рассказывает девушка. — А сама, воспользовалась лифтом для персонала и поднялась на этаж, куда перевезли ЮнМи. Представляете, возле её палаты — охрана!

— «Охрана»?

— Да! Два японца в чёрных костюмах и чёрных очках! Их фигуры выглядели очень спортивными!

— И что было дальше?

— Они меня не пустили.

— Ты попёрлась в палату, видя стоящих возле неё секьюрити⁈

— Откуда я знала… Думала, мужчины просто так стоят. Ждут кого-нибудь…

ЧжуВон закрывает глаза. Наверное, чтобы не видеть собеседницу.

— Просто раньше не сталкивалась с подобным… — виновато признаётся СунОк.

— А дорамы ты смотрела? — открыв глаза, напускается на неё парень. — Неужели никогда в них не видела, как дежурят возле больничных палат, в которых находятся богатые люди?

СунОк отрицательно трясёт головой.

— В тиви -сериалах всегда, кто хочет, тот и приходит к больному. Охранников показывают обычно один раз, в первый день, а после — дверь никто не охраняет.

— Боже мой… — произносит ЧжуВон и спрашивает. — Что было дальше?

— Меня выгнали из больницы… — уныло признаётся СунОк. — И сказали, больше не пустят…

— Нельзя запрещать родственникам посещать больного человека! — секунду спустя решительно произносит она, выпрямляя спину. — Я подам в суд на администрацию, если они захотят провернуть такое!

— Просто потрясающе, — с сарказмом произносит ЧжуВон. — Невероятная смесь авантюризма и простодушия. Невозможно не поверить в то, что вы с ЮнМи — сёстры!

— Правда? — с лёгким кокетством улыбается ЧжуВону СунОк. — Многие в это не верят.

В этот момент молодым людям приносят заказанный кофе.

— Ситуация становится сложнее… как и предполагалось, — со значением в голосе произносит ЧжуВон, снова дождавшись, когда официантка уйдёт и можно будет продолжать разговор без свидетелей.

— Почему?

— Тебе известно о том, что японское миграционное управление при министерстве юстиции, тесно сотрудничает с разведывательными службами страны?

— Нет. А причём тут моя тонсен?

— Произошедшее в «Токио Доум» выглядит непонятно. С одной стороны, -словно мистика, а с другой, — реальность, в которой за время, прошедшее с концерта, ни один из японских школьников не покончил с собой. Не удивительно, что соответствующие люди этим заинтересовались…

СунОк замирает, осмысливая услышанное.

— Японцы хотят похитить ЮнМи⁈ — округлив глаза и вытянувшись, восклицает она.

— Тихо ты! — шипит на неё в ответ ЧжуВон и успокаивает, — Наверняка решение ещё не принято. Сейчас идёт фаза сбора информации. Далее будет её…