Аика. Песня о любви. Книга 1 (СИ)

Глава 7

Мария так стремительно вписалась в нашу жизнь, что лично я уже и не помнила, как мы жили без неё. Помимо вкуснейших завтраков и обедов, которые девушка с удовольствием готовила, иногда нежно склоняя нас с Минору к помощи на кухне, она ввела обязательную традицию — мы выбирали один день недели и проводили ужин вместе. Мы пили вино (а Дерек — виски), спорили, обсуждали рога Дерека и тренировочные наряды Минору, смеялись до потери пульса, обнимались (я и Мария, конечно же), танцевали под любимые песни Дерека (мы с Минору чаще всего сидели с унылыми лицами), смотрели на закаты, а затем наслаждались ночным видом шумного города, и благодарили Марию за еду и за самуидею, которая, как оказалось, была воспринята всеми нами с восторгом.

Она попыталась навести порядок везде. И я сейчас о том порядке, который царит в душах. Сглаживала острые углы между мной и Минору, параллельно ухохатываясь с нашей «дружбы», учила меня терпению, вежливости и, простигосподи, готовке. С последним дело обстояло сложно, но Мария не теряла надежды.

— Что ты собираешься готовить мужу? Вот это? — она вздыхала, наблюдая, как я складываю хлеб для тоста пополам, предварительно смазав его арахисовым маслом.

Я качала головой, имея в виду то, что мужа у меня вовсе не будет. Нет мужа — нет проблем.

Наши тренировки с Минору становились всё более редкими. Напряжёнными, изматывающими и очень… эмоциональными. Мы становились старше, а наши отношения никуда не двигались. Минору был прекрасен. Его янтарные глаза видели меня насквозь, сильные руки становились нежными, даже когда мы боролись, и я всем сердцем чувствовала, что этот тот человек, на которого я могу положиться. И да, он безусловно мне нравился. Так сильно, что иногда, особенно тоскливыми ночами, я раздумывала о том самом будущем для нас двоих.

Но.

Было одно огромное «но».

Я не любила его.

Сердце не выпрыгивало из груди, не рвалось через трескающиеся рёбра. Оно трепыхалось чуть больше обычного, как бабочка летним днём. И всё потому, что я запрещала себе чувствовать. Я не могла, просто не могла быть слабой.

В то же время Дерек и Мария объявили нам о своих отношениях.

Я восприняла новость как обычно: с высоко закатанными глазами. Конечно, я знала. Только слепой бы не понял, и то вряд ли.

— Ты же понимаешь, что Дерек…ну…бессмертный? — уточнила у неё, валяясь на кровати поздним вечером.

Мария лежала рядом, разглядывая фиолетовый потолок. Это стало нашей маленькой традицией.

— Его пора бы перекрасить…

— Мария!

— Да, конечно, понимаю. Мы договорились жить сегодняшним днём и не выдумывать себе лишних проблем. Я люблю Дерека. Он любит меня. Зачем придумывать сложности? Когда что-то поменяется — мы снова поговорим и решим всё, как взрослые люди.

Вязкая тишина повисла в воздухе. Бессмертие — это, конечно, неплохой бонус. Но есть и обратная сторона: когда ты влюбляешься, оно автоматически становится проклятием.

— Я бы не хотела жить вечно, — задумчиво закусила губу, медленно моргая. Сон одолевал меня. Полчаса назад я вернулась с тренировки, на которой Минору вымотал меня, словно школьницу.

— Ложись спать, — Мария приподнялась на локтях, изучая меня обеспокоенным взглядом.

— Всё в порядке, просто Минору сегодня был беспощаден, — захихикала я.

— Аика, — голос Марии зазвучал натянуто, — Не хочу тебе говорить, но чувствую, что должна. Это было последнее ваше занятие.

— Что? — сон как рукой сняло, — В каком это смыслепоследнее?

— Дерек просил не говорить тебе до того, как вы пойдёте в зал. Поэтому и говорю только сейчас.

Она часто задышала, словно весь этот разговор давался ей непросто.

— И почему же?

Я перебирала в голове варианты. Тысячи мыслей атаковали мозг, и одна другой была безумнее.

— Он скоро женится, Аика.

— Охренеть.

Мария пропустила мимо ушей бранное слово (она терпеть не могла, когда я ругалась) и потянулась ко мне.

— Охренеть, — прошептала она, прижимая мою голову к груди.

Я искренне считала, что не любила Минору. Он был моим другом, партнёром по спаррингу; тем, на ком я могла оттачивать свои саркастичные шутки; тем, на кого я могла положиться; тем, кто былрядом.

Но сердце с грохотом провалилось прямо в желудок, унося за собой здравый смысл.

— Дерек сказал, это было спонтанное решение. И вряд ли его — родители Минору довольно влиятельные люди, и им надо породниться с одной семьёй. Я не уверена, что Минору любит эту девушку… Аика…

Я сжала челюсть, уставившись в одну точку.

Больше никаких тренировок. Его рук на моём лице. Моих подколок, на которые он улыбался, растягивая левую часть лица чуть больше, чем правую. Никаких ужинов вместе и кидания попкорном за просмотром мелодрам, которые так любит Мария. Никаких закатанных рукавов чёрной рубашки и сжатых в кулаки рук в карманах брюк.

Никакого Минору.

Глаза защипало, и, как бы я не пыталась сдержаться, слёзы градом покатились из глаз.

Мария замолчала, крепче прижимая меня к себе.

Почему мне никто ничего не сказал? Это была нашапоследняятренировка. Минору женится, и мы больше не увидимся, и…

Мысли стали тягучими, медленными, будто улитки. Сердце сбито стучало по рёбрам, и почему-то очень болело. Виски пульсировали, раздражая меня всё сильнее и сильнее.

— Ты бы могла сказать ему…

— Что? Что сказать? Я ничего к нему не чувствую, Мария!

— Но это же неправда, Аика.

Девушка твёрдо обхватила моё запястье, когда я оторвалась от неё, пересаживаясь на край кровати. Её платье было влажным в том месте, где лежало моё лицо.

— Разве ты сама этого не чувствуешь?

— Я чувствую! Да, я чувствую, Мария! Но этогонедостаточно!

Мария смерила меня непонимающим взглядом.

— Недостаточно…для кого? Для чего?

— Для меня. Для Минору. Я не та, кто будет готовить ему ужины. Кто будет ждать дома с тремя детьми. Кто будет смотреть на него оленьими глазками.

— А кто тебе сказал, что ему такая нужна?

— Я НЕ ЛЮБЛЮ его, Мария! — чуть не прокричала я в лицо подруге.

Она нахмурилась и отпустила мою руку.

— Я не спорю с тобой. Но… Тогда почему ты ведешь себятак?

— Потому что… потому что…

Объяснения не было. Но сердечная боль уже начала преобразовываться в нечто более привычное для меня: ярость. Злость.

Я шумно втянула воздух в ноздри, не разжимая челюсть.

— Где сейчас Дерек?

— Не надо.

Мария резко поднялась, преграждая дверь.

— Уйди, пожалуйста.

Я рывком поднялась с кровати, яростно сверля подругу взглядом.

— Ничего хорошего из этого не выйдет! Вы обы упёртые бараны! Я пыталась объяснить ему, что лучше было бы сделать всё заранее, но…

— Уйди с дороги.

Если бы не обстоятельства, я бы никогда не позволила себе говорить с Марией в таком тоне. Но я была чертовски зла.

Мария сделала шаг в сторону, сверля меня круглыми глазами. Её ладони метнулись ко рту, закрывая его.

Я стремительно вышла из комнаты, направляясь в подвал. Перед Марией я извинюсь позже.

Дерек сидел в своём любимом кресле, закинув ногу за ногу, слегка покачивая ногой. На колене покоился недопитый стакан с виски.

— Думал, ты прибежишь раньше.

Мне стоило больших усилий не разораться в ту же секунду.

Я сложила руки на груди, сильно стискивая предплечья.

— И к чему этот урок?

— Пора бы уже вырасти, Аика.

— А я, по-твоему, всё ещё ребенок?

— Ну, начнём с того, что ты всё ещё не выбрала, чем будешь заниматься дальше. Школу ты окончила только благодаря мне.

Я сверлила Дерека взглядом, искусывая губы до крови.

— Дальше. Я много лет наблюдаю за тобой и Минору. И что я вижу?

Сжатые кулаки запульсировали.

— Правильно. Ничего.

Я старалась дышать ровнее, но огонь разливался по венам, передвигаясь так стремительно, что я теряла контроль.

— Или ты думала, что парнишка будет бегать за тобой до старости?

— Дерек…

Тихий голос Марии раздался прямо позади меня. Она всё-таки пришла, но стояла в стороне, не планируя принимать ничью из сторон.

— Разве я не прав? Морочить голову, так и не определившись — это просто подло.

— Какая муха, чёрт возьми, тебя укусила? — взвыла я, ударяя кулаком о стену. Боль пронзила кости, и я зашипела сквозь зубы.

— Та, которая должна была укусить давным-давно. Ты совсем отбилась от рук.

— И ты решил включить «папочку» именно сейчас?

— Я всегда им…

— Ты мне НЕ отец!

Слова вылетели из моего рта, как вихрь, который я уже не могла сдерживать.

— Я не твой ребёнок, Дерек! У тебя не может быть детей! И поэтому ты нашёл игрушку, которую можно вырастить под себя. С которой будет забавно играть. А когда она выросла — всё! Стало не так весело, правда?

Стакан в руке Дерека лопнул, и янтарная жидкость впиталась в брюки. Мария бросилась к мужчине, но тот остановил её взмахом руки.

— Из всех земных существ я бы меньше всего хотел, чтобы это была ты. Несносная, без меры высокомерная…

— Посмотрел бы ты на себя! — выпалила, сверкая глазами, в которых разгорался настоящий пожар. Я понимала, что наговорила лишнего, но не могла найти дорогу назад.

Дерек трансформировался в секунду. Он подлетел ко мне, останавливая когтистую лапу в сантиметре от горла.

Я выхватила свой нож из-за пояса, направляя его на демона.

— Хочешь, чтобы я повзрослела? — тихо прошипела я, не отрывая взгляд от почерневших глаз Дерека.

— Да! — прорычал демон, едва сдерживаясь.

Мы сцепились взглядами. Я чувствовала, как его тело дрожит после превращения.

— Я буду работать на тебя столько, сколько скажешь, — медленно отступив на шаг, я произнесла это ледяным тоном, — Ты признаешь, что я больше не ребёнок. Перестанешь решать всё за меня. Дашь мне полную свободу. Снимешь с себя этот груз ответственности. И затем я покину этот дом.

Глаза Дерека блеснули в полумраке.

— И кем же ты будешь работать?

— Кем скажешь.

Дерек прожёг меня взглядом, а следом ухмыльнулся.

— Прекрасно.

Он медленно пожал мою руку, не отрывая взгляд.

— Приступаешь с завтрашнего дня.

— И что я буду делать?

Дерек отвернулся ко мне спиной и подошёл к мини-бару. Он неторопливо налил виски в новый стакан и со смаком сделал пару больших глотков.

— Ты будешь танцевать.

Я уставилась в спину демона, быстро моргая.

— Что, прости?

— Что слышала, Аика. С завтрашнего дня ты моя новая танцовщица в клубе сроком на три года.

— Но…

— Тебя что-то не устраивает?

Я проглотила ком, внезапно возникший в моём горле.

— Нет.

— Тогда иди спать. Подъём в семь утра.

Я кивнула, стараясь унять начавшуюся дрожь в руках, опуская глаза вниз.

Всё это время Мария наблюдала за нами со слезами на глазах, а затем стремительно выбежала из зала.