Фаэтон: Планета аномалий 3

Глава двадцать первая

О том, что время возобновило свой привычный бег, я понял, услышав стон шерифа. Да твою же дивизию! Устроили тут мыльную оперу вперемешку с индийскими сериалами! Я твоя мать, ты мой отец! А у нас тут человек к столу привязан!

С другой стороны, очень хорошо, что все встречи с Хель происходят в необычном течении времени, хотя, если честно, я вовсе не уверен, что это время останавливается, а не мы ускоряемся. Да, собственно, какая разница?

Откинув все лишние мысли, бросаюсь к столу для того, чтобы отвязать Елизавету Алексеевну. Но не тут-то было! Руки прикручены на совесть, а узлы затянуты так, что зубами не перегрызёшь. Но на такой случай люди придумали нож.

Перерезав путы на посиневших руках с искривлёнными пальцами, пытаюсь поднять женщину на ноги. Тут же раздаётся судорожный всхлип. И слабый голос спрашивает:

— Ты кто?

— Я друг.

— Хотелось бы верить, — шепчет едва слышно.

Ноги женщины подгибаются, но упасть ей не позволяю, подхватывая на руки. Сам при этом чудом не падаю, поскользнувшись в луже возле стола, что натекла из Шерифа.

— Держитесь, сейчас подлечим, — шепчу, глядя в глаза небесной синевы, затуманенные болью.

Переношу женщину к дивану, аккуратно сажаю её, но она вскрикивает от боли и просит:

— Положи на спину.

Придерживая её одной рукой, второй сбрасываю с дивана два трупа: мужской и женский. Аккуратно укладываю и подсовываю под голову одну из валяющихся тут же небольших подушек.

— Ничего, Елизавета Алексеевна, у меня есть пара «Аптечек» и «Бинтов». Подлатаем.

Метнувшись к дверям, проверяю, закрыта ли она. Не хотелось бы, знаете ли, получить сюрприз в спину, пока буду заниматься лечением. К моему удивлению, ворота оказались на замке. Видимо, не хотели бандюганы себе в компанию новых персонажей. Ну и хорошо, стало быть, никто не должен побеспокоить.

Возвращаюсь обратно к столу. Ножом отрезаю кусок рубахи у трупа, валяющегося на полу. После чего, обмотав руку, лезу в один из внутренних карманов куртки в поисках артефакта.

У меня вроде никаких повреждений, да и, собственно, регенерация не слабая, но артефакт устроен так, что будет лечить любого, а значит, даже не стоит рисковать, прикасаясь голой кожей. Тут любой процент заряда важен.

— Как ты меня назвал? — женщина пытается перехватить мою руку с артефактом, но, вскрикнув от боли, бессильно роняет её на диван.

— Я землянин, — отвечаю по-русски. — Ванькин друг. Может, он даже рассказывал обо мне. Тунгус я. А ещё вашего отца зовут Кощей, мужа — Анатолий, и сына — Егор.

— Вот теперь верю, — пытается улыбнуться разбитыми губами, демонстрируя отсутствие нескольких зубов. — Как же прекрасен родной язык!

— Ничего, ещё поболтаем. Сейчас подлечим, — демонстрирую артефакт в руке, — а потом сделаем отсюда ноги.

Только вот не понятно, с чего начинать? Окидываю взглядом избитое обнажённое тело.

— Я сейчас, — положив на стол артефакт, скидываю с себя куртку и пытаюсь укрыть ею женщину.

— Ай, ай, убери, убери! — просит, вскрикнув от боли.

Немедленно убираю куртку, мгновенно понимая, в чём причина такой реакции. Вся грудь шерифа в пятнах синяков и кровавых разводах. Соски размером чуть ли не со сливу и практически чёрного цвета.

— Проклятие! — хватаю артефакт, всё так же не забыв прослойку ткани, чтобы исключить контакт с кожей, и пытаюсь поднести его к груди.

— Нет, — твёрдым голосом командует шериф, — это не смертельно.

— Тогда что в первую очередь?

Окидываю тело более внимательным взглядом. Синяки везде, не исключено, что рёбра сломаны, левое колено распухло так же, как и правая лодыжка, да и правое бедро вызывает сомнения.

— Да кто бы знал, — женщина тоже пытается кинуть взглядом на своё тело. — Одного артефакта на всё не хватит.

— Так у меня их два, — радостно киваю.

— Две «Аптечки»?

— Да, и четыре «Бинта».

— Уже неплохо. А какой уровень у второй «Аптечки»?

— Эм?

С интересом смотрю на ту, что в руках. Вот ведь, даже не удосужился поинтересоваться заранее, что схватил.

— Ещё есть второго. Достать?

— Нет, начнём с первой. Второй будем лечить кости, а этой полечим внутрянку. Не хотелось бы кровью изхаркаться по дороге. Но для начала вправь вывихи, надо беречь энергию.

— Давайте попробуем, — киваю. — Начнём с голени, потом колено и в сомнении смотрю на область тазобедренного сустава.

— Да, выбито, надо вправлять.

— Проклятие! — зло сплёвываю. — Такое под наркозом делают. Может, вторым артом лучше вправить?

— Ну его нахрен, — отказывается шериф. — Он не справится, скорее всего, а если сможет, то сожжёт половину энергии, как минимум. Действуй. Если не умеешь, я подскажу, что делать.

— Плавали, знаем, — смещаюсь к правой лодыжке для осуществления медицинской процедуры.

— Нет, подожди, — облизывает разбитые губы. — Всё же давай для начала пальцы на руках. Даже шевелить ими больно.

И действительно, обратил же внимание, что пальцы повреждены, большинство из них вывернуто из суставов. Зачем? Зачем такое делать? Твари! Как же вы легко сдохли! Очень надеюсь, что Всеслав проявит свою буйную фантазию и подберёт им хорошие места в аду. С его-то связями это не трудно.

Что сказать, кажется, на сегодня это самая простая процедура, пальчики довольно легко вставали в суставы. К счастью, ни одна из костей не была сломана. Самое удивительное, что во время процесса даже писка не раздалось из уст Шерифа.

Ну вот, закончив, со вздохом отправляюсь заниматься лодыжкой. Это будет немного посложнее, учитывая, как её разбарабанило. Надеюсь, кости целы.

Твою дивизию! Не женщина, а скала. Ни криков тебе, ни слёз, лишь утробный, едва слышный рык. А вот и щелчок, кажется, справился.

А вот с коленом вышло нехорошо. Оно не было выбито, оно было раздроблено. Такое ощущение, что по нему кто-то остервенело топтался. О чём я, собственно, и сообщил шерифу.

— Примерно так и было, — соглашается и пытается сглотнуть. — Дай попить.

Вскакиваю, окидываю взглядом стол, пытаясь высмотреть среди бутылок что-то не спиртное. Так, вот, кажется, какой-то то ли сок, то ли морс. Попробовав, убеждаюсь, что это так и есть.

Ухватив кувшин, наливаю жидкость в стоящую тут же пустую кружку и подношу ко рту пациентки. Та быстро выпивает её до дна и просит:

— Ещё.

Повторяю процедуру. Елизавета Алексеевна благодарно кивает и командует:

— Давай тазобедренную.

— Может, всё же…

— Делай.

Не буду описывать всю процедуру, скажу только, что подобное проводится в медицинских учреждениях под наркозом, потому что боль адская. А у меня ещё и не с первого раза получилось, а лишь со второго.

Уже после первой попытки я хотел бросить эту экзекуцию и достать «Аптечку» второго уровня, потому что Елизавета Алексеевна вся изогнулась от боли, продолжая рычать, но был послан командирским голосом с приказом:

— Продолжай.

Да что она за человек-то такой? Я бы уже, наверное, обоссался от боли, а у неё лишь слёзы на глазах выступили.

— Смотри-ка, хе-хе, — натужно смеётся, — а я думала, слёз уже не осталось, оказывается, ещё могу.

— Да как вы это терпите? — недоумеваю.

— Жить очень хочется, — цедит сквозь зубы.

— Поживём, как есть, поживём ещё, — улыбаюсь сквозь слёзы злости, — и тварей этих в могилу сведём.

— А это похоже на план, парень, — тоже пытается улыбнуться щербатой улыбкой. — А теперь достань вторую «Аптечку» и прикладывай её на самый низ живота.

— Вторую? — уточняю.

— Да, первую отложи пока.

Нахожу в кармане арт и выполняю команду, прикладывая его в районе пупка.

— Ниже, — пристально смотрит мне в глаза.

Смещая руку практически на лобок.

— Ещё ниже.

— Да куда ещё ниже-то? — смущаюсь, как выпускница пансиона благородных девиц.

— Туда, — пытается показать глазами.

— А? — продолжаю тупить. — Куда?

И тут она мне сказала по-простому, матерно, на великом и могучем русском языке. Всего одно слово, но дошло сразу. Точнее одно слово и предлог.

— Да как же тут приложить-то?

— Тунгус, не тупи, ляжки в сторону, только аккуратнее, и прикладывай.

Отвожу глаза в сторону, при этом пытаясь осуществить то, что мне сказали.

— Ай-яй, да ты что творишь-то? Больно же!

Конечно, ей больно. Там же всё… Эм… В очень плохом состоянии. Я уж, простите, обойдусь без подробностей, нежные души моих хейтеров могут не выдержать. Там ведь теперь девушка до кучи завелась.

— Простите, что-то я не подумал. Действительно, с такими травмами не побегаешь.

— Парень, давай на «ты» уже перейдём. Ты уже столько видел, что «выкать» просто грех, — снова пытается улыбнуться, и тут раздаются хлюпающие звуки: — О-о-о, жижа пошла! Только руку не убирай! Пожалуйста! Понимаю, противно, но не хватало мне ещё залететь от кого-нибудь из этих ублюдков.

— Переживу. За то понятно, почему вторая «Аптечка», — до меня начинает доходить.

И действительно, у этого артефакта в свойствах прописано, что он выталкивает инородные предметы. В том числе и вот это всё, что находится внутри Елизаветы Алексеевны.

— Извини, — отводит взгляд в сторону.

— Не стоит, — качаю головой. — Я вообще поражаюсь твоей выдержке, любая другая уже в истерике бы билась.

— Ничего, поистерить я всегда успею, — пытается улыбнуться.

— Да уж, не слабый удар по психике, ты главное, держись! Главное, что ты жива.

— Ты про изнасилование?

— Угу.

— Забей, переживу. Со мной дерьмо и похуже случалось, правда, так меня ещё ни разу не метелили перед тем, как трахнуть.

— Чего? — аж рот открываю от таких заявлений.

— Ты же сам сказал, моего отца зовут Кощей, — пытается улыбнуться. — Ты хоть понимаешь, о каком Кощее речь?

— О том самом… Сказочном…

— У-ху-хух, — морщится, слегка двигая ногами, видимо, неприятные ощущения от заживления неслабые, — вот именно. И что говорят сказки о дочери Кощея Бессмертного?

— Да я как-то небольшой специалист по сказкам, — отвожу взгляд в сторону, всё-таки тяжеловато смотреть на это избитое тело. — Стоп, подожди, если в сказках… Так, это же что получается… Это же тебе… — аж замираю от посетившей меня мысли.

— Вот именно, я тётя взрослая, даже очень взрослая. Ну давай не будем о моём возрасте. Знаешь, Ваня и правда рассказывал про тебя. И знаешь, почему я запомнила это? Ты с парнем дружил, Егором звали, прямо как моего сына.

— Эм… Вообще-то, не как твоего сына, а это и был твой сын.

— Что? — пытается приподняться. — Ты хочешь сказать, что вы служили вместе с моим сыном?

— Ну да. И вообще, я на этой планете именно для того, чтобы найти тебя, а потом свалить отсюда.

Елизавета Алексеевна, как будто, не услышала того, что я говорю.

— А мне Ваня частенько рассказывал про службу свою… А оно вот как вышло, кто бы знал. Что с ним? — пытается приподняться.

— Всё хорошо с ним, но это длинная история, просто знай, что он жив и здоров.

— Жив и здоров — это хорошо, это прекрасно. Подожди, а ты откуда знаешь? Времени-то сколько прошло.

— Потом расскажу, это длинная история. Но то, что Егор жив — это сто процентов.

— Значит, мы сможем свалить отсюда? — с надеждой смотрит мне в глаза.

А нет, всё-таки слышала, что я говорил.

— Ещё как сможем, — подмигиваю. — Понадобится некоторое время, но точно свалим.

— Это хорошо, — широко улыбается. Короста на губе трескается и начинает сочиться кровь. Но она даже не замечает этого, в глазах появляется блеск. — Значит, не зря всё! Не зря страдала, не зря выживала.

— Не зря, — соглашаюсь.

— Так, хорошо, — командует. — Задница уже не горит огнём, да и бедро подлечилось. Давай коленку, пока заряд есть. Сколько, кстати, потратилось?

— Тридцать процентов.

— Терпимо, давай колено. Хотя нет, помоги перебраться туда, где посуше, не хочу в этой луже лежать.

Недолго думая, скидываю ещё парочку трупов с дивана и переношу шерифа на новое место, также подкладывая под голову подушку. А затем, взяв артефакт и прикладывая его к колену, не выдерживаю, всё же интересуюсь:

— В чём смысл? Зачем это было нужно? Какой прикол сперва избить женщину в мясо, а потом… — слова застревают в горле.

— Насиловать?

— Да, — произношу едва слышно.

— Так это они со злости.

— И чем же ты их так разозлила?

— А, ничего, мне всякую гадость в рот пихать… Ам, — клацает зубами.

— Чего ам? — выпучиваю глаза, хотя определённые подозрения моментально возникли в мозгу.

— Ту самую гадость, хе-хе. Их же изначально шестеро было, но у одного всякое желание сексуальных утех пропало. Надеюсь, надолго. Эх, надо было прожевать, а я, дура, выплюнула, прирастили «Аптечкой». Обидно-о-о…

— Откусила? — выпучиваю глаза.

— Ага, почти под корешок, хе-хе.

— Ну, ты сильна, — в восхищении показываю большой палец.

— А ты думал! Вон, даже зубы выбить пытались, но я им сказала, что даже коренными перегрызу. Так что затею эту бросили, но отметелили хорошенько, даже перестарались: грудину промяли, рёбра сломали, но потом, видимо, сообразили, что могу сдохнуть, и слегка подлечили.

— Да как же, если подлечили, — киваю на жёстко пострадавшую грудь.

— А это потом, медленно, со смаком, тьфу, твари.

— Извини, что легко умерли, — огорчённо смотрю на трупы.

— А у тебя был выбор?

— Не особо.

— Ну, и забей. Р-р-р-р-р… Как же всё-таки больно, когда кости на место становятся.

— Подожди, если тебя лечили, значит, где-то есть ещё один артефакт?

— Есть, вон там, в сейфе. Но в нём процентов сорок осталось.

— Нам бы лишними не были, — чешу затылок.

— А ведь и верно, — кивает. — Иди, достань, а я слегка отдохну, сил моих дамских нет уже.

— Ну, тихо я его вряд ли взломаю, — развожу руками, всё-таки отодвигая артефакт от колена.

— А я код видела, этим-то не видать было, — кивает на трупы, — а с моего места вполне себе. Только в двух цифрах не уверена, то ли одна, то ли другая. Но это всего лишь на одну попытку больше. И дай чего-нибудь со стола пожевать, только не особо жёсткое, а то зубки у меня не все на месте. Эти артефакты все силы высосут, пока залечат. Скоро на мумию буду похожа.

К моему удивлению, код подошёл с первой же попытки. Я всё больше восхищаюсь этой женщиной, надо же, избитая до полусмерти, умудрилась ещё и код сейфа запомнить.

Так, и что же у нас здесь есть? Действительно, «Аптечка» второго уровня, с сорока процентами заряда. А это что такое, что за богатство? «Конденсатор» третьего уровня в отдельной коробочке. Так, а вот ещё одна, что в ней?

Никакой информации нет. Не совсем уверен, как работает системный навык «Знаток артефактов». Но, судя по всему, арт выше второго уровня, раз нет никакого описания. Но по виду очень похож на «Снежинку». Если бы он был третьего уровня, я бы его, скорее всего, опознал, а значит, это минимум четвёртый, а то и пятый.

Хомяк и жаба моментально достали транспарант и гуашью нацарапали огромную надпись: «Вот нам прёт сегодня!».

Забираем! Это надо. Это точно пригодится. И тут перед глазами вспыхивает надпись:

Артефакт «Снежинка». Уровень четвёртый.

Назначение:

Понижение температуры до минус двухсот градусов.

Применение:

Требуется подключение энергии.

Дополнительная информация:

Можно обнаружить в местности с аномалиями химического и электрического типа.

И только она исчезает, эта надпись, как появляется следующая.

Внимание. Введён бонус код. Уровень «Знаток артефактов» повышен до уровня «Эксперт».

Теперь вы видите всю информацию обо всех артефактах, независимо от их уровня.

«Такой есть только у тебя и одной загадочной красотки… Ты ведь уже успел соскучиться, красавчик? Хи-хи-хи…»

Приплыли. В этот момент отчётливо осознал, что не так и плохо записаться в дети к Всеславу и Хель. Сына же не должны прибить?