Боярин-Кузнец: Перековка судьбы

Глава 14

Утро после дня великих открытий встретило меня не эйфорией, а тупой, ноющей болью за глазными яблоками. «Ментальное похмелье», — поставил я себе диагноз, с трудом поднимая голову с соломенного тюфяка. Я чувствовал себя так, как в своей прошлой жизни после двенадцатичасовой сессии за электронным микроскопом, когда приходилось вручную обрабатывать тысячи снимков. Мозг был перегружен. Он гудел, как старый трансформатор.

Вчерашнее беспорядочное, восторженное использование моего нового Дара не прошло бесследно. Я понял простую, но важную вещь: эта способность была не просто пассивным чувством, как зрение или слух. Это был активный процесс. Мощный, невероятно сложный, но совершенно неоткалиброванный прибор.

«Отлично, — с мрачной иронией подумал я, растирая виски. — У моей новой суперспособности есть побочные эффекты. Похоже на то, как если бы я провёл целый день в шлеме виртуальной реальности первого поколения. Головная боль, дезориентация и лёгкая тошнота. Вывод: это не просто „зрение“. Это активный процесс сканирования, который потребляет ресурс. И этот ресурс, судя по всему, — мой собственный мозг».

Обладать этим Даром было недостаточно. Его нужно было тренировать. Как спортсмен тренирует мышцы, так я должен был тренировать свой «внутренний взор», чтобы повысить его выносливость, точность и снизить «энергопотребление». Я решил разработать для себя систему тренировок. Превратить это хаотичное колдовство в строгую научную дисциплину.

Моим новым «спортзалом» стала кузница, а «тренажёрами» — гора ржавого металлолома и уцелевших инструментов. Тихон, который принёс мне завтрак, застал меня за странным занятием: я сидел на скамье и неотрывно, с предельной концентрацией, смотрел на ржавый гвоздь, который держал в руке.

— Господин, вам нехорошо? Опять хворь подступает? — с тревогой в голосе спросил старик.

— Нет, Тихон, — ответил я, не отрывая взгляда от гвоздя. — Я не болею. Я тренируюсь. Тренирую свои глаза видеть то, что скрыто.

Тихон, ничего не поняв, но привыкнув к моим странностям, покачал головой и отошёл в сторону, решив не мешать очередному «боярскому чудачеству» своего явно не от мира сего господина.

Моя ментальная гимнастика состояла из нескольких ключевых упражнений, которые я сам для себя разработал, основываясь на принципах тренировки выносливости и точности.

Упражнение № 1: «Статическая фокусировка».

Цель была проста: увеличить продолжительность активного использования Дара без побочных эффектов. Я взял простой объект — старую, ржавую подкову. Сделал глубокий вдох и активировал Дар. Мир снова расслоился. Я увидел всё: неоднородную структуру кованого железа, многочисленные шлаковые включения, трещинки от ударов о камни. Поток данных был огромным. Я заставил себя удерживать эту картинку, вглядываясь в детали, борясь с нарастающим гулом в голове. Сначала был восторг от невероятной детализации. Потом пришло напряжение. Я чувствовал, как мой мозг «греется». Через минуту в висках начало стучать, и я принудительно «выключил» зрение, тяжело дыша.

Я работал интервалами: минута фокуса, пять минут отдыха. Снова и снова. Это была пытка, похожая на попытку удержать на вытянутых руках тяжёлую гирю. Мой «ментальный мускул» дрожал и горел. К вечеру первого дня я довёл время удержания до трёх минут. Это была маленькая, но очень важная победа. Через три дня я уже мог удерживать фокус почти десять минут подряд.

Упражнение № 2: «Импульсный анализ», или «Информационный снайпер».

Цель: научиться мгновенно активировать и деактивировать Дар для быстрой оценки объекта, экономя силы.

Я разложил на верстаке в ряд несколько разных предметов: гвоздь, камень, кусок кожи, осколок моего неудачного чугуна, щепку. Затем я начал быстро переводить взгляд с одного на другой, каждый раз на долю секунды включая «Зрение». Это было похоже на стрельбу. Мне нужно было не просто «выстрелить» взглядом, но и мгновенно получить «моментальный снимок» сути объекта.

Щелчок — гвоздь, мягкое железо, сильно напряжён.

Щелчок — камень, гранит, прочная кристаллическая структура.

Щелчок — кусок кожи, мёртвая органика, эссенции ноль.

Щелчок — чугун, хрупкий, переуглероженный шлак.

Сначала получалось плохо. «Снимки» были смазанными, неполными, или я не успевал «выключиться» вовремя и получал избыточную дозу «информационного облучения», от которого снова начинала болеть голова. Но постепенно, час за часом, я приучал свой мозг работать в этом импульсном режиме. Это было как учиться быстро щёлкать выключателем света в тёмной комнате, чтобы на мгновение увидеть расположение предметов и не врезаться в стену.

Упражнение № 3: «Фильтрация запросов».

Это было самое сложное и самое важное упражнение. Цель: научиться сознательно выбирать, какую именно информацию я хочу видеть, чтобы не перегружать мозг лишними данными.

Я взял самый сложный из имеющихся у меня объектов — молот своего деда. Активировал Дар в полном режиме. Меня снова накрыл информационный шторм: и идеальная кристаллическая решётка, и точный химический состав, и спящие голубые «магические каналы».

Я сконцентрировался и дал мысленную команду: «Запрос: только структурные дефекты».

И, о чудо, это сработало! Цветные искорки примесей и голубые нити каналов исчезли. Я видел лишь чистую, прозрачную решётку металла. Дефектов не было, поэтому изображение было кристально чистым и пустым.

«Запрос: только химический состав», — приказал я. Структура исчезла, но снова появились равномерно распределённые тёмно-серые точки углерода и редкие искорки легирующих элементов.

«Запрос: только магическая сигнатура». Металл стал призрачным, и в пустоте ярко и чётко засияла сложная, трёхмерная сеть голубых каналов.

Это был прорыв. Я понял, что могу управлять фильтрами своего «интерфейса», как сложной инженерной программой, включая и отключая нужные слои визуализации. Энергопотребление моего Дара при использовании фильтров было в разы меньше.

Окрылённый этими успехами, я потерял осторожность. Я решил пойти на рискованный эксперимент. Я захотел не просто увидеть магические каналы в молоте, но и понять их природу, попытаться «проследить» их, «приблизить» изображение, понять их структуру.

Я полностью сконцентрировался на молоте, удерживая «магический фильтр» и пытаясь усилить «разрешение» своего видения. Я чувствовал, как нарастает давление в голове, но игнорировал его, увлечённый исследованием. Я был на пороге какого-то важного открытия, я это чувствовал…

И тут система дала сбой.

Резкая, острая, пронзающая боль ударила мне в мозг изнутри, как раскалённый гвоздь. Мир перед глазами взорвался вспышкой чёрных точек, меня бросило в холодный пот. Я почувствовал сильное головокружение и тошноту.

Я в ужасе «выключил» Дар, но было уже поздно, пошатнулся, хватаясь за верстак, чтобы не упасть. Голова гудела, как колокол. И я почувствовал, как из носа течёт что-то тёплое и липкое. Кровь.

В этот момент в кузницу зашёл Тихон. Он застыл в ужасе, видя меня, бледного, дрожащего, с кровью на лице.

— Господин! Хворь! Она вас доконает! — закричал старик, бросаясь ко мне. — Я же говорил, не надо! Погубите вы себя этими своими… гляделками!

Он подхватил меня, помог сесть на скамью, принёс мокрую тряпку. Я успокаивал его, как мог, уверяя, что это просто от переутомления. Но я понял. Это была не просто «ментальная усталость». Мой Дар потреблял реальный, физический ресурс моего тела. Мою жизненную силу. Если я перейду черту, я могу не просто упасть в обморок. Я могу нанести себе непоправимый вред или даже умереть.

Прислушавшись к мольбам Тихона и собственному инстинкту самосохранения. Следующий день я провёл в полном покое. Я ел жидкую овсянку, пил травяной отвар и много спал. Я понял, что мой новый «мускул» требует не только тренировок, но и восстановления.

Когда на следующий день вернулся в кузницу, мой подход изменился. Он стал более размеренным, более профессиональным. Я больше не гнался за рекордами. Я работал интервалами: полчаса интенсивной работы с Даром, затем час простой физической работы — уборка, перекладывание инструментов, подготовка угля. Это позволяло моему разуму и телу прийти в норму.

Вечером я провёл финальный тест. Я взял новый, незнакомый мне ранее обломок металла — сломанный серп. Сделал глубокий вдох. На долю секунды активировал Дар, сразу включив нужные фильтры.

Процесс прошёл гладко, легко и абсолютно безболезненно. Я мгновенно получил всю нужную информацию: «Сталь, углерод ~0.6%. Закалена, но отпущена при слишком высокой температуре. Почти отожжена. Мягкая». Я «выключил» зрение, не чувствуя ни малейшего дискомфорта.

Я стоял посреди кузницы. Я прошёл путь от случайного, хаотичного открытия до осознанного контроля и превратил дикую, необузданную силу в точный, откалиброванный инструмент. Я знал его возможности, ограничения и его цену.

Я больше не был просто человеком со странным Даром. Я стал его мастером.

И теперь был по-настояшему готов приступить к главному. К проектированию своего шедевра.

После нескольких дней упорных «ментальных тренировок» начал чувствовать себя увереннее. Моё «Духовное Зрение» из дикого, необузданного мустанга, который сбрасывал меня при каждой попытке его оседлать, превращалось в послушную, хоть и всё ещё норовистую, рабочую лошадку. Я научился включать и выключать его по щелчку мысленного тумблера, фильтровать ненужную информацию и удерживать фокус достаточно долго, чтобы провести полный анализ любого куска железа, не рискуя при этом заработать мигрень и носовое кровотечение. Я был доволен собой, был инженером, который успешно откалибровал свой новый, экзотический, не имеющий аналогов в мире прибор.

Я думал, что понял его.

Как же ошибался.

Открытие, как это часто бывает в науке, произошло совершенно случайно. Я сидел на пороге кузницы, наслаждаясь редким моментом отдыха и солнечным теплом. На большом плоском камне рядом со мной, который я использовал как стол, лежал ржавый обод от колеса, который собирался проанализировать позже. По нему неторопливо, с чувством собственного достоинства, полз большой чёрный жук. Наверное, по своим очень важным жучиным делам.

Из чистого любопытства, желая ещё раз протестировать «быстрое переключение», я решил активировать Дар, сфокусировавшись на камне под ним. Но в последний момент мой взгляд сместился, и луч моего внутреннего «сканера» зацепил не камень, а самого жука.

Картина, которую я увидел, не имела ничего общего с тем, что я видел раньше.

Это не была чёткая, упорядоченная структура кристаллической решётки. Это не были цветные облака химических примесей. Мир не превратился в трёхмерный чертёж.

Я увидел… свет.

Вокруг тёмного хитинового панциря жука вибрировало и переливалось слабое, тусклое, но отчётливое сияние. Аура. Похожая на туман, окрашенный в бледные, голубовато-зелёные тона. Она не была статичной. Она пульсировала в такт его медленным, неторопливым движениям.

«Что это? — пронеслась в голове ошеломлённая мысль. — Сбой? Помехи? Прибор не может считать данные с органического объекта. Но… он что-то видит. Не структуру. А… энергию? Слабое, пульсирующее, био-энергетическое поле. Тот самый „биологический шум“, на который я раньше не обращал внимания».

В изумлении моргнул и «выключил» зрение. Жук был просто жуком. Чёрным, блестящим, ползущим по серому камню.

Я снова сфокусировался. Снова активировал Дар.

И снова увидел это. Слабое, живое свечение.

Понял, что всё это время изучал лишь одну, самую понятную мне функцию своего Дара. И совершенно упустил из виду другие его возможности. Моё научное любопытство, мой исследовательский голод проснулись с новой, удвоенной силой.

Я начал новый цикл экспериментов. На этот раз моей целью была жизнь.

Эксперимент № 1: Флора.

Подошёл к кусту крапивы, который яростно сопротивлялся нашим попыткам облагородить территорию. Сфокусировался. И снова увидел свечение. Бледное, едва заметное, но оно было. Слабая зелёная дымка, которая окутывала каждый лист, каждый стебель.

Затем я перевёл взгляд на старую яблоню во дворе. Картина была сложнее. Я видел не просто ауру вокруг ствола, видел, как по невидимым каналам внутри дерева медленно, лениво текут тонкие струйки этой же бледной, зелёной энергии. От корней — вверх, к ветвям и листьям. Это было похоже на замедленную съёмку речной системы. Я нашёл одну большую, засохшую ветку. И увидел, что энергетические потоки обходят её стороной. В ней не было жизни. В ней не было этого света. Она была тёмной, «пустой».

«Магическая эссенция, — вспомнил я строчку из анализа старых мехов. — Так вот ты какая. Не просто абстрактный параметр. А видимая, текучая энергия. Жизненная сила. У растений она пассивная, слабая. Как у аккумулятора с очень низким уровнем заряда».

Эксперимент № 2: Фауна.

Растения были слишком простыми. Слишком статичными. Мне нужно было что-то посложнее. Я увидел одну из наших трёх куриц-тунеядок, которая с важным видом ковырялась в земле в поисках червяка. Я сфокусировался на ней.

Изображение было на порядок ярче и динамичнее. Аура вокруг курицы была плотнее, интенсивнее. И она пульсировала. Не хаотично, а в чётком ритме. А в центре её маленького тельца, в районе груди, я увидел яркое, тёплое, оранжево-жёлтое ядро света, которое и было источником этой пульсации. Оно билось в такт её сердцу.

Я пытался найти аналогию в своём старом мире, чтобы понять увиденное.

«Если растения — это аккумуляторы на солнечных батареях, которые пассивно собирают энергию, то животные — это уже двигатели внутреннего сгорания. У них есть ядро-реактор, которое генерирует энергию. Они не просто „живые“, они — ходячие источники энергии».

Растения. Животные. Оставался последний, самый сложный, самый пугающий и самый интересный объект для исследования. Человек.

Я дождался момента, когда Тихон принёс мне в кузницу обед — миску с похлёбкой и кусок хлеба. Сделал вид, что с головой ушёл в изучение своего молотка, положив его на наковальню. Но когда старик подошёл и поставил еду на верстак, я, задержав дыхание, активировал Дар и сфокусировался на нём.

И мир взорвался.

Это было несравнимо ни с чем, что я видел до этого. Поток информации был таким мощным, таким сложным, что меня едва не сбило с ног. Голова закружилась, а в глазах на мгновение потемнело от информационной перегрузки.

Тихон светился.

Он был окутан сложным, многослойным коконом света. Внешний слой был бледным, почти бесцветным, он повторял контуры его тела и слегка колыхался при каждом движении. Защитное поле. Под ним был более плотный, ровный слой мягкого, спокойного голубого сияния. Это была его аура.

Но самое главное было внутри.

В центре его груди сияло ядро. Не тёплое, как у курицы, а яркое, почти как маленькое солнце. От этого солнца по всему его телу, к каждой руке, к каждой ноге, к каждому пальцу, расходилась невероятно сложная, тончайшая сеть светящихся каналов.

И я с потрясением узнал этот узор. Это была та же самая структура «магических каналов», что я видел в молоте своего деда. Только здесь она была живой, активной, бесконечно более сложной.

«Вот оно что… — пронеслась в моей голове ошеломляющая догадка. — Магия в этом мире — это не заклинания из книг. Это внутренняя энергия, которую генерирует каждое живое существо. А „Дар“ — это врождённая способность управлять этой личной энергосистемой. Мой дед не просто ковал металл. Он вплетал в него часть своей собственной энергии, формируя в стали такие же каналы, какие есть в живом теле, создавая артефакт!»

Я не смог долго удерживать это видение. Сложность картины была запредельной. Это истощало меня в десять раз быстрее, чем анализ самого сложного металла. С усилием «выключил» зрение, и меня качнуло. Я опёрся о верстак, тяжело дыша.

— Господин, с вами всё в порядке? — с тревогой спросил Тихон. — Вы снова бледны.

— Всё… всё хорошо, Тихон, — прохрипел я. — Просто задумался.

Но я не просто задумался. Мой мир снова перевернулся. Он стал на порядок сложнее, опаснее и… интереснее.

Сначала пришёл страх. Ледяной, липкий страх. «Если я могу это видеть, значит, могут и другие. Есть ли здесь „видящие“, которые могут посмотреть на меня и увидеть мой энергетический контур? Увидеть, что я — чужой? Что моя „аура“ отличается от их? Я стал видимой, сияющей мишенью на совершенно новом, непонятном мне уровне». Эта мысль заставила волосы на затылке зашевелиться.

Но потом страх начал отступать, вытесняемый другим, более сильным чувством. Восторгом исследователя. Фасцинацией учёного.

«Это не магия, — убеждал я себя. — Это просто другой вид физики! У этой энергии есть свои законы, свои свойства. А всё, что имеет законы, можно изучить. Систематизировать. Рассчитать. И… использовать. Инженерия!»

Я посмотрел на свои руки. На долю секунды активировал Дар и увидел вокруг пальцев такое же слабое, голубое свечение. Я — один из них. Я — такой же «реактор».

«Мой проект только что усложнился на порядок, — с лихорадочным азартом подумал я. — Задача теперь не просто выковать идеальный клинок. Задача — создать артефакт. Устройство, способное эффективно взаимодействовать с моей собственной энергией. Мне нужно спроектировать не просто меч. Мне нужно спроектировать… усилитель».

Я посмотрел на свои чертежи на досках. Они казались мне теперь наивными и неполными. Работа начинается заново. Но на совершенно ином уровне.