Демон Жадности. Книга 1

Глава 16

Белая молния боли разорвала тьму, заставив меня судорожно выгнуться. Судя по ощущениям, мне со всей дури дали кулаком в живот.

— Ну вот и очнулся наш драгоценный пленничек, — раздался где-то сверху хриплый голос.

Зрение постепенно возвращалось. Сперва я различил коптящую масляную лампу, подвешенную к потолку на ржавой цепи. Пламя мерцало, отбрасывая прыгающие тени по сырым каменным стенам.

Затем проступили очертания фигур — трое, стоящие полукругом перед ним. Все в одинаковых потертых плащах из грубой мешковины, с лицами, скрытыми за тканевыми.

Я попытался пошевелиться. Грубые пеньковые веревки впились в запястья, приковывая к массивному дубовому стулу. Ноги были привязаны к его ножкам, каждая отдельно. Он почувствовал липкую влагу на щеке — то ли кровь, то ли грязная вода капала с потолка.

— Координаты, — произнес центральный из троих. Его маска отличалась от других — вместо простых прорезей для глаз там были вставлены круглые стеклянные линзы, искажающие взгляд. — Где спрятано золото?

Я медленно облизал пересохшие губы, почувствовав вкус крови и пыли.

— Ох, друзья мои, — я постарался, чтобы в моем голосе прозвучало как можно больше насмешки. — Вы действительно думаете, что я скажу что-то после такого жалкого пробуждения? Хотя бы воды дали, как полагается гостеприимным хозяевам.

Женщина слева (по тонкой фигуре и плавности движений можно было догадаться) резко шагнула вперед. Ее руки, выскользнувшие из рукавов, были покрыты причудливыми шрамами — будто кто-то выжигал на коже замысловатые узоры.

— Я могу начать с малого, — ее голос звучал почти ласково, как у матери, уговаривающей непослушного ребенка. — Сначала пальцы. Потом зубы. Потом глаза. У меня есть целый арсенал инструментов.

Она провела пальцем по моей щеке. Впрочем, ее навыки артистичной сексуальности были где-то на сто порядков ниже, чем у Риалии, так что я совершенно не впечатлился.

— Милочка, — я наклонился вперед, насколько позволяли веревки. — Поверь на слово: я уже испытал столько боли, что любые твои попытки будут просто смешными. Не выкобенивайтесь. Давайте просто заключим честную сделку. Что вам будет стоить довезти меня до каких-нибудь отдаленных Руин?

Правый из троих резко выпрямился и откинул вбок плащ, открывая пояс с набором пыточных инструментов.

— Значит, будем разговаривать по-плохому.

— А до этого было по-хорошему? — хмыкнул я. — У вас явно проблемы с лексиконом, друзья.

— Да чего тянуть с этой сукой? — прошипела женщина, которую я явно задел этим «Милочка».

Подойдя к правому, она выхватила из крепежа на его поясе шило, подскочила обратно ко мне и, сжав нечеловечески сильной хваткой мою руку, резко вонзила шило под ноготь безымянного пальца.

Металл со скрежетом прошел между костью и ногтевой пластиной. Я ощутил, как по руке разливается волна боли — острой, чистой, почти электрической.

— Первый, — прошептал я, глядя, как кровь заполняет ложбинку под ногтем. — Девять осталось. Вы хоть считаете, или мне вести счет?

Правый медленно покачал головой.

— Ты забавный. Но посмотрим, как долго продержится твое остроумие. — Он достал с пояса щипцы с насечками и с любовью провел пальцем по рабочей поверхности. — Этим я вырвал зубы у двенадцати человек. Хочешь стать тринадцатым?

Я рассмеялся.

— Я не суеверный, не волнуйся. С недавнего времени.

Вместо зуба ципцы сомкнулись на ногте мизинца. Металл холодно прижался к коже, затем — резкий рывок. Ноготь отделился с мокрым хлюпающим звуком. Кровь брызнула на грязный пол, яркими алыми каплями на сером камне.

— Два, — сквозь стиснутые зубы выдавил я. Пальцы против воли дергались в веревках, как пойманные пауки. — Вы… ах… вы хоть знаете, что после десятого это станет слишком скучным?

Правый внезапно обрушил кулак, на котором будто бы из ниоткуда появился кастет, на мою кисть. Кости затрещали, безымянный палец неестественно выгнулся.

— ГОВОРИ, ЧЕРТОВА МЯСНАЯ КУКЛА! — слюна брызнула из-под маски.

Я медленно поднял голову. Капли пота стекали по лицу, смешиваясь с кровью из разбитой губы.

— Ой… вот это уже… ближе к делу, — я перевел дыхание, чувствуя, как боль пульсирует в изуродованной руке. — Но если хотите настоящего мастерства… вам нужно учиться у профессионалов.

Женщина взяла со стола паяльную лампу. Синее пламя зашипело, когда она провела им в сантиметре от моей груди. Тепло обожгло кожу, заставив золотые линии на теле вспыхнуть едва заметным светом.

— Богатые у тебя татухи, — она наклонилась ближе, и я увидел в прорези маски один серый глаз, полный холодного любопытства. Второго не было. — Если не расколешься, мы просто освежуем тебя и продадим твою шкуру какому-нибудь любителю извращений. Уверен, он немало отвалит за такую красоту.

Ответить я не успел. Нож, который она держала в левой руке и все это время грела лампой, опустился на предплечье. Шипящий звук, запах горелого мяса. Я выгнулся в кресле, веревки впились в запястья, но вместо крика из горла вырвался лишь сдавленный стон.

— Ну? Где тайник? — центральный контрабандист, дождавшись, когда я успокоюсь, спросил еще раз. — Сдайся, парень. Сколько ты еще выдержишь?

Я медленно облизал окровавленные губы.

— Вы… ха… вы не первые, кто задает мне этот вопрос. Хотите — убивайте. И получите только бесполезное тело. Или давайте поговорим как двое деловых людей. Неужели вам настолько западло всего лишь отвезти меня в ближайшим Руинам, что вы скорее будете тратить время на бесполезные пытки?

По молчаливому сигналу главного пытки продолжились. И все это время он пристально смотрел на меня, а я, по мере возможного, смотрел в стеклянные линзы на его глазах.

И где-то через полчаса он, наконец, недовольно махнул рукой.

— Хватит, — его голос, низкий и хриплый, прозвучал как скрип ржавых петель. — Мы действительно просто теряем время.

Женщина резко развернулась к нему. — Мы закончим через час, максимум два.

— А если он скажет неверные координаты? Будете возвращаться и продожать допрос? Развяжите его. И принесите мне стул, устал стоять.

Двое младших контрабандистов уже без споров бросились выполнять приказ. Я почувствовал, как кровь хлынула в конечности.

Из темноты вынесли стул. Почти такой же как мой, разве что без следов крови.

Главный контрабандист сел, снял маску, и камера на мгновение замерла. Его лицо было разделено на две части: правая — морщинистая, но благородная, с пронзительными серыми глазами цвета штормового моря; левая — сплошной рубец, стянутая ожоговая ткань, где веко навсегда срослось со лбом, а губа застыла в вечной гримасе.

— Меня зовут Спичкой, — сказал он.

Я не удержался от ухмылки.

— Остроумно, — прошипел я, чувствуя металлический привкус во рту. — Видимо, пламя пощадило твое чувство юмора вместе с половиной лица.

Спичка не ответил на колкость.

— Твои условия? — бросил он коротко.

— Я проведу твое судно к тайнику, — начал я. — Там не то, чтобы горы добра, но должно быть более чем достаточно, чтобы оплатить ваши услуги. Взамен вы отсыпете мне немного золотых и высадите в Руинах по моему выбору. Я предлагаю честную сделку. Золото за свободу.

Спичка начал методично постукивать пальцами по подлокотнику кресла, отсчитывая секунды раздумий.

— Сколько денег хочешь?

— Тысячу золотых.

— Отдам триста. Более чем достаточно, чтобы начать все с чистого листа.

— Идет, — кивнул я, не собираясь торговаться.

Спичка, наоборот, явно готовый к спору, кашлянул от неожиданности.

Повернувшись к своим людям, он скомандовал:

— Готовьте «Ласточку»! — Пойдут Ворона, Коготь, Сумрак и Бритва.

Правый палач молча кивнул, прежде чем скрыться за дверью. Спичка обернулся ко мне, его взгляд скользнул по моим сломанным пальцам, остановившись на пятне крови, расползающемся по рубахе.

— Ты воняешь, — проворчал он, почесывая обожженную щеку. — Сведи его в нашу «каюту». Пусть отмоется. И без глупостей, — это уже мне.

Я медленно поднялся, закряхтев, когда боль от сломанных ребер пронзила грудную клетку.

— Обещаю вести себя, как примерный гость, — я оскалился, чувствуя, как трескается запекшаяся кровь в уголках рта. — Но если в подготовленной для меня каюте нет горячей воды, мне придется пересмотреть нашу сделку.

Женщина резко рассмеялась. Ее пальцы сжали мое плечо.

— Нравится мне этот ублюдок, — прошипела она, вонзая ногти мне в кожу. — Жаль, мне не дали закончить работу.

Мы вышли в коридор. Каменные стены здесь были покрыты плесенью, а под ногами скрипели деревянные трапы. Лейла шла впереди, ее фигура отбрасывала на стены причудливые тени.

Каюта оказалась просто каменным мешком. В одном углу стояло ведро для отходов, в другом лежал набитый соломой матрас.

Воздух здесь был густым и затхлым, пропитанным запахом плесени, испорченной соломы и чего-то кислого — возможно, последнего обитателя этого «гостеприимного» помещения. Стены покрывал слой липкой влаги, отражавшей тусклый свет фонаря в коридоре.

— Ну как, нравятся твои апартаменты? — женщина стояла в дверном проеме, перекрывая выход.

— О, мне нравится, — я оскалился, чувствуя, как трескается засохшая кровь на губах. — Особенно этот дизайнерский акцент с треснутым ведром для дерьма. Показатель высшего класса.

Она ухмыльнулась, после чего шагнула назад, позволяя войти в камеру тщедушному пареньку, судя по не замотанному лицу, слишком неважному, чтобы раскрытие его внешности могло им как-то помешать. В его руках болталось ведро.

— Освежающая процедура, — хихикнул он и, прежде чем я успел среагировать, ледяная вода хлынула мне на голову.

Я скрипнул зубами, ощущая, как холодные струи проникают под одежду, стекают по спине, морозят ожоги, раны и ссадины. Вода смешалась с кровью и грязью, образовав на полу мутные коричневые лужи.

— Действительно освежает, — я вытер лицо рукавом, но это только размазало грязь.

Женщина засмеялась. Паренек швырнул под мои ноги комок грязной ткани, который когда-то, возможно, был одеялом.

— Вытирайся, красавчик. Через час выдвигаемся. — Ее голос стал опасным, как змеиное шипение. — Попробуешь сбежать — я лично вырежу твои почки. И сделаю это медленно.

Дверь захлопнулась с металлическим лязгом. Я остался один в полутьме, мокрый, с дрожью в коленях от холода. Солома в матрасе хрустела под пальцами, когда я сжал его в кулаке.

###

Дверь распахнулась с таким грохотом, что я, лежавший на соломе, глядя в потолок, инстинктивно рванулся в сторону, забыв на мгновение о сломанных ребрах. Острая боль пронзила грудную клетку. В проеме маячила массивная фигура незнакомого контрабандиста.

— Вставай, — мощная лапа впилась мне в плечо. Я почувствовал, как его пальцы, покрытые грубыми мозолями, продавливают мою кожу до синяков.

Женщина-палач уже стояла в дверях.

— Шевелись быстрее, — она плюнула мне под ноги. — Или тебе нужна дополнительная мотивация?

Меня повели по еще одному лабиринту узких коридоров, вырубленных прямо в скале. Воздух становился все холоднее с каждым шагом, и вскоре я увидел собственное дыхание, превращающееся в белые клубы пара.

Внезапно очередной поворот привел нас в широкий грот. В центре, освещенный тусклыми синими огнями, стоял кораблик — маленький, юркий, с обтекаемым корпусом, покрытым пластинами тусклого металла.

«Штормовая Ласточка» — если верить выцветшей надписи на корме. На носу красовалась фигурка птицы с распростертыми крыльями, одна половина которой была покрыта свежей краской, а другая — облезлой и поцарапанной.

Спичка ждал у трапа, опираясь на деревянный посох с металлическим набалдашником. Его обожженная половина лица казалась еще страшнее при холодном синем свете грота — шрамы блестели, как мокрая глина.

— Ну что, штурман, — он ухмыльнулся здоровой стороной рта, обнажив желтые зубы. — Готов показать нам дорогу к твоему «тайнику»?

Меня грубо втолкнули на борт. Палуба была узкой, вся в царапинах и вмятинах — следы многочисленных стычек. Четверо контрабандистов уже заняли свои места. Среди были женщина-палач, которую, судя по всему, звали Вороной и поднявший меня детина.

Спичка указал на штурвал — старинный, с деревянными спицами, обмотанными потрескавшейся кожей для лучшего хвата. На металлической поверхности руля я заметил темные пятна. Пока что за него встал один из контрабандистов.

Под нами зажужжал двигатель, «Ласточка» поднялась в воздух и устремилась в узкий тоннель, уходящий вверх, в темноту. Стены были так близко, что было можно дотянуться и коснуться их кончиками пальцев.

Когда мы вылетели в Небо над Изнанкой, контрабандист выключил все двигатели кроме фиксаторных и посмотрел на меня:

— Куда?

— Место освободи — и я покажу, куда, — улыбнулся я в ответ на эту последнюю неуклюжую попытку выведать у меня направление.

Контрабандист приглашающим жестом указал мне на штурвал.

— Тогда это твой пост, — хихикнула Ворона. — И помни — мы следим за каждым твоим движением. — Она похлопал по рукояти пистолета у пояса.

Я сжал штурвал правой рукой, стиснув зубы от боли — правую руку они относительно пощадили, но вырванные ногти и куча порезов все равно доставляли мало приятных ощущений.

Но выбора не было. Корабль дрогнул, когда я запустил двигатели и слегка надавил на штурвал, креня «Ласточку» вперед.

Впереди открывалось Небо — бескрайнее, холодное, безжалостное, но в тот же момент такое родное и манящее. Мне это никогда не надоест — вот уж точно.

Возможно, если бы не некоторые проблемы с теми, кто меня в этот мир призвал, я бы вместо пиратства выбрал какую-то более мирную профессию, связанную с небесными кораблями. Но тут, как говорится, что имеем.

Контрабандисты тоже отвлеклись от глумления надо мной и, покрепче схватившись за прибитые к палубе предметы (на таком маленьком кораблике искусственной гравитации едва хватало, чтобы все просто не улетало в пустоту), устремили свои взгляды в закатное Небо.

На мгновение я даже проникся к людям, также, как и я, наслаждающимся этим чувством, некоторой симпатией. Но лишь на мгновение.

Потому что я прекрасно понимал: когда я доведу их до места, они меня прикончат. Чтобы не делиться добром, чтобы не заморачиваться с доставкой до Руин, чтобы не оставлять свидетелей.

Таким персонажам были чужды понятия чести и честности. Но это лишь значило, что я должен был убить их первым.

###

Три дня «Штормовая Ласточка» дрожала в небесных течениях, как лист в осеннем вихре. Я делал перерывы на сон, когда можно было особо не рулить, и это мне позволяли, однако за все три дня, хотя сама четверка контрабандистов неплохо питалась вяленым мясом и сухпайками, мне не было дано ни крошки. К их сожалению, в моем случае это мало на что влияло.

Но вот, сквозь пелену тумана проступили очертания Руин. Крошечные, в десятки раз меньше Руин Маски и тем более несравнимые с Перекрестком. Когда-то это явно был просто дом, от которого осталось лишь полэтажа: кривая каменная стена с пустыми глазницами окон, часть крыши, застывшая под неестественным углом, будто застигнутая в момент падения. Каменные ступени вели в пустоту, обрываясь в бездонное Небо.

— Вот и наш «тайник», — я скрипнул зубами, мысленно готовясь к тому, что будет дальше.

«Ласточка» с противным скрежетом причалила к остаткам фундамента, ее корпус дрожал, протестуя против такого обращения.

Ворона первой спрыгнула на обломки, ее сапоги подняли облако серой пыли.

— Где золото, ублюдок? — спросила она, оглянувшись по сторонам. — Я не вижу ни сундуков, ни слитков.

Я указал на боковую часть Руин. Добравшись до туда, мы оказались на краю уходящей ниже уровзя земли лестницы. Внизу виднелась массивная дверь в уцелевшей стене, ведущая, очевидно, в подвал дома.

Дверь была великанской, как и все в Руинах. Но в ее центре красовались другие ворота — человеческих размеров, из темного металла с золотыми прожилками. Они выглядели чужеродно, будто вплавленные в древний камень уже после катастрофы.

В самой лестнице тоже была выдолблена еще одна лестница для нормальных людей. Впрочем, спустились мы по воздуху. Меня за травмированные руки, нисколько не смущаясь, держали Ворона и бугай, которого, как я выяснил, звали Когтем.

Коготь пнул ворота своим массивным сапогом. Разумеется, они не поддались. Его взгляд упал на замысловатую систему из вращающихся дисков в одной из створок.

— Артефактный замок… — он обернулся ко мне. — Ничего себе у тебя схрон! Один засов стоит тысяч двадцать!

— А вы не хотели лететь, — хмыкнул я.

— Открывай давай, — Ворона кольнула меня в бок кинжалом.

Я подошел к замку, вздохнул. Мой единственный шанс на выживание, но в то же время и конец моих спокойных дней.

Пальцы, подрагивая, начали поворачивать диски. Пожалуйста, пусть старик не менял пароль…

Последний диск встал на место с тихим щелчком, который эхом разнесся по руинам. На мгновение воцарилась гнетущая тишина — даже ветер замер, будто затаив дыхание.

Затем механизм ожил. Раздалась серия щелчков, массивные ворота дрогнули, и между створками появилась тонкая черная линия, из которой хлынул поток ледяного воздуха.

Я резко рванулся вперед, но коготь оказался проворнее — его лапища вцепилась мне в воротник.

— Ох, нет-нет, — его хриплый смех разнесся по Руинам, пока он тряс меня, как щенка. Ты останешься здесь. На свежем воздухе. Это полезно для здоровья.

Ворона подошла вплотную, схватила меня за руку, встала сзади, другой приставила к боку кинжал, чтобы я никуда не смог рыпнуться.

— Идите, — сказала она, — я его тут покараулю.

Остальные загыгыкали и двинулись к воротам.

Смысл был понятен без объяснений. Когда троица вернется с награбленным, от меня уже останется только хладный труп.

Ну… или так должно было быть.

Троица скрылась за воротами, три секунды мертвой тишины — только моё учащённое дыхание голос Вороны, шепчущей мне на ухо что-то идиотское. Затем мир взорвался.