Берег ночью. Сборник малой прозы.

На границе света и тьмы

Мария Галина — автор весьма коварный, что для писателя скорее достоинство, чем недостаток. Стоит читателю, проглотившему одну-две книги Галиной, решить, что он-де знает, «что там внутри тикает», как она его обманывает. Вот вышли книги в жанре «твердой» научной фантастики — «Прощай, мой ангел», «Волчья звезда», «Глядящие из темноты», а потом серьезного читателя обломали — воспоследовали культурологические фантасмагории «Гиви и Шендерович» и «Хомячки в Эгладоре».

Но, едва расслабившись, читатель настроится посмеяться, как его постигает книга в жанре «хоррор». Вот эта.

При этом страхи в ее повестях явлены нарочито в разных обликах. «Луна во второй четверти» ближе всего к традиционному хоррору, пусть и в декорациях русского Севера. «Берег ночью», напротив, ближе к научной фантастике, к. тому направлению, что рисует грядущую гибель цивилизации в результате неких глобальных катастроф. «Дагор» и «Сержант ее величества» стилизованы под английскую прозу времен «заката империи», о чем будет особый сказ.

Что же объединяет эти повести и что отличает их от научно-фантастических романов М. Галиной, в которых тоже немало страшных событий?

Сначала ответим на второй вопрос.

В «Волчьей звезде и «Глядящих из темноты», как и в повестях, входящих в эту книгу, перед читателем поставлена некая загадка, на которой и строится действие. Но эта загадка в принципе разрешима. Ужасы получают объяснение — фантастическое, что задано рамками жанра, но объяснение.

В представленных здесь повестях загадка, как правило, неразрешима. В «Луне во второй четверти» нам, кажется, предлагают рациональное объяснение событий, превращающее повесть ужасов в детектив, этакую «Собаку Баскервилей» у Белого моря (а сверхъестественное объяснение в детективе — это дурной тон, как будет сказано аккурат по поводу «Собаки Баскервилей» в «Сержанте Ее Величества»). Но заключительный эпизод рациональное объяснение не то, чтобы отменяет, но делает необязательным,

То же самое и в «Береге ночью». Какая катастрофа погубила цивилизацию, кто вытесняет с поверхности Земли вымирающее человечество пришельцы? Мутанты? Порождения сатанинские? Читатель в отличии от героев волен выбирать, но фраза из этой повести могла бы стать эпиграфом ко всей книге: «Мир сводит нас с ума только потому что существует».

Общая же, пунктиром проходящая через все произведения тема «поедания душ». Или астральных сущностей, если угодно. Нечто неназываемое, поглощающее душу человека, присваивающее его облик, мысли, воспоминания, любовь близких — что может быть страшнее, где бы ни происходило дело — в русской глубинке, в далеком будущем, в африканских джунглях или в викторианской Англии?

Особливо надо сказать о текстах, именуемых М. Галиной «колониальными».

Призраки Британской Империи давно тревожат воображение автора. Противопоставление холодной, рациональной метрополии, воплощением которой служит Шерлок Холмс, и загадочных, преисполненных колдовских тайн колоний уже встречалось в стихах Марии Галиной — и в снискавшем широкую известность «Доктор Ватсон вернулся с афганской войны...», и в недавнем стихотворении «Восток».

Сюжет, вполне параллельный «колониальным» повестям. Только в повестях вместо Азии — Африка, столь же часто являющаяся ареной действия у поздних викторианцев. И не случайно самых знаменитых из них — Конан Дойла и Киплинга мы встретим среди персонажей «Сержанта Ее Величества». (Впрочем, сильнее всего ужас западного человека перед вторжением в его рациональный мир древнего колдовства выразил автор не английский, но американский — Г. Ф. Лавкрафт, дух которого витает в «Дагоре».) Но писатель современный не столь ужасается происходящему, сколь наблюдает, встает «на границе света и тьмы» («Берег ночью»), и может рассказать о тех, кто глядит на нас из темноты.

Космоса? Ночи? Души?

Наталья Резанова