Другой Учиха Итачи

Глава 64: Конец размышлениям

Глава 64: Конец размышлениям

Зря я отказался от медитаций в пользу тренировок. Это могло очень плохо закончится... Самоуверенный дурак... Знал же, что все не так просто, далеко не так просто... Но все равно предпочел тренировки в Цукиеми с клоном вместо полноценной медитации.

Возможно, тогда с Орочимару стоило поступить по-другому, но я не до конца был уверен в своих силах. Я не знал, как он будет вести себя при полноценной промывке мозгов. Изменения в характере заметили бы сторонники, а смена приоритетов не осталось бы без лишнего внимания со стороны подчиненных.

Слишком много неучтенных факторов и всего две попытки... Нужно было научиться пользоваться глазами друга раньше, тогда бы я возможно нашел способ использовать их чаще, гораздо чаще, чем сейчас... Но что толку гадать. Уже сейчас я уверен, что время перезагрузки Котоамацуками меньше пяти лет, но это мало мне сейчас поможет. Промывать самому себе мозги я не намерен, по крайней мере пока окончательно не прижмут последствия...

А ведь если бы не демон, то я мог бы и не заметить этого. Маленькие изменения в характере, которые можно легко списать на напряжение и моральную усталость. Они продолжали потихоньку менять моё мировоззрение, и так продолжалось довольно долго... Постепенно я стал довольно циничен... У меня были способы сделать это и без крови, но я решил сделать так, как сделал.

Исобу — биджу, которого я запечатал в себе, своровав большую его часть у почившего Ягуры. Он был очень ленивым, как настоящая черепаха, очень много спал и редко когда заговаривал первым. Но в этот раз он решил сам связаться со мной. И именно от него я узнал, что я прошлый не поступил бы подобным образом... И демон был прав! Я даже когда похищал биджу умудрился оставить в живых джинчурики. А теперь? Я и вправду стал слишком похож на Данзо...

Но был еще один человек, с которым я имел очень тесные отношения и помимо Данзо. Не стоило мне применять ту технику, знал же о возможных последствиях. Вот только времени все не было, а дел было много... Вот и не уследил за собой...

Та не имевшая названия техника, что я применил на Орочимару, сказывалась сейчас во всей красе... Если бы я медитировал больше, погружался в своё Я... То непременно бы заметил эти изменения, но медитации были скорыми, с задачей впитывать сенчакру... Отчего кончилось все изменением характера. В следствии я стал слегка по-другому думать и использовать свои силы... Начал применять их там, где они не требовались, но даже в таком состоянии я выполнял свой план.

Осталось совсем немного... Взять под контроль Акацки, да переловить всех биджу, после чего можно уже будет поинтересоваться всякими Оцуцуки... В которых крайне сложно поверить...

— Исобу, ты спас меня от опрометчивых действий... Спасибо. Могу ли я сделать для тебя что-то? Может, ты хотел бы посмотреть мир? — Обращаюсь к гигантской черепахе, что затмевала близ стоящие горы. Мы стояли на воде гигантского озера, вокруг которого с одной стороны был пляж с песком, а с другой горы.

Разумеется, все это было во мне. Вернее, в так называемом моём внутреннем мире, куда и запечатывают биджу. Обычно он не такой большой, но я постарался, чтобы моему сожителю было максимально комфортно. Имея обширный опыт в иллюзиях, воссоздать подобные картины заката у моря было плёвым делом.

— Ты смог разобраться в себе? — Его голос был слышен в моих мыслях, поскольку мы были тесно связаны печатью. Все же он очень сильно подтолкнул меня в развитии, решив единственный мой недостаток. Ограниченное количество чакры.

— Да. Спасибо, что сказал мне об этом. Ни к чему хорошему подобное бы не привело. — Говорю в смотрящий на меня гигантский глаз, который был больше меня размером.

— Что дальше будешь делать? — Не то чтобы я кому-то рассказывал все свои планы, в том числе и внутренним демонам, но он примерно представлял, к чему я стремлюсь.

— Думаю, продолжу свой план по объединению всех шиноби. Благо осталось немного. — Планы по подчинению Акацки уже давно плелись у меня в голове. В данный момент только Обито и Нагато представляют для меня какую-либо угрозу, остальные же имеют излишком много слабостей, которые мне слишком хорошо известны.

— Хм... Что будет с нами? — Интересуется Биджу, смотря на меня своим светящимся краснотой и золотом глазом. Опасная тема, говорить ему, что я желаю взять немножко чакры от всех биджу, пожалуй, не стоит.

— Кто знает, но в один момент я соберу вас всех вместе. А дальше видно будет. — От моих слов его глаз расширился. Верно, подобные слова ему говорил сам Хагоромо перед своей смертью. Идеально...

— Мммм... — Издал он непонятный звук, посылая на мою эмпатию чувство шока и чего-то непередаваемого. Чувства подобных созданий ощущаются совершенно по-другому. Впрочем, у меня еще были дела сегодня, поэтому высказав ему свою благодарность, возвращаю разговор к необходимости перепроверить, все ли со мной в порядке.

— Мне еще нужно убедится в том, что я избавился абсолютно от всех последствий той техники. Нужно продолжить медитацию. — Говорю я, всматриваясь в его глаз.

— Хорошо. — После чего он опустился под воду на дно озера, оставляя меня совсем одного среди водной глади. Нужно заняться медитацией...

***

Пожалуй, нужно вспомнить все с самого начала, с моего осознания, с дня моего рождения...

Это было довольно давно, но я до сих пор помню голос матери, и те слова... На момент моего рождения была война. Не лучшее время для рождения ребенка... В первые дни жизни я заметил большую разницу между мной нынешним и тем, чья память была во мне. Мир ощущался по-другому, мысли были яснее. С самого рождения я имел прекрасную память, аномально-прекрасную...

Мозги были на порядок лучше, чем прежние. С ними очень легко было стать гением, вот только само понятие "гений" слегка расплывчато. Тогда я считал себя скорее вундеркиндом, тем, кто учится много быстрее остальных, но никак не гением. Впрочем, чакра слушалась меня весьма охотно, даже в некоторых случаях инстинктивно. Я быстро догадался, что часть моего мозга управляет ей неосознанно. После были первые тренировки...

Родители только порадовались моей гениальности и разумности, с радостью начали меня обучать. Почувствовать чакру удалось быстро, после первая техника... Даже без шарингана у меня в голове возникла цепочка задач, выполнив которые я прекрасно продемонстрировал отцу огненный шар.

С тех пор он очень хвалился, что у него сын гений. Я тогда даже не поступил в академию... Лишнее внимание ни к чему хорошему не могло привести. Но вскоре отец дал мне стимул развиваться на всю дальнейшую жизнь, он взял меня на войну...

Показал мне поляну, где несколько часов назад прогремела битва... Вся земля в крови, то тут, то там валяются отрубленные части тел. Кто-то был похоронен, кто-то сожжен. Среди них были и выжившие, всё же, организм шиноби куда сильнее и живучее, чем я думал.

Люди удивительно глупые создания, что с радостью прощаются с жизнью ради любой глупости. Я знал, что они шли убивать таких, как я. Безоружных, неспособных противостоять... Нет, я не злился на них, им дали приказ и они не могли его не выполнить. Проблема была куда глубже. Нет, я не испытывал ненависти или жалости, как и сожаления...

Мои мысли были полностью погружены в поисках единственного ответа — "зачем"? Зачем все это? Зачем они шли сюда, зачем они пытались убить меня с оторванными ногами или отравленные ядом. Чего добивались эти люди? Ради чего они все отнимали и отдали свои жизни? Тогда я впервые заинтересовался историей этого мира. Меня интересовало буквально все, и все, что я узнал, так это застой во всем и бессмысленная жестокость... Ради чего? Неизвестно...

Личность человека из двадцать первого века не могла поверить в эту бессмысленную войну. Но разум требовал ответа, а тело жаждало действий. Он тот, кем я был до своего рождения здесь, в этом мире. Не смог бы выжить, его участь была бы как у этих людей. Мне пришлось измениться. Мир, окружающий меня заставил это сделать. Отринув все слабости, я отдал всего себя поиску силы, поскольку быть слабым означает быть побежденным, быть таким, как они. А они были побежденными.

Отец по-своему помог мне в этом, став первым человеком, из-за которого я изменился. Воспоминания того, как мы вместе работали с отцом на той войне никогда не выветрятся из моей головы. Они навсегда останутся со мной... То, как он безжалостно пытает иллюзиями выживших, то, как приказывает мне убить их. Они не виноваты, я не виноват.

Нам всем просто приказали, также как приказывали нашим отцам, и дедам. И неизвестно с чего все это началось.

Первое убийство абсолютно незнакомого человека, абсолютно беззащитного, поверженного, сраженного... Мне не забыть этого чувства. Неизвестного мне чувства. Это не была ни жалость, ни ненависть, ни удовольствие, ни сострадание, ни грусть, ничего из того, что я когда-либо ощущал... Неизвестное и неописуемое чувство... Отец показал мне войну во всей её красе. Бессмысленную и беспощадную...

Побежденные не имеют ничего. Жестокость мира шиноби. Тьма этого мира...

После этого я какое-то время думал о суициде. Знание будущего давило на меня с огромной силой. И не было возможности кому-либо рассказать об этом. Но я уже прожил серую, пустую жизнь. Даже имей я шанс после смерти снова родиться с памятью, вполне возможно, что я попаду в ситуацию куда хуже этой. Всегда есть куда хуже...

Именно там, на крутом обрыве я и решил для себя во что бы то ни стало изменить будущее. Изменить свою судьбу. У меня было достаточно времени, чтобы стать сильным и найти выход из возникающей проблемы. Тренировки и только тренировки, каждый раз, когда я ими не занимался, то ощущал тяжелый груз на плечах, нести который совсем не хотелось. Мысли о легком способе побега на тот свет все еще посещали меня. Я по-прежнему уходил на тот обрыв, размышляя и тренируясь там.

Нападение Лиса и знакомство с Изуми... Это послужило второй причиной изменения моего характера. Плачущая девочка из моего клана. Я помню тот момент слишком хорошо. Грохот, паника и страх. Всем этим была переполнена деревня, Лис буйствовал и я на руках с братом бежал через родной квартал в убежище, пока не услышал плачь. Детский плачь...

Не знаю почему, но я не мог продолжить бег в убежище. Этот плач заставил меня остановиться и рискнуть. На руках у меня был брат, по деревне гулял Лис, ситуация критическая. Но смерть очень сильно меняет мировоззрение, поэтому я был спокоен. Но это был я, а она простой ребенок. Очень напуганный, заплаканный ребенок, что нуждался в моей помощи. Все моё естество завопило о помощи этой девочке. Схватив её одной рукой и держа брата в другой, я побежал к убежищу.

После именно она помогла мне во всем. Тяжело быть одному, но даже с одной подругой мне было гораздо легче. Хоть я и не мог ничего ей рассказать, но с ней я понял главное. Ведь на момент будущей резни таких детей будет очень много, детей, которых просто решили принести в жертву из-за обстоятельств. Именно она помогла мне определиться с моей целью. Идти до конца, изменить будущее...

Наверное без неё я бы не выдержал и наложил на себя руки. Но её данго и простые разговоры о проблемах детей наполняли меня силой идти дальше. И не важно насколько сильно болят мышцы. Удивительно, что я не влюбился в неё, но это скорее из-за того, что я воспринимал её большую часть своей жизни за ребенка, который уже давно вырос.

Тренировки, душевные посиделки с Изуми, а после по-новой. Так продолжалось довольно долго. А после зачисление в АНБУ, знакомство с Шисуи, первые миссии, большая часть из которых была связана с грязью. Потихоньку в моей голове начал зарождаться план по изменению мира.

С Шисуи мы стали лучшими друзьями — у нас было очень много общего. Благодаря знаниям канона я смог принять меры и никто не заподозрил способности шарингана моего друга. А когда пришло время, я рассказал ему о своей затее, которую он решил поддержать. А дальше было легко — подправить эмоции, направить мысли и Пятая Хокаге идет заявлять о себе.

А дальше я добился успеха. Данзо совершил ошибку, и я ею воспользовался.

Чувства к Цунаде возникли сами по себе, и являлись дополнительным бонусом. Мне был просто приятен её голос, я хотел бы быть именно с ней, когда все это закончится.

Орочимару... Если бы не вовремя замеченные последствия техники, я бы стал совершенно другим человеком. Все же было бы лучше, если я просто промыл ему мозги. Но, что сделано, того не воротишь.

Остается только вывернуться, как-то сохранив план, не испортив отношения с Цу. Все же, оставлять Мей одну мне тоже не хочется. А ведь еще и Карин проявляет ко мне излишне сильные эмоции... Но прежде чем начать разбирать все эти отношения, которые я завел из-за циничности — последствия техники, нужно закончить с Акацки.

Пора бы уже возвращаться в реальность. Я проделал долгий путь и стал тем, кем хотел стать. А с отношениями разберусь как-нибудь. Все же Цунаде и Мей знатно хлебнули горя и одиночества и вполне могут и согласится жить вместе.

Осталось только завершить начатое, подчинить Акацки да выпытать у Зецу все известное. Последним можно заняться сейчас. Все, ровно две части меня сейчас в Конохе, и это не считая клонов.