Эльфийка для викинга

ГЛАВА 24

— Не думала, что он так легко согласится. — Я вытащила из дровницы сучок, сломала его пополам и бросила в разожженный камин. Вверх взмыли рыжие искры. — Даже не знаю, хорошо это или плохо.

Мы сидели в моей комнате: я, Килиан и Ардрет. Устроились прямо на ковре, перед огнем. Рядом стоял початый графин вина и полупустые бокалы.

Удивительно, но король отпустил нас. Даже отговорить не пытался — только неопределенно вскинул бровь в своей, уже привычной мне манере. Хотя и удивился, когда мы сказали, что выступаем следующим утром сразу после завтрака.

— Возможно, он считает, что за пределами Арлиндейла ты будешь в большей безопасности, — Килиан посмотрел на меня.

— А ты не думала, что убийца может последовать за тобой? — спросил Ардрет.

— Я на это рассчитываю, — и, поймав удивленный взгляд, пояснила: — Он уже совершил ошибку. Даже две, и теперь, скорее всего, заляжет на дно. Во всяком случае, пока я здесь, меня будут охранять лучше, чем королевскую сокровищницу. Другое дело — напасть в дороге.

— Значит, ты надеешься, его выманить? — уточнил эльф.

— Я надеюсь разобраться с этим как можно быстрее. Игрейн едва не погибла, ювелира убили… Не хочу, чтобы из-за меня пострадал кто-то еще.

— Твоей вины здесь нет, — жестко сказал Килиан. Карие глаза встретились с моими. — И даже не смей так думать.

— В любом случае я не хочу сопутствующих жертв. И не допущу. И… — я перевела взгляд с одного на другого, — спасибо, что помогаете.

В глазах Ардрета мелькнуло вдруг «что-то такое», но в следующую секунду он взял себя в руки и усмехнулся:

— Думаешь, я бы пропустил такое приключение? Не люблю, когда развлекаются без меня.

Хотелось ответить «Брось, ты знаешь, о чем я», но интуиция подсказывала, что эту тему лучше оставить. По крайней мере, на время.

— Тогда будешь учить меня стрелять из лука. Раз уж я наполовину эльфийка, стыдно не уметь.

— Стыд здесь не при чем, — Килиан отпил вина. — Чем больше у тебя навыков, тем больше шансов противостоять врагам.

Пламя в камине бросало на его лицо желтые отсветы, смягчало упрямые черты. Разогретая и расслабленная от вина я почувствовала инстинктивное желание прижаться к нему, но останавливало присутствие Ардрета.

— Тем более, с такими учителями. — Я улыбнулась. — Что бы я, мальчики без вас делала?

Килиан вздохнул.

— Мне здесь не по душе, ты и сама это знаешь. Но там, — он имел в виду земли за пределами эльфийского королевства, — опасностей не меньше.

— Я думала, тебя это заводит.

Он улыбнулся, но взгляд оставался серьезен.

— Только если речь не идет о моих близких.

Ардрет тем временем расправился с остатками вина в своем бокале, взял графин и долил еще. Нам всем. Он заерзал, и было видно, что в нашем присутствии ему неловко.

— Так вы… — он отпил вина, — вы помолвлены?

— Да, — не знаю, отчего, но я сама вдруг почувствовала ту же неловкость, хотя ни словом, ни делом не давала Ардрету поводов думать, что испытываю к нему романтическое влечение.

И, если уж начистоту, не была уверена, что заинтересовала его. Как и большинство эльфов (во всяком случае тех, с кем я тут познакомилась) он очень тщательно скрывали эмоции.

— Поздравляю, — голос Ардрета звучал искренне, хотя и немного грустно. Или мне опять показалось?

Повисла тишина. Мы сидели здесь уже больше часа, но так ни разу и не заговорили о том, что произошло. Вернее, происходило до сих пор. Отравление Игрейн, смерть ювелира. Наверное, все же нужно было это обсудить, но, при одном только воспоминании о болтающемся в петле теле, у меня сводило внутренности. Парни, видимо, чувствовали это и не поднимали тему.

А я не могла остановить бешеный поток мыслей. Пила вино, поддерживала разговор ни о чем, но перед глазами застыла одна-единственная картинка. И никакой алкоголь не мог ее стереть. Было даже стыдно за себя — тоже мне, будущий врач.

— Думаю, мне пора, — Ардрет хлопнул себя по бокам и посмотрел в окно. — Если разойдемся сейчас, успеем поспать часа четыре.

Не дожидаясь возражений, он встал и, захватив бокал, направился к двери.

— Что? — не выдержав, спросила я, когда мы с Килианом остались вдвоем.

Несколько секунд он задумчиво смотрел на меня.

— Не нужно притворяться, — он подобрался поближе. — По крайней мере, передо мной.

— О чем ты? — в доказательство своих слов я дернула плечами. Хотела, чтобы получилось беспечно, но вышло нервно. — Ничего я не…

И тут меня прорвало. Шмыгнув носом, я тихо всхлипнула, а потом разрыдалась. Громко.

Килиан сгреб меня в охапку и прижал к себе. Не останавливал, не пытался успокоить — только баюкал, словно маленького ребенка. И это сработало, как спусковой крючок. Оказавшись в теплых, надежных объятиях, я рыдала в голос, что-то говорила, но наружу вырывались лишь нечленораздельные всхлипы. Первый раз за все время пребывания я здесь, я дала волю чувствам.

Это был не только страх и потрясение от увиденного — напряжение, копившееся с первого дня, хлынуло, как поток воды из прорванной дамбы. Снесло заграждения, шлюзы и обрушилось лавиной.

— Кажется, полегчало… — выдохнула я, когда истерика отступила.

Дыхание выравнивалось, пульс возвращался к привычному ритму. Воздушный шар в груди, наконец, лопнул.

— Это бывает полезно, — Килиан улыбнулся и вытер мою щеку тыльной стороной ладони.

Последний раз я плакала, когда мне было двенадцать. Я имела неосторожность принести в школу личный дневник, и на перемене, одноклассница, заметив торчащий из моего рюкзака яркий блокнот с надписью «Личный дневник Киры А.» вытащила его и зачитала перед всем классом. Сама я была в столовой, а вернулась аккурат в тот момент, когда Эля, стояла и доски и, сдерживая смех, громко читала о моей влюбленности в одноклассника. Все, кто был в кабинете (а это почти половина класса) смеялись вместе с ней. В том числе и Андрей — мальчик, в которого я была влюблена.

После короткого ступора, я подбежала к Эле, вырвала блокнот у нее из рук и вылетела из класса. Даже рюкзак не взяла. В слезах понеслась домой, хотя впереди было еще два урока.

Мама не ругала меня, когда после работы ей позвонила классная руководительница и сообщила о моем прогуле. В тот вечер мы долго говорили — мама всегда умела найти правильные слова, и на следующий день я пришла в школу с гордо поднятой головой. Не скажу, что это далось мне легко — как раз наоборот, но именно тогда, глядя в насмешливые лица одноклассников и слушая их хихиканье за спиной, я дала слово, что никогда больше не буду плакать. Что бы ни случилось. И до сегодняшнего вечера держала обещание.

Поэтому сказать, что истерику вызвали недавние события — означало бы соврать. Я слишком долго запрещала себе быть слабой. Вернее, считала, что слезы — это слабость.

Но сейчас не было стыдно ни за рыдания, ни за наверняка красное и опухшее лицо. Только не перед Килианом. С ним я могла быть настоящей.

… Закрыв глаза, я устроилась поудобнее и улыбнулась, когда со спины меня обняла сильная рука. Нащупала в темноте его пальцы и переплела со своими. Страхи, сомнения, неопределенность будущего — все отступало, стоило лишь ощутить тепло его тела. Прежде мы еще ни разу не засыпали в одной постели, и в других обстоятельствах не ограничились бы объятиями и сонными поцелуями, но утром ждал ранний подъем, а рассвет был уже не за горами. Да и события минувшего вечера едва ли предполагали интимное продолжение.

— Чтоб мне провалиться, если на выясню, кто за этим стоит, — пробормотала я, когда в темноте закрытых век вновь ожили лица Игрейн и несчастного ювелира. — И как только я это выясню, разберусь с ним лично.

— Истинная дочь викинга, — я не могла видеть его лица, но была готова поклясться, что Килиан улыбнулся.

Проснулись мы затемно. Сказать, что не выспались — не сказать ничего. Но я твердо решила — чем раньше покинем Арлиндейл, тем лучше для всех.

В коридоре нас ждал Энгерам. Под правым глазом командира стражи расцвел пунцово-фиолетовый синяк, а верхнюю губу украшала затянувшаяся корочкой трещина.

— Доброе утро, — я виновато улыбнулась, одновременно пытаясь вспомнить, кто именно подрихтовал модельную физиономию командира. Кажется, Ардрет. — Как вы себя чувствуете?

— Благодарю, Ваше Высочество. Уже лучше, — ядовито улыбнулся он. — Увы, не могу сказать то же самое о моем подчиненном. Бедняга лишился двух передних зубов.

— Тут уж я виноват, — признался Килиан и добавил: — По возвращении готов понести наказание вне зависимости от моего положения.

Энгерам хмыкнул.

— Передам Его Величеству ваши слова. А сейчас следуйте за мной. Владыка Кэлэрдайн ждет вас для разговора.

— Как думаешь, есть вероятность того, что убийца он? — шепотом спросила я, пока мы шли по коридору.

— Возможно, — так же шепотом ответил Килиан. — Не удивлюсь, если он прикончит нас за ближайшим поворотом.

Но за поворотом нас никто не убил, и до королевского кабинета мы добрались в целости и сохранности.

Владыка ждал при полном параде и, стоя у окна, чинно попивал утренний чай. На диване, так же с чашкой, сидел Ардрет. Выспавшийся, безупречно одетый и все такой же фантастически красивый. Черт возьми, как остроухим это удается?

— Как прошла ночь? — осведомился король. — Надеюсь, ваш покой никто не побеспокоил?

— Благодарю Ваше Величество, — я почти в точности повторила слова Энгерама и произнесла их почти таким же голос.

Для меня осталось загадкой, доложили ли ему, или нет, что мы с Килианом ночевали в одной комнате, но я отчего-то не сомневалась — дедуля в курсе.

— Командир стражи сказал, вы хотели нас видеть.

Он кивнул и жестом пригласил нас сесть.

— Вы просили сообщить детали смерти ювелира, и я решил удовлетворить вашу просьбу.