Дикие Земли

Глава 1

Пологий склон невысокой горы, широкая полоса изломанных ёлок, дирижабль, охваченный пламенем. Огонь разгорается. Лижет смолистые ветки…

Из гондолы прыгают матросы, стюарды. Спасаются. Кто сам. Кому помогают…

Двое морячков спускают на землю товарища. У одного плечо в крови, у второго голова перевязана. Третий совсем плох — без сознания…

Я вдруг понимаю, что сижу у подножья дерева, на которое приземлился, и уже какое-то время за этим всем наблюдаю. Причём наблюдаю сквозь пальцы правой руки. Сгибаю их… Разгибаю… словно впервые увидел.

«Димыч! — взрывается мысль. — Что с ним?»

Вскакиваю с тем, чтобы его разыскать… И остаюсь сидеть, как сидел.

Тело не подчиняется.

Такое мы уже проходили. Удар в голову, кратковременная потеря сознания, и нас с Мишенькой поменяло местами. Теперь контролировал тело он, а я был всего лишь сгустком сознания.

Стечение обстоятельств не радовало, но и с Димычем надо что-то решать. Посадку он точно пережил. По крайней мере, вылетая в окно, я слышал его непечатное восклицание. Но среди спасающихся людей приятеля не обнаружилось, так что стоило предполагать самые нехорошие варианты. Оступился-ударился, ногой где-то застрял, дыма до беспамятства наглотался… Накручиваю себя, конечно, но мало ли.

«Мелкий, ёкарный ты бабай, поднимайся! — прикрикнул я. — Надо найти Менделеева!»

— Вам надо, вы и ищите, — мстительно прошипел Мишенька, после чего с угрозой добавил: — И на вашем месте, я бы о своей судьбе беспокоился. Знаете, что я сделаю в первую очередь и с преогромнейшим удовольствием?

Догадаться несложно, но я промолчал. Ждал, когда засранец сам выговорится.

— Найду священника! — Мишенька уже не шипел, его голос звенел торжеством. — И он избавит меня от вашего присутствия. Навсегда. Слышите? Навсегда!

«Ну-ну, найдёт он, — поддел его я. — Ты выживи здесь для начала. Потом до людей доберись…»

— И выживу, и доберусь, — перебил меня Мишенька, пренебрежительно фыркнув. — Мне даже делать ничего не придётся. «Романоff АэростаТS» уже наверняка снарядили спасательную миссию. Нужно просто дождаться.

А вот здесь меня мелкий уел. Императорская семья ради одной только репутации обязана отреагировать. К тому же им как минимум надо разобраться в причинах и определить виноватого. Показать заботу о пассажирах. Иначе люди просто перестанут летать. Не говоря уже об исках, которые могут вчинить родовитые родственники погибших или пропавших.

«Ну хорошо, избавился ты от меня. Дальше-то, что делать будешь? — спросил я. — Мы в Диких Землях, забыл?».

— А вот это уже не ваше собачье дело. Со своей жизнью я как-нибудь сам разберусь, — грубо огрызнулся Мишенька, но не утерпел, добавил с ноткой самодовольства: — Да хоть вашим же планом воспользуюсь. Чем не вариант?

«Хочешь к вольным охотникам, что ли, примкнуть? — с усмешкой уточнил я. — Больно им нужен такой мямля и неженка».

— Но боевой маг, очень даже! — с горячностью возразил он.

Ах, вот где собака порылась. А я-то думал, откуда в прежнем капризном мажоре и нытике столько уверенности? Теперь всё встало на свои места. Боевой маг, конечно же, сильно сказано, но мелкий, похоже, недаром тренировался. Как минимум восстановил магические каналы…

В затылок вонзился «Укол чужого внимания», между лопаток разлилось жжение «Чувства опасности». За спиной треснула ветка, под чьей-то ногой мягко хрустнула лежалая хвоя, над ухом прошелестел простуженный голос:

— С кем ты это тута гутаришь, хлопчик?

Я вскочил, обернулся… Твою мать, никак не привыкну. Конечно же, вскочил и обернулся не я. Мишенька.

— Да так, вслух размышляю, — машинально ответил он, рассматривая незнакомца.

Худощавый мужик средних лет. Обветренное лицо, усы подковкой, цепкий взгляд. В интонациях слышалась забота и участие — разговаривал словно родной. Одет неброско, добротно — как для похода или для продолжительной жизни в полях. И неплохо вооружён. Нож, револьвер, скорее всего, артефакторный, и метатель. Паровой, судя по конструкции у мужика за спиной. (это уже я отметил, не Мишенька. Видел такие у отцовских охранников в нашей усадьбе).

— Живой? Сам смогёшь иттить? — продолжал расспрашивать незнакомый мужик.

— Смогу, — кивнул Мишенька, поднимаясь на ноги, и с надеждой спросил: — А вы из спасательной миссии?

— Ага, из неё, — неизвестно чему ухмыльнулся мужик и ткнул пальцем мелкому за спину. — Сосёнку видишь? Вон ту с двумя кронами?

— Вижу, — подтвердил Мишенька, проследив направление взглядом.

— Вот и дуй туда. А там тебя примут. Скажешь: Добруш прислал. И на вот, держи — мужик протянул, видавший виды, грязный платок. — Уйми кровянку-то, не то клифт испаскудишь. Вещь, поди, дорогая. Жалко.

С этим он хозяйским жестом пощупал материал сюртука, будто приценивался.

— Я запомню вашу доброту, — снисходительно бросил Мишенька, прижимая кусок ткани ко лбу. — Подойдите ко мне, когда здесь закончите. Подумаю, чем вас отблагодарить

— Это не сумлевайся, отблагодаришь, — снова непонятно усмехнулся мужик и направился к дирижаблю.

Секунду спустя послышался его крик:

— Сюда, православныя! Уходить надоть, пока здеся к демонам всё не сгорело!

Мишенька же пошёл, куда было велено, не сильно задумываясь над странностями поведения «спасателя». А навстречу из леса выходили ещё мужики. Похоже одетые, тоже вооружённые, с такими же обветренными лицами. Но, судя по взглядам, уже не такие добрые, как тот, первый.

И хоть я слабо представлял, как здесь проходят спасательные операции, на спасателей они близко не походили. Я поделился наблюдением с мелким, но тот даже слушать не стал. Хотя «Чувство опасности» уже растеклось по спине, словно меня «Финалгоном» намазали. В два слоя, причём.

«Что я говорил⁈ — ликовал Мишенька, продираясь сквозь очередные кусты. — И нашли, и спасли. Теперь готовьтесь, сударь. Недолго вам осталось сидеть у меня в голове. И бога ради, уменьшите уже это жжение. Мне неприятно».

Я не ответил. Качал ситуацию.

И чем больше качал, тем больше расстраивался.

Жизнь в который раз поставила меня в интересную позу. Да так, что разогнуться могу не успеть. Я попал. Менделеев пропал. Где мы — совершенно неясно. Нет, понятно, что в жопе, если в целом судить. Но хотелось бы больше конкретики.

Мишенька неожиданно проявил силу характера и вернул себе магию. А самое смешное, что я же к этому его и подвёл. Но, честно сказать, мне сейчас было совсем не до смеха. «Весы» давали девяносто девять процентов, что мелкий настроен решительно. И если он доберётся до батюшки, то я в деталях узнаю, как проходит обряд экзорцизма.

Спасатели ещё эти… Слишком уж быстро они появились и слишком целенаправленно шли. С такими рожами идут не спасать. С такими рожами идут за добычей.

«Ёкарный бабай, да что это я? Дары же работают», — спохватился я и запустил «Обнаружение жизни» и «Эмоциональный окрас».

Перед глазами проявилась россыпь точек. Те, что оставались около дирижабля, окрасились в зелёный. Их эмоции укладывались в спектр от растерянности до нерешительной радости — люди не могли поверить, что остались в живых. Прочие же были красными, с аурой холодной расчётливости и жаждой наживы, что означало: враги. И мужик с усами подковкой. И те, что вышли из леса. И те, кто ждал у сосны с двойной кроной, там я увидел ещё человека четыре.

«Мелкий, выслушай и постарайся отнестись серьёзно, — сказал я, вкладывая в голос максимум убедительности. — Не знаю, кто эти люди, но они точно не из спасательной миссии…»

— Знаю я ваши штучки, — перебил меня Мишенька. — Снова какую-то пакость задумали? Хотите перехватить контроль? Не выйдет! Даже слушать не стану.

«Да что ж ты трудный такой! — разозлился я. — Не хочешь, не слушай, но магию свою приготовь! Поверь, нас ждут неприятности».

Моя пылкая речь не возымела успеха. Мишенька только фыркнул, ускорил шаг. А через минуту уже выходил на опушку у сосны с двумя кронами. Как раз там, где я обнаружил ещё четверых.

— Добрый день, господа, — вежливо поздоровался он и проговорил условную фразу: — Добруш сказал, что здесь принимают.

«Берегись!» — крикнул я, ощутив уколы «Максимальной угрозы» с двух направлений.

Но предостережение запоздало. Мишеньку уже принимали в лучших традициях силовиков. Дубинкой по шее, руки за спину, мордой в асфальт. В нашем случае — в землю.

Собственно, как я и предполагал.

— Как вы смеете! — возмутился мелкий, когда его пеленали. — Отпустите… Развяжите немедленно! Я г-г-г…

Слава богу, фамилии не назвал. Не успел. Под ребро прилетел подкованный нос сапога, и Мишенька задохнулся от боли. Умеют бить, суки. Я тоже прочувствовал.

— Будешь орать, заткнём рот, — пообещал грубый голос.

«Боевой маг из тебя, как из говна пуля, — не сдержал раздражения я. — Предупреждал же, придурка».

«Думал, вы опять лжёте», — мысленно прокряхтел Мишенька.

«Думал он… Думать — это не твоё. Эх, лучше бы тебе по тупой башке настучали, — проворчал я. — Пользы было бы больше».

«И что теперь делать?» — спросил Мишенька, растеряв всю давешнюю уверенность.

«Разбираться, в какое дерьмо влипли», — недовольно буркнул я и запустил «Панораму».

А когда появилась картинка, начал вникать в общий расклад.

На опушке, под кронами сосен стояли тентованный грузовик и пикап на зубастой резине. Грузовик — паровая полуторка — пыхтел на холостых и портил воздух угольным выхлопом. Пикап тоже пыхтел и был похож на те джипы, что сопровождали нас с отцом на Суд Чистой Крови, только с кузовом. В кузове — пулемёт. За пулемётом — стрелок.

Конечно, это я по старой привычке так обозвал: пулемёт. Дура в кузове, по сути, тоже пули метала, но устройство принципиально другое. Так что для простоты понимания, лучше назвать её: паромёт. Скорострельная установка на станке, с приводами для пара, с подачей зарядов и неслабым калибром. Судя по всему, штука убойная.

Из оставшейся троицы особо выделялся один. Он сидел на подножке полуторки, лениво лузгал семечки, и всем своим видом показывал, кто тут главный. Невысокий, но крепкий. Короткий бобрик светлых волос, шрам на половину щеки, волевой излом рта. Одет получше других, сплошь в чёрное. Кожаный тренч, застёгнутый на все пуговицы, перехватывали ремни портупеи. На ремнях — две кобуры с револьверами. Штаны галифе заправлены в щёгольские сапоги.

Прочие двое, стоявшие рядом, — два молодца, одинаковы с лица. Обычные, ничем не примечательные костоломы, похожие друг на друга, как бройлеры из одного инкубатора. Узколобые, мускулистые, с аурой цепных псов. Готовые выполнить любую команду по щелчку пальцев хозяина, не думая ни о причинах, ни о последствиях. Они-то и скрутили Мишеньку-долбоящера.

Кто эти парни?

Объяснение напрашивалось только одно. Мы напоролись на ватагу вольных охотников. А перец со шрамом — их капитан.

«Весы шансов»? Сто процент совпадения.

Как они подоспели, так вовремя?

Случайно, скорее всего. Были где-то поблизости, увидели падающий дирижабль и заглянули на огонёк. Их мотивы не составляли загадки. Мародёрство, конечно же, но мало ли чем можно поживиться на месте крушения, если позволяют моральные принципы. А вот зачем они берут пленников, да ещё по жёсткому варианту, я так и не понял? Выкуп? Так ведь не за каждого и дадут.

Тем временем от «Архангела» начал прибывать «спасённый» народ. Их принимали по прежней схеме: кулак в дышло, ремень на руки, и добрый вечер.

Как по мне, проще было бы всех оптом под стволы поставить, но охотники, похоже, рисковать не хотели. Полезли бы буром, и кто-нибудь обязательно пострадал. А так, втёрлись в доверие, типа спасатели, бдительность усыпили, потом по одному, по двое приняли под белые рученьки.

Людей собрали, построили в ряд, поставили на колени. Меня/Мишеньку присоединили к остальным грубым пинком. Охотнички рассредоточились и демонстративно взяли всех на прицел.

— Всех притащили? — спросил главный со шрамом, сплёвывая семечковую шелуху.

— Вот, Прош, последний, — послышался сиплый голос. — в дирижабеле шкерился.

Добруш, что подставил под молотки меня с Мишенькой, втолкнул в ряд Менделеева.

Я мысленно выдохнул: «Слава богу».

Причём слава богу два раза. Первый — что Димыч целый и невредимый. Второй — что его поставили в дальний конец шеренги. С мелким у него по-любому возникнет недопонимание, это если мягко сказать.

Успокоившись по поводу друга, я активировал «Панораму», чтобы посмотреть, с кем попал в переплёт, и снова напрягся. Матросы, стюарды, два офицера с «Архангела»… Всё. Морячков, генеральского адъютанта с барменом и тяжелораненых среди пленников не было.

Я запустил «Обнаружение жизни». Все зелёные точки здесь — выстроились в кривую линейку. И ни одной в ближайшей округе.

Получается, их убили? «Весы шансов» дали девяносто процентов за подобный исход.

Новость меня не то, что шокировала, но не обрадовала точно.

Охотники, мародёры, киднэпперы. Теперь ещё и убийцы. Причём обтяпали всё так ловко, что остальные пленники — ни ухом, ни рылом. Это я «Эмоциональным окрасом проверил». Нет, потом-то, конечно, сообразят, но пока все слишком растеряны.

Очередная проблема обрисовалась чётко и ясно. С людьми, которые вот так легко пошли на крайние меры, надо смотреть в оба. Шаг влево, шаг вправо — и привет, пуля в голову.

Как бы ещё это Мишеньке втолковать?

Пока я размышлял над вопросом, события развивались.

Главный со шрамом покинул подножку полуторки, неторопливо прошёлся до середины шеренги и остановился напротив.

— Ну что, господа, — торжественно произнёс он, раскинув руки, словно хотел всех скопом обнять, — добро пожаловать в Дикие Земли.

Глумился, скотина.

Над строем пленников прошелестел звук, который, иначе, чем скептическим хмыканьем, назвать сложно. Охотники приподняли стволы. «Цепные» напряглись, в готовности порвать за неуважение к боссу. Но тот даже бровью не повёл и продолжал приветственную речь.

— Вам повезло, что я с парнями был рядом и поспел на помощь. Само собой, помощь у нас не бесплатно, — здесь он хищно оскалился, после чего продолжал: — Теперь за вами должок. А в Диких Землях долги заведено отдавать…

— Это с какого такого рожна, ежа мне в штаны? Помощи мы не просили!

По голосу и «ежу» я понял, что говорил мичман Трофимов.

— Не просили, но получили, — придавил интонацией главный со шрамом. — Но поскольку сегодня я добрый, то обеспечу вас возможностью отработать. А тех, кто работать будет хорошо, может быть, даже отпущу.

— Это возмутительно! Вы попираете законы Российской Империи! — вознегодовал один из офицеров с «Архангела», — Кто вам дал право…

— Право здесь только одно! — рыкнул главарь, теряя терпение. — Право сильного! И оно у меня есть! Или кто-то хочет поспорить?

Он обвёл пленников звереющим взглядом, и все сразу потухли. Похоже, спорить никто не хотел.

— Вы скажите, сколько стоят ваши услуги? — нарушил тишину Мишенька, по своей наивности надеясь решить проблему деньгами. — Мы заплатим, у нас есть такая возможность…

«Мелкий, дебил, рот закрой! — рявкнул я. — Тоже мне выискался, олигарх недоделанный».

«Чего? — мысленно огрызнулся Мишенька. — У вашего Менделеева денег куры не клюют. Заплатим, и нас отпустят».

«Ага, отпустят. Два раза, — скептически хмыкнул я и предупредил: — Ты только про Димычевы деньги ему не вздумай сказать».

Но предупреждение запоздало. Внимание к себе мы уже привлекли. Главный со шрамом переместился к Мишеньке вместе со своими цепными. Жестом приказал им поднять мелкого. И заговорил, доверительно положив руку ему на плечо.

— Видишь ли, мой юный друг, — вкрадчиво начал он. — Всё, что у вас есть и так уже наше…

На этих словах его рука скользнула за отворот Мишенькиного сюртука и вернулась с зажатым в пальцах документами и бумажником из крокодиловой кожи.

— Нехилый лопатник, — с одобрением заметил главарь и, передав портмоне одному из цепных, приказал: — Глянь, что внутри.

Тот глянул. Клацнуло, словно настоящий кайман схлопнул челюсти. Брызнула кровь. На траву упали откушенные фаланги трёх пальцев. Следом бумажник. И цепной с воплем:

— Ай, сука! Кусается!

Принялся его остервенело топтать.

«А вот не хрен без разрешения чужое трогать», — позлорадствовал я и приготовился к неизбежному наказанию, но главный со шрамом неожиданно развеселился.

— Теперь хоть со спины буду вас различать, — выдавил он, когда отсмеялся, и, жестом приказав обыскать остальных, принялся изучать документы: — Мишель Смолл. Изгой. Да ты парень, у нас не из простых…

— Я граф Смолокуров Михаил Александрович, — отчеканил Мишенька, задрав голову, как упрямый ишак. — И убедительно прошу, не называть меня этим плебейским именем.

«Ой, дура-а-ак», — протянул я, хлопнув себя незримой ладонью по незримому лбу.

Мелкий сейчас добавил нам геморроя, размером в кулак. И если кто-то здесь в курсе последних событий…

Реакция главного показала, что за новостями здесь не следят.

— Ого, целый граф, — прищурился он. — Небось и магией владеешь?

— Владею, — с вызовом ответил мелкий, явно не отдавая отчёт в своих действиях.

«Конченый, — прошипел я, закипая от злости. — Ты только что лишил нас последнего шанса».

«Дворянину не пристало юлить», — парировал Мишенька со своей обычной надменностью.

— Это ты молодец, что предупредил, — покивал наш собеседник и добавил, дёрнув щекой: — Браслетики на него наденьте с ошейничком. И остальных проверьте насчёт волшбы.

Цепной, тот, что остался с целыми пальцами, метнулся к пикапу, а вернувшись, исполнил что приказали. А мы с Мишенькой обзавелись комплектом из трёх стальных обручей. С вмонтированными камнями, фактурой похожих на яшму, и застёжками, как на полицейских наручниках.

«Дотрынделся», — прокомментировал я, пытаясь сообразить, как эта хрень работает…

Но меня отвлёк сиплый голос, прилетевший от дальнего края шеренги.

— Прош, тута, кажись, депеша какая-то… Кажись, печать Двухголового… Кажись, для тебя.

Тут меня словно током ударило. Проша — Прохор. Шрам — Меченый. Капитан ватаги вольных охотников. Мог бы догадаться и раньше.

«Получается, к этому упырю мы с Димычем ехали?».

Получается так.

Поворот неожиданный, но пока непонятно, куда он нас с Менделеевым приведёт. Что там в письме, я так и не выяснил. Впрочем, дёргаться поздно.

Меченый уже вскрыл конверт и начал читать.