Битва за Землю

Глава 3 За нами Земля

В битве за Землю решалась судьба человечества. Без всяких преувеличений. Быть или не быть – такого вопроса для землян не существовало. Быть, и никаких гвоздей! А для этого надо было остановить центаврский флот.

На форпосте, вынесенном за полтора миллиона километров от Земли, эта проблема была решена лишь частично. Флот пришельцев уполовинили, но не смогли остановить. Теперь пришла очередь основной линии обороны – додекаэдра из двадцати орбитальных крепостей, вынесенных за геостационарную орбиту, и четвертого флота, корабли которого курсировали внутри защищаемой сферы.

Первые корабли центаврийцев подошли ко второй линии земной обороны утром третьего июня – Петров смог обеспечить задержку, позволившую Земле подготовиться к встрече неприятеля. Подошли и почти сразу откатились, напоровшись на хорошо организованную оборону. Крепостные орудия существенно уступали пушкам Весты, но были куда мощнее тех, которые устанавливались на крейсерах и мониторах. А одномоментного энергетического выплеска, эквивалентного взрыву полутора десятков мегатонн тротила, в принципе хватало для того, чтобы помножить на ноль любой из центаврских авианосцев, вне зависимости от расположения фрагмента корпуса, в который попадал снаряд.

Но попаданий пока было не много. Потеряв в бесплодных попытках прорваться к Земле несколько авианосцев, центаврийцы откатились на безопасное, с их точки зрения, расстояние и там постепенно накапливались. Больше никто не пытался пробовать земную оборону на прочность, и в сражении наступила пауза. На самом деле полностью безопасных от кинетических снарядов пушек Гаусса расстояний просто не существовало. В вакууме они могли пролететь, почти не снижая скорости, даже бессчетные парсеки. А вот попасть на расстоянии, превышающем дюжину мегаметров, в быстро перемещающуюся цель, хаотически меняющую направление своего движения, зачастую не представлялось возможным.

Для Шэня Хуациня, ставка которого располагалась на Луне, было очевидно отсутствие у центаврийцев единого командования. Именно этим он объяснял себе нерешительность их действий. Тем более что информацию об уничтожении лидера центаврского флота, сразу же переданную Сократом, командующий четвертым флотом уже получил. А вслед за этим и видео, из содержания которого становилось понятным, с кем именно земляне имели дело.

Незадолго до этого у Хуациня состоялся очередной разговор на повышенных тонах с контр-адмиралом Осиповым – бессменным командиром большого космического буксира «Илья Муромец». Заслуженный ветеран космофлота требовал от командующего четвертым флотом включения его корабля в состав сил, принимающих непосредственное участие в боях на земной орбите. И имел к этому определенные основания: буксир уже давно был вооружен пушками Гаусса и являлся полноценной боевой единицей.

Но и у Хуациня имелся неубиваемый аргумент: в его распоряжении было аж пятнадцать тяжелых крейсеров и только один буксир. «Илья Муромец» при необходимости мог заменить любой тяжелый крейсер, но ни один тяжелый крейсер не мог заменить буксир. И если на Землю будет валиться что-нибудь тяжелое, выправить ситуацию сможет только «Илья Муромец». На некоторое время убедил. Договорились, что буксир будет сидеть на Луне в полной боевой готовности и, если что, то сразу.

Спустя несколько часов искины центаврских авианосцев, которых на земной орбите к этому времени скопилось чуть меньше двухсот, по-видимому, смогли о чем-то договориться. Хаотическое роение прекратилось. Оно еще не стало полностью упорядоченным, но некоторая система уже просматривалась.

Чтобы понять логику ИИ, надо думать, как ИИ. Сам Хуацинь этого себе позволить не мог, но в его распоряжении имелся Конфуций – квантовый суперкомпьютер уровня «Стратег», для которого подобное было плевой задачей. Получив задание, он почти мгновенно выдал результат:

– Формируются ударные соединения для осуществления прорывов во втором, четвертом, седьмом, девятом и двенадцатом секторах. До тридцати единиц в каждом.

Тридцать кораблей на один сектор – это очень много, даже с учетом того, что его пространство контролирует пять крепостей. Тем более что некоторым из них, в частности четвертой, шестой, седьмой, тринадцатой и шестнадцатой придется одновременно работать по двум соседним секторам. А двенадцатой, расположенной в точке схождения сразу трех подвергающихся атаке секторов – четвертого, седьмого и девятого – сразу по трем. Хорошо еще, что имеется подвижный резерв.

– Внимание всем, – начал командовать вице-адмирал. – Ожидается массированная атака противника в секторах с номерами два, четыре, семь, девять и двенадцать. Мониторам выдвинуться на линию крепостей во втором, четвертом, седьмом и девятом секторах, первой эскадре крейсеров занять двенадцатый сектор. Второй и третьей крейсерским эскадрам образовать второй эшелон обороны. Особое внимание обратить на стык четвертого, седьмого и девятого секторов. Огонь открывать без команды при выходе противника на дистанцию в двадцать мегаметров.

Четвертый флот начал перестроение, занимая указанные места.

Сектора обороны представляли собой весьма обширные области пространства, каждая из которых составляла одну двенадцатую часть додекаэдра, окружающего геосинхронные орбиты Земли. Примерно двадцать пять на двадцать пять мегаметров. В сектор можно поместить четыре Евразии и еще место останется. И в каждой из точек, образующих вершины этого правильного пятиугольника, висела орбитальная крепость. Российский Союз обеспечивал гарнизонами первую, одиннадцатую и шестнадцатую крепости. Китай – вторую, двенадцатую и семнадцатую. США – третью, тринадцатую и восемнадцатую. Франция – четвертую, четырнадцатую и девятнадцатую. Большая Индия – пятую, пятнадцатую и двадцатую. Корея, Бразилия, Венесуэла, Вьетнам и Куба, соответственно, шестую, седьмую, восьмую, девятую и десятую.

Десятая и четырнадцатая крепости вообще не должны были участвовать в отражении атаки центаврских авианосцев, но перемещать их со своих мест командующий не рискнул – ситуация могла измениться.

Спустя несколько минут авианосцы кинулись в атаку. Одновременно. Кинулись – это с их точки зрения. А если смотреть с Луны, как это делал Хуацинь, – то значки центаврских кораблей всего лишь медленно поползли в сторону Земли по голоэкрану. Командирам гарнизонов крепостей движение авианосцев казалось не слишком быстрым и уж точно не стремительным. Все-таки расстояние до них пока исчислялось десятками мегаметров. Искусственным интеллектам орбитальных крепостей, чьи квантовые суперкомпьютеры совершали сотни триллионов операций в секунду, были вообще не свойственны такие понятия, как быстро и медленно. Период в секунду с небольшим, за который радиоволна преодолевала расстояние от Луны, они воспринимали как нечто, сравнимое с вечностью.

Орбитальные крепости были самодостаточны. Они могли самостоятельно передвигаться в пространстве. Значительно медленнее мониторов, но почти неограниченно долго. Могли сжигать на лету крупные метеориты. Имели огромную энерговооруженность, точнейшие детекторы массы. Но заточены они были под прицельную стрельбу по скоростным высокоманевренным целям на больших и сверхбольших дистанциях. Их создавали для решения именно этой задачи.

Вначале казалось, что они справятся. Вспышки попаданий следовали одна за другой. Количество атакующих авианосцев стремительно таяло. Вот только в суматохе сражения никто не обратил внимания на появление на доске новой фигуры – еще одного центаврского корабля, кардинально изменившего характер сражения.

Центаврские корабли, уцелевшие в ходе венерианского сражения, мчались наутек, закусив удила. Фора была велика, но крейсера первого флота постепенно сокращали дистанцию до центаврских транспортников, которые, почуяв преследование, начали расходиться в стороны, выходя из плоскости эклиптики. При этом они все больше увеличивали скорость. Земные крейсера не отставали. Вдали от массивных тел они не просто ни в чем не уступали центаврским кораблям, но даже превосходили их за счет использования энергии, вырабатываемой термоядерными реакторами.

Все это было хорошо известно Новикову, и разделение целей его не особенно взволновало. Все равно каждый из крейсеров преследовал свою. А пропадание визуального контакта – это вообще обыденность, переставшая играть существенную роль почти сразу после изобретения радио. Главным было не потерять контакт с целью. Все остальное сейчас отходило на второй план.

«Калькутте» в этот день повезло дважды. Она вышла без потерь из обеих схваток с центаврскими кораблями. Единственная из всех крейсеров третьего флота. И на этом ее везение закончилось. Вероятность встречи с чем-нибудь существенным за пределами плоскости эклиптики была пренебрежимо мала. Попросту невероятна. Но встреча произошла. Метеорит, принадлежащий к потоку Ариетидов, ударил «Калькутту» в брюхо. Скорость куска грязного льда составляла меньше сорока километров в секунду, но масса превышала полтонны. Взрыва как такового не произошло. Сам метеорит и конструкции крейсера, оказавшиеся на его пути, при ударе полностью испарились. Входное отверстие было совсем небольшим, всего несколько квадратных метров. А вот площадь выходного превысила половину футбольного поля. Экипаж «Калькутты» погиб мгновенно, даже ничего не успев почувствовать. А искалеченный крейсер продолжил движение по инерции, лишь немного отклонившись от первоначального курса. Набранная им скорость многократно превышала третью космическую, и корабль имел все шансы навсегда покинуть Солнечную систему, больше ничего не встретив на своем пути.

Командиры крейсеров не страдали болтливостью и выходили на связь с командующим флотом только по мере необходимости. Поэтому Новиков забеспокоился лишь после того, как уничтожил собственную цель и получил пятнадцать докладов от остальных командиров крейсеров. Шестнадцатый на вызовы не отзывался. В другой ситуации вице-адмирал обязательно бросил бы на поиски пропавшего крейсера все силы своего флота, но сейчас нужно было срочно вести его к Земле. Шестнадцать крейсеров – это сила, способная на очень многое. Особенно если они появятся вовремя, а не к шапочному разбору.

Отправив подробный рапорт Петрову, Новиков погнал первый флот к Земле. Бросок на весы победы шестнадцати тяжелых крейсеров мог кардинально изменить сложившуюся там ситуацию.

Ситуация в четвертом, седьмом и девятом секторах изменилась почти мгновенно. На парившую на их стыке двенадцатую орбитальную крепость с разных сторон устремились восемь авианосцев. ИИ крепости смог поразить шесть. Два оставшихся пошли на таран.

Столкновение с объектом, имеющим массу покоя в полтора миллиарда тонн, для гигантского орбитального сооружения оказалось фатальным. Конструкции крепости сминались буквально на глазах, как будто были сделаны из картона. Спустя пару секунд в другой бок орбитальной крепости врезался еще один авианосец. По сути, этот «контрольный выстрел» был уже излишним, но тот, кто задумал эту атаку, предпочел не экономить. Теперь, когда двенадцатая крепость была выведена из строя, в земной защите появилась брешь, в которую хлынули все уцелевшие корабли центаврского флота. Те авианосцы, которые ранее безуспешно атаковали второй и двенадцатый сектора, тоже попытались к ним присоединиться, но были атакованы и связаны боем свалившимися им как снег на голову крейсерами Новикова.

Соседствующие с двенадцатой, четвертая, тринадцатая и шестнадцатая крепости попытались перекрыть образовавшееся «окно», но не преуспели в этом, сбив в общей сложности только четырнадцать центаврских кораблей. Почти полсотни авианосцев и последний уцелевший транспортник, командование которого и организовало эту операцию, прорвались внутрь охраняемого периметра. На высоких орбитах их встретили три монитора четвертого флота, «опекавшие» четвертый, седьмой и девятый сектора. Еще один монитор, находившийся в этот момент во втором секторе, расположенном по другую сторону земного шара, к месту боя категорически не успевал. Как и первая эскадра крейсеров из двенадцатого сектора.

Вторая и третья эскадры атаковали прорвавшуюся группировку с флангов.

Конфуций быстро проанализировал ситуацию и выдал вердикт: командование прорвавшейся группировкой осуществляется с бочкообразного транспортника. Хуацинь определил его командирам крейсеров как первоочередную цель, поразить которую требуется любой ценой.

Орбитальные крепости больше не могли принимать участия в сражении, развернувшемся внутри додекаэдра. Четвертой, тринадцатой и шестнадцатой крепостям командующий флотом категорически задробил стрельбу – внизу была Земля. А все остальные крепости находились слишком далеко для того, чтобы вести прицельную стрельбу по быстро маневрирующим целям. А вот помочь крейсерам Новикова крепости могли. Не все, конечно, но третья, восьмая, девятнадцатая и двадцатая включились в дело сразу. Потом, когда сражение переместилось в третий и десятый сектора, к ним подключились еще четыре орбитальные крепости: пятая, одиннадцатая, шестнадцатая и семнадцатая, быстро добив почти все уцелевшие авианосцы.

Таким образом, сражение, происходящее за пределами защитного периметра, завершилось в пользу землян. Чего нельзя было сказать о том, что происходило внутри. Слишком велик там был локальный перевес центаврского флота. Пока часть авианосцев самоубивалась о каменные бока мониторов и связывала боем крейсера, остальные ушли на низкие орбиты и приступили к «метанию икры» – начали выпускать десантные транспорты.

Среди них был и неуловимый «бочонок», до сих пор избегавший огневых контактов с кораблями землян. И почти сразу, успев выпустить не более десятка «икринок», получил физический – в него врезался «У-цзы» – тяжелый крейсер из второй эскадры четвертого флота. Десантирование осьминогов надо было остановить любой ценой. Как и уничтожить новоявленного лидера, осуществляющего командование прорывом. Поэтому командир китайского крейсера пожертвовал собой, своим крейсером и всем его экипажем практически не раздумывая. Масса столкнувшихся кораблей почти совпадала – транспортник был тяжелее лишь процентов на двадцать, но их конструктивное исполнение отличалось принципиально. В результате передняя половина китайского крейсера оказалась смята в лепешку, а центаврский транспортник рассыпался на мелкие куски. О том, что ни на одном из этих кораблей не осталось выживших, можно было даже не упоминать.

Через несколько минут в бой вступили крейсера первой эскадры китайского флота, а сверху коршунами упали шесть уцелевших крейсеров Новикова и последний оставшийся на ходу американский – «Авраам Линкольн». Это практически уравняло силы противников, и решающую роль снова начало играть качество – дальнобойность пушек Гаусса, установленных на тяжелых крейсерах земного космофлота. Их мощности недоставало для того, чтобы уничтожить центаврский авианосец с одного выстрела, но почти всегда удавалось вывести из строя гравитационный двигатель. Это лишало энергии противометеоритные излучатели и позволяло крейсерам использовать для добивания центаврских кораблей твердотопливные ракеты с термоядерными боеголовками. В космосе одна за другой вспыхивали рукотворные «солнца» термоядерных взрывов, хорошо видные с Земли даже сквозь облака.

Победа далась землянам очень дорогой ценой и была не полной. Центаврийцы, хоть и частично, но выполнили стоящую перед ними задачу – два десятка авианосцев успели выпустить десантные транспорты. Некоторые – не в полном объеме. Тем не менее в земную атмосферу вошло более двух тысяч носителей второго ранга. В семь раз больше, чем во время налета, случившегося тридцать лет назад. Но сейчас они прибыли с другой целью – не воровать земных женщин, а полностью уничтожить человеческую цивилизацию, освободив на Земле место для центаврской. Некоторое количество представителей которой уже прибыло на десяти черных носителях. Их форма и размеры несколько отличались от тех, которые были знакомы землянам по событиям, произошедшим в 2025 году. Эти были заметно больше – почти стометрового диаметра, а очертаниями скорее напоминали толстую шайбу.

Еще три центаврских авианосца, сумевших каким-то образом вырваться из схватки не поврежденными, ушли куда-то за марсианскую орбиту и затерялись там в главном поясе астероидов.

Первое, что сделал Хуацинь после завершения орбитальных боев – связался с Осиповым:

– Ваш выход, контр-адмирал. В первую очередь цепляйте двенадцатую крепость и тащите ее на Луну. Потом займетесь очисткой земных орбит от погибших крейсеров и обездвиженных мониторов, начиная с тех, что находятся на нижних орбитах. Мониторы просто передвиньте повыше, а крейсера сразу транспортируйте на Луну. И поаккуратней там, над Землей сейчас вертится очень много битой посуды.

Потом, проанализировав собранную Конфуцием информацию, предупредил командование земных сил о том, что вместе с уже знакомыми людям носителями второго ранга в атмосферу ушло десять аппаратов другого типа (приложив видео и указав габаритные размеры «шайб»), несущих живых осьминогов, которые обладают мощными телепатическими способностями. И распорядился уничтожать такие аппараты в первую очередь.

Все это время Конфуций находился на связи с Сократом, приближающейся к Земле Весты. Поэтому Петров уже был в курсе происходящего и, сразу же после выхода Весты на земную орбиту, принял командование на себя.

От четырех космических флотов, имевшихся в его распоряжении к началу битвы за Землю (не учитывая базирующийся на Психее пятый, пока не понесший потерь), остались сущие крохи.

Восемь мониторов разной степени потрепанности: четыре американских, три индийских и один, вообще не имеющий повреждений – китайский. Его Николай сразу поставил на место, которое раньше занимала двенадцатая орбитальная крепость, закрыв образовавшуюся прореху.

Четырнадцать крейсеров: один американский, шесть российских и семь китайских.

В принципе, в качестве пятнадцатого можно было учесть и «Илью Муромца», но практически рассчитывать на него, как на боевую единицу, в ближайшее время не приходилось. Большому космическому буксиру, после того как он оттащит на Луну то, что осталось от двенадцатой крепости, предстояло очень много работы: собрать и перевезти на Луну все разбитые крейсера, поднять на высокие орбиты и в дальнейшем отбуксировать к Гигее на ремонт или утилизацию три разбитых монитора, сбегать за точку Лагранжа L1 за крейсерами, потерянными во время самого первого сражения. И отбуксировать их на Луну.

А ведь где-то в Главном поясе астероидов еще скрываются три центаврских авианосца, способные навести шороху на любой из баз Солнечной системы. И куда-то пропал тяжелый крейсер «Калькутта», который тоже следовало разыскать. Последнее Николай сразу же спихнул на астрономов. Сейчас было явно не до флотской поисковой операции. Вот если найдут – можно будет сгонять за ним «Илью Муромца».

Для прикрытия базы второго флота, расположенной на Палладе, Николай отправил Майкла Томпсона, придав ему тяжелый крейсер «Авраам Линкольн» и два из четырех мониторов второго флота. Остальные два, вместе с китайским тяжелым крейсером «Лю Бэй» направил в точку Лагранжа L2, для защиты обсерваторий.

На Гигею, где базировались третий флот и верфь, отправился вице-адмирал Ранджит Сингх, уведя с собой два из своих мониторов (третий Николай оставил для охраны лунной базы) и российский тяжелый крейсер «Петропавловск-Камчатский».

Из оставшихся одиннадцати крейсеров командующий космической обороной сформировал две эскадры: одну, состоящую из шести китайских крейсеров, оставил на лунной базе, а вторую из пяти новиковских – на Весте.

В принципе, сейчас командующий космической обороной больше ничего сделать не мог. Все остальное теперь решалось в атмосфере Земли и на ее поверхности. Но зато у него появилось время на то, чтобы подумать, а аналитиком он все еще оставался очень хорошим. С учетом опыта, возможно, даже одним из лучших на Земле. В том, что наземным силам Десятки удастся перебить весь десант, который прорвался на Землю, он ни в коей мере не сомневался.

«Сколько там живых десантников? – размышлял Николай. – Максимум полмиллиона. И до поверхности доберутся далеко не все. Шороху они, конечно, наведут знатного, особенно на территории неприсоединившихся стран. Но, в конце концов, все будут перебиты. А следует ли убивать всех, или нужны “языки”? Пожалуй, нужны. Вот только брать их живьем чрезвычайно опасно. Неизвестно еще, кто кого возьмет в плен. Следовательно, надо поручить это космодесантникам. А нужны ли пленные осьминоги? По идее нужны. Вот только взять их живыми будет скорее всего нереально даже наиболее подготовленным космодесантникам. А значит, нечего и рисковать».

– Сократ, соедини меня с командующими войск ПВО Десятки.

Когда на экране появились изображения десяти генералов, он поздоровался и сразу перешел к делу:

– Всем передали данные по носителям с осьминогами?

Дождавшись подтверждения, Николай продолжил:

– Приказываю: осьминогов в плен не брать. Это слишком опасно не только для тех, кто этим будет заниматься, но и для всего человечества. Если хоть парочка уцелеет и отложит яйца – человечеству конец. Мы их уже не выведем. Поэтому уничтожать гарантированно. На любой территории, не обращая внимания на границы. Приказываю довести эту информацию до всех экипажей истребителей. И передать коллегам, работающим на земле. Всем понятно? Действуйте!

– А теперь соедини меня с командующим космодесантными войсками Российского Союза генерал-полковником Соловьевым.

– Здравия желаю, товарищ маршал!

– Здравствуйте, Алексей Кузьмич! Есть к тебе дело. Нужно взять несколько «языков» из боевиков, прибывших с Альфы Центавра. Поручи это Косте, пусть организует команду из сильных телепатов. У него их хватает. Много «языков» не нужно, двух-трех будет вполне достаточно. И поаккуратней с ними. Подозреваю, что это не только телепаты, но и гипнотизеры. А возможно, и не совсем люди. Да, осьминоги в качестве «языков» нам не нужны.

– Я понял, товарищ маршал. Сделаем.

«Вот, наверно, и все, что можно было сейчас сделать, – подумал Николай, закончив разговор с командующим КДВ. – Теперь остается только ждать».