Двойник Короля 10

Глава 10

Мать повернулась и дрогнула. Её тело тут же застыло, глаза расширились. В одно мгновение вся кровь отхлынула от лица женщины. Даже грудь, секунду назад розовая и манящая, стала бледной, как мел. На коже выступили мурашки, а из горла вырвался нечленораздельный звук — что-то среднее между сдавленным хрипом и приглушённым визгом.

За её спиной возвышалась Лахтина. И не в человеческом облике, а во всей своей первозданной красе — громадная тварь с хвостом, способным пробить камень, и клешнями, которыми может разрезать сталь. Каждая пластина хитинового панциря отливала глянцем в свете комнаты. Королева скорпикозов — глиняный монстр, которого боялись даже в её родных землях.

Мать перевёртышей затряслась, как в лихорадке. Капельки пота выступили на её коже, смешиваясь со слезами, струящимися по щекам. Рот открывался и закрывался, как у выброшенной на берег рыбы., но звуков больше не было. Видимо, ужас парализовал голосовые связки.

Лахтина дрожала. Каждая пластина её тела вибрировала от напряжения. Хвост метнулся вперёд, остриё остановилось в миллиметре от сердца женщины. Глаза королевы горели яростью, клешни щёлкали в предвкушении убийства, а хвост подрагивал, словно натянутая струна, готовая вот-вот порваться. Я чувствовал, каких усилий стоит скорпикозу сдержать себя.

— Узнаёшь старую знакомую? — спросил, подходя к женщине.

Воздух пропитался запахом страха — кислым, резким, звериным. Мать перевёртышей пятилась, пока не упёрлась спиной в стену. Её колени подкосились, она сползла вниз, выставив перед собой дрожащие руки в слабой попытке защититься от неминуемой смерти.

Лахтина наклонилась вперёд. Хвост снова дёрнулся, как живой, независимый организм, ищущий свою жертву. Скорпикоз издала звук, похожий на шипение и рычание одновременно. По её телу пробежала волна, как рябь по воде, когда бросишь камень. Она хотела убить, жаждала всем своим существом.

— Скажи, это намного лучше, чем покувыркаться в кровати? — наклонился я к трясущейся женщине.

Её глаза бешено метались от меня к Лахтине и обратно. Она пыталась говорить, но выходили только невнятные обрывки слов, перемежающиеся сухими рыданиями. Ужас сковал её так сильно, что даже мышцы отказались работать.

Я решил попробовать кое-что интересненькое, что-то новое. Пора проверить, как далеко простираются границы возможного.

— Слушай меня внимательно! — схватил её за плечи и встряхнул. — Сейчас ты как примерная девочка принесёшь клятву крови. А я со всей милостью, присущей мне, приму её.

— М-м-м-м-м! — стуча зубами, попыталась что-то сказать мать перевёртышей.

— Да-да! — кивнул, усмехаясь. — Можешь называть меня «мой господин». Но я советую тебе поторапливаться, а то Лахтина — очень нетерпеливая девочка. Вдруг её хвост случайно дрогнет?

Женщина поняла, в какой ситуации оказалась. То недавнее ощущение силы и облегчения после снятия ошейника было лишь прелюдией. Бледность сменилась нездоровым румянцем, а глаза заметались с новой силой в поисках выхода, которого не было.

— Я… я… я… — заикаясь, пробормотала мать, облизывая пересохшие губы. — Изольда Лавита Нейга, клянусь в верности Магинскому Павлу Александровичу.

— Подожди, солнышко, — прервал её, приложив палец к губам.

Кинжал вспыхнул в моей руке, лезвие сверкнуло. Я рассёк свою ладонь почти без боли. Кровь, ярко-алая, выступила на коже, собираясь в маленькие рубиновые капли. Затем разрезал ладонь женщины. Она вздрогнула, но не отстранилась, слишком напуганная присутствием Лахтины.

Нарисовал на полу круг кровью, соединив наши жидкости. Символы, древние как мир, засияли слабым светом, реагируя на энергию.

— Давай! — улыбнулся, наблюдая, как активируется круг.

— Клянусь в верности! — голос Изольды окреп, обретая силу. — Выполнять ВСЕ приказы Магинского Павла Александровича. Никогда не идти против него и его рода. Не делать ничего, что может навредить, и никогда не пытаться освободиться. Отдать свою жизнь за моего господина.

Круг вспыхнул ослепительным светом, на мгновение озарив всю комнату. Я почувствовал, как магия проникает в меня, связывая с этой женщиной невидимыми цепями. Удовлетворение разлилось по телу. Ещё одна могущественная фигура в моей коллекции.

Но этого мало. Мой источник запульсировал, наполняясь силой. Магия хлынула по каналам, как горячая лава по жилам вулкана. Рука засветилась серебристым огнём. Я положил ладонь на грудь Изольды, чувствуя под пальцами тепло её кожи и бешеное биение сердца. Закрыл глаза, сосредоточившись. И опустошил всю энергию разом, направляя её в тело женщины.

— Приказываю не сопротивляться! — произнёс твёрдо.

Женщина дёрнулась, но не от боли. Глаза распахнулись, а рот раскрылся в беззвучном крике.

Тварь какая… У неё потрясающая ментальная сила! Моя магия подчинения устремилась к ядру, пробивая естественную защиту мага девятого ранга. Проникла внутрь и начала разливаться, заполняя каждый уголок, каждую клеточку.

Время растянулось, минута казалась вечностью. Я ощущал, как силы Изольды сопротивляются, как её источник пытается оттолкнуть чужеродную энергию. Но результат был предрешён: клятва крови ослабила волю матери, а присутствие Лахтины парализовало остатки сопротивления.

Краем сознания отметил, что пора заканчивать. Скоро скорпикоз примет человеческое обличье, да и мои охранники уже возвращаются, судя по звукам за дверью.

Яркая вспышка света ослепила на мгновение. Невидимая волна отбросила нас обоих на кровать — меня и мать перевёртышей. Я — снизу, она — сверху. Едва успел убрать Лахтину в пространственное кольцо, как дверь резко распахнулась. В проёме показались мои турецкие сопровождающие с встревоженными лицами.

— Ребят, ещё пару минут! — поднял руку и притянул к себе голую женщину, лежащую на мне.

Дверь захлопнулась под аккомпанемент приглушённых проклятий. Мать перевёртышей смотрела на меня, тяжело дыша, её грудь вздымалась, а кожа блестела от пота. Идеальная сцена для тех, кто заглянул в комнату, — создавалось абсолютное впечатление, что мы тут развлекаемся.

— Ты… — облизнула она губы, всё ещё ошарашенная произошедшим.

— Да, — подмигнул ей. — А теперь быстро в ванную. Умываешься и возвращаешься.

Женщина кивнула и двинулась к двери, не смея ослушаться.

— Платье не забудь! — бросил ей вслед, кивая на синюю ткань, лежащую на полу.

Поднялся с кровати и улыбнулся, ощущая прилив сил. Внутренний голос не мог сдержать самодовольство.

«Поздравляю вас, Павел Александрович, — произнёс мысленно. — Вы только что получили себе в служанки мать перевёртышей, да ещё и подчинили её как полумонстра».

«Не спи с ней!» — прервал меня другой внутренний голос, принадлежащий Лахтине. Её присутствие ощущалось даже через пространственное кольцо.

«Молодец…» — похвалил я королеву, игнорируя ревность.

«Ты обещал потом разделить мать между мной и теми перевёртышами, — напомнила девушка. — Не вздумай с ней возлежать».

«Успокойся, — хмыкнул в ответ. — Я её не для этого приобрёл».

«Ты не понимаешь… — возмутилась королева. — Она теперь…»

«Давай потом? Сейчас много дел».

Встал и поправил костюм, расправил складки, пригладил волосы. Чувство удовлетворения полностью захватило рассудок: ещё одна сильная тварь теперь моя. Сколько же у меня планов на эту суку… И все они куда интереснее, чем примитивное спаривание.

Женщина вернулась, одетая в синее платье. Оно облегало её фигуру, подчёркивая все изгибы, но теперь это не имело значения. Изольда больше не соблазнительница, а инструмент — ценный, редкий, но всё же инструмент.

— Уберись за собой, — приказал ей.

Она молча кивнула и принялась выполнять указание. Когда в номере воцарились чистота и порядок, я открыл окно. Впустил свежий воздух и спрятал мать перевёртышей в пространственное кольцо. Нашёл табак и бумагу для сигарет в вещах одного из турок. Пора отыграть последний акт этого спектакля.

Скрутил себе папиросу, сел на подоконник. Спичка чиркнула, разливая резкий запах серы, и я затянулся. Дым наполнил лёгкие, принёс с собой воспоминания о прошлой жизни. О дворцовых приёмах, военных советах и долгих одиноких ночах, когда только сигарета составляла компанию.

Мои сопровождающие вернулись. Они постучались, прежде чем войти — небольшой знак вежливости, чтобы не помешать. Застали меня курящим, задумчиво глядящим в окно. Их лица выражали смесь презрения и любопытства.

— Где женщина? — спросил Зафир, осматривая комнату.

— Прости, но я не делюсь своим, — пожал плечами, выпуская дым через ноздри.

— Куда она делась? — настойчиво повторил второй охранник.

— Ушла, — махнул рукой в сторону раскинувшегося за окном города. — Но обещала вернуться.

Турки переглянулись, явно не веря моим словам, и всё же не решились продолжать расспросы.

— Собирайся, дипломат! — бросил Зафир, сменив тему. — Нам пора уезжать. Твоё появление на базаре и действия привлекли слишком много внимания.

Я затушил сигарету и выбросил окурок в ведро. А мне начинает нравиться эта поездка! Столько новых возможностей, впечатлений и… приобретений.

Мы вышли из номера буквально через пару минут. На улице уже ждали заведённые машины с работающими двигателями. Турки явно торопились покинуть город, и я догадывался, почему. Новости о русском дипломате, выкупившем пленных солдат и загадочную женщину, наверняка разлетелись по всему Бахчисараю.

Сели в машины, и кортеж тронулся. Я постарался изобразить из себя мужика, который наконец-то расслабился. Растянул губы в довольной улыбке, откинулся на сиденье, периодически прикрывал глаза, словно вспоминая недавние удовольствия.

Мои сопровождающие хранили молчание, но атмосфера стала другой. Напряжение первых дней сменилось чем-то вроде настороженного любопытства.

Они взяли с собой лепёшки и кислое молоко, которые мы ели прямо в машине, запивая терпким напитком. День близился к середине, когда покинули Бахчисарай, оставив позади его узкие улочки, белые дома и шумные базары. Город понравился мне своей колоритностью и жизненной энергией, бьющей через край. Никакой искусственности, всё настоящее — от запахов специй до взглядов местных жителей.

— Дипломат, — неожиданно обратился второй турок, нарушая молчание. — Если можно, ответь, зачем тебе эта женщина за такие деньги? Ты мог бы купить себе замок и слуг, а ещё жениться на хорошей, достойной девушке.

— Считайте это моей блажью, — пожал плечами, не вдаваясь в подробности.

Они задумались, переглянулись, но продолжать расспросы не стали. Возможно, решили, что русский дипломат имеет право на свои странности, даже если те противоречат местному пониманию приличий. Ну и ещё моя внешняя молодость, которая всех так обманывает.

В глазах сопровождающих я заметил перемену: меньше ненависти, больше интереса. Видимо, человек, способный заплатить пятьдесят миллионов за женщину, вызывает у них определённое уважение, пусть и смешанное с недоумением.

— Не понимаю вас, русских, — продолжил Зафир после долгой паузы. — Девушка и женщина должны быть скромными и не показывать себя всем, должны быть укрыты от чужих глаз.

— Это ты про вашу традиционную обёртку? — уточнил я, имея в виду скрывающие лица и фигуры одеяния местных дам.

— Только муж должен видеть красоту своей жены, — добавил второй. — Вот скажи, русский, что бы ты выбрал: завёрнутую конфетку или открытую, которую уже трогали и, может быть, облизывали?

Хмыкнул. Похоже, у нас завязывается настоящий мужской разговор. Забавно… Может, всё-таки наладим контакт, хотя бы минимальный?

— Интересная аналогия, — кивнул я. — Если позволите, господа, то сначала спрошу у вас.

— Закрытую! — тут же ответил Зафир, не задумываясь ни на секунду.

— Закрытую, — повторил второй, как эхо.

— Понятно, — кивнул, обдумывая ответ. — А если ты выбрал конфетку, то обязан её съесть?

— Да! — подтвердили они одновременно, словно это был единственно возможный ответ.

— А что будет, если не конфетка, а дерьмо? — спросил я прямо. — Ну, или в ней яд, или вообще что-то другое, не то, что ожидаешь? Съедобное на вид, но непригодное внутри?

Турки зависли, как будто я спросил что-то невообразимое. Кажется, такая мысль им даже в голову не приходила. Их лица выражали смесь непонимания и лёгкого отвращения от моей прямоты.

За окном проплывали степные пейзажи. Желтоватая трава колыхалась под порывами ветра, создавая иллюзию бескрайнего золотого моря. Изредка попадались одинокие деревья, скрученные суровыми условиями в причудливые формы. Небо — голубое, чистое, без единого облачка — простиралось над нами, словно огромный купол.

К вечеру воздух начал меняться. Он становился более влажным, более свежим, принося с собой слабый, но узнаваемый запах соли. Мы приближались к морю, моему первому морю в этой жизни.

Дорога постепенно пошла под уклон. Вдали показалась тонкая линия синевы, отделяющая землю от неба. С каждым километром она становилась всё шире, пока не превратилась в бескрайнюю водную гладь, сверкающую в лучах заходящего солнца.

Пока турки обдумывали мои слова, я закрыл глаза и мысленно заглянул в пространственное кольцо. Песчаные змеи наконец-то распутались, как и предполагал. Живой клубок, который образовали эти твари, превратился в отдельных особей, лениво перемещающихся по своему загону.

Я совместил несколько загонов, выровняв поголовье монстров. Теперь осталось их как-то покормить. Диету сразу менять нельзя, да и голодом морить тоже рискованно. Ослабнут, заболеют, а то и вовсе умрут. Собрал то, что осталось от Па, — остатки панциря, внутренности, куски плоти, которые не захотели сожрать маленькие паучки. И забросил к ним.

Твари тут же накинулись на угощение, как голодные волки. Раздалось шипение, послышались возня, щёлканье челюстей.

Разделил Лахтину и мать перевёртышей. У каждой своя комната, отдельная от другой. Не хватало только, чтобы эти две начали разборки в моём пространственном кармане.

Ам… Прожорливый медведь после того, как обожрался, до сих пор спит, свернувшись клубком в своём углу. Паучки забрались на Ма и тоже отдыхают.

Мне нужно будет проверить магию матери, её способности, возможности. Столько лет она создавала перевёртышей, экспериментировала с детьми… Какие знания хранятся в её голове? И, самое главное, что из этого я смогу использовать для себя?

А ещё некромант… Вот, чем нужно заняться! Как-то использовать его силу, научиться контролировать. И заларак — мой новый капризный артефакт, который явно обладает собственной волей. Дел столько, что рук не хватает, а времени — тем более.

Подключился к зрению паучка, которого успел разместить перед тем, как сесть в машину. Заглянул через его фасеточные глаза назад. И то, что я увидел, заставило меня напрячься.

За нашим кортежем, держась на приличном расстоянии, следовали несколько автомобилей. Даже в сумерках было видно, что они движутся с той же скоростью, повторяя все манёвры.

— Ребят! — открыл глаза, возвращаясь в реальность. — А за нами должны ехать?

Турки мгновенно подобрались, став серьёзными и собранными. Они глянули через заднее стекло, и лица мужиков изменились. Теперь на них читалась тревога. В руках появились артефакты связи — небольшие металлические диски с вырезанными символами. Они заговорили на своём языке быстро, отрывисто. Судя по интонациям, разговор шёл с беем, и новости были не из приятных.

Машины начали перестраиваться, принимая новый порядок. Наш автомобиль перешёл из хвоста колонны в середину, окружённый другими со всех сторон.

— Как я понял, это не ваши друзья? — улыбнулся, не показывая беспокойства.

— Не… — только и успел выдавить второй турок, когда мир вокруг нас взорвался.

Его голова разлетелась на две аккуратные половинки, как спелый арбуз. Кровь, мозги и осколки черепа забрызгали окно и обивку салона.

Всё произошло так быстро, что я даже не успел моргнуть. Только что мой спутник сидел напротив — живой, с выражением тревоги на лице, а в следующее мгновение его уже не было. Только безжизненное тело, оседающее на сиденье, и фонтан крови, заливающий всё вокруг.

Я пригнулся и успел схватить Зафира, рванул его вниз, на пол автомобиля. Снайпер. Чёртов снайпер где-то на холмах или в одной из машин, которые нас догоняют. И он чертовски хорош.

Водитель начал петлять, бросая автомобиль из стороны в сторону, как пьяный. Нас швыряло по полу, словно тряпичных кукол. Выстрелы участились. Теперь они раздавались со всех сторон, превращаясь в непрерывную какофонию.

Мой паучок перебрался с багажника на крышу. Через его глаза я видел, как впереди идущая машина вдруг вспыхнула. Пламя вырвалось из-под капота, поглощая всё на своём пути. Она вильнула, съехала с дороги и перевернулась, превращаясь в огненный шар.

Зафир что-то кричал в артефакт связи, пытаясь перекрыть грохот стрельбы. Его лицо перекосилось от ярости.

К снайперу подключились автоматы. А потом заговорили пулемёты — тяжёлые, размеренные очереди прошивали машины нашего кортежа, как иголка — ткань.

Я поднялся на мгновение, чтобы оценить ситуацию. Несколько автомобилей из колонны уже остановились и горели, превратившись в металлические факелы. Крики раненых, звон разбитого стекла, запах горящей резины и плавящегося металла — всё смешалось в один коктейль.

Хреново. Очень хреново. Вдруг накрыло дежавю: «Даже в другой стране кто-то пытается меня убить».

Голова соображала быстро, несмотря на хаос вокруг. Мне нужен бей. Без него не очень понятно, как добраться до столицы. Да так, чтобы не пытались оторвать голову на каждом шагу. Его нужно спасти в случае чего и вот этого турка тоже. Я глянул на Зафира, который ещё кричал в артефакт.

Благодаря паучку увидел, что бей жив. Его машина была впереди, и он, судя по всему, пытался организовать оборону. Почему бы не попробовать помочь? Тем более, раз случай выдался… Самое время проверить возможности моего нового заларака.

Из пространственного кольца возникла игла с пульсирующим зеленоватым светом внутри. Мой источник завибрировал, отзываясь на мощь, заключённую в этом небольшом предмете. Я мысленно указал цель — одну из вражеских машин, которая вела особенно плотный огонь.

Иголка тут же вспыхнула и полетела, проходя сквозь наше заднее стекло, словно через воздух. Я приготовился к зрелищу.

Взрыв! Вражескую машину буквально разорвало пополам, как будто внутри сдетонировала бомба. Металл, стёкла, тела — всё смешалось в огненном вихре, разлетаясь в стороны.

Даже на таком расстоянии я почувствовал жар и ударную волну. Поднялся чтобы лучше видеть. Обалдеть… Вот это новая игрушка. Столько возможностей, столько силы.

А потом иголка вернулась и упала на сиденье. Я ожидал, что она продолжит атаковать по моему приказу, уже обозначил новые цели, как вдруг…

«Еда. Нет», — сказал мне заларак своим странным мысленным голосом.

«Чего? — мысленно удивился я, подняв бровь. — А ну-ка, давай лети и сей смерть!»

«Нет», — упрямо ответила эта охреневшая иголка и просто «выключилась».

Попытки активировать заларак не увенчались успехом. Сколько бы я ни приказывал, сколько ни пытался влить в него энергию, артефакт просто игнорировал мои команды.

Скрипнул зубами от злости. Как же меня достали все эти разумные твари — живые и неживые. Сплошное своеволие и непослушание…

Нашу машину вдруг повело в сторону. Колёса истошно завизжали, будто существа, испытывающие боль. Автомобиль стал заваливаться на правый бок. Значит, прострелили колёса.

Руль резко дёрнуло вправо, и мы начали кувыркаться. Разбитое стекло, скрип металла, удар, ещё удар. Я приложился головой, рассёк губу. Сука, в рот попал песок. Всё перемешалось в дикой пляске.

Несколько пуль прошили нашего водителя. Зафир пытался схватиться за что-то, но его отбросило и приложило головой о дверцу. Я сам вращался в этом хаосе, как в безумной карусели.

И вдруг всё закончилось. Машина замерла, перевернувшись на бок. Звуки боя доносились приглушённо, словно сквозь вату. В нос ударили запахи крови, пороха и горящей резины.

Только сейчас я заметил, что машина в решето, и каким-то чудом меня не задело. Вернее, не чудом. Я почувствовал, как спина зачесалась в тех местах, где пули должны были попасть. Моя новая кожа… Она защитила меня от верной смерти. Расцеловал бы свой панцирь, если бы мог до него дотянуться. Эта модификация стоила каждой капли пота и крови, потраченных на её получение.

Глянул на Зафира. Твою… Турку повезло меньше, чем мне. В ноге — несколько дыр, и ещё, кажется, лёгкое пробито.

Глянул через глазки паучка. Ситуация стремительно ухудшалась. Ещё одна машина нашего кортежа вылетела с дороги и теперь горела в кювете, как погребальный костёр. Лишь бей ещё держался, его автомобиль, петляя, пытался уйти от шквального огня.

Запахло дымом. Я обернулся. Наш транспорт тоже начал гореть. Видимо, пули повредили топливный бак или проводку.

«Что-то я не помню, чтобы мне обещали такое приключение, когда отправляли сюда», — мелькнула ироничная мысль.

Схватил Зафира и потащил из уже горящей машины. Турок был жив, но без сознания. Кровь струилась из новой раны на его голове, заливая лицо. Я выбрался через выбитое окно, оттащил раненого в ближайшую яму, благо тут полно естественных укрытий.

При ближайшем рассмотрении понял, что дела у Зафира совсем плохи. Судя по тому, как он хрипел и как пузырилась кровь на губах, без помощи протянет от силы час.

Я достал лечилку из пространственного кольца и вылил на повреждения. Жидкость впиталась. Оставил Зафира в укрытии. Морозный паучок, выживший в перевернувшейся машине, стоял рядом. Забрался на его спину и двинулся к транспорту бея.

Туда же подъехали ещё три автомобиля и один грузовик. Они окружили бея плотным кольцом, не оставляя шансов на побег. Из транспорта высыпали люди в чёрном. С головы до ног в тёмных облегающих костюмах, напоминающих вороньи оперения. Лица скрыты масками, в руках — изогнутые мечи и кинжалы.

Бей вышел из машины с гордо поднятой головой, словно не он был загнан в угол, а все эти люди пришли выразить ему своё почтение. Мустафа достал меч с богато украшенной рукоятью.

Началась беседа. Я не понимал ни слова на турецком, но язык тела говорил сам за себя. Люди в чёрном требовали чего-то, а бей отказывался. Они надвигались, он отступал, но не опускал меч. В его позе не было страха, только гордость и готовность умереть, но не сдаться.

«Может, ребята заблудились и просто дорогу хотели спросить?» — мелькнула ироничная мысль, но я тут же отбросил её.

Насчитал тридцать человек, плюс-минус пять. Многовато для одного Мустафы, каким бы храбрым он ни был. Против такого количества даже самый искусный фехтовальщик не выстоит дольше минуты.

Люди в чёрном медленно сжимали кольцо. Бей перехватил меч двумя руками, приготовился к схватке, в которой у него практически не было шансов.

Ладно. Пора бы им кое-что показать. Время для тяжёлой артиллерии.

«Девочка моя… — мысленно обратился к матери перевёртышей. — Твой выход. Тут у нас есть противник — тот, что в чёрном. Всех нужно убить. Сделать это быстро, красиво и желательно незаметно. Я сейчас тебя выпущу, сразу меняй форму и приступай».

Изольда появилась из пространственного кольца без единого звука. Её фигура на мгновение застыла в воздухе, а затем… началось превращение.

Кожа потемнела, становясь почти чёрной. Черты лица исказились, нос втянулся, глаза расширились, теряя белки, превращаясь в сплошные тёмные провалы. Волосы зашевелились, словно живые.

А потом её тело просто… распалось. Превратилось в клубящуюся массу чёрного дыма, похожего на грозовую тучу. Дым поднялся в воздух, сгустился, обретая плотность, и устремился к людям в чёрном.

Первый из них даже не понял, что произошло. Тёмная масса окутала его, проникая в нос, рот, уши. Мгновение, и голова отделилась от тела. Фонтан крови брызнул в воздух. Дым уже переместился к следующей жертве.

Раз, и минус десять. Оторванные головы, руки, ноги разлетались в стороны. Ещё мгновение, и их осталось половина. Только тогда люди в чёрном поняли, что что-то не так. Их крики наконец прорезали ночь, но было уже поздно.

Бей так и остался стоять с мечом в руке, не двигаясь с места, пока моя новая собственность косила его врагов, как пшеницу. Он смотрел на происходящее широко раскрытыми глазами, явно не понимая, что за демон пришёл ему на помощь.

Я наблюдал за этим с паучка в полной невидимости. Сердце переполнялось гордостью. Магия? Да что такое магия против могущества настоящего монстра, особенно такого редкого и сильного, как мать перевёртышей? Девятый ранг, скорость, сила, регенерация… Они ничего не смогли сделать. Через тридцать секунд после начала атаки от тридцати элитных убийц осталось только кровавое месиво.

Я сообразил вдруг, что такой источник питания нельзя упускать. Свежее мясо, да ещё и в большом количестве, — отличный корм для тварей.

«Собери это всё, — приказал матери. — Потом покормишь моих монстров».

«Куда?» — уточнила женщина.

«У тебя есть пространственное кольцо?»

«Да!» — призналась она честно, следуя приказу.

Моё приобретение становилось всё выгоднее с каждой минутой.

«В него, — мысленно кивнул я. — Потом степным ползунам и песчаным змейкам дашь».

Пять секунд, и ничего не осталось: ни тел, ни крови, ни оружия. Даже пятна на земле исчезли, словно вылизанные гигантским языком. Мать вернулась в моё кольцо, завершив свою работу.

Формально человеческие останки будут не в моём кольце, а в кольце матери. Моральные и этические вопросы тут же отпали. Мне ведь нужно как-то увеличить поголовье моих монстров.

Бей продолжал стоять с мечом, как изваяние.

— Мустафа, — позвал я турка, выходя из укрытия. — Можешь расслабиться.

— Это был Джин? Или ты Русский? — дёрнулся он всем телом, разворачиваясь в мою сторону. — Это ты! Как?

— Не могу отрицать или подтвердить информацию, — пожал плечами с лёгкой усмешкой.

Пока бей тряс головой, пытаясь собраться с мыслями, я вытащил трупы из его машины. Крови было многовато, но это единственный транспорт, который у нас остался целым.

Можно, конечно, одолжить автомобили у тех, кто пришёл за нами… Но интуиция подсказывала, что лучше этого не делать. Мало ли какие сюрпризы могут быть спрятаны в их технике.

Морозный паучок по моему приказу уже притащил Зафира, бросил раненого рядом с машиной. Лечилки неплохо справились: дырки заросли, кровь уже не шла. Я вылил ещё парочку ему в глотку для верности. Закинул Зафира на заднее сиденье, а бей… Он сжигал трупы своих людей и, судя по всему, молился. Его губы беззвучно шевелились, в глазах стояли слёзы. Через минуту Мустафа подошёл ко мне, уже более спокойный, собранный.

— Надеюсь, они простят меня, что я не похоронил их как воинов, — произнёс с горечью в голосе.

— Поехали, — ответил ему, не желая тратить время на сантименты. — Садись!

— Я не умею водить, — заявил турок, разводя руками.

Я засмеялся. Почему бы и нет? В памяти всплыл опыт вождения в Енисейске, когда на Борю напал Серёжа. Тут вроде не город, дорога прямая — ничего сложного.

— Тогда направление будешь показывать, — кивнул ему и занял место водителя.

Машина затарахтела, когда я завёл двигатель. Бей стал бледным, как полотно, словно все события ночи наконец-то догнали его и обрушились на голову тяжёлым грузом.

— Кто это был? — спросил я, настраивая зеркало заднего вида.

Морозный паучок переместился на багажник, заняв позицию наблюдателя.

— Ассасины, — поморщился Мустафа, произнося слово с каким-то суеверным ужасом.

— И кто их послал?

— Султан, — совсем поник мужик, опустив голову. — Это его личные слуги.

Я повернулся и посмотрел на турка, не скрывая удивление. Ничего себе повороты.

— Это тот самый, кто должен подписать мирный договор?

— Да! — кивнул бей, и в его глазах мелькнуло нечто похожее на стыд. Словно он чувствовал личную ответственность за действия своего правителя.

— Хорошая у вас страна, — хмыкнул, выворачивая руль, чтобы объехать горящий остов одной из машин кортежа. — Чувствую себя почти как дома.

Дорога тянулась лентой сквозь темноту, освещаемая только фарами нашего автомобиля. По обеим сторонам раскинулись холмы, превратившиеся в чёрные силуэты на фоне звёздного неба. Вдали серебрилось море. Ночной воздух, врывающийся через разбитое окно, нёс с собой запахи соли, водорослей и свежести. Чем ближе мы подъезжали к побережью, тем сильнее становился этот аромат.

Бей молчал большую часть пути, погружённый в свои мысли. Зафир на заднем сиденье тихо стонал, но приходил в себя.

— Почему султан хочет тебя убить? — нарушил я молчание, когда мы проехали уже несколько километров.

Мустафа вздохнул, потёр лицо ладонями, словно пытаясь стереть усталость.

— Не меня, — покачал он головой. — Тебя.

— А, ну тогда всё понятно… — выдавил кривую улыбку и кивнул.

Почему бы и нет? Опыт прошлого требовал немедленно обдумать и накидать несколько планов действий. Решил оставить это всё на потом. Сейчас меня немного напрягало, что у нас отказали тормоза, а я достаточно неплохо разогнался.

Хорошо, что ехать осталось около часа. И всё это время бей молился, когда я, как мне кажется, весьма умело вёл транспорт. Ну, занесло нас пару раз, с кем не бывает? Разок чуть не выскочили с обрыва, потрясло немного. Пустяки…

И вообще, кого тут должны доставить в Константинополь? Помогаю, а рядом кричат и возмущаются. Зато Зафир от моей манеры езды пришёл в себя. Он вцепился в сиденья и тоже молился. Можно сказать, что мы подружились с турками.

Когда я остановился, то мужики дружно выдохнули. Вышел довольный, потянулся, а их почему-то трясло.

— Безумный русский! — сказал бей. — Тебе нельзя садиться за руль.

— Пожалуйста, засранцы неблагодарные! — хмыкнул я в ответ.

Главное, мы добрались до порта. Морской воздух ударил в нос с новой силой. Сотни огней мерцали вдоль берега, отражаясь в тёмной воде и создавая иллюзию звёздного неба под ногами. Корабли всех форм и размеров покачивались на волнах — от маленьких рыбацких лодок до огромных торговых судов с высокими мачтами. Паруса, свёрнутые на ночь, казались спящими птицами.

Порт жил своей жизнью даже в такой час. Грузчики таскали ящики, моряки разгружали сети с уловом, торговцы заключали сделки.

Мы бросили машину в полукилометре от причала. Слишком заметная, вся в пулевых отверстиях, она могла привлечь нежелательное внимание. Хотя, если честно, она просто дальше не смогла ехать.

Кто знал, что у турок такой слабенький транспорт? Морда машины просто оторвалась и упала на землю, зато сработала как наш отсутствующий тормоз. А то я думал, придётся в воду сигать.

Корабль «Жемчужина» уже ждал нас — величественное судно с тремя мачтами, украшенное резьбой и позолотой. Он возвышался над меньшими собратьями, как королева над придворными.

Борта, выкрашенные в тёмно-синий цвет, блестели в свете фонарей. Золотые буквы на корме складывались в название. А под ним — богатый узор из причудливых завитков и геометрических фигур.

На пристани толпились пассажиры, ожидающие посадку. В основном это были мужчины с товаром — тюки, ящики, корзины громоздились вокруг них, создавая импровизированные баррикады.

Женщины, все укутанные с ног до головы в тёмные одежды, держались чуть в стороне, окружённые детьми и стариками. Повсюду охрана из крепких парней с кривыми саблями на поясах. Они внимательно осматривали грузы и людей.

Мы с Мустафой помогали Зафиру идти. Турок был ещё слаб, и каждый шаг давался ему с трудом. Мои лечилки залатали раны, но кровопотеря и шок сделали своё дело. Он едва держался на ногах.

Прошли контроль. Бей предоставил какие-то бумаги и показал свои кольца. Мы уже почти поднялись на корабль по широкому трапу, когда позади раздался знакомый голос:

— Русский?