Экстрасенс в СССР

Глава 13 «Товарищ» Егоров

Ремонт сенокосилки тянулся мучительно долго. Часам к пяти нам пришлось вовсе отцепить разобранный агрегат от трактора. Обычно к этому моменту начинаешь думать об ужине с отдыхом. Но бросать на полпути незаконченное дело не в правилах дяди Коли. Посмотрев на него, я без слов понял, придётся провозиться допоздна. Значит, поспешим.

Когда мы перемазанные в солидоле и пыли, готовились приступить к сборке агрегата, со стороны дороги снова донёсся шум приближающейся легковушки. Ещё и раздались звуки клаксона.

— Чую, не к добру, — проворчал бугор, отложив инструмент.

Тем временем на поле вырулила вишнёвая «шестёрка» Романова. Машина резко затормозила посреди стана, подняв облако пыли. Из неё выпорхнул нервный хозяин. Без пиджака, в белой рубашке и галстуке. Что делало его ещё более инородным элементом на фоне поля и работающих вдалеке тракторов.

Антон Григорьевич окинул взглядом окрестности и вперился в нас. Лицо парторга выражало раздражение.

— Эй? Как вас там? Николай, и ты с завода! — выкрикнул он грубо, даже не поздоровавшись. — Бросайте свои железки! Берите домкрат и ключи. Короче, весь инструмент. Залезайте в трактор, и быстро за мной!

Целый день под солнцем основательно вымотал, поэтому слова партократа вызвали раздражение.

— В тракторе только одно место, — решаю не ссориться, кивнув на кабину. — А у бригадира спина больная.

— Не пререкаться! — отрезал парторг. — Выполняйте приказ начальства! Чтобы через минуту оба ехали следом!

В голове прозвучала чужая мысль.

«Некогда с этими болванами церемониться. Егоров не должен так долго ждать…».

Не получив ответа, парторг быстрым шагом направился к своим «жигулям». Вот урод! Мог бы предложить подвезти дядю Колю. Если боится запачкать сиденья, то мы могли чистую ветошь подстелить. Но нет. Работяги для него не люди!

Бригадир посмотрел на тронувшуюся «шестёрку» и повернулся к трактору, явно собираясь залезть на самодельную полку за сидением, где размещается аккумулятор. Я положил руку ему на плечо, останавливая.

— Постой. Незачем тебе ехать. Ты так снова спину сорвёшь, дядь Коль. Да и ящик с инструментом некуда будет ставить. Оставайся, как-нибудь один управлюсь.

Бригадир посмотрел на меня с облегчением и благодарностью.

— Лёха, осторожнее с этим хлыщом. А то он дюже злопамятный.

Забравшись в кабину, я завёл «Т-40». Двигатель с шумом взревел, выпустив в небо клубы сизого дыма. Автомобиль парторга доехал уже до конца поля, откуда усиленно сигналил. Двинувшись следом, я специально не спешил, желая, чтобы Романов понервничал.

Поездка оказалась недолгой, но забавной. Парторг несколько раз снижал скорость, дожидался меня и махал рукой из окна, требуя ускориться. Трактор, естественно, не мог выдать больше своих двадцати семи километров в час. Что невероятно раздражало мажора. Зато веселило меня. Уж больно наглый и неприятный тип.

Проехав так несколько километров, я, наконец, увидел цель вояжа. На обочине дороги, ведущей в город, стояла чёрная «Волга». Видимо, персональный автомобиль товарища Егорова.

«Жигули» парторга остановились рядом. Тот буквально вылетел из машины, на ходу поправляя причёску. Его манера держаться мгновенно сменилась с высокомерной на почтительность. Я же заглушил трактор в десяти метрах и, выбравшись из кабины, принялся осматривать место происшествия.

Картина маслом. Пятикилометровый участок грунтовки, который колхоз восстановил собственными силами, заканчивался в сотне метров позади «ГАЗ-24». Дальше начиналось фрагментарное асфальтное покрытие, восстановление которого председатель пытался добиться последние семь лет.

Ирония заключается в том, что машина обкомовца, копающего под Жукова, подвела за пределами ответственности колхоза. Похоже, от бездорожья первый раз досталось тому, кому надо. Я снова мысленно улыбнулся. Прямо бесплатный цирк с клоунами. А ещё акт вселенской справедливости!

Тем временем преобразившийся Романов отчитывался перед стоящим рядом с машиной Егоровым. За ним будто тень застыл секретарь.

— Николай Геннадьевич, работников пригнал, как вы просили, — доложил он. — Сейчас машину поднимут, колесо заменят, и всё будет в порядке. Может, я вас в город отвезу? Не стоит здесь время терять.

Невозмутимый обкомовец несколько секунд стоял, заложив руки за спину, осматривая «Волгу». Затем отрицательно покачал головой.

— Нет, Антон. Лучше подожду, пока починят. Мне ещё надо по делам в одно место заехать, и завтра с утра машина нужна, — партократ вдруг посмотрел на меня и воскликнул. — Да он совсем молодой! Не мог кого-то поопытнее привезти? А лучше двоих-троих. Кажется, я этого пацана утром видел? Он у бригадира на подхвате. И сейчас водителю ничем не поможет. Видишь же, стажёр за рулём. Мой Семёныч заболел.

Только сейчас я заметил упомянутого шофёра, который, выбравшись из-за машины, принялся отряхивать пыль с колен.

Делая вид, что не слышу, я подошёл к «Волге». Поздоровался за руку с парнем, представившимся Андреем, и спросил, что случилось. Как выяснилось, картина удручающая, но не безнадёжная. Переднее правое колесо влетело в колдобину. Его сорвало и придавило ступицей. Поэтому машина накренилась на один бок, будто подкошенная.

Колесо лежало в яме, рядом, и суетился стажёр. Кто ему доверил такой транспорт? Ощущение, что парень блатной. Уж слишком он неуклюжий и напуганный.

Пока я щупал пальцами рычаги подвески, Андрей пристроился сбоку и зашептал, чуть не плача.

— Братан, ты только никому не говори… Я ж эти болты… Я их не проверял ни разу, понимаешь? Вроде всё было нормально. А теперь вон чего вышло. Может, они сами открутились от тряски? Или… — парень нервно оглянулся на начальство, — Или какая-то сволочь в гараже постаралась. Там свой гадючник.

Я кивнул, не глядя на стажёра. Подставлять его не собираюсь. Да и смысла нет. Нужно решать проблему, а не искать виновных.

— Не переживай. Всё сделаем. Но ты мне должен будешь, — коротко бросаю в ответ. — Домкрат есть?

Пока шофёр кинулся открывать багажник, я вернулся к трактору и переставил его так, чтобы удобнее взять машину на буксир. Работа закипела. Домкрат приподнял «Волгу» достаточно для того, чтобы вытащить из ямы прижатое колесо. Но мало просто поставить его на место. Сначала машину нужно оттащить на более или менее ровное место.

Осмотревшись, я нашёл полутораметровое бревно, потерянное лесовозом. Приладив его как каток, и используя трос, аккуратно отбуксировал «Волгу» на ровное место. Егоров молча наблюдал за моими манипуляциями. Зато Романов то и дело пытался указывать, что делать. Но его указания откровенно игнорировались.

Когда «Волга» встала ровно на домкрат, я принялся осматривать подвеску. И обнаружил причину происшествия. Видимо, все гайки, кроме одной, машина потеряла на раздолбанной дороге. Это невозможно, если в гараже их кто-то не ослабил. Только как стажёр не заметил неполадку? Механики же не идиоты, чтобы покушаться на жизнь зав отдела? Обычная подстава, легко устраняемая. Проверил второе колесо. Оно нормально прикручено.

Оставшуюся гайку крепления сорвало на той самой злополучной колдобине. Достав ящик с железками из трактора, и покопавшись в багажнике «Волги», подобрал пять подходящих гаек.

— В чём дело? — вдруг раздался властный голос Егорова. — Поломку можно устранить?

Я состроил озабоченную рожу, типа благодарный рабочий класс думает, как помочь партии.

— Всё поправимо. Сейчас проверим и начнём собирать. Думаю, за полчасика справимся.

Вместо того чтобы сделать всё за пять минут, я принялся тщательно осматривать колесо и подвеску. Ощупал пальцами пыльники, проверил люфт рычагов, будто оценивая степень износа. Вся эта театральная возня нужна, чтобы подслушать разговор между Егоровым и парторгом.

Обкомовцу надоело наблюдать за нами, — он повернулся к своему секретарю и указал на дома, расположившиеся в полукилометре за лесополосой.

— Жара, пить хочется. Петя, сходи в деревню и принеси холодной водички.

Секретарь тут же бросился выполнять поручение шефа, засеменив по пыльной дороге. Понятно, что это предлог. Значит, не зря я играю в шпионские игры.

Как только секретарь скрылся из виду, Егоров прошествовал к машине Романова и уселся на пассажирском сиденье. Молодой парторг тут же устроился рядом. Двери они не закрыли, душно.

— Антон, а этот парень, что чинит. Он кто?

Ответ Романова прозвучал пренебрежительно.

— Городской временщик. Только неделю, как приехал, механизатор от завода «Металлист». В местных раскладах ничего не смыслит.

Я едва сдержал усмешку. Городской временщик, значит? Ничего не смыслит? Ну-ну, продолжайте, товарищи. И они меня не разочаровали.

— Это же надо было влететь именно здесь! Ведь Жуков давно пороги обивает с просьбой сделать нормальное полотно от города до посёлка. Обещал помочь дорожникам техникой и людьми, и даже частично оплатить работы. А я это дело пять лет тормозил. А теперь в свою ловушку угодил. Прямо как в пословице, — с досадой произнёс обкомовец.

Вот гадёныш! Как так? Человек, облечённый властью, намеренно мешает развитию хозяйства, навредив тысячам людей. Ведь добротная дорога — это очень важно для деревни. А ему просто надо насолить неугодному председателю. Заодно не дать колхозу стать богаче. Радует, что подлость бумерангом вернулась к нему самому. Ирония судьбы, лучше не придумаешь. Теперь я точно знаю, с кем имею дело.

Мои пальцы механически работали ключом, одновременно слушая разговор.

— Антоша, я твоему отцу обещал, что сделаю как надо. Это он правильно придумал, что полтора года назад сбагрил тебя подальше от столичных проблем. Чтобы ты, как говорится, успокоился и переждал опалу.

— Душно мне здесь, Николай Геннадьевич! — ответил Романов с тоской аристократа, сосланного в глушь. — Пыль, навоз, эти вечно недовольные рожи. Я же сельскохозяйственные академии не кончал и не для того в МГИМО учился, чтобы здесь коровам хвосты крутить.

— Ничего, потерпишь, — Егоров мягко оборвал стенания молодого парторга. — Терпение есть дорога к власти. Про твои проделки начинают потихоньку забывать. Вернёшься обратно с необходимым опытом и стажем. Для биографии оно полезно.

После небольшой паузы обкомовец продолжил.

— С кем надо я давно договорился. В обкоме ты на хорошем счету. Въедливого товарища, задававшего много вопросов, давно перевели в одну из республик. Поэтому соберись, терпи и заодно мне помоги с этим чёртовым председателем разобраться. А твоя работа в одном из лучших хозяйств области зачтётся.

Ситуация прояснилась. Используя успешный колхоз «Привет труду», влиятельный папаша Романова хочет реабилитировать провинившегося отпрыска. Вот и воткнули мажора в хозяйство, которому осталось сделать пару шагов, чтобы стать колхозом-миллионером. Типа молодой парторг тоже приложил к этому усилия. Идеальный вариант для будущей карьеры.

Жуков здесь потом и кровью хозяйство поднимает, а на его горбу номенклатурный сыночек собирается в рай въехать. И ладно бы этот хлыщ помогал. Так ведь нет.

Егоров продолжал вразумлять подопечного, и в его голосе появились нотки злобы.

— Этого Жука мы сковырнём, даже не сомневайся. Заставлю его еженедельно отчёты по выполнению плана мне на стол класть. А через две-три недели, прямо на заседании, заставлю взять повышенные обязательства, по мясу и зерну. Которые можно выполнить, но только один раз.

— А если пенёк деревенский не согласится? — в голосе мажора прозвучало сомнение. — Он же у нас кремень! Лоб расшибёт, но будет своё гнуть.

— Да куда он денется? — отмахнулся Егоров с явным презрением. — Я и не таких обламывал. Завтра же начну собирать комиссию из проверенных товарищей. Они нагрянут в «Привет труду» и всё с ног на голову перевернут. Каждый недочёт найдут. Из любой мелочи пожар раздуют. Бумага, Антоша, — всегда бьёт сильнее кулака. И ты сделай, о чём я просил. От тебя многое зависит. Этот упёртый давно у всех как кость в горле сидит. Надоел своей инициативностью. Впрочем, ты в курсе. Сделаешь всё как надо, с правильной характеристикой двинешься дальше. А мы здесь потихоньку порядок наведём, правильного человека председателем поставим.

Я в этот момент резко дёрнул гаечный ключ, отчего сорванный болт наконец-то поддался с неприятным скрежетом. Звук оказался на удивление громким. В салоне «Жигулей» на секунду воцарилась тишина. Но потом разговор возобновился, но уже на общие темы.

Так, значит, вот оно как всё устроено. Ради реабилитации нужного человека навязали его колхозу. Заодно при его помощи решили сковырнуть неугодного председателя. Работает он слишком хорошо, видите ли. И насрать партокартам на лозунги про социализм и строительство коммунизма. Для них это давно декорации, дабы удобнее обтяпывать делишки.

Я узнал необходимую информацию. Теперь бы понять, что со всем этим делать? Просто наблюдать, как номенклатурщики давят хорошего хозяйственника, не вариант. Но как противостоять этому — большой вопрос. Одно понятно тихая жизнь механизатора закончилась. А ведь ещё есть дар.

Может, пересказать подслушанный разговор Жукову? Тот наверняка сам всё прекрасно понимает. А я для него чужой. Пожаловаться бабке Матрёне? Смешно. Значит, не будем тянуть, и сделаем всё тоньше.

Дверца «жигулёнка» открылась, и оттуда появилась монументальная фигура Егорова.

— Ну что? Долго вы ещё возиться будете? — бросил он.

В голосе начальника прозвучало нетерпение, и нет даже намёка на благодарность. Я, вообще-то, не его водитель, а помогаю добровольно.

— Всё подобрал, осталось поставить на место и закрутить. Буквально пять минут, — отвечаю, чтобы голос звучал нейтрально.

Обкомовец подошёл ближе, встал за моей спиной и начал пристально наблюдать за каждым движением. Всегда терпеть не мог, когда кто-то стоит над душой. А этот хмырь ещё вызывает желание развернуться и хорошим ударом сбить спесь с его рожи.

— Андрей, а ты чего не помогаешь? — вдруг рявкнул Егоров на водителя, после чего обратился ко мне. — Эй, пацан, пусть он закончит. А я посмотрю, на что годится стажёр.

Отступаю на пару шагов и замираю прямо за широкой спиной обкомовца. Даже не верится в такую удачу.

Молодой шофер взглянул на меня глазами, полными мольбы, но принялся закручивать гайки. Егоров время от времени недовольно цокал языком, но не заметил мелкую ошибку Андрея. Чинуша делает вид, что разбирается, но на самом деле бесполезный болтун. Насколько я знаю, ранее на столь ответственные должности назначали грамотных людей. Часто от сохи. Этот же обыкновенный паразит. Ещё вредитель и подлец.

Ничего, каждому по заслугам. Мысленно вызываю дар.

Спина Егорова стала полупрозрачной, открыв обзор на внутренние органы. Сразу обнаружилось несколько проблемных точек. Ожирение сердца. Печень, работавшая с напряжением, от частого употребления алкоголя и жирной пищи. Прокуренные лёгкие. Но моё внимание привлёк небольшой, но коварный объект в левой почке. Камень. Больше пяти миллиметров в диаметре. Корявый, с острыми краями. Вещь неприятная и опасная. Камень окутывало красное зарево, сигнализирующее о возможном воспалении.

Мысленно пробежавшись по обрывкам своих медицинских знаний. Трогать его сейчас, опасно, но при своевременном обнаружении и при наличии второй здоровой почки, не смертельно. Тем более у товарища Егорова наверняка есть связи и возможность лечь в кремлёвскую больницу.

Мимо такой возможности я пройти не смог. Конечно, при желании можно сдвинуть камень так, что номенклатурный кадр скончается по дороге в город от болевого шока. Но переступить черту не решился, ведь это убийство. Я просто сконцентрировался, и лишь подвинул коварный камушек на два миллиметра.

Егоров сразу схватился за левый бок, а его лицо исказила гримаса боли. Он быстро отошёл, выйдя из зоны влияния дара. Приступ быстро отступил, но на лице начальника осталось недоумение и тревога. Он начал ощупывать бок через пиджак.

— Чёрт! — выругался он под нос, направившись навстречу секретарю, который как раз возвращался из деревни, неся запотевший жестяной бидон.

Обкомовец выхватил ёмкость, принявшись жадно глотать холодную воду.

Всё правильно, пей побольше водицы. Мысленно усмехаюсь над ситуацией. В дороге камушек хорошенько растрясёт на ухабах, которые ты мог давно устранить, и сместится ещё сильнее.

Скорее всего, уже сегодня вечером за уважаемым товарищем примчится скорая. И он попадёт в областную больницу с почечными коликами. Потом Егорова, конечно, перевезут в Москву. И придётся ему там провести месяца два, не меньше. Вряд ли это избавит Жукова от проблем, но время мы выиграем.

Напившись, партократ принялся всех грубо подгонять. Я помог Андрею дожать гайки, собрал инструмент и, распрощавшись со стажёром, сел в кабину трактора. В сторону начальства даже не посмотрел.

Уже по дороге к стану, пришло понимание, что впервые мой дар используется не во благо исцеления, а наоборот. При этом я не чувствовал угрызений совести. Напротив, внутри появилось удовлетворение, не меньшее, чем после удачного лечения больных.

Интересно, а как к этому отнесётся Матрёна? Она что-то говорила об осторожности. Думаю, лучше пока промолчать.