Черноморский призрак 2

Глава 15

Новые действующие лица

По возвращению в Одессу игра на публику продолжилась. Новосильцев не скрывал своего недовольства, но не распространялся о его причинах. Остальные говорили всякое, из чего нельзя было сделать однозначных выводов. Пароходы встали на профилактику машин, и «хулиганскую флотилию» в Черном море сейчас представлял лишь один «Ланжерон», не удалявшийся дальше Большого Фонтана. Правда, получивший одно нарезное орудие из последней партии. Создавалось впечатление, что либо конфликт между Новосильцевым и командованием Черноморского флота зашел слишком далеко, и теперь отставной каперанг искусно занимается саботажем, либо каким-то влиятельным силам все же удалось нейтрализовать активность одесских «корсаров», и теперь они выведены из игры. То, что это не так, в Одессе знали лишь двое. Сам командир одесского отряда Новосильцев и отъявленный смутьян, капитан «Лебедя» Юрий Давыдов. В Севастополе полностью владели информацией тоже только двое — адмиралы Корнилов и Нахимов. Остальные может и догадывались, что все это жу-жу неспроста, но никакой конкретики не знали.

Особой надобности в действиях «хулиганской флотилии» сейчас не было. Грузоперевозки между Босфором и Варной сильно сократились, а турецкое судоходство в восточной части Черного моря прекратилось вообще. После разгрома вражеского плацдарма в Евпатории пароходофрегаты Черноморского флота устроили охоту на турецкие грузовые суда, идущие вдоль побережья Анатолии в Батум. В результате до Батума не добирался никто. Турецкая армия, и так не блиставшая успехами на Кавказе, осталась вообще без снабжения. И ее разгром стал делом не такого уж далекого времени. А мы стояли в Одессе и ждали. Ждали, когда Англия и Франция сделают очередную судорожную попытку переломить ситуацию в свою пользу. И ждать осталось недолго. Три французских бронированных паровых корабля уже вошли в строй, и готовятся к переходу в Черное море.

Информация о провале крымской авантюры быстро достигла Европы. В Англии и Франции пресса аж захлебывается от праведного негодования. Что какие-то русские варвары снова явили всему миру свое азиатское коварство и жестокость, воюя так, как не позволит себе ни один цивилизованный европеец. Не ново, уже проходили. Но это всего лишь газетная шумиха, сама по себе она ничего не решает. А вот то, что во Франции под Наполеоном Третьим зашатался трон, это уже серьезно. Слишком много влиятельных лиц пострадало в той, или иной степени, из-за его маниакального желания «наказать Россию». Поэтому сейчас он пойдет на любую авантюру, лишь бы удержаться у власти. А когда эта авантюра закончится очередным фиаско, и Франция окажется по его вине в числе проигравших, то его сами французы уберут. Надеюсь… Ну. а если сами не уберут, то можно им помочь… Хе-хе…

Но до этого пока не дошло. В конце концов, может и сейчас найтись какая-то группа заговорщиков, которым осточертел «племянник». И они приложат все силы, чтобы убрать его с политической сцены. У «племянника», в отличие от его знаменитого дяди, сплошные неудачи. А политическая и финансовая элита в любой стране не любит неудачников…

Наш секретный план дальнейших действий основывался на дезинформации противника. Пароходы стояли с разобранными машинами, занимаясь ремонтом. Все, кто видел это безобразие со стороны, не могли усомниться, что «хулиганская флотилия» застряла в порту надолго, и «корсарствовать» пока не собирается. Но мало кто знал, что при получении команды на выход все пароходы должны быть готовы максимум через сутки. Пришлось заверить Корнилова, Нахимова и Новосильцева в том, что мои агенты в Константинополе дело знают. Поэтому едва на рейде Константинополя появятся французские «утюги», и кто еще там с ними придет, вскоре эта информация будет доставлена в Одессу. Как минимум пару дней корабли противника простоят в Золотом Роге. А может и больше. Поэтому у нас будет время поймать их либо на переходе в Варну, либо на переходе в Крым, если они не станут заходить в Варну, чтобы соединиться с эскадрой адмирала Гамелена. Наша задача состоит в том, чтобы ни один «утюг» не добрался до Крыма. Атакуем ночью минными катерами, если позволит погода. Либо сам «Лебедь» выступит в качестве миноносца, если катера не смогут работать по погодным условиям. Такая возможность предусмотрена, мины можно выпускать с палубы. На остальные цели не отвлекаемся, пока не выполнена главная задача. А с теми, кто останется, придется разбираться Черноморскому флоту. «Хулиганской флотилии» на всех не хватит.

Вот таков был предварительный план разгрома супостатов, с которым скрепя сердце согласились Корнилов и Нахимов. Хоть и сочли его излишне авантюрным, да только в создавшейся ситуации деваться некуда. Из нас четверых только я знал, что на самом деле это не основной план, а подстраховка. На тот случай, если моим подводным диверсантам в Константинополе по каким-то причинам не удастся подорвать все три цели. Не нужно ни Корнилову, ни Нахимову, ни Новосильцеву знать лишнего.

Прошло уже больше недели после возвращения из Севастополя. Мы с Цилей совершали вечерний променад, как неожиданно нас перехватил Кипариди. Поскольку мы виделись накануне, значит произошло что-то из ряда вон. Так оно и оказалось. Поздоровавшись, грек не стал темнить, а сразу перешел к сути дела.

— Юрий Александрович, Циля Абрамовна, вам обоим грозит опасность.

— Дмитрий Филиппович, давайте с самого начала и подробно.

— В Одессе появился Гусар. В миру Георгий Сарандаки. Личность очень мутная, но всегда выходил сухим из воды. Он вполне может взять заказ на убийство. Одно время жил в Одессе, но потом исчез. Говорили, что перебрался в столицу. Так ли это, не знаю. Три дня назад он появился здесь снова. И стал наводить о Вас справки. Возможно, уже выяснил, где Вы квартируете.

— Это уже интересно… А этот самый Сарандаки… Он что, действительно гусар?

— Был корнетом гусарского полка. Но за какие-то грехи его выгнали со службы. Причем он счел за благо убраться подальше. Так и оказался в Одессе. Здесь занимался непонятно чем, но деньги у него водились. Одно время налетчики с Молдаванки попробовали взять его в оборот. Это для них плохо кончилось. Но шум Гусар поднимать не стал, и со шпаной у него установился своего рода нейтралитет. С его появлением в Одессе произошел ряд загадочных смертей состоятельных коммерсантов, где сразу же начиналась грызня за наследство. Конечно, это не доказательство для суда, но… После отъезда Гусара подобные случаи прекратились. И вот, после стольких лет отсутствия, он снова появляется в Одессе. И сразу же начинает искать Вас. Юрий Александрович, если это не заказ, то даже не знаю, зачем Вы ему нужны. Вы тоже в опасности, Циля Абрамовна. Гусар не оставляет свидетелей.

— Кому-то все неймется… Вы знаете, где он остановился?

— Да.

— Вот и нанесем ему визит…

План по нейтрализации незваного гостя из столицы не отличался особыми изысками. Чтобы не расширять круг посвященных, решил привлечь к этому делу только двух своих «самураев» — Ерофеева и Сосновского. Операцию назначили на следующий день. Но с самого начала все пошло наперекосяк. Гусар обнаружил слежку за собой. И в нарушение всех канонов жанра, сам подошел к следившим за ним филерам из «наружки», попросив организовать встречу с господином Давыдовым там и тогда, где ему будет удобно. Это было неожиданно, и противоречило обычным действиям наемного киллера. Возможно, Гусар прибыл в Одессу совершенно с другой целью? Но какой? Придется соглашаться, чтобы не поднимать шума. И чего только в жизни не бывает…

Вечером этого же дня я сидел в кабинете трактира Карагианиса на Ланжероновской и ждал гостя. Решил провести встречу в знакомом месте, и кухня здесь отличная. Да и моих архаровцев можно держать поблизости. Не думаю, что Гусар собирается меня ликвидировать при встрече. Ведь должен понимать, что тут будут мои люди, и уйти у него не получится. А на киллера-смертника он совершенно не похож. Значит у него ко мне какое-то предложение. Ладно, поговорим…

Господин Сарандаки, он же Гусар, прибыл вовремя. На входе без разговоров отдал вопросительно глянувшему на него Сосновскому револьвер, нож и трость заверив, что другого оружия у него с собой нет. Ганс, просканировавший посетителя, подтвердил. И вот мы, поздоровавшись и представившись, сидим за столом, с интересом рассматривая друг друга.

Сарандаки оправдывает свою кличку. Действительно, бравый гусар. Невысокий, но крепкий мужчина с аристократическим лицом. Возраст около сорока. Бабы должны млеть и таять в его руках. Но я-то не баба…

— Мне доложили, что Вы хотели меня видеть, Георгий Николаевич. И раз Вы здесь, значит это правда. Что привело Вас ко мне?

— У меня две новости для Вас, Юрий Александрович. И обе плохие. Первая — в Петербурге поползли слухи об истинном владельце «Фонтанки». Прямых улик нет, но косвенные указывают на Вас. В связи с чем многие «герои» скандальных историй пылают праведным гневом, и грозят самыми страшными карами в ваш адрес. Кстати, я с ними не согласен. Газета весьма нужная и очень интересная. Жаль, если ее закроют.

— Ну, это вряд ли. «Фонтанку» до сих пор никто не смог уличить во лжи. Все, написанное в ней, правда. А то, что кому-то эта правда не нравится, это исключительно их проблемы. Но Вы говорили о двух новостях?

— Да. Уверен, что этот старый лис Кипариди уже наплел Вам с три короба всяких ужасов про меня. Хотя, это далеко не так. Но кое в чем он прав. Вторая плохая новость — Вас хотят убить. Мне сделали заказ на вашу персону.

— И?

— И я отказался…

Рассказ Сарандаки выглядел, как сюжет детективного романа. К нему обратился посредник, с которым Гусар имел дело раньше. Поначалу заказ его заинтересовал, поскольку гонорар предлагался более чем приличный. Но когда озвучили имя «объекта», сразу же отказался. На удивленный вопрос посредника, в чем причина, ответил прямо, что он не самоубийца. И заниматься этим делом не будет ни за какие деньги.

Гусар не хотел связываться с этим заказом. Не лежала к нему душа. Но и распространяться о сделанном предложении тоже бы не стал. Правила игры надо соблюдать. Тем более, такие моменты в его карьере уже случались. И никто не предъявлял ему претензий в случае отказа. Но в этот раз каким-то шестым, или еще каким чувством понял, что дело нечисто. И просто так уйти в тень ему не дадут. Поэтому проследил за посредником после того, как они расстались. Что было совсем нетрудно с его талантами. Конечно, вероятность того, что сразу же после встречи посредник поспешит к заказчику, была очень мала. Но а вдруг? Каково же было его удивление, когда посредник через несколько кварталов подошел к одиноко стоявшей даме, и стал что-то объяснять. Подойти ближе не было возможности, поэтому о чем шел разговор, Гусару подслушать не удалось. Как не удалось рассмотреть саму даму, поскольку ее лицо скрывала вуаль. В процессе разговора дама стала выражать недовольство. Чем дальше, тем сильнее. А под конец сказала что-то резкое, явно давая понять, что не ожидала такого поворота дела. После чего села в остановившийся рядом экипаж и уехала. Преследовать ее Гусар не стал, поскольку не был уверен, что это не случайная встреча. И действительно ли эта дама под вуалью является заказчиком. Такого в его практике еще ни разу не было. Продолжил следить за посредником, но тот вскоре взял извозчика, и направился в другую сторону.

В принципе, на этом все могло и закончиться. Гусар отказался брать заказ, и хранил бы молчание. Однако, через несколько дней попытались убрать самого Гусара. Но то ли исполнители оказались криворукие, то ли вмешались какие-то высшие силы, но Гусар уцелел. И даже смог взять живым одного из несостоявшихся убивцев. От которого узнал, что отныне на него объявлена охота. Оставаться в Петербурге стало опасно для здоровья.

Георгий Сарандаки предвидел такой поворот событий, поскольку не обольщался по поводу своих нанимателей. И понимал, что рано, или поздно, от него постараются избавиться. Поэтому план действий в экстренной ситуации у него был разработан заранее. Гусар быстро покинул столицу Российской Империи, создав ложный след, ведущий в Ревель. На какое-то время это могло обмануть охотников. А сам направился в Одессу.

Ганс, следивший за беседой, сказал, что информация, скорее всего, правдивая. В любом случае, мы это узнаем, но чуть позже. А пока можно просто поговорить.

— Да-а, Георгий Николаевич, прямо детективный роман! Но давайте оставим в стороне разные этические нормы, и обговорим чисто практическую сторону дела. Почему Вы отказались от заказа?

— Я мастер в своем деле. И знаю свой уровень, выше которого мне не подняться. Если, конечно, заведомо не идти на верную смерть. И то без гарантии успеха. Вы мне не по зубам, Юрий Александрович. Давайте уж называть вещи своими именами.

— По крайней мере, честно… Хорошо. А зачем Вы решили встретиться со мной? Только лишь для того, чтобы предупредить о том, что кому-то я перешел дорогу?

— Не только. Не буду лукавить. Если бы после отказа меня оставили в покое, то меня бы сейчас в Одессе не было. Но поскольку меня попытались устранить, я такое не прощаю. Устраивать войну в Петербурге у меня не получится. Слишком неравны силы. Поэтому пока исчезну. С помощью старых связей в Одессе я быстро покину родные пенаты. Но сначала сдам Вам посредника, который знает заказчика. Надеюсь, что эта информация Вам поможет.

— Иными словами, Вы хотите устранить грозящую нам обоим опасность моими руками?

— Я знал, что Вы умный человек, Юрий Александрович…

В общем, поговорили мы весьма содержательно, и расстались почти друзьями. Делить нам нечего, и наши интересы нигде не пересекаются. А теперь, когда многим стало известно, что Георгий Сарандаки встречался со мной, заказчик задергается. Нетрудно понять, зачем Гусар добивался этой встречи, стараясь максимально засветиться. После того, как он слил информацию о заказе, убирать его нет смысла. А вот за жизнь посредника я не дам и ломаного гроша после того, как информация о нашей встрече дойдет до Петербурга. Поскольку только он знает заказчика. Есть кто-то еще в Одессе, кто за мной наблюдает, и исправно стучит в Петербург. Не может не быть. Уж слишком часто тут появляются «гости» по мою душу, особо не тратя время на мои поиски. Да и Ахтырцева какой-то тип подбивал устроить мне дуэль… Значит надо поторапливаться. Пока в Петербурге не узнали, что Гусар благополучно добрался до Одессы, и встретился с Юрием Давыдовым.

Что известно в настоящий момент? Посредник — титулярный советник Егоров Андрей Владиславович, сотрудник Министерства внутренних дел. Из обедневших дворян Псковской губернии, но очень удачно женился на вдове с хорошим приданым. Проживает в Санкт-Петербурге в собственном доме на Обводном канале. И судя по всему, помимо казенного жалованья имеет дополнительные источники дохода, во много раз это жалованье превышающий. Но глупых вопросов чиновнику никто не задает. Тем более, у него есть хорошее прикрытие, — средства жены. Имеем даму под вуалью, предположительно являющуюся заказчиком. Но так ли это на самом деле, и не была ли встреча на улице с последующим скандалом случайной, не известно. Имеем четырех налетчиков с Лиговки, попытавшихся ликвидировать Гусара. Но вместо этого Гусар ликвидировал их самих, выяснив, что нанял их господин Егоров. На этом все. Негусто… Надо срочно посылать Ганса в Петербург, пока информация из Одессы еще не дошла до столицы. И пока господин Егоров еще жив.

Но сначала надо выяснить степень достоверности того, что сообщил Георгий Сарандаки. Хитрый киллер мог о чем-то умолчать. А мне необходимо знать все детали. Поэтому все же нанесем визит Гусару, хоть он меня и не звал в гости.

Лишние свидетели здесь ни к чему. Хоть я и доверяю своим «самураям», но есть вещи, которые даже им знать не следует. Поэтому оставляю их с пролеткой за два квартала до дома, где остановился Сарандаки, и дальше иду пешком. На улице глубокая ночь, прохожих нет. Любители чужих кошельков в последнее время вообще исчезли, по ночным улицам Одессы можно ходить совершенно безопасно. Ганс наблюдает сверху, но никакой активности вокруг меня не фиксирует. Вот и нужный дом. Проблемой бы стало, если Сарандаки лег спать с закрытой форточкой. Тогда придется ловить его в другом месте, а это потеря времени. Но мне везет — форточка на втором этаже, где расположена спальня его квартиры, открыта. И по донесению «наружки», внимательно наблюдающей за фигурантом, Гусар сейчас один. Дам с пониженной социальной ответственностью к себе не приглашал, хотя такие попытки с их стороны были. Вот теперь и поглядим, соврал ты мне, или нет.

АДМ снижается и зависает напротив открытой форточки. Заметить его невозможно. Режим мимикрии, плюс ночная темнота делает технику из другого мира невидимой человеческим зрением. Ганс сканирует обстановку в комнате, но не находит ничего подозрительного. Сарандаки спит. Рядом на прикроватном столике лежит револьвер. Под подушкой спрятан еще один. Скорее всего, тот, что лежит открыто, всего лишь приманка. И не факт, что патроны в нем пригодны к стрельбе. Молодец корнет, чувство осторожности присутствует. Но нам надо дело делать.

АДМ бесшумно проникает в комнату и медленно приближается к спящему, двигаясь вдоль стены. Я не хочу ликвидировать Гусара. Он может пригодиться в дальнейшем. Но для этого надо свести к минимуму воздействие на его мозг, чтобы избежать ненужных следов. Пока все идет, как задумано. Ганс берет Сарандаки «на борт», применяя протокол «Пассажир», спящий режим, и подсаживает в тушку киллера Ваньку. Так можно быстрее сканировать память, обращая внимание на нужные моменты. И поскольку тушка Гусара фактически находится в сознании благодаря Ваньке, Ганс может передавать мне информацию посредством ментальной связи параллельно со сканированием памяти.

Вот и нужный массив информации. Морда посредника незнакома, в базе данных его нет. Расстаются Гусар и посредник вполне мирно, но Гусар следует за ним, проявляя недюжинное умение в области слежки. А вот и встреча с дамочкой… М-м-да… С такого расстояния ничего понять нельзя. Слов и даже звуков голоса не слышно, поскольку на улице довольно шумно. Разговор идет чуть более минуты, в течение которых дамочка начинает выходить из себя. В конце концов высказывает все, что думает, и уезжает на подвернувшемся извозчике. То, что это именно случайный извозчик, а не ее собственный экипаж, сомнений нет. Лицо барышни скрыто вуалью, на ней теплая одежда, поэтому более менее достоверно можно определить только рост и комплекцию. Но таких барышень в Петербурге много. Тем более, не факт, что она живет именно в Петербурге, а не приехала откуда-то из глубинки. Одежда, как у состоятельной мещанки, но это ни о чем не говорит. Какая-нибудь аристократка вполне могла прибегнуть к подобному маскараду, чтобы соблюсти свое инкогнито. Причем это именно барышня, а не переодетый парень. Пластика женская, парню такое без длительной тренировки имитировать сложно. Кто же ты есть, таинственная незнакомка?

Между тем, Ганс закончил. Снова поменял Ваньку и Сарандаки местами, подчистив немного в памяти остатки воздействия. И тем же маршрутом покинул комнату через форточку, сразу же скрывшись в ночном небе.

Ты все сделал правильно, Гусар. Не стал меня обманывать. Поэтому с тобой можно иметь дело дальше. Ведь по сути мы с тобой одного поля ягоды. С той лишь разницей, что я работал на государство, а ты в интересах частных лиц. И на твоей совести нет л и ш н и х жертв. Кипариди ошибался, считая, что ты не оставляешь свидетелей. Их просто не было. Ты все делал так, чтобы свидетелей в нужный момент рядом не оказалось.

Вернувшись к пролетке, где меня ожидали Ерофеев и Сосновский, велел ехать ко мне на квартиру, где уже заждалась Циля. А по дороге решил посоветоваться с Гансом и Ванькой.

— Ну что, господа хорошие, надо в Петербург отправляться. Успеть вывернуть наизнанку господина Егорова, пока его не зачистили.

— Да без проблем, Командир! Хоть сейчас. Но за одну ночь можем не управиться. Вдруг он дома не ночует? Где его тогда искать? Гусар этого не знает. А тебя одного здесь надолго оставлять тоже нельзя. Ведь у нас связи на таком расстоянии не будет.

— Придется рискнуть. Надеюсь, что за эти дни ничего важного не случится. Ганс, никак нельзя идентифицировать эту дамочку?

— Нет. Если бы я вел наблюдение, то мог бы в точности зафиксировать ее физиономию, использовав инфракрасный диапазон. И не только физиономию. Но мы-то имели дело с памятью Гусара. А его зрение воспринимает только оптический диапазон спектра. Поэтому, кроме вуали, он ничего не увидел. Что удалось выяснить. Молодая женщина, возраст ориентировочно двадцать пять — тридцать лет. Точнее сказать трудно, поскольку открытых участков тела не было вообще. Даже руки в перчатках. Комплекция худощавая, рост порядка ста шестидесяти пяти сантиметров. Не может держать себя в руках в конфликтной ситуации, излишне эмоциональна. Манеры не как у прислуги, привыкла командовать. Одежда хоть и простая с виду, но качественная. Явно шито на заказ по фигуре, а не куплено в магазине готового платья. Это все. Сам понимаешь, с такими параметрами в Петербурге можно не одну сотню дамочек отыскать.

— Понимаю… А это точно дамочка? Не ковбой переодетый?

— Исключено. Пластика движений женская. Ты еще мог бы ошибиться, но я — нет. Наших «барышень» из службы «наружки» безошибочно определяю. А уж у них уровень подготовки — аборигенам и не снилось.

— Но кто же это может быть?

— Не знаю, Командир. Мало данных. Надо срочно посредника за хобот брать. Пока он еще жив…

Доставив меня на квартиру, Ерофеев и Сосновский уехали в особняк, где расположилась наша служба безопасности, а на меня сразу же набросилась с расспросами Циля, которая даже не думала ложиться спать. Раньше я ничего ей сообщать не стал, поскольку хотел проверить информацию, покопавшись в памяти Гусара. И предупредил, что могу задержаться надолго. Пусть думает, что мы проводили какую-то секретную операцию, о подробностях которой ей лучше не знать.

Пересказав разговор с Гусаром, спросил мнение Цили о таинственной незнакомке. Но та тоже затруднилась с ответом.

— Трудно сказать, Юра. На первый взгляд выглядит, как будто это родственница кого-то из тех, кто стал героем скандальной истории в «Фонтанке». Либо данная мадемуазель лишь играет роль такой родственницы. А на самом деле она — подставная фигура, отвлекающая внимание. И настоящий заказчик кто-то из сильных мира сего. Причем действующий под влиянием эмоций, а не исходя из целесообразности. Но… Ведь ты говорил, что началось это гораздо раньше? Когда еще не было никакой «Фонтанки». И ты был обыкновенным, никому не известным студиозусом. Кому ты мог так насолить?

— Вот и я не понимаю, кому… Ведь ни с кем серьезно не конфликтовал. Во всяком случае, до такой степени, чтобы ко мне убийц подослали… Думаю, придется следующего «гостя из Петербурга» ждать. Может тогда что-нибудь прояснится… А пока иди ко мне, моя шалунья!

Не мог же я сказать Циле, что отправлю Ганса и Ваньку в Петербург. Поэтому и прекратил на время этот разговор. Все равно, больше ничего из информации Гусара не выжмешь. А вот Ганс с Ванькой могут что-нибудь нарыть. Если повезет, то уже завтра выяснится имя заказчика. И возможно его мотивы. Вот тогда и будем думать, что делать дальше. А пока займемся с Цилей кое чем более приятным…

На следующий день рано утром Ганс и Ванька отправились в Петербург. Лучше иметь запас времени до вечера, когда интересующий меня объект вернется домой со службы. Или от своей пассии, что тоже не исключено. Раньше, чем через пару суток, я их возвращения не ждал. Ведь нужно застать объект в ситуации, когда рядом никого не будет. Ликвидировать посредника я пока что не хотел, поэтому нужно максимально обезопасить и скрыть воздействие на него. Каково же было мое удивление, когда уже на следующее утро раздался вызов Ганса.

— Командир, доброе утро! Не спишь?

— Ганс, доброе утро! Что так рано? Все уже выяснили?

— Облом, Командир. Титулярный советник Егоров погиб в результате разбойного нападения через три дня после неудавшегося покушения на Гусара. Сведения точные. Пока Гусар добирался до Одессы, посредник уже лежал на кладбище.

— Вот оно что… Быстро… Значит заказчик подстраховался. Как только узнал, что Гусар остался жив и сбежал из Петербурга, сразу обрубил единственную ниточку, ведущую к нему. В случайное нападение я не верю.

— Я тоже. Мы там осторожно проверили кое-кого из прислуги. Никто ничего не знает. Вдова вообще в прострации. Ее можно понять, второй раз в жизни овдовела. Что делать будем, Командир?

— Ждать. Ждать, когда опять кто-то появится по мою душу. Может тогда удастся что-то выяснить…

Рядом заворочалась Циля, проснувшись и потянувшись, как кошечка. Закинула на меня ногу, и дала волю своим нежным ручкам. Ну а я что⁈ Я же не железный! Авторы «Кама Сутры» оценили бы наши подвиги на ниве любви по достоинству.

Тем не менее, меня не покидала мысль. Кто же ты есть, таинственная незнакомка под вуалью?