Зверь. Изменил мне — изменил меня

Пролог

#оборотни #истинная_пара #измена #развод #бывший
#страсть #любовь_и_страсть #неидеальный_герой

Зверь. Изменил мне — изменил меня

დდდდდ

— Тимур, ты так напряжён… — мурлычет Алла, разминая мои плечи. Её горячий шёпот касается моего уха. — Расслабься. Не думай ни о чём.

— Не могу, — дёрнувшись, встаю с кровати. — Невозможно расслабиться, когда… — Замолкаю, останавливаюсь у окна и всматриваюсь в темноту улицы.

Спальный район, дешёвый отель, номер далеко не люкс — отличное место, чтобы спрятаться от любопытных глаз. Никто не должен знать о нашей связи с Аллой. По крайней мере, пока. Придёт время — и всё откроется, а до тех пор надо быть осторожнее.

Тяжёлый вздох любовницы разбавляет густую тишину в номере. Короткий скрип кровати, по-женски мягкие шаги — и вот уже её руки гладят мою спину.

— Ты не договорил, — Алла прижимается ко мне всем телом. — Что тебя беспокоит?

— Динара подозревает, что я ей изменяю, — цежу сквозь зубы. — Не понимаю, откуда у неё такие мысли. Я делаю всё, чтобы она не догадалась.

Любовница трётся щекой о мою спину, недвусмысленно намекая, что пора заканчивать разговоры и переходить к делу. В конце концов, мы ради этого сюда приехали.

— У неё нет доказательств, только догадки. Забудь об этом, — Алла вздыхает. — Идём, Тимур. Я соскучилась.

— Ты меня вообще слушаешь? — разворачиваюсь и смотрю ей в глаза.

Эта женщина красива. Очень. Стройная, с милым личиком и большой грудью — как я люблю. Но настрой у меня сейчас не боевой.

— Конечно, слышу, — мягкая улыбка появляется на пухлых губках. — Я только тебя слышу, Тимур. Никого больше, — заговаривает мне зубы.

— Кто вкладывает догадки в голову моей жене? — Перехватываю хрупкие запястья. — Родственников у неё не осталось, а подруга одна, — заглядываю любовнице в глаза. — Ты.

— Что?! — Алла, выкручивая руки, пытается освободиться от моей хватки. — Ты с ума сошёл?!

— Я в своём уме, не беспокойся, — разжимаю пальцы.

— Как ты мог подумать, что я рассказала Динаре о нас? — любовница смотрит на меня волчицей.

— Разве я это сказал? — ухмыльнувшись, отворачиваюсь и наблюдаю за Аллой в отражении тёмного оконного стекла. — Себя ты, конечно, не выдала — боишься Динару. Но могла намекнуть ей, что у меня есть другая женщина. Это в твоём стиле.

— Не говори глупостей, — красавица нервничает. — Я ничего не говорила.

Она идёт к столу, наливает из стеклянного кувшина воду в стакан, пьёт её крупными глотками. В горле от волнения пересохло?

— Я много лет ждал, когда тесть сыграет в ящик и его фирма полностью перейдёт к Динаре. Это случилось. Ещё немного — и я стану единственным владельцем семейного бизнеса. А тебе, милая, — вполоборота смотрю на любовницу, — надо просто подождать. Запасись терпением.

— Я уже год жду, — она складывает руки на груди и вздёргивает носик. — Ты всё обещаешь, что разведёшься, но воз всё там же. Я устала ждать.

А вот и причина, по которой Алла распустила свой длинный язычок. Его длина меня радует, но в другом контексте.

— Как только жена перепишет бизнес на меня, я оформлю всё на подставных лиц и разведусь с ней.

— Это необязательно, — идёт ко мне кошкой. — При разводе тебе положена половина имущества, а это огромные деньги. Продашь свою долю, и мы уедем из страны.

— Алл, пойми… — хочу вразумить дурочку, но её палец мягко касается моих губ.

— Мы будем вместе, — смотрит в глаза. — Нам больше не надо будет прятаться. Я рожу тебе ребёночка. Ты же хочешь сына, да? Тимур… — чувственный вздох, Алла закрывает глаза.

— Посмотри на меня! — рявкаю. — Я. Хочу. Всё, — чеканю уверенно.

— Жадность ещё никого до добра не доводила, — выдаёт дрожащим шёпотом.

— Дело не в жадности, глупенькая, — нежно целую красавицу. — В браке со стервой я прошёл через многое и не соглашусь на жалкие крохи, которые мне положены по закону. Запомни это.

— Запомнила, — кривится.

— И хватит напоминать мне о разводе. Всему своё время. Поняла?

— Поняла.

Алла соглашается, но в её взгляде я вижу бунт.

— Если Динаре до развода станет известно о нашей с тобой связи, я лишусь всего. Ты ведь этого не хочешь, милая?

— Ты постоянно об этом говоришь, но ничего толком не объясняешь, — фыркает.

— Не хочу забивать твою красивую головку лишней информацией, — притягиваю любовницу за талию. — Ты должна думать только обо мне.

Чувственная, слегка на взводе — секс будет, что надо. Или не будет…

Достаю из кармана вибрирующий телефон. У Динары словно чуйка — звонит в самый неподходящий момент.

— Не отвечай, — упираясь мне в грудь ладошками, требует красавица.

— Я должен ответить. Ты знаешь.

Рыкнув, Алла идёт в ванную. А я быстро выхожу из номера и жму сенсорную кнопку ответа:

— Да, моя девочка, — отвечаю с улыбкой.

— Где тебя черти носят, Тимур?!

Тон у жены совсем не ласковый. И общий посыл предельно ясен.

— Я в одном интересном месте, — окидываю коридор отеля взглядом. — Скоро всё узнаешь.

— Перестань говорить загадками, — рычит фурия. — Я спросила — где ты?

— Если скажу, то сюрприз не получится, — пытаюсь погасить разгорающийся скандал.

— Сюрприз? — Динара сбавляет обороты. — Ну хорошо. Через сколько тебя ждать?

— Не больше часа, любимая.

— Я засекаю время, — строго заявляет и отключает звонок.

Выдохнув, вытираю испарину со лба. Сюрприз для пираньи я приготовил заранее — кольцо из белого золота с бриллиантами. Всё как она любит.

Но чем дальше, тем больше проблем. Мне становится всё сложнее врать жене и держать в узде любовницу. Но я не имею права проиграть. После всех моих стараний и жертв во имя «любви» я просто обязан победить.

Глава 1

Тушь потекла. Шмыгая носом, исправляю эту неприятность ватной палочкой. Из зеркала в ванной гостиничного номера на меня смотрит незнакомая девушка. Это не я. Я другая. Жизнерадостная красотка с блеском в глазах. А эта… серая мышь с потухшим взглядом. Такой я стала.

Сколько ещё слёз я должна пролить? Сколько ещё ждать, когда Тимур разведётся с этой дрянью? Он только обещает. Живёт с Динарой, а со мной встречается в дешёвых отелях. Порой мне кажется, что его устраивает такой стиль жизни, а развода и не будет. Говорит, что любит меня и надо подождать. Но я с каждым днём угасаю, теряя надежду.

Я люблю Тимура. И ненавижу Динару! Она считает меня своей подругой — лучшей, единственной. Идиотка.

Дине в жизни всё доставалось по щелчку пальцев. А я смотрела на это и не понимала: почему так? Кому-то всё, а кому-то ничего. Раньше я считала, что справедливости не существует. Так было, пока Тимур не обратил на меня внимание. Тогда всё изменилось. У меня появился шанс, и я его не упущу.

Достаю из кармана бутылёк с прозрачной жидкостью, кручу в пальцах. Хватит пустых обещаний. Пора взять всё в свои руки.

Захожу в комнату — Тимура нет. Не может наговориться с женой по телефону. Он никогда не берёт трубку в моём присутствии, если она звонит. Этот мужчина даже не представляет, насколько унизительны для меня такие моменты! Сегодня я положу конец унижениям.

Наливаю напиток в бокалы и капаю в один из них жидкость из склянки. Едва я успеваю убрать бутылочку в карман, в комнату заходит Тимур.

— Наговорился? — поворачиваюсь к нему с бокалами в руках.

— Обижаешься? — стоит у порога и сканирует меня взглядом.

Оценивает моё настроение. Но совсем не для того, чтобы продолжить романтический вечер. Тимур собрался уезжать. Он всегда уезжает после звонка Динары. Мчится к ней, как верный пёсик к хозяйке.

— Обижаюсь, да, — отвечаю с гордо поднятой головой. — Но я забуду обиду. У меня есть тост, — улыбнувшись, протягиваю Тимуру бокал.

— Я не могу прийти домой с запахом алкоголя. Динара должна думать, что я был в ювелирном магазине.

— Я всё предусмотрела. Это безалкогольное вино, — покачивая бёдрами, иду к любимому. — Я долго его выбирала. Ты даже не попробуешь?

— Если безалкогольное, то попробую, — принимает бокал из моей руки. — Одна ты меня понимаешь, — вздыхает с улыбкой.

— Я хочу выпить за то, чтобы все твои планы поскорее осуществились. Тогда я смогу стать по-настоящему счастливой. За тебя!

— За нас, — Тимур делает осторожный глоток. — М-м, неплохо! — Снова пьёт, а потом смакует во рту послевкусие. — Как настоящее. — И допивает до дна.

— В том и суть, — хмыкнув, тоже делаю глоток. — Это вино как любовница — не совсем то, но почти.

— Ты, кажется, не хотела расставаться на негативе, — напоминает строго.

— Никакого негатива, — заявляю с милой улыбкой. — Наступит день — и я стану твоей законной супругой.

— Можешь в этом не сомневаться, милая.

Поцелуй Тимура чуть жёсткий, но наполненный утешением. Он всегда так целует меня на прощание. Теперь мы увидимся только на выходных. Снова будет дешёвый отель и пара часов наедине. Как я от этого устала!

— Что с тобой? — с беспокойством смотрю на моего мужчину.

Закрыв глаза, Тимур держится пальцами за переносицу. Думаю, сейчас он испытывает лёгкое головокружение. Ничего страшного — всё так, будто он очень устал и хочет спать.

— Голова стала мутной, — хрипит. — Видимо, от вина. Оно точно безалкогольное?

— Точно. Идём, тебе надо присесть, — беру его под руку и веду к кровати.

— Я должен ехать. Динара меня ждёт, — бормочет.

— Да, конечно, ты обязательно поедешь к ней, — помогаю Тимуру сесть. — Только сначала отдохни немного. Хочешь, я налью тебе воды?

— Налей…

Пока я вожусь с графином и стаканами, герой моего романа успевает вырубиться. Отлично!

Расстёгиваю пуговицы на его рубашке, наслаждаясь видом подкаченного литого торса. Мой мужчина. И только мой. После сегодняшней ночи Дина захочет с ним развестись. Наконец-то!

— Это всё ради нас с тобой, любимый, — шепчу. — Ты не решаешься уйти от жены. Я помогу, — расстёгиваю ремень, молнию на ширинке и стягиваю с Тимура брюки. — Сначала ты разозлишься, но со временем поймёшь меня. Я сделаю тебя самым счастливым мужчиной.

Тимур крепко спит. Рядом с ним можно кричать, топать, да хоть на дудке играть — не проснётся. Снотворное, которое я подмешала ему в напиток, не из аптеки. Его сделал доктор — мой брат. Идеально рассчитанные пропорции. Мой любимый мужчина проспит всю ночь, а утром будет чувствовать себя отдохнувшим и бодрым.

Мой будущий муж раздет и прикрыт простынёй. Первая часть плана завершена. Но это было самое лёгкое из того, что мне предстоит провернуть.

Беру сумочку, закрываю номер на ключ и спускаюсь вниз. У входа в отель меня уже ждёт та, кто сегодня сыграет роль любовницы Тимура. Представительница древнейшей профессии. Но она не какая-то девка с улицы, а элитная проститутка. Мне её посоветовали как беспринципную дрянь, которая способна за деньги сделать практически всё. А ещё эта девушка умеет держать язык за зубами. То, что мне надо.

Динара должна приехать сюда и застать мужа с другой женщиной. Но не со мной. О том, что у меня с Тимуром роман, Дина узнает, только когда мы будем далеко отсюда. В какой-нибудь Вене. Или Барселоне. Да хоть на Аляске. Лишь бы подальше от этой дряни. Если узнает раньше, то предательство с рук не спустит. Мне. Тимура она любит, не решится сделать с ним что-нибудь страшное. А вот со мной может всякое случиться. Найдут меня мёртвую в тёмной подворотне. Денег и смелости у Динары на всё хватит.

***

Завершив разговор с мужем, откладываю телефон и вздыхаю. В кружке спокойная гладь зелёного чая, а в душе штормовые волны. Где опять Тимура носит? Ничего толком не объяснил. Сюрприз… Я не люблю сюрпризы.

В столовую заглядывает наша домработница Татьяна:

Глава 2

— Я переживаю, что его жена может подпортить мне лицо, — девушка разглядывает спящего Тимура. — Если что, тебе придётся заплатить мне в два раза больше, — переводит хищный взгляд на меня.

Мне только улыбнуться и остаётся — о лице она переживает. Глупая. Когда Динара отойдёт от шока и начнёт мстить, с этой девкой может случиться что-то и похуже. Но это не мои проблемы.

— Твоё дело — лежать рядом с Тимуром и притворяться спящей. Остальное я беру на себя. — Обхожу проститутку кругом.

— Всякое бывает, — пожимает плечиком. — Я должна подстраховаться.

— Не о чем беспокоиться. — Встаю за спиной проститутки и смотрю на безмятежно спящего мужчину. — После аварии Динара еле ходит. Ползает с тросточкой.

Девушка скидывает с плеч халат и укладывается на кровать. Рядом с моим мужчиной она смотрится инородным телом. Просто отвратительно!

У меня на мгновение темнеет перед глазами. Кровь кипит, а руки чешутся схватить голую проститутку за волосы и выкинуть вон из номера. Тимур мой. И только мой!

Выдыхаю, пытаясь унять эмоции. Всё, что здесь происходит и будет происходить дальше, только ради нашего с Тимуром счастья. Я должна быть сильной. Я пройду через это с гордо поднятой головой. Положу конец моим страданиям и унижениям.

— Значит, ты устраиваешь подставу для калеки? — поправив подушку, спрашивает распутная девица. — Совесть потом не замучит? — ухмыляется.

— Не замучит, — отвечаю с пластмассовой улыбкой. — И вообще это не твоё дело. Жди.

Беру сумочку и быстро выхожу из номера. Сил нет смотреть на неё и Тимура в одной постели. И вообще меня уже подташнивает местного колорита. Дешёвый отель напоминает старое общежитие. Здесь даже пахнет безнадёгой. Хочу поскорее всё закончить и уехать отсюда.

Спускаюсь с пятого этажа на первый и незаметно прохожу мимо администратора. На улице моросит прохладный дождь, фонари покачиваются от ветра. А я стою под крышей крыльца и звоню подружке.

— Здравствуй, дорогая, — Динара отвечает на звонок не самым бодрым голосом.

Оно и понятно. Бедняжка ждёт мужа домой, а он не приезжает. Тимур обещал приехать домой через час после их телефонного разговора, но прошло гораздо больше. Дина наверняка уже успела оборвать Тимуру телефон и забросать гневными сообщениями.

Только Тимур не ответит. Ай-ай, какое несчастье.

— Привет, Динарочка, — наигранно вздыхаю. — У меня для тебя плохие новости.

— Что случилось? — она моментально взвинчивается.

— Не знаю, как сказать, но-о… — нарочно оттягиваю момент истины. — Это насчёт Тимура.

— Что с ним? — голос у Динары дрожит.

— О, не беспокойся! С твоим Тимуром всё в порядке. Даже более чем, — добавляю в тон яда.

— Алла, хватит вилять! — подруга взрывается. — Если есть что сказать — говори, а нет — созвонимся завтра. Я плохо себя чувствую.

Сейчас она почувствует себя ещё хуже. В сто раз!

— Я ужинала в одном тихом местечке и уже собиралась уходить, когда увидела в окно твоего мужа. Он был не один… — замолкаю, накаляя нервы подруги.

— С кем он был? — рычит в трубку.

— С какой-то девицей, — выдыхаю с трагической ноткой в голосе. — Она вышла из его машины. Красивая молодая девушка.

— Возможно, это кто-нибудь из коллег, — Динара пытается себя успокоить.

— Нет, не думаю. Коллег не обнимают за талию. И уж точно не целуют страстно в губы, — душу последнюю надежду подруги.

Несколько мгновений молчания на том конце связи красноречиво говорят о состоянии Динары. Эту стерву сейчас разрывает на части от боли и обиды, но она не покажет слабость. Даже мне — её подруге — этого не увидеть.

— Ты уверена, что это был Тимур?

— На сто процентов. Я проследила за ними. Твой муж повёл девицу в отель. Они и сейчас там.

— Что за отель? — Динара тяжело дышит. — Скинь адрес.

— Ты хочешь приехать? — спрашиваю с беспокойством. — Динарочка, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но, прошу, не надо сюда приезжать. Ты не в том состоянии, чтобы…

— Адрес! — орёт в трубку подруга. — Я хочу знать, где Тимур!

— Хорошо-хорошо, я пришлю тебе адрес! — торопливо соглашаюсь. — Только не нервничай так.

— Алла, ты должна мне помочь, — Дина убавляет громкость, а на заднем фоне что-то с грохотом падает. — Ч-чёрт… Где ты сейчас?

— Стою у этого проклятого отеля, — едва сдерживаю довольную улыбку. — Натуральный клоповник, — кривлюсь от искреннего отвращения.

— Послушай меня… — подруге не хватает воздуха — она задыхается от ревности, злости и обиды. — Пока я еду, ты должна узнать в каком номере Тимур и его девка. Сможешь?

— Думаю, да. Здесь вряд ли беспокоятся о конфиденциальности гостей. Попробую дать денег администратору и всё разузнать.

— Любые деньги, Алла! — Динара на взводе. — Я всё оплачу.

Обязательно оплатишь, дорогая моя.

Улыбаюсь собственным мыслям.

Рыбка плотно села на крючок. Получаса не пройдёт — Динара будет здесь. Всё идёт по моему плану. Нет, всё даже лучше, чем я задумала. Удача на моей стороне.

Я скидываю Динаре адрес отеля в сообщении и выдыхаю. До финала осталось немного. Сегодняшнюю ночь я проведу рядом с убитой горем обманутой бедняжкой. Буду утешать ее и уговаривать развестись с изменщиком. Обработать Динару будет несложно. Главное — направить эмоции в правильное русло. Кто, если не единственная подруга, наставит на путь истинный?

***

Стоя на крыльце, я не без удовольствия наблюдаю, как подруга выходит из такси. С тросточкой этой, болезненно худая, с растрепанными рыжими волосами и абсолютно потерянным взглядом. Динара выглядит жалко. Но мне её не жаль. Всю жизнь она ела с золотого блюда, а я хлебала из корыта. Хватит. Пришло время всё изменить.

— Я помогу, — подбегаю к ней и беру под локоть.

— Не надо, — выдирает конечность у меня из руки и, пошатываясь, шагает вперёд. — Тимур ещё здесь?

— Он не выходил, — открываю перед Динарой дверь.

Глава 3

— Почему ты ничего не говорила мне о брачном договоре? — Меня потряхивает. — Я ведь твоя подруга.

— Это наше с Тимуром дело. Никого другого не касается.

Ещё как касается! Теперь Тимур лишится всего. А виновата буду я. Он мне такое ни за что не простит. И вообще все наши планы летят псу под хвост. С пустыми карманами не уедешь за границу, не купишь дом, не откроешь новый бизнес. Что теперь делать?

— Ты отправила фотографии, куда хотела? — Пытаюсь взять себя в руки, но голос предательски дрожит.

— Отправила. А в чём дело? — Динара убирает телефон в карман джинсов. — На чьей ты стороне, подруга? — щурится, крепко сжимая пятернёй ручку трости.

— Дай сюда телефон! — обезумев от страха, пытаюсь вытащить гаджет из кармана Динары.

— С ума сошла?!

Она отпихивает меня. Откуда у калеки столько силы? Вот стерва!

Не соображая, что делаю, хватаю Динару за блузку — мне нужен чёртов телефон! Она отчаянно сопротивляется — мы балансируем на ступеньках в борьбе за будущее. Каждый за своё. А потом Дина летит вниз. Я остаюсь стоять в оцепенении. В шоке.

Я сама не поняла, как всё случилось. Это я толкнула Динару? Или она оступилась?

Быстро спускаюсь к лежащей на холодном полу подруге.

— Дина… — наклоняюсь к ней. — Ты слышишь меня? — тормошу за плечо.

Она без сознания, её затылок в крови. Господи!

— Алла! — из коридора доносится голос Тимура. — Алла!

Почему он проснулся? Он не должен был…

Ноги несут меня вверх по ступенькам, я дёргаю дверь и сталкиваюсь нос к носу с любимым.

— Тимур… — меня колотит.

— Какого чёрта происходит?! — он сжимает мои плечи и трясёт, как тряпичную куклу. — Почему я оказался в номере с какой-то девкой?! Где ты была?! — Его взгляд замирает на моих перепачканных кровью пальцах. — Что это?.. — бледнеет. — Что случилось?

— Динара… — у меня слёзы текут ручьём. — Она там, — вполоборота смотрю на дверь, за которой находится лестница.

Тимур бешеным зверем врывается в полумрак бетонного пространства. Он видит Динару в крови и бежит к ней. А я наблюдаю за происходящим, словно кино смотрю. Плохой фильм. Отвратительный сценарий.

— Это ты её? — Он пытается нащупать пульс у жены и поглядывает на меня.

— Я-а… — Отмираю. — Я не знаю! Я не поняла, как это случилось. — Спускаюсь к нему. — Она жива?

— Пульс есть, — кивает Тимур.

— Надо вызвать скорую… — Ищу телефон в сумочке.

— Нет, — перехватывает мою руку. — Нельзя скорую. Мы сами отвезём её в больницу. Твой брат сможет нам помочь?

— А-а… да-да, сможет.

Руки ходуном — набираю номер брата. Он заведующий отделением в стационаре. И он сегодня на дежурстве.

— Готовься всё объяснить, дорога моя, — рычит Тимур, уничтожая меня взглядом. — А пока молись, чтобы твои доводы меня устроили.

Киваю. Брат берёт трубку.

— Дим, это я…

***

Адская была ночь. Мы с Тимуром почти до рассвета пробыли в больнице. Мне пришлось всё ему объяснить, а потом ещё умолять брата сохранить нашу тайну. Димка согласился, а Тимур приплатил ему для надёжности. Динара проведёт в больнице столько, сколько потребуется. Никто не будет знать, что она там. По крайней мере, пока не очнётся. Если вообще очнётся.

Дина в коме. Всё могло обойтись, если бы не её слабое здоровье. Я таких дел натворила — подумать страшно. Как выйти из этой ситуации — не представляю.

После больницы мы с Тимуром едем в отель. В другой. Надо выдохнуть. Примем душ, позавтракаем и решим, как быть. Слава богу, мой любимый мужчина не стал рубить с плеча. Я серьёзно опасалась, что за такие дела он меня просто вышвырнет из своей жизни.

В номер принесли завтрак, а мне кусок в горло не лезет. Перед глазами стоят ужасные кадры.

Динара очнётся и скажет, что это я её столкнула с лестницы. Меня посадят.

— В душ пойдёшь? — Тимур выходит из ванной.

— Нет, — отворачиваюсь. — Может быть, позже.

— Хватит строить из себя жертву. Ты сама во всём виновата.

— Мне страшно, — признаюсь, прижав ладонь к губам. — Я не хочу в тюрьму. — Едва сдерживаю слёзы.

— Ты только о себе думаешь. — Любимый мужчина смотрит на меня голодным хищником. Готов накинуться и загрызть. — Я по твоей вине мог лишиться всего. Ты этого хотела?

Такое ощущение, что Тимуру плевать, что будет со мной. Его только деньги жены волнуют? Верить в это мне совсем не хочется.

— Я хотела, чтобы мы были вместе, — всхлипываю, опустив голову.

— Я всё для этого делал! — рявкает. — Ты должна была ждать! — Хватает меня за плечо и заставляет встать. — Просто ждать, Алла! А не лезть в мои дела!

— Надо было раньше сказать мне о брачном договоре, — задыхаясь от слёз, пытаюсь оправдываться.

— Есть вещи, которые тебя не касаются!

Тимур берёт меня за горло. Никогда прежде он ничего такого себе не позволял. Пальцем меня не трогал, а теперь… Я не знаю такого Тимура.

— Отпусти… — хриплю, сжимая слабыми пальцами крупные мужские запястья.

— Слава богу, телефон этой стервы у нас, — разжимает пятерню и берёт со стола гаджет. — Тихого развода уже не получится, но я хотя бы получу половину имущества.

— Тимур, я… не успела тебе сказать. — Отхожу подальше от нервного зверя. — Динара куда-то скинула эти фотографии.

— Что ты сказала? — Он за мгновение сминает расстояние между нами. — Куда скинула?

— Я не знаю, — испуганно мотаю головой. — Она сказала, что это надёжное место. Ты не найдёшь. Может, какая-то электронная почта или облачное хранилище.

— Твою мать! — воет Тимур и снова хватается за смартфон.

Поиски ничего не дают. Истории браузеров и приложений девственно чисты.

— Что нам делать? — решаюсь спросить у разъярённого мужчины.

— Ты меня об этом спрашиваешь?!

Тимур так зол… У него глаза кровью налились. Бешеный!

Мой телефон звенит новым сообщением. Быстро хватаю гаджет и читаю смс от Димы. Целую простынь накатал.

Глава 4

Покидаю палату «сестры» с тяжёлым сердцем и, стиснув зубы, иду в ординаторскую. Там меня ждёт совсем не доктор — Тимур. Сколько лет его не видел? И ещё столько же не видеть бы.

Раньше я работал на этого гуся. Не думал, что мы снова пересечёмся. Но вот пересеклись. Точнее, он на меня вышел.

— Как прошло? Она ничего не заподозрила? — едва увидев меня, Тимур сыплет вопросами.

Нервничает, суслик облезлый. Но мне на него плевать. Деньги пусть платит, остальное лирика.

— Ты ничего толком не объяснил, — окидываю бывшего начальника недобрым взглядом. — Мне пришлось импровизировать.

— Динара собиралась обратиться в полицию — я торопился. Что ты ей сказал?

— Сказал, что я её брат.

У Тимурчика перекашивает рожу. Что-то не нравится? Я выкручивался как мог.

— Поверила? — хрипит просевшим голосом.

— Я умею убеждать, — киваю. — Наплёл твоей жене, что мой отец женился на её матери. Сказал, что мы росли вместе.

По роже сурка вижу, что легенда его не впечатлила. Плевать. Девочка поверила — это главное.

— Хорошо, — с облегчением выдыхает Тимур и занимает место за столом. — Надо думать, что делать дальше.

Что делать? Сухари сушить. Они нам ой как пригодятся, если его жена всё вспомнит.

— И как? Придумал уже? — лениво постукиваю пальцами по столу.

Тимур смотрит на меня и молчит. Чую — придумал, но мне это не понравится.

— Ты должен забрать Динару к себе, — выдаёт мой бывший шеф. — Завтра.

Хрена себе поворот! Мы так не договаривались.

— Куда я должен её забрать? В лес? — смотрю на Тимура, приподняв брови.

— Именно. Какие-то проблемы?

Есть немного, ага. Удивительно, что он сам этого не понимает.

— Девчонке нужно лечение, а в тайге ни аптек, ни врачей, — выдаю простую и вроде понятную истину.

— С ней всё в порядке, — Тимур стоит на своём.

— Это ты так решил?

— Доктор. Он готов выписать Динару хоть сейчас.

Неудивительно. Этот врач для Тимура — свой человек. Выпишет девчонку из больницы и глазом не моргнёт. Здорова она или нет, здесь никого не волнует.

— Я не возьму на себя такую ответственность, — иду в отказ.

Рыкнув, Тимур подрывается со стула и нависает надо мной. Говорят, что у меня ангельское терпение. Не врут. Было бы иначе, я бы этому петуху горло перегрыз за такие выходки.

— Мне нужно время, — хрипит бывший босс.

— Тон дружелюбнее сделай, — требую ровным голосом, а говно кипит.

— Не вздумай съехать, — бывший начальник смотрит на меня с прищуром. — Я уже оплатил счёт за проживание твоей матери в доме инвалидов. Между прочим, вышла кругленькая сумма. Хочешь вернуть мне эти деньги? — давит на гнилое, отлично понимая, что нет у меня такого бабла. — С процентами, — добивает.

Моя мать нуждается в круглосуточном медицинском уходе. В тайге, где я живу, это нереально, а бесплатные дома престарелых больше похожи на концлагеря для стариков. Чтобы определить маму в приличное учреждение с круглосуточной персональной сиделкой, пришлось занять крупную сумму. Но прошло полгода, и мне выставили новый счёт.

— Нужны документы на имя Гаязовой Асии Ахмедовны, — сдаюсь, подписав смертный приговор собственной совести.

— Сделаем, — Тимур соглашается, не раздумывая.

— И что-нибудь ещё в доказательство лжи. Вещи, фото, одежда.

— Всё будет, — хищно улыбнувшись, бывший шеф встаёт из-за стола. — Я позвоню тебе завтра утром. Встретимся. А днём ты должен забрать Динару отсюда.

На этой твёрдой ноте он собирается покинуть ординаторскую.

— Погоди, — прищёлкнув пальцами, поворачиваю к нему голову. — Что мне делать, если твоя жена вспомнит, кто она?

— Запрешь её где-нибудь и позвонишь мне, — хладнокровно заявляет Тимур. — Но это вряд ли случиться. Если не окружать Динару прошлым, воспоминания вернутся к ней очень нескоро. Для этого я и прошу тебя забрать мою жену в лес. Там нет ничего, что натолкнёт её на мысли о прежней жизни.

— Совесть не жмёт? — спрашиваю со злой ухмылкой. — Девчонка едва ползает.

— Динара всех нас переживёт, поверь, — тяжело вздыхает Тимур. — И вообще, давай без этого, ладно? У тебя за спиной семь лет отсидки за убийство. О том, что ты не человек, я вообще молчу.

Если бы он молчал. Если бы!.. Говорит о том, о чём почти ничего не знает. Да, мы не в раю живём, все грешны. Просто кого-то кара за грехи настигает раньше, а кого-то позже. Тимуру пока везёт. Но это не значит, что час его расплаты не наступит.

— Сколько тебе нужно времени? — пропустив мимо ушей философию Тимура, возвращаюсь к делу.

— У Динары есть компромат на меня, но где она его спрятала — неизвестно. Мне нужно время, чтобы найти фотографии. Пары недель должно хватить.

— А потом что? — гну бровь. — Заберёшь жену и как ни в чём не бывало привезёшь её домой?

— Не твоё дело, — цедит сквозь зубы бывший шеф. — Жди звонка, — бросает с раздражением и выходит за дверь.

Ординаторская наполняется тишиной, как бочка водой. Я в этой тишине тону, захлёбываясь собственными мыслями.

Какими будут эти недели с девочкой в лесу? Никто не знает. И это самое поганое.

***

— Всё получилось? — Алла, затаив дыхание, ждёт от меня ответа.

— Всё нормально, — завожу мотор. — На Карима можно положиться.

— Уверен? Ты давно с ним знаком?

— Карим работал на меня.

— И ты считаешь, этого достаточно, чтобы доверить ему наше будущее? — Алла напирает. — Он не кажется мне надёжным человеком, — фыркает.

— Дело не в его надёжности, милая, — улыбаюсь, глядя сквозь лобовое стекло. — Дело в том, что у Карима нет выбора. Для меня это лучшая гарантия.

— Надеюсь, всё так, как ты говоришь, — тяжело вздыхает. — Мне не хочется оказаться виноватой во всех грехах.

Не хочется ей, мать её! Головой надо было думать, когда творила чёрт знает что.

— Я отдам телефон Динары одному человечку. Он найдет, куда она отправила фото. После этого я подам на развод. Получу половину имущества… Если ты, конечно, не вздумаешь снова сунуть нос в мои дела, — поворачиваю голову и с упрёком смотрю на любовницу.

Глава 5

— Карим… — сто пятидесятый раз произношу его имя.

Карим. Карим? Карим!

Ни тени, ни отголоска эмоций не вызывает. Ничего вообще.

Странно, но даже собственное имя кажется чужим. Хотя почему странно? Возможно, такое положение вещей — норма для моего состояния. Но хотелось бы вспомнить.

Запустив пальцы в волосы, напрягаю извилины, пытаясь вызвать воспоминания. Получается вызвать только головную боль.

Без толку всё.

Выдыхаю и тянусь к телефону, который мне дал Карим. Сказал, что я могу позвонить ему.

Кручу мобильник в пальцах, и так мне тошно. Я сейчас хоть с чёртом готова говорить, лишь бы не молчать. Соседей по палате нет. В коридор выползти, чтобы пообщаться с другими пациентами, я не могу. Одиночество убивает.

— Привет, — доносится мягким басом из трубки.

До мурашек просто! Ответил после первого гудка. Будто ждал.

— М-м… привет, — сдавив пальцами переносицу, закрываю глаза. — Не помешала?

— Нет, конечно. Как ты?

— Если честно, не очень, — выдыхаю.

— Что случилось? — в голосе брата неподдельное беспокойство.

— В том и дело, что ничего, — горький смешок рвётся из горла. — Я по-прежнему не помню, кто я. Может, ты расскажешь?

Долгое молчание в динамике напрягает. Неужели так сложно?

— Врач сказал, что воспоминания должны возвращаться сами. Постепенно, — говорит, а я слышу неуверенность в его голосе.

— М-да… — только и могу ответить.

— Завтра тебя выпишут, и поедем домой. Здесь точно что-нибудь вспомнишь.

— Завтра? — у меня глаза лезут на лоб. — Но я в больнице всего сутки.

Карим снова молчит. А я напрягаюсь больше прежнего. Как можно выписать человека, которому явно нужно лечение?

— Послушай, я тоже не в восторге от этой идеи, но доктор сказал, что так будет лучше.

Разговор с братом зашёл в тупик. Я просто отключаю звонок.

Слушать дежурные фразы не собираюсь. Я собираюсь найти врача. Пусть объяснит, какого чёрта он решил выпихнуть меня из больницы в таком состоянии.

Но есть проблема — мне тяжело ходить. Ноги болят и не слушаются. Видимо, тоже из-за падения с лестницы. Или нет? Чёрт возьми, я даже не знаю, могла ли я нормально ходить до того, как потеряла память!

Цепляясь за мебель и стену, кое-как выхожу из палаты. Коридор пуст. Ни медсестёр, ни врачей, ни пациентов. Никого.

— Эй! Кто-нибудь может мне помочь?! — кричу в надежде, что услышат.

Только лампы гудят. Это бесполезно.

Приходится ползти дальше. В палатах выключен свет, люди десятый сон видят, а я ищу сестринскую комнату. Пусть объяснят, как меня можно выписать в таком состоянии!

Нога подворачивается, и мой путь заканчивается падением. Грохот вышел хороший: я улетела вместе с громоздким стулом, за который пыталась держаться. Ещё и лбом приложилась о гранитную плитку.

Голова гудит, а в венах вместо крови чистая злость. И она вскипела.

— Что же вы так неосторожно? — девушка в белом халате помогает мне подняться. — Зачем вы вообще из палаты вышли?

— Я бы не вышла, если бы докричалась до кого-нибудь, — цежу зло.

— Знаете, мы тут тоже не чаи гоняем, — фыркает.

Серьёзно?! А у меня ощущение, что гоняют чаи. Без перерыва.

— Тогда хоть костыли можно выдать?! — срываюсь. — Или тросточку?!

— Не кричите! — медсестра тоже психует. — Во-первых, сейчас ночь — все спят. А во-вторых, у нас тут не коммерческая клиника — костыли с тростями ещё достать надо.

— Богадельня чёртова, — ругаюсь тише. — Хотя бы врач у вас есть?

— Врачи из отделения уже закончили работать. Есть дежурный доктор. Вам зачем?

— Хочу узнать, с каких-х… — едва не сматерившись, поджимаю губы. — На каком основании меня собираются выписать?

— Этого вам до завтра никто не скажет, — медсестра ведёт меня под локоть. — Ждите обход с утра.

Заводит меня в палату, помогает усесться на кровать. И тут я понимаю, что она сейчас испарится, а я останусь один на один с пустотой. А завтра меня вообще выпишут. Я поеду в дом, который не помню, с братом, которого не знаю…

— Стоять! — хватаю девушку в белом халате за руку. — Я хочу знать, что со мной! — крепче сжимаю пальцы, глядя ей в глаза. — Когда ко мне вернётся память? Почему мне трудно ходить? Где мои документы? — цежу вопросы сквозь зубы. — Я хочу увидеть мой паспорт. Принесите… — голос дрожит, дыхания не хватает.

Наверное, я сейчас выгляжу как сумасшедшая. Да и чувствую себя душевнобольной. Но как ещё может выглядеть и чувствовать себя человек без прошлого? А возможно, и без будущего.

— Подождите немного, — медсестра ловко освобождает конечность из моей хватки. — Я скоро вернусь.

Она уходит, а я остаюсь сидеть на кровати и сверлить взглядом темноту за окном. В стекле отражение худощавой девушки в больничной одежде, с всклокоченными волосами и бессилием в глазах. Это я. Надо как-то осознать данный факт.

Телефон звонит. Карим.

— Ты почему трубку бросила? — спрашивает строго.

— Хотела узнать здесь у кого-нибудь, почему меня завтра выписывают, — выдыхаю, едва сдерживая слёзы.

— Узнала?

— Нет, — всхлипываю.

Молчание в трубке какое-то растерянное. А я рыдаю от души.

— Послушай, сестрёнка, — он говорит мягко, — не надо плакать. Слышишь?

— Слы-шу… — не могу остановить истерику.

— Я завтра приеду и поговорю с врачом. Всё выясню, обещаю. Со мной ты будешь в безопасности… — замолкает на несколько мгновений. — Я тебя в обиду не дам.

Такие простые и такие нужные сейчас слова. Всхлипнув ещё раз, растираю слёзы по щекам.

— Поклянись, — шепчу.

Снова тишина на том конце связи. Долгая, мучительная.

— Я клянусь, что никому не позволю тебе навредить, — ровным твёрдым тоном, наконец, обещает брат.

И снова просто слова. Но ощущение, что он кровью под каждым из них расписался. Камень на душе становится чуть легче, а в теле появляется слабость.

— До завтра.

Глава 6

С футболкой я справилась быстро, а вот с джинсами никак. Натянула их до колен и на этом силы закончились. Барахтаюсь, лёжа на кровати — пытаюсь совершить подвиг.

— Помощь нужна? — Карим стоит у окна спиной ко мне.

— Справлюсь, — кряхчу и дышу часто.

— Да ладно тебе, — небрежно бросает брат и поворачивается.

Взгляд у него не родственный. Так на сестёр не смотрят. А вот на объект вожделения — да.

Карим мой брат, но по сути — чужой человек. Если верить его рассказу, общей крови у нас нет. Его отец сошёлся с моей матерью. Хоть и росли вместе, мы не родня.

— Отвернись! — рявкаю.

— Что я там не видел? — невозмутимо бросает и идёт помогать.

Я только булькнуть успеваю от возмущения. Одна огромная пятерня уже вероломно подсунута мне под попу, а другая деловито натягивает джинсы. М-да, непросто такими крупными пальцами справиться с бегунком на молнии.

Ох…

От манипуляций брата у меня всё внутри сжимается. А потом разжимается. И снова сжимается. Спазмы приносят стыдное удовольствие, а в палате становиться подозрительно мало воздуха, словно его кто-то одним вдохом высосал.

— Я сам-м-ма… — мычу, отпихивая от себя нахальные руки.

— Всегда пожалуйста, — довольно скалится Карим.

Справившись с молнией и пуговицей, присаживаюсь на кровати. Стараюсь дышать ровно. Но есть ощущение, что брат носом чует ни с того, ни с сего накрывшее меня возбуждение. И это совсем не метафора. Он стоит надо мной и принюхивается. Как зверь какой-то.

— Может, пойдём? — спрашиваю неуверенно.

Мне уже не надо ни объяснений, ни рекомендаций врачей. На воздух бы. И желательно побыстрее.

— Пойдём, — легко соглашается брат.

Но быстрее не получается. Ни трости, ни костылей. В качестве опоры мне предложено надёжное сильное мужское предплечье. Цепляюсь, и мы с Каримом медленно ползём по больничному коридору.

— Ненавижу это всё… — шепчу с раздражением.

— Приедем домой, клюку тебе выстругаю, — будничным тоном отзывается брат.

Что, прошу прощения? Останавливаюсь и смотрю на Карима большими глазами.

— Выстругаешь? — переспрашиваю в надежде, что мне послышалось.

— Ну да, — он только плечами пожимает. — Найду подходящую ветку и сделаю трость.

— Стоп, — зажмуриваюсь. — Мы что, за городом живём? — открываю глаза.

— Можно так сказать, — хмыкает.

Ох, что-то не нравится мне его ответ. И глаза хитрые. В чём подвох?

— Подробнее, — требую.

— Увидишь, когда приедем, — снова сверкает хитрющими глазами. — А может, и вспомнишь, — добавляет загадочно.

— Так не пойдёт, — мотаю головой. — Рассказывай сейчас.

Вместо слов Карим предпочитает дело — подхватывает меня на руки и бодрым шагом топает к выходу. Это лучше, чем плестись со скоростью улитки. И, чёрт возьми, я чувствую себя в крепких объятиях брата под надёжной защитой. А ещё у меня снова эти непонятные ощущения. Приятные. Это пугает до чёртиков!

Всего несколько минут, и я уже сижу на переднем сиденье большой машины. На такой не застрянешь даже в болоте. Только грязноватая она. М-да… Бардак в салоне конкретный.

Но напрягает не пыль на приборной панели. Не глиняное крошево на ковриках. Бензопила! Рядом с не самой свежей одеждой на заднем сиденье она смотрится зловеще. Я потеряла память — не помню ничего о себе, но эмоции от фильмов ужасов забыть невозможно. Кажется, они отпечатываются на уровне подсознания.

— Это… зачем? — спрашиваю, поглядывая в зеркало дальнего вида.

— Что — это? — Карим ищет взглядом причину моего беспокойства. — Пила, что ли? — оборачивается.

— М-м-угу, — поджимаю губы.

— Дрова пилить, — он смотрит на меня как на умалишённую. — А ты что подумала, сестрёнка? — улыбается.

Жуть всякую. Что завезёт в лес и этой вот бандурой вжик-вжик меня, а не дрова. Тут, случаем, маска хоккейная не завалялась нигде?

— Не обращай внимания, — выдыхаю с дрожью и обнимаю себя за плечи. — У меня, наверное, паранойя.

Не наверное — точно. Но моей власти над параноидальными мыслями нет. Оно само! Я чувствую опасность, но понять её не могу. Ужасные ощущения.

Едем по городу. Виды вызывают лёгкое дежавю, не больше того. Я пытаюсь напрячь извилины, но голова снова начинает болеть. Нет уж, хватит. Разбитый затылок, амнезия, заплетающиеся ноги — этого больше чем достаточно. Со временем память вернётся, никуда не денется. Надеюсь.

Выезжаем из города, двигаемся по трассе. По обочинам лес, на горизонте лента шоссе. Машин практически нет. Только изредка нам на встречу попадаются фуры. А потом вообще начинается гравийка. Становится всё тревожнее.

Финиш паники случается, когда Карим сворачивает на разбитую лесную дорогу. Да, он взял и свернул в густой тёмный лес! Дом за городом в каком-нибудь посёлке — это я ещё поверю, но, чёрт подери, не в тайге же мы живём!

— Куда мы едем? — выкручивая себе пальцы, кошусь на брата.

— Едем домой, — он повторяет уже известную мне мантру.

— Но мы… в лесу, — шепчу из-за сдавленного от ужаса горла.

— Так и есть, — соглашается невозмутимо и останавливает машину.

Карим глушит мотор, а у меня сердце уходит в пятки и умирает там.

Что?.. Зачем? Почему мы остановились?!

Брат выходит из авто, открывает заднюю дверь и берёт бензопилу. Всё, кажется, приехали. Конечная…

— Дрова приметил, — брат кивает на поваленный ствол дерева, который лежит неподалёку, — надо распилить.

Господи, какая же дура! Я уже готова была дёрнуть рычаг на двери и бежать… Ползти, если точнее. Бегать я не в состоянии. Каждому ежу в этом лесу понятно, что далеко я бы не уползла.

***

Дров у меня хватает, но я остановился распилить поваленное дерево. Пока я работаю, пусть девочка пораскинет мозгами и догадается, что теперь её дом в лесу.

Не хочу объяснять. Все мои объяснения сведутся ко лжи. Язык не поворачивается врать бедняжке. Лучше пустить всё на самотёк. Сестрёнка сама придумает несуществующую жизнь, а я поддакну в нужный момент.

Глава 7

Есть стойкое ощущение, что я не могла здесь жить. И дело даже не в ветхости построек. Бардак в нашей обители хлеще, чем в машине. Во дворе валяется всё, что может валяться: дрова, вёдра, инструменты, какие-то тряпки, мусор, в конце концов. Ну не может это быть моим домом! Или брат так захламился за пару дней моего отсутствия? Жуть, да и только!

— В дом пойдёшь? — спрашивает, вытирая лицо и шею полотенцем не первой свежести. — Я сейчас на речку за чистой водой уйду.

— Я-а… — прохожусь взглядом по запустению, — воздухом подышу, пока ты ходишь.

— Как знаешь, — Карим берёт вёдра и уходит со двора.

Невозможно за пару-тройку дней так всё загадить. Этому бардаку явно не один месяц. Сложно представить, что я жила в таких условиях. Я, конечно, не помню себя, но уверена, что люблю чистоту и порядок.

А с другой стороны, местечко уютное. Кругом сосны, на земле ковёр из сухих иголок, вдалеке шумит речка, птицы чирикают. Если есть на свете покой, то он поселился здесь.

Ещё немного полюбовавшись на местные красоты, встаю и плетусь в дом. Плохо без опоры, но Карим обещал сделать для меня трость…

Перешагнув порог, замираю. Ох, ты… Глаза бы мои не смотрели!

В доме хаос хуже, чем во дворе. Во-первых, места меньше, а бардака больше, а во-вторых, тут ещё и посуды грязной целая гора. Это всё нужно убрать, но я, мягко говоря, не в ресурсе. Даже натыкать братца носом в бедлам сил нет. И надо ли? У него семь лет тюрьмы за убийство…

— Прилечь не хочешь? — голос Карима заставляет меня вздрогнуть.

Как он так неслышно ходит?! У меня чуть сердце не разорвалось от испуга!

— Ты всегда так подкрадываешься? — выдыхаю, придерживаясь за грязную столешницу.

— Не хотел тебя пугать, — пожав плечом, ставит на стол ведро с водой. — Так что? Отдохнёшь? — кивает на край кровати, которая торчит из-за шкафа.

— Я там сплю? — хмурюсь.

— В тесноте, да не в обиде, как говорится, — смущённая улыбка на мужественных губах выглядит мило.

Карим выставляет локоть, безмолвно предлагая помощь. Не откажусь. До кровати два шага, но тёплая забота брата мне приятна.

Постель оказывается чистой. Бельё пахнет свежестью, а подушка упругая. Только одеяло тонковато, но сейчас не холодно. Жить можно.

На тумбочке шкатулка с бижутерией, немного косметики и туалетная вода. Нюхаю крышечку и кривлюсь. Неужели я этим пользуюсь? Аромат гадкий и душный. Фу!

— Не ложись пока, — Карим стоит передо мной, как огромная гора. — Надо швы обработать.

— Швы? — растеряно моргаю.

— На затылке, — уточняет и идёт к кухонному шкафчику.

Срочно мне приз за внимательность. Я и не знала, что мне голову заштопали…

Пока брат собирает антисептический набор, я сую любопытный нос в ящик тумбочки. Там книги. Беру одну — листаю, быстро перебирая строчки глазами. Слезливый женский роман в стиле «она приехала из деревни покорять большой город и влюбилась в миллиардера». Дальше читать — даже по диагонали — смысла нет. Похоже, вместе с памятью выключило и мою прежнюю личность.

— Перекись? — недоверчиво кошусь на бутылёк в огромной лапе брата.

— Могу зелёнкой обработать, — он и бровью не ведёт.

— Не надо, — передумываю возмущаться. — Лучше перекись.

Карим смачивает вату и садится у меня за спиной.

— Будет немного больно, — сообщает и припечатывает ватку к ране.

— Ш-ш… — шиплю змеёй. — Ай, блин! — дёргаюсь.

— Я предупреждал, — аккуратно, но надёжно сдерживает мой порыв.

— Не обращай внимания, — лепечу.

— В этой больнице доктора просто… молодцы, — язвительно замечает брат. — Волосы даже не подбрили, — ворчит. — Колтуны с запёкшейся кровью. Надо будет в бане распаривать и смывать.

От его рассуждений у меня слегка кружится голова и хочется прилечь… в обморок.

— Можно без подробностей? — зажмурившись, терплю боль. — Всё потом, пожалуйста.

— Отдыхай, — Карим заканчивает экзекуцию.

Он собирает вату, бутылочку с перекисью и собирается уходить.

— Подожди, — разворачиваюсь на кровати. — С тобой всё ясно — живёшь в лесу, потому что уголовное прошлое не даёт найти работу в городе. А со мной что не так? Почему я здесь?

Брат меняется в лице. Ничего такого я вроде не спросила — всё по делу. Но от его тяжёлого взгляда становиться не по себе. Мысль о том, что лучше было бы молчать, мелькает в голове молнией. Ох, лишь бы грома не было.

— Мы договорились, что на сегодня хватит новой информации, — цедит сквозь зубы. — Спи.

Разворачивается и, чеканя шаг, выходит из дома. А я выдыхаю. Стоит быть осторожнее с этим человеком, больше похожим на дикого зверя. Хищник натуральный!

Укладываюсь на кровать, обнимаю подушку. Сон как рукой сняло. Стрессанула.

Достаю телефон из кармана джинсов, смотрю на время — семь вечера. Ничего себе! Мы уехали из больницы около полудня. Шесть часов пролетели как одно мгновение.

Хм-м… Связь тут есть. На экране деревянного телефона пара делений антенки — позвонить или написать сообщение хватит. А интернет? Не факт. Да и гаджет на это не расчитан.

Зеваю. Веки словно свинцом налились — хочется спать. Подорванное здоровье и долгая дорога вымотали меня до предела.

Закрываю глаза и почти сразу проваливаюсь в дрёму. Там тоже пустота. Мне нечем её заполнить, кроме… Карима. Его образ плавно скользит из реальности в сон, и я засыпаю с покоем в душе.

***

Сквозь ускользающее сновидение слышу грохот дождя по крыше. Хороший дождик. А гулкий раскат грома не оставляет шанса сну.

Лежу. В доме темно. За шкафом мерное сопение смотрящего десятый сон брата. Ну а у меня теперь сна ни в одном глазу.

Тянусь за телефоном — два часа ночи. Выспалась, похоже. Конечно, если я легла в семь вечера.

Ч-ёрт… что так холодно-то?!

Сворачиваюсь калачиком под тонким одеялом, пытаясь согреться. Не получается.

Глава 8

Сам уже не рад, что улёгся в кровать к жене Тимура. Решил поиграть в рыцаря, мать его. Дама боится мышку, аж спать не может… Ещё как может! У девочки крепкий безмятежный сон. А вот у меня с безмятежностью большие проблемы. Зато с крепостью некоторых частей тела проблем нет. Хоть вой.

Лежу, обняв чужую жену, и боюсь пошевелиться. Одно неловкое движение, и у меня резьбу на болте сорвёт.

Эта девочка — моя работа. Тимур платит мне за то, что я прячу её в лесу и не даю вспомнить прошлое. Две недели… Как их пережить? Да я с ума сойду от желания! Или тупо не выдержу и натворю глупостей.

Не понимаю, почему меня так кроет. Красивая? Да. Но болезнь съела девичью красоту. Только мой глаз это почему-то не волнует. Я вижу девчонку такой, какой, возможно, она была до болезни. Фантазия у меня буйная, вот и всё.

И вообще, мало, что ли, у меня баб красивых было? Прилично. А тут поплыл. По-любому всё из-за её запаха. Аромат у сестрёнки особенный. Я готов хоть вечность лежать, зарывшись носом в рыжие волосы, и нюхать.

Теряя контроль, осторожно касаюсь пальцами хрупкого плечика. Кожа у неё — шёлк. Глажу и дурею…

— М-м… — Динара стонет во сне и улыбается.

Ей нравятся мои прикосновения, а мне от этого только хуже. В смысле, лучше. Но всё-таки хуже.

Так нельзя!

Медленно, крайне неохотно отодвигаюсь от девочки и стекаю с кровати на пол. Лежу на спине, пялюсь в тёмный потолок и пытаюсь прийти в себя. Сердце разошлось конкретно — не продохнуть.

Чтобы я ещё раз!.. Будь моя воля, я бы эти две недели во дворе жил.

Так и тянет обратно на кровать. Забраться под одеяло, сгрести в охапку тёпленькую, сонную девчонку и…

Быстро встаю и валю подальше от искушения. На улицу. Там дождь идёт, может, остужусь немного.

Стою под проливным дождём, жду, когда отпустит. Но всё бесполезно. Меня прям тащит в дом. В штанах уже дым коромыслом, в башке крови не осталось.

Рыкнув, хватаю ведро, черпаю воду из бочки и выливаю на себя.

О, кажись, попустило слегка. По крайней мере, видеоряд пошлого содержания перед глазами больше не мельтешит. И дышится легче. Только замёрз как цуцик.

Набираю охапку дров из дровяника и плетусь домой. Займу себя делами. Всё равно теперь не уснуть.

Подкидываю полешек в топку и ставлю вариться куриный бульон. Сестрёнке утром обязательно надо поесть. Поглядываю на аккуратные пяточки, торчащие из-под пледа, и снова здорово — хана моему дзену. И это первая ночь. Что дальше-то будет?

Кое-как настроив себя на трезвость ума, иду во двор искать подходящую корягу для клюки. Столяр я от бога, ага. Но обещал — сделаю.

Устраиваюсь в дровянике под навесом. Строгаю ножом толстую сухую ветку и гоняю мысли. Прогоняю мысли…

— Она не для меня. Не моя она, — бормочу. — Просто, мать твою, работа…

***

Проснулась, потянулась. Не могу ничего понять. Где я? Кто я?

Собрать воедино осколки сонного сознания непросто. Но у меня получается. Облегчения это не приносит, потому что я снова попадаю в плен пустоты.

Зато уснула хорошо. В крепких объятиях Карима, м-да… Вспоминаю — и стыдно, а вчера меня совесть не мучила. Я расслабилась, прижавшись к крепкому горячему мужскому телу, и выключилась.

Стоило бы спросить Карима, что это вообще было? Но, если честно, не хочется спрашивать. Было хорошо, и я выспалась.

Кстати, где мой братец? Выглядываю из-за шкафа, а диван пустой. И тишина такая… недружелюбная. Сердце снова сковывает необоснованный страх. Так и до панических атак дожить можно.

Встаю с кровати и босая, плетусь к двери. Выхожу на улицу — свежо. Утро после дождя не самоё тёплое, во дворе лужи и грязь. Бр-р!

— Кари-и... м-м… — лёгкая улыбка появляется на моих губах.

Брат спит, сидя на пеньке под навесом. Привалился плечом к поленнице и храпит. Здоровенный бугай, а на лице безмятежность — на это можно смотреть вечно. Но лучше его разбудить, а то замерз, наверное.

Цепляясь за всё, за что можно уцепиться, ползу к Кариму. Едва успеваю добраться до дровяника, он открывает глаза.

— Ты чего здесь? — смотрит на меня сонный. — Босиком ещё… — переводит взгляд на мои ступни. — Простыть решила?

— А ты? — хмыкаю. — Спишь на улице в такую холодину. Одежда мокрая вон, — цепляю пальцем лямку влажной майки.

— Хватит болтать. В дом давай, — сурово отзывается брат.

Я уже успела понять, что слова у Карима идут параллельно с делом. И сейчас не исключение. Он легко переваливает меня через плечо, поднимает с земли какую-то палку и шагает к дому. А мне смешно — я хихикаю. Пещерный человек добыл добычу и несёт в своё логово.

— Отпусти меня, пожалуйста, — прошу, когда мы оказываемся в избушке.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не захохотать в голос.

— Что смешного? — брат аккуратно ставит меня на пол.

— Ничего, — поджав губы, кошусь на «дубину» в его руке.

— Это вообще-то трость, — хмурится. — Для тебя, — вручает мне палку. — Всю ночь строгал, всё утро шкурил.

— Оу-у… — становится неловко. — Спасибо.

Я слишком увлеклась фантазией на тему неандертальцев. Дубина похожа на тросточку, но я этого сразу не заметила. Исполнение, конечно, грубое, но главное ведь не внешний вид вещи, а забота, с которой она сделана. Для меня, между прочим. Пустоту в душе заполняет тёплое чувство.

— Не за что, — Карим, похоже, обижен. — Сейчас воды согрею — ноги помоешь, умоешься. Потом завтракать будем.

Он суетится — разжигает огонь в буржуйке, ставит греть воду. Всё с каменным выражением лица. Такой бука.

Опираясь на трость, хромаю к брату.

— Обиделся? — спрашиваю, пытаясь поймать его взгляд.

— Делать мне больше не хрен, — ворчит и на меня не смотрит. — Глупости не говори, — бахает пустой тазик на пол у дивана и уходит к столу.

Угу, сразу видно — он не обижается. Ни капельки!

Снова ковыляю к Кариму. Присаживаюсь за стол и, подперев скулу кулаком, наблюдаю за ним.

Глава 9

Несколько дней спустя

Или мне кажется, или брат меня избегает. Скорее второе, чем первое. Карим старается не находиться со мной на одной территории. Если я в доме — он идёт на улицу, а если выхожу к нему — ретируется в другое место. Баня, машина, изба — куда угодно, лишь бы меня там не было. Иногда кажется, что будь у него возможность свалить на другую планету, он бы свалил.

Карим ведёт себя странно, а я из-за этого нервничаю. Память не возвращается, поговорить о прошлом не с кем. Сплошной мрак и пустота. И вообще в поведении моего брата многовато тёмных пятен.

— Чем занимаешься? — заглядываю в баню.

— Печку чищу, — выгребает золу из топки. — Пойду выкину, — разгибает спину и стоит с совком в руке. — Посторонись.

— Не посторонюсь, — мотаю головой. — Ты меня избегаешь?

— Что за глупости, малышка? — на красивых губах мелькает нервная улыбка.

— Глупости? — вздёргиваю бровь. — Тогда почему каждый раз, когда я прихожу, ты уходишь.

— Совпадение, — легко отбивает мою атаку.

— Да? А то, что ты не ночуешь дома, тоже совпадение?

— Охота, — скупо объясняет.

Нормальные люди одеваются для похода в лес, берут оружие и идут на охоту. У Карима всё наоборот. Он в джинсиках и футболочке безоружный прётся в тайгу ночью. Спит, наверное, под кустом. Почему не дома — непонятно. Первую ночь в одиночестве я жутко боялась, а потом ничего, привыкла. Но это ненормально. У человека есть дом, диван, а он в лесу дрыхнет.

— Я похожа на дуру? — складываю руки на груди.

— Нет, — буркнув, Карим выходит из бани.

Опять! Нет, дружочек, не в этот раз.

— Карим, мне плохо одной, — опираясь на трость, ковыляю за ним. — Мне надо с тобой поговорить.

— О чём? — спрашивает, будто не понимает.

Зло берёт! Но я держусь. Мне нужен конструктивный разговор, а не ссора, которая приведёт к обоюдному молчанию.

— Не включай дурака, — встаю перед ним. — Ты обещал рассказать что-нибудь из моего прошлого.

— Как только начнёшь вспоминать, я расскажу. Это поможет плавно восстановить твою память. Стресс тебе ни к чему, девочка.

М-м… Девочка, малышка, сестрёнка.

— Почему ты не зовёшь меня по имени? — сощурившись, смотрю в чёрные глаза.

— Зову… — отвечает неуверенно.

Врёт! Ни разу не назвал меня Асией.

— Не зовёшь, — тыкаю пальцем в мощную грудь.

Здоровенного бугая от моего тычка уносит назад на полметра. Понятно, что не в силе дело. Карим от меня шарахается.

— Тебе поскандалить приспичило? — ворчит, делая вид, что занят важными делами.

Копаться в ящике с инструментами — что может быть важнее?!

— Я хочу понять, что, чёрт возьми, происходит! — психую. — Ты ведёшь себя странно!

— Нормально, — огрызается.

— Кто к тебе приезжал несколько дней назад? — не унимаюсь. — Что это был за человек?

— Мой старый знакомый. Я уже говорил тебе.

— Он кричал, что природа своё возьмёт. Что ты вернёшься в стаю, — освежаю память брата. — Что это значит? Что за стая?

— Тебе послышалось, — с ледяным спокойствием врёт Карим.

Слов нет! Стою тут перед ним, как идиотка, правды добиться пытаюсь. Он надо мной издевается?! Я память потеряла, а не с ума сошла! Нет у меня слуховых галлюцинаций!

Рыкнув, разворачиваюсь и ковыляю в избу. Ничего я от Карима не добьюсь, только нервы зря потрачу. Кто бы знал, как я жду, когда память вернётся! Думаю, в воспоминаниях будет много сюрпризов.

Захожу в дом и с тоской смотрю на бардак. Здесь до сих пор никто не прибрался. Я не могу, а Карим только обещает. Чую, ещё пара дней в этом хаосе — и я начну выгребать хлам из дома через не могу.

Добираюсь до кровати, сажусь и смотрю на наше с братом фото в рамке на стене. Это не единственная фотография — их тут хватает. Везде мы вместе. Взрослые. Нет ни одного снимка из детства, фоток наших родителей тоже нет. Это очень странно.

В душе снова поднимается пыльная буря сомнений. Нет, я не могу просто сидеть и мучиться. А что я могу? Снова задать тысячу вопросов и получить на них односложные ничего не значащие ответы. Всё.

Лучше пойду прогуляюсь. Передвигаюсь я не слишком быстро и не особо уверенно, но у меня есть трость и огромное желание проветриться.

Выхожу из дома, и взгляд примагничивается к брату. Он нашёл новое и, конечно, срочное дело — ковыряется под капотом машины. Бесит!

— Далеко собралась? — вытирая руки тряпкой, следит за мной внимательным взглядом.

— Прогуляюсь по лесу, — сообщаю без эмоций.

— Стоять! — преграждает мне путь. — По лесу одна? Ты мышей в доме боишься, а там звери дикие.

— Никого я уже не боюсь, — вздыхаю. — Одинокие ночи закаляют, — подкалываю брата с ехидной улыбкой.

— Зубы мне не заговаривай, — хмыкает. — Одна ты в лес не пойдёшь.

— Пойдём вместе, — не сдаюсь.

Секундное замешательство, и у брата начинают ходить желваки. Какое «вместе» на прогулку, если он со мной в одном доме пять минут высидеть не может?

— Я машину чиню. Некогда.

— Ну и чини, — фыркаю. — А я пошла.

— Нет, — хватает меня за локоть. — Не хватало, чтобы ты ноги себе переломала. И так еле ходишь.

— Нормально хожу, — выдёргиваю конечность из хватки. — На трёх ногах надёжнее, чем на двух, — кручу трость.

— Ты. Никуда. Не пойдёшь, — чеканит слова, как станок монеты. — По двору гуляй.

Дома моральный терроризм, за двор выйти нельзя. Достал.

— Почему у меня ощущение, что я тебе не сестра? — зло цежу.

— Глупости не болтай. Кто, если не сестра?

— Пленница, — с вызовом смотрю на Карима. — Я чувствую себя твоей пленницей.

В чёрных глазах мелькает непонятная мне эмоция. То ли страх, то ли удивление. А может, всё сразу.

— Я просто о тебе забочусь, — выдаёт на выдохе.

— Забота — это прекрасно, а удавка на шее — не очень.

Продолжать бессмысленный разговор нет желания. Карим со двора меня не выпустит, а спорить с ним бесполезно. Пойду полежу. Книжку глупую почитаю.

Глава 10

— Вчера ты обещал, что перестанешь избегать меня, — припоминает Динара, наблюдая, как я гружу вещи в машину. — И что?

— Что?

— Ты уезжаешь! — делает большие глаза. — Я снова буду ночевать одна, — дует губки.

Лось сам себя не добудет, к сожалению. А времени у меня всё меньше и меньше. Сегодня заказчик звонил — интересовался, как дела у сохатого. Поеду, спрошу у лося лично.

— Малышка, не начинай, — хлопаю крышкой багажника. — Нам деньги нужны? — поворачиваюсь к девочке.

— Нужны, наверное, — пожимает плечами.

— Значит, тебе придётся провести ещё одну ночь без меня. Я еду на охоту.

— Ничего не понимаю… — бормочет растерянно. — Почему ты охотишься по ночам? И вообще, раньше ты уходил в лес, а сегодня уезжаешь.

— Не вникай, — подмигиваю любопытной девочке.

Пока так. Динаре только предстоит узнать, кто я и почему охочусь по ночам. Не сейчас — позже. А на тачке я, потому что решил гнать сохатого с другой стороны леса к болоту. До отправной точки на колёсах быстрее будет.

— Снова какие-то секреты, — Динара качает головой.

— Долго объяснять, а время поджимает, — стучу пальцем по часам на запястье. — Я там тебе чай заварил с травами. Выпей перед сном — поможет уснуть.

— Спасибо, — бубнит себе под нос. — Хорошей охоты, — и идёт в избу.

Я тоже не в восторге, что проведу ночь вне дома. Но что поделать — надо.

Вдыхаю шлейф потрясающего девичьего аромата и прыгаю за руль. Погнали.

Дорога петляет. Луна и звёзды на безоблачном небе освещают тайгу. Хорошая ночь. Надеюсь, сегодняшняя охота будет удачной, и я вернусь домой с добычей.

До места добираюсь за полчаса. Оставляю тачку у ручья и иду в чащу. Принюхиваюсь, прислушиваюсь — рядом где-то ходит, скотина осторожная. Но оборачиваться в зверя я не спешу — не хочу пугать сохатого волчьим запахом раньше времени. Метров пятьсот прошагаю, а там уже и перекинуться можно.

Стоять… Останавливаюсь и забираю ноздрями воздух.

Ля, а я здесь не один такой умный!

Кроме меня в лесу есть ещё один оборотень. Рядом. Ещё принюхиваюсь — это женщина. И снова здорово — знакомый ароматец. Многовато встреч с прошлым в последнее время.

— Добрый вечер, Захария, — выхожу на поляну.

— И тебе вечер добрый, Карим, — отзывается волчица.

Захария — дочь Назима. Давно я её не видел. Кто бы мог подумать, но из угловатой нескладной девчонки Захария превратилась в сочную девушку на выданье. Метки на шее у волчицы не видно — значит, не замужем. Но это ненадолго. Таких красавиц в стае быстро разбирают.

— Что в наших краях позабыла? — Присаживаюсь на поваленное дерево.

— Э-э… травы на полную луну собираю, — выдёргивает иван-чай с корнем.

— Возле поселения стаи травы уже не те? — хмыкаю, изучая волчицу внимательным взглядом.

Врёт. Захария здесь по другой причине. И мы оба эту причину знаем.

— Врать я никогда не умела, — дует щёки и выбрасывает цветок.

— Странно, что твой отец этого не понимает, — щурюсь.

— О чём ты? — Захария смотрит на меня полным непонимания взглядом.

— Назим несколько дней назад заглядывал ко мне в гости, — делаю паузу, слежу за реакцией девушки. — Он хотел, чтобы я вернулся в стаю. Я отказал. Достаточно грубо. — Снова замолкаю.

— И?

Захария искренне не понимает, к чему я веду. Или делает вид, что не понимает.

— Твой отец отправил тебя, чтобы ты поговорила со мной. Так?

Волчица вздыхает и присаживается рядом. Вид у неё не радостный — губки надула, пальчики выкручивает.

— Ох, Карим… — выдыхает с дрожью. — Мне сейчас не до папиных проблем.

— В каком смысле? — приходит мой черёд удивляться. — Разве проблемы стаи тебя не касаются?

— В стае всё плохо. Но у меня всё ещё хуже, — едва сдерживает слёзы.

— Рассказывай, — мне становится любопытно.

— Папа решил выдать меня замуж. За одного альфу из соседней стаи. Он… — волчицу передёргивает. — Он старый и мерзкий.

— Назим совсем с катушек съехал? — пытаюсь понять мотивы папаши, но не понимаю. — Ты его единственная дочь, зачем он с тобой так поступает?

— Хочет спасти остатки стаи, — Захария сверлит взглядом тёмную лесную чащу. — У нас отобрали территории, охотиться стало негде. Да и некому. Многие волки подались в город. Сейчас в поселении почти нет молодых оборотней, а стариков надо кормить. Мы едва концы с концами сводим.

— И Назим решил отдать тебя за старика, чтобы получить от него хороший калым? — спрашиваю, но уже понимаю, что это так.

— Папа очень старается. Он ведь бета…

Я послал Назима лесом, и он ничего лучше не придумал, чем продать собственную дочь замуж. Гений! А Захария — добрая душа — отца оправдывает.

— Здесь ты что делаешь? Сбежать решила?

— Сначала решила, — кивает, — но чем дальше я уходила от дома, тем больше понимала, что так нельзя, — роняет голову на колени и рыдает на весь лес.

Поохотился, твою мать…

— Слезами тут не поможешь, — кладу ладонь на плечо девчонки.

— Тут уже ничем не поможешь! — всхлипывает. — Даже твоё возвращение в стаю ничего не исправит… — лопочет, захлёбываясь слезами.

О как. Моё волчье самолюбие задето. Но…

Да, я, чёрт его дери, неудачник хренов! Отсидевший оборотень, который даже собственной матери не может помочь. У меня нет нормального дома, нет денег, нет семьи. Я одиночка. И в этом моя главная проблема.

Как бы я ни упирался, но Назим был прав, когда говорил, что природа оборотня — быть в стае. Моя удача, сила, ловкость — вообще всё — зависят от большой волчьей семьи. А её у меня нет. Как и всего остального. Живущая во мне ненависть к мёртвому отцу и собственная гордость не пускают обратно в стаю.

— Успокоилась? — поглядываю на Захарию.

— Прости, развесила тут нюни, — шмыгает носом, вытирая слёзы. — Мне пора возвращаться домой, — встаёт.

— Подвезти тебя? — бросаю девчонке в спину. — На машине быстрее, чем зверем.

Глава 11

Не помогает мне этот дурацкий травяной чай. Я уже человек-аквариум. Скоро чайник допью, а сна ни в одном глазу. Я перестала бояться ночевать одна — спасибо вечно исчезающему Кариму — но сегодня как-то не по себе. Меня снова мучит дурное предчувствие. Невыносимо!

Откинув одеяло, беру трость и ковыляю к печке подкинуть дров. Ночи стали холоднее, без огня в доме околеть можно. Да тут много чего можно. Например, переломать ноги — бардак никуда не делся. Сто раз просила Карима помочь мне с уборкой, а ему всё некогда.

Хм, а это идея! С моей черепашьей скоростью прибираться я буду до утра, а потом, уставшая, но счастливая, мигом засну.

Грею воду, мою посуду, убираю разбросанные вещи и одежду, мету пол. Ноги ноют, голова раскалывается, а сердце поёт. Наверное, я очень люблю чистоту и порядок. Наверное… Снова эта пустота в душе, она изводит меня. Почему память не возвращается? Я была бы рада даже одному малюсенькому размытому воспоминанию.

Дверь открывается, в избу заходит Карим.

— Ни хрена себе… — он окидывает взглядом прибранную комнату и чешет огромной пятернёй затылок. — Ты зачем убираешься?

Замираю — в одной руке клюка, в другой веник. Странный вопрос.

— Чтобы порядок был, — растерявшись, объясняю очевидный факт.

— Надо было мне сказать, я бы прибрался.

— Серьёзно?! — у меня из горла рвётся нервный смешок. — Проехали, — решаю не продолжать бессмысленный разговор.

— Ты снова без настроения? — Карим присаживается за стол, наливает в кружку остатки травяного чая.

Ещё более странный вопрос. У меня бессонница, я убираюсь — какое может быть настроение? Или Карим ждал, что я среди ночи встречу его песнями и плясками? Иногда я его совсем не понимаю.

— Ты на время смотрел? — вздохнув, тоже сажусь за стол.

Глянув на наручные часы, Карим хмурится:

— Ну да, ночь. Три часа, — снова смотрит на циферблат. — Постоянно забываю, что по ночам люди должны спать… А не уборкой заниматься, — добавляет с упрёком.

Я вообще перестаю что-либо понимать. Он говорит так, будто я человек, а он кто-то ещё. Инопланетянин?

— Как охота? — решаю сменить тему.

— Никак, — Карим дует щёки. — Малышка, я должен кое в чём тебе признаться.

В голове у меня звучит глухой «бум», и перед глазами на мгновение темнеет. В чём признаться? Сейчас скажет, что у него есть другая женщина. К ней он по ночам и бегает…

Что за бред?! Не знаю, почему мне в голову пришла мысль о любовнице. И вообще, какая может быть любовница? Статус наших с Каримом отношений неясен. Кто мы друг другу — непонятно.

— Говори, — сиплю пересохшим горлом.

— Всё нормально? — Карм щурится. — Ты побледнела.

— Голова закружилась. От усталости, наверное, — забираю у него кружку с холодным чаем. — Ты хотел в чём-то признаться, — напоминаю взволнованному мужчине.

— Да… И нет, — мнётся. — Я хотел сделать это позже, когда ты окрепнешь. Но обстоятельства изменились. Надо сейчас.

— Что надо-то?! — у меня нервы звенят, и в голове тоже звон.

— Малышка, я не человек, — выдаёт какую-то дикость.

— А кто? — улыбаюсь растерянно.

— Оборотень, — едва не шёпотом признаётся Карим. — Волк.

Оу, версия с инопланетянином отменяется. Он решил свести меня с ума?

— У тебя странное чувство юмора, — делаю глоток остывшего чая.

На лице Карима нет и тени веселья. Он серьёзен как никогда.

— Я не шучу. Есть только один способ доказать это, — встаёт и стягивает с себя футболку.

От вида литого мускулистого торса моё лёгкое головокружение превращается в тяжёлое. Сейчас с табуретки улечу.

— Эм-м… Ты немного торопишь события, — цепляюсь за столешницу. — Мы договорились, что ты дашь мне время. Помнишь?

— Ты не о том подумала, — улыбка у Карима получается грустная. — Я собираюсь превратиться, — расстёгивает пряжку на ремне.

— Всё, хватит, — меня начинает раздражать этот мистический бред. Шутка затянулась. — Пора спать, — беру трость, собираюсь встать.

— Сиди, — негромко, но крайне властно приказывает Карим.

Что за тон? Он никогда прежде так со мной не разговаривал. Всего одно его слово, и меня будто пригвоздило к табуретке. Сижу, боюсь пошевелиться.

А потом происходит то, во что нормальный человек никогда не поверит. Но я вижу это своими глазами! Щетина на лице Карима быстро растёт, превращаясь в густую чёрную шерсть, чёрные глаза желтеют и начинают светиться, а тело меняет размер и форму. Кажется, я даже слышу хруст костей. Или?.. Нет, чёрт возьми, это точно не «хруст безе»!

— М-мама… — шепчу, когда огромный чёрный зверь утыкается холодным носом мне в коленку.

Больше ничего сказать не могу — язык онемел вместе с мыслями. Я отказываюсь в это верить! Я сплю, и мне снится сон. Ночной кошмар. Надо проснуться. Пусть я проснусь, пожалуйста!

Но пробуждения не происходит. Я всё ещё сижу за столом в лесной избе, а рядом со мной большой чёрный волк. Он смотрит на меня предано — глазищами своими жёлтыми сверкает. Это ни капельки не успокаивает, и зверь решает, что облизать мою коленку — хорошая идея. Я вздрагиваю, пытаясь отстраниться, но за спиной стена.

— Карим?.. — тяжело дыша, в панике ищу глазами мужчину, которого привыкла называть этим именем. — Карим! — зову его, а в ответ слышу тихое волчье рычание.

Меня трясёт от страха, но я умудряюсь встать. Сейчас возьму юмориста за жабры! Только найду его. Я почти уверена, что всё это тупой розыгрыш.

Ковыляю по комнате — заглядываю в шкаф, вожу клюкой под кроватью. Куда спрятался? Изба небольшая, искать больше негде, а дверь закрыта на засов. Карим запер её, когда пришёл…

Почувствовав на спине тяжёлый, горячий взгляд, замираю. Сердце от страха перестаёт стучать. Оборачиваюсь и встречаюсь глазами со зверем. Огромный чёрный волк смотрит на меня совсем не так предано, как пару минут назад. Это взгляд хищника, который прижал к стенке долгожданную жертву.

Глава 12

Пережить такое и остаться в своём уме — уже счастье. Только я не чувствую себя счастливой. Теперь я видела всё… Хочется в это верить. Новых потрясений сердце может не выдержать.

Конечно, я испугалась, растерялась и чёрт знает что ещё. Смотреть, как мужчина, к которому тебя влечёт, превращается в дикого зверя — настоящий шок-контент. Я думала, огромный чёрный волк меня загрызёт, с жизнью уже попрощалась…

И вообще, альфы, беты, пары, стаи — что это? Мой бедный разум до сих пор не может до конца осознать, что оборотни — реальность, а не сказка. Нет, слишком сложно для моей и без того расшатанной психики.

После такой встряски я расхотела возвращать воспоминания. Мало ли что скрывает прошлое. Лучше не знать. Возможно, когда-нибудь я поменяю мнение, но не сейчас. Сейчас меня волнует другое.

Лежу, обняв подушку, и слушаю, как стонет Карим. Ему больно. Я видела, как страшно его выворачивало при обращении. В тот момент мне было жутко, но боль зверя отзывалась во мне эхом. Я ощущала это, словно мои собственные кости ломались. Как такое объяснить? Не знаю. И сейчас тоже… Я физически ощущаю каждый его стон.

— Карим, — выглядываю из-за шкафа.

Не отвечает — спит. Вертится на диване, что бык на вертеле, и спит.

Острое желание быть ближе к оборотню граничит с безумием. Я должна его бояться, хотя бы из чувства самосохранения. И я боялась! Но прошло, что ли?

Беру трость, встаю и иду к Кариму. Кусая губы, стою возле дивана — не знаю, что делать. Пустоту в душе мгновенно заполняют чувства. Они расходятся теплом по телу, порхают бабочками внизу живота и мурлыкают что-то нежное на ушко.

— Малышка?.. — Карим приподнимается на локтях, смотрит на меня сонно. — Ты чего тут?

Сама не знаю, чего я тут. Стою зачем-то.

— Ты стонал во сне… — в груди поднимается волна мандража. — Тебе больно?

— Я, кажется, спину сорвал, — падает на подушку, рычит тихо. — Там мазь в шкафу. Принеси, если несложно.

Несложно. До шкафа два шага. Беру баночку с мазью и возвращаюсь к Кариму:

— Помочь натереть спину?

— Помоги, — хитро улыбнувшись, оборотень переворачивается на живот.

Зачем я спросила?! Разум протестует, а руки сами тянутся к мощной мужской спине. Лёгкое чувство эйфории кружит голову, и это я ещё ничего не трогала! То, что я испытываю, ненормально. Это волк, чёрт возьми! Карим в человеческом обличье, но он зверь. Огромный чёрный шерстяной хищник с жёлтыми глазами и острыми зубами. Я видела…

Оборотень стягивает плед ниже поясницы и ждёт. Бог с ним, намажу да спать пойду.

— Если будет больно — скажи, — зачерпнув пальцами мазь, осторожно касаюсь смуглой кожи.

Осторожности моей хватает ненадолго. Мне хочется трогать этого мужчину, и я решаю не отказывать себе в удовольствии.

— О-о-о! — стонет Карим. — Вот так, малышка! Да, чёрт подери! — едва не вгрызается в подушку. — О-о-о!

Я сижу красная, как помидорка — щёки будто огнём обжигает. Ладони скользят по крепкой широкой спине оборотня. Ох, душновато что-то…

— Хватит? — спрашиваю шёпотом.

— Ещё немного, — цедит сквозь зубы Карим. — Левее. Да, малышка! Да-а-а!

Это просто больная спина и мазь. Но оборотень голосит, как ненормальный. Я безумно рада, что у нас нет соседей, иначе бы со стыда сгорела. Змей-искуситель недоделанный!

— Ну всё, теперь точно хватит, — не без труда заставляю себя оторваться от увлекательного занятия.

— Не-не-не! Не хватит, — протестует Карим. — Ещё немного помни. Вот здесь, — заводит руку за спину, показывает фронт работы.

Думает, я не понимаю, что это провокация? Дурочка я, думает? Сейчас помну, дорогой.

В этот раз я не осторожничаю от слова вообще. Вкладываю в массаж с мазью всю душу.

— Ау-у-у! — взвыв, оборотень пытается сбежать от меня на пузе. — Ты чего?!

— Чего? — спрашиваю с издёвкой. — Я просто проверяла — болит или прошло.

— Не прошло, — сердито выдыхает, натягивая плед на спину. — С утра в баню, а потом зверем в лес. Пробегу километров десять, и отпустит.

— Как ты говорил?.. — закручиваю крышечку на банке и пытаюсь вспомнить слово, которым Карим меня назвал. — Пара, кажется?

— Да, ты моя пара, — он снова забывает о боли — улыбается мечтательно.

— Мы… — вздыхаю, — …мы с тобой идеальная пара. Я еле переставляю ноги, а у тебя радикулит.

Карим смеётся, охает и снова смеётся. Есть ощущение, что мы прожили вместе всю жизнь, успели состариться, но сохранили любовь друг к другу. Так бывает в правильных семьях. Мне бы хотелось, чтобы моя старость была такой. Хм…

— Знаешь, а мне легче, — волк кряхтит и переворачивается на спину. — Это всё твои волшебные ручки.

— А у тебя язык подвешен, да? — хмыкаю. — Знаешь как красиво наплести всякого девушке.

— Предпочитаю словам дело… М-м… ч-чёрт, — зажмуривается, терпит боль. — Но не сегодня. — Ложись, — не открывая глаз, хлопает ладонью-лопатой по дивану. — Мне легче, когда ты рядом.

Самое странное — мне тоже легче, когда он рядом. Такое вот безумие. И я это не контролирую.

— Магия какая-то… — озвучив мысли, устраиваюсь рядом с оборотнем.

— Ближе, — сгребает меня в охапку. — Нет тут никакой магии, — обнимает крепко. — Просто ты моя истинная, — шепчет мне в губы.

— Ты говоришь непонятные вещи, — признаюсь тихо и закрываю глаза.

Вместо слов Карим предпочитает дело. Его поцелуй выдирает мою душу из тела и запускает в небо. Прямо в рай. Отвечая на долгий сладкий поцелуй, касаюсь подушечками пальцев щетины на острых скулах. И нет ни малейшего сомнения, что происходящее правильно. Будто этот мужчина создан для меня.

***

Как вкусно пахнет, м-м-м! Открываю глаза, потягиваюсь и перестаю дышать. Я на диване под пледом… скажем, не совсем одета. Пояс халата развязался, халат распахнулся. Или его развязали? Не помню. Боже!

Натянув шерстяное одеяло до носа, наблюдаю за оборотнем. Он гораздо бодрее, чем вчера. Готовит что-то — аромат у блюда просто бомбически. Но сейчас не об этом.

Глава 13

Возвращаясь, принюхиваюсь. Ля, у нас гости. Это Захария. Я не ждал, так быстро — после разговора с Назимом суток не прошло.

Перед тем как зайти домой, заруливаю в баню. Одежду я перед пробежкой замочил, чтобы потом постирать. Придётся обойтись полотенцем.

Обёрнутый махровой тряпкой, захожу в избу. Волчица сидит за столом с кружкой чая, а моя истинная на диване с книжкой. Как я понимаю, поболтать у них не срослось.

— Доброе утро, альфа, — Захария встаёт и склоняет голову.

— Карим, оденься, — рычит моя малышка.

Ревнует? Похоже на то. У Динары чуть не молнии из глаз вылетают. К слову, я только ради неё полотенце нацепил. У людей и волков разное отношение к обнажённому телу. При оборотах одежды под рукой, как правило, просто нет. Мы не паримся по этому поводу.

Подхожу к паре, цепляю пальцами хрупкий подбородок и заглядываю ей в глаза:

— Всё в порядке? — спрашиваю строго.

— Нормально… — смотрит на меня волчонком.

— Доброе утро, Захария, — не разрывая зрительного контакта с Динарой, здороваюсь с волчицей.

Иду к шкафу. Не спеша беру одежду и ухожу в закуток с кроватью, чтобы переодеться.

— Отец немного приболел. Отправил меня к тебе, — объясняет Захария.

— Я так понимаю, Назим согласен на все мои условия, — натягиваю джинсы.

— Да. Мы все согласны. Ты наш альфа, — покорно отзывается волчица.

— Отлично, — надеваю футболку и выхожу к дамам. — Завтра на закате мы с моей парой будем в стае. Подготовьте всё.

— Что? — Динара растерянно моргает. — Что это значит?

— Скоро всё тебе объясню, малышка, — обещаю девочке. — Идём, Захария, я провожу тебя.

Мы с волчицей выходим из дома.

Погода портится: ветер поднялся, тучи чёрные притащило. Природа будто чувствует настроение моей пары. С утра солнце сияло в чистом небе, а сейчас того и гляди молния жахнет. В меня.

— Прикажешь что-то конкретное или сделать всё по нашему вкусу? — интересуется Захария.

— Приберите в доме отца, мы будем жить там, — поглядываю на истинную в окне. — И круг Советов приведите в порядок.

— Хочешь собрать Совет? — Захария отводит взгляд. — У нас больше нет старейшин, — тоже косится на окно.

— Разберёмся, — улыбаюсь уголками губ. — Как тебе новая хозяйка стаи? — решаю узнать мнение дочери беты.

— О, она милая! Думаю, Асия наведёт порядок в стае. Нам нужна женская рука настоящей хозяйки.

Мне нравится ответ. Другой я бы не принял.

— Ступай. Погода портится, — разворачиваюсь, чтобы пойти домой.

— Альфа, — Захария ловит меня за руку. — Я хотела сказать тебе спасибо. Отец отменил свадьбу, — улыбается счастливая.

— Не за что. Выбери себе хорошего волка.

— Обязательно, — кивает и улыбка с губ не сходит.

Я рад, что всё идёт по плану. Почти. Осталось обсудить нюансы с Динарой.

Захожу домой, а девочка встречает меня взглядом-плёткой.

— Я жду объяснений, — сидя на диване, складывает руки на груди.

— Пора собирать вещи, — вытаскиваю из-под стола деревянный ящик. — Поможешь?

— Это, по-твоему, объяснение? — Динара приподнимает брови. — Какая стая? Куда? Меня можно было спросить?

Сто вопросов — ответ один. Для меня он очевиден, но девочке надо объяснить.

— Малышка, я всё это делаю ради тебя. Ради нас, — присаживаюсь рядом с истинной. — Сейчас стая находится в упадке, но я это исправлю. Если, конечно, ты будешь рядом — без тебя у меня ничего не получится.

— Как я буду жить с оборотнями?! — Динара паникует. — Они меня сожрут!

— Не говори ерунду, — усаживаю девочку к себе на колени. — Ты пара альфы, главная женщина в стае. Тебя все будут уважать.

— Пф-ф…

— Не понял? — хмурюсь.

— Эта вон твоя… Захария, — Динара поджимает губки. — Как зашла в дом, так сразу стало ясно, с каким уважением она ко мне относится.

— Вы не поладили?

— Сначала она уселась на нашу постель, потом стала проверять пыль на полках и в конце концов заявила, что я плохо мою посуду.

М-да, разница миров налицо. Я обязательно поговорю с Захарией, но и Динаре придётся привыкать к новой реальности.

— Я разберусь с этим, малышка. Но, уверен, Захария не хотела тебя обидеть. Она считает тебя милой.

— Просто тебя здесь не было, — кривится.

— Ты пока многого не понимаешь, но пройдёт время, и всё наладится. У нас будет большой крепкий дом, семья, где все держатся друг за друга. Я соберу в стае лучших шаманов — они обязательно поставят тебя на ноги, — тянусь за тростью. — А эту штуку мы пустим на дрова.

— Не знаю… — девочка прижимается ко мне. — Страшно.

Провожу подушечкой большого пальца по самым желанным губам на свете, вдыхая сладкий девичий аромат, смакуя предвкушение поцелуя.

— Однажды я поклялся, что не дам тебя в обиду. Помни об этом, — целую девочку и чувствую, как она расслабляется в моих руках.

— Как у тебя это получается? — трётся кончиком носа о мою щёку.

— О чём ты? — улыбаюсь.

— Один твой поцелуй — и я забываю обо всём на свете.

— Для этого я и нужен, малышка. Я решаю проблемы, а ты наслаждаешься жизнью.

— Заманчиво, — хихикает.

На самом деле всё так и есть. Так природа задумала. Просто люди в городах забыли свои корни, истоки всего и вся, а оборотни в лесу помнят. Чтить предков, держаться вместе, защищать слабых, быть верными близким и своим принципам — от этого зависит простое, но такое нужное каждому счастье.

***

Всю ночь мы с Динарой собирали вещи. Думал, у меня их не так много, но я заблуждался. А сколько у меня хлама! Поднял всё ненужное на чердак — потом как-нибудь отвезу на свалку. Или сожгу. Тащить с собой мусор в новую жизнь я не собираюсь.

Малышка на рассвете отправляется спать, а я еду в город. К матушке. Расскажу ей новости и обрадую. Скоро заберу её в стаю. Решу самые насущные вопросы — шаманы, жильё — и сразу же заберу. А Тимур пусть катится к чёрту со своими бабками. Динару он больше не увидит. Никогда.