Афганский рубеж 4

Глава 14

Ветер приносил с собой запах горячего металла и машинного масла со стороны расположения десантников и отдельного отряда специального назначения.

Я шагал по пыльной дороге, где каждый мой шаг поднимал лёгкое облако серой пыли, оседающей на тёмных ботинках и камнях.

— Сан Саныч, стойте! У меня есть пару тем для разговора. Если бы мы их могли с вами обсудить… — кричал мне в спину замполит Ломов, но я не торопился поворачиваться к нему.

Передо мной открывалась знакомая картина: лётный и технический состав начинали выходить из своих домиков на построение. Кто-то лениво потягивался, вяло разводя руками, словно пытаясь разогнать остатки сна, всё ещё липнущего к глазам. Другие спешно поправляли форму, стряхивали пыль с брюк и разглаживали складки. Пара человек никак не могла застегнуть куртки. В итоге они сдались и пошли в расстёгнутой.

Но это не могло уберечь их от моего цепкого взгляда.

Некоторые зевали, пытаясь прикрыть рот ладонью, но это выглядело скорее символически, чем искренне. Были и те, кто заметив меня, старались укрыться за спинами товарищей, явно надеясь избежать моего пристального внимания.

За спиной послышалось сбитое дыхание и быстрые шаги, сопровождаемые характерным шуршанием бумаги. Я повернулся к Виктору, поскольку иначе он меня не оставит в покое.

— За вами не угнаться, Сан Саныч, — запыхался Ломов.

Его идеально выглаженная форма буквально сияла на фоне общей усталости. Казалось, он вложил в эту выглаженность всю свою партийную дисциплину и бесконечное стремление к порядку. В руках он держал красную папку, которая так и привлекала внимания.

— Викторович, что случилось?

— Товарищ майор, десятикратно извиняюсь, но вот здесь список мероприятий. Очень важных! Ознакомьтесь, их нужно будет провести, — произнёс он, раскрыв папку с такой серьёзностью, словно там содержалась инструкция по спасению мира.

— Без этих мероприятий мы духов можем побеждать? — спросил я.

— Сан Саныч, так ведь уже победили. Апрельская революция, взятие Панджшера, разгром баз душманов. Пленение Ахмад Шаха в конце концов…

— И поэтому необходимо провести внеочередное собрание по вопросу изучения решений КПСС и партийных постановлений? Встречный вопрос — почему не провели раньше? Особенно, если учесть, что пленум партии был 15 июня.

Виктор Викторович замолчал. Продолжить решил я.

— Викторович, папка твоя, конечно, вещь важная, но сейчас совсем иная повестка дня. И главные в ней — люди и техника. Будет время и на лекции, — ответил я строго, но с ноткой юмора в голосе.

Ломов нахмурился, но быстро вернул себе нормальное настроение. Его было не так-то легко сбить с толку.

— Тогда, может…

— Не может, — перебил я Виктора.

— А если найдём…

— Не найдём.

— Ну время для личного разговора… — пристал Ломов.

— И даже для общего разговора, нет.

— Сан Саныч, есть несколько вопросов, которые лучше обсудить наедине, — быстро предложил Ломов, понизив голос. Он подошёл ближе, словно боялся, что кто-то подслушает.

— Вот вы их запомните, а лучше запишите. Мы их обсудим, но не сейчас.

Ломов поправил фуражку и ускорился к месту построения. Я же повернулся лицом к стоянке вертолётов. Группа из 12-ти винтовых машин, стоящих на площадках из плит К-1Д, будто тоже выстроилась на построение.

Потёртые Ми-8 и Ми-24, с облупившейся краской, но всё ещё внушающие уважение своей мощью. Ветер бросал пыль в лицо, а я смотрел на эти машины и вспоминал прошлое. Война, тяжёлые бои и минуты, проведённые в кабине… Каждая царапина на борту будто оживляла фрагменты того, что было. Тогда казалось, что весь мир сжимался. А гул двигателей, свист лопастей и адреналина, которые били в виски, лишь приложение.

Личный состав построился, и я оторвал свой взгляд от стоянки вертолётов. Повернувшись, заметил ещё одного человека, приближающегося ко мне.

Высокий, круглолицый, он остановился передо мной и вытянулся в струнку. Тут же мне в нос ударил характерный запах перегара.

— Товарищ майор, начальник штаба… — бодро попытался заявить он.

— Клюковкин Сан Саныч. Тоже майор, — представился я, протягивая руку.

— Алексей Гвидонович Пяткин, майор. Обстановка в эскадрилье стабильная. Личный состав готовится к выполнению задач, — начал он, тщательно подбирая слова, будто он карты раскладывал на столе.

— Готовится или делает вид, что готовится? — уточнил я, поднимая бровь.

Пяткин замялся, как человек, который вдруг осознал, что проиграл партию шахмат в три хода. Я не дал ему шанса продолжить.

— Ладно, доклад принят. Пойдём.

Мы вышли на середину перед строем. Пяткин меня представил, и я поздоровался с личным составом. Ответ был не самый чёткий и слаженный, но дело практики.

К ней приступили сразу.Повторили приветствие пару раз и сразу все получилось.

— Вольно! — дал я команду и оглядел строй.

Во взглядах офицеров, прапорщиков, сержантов и солдат, помимо напряжения, было что-то ещё. Уважение, смешанное с ощущением, что я всё же их человек, один из них.

— Товарищи, я рад Вас всех приветствовать! — начал я, перекрикивая шум ветра.

Назвав должность, краткий послужной список и свой уровень подготовки, я выдержал паузу. В строю зашептались. Видимо, среди подчинённых не много лётчиков моего уровня. Но и это ещё нужно будет выяснить.

— Ну и теперь, к основной проблеме. Не успел я сойти на благодатную землю Шахджоя, как меня обдало «кипятком». А точнее я был крайне расстроен, как у вас здесь всё работает.

— Сан Саныч, в этих местах тихо. Отсюда и дефицит работы…

— И это даёт право на поддержание очага стихийного пьянства? — перебил я Пяткина и снова повернулся к личному составу. — По тем данным, что есть в Кандагаре, процент исправной техники в эскадрилье поражает своей скудностью, а уровень натренированности лётного состава если не самый низкий, то оставляет желать лучшего.

В строю раздался сдержанный смех. Я решил подлить масла в огонь и прошёл вдоль первой шеренги, останавливаясь перед теми, кто, по моему мнению, отличился.

— Запомните, товарищи, пить спиртосодержащие продукты в огромных количествах — это не просто вредно. Это прямая дорога к начальнику медслужбы. Но ничего, я вас спасу. С этой минуты, употребление «горюче-смазочных материалов» только по согласованию со мной. А весь ваш творческий спиртной арсенал начальнику штаба изъять. Насчёт уничтожения решение принимать буду потом.

По строю прокатилась волна смеха совмещённая с разочарованием.

Я выпрямился и перешёл к делу:

— А теперь серьёзно. Безделье заканчивается здесь и сейчас. Капитан Моряк, что у нас с проведением работ на авиационной технике?

Капитан Моряк коротко кивнул:

— Всё по графику, товарищ майор.

— Отлично. Значит, после завтрака жду этот самый график в классе предварительной подготовки. Как и весь лётный состав с полётной документацией, — скомандовал я и отошёл в сторону с Пяткиным.

Хоть буквоедство я не люблю, но по-другому определить примерный уровень подготовки моих лётчиков можно только на практике. Быстро этого не получится сделать.

А вот возможность оценить качество еды представилась сразу. И такого я на раздачах на других базах Афганистана не видел.

Встречал меня у дверей столовой шустрый тыловик Сычкин. Точнее, бурно изображал бурную деятельность. Он пытался что-то доходчиво объяснить официанткам, скромно стоящих рядом с накрытыми столами.

— Вот это Устав! Книга и закон в одном флаконе! Я вам говорю, что вы здесь на войне и должны подчиняться как этого требует…

— Яков Ильич, мы в Афганистане работаем по КЗОТу.

Сейчас только понял, что стоит ещё и применять на практике «Кодекс законов о труде». Ведь есть и гражданские в расположении эскадрильи.

Официантка прокашлялась и быстро поправила колпак на голове. Сычкин резко развернулся и распахнул передо мной руки. Я уж подумал, сейчас кинется меня обнимать.

— Сан Саныч, дорогой! Заходите.

— Разрешаете, Яков Ильич? — в шутку спросил я.

— Вам можно. Новый командир, как-никак!

— Временно исполняющий обязанности. Жаль только, что нет ничего более постоянного, чем что-то временное, — поразмышлял я вслух и решил пообщаться с девушками-официантками.

Они мне объяснили, где живут, как условия и чего не хватает по их мнению. Сычкин на глазах краснел, хотя сомневаюсь, что он виноват в отсутствии занавесок у женщин в модуле.

— Так, девочки, за работу! — воскликнул Сычкин, но я с укором посмотрел на него. — Виноват, Сан Саныч. Влез вперёд вас.

— Ничего, но отвлекать и правда не стоит. Что у нас на завтрак?

— Сейчас быстро всё организуем. Только сегодня и только для вас хлебушек, сало. Или у вас особый режим питания? Есть картошка! Настоящая… — расхваливал меню Яков, пока я присаживался за стол с начальником штаба.

— Вот что есть, то и пусть накрывают, Яков Ильич, — прервал я «ухаживание» зама по тылу.

Судя по выражению лица, Яша сильно удивился и начал аккуратно отступать к одной из официанток.

— Яков Ильич, из общего котла мне одно из блюд, которое сегодня подаётся на завтрак. Это ведь не сложно и у девушки спрашивать совета не стоит.

Тыловик выдохнул, поняв что «прогиб» у него не получился. Через пару минут передо мной появилась порция.

Запах был не самый приятный, но вид был ещё хуже. Это была перловая каша, а в ней — куски тушеного сала.

— Вы мне всё же дали сало, Яков Ильич, — сказал я, взяв немного каши вилкой, и положил в рот.

Еда не лучших вкусовых качеств, хотя и дающая ощущение сытости.

— Товарищ командир…

— Сколько повар готовит перловку? — уточнил я, обращаясь к официантке.

Девушка открыла рот, словно рыба и не издала и звука. Понятно, что технология приготовления нарушена. Можно принять тот факт, что в жарких условиях и при не малом количестве людей, с готовкой никто не заморачивался.

— Раз есть сало, есть и мясо. Если сварена перловка, значит и с водой всё хорошо. Привкуса я не заметил. Значит, надо наладить готовку и уровень питания личного состава поднимется. Если повар не занят, пригласите его, — указал я на дверь кухни.

Через минуту в обеденный зал вышел невысокого роста парень среднеазиатской внешности. На его тонких усах я заметил крошки хлеба.

Мы с ним поздоровались, и я задал ему уточняющий вопрос.

— Как вы готовите перловку?

— Всё по науке. Предварительно вымачиваем и потом быстро варим.

Я взял со стола тарелку, чистую вилку и дал повару.

— А теперь снимите пробу сами.

Повар переглянулся с Сычкиным, но Яков Ильич отстранился от процесса. Не прошло и секунды, как повар расстроено выдохнул.

— Я… не… сегодня приготовили спустя рукава, — признался повар, но и здесь он, как мне кажется, соврал.

— Советую, так больше не делать. Пока советую. На ужине проверю, как вы меня услышали.

Проверив Сычкина и его хозяйство, уяснил для себя, что с качеством ингредиентов не всё хорошо. Предстоит выбивать для людей хорошие продукты в Кандагаре.

Мы закончили смотреть продовольственный склад и Яков начал закрывать большие двери, вешая замок и опечатывая его.

— Яша, у тебя наверняка есть связь с полковым начальником тыла. А то и с кем-то выше, верно? — уточнил я.

— Командир, обижаешь. Прямая! Каждый день на связи. Общаемся, разговариваем, делимся… ну, в смысле всеми хорошими мыслями.

Так я и поверил. Но оставим расследование в стороне.

— Отслеживайте прилетающие самолёты с продуктами. Надо как-то крутиться и выбивать хорошее для эскадрильи.

— Только для неё? — подмигнул Сычкин.

Через раз пытается мне намекнуть на возможность что-то отложить для себя из поставки продуктов.

— Исключительно.

На этом экскурсия по объектам тыла закончилась. Следующая остановка была уже в классе предполётной подготовки.

Предварительно я сходил за своей полётной документацией и направился в класс. С каждым шагом всё больше прокручивал в голове предстоящую встречу с подчинёнными.

Открыв дверь кабинета, я почувствовал прохладу, исходящую от БК-1500 в ближайшем окне.

Я решительно пересёк порог учебного класса под громкую команду ближайшего лётчика.

Ступая по деревянному полу, мои шаги звучали отточено и уверенно. Начальник штаба Пяткин уже слегка вспотевший от нахлынувших забот, выскочил на середину и стал готовиться к докладу.

Я расстегнул куртку лётного комбинезона и повесил её на спинку стула, осмотрел собравшихся.

— Кому жарко, может снять, — показал я на свою куртку.

Пока лётный состав снимал верхнюю одежду, я бродил вдоль стен и читал справочные данные. Явно на стенах не хватало важных вещей. Никакой схемы ориентиров в районе вертолётной площадки и даже базового плаката с «ёжиками». К доске прибита карта Афганистана, на которой сложно показать что-то конкретное. Масштаб не тот.

— Плановая таблица на сегодня есть? — спросил я и Пяткин положил мне на стол соответствующий документ.

Быстро пробежавшись по предстоящим задачам, я понял, что после обеда ожидается два парных вылета.

— Старшие лейтенанты Орлов и Максудов, — объявил я и на ноги поднялись два молодых парня — командиры экипажей Ми-8.

Рослые, крепкие, а у Орлова даже юношеские прыщи не сошли.

— К вылету готовы? — спросил я, и парни громко ответили «Так точно».

Быстро пробежался по их лётным книжкам, попутно задавая уточняющие вопросы. Оказалось, что есть у нас общие знакомые.

— А вы знаете подполковника Кислицына? — удивился один из ребят с задней парты.

— Да. С Сергеем Владимировичем мы в Соколовке, а потом и в Баграме были.

— Видимо, это вы тот самый Клюковкин, который вертолёт пакистанцев сбил. Мы думали он это по… «синей лавочке» похвалиться решил, — сказал Орлов.

— А от капитана Петрова мы слышали, что у вас три ордена Красной Звезды, — продолжил петь мне дифирамбы Максудов.

Понятно, что ребятам хочется послушать истории, но их нужно отпустить на отдых.

— Вечер ваших вопросов и моих ответов ещё проведём. Орлов, к доске и покажи на карте маршрут, по которому будете лететь. В помощь возьми правака.

Слегка наклонив голову, Орлов «подцепил» взглядом рядом сидящего человека с красноватым лицом. Тот явно не был готов, но я уже показал жестом — подойти.

— Вчера употреблял? — спросил я.

— Никак нет, — ответил лётчик-штурман Орлова.

Запаха алкоголя от парня и, правда, не было. А вот уверенность, с которой он мне рассказывал маршрут, била через край.

— Проходим траверз Калата. Разворот в сторону Льваркалай и тут же идём вдоль хребта к следующему поворотному пункту.

Я внимательно выслушал и отметил грамотный выбор маршрута.

— Вот как ты мне его показал, так чтоб и летели. После вылета ко мне на доклад.

— Есть! — хором ответили Максудов и Орлов.

К вечеру работа на базе завертелась. Техники, «в мыле», песке и циатиме. А зам по ИАС Моряк соответствует своей фамилии — уставший и в «полоску», настолько он сегодня набегался. Зато я теперь знал, на чём летают мои подчинённые.

На небольшом совещании в кабинете, собрал всех замов и подвёл итоги моего первого дня. Солнце уже начало клониться за горизонт, но спать ещё рано.

Пока Моряк доводил информацию о целостности вертолётов, а все собравшиеся его слушали, за моей спиной связисты проводили в кабинет динамик прослушки стартового канала.

— Вилка в оборотах у Ми-8 с бортовым номером 32. У Ми-24, борт 33, замена лопастей… — закончив выступление, Моряк сел на стул.

— В общем, всё печально. Будем восстанавливать, — ответил я, встал со стула и подошёл к окну.

Связисты закончили и включили связь. Тут же кабинет наполнило шуршание и помехи из динамика.

В кабинете, царила душная атмосфера, смешанная с табачным дымом, слабым запахом пота и перегара. Можно было опьянеть и без употребления.

На лицах подчинённых офицеров читалось напряжение.

— Ну что, товарищи офицеры, — начал я, обводя всех взглядом. — Давайте сразу к делу.

И только я это произнёс, как прозвучал знакомый голос из динамика. И он был не совсем спокойным.

— Правый… двигатель горит.Иду на вынужденную, — доложил Орлов.

Ну, вот и началось!