Дважды рожденный (СИ)

Глава 28

Недавние события так круто перемешали все карты, что требовалось некоторое время, чтобы разобраться и понять, что делать дальше. И, пожалуй, главное, чего сейчас не хватало Марту — это информации. Не просто рассказов «за жизнь», а той, которая поможет выжить и выбраться из образовавшегося крутого замеса.

Сразу, как только он уяснил, что на борту упавшего корабля имелись сравнительно небольшие летательные аппараты, решение завладеть одним из них стало основой для дальнейших действий. И, несмотря на сумасшедшую авантюрность, план удалось вытащить! Теперь этот этап остался позади. Пора начинать выстраивать новую траекторию движения. Прямиком в Запределье. Один минус. Он не знал о других мирах ровным счетом ничего. Круглый такой, симпатичный зеро.

Зато рядом сидела, насупившись, красотка, у которой в прекрасной головке хватало материала на пару-тройку диссертаций на тему «Ганза. Миры-Осколки. Небесные тоннели и Створы». Оставалось только вытянуть все это из нее.

Девице, после пережитого за этот длинный день, требовалась разрядка, и она сама готова была говорить без умолку. А удачно проброшенный Вахрамеевым намек на, прямо сказать, преступный характер ее тайной организации, задел Баканову за живое. И теперь она жаждала оправдаться и доказать свою правоту.

— Много хороших людей, честных, настоящих борцов за правое дело несколько лет трудились, чтобы собрать достаточную партию груза. Мы готовили операцию в строжайшей тайне, мне было поручено попасть в экипаж корабля и продумать вместе с Иваном Аркадьевичем…

— А это еще кто? Почему не знаю?

— Мой напарник и старший товарищ. Техник на грузовой палубе нашего химмелна. Он погиб.

— Понятно, излагай дальше.

— Мы придумали, как протащить неучтенный груз. Взяли вещи, нам по распорядку разрешено сколько-то килограмм. Планировалось, что все скинем здесь и подменим на товар.

— Роза Алексеевна, так ты, выходит, казачок засланный? То есть шпионка-революционерка. Надо же, сколько в тебе загадочного. Интересно, чего там еще таится? Наверняка всего и много. Так что харош темнить. Я не Шерлок, но давно догадался, что за ценности вы жаждете вывезти. Что, все до грамма посчитали? И барыши? Потому ты так хорошо разбираешься в ценах на аструм, верно? Ну, признавайся, облегчи душу чистосердечным раскаянием…

— Ну да… Груз. Но это наше дело! Так и знала, что ты начнешь задавать лишние вопросы…

— А разве мы о чем-то ином договаривались? Ты же понимаешь, что мне предстоит с твоими главарями «коза ностры» решать за оплату?

— Я тебе говорила, мы не бандиты и не контрабандисты! Это спецоперация! Партии необходимы средства!

— Что еще за партия?

— Наша! — горячо и гордо почти выкрикнула Баканова. — Партия людей труда! Мы хотим для Мира иного будущего! Посмотри вокруг, мы продаем бесценные богатства наших недр даже не за гроши! За стеклянные бусы! Как дикари! Кланы терзают и грабят страну, идет бесконечная грызня, убийства как закон, повсюду царит право сильного! Мы плодимся, но не развиваемся. Мир погряз в мракобесии и патриархальном болоте. У молодежи нет будущего! Еще и рабство это позорное для хлопов! Ловят разумных существ, как животных, и кидают в ямы, чтобы они там гнили заживо!

— Ого. Впечатляет. Тебе на митингах надо выступать, зажигать сердца людей, так сказать… прям красный комиссар! Но только это все мимо. Я, конечно, всей душой за. Вот и Бас похоже с недавних пор рассуждать стал… К слову, вы свою пропаганду в Мире не через технические кружки ведете?

— Откуда ты знаешь? — сразу выдала себя Роза.

— Говорю же, друг мой про такое балакать принялся. У них мастерская, при ней его отец кружок открыл и всякое там с людьми обсуждать… они мне помогли. И вообще, отличные люди. Так что…

— Они молодцы! — обрадовалась девушка. — И ты тоже мог бы в эту работу вливаться.

— Нет, Роза. Политика — это не про меня. Даже не пытайся. Все мимо.

Чтобы прервать затянувшуюся паузу и вернуть разговор к интересующей его теме, Март задал наводящий вопрос:

— А чего помаленьку не таскали? Зачем сразу крупная партия?

— Много причин. Малый объем не даст суммы необходимой. И на бирже его не продать, а в частном порядке опаснее и цена будет ниже. Но главное, нас бы сразу вычислила СБ Мертона.

— Это еще кто?

— Если просто — то хозяева Мира. Его первооткрыватели. По законам Ганзы, кто нашел, тот имеет безусловное право на монополию торговли с осколком на тридцать лет. И даже после они сохраняют много привилегий и исключительных прав.

— Все интересней и интересней. Так Мир — колония, получается? Прямо-таки собственность этого Мертона?

— Это клан-корпорация. Да. Так все и есть. Нас бы сразу уволили. И закрыли доступ. А с вольными торговцами договариваться очень дорого. И опасно. И не факт, что они нас бы не кинули. Поэтому только одна партия и одна сделка на бирже.

— А дальше что? — заинтересовавшись ее рассказом, спросил Март.

— Полученные средства мы хотим направить на создание своей легальной организации. Понимаешь, в Запределье сейчас всем заправляют корпорации. Мы должны основать собственную. И тогда сможем постепенно укрепить свои позиции. Сейчас потомки русских переселенцев в Ганзе, которые уже три десятка лет там живут, по-прежнему ограничены в правах и возможностях. Мы даже не граждане! Не проходим по цензу, не имеем доступа к высшему образованию! Нам не дают продвигаться, делать карьеру, богатеть. Мы обречены по статусу рождения работать в технической обслуге. Ганза, в сущности, кастовое общество. Кровь, происхождение решают почти все. Неважно, сколько у тебя ума и желания учиться. Вперед пропускают только своих. Этого никто и никогда не признает, но на деле так и есть. Например, я — представитель третьего поколения! И нам все равно не доверяют.

— Звериный оскал капитализма… То есть вы решили основать свой маленький бизнес с блек-джеком и шлюхами? Хмм, прости, я не про тебя. После чего, вроде как станете сами буржуинами… Не очень логично…

— Таковы правила игры. По-другому все равно ничего не получится.

— Выходит, вы вспомнили о своей исторической родине и решили ее освоить, подмяв с помощью «единственно верной» идеологии под себя? Так сказать, явить свет замшелым консерваторам, бегающим по пампе с огнестрелом. Поведать всю правду о свободной продаже оружия… Просчитали, что сможете опереться на местных мастеровых и прочих пролетариев умственного труда? Еще и изгоев зарядить. Кланы-то наши объективно ваши конкуренты в борьбе за власть.

— Ты же сам видишь, что вожди родов тормозят развитие, они в большинстве своем старые, косные люди!

— Ага, так и подумал. Ну, спорить с этим трудно. Они тут и без вашей пропаганды больше всех постарались для создания такого реноме чернушного.

Баканова, поняв, что ступила на тонкий лед, а ее непонятный собеседник ничуть не вдохновился озвученными идеями, предпочла перейти в наступление, заодно подбросив Марту аргументов «за» сотрудничество с партией.

— Ты сам как собираешься дальше действовать, когда мы до Ганзы доберемся? Как намерен легализоваться? Уже думал об этом?

— Хороший вопрос. Пока не знаю. Информации мало. Может, ты предложишь чего-нибудь толкового?

— Март, в этом деле я тебе мало что могу подсказать. Я фельдшер, а не юрист. И все, что с кораблями связано, для меня темный лес. Но партия, если потребуется, подберет законника, который будет представлять твои интересы.

— Думаешь, придется судиться?

— Не знаю. Юристы не всегда доводят дело до этой стадии.

— То есть, как только мы окажемся в Ганзе, мои права на шаттл сразу будут оспорены?

— Всего скорее. В любом случае, если заряжать батареи можно от любого источника с необходимой мощностью, то полноценно обслуживать такую сложную технику умеют всего в нескольких мирах. И с имперцами ты уже точно не договоришься… Так что вариантов остается немного.

— Я тебя услышал, — перспективы не сказать, чтобы радовали. Но дальше «пытать» Баканову по вопросам, где она явно «плавала», не имело смысла. Только время даром тратить. Пора было менять тему.

— Роза, мы уже столько всего прошли вместе, а ничего друг о друге не знаем. Расскажи о себе. Как жила, как росла, где училась, как в организацию эту вашу вступила. К слову, как она называется?

— Партия труда! — не скрывая гордости, веско произнесла Баканова.

— Трудовики? Ну, нормально, че… Трудное детство, чугунные игрушки, скользкие подоконники… ну ладно, а с тобой что не так? Ну, правда, ты молодая, красивая, фигурка вообще отпад, опять же умная и даже образованная. Могла бы замуж выскочить за богатого и жить припеваючи. Или у вас там, в продвинутых и технологичных мирах, все не как у людей?

— И что ты думаешь, если девушка обладает внешностью, то ей надо обязательно в койку прыгать? Нет уж! Не дождетесь! — как-то очень обобщенно ответила Роза.

У Марта даже появилось ощущение, что это было сказано не ему, а каким-то присутствующим только в воображении девушки персонажам из прошлого.

— Что, кто-то предлагал, а ты, гордая, отказалась? — хмыкнул он понимающе. — Так ты еще и феминистка, что ли?

— Что ты за человек, Вахрамеев? Чуть что, сразу навешиваешь клеймо… Я не против семьи и брака. И детей. Но если вокруг столько несправедливости, имею ли я право оставаться в стороне?

— Хм, вообще-то да. Можешь. Даже запросто. Или что-то мешает?

Роза предпочла не заметить фразу собеседника.

— Мой отец — один из делегатов первого учредительного съезда партии Труда. Алексей Баканов. Он погиб год назад здесь, здесь, на Пампе. На их группу напали барантачи. Никто не спасся, а бандитов, сколько не искали, так и не нашли. Так что этот Груз полит кровью. Понимаешь?

— Да. Ты очень доступно все объяснила. А кто еще у тебя есть из родни?

— Мама давно умерла от болезни. Я еще маленькая была. Был еще младший брат, но он ушел из дома. Не хочу об этом говорить.

— А чего так? Что с ним случилось? Загулял или в молодежную банду попал?

— Как ты догадался? — даже с неким подозрением уставилась на него девушка.

— А что тут сложного? Дурное дело не хитрое. Везде одинаково. Безотцовщина. Старшая сестра — вся правильная, привыкла быть главной в доме. Командирша. Обнять и плакать… или пойти вразнос.

— Когда мы остались сиротами, Лешка совсем от рук отбился. Папа его строго держал. Бывало, и наказывал крепко. Брат и раньше бузил, хулиганил, учился плохо. Дрался в школе и на улице. Без доходов отца мы совсем обеднели. Он и связался с мелкими ворами и уличными торговцами дурью.

— Выходит, Алексей Алексеевич Баканов покатился по наклонной дорожке.

— Я требовала, чтобы он взялся за ум, настаивала, уговаривала. Он не послушался. И попался на грошовом грабеже. Судья не захотел принять во внимание ни возраст, ни потерю кормильца, ни незначительность ущерба, который я полностью возместила. Дал настоящий срок. Теперь брат сидит в тюрьме для малолетних. Может, во всем этом есть и моя вина. Попались на

— И на чем погорел?

— Они взламывали роботов-доставщиков. Попались с поличным, когда курочили контейнер очередного клейнера[1] с несколькими порциями пиццы и имбирно-апельсинового бионада[2].

— Да, не повезло парню… из-за такой ерунды на нары присесть… — присвистнул Март сочувственно.

— Да, сумма ничтожная. Но для неграждан наказания всегда очень суровы и даже не предполагают подачи апелляции приговора.

Рахдонитка совсем загрустила, но Вахрамеев не дал ей уйти в себя.

— Роза, получается тебя вырастил отец? А ты за хозяйку с малолетства?

— Да. Все так и было. Покупки, магазины, уборка, готовка — на мне. Папа всегда очень много работал. Правда, с годами стал слишком часто прикладываться к бутылке. Но он все равно был очень умным, сильным и отважным человеком. Знаешь, он говорил, что смелость — мать всех добродетелей, потому что без мужества невозможно отстоять перед лицом зла ничего из того хорошего, во что мы верим.

— Это очень верно сказано.

— Я как раз заканчивала учебу в медицинском училище. После его гибели я пришла и сказала товарищу Веберу, что встану на место отца. Как рядовой боец партии. И мне поверили. Поручили важнейшую миссию. Помогли получить место на борту дас химмелна. Все шло просто отлично. И вот как оно обернулось.

— Ну, не все еще потеряно, Роза Алексеевна. От себя обещаю, что если твои не намудрят и не подгадят, то мы обязательно провернем это дело как надо.

Откровения русской рахдонитки, в которой, по мнению Вахрамеева, родной сермяги было явно меньше, чем иномирной хитровыделанности, звучали, несмотря ни на что, вполне достоверно. Конечно, о многом она умолчала. Но то, что рассказала, было правдой и заслуживало некоторого доверия. Март понял главное — люди, к которым они сейчас летели, очень нуждались в нем и его корабле. И это не выглядело как подстава. Слишком все быстро и внезапно сложилось. Так что от варианта сменить курс, силой вытряхнуть из девушки тайные сведения и улететь в иные миры он по итогам их общения отказался.

— Я тебе очень за это благодарна! Уверена, наши не подведут.

— Им же так лучше будет. Особенно, учитывая тот факт, что другого пилота с собственным шаттлом у них нет, верно я понимаю?

— Д-да, — немного неуверенно протянула Роза, поняв, что дала Марту лишний козырь в руки.

— Скажу тебе по секрету, Роза, есть у меня версия, почему черные вдруг все ушли. Но думаю, это ненадолго. Так что времени в обрез. Или успеем этой ночью прорваться, или застрянем здесь надолго. Смекаешь?

— Не знаю о чем ты, но согласна, что появившееся окно возможностей скоро захлопнется. А эти деньги нам очень нужны! Они дадут шанс начать полноценную партизанскую войну с захватчиками.

— Что ж, возглавите реконкисту и станете главными игроками, с армией и деньгами. Если повезет и добьетесь победы, поляна ваша наверняка. Хороший план.

— Ты как-то все очень цинично изображаешь…

— Что из сказанного неверно?

— Без изменений и развития Мир все равно обречен на прозябание.

— Желаешь вести мирян к светлому завтра? Флаг тебе в руки, барабан на шею. Что до меня, все эти уставы, дисциплины, начальство и чинопочитание, партийные программы тринадцатого съезда — категорически не мое. Понятно? Понятно. Это хорошо. Подожди, — остановил он Розу, явно желавшую что-то ему возразить. — Я не все сказал. Я хочу летать. Корабль у меня теперь есть. Понятно, он нужен не для того, чтобы стоять и пылиться. А полеты — дело не дешевое. Значит, надо либо заниматься извозом или торговлей, или войной. А может, и всем сразу. Моя ласточка больше торговый борт, чем под драку заточенный, так что, если и выполнять боевые миссии, только от случая к случаю.

Третье — имперцы мне глубоко не симпатичны. Строго говоря, они мне не нравятся. А с учетом того, что они творят сейчас, сам замечаю, что просыпается во мне жгучее желание отбивать им тупые бошки при всяком подходящем случае. Так что драться против них готов всегда. За адекватное вознаграждение.

Может, ты и не знаешь, но судьба у лётчика — полжизни пялиться на авиагоризонт, полжизни на жопу официантки. Короче, ни покурить, ни полюбоваться природой! Но она мне нравится до невозможности, и другой не желаю. Вот теперь все. Выводы делай сама. Ты же умная девочка. Предложит твой партайгеноссе нормальные условия — полетим. А на нет и суда нет.

«Он точно не из этого осколка. Местные так не могут рассуждать» как об очевидном подумала Роза, а вслух произнесла совсем другое.

— Март, без координат Створов небесных тоннелей отсюда все равно не выбраться.

— Ты забыла добавить «но это не точно». Как знать, дорогой товарищ, может, кривая и вывезет. Тут уж как карта ляжет…

— Значит, ты хочешь быть простым наемником? — с упреком, и не скрывая укора, бросила она ему.

— А что такого? Всякий труд должен оплачиваться. На дойчей работать не намерен. А с рахдонитами вы и сами собираетесь дружить домами, встраиваться в их систему и вовсю торговать, правильно я понял?

Девушка, пусть и нехотя, признала очевидную истинность его выводов. И привычно тряхнула челкой, соглашаясь.

— Повторюсь, мы с Курсантом готовы работать с твоими трудовиками. Мяч теперь на вашей стороне. К слову, мы уже почти на месте. Так что пристегнись, идем на посадку.

[1] клейнер — от «kleyn ekspres robot» — малый робот-доставщик. Сокращенно клейнер в русской огласовке.

[2] бионад — от Bionade (нем.). Является безалкогольным газированным напитком напитком органического брожения.