Зов Арахны

Глава 1

Отделанная под резное дерево, двойная автоматическая дверь открылась с тихим электрическим гулом. Помедлив секунду, Николай прошёл через неё, а его сопровождающий остался в коридоре. «Сопровождающий». Интересно, военная бюрократия когда-нибудь поменяется? Называть конвоира сопровождающим, довольно скользко. Лицемерно. Этот лысый громила, из военной полиции, с искусственными глазами, должно быть процентов на девяносто киборг. Никто толком и не знает. Секретно.

Пройдя дверь, Николай оказался в комнате ожидания. Не могут они по-человечески. Пустая сквозная комната. Ни скамейки, ни секретаря. Так же, как в трибунале, дисциплинарная комиссия заставит его ждать решения, по своим штрафным санкциям и назначению, стоя. Не доходя трёх уставных шагов до входа в кабинет, Николай остановился. Поставил ноги на ширине плеч, а руки заложил за спину по-арестантски. Ростом не обижен, офицерская выправка ещё с Академии. Стандартные военные импланты и модификации тела, дополненные, однако, годами разносторонних тренировок. Русые, с отливом, волосы, короткая офицерская стрижка. Тёмно-синий, флотский повседневный мундир, сидел на нём как влитой. Вот только лычки и нарукавные значки энсина, вместо лейтенант-майорских, да всё ещё заметные следы отстёгнутых погон.

Ровно через три минуты дверь в кабинет открылась и Николай прошагал на положенное место, обозначенное на чёрном моноковролине жёлтым треугольником. Тёмно-бежевые стены, под дерево, глянцевый, белый потолок. Угловатый судейский стол, прямо по середине, позади, на стене, государственный герб Альянса Независимых Колоний и символика Военно Космических Сил. Только флагов по углам не хватает, а в целом обстановка как и в трибунале скопления. Николай бегло окинул взглядом присутствующих. Первым в глаза бросился седой, долговязый и сухой, как сучок, англичанин, с погонами контр-адмирала. Он восседал посередине и его кресло было явно на несколько сантиметров выше двух других. Слева от него полноватый, лысый мулат, в форме ВКС, без знаков отличия. Справа — черноволосый южноевропеец, в форме полковника внутренней безопасности флота. Человек среднего роста, среднего веса и с совершенно не запоминающимся лицом, неопределённого возраста.

Они явно переговаривались между собой через какую-то из местных сетей. А Николая уже три недели как отлучили от любых военных и гражданских коммуникаций. И это было к лучшему. Отсутствие контактов и информационный вакуум, очень располагали к размышлениям.

- Соколов Николай Викторович, - проговорил мулат почти без акцента и продолжил на трансколониальном языке, альянсине, - две тысячи четыреста двадцать восьмого года рождения.

- Так точно, - эхом отозвался Николай.

Пока лысый делал какие-то пометки в своём компьютере, заговорил седой.

- Я контр-адмирал Спаркс. И я руковожу этой дисциплинарной комиссией по штрафным санкциям, - сказал старикан скрипучим, как старая половица, голосом.

Николай попытался вспомнить, не слышал ли он когда-нибудь об этом человеке. Не вспомнил. Двоих других Спаркс представлять, похоже, не собирается. Очень удобно. И чёрт с ним. Всё равно, решение принимает лично он, а остальные двое сидят здесь для проформы.

- Итак. Три недели назад, двадцатого апреля, две тысячи четыреста шестьдесят второго года, произошёл инцидент с вашим участием. В результате которого, вы попали под трибунал, были разжалованы из лейтенант-майора в энсины. И списаны с эсминца «Киренаика».

- Так точно, - ответил Николай спокойно, не выказывая никаких эмоций. Не дождутся, крысы конторские.

- Вы можете рассказать нам о сути инцидента? - спросил Спаркс, - в двух словах.

Николай уже знал, к чему клонит хитрый старый клещ. Всё произошедшее было не только записано со слов участников поминутно. Но и зафиксировано аппаратно, в приложении к бортовому журналу. Вопрос же подталкивал штрафника облегчить или усугубить свою участь. Едва отвязавшись от трибунала, усугублять Николай ничего не собирался.

- С моей стороны имело место сомнение в компетентности старшего комсостава корабля. Повлекшее за собой эмоциональное проявление неуставных отношений.

- Вы разбили лица капитану и старшему помощнику, прямо на мостике, - подал голос брюнет из флотской безопасности.

Николай кивнул и встав по стойке смирно, щёлкнул каблуками.

- Так точно.

- И каковы же были ваши мотивы? В чём причина ваших действий? - не отставал безопасник.

Не раздумывая, Николай выдал заранее заготовленное:

- Это была немотивированная вспышка насилия, спровоцированная длительным, непрекращающимся стрессом и личными проблемами, не имеющими отношения к службе, - отрапортовал Соколов, не вызывающим сомнений, правдивым тоном, - в чём полностью раскаиваюсь и готов понести заслуженное наказание. Я уже принёс личные и письменные извинения капитану Перкинсу и старшему помощнику Лебовски.

Безопасник картинно закатил глаза и откинулся на спинку кресла. Контр-адмирал же ухмыльнулся уголком рта и слегка наклонил голову вперёд.

- Этими своими словами, вы противоречите своему же досье, - проскрипел Спаркс.

Николай тоже картинно пожал плечами. Терять в этом направлении ему было уже нечего. Впечатлять он никого не собирался. На самом деле Соколову очень хотелось верить, что наглые морды обоих упомянутых людей, болели дольше, чем костяшки на его руках. Вслух же он произнёс:

- Люди меняются, господин контр-адмирал.

Старикан сверлил его взглядом из-под седых бровей. Молча. Потом сморщился, как курага и слегка хлопнул ладонью по столешнице.

- В любом случае, вас вызвали на данное заседание комиссии, чтобы уведомить о решении относительно вашей дальнейшей службы.

Николай внешне ничем не выказал волнения. Хотя внутри у него творилось чёрт знает что. Сейчас решается, фактически, его судьба. Заключительное заседание трибунала по его делу, проходило без него. Если на том, закрытом слушании, всё же дали ход его делу, хоть по одному параграфу, то всё не просто плохо. В таком случае он в заднице. С головой и с ногами.

Глава 2

Вблизи, борт четыреста один оказался ещё больше похож на летающий металлолом. Однако, по его бортам, располагались целых два не самых плохих комплекса противоракетной обороны. А вот антенну дальней связи Николай не узнал, возможно это изобретение тамошних кустарей? Никакого движения в ангаре, поблизости от корабля не видно, похоже, погрузка уже закончилась и он теперь стоял в ожидании.

- Есть кто живой? - крикнул Николай в проём грузового люка. Потом услышал какой-то металлический стук справа и сверху. Люк, для обслуживания внутренней гидравлики грузового пандуса, оказался открыт. Возле, на полу ангара, лежали ящики с деталями и упаковки технических жидкостей.

Кто-то показался в узком проёме технического люка. Чумазое лицо, закатанные рукава и, Николай мысленно поставил восклицательный знак, под плотной, выцветшей, серой тканью комбинезона, колыхнулась объёмная грудь. Значит пилот — женщина? Становится всё интереснее. Она ухватилась обеими руками за верхнюю, выступающую внутрь часть люка и подтянувшись, одним движением перебросила тело наружу. Приземлившись на ноги, женщина выпрямилась и осмотрела Николая с головы до ног. А он вспомнил, что такой трюк с люком, он видел только у двух категорий флотских. И тем, и другим, приходилось служить на самых тесных корабликах флота. Интересно, из которых эта, судя по лычкам на комбинезоне, лейтенант. Ага, ещё и на два звания выше его. Ростом лейтенант почти не уступала Николаю, хоть комбинезон и скрывал фигуру, она явно крепкая, но стройная. Волосы собраны под зелёный платок, завязанный на затылке. Несколько волнистых, светлых локонов выбились наружу. Лицо прямоугольное, черты резкие, но не грубые, даже симпатичные. Яркие, серо-голубые глаза, светлые брови вразлёт. Перемазанные в гидравлической жидкости, крепкие, почти мужские руки, пятна графитовой смазки на плечах, коленях и на лице. На крутых бёдрах пояс ремонтника, с полным набором ручного инструмента. На правом плече закреплён универсальный компьютер-коммуникатор, для взаимодействия с электронными системами корабля.

- А вы какого чёрта тут забыли, энсин? - голос у лейтенанта оказался низкий, грубоватый.

- По документам, я ваш пассажир, - решил прикинуться дурачком Николай.

- Да ну? - она злодейски ухмыльнулась, снова оглядывая Николая с ног до головы.

Лейтенант сложила руки на груди и Николай разглядел на её левом предплечье, среди пятен смазки, татуировку. Очень характерно стилизованные лётные крылышки. Теперь он не сомневался относительно своей догадки.

- Интересная птичка. Так вы из «москитов», лейтенант?

Ухмылка быстро сползла с её лица. Она упёрла руки в бока.

- Допустим. Вам то какое собачье дело, энсин?

- Так точно. Энсин. Совершенно никакого дела, лейтенант. Абсолютно, - невозмутимо ответил Николай. Он сбросил с плеча свой «сундук» и вытянувшись по стойке смирно, козырнул, нарочито чётко и размашисто, - разрешите подняться на борт?

- Значит, это ты Соколов.

- Так точно.

- Отлично. Я лейтенант Майер. Шуруй прямо в лётную. Каюты для тебя сейчас нет. Макс тебя проводит, - она обернулась назад и крикнула, - Макс!

Из люка, откуда выпрыгнула лейтенант, в точности повторяя её движение, появилась другая фигура — явно андроид. В таком же засаленном комбинезоне и старых армейских ботинках. Присмотревшись, по бледной коже и характерной причёске, Николай узнал давно устаревшую гражданскую модель «байрон». На шее у него висел универсальный сварочный аппарат, а на поясе плазменный резак, контрольный электрометр и баллон магнитного герметика.

- Да, лейтенант, - негромко произнёс искусственный человек.

- Проводи энсина Соколова в нашу лётную.

- Прошу за мной, сэр, - вежливо произнёс «байрон» и поднялся по пандусу грузового люка внутрь.

Николай снова отсалютовал лейтенанту и повернулся налево, не по уставу, а на каблуках обеих ног сразу. Так делали все молодые офицеры флота, попавшие служить на мостик. Маленькая привилегия для избранных. Младшему же составу, такого не спускали никогда. Краем глаза он заметил, как лейтенант Майер гневно сверкнула глазами. Значит он сделал всё как надо.

Следуя за андроидом, Николай прошёл через центральный грузовой коридор и поднялся по лестнице на верхнюю палубу, к люку ведущему в помещения экипажа. Оглядев масштаб переделки старого корыта, он поразмыслил над тем, каково же реальное положение дел на новом месте службы. По ту сторону люка, Николаю сразу стало ясно, что последняя инспекция была на борту, вероятно, ещё задолго до списания корабля с флотской службы. Те пункты устава, которые касались устройства жилых помещений на борту военных кораблей, лейтенант Майер, похоже, не читала вовсе. Голографический проектор, на потолке коридора, транслировал голубое небо, с редкими облаками. Дверь в санузел демонстрировала морской прибой, а стены коридора выкрашены в нежно-кремовый цвет.

Рассматривая обстановку и размышляя, Николай вслед за Максом прошёл в лётную. «Лётной», пилоты малых судов называли любую кабину управления, рассчитанную больше чем на одного. Свои же, одноместные кабины, они именовали не иначе как кокпитами. Все такие пилоты по праву считались элитой флота, а «москиты», на принадлежность к которым указывала татуировка на руке лейтенанта, были белой костью даже среди них. Николай крепко задумался над вопросом, за какую такую провинность, Майер находилась в её нынешнем положении.

Оказавшись в лётной, Николай остановился, едва переступив порог герметичной, автоматической двери. Кабина принадлежала чему угодно, но только не Норт Баргону семьдесят семь. Вместо конфигурации мест экипажа три плюс один, здесь стояли четыре полновесных лётных кресла. Два штатных обзорных иллюминатора заменены на комплект броневизоров с ракетоносца типа «огненный кот». И если штурманское оборудование Николай более или менее узнал, то места первого и второго пилота вызвали у него неподдельный интерес. Таких конфигураций оборудования и систем, он никогда не встречал. Всё это не выглядело настолько старым, чтобы Николай его просто не застал, а память на такие вещи у него была отменная. Узнал он только сами механизированные кресла, да штурвалы, всё с того же «огненного кота». А ещё на штурвале первого пилота красовался значок компании «Роллс-Ройс», единственного производителя тех самых сверхмалых ракетоносцев «москит».

Глава 3

- До следующего прыжка пятьдесят четыре часа, плюс минус, - сказала Майер, вставая с места и поворачиваясь к Николаю, - следующий ускоритель почти на другой стороне системы. По кораблю не шляться, санузел знаешь где. Кухня там же, напротив.

Лейтенант покинула лётную, оставив корабль на попечение Макса. Соколов проводил её взглядом, в открытую, не скрывая интереса. Да, походка у неё явно не военная.

Николай секунд пять размышлял над строгими распоряжениями Майер. Не шляться по кораблю говорите? Сидеть в лётной, да в сортире? Серьёзно, лейтенант? Он хоть и понижен, до самого позорного звания, но всё же не подконвойный. Да и прямым подчинённым Майер он не является. Сомнений не было ни на долю секунды. Сбросив китель и сменив форменный комбинезон на спортивные штаны и толстовку, Николай незамедлительно направился на тактическую разведку местности.

Сразу за дверью своеобразный перекрёсток, две двери, напротив друг друга, тоже герметичных, одинаковых. Николай сунул нос туда, исключительно из пунктуальности, он уже прочитал таблички указателей, говорившие, что обе двери ведут к бортовым стыковочным блокам. Убедившись, что всё так и есть, вернулся обратно в коридор. В середине коридора, почти напротив друг друга две запертые на биометрический замок двери. Одна скорее всего ведёт к каютам экипажа, там же должна быть обитель лейтенанта. Вторая же, должна быть медицинским отсеком, но точно узнать это, Николаю не удалось. По настоящему же Соколов начал свои исследования, конечно, с кухни.

Кухня на борту оказалась настоящей, довольно просторной. Здесь не только стоял стандартный пищевой процессор флотского образа, но и была старомодная электроплита, с духовкой. Отдельно стоял кухонный комбайн и даже холодильник с несколькими отделениями. Усиленная вентиляционная система прилагалась. Николай осмотрел всё это богатство и двинулся дальше. Санузел выглядел стандартным, но только не для кораблей такого размера и назначения. Душ здесь стоял такой же, как в офицерских каютах, на его старом эсминце. В общем и целом, вся палуба для экипажа оказалась перестроена. Дальше Соколов двинулся на нижнюю палубу.

Бортовые грузовые отсеки, на месте прежних баков для гелия, вмещали несколько десятков различных контейнеров, в основном с комплектующими, запчастями и расходниками к разному устаревшему оборудованию. В технические же отсеки, Соколов пока не стал лезть, оставив это на потом.

Уже решив возвращаться в лётную, Николай заметил подозрительную деталь. На нижней палубе, под лестницей, ниша, занавешенная чем-то похожим на военную маскировочную сеть. А лампы освещения рядом были вынуты из гнёзд. Соколов, разумеется, решил проверить, не показалось ли ему. На ощупь, в темноте под лестницей, обнаружился самый настоящий маскировочный полог. К самой сети, рассеивающей большинство сканирующих лучей под случайным углом, полосками крепилась многослойная, модульная ткань. Пронизанная биметаллической нитью и сверхпроводящими волокнами, она чередовалась со слоями асимметрично раскроенных отражающих плёнок. Эта маскировка не позволяла просветить приборами, что под ней находится. А скрывалась, за маскирующим пологом, двустворчатая автоматическая дверь. Неплохо придумано. На глаз в темноте не разберёшь, что тут висит армейская маскировка, а приборы, без тонкой настройки, покажут обычную, плотную ткань, на металлической стене.

Дверь, как ни странно, оказалась не заперта. Свет включился автоматически. Николай осмотрелся и быстро понял — тут же самая настоящая корабельная оружейка. Это он удачно зашёл. Вдоль левой стены, стояли знакомые по службе флотские оружейные сейфы. Их содержимое Соколова не слишком интересовало, стандартные ячейки для стандартных тайзеров и универсальных карабинов выживания. Как будто они когда-то, кому-то помогли выжить. На военном корабле.

Справа, свёртки полевых спальных комплектов, тюки надувных герметичных палаток, коробки с комплектами выживания и штабеля каких-то патронных коробок.

А вот напротив двери стояли уже гораздо более интересные ящики. Их было четыре, одинаковые, массивные параллелепипеды, стандартного, грязно-зелёного армейского цвета. Стояли они друг на друге и загораживали ещё какой-то высокий, тёмно-серый контейнер. Прочитав маркировку армейских ящиков, Николай сначала не поверил. Откуда это здесь может взяться? Несколько минут он колебался. Конечно, копаться в тайнике с оружием на чужом корабле чревато. Только что, собственно, он теряет? А если лейтенант его и застукает, что же, будет хотя бы настоящий повод, чтобы открыто выяснить отношения. С этими мыслями, он стащил самый верхний ящик на пол и открыл.

С каким же удовольствием Соколов взял в руки увесистую чёрную красавицу под названием АДА-4, Аэромагнитный Диреватор Автоматический, модель четыре. Или, как его звали на флоте — Автоматический Дырокол Армейский. Николай почему-то с детства любил всё стреляющее и особенно такое мощное. Ничего, совершенно ничего не мог с собой поделать. Универсальная рукоять, с регулировкой под любую ладонь или перчатку. Всепогодный, трёхдиапазонный прицел, синхронизируемый с личным боевым компьютером. Магазин на сорок пять диревационных зарядов, разумеется пустой. Дульный компенсатор, в сечении характерный, приплюснутый с боков шестиугольник. Николай, вспоминая учебный курс на десантного офицера второго эшелона, прижал приклад к плечу и примерился к прицелу. Перебросил оружие из правой руки в левую и снова примерился. Отличная игрушка, вот только на кораблях и станциях стрелять из такой не стоит. Слишком велика пробивная способность диревационного заряда пятидесятого калибра. Какой-то из принципов магнитно контролируемой кумуляции, насколько Николай помнил. Чтобы отразить такой выстрел, требовалась броневая пластина из легированной стали, упрочнённой электромагнитным полем особого типа. Или по простому — из структурированной стали. За каким хреном эти пушки здесь? Они же только для планетарных операций годятся. Вон и ящики с диревационными капсулами, у стеночки. В голове немедленно нарисовался другой вопрос, а где это лейтенант Майер увела восемь армейских диреваторов? Да ещё и с патронами в таком количестве?

Глава 4

Старая добрая истина гласила, что трезвый пьяному не товарищ. Надеяться на какое-либо взаимопонимание даже и не стоило. Поэтому Николай взял бутылку бренди, спрятанную за лейтенантским креслом. Там же обнаружился и стакан. Он налил немного, покачал прозрачную ёмкость и вдохнул аромат.

- Твоё здоровье, Макс.

- Сэр? - недоуменно воззрился на него андроид.

- Готовлюсь к переговорам, - улыбнулся ему Николай, опрокинул стакан и направился к каюте лейтенанта. С бутылкой в одной руке и со стаканом в другой.

Перед дверью Николай остановился. Курсант-разгильдяй, тот прежний, зелёный мальчишка, хулиган, боролся в нём с закостенелым и тошнотворно правильным занудой-буквоедом. Соколов тряхнул головой, отгоняя последние сомнения и хулиган, наконец, победил. Вторая, гораздо большая, порция бренди, перекочевала из бутылки в стакан, а затем и в организм энсина.

Занюхав рукавом, Соколов поставил бренди и стакан на пол и принялся осматривать дверь. Замок конечно был ему не по зубам, система реагировала исключительно на лейтенанта Майер. А вот сам механизм двери оказался до боли знакомым. Николай припомнил, что в учебном корпусе Академии, где чаще всего проводились занятия, стояли именно такие двери. Вспомнить, как этот механизм кадет Соколов вскрывал в юности, оказалось делом двух минут.

Изнутри каюта лейтенанта выглядела несколько сумрачной, освещение приглушено, и глазам требовалось немного времени, чтобы привыкнуть. Помещение оказалось много просторнее, чем Николай ожидал. Запахи дезодоранта, бренди и шоколадных конфет витали в воздухе. Толстый, пушистый ковролин по всему полу, рабочий стол-трансформер у стены, рядом в стену встроен книжный шкаф. Справа, у переборки, широкая, двуспальная кровать. Практически напротив кровати, близко к противоположной стене, круглый стол на одной центральной ножке. Стулья, комплект к столу, стояли вдоль стены. А в самом дальнем углу, возле ещё одного книжного шкафа, в кресле виртуального проектора, сидела хозяйка каюты.

Николай налил пару глотков в стакан, опрокинул и прошёл дальше внутрь. Что именно транслировало для хозяйки виртуальное кресло, ни увидеть, ни услышать он не мог. Но она его не замечала, это факт. Очередной глоток чего-то из бокала и Майер снова расслабленно полулежит, закрыв глаза.

Николай тактично кашлянул. Лейтенант открыла один глаз и снова закрыла. Соколов кашлянул громче, его уже разбирал смех. Майер снова открыла один глаз, потом вскочила. Вернее будет сказать, попыталась вскочить. С третьей попытки ей удалось подняться с кресла, держась за полки книжного шкафа. Николай теперь мог лицезреть почти голую лейтенанта Майер во всей красе. Это потребовало ещё пол стакана и рукав. Срочно.

Майер была хороша. Действительно хороша. Никаких следов пластики или других вмешательств, лейтенанту это было ни к чему. Природа её не обидела ничем. Привлекательные формы и пропорции фигуры, длинные, стройные ноги, приятные глазу округлости, волнующие мужскую кровь. Густые, волнистые волосы собраны блестящим ободком, белая блузка расстёгнута, упругие, заострённые, в меру полные груди торчат наружу. Она с минуту смотрела на Соколова держась обеими руками за встроенный в стену книжный шкаф. Потом до Майер дошло, что он действительно стоит в каюте, её глаза вспыхнули.

- И чо ты тут забыл? Ка-кого хера ты в моей каюте делаешь?! Кто тебе раз-решил? Я тебя сей-час в шлюз выкину! - прорычала Майер, отталкиваясь от шкафа. От выпитого, язык лейтенанта заплетался, а глаза смотрели не совсем синхронно. Тот факт, что она сейчас только в трусах и тонкой блузке нараспашку, её не смущал.

Весьма нетвёрдой походкой, но решительно, она направилась к Николаю, стараясь обойти столик и не налететь на кровать. Манёвр ей не удался, лейтенанта повело влево, ноги за остальным телом не успевали. И под действием сил тяготения и инерции, Майер с размаха погрузилась в перину.

- Жёваный крот! - прорычала лейтенант оттуда, пытаясь подняться.

- Хотел составить компанию, - заговорил Николай, - но вижу, вы уже и без меня порядком нахрюкались, лейтенант.

Глядя как Майер с переменным успехом пытается преодолеть силу тяжести и встать с кровати, он снова плеснул бренди в стакан. Покачав в хрустальной ёмкости густо-чайного цвета жидкость, неторопливо, смакуя дорогой напиток, выпил. Поднявшись на руках, лейтенант попыталась сфокусировать зрение и уставилась на бутылку в руках Николая. А он откровенно любовался лейтенантом.

- Ещё и бутылку мою спёр, с-скотина.

- Ага. Спёр. Вам вообще пора завязывать с выпивкой, лейтенант. У вас ведь самый натуральный запой.

- Я тебя сейчас самого в узелок завяжу! - угрожающе пропыхтела Майер и рывком вскочила. Покачнувшись, она ринулась в атаку.

Если бы лейтенант Майер не была настолько пьяна, если бы она была способна двигаться быстро и прямо, тогда, быть может, она добилась бы успеха. Если не вконец обнаглевший Соколов, то на две трети опустевшая бутылка бренди, точно бы пострадала. Он просто не успел бы поставить фиал с драгоценной жидкостью на рабочий столик у стены.

Но Николай успел. Успел спасти бренди и поймать лейтенанта, уже готовую обрушиться на пол, после катастрофического промаха по его физиономии. Соколов поймал её одной рукой и крутанувшись, погасил инерцию. Она оказалась подхваченной крепкой рукой и прижатой спиной к торсу Николая. А его вторая рука, как-то сама собой оказалась на голой, упругой груди лейтенанта.

Несколько секунд они стояли так, пока лейтенант Майер не осознала, что произошло. Ещё секунду она смотрела, что и как делает с её грудью рука Николая.

- Эй ты, перхоть дис-ци-пли-нар-ная, - возмутилась Майер, пытаясь вырваться, - ты чего это меня за титьки хватаешь?

- А за что же мне вас хватать, лейтенант? - усмехнулся Николай, продолжая весьма приятное занятие. Мальчишеский, хулиганский задор всё сильнее овладевал им.

Майер покраснела, её щёки и уши запылали, она охнула, дёрнулась, снова пытаясь вырваться.

Глава 5

Первым делом Соколов сбросил кофту и штаны, принял упор лёжа и начал интенсивно отжиматься. Нужно было срочно занять тело и голову. Он выбросил из сознания мысли о лейтенанте Майер, о её прелестях и об их совместной сексуальной вакханалии. По этому поводу в разгорячённую и растерянную голову лезла всякая дрянь.

Думал Соколов о своей жизни, о своём, ускользнувшем в небытие, прошлом. О всех тех годах службы, примерной и старательной, образцово-показательной. Мысли быстро перескочили на воспоминания о безбашенных офицерских кутежах, в которых он обычно не участвовал. Вспомнились слова одного, совершенно незнакомого ему командора, которого Николаю пришлось отвозить домой с банкета, потому что держаться вертикально, тот был уже не способен. Выбравшись из машины и осмотрев мутным взглядом нашивки на мундире Соколова, усатый командор тогда крякнул и выдал нестройную тираду. «Ай, молодец. Отличник вообще всего. Думаешь, до адмирала дослужишься? Думаешь, тебя заметят? Тьфу! Пока войны нет, погоны дают только языкастым, да не брезгливым. А ты дурак. Ну и что, что я тебя не знаю. В твои то годы и с твоими то погонами? Дурак ты и есть».

Ни одного отжимания Николай сделать больше не мог, мышцы полностью забились. Он перешёл к другим упражнениям. Приседания, потом скрутка, подъём корпуса. Плавно, его размышления перешли ко всем тем людям, которых, как оказалось, Николай совсем не знал. Годами общался с ними, кого-то даже считал друзьями. А сейчас, со всей ясностью понял, что за все те годы, узнал их меньше, чем лейтенанта Майер за эти два дня. Да, Майер. Опять он о ней думает. Соколов остановился на половине упражнения, встал на ноги. Он ведь даже не спросил её имени.

Прыжок застал его в задумчивости, сидящим на ящике с диреваторами. По прошествии стандартных десяти минут, прыжок не оборвался. Николай вышел из раздумий и проверил время, привычка делать отсечку времени по прыжку въелась в него, похоже, навсегда. Двенадцать минут, а прыжок всё ещё продолжается. Майер решила прыгнуть дальним псевдоинерциальным скачком, не по расписанию? В любом случае, до конца сверхсветового полёта лучше посидеть на месте.

Прыжок закончился и Соколов сразу же отправился в душ. Потом в лётную. Лейтенанта там уже не было. Но Макс был на месте и без возражений согласился разъяснить ситуацию.

Оказалось, что Майер решила сократить маршрут. Пролетев два сектора разом, она пропустила плановую заправку. Уже давно плановую. И теперь придётся менять топливные элементы реакторов прямо сейчас, на незапланированной остановке. Николай запросил данные по системе и получил от компьютера отказ. Майер перекрыла ему доступ и здесь. Пришлось снова обращаться к Максу. Тот долго не соглашался нарушить волю хозяйки. Однако всё же снял с систем корабля индивидуальную блокировку.

Соколов наконец смог получить искомое. Сектор «Гарпия», до «Арахны» уже рукой подать, два стандартных прыжка. Окраинная система, даже названия нет, только номер. На внешней солнечной орбите, позади местного газового гиганта, висит единственная перевалочная станция, а до обитаемых миров, надо пилить целых пол сектора. Замечательно. Лейтенант всё ещё не в себе, раз отколола такой номер. Николай проверил состояние реакторов — индикаторы топливного заряда в жёлтой зоне. Только застрять в этаком медвежьем углу не хватало.

Майер снова закрылась в своей каюте, врываться туда Николай не стал. Вернулся в собственную берлогу под лестницей. Полёт до станции занял полдня. Всё это время лейтенант провела в каюте, Николай проверил несколько раз. В конце концов он решил подремать, а проснулся, когда уже во всю шла процедура посадки.

* * *

Огромный иллюминатор командной рубки станции «камелот» 131, демонстрировал сияющую редкими звёздными зубами бездну. Системы слежения, связи и сенсорные мониторы молчали. Впрочем как и всегда. Единственный в пустом помещении человек, сидел в кресле пульта наблюдения небрежно, закинув ноги на край соседнего терминала. Китель расстёгнут, а раскосые глаза разглядывают пылинки на начищенных форменных башмаках. Шеф-лейтенант Тон Мун Ли снова в одиночку выполнял функции старшего вахтенного офицера.

Капитан отсутствовала на командной палубе со вчерашнего вечера. Не то чтобы Мун Ли не знал, где сейчас найти капитана Васкез, не то чтобы он горел желанием плющить кресло в суточную вахту, вместо стандартной. Но кому-то из старших офицеров необходимо присутствовать в рубке. А что делают капитан с остальными? Конечно они в офицерской кают-компании, заняты единственным интересным для них делом. Пьют и удовлетворяют сексуальные потребности, свои и капитана Васкез. Их вполне можно понять. В свободное время, да и не только, делать на станции «камелот» 131 было абсолютно нечего. А капитан оказалась очень «отзывчива». К тому же, в свои сорок два, Саманта Васкез выглядела весьма неплохо. Единственно почему сам Мун Ли никогда не участвовал в этих оргиях, ему совсем не нравилось делить женщину с кем-либо. Однако, только капитан станции могла подписать нужный ему документ. Бумажку о списании неких препаратов. Вот и приходилось торчать в рубке за всех. Нет, Тон Мун Ли не для себя старался, наркотики это не по его части. Милашка Линда Коул скучала в своей медицинской лаборатории. Тон начал посещать её регулярно после того, как его седьмой рапорт о переводе хоть куда-нибудь из этой дыры, остался без ответа. Замкнутая и нелюдимая, но такая симпатичная военврач, раскрывалась для общения только после приёма «лекарств».

И можно было бы со всем этим примириться и жить, в этом забытом всеми уголке пустоты. Если бы не присланные сюда бывшие армейцы. Мало того, что они все относятся к категории тех людей, у которых шило в заднице. Так с ними ещё и эти старые боевые киборги. Опасные ребята с повышенной киберизацией, снятые с вооружения и теперь имеющие большие проблемы с техобслуживанием. От отсутствия должного обслуживания и запчастей, мозги этих старых вояк периодически «закипают». Их всех прислали сюда на работы. Вот только почему-то никто не учёл, что работы здесь нет. Раз в две недели прилетает патрульный эсминец на дозаправку и раз в месяц транспорт снабжения. Каждый раз это событие, шанс в живую поговорить хоть с кем-то из большого мира.

Глава 6

В себя Соколов пришёл лёжа на койке в медотсеке. В голове гудело и он чувствовал, что неподвижно лёжа, куда-то плыл, одновременно кружась. Всё, что ниже головы, ныло и жаловалось, а голова свинцовая гиря, ни поднять, ни повернуть. С трудом приоткрыл глаза, яркий свет заставил снова уронить веки. Николай провалился обратно в бессознательное.

Снова придя в сознание, Соколов услышал какую-то возню. Открыл глаза и проморгавшись в ярком свете, увидел склонившего над его поднятой на подвесе ногой, Макса. Тот не спеша, со знанием дела, покрывал уже зарастающую рану новой порцией биоактивного геля. Медицинская койка, на которой лежал Николай, находилась сейчас довольно высоко над полом. Сверху, с манипулятора медицинской контрольной станции, к бионическим стимуляторам, дополненным меддатчиками, прилаженным на его теле, свисали тонкие сплетения питающих трубок и оптоволоконных кабелей. Мониторы диагностических систем светились где-то за головой.

- С возвращением, сэр, - мягко и негромко сказал андроид, - у вас какое-то время будет наблюдаться слабость из-за значительной кровопотери. Я провёл все процедуры, но вам сейчас нужен покой. Убедительно прошу вас, не вставайте и не тревожьте ногу.

Николай не смог сразу ответить, пришлось несколько раз кашлянуть, прочищая горло, прежде чем получилось заговорить.

- Сколько...

- Вы были без сознания больше суток. Я хотел бы выразить вам, если так можно выразиться, личную признательность. Вы так эффективно разрешили ситуацию со станцией. Мне бы никогда не пришло в голову, что может случится подобное. Благодарю вас, вы спасли мисс Майер и меня.

Отвечать сил уже не было. Николай закрыл глаза. Апатия и слабость наполняли тело и сознание. То ли вследствие потери крови и вливания искусственной, то ли от действия препаратов. А может всё вместе. Через несколько минут Макс закончил, наложил эластичную повязку и ушёл. Полежав немного в тишине, Николай опять забылся зыбким сном.

Звук открывающейся двери разбудил его утром. Утром ли? Какая разница, ведь к нему пришла Майер. И она снова красива. Тонкий шёлковый халат, глубоко синий, волосы собраны уже знакомым, блестящим ободком и спадают пышной гривой за спину. Лейтенант прошла ближе и остановилась в двух шагах от его койки.

- Ты сегодня невероятно выглядишь, лейтенант, - просипел Николай и откашлялся.

- Да? Может ты думаешь, что я тебя благодарить пришла? - зло и отрывисто сказала она, - это из-за тебя всё случилось вот так!

Она подошла к его койке вплотную и продолжила:

- Да ты даже не представляешь, как я тебя ненавижу, - её голос превратился в злобное шипение, руки сжались в кулаки, - ненавижу, ненавижу, ненавижу!

- Это нормально, - ответил Соколов, невольно улыбаясь, - если хочешь как лучше, это всегда выходит боком. И я тоже рад, что ты так ко мне не равнодушна, лейтенант. Скажи мне ещё одно. Как твоё имя?

Она повернула голову в сторону, вскинув глаза на потолок. Потом снова метнула на него прожигающий насквозь взгляд.

- И почему ты только сейчас об этом спрашиваешь? Не мог раньше поинтересоваться?

- Не мог, - не моргнув глазом соврал Николай, - но потом мелькнула мысль, что было бы неприлично, если бы я умер, не спросив. Так как тебя зовут, лейтенант Майер?

Лейтенант раздражённо фыркнула и упёрла руки в бока.

- Катрин меня зовут, - ответила она всё ещё зло сверкая глазами, - доволен?

Николай кивнул и ещё шире улыбнулся.

- Доволен.

- Ты.. Ты ведь даже не понимаешь, как тупо и нагло влез мою дерьмовую жизнь, да? Не мог просто оставить меня в покое? Просто пройти мимо?

Она сжала зубы и совсем тихо прошипела:

- Ненавижу.

Катрин замолчала, глубоко и шумно дыша. А Николай поймал себя на мысли, что пялится на отчётливо заметные соски обтянутых тонкой тканью грудей Майер. У неё под халатом точно совсем ничего нет. Точно. Ну и тормоз же ты, Соколов. Она пришла к тебе в одном халате, а ты лежишь и тупо смотришь на неё.

Николай протянул здоровую левую руку, схватил Катрин за халат, точно между грудей и без церемоний потянул к себе.

- Ах ты.. - она невольно подалась вперёд и, потеряв равновесие, оказалась почти что на Николае. Он перехватил её за шею и помогая себе правой рукой окончательно наклонил к себе.

- Повтори пожалуйста, я не расслышал.

Она совсем не сопротивлялась. Хоть и покраснела, как помидор. Николай практически не держал её, а она стояла наклонившись, опираясь согнутыми руками на край койки. Халат распахнулся, её груди касались его кожи. Майер прикусила нижнюю губу и смотрела куда-то мимо.

- Ненавижу тебя, - тихо прошипела она, - почему ты.. такой?.. Придурок!

- Катрин.

Она глянула на него и зажмурилась. Николай провёл рукой по её волосам, потом дальше по спине, затем ещё дальше. Она дрогнула, шумно вздохнув, будто её пробрал озноб. Рука сама собой оказалась на упругой заднице Катрин. Соколов подтолкнул её, привлекая на свою койку. Такая невозможно красивая женщина, прямо в его руках. Она взбрыкнула, как строптивая лошадь, вырвалась, выпрямляясь. Впилась в него горящими глазами и вытянулась, как по стойке смирно. Халат остался распахнутым, открывая взгляду всю прелесть её наготы. Николай откинул с себя простыню и резко встал. Левая нога напомнила о себе жгучей болью, голова закружилась, он едва не полетел на пол. Но упершись голым задом в койку, устоял. Откинув полы её халата, ухватил Майер за задницу и повернул, меняясь с ней местами. Боясь, что опять закружится голова, Соколов подтолкнул её, заставляя сесть на койку. Не отрывая взгляд от его глаз, Катрин подчинилась, едва заметно противясь.

- Я об этом пожалею, - выдохнула она, тряхнув своей белокурой гривой, - и ты тоже.

- Катрин! - воскликнул Николай и не в силах больше сдерживаться, повалил Майер на койку, прижал её собой, - к чёрту твои сожаления. Жизнь продолжается. Я больше не играю по правилам.

Она хотела что-то сказать, что-то резкое. Но Соколов заткнул ей рот неуклюжим поцелуем. И лейтенант Майер сдалась. С жаром и дрожью ответила на поцелуй, вцепившись ногтями в его плечи.