Светлейший. Царь Марса

Глава II. Жестокая романтика вечерней зари

Знамя Богородицы развевалось на ветру на флагштоке над нами и не особо мешало наблюдениям. Мы были в тени от света прожекторов. Яркий свет Москвы был далеко. Погода была ясной. Мы сидели в шезлонгах, укутавшись в теплые пледы, пили горячий чай и пялились в небо. Парад планет. Сближение Луны и Юпитера. С Луны было бы видно лучше, особенно в телескоп, но пока я здесь. Экипаж готовят, и «Благословенную» тоже. Звездолет штука непростая. Требует уважения. Да и вооружали ее как крейсер. Старались успеть.

Нет, за этот год было сделано многое. Нет, «Михаила Великого» построить и обкатать не успевали никак, но «Благословенную» перестроили под новые задачи, пусть и в стиле минимализма. Как в стиле минимализма предполагалась наша марсианская база, которая позавидует многим общественным туалетам Империи. А это серьезный вопрос. Нет, жить мы могли и на «Благословенной», но космическая и солнечная радиация! Мы и так нахватаемся за время полета.

И так за время полета к Орфнею и обратно я нахватался так, что доктора практически гарантировали, что детей я иметь не смогу, да и крайне не рекомендуется, ввиду очень вероятных осложнений у ребенка ввиду повреждения от космической радиации ДНК у папаши. Так что, как говорится, хвост стоял и деньги были, но…

Короче говоря, нам все равно придется зарываться под поверхность Марса. Так или иначе.

– Солнце, а может, глинтвейн горячий?

– Разве что безалкогольный. Миша, ты скоро станешь вновь папашей…

Я даже подскочил.

– Правда? Получилось?!

Диана счастливо кивнула.

Кинулся целовать свою жену. Да что там «целовать» – обсыпать поцелуями. Всю.

– Любовь моя… Солнышко… Что говорят доктора?

Усмешка.

– А что они могут сказать на таком сроке беременности? Непонятно и неизвестно. Надеюсь. ДНК вроде должно быть в норме. Даст Бог. Постучи по дереву.

Я мгновенно постучал костяшками пальцев по поверхности столешницы.

– Тьфу-тьфу-тьфу, дай Бог! Спасибо Ему и спасибо тебе.

Конечно, мы не рискнули зачать естественным образом. Зачем делать на свет ребенка-инвалида или умственно отсталого, после почти года в Межпланетье? Дураков в мире и так хватает (черный юмор). Еще со времен подготовки к Орфнейской миссии в Императорском Институте Крови хранился мой, так сказать, семенной материал, с неповрежденным ДНК, и мы вполне могли осуществить искусственное зачатие, что мы и сделали, судя по всему. Мы пытались, но как-то не выходило ничего. Срывалось. Диана плакала от отчаяния. Она очень хотела третьего ребенка до того, как я улечу на Марс. И вот – случилось.

Собственно, при наличии семени в Институте Крови я был и не нужен и материала в Институте хватит на два-три десятка детей, но у Дианы был пунктик – она хотела, чтобы я был рядом в этот момент, а не где-то в глубинах космоса или, тем более, не на том свете.

Для нее это было важно. Что у ребенка есть настоящий отец, а не робот с пробиркой, или что там у них. Потому мы и старались. Потому она и плакала от отчаяния. Я держал ее за руку, шептал на ушко, а она плакала. И вот…

– Спасибо, солнышко мое. Я так счастлив!!!

Всхлип.

– И я…

– Таким образом, ваше всевеличие, для миссии «Космический оркестр» планируется задействовать такую группировку…

Научный руководитель миссии академик Шаргей докладывал обстоятельно, с графиками на экране, таблицами и прочей лазерной указкой в руке.

Императрица слушала, задавала вопросы. Очень серьезно. Уточняла у присутствующих специалистов те или иные данные или показатели.

Тут собралось много народу. Командиры экипажей, главные конструкторы и главные инженеры, наземные и орбитальные руководители программ, директора орбитальных верфей, руководители поставщиков, смежников. Вопрос был серьезнейший.

– Что Южноамериканский союз?

Шаргей раскрыл очередную диаграмму на одном большом экране, таблицу на втором, а спутниковые изображения на третьем.

– Государыня, судя по всему, там действительно включились в марсианскую гонку, желая обогнать нас и застолбить права на Марс. Вот, прошу милостиво обратить внимание на эти съемки и данные нашей разведки…

Данные разведки Маша знала и без него, но не стала прерывать академика.

Что ж, да, похоже, что у нашей миссии есть реальный конкурент – совместная программа Южноамериканского союза.

– Мы успеем?

Тот пожал плечами.

– Мы сделаем все для этого, государыня. Но им удавалось слишком долго скрывать приготовления под прикрытием различных орбитальных программ и строительства своего орбитального города. А наша разведка, увы, не обнаружила двойной смысл этих приготовлений вовремя.

Да, расслабились наши. Поверили в свое безусловное доминирование. Я не знаю, как они вывезут такую чудовищную по деньгам программу, но, похоже, шанс у них есть. Иначе зачем бы они впрягались в столь амбициозный проект?

Конечно, наши промышленные и сборочные мощности, не говоря уж о финансах, намного больше, но такую мощную пощечину Империи подданные примут очень болезненно, не говоря уж о том, что права на Марс придется оспаривать военным флотом и космодесантом. И не только на Марсе. Но и на Луне, и на Земле тоже. Вся установившаяся система будет поставлена под сомнение, не говоря уж о том, у Терры и так проблем более чем предостаточно.

– Таким образом, государыня, миссию нужно ускорить.

– Сколько у нас времени?

– Месяцев семь по нашим оценкам. Плюс полет. Зависит и от нашей готовности, и от расположения планет, Луны и прочего для гравитационных маневров группировки кораблей и аппаратов.

– Приехали.

Маша откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза.

В общем, да. Мы-то готовили миссию с развертыванием там базы и орбитальной группировки, а они могли просто воткнуть там свой флаг и объявить Марс территорией Южноамериканского союза. И свалить оттуда. Флаг мы, конечно, выбросим на помойку, но миссия амбициозная, ставящая под сомнение все. А ЮжАС набирает силу, и немало в мире сил, которые посматривают в их сторону. Не говоря о подрыве престижа и лидерства нашей Империи.

– Мы успеваем?

– Нет данных для точного вывода. Только предположения. Но, если они решатся играть в билет в один конец, то они придут к финишу первыми, моя госпожа.

Императрица прошептала слово, в котором без труда угадывался мат.

– У нас же Двигатели Коссиковского!

– Моя госпожа, при гравитационных маневрах Двигатели Коссиковского не имеют такого преимущества, как при полетах к Луне. Там сложная схема и траектория. Если они стартуют раньше, то… А, похоже, что уже начинают монтировать и стыковать разгонные блоки на орбите Земли. Судя по всему, там будут серьезные конструкции.

– А если их просто расстрелять на орбите?

Академик пожал плечами.

Ну да, это политическое решение. Не его епархия.

Расстрелять можно, но это война. ЮжАС войну не выдержит, но Империя совсем свалится в мрак потери международного авторитета и политического авторитета, и финансового, да и вообще. Даже внутри самой Терры.

Даже сама реплика императрицы на этом совещании не добавляла нам уверенности и авторитета.

Маша явно погорячилась и сказала лишнее.

Комиссия осматривала производство и монтаж. Нет, я не был тут главным (с чего бы я был главным? Тут генералов и академиков хватало). Я просто член экспертно-технической группы на основании того, что я этот звездолет пилотировал в качестве второго пилота в течение почти года, а еще потому, что я родственник царицы.

Конечно, я был экспертным контролем и глазами Ее Всевеличия, которая желала видеть не бравурные отчеты, а реальное положение дел в столь сложном вопросе, как межпланетная миссия, где идет гонка и счет идет буквально на дни, если не на часы. Но мне еще предстоит командовать «Благословенной», пусть это официально не объявлено пока.

Ну, что, работы велись. «Благословенная» будет дополнена новыми модулями, будет расширен жилой модуль, монтируются дополнительные Двигатели Коссиковского (Диане привет и проценты дохода от новых двигателей), устанавливаются батареи рельсотронов, ангары для всего, средства связи и сканирования и прочее.

Делалось все в совершенно ускоренно-сокращенном формате. Мы спешили и многое не будет установлено. Откажемся от многого. Потом подвезут, даст бог. Но мы все же собирались вернуться по итогу, пусть и через два года, когда нас сменит «Михаил Великий». Южноамериканская экспедиция – полет в один конец. Они не смогут вернуться. Никак. Но могут стать первыми и воткнуть флаг в поверхность Марса. В миссию набрали добровольцев, готовых умереть ради подвига и славы. Но и мы не могли уступить Красную планету.

Первый наш старт через два месяца. Начало развертывания группировки. А там уж и мы подъедем.

Марфа висела с серьезным видом. Она тоже член комиссии. Ее супруг будет командовать вторым кораблем «Цесаревич», который станет кораблем обеспечения нашей экспедиции, а неофициально, если не дай бог что-то с нами случится, Тирруский станет Романовым, когда потребуется водрузить флаг на Марсе. Не могло быть и речи о том, чтобы Знамя Богородицы установил не Романов.

А пока мы изучали. Чисто из спортивного интереса.

Благо Марфа полетит на «Цесаревиче». Бешеный взгляд Дианы сулил мне многое. Ту интрижку с Марфой она мне не простит никогда, уж не знаю, кто ей донес, браслет вроде работал, а системы видеоконтроля были отключены в связи с «аварией». Но Ди узнала. Вот и верь после этого системам. Да и людям заодно.

Руководитель постройки граф Бутовский подробно рассказывал о ходе монтажа и дооснащения корабля. Да, сделано и сделают (надеюсь) многое, но это не корабль для Марса. «Цесаревич» тем более не звездолет.

Чистое самоубийство. Нас сожжет ближайшая мега-солнечная буря. А уж их тем более. Эх, Марфа-Марфа. Оставайся дома. Давай я тебе ребеночка заделаю, и пусть Ди меня убьет, но это же смерть…

Словно почувствовав мои мысли, Марфа тихонько спросила:

– Что думаешь?

Я прикрыл глаза.

Она сказала только одно слово:

– Понятно.

– Мар, оставайся дома. Тебе детей растить еще.

Она отвернулась.

– У меня не может быть детей. Космос. Поздно.

Выпускаю воздух сквозь зубы. Неожиданно? Нет. Но…

– Мара, но ведь в Институте Крови на всех космонавтов…

Кивок.

– Да. И на меня, и на мужа есть свои банки.

– Ну? Оставайся.

В отчаянии:

– Мы не можем. Сам знаешь. И я не смогу… Знаешь, мы нашли суррогатную мать. Побоялись сами… Но она молода и сможет. Даст Бог. Не бесплатно, конечно… Пока ничего не вышло, но… Институт Крови… Я хотела тебя попросить. Поговори с Дианой. Ничего нет, но доктора в Институте говорят, что может быть с какой-то попытки… Вдруг получится. Пусть Диана присмотрит. Христом Богом прошу. Не нахожу места себе… Сдвинули стартовое окно опять. Мы даже…

– Как инспекция?

Пожимаю плечами.

– Отнюдь не «Великий».

Папаша усмехается.

– А как ты хотел? Наши орбитальные верфи чудеса делать не умеют. Но спецы делают все, что возможно.

– Понимаю. Тем более что вновь сильно сдвинули сроки.

Кивок.

– Да, ЮжАС резко ускорились и монтируют звездолет на орбите Земли. Взлетают корабль за кораблем и на орбите уже накопили компонентов немало. Наша разведка никуда не годится. Нужно чистить и срывать головы. Но это позже. Сейчас нас это ни от чего не спасет. Породит хаос только. Южники спешат. Сам понимаешь, у них окно возможностей буквально в несколько недель, а не в полгода, как мы рассчитывали. А у нас на «Благословенной» даже двигатели не смонтированы. И модули вообще. Мы быстрее, но они раньше. Конечно, завтра стартует с нашей орбиты первый транспорт. Потом пойдут один за другим. Но вопрос в флаге. Южане могут успеть.

Сеньор Педро Григорио Луис Компанк де Оливейра, бригадир ВВС Бразильской империи расслабленно торчал на командирском мостике. Вокруг суетились подчиненные. Командир пил чай из космического стакана и поглядывал в иллюминатор.

НИКОГДА не допускайте сомнений экипажа в спокойствии и ПРАВЕ командования принимать решения. Вы можете их вести на смерть, но, если вы дрогнете, то это гарантированная смерть. Для всех.

Такая вот философия.

Это Силы. Хоть наземные. Хоть воздушные. Хоть морские. Хоть космические. Да хоть и марсианские.

Оливейра пил чай.

Корабль собирали. Вопрос не пяти минут и даже не пяти недель.

Сложно.

Они торопились. В любой момент их корабль могут разнести из рельсотронов. Просто сбросят обломки их корабля с орбиты. Нужно стартовать как можно быстрее. Назад вернуться не надеялся никто. К сожалению, не было вариантов. Но тут были добровольцы.

Шестеро.

Разных стран Южной Америки. Но…

– Идем на посадку, Центр.

– Принято. Телеметрия в норме.

– Принято.

Шли последние приготовления. Скоро старт миссии. Собственно, их посадка должна была быть вспомогательно-разведывательной, но космос не терпит расслабленности и прочего головотяпства. Всяко может случиться.

– Первый, горизонт в норме.

– Принято. Снижаемся. Центр, есть снижение.

– Принято. Мягкой посадки, парни.

Светлейший Юрий Александрович отслеживал параметры, а Роман Григорьевич был вторым пилотом. Ему бы быть первым, все же полковник Космических Сил Терры, но командир был целым принцем Луны, что не мешало ему так же быть старшим офицером КСТ. Но это служба, да и привык полковник Ремека учить и страховать молодежь. У них острота реакции, у него опыт. Так что… роли распределены штатно.

Да и по распорядку Службы, а также по Уставу, второй пилот ведет корабль. А тут как раз ситуация. Молодым нужен опыт.

– Второй, траектория уходит.

– Вижу, первый.

Через полминуты:

– Траектория в норме.

– Принято, второй. Топливо?

– В пределах.

– Принято.

Посадка и стыковка на самом деле скучнейшие мероприятия. Многое решает автоматика. Но никакая автоматика не заменит реакцию опытного пилота. Штатно – да, и стыковку произведут механоиды, и носик тебе вытрут, но управлять нештатными ситуациями они не умеют. Пока во всяком случае.

– Юра, ты точно хочешь на Марс?

– Рома, иди нафиг. Нашел время. И место.

– Тебе-то что сделают? Светлейший, принц Лунный.

Юрий показал пустую руку, на запястье которой не было браслета подавления.

– Не всем принцам полагается. Так что заткнись.

Мама разносила меня, да так, что я чуть ли не вскочил на кровати. Приснится же… Вспоминаю подробности сна. Маманя моя, императрица Мария Федоровна изволили гневаться. В свой обычной ледяной манере, который пробирает до костей и заставляет леденеть кровь в жилах. Как мой папаша с ней только справлялся?

Приснилось мне, как она меня отчитывает за связь с Коссиковской. С Александрой Коссиковской.

Я покосился на мирно спящую рядом Коссиковскую. Как сказали бы в Охранке, она же Ухтомская, она же Ольхонская, она же Липпе, она же Романова и прочее по списку в личном деле. Диана, словно почувствовав мой взгляд, открыла один глаз и сонно спросила:

– Ты чего?

– Спи.

А что я должен был сказать, что мне приснилась мама? Или прабабушка моей благоверной? Хорошо хоть Николай не приснился, с него станется.

– Спи, счастье мое. Я тебя люблю.

Динка кивнула и, повернувшись на другой бочок, вновь заснула.

Приснится же такое! Я потер глаза. Потом потер пузико (нет у меня пузика, это была ирония, если что), потом потер… неважно, в общем.

Ну что, сна не будет. Пора вставать.

Поднялся с постели и сладко потянулся. Пойду в кабинет, благо служебная квартира нам предоставлена довольно приличная и было где походить.

Тихо прикрыл дверь. Ладно-ладно, соня, просыпайся уже!

Плюхаюсь в свое кресло. Тут же подъехал наш домашний механоид с чашечкой кофе. Вот и славно. Утро началось с аромата! А не со всякой всячины, как во сне.

На экране таблицы, видео и фото моей командировки на Луну.

Смешно. Где мой дом-то? Здесь, в Звездном? На Ольхоне посреди Байкала? В Москве? В Константинополе? На Острове Христа в Мраморном море? На Луне? На Жемчужных островах в Тихом океане? Даже звездолет «Благословенная» мог считаться моим домом. Нет, в прошлой своей жизни меня тоже помотало по миру, но чтоб с таким размахом…

Глоток отрезвляющего мозги горячего кофе.

Пора работать, раз уж встал. Не фильмы же смотреть!

Ну, что, командировка, как это водится, выявила кучу проблем. И вопрос не столько в каких-то просчетах конструкторов (что само собой, как без этого?), не в сбоях в логистике (там почти нормально), не в монтаже модулей и блоков звездолета (ну, тут есть нарекания, как говорится, нужно подтянуть), а в первую очередь в сроках, которые резко сдвинулись и ускорились. А мы не успевали. Южане явно стартуют раньше нас. И с этим ничего не поделать. Верфи Луны делали все возможное и невозможное, но мы не успевали. Все было заточено и настроено на программу «Великого», приходилось приостанавливать работу над ним, перенаправлять возможности, ресурсы и персонал на срочную доводку «Благословенной» и достройку «Цесаревича». А это тоже не фунт изюму скушать. Мария остановила все «лишние и несвоевременные» проекты и работы, перебрасывая мощности на главный фронт работ, даже расширение «Икара» было заморожено, но мы не успевали. Южане там могут быть первыми, невзирая на наши Двигатели Коссиковского.

Я представил отчет Маше по возвращению на Землю. Но вряд ли это спасет ситуацию. Или мы отдаем южанам Марс, или большая война. Мы победим, конечно, но… ЮжАС явно готов и хочет бросить вызов Терре и Империи, рассчитывая занять наконец достойное место под солнцем. И потенциальных союзников (пусть и молчаливых, но сильно заинтересованных) много. Итоги Глобальной войны не дают спать многим. Даже Ухтомские раскладывают яйца в разные корзины, собираясь поставить решающую ставку в самый переломный момент.

– Ты чего не спишь?

Ухтомская чмокнула меня в щеку.

– Прости, я зубы не чистила еще.

Улыбаюсь.

– Я тебя люблю любой.

– Почти каламбур. Чего встал?

– Кто и у кого?

– Юмор оценила. Так чего?

– Да так, не спалось. Как там дети?

Жена обходит мой стол и усаживается мне на колени.

– Нормально, даст Бог. Бросай всю эту ерунду. Пойдем, сделаешь жене массажик.

– Во весь рост?

– Как получится. И там тоже.

– И…

– Можно. Я в настроении сегодня с утра.

С усмешкой иронизирую:

– И голова не болит сегодня?

– Сейчас у кого-то другого голова заболит. Договоришься сейчас. Пошли, пока я добрая.

Спешно переоборудованный и усиленный дополнительными Двигателями Коссиковского и разгонным блоком войсковой транспорт «Баронесса де Боде» плавно отошел от причальной стенки. Экипаж три человека. Экипаж пришлось резко сокращать. Это вам не переброска десанта с Селены на Терру. Очень много топлива и ресурсов, так что они не смогут высадиться на Марсе. Конструкция не позволяет. Это и так была авантюра. Вернуться экипаж сможет только на другом корабле. Женщин в экипаже нет. Еще не хватало разборок в полете из-за баб. Было такое и не раз. Даже дуэли иной раз устраивали на борту, ставя под угрозу герметичность и целостность конструкции. Но миссия к Марсу – это серьезный вопрос. Серьезнейший. Риск вывели за скобки. Его и так хватает.

Папаня мой хмуро смотрел, как корабль выходит на разгонную орбиту.

– Ну, дай Бог, как говорится…

Его настроение я понимал. Авантюра, как и было сказано. Задача проста – достичь Марса раньше южан. Не поверхности. Орбиты. Юридически нам это ничего не дает, но практически «Баронесса» развернет вокруг Марса спутниковую группировку, включая боевые платформы, что позволит Империи получить дополнительный аргумент в разборках с южанами. Посылать полностью автоматизированный корабль было невозможно, автоматика не может пока реагировать адекватно на вызовы ситуации, а сигнал с Земли/Луны шел слишком долго. Пришлось посылать экипаж. «Баронесса» – это совсем не «Благословенная», условия там, мягко говоря, совсем не смешные, но, как говорится, других «Баронесс» у меня для вас нет.

Собственно, «Баронесса де Боде», помимо функций войскового транспорта, выполняла и функцию ретранслятора, обеспечивая связь с Землей/Луной и координацию всей спутниковой группировки. Может ли «Баронесса» уничтожить ЮжАСовский корабль? Может. В теории. Спутниковая группировка, в том числе и боевых платформ, позволяет. Если поступит команда с Земли. А так…

– Что думаешь?

– Пап, не накаркай. Счастливого им пути. Мне тоже так лететь. Хоть и на «Благословенной».

Кивок.

– Да, согласен. Дай Бог им спокойного Солнца и счастливого полета.

– Дай Бог. Удачи парням.

Метательный нож с глухим стуком вонзился в доску, на которой была закреплена ростовая мишень. Точно в глаз.

Императрица кивнула. Новый нож, но уже с левой руки. Бросок левой у нее всегда хромал, сколько мастера Лицея ни бились над этой ее проблемой. Нет, попасть в фигуру она попала, но отнюдь не туда, куда метила.

Досадливо вздохнув, Мария спросила:

– Так что думаешь?

Пожимаю плечами.

– Все, что повелит моя госпожа. Хоть на Солнце.

Новый бросок ножа левой рукой. Уже лучше. Но раз на раз у нее не приходится. После ранения координация левой стороны все еще нарушена. Доктора предписали разрабатывать руку, вот сестрица и разрабатывает.

– Про Солнце мы уже говорили с тобой. Пока не надо. Может чуть позже. Я серьезно. Мы не успеваем с «Благословенной». Вы не успеете.

Снова бросок ножа.

– И?

– Ну и. Думала провозгласить тебя Царем Марса, но, судя по всему, ты пролетаешь мимо кассы. Только у «Цесаревича» есть шанс обогнать южан. Да и то очень рискованно. «Благословенной» придется их спасать. Если они сумеют продержаться. Что далеко не факт.

Вновь полетел нож.

Жизнь жестока. А уж жизнь правителей и высшей аристократии…

Киваю.

Что тут сказать? Не то чтобы я рвался в цари. И раньше не рвался, и сейчас не рвусь как-то. Но полетит брат мой Тиррусский Юра. Впереди. Сожжет все топливо при разгоне и торможении. Но это все пустяки (назовем это так). Главное в другом. Спускаемый аппарат может и не подняться обратно на орбиту. Он не для этого. Там совсем другая миссия предусматривалась программой.

Новый нож сотряс ростовую фигуру.

– Маша…

– Нет.

Новый нож.

У меня дернулась щека.

Императрица не знает жалости и пощады. Ни для кого. Моя сестрица и меня отправит на смерть не задумываясь.

Наверное, и Мария Первая отдавала приказ о нанесении термоядерного удара по своему собственному сыну с таким же выражением лица.