Трон знания. Книга 3

Пролог

Землю потрясали природные катаклизмы. В морской пучине тонула суша. Землетрясения и извержение вулканов выталкивали со дна океанов новые материки. Исчезали и появлялись новые расы, перерождались народности. Лишь Краеугольные Земли и Лунная Твердь — два континента, разделённые Тайным морем, — сохранили свою историю, меняя очертания и приспосабливаясь к капризному климату.

Миновали тысячелетия, дикость человечества и грубость нравов отошли в прошлое. Цивилизация переболела детскими болезнями и достигла очередной стадии развития. Страны одного материка принялись делить территории и спорить, чья религия древнее и главнее. Второй материк превращался в монолит: здесь Бог один и вера одна, и государства одно за другим становились частями целого.

Король Тезара — сверхдержавы Краеугольных Земель — собрал за столом переговоров правителей всех стран континента. «Войны затерялись в истории, наука развивается на благо мира, благосостояние народа растёт, и нам стало скучно, — сказал Моган Великий. — Мы перечерчиваем карту мира, сталкиваем верующих лбами. Мы теряем контроль над своими низменными побуждениями. Скоро мы решим, что холодное оружие устарело, военизируем науку и промышленность, возомним себя богами и уничтожим всё, чего достигли. Я предлагаю пойти по новому пути — пути нравственной чистоты и справедливости. Давайте займёмся развитием духовной стороны общества. Давайте построим мир без насилия, где будут главенствовать законы, а не сила: избавимся от оружия и отменим смертную казнь. Чтобы лучше понимать друг друга, давайте говорить на одном языке — слоте. И тогда мы станем твёрже тверди, а Лунная Твердь будет всего лишь заморской землёй».

К «Миру без насилия» примкнули сорок три страны. Остальные семнадцать не поддержали идею Могана и получили статус отвергнутых.

Раскол Краеугольных Земель на два лагеря вынудил новоявленное содружество внести изменения в договор: вместо единой миротворческой армии в странах были сформированы войска быстрого реагирования на случай военной интервенции; границы между «Миром» и «отвергнутыми» перекрыли рвами, доверху наполненными колючей проволокой.

Как в насмешку над неудачей Великого, сверхдержава Лунной Тверди сделала ответный ход: со словами «Сила Ракшады не в оружии» заменила каждый клинок воином, обученным убивать.

Когда Моган, вопреки громким заявлениям, поработил нищее Порубежье, Ракшада нанесла второй и весьма болезненный удар по его авторитету: оборвала все связи с Тезаром.

Спустя двадцать лет Моган подарил колонию своему сыну Адэру Карро, желая разбудить в нём правителя. Подарил как изгаженное блюдце, портящее вид праздничного стола. Адэр, сын великого пролагателя новых путей, нанёс третий удар по авторитету отца: выбрал для Порубежья иной путь.

Мир опешил и замер в ожидании развязки конфликта.

***

Шумный и многолюдный Тезар затих и опустел. Погода преподносила неприятные сюрпризы: снегопады сменялись дождями, после которых наступали трескучие морозы, превращая города и сёла в ледовое царство.

Градмир, столица Тезара, невзирая на непогоду, жил привычной жизнью. В часы пик машины и конные экипажи простаивали в пробках. Сутки напролёт хлопали двери ресторанов и гостиниц. Хозяева магазинов украшали витрины, готовясь к предпраздничным распродажам. Туристы бродили по дворцовой площади, любуясь скульптурными ансамблями и архитектурой выключенных до весны фонтанов.

Во дворце Могана Великого жизнь била неиссякаемым ключом. По коридорам важно вышагивали дворяне и сновали чиновники. По цветущим оранжереям прогуливались дамы, кутаясь в меховые накидки.

В правительственном крыле было тихо. Помощники советников ступали по дубовому паркету в обуви на мягкой подошве, ибо за дверями кабинетов вынашивались планы и продумывались пути их осуществления.

Старший советник Трой Дадье уже в который раз перечитывал официальное послание Совета Порубежья. Несколько сшитых листов, и каждый лист вонзался в сердце острой льдинкой. Побродив по кабинету и поворошив угли в камине, Трой открыл очередной конверт с пометкой: «Лично Великому», вытащил три письма и через пять минут закружил по комнате, переставляя с места на место стулья. Побарабанив ладонями по подоконнику, взял последний конверт с грифом «Совершенно секретно» и достал серые бумаги…

Чиновники торопливо прижимались к стенам коридора и с удивлением смотрели вслед Трою Дадье. Никто прежде не видел, чтобы так ходил старший советник: он не шёл — нёсся, размахивая чёрной папкой с серебряным гербом Тезара.

Казалось, что в приёмной короля недавно закончился ремонт, и работники завершили уборку буквально пять минут назад. В свете люстры переливались лакированные подлокотники кресел и атласная обивка мебели. Панели из красного дерева излучали матовый блеск. В паркете отражалась роспись потолка.

Из-за стола поднялся секретарь:

— Ваша Светлость?

— Доложите Великому о моём приходе, — потребовал Трой.

— Его Величество сегодня никого не принимает, — произнёс секретарь и чуть тише добавил: — Ужасная погода, не правда ли?

Уловив в хорошо поставленном голосе хрупкие нотки, Трой только сейчас заметил, что никто не продавливает сиденья стульев, не шепчется в углах, не стоит с нервным видом возле камина, перечитывая прошение.

Обсуждать здоровье короля возбранялось, и заботливый секретарь нередко прибегал к хитрости: надеясь на сообразительность посетителей, ронял пустяковую фразу. Дворяне переносили визит на другой день либо у Великого долго не задерживались.

Трой посмотрел в окно. Дворцовая площадь вчера напоминала каток, сегодня — озеро. Ливень омывал мраморные статуи и наполнял чаши фонтанов. Смотровая башня вонзалась шпилем в низкое, затянутое тучами небо. Похоже, морозная ночь и дождливое утро, привели к нешуточному скачку давления, раз Моган отменил запланированные встречи.

Трой в нерешительности переступил с ноги на ногу. Отложить разговор на завтра? Но документы жгли ладонь сквозь папку.

— Докладывайте.

Секретарь скрылся в кабинете и почти сразу вернулся:

— Его Величество ждёт вас, Ваша Светлость.

Перешагнув порог, Трой успел заметить, как Великий задвинул ящик стола — спрятал настойку или глазные капли. Скорее, настойку: в воздухе витал слабый спиртовой запах. Люстры были потушены, в камине потрескивали дрова. В нервном свете огня изысканная обстановка меняла очертания. Настольная лампа под матовым абажуром мягко освещала раскрытую газету с подчёркнутыми фразами. Кабинет правителя вдруг стал похож на комнату больного человека.

— Не порти зрение, — сказал Трой. — Пишут всякую чепуху. Только бумагу переводят.

Откинувшись на спинку кожаного кресла, Моган покосился на папку в его руке:

— Плохие новости?

— К сожалению. — Перед тем как сесть на стул, Трой извлёк из папки три письма и вручил их Великому. — Пришло с утренней почтой.

Моган прочёл послания. Глянул исподлобья:

— Это шутка?

Трой невесело усмехнулся:

— Если бы.

— Последний раз дворяне Порубежья просили у меня политического убежища двадцать лет назад. История повторяется.

— Не совсем. Тогда трон захватил очередной самозванец, теперь на троне сидит твой сын.

— Они боятся расправы за то, что посещали публичные дома? Какая глупость! Адэр в своё время из них не вылезал.

— Но он не насиловал детей, — вставил Трой.

Великий вновь уткнулся в бумаги:

— В Порубежье узаконен культ ребёнка, и все расхождения во взглядах можно прикрыть обвинениями в преступлениях против детей. Умно. Возьми на заметку.

— Мне не до шуток, Моган.

— Мне тоже. — Великий скомкал письма в кулаке. — Ему пора в Тезар.

Трой поправил загнутый уголок папки:

— Это невозможно.

— Я возвращаю его!

— Ты не можешь лишить правителя независимой страны законного престола.

— Перевезу Иштара в Градмир, — продолжил Моган, будто не слыша. — Введу в Порубежье армию и наведу там порядок.

— Для этого придётся вывести Тезар из «Мира без насилия».

— От него сбегут все дворяне.

— Не сбегут. В противном случае Адэр лишит их земель и титула.

Моган нахмурился:

— Не забывайся. Ты говоришь о моём сыне.

Трой положил перед ним сшитые листы:

— Порубежья больше нет. Есть Грасс-Дэмор. И твоих законов нет. Есть законы Зервана и Адэра. Адэр упразднил резервации и принял Закон об оружии. Теперь Грасс-Дэмор — отвергнутая страна.

Моган долго читал, ещё дольше смотрел в окно. Наконец выдавил:

— Глупец…

Трой положил перед ним серые листы:

— Это протокол судебного заседания по делу Иштара Гарпи.

Великий изучил документы. Зачем-то придвинул к себе записную книжку и вдруг швырнул её в стену.

— Твой сын был в плену у беглых искупленцев, — тихо сказал Трой. — Представляешь, через что он прошёл?

Моган прикрыл рукой глаза:

— Самонадеянный глупец.

— Ему удалось избежать смерти.

— Везучий глупец.

— И он, можно сказать, помиловал Иштара.

— Слабохарактерный глупец.

— Адэр кто угодно, но только не глупец. Он помиловал будущего правителя Ракшады. — Трой закрыл пустую папку, поводил пальцем по гербу Тезара. — Моган! Я не был сторонником твоей идеи подарить Адэру нищую колонию. Ты это знаешь.

Прижимая пальцы к уголкам глаз, Великий кивнул.

— Я боялся его опрометчивых поступков, — продолжил Трой. — Но больше всего я боялся его безразличия. Думал, приедет он в Порубежье, сформирует Совет, наделит старшего советника безграничными полномочиями и сбежит. Скажу честно, я ждал именно такого развития событий. А он вдруг стал хитрым политиком и тонким интриганом. Он стал похожим на тебя.

Поигрывая желваками, Великий принялся складывать документы в стопку.

— Ты был таким же — бесшабашным, самонадеянным, везучим, — продолжил Трой. — Ты принимал решения, на первый взгляд лишённые здравого смысла, а я убирал противников с твоей дороги. Я уже сорок лет убираю противников с твоей дороги.

— Не стоит напоминать. Я никогда не забуду.

— Теперь на этой дороге стоит твой сын. Он разрушает всё, что ты создал. Он смешивает плебеев со знатью. Наказывает дворян как смердов. Сжигает особняки и замки. Он грозится забрать земли у аристократов. Он вычеркнул Грасс-Дэмор из «Мира без насилия». Раньше я не замечал в нём задатков деспотичного новатора, и мне тяжело просчитать его дальнейшие шаги. Если его не остановить, история династии Карро закончится на тебе, Моган.

За окнами кружил снег — чистый, пушистый. В кабинете стало светло, словно в каждой снежинке таилась крупица далёкого солнца.

Великий потёр покрасневшие глаза:

— Поступай, как считаешь нужным.

Трой поклонился и покинул кабинет.

***

Путь в Лайдару был неимоверно нудным. Дождь лил не переставая. Автомобили то и дело буксовали в глине. Пока стражи выталкивали их из рытвин, Адэр рассматривал карту, считал, сколько миль осталось до ветонских земель и костерил себя на чём свет стоит, что не приказал Вилару в первую очередь построить дорогу к замку. Одного Парня не заботила погода. Зверь — мокрый, облепленный грязью — ни разу не попросился в салон. Бежал рядом с кортежем либо охотился.

Остановки в постоялых дворах наводили на Адэра хандру, которую скрашивала Сирма. Служанка дарила жаркие ночи и необходимое помутнение рассудка.

Два дня в Лайдаре были потрачены на осмотр замков дворцового комплекса Зервана. Выбор пал на здание, расположенное на нижней площади: недалеко от выхода из грота со Звёздной Дорогой, защищено с трёх сторон от ветра, из окон открывается чудесный вид на зимнее море. В этом замке состоится званый новогодний ужин, где будут присутствовать советники с семьями и представители местной знати.

Адэр отдал распоряжения командиру защитников Кангушару и старосте ветонского Совета Урбису и поспешил в Ларжетай — единственный город, куда можно было добраться в непогоду без проволочек. По этой же причине было решено провести в столице очередное заседание Совета. Но была ещё одна причина: из городской ратуши можно позвонить в любую страну. Адэр истосковался по голосам племянниц и волновался о здоровье отца, хотя никому, и даже себе, не хотел в этом признаваться.

Проехав по затопленным улицам Ларжетая, правительственный кортеж затормозил перед ратушей. Старинное здание было освещено изнутри и выглядело как керамический стакан для свечи с множеством отверстий для света. Среди припаркованных возле входа машин Адэр рассмотрел знакомые автомобили. Заседание состоится через два дня, а советники уже в сборе.

Войдя в ратушу, Адэр передал охранителю мокрый плащ, подождал, пока слуга вытрет ему сапоги, а Парень потопчется на коврике, и двинулся к лестнице, ведущей на верхние этажи.

Навстречу бежал личный секретарь — низкорослый человек с торчащим брюшком. Приблизившись, засеменил рядом, передёргивая покатыми как у женщины плечами:

— Мой правитель, хорошо, что вы приехали чуть раньше.

— Что происходит, Гюст?

— Вчера старший советник собрал заседателей.

— Что случилось?

— Отовсюду приходят нерадостные новости, — прерывисто заговорил секретарь, едва поспевая за Адэром.

— Малика здесь?

— Старший советник вызвал только меня. Он написал, что в присутствии тайного советника нет необходимости.

— Пошли за ней машину.

Гюст забежал на пару шагов вперёд и, повернувшись к Адэру, попятился:

— Мой правитель, дороги нет. Совсем нет. Я сутки добирался. — И чудом успел отскочить в сторону, настолько стремительным стал шаг Адэра.

В кабинете старосты Ларжетая, позаимствованном для заседания Совета, стоял невообразимый гомон. Потрясая документами, государственные мужи говорили все сразу. Орэс Лаел хлопал ладонью по столу, но никто не обращал внимания на старшего советника. Однако заседатели услышали, как открылись двери. Глянув на вошедшего правителя, вскочили со стульев.

Адэр занял место во главе стола и жестом разрешил сесть.

— Вопрос первый, — сказал он настолько тихо, что заседателям пришлось вытянуть шеи, чтобы не пропустить ни слова. — Маркиз Лаел, почему здесь нет моего тайного советника?

Орэс провёл рукой по волнистым волосам цвета конского каштана; на обручальном кольце сверкнул кровавый рубин.

— Прошу прощения, мой правитель. В связи с последними событиями…

— Это будет второй вопрос, — перебил Адэр.

— Малика Латаль смотрит на мир не так, как мы с вами, мой правитель. Она разбирается в мелочах, но в глобальных вопросах…

— Что вы считаете мелочами?

— Малика в основном ездит по стране, беседует с простым людом. Я слышал, у неё это хорошо получается.

— По-вашему, это мелочи? — спросил Адэр, разглядывая советников.

На ум пришли слова преподавателя социальной психологии: «Неумение контролировать эмоции присуще неврастеникам и плебеям». Неврастеников среди заседателей не было, об этом свидетельствовали их взгляды с прохладцей, неподвижные мышцы лица и важные позы, хотя после жарких дебатов кровь в жилах дворян ещё бурлила.

Главный страж страны Крикс Силар, несмотря на низкое происхождение, был внешне спокоен. Адэр иного от него не ждал. Отставной офицер тезарской армии не может вести себя иначе.

Лишь Анатан Гравель — тоже выходец из народа — походил на обвиняемого за минуту до оглашения приговора. В этом сборище лицедеев Анатан был единственным искренним и бесхитростным человеком.

Адэр с трудом удержал ухмылку. Видел бы преподаватель, как сын Великого колотит зажравшегося начальника прииска. Что бы он сказал, если бы присутствовал бы при убийстве торговца детской невинностью? Подумал бы, что престолонаследник Тезара психопат? И почему становится легче, когда причиняешь людям боль?

Адэр встряхнул головой и переключил внимание на Орэса.

— Малика говорит с плебеями на равных, — разглагольствовал советник. — В решении внутренних вопросов это бесценно. Но для разрешения международных конфликтов нужны знания и опыт. Ни того, ни другого у неё нет.

— А вы делиться ими не хотите.

— Не сейчас, когда необходимо чёткое понимание того, что творится у дворян в голове. Со знатью надо стоять на одной ступени и говорить на одном языке.

Адэр сузил глаза:

— У моего тайного советника не то происхождение. Поэтому вы взяли на себя смелость отнести Малику к нежелательным особам?

Орэс набрал полную грудь воздуха и шумно выдохнул:

— Мой правитель, её советы могут иметь фатальные последствия.

— Вы хотите сказать, что она оказывает на меня давление? — спросил Адэр, понизив голос.

— На Совет, мой правитель. Зачастую её умение говорить сбивает нас с толку. Мы начинаем сомневаться в прописных истинах. Сейчас нам противопоказан разброд.

Адэр побарабанил пальцами по столу. Орэс лукавит. Он, как и большинство советников, считает, что важные и неожиданные для страны решения правитель принял, попав под влияние моруны.

— Второй вопрос. О каких событиях идёт речь?

Орэс обвёл заседателей взглядом:

— Прошу вас, по очереди.

Зазвучали голоса: «Партикурам остановил строительство дороги». — «Бойвард заморозил строительство телефонной станции». — «Поставщики продовольствия не продлили договора на следующий год». — «Я не смог закупить лекарства». — «Они отказались от песка и щебня». — «Остановились фабрики и заводы. Иностранные хозяева уволили рабочих». — «Численность безработных увеличилась на пять миллионов». — «Цены выросли в два раза».

Слушая советников, Адэр смотрел на растущую перед ним гору документов. Укусы… ядовитые укусы «Мира без насилия». От осознания, что травлю Грасс-Дэмора одобрил Тезар, сдавило дыхание.

Когда мужи умолкли, Адэр вышел в коридор и подозвал охранителя:

— Откуда я могу позвонить?

Чиновник освободил комнату за несколько секунд до появления правителя: на стойке покачивались плечики для пальто, над кружкой, оставленной на столе, клубился парок, в вазочке лежало надкушенное печенье. Разгоняя тишину, уныло тикали настенные часы и монотонно шумел дождь за мутным окном.

Парень, недолго думая, улёгся возле жаркого камина. Адэр принялся вышагивать из угла в угол, обходя старую мебель. Запах подсыхающей шкуры смешался с ароматом мятного чая и вызвал приступ тошноты. Или это нервы?

Адэр приоткрыл раму, с жадностью втянул в себя влажный воздух. Серая пелена закрывала город, о существовании которого напоминали тусклые уличные фонари и размытый свет в окнах невидимых домов. В Тезаре такая же мерзкая погода?

Адэр провёл пальцем по подоконнику, усеянному мелкими каплями. Перед внутренним взором возник чистый лист, выдернутый летописцем из книги. В голове прозвучал сиплый голос: «Напишите историю страны. Напишите так, чтобы её не смогли уничтожить потомки».

Адэр разместился за столом, снял трубку с телефона и набрал номер.

На другом конце линии прозвучало надменно:

— Приёмная старшего советника…

— Адэр Карро.

Барственный голос вмиг стал мягким и кротким:

— Секунду, Ваше Высочество.

Адэр потёр лоб. Когда же они начнут называть его правильно? Высочеством он был Тезаре.

Раздался щелчок.

— Чего вы добиваетесь? — спросил Адэр, не давая Трою произнести слова приветствия.

— Ваше Высочество, как я могу?

— Трой! Я — Ваше Величество!

— Простите. Никак не привыкну.

— Я задал вопрос. И давайте без реверансов.

— Хорошо, Адэр. Буду говорить прямо. Разрешите ввести в Порубежье армию. Отправьте в отставку Совет. Назначьте легата и возвращайтесь в Тезар.

Фразы прозвучали хлёстко, как команды непослушной собаке. Кровь ударила в голову. Адэр сжал трубку до боли в пальцах.

— Я выполню ваши требования, Трой. Но при одном условии.

— Я вас слушаю.

— Легатом станет Малика Латаль.

— Адэр! — прогремело в ухо. — Не ухудшайте своё положение! Это не ваша страна, Адэр! Не ваш народ! Вы должны думать о Тезаре. Не хотите думать о Тезаре — подумайте об отце.

— Не я сам себя выслал в Порубежье, Трой. Не я развязал эту войну. Когда я выиграю, Трой… А я обязательно выиграю! Когда я одержу над вами победу, я сотру вас в порошок, — проговорил Адэр на одном дыхании и бросил трубку.