Долгие Дороги

Ахав и сам для себя не мог это объяснить, не говоря уже о том, чтобы поведать кому-либо ещё.

– Я же вроде говорил, что был заморожен в какой-то капсуле, разве нет?

– В комплексе РИСИ? – с изрядной долей скепсиса спросил гигант, скрестив руки на груди.

РИСИ? Эта аббревиатура даже не казалась, а именно точно была знакома Ахаву. Он помнил, что как-то был связан с подобной организацией. Работал ли там? Нет. Он был уверен в этом наверняка. Но быть может у него самого имелись определённые дела конкретно в этом здании? Наверняка.

– Нет, не думаю. Говорю же тебе… эм… – нарочно запнулся он, ожидая, когда последует нужный ответ.

– Калеб – имя мне. – с недоверием процедил претеритант.

– Да, Калеб. Спасибо. Классное имя. А что касается непосредственно РИСИ, то я даже сам не знаю, как здесь оказался, и, честно говоря, хотел бы узнать. Быть может, если мне удастся выйти на поверхность… Ты же, случаем не оттуда, позволь спросить?

– Нет больше никакой поверхности. Как и нет больше РИСИ.

Ахав остановился, вглядываясь в серьёзное лицо гиганта, надеясь понять враньё это или неуместная шутка. Он надеялся, что просто ослышался. Сколько времени, в таком случае, прошло за время его подобия сна?

– Что ты имеешь в виду?

– По вине фарисейской, людская гордыня и алчность обрекли этот мир на безвозвратную гибель. В этом городе, в умах человеческих не было ни раскаяния, ни сожаления. Кара сея, вполне заслужена. «И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И рассеял их Господь оттуда по всей земле: и они перестали строить город. Посему дано ему имя: Вавилон, ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле…» – с точностью до слова приговорил великан эти слова.

– Да-да, Книга Бытия, глава 11. Слышал, знаю. – Бабушка любила с важным видом причитать ему подобными строками. От этих воспоминаний, у него кривились губы. – И всё же, вот оно как… – удручённо проговорил Ахав, чувствуя сказанную истину, но желавший лично удостовериться в сказанном. Его почти что бодрый настрой дрогнул, и тяжёлый камень горя вновь лёг на его сердце.

– Тебе ведомы святые слова. – казалось это немного впечатлило гиганта. -Это хорошо. Ибо ты и я стоим в центре основания этой «Вавилонской Башни». В этом городе более нет никого, кто бы мог знать смысл сказанного. Теперь, везде одни лишь мёртвые. Их тела отсутствуют, но град сей, отныне принадлежит только им. Ты убедишься в этом, как только покинешь стены этого современного капища.

– И ты не станешь убивать меня? – вопрос прозвучал скорее от удивления.

– Возможно. По крайне мере не сегодня. Ты не похож на тех, кто мне нужен и тем более, не опасен. А пролитая незачем кровь – есть сущий грех. Брать ещё один оный на душу же, мне не претит. Посему благодари Господа за то, что даровал тебе спасение телесное.

Ахав с облегчением выдохнул полной грудью. Он никогда бы не подумал, что сможет доверится здесь кому-то настолько. Но конфликт, особенно с кем-то вроде Калеба, ему был не к чему.

– Иди с миром. – сухо сказал он, разворачиваясь в сторону выхода.

Мужчина был крайне удивлён и даже, в некоторой степени, рад такому милосердному преображению образа Калеба. То, что казалось невозмутимым и холодным чудовищем было способно ясно мыслить и верить. И хоть вид его и отталкивал, душа оставалось местами рассудительной и милосердной.

Но оставалось ещё кое-что.

Прежде чем претеритант покинул зал, Ахав окликнул его сам.

– Постой! – Претеритант обернулся, прищуром глядя на маленького в его глазах человека. – Признаюсь, что подслушивать было плохой идеей, но до этого, входя сюда, ты упомянул некого Дисмаса. Это прозвище, мне кажется лично знакомым. По крайне мере из того, что я в данный момент помню. Не мог бы ты рассказать, где он?

– Зачем тебе? – недовольно буркнул тот.

– Как я уже сказал… Попытаться разобраться в случившемся. А он, насколько я помню единственный, кого я могу вспомнить. Что-то на уровне закромов памяти, если ты понимаешь.

– И что это даст тебе?

– Ну, я надеюсь, помощь.

Калеб промолчал. Лицо скривилось в странном отвращении.

– Ты понятия не имеешь, что это за человек и чего ты просишь. – Он развернулся вновь, и его голос стал чуть громче. – Он придёт сюда сам. Я сообщу ему. Но не жди от него помощи. Он змей в людском обличии. Под помощью он понимает иное.

– Спасибо. Иного и не ждал. – искренне произнес Ахав.

С этими словами чёрное чудовище ушло, оставив молодо мужчину одного, в пустом и холодном зале.

Весь путь Калеба, был наполнен думами об этом человеке, маленьком и затерянном в этом мёртвом гнилом мире, как потерпевший кораблекрушение моряк посреди бескрайнего бушующего моря. Претеритант подошёл к одному из пультов и привёл его в действие по заранее изученным правилам, данным ему самим Дисмасом.

«Благоразумный разбойник…» – думал великан. – «Столь ли он благоразумен, как кличет себя».

В тот же момент, краем глаза, он увидел крохотную, ещё меньше того человека, стоящую белую фигуру. Он не стал обращать на неё внимание вновь. Как бы ему не хотелось обратного… Но вот, массивный механизм пришёл в действие. Задрожали клапаны и детали, затрещал ток по кабелям и проводам, застучали счётчики, знаменуя пробуждение машины. На экранах компьютеров начали всплывать изображения и формулы, длинные коды, словно мантры для таинственного ритуала.

Вместо стеклянной капсулы, скважина телепорта была окружена рядом зеркальных линз, разного диаметра. После некоторого времени, коротко прокричала сирена, и Калеб подошёл вплотную к искрящемуся и дрожащему устройству. Он знал, что это было не безопасно. Ему не раз доводилось слышать, что при неполадках в работе механизма, человека могло разорвать на части. Но если бы он не рисковал, то вряд ли очутился в этом месте. А дальше картина, что он уже не раз видел: молнии, зрительные искажения, лёгкость по всему телу, яркий свет и наконец темнота.

…

Ирвинг вошёл в небольшое помещение, бывшее когда-то наблюдательным пунктом, во время тестирования технологии телепортации. Там находилось большое зеркало Газелла, совсем незаметное снаружи. А внутри мирно, в пыли и паутине покоились ряды старых стульев. Чужак в плаще сел на один из них, жестом приглашая профессора сесть напротив. Дверь закрылась и в маленькой комнатушке, на минуту, воцарилась гробовая тишина.

– Мистер Ирвинг, вы не могли бы рассказать, как вы оказались в РИСИ? – всё тем же спокойным тоном проговорил незнакомец.

– Зачем это вам? – Профессор старался не показывать страха, но и переходить черту дозволенности он не хотел.

– Дабы быть уверенным, что мы сможем друг друга понять.

– Если позволите, я задам встречный вопрос. Откуда вы знаете меня и доктора Вьятта? Никто из нас не встречался с вами прежде? – Сказал Ирвинг, пытаясь сохранят спокойствие.

– Боюсь, вы не в том положении, чтобы задавать встреченные вопросы человеку с оружием. – холодно отреагировал незнакомец. – Прошу, начинайте.

Профессор вздохнул.

– Мне не о чем рассказывать. Я родился в Нидерландах, близ города Апелдорн. Отучился на физика, закончил магистратуру и получил приглашение от местного филиала РИСИ. С тех самых пор я и работаю здесь, с этими людьми. И мне бы очень не хотелось терять их прямо на моих глазах.

– И над какими проектами вы работали?

– Всё, что было связано с хиральностью и темпоральностью, само собой. Начиная от «теории струн» и «кротовых нор», заканчивая изучением «тёмной энергии».

– А эксперименты? Вы принимали в них участие?

– Да, мы проводили тесты и замеры…

– Нет-нет, вы меня не поняли. Я имею в виду эксперименты над живыми существами.

Ненадолго профессор замер от столь броского высказывания.

– Я не очень понимаю, о чём вы? – в замешательстве проговорил он.

– Полно вам, профессор. Вы уважаемый в научных кругах Института человек, ваш вклад весьма ценен, и скорее всего вам известно об экспериментах над людьми. Ведь иначе, как бы все эти причудливые машины работали? Ничто в нашем современном мире не эксплуатируется, без должного тестирования, как известно.

– Мне ничего об этом не ведомо. Я не знаю откуда вы взяли подобную несуразицу. Все эксперименты и тесты под моим наблюдением проходили с соблюдением всех пунктов Международного Гуманитарного Права.

– Вот оно что, понятно. – прошла минута неловкого молчания, прежде чем чужак вновь заговорил. – Скажите, профессор Ирвинг, как далеко бы продвинулась медицина, если бы Андреас Везалий не проводил хирургические вскрытия?

– Хирургические вскрытия проводились и проводятся исключительно на телах мёртвых людей.

– А откуда эти мёртвые люди берутся, вы знаете? Ведь именно итальянский суд города Падуе разрешил ему вскрывать тела казнённых. Доселе, подобная практика всецело презиралась.

– Я вас не понимаю, как это связанно?

– Вы заговорили о ценности жизни ваших коллег, при этом, крайне лицемерно отрицая свои, отнюдь негуманные действия, во время изучения хиральности. Я же, убил того юношу, исключительно ради наказания и предупреждения для всех тех людей, на пути достижения своей нынешней идеи. Говоря простыми словами, для вас и для меня, убийство – всего лишь необходимость, на пути к некой цели.

– Как вы смеете сравнивать меня, с таким убийцей, как вы?! – Ирвинг вспылил. Он знал, что поступок был опрометчив, но в данный момент, под напором эмоций, его это не сильно волновало. – Это абсурд! Откуда вы знаете, были ли подобные эксперименты в принципе, чтобы делать такие вздорные заявления? Есть ли у вас хоть какие-нибудь доказательства ваших слов?

– Доказательства – сама ваша организация.

– Что? – профессор унял пыл от столь неожиданного ответа.

– Хотите сказать, что РИСИ никогда не преступали рамок этики и морали? Даже когда ставили опыты на людях, когда тестировали технологию телепортации? Или быть может вы хотите, чтобы я напомнил вам о попытках скрещивания, создания искусственных оболочек для претеритантов? – сурово ответил мужчина в плаще.

Губы Ирвинга застыли в непонимании от подобной неожиданности. Он ожидал какого угодно ответа, но только не такого. Он знал, об этом. Разумеется, знал, хоть и не принимал личного участия. Думал об этом раньше, в молодости, сомневался, но не думал возражать, зная, что за это грозило. И в итоге, он заставил себя забыть о тех бессонных ночах. По крайне мере, до этого момента.

– Если вам и для моих слов нужны доказательства, вот… – чужак передал профессору небольшую карточку. – Можно сказать, что это ответ на то, откуда такой как я, так много знает о таких как вы.

Карта оказалась удостоверением. На нём, печатными буквами было написано: «Себастьян Кристобаль, оперативное прозвище «Квазар», сотрудник 3-его уровня англиканского отдела «Научно-Исследовательского Института Хирального Воздействия», рабочий код вселенной №23-е16.». Слева было фото человека.

– Старая фотография. Если этого мало… – Мужчина медленно потянулся к полю шляпы, сняв её. Виду Ирвинга пристал уже немолодой белый мужчина, лет 60-ти с колючей чёрной, но уже изрядно поседевшей щетиной. Морщинами, меньшими, чем у самого Ирвинга, и такими же, маслеными тёмными длинными волосами, собранными в небольшой пучок сзади. Серьёзные глаза были темны, и не блестели на солнце, как раньше. Небольшие, почти зажившие шрамы, лишь немного напоминали о бурной молодости этого человека.

– Из какого вы отдела? – тихо и с ужасом прошептал профессор. – Этот индекс вселенной… Я уже видел его…

– Да, вы видели его. Но вам этого не нужно вспоминать, профессор. – резко обворовал его он. – В конце концов, это ведь не входит в ваши должностные обязанности. Подобная информация доступна не всем сотрудникам.

– Тогда, чего вам нужно?

– Чтобы вы временно поработали на меня, и уговорили сделать тоже самое для своих коллег. Чтобы, скажем так, ситуация с Гастоном не повторилась вновь. Вас они, всё-таки будут слушать охотней. – с уверенной улыбкой он сложил руки на выпяченной груди. – Сперва, достройте Deus Ex Machina.

– А если… я откажусь? – с неуверенностью вопросил учёный.

Слова Квазара прервал гул, слышимый даже в настолько закрытом месте, и вибрация, заставляющая содрогнуться даже стены. Снаружи послышались заглушённые возгласы и разговоры. Раздался крик сирены, и комнату охватил красный свет. Стук в дверь сконцентрировал внимание двух мужчин. Подбежав к двери, Ирвинг увидел там одного из младших сотрудников, он был взволнован и весьма напуган.

– Что там происходит?

– Сэр, мы смогли починить и доработать телепорт. Он работает. Но как только мы активировали передатчик, на наш компьютер пришёл сигнал откуда-то извне. Видимо другой телепорт, из иной вселенной соединился с нашим автоматически. Кто-то собирается переместиться сюда, и мы не можем ему помешать.

Ирвинг, перед тем как уйти, бросил взгляд недоверия на Себастьяна, который также намеревался покинуть комнату. Он знал, что к сложившейся ситуации причастен Кристобаль, и видимо это была одна из частей его загадочного плана, суть которого профессор надеялся в скором времени разгадать.

Оба вышли к искрящемуся и дрожащему в судорогах аппарату, ожидая дальнейших действий. Один – с интересом, другой – с опаской. Но для других, машина была величайшем инструментом, готовым взорваться от перенапряжения, испытанного за день, в любой момент. С каждым новым толчком искр становилось больше, а молнии стали бить чаще. Дым стал виднеться среди мотков проводов и гор оборудования. Не у всех была надежда, что по окончанию всего этого действа, они останутся в живых.

И вот пространство разошлось. Ослепительная вспышка моментально зажглась из горизонтально замочного отверстия. Лишь только бывший сотрудник РИСИ прикрылся широкой шляпой, под которой, ненадолго, проскользнула его коварная улыбка.

В тот же момент, всё стихло. От былой какофонии звуков осталось лёгкое шипение, хоть искры ещё и спадали от перенапряжённых механизмов. Небольшая дымка медленно простиралась по полу, а в воздухе чувствовался запах гари. Результатом всего этого процесса стала человеческая фигура, появившееся тогда же, когда комнату озарил слепящий свет.

Каждый из присутствующих вскоре смог рассмотреть нежданного гостя воочию и ужаснуться. Ни один сотрудник Института не был готов к чему-то подобному. Передними предстала настоящая скала, гигант, чудовище с людским видом и чёрной угольной кожей. Он развёл руками в стороны, приводя затёкшие мышцы в действие. Красные ветви по всему телу вновь засияли алым свечением. Двух с половиной метровый великан заставил каждого застыть от ужаса, за исключением лишь одного человека. Демон долго искал его в толпе, озирая всех взглядом полным отвращения и неприкрытой злобы, пока наконец не натолкнулся на знакомый силуэт.

Сразу же он направился прямиком к Себастьяну. Каждый его шаг был подобен небольшому землетрясению, заставляя всех на его пути со страхом пятиться в сторону. Дойдя до человека в плаще, он стал прямо напротив него, взглядом осматривая совершенно спокойного мужчину, прежде чем огласить комнату своим рычанием:

– Почему так долго, Дисмас?

– Для ремонта деталей и их переустановки требуется немало времени, знаешь ли. Для всех них работать при «новых условиях» было в новинку.

Эти слова, казалось, ещё сильнее разозлили его, в отличие от уравновешенного Себастьяна.

– Ах, поганые экспериментаторы!

– Тише, Калеб, умерь свой пыл. Уверяю, эти люди нам ещё пригодятся.

Зверь думал возразить, подхваченный эмоциями, но моментальное изменение взгляда человека напротив вовремя остановили его. – Как скажешь. – с трудом выдавил он в ответ.

– Пойдём. Думаю, тебе есть, что мне рассказать. – Великан последовал за ним, и, прежде чем уйти, он обратился к остальным. – Вы можете отдохнуть. Но не советую вам уходить далеко. Моему коллеге это не понравиться и мне, впрочем, тоже.

С этими словами оба чужака вошли к комнату с зеркалами, оставив ошарашенных учёных наедине тихо перешёптываться и переглядываться друг с другом, пытаясь понять, что же на самом деле здесь происходит.

Мужчина в плаще вновь сел на стул, выслушивая на этот раз более сведущего человека.

– Нашёл того парня, которого они отправили?

– Да. Даниэль Вестерфозе, вроде. Такой же безбожник, как и остальные из РИСИ. Не знает на самом деле, зачем его отправили туда. Я видел сомнение в его глазах. Хоть и сохраняет наивную видимость идеала.

– А его компаньон? Он был с ним?

– Появился, чуть позднее. Странное искусственное существо. Спас учёного, когда я уже намеревался лишить его жизни. Весьма силён и быстр, раз смог заблокировать мой удар даже не напрягшись. Претеритант, без сомнения. Но кем он конкретно был, мне узнать не удалось.

– Герой из неоткуда. Как романтично. – с сухим сарказмом произнёс Дисмас. – В любом случае, неважно. Надеюсь, ты не убил их?

– Нет. – сдержанно скривил губы он.

– Хорошо. По крайне мере юноша, может остаться в живых. Как я понял, учёные отдали ему то, за чем я переместился сюда. Проклятье! Будь я чуть быстрее… Что касается претеританта – мне без разницы его судьба. Убей если сочтёшь нужным. Всё равно – помеха.

Великан слегка топнул по земле, хотя дрожь всё равно пробежала по стенам.

– И фарисей и рукотворное отродье должны умереть в любом случае.

– Не раньше срока, не забудь. – строго напомнил ему мужчина. – А в остальном, поступай как сочтёшь нужным. Но не тяни, у нас и так мало времени… Что касается остальной обстановки на развалинах Лондона?

– На развалинах «Нового Вавилона» вновь теплиться жизнь. Я замечал фигуру в тени, изредка наблюдающую за мной. Следила, попыток приблизиться или напасть не предпринимала. Выяснить, кем это, не удалось. Неважно претеритант, или обычный человек, прятаться этот незнакомец умеет. Ещё слышал звуки, в расщелинах, разломах, в глубинах метро. Не похоже ни на гул ветра, ни на призрачные стенания грешных душ, скорее на шёпот и смех. Проверять не стал, не до этого было.

– Что-то ещё?

– Да. Один конкретный человек в центре здания Института выжил. Переждал коллапс, используя технологии мгновенной заморозки. Сказал, что твоё имя ему знакомо, и жаждет встречи с тобой. Хотя мне его лицо показалось на миг знакомым…

– Выжившие? Это интересно… Людское отчаянье может создавать странные союзы, как я погляжу. Мне даже становиться интересно, кто это может быть?

– И такой человек как ты, доверишься незнакомцу? – в словах великана читалась насмешка, но мужчина в плаще на них никак не реагировал.

– Мое доверие выражается в ином плане, нежели у тебя. Я предпочту использовать различные методы в достижении своих целей, независимо от того, насколько подлыми они будут. Если это человек будет мне полезен – он пригодится, хочет того или нет.

– Слова не достойные Благоразумного разбойника. Излишнее самолюбие, подобно царю-тирану Ироду. – с неодобрением и недовольством заметил Калеб, оскалив ряд плоских белых зубов. – От тебя смердит коварством, Дисмас.

– Даже не пытайся надавить на меня своей «христианской моралью». Это не сработает, поверь мне. – Всё также холодно ответил Себастьян, перебирая в руках бумаги, и направляясь наружу. – Я отправляюсь в Лондон. Как мы и договаривались. В моё отсутствие, ты остаёшься за главного. Следи за учёными и постарайся не вымещать на них агрессию, они нам ещё пригодятся. Если попробуют бежать, можешь переломать некоторым из них ноги. Но не переусердствуй, я не хочу по прибытию обнаружить один лишь фарш.

– Как скажешь. – тихо прорычал великан.

Как только Кристобаль собирался открыть дверь, Калеб вновь обратился к нему.

– «Смотри не увязни в тех же грехах, в коих винишь других.» – это твои слова, Дисмас.

Ответом послужило молчание и холодный острый взгляд, из-под шляпы предшествующие удаляющемуся стуку каблуков кожаных сапог.

Себастьян направлялся к Ирвингу, ведущему оживлённую дискуссию с доктором Вьяттом и другими вопрошающими и обеспокоенными членами группы.

– …Значит, он сказал, что является учёным из другого отдела? – со смесью ужаса и удивления вопрошал немолодой доктор.

– Да. Не знаю, каким образом, он тогда выжил и как переместился именно к нам, но это точно он, уверяю тебя.

– А это чудовище? Он не похож на обычного человека. Может претеритант?

– Скорее всего. О нём речи не шло.

– Но что он задумал? Для чего весь этот спектакль? Что ему нужно?

– Профессор Ирвинг. – прямо перед ответом, учёного отвлёк голос мужчины в плаще. – Прошу прощения, что прерываю вашу беседу, но я вынужден откланяться. Во время отсутствия, моё место займёт мой коллега, Калеб. Он проследит за тем, чтобы к моему следующему появлению телепорт был исправен и готов к работе. Надеюсь, вы не подведёте.

– Что вы имеете в виду? – ошарашено спросил пожилой мужчина. – Телепорт ещё не готов к активации. К тому же, мои люди сейчас устали, им необходима передышка.

– Тогда дайте им её, а затем незамедлительно преступайте к работе. Машина, в данный момент, мне пока не нужна, а вот в ближайшее время пригодится.

Глаза профессора раскрылись от удивления.

– Я вас не понимаю. Куда вы уходите?

– В Лондон, разумеется.

– Но ведь телепорт не…

– В этом нет необходимости, доктор Вьятт. – С этими словами, раздался тихий стон и скрежет, сопровождаемый лёгким свистом ветра. Дисмас самолично настроил панель управления всего за какие-то пару минут, прежде чем с имеющейся долей неожиданного профессионализма добился активации машины. Область вокруг него стремительно начала нагреваться, а воздухом поблизости становилось труднее дышать. Молнии, быстрые, сначала маленькие, затем чуть больше, то и дело проскакивали по окрестности. В один момент, мощный разряд образовал ярко-голубоватую сферу, слепящую и искрящуюся в разные стороны десятками быстрых искр. Затем, шар разошёлся на тонкую полосу, словно рана, разделяющая само пространство. Последовала вспышка света и стаявшая фигура в плаще уже испарилась, не оставив ни следа.

Учёные РИСИ, что стар, что млад, ещё долго взирали на то место, где раньше стоял человек. Результатом их творения, их работы и ремонтом над телепортом пользовались теперь, как обычной дверью. Они чувствовали, будто бы проиграли самим себе со всеми этими стараниями остаться в тени, невидимыми от глаз других, сохраняя молчание о всех своих исследованиях и разработках.

Все они были немы, пока грозный строгий голос Чёрного Зверя не вернул их в сознание:

– Приступайте к работе.

– Но… это ведь… – не в силах подобрать слова, попытался сказать Вьятт.

– Я сказал, за работу, живо! – значительно повысил тембр гигант так, что все встрепенувшись тут же пришли в движении, пока он сам, облокотившись на стену с призрением и раздражением взирал на начинающуюся суматоху.

Глава 6.

…

Путешествие шло весьма размерено, по крайне мере для Даниэля. Голод не сильно мучил, в отличие от жажды. Он уже растратил по пол фляги. Благо, в том торговом центре, нашлись целые запасы воды, не затронутые разрушениями. Единственным досаждающим фактором были нескончаемые песчаные бури, то и дело мешающие обзору и координации передвижения. Хотя Ребис это не сильно мешало. Они, в полушутливой манере, объяснили это наличием у себя длинных волос, защищающими их от массы пыли, в тот же момент заставив Даниэля поддаться лёгкому чувству зависти.

И всё же, в основном продвижение шло молча. Полный тягостных дум и размышлений, Вестерфозе то и дело мысленно возвращался к его спутнику, задаваясь вопросами, настолько разными и безумными, что, в какой-то момент ставшие необходимыми. Их прошлое, предел силы и что не менее важно, преследуемая цель.

Ведь ещё со времён учёбы в РИСИ он знал, что претеританты, хоть и создают новое тело, остаются теми же историческими личностями, коими были до своей смерти. А это означает, что так или иначе, они косвенно являются людьми, с чувствами, эмоциями, характерами. Неужели война, в которую они были втянуты так сильно повлияла на их мировоззрение, так изуродовала личность? Созданный образ и впрямь не походил ни на героя, ни на выдающегося человека, душа которого могла стать основой претеританта. Больше всего Ребис напоминали обычного солдата. А чего по-настоящему хочет самый обычный солдат? Чего хотела эта сущность?

– Думаешь о чём-то? – неожиданно спросили они.

– Да так, о всяком. О городе, о хиральности, о нашем путешествии. Как бы странно это не звучало, вся эта тихая обстановка способствует появлению таких размышлений. Если честно, у меня есть ещё один вопрос к тебе.

– Мы во всём внимании.

– Как вы относитесь к РИСИ?

– К Институту? Почему тебе захотелось узнать?

– Ну знаешь… После встречи с тем чудовищем, так рьяно ненавидящем всех представителей нашей организации, мне стало интересно узнать, что об этом думают другие претеританты.

– Не думаю, что мы имеем что-либо против. Со слов самих членов Института, они стараются сделать этот мир понятней и проще для обычных людей. Это понятная цель. В подобном плане мы, как бы грубо это не звучало, можем сравнить их с войной.

– С войной?

– Да, именно с ней. – спокойно последовал ответ. – С необузданной, странной, часто жестокой и холодной, но в то же время откровенной, честной, особенно с теми, кто прочувствовал её лично. Подобно войне, РИСИ даёт человечеству необходимый толчок в развитии. Новые технологии, знания, умения, и там и там достигаются часто крайне большой ценой. Необходимой или нет – уже другой вопрос. Мы на него дать ответ не можем.

– Интересно…

– Возможно эти слова могут показаться тебе странными. Всё в порядке. В конце концов, мы простой солдат, а не философ.

– Нет, что ты. Я уважаю ваше мнение. – обнадёжил их учёный. – Знаешь, это всё равно очень откровенный, пусть и малость инверсный взгляд. Я и не ожидал чего-то подобного, признаюсь честно.

– Ты солидарен? Это странно. Нам казалось, ты не переносишь жестокость. – искренне вопросил претеритант приподымая белые брови.

– Думаю в этом я с вами согласен, как бы ни печально это признавать. Каким бы домом для меня Институт не был, сколько бы благ для человечества он не сотворил, как бы далеко он не продвинул науку, мне всё же доводилось слышать о спорных методах от своих коллег и даже высших чинов. Не знаю, насколько они достоверны. И думать об этом страшно. Мне всегда хотелось показать людям, что не смотря на все эти жертвы, пробы и ошибки, мы трудимся не покладая рук ради общего блага. Собственно, поэтому я и пришёл сюда, дабы доказать мои слова действиями.

Их взгляд длительное время задержался на нём, словно оценивая, что-то выискивая в его горящем порыве.

– Ты уверен в своих словах. Они внушают истину. Нам доводилось видеть уверенных людей. За ними интересно наблюдать.

– Спасибо… И, кстати говоря, о надежде, надо посмотреть долго ли нам ещё идти. Названия улиц стёрты, а все развалины зданий на одно лицо. – Учёный вновь достал карту. – Сейчас посмотрим… Из-за рухнувшего здания впереди, нам придётся пройти через те полуразрушенные небоскрёбы. Думаю, раньше это был весьма популярный бизнес-центр. В общем и целом, нам понадобиться больше времени, чтобы достичь Лаймхауса и Уайтчепела. Если, конечно, берега не размыла воды Темзы.

– А если так оно и будет?

– Значит, придётся воспользоваться линиями метрополитена, при условии, что они остались целыми, разумеется. В противном случае, я надеюсь ты умеешь плавать? – ухмыльнулся про себя Даниэль. – Ну раз такое дело, не расскажешь ли мне ещё о том, какого это быть претеритантом, к примеру…

– Молчи. – неожиданно сухо скомандовали Ребис, застыв на одном месте, и явно напрягшись.

– Чего? – Вестерфозе оказался весьма встревожен подобным, и не ведая того сам, последовав примеру своего компаньона. Остановился.

– За нами кто-то следит.

– Следят? Кто? Может тот чёрный претеритант?

– Мы не знаем. Только сейчас заметили силуэт, преследующий нас по правой стороне, в тех развалинах. Но навряд ли это он. Тень, скачущая там слишком юркая и малозаметная. Сейчас он остановился и спрятался. Мы дадим знать, когда обнаружим его. Стой за нами.

Вестерфозе судорожно осматривал руины. Всё его тело, в любой момент готово было развалиться от дрожи. Страх, который он почувствовал, когда только переместился в этот мир, когда столкнулся с голосом из динамика и тем великаном, снова вернулся. Сердце своим неистовым стуком казалось мешает работе мозга, настолько трудно было сконцентрироваться и взять себя в руки. Из раза в раз, он проходился глазами по одинаковым, гигантским, бетонным, надломленным и наклонившимся скалам, ища потенциальную угрозу нападения. Хоть он и знал, что с ним были Ребис, вероятность мгновенной и пугающей смерти была велика. С каждым нервным вздохом, он морально готовил себя к грядущему.

– Постойте! – Внезапно раздавшийся мужской голос огласил развалины. – Я вам не враг!

Беловолосый солдат то и дело оглядывался, в то же время одной рукой прикрывая Даниэля.

– Это какой-то другой язык. Я его не знаю… – Вестерфозе всё же удалось сосредоточиться, и занявшись передатчиком он вынул некий пульт со своего пояса, проводом связанный с динамиком, начав что-то с усердием искать. – Похоже на хинди или панджаби… Нет, не то… Санскрит, точно!

Настроив устройство, он, вернув его обратно, громко сказал на таком же языке, что и у таинственного голоса. Но на самом же деле, говорил он на привычном ему английском через микрофон, в то время как устройство автоматически переводило и воспроизводило полученную речь, на выбранный им язык. «Повтори ещё раз» – таков был перевод его собственных слов.

Сперва была тишина, но вскоре те же слова вновь повторились.

– Он говорит, что не враг нам. – заключил Даниэль. – Послушай, – вновь обратился к таинственному незнакомцу он. – нам бы хотелось увидеть тебя. Не мог бы ты выйти на открытое пространство? Если ты не считаешь себя неприятелем, то и мы таковыми не станем, обещаю.

Вновь повисла тишина, продлившееся достаточно долго, чтобы заставить Даниэля снова занервничать. Вскоре тёмный силуэт начал медленно выходить из развалин здания. На высокой, широкоплечей фигуре был надет плащ с капюшоном, который вскоре пал к его ногам, открыв истинную внешность.

Пред их взором пристал высокий, под два метра, мужчина средних лет, с тёмной индуистской кожей, гладко выбритым лицом, чёрными смоленными волосами, зачёсанными назад и изящным красно-белым узором на лбу. Его одежда представляла из себя удивительное сочетание древней лёгкой брони и богатыми шёлковыми тканями, золотыми украшениями и лентами. Такими же изысканными казались бурые дхоти и обувь. Позади на спине висел длинный, деревянный, расписанный узорами лук, а на боку к поясу прилегал колчан со стрелами.

На лице незнакомца была лёгкая улыбка, словно в подтверждение своих благих намерений, и вопреки переживаниям Вестерфозе, чужак выглядел весьма доброжелательно.

– Мне жаль, если я напугал. – вежливо начал он. – У меня и в мыслях подобного не было. Ведь я уже так давно не видел здесь живых людей, что боюсь любопытство взяло надо мною вверх, когда увидел вас.

– Кто вы такой? – Не смотря на дружелюбие оппонента, Даниэль всё ещё говорил с настороженностью, стоя за спиной своего защитника.

– Позвольте представиться, меня зовут Дроначарья или Дрона, если вам будет удобно. – Мужчина слабо склонил голову.

Вестерфозе всё же покинул безопасную сторону, внимательно осматривая ныне представившегося человека с ног до головы, только сейчас полностью осознавая смысл сказанных им слов.

– Дрона? Тот самый легендарный герой Махабхараты? – голос учёного стал чуть взволнованным.

На лучезарном от счастья лице мужчины, появилась тёплая улыбка.

– Ого! Я весьма польщён, что вы так много обо мне наслышаны. Не думал, что люди, особенно вашего времени интересуются подобными старыми историями.

– Получается, вы претеритант?

– Прошу вновь меня простить, я не слишком сведущ в подобных словах. Боюсь, что мне не ясен посыл.

– Значит, вы не сталкивались с РИСИ?

Дрона всё ещё не понимал о чём говорит учёный.

– Он претеритант. – Твёрдо, скорее для самих себя, озвучили Ребис.

Оживлённый Вестерфозе всё же смог отвлечься, с давно позабытой улыбкой на устах он обратился к своему спутнику, надеясь разрядить сложившуюся, изначально напряжённую обстановку.

– Это Дрона, персонаж древнеиндийского эпоса «Махабхарата», одного из самых больших литературных произведений, известных человечеству. Скорее всего, он действительно претеритант, так как человек подобный ему навряд ли существовал в прошлом. Он не понимает английского, так как не был обучен всем необходимым знаниям о нашем мире сотрудниками РИСИ.

– Зачем он преследовал нас?

Слова, исходившие с уст солдата, на долю секунды показалось Вестерфозе чересчур странным. Они, будто бы даже не пытались расслабиться или показать обыденное для них дружелюбие. Чего-то подобного он раньше не замечал, но в данный момент решил временно пропустить это.

– Дрона, но если вы не встречались с «людьми в белых одеждах» перед тем, как оказаться здесь, то, как вы сейчас стоите передо мной? Как вы здесь оказались?

– Это интересный вопрос, но хотел бы, и я знать на него ответ, друг мой. Всё произошло так стремительно, что даже сейчас я помню всё происходившее тогда чересчур смутно. Тогда в битве на Курукшетре. Когда…

Он замешкался. Лицо лучника исказилось от чувственной боли. Было видно, что те события его жизни он помнил отчётливо, даже слишком, чем ему хотелось. Его взгляд на мгновение обратился к встревоженному Даниэлю, но всё же он решил продолжить.

– Я… Я уже был готов принять свою судьбу – освободиться от уз физического воплощения, поддавшись Сансаре, но именно в тот момент, яркий свет ослепил мой взор. Затем был длинный путь из красок самых разных и причудливых. Тогда мне казалось, что быстрое течение наконец-то перенесёт меня в новую жизнь, но вместо этого я оказался в огромном каменном замке. Живой, но полностью одинокий. Я пробыл в этих землях несколько дней, пока не обнаружил вас.

– Он сказал, что прибыл сюда самостоятельно, затем оказавшись в некоем «каменном замке». Вероятно, он имеет в виду одно из зданий английского филиала РИСИ. А следил за нами, потому что давно не видел людей. – обратился к андрогину Даниэль. – Насколько мне известно, телепортация весьма нестабильна, и её процесс людям в полной мере не подвластен. Возможно, его личность переместили из другого параллельного измерения, а тело собравшееся через Deus Ex Machina, попало сюда без второго телепорта, так как оболочка собиралась в процессе перехода. Это объясняет почему он оказался здесь уже после катастрофы?

Бледнокожий претеритант ничего не ответил.

Учёный продолжил переводить.

– Куда вы теперь собираетесь Дрона?

– К сожалению, я и сам себе такой вопрос задавал, но ничего не смог придумать. Может вы знаете, есть ли возможность вернуться обратно на мою родину, Бхарату? Цела ли она?

– Увы, теперь уже никак, мне жаль. Вы находитесь очень далеко от своего дома, и добраться туда вряд ли сможете. К тому же сомневаюсь, что катастрофа остановилась только здесь.

– Действительно, по-видимому, тут была причудливая земля, которую мне вряд ли бы удалось постичь. Мне неизвестно, что здесь произошло. Изначально, мне виделось, что Брахмастра поразила этот мир. Как бы то ни было, всё в этом месте мертво и мне только остаётся надеяться, что все жившие здесь некогда души спокойны в новой жизни. Но если вы не из этих мест, то тогда как вы попали сюда?

– Скажем так, подобно вам, мы пришли из другого места. – уклончиво ответил Даниэль, зная, что объяснение не даст результата.

– И так же будете бесцельно бродить здесь? В таком случае, примите мои соболезнования.

– Нет-нет, у нас цель. Мы идём к некогда центру этого города, чтобы достичь своего рода, причудливого артефакта, чтобы с его помощью исправить весь этот ужас.

– О, весьма благородная цель! – искренне обрадовался за них герой. – Но что такого особенного в этом так называемом артефакте? Неужто, это некий дар всемогущего Индры?

– На вряд ли. Хотя мы и сами толком не знаем… Но согласно нашим предположениям, она может помочь сделать мир намного более понятным для обычного человека. Это что-то наподобие дара для нашего мира.

– Понятный? Странное слово в вашем мироощущении. Новый мир, без Абсолюта, без кармы, без Сансары, без нирваны, без учений Будды Шакьямуни? Нет, боюсь мне сложно представить то, о чём вы говорите. Боюсь, с ваших слов, вы сами не до конца осознаёте суть искомого вами. Может мне стоит лицезреть всё своими глазами? Быть может это простой человеческий самообман, который стоит развеять?

– У Дроны нет теперь определённой цели, но рассказав ему о Сингулярности, он, кажется, решил отправиться вмести с нами, чтобы лицезреть её лично. – перевёл для претеританта Вестерфозе.

– Мы знаем. – внезапно заключили они, не сводя строго напряжённого взора с индийского брахмана.

– Знаете? Санскрит? Но откуда? – искренне удивился Даниэль. – Так значит, вы из Индии?

– Нет. Хоть нам и ведом этот язык… – несмотря на это, Ребис не переходили на оный, продолжая говорить на английском, не понятным стаявшему напротив претеританту. – мы не пришли оттуда. Но из многих земель, на которой ступала наша нога. Этого достаточно, чтобы знать.

– Но тогда…

– Скажи ему, что мы уходим. – внезапно грубо прервали его они.

– Что? Но почему? Он ведь не представляет для нас никакой опасности.

– Дело не в опасности. – Эти были заключительные слова, и более ничего сказано не было. Вестерфозе понял, что спорить с кем-то вроде Ребис просто не получится. Им был дан приказ, и они его выполняют в точности, без всяких отклонений или исключений.

Прямо как настоящий солдат…

Хоть в словах претеританта не чувствовалось обиды, Вестерфозе было не приятно осознавать, что они уже покидают Дрону, лишь только познакомившись.

– Что-то не так? – заинтересовался обеспокоенный изменением выражения лица нового знакомого индийский герой.

– Нет, ничего. – уважительно обратился учёный. – Прошу нас простить, но нам пора идти дальше.

– Что же, могу лишь пожелать удачи, друзья, и берегите себя. – С этими словами могучий брахман одним прыжком мигом оказался на вершине высотного здания, оставив после себя лишь облако пыли, и в последний раз окинув встреченных людей взглядом, прощаясь улыбнулся и скрылся прочь.

Взор Даниэля устремился к постепенно уходящим Ребис, которых он уже намеревался окликнуть, как тут же его шею пробила холодная дрожь. Забытая боль вновь вернулась, напомнив о жестоком контракте. Отойдя в сторону, так чтобы его не было видно, Вестерфозе вышел на связь.

– Тебя не видно? – послышался тихий и хриплый голос Вергилия.

– Нет. – с усталостью и тревогой процедил учёный, осознавая, что ему придётся вновь вытерпеть ещё один разговор с этим неприятным человеком.

– Где претеритант, которого вы встретили недавно?

– Он ушёл.

– А тот, что был с тобой?

– Они… продолжили путь, ждут меня впереди.

– Как я понял, ты можешь настраивать свой микрофон и динамик под разные языки, я прав? – с изрядным презрением обратился мужчина.

– Да, но имеющийся список может быть неполным.

– Это не важно. В любом случае, учти, что я также могу переводить всё что ты говоришь, и всё, что ты слышишь. Поэтому впредь не пытайся «подружиться» ещё с каким-нибудь претеритантом. Это может плохо кончится для тебя, если ещё не забыл встречу с тем великаном.

– Я понял. – подавленно ответил Даниэль. Он сам не понимал, почему так наивно вёл себя. Впечатление от увиденного или банальное дружелюбие – ни один из вариантов не устраивал Вестерфозе в данной ситуации. – Вергилий, раз уж ты вышел на связь, позволь мне задать тебе один вопрос?

– Ты становишься чересчур любознательным. Это никогда до добра не доводит. – спустя недолгую паузу ворчливо произнёс тиран.

– Твой псевдоним, он же взят из «Божественной Комедии», так ведь? – Даниэль старался быть крайне осторожным в выборе подходящих слов.

– Ну да, и что с того?

– Ты сказал, что это имя мне знакомо. Почему именно Вергилий?

Последовала тишина, заставившая учёного уже пожалеть о сказанном. Вскоре это и произошло. Заряд тока разразился по всей шеи и спине, заставив Вестерфозе скрючиться от дискомфорта.

– Хватит попусту тратить время. Это знание тебе пока ничего не расскажет. Продолжай свою миссию. Конец связи.

Наконец-то выпрямившись, молодой человек, ругаясь про себя, медленно пошатываясь от фантомной боли и проклиная себя за беспечность, последовал за всё ещё видимым на горизонте Ребис, странно остановившихся возле небольшого разлома в земле.

– Что-то не так? – спросил учёный.

– Да. – претеритант указал на горизонт. – Разрушение города повлекло за собой размытие границ реки, и теперь прилегающие территории ушли под воду.

– Тогда остаётся только метрополитен… – разочарованные слова слетели с уст учёного. – Да, возможно не самая разумная идея. Вода там тоже может оказаться. Некоторые станции и пути могут быть обвалены. Но сейчас, это, по-видимому, наиболее безопасный способ, по крайне мере покинуть Канары-Уорф.

– Тогда, стоит попробовать пройти через него. – окончили Ребис.

С этими словами они оба вошли через обвал, больше напоминающий тёмную и продолговатую пещеру, где следы былых цивилизаций давно утеряны. Благо, на костюме у Даниэля оказался фонарик, столь необходимый в подобной ситуации, но не избавляющий от возможного существования о том самом затопление, о котором говорил претеритант.

Если бы не уточнение со стороны его компаньона, Вестерфозе вряд ли бы узнал в этих разрушенных катакомбах самое первое в мире метро. Рельсы показались лишь спустя пол часа ходьбы. До станций ещё было далеко, но пока проход давался с немалым трудом. Неровный грунт, частые обвалы или ямы препятствовали быстрому продвижению. По прогнозам Ребис, войдя сюда вечером, они окажутся на выходе уже к ночи. И с каждым шагом, прогноз переставал быть таковым.

Вскоре впереди показался состав. Вагон за вагоном, каждый из них был в ужасном полуразрушенном состоянии, пустой, наклонившийся в бок, заполненный до краёв толстыми слоями пыли. Всё выглядело мрачно и неуютно, в воздухе витал смрад смерти и хлада, и если уж не Даниэлю, то Ребис этот запах был точно знаком.

Проход с обеих сторон был завален, либо перекрыт покосившимся частями поезда, так что единственным способом пройти дальше была запасная дверь на конце состава. Но стоило Вестерфозе открыть её, как тут же на землю повалились груда мусора, создав мутное облако пыли, которое вскоре рассеялось, открыв крайне нелицеприятную картину.

Вместо горы обломков, пред ногами путешественников лежали кости и уже сгнившая плоть, смешанная с пылью и кусками рваной одежды. Весь вагон был полон полностью разложившихся до состояния скелетов человеческих останков, разных размеров, комплектацией и возрастов. Мужчины, женщины, дети, старики, один на другом, сваленные в кучу они застилали всю внутреннюю поверхность поезда. Различные позы говорили о том, что каждый из них умирал долго, мучительно, съёжившись от страха перед лицом неминуемой смерти. Ужасный смрад же, только усилился. Даже не учитывая темноту, из-за которой остальные детали «кладбища» были не видны, сама картина вызывала неподдельный страх и мёрзлый ужас, стоило лишь проиграть в воображении последние дни и мысли тех людей.

– Это же… – Даниэль не смог договорить до конца, рвотный позыв и резкая боль в животе заставили пасть на колени. Тяжело дыша, он никак не мог заставить себя, не то, чтобы вспомнить увиденное, но даже, снова поднять глаза. Сама картина, застрявшая в его голове, продолжала мучить его дрожью и холодом, даже когда его очи были закрыты.

– Да, верно. Это тела жителей Лондона, или то, что от них осталось. – чересчур бесчувственно и равнодушно произнес претеритант. Казалось, подобная картина совершенно не удивляла их. Вестерфозе не мог заставить себя посмотреть на их невозмутимое лицо, даже если бы захотел.

– Но почему? Почему они здесь? – слёзно произнёс учёный.

– Возможно, опасения учёных РИСИ подтвердились и город действительно был разрушен в результате катастрофы. Из-за всеобщей паники, не все успели добраться до убежищ, и предпочли спрятаться в метро, где долго умирали. Возможно, их убило что-то иное. Может быть голод… В любом случае, нам нужно продолжать идти дальше.

– Мы… мы не можем…

– Что не можем? – спросил беловолосый солдат, с непониманием в голосе.

– Идти дальше… По ним… Через них… Это… Не правильно!

– Это единственный свободный путь. Боюсь, другого выбора просто нет. – голос претеританта становился всё более безэмоциональней. В нём не виделось ни удивления, ни скорби. Их взгляд был спокоен.

– Нет, но… Мы должны хотя бы похоронить их… Сделать что-то… – Он чувствовал, как гнев и обида неотвратимо подступают к нему. Множество мыслей роилось в нём. Не все из них были логичными, соответствовавшими обычному разуму учёного.

Ребис молча подошли к застывшему молодому мужчине чуть ближе, всё время, не сводя с него глаз.

– Никто не будет их хоронить, Даниэль. – Не смотря на стресс институтского сотрудника, их голос никак не изменился, как бы бесчувственно это не звучало. – Тела убирали, чтобы предотвратить эпидемии. Исходя из религии. В данный момент, для нас это не имеет смысла. У нас есть задание.

– Я-я… Просто не знаю… Я должен был быть готов к подобному, но сейчас, увидев это… всё это…

Внезапно, практически неожиданно, Вестерфозе почувствовал, как его руку взяли в свою большую ладонь претеританта. На их лице появилась столь чуждая для всей присущей атмосферы тёплая улыбка. Но в то же время, такая успокаивающая, что у учёного при одном лишь взгляде на них, сжатое до этого в тисках сердце, забилось вновь, как и прежде.

Даже если и не до конца, но ему стало немного легче.

– Мы можем держать тебя за руку, вести тебя, если ты заблудишься, или нести, если не сможешь идти. Нам доводилось видеть подобное ранее. И мы можем понять тебя, принять, помочь. Это может быть трудно. Но мы попытаемся, попробуем. Ради тебя. – Их золотые глаза всматривались глубоко в его зелёные. – Но наше задание, наш с тобой приказ должен быть выполнен, несмотря ни на что.

В этот раз он остался стоять. Ждал, когда Вестерфозе сделает свой выбор. Тут не стоял вопрос обиды или морали, лишь готовность выполнить своё предназначение имело место быть. Предназначение, на которое он сам вызвался, к которому хотел быть готовым.

– Мы… идём дальше. – с запинкой произнёс Даниэль, вытирая вспотевшее лицо рукавом.

– Тогда, пожалуйста, ускорим шаг. – Их голова утвердительно кивнула. – Нужно поторопиться.

Как они и пообещали, претеритант вёл парня за собой крепко, но с мягкостью сжимая его руку, пока глаза самого учёного были полузакрыты, дабы не видеть ужас под собственными ногами.

Вестерфозе тяжело было поверить в честность своего собственного ответа. Он лишь сделал то, что должен был, сказал собственному напарнику то, что тот хотел услышать. Чувство вины из-за подобных приступов бессилия и морального упадка теперь беспокоили его сильнее, чем хруст костей под ногами. Сомнение в собственной готовности нахлынули на него с головой. Неужели он переоценил себя? Сама мысль о неудаче, причиной которой может стать его самоуверенность, пугала и настораживала, по крайне мере позволяя отвлечься от всей этой отвратительной ситуации. В любом случае, это тоже была частью его работы, которую ему ещё предстояло завершить.

Глава 7.

…

Дисмасу не впервой приходилось подобным образом исчезать из пространства, оказываясь в совершенно другом месте. Пользование подобными технологиями давали ему не мало преимуществ, но платой за их использование, помимо риска, служила память, воспоминания о том, как именно он стал таким. Даже сейчас, будучи крайне напряжённым и невозмутимым, ему крайне не хотелось возвращаться назад к тому, с чего всё началось. Но в глубине души он знал: если бы не его выбор – Себастьяна Кристобаля и его идеалов не было бы в принципе.

Он вновь появился здесь в холодном пустом зале, под завязку набитом электронной аппаратурой, рядом с ещё одной похожей машиной. Ему бы хотелось закончить всё быстро, по крайне мере, из-за пробирающей до костей мерзлоты.

Спустившись с механизма вниз, он огляделся. Свет аварийных ламп ещё тускло моргал, воплощая в своём существовании всю суть этого места. Когда погаснут огни – погаснет окончательно комплекс, вместе с той великой идеей, заложенной в него с самого начала. Великой идеей, шедшей от науки древности к звёздам, вселенной, хиральности, столь же манящей и незаменимой, сколько и соразмерно опасной и непредсказуемой. Великой идеи, ныне похороненной из-за жадности и алчности плутократов и элит.

Сколько раз в своей жизни Дисмас наблюдал как громадные замыслы, планы, новшества узурпируются государством, отбираются от общественности. Если для одних, всё это было благом на пути улучшения жизни, даром, принадлежавшим каждому, то для других – ничем иным, как средством заработка и эксплуатации в собственных надменных интересах. В конце концов, апогеем подобного примера стала сам РИСИ, некогда несущий свет человеческой науки везде и каждому, ныне погрязший в богатстве и тщеславии. Для Себастьяна не было ничего удивительного в падении этой версии мира, в ошибках, стоящих слишком много для каждого. Рано или поздно, нечто подобное должно было бы произойти. Рано или поздно люди бы поняли, насколько глубоко нитки контроля их вседозволенности просочились в тела.

Мысли и размышления Кристобаля резко прервались, когда он достиг места назначения. Рука машинально потянулась к револьверу. Но тут же напряжение спало, когда глазам предстало знакомая капсула с человеческим силуэтом внутри.

Мужчина подошёл ближе и взглянул детальней. Однако из-за толстого покрытия инея ничего так и не смог разобрать.

Он обратил внимание на ранее отдёрнутую защитную плиту на терминале рядом. Активировав резервное питание и включив агрегат, ему хватило пары мгновений, чтобы вести нужный порядок действий, приведя створы капсулы в движение.

Замки разомкнулись, приведя в движение механизм, поднимая к верху крупное и тяжёлое стекло. Лёд трещал и осыпался со всех элементов застоявшейся конструкции. Газообразный азот выходил изнутри застоявшихся труб. Просыпался запыленный и давно оставленный аппарат, а вместе с ним и существо, томившееся в нём.

Из камеры, окружённый ледяным паром, выпала высокая человеческая фигура, ростом своим доходя до двух метров.

Практически сразу, фигура оказавшаяся претеритантом мужского пола, встала на ноги. Кашель и тяжёлая одышка начали вырываться из его груди. По-видимому, длительная заморозка, кроме внезапного пробуждения, не вызывала каких бы то ни было негативных эффектов на теле этой личности.

В тот же момент, когда морозная дымка рассеялись, Кристобалю удалось куда лучше осмотреть внешний вид существа перед ним, которое ему, однако уже доводилось видеть.

Высокий мужчина со стройным и подтянутым телом, одетый в цветастую старинную хлопчатобумажную одежду, явно индийского происхождения. Кожа его немного смугла. Глаза в скором времени пришедшие в норму, с недоверчивым подозрением смотрели на стоящего перед ним Дисмаса, который в сравнении с ним выглядел куда меньше.

Прежде чем пересохшее горло претеританта успело издать хоть один звук, незнакомец перед ним достал небольшое устройство и листок бумаги из своего кармана, и поднеся к себе, настроив на точном санскрите, начал проговаривать слова, эхом разносившиеся на выбранном языке:

– Поздравляю с пробуждением, мой друг. Я освободил тебя из этой темницы и дарю, могучему воину, свободу от твоих поработителей.

Себастьян окончил свою небольшую речь, переведя взгляд на лицо претеританта, ища в нём какие-либо изменения в характере. Однако этих самых изменений так и не произошло.

– Кто ты? – прохрипел он, на всём том же санскрите. – О каких поработителях ты говоришь? И… где я?

Кристобаль продолжал читать с листка, на котором был записан ряд слов и предложений, вопросов на древнеиндийском языке, как раз на подобный случай. В конце концов, в прошлом ему уже приходилось работать над этим проектом. Этот факт значительно облегчал его нынешнюю миссию.

– Моё имя ничего не значит для столь великого человека, как вы. Для вас, я всего на всего пылинка под ногами. – проговорил Дисмас сдерживая улыбку от собственного лживого раболепия. – Разумеется люди, запревшие вас здесь не считаются с вашим статусом. Они обманули многих, в том числе и меня, вплетая всех в свои гнусные планы. И именно их руками была стёрта вся жизнь во всём известном человечеству мире. Движение колеса Сансары и Нирвана – всё было стёрто этими безответственными глупцами, заполучившими в свои руки недоступные знания и посчитавшими себя чуть ли не равным богам.

– Стёрто? О чём ты говоришь безумный старик? – изумлённо вопросил претеритант, поражённый правдоподобностью обмана Себастьяна.

– Ты узнаешь, как только покинешь подземелье этих беспардонных мерзавцев. И я боюсь, это будет вынужденной мерой.

– И почему же? – засомневался в его доверии древний воин.

– Потому что их ещё можно остановить. Не всё потеряно. Наш мир, былой порядок вещей и природные истины – всё это мы в силах вернуть, если остановим одних из тех самых людей, пленивших тебя. Я сам уже стар и слаб, не в силах справиться с этой задачей. Ты же силён, молод и умён. Такому как ты более чем под силу остановить безумцев, предотвратив окончательный конец света, вернув всё на круги своя.

Высокий мужчина задумался над этим словами. Он ещё не мог доверять человеку перед ним и не мог понять истинно ли то, что с уверенной твёрдостью, правдоподобно произносит сей незнакомец. Быть может, его голова ещё не пришла в норму после его «заточения», но окружающее пространство действительно выглядело заброшенным и… куда более иным, чем он сам мог себе представить.

– По сему, я в силах только смиренно просить тебя о помощи, дабы сохранить хоть что-нибудь.

– Моя помощь? Если твои слова верны странник и я действительно после своей кончины оказался заперт здесь, то быть может я помогу тебе вернуть старый уклад мироздания. Вопрос лишь в том, как ты сам сможешь помочь в этом круге перерождения? Что ты намерен сделать для этого?

– О, уверяю тебя у меня есть план, поверь мне. Тебе нужно скажем так, устранить небольшую преграду на пути, а дальше – уже моё дело. Что же касается твоей роли – быть может тебя заинтересует нечто большее чем простое перерождение? – Он сделал эмоциональный акцент на следующих словах, намеренно придавая им важности. – Видишь ли, после содеянного этими горделивыми творцами, в этом мире исказилось многое. Ты увидишь всё в скором времени своими глазами. Законы природы, созидания и разрушения, жизни и смерти, и что не менее важно – времени. Я могу использовать эту возможность, чтобы дать тебе шанс исправить любые произошедшие события в прошлом, какие пожелаешь. Быть может, это какая-нибудь ошибка или неверное действие, от которых не защищён ни один человек? Это шанс всё исправить.

– Говоришь, ты можешь помочь мне изменить любую событие в моей жизни?.. – в голосе претеританта была слышна надежда, окончательно убравшая последние зачатки сомнения.

– Именно. Но только одно. Посему, если ты поможешь мне, я отплачу тебе за спасение сполна. И так, мы договорились?

Нерешительность достаточно быстро покинула голову высокой фигуры, и спустя мгновение, он утвердительно кивнул головой, заворожённый притягательным обещанием.

– Хорошо, незнакомец. Я помогу тебе, и надеюсь, что ты отплатишь мне тем же. И даже не думай обмануть меня. Я не прощаю лжецов.

– Ну разумеется… Для начала тебе нужно покинуть это место и выйти наружу, на поверхность. Там, посреди разрушенного города, найди двух людей. Бледнолицего худого человека и, идущего рядом с ним другого, высокого беловолосого. Они могут быть сейчас, где угодно. Убей обоих, пока они не дошли до светящегося в ночи кратера. Забери у одного из них стеклянный ларец и принеси его мне. Я буду ждать тебя в том самом кратере. А если тебе встретится громадных размеров тёмный великан – избавься от него, без сожаления. Он асура во плоти заслуживающий смерти, поверь мне. И затем я исполню обещанное.

Претеритант некоторое время обдумывал сказанное Кристобалем, но вскоре согласился и направился наружу из зала.

– Я надеюсь ты уверен в собственных словах, старик. – грозно произнёс он, в последний раз обернувшись к нему.

– Более чем, молодой воин, более чем… – уголки губ последнего лукаво поднялись вверх, как раз в тот момент, когда фигура растворилась в кромешной темноте.

Дисмас смахнул со лба капли пота. Он не мог не признать, что общение с выпущенным на волю претеритантом, а уж тем более разговор и заключение с ним сделок, дело крайне опасное. В любой момент его могли лишить жизни только из-за одного лишь непонимания или неверно сказанного слова. Благо, его опыт взаимодействия и убеждения с Калебом, помог ему в этом. Впрочем, если всё пройдёт согласно его плану, то и проблема с исполином будет решена.

Он выполнил ещё один пункт своего плана. Обзавёлся временным дополнительным союзником… и что важнее сомнительным, но гарантом безопасности от вышеупомянутого чёрного гиганта. На всякий случай… до определенного момента, разумеется.

А пока, ему удалось спокойно выдохнуть. Он уже хотел было направиться обратно к телепорту, но вдруг в его голову нагрянула странная навязчивая идея, выйти наружу. Посмотреть на тот самый город и… мир в котором он когда-то жил и работал.

Странное чувство, но он не в силах был противиться ему.

Выйдя в коридоры, Себастьян в скором времени нашел пробоину в стене, и меж развалин, смог пробраться к открытой площадке с обвалившейся крышей. По-видимому, когда-то здесь располагалось ответвление вроде кафетерия. Теперь же, помещение пустовало и пылилось.

Подняв голову вверх, его взору предстало заволоченное серыми пыльными облаками, сквозь которые с трудом пробивался свет дневного солнца, небо. Его родного солнца. Образ которого стал настолько смутным и неразличим, что с трудом можно представить, что когда-то оно приносило тепло.

Холодный резкий ветер обдувал лицо Дисмаса, словно напоминая ему каждой врезавшейся в его кожу пылинкой, что мир, который он когда-то знал и ценил, теперь мёртв. И что хуже всего – от части и по его вине.

От размышлений и взгляда в пустоту, его отвлекли тихие, но слышимые звуки шагов позади него.

Его рука легла на рукоять револьвера в кобуре, с готовностью и заинтересованностью во внезапном госте, повернулся на встречу пришедшему.

В нескольких метрах от него стоял рыжеволосый парень в комбинезоне, чьё лицо показалось очень знакомо самому Дисмасу.

Незнакомец подошёл чуть ближе, начав обходить Кристобаля по кругу, прежде чем остановиться у края обвалившейся стены, всё это время, не сводя с него взгляда.

– Давно не виделись, партнёр. – окликнул его знакомого вида человек. Его голос был на удивление задорным, но хриплым. В глубине, однако, зрела ненависть. Он вспоминал почему именно.

– Ты говоришь так, будто мы знакомы. Но я твоего лица не припоминаю. – не убирая пальцы от кобуры, заявил он.

– Я сначала тоже так подумал. Интересное ты конечно себе прозвище взял, Дисмас. «Благоразумный разбойник» – как звучит! – Взгляд явившегося мужчины резко переменился суровым. – Но потом я вспомнил откуда знаю его. Человек, по вине которого я оказался здесь, в этом безжизненном месте, с простреленной ногой. Теперь я точно вспомнил. Это был ты! Тогда, в том комплексе. Ты виновен во всём этом. Ты угробил весь этот мир!

– Так уверен в этом? – с сухостью, но с изрядной настороженностью спросил Себастьян.

– Прозвище «Ахав» тебе должно о чём-то говорить.

И действительно, когда это имя слетело с языка, до этого неизвестного человека в комбинезоне, в голове Дисмаса вспылили уже позабытые воспоминания.

Его поразило удивление, но отнюдь не от того, что он узнал этого человека. А скорее тот факт, что он, собственно, был жив. Не смотря на явно возникший между ними конфликтный настрой, Кристобаль оставался внешне невозмутим.

– Да, теперь вспомнил. Не думал, что ты переживёшь всё это. – указал он на здешние руины. – Столь мелкая сошка, расходный материал. Таким как ты обычно трудно совладать даже с инстинктом выживания. Удивлён, что ты сумел.

– Могу сказать, что это довольно взаимно. Надеялся, что тебя пристрелил бы кто-нибудь другой, ещё тогда. Но, – Рыжеволосый положил руку на рукоять пистолета, который нашел в развалинах одной из комнат комплекса. – похоже мне придется сделать работу самому ещё раз.

Кристобаль понял к чему всё идёт, посему продолжал держать палец на курке.

– Ты уверен, что хочешь повторения нашей последней встречи? В этот раз тебе может не повезти, и судьба не будет так милостива.

– Мне без разницы! – вспылил парень. – Я встретился с тобой здесь только для того, чтобы взглянуть на твоё тупое удивлённое лицо, когда смерть заберёт тебя. Ты ответишь, за то, что натворил. Ответишь за весь этот беспорядок. За всё загубленную человеческую расу, чёрт бы тебя побрал! Покончим с этим прямо сейчас!

Ахав чувствовал с каждой секундой всё большую и большую необычайную злость на стоящего перед ним «разбойника». Вся эта глупая затея, переросшая в полноценную масштабную катастрофу. Он не сумел забыть, как тогда револьверная пуля поразила его конечность. И, что важнее, он не сумел простить.

– Да будет так. Ты сам выбрал свою судьбу. – Жестко и окончательно заявил, уставший от возобновлённой вновь перепалки, Кристобаль.

Человек в комбинезоне, на против него, также потянулся к своему оружию.

Ахав, всеми силами сдерживая нарастающую дрожь, отстегнул ремешок кобуры, нервно проводя пальцами по контуру рукояти пистолета. Волнение дрожью пробежало по телу. Хоть он и предполагал, что всё так обернётся, учесть, ожидающую пробуждения бурю эмоций, он не мог. На этот раз, эта встреча оказалась куда более личной и значимой. Возможно даже большей, чем он может себе представить.

Дисмас был холоден и спокоен. Его тусклые мрачные глаза выглядывали из-под края шляпы, просматривая каждое малозаметное движение оппонента, намеренное или нет. Подобно затаившейся старой змее, он выжидал того самого единственного и неотвратимого момента для фатального удара. И он чувствовал – этот момент скоро настанет.

Тишина подходила к своему окончанию. Два мощных, но незаметных импульса раздались в двух напряжённых телах. Руки напряглись, и спустя долю секунды отгремели два выстрела. Пистолетная пуля Ахава сбила убор с головы Себастьяна, тогда как пуля, пущенная из револьвера, вонзилась в левый бок калеки, застряв внутри. Оба дуэлянта не сразу осознали произошедшее. Сначала был Дисмас, взглядом заметивший отсутствие шляпы. А затем и молодой рыжий мужчина, чья резкая боль заставила его отойти назад, к краю. Опираясь на кусок стены, изо рта повалил тяжёлый хрип и кашель.

До него дошло лишь одно – он в очередной раз проиграл эту дуэль.

Кристобаль застыл ненадолго, вскоре подобрав упавшую фетровую шляпу, внимательно осмотрев оставленную в ней дырку, он вновь водрузил её на голову. В этот момент, выжившему из камеры удалось разглядеть лицо человека, что почти убил его на месте.

Зачёсанные назад тёмные волосы, вбирали в себя единичные, но отчётливо заметные седые пряди. Грубое, усталое лицо, украшала слегка обвисшая кожа, складки на худом лице и неухоженная щетина усов, бороды и бакенбард. Усталые впалые глаза с меланхоличной взглядом всматривались в покосившуюся фигуру. В скором времени, внешность вновь была скрыта тенью.

Отойдя назад, чуть ли не к краю полуразрушенной стены, готовой в любой момент обрушиться вниз, Ахав припал к развалинам, переводя тяжёлое дыхание.

– Это… Ещё… Не конец… – грубо, откашливаясь, произнёс он.

– Твоя работа закончилась ещё тогда. Смирись. Ты мог всё оставить в прошлом, но предпочел этой возможности, невнятную месть. Неужели оно действительно того стоило? Тратить так остаток чудом спасённой жизни – что за абсурдный путь! Нет. На этот раз – это твой конец.

– Абсурд, да… – с трудом произнёс он. – Хорошее слово, чтобы описать сделанное тобой.

Взгляд Дисмаса на секунду переменился. Впервые за долгие года он почувствовал самое настоящее отвращение.

– Ты понятия не имеешь о чём говоришь, мальчишка. – рот его скривился от злости. – Подобные тебе никогда не смогут выбраться из собственной закольцованной простоты мышления. Наниматели были правы, взяв тебя на то задание – пешка всегда остаётся пешкой. Тебя использовали, понимаешь ли ты это?

Хуже всего было то, что Кристобаль не врал. Его использовали, как расходный материал. Он был всего на всего обычной пешкой. Казалось, что всю свою жизнь.

Но тогда… Почему он позволял этому случаться вновь?

– Пошёл ты… – было единственное и последнее, что Ахав с еле сдерживаемой улыбкой сквозь боль, сумел звучно прохрипеть. Его хмурый взгляд опустился к вниз.

За спиной рыжеволосого калеки медленно, с треском, рушилась стена, пока его тело продолжало неметь. Он чувствовал, что конец был близок как никогда ранее. Стоило ему поддаться боли и закрыть глаза, как тут же смерть подхватит его тело в безвременном падении. Но он ещё не был готов уходить. Наперекор судьбы, глубоко внутри, даже в тайне от самого себя, он отказывался признавать такой конец.

– Прощай. На этот раз, навсегда.

Это были последние слова, которые смогли донестись до раненого Ахава, прежде чем, обломки стены рухнули, утащив его за собой в бездну.

Подойдя к краю, Себастьян в последний раз попытался увидеть образ, казавшеюся ему знакомой фигуры, прежде чем бросив презрительный взгляд и поправив шляпу, двинуться обратно в сторону телепорта. Закрыв глаза, выдохнув, он услышал известный ему щелчок, прежде чем тьма, вновь разразилась ярким белым светом.

…

Темнота казалась вездесущей, если не малейшие проблески ярких лучей, доносившиеся между щелей повреждённых обломков. Тишина была почти осязаема, даже свист ветра не ощущался так явно. К сожалению, того же нельзя было сказать о боли в теле. Помимо второго огнестрельного ранения, ушибы и ссадины после падения, не давали ему покоя. В данный момент, он больше походил на полумёртвого человека, не способного пошевелить даже мускулом.

Ему не хотелось двигаться. Поражение в дуэли казалось фатальной ошибкой, перерешившей его судьбу. Горесть терзала его рассудок. В разуме противореча самому себе. Он был готов принять свою печальную учесть – тихо истечь кровью, здесь посреди обезображенных руин. Возможно, это было бы подходящим наказанием за его излишнюю самоуверенность. За собственную безответственность.

Но память, воспоминание об этом человеке, о его холодном взгляде пробуждали искры ненависти, в холодеющем теле. Что-то в его фигуре побуждало калеку продолжить свой нелёгкий путь. Это чувство было равносильно мести, гневу – одному из столь знакомых ему смертных грехов людских. За то, что он вообще выжил. За то, как сильно напоминал он Ахаву тех, кому вынужден был подчиняться всю свою жизнь…

Нет. Сейчас ему не хотелось думать об этом дальше. Ему нужен был лишь повод жить. Хотя бы один, пусть и настолько низменный, и жестокий. Всё, что заботило его в нынешний час – смерть Дисмаса. По крайне мере, инстинкт выживания требовал этого.

Он напрягся в последний раз. Дрожащими руками ему удалось сбросить с себя куски стены и камней. Приподнявшись, боль снова сковала его, на этот раз в районе спины. Это оказался фрагмент арматуры, воткнутый прямо в кожу, но не сумевший войти глубже. Выдохнув, Ахав крепко схватил его и с силой выдернул. Сдавленный стон сорвался с его губ. Он чувствовал, как кровь медленно просачивалась сквозь рану, смачивая комбинезон. На этот раз, ему более ничего не мешало двигаться. Выползая из-под завала, он стараясь придерживать обе раны, осмотрелся.

Пред ним открылся небольшой проход, ранее бывший тропкой меж монументальных строений. Сверху сыпалась пыль. Или это был пепел. Рыжеволосый не мог сказать наверняка. В любом случае, ему для начала следовало выбраться оттуда, дабы понять, куда идти дальше. Медленным шагом, перебирая от одной ноги к другой, он направился к концу перехода.

До конца оставалось совсем немного, пока его залитые кровью уши, не уловили непривычный шорох. Это не было ветром или обрушением здания. Звук был прерывистым и целенаправленным. Казалось, кто-то разгребал развалины. Он исходил из одного поворота, прямо за углом.

У него не было времени угадывать источник. Кровь текла без остановки, в любой момент он мог упасть, потеряв сознание. За углом мог оказаться враг, и Ахав не был бы готов противостоять ему в подобном положении. Вытащив из кобуры пистолет, он медленно вдоль стены продвигался к причине странного шума. Не смотря на дрожь во всём теле и пронизывающую боль, палец крепко держался на спусковом крючке.

Краем глаза осмотрев территорию за углом, он быстро обнаружил причину своей тревоги. Ею оказалась таинственная фигура, в старинных неизвестных ему одеждах. Согнутая фигура что-то искала. Мужчина направил на неё пистолет и щёлкнул курком. Незнакомец, услышав звук, оставил своё занятие и медленно поднялся, опиравшись на длинный деревянный лук.

– Прошу вас, не тревожьтесь. Я не причиню вам зла. – коротко произнёс хриплый мужской голос, на непонятном для Ахава языке.

Он уже был готов выстрелить, но слабость взяла вверх. Веки потяжелели, ноги подкосились, разум оставлял его, и окончательно уставшее тело бессознательно рухнуло на землю.

Глава 8.

…

Во время работы Ирвинг снова подошёл к Вьятту. Не смотря на тяжёлый, следящий взгляд чёрного чудовища, ещё осматривающего зал, профессор смог преодолеть свой страх, дабы поведать своему коллеге полученную в ходе беседы информацию.

– Ты говорил с ним? – недолго думая спросил доктор. По его спешке можно было понять, что он долго ждал возможности задать этот вопрос. Нервничал.

– Да. – слишком кратко, ещё только усваивая новую информацию ответил Бертон.

– И что ты узнал? Как всё прошло? – обеспокоенно спросил Вьятт.

– Немного. – Профессор ответил сухо, хоть и понимал, что его друг ждёт более детального ответа. Для него, сама встреча всё ещё казалась чересчур… неестественной, внезапной? Он и сам пока не мог точно для себя всё разъяснить.

– И что ты узнал? Он рассказал о себе что-нибудь? Или о своих мотивах?

Профессор молчал, как будто даже не услышал вопроса, устремив застывший взгляд на телепортатор. Казалось, он обдумывал даже не сложившуюся ситуацию, сколько то, что ему нужно было сказать. С чего он должен был вообще начать?

– Ирвинг! – громче позвал его учёный, приведя его в более-менее сосредоточенное чувство.

– Его зовут Дисмас, или Себастьян Кристобаль и он учёный из другого отделения РИСИ. Может даже, из другой, альтернативной версии. Мне нигде не встречалось это имя.

– Что? – сильно удивился мужчина. Его реакция была чересчур эмоциональной. В его голосе пробежала дрожь. – Ты точно уверен в этом? – спросил он, словно в некой надежде, что ему послышалось.

– Вьятт, – голос его был более чем серьёзен. – он сам мне это рассказал. Так же легко, как и про убийство Гаспара. – Институтский учёный ненадолго замолчал, прежде чем продолжить. – У него есть план, это точно. Правда мне он его не поведал. В чем его смысл на вряд ли расскажет хоть кому-нибудь. Приказал нам только работать над телепортом и следовать всем его командам. И думаю, это единственный способ избежать новых жертв, как ты и говорил.

– Дьявол! – выругался Уоллес. – Это ещё хуже, чем я мог предполагать… – Его глаза беспокойно бегали по сторонам, словно вот-вот выпадут из глазниц. Пальцы нервно впивались ногтями в ладони.

– Вьятт, что мы будем делать? – с искреннем беспокойством спросил он.

– Я понятия не имею! – грубо отрезал доктор, но поняв, что злость на пустом месте, особенно выпущенная на друга, не имеет смысла, быстро притих. – Он перерезал линии связи. Из-за этого мы не сможем связаться с внешним миром и сообщить о ситуации начальству или даже охране снаружи. Он также заблокировал все выходы из этого бункера. Судя по всему – всё это было продумано им заранее… – Уоллес обратил внимание на возвышающегося над всеми другими людьми великана. – А на счёт него, ты что-нибудь выяснил? Претеритант?

– Да, претеритант. Не уверен, как ему удалось установить с ним контакт, но, судя по всему, это существо действительно в какой-то мере слушается его. Крайне редкое явление, должен признать.