#7 Печать пожирателя

Глава 3 Октябрь

8–21 октября 2031 года. Москва.

Остаток октября выдался на редкость дождливым и промозглым. Солнечных дней почти что и не было — и это вполне соответствовало моему настроению.

Дерьмо космочервей!

Как местные говорят? «Попал, как кур в ощип»? Очень верное высказывание…

Юсупов, сволочь, подкинул мне задание, над которым следовало поразмыслить.

Граф-пожиратель, чью личность я всё-таки умудрился установить, велел мне установить на Салтыкова прослушку. Сразу в нескольких местах — в его особняке, личную, и в один из его мобилей. Крошечные, размером с четверть ногтя, артефакты, которые Юсупов мне выдал, были полностью экранированы от магического излучения, и обнаружить их магическими средствами поиска не представлялось возможным.

Интересное плетение, которое я сразу же взял на вооружение, но…

Сама идея прослушки мне очень не понравилась.

Да, за эту услугу Юсупов решит мои проблемы со Львовым. Да, он не взял с меня дворянского слова (что само по себе было подозрительно), а значит — я расскажу об этом Петру. Да, выполнив это задание, я не попаду под его подозрения…

Или он уже всё знает, и просто ведёт свою игру?

От этой мысли я никак не мог отделаться, и она жужжала у меня в голове рассерженной пчелой.

Отказываться я, само собой, не стал.

Даже если Юсупов знает, что я знаю, кто он такой на самом деле — следовало поддержать его игру и выиграть немного времени.

Для чего?

Ну, как минимум для того, чтобы прикинуть, как грохнуть этого чёртового Туманоликого.

Потому что оставлять в живых такого сильного противника я точно не собирался.

Вот только… Пока не знал, как от него избавиться.

В остальном, жизнь шла своим чередом.

Одиннадцатого октября наша команда встретилась на чаробольном поле с ребятами из Новосибирского Магического Университета. Это был один из тех матчей, которые запоминаются не только результатом, но и атмосферой, в которой всё происходило.

Организаторы снова удивили зрителей (и игроков) необычной ареной — в этот раз стадион превратили в озеро с постоянно перемещающимися островами, новыми магическими аномалиями и созданиями водной стихии.

Каждый шаг по такой территории мог обернуться чем угодно — от внезапного портала до гигантской волны, выбрасывающей тебя за пределы игровой зоны.

Даже воздух над полем мерцал, будто покрытый тонкой пленкой переливающегося света — это указывало на локальные зоны усиления определённых стихий. Время от времени они менялись, и нужно было оставаться очень внимательным, чтобы не оказаться под действием огненного шквала или замораживающего дождя.

Не игра, а испытание выживания…

Одна из водяных тварей — какой-то кракен — утащил нашего Зверя под воду прямо у ворот, и некоторое время пришлось играть без вратаря. Ситуация была настолько внезапной, что мы растерялись на какое-то время — и тут же пропустили два мяча.

Но быстро собрались — Серый оказался на редкость хладнокровным. Хвала Эфиру, лекари ему не потребовались — оказавшись под водой, капитан просто создал вокруг головы воздушный купол и уничтожил монстра, раскромсав его на куски. Зрители видели это на огромных экранах — операторы запустили трансляцию, когда поняли, что жизни игрока не угрожает опасность.

Зверь двигался так быстро, словно сам был частью бури! Когда он вынырнул обратно, то выглядел немного растрёпанным, но победоносно ухмылялся.

А вернувшись на поле (после пропущенных в пустые ворота мячей), Серёга был такой злой, что отправил на скамейку запасных аж двух сибиряков. Один из них попросту не успел защититься от атакующего заклинания вратаря, а второй, кажется, позволил себе лишнее в виде издёвки насчёт нашего «утопленника».

Больше он, конечно, не смеялся — хотя, возможно, потому, что потерял голос после нескольких минут под водой.

Но игра выдалась, без преувеличения, сложная.

Аномалии не давали бесконечной Силы, так что мне приходилось из кожи вон лезть, чтобы выкручиваться и не расходовать магию бесконтрольно, как я привык.

Особенно сложно было в моменты, когда я оказывался в зоне нейтрализации, где даже простой щит мог рассыпаться в считанные секунды. Нет, пару раз я, конечно, выдернул немного энергии из противников — благо, те были слишком заняты своим колдовством, чтобы заметить, как их мощь немного просела.

Но в целом в этой игре всё решило умение и тактика, над которой две недели корпел Чехов. Который, кстати, каким-то образом заранее узнал о структуре поля. Он буквально предсказывал, где появятся новые острова, куда переместятся порталы, и где будет безопаснее всего передвигаться — а Аня передавала всё это нам своими звуковыми сигналами.

Я не стал уточнять, кому и сколько Чехов дал на лапу за эти знания… Правду говорят: если ты хочешь выиграть — доверься тому, кто знает, как обойти правила.

Короче говоря — игру мы затащили, пусть и с минимальным отрывом, и вышли в четвертьфинал.

Но сильной радости, такой как раньше, мне это не принесло.

Честно говоря, этот чемпионат был для меня совсем не важен — разве что позволял выпустить пар и отвлечься от массы проблем, которые нависли над головой, словно грозовая туча, готовая вот-вот разродиться сметащей всё на своём пути бурей.

С другой стороны — это затишье перед бурей тем самым моментом, который позволил мне сосредоточиться. В кои-то веки не нужно было никуда нестись сломя голову, импровизировать на ходу и подставляться под очередную, вылезшую непонятно из какой дыры опасность.

Те же занятия в «Аркануме» в кои-то веки проходили на редкость спокойно. Преподаватели не лютовали, предметы казались лёгкими — я уже окончательно освоился с местной теорией магии — а доступ к Архивам изрядно облегчал жизнь, помогая не только в учёбе, но и в моих собственных разработках.

Да-а-а, знаний в библиотеке академии оказалось столько, что я сразу понял, почему это хранилище называют одним из ценнейших в столице.

Редкие труды по анимагии дали мне возможность прикинуть схемы усиления Мунина. Иллюзионная секция натолкнула не несколько решений по разработке нашей с Салтыковым МР-реальности. А древние пергаменты по теории сопряжённых пространств, которые я запоминал и переписывал, а затем притаскивал Илоне, позволили нам, наконец, продвинуться в создании устойчивой структуры создания карманного подпространства.

Жаль, конечно, что в закрытые секции доступ выдавали только по специальному разрешению и на третьем курсе — уверен, там бы я тоже обнаружил массу интересного.

Но даже и без этого, покопавшись в книгах по истории, удалось обнаружить много полезного — про Варг’Шадов, например, и про вампиров в частности.

Кстати об этом.

Дедуля-вампир, по прежнему живший в своём костромском поместье, оставался аккуратным. Я прикупил ему разного оборудования, и он самостоятельно собрал в подвале лабораторию по синтезу плазмы, эритроцитов, лейкоцитов и тромбоцитов. Так что сейчас трудился над тем, чтобы создать для себя эффективный заменитель человеческой крови.

По его словам, получалось так себе. Сил подобная субстанция давала ему в сотни раз меньше, чем требовалось, так что дед всё равно то и дело наведывался в какой-нибудь банк крови в западной части Империи, или охотился за маньяками, о которых узнавал из новостей.

Благо, в подобной мрази недостатка никогда не было. А то, что они бесследно исчезали, и дела о них в полиции повисали «глухарями» — ничего страшного. Мы то знали, что эти твари уже никому не причинят вреда.

Но была небольшая проблема. Точнее, даже две — Аврора и Эммерих.

Что с ними делать, я так и не придумал. Самым простым вариантом было бы убить, но что-то подсказывало мне, что брат с сестрой ещё могут мне пригодиться. Да и в качестве подопытных для разного рода экспериментов, для которых было нужно разрешение (или и вовсе запрещённых) они подходили идеально.

Так что я не разрешил деду осушить их. Вместо этого мы через подставное лицо прикупили камеры жизнеобеспечения со всем необходимым, и уложили Каселёвых туда.

Они по прежнему оставались в анабиозе, на который дед тратил малую толику своих сил, подпитывая кровавую магию раз в неделю.

Бизнес с зеркалами раскручивался. Я до сих пор не продавал патент на заклинания и конструкцию артефакта, так что оставался эксклюзивным производителем этих редких вещей.

Подарки императорской семье, Долгоруким, Иловайским и Салтыкову сделали своё дело — теперь каждая более-менее влиятельная дворянская семья хотела себе такое же зеркало, так что на меня каждый день сыпались предложения, одно щедрее другого.

Пришлось расширить производство (мы с Илоной таки выкупили соседнее с «Лавкой Адриана» помещение и оборудовали его под полноценную мастерскую), разделив его на две части. Трое тех артефакторов, которые работали на меня с самого начала, теперь занимались индивидуальными заказами.

Ещё пятеро нанятых работников, пройдя обучение, сосредоточились на «массовом» производстве и изготовлении того пула предзаказов, которые были расписаны на два года вперёд.

Кстати, оформлять новые предзаказы мы перестали. Причин было много, но главная — до меня дошли слухи, что кто-то уже начал разрабатывать более дешёвое решение, основанное на немного ином принципе колдовства. Так что через полгода-год у нас появятся конкуренты, цены сильно упадут, а те, кто будет вынужден ждать наши зеркала ещё год (или того больше), всё равно отменят заказы. Перегонять деньги туда-сюда мне совершенно не хотелось.

Да и заработали мы с Илоной уже столько, что на данном этапе деньги не представляли для нас проблем.

Нужно было думать дальше — всё равно зеркала были временной мерой. Пусть и очень эффектной — по-крайней мере, мне удалось окончательно погасить кредит за Бунгаму.

Ну а следующей ступенькой финансового мира должна была стать наша с Салтыковым магическая реальность, на которой я и был сосредоточен в данный момент.

Обдумав мою идею и увидев первые наработки по «капсулам погружения» (а ещё после того, как мы раскрыли друг-другу свои тайны), Пётр взялся за дело весьма… Рьяно.

Штат нашей небольшой корпорации за последние три недели увеличился вдвое. Прошла волна реструктуризиации, был выкуплен ещё один этаж башни «Москва», открыты новые мастерские, программные центры, а в подвалы привезли небольшой Источник, купленный у какого-то древнего, но обнищавшего на невыгоднях вложениях рода.

Как и предлагалось, теперь мы работали над двумя разными патентами.

Первый предназначался для силовиков, армии и иже с ними, и создавал полноценные контактные иллюзии в нашей реальности. Над этим проектом, во главе с профессором Астарцевым, трудилось тридцать два человека.

Дело продвигалось не слишком быстро, но верно — благодаря моему регулярному участию в испытаниях и возможности, буквально, «увидеть» недостатки иллюзий. Астарцев не уставал восхищаться моей проницательностью, на что я лишь скромно улыбался, но на деле ржал про себя как конь.

Если бы не моё магическое зрение, мы бы отсеивали возможные недочёты и выискивали их причину месяцами.

Все те проблемы, которые я озвучил в своё время Салтыкову, имели место быть и сейчас — но они постепенно решались, так что я не сомневался, что к концу следующего лета мы полностью оформим патент.

Второе направление, с виртуально-магическим миром, курировал лично я.

Над этим проектом работало пятьдесят семь человек, среди которых были лучшие артефакторы, иллюзионисты, менталисты и целители Москвы. Я видел в бухгалтерских отчётах, СКОЛЬКО денег тратил на разработку проекта и содержание штата рабочих Салтыков — и лишь охреневал про себя.

Впрочем, считать чужие деньги — занятие неблагодарное и неблагородное. Особенно, если каждая копейка идёт на пользу дела.

А она шла, и ещё как!

Мы выкупили патенты на несколько видов МР-шлемов и капсул виртуального погружения, на сложное программное обеспечение, которое использовалось в некоторых центрах реабилитации психических расстройств. Наняли людей, которые писали докторские диссертации по интересующим нас темам самого разного профиля — и заставили их работать вместе.

Во время первого общего собрания, когда Салтыков заявил наше намерение, некоторые из профессоров откровенно ухмылялись, а уж когда было объявлено, что проектом буду руководить я — и вовсе послышались откровенные смешки.

Но стоило лишь погрузить самых ярых скептиков в контролируемую мной иллюзию — как их сомнения развеялись.

Да, это был «костыль», в котором нельзя было делать почти ничего, о чём мы с Салтыковым говорили. Да, мне лично пришлось две недели создавать сложнейший комплекс заклинаний, а затем контролировать его до крови из носу (безо всякой автоматизации!), чтобы три человека могли пошвыряться друг в друга иллюзорными заклинаниями на протяжении пяти минут. Да — энергии это сожрало столько, что мы могли питать весь деловой центр на протяжении двух дней.

Но это работало. Принцип, который я набросал, и который соорудил в одиночку — работал!

И это оказалось самым важным фактором для именитых учёных и конструкторов. Они взялись за дело с таким энтузиазмом, что уже через неделю мы сократили расходы энергии на то процентов, и научились распределять нагрузку по созданию иллюзии с одного человека по нескольким мощным (хоть и через пень-колоду работающим) артефактам.

Короче — проект закрутился куда быстрее, чем я рассчитывал, а жизнь в академии и за её пределами жизнь проходила спокойно — безо всяких нападений, слежек и прочей, изрядно опостылевшей мне херни.

Единственное, что меня смущало (кроме Юсупова-Туманоликого) — Львов.

На протяжении пары недель нашу дуэль обсуждала вся столица. В глазах общественности я был героем, а Сергей — каким-то недалёким придурком (что, в общем и целом, являлось чистой правдой). И даже несмотря на усилия его отца по обелению чести сына и заказных статьях, которые рассказывали обо мне всякие байки, качнуть маятник в свою сторону у Львовых не получилось.

От чего я изрядно охренел — Долгорукие разорвали помолвку Варвары с Сергеем. Именно на это и намекал мне Юсупов.

Провидица, с которой мы время от времени переписывались, в одной из таких переписок прямо заявила, что Сергей ей не особо нравился всегда, но она понимала, что это — брак по расчёту, который даст её семье очень много. Я понимал это — всё таки Львовы были очень богаты, да и как маги сильны, и предлагали Долгоруким такие условия, от которых было сложно отказаться. Что поделать — династические браки практиковались везде, и были весьма эффективны.

Но после случая на дне рождении Петра Варвара закусила удила и наотрез отказалась выходить за Сергея. Девушка заявила отцу, что не подозревала, с каким ничтожеством её хотят связать на всю жизнь, и добавила к этому ещё массу нелицеприятных характеристик Львова.

Тут же всплыли и кое-какие делишки отца Сергея, акции их компаний стремительно обрушились — а гуляющие по сети записи, на которых я раскатываю «сильного» наследника в лепёшку, показали, что не такие уж Львовы и сильные. Да и их родовое существо, едва не погубившее нескольких влиятельных дворян, и проигравшее какой-то непонятной жабе, теперь не казалось таким уж страшным.

Короче — Долгорукие отказались от помолвки, запланированной на следующее лето.

Однако была в этом и обратная ситуация — на мне стало сконцентрировано слишком много взглядов. Тут же всплыла информация о моей дружбе с Салтыковым, о новом «прорывном» бизнесе, о котором никто толком ничего не знал, о зеркалах, вновь всколыхнулась волна публикаций об Урочище и защите Заставы…

Я вдруг стал объектом внимания самых разных слоёв населения — начиная от простолюдинов, и заканчивая высокими чинами в генеральских погонах. Посыпались приглашения на приёмы, балы, в салоны, предложения о сотрудничестве и интервью…

Пришлось относиться ко всему этому очень избирательно, а так как я был сильно занят — визитом и вниманием удостаивал очень и очень немногих персон.

Хорошо хоть это списали не на спесь (постарались мои знакомые, которых обо мне тоже расспрашивали), а всего лишь на скромность.

Ибо тайн у меня было столько, что стоит раскрыть одну — как весь песочный замок рассыплется…

Но что касается самого Львова… Тут всё было не так однозначно.

Парень сильно изменился. Неприметная одежда, никакого общения с одногруппниками, полное послушание преподавателям, выполнение всех домашних заданий.

Я помнил такое — когда отец наказал его в прошлый раз. Но тогда из Сергея всё равно прорывалась неистовство, ярость, а в глазах читалось желание размозжить мне голову.

Сейчас же… Сейчас я видел в парне только холодный расчёт — и не менее холодную ярость, направленную в мою сторону.

Никаких подколов, никого зубовного скрежета — лишь обещание, которое явно не сулило ничего хорошего.

Разумеется, я не боялся его. Но такое кардинальное изменение в поведении (в то, что он просто поумнел я нисколько не верил) заставило меня присматривать за ним повнимательнее.

Потому что я понял — Львов не просто хочет отомстить мне.

Он придумал для этого какой-то способ…