Эхо Древних

– Красивые слова, кэп, – проворчал он. – Но я бы не ставил и гроша на то, что они будут их соблюдать, как только появится настоящий куш.

– Я тоже, Эймос, – кивнул Холден. – Но соглашение даёт нам легитимность и хотя бы видимость сотрудничества. А это лучше, чем открытый конфликт.

– К тому же, – добавил Алекс, – теперь у нас есть доступ к научным данным их зондов. Это может оказаться бесценным.

– Если эти данные будут реальными, – заметил Эймос. – А не тем, чем они захотят с нами поделиться.

– Именно поэтому, – улыбнулся Холден, – у нас есть ты и Кай. Убедитесь, что наши системы могут проверять достоверность получаемой информации.

Венерианская орбитальная станция Предтеч парила в верхних слоях атмосферы планеты подобно древнему левиафану, проснувшемуся после эонов сна. Её тёмный силуэт выделялся на фоне желтоватых облаков, окутывающих Венеру. Антенноподобные структуры, выступающие из основного корпуса, излучали слабое пульсирующее свечение, видимое даже с дистанции, которую поддерживали зонды.

На борту "Росинанта" Алекс, Чандра, Мигель и два других учёных из основной группы наблюдали за данными, передаваемыми зондами. Одновременно они получали телеметрию от устройств "Александрии" и "Гефеста", согласно достигнутому соглашению.

– Энергетические сигнатуры усиливаются, – заметила Чандра, анализируя потоки данных. – На пятнадцать процентов за последние шесть часов.

– И паттерн становится более регулярным, – добавил Мигель, изучая графики на своём мониторе. – Как будто система стабилизируется или выходит на рабочий режим.

Алекс задумчиво наблюдал за трёхмерной моделью станции, составленной по данным сканирования.

– Структура имеет модульный дизайн, – отметил он. – Видите эти секции? – он указал на отдельные компоненты модели. – Они могут быть функциональными блоками разного назначения. Этот, – он выделил центральную часть, – судя по энергетическим сигнатурам, является источником питания. А эти, – он указал на антенноподобные структуры, – возможно, системы связи или сенсоры.

– А это? – Чандра указала на необычное образование на нижней стороне станции. Нечто вроде большого шлюза или ворот.

– Возможно, док для стыковки, – предположил один из учёных.

– Или устройство для взаимодействия с атмосферой Венеры, – добавил другой. – Может быть, станция собирает ресурсы из верхних слоёв атмосферы для своего функционирования.

– Что меня больше всего удивляет, – сказал Мигель, – так это состояние объекта. Двести миллионов лет в агрессивной атмосфере Венеры, и он выглядит почти неповреждённым.

– Материалы, – кивнул Алекс. – Предтечи использовали композиты, свойства которых мы едва начинаем понимать. В марсианском комплексе мы обнаружили сплавы с квантовой структурой, позволяющей материалу… самовосстанавливаться.

– Самовосстанавливающиеся материалы? – переспросила Чандра. – Как это возможно?

– Квантовая связь между атомами, – объяснил Алекс. – Это позволяет материалу поддерживать заданную конфигурацию даже при внешнем воздействии. Как… память формы, но на атомном уровне.

– Подобная технология произвела бы революцию в наших материаловедении, – задумчиво произнесла Чандра.

– И не только в нём, – кивнул Алекс. – Представьте корпуса кораблей, которые заживляют повреждения. Строения, выдерживающие любые стихийные бедствия. Медицинские импланты, интегрирующиеся с организмом на квантовом уровне.

Он повернулся к группе:

– Но самое главное – венерианская станция не просто висит здесь как памятник. Она работает. Спустя двести миллионов лет, её системы функционируют. Что это говорит нам о энергетических технологиях Предтеч?

– Что их источники энергии практически вечны, – ответил Мигель.

– Или регенеративны, – добавила Чандра. – Возможно, они разработали систему, которая извлекает энергию из окружающей среды. Из атмосферы Венеры, солнечного света, радиации…

– Или из чего-то более фундаментального, – задумчиво произнёс Алекс. – Квантового вакуума. Тёмной энергии. Чего-то, что присутствует везде и всегда.

Их дискуссию прервал сигнал тревоги. На главном экране замигали предупреждающие индикаторы.

– Резкий скачок энергии от станции! – воскликнул техник, мониторящий показания. – Все системы объекта выходят на повышенный уровень активности!

На экранах отобразились новые данные. Пульсирующее свечение антенноподобных структур усилилось, став ярко-голубым. Нижняя часть станции, где располагался предполагаемый шлюз, начала раскрываться.

– Что происходит? – напряжённо спросил Алекс. – Это реакция на наши зонды?

– Непохоже, – ответил техник, анализируя данные. – Активация началась в центральной части станции и распространяется наружу. Как будто это… внутренний протокол.

– Зонд "Гефеста" приближается к станции! – воскликнула Чандра, указывая на радарный дисплей.

Действительно, один из зондов, запущенных кораблём "Меридиана", стремительно сокращал дистанцию до венерианского объекта.

– Они нарушают протокол! – возмутился Мигель. – Приближение требовало согласования с общей научной группой!

Алекс активировал коммуникатор.

– Капитан Холден, у нас нештатная ситуация. "Гефест" отправил зонд к станции без согласования. И объект демонстрирует признаки сильной активации.

– Понял, – мгновенно ответил Холден. – Уже на мостике. Пытаюсь связаться с капитаном Линг.

На экранах они видели, как зонд "Гефеста" продолжал приближаться к венерианской станции, явно направляясь к раскрывающемуся шлюзу на нижней стороне.

– Что они делают? – прошептал Мигель. – Пытаются проникнуть внутрь станции?

– Похоже на то, – мрачно ответил Алекс. – Вопрос в том, позволит ли станция это сделать.

Ответ пришёл почти мгновенно. Когда зонд приблизился к шлюзу на расстояние нескольких сотен метров, из станции вырвался яркий луч энергии – тонкий, сфокусированный, почти ослепительно белый. Он поглотил зонд за долю секунды, не оставив даже обломков.

– Господи, – выдохнул кто-то из команды.

– Защитный механизм, – констатировал Алекс. – Станция защищает себя от несанкционированного доступа.

– Или от того, что считает угрозой, – добавила Чандра.

На экране связи появилось лицо Холдена.

– Доктор Нагата, капитан Линг утверждает, что их зонд вышел из-под контроля из-за технической неисправности. Они не отдавали приказа о приближении к станции.

– Вы верите в это? – спросил Алекс.

– Не особенно, – сухо ответил Холден. – Но сейчас важнее понять, что произошло и каковы последствия. Станция всё ещё активна?

– Более чем, – подтвердил Алекс. – Энергетические показатели продолжают расти. И шлюз полностью раскрылся.

– Что вы рекомендуете? – спросил Холден.

Алекс задумался, изучая данные.

– Станция уничтожила зонд, который пытался войти внутрь, но не проявляет агрессии к нашим остальным устройствам, поддерживающим дистанцию. Я думаю, нам следует продолжать наблюдение, но без попыток прямого взаимодействия.

– Согласен, – кивнул Холден. – Я уведомлю остальные корабли о… инциденте и необходимости соблюдать дистанцию. Держите меня в курсе любых изменений.

Связь прервалась, и Алекс вернулся к анализу данных. Шлюз станции оставался открытым, но никаких других действий объект не предпринимал.

– Что внутри? – пробормотал Мигель, вглядываясь в тёмный проём шлюза на изображении, передаваемом одним из дальних зондов.

– Не знаю, – ответил Алекс. – Но станция явно отреагировала на попытку проникновения зонда. Возможно, она ждёт… другого посетителя.

– Кого? – спросила Чандра. – Предтеч? Но их нет уже двести миллионов лет.

– Или кого-то, кто сможет пройти их проверку, – задумчиво произнёс Алекс. – В марсианском комплексе системы активировались только в присутствии разумных существ. Возможно, здесь действует подобный принцип.

– Вы предлагаете отправить человека к станции? – недоверчиво спросила Чандра. – После того, что она сделала с зондом?

– Нет, конечно, – покачал головой Алекс. – По крайней мере, не сейчас. Нам нужно больше данных. Больше понимания.

Он повернулся к экранам с телеметрией.

– Интересно… – пробормотал он. – Квантовые флуктуации изменились. Они стали более регулярными, почти… структурированными.

– Как будто станция передаёт данные? – предположил Мигель.

– Возможно, – кивнул Алекс. – И вопрос – кому?

Ответ пришёл через час, когда "Росинант" получил срочное сообщение с Марса. Марсианский Сфинкс начал излучать новые энергетические сигнатуры, идентичные тем, что сейчас исходили от венерианской станции.

А на одной из центральных панелей в глубине марсианского комплекса появилась новая голографическая проекция – детализированное изображение спутника Юпитера Европы, с ярко отмеченной точкой на её ледяной поверхности.

– Маяк, – произнёс Холден, когда совет корабля собрался в конференц-зале "Росинанта". – Венерианская станция активировала следующий объект в сети Предтеч.

На главном экране отображались изображения, полученные с Марса – голографическая карта Европы и энергетические сигнатуры марсианского комплекса.

– Именно так, – подтвердил Алекс. – И судя по данным, которые мы смогли расшифровать, объект на Европе может содержать биологические образцы Предтеч, сохранённые в криогенном стазисе.

Наоми присвистнула.

– Биологические образцы, сохранившиеся с тех времён? Это… невероятно.

– Если они действительно сохранились, – заметил Холден. – Двести миллионов лет – это невообразимый срок даже для самых продвинутых технологий сохранения.

– Обычных технологий – да, – согласился Алекс. – Но мы уже видели, что Предтечи обладали возможностями, далеко превосходящими наши. Их энергетические системы функционируют спустя эоны. Их материалы противостоят времени и разрушению. Почему бы им не создать систему стазиса, способную сохранить биологические образцы?

– Вопрос – зачем? – вмешалась Чандра. – Зачем сохранять биологические образцы на таких сроках?

– Капсула времени, – предположил Алекс. – Сохранение своего наследия для будущих цивилизаций. Или… страховка.

– Страховка? – переспросил Эймос.

– Если цивилизация Предтеч действительно разделилась на фракции, как предполагают наши переводы, – пояснил Алекс, – то биологические образцы могли быть способом сохранить их вид, если эксперименты "Трансцендентов" пошли бы не так, как планировалось.

– И, похоже, именно это и произошло, – мрачно заметила Наоми. – Иначе мы бы сейчас встречались с живыми Предтечами, а не исследовали их руины.

Холден задумчиво изучал изображение Европы.

– Как быстро мы можем достичь Европы? – спросил он у Наоми.

– При максимальном ускорении и оптимальном курсе… около трёх недель, – ответила она после быстрых расчётов. – Юпитер сейчас в выгодной позиции относительно Венеры.

– Проблема в том, – заметил Холден, – что "Александрия" и "Гефест", скорее всего, тоже направятся туда. Гонка продолжается.

– После инцидента с их зондом, "Гефест" стал более… сдержанным, – сказал Алекс. – Но я не сомневаюсь, что обе стороны заинтересованы в исследовании европейского объекта.

– Особенно если там действительно сохранились биологические образцы Предтеч, – добавила Чандра. – Генетический материал древней высокоразвитой цивилизации… это бесценно с научной точки зрения.

– И с военной, – мрачно добавил Эймос. – Представьте, что можно создать, имея доступ к их генетическому материалу.

Все на мгновение замолчали, осмысливая эту перспективу.

– Мы не можем допустить, чтобы наследие Предтеч использовалось для создания оружия, – наконец сказал Алекс. – Вне зависимости от того, кто получит к нему доступ – Марс, Земля или корпорации.

– Согласен, – кивнул Холден. – Но как это предотвратить? Мы один корабль против двух, каждый из которых представляет мощные фракции.

– Наукой, – ответил Алекс. – Знанием. Мы должны понять, что случилось с Предтечами, и рассказать миру. Если их цивилизация действительно уничтожила себя в результате технологического эксперимента, это может послужить предупреждением для нашей собственной.

– Благородно, – заметил Эймос, – но не очень практично. Люди редко учатся на ошибках истории, даже собственной, не говоря уже о чужой.

– И всё же мы должны попытаться, – настаивал Алекс. – Ради науки. Ради истины. И ради нашего собственного будущего.

Холден изучающе посмотрел на учёного, затем кивнул.

– Мы направимся к Европе, – решил он. – И будем придерживаться протоколов сотрудничества, установленных ранее. Но, – он сделал паузу, – мы также будем готовы к тому, что другие могут не проявить такую же… научную этику.

– И ещё одно, – добавила Наоми. – Мы должны быть готовы к тому, что активация объектов Предтеч может иметь непредвиденные последствия. Если их технологии действительно связаны в единую сеть, кто знает, что произойдёт, когда все узлы этой сети пробудятся?

– Это риск, на который мы должны пойти, – сказал Алекс. – Мы уже ступили на этот путь, и остановиться сейчас невозможно. Венерианская станция активировалась в ответ на наше обнаружение марсианского комплекса. Процесс запущен, и, я боюсь, он будет продолжаться вне зависимости от наших действий.

– Тогда наша задача – убедиться, что мы понимаем этот процесс лучше всех, – заключил Холден. – Наоми, проложи курс к Европе. Максимальное ускорение, но с сохранением резерва топлива для манёвров на орбите Юпитера.

Он повернулся к остальным:

– "Росинант" отправляется через шесть часов. Подготовьте всё необходимое.

На Земле, в штаб-квартире корпорации "Меридиан", Ричард Чжао просматривал отчёт об инциденте с зондом у венерианской станции. Его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах читалось раздражение.

– Неудачная попытка, – произнёс он, откладывая планшет. – Но она предоставила ценную информацию о защитных системах объекта.

– Да, сэр, – кивнул Артур Лоуренс, глава исследовательского департамента. – Теперь мы знаем, что станция обладает активной защитой и реагирует на несанкционированные приближения. Это важная информация для планирования будущих взаимодействий.

– А что насчёт данных, которые Камилла отправила перед инцидентом? – спросил Чжао.

– Наши специалисты анализируют их, – ответил Лоуренс. – Энергетические сигнатуры станции демонстрируют удивительные сходства с теоретическими моделями квантовых генераторов, над которыми мы работаем последние пять лет. Это… поразительное совпадение.

– Не совпадение, – покачал головой Чжао. – Подтверждение. Мы на правильном пути. Предтечи овладели квантовыми технологиями на уровне, который мы только начинаем понимать.

Он встал и подошёл к огромному окну своего офиса, откуда открывался вид на Нью-Йорк – лес небоскрёбов, простирающихся до горизонта.

– Что с переводами языка Предтеч? – спросил он, не оборачиваясь.

– Прогресс медленный, – признал Лоуренс. – Доктор Нагата хранит свои модели перевода под усиленной защитой. Но Камилла сумела получить доступ к некоторым базовым грамматическим структурам, и наши лингвисты работают над их расширением.

– Недостаточно, – резко сказал Чжао. – Нам нужен полный доступ к его моделям. Особенно к переводам технических описаний.

– Мы работаем над этим, сэр, – заверил его Лоуренс. – Но команда "Росинанта" усилила меры безопасности после инцидента с зондом. Они стали более… подозрительными.

– Разумеется, – кивнул Чжао. – Они догадались, что это не был технический сбой.

Он повернулся к своему подчинённому:

– Какова текущая ситуация?

– Все три корабля готовятся к отправке к Европе, – сообщил Лоуренс. – Марсианский комплекс активировал указатель на объект, расположенный под ледяным покровом спутника Юпитера. Предположительно, там находятся биологические образцы Предтеч.

– Биологические образцы, – медленно повторил Чжао. – Генетический материал расы, создавшей технологии, функционирующие миллионы лет. Представляете возможности?

– Огромные, – согласился Лоуренс. – Но получить доступ к этому объекту будет сложнее, чем к венерианскому. Европа покрыта километрами льда. Потребуются специальные буровые системы, адаптированные для работы в условиях экстремального холода и радиации юпитерианской системы.

– "Гефест" оснащён всем необходимым? – спросил Чжао.

– Да, сэр. Мы предвидели возможность исследования подледных объектов, хотя ожидали их на Энцеладе, а не на Европе.

– Хорошо, – кивнул Чжао. – Передайте капитану Линг: высший приоритет – достичь Европы первыми и обеспечить доступ к объекту Предтеч до прибытия остальных кораблей.

– А если марсиане и земляне будут возражать? – осторожно спросил Лоуренс.

– Тогда мы вынуждены будем отстаивать корпоративные интересы, – холодно ответил Чжао. – "Меридиан" инвестировал миллиарды в эту экспедицию. Мы не можем позволить военным монополизировать технологии, способные революционизировать всё человечество.

Он снова повернулся к окну, наблюдая за городом внизу.

– Технологии Предтеч изменят всё, Артур. Энергетика, медицина, транспорт, коммуникации… Компания, контролирующая эти технологии, будет формировать будущее человечества. И этой компанией должен быть "Меридиан".

"Росинант" покинул орбиту Венеры, взяв курс на Европу. Вскоре после этого "Александрия" и "Гефест" последовали его примеру, хотя и выбрав слегка отличающиеся траектории, оптимизированные для своих конкретных кораблей.

Алекс провёл большую часть времени в лаборатории, анализируя данные, полученные с венерианской станции, и продолжая работу над переводами текстов Предтеч. Он чувствовал, что они стоят на пороге важного открытия, ключа к пониманию судьбы древней цивилизации.

Вечером третьего дня пути его посетила Чандра Мехта.

– Не помешаю? – спросила она, входя в лабораторию.

Алекс оторвался от голографической проекции символов Предтеч.

– Нет, конечно, – он указал на свободное кресло. – Чем могу помочь?

– Просто хотела обсудить некоторые аспекты переводов, – сказала Чандра, занимая предложенное место. – В частности, упоминания о "Протоколе Трансцендентности".

Алекс внимательно посмотрел на неё. С момента инцидента с зондом "Гефеста" он стал более осторожным в отношении того, какой информацией делится. Хотя Чандра представляла Землю, а не "Меридиан", он не мог быть уверен в её истинных мотивах.

– Что именно вас интересует? – осторожно спросил он.

– Природа этого протокола, – ответила Чандра. – Из ваших предварительных отчётов следует, что это была некая автоматизированная система, созданная фракцией "Трансцендентов". Но какова была её цель?

Алекс задумался, выбирая слова.

– Насколько мы можем судить по фрагментарным переводам, "Трансценденты" стремились эволюционировать за пределы своей биологической формы. Они разработали технологии, которые, по их мнению, могли бы преобразовать их сознание в некую… энергетическую или информационную сущность.

– Загрузка сознания? – предположила Чандра. – Перенос разума в машину?

– Что-то более фундаментальное, я думаю, – покачал головой Алекс. – Не просто перенос разума в компьютер, а трансформация самой природы сознания. Преобразование нейронных паттернов в квантовые состояния, существующие независимо от физического носителя.

– Звучит почти… мистически, – заметила Чандра.

– Для нас – да, – согласился Алекс. – Но для цивилизации, технологически опередившей нас на миллионы лет эволюции, это могло быть просто следующим логическим шагом развития.

Он активировал новый набор символов на голографическом дисплее.

– Эти тексты предполагают, что "Протокол Трансцендентности" был автоматизированной системой, предназначенной для продолжения исследований "Трансцендентов", даже если сами создатели исчезнут. Своего рода вечная программа, стремящаяся достичь цели, поставленной давно мёртвыми создателями.

– И эта программа активируется сейчас, когда мы обнаруживаем объекты Предтеч, – задумчиво произнесла Чандра.

– Похоже на то, – кивнул Алекс. – Каждый новый объект, который мы находим, становится частью пробуждающейся сети. Венерианская станция активировалась после открытия марсианского комплекса. Теперь она указывает на Европу. И кто знает, куда приведёт нас следующий указатель?

– Вы не боитесь, что этот процесс может быть опасным? – прямо спросила Чандра. – Что мы можем пробудить нечто, что лучше было бы оставить спящим?

Алекс задумчиво посмотрел на неё.

– Боюсь, доктор Мехта. Именно поэтому я настаиваю на осторожном, научном подходе. Но я также верю, что знание всегда лучше неведения. Если "Протокол Трансцендентности" действительно пробуждается, нам нужно понять его природу, чтобы принять информированные решения.

– Даже если это знание может быть опасным? – настаивала Чандра.

– Особенно если оно опасно, – твёрдо ответил Алекс. – Потому что тогда последствия неведения могут быть ещё хуже.

Чандра изучающе смотрела на него несколько секунд, затем кивнула.

– Понимаю вашу позицию, доктор Нагата. И в значительной степени разделяю её. Но не все наши… коллеги так же привержены чистой науке.

– Вы имеете в виду "Меридиан"? – прямо спросил Алекс.

– Не только, – уклончиво ответила Чандра. – Даже среди правительственных структур Земли и Марса есть те, кто видит в технологиях Предтеч прежде всего военный потенциал.

– Что ж, – вздохнул Алекс, – это печальная константа человеческой природы. Мы всегда стремимся превратить новые знания в инструменты власти.

– И в этом, возможно, наше фундаментальное отличие от Предтеч, – задумчиво произнесла Чандра. – Они, кажется, стремились превзойти свои физические ограничения, выйти за пределы биологии. Мы же продолжаем бороться за ресурсы и территории, как примитивные организмы.

– Возможно, – кивнул Алекс. – Хотя история Предтеч, как мы начинаем её понимать, показывает, что они тоже не были едины. Фракционная борьба между "Хранителями" и "Трансцендентами" может иметь больше общего с нашими конфликтами, чем мы думаем.

Чандра встала, готовясь уйти.

– Спасибо за беседу, доктор Нагата. Она была… просветляющей.

После её ухода Алекс остался один в лаборатории, размышляя об их разговоре. Что-то в манере Чандры задавать вопросы наводило на мысль, что её интерес был более целенаправленным, чем обычное научное любопытство. Она искала что-то конкретное в информации о "Протоколе Трансцендентности".

Но что именно? И зачем?

Алекс вернулся к своим переводам, чувствуя, что времени становится всё меньше. Гонка за наследием Предтеч ускорялась, и он должен был понять их историю, прежде чем человечество повторит их ошибки.

В своей каюте Камилла Уэйнрайт анализировала последние данные, полученные от "Гефеста". Корабль "Меридиана" сохранял видимость сотрудничества после инцидента с зондом, но тайно готовил новую стратегию для исследования объекта на Европе.

Она активировала защищённый канал связи с Ричардом Чжао, зная, что даже при максимальной скорости "Росинанта" сигнал достигнет Земли лишь через несколько минут.

– Венерианская станция полностью активировалась, – сообщила она, когда лицо Чжао появилось на экране. – И, как мы предполагали, указала на следующий объект в сети Предтеч – комплекс на Европе.

– Биологические образцы? – после задержки связи спросил Чжао.

– Согласно предварительным переводам, да, – подтвердила Камилла. – Хранилище генетического материала Предтеч, сохранённого в криогенном стазисе. Если эта информация верна, мы говорим о беспрецедентной научной и коммерческой ценности.

– "Гефест" получил мои инструкции? – спросил Чжао, когда его сообщение достигло Камиллы.

– Да. Капитан Линг подтвердила, что корабль оснащён специальным оборудованием для подлёдного бурения и готов к операциям на Европе.

– Отлично, – кивнул Чжао. – А что с вашим доступом к исследованиям доктора Нагаты?

– Ограничен, – признала Камилла. – После инцидента с зондом они усилили системы безопасности. Но я продолжаю работать над этим.

– Это приоритетно, – подчеркнул Чжао. – Нагата – ключ к пониманию технологий Предтеч. Его модели перевода могут дать нам преимущество, которое недоступно ни Марсу, ни Земле.

Камилла задумалась, прежде чем ответить. То, что она собиралась сказать, могло не понравиться её боссу.

– Сэр, есть кое-что, о чём я должна сообщить. Переводы доктора Нагаты указывают на потенциальную опасность, связанную с технологиями "Трансцендентов". Существует теория, что именно их эксперименты привели к исчезновению Предтеч.

Лицо Чжао оставалось непроницаемым, когда его ответ достиг Камиллы:

– Эта информация получена из надёжных источников?

– Из фрагментарных переводов, – уточнила Камилла. – Но Нагата и его команда считают эту гипотезу весьма вероятной.

– Интересно, – медленно произнёс Чжао. – Но не критично для нашей миссии. Мы не собираемся бездумно применять технологии, которые не понимаем. Наша цель – изучение и постепенная адаптация наследия Предтеч для пользы человечества.

Камилла подавила скептическую улыбку. Чжао всегда говорил о "пользе человечества", подразумевая при этом прежде всего пользу для "Меридиана" и его акционеров.

– Конечно, сэр, – ответила она. – Но я считаю необходимым проявлять осторожность, особенно когда речь идёт о технологиях, потенциально способных к… самоактивации.

– Самоактивации? – переспросил Чжао после паузы связи. – Объясните.

– "Протокол Трансцендентности", – пояснила Камилла. – Судя по переводам, это некая автономная система, созданная "Трансцендентами" для продолжения их работы. Она активируется последовательно, по мере обнаружения различных объектов Предтеч. Венерианская станция включилась после марсианского комплекса. Теперь она указывает на Европу. Похоже на запрограммированную последовательность, которая развёртывается независимо от наших действий.

– Тем более важно быть во главе этого процесса, – ответил Чжао после долгой паузы. – Если эта система действительно активируется автоматически, кто-то должен контролировать процесс. И лучше, если этим "кто-то" будем мы, а не военные Марса или Земли.

– Понимаю, сэр, – кивнула Камилла, хотя внутренне она не была полностью убеждена в этой логике.

– Продолжайте сотрудничество с научной группой, – инструктировал Чжао. – Получите максимум информации о европейском объекте перед прибытием. И поддерживайте контакт с "Гефестом". Как только мы достигнем Европы, события будут развиваться быстро.

После окончания связи Камилла осталась сидеть в своей каюте, размышляя о ситуации. Впервые с начала миссии она почувствовала сомнения в правильности подхода "Меридиана". Что, если технологии Предтеч действительно были опасны? Что, если их цивилизация уничтожила себя, пытаясь достичь "трансцендентности"?

И что, если человечество сейчас, не понимая, повторяет их путь?

Она отбросила эти мысли и вернулась к работе. У неё был приказ, и она выполнит его профессионально, как всегда. Но впервые за долгое время Камилла позволила себе задуматься о последствиях своих действий в более широком контексте, чем просто корпоративные интересы.

Венерианская орбитальная станция продолжала светиться в космической пустоте, её активированные системы работали на полную мощность, выполняя программы, заложенные 200 миллионов лет назад. И где-то в глубинах её квантовых процессоров "Протокол Трансцендентности" неумолимо продолжал разворачиваться, следуя плану своих давно исчезнувших создателей.