Два в одном: Близнецы и древняя вражда

Глава 12

А что мне к лицу?

Я взял за руку Аки и Китсу и мы спокойно проследовали к автостоянке. По дороге нам попалась еще группа охраны, спешившая навстречу, видимо торопилась к месту происшествия. Но на нас они не обратили никакого внимания, демонесса выполняла мою просьбу и отводила всем глаза.

Аки шла спокойно, улыбаясь и думая о чем-то своем, а вот Китсу при виде охраны дернулась, но я просто потянул ее дальше, кивнув головой, мол все в порядке.

«Теперь только проблема в том, что нас рано или поздно начнут искать по камерам, и возникнут вопросы…» — осторожно шепнул я своей шизофрении.

«Не возникнут, — возразила Малисса с какой-то ноткой раздражения в голосе. — Об этом я тоже позаботилась. Запись камер за последние минут сорок — повреждена. Мы живем среди людей давно, знаешь ли, и научились… не попадаться».

«Ого! Вот это ты молодец, — я уважительно покивал. — Вот бы всегда так…»

«Всегда не получится. И поторопись пожалуйста, поддерживать ауру невнимания очень… затратно. Каждый встреченный тобой индивид добавляет мне нагрузки…»

Я не стал спорить и прибавил шаг, увлекая за собой девушек. Оба примелькавшихся авто уже стояли с открытыми дверями, а Танака наготове замер, скрестив руки на груди.

— Забирайте ее, Танака-сан…

Тот никак не отреагировал на меня, глядя куда-то в сторону ворот, почти что не моргая. Я хмыкнул и помахал ему перед лицом рукой. Никакой реакции.

— Что это? — Китсу нахмурилась и поддалась вперед. — Танака? Мы здесь!

Она отпустила мою руку и приблизилась к японцу. Тот вздрогнул, но быстро успокоился. Заговорил на японском, и в моей голове раздался услужливый синхронный перевод.

— Госпожа! Не делайте так, пожалуйста! Мы все на нервах сейчас, у меня может соскочить рука.

— Я ничего не делала, — ответила Китсу, поворачиваясь к нам. — Мы с Яриком и Аки… Ярик? Аки? Вы где? Ярик!!

Последние слова она уже выкрикнула. Ага, значит отведение глаз Малиссы перестает действовать, когда я прерываю тактильный контакт. Интересно…

Аки поддалась было вперёд, но я удержал.

— Что это Ярик? Они нас не видят?

— Все нормально, — я улыбнулся. — Похоже это я… точнее не совсем я. Потом объясню.

«Малисса, достаточно, спасибо большое…»

«Спасибо не отделаешься. Ты должен помочь мне восстановить потраченное».

Я хмыкнул и в этот момент Танака снова дернулся, потом раздраженно покачал головой.

— Пожалуйста, не делайте так, — снова попросил он. — У меня…

— Я уже понял, может соскочить рука. Это… эксперимент. Простите, Танака-сан.

— Ярик! — Китсу удивленно приблизилась. — Это что было? Я… погоди. Я совершенно точно помню, где вы стояли. И блин, я же вас видела! Просто… просто мне не хотелось обращать на вас внимания, словно вы что-то неудобное, ненужное, бесполезное… как старая выброшенная мебель. Как ты это сделал? Это ё— ..

— Тише. Давай потом, — устало выдохнул я. — Аки, ты возвращаешься в посольство и ждешь нас там. Не беспокойся, я пригляжу за Китсу за нас двоих. С ней все будет хорошо, обещаю…

— Ладно… — девушка насупилась. — Но если что я сразу…

— Нет. Если что — справлюсь уже я. А ты — пожалуйста, не создавай еще больше проблем…

И мы вернулись назад. Проходя по дорожке, я мельком глянул на наше поле боя, но там уже никого не было. По идее, охрана сейчас смотрит камеры, но, если Малисса не соврала — ничего просмотреть они не смогут.

Нас не задержали и даже не окликнули, когда мы прошли через пост охраны в основной корпус на следующую пару. Если честно — учиться вместе с Китсу тот еще ужас. Она буквально не дает тебе расслабиться и продохнуть. Сама как прилежная студентка вслушивается внимательно, максимально полно все записывает, переспрашивает у преподов по нескольку раз, если что-то не поняла или неправильно истолковала. И другим страдать фигней не позволяет…

— Не спи, Ярик! Новая тема, «Основы политического мироустройства после войны двойников»… Будь собранней!

Я лишь улыбнулся и подмигнул, а девушка нахмурилась и поджала губки, мотнув головой в сторону препода, мол не отвлекайся. Ну и ладно.

Спустя минут пятнадцать с начала пары телефон беззвучно вздрогнул и загорелся индикатор уведомлений — пришло какое-то сообщение. Я осторожно разблокировал и глянул на экран. 2 сообщения, отправитель — Моник Ланье. Я напрягся, вспоминая кто это, и главное откуда в моем списке контактов. Потом в голове всплыл образ невысокой стройной фитоняшки с мелированными волосами. Кажется, одногруппница… Ну да, вон она, сидит на другом конце аудитории, ближе к окну. Точно, я тогда с ней контактами обменялся, когда только новый телефон осваивал.

Девушка бросила на меня шустрый взгляд, и едва-едва улыбнулась. Я на каком-то автомате вернул ей улыбку и подмигнул. Ах да, сообщения…

«Приветик! Рада тебя видеть, ты как-то пропал надолго! Есть разговор. Выйдем поболтаем?»

Я хмыкнул, и еще раз кинул взгляд на девушку. Милая, смазливая, аккуратная. Осторожно набрал в ответ:

«А здесь обсудить не получится?»

Буквально через секунд тридцать пришло?

«Хочется лично, чатик — это для неуверенных заучек…»

Ха, забавно. Только вот с чего вдруг она решилась мне написать? Вроде раньше никакого внимания и интереса не проявляла…

«Я не против. Только как ты себе это представляешь? Просто вдвоем встать и выйти?»

«Разумеется нет, глупый. Отпросись в туалет и выйди. А у меня несданное объяснение декану, я выйду следом через пару минут. Встретимся этажом выше, перед выходом на крышу…»

— Итак, о чем это нам говорит? — спросил тем временем препод, сложив руки за спиной и обводя аудиторию пристальным взглядом поверх очков. — Есть предположения? Да, сударь Харт? Вы можете дать развернутый ответ?

— Я… простите, мне нужно выйти ненадолго. Живот крутит…

По аудитории прокатились тихие смешки. Профессор брезгливо махнул рукой и продолжил лекцию, а я поднялся и шепнул Китсу:

— Я минут на десять не больше. Не уходи никуда без меня…

И вышел за дверь, в направлении лестницы. Поднялся на последний этаж, который почти не использовался — вроде как несколько помещений предназначено под факультативы и кружки, но большая часть — пустовала. Мне стало любопытно: раньше я здесь не бывал…

— Не слишком долго ждешь? — тихий и нежный сопрано оторвал от размышлений, и я обернулся.

— Несколько минут. Не успел соскучиться. Впрочем… — мой взгляд сам по себе скользнул по миниатюрной фигурке, заглянул в откровенный вырез и спустился дальше — на красивые стройные ножки в босоножках на каблуках. — Впрочем, в ожидании сказочно-красивой кокетки — и пара минут покажутся вечностью.

Моник тоненько хихикнула, прикрыв ротик словно смущаясь, но что-то мне подсказало — смущением там и не пахнет. И посмотрела на меня с каким-то странным выражением лица, снизу вверх, быстро моргнув несколько раз подряд и смущенно улыбаясь.

— Вы льстец, сударь Харт, — передразнила она профессора, не очень стараясь имитировать его грубый голос.

— Ну, может чуть-чуть. Но это нетрудно, поверь, даже придумывать комплименты не надо — правды достаточно… Чем обязан вниманию к моей скромной персоне?

Девушка снова рассмеялась, глянула куда-то вправо и ответила:

Давно уже хотела кое-что у тебя спросить. Но давай прогуляемся на крышу? Оттуда открывается чудный вид…

И, не дождавшись моего согласия она медленно стала подниматься по ступенькам выше. А я слегка задержался, потому что мне тут тоже открылся весьма чудесный и любопытный вид… Ее юбка была очень короткой, а ножки — стройными еще и каблук добавлял рельефности.

«Какая интересная девочка, — прошептала в голове Малисса.»

«Ты еще откуда, — фыркнул я, ставя ногу на ступеньку и следуя за своей хорошенькой собеседницей, которая легонько виляя попкой поднималась все выше и выше, а повернув на следующий пролет — смущенно улыбнулась. — И чего вдруг решила появиться прямо сейчас? Что тебе нужно?»

«Эта девочка. Я хочу, чтобы ты взял ее, Ярик. Сделай это для меня…»

«В каком смысле взял для тебя?»

«В прямом. Соблазни ее. Заставь изнывать от желания. И трахни».

«Ты шутишь? Заставить изнывать? Прямо сейчас?»

«Ну, минут десять пятнадцать на разогрев должно хватить. Я бы справилась и за пять…»

«Ты бредишь. Я в принципе не против, но… блин, это так не работает! Ме что ей там стриптиз на пилоне исполнять? И я тебе не качок-стриптизер, от которых девчонки текут сразу, как только они рубашку снимут… И точно это дело не десяти минут…»

«Слабак, — презрительно бросила она. — С ней все итак ясно. Последние события в универе, связанные с тобой породили много слухов и кривотолков. А еще — затронули какие-то потаенные фантазии в душе твоей новой подружки. Она воображает тебя кем-то… кем, возможно, ты не являешься. Но кто сказал, что это проблема? Пока этот котел бурлит — нужно пользовался. Ты должен понять, что именно ее волнует, чего она жаждет. И дать ей это…»

«Может покажешь мастер-класс?»

«Нет уж! Учись сам. И помни: если не справишься — мне придется снова выйти на… охоту.»

«Нет! Я против!»

Ответа я не услышал. А между тем, Моник распахнула двери, ведущие на крышу, и уверенно подошла к бортику, огороженному сеткой.

— Гляди! Отсюда почти весь город как на ладони! Смотри, как красиво!

Я приблизился, встал рядом, и попытался увидеть красоту, о которой говорила девушка. Но в моем понимании — урбанистичный город… ну, уважение вызывает конечно, но до красоты далековато.

— Хороший вид, — дипломатично согласился я. — Заставляет задуматься.

— Да? О чем же? — она улыбнулась, теребя тоненькую цепочку и свисающий на ней кулончик.

Мимо покатился смятый лист бумаги, гонимый легким ветром. Стало как-то тихо.

— О том, что ничто в этой жизни не вечно, все меняется и меняется слишком быстро- ответил я, отводя глаза от панорамы за краем. — Разговор, — напомнил я. — Ты хотела о чем-то поговорить.

Её губы трогает теплая и неуверенная улыбка, ветер играет её кудрями, а пальцы так и не выпускают цепочку.

— Ну, вообще хотела, — она неуверенно делает шаг вперед. — Если честно, я хотела спросить, чем закончился твой конфликт с Мазанакисом и И Су Йеном. И закончился ли…

— Почему тебя это волнует?

Она опустила глаза, взгляд стал немного расстроенный.

— Мой брат случайно попал в сферу их… интереса. Сначала просто отказался выполнять что ему говорят, потом пошел на конфликт…

— Понял. Можешь не продолжать. Как зовут твоего брата и где он сейчас?

— В армии. Его призвали этой осенью. Наверное, это хорошо, потому что только это его и спасло. Обычно эти не прощают, если им кто-то становится поперек горла…

— В курсе уже. Но не волнуйся, больше они не доставят проблем. Никому, — я поправил волосы, растрепанные ветром. Думаю, Никеас так и остался овощем, а Йен… скорей всего его уже нет в живых. Но вслух понятно этого говорить не стал.

Девушка подняла глазки и в них проскользнуло что-то новое.

— Как… ты с ними справился? Я же вижу, от тебя отстали. Более того — никого из их ансамбля уродов в универе нет. Расскажешь?

— Справился… долгая история. Просто поверь: проблем больше не будет.

— Я верю! — она снова заулыбалась и сделала еще небольшой шажок в мою сторону.

— А если будут — напиши, — я помахал телефоном в руке.

— Окей… напишу обязательно… — она снова опустила глаза, и немного поменяла позу, перешагнув с ноги на ногу, но при этом расстояние между нами еще сократилось. Я украдкой глянул на ее блузку и отвел глаза — пока не заметила. Интересно, Малисса права и она в самом деле меня клеит?

«Ох блин, ты серьезно? — раздраженно встряла демонесса. — Ты действительно не понимаешь?»

«Не понимаю чего?»

«У девчонки азарт. Она боялась стаи шакалов, но вот пришел лев — и шакалы разбежались. А лев к тому же симпатичный, и последнее время похорошел еще больше — крутые шмотки, дорогой телефон… она ждет только сигнала…»

«Какого сигнала?»

Демонесса раздраженно фыркнула.

«Смотри внимательно…»

И мое тело шагнуло вперед, сократив расстояние еще больше.

— Ты грустишь, малышка? — моя правая рука приобняла девушку за спинку, чем вызвала быстрый взгляд, но реакции отторжения не последовало.

— Немного, — ответила она, не поднимая головы, но Малисса аккуратно поддела ее подбородок повыше.

— А зря. Скажи лучше, почему ты выбрала такое странное место для обсуждения вполне простого вопроса? — голос стал низким и каким-то вкрадчивым. Моя рука протянулась и поправила прядь волос, выбившийся из-за уха Моник.

— Просто… не хотела… при свидетелях… обсуждать — она опустила глазки, слегка смутившись, и заметно нервничая.

— Прости, не хотел тебя расстраивать, малышка. Тебе не к лицу грустить и прятать такие очаровательные глазки. Поверь мне, грустить — не твое.

— А что мне к лицу? — вдруг спросила она, с вызовом подняв голову.

— Улыбаться. Шутить. Флиртовать… а еще… — я нагнулся и прошептал на ушко: дразнить… заводить… возбуждать…

При этих словах Моник слегка зарделась, неуверенно заулыбалась, но взгляд уже не опустила, а напротив легонько куснула нижнюю губу и с вызовом посмотрела мне в глаза.

— Примерно вот так? — уточнила она, поправляя волосы и делая уже уверенный шаг ближе, едва не прижимаясь.

— Почти. Не хватает пары штрихов.

Я кладу руки ей на талию и снова шепчу на ухо:

— Еще тебе очень к лицу закрытые глазки, твои приоткрытые пухлые губки со вкусом персика, и стоны удовольствия, от медленного таяния в моих руках…

Девушка задышала чаще и заулыбалась уже не так стеснительно, а в глазах заплескался чистейший азарт и… похоть.

— Пример покажешь? — прошептала она в ответ прикрыв глаза. И прильнула к моим губам, а секунду спустя — всем телом.

— Ты хорошо подумала? — осторожно спросил я, когда спустя минуты полторы она отпустила мой язык из плена и улыбаясь снова прикусила уголок губ. — Потому что, если мы сейчас не остановимся — последует сценка из порнухи про тинейджеров. А по итогу у тебя не останется сил даже стонать на ближайшие пару дней…

— Обожаю порно про тинейджеров. И хватит трепаться, лучше покажи на деле так ли ты хорош, как обещаешь, тигренок…

≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡

Интерлюдия.

Темноволосая красивая женщина лет двадцати восьми, с азиатскими чертами лица, в темных очках, длинной юбке и кожаной куртке сидела в кафе на втором этаже в ожидании. Вскоре невысокий полноватый мужчина аккуратно присел за столик напротив и протянул ей небольшую папку.

— Вот. Все здесь. Полное досье, психологический портрет и вся последняя информация от наших шпионов. Мы все проверили. Мнения аналитиков разделились. Половина уверена, что оптимальный способ — это надавить, дать понять что если он не согласится — конца этой войне не будет. Шанс того, что он согласится — больше 50 процентов. Другие — и среди них ваша любимая Ким Хе Сон — утверждают, что больше шанса добиться успеха если… унизиться и попросить. По ее мнению — шанс успеха велик, особенно если сыграть на чувстве сострадания и привести разумные доводы, а так же предложить хорошую компенсацию… но я склоняюсь к первому варианту.

— Ваше мнение меня не интересует. Только аналитика.

Женщина открыла папку, пробежала глазами по содержимому. Ее брови полезли наверх, почти слившись с прической.

— Касательно этого… это точно?

— Да, госпожа. Это буквально сегодня произошло. Я думаю, можно воспользоваться и…

— Я не просила вас думать. Ваша задача — выполнять приказы. Подготовьте на завтра встречу. По второму варианту.

— Но госпожа!..

— Выполняйте. У меня нет права на ошибку…

Лирическое отступение 1

Внимание! Сцена 18+ Присутствует деталь сюжета, но в следующей главе будет

краткое пояснение, кому не нравится откровенное эро — можно пропустить!

Это было… быстро. Вот еще минуту назад она хорохорится, кокетничает, и вертит попкой — мол смотри, желай, но близко не подходи! А вот мы уже не размыкаем губ. Похоже, Малисса опять оказалась права. Вероятно, у девчонки какие-то странные фантазии, потому что едва наши губы соприкоснулись, она закрыла глазки, а ее пальчики, которые ранее робко теребили цепочку с кулоном — теперь оказались в зоне моего паха, и сквозь ткань одежды исследовали форму и размер моего младшего дружка. Причем, в те мгновения, когда она отстранилась отдышаться, я поймал взгляд ее блядских глазенок, и жадных пухлых губ. Девушка, уверенно гладила моего дружка, одновременно сложив губы трубочкой и в такт ритму поглаживания двигая губами и языком: мол смотри что его ждет, когда я туда доберусь.

«Какая хорошая девочка… с виду скромная, а такая развязная. Ну же, не тупи, не разочаруй ее, и… меня…» — демонесса шелестела в уши таким предвкушающим тоном, словно это она сейчас собиралась ее трахать. Или… внезапно мне в голову пришла донельзя абсурдная мысль: а вдруг демонесса сама хотела оказаться на ее месте?

«Ты мешаешь! — почти рычу. — Я не могу сконцентрироваться на… ней».

Все еще тяжело дыша, Моник медленно расстегивает пуговицы рубашки снизу вверх. После третей — ее ладошка словно ласка проникает под ткань рубашки, осторожно исследуя мое тело, и ее улыбка словно теряет робость и скромность.

— … горячий, — прошептала она, и ее улыбка окончательно потеряла наивность став порочной и какой-то плотоядной что ли.

«Вместо того, чтобы огрызаться, лучше учись у меня, малыш, — шелестела в правом ухе Малисса. — И вот тебе еще один мой урок. Запоминай… Женщина не всегда готова сказать прямо, что хочет тебя, чаще прячет это очень глубоко. А когда открыто заявляет — это как правило это ложь, ведь она тоже может играть с тобой в свою игру и преследовать свою цель, думая, что ты уже на крючке… И тем более не всегда женщина хочет именно секса, и секса вообще… одна мечтает принце, а за неимением оного — хотя бы о качке из соседнего подъезда, да и то — лишь бы подружки ядовитой слюной истекли. Другая грезит о романтике, признаниях, цветочках, красивых жестах, а не самом конечном результате, и когда к нему подходит — может повести себя весьма неоднозначно. Кто-то представить не может соития, да и жизни без ролевых игр, а кто-то живет в чужом образе с самого начала пубертата. Ну и наконец есть и такие, которым нужен сам секс — животный механический процесс, декорации не важны. Как, впрочем, и актер второстепенной роли… Так вот, малыш, ты должен понять: кто перед тобой? Чего хочет и чего… боится? Ведь ты хорошо помнишь мой первый урок — страх и жадность?»

Я сделал над собой усилие, переваривая сказанное, потому что в этот самый момент Моник уже справилась с рубашкой и перешла на пояс и брюки. Молния с тихим звуком разъехалась в стороны открыв девушке доступ к более… деликатной моей части. Бесстыжие пальчики проникли под резинку белья, и я в полной мере ощутил намерения этой сучки, не знающей ни стыда, ни опасения быть застуканной.

Девушка отстранилась, но только на мгновение, чтобы снять с себя короткую джинсовую курточку, и подмигнув… бросить себе под ноги. Этот жест вызвал у меня непонимание, но только на одно мгновение, потому что следом она опустилась на эту курточку коленками. Еще раз плотоядно улыбнулась, медленно облизнула губки, не отводя взгляда и уверенно потянула за резинку трусов уже двумя руками. Я не успел даже опомниться, как ее любопытный язычок принялся исследовать открывшиеся ей… ландшафты.

«А теперь будь любезен, пока ты совсем не поплыл, дослушать до конца и осознать себя… настоящего…» — резко зашипела демонесса, возвращая меня с райских облаков на землю. В момент, когда любая женщина добровольно вступает с тобой в близость, особенно когда сама инициирует контакт — она перед тобой беззащитнее и уязвимее всего. В этот самый момент ты хозяин положения, ты ее хозяин и владыка, пусть даже на несколько коротких минут, пока длится ваш кхм… перфоманс. В такие моменты она жаждет, чтобы ты ей овладел без остатка, заставил ее изнемогать, просить пощады, и… не останавливался. Именно в эти моменты — ты можешь воспользоваться Venena Veritas. Это… это способность моей души, самой моей сути. В момент, когда жертва испытывает блаженство и наслаждение, либо когда сильно жаждет с тобой близости — ты можешь… скажем так считать ее намерения, стремления, тайные и постыдные желания, и отчаянные надежды…'

Я изо всех сил стискивал челюсть, стараясь запомнить слова моей демонессы, и отключиться от того, что сейчас происходит там, внизу, где одна развязная и распаленная решила поставить рекорд по скорости доведения до извержения при помощи нежный и бесстыжих касаний языком. Она заключала в плен нежных бархатных ручек самую чувствительную мою часть, пока бесстыжий ротик буквально проглатывал мои… бубенчики. И пусть ротик у нее был небольшой, и все полностью не очень помещалось, но это не значит что она не продолжала пытаться. Прохладный ветерок, дующий в спину создавал небольшой дискомфорт, но девушка на это не обращала никакого внимания, меняя положение и область… приложения своих грязных уловок.

«Прерви ее. Аккуратно. Обними нежно и сильно, нащупай, чего ей хочется больше всего и дай понять, что готов ей это дать. Заставь растаять в твоих руках, покажи, что пришла ее очередь просить пощады. И когда она окончательно растает — ты должен нащупать тоненькую, едва ощутимую нить в ее чувственность, нить ведущая вглубь души к самому потаенному… это очень сложно, но когда получится — больше ты не ошибешься. А лучше всего нить ощущается кхм… на пике. Действуй.»

«Черт тебя дери, Малисса,» — прорычал я мысленно, медленно отстраняясь от девчонки, которая увлеклась настолько, что вцепилась ноготками мне в филейную часть и не думая отпускать почти пойманную добычу.

«Дилемма и проблема в том, милый мой Ярик, что если сейчас, в этих играх она одержит верх — ты скорей всего будешь низвергнут с вершины ее идеала на самое дно. Из сильного, властного и горячего мужчины превратишься в обычного самца-скорострела. Если ты кончишь и расслабишься твоя власть над ней падет ниже некуда, не успев даже утвердиться…»

Черт. Я понял, что мне нужно срочно прекратить это домогательство и повернуть ситуацию. Я погладил девушку по лицу, провел пальцами по щеке, ритмично отдувающейся от движения моего причиндала, и решительно остановил ее качания головы, стараясь извлечь член из сладкого плена.

— М-м! — запротестовала девчулька, подняв на меня такие выразительные глазки со слегка потекшей косметикой.

Ногти впились мне в кожу на заднице а голова преодолевая мое сопротивление двинулась вперед — словно стараясь успеть проглотить его без остатка.

— Если ты сейчас не отпустишь — нас могут застукать, — осторожно говорю я, борясь с чертовой отдышкой. — Я слышал чьи-то шаги…

— М-м… мус… мням… — она закрыла глазки и удвоила усилия.

«Уверенней! Настойчивей! Где твоя внутренняя сила, где необузданная мощь вожака, который одним словом остановил никого не слушающуюся своевольную лису, жаждущую убить и растерзать уже пойманную и сжатую в зубах крысу! — рыкнула вдруг Малисса. — Давай, кончи ей в рот, и я в тебе окончательно разочаруюсь…»

Да чтоб тебя… сжимаю челюсти и едва не рыча отодвигаюсь от губ девушки, которые жаждут испить из моего источника, иссушить его до конца, и слышу выдох разочарования, словно это я сейчас не себя а ее обломал. Впрочем, и такое возможно… Я ловлю ее за руку и рывком поднимаю с колен. Оглядываюсь по сторонам, но вокруг, как назло, ни выступа, ни пандуса, который можно было бы использовать как импровизированную опору. Поднимаю с пола ее куртку, и тащу девчонку за собой к… краю крыши, отгороженному бортиком чуть ниже пояса и небольшой сеткой в полтора моих роста. Бросаю куртку на бортик, разворачиваю распаленную красотку спинкой и уверенно ложу руки на бедра, крепко их сжимая. Девушка оглядывается с расширенные глазами, но в них далеко не испуг или отторжение, а… нетерпение. Я опускаю глаза ниже и понимаю, что внутренняя часть ее правого бедра мокрая. Сначала я не понял, что это. Вспотела от упражнений? Но потом дошло. Да она же на пике возбуждения! Сдвигаю и без того короткую юбку наверх и с удовольствием любуюсь на крепкие рельефные бедра, плавно сужающиеся к коленным суставам, и тонкие трусики телесного цвета. Решительно берусь за резинку и пытаюсь спустить ниже… ага, размечтался. Ткань против ожидания не тянется, и облегает тело настолько плотно, что даже пальцы под резинку не просунешь. Моник оглядывается на меня с каким-то злорадным и одновременно предвкушающим выражением лица, мол «ну и что теперь делать будешь, ковбой?»

Ах так да? Я облизываю губы, наклоняюсь к ее шее и ушку и запускаю язык в ее ушную раковину. Медленно и уверенно скольжу по ней, слегка прикусываю, одновременно при этом проводя своим дружком внизу, по ткани, загораживающей возможность более тесного… общения.

— Как ты думаешь, маленькая вертихвостка, кто из нас больше потеряет, если я не смогу добраться туда и сделать вот так…

И медленно проникаю кончиком языка в ее ушко. Вглубь, слегка вздрагиваю там кончиком, одновременно обхватывая ее бедра сильными руками и прижимаясь к самому заветному месту, слегка покачиваясь вперед-назад

И Моник стонет, начинает дрожать, потом рычит тоненько, переходя в писк. Не выдерживая, поднимает правую ножку, заводит ее назад и хоть это крайне неудобно — пытается подтолкнуть меня под задницу, прижать к себе насколько возможно ближе. А я ловлю ее ножку, расстегиваю застежку и нежно глажу пальчики и нижнюю часть ступни.

— Ты… ты… гад, чертов истязатель… Да порви уже нахер эти трусы!! — едва не кричит она со злостью, и я закрываю ей рот ладонью.

— Тише! — зашипел ей в ухо. — Не дай бог кто услышит и прибежит!

— Мн-хм-мнпв…

— Чего? — осторожно спрашиваю, убирая руку.

— Мне похер… Я сейчас с ума сойду, у меня уже все болит от нетерпения! Ну же!

И оттолкнувшись от сетки левой рукой потянулась к резинке трусов, начав варварски разрывать ее с громким треском.

«Теперь слушай внимательно! У тебя в распоряжении не больше нескольких мгновений! Запомни — ты сейчас не человек, а воплощение похоти и темного соблазна! И у тебя в руках — чувственная нить в душу той, что готова отдать всю себя без остатка за краткий миг блаженства от твоего прикосновения и… проникновения. Хотя само проникновение — куда меньший кайф… Закрой глаза. Сосредоточься. Ищи в себе эту сверкающую нить, которая словно радужная змейка тянется к твоей душе, к твоему внутреннему „я“ — извне. Почувствуй, унюхай, нащупай, увидь, ощути на вкус — как хочешь! Но помни: времени очень мало! Если будешь медлить — избыток возбуждения перерастет для нее в болевые ощущения, пик желания спадет, и нить погаснет! А девушка тебя возненавидит! У тебя буквально несколько ударов сердца!»

Время замедлилось, поплыло, потянулось. Я почувствовал себя мухой, попавшей в мед: двигаться и дышать стало неизмеримо трудно. Но я послушно закрыл глаза, сжав при этом бедра Моник, и проводя кончиком по самым чувствительным местам девчульки. Она снова подала голос, и когда я прикрыл ей ротик руками очень сильно закусила мой указательный палец, скуля и изнывая. А я с закрытыми глазами искал это чертову невидимую нить, словно вглядываясь куда-то вглубь себя, вынюхивая, прислушавшись ко всем ощущениям сразу. Зажмурился, раскрыл глаза, снова зажмурился. Ничего! Блин…

— Ну же, тигренок, — умоляюще прошептала фитоняшка, сдвигая мою ладонь на серединку попки и буквально впихивая в руку потрепанную резинку трусов. — Давай же, подомни меня, овладей… я сейчас сгорю…

Руку, поглаживающая гибкую талию и льстиво виляющую попку словно что-то обожгло. Я рефлекторно отдернул ее, но потом снова протянул, коснулся тугой упрямой резинки и почувствовал в своей руке нестерпимый жар. Резинка словно нагрелась, загорелась, заполыхала изнутри так ярко, что я стал видеть ее через зарытые веки.

«ДА! МОЛОДЕЦ! ОНО!» — закричала в голове демонесса, словно сама сейчас испытывала кульминацию. Я открыл глаза. Кулак был пуст, но по ощущениям я словно держал раскаленный провод, по которому пропускали ток. — Теперь попробуй почувствовать, какие чувства и эмоции она передает. Словно… она — как радио, а ты — настроенный приемник. Осталось сделать погромче…

Делаю несколько вдохов и пытаюсь понять что именно держу в руке и чего оно… хочет… да именно. Это нечто — хочет, жаждет, требует, нестерпимо навязывает одно желание… разорвать чертовы трусики, схватить за волосы и за талию и вставить, проникнуть и захватить, вбить по самое горло мой…

Я открыл глаза, взялся двумя руками за резинку и разодрал ее пополам. Потом то же самое сделал и с верхней резинкой, и отшвырнул истерзанные трусики прочь. Прикоснулся рукой к самому защищенному и деликатному месту, которое из-за чересчур прогнутой попки просто легло мне в ладошку и начало тереться о пальцы с таким звуковым сопровождением, что я опять перепугался, что нас услышат. Ладонь за мгновение переполнилась густой липкой влагой. Хотелось просто бросить ее на пол и отработать по ней словно паровым молотом, но вместо этого я толкнул ее дальше вперед, к краю и сетке, преграждающей и предохраняющей от падения вниз. И начал медленно входить, надавливая изо всех сил. Моник опустила голову, изнывая и одновременно расслабляясь, но я схватил ее за волосы и подтянул наверх.

— Молчи, грязная развратная малявка. Иначе если нас застукают, меня за растление посадят…

Я понимал, что несу ахинею, и девушка вероятно даже на год старше меня. Но почему-то понимал: так надо. Так ПРАВИЛЬНО.

— Дяденька, что вы делаете… мне… страшно… у меня все мокрое и липкое… я боюсь… — пискнула Моник, и действительно задрожала, но точно не от страха. — А езе у вас очень большая штука, похожая на пироженку с заварным кремом… хочу… попробовать… пожалуйста…

Я двигался нарочито медленно. Сначала резко натягивал ее до влажного шлепка бедер, потом медленно отстранялся, возвращался до половины и снова резкий шлепок. Иногда менял последовательность, чтобы обмануть ее сиюминутное ожидание, и тогда она с рычанием пыталась вернуться к сценарию. Но вот уже и сам не выдержал, и заработал как паровой отбойник.

Девушка вздрогнула, затряслась, закусила мои пальцы, едва дыша носиком, и безвольно задергалась в конвульсиях. А потом едва не упала обессиленная на пол. Дал ей передохнуть, потом посадил на бротик, на ее куртку, заставил опереться о разделительную сетку, и взял снова. Руками добрался наконец до ее забытой груди-двоечки с половинкой. Не останавливаясь, в такт, проворачивал ее бусинки, подобно ручкам тонкой настройки, ловя максимально полный эффект. И она задрожала снова, но в этот раз я уже сам был на пределе.

Девчонка словно того и ждала — резко оттолкнула от себя, бухнулась на коленки ловя моего дружка и мои бедра — в плотный замок из рук. Я не препятствовал, потому что сам уже не мог держаться, и плюс я понимал: именно этого она сейчас хочет больше всего. Чтобы я доверил ей самое ценное — свою… скажем так начинку.

— Вкусняшка, — устало выдохнула она, облизываясь и растирая достигнутые результаты по лицу, шее, груди. — С удовольствием дегустировала бы этот десерт каждый день… — она притянула меня и снова обхватила его губами, медленно и обстоятельно слизывая остатки и стараясь не пропустить ни капельки. — А я в тебе не ошиблась! Теперь понятно, почему… — она вдруг умолкла, слегка зажмурившись, словно сболтнула лишнее.

— Почему — что?

— Ничего. Другой раз расскажу, даю слово! Правда обещаю!

— Если он еще будет, этот другой раз, — улыбаюсь я, качая головой.

— Будет, — уверенно ответила она, поправляя волосы и опуская голову. — Трэш, я так вымоталась, как никогда в жизни… все вокруг плывет и кружится. Будет, поверь! Я…

И ее глаза осоловели, словно потеряв фокус зрения — устремились в никуда. Рука попыталась нащупать какую-то опору или преграду, но так и не смогла, и девушка медленно осела прямо на пол. Глазки закрылись.

— Это еще что такое! — выругался я вслух. — Моник!! Что с тобой! Эй, кокетка! Эй!

Я размахнулся и шлепнул по щекам несколько раз, потряс ее — но ничего не происходило и не давало никаких результатов.

— Бля… я схватился за голову. — Ну и что мне теперь делать⁈

≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡=

Искренне благодарен за награды, приятно удивили (а на стене Вашего профиля поселилась лисичка-хранительница)😉

Огромная просьба ответить на пару вопросиков в коментарии, очень выручите;)