"Фантастика 2025-68". Компиляция. Книги 1-27

Глава 1. И снова Никитин и Ольга - герои.

Наши отразили налет. Обратно удалось вернуться только 26 немецким самолетам и из них это были 21 истребитель и 5 бомбардировщиков. 386 сбитых немецких машин - таков был исход того боя. Однако, и нам он достался большой кровью. Были сбиты 132 наших истребителя и 31 штурмовик, которые тоже поднялись в воздух в качестве истребителей. А куда деваться-то? Подняли всех, кто мог хотя бы подавлять противника огнем. Не встали на крыло только наши «ведьмочки», но им там в собачьей свалке и делать было нечего.

И такие потери стали возможны лишь потому, что в строю в той армаде немцев осталось большинство истребителей, а они мальчиками для битья не были и огрызались с диким остервенением. Таким образом наши с немцами разошлись практически один к одному.

Что касается меня, то расстреляв весь свой боезапас я вышел из боя еще до прибытия наших самолетов, уступив эстафету уже им. Слетать на базу, дозаправиться-довооружиться и вернуться обратно в бой уже не успевал, да и догонять оставшихся и подранков не та у меня скорость. Но зато в качестве РЭБ мне не было равных: «Вставай страна огромная» не смолкала в наушниках немцев все то время, пока шел бой наших с ними. При этом иногда выключал песню и кричал на их волне, что мол они все там пассивные педики, придурки, свинособаки и, вообще, встретимся над Германией. И вновь врубал песню. Немцев это явно бесило и наверняка приводило к тому, что на эмоциях они допускали всевозможные ошибки и, либо попадали под огонь пушек и пулеметов наших самолетов, либо даже сталкивались и сами со своими и, наверное, с нашими. В небе над Новгородчиной было очень тесно!

- Дяденька летчик! Да что ж мы-то не атакуем? - пищали во второй кабине девчата.

- Нечем атаковать. Патроны кончились, сбегать некому...

- Я сбегаю, товарищ летч... ой... да, ну вас.. - попалась на шутку одна из них.

Вообще, удивительно было, что таких пигалиц брали в боевую авиацию, да еще и ночную. Им бы еще в куклы играть, а они немцев бомбят. И неплохо бомбят, надо сказать.

И тут одна из "ведьмочек" выдала, увидев вывалившийся из свалки немецкий истребитель, который закладывал вираж, очевидно собираясь атаковать кого-то из наших.

- Тараньте его, товарищ летчик!!! Тараньте!

- Ты что сдурела там? Отставить таран!

А немец, тот которого мне и предлагалось таранить, видимо заметил нашего «Мишку» и сам пошел в атаку. Идти-то атаковать он может, но вот летать боком - нет. И теплоловушек у него нет. И, наверное, надо было бы видеть его лицо, когда цель, перед тем развернувшаяся к нему носом, вдруг полетела боком, да еще и расцветилась султаном огненных стрел. И то ли попал не стрелявший немец, то ли я по нему стрелял - вот уж ему загадка. «Мессер» проскочил, разумеется, мимо, а я спикировал от греха к земле и уже там тихонечко притаился на фоне зимнего леса. Вися над ним, конечно же, на сотне метров, чтобы не поднимать снежную пыль и не выдавать себя зрительно.

А тут снова неожиданный вопрос...

- Товарищ летчик! А вы комсомолец? - я аж поперхнулся.

- Хм... Нет...

- Коммунист, значит?

- Тоже нет...

- Тогда понятно, что вы беспартийный и нет в вас стержня!

Во загнула-то...

- Это кто ж там такая мне это говорит?

- Сержант Лисичко! Между прочим, комсомолка и спортсменка!

- И просто красавица! - закончил я популярный у нас мем, до которого здесь еще почти четверть века - Но насчет стержня ты не права. И в партии я состою, но не в ВКПб.

- Как это? У нас же нет других партий...

- В партии любителей пива состою, моя хорошая. - ну, не говорить же ей, что я уже с весны 2014 года член партии «Единая Россия»...

- В како-о-ой партии? Да, вы... Да, вы...

- Вот кто я и почему я - тебе капитан госбезопасности Денисенко объяснит. Отдельно! Отставить разговоры!!!

- Есть отставить разговоры! Но на комсомольском собрании мы вас осудим!

- За шо это? - у меня даже глаза на лоб полезли...

- За то, что вы струсили таранить немецкий самолет! - не унималась пигалица.

- А... Ну, тогда ладно... Счет нами с вами сбитых вели?

- А... Э... Ну... А...

А вообще, молодцы девчонки. И насчет стержня правы, черт возьми! Да, у меня не было гражданского стержня их «образца», а они понимали его только так, но со своим все у меня же в порядке. Однако ж морально-волевые качества все равно остаются одинаковыми во все времена. Только в моем случае они помножены на мой богатый боевой опыт не только здесь в Великой Отечественной, где я был чуть ли не богом войны со своими вертолетами, но и в Чечне и в Сирии. У девчонок он был только такой, какой был и не очень-то и богатый. Плюс незнание ими всех возможностей моей машины.

И я видел наперед этих девчонок и четко знал, что каждое оружие может принести гораздо больше пользы нам и вреда врагу, если не растратить его глупо. Пойти на таран в этом нашем случае - незачем! У меня нет безысходности. Только в безвыходной ситуации можно таранить и, по сути, разменять одну машину на другую. Но только в моем случае такой размен будет очень неравноценным. Боевые возможности моего «Мишки» гораздо больше, чем возможности какого-нибудь даже не истребительного полка, а целой истребительной авиадивизии. Учитывая, что мой вертолет еще и штурмовик, да к тому же, ночной, то одна моя машина это уже... Даже подсчитать не возьмусь... Так что мне точно не следовало соваться в свалку, где я без боеприпасов не смогу сделать ничего. А с боеприпасами могу бить врага даже не суясь в ту же свалку, со стороны. И еще я могу мешать врагу ориентироваться и координировать действия. Что, в общем-то, и делал напрочь забивая вражеские частоты нашей самой знаменитой песней про войну.

***

После того даже не боя, а полноценной авиабитвы, покоя нам с Олей не было дня три. Мы занимались тем, что вывозили из немецкого тыла сбитых наших летчиков, которым удалось выжить при падении их самолетов или спуститься на парашютах. Интересно, что немцы в этот раз даже не пытались расстреливать наших летчиков на парашютах - им просто не до того было. Как потом выяснили наши особисты, ни по одному парашютисту не был сделано ни выстрела. И только на земле в паре случаев они вступили в перестрелку севшими, так же на парашютах, неподалеку от них немецкими летчиками. И это только те случаи, где наши из перестрелки вышли победителями. А там где немцы убили наших, мы и выяснить не могли.

И технология поиска была довольно простой. Район его мы знали и вначале вместе просто прочесали поквадратно. Обнаруживали летчиков при помощи сканера. Причем, обнаруживались, как наши летчики, так и немецкие. Погибших мы, увы, запеленговать не могли. В каждом случае, когда летчики находились в лесу, Оля сбрасывала сразу по три вымпела. Когда они были в поле - по одному. И нашим и немцам, раз не «отсортировать» по сканеру. В поле вымпел своей красной лентой не зацепится за ветви, а в лесу это было очень вероятно, но все же надежд на то, что хоть один вымпел долетит до земли, с тремя ими сброшенными, было больше.

В каждом вымпеле, сделанном из стрелянных 23-миллиметровых гильз, находилась записка, чтобы летчик выходил к любой поляне размером не меньше метров 30 , которую он найдет сам. Оттуда мы его и заберем в течение пары дней. Особо было отмечено, чтобы летчики не делали для нас никаких обнаруживающих их знаков - найдем и без них, раз уж и так видим где они.

На случай, если вымпел попадет немцам, мы ничего не предпринимали. Увидеть кто подходит к вертолету несложно, а стрельбой из пистолета нанести ему вред нереально. Но заранее готовились к тому что, если выйдет немец, то его валить без разговоров. Без жалости! Нам спасенный немецкий летчик в небе был не нужен. Тоже самое касалось и групп летчиков. Наши-то будут по одному, максимум по два. Но если группа от трех и более, т.е. экипажи бомбардировщиков, то таким мы решили даже вымпел не сбрасывать, а уничтожать сразу. Я, правда, переживал, что Оля этого делать не будет, но настоятельно просил. И напомнил ту хронику, что показывал ей там, в 2024 году. Был, однако, риск, что за экипаж немецких летчиков мы посчитаем группу или группы партизан, но то вряд ли. Район, над которым шла воздушная битва, был чуть в стороне от партизанского края [1] и вероятность уничтожить своих была минимальна. Поэтому мы смело приняли такое решение, о котором я доложил только Денисенко.

О том, чтобы сбрасывать летчикам продукты и воду речи не шло. Вокруг снег, а минимальный паек у каждого летчика и так был. Да и не оголодает до состояния дистрофии за пару дней никто. Поэтому их задача была просто не замерзнуть. И не показывать агрессию, при выходе к вертолету.

Уже за летчиками мы с Олей летали по очереди. Раз есть возможность смены для отдыха, то почему бы и не использовать ее?И все прошло нормально. В пяти случаях удалось спасти экипажи Ил-2 состоящие из пилота и стрелка, в шести - только пилоты, но там либо стрелки были убиты, либо летали еще так, на первой модификации штурмовика. Истребителей вытащили аж 66 человек. Все остальные либо разбились на своих самолетах, либо погибли уже на земле. Ведь несколько самолетов упали близ населенных пунктов, где располагались гарнизоны немцев и полицаев. Интересно, что партизаны спасли еще пятерых истребителей, но штурмовиков ни одного - это мы после узнали.

Немецкие летчики вышли только в двух случаях. В моем и в Олином. Оля «своего» вальнула даже не расспрашивая, хотя немецкий язык, в отличие от меня, знала прекрасно. А вот при моем поиске я подумал-подумал и решил взять «своего» немца. Честно говоря, вначале были сомнения, но он расстегнул комбинезон и показал мне свою форму - не капитан ни разу, не меньше майора точно. Хоть какая, но явно информированная шишка. Пистолет он отбросил и демонстративно поднял руки. А потом, когда я знаками приказал ему развернуться, поворотился и сам завел руки за спину. Тут я его пластиковой стяжкой и схомутал. Да у нас в «Мишке» были такие...

Как потом оказалось, не зря теффтонца-то спеленал... Ой, не зря...

***

А когда поиск и эвакуация закончились, то Греськов дал нам с Олей двое суток отдыха...

- Да, товарищ Никитин, но то, что вы сделали с капитаном Усатовой, это... Великое дело это! Главное - вы спасли почти сотню летчиков. А немцы потеряли раза в три больше! Буду представлять вас к Герою... И вас и капитана. Что? Что вы смеетесь?

- Да все нормально, товарищ полковник. Только можно Героя капитану Усатовой, а мне просто... конфетку...

- Чего-о-о?!!! Полковник! Вы опять в своем репертуаре?

- Разрешите пояснить, товарищ полковник? - в разговор запросилась смеющаяся Оля.

- Разрешаю.

- Дело в том, что у полковника Никитина очень богатая коллекция орденов и медалей. Причем все - боевые. И не только советские. Поэтому он к наградам такого рода относится довольно равнодушно. Другими словами: не обращайте внимания на его реплики. Он у нас шутник еще тот...

- Ах, вон оно что... Зажрался, значит, наш геройский полковник! - смеясь констатировал Греськов.

- Конфетку хочу... - сделав умильное лицо подлил маслица в огонь шутки я.

- Обойдешься, слышь! Конфетку - мне! У тебя и так вон какой тортик! - вызвав бурю общего смеха без спроса вылез в разговор Денисенко, красноречиво показав глазами на Олю.

Тут за пологом в предбаннике командирского блиндажа что-то зашумело, Денисенко мигом открыл кобуру, но пистолет не достал, хотя и готов был выхватить в долю секунды. Полог откинулся и в помещение, где и без того было тесновато, протягивая вперед экземпляр «Красной звезды» ввалился замполит:

- В Германии Геринга расстреляли!!!

------

[1] Такие районы в Псковской и Ленинградской областях (Новгородская область в те времена была частью Ленинградской) существовали в реальности. Кстати, в конце 1980-х годов наставник автора на заводе «Ленинец» Захаров Николай Герасимович, был одним из бойцов этой бригады и одним из тех, кто переправлял знаменитый партизанский продуктовый обоз в Ленинград весной 1942 года. После он воевал в составе расчета орудия большой мощности БР-5 (калибр 280 мм), в т.ч. обстреливал Кенигсберг в 1945 году. Очень позитивный по характеру человек.

Глава 2. Сталин вызвал нас в Москву

Сталин, получив неожиданное известие о расстреле Германа Геринга, немедленно вызвал к себе Василевского и Молотова. Оба уже сидели в кабинете Вождя и молчали, ожидая, что он скажет. Но гроза, когда Вождь раздавал всем на орехи, вроде бы и не намечалась.

- Вячеслав! Что нас ждет в международных отношениях?

- Все тоже самое. Геринг хоть и был вторым лицом в Германии, но внешнюю политику определял не он. Таким образом политика Германии измениться не должна, новых лиц на внешней арене не появится, а немцы так и будут продолжать искать контакты с американцами, в первую очередь, о заключении с ними сделки.

- А как ты думаешь, его расстрел это наказание за просчеты Геринга или против него кем-то были использованы одна-две неудачи Люфтваффе?

- Думаю, что первый вариант. Немцам просто нечего противопоставить нашей авиации, при наличии на том или ином участке Никитина с его невероятным аппаратом. Думаю, что разочарованный Гитлер, известный своими импульсивностью и упертостью, просто не нашел ничего лучше, как расстрелять Геринга за то, что Люфтваффе оказалось таким беспомощным.

Сталин остановился, внимательно посмотрел на Молотова. Потом на Василевского. Потом опять перевел взгляд на Молотова. Помолчал. И вернул взор на начальника Главного штаба...

- Как вы предполагаете, Александр Михайлович, насколько снизится давление немцев на нас в воздухе в связи с расстрелом Геринга?

- Ожидаю, что не снизится, а даже усилится. Причем, очень существенно. Но не сразу, а примерно через пару месяцев.

- Поясните...

- Расстрел Геринга - это пример того, что будет с любым командующим Люфтваффе, если он допустит гораздо меньшие просчеты, нежели второе лицо в германской иерархии, стоявшее у истоков Третьего Рейха и даже организовывавшего его. Если просчеты Геринга довольно долго сходили ему с рук исключительно благодаря его высочайшему положению, то с любым другим генералом Гитлер церемонится не будет - он для него не более чем пешка в генеральских погонах.

- А почему Люфтваффе усилится не сразу?

- Немцам нужно накопить силы и сделать это вдали от фронта, чтобы новички не пострадали от нашей авиации, да хотя бы от того же Никитина, который продолжает действовать и ему наплевать один самолет немцев против него или сто. Именно этим, в первую очередь, и займется новый командующий Люфтваффе - такова нормальная логика.

- Что можно сделать, чтобы снизить это усиление напора обновленного Люфтвафе?

- Опять же, использовать Никитина с его машиной. Его бы на гастроль по фронтам запустить, товарищ Сталин. Думаю, что за май-июнь он многое может натворить.

- Что именно?

- Атаки по немецким аэродромам с целью выбить и технику и летчиков. У него это хорошо получается, что показали и Сольцы и Псков. Плюс противовоздушная оборона встречей группы бомбардировщиков, или, если получил информацию поздно, то уничтожение авиагрупп немцев на отходе. Он за эти два месяца может очень серьезно ослабить Люфтваффе в целом повыбив все тех же опытных летчиков. Тогда, после накопления обновленных сил, немцы бросят на нас самолеты с необстрелянными пилотами. Мы же, за это время, не только сохраним большую часть опытных летчиков, но и усилим нашу авиацию и новыми машинами и новыми летчиками.

- В каком количестве?

- Навскидку потери на участках, где будет действовать Никитин мы снизим до девяноста процентов за то время, что он там будет, а прибыток самолетов и летчиков получим соответственно столько же. Если проще, то Никитин позволит нам сохранить от 10 целых 9 самолетов и летчиков, а мы сможем получить тут же тоже порядка 9 самолетов и новообученных летчиков, которые придут на смену не погибшим тем 9, а к ним живым в дополнение. Т.е. вместо 9 у нас на конкретном участке окажется 18, а то и 20 самолетов с экипажами. И таких участков будет больше, если на большем их числе поработает Никитин.

- Заманчиво. Пригласите товарища Никитина на завтра, на 22 часа вечера сюда. Обсудим с ним детали операции «Гастроль»...

***

Через пару дней после того, как замполит с выпученными глазами прибежал и принес «Красную звезду» с известием о расстреле Геринга, я имел сеанс связи со своим руководством в 2024 году.

- Никитин! Ким на связи!

- Здесь Никитин. Привет, Рома.

- Рассказывай...

- Корочь у нас тут в Германии шухер. Гитлер Геринга расстрелял.

- Что-о-о!!!

- А вот то! Что у тебя на календаре по Дню Победы?

- Так что и должно быть - 3 января.

- Пиндец, прям... Ну то ладно...

- Так, подожди! За что расстрелял известно?

- Известно в общих чертах. По информации в «Красной звезде» за провалы в руководстве Люфтваффе. Я это так понимаю, что причина в нас. Валим птенцов Геринга как воробьев из рогатки. Группа армий «Север», полагаю, сидит почти без самолетов. Наши тут летают и говорят, что так свободно никогда не летали.

- Ну дела...

- Но знаешь, что смущает?

- Давай, не томи!

- Скорость с какой новость о расстреле Геринга появилась в «Красной звезде».

- И что не так?

- Рома! Здесь компьютеров, Вордов и прочих интернетов отродясь не было! Мы немецкую армаду разгромили за четыре дня до того, как тираж газеты пришел сюда на фронт. Повторяю - тираж! Т.е. номер надо было сформировать и передать во фронтовые типографии, где еще уйма времени уйдет на печать и после на транспортировку в части. А Геринга расстреляли только через два дня после разгрома армады. И эта информация до того из Германии должна была еще до Москвы дойти и там до редакции. Сечешь?

- Опа-на...

- Я ж говорю, что кто-то там от нас в здешних верхах и связан с немцами тоже. На короткой ноге. На очень короткой. Мы же говорили с тобой об этом еще когда я в 41-м был.

- Принял. Сейчас семь-три срочно!

- Семь-три (щелк)...

Что-то там у Ромы случилось...

***

А ко мне прибежал посыльный от Греськова. Его, конечно же, на подходе к машине резко тормознули, но все как и положено, он был в курсе, что все тут не просто так, а очень не просто так. Два кольца охраны, внутреннее из которых сплошь злющие волкодавы, свое дело знали туго.

- Так, Виталий Александрович. Мне пришло предписание отправить вас в Москву со всем вашим сопровождением и охраной. Через... уже через тридцать пять минут прибудут два транспорта и заберут вашу охрану и техников с инструментами. Вы, очевидно, летите вместе с ними, заодно и охранением побудете.

- Хорошо, Сергей Евменович. Спасибо! Разрешите идти готовиться?

- Подождите... Послушайте еще. Это важно... Несмотря на то, что вы совершили много действительно больших дел, но я провожаю вас с облегчением на душе...

- Э-э-э...

- Позвольте закончу! Вы очень хлопотный... постоялец что ли... Без вас было проще, но благодаря вам сохранены жизни огромного числа наших летчиков и не только их. Я даже не о недавней эвакуации сбитых. Я еще и о тех, кто не погиб в боях, которые были бы неизбежны не будь вашей помощи. И потому, от всего сердца и от всех летчиков моей дивизии низкий вам поклон!

И Греськов действительно поклонился в пояс...

Я же стоял как громом пораженный. Нет, меня нередко благодарили за разные дела, но ТАК (!!!) не благодарил никто. А Сергей Евменович выпрямился и протянул руку. Я протянул свою, крепко пожал его ладонь в ответ, и мы обнялись.

- Нужна моя помощь, то обращайтесь. Всегда буду рад вас видеть! А вот теперь... Идите уже... Хлопотный вы наш...

Я от неожиданно нахлынувших чувств молча откозырял, развернулся, как положено, и вышел. А на улице, на летном поле, строем в три ряда, даже не по полкам и не по росту, стояло довольно много народа - летчики, техники, бойцы БАО, девчата из столовой... И все смотрели на меня. Комиссар дивизии, очевидно организовавший все это, крикнул:

- Дивизия-я-я!!! Р-р-равняйсь! Смир-р-рна-а-а!!! Р-р-равнение на-а товарища Никитина-а-а!!! Отдать честь герою!!!

И вся дивизия разом взяла под козырек - даже столовские девчата - и троекратно рявкнула родное: «Ура-а-а!!! Ура-а-а!!! Ура-а-а!!!»

Блин... Я был как громом поражен... И... И тоже поклонился... Потом выпрямился, приложил руку к сердцу и громко, как мог, но не крича, сказал:

- Спасибо вам, товарищи мои! Мы победим!!!

- Ура-а-а!!! Ура-а-а!!! Ура-а-а!!!

Вот она в чем моя «конфетка», а не в медалях-орденах...

***

Транспорты действительно прилетели через полчаса, даже меньше, и мы споро начали погрузку всего необходимого. Я же проинструктировал летчиков, что немцы близ них не появятся, а нам надо скорее. Поэтому пусть выбирают любую удобную им высоту и чешут на всех своих крейсерских парах буквально по прямой. И полетят, то немцев пусть не боятся - я прикрою.

Однако, как всегда, нашелся один самый прошаренный решивший блеснуть своим богатым умищем - пилот одного их транспортов, который, как мне чуть опосля подсказал его бортмеханик, пересел на транспорт с истребителя. После ранения, которое поставило ему крест на истребительной авиации. И он выдал не видя моих погон, т.к. на мне был накинут теплый полушубок одного из моих техников:

- От пары вы, товарищ летчик, может быть и отобьетесь и возраст ваш показывает, что опытный вы, а навалится четверка - под прикрытие нашего пулемета пристроитесь, никуда не денетесь.

- Я тебя уверяю, лейтенант, что ближе 5 километров к тебе ни один «Мессер» не подберется.

- Да он свалится сверху и всего делов, пишите похоронки. Поэтому, мы полетим так, как сочтем правильным.

- Лейтенант! Тебе разве мама не говорила, что старших, особенно по званию, надо слушаться? - тут я скинул полушубок, показывая ему что я не просто летчик какого-то истребителя и, скорее всего в понимании лейтенанта тоже лейтенант, а целый полковник, да еще и с иконостасом высших госнаград. Ну, будущанских российских там не было, разумеется.

- Г-г-говорила... - буквально икнул лейтеха-летун-коробейник.

- Во-о-от! Говорила... Так вот слушай мой приказ! Можешь даже записать где-нибудь. Взлетаешь и берешь курс прямо на Москву. Подчеркиваю - прямо! И без моей команды не дергаться влево-вправо до самой любимой столицы. В полете скажу где и на сколько и то, если потребуется. Но немцев ты не увидишь даже если мы на оккупированную территорию далеко залезем, отвечаю! - чисто по-пацански закончил я.

Мои техники, грузившие его самолет, только усмехались. Денисенковские волкодавы, кстати тоже. И лейтенант, командир транспорта, аж вспотел. А один техник, думая скорее всего, что я не слышу уже чуть отойдя, добавил ему, что мол полковник правду говорит. Тот только махнул рукой, что мол что Трибунал расстреляет, что немцы собьют - одна малина. Но раз приказывает самодур, то так и и полетит.

А мне-то и вовсе невместно было кругалять облетая выступы фронта. Ведь теперь мне воевать гораздо легче - Оля же со мной вторым пилотом. Опять же и топлива у транспортов меньше уйдет и долетим быстрее. Кстати, командир второго транспорта спорить не стал и сразу принял, что это забота прикрытия немцев гонять, а так и вправду скорее получится. Или не получится... Как повезет...

И вот мы, наконец-то взлетели. Транспорты, а это были знаменитые «Лидушки», т.е. Ли-2, как и оговаривалось, встали на свои крейсерские 290 и мы поперли. По моему настоянию воздушный караван наш выстроился в линию и только для того, чтобы у летчиков не было возможности рассматривать нашего «Мишку» - мы с Олей шли замыкая строй. При этом, я еще и спустился до любимой полусотни метров. А вот незачем давать людям - нашим и не нашим - получше рассмотреть Ми-28. На высоте хотя бы в бинокль можно глянуть, а когда над кем-то, буквально прямо над головой, неожиданно проносится вертолет, то он и сообразить не успеет, что за птица была. И звук напрочь не знакомый.

- Радар! - запросил я у Оли информацию об окружающей обстановке.

- Тринадцать!

- Что тринадцать?

- А что радар?

- .......!!! @$%мать##&ять!!!!

Это что ж получается? Оля где-то в будущем слышала бородатый летчицкий анекдот? Так что ли? Ну, блин, коза! Подловила таки! Но настроение поднялось еще больше, я аж заулыбался, начавшееся напряжение неизвестности полета спало.

- Так, блин... Капитан Усатова!

- Я! - в ее голосе явно послышались смешинки. Ну, или почудились...

- Два наряда вне очереди и чтоб картошечка была с лучком и корочкой!

- С сосисками? С Венскими?- явно смеется.

- С ними...

- На радаре справа группа шесть самолетов. Определяю как немцев, «Мессеры» Удаление тридцать километров. Направление явно нам на перехват.

И я вызвал по рации транспорты.

- Алё, «Лидушки» один и два! К нам шестерка «Мессеров» справа идет. Удаление около двадцати пяти километров. Направление полета не менять.

- Принял.

- Принял... А говорил немцев не увижу.

- И не увидишь. Ты о чем? Сейчас я их приземлю.

- Удачи...

- Гран мерсю, лейтенант!

- Вы француз, что ли? Интернационалист?

- Не что ли. Не угадал. Все! Работаю, не мешай.

«Мессерам» до нас оставалось уже десять километров. Быстро они летят. Не нашего времени истребители, конечно же, но все равно только ситуацию нашим по радио обрисовал, а они уже вона где.

- Оля! Три ноль готовь по паре снарядов. Автоматом.

- Готово, сейчас начнут...

И вскоре 30-миллиметровые пушки как жахнули очередью в 12 снарядов. Красивое же это зрелище и страшное! А через пару секунд десять попаданий и две самоликвидации. Но попало по всем шести. И полуштаффель немецких истребителей перестал существовать.

И вот что меня удивило. Они шли имея практически точное направление для перехвата. Т.е. тут либо их кто-то навел, либо у них кто-то хорошо умеет рассчитывать по данным полученным от их варианта ВНОС. Но скорее всего радар, уж больно сигнал похожий крутился на экране, но не такой, как вроде бы должен быть.

- Оля! Ничего странного не замечаешь? Походу чужой радар шарит...

- Да, так и есть. Направление засекла. Дальность примерно сорок километров. За линией фронта, кстати.

- Это не Тотоша часом?

- Не похоже. Сигнал другой какой-то.

- Может немецкий какой? На больших истребителях у них локаторы были. От англичан отбиваться. Черт, блин, интернета нет, не посмотреть! Но ладно! Идем на него, он тут не нужен точно.

И я передал «Лидушкам» чтобы закладывали круг диаметром в 20 км вправо, высоту не менять, не дергаться, линию фронта не пересекать. А сам повел «Мишку» прямо по направлению на источник излучения.

- Виталя! Еще четверка «Мессеров»...

- Спишь, оператор радара?

- Виновата!

- Накажу!

- Бе-бе-бе...

И через несколько минут вновь, но уже короче рявкнули 30-миллиметровые пушки. И снова огненные факелы к земле в чистом небе. Четыре штуки. А день-то был такой ясный-преясный, что аж загляденье!

И вот мы подошли на менее чем 20 километров к источнику излучения и теперь точно было ясно, что это действительно радар на самолете. Большая редкость у немцев в наших краях, они все больше работали с «английской» стороны. Но вот появился тут один и я уже догадывался против кого...

- «Лидушки»! Вы как там?

- Идем по кругу, как приказано, фейерверки далеко наблюдаем.

- Отлично! Продолжайте, скоро обратно на маршрут встанем. Но, пока команды не дам, нарезайте круги.

- Понял, принял...

Вж-ж-жух!!! - ушла ракета «Гермес». Ну, а чего долго гоняться? И вскоре где-то там ба-бах! Но мы его не услышали. Далеко, за бронестеклом и винты шумят.

А мы заложили вираж и я скомандовал транспортам:

- «Лидушки» все на этом! Разворачивайтесь как шли. Курс на Москву. Радиомаяк работает? [2]

- Так точно!

- Вот по нему и идите прямо, а я за вами, нам тут уже делать нечего.

- Охренеть...

- А кто тебе сказал, что будет скучно? Никто... Так что не отвлекайся, рули себе!

------

[1] Александр Александрович Новиков (1900-1976) - на момент повествования уже маршал авиации СССР и с апреля 1942 года командующий ВВС РККА. Ему подчинялись все военные авиашколы СССР.

[2] Радиомаяки в ту пору уже существовали...

Глава 3. Новый шеф Люфтваффе задумал на нас ловушку

- Эдвард! Вы слышите, Эдвард! Вы должны покончить с этим Nikitin!!! К черту англичан, от их самолетов мы отобьемся. Отправьте все истребители с локаторами на восточный фронт! Все!!! Вы слышите меня, Эдвард?!!! - Гитлер до сих пор переживал расстрел своего соратника по НСДАП, с которым, собственно, ее и формировал в том виде, в котором она есть сейчас и своих эмоций не скрывал. И даже уже жалел, что приказал расстрелять Геринга быстро и почти без суда. Но он должен был держать свое слово, чтобы все остальные поняли, что шутить и болтать попусту здесь никто не будет! Не те ставки!!!

Генерал-фельдмаршал Люфтваффе Мильх [1] уж точно чувствовал себя не в своей тарелке. Он был назначен вместо Геринга, который был ему почти другом, но он не был готов к таким условиям работы, когда провал, а то и просто ошибка, однозначно закончится расстрелом. Пример его шефа говорил об этом весьма красноречиво. И ни о какой отставке и речи быть не могло. Даже самым распоследним штрафником-пехотинцем у Дирлевангера [2] стать тоже не дадут. Иначе говоря, это назначение - билет в один конец. Но Гитлер обозначил варианты...

- Германия выплатит тому, кто уничтожит Nikitin пятнадцать миллионов марок! Вы слышите, Эдвард! Пятнадцать!!! И это только тому, кто совершит этот подвиг во славу Рейха! Вы лично, получите пять миллионов марок и любое имение в любом месте полуострова Крым! Но уничтожьте это исчадие ада, Эдвард!!! Уничтожьте!!! Или я уничтожу вас!!!

- Яволь, мой фюрер! Приложу все усилия! Уже сегодня же дам приказ на отправку десяти истребителей с локаторами для раннего обнаружения Nikitin! Я устрою ему ловушку!

- Я верю в вас, Эдвард! Как верил в Германа! Но Герман расслабился! Не расслабляйтесь, Эдвард! До всемирного господства Рейха еще много работы! Много героических битв!!! И одну выиграете вы, Эдвард!!! Великий Эдвард Мильх!!!

И не стоит думать, что Гитлер банально истерил. Обычные истерики не добиваются того, что добился Гитлер. Он точно знал, как поднимать боевой дух соратников. И точно использовал свои знания. И, надо сказать, что доктор Геббельс был худшим пропагандистом, чем Гитлер. Но фюрер свой талант использовал не всегда, а сейчас был именно тот момент, когда нужно было дать мощнейший импульс возрождению Люфтваффе, после того, что сделал с ним Nikitin.

Помимо того, что с западного фронта на восточный будут переброшены истребители оснащенные локаторами и способными находить врага и ночью, Мильх затребовал и локатор «Фрейя», способный обнаруживать цели вокруг себя на 200 километров [3]. Помимо этого, он затребовал к нему пять локаторов «Вюрцбург-Ризе», которые работали на меньшее расстояние, но зато каждый наводил на цели четырехорудийную батарею зенитных 105-миллиметровых Flak 39, способных обстреливать цели на высоте до 17,5 километров и на удалении до 13 километров[4].

Замысел был достаточно прост. «Куст» из локаторов, где ствол - «Фрейя», а ветки - «Варцбурги» с зенитками. Причем «Варцбурги» планируется расставить на удалении 70-100 километров от «Фрейи» и с сообщением с ней по проводной связи. И такая расстановка не случайна - Мильх, проанализировав недавнюю гибель самолета оснащенного локатором, понял, что Nikitin обнаружил излучение и точно сумел определить где находится источник. И нанес удар прямо по нему.

Интересно, что этот носитель локатора не был нацелен именно на Nikitin, его задача была найти русские аэродромы подскока, засекая взлетающие самолеты. И после наводить на них штурмовики с подвешенными бомбами для бомбардировки. Но на свою беду оператор локатора заметил «жирную» цель из трех транспортов. И кто ж откажется сбить такую лакомую цель? Никто... И, в итоге, немцы потеряли десять истребителей и сам самолет с локатором. И было это до того, как Мильх затребовал «Фрейю» и «Варцбурги» с зенитками.

А выставляя «Фрейю» Мильх рассчитывал, что она послужит приманкой для Nikitin. Он наверняка захочет избавиться от источника излучения, чтобы после локатор не мешал ему действовать скрытно. К тому же, Мильх не без оснований предполагал, что дальность локатора Nikitin гораздо меньше локатора «Фрейи», как бы и не втрое даже. Поэтому напрашивалась очень логично устроенная засада и маячило пять миллионов марок с поместьем в Крыму. Осталось только определиться с местом засады, а для этого нужно было кинуть Nikitin какую-нибудь наживку. А когда он клюнет на нее, то расстрелять его из 105-миллиметровых зенитных орудий.

Все ж таки Геринг не зря отвоевал Мильха у тайной полиции, а тот и вовсе был умницей...

***

После приземления в Тушино время до поездки к Иосифу Виссарионовичу еще было. Поэтому мы позволили себе отдохнуть, благо столовая Тушинского аэродрома работала чуть ли не круглосуточно. Мы-то себе позволили, а вот подполковник Ким - нет. Вышел на связь. Впрочем, к спеху.

- Никитин! Прием!

- На связи, Рома!

- Рассказывай, что у тебя там. Ты где сейчас?

- Москва, Тушино, отдыхаем. Сегодня к 22 часам к Сталину.

- Ну извините... - понял Ким, что помешал.

- Да ладно... Все равно у меня к тебе вопрос и просьба.

- Говори...

- Вопрос: почему ты в прошлый раз быстро свернул разговор?

- Ну, как тебе сказать, Чебурашка?... Путин к нам, не поверишь, а заскочил. Ехал-ехал себе мимо и зарулил. А тут ты на связи. - явно улыбаясь ответил мне мой командир.

- О, как... Мы тут к Сталину, а вы там с Путиным вась-вась? И без меня? Ай-яй-яй...

- Кстати, он про тебя спрашивал, сказали, что ты на задании.

- Ну и хорошо.

- А просьба какая?

- А просьба... Пособирай, плиз, инфу про локаторы люфтвафские этого времени. А то тут был инцидент. - огорошил я Кима.

- Что натворил? - с опаской спросил Рома.

- Да так, особенно ничего. Самолет с источником излучения завалил.

- Немецкий? Это не Тотоша? - насторожился Ким.

- Вот я тоже вначале подумал, но характер сигнала был иной. На «двенашке» же не было прибора имитации?

- И у тебя нет. Его Фридман только что собрал, пока ни на какую машину не ставили.

- Кстати, привет Лёне при случае передай.

- Обязательно. А инфу по локаторам скажу Наде - поищет. Ей тоже привет передам. Больше вопросов и просьб нет?

- Нет. Семь-три, Рома!

- Семь-три (щелк)...

И тут прибежал посыльный лейтенант...

- Товарищ Никитин. Вас срочно на капэ вызывают.

- Ну, нет покою, блин... Идем, лейтенант... Оля! На всякий случай проверь машину. Чует мое многострадальное жо, что неспроста это!

И мы побежали на КП аэродрома. Мы - я и Денисенко с тремя волкодавами. А то как же! Я - лицо строгой отчетнос... Т.е. строго охраняемое и без пригляду могу быть только, извините, в туалете. Тоже самое касается и Оли. И хорошо, что этот пригляд не распространяется на внутрь помещений, где мы спим. Кстати, до сих пор порознь, а то я уже один раз в глаз получил. От Оли, конечно же. Ну... Ладно.. Проехали...

На КП нас уже ждали начальник аэродрома и его штурман. Быстро, как положено, поприветсвовали друг друга и перешли к делу.

- Так, Виталий Александрович. Фронтовые посты ВНОС доложили, что в сторону Москвы идет большая группа бомбардировщиков. Не менее пяти десятков машин. Справитесь?

- Топливо залито, попробуем справиться. Надеюсь не высотные... Мне выше 6 километров ракетами не особо-то достать. Навести высотников, правда, смогу.

- По высотным понял. И так поднимаем МИГ-3.

- Вот правильно! Все с рациями?

- Не все, но... - не удивил меня начальник.

- Те, у кого раций нет, оставьте их в мне в тылу на "моей" высоте на случай, если какой бомбер проскочит. Которые с рациями - на мою волну, мой позывной - «Ворона», а ваш, как и тогда - «Гнездо».

- Добро! Как будем атаковать?

- Иду один, группа «Мигарей» без раций ходят у меня в тылу, высотники с рациями - наверху на 5 тысячах минимум. «Яки» и «Лавочки», кто есть - слева и справа от меня. Высоты по своему разумению. Как начну атаку - обходят немцев справа и слева и смотрят кто побежит - тех валят. Немцы могут побежать до начала моей атаки - я постараюсь их смутить - к этим не лезть!

- Почему не лезть?

- Под мои ракеты и наши попасть могут. Ракетам все равно кого валить...

- Принято! Прикажу! По машинам, товарищи.

Мы быстро вернулись к машине. Там, у «Мишки», я подошел к Денисенко и огорошил его:

- Леха! Свяжись с кем хочешь, но пусть доложат товарищу Сталину, что его приказ мне явиться к нему к 22 часам я скорее всего не выполню.

- Влетит...

- Ну, поругаются, да... Но спроси заодно мол, если успевать не буду, то может мне сразу в Кремль прилететь?

- Сдурел? Тебя наши собьют. Там наверняка зениток больше, чем камней в мостовой. - Денисенко откровенно смотрел на меня, как на идиота. Мало того, что к Вождю не особо торопится, так еще и под зенитки собрался.

- Лех... Ну ты ж знаешь мои таланты! Как Чкалов, только круче. - смеясь ответил я.

- Спросить спрошу...

- И если дадут «добро», то пусть тогда «Гнездо» мне передаст слова «конфетку хочу». А если «добро» не дадут, то «тортиком обойдешься». Вот так дословно.

- Договорились. Лети давай. Дай им жару - напутствовал меня друг.

- Не «дай», а «дайте»! Нас двое! - Оля, слышавшая этот разговор, довольно улыбнулась...

И мы взлетели. Я не стал спрашивать почему какую-то полусотню бомберов, идущих к тому же и почему-то средь бела дня, не могут тормознуть «местные» истребители. Не могут, значит не могут. Наверняка есть свои причины и никто не обязан мне их докладывать - какому-то там полковнику. Мое дело не торговаться «могут - не могут», а поставленную боевую задачу выполнять. И да, я нарушу приказ начальника Главного штаба явиться к Сталину к 22 часам - это же Александр Михайлович меня озадачил. Хотя, разумеется, команда исходила от Вождя. Но тут выбор: или немцы бомбят Москву и москвичей, но я успеваю и даже явлюсь заранее, или не бомбят, а я с большущей долей вероятности не успеваю. Не думаю, что Сталин и уж, тем более, Василевский, такие злыдни, что не примут эту уважительную причину.

В общем, мы взлетели...

------

[1] Эдвард Мильх (1892-1972) - генерал-фельдмаршал Люфтваффе, заместитель Германа Геринга. Интересно, что из досье германской тайной полиции следовало, что мать Мильха — арийка, а отец — еврей. Следовательно, в глазах нацистов Мильх — мишлинг (расовый термин времён нацистской Германии, обозначавший людей, имевших предков как «арийского», так и «неарийского», в частности еврейского, происхождения. Само же определение ходило в Германии начиная с XVII века). И, согласно расовым принципам нацистской партии, Мильх не только не мог быть заместителем у Геринга. Но всё было не так однозначно, если в этом был заинтересован сам Геринг, который именно по его, Мильха, случаю и выдал знаменитое: «Я сам буду решать, кто здесь еврей, а кто нет».

[2] Оскар Дирлевангер (1895-1945) - нацистский преступник, командующий 36 гренадерской дивизией СС «Дирлевангер», отличавшейся особой жестокостью. Подразделение состояло в основном из штрафников, набранных из браконьеров и уголовников, а позднее и политических заключённых. Стоит отметить, что в СС штрафники служили до конца, а не, как в РККА, до ранения или до истечения двух месяцев нахождения в штрафной части. На совести именно этой дивизии уничтожение со всеми жителями белорусской деревни Хатынь и ряда других, менее знаменитых, а так же кровавое подавление Варшавского восстания осенью 1944 года. Дирлевангер был забит до смерти в тюрьме города Альтсхаузен польскими охранниками, служившими во французском оккупационном корпусе.

[3] Были у немцев такие локаторы «Фрейя», которые считались системами раннего обнаружения и работали на западном фронта против английской авиации в первую очередь. Дальность работы описывается, как 200 километров, но по иным источникам аж до 300.

[4] За что купил в этих ваших интернетах про дальность стрельбы Flak 39, за то и наврал... Или не наврал...

Глава 4. Задание СВГК

...и благополучно «уземлили» 64 немецких самолета. Правда, из них наших с Олей, всего 31 и только те, кого мы могли достать с учетом высотности. Но, в принципе, я и не собирался всю славу забирать себе. Не по личному разумению, конечно же - у меня мозгов на такое не хватит. Я если бью врага, то держись вражина-скотина! А парням из авиации ПВО тоже нужны победы, ордена и прочие полезные плюшки вытекающие из них. Та же самая слава героя войны. Живого героя войны. Победителя нацистской гадины! Это важно! Причем, предложила особо не активничать именно Оля. Нет, не из гуманных соображений. А именно из тех, что...

- Виталик! У тебя и так руки уже по локоть. Дай парням кровью врага насладиться. Они для этого на войну пришли.

- Ну ты и валькирия, мать тебя...

- И не простая, заметь! Валькирия долга!

- Да я ж не против...

Что мы сделали с теми, которых могли легко достать? Да просто побили их соседей по строю и они сам в панике развернулись назад. А там их уже настигали наши истребители. Трех бомберов мы пропустили специально для тех, кто караулил наш тыл. На тех, которые пытались пробиваться на высоте, мы навели МИГ-3. Разгром их был полнейший. Но все равно мне была не очень понятна такая жертва немцев.

А ведь это была именно жертва и говорило в пользу такого мнения то, что они пошли бомбить Москву такими малыми силами. Обычно немцы бомбили одиночными самолетами, либо наваливаясь большой массой, как это было в начале года, где только мы с Олей увалили аж 107 машин сразу. А тут - ни вашим, ни нашим. Было полное впечатление, что немцы рассчитывали, что наши либо пропустят к Москве эту группу, пусть и прореженную авиацией ПВО столицы, или она погибнет вся и тогда... А что тогда?

- Оля!

- Я...

- Зачем они отправили смертников?

- Не знаю. Ты тоже так подумал?

- Угу... Придем на базу посмотри записи показаний радара. Должен был быть наблюдатель в стороне. Иначе я не понимаю смысла такой атаки.

- Добро...

Я запросил «Гнездо»...

- «Гнездо» «Вороне»!... «Гнездо» «Вороне»!...

- «Ворона», «Гнездо» на связи!

- Что по «вкусняшкам»?

- Ничего! Тортиком обойдешься.

- Злыдня вы «Гнездо» и никто больше. Но понял, принял, готовьте чаек.

- Сам ты это самое, «Ворона»! Давай скорее, самовар кипит уже! Аж красный-красный. Конец связи.

- Принял. Мчу. Семь-три...

- Чего?

- Потом объясню, это не больно...

- Засранец...

Ясно было, что либо Денисенко так ни до кого не достучался, что скорее всего, либо Сталин в очередной раз оказался умницей и принял такие неожиданные обстоятельства. Меня, в принципе, устраивали оба варианта и если речь пошла о доставке моей тушки в Кремль силами НКВД, то я ничуть не против. Заодно отдохну немного, посплю может сколько-то минут. Так, собственно и получилось.

После приземления и выполнения необходимых действий и формальностей я бегом отправился в расположение моего экипажа, которое было устроено даже покрепче, чем КП аэродрома. Что, в общем-то, и понятно, т.к. начальников аэродрома хоть по объявлению набрать можно, а такие пилоты, как мы с Олей - товар не то чтобы штучный, а исключительно экслюзивный. Впрочем, про набрать по объявлению я, конечно же, шутил, но суть все равно оставалась та, что на эту должность найти кого проблема невеликая.

Так вот наш с Олей блиндаж был устроен так, что мог выдержать попадание даже 100-килограммовой бомбы. Т.е. оглоушить нас - это обязательно, но убить не убьет точно. Вот там мы и жили и туда же я мчал по-быстренькому переодеться в чистую форму. Не в парадку, но и не в пропотевшую полевую гимнастерку. Да и ополоснуться тоже, привести себя в божеский вид.

- Так, Ольга Александровна! - обратился я к напарнице нарочито и шутливо официально - Вы тут кино про радар смотрите, а я к Вождю на прием.

- Да лети уже. Замучал ты меня своими распоряжениями. - смеясь парировала Оля.

- Шо не так?

- То туда стреляй, то сюда бомби... Ты уж определись, проныра, куда и что. А то совсем голову девушке заморочил...

- А, что... э-э-э... - и взгляд мой тут уткнулся в показанный Олей кулак, зависший прямо перед моим носом. И вопрос, естественным образом и с улыбкой отменился - Понял... Сваливаю...

***

К Сталину меня привезли примерно через полчаса. Это ведь из этого времени перекрытия улиц и проспектов Москвы появились, когда какая важная шишка едет. И было немножко стыдновато, что и на мою долю пришлось часть такого навыка [1]. Но каюсь, что не виноватый я - они сами такие.

В кабинете Вождя уже сидели он сам и Василевский. Какого-либо неудовольствия не было, Сталин знал, что я не на танцульках задержался, а громил очередной налет на город. И, как ему уже доложили, сделал это в очередной раз великолепно.

Я, как положено, козырнул и доложился. Сталин поздоровался в ответ, вслед за ним и Василевский.

- Мы с товарищем Василевским уже поужинали, а вы видимо не успели. Сейчас вам принесут чай и бутерброды - не стесняйтесь, покушайте.

- Благодарю, товарищ Сталин. Очень к спеху.

Чай с бутербродами принесли и Сталин сказал:

- Вы кушайте, товарищ Никитин, а Александр Михайлович пока расскажет каким образом мы хотим использовать вас и возможности вашей машины в ближайшие два месяца.

Василевский кивнул и начал говорить...

- Мы планируем запустить вас, скажем так, на гастроль по фронтам. Цель: максимально проредить вражескую авиацию не отвлекаясь на удары по целям на земле. При этом, основной задачей для вас ставится помощь нашей истребительной авиации в завоевании господства в воздухе в небе над Таманью и Донецким угольным бассейном.

А я вспоминал цепь событий в тех местах и в этом 1943 году. Помню, что как раз в это время идет 225-дневная эпопея на Малой Земле. И, вспомнив, одну деталь, улыбнулся. Сталин заметил мою эмоцию и спросил мол чем вызвана моя улыбка. Я, держа бутерброд с колбасой в руке, вскочил отвечать, но Сталин жестом разрешил отвечать сидя.

- Не вставайте, товарищ Никитин.

- Я улыбнулся, товарищ Сталин, потому, что как раз сейчас на Кубани, а точнее на плацдарме Мысхако, воюет будущий руководитель Советского Союза. Которого в его бытность руководителем СССР и Партии любили в стране все. Именно при нем страна жила спокойно, а люди ценили стабильность жизни. Как раз в его время Советский Союз имел наибольший авторитет, как среди друзей, так среди врагов.

- Хм... И кто это? - и лицо Сталина неожиданно аж посветлело.

- Начальник политотдела 18-й армии полковник Брежнев[2].

- Любопытно...

- Прошу простить за эту эмоцию, но о Брежневе очень много хорошего можно вспомнить. И даже веселого. К делу сейчас это все отношения не имеет. Еще раз прошу прощения.

- Ничего страшного. Продолжайте Александр Михайлович.

Василевский, однако, тоже улыбнулся. Брежнева он, разумеется еще пока не знал, но ему тоже, как и Сталину, была приятна моя эмоция. И она, так уж получилось, буквально сняла какое-то напряжение в их отношении. Мне даже показалось, что они вдруг окончательно убедились, что я совершенно живой и нормальный человек, а не какой-нибудь там гомункул.

- Зона вашей гастроли определена протяженностью в 1300 километров от Калининского фронта до Северо-Кавказского фронта включительно. На всю операцию отводится май и июнь. Но, напоминаю, главное - Тамань и Донбасс. Как вы будете действовать непосредственно на месте - решите сами. От нас всемерная поддержка и, разумеется, охрана ваших мест дислокации. Это в общих чертах и, если у вас уже есть какие-то полезные мысли, то прошу их доложить.

- Мысль только одна: перебрасывать меня в хаотичном порядке, чтобы не дать немцам подготовить мне засаду. А то, что она будет, я убежден. При перелете из Крестцов в Тушино, нам удалось засечь работу немецкого локатора базирующегося на самолете и уничтожить его. Скорее всего он по нашу душу [3]. И очень непонятна была сегодняшняя попытка атаковать Москву.

- Что вас смутило, Виталий Александрович? - спросил Василевский.

- Количество самолетов. На мой взгляд, их было слишком мало для массированной результативной атаки, с учетом мощной ПВО Москвы и слишком много для скрытной, чтобы подобраться и отбомбиться точечно. Предполагаю, что неподалеку от этой группы находился самолет-наблюдатель, который фиксировал работу моего радара. В пылу боя мы его могли и не заметить. Я дал капитану Усатовой приказ немедленно проанализировать запись работы нашего радара, но это было перед самым моим отъездом сюда и данных у меня еще нет.

- Ну, это дело поправимое...

Сталин подошел к своему столу, поднял трубку одного из телефонов и глухо сказал:

- Соедините меня с командным пунктом Тушинского аэродрома и пусть они для разговора пригласят капитана Усатову.... Хорошо! - и Сталин положил трубку.

- А скажите, товарищ Никитин. Можно ли строить вертолеты на каком-нибудь из наших двигателей?

- Можно. И у нас такая машина была - Ми-4. На ней устанавливался двигатель АШ-82ФН. Машина тоже неплохая и я знаю, что мое руководство думало о ней, но изучило документы по вашим производственным мощностям и поняло, что лучше перегонять сюда двигатели для Ми-8. Вам самим АШ-82ФН не хватает для самолетов, а тут.

- Т.е. это желание не нарушать ход событий в нашей авиационной промышленности?

- Точно так, товарищ Сталин! К тому же Ми-8 более вместительная машина, чем Ми-4, десанта в ней в полтора раза больше, по весу Ми-8 берет втрое больше. Чуть больше скорость.

- Хорошо, товарищ Никитин. Спасибо!

Тут раздался звонок телефона. Сталин поднял трубку.

- Здравствуйте, товарищ Усатова! Вам удалось узнать был ли сегодня при попытки нападения на Москву самолет-наблюдатель?... Спасибо товарищ Усатова! Отдыхайте.

Теперь он положил трубку и сказал:

- Товарищ Усатова говорит, что в радиусе 100 километров со стороны немцев не был зафиксирован ни один немецкий самолет идущий курсом схожим с курсом группы бомбардировщиков.

- Отсутствие данных - тоже данные. - ответил я, очень удивившись переданной мне информации.

------

[1] Москвичей подобным не удивить, но автор один раз встрял на внешней стороне МКАД перед съездом на Рублевское шоссе в день, когда в Москву приезжал тогда губернатор Калифорнии Арнольд Шварценеггер... Минус час и плюс новосочиненые матерные эпитеты Шварценеггера и прочих таких гостей. Самым безобидным из которых было что-то вроде «качок недопользованный крючковатым». Любопытно, что в Петербурге таких долгих стояний из-за перекрытий по поводу проезда гостей не бывает. Здесь у нас как-то все более продуманно и потому быстро и не особо-то и заметно.

[2] Леонид Ильич Брежнев (1906-1982) не был политработником, который «воевал» вдали от линии фронта.Это был реально воевавший человек, пусть и политработник. Это был, можно даже так сказать, образец настоящего политрука.Это о нем, о всего лишь полковнике 18 армии воевавшей на Малой земле, в 1943 году писала газета "Правда". Поищите в архиве газеты опубликованную в ней в конце 1943 года статью С. А. Борзенко «225 дней мужества и отваги». И до и после Малой земли, Брежневу доводилось принимать личное участие в стычках и боях с немцами.

[3] Автор напоминает, что Никитин ошибается. Тот немецкий локатор на самолете был не по их душу, а по совершенно иному заданию. Но лучше уж ошибаться так и быть готовым, чем оставаться в счастливом неведении... ненадолго...

Глава 5. И Ротенхойзер получил щелчок по носу!

Это был буквально конвейер! Мы три-четыре дня «зачищали» от немецкой авиации вначале один участок фронта, потом перемещались на второй. Опять три-четыре дня и мы перелетали на следующий, где уже все было подготовлено, как мы и обсудили тогда у Сталина. Точнее, мы обсудили общую «стратегию» операции, а детально я обмозговал с представителями фронтов. И на каждом из них базы для нашего «Мишки» располагались не далее 70 километров от фронта - и нам близко и немцам не слишком.

Очевидно было, что немцы попытаются разузнать где же мы располагаемся, чтобы подловить нас уже на земле. Надежды на ВНОС у меня особо не было. Пока информация дойдет до нас с Олей, а немецкие самолеты уже заходить на бомбежку будут. Поэтому я настоял, чтобы нам прикомандировали трех офицеров ПВО, которых мы должны были быстро обучить работе с нашим радаром. И обучили, парни оказались толковые.

Почему трех? Один работает непосредственно на точке, второй ждет на следующей, а третий перемещается на ту базу, которую мы займем уже после. Это сделано для того, чтобы радар всегда был под вниманием либо нас с Олей, либо одного из этих офицеров. Пока мы в небе - следим мы, а офицеры отдыхают. Когда мы на земле - один из этих офицеров, а мы отдыхаем.

Я, помня о возможных перегибах спесивых иной раз высших и прочих старших командиров, затребовал для этих «моих» офицеров особый статус, закрепленный в письменном приказе Сталина, причем, в трех экземплярах, по одному каждому офицеру. Так вот их статус был таков, что даже комфронта не может их потревожить ни по делу, ни без дела - вообще никак! Никакие там особисты или политруки с толпой комсоргов и секретарей партийных ячеек и близко не могли к чему-то привлечь «моих» ПВО-шников. Эти офицеры работали только с нами и точка! Вот может же руководство СССР полномочия без страха и упрека давать, если дело того требует? Так почему же наше телится?

Сложнее было с техниками, но мы выдернули из Татарстана несколько тех наших, которые занимались обслуживанием построенных уже Ми-8 и «разбавили» ими техников, которые уже не один месяц работали с «Мишкой». Поставив «стариков», разумеется, старшими.

Охрану осуществляли все те же «волкодавы» Денисенко, так же усиленные количественно и и разбитые на три площадки. Причем, я предложил, чтобы каждой из тех групп охраны командовали мне уже знакомые Шмаков и Крылов. Денисенко тоже, плюс он же осуществлял общее командование охраны.

Перемещение техников и охраны решили выполнять силами двух Ми-8. Любопытно, что Денисенко запросил откомандировать на обучение... ту самую Леночку Лисичко, которая хотела «разобрать» меня на комсомольском собрании. Нужно же было налаживать комсомольскую работу во вверенном мне подразделении. Вот он и проявил активность, уберя ее подальше от фронта. Зачатки семейственности развел в нашей гоп-компании. И вначале она возмутилась, но когда узнала на чем ей придется летать, то загорелась со всем своим комсомольским задором и согласилась. С ней вместе была откомандирована и штурман ее экипажа Ира Трешкина. Без нее Лена наотрез отказывалась переходить из своего полка. Хотя, кто бы ее спросил?... Тем более, что они уже невольно летали на вертолете и даже были свидетелями его боя.

И, забегая вперед, скажу, что Ми-8 они подняли на винт уже через три дня, а сносно летать начали всего-то через неделю. Разумеется, их обучали по-быстрому, на уровне «взлет-посадка», но девчонки оказались толковые, вьедиливые и, когда была возможность, расспрашивали всех, меня и ребят из экипажа второго Ми-8 об особенностях управления вертолетом. Я, понятное дело, знал больше и качественней, а парни делились тем, что уже удалось узнать. Но они были рядом всегда (негласно предупрежденные Лёликом о недопустимости и так далее...), а мы с Олей не вылезали с вылетов и на базе появлялись только заправиться, перекусить, привести себя в порядок и поспать. Поэтому обучение Лены и Иры проходило медленнее, чем хотелось бы, но быстрее, чем в «обычных» случаях.

Базами были большие поляны в лесах или рощах, к которым существовали или пробивались дороги для подвоза 23-миллиметровых боеприпасов, топлива и, разумеется, всего того, что нужно для жизни в полевых условиях. Из моего времени я получал только 30-миллиметровки и «умные» ракеты. И мы посчитали, что «Гермесы» можно больше не пополнять, а заменить их «умными». Это их так называли наши товарищи здесь.

Нападения Десятова я, конечно же, опасался, но бояться Тотошу - задание плохо выполнить. А так 80 ракет - это 80 ракет, а не 40 или не 60. Применяя уже только их я на вверенном участке могу разгонять немецкую авиацию как ветер облака - достаточно непринужденно.

Тем не менее, моя маниакальная подозрительность по поводу немецких локаторов пару раз получила подтверждение - мы дважды, причем на разных участках, засекли работу радара. Первый раз это случилось в конце апреля в районе Россоши, а уже через неделю в районе Орла.

- Виталик! Опять локатор работает! - тревожно сообщила Оля.

- Далеко? - не менее безрадостно отозвался ей я.

- Километров 180... - что-то там Оля анализировала - Сигнал мощный.

- Понял, дальше не суемся.

- Вижу шестерку истребителей. Не «Мессеры» похоже... Странные значки.

- «Фокке-Вульфы» скорее всего.

- Это еще кто такие? - удивилась Оля, не знавшая, по ходу, что «Фокке-Вульф 190» не только существуют, но широко начинались применяться немцами как раз в это самое время [1]. Это была новинка у них, живучая и довольно опасная для наших истребителей.

- На базе расскажу. - пообещал я - Далеко они?

- 25 километров.

- Работаем. Валим три ноль. Бьем пятерых, шестого отпускаем. Песню не включать. Но привет от копьеметательницы передай.

- Есть три ноль, одного отпустить, песню не включать и передать привет! Все как всегда.- явно улыбнулась Ольга.

Через минуту в немецкий эфир ушло то, что должно было напугать их до... до неприличных слов. Оно всегда такое уходило. Каждый раз, когда мы встречали хоть какие-то группы немецких самолетов, Оля говорила одни и те же слова, цитируя стихотворение из древнегерманского эпоса и мы обязательно отпускали один самолет. Чтобы оставшийся немецкий летчик смог рассказать о встрече с «Гейрдрифул». Жуть должна нагнетаться и чем больше, тем лучше! Никуда он от нас или от наших товарищей из истребительной авиации не денется - попадется не завтра, так послезавтра.

- «Gewebe ist gewebt, groß wie eine Wolke, Um den Kriegern den Tod zu verkünden. Wir werden sie mit Blut bestreuen. Festes Gewebe aus Stahl aus Kopien, Blutige Ente Schlacht ist heftig Wir müssen weben. Wir machen ein Gewebe aus menschlichen Eingeweiden... Ich - Geirdriful! Ich komme euch Jungs nach!» [(нем.) «Соткана ткань, большая, как туча, Чтоб возвестить воинам гибель. Окропим ее кровью. Накрепко ткань, стальную от копий, Кровавым утком битвы свирепой Ткать мы должны. Сделаем ткань из кишок человечьих... Я - Гейрдрифул! [2] Я иду за вами мальчики!»

А еще через минуту Оля сообщила мне уже, что в немецком эфире полнейшая паника. Но немцы, надо отдать им должное, не струсили, не ударились в бега, а быстро рассредоточились. Явно ранее немецкие аналитики уже заметили, что иногда ракеты, прилетающие в относительно плотный строй, взрываются так, что серьезно поражают ближайшие самолеты.

Еще минута и - Вж-ж-ух! Вж-ж-ух! Вж-ж-ух! Вж-ж-ух! Вж-ж-ух!... Пять ракет ушли к целям. И пять огненных шаров вспыхнули в утреннем небе орловщины. Люфтваффе в одну секунду потеряло пять новейших истребителей-штурмовиков.

И сразу после этого мы проштурмовали какую-то немецкую часть пылившую по дороге на юг. Возможно к Понырям. Что там будет уже через два месяца я хорошо помнил.

А на следующий день, я точно понял, что локатор тот и тогда над Россошью - по нашу душу и немцы оказались изрядные хитрецы.

***

- Слушаю вас, герр Ротенхойзер! - вопросительно глядя на вошедшего твердо сказал Мильх. - присаживайтесь

- Я по поводу того самого Nikitin, который, как я знаю, не прекращает уничтожать нашу авиацию на Восточном фронте.

- Откуда вам известно о том, что он продолжает действовать? Об этом не сообщается в общедоступных сводках. В моем окружении есть «крот»?

- Дорогой, Эдвард! Вы позволите мне вас так называть? - Ротенхойзер дождался согласительного кивка Мильха и продолжил - Я имел максимальную информацию об этом чудовище еще до того, как вы стали главой Люфтваффе. Собираю данные и анализирую их. Источники моих данных, разумеется, я не раскрою, они есть и в вашем ведомстве тоже, но смею вас уверить, что их работа на меня никак не вредит вам и Рейху. Герман о них знал и не мешал им меня информировать. Я не занимаюсь политикой. Я специалист Аненербе, можно сказать, что ученый, а политика и управление войсками - удел политиков и генералов. Моя работа заключается в том, чтобы помогать и тем и другим решать вопросы, которые они решить не в силах. Надеюсь вы это с пониманием примете и мы больше не будем задавать друг другу подобные вопросы и искать каких-то там «кротов». Кстати, вы можете их так назвать, но это... лабораторные кроты, не вредящие корням, если вам так угодно.

Мильх, мягко говоря, был ошарашен тем, что в веренном ему Люфтваффе есть люди работающие и на кого-то еще, но не на Гестапо и Абвер. В наличии агентов той и другой службы он и не сомневался и даже не пытался узнать кто именно был агентом. Зачем? Это делу не поможет никак. Но наличие среди сотрудников Люфтваффе еще и информаторов Аненербе, было для него большой новостью и даже шоком. Но Мильх справился с этой новостью и спросил.

- Я полагаю, что у вас есть какие-то выкладки, раз вы пришли ко мне.

- Да! Это важный момент с точки зрения древнегерманского эпоса.

- Я в курсе, что непосредственно перед нападением на них, наши летчики слышат стихи из эпоса и читающая их женщина представляется валькирией Гейрдрифул.

- И, обратите внимание, что сколько бы наших самолетов не было бы атаковано, но всегда остается один из них. - многозначительно сказал Ротенхойзер.

- О чем-то это говорит? - поднял глаза Мильх.

- О том, что таким образом в остальных наших летчиков, в Люфтваффе в целом внушается ужас. Летчики понимают, что если во время полета они услышат стих из эпоса, то это конец!

- Зачем вы мне это говорите? - мрачно сказал Мильх, пытаясь понять к чему клонит собеседник. - Я это прекрасно знаю и понимаю, но мне нужны решения проблемы. А для анализа ситуации у меня и у вас тоже, наверняка, есть аналитические отделы.

- Собственно я и есть глава такого аналитического отдела. Одного из множества в Аненербе.

И Ротенхойзер тут вдруг понял, что к Мильху он и вправду пришел неподготовленным. Что с ним нельзя разговаривать так, как с фюрером, с интересом воспринимающим все эти мистические истории, или как с расстрелянным Герингом, который, в отличие от Мильха сам по себе был разносторонним человеком и ему тоже были интересны и древнегерманский эпос и всякое разное колдовство. Все ж таки, они все вместе варили суп событий в одной и той же кастрюле - Гитлер, Геринг, Геббельс и, разумеется, самый-самый любитель мистики - Гиммлер.

Мильх был - служака. «Сапог» в хорошем профессиональном смысле. И занимая командные места он всегда следовал правилу, что подчиненные должны предоставлять командиру не просто информацию, а - готовое решение! Или его варианты, из которых он, как командир, выберет лучший. Заниматься словоблудием вокруг да около беспокоящего вопроса ему претило [3].

- Простите меня за грубость, герр Ротенхойзер, но мне не нужны анализы без вариантов решения. У меня мало времени для болтовни. Поэтому обратитесь к моему адъютанту, чтобы он отправил вас к руководителю аналитической службы Люфтваффе и вы вместе с ним выработаете способ дать укорот этой валькирии или не валькирии - черт ее знает. Мне нужны обломки этого аппарата, который один - Мильх громко подчеркнул слово «один» - уничтожил уже сотни наших самолетов и играл в кошки-мышки с самим Гитлером! Все! Идите! Адъютант за дверью! У меня нет времени болтать с вами!

Ротенхойзер едва ли не с трудом встал. Так его по носу еще никто не щелкал. Но ведь Мильх действительно был прав. И Ротенхойзер вышел. Его одновременно распирали и чувство гнева за то, что его, по большому счету, выкинули из кабинета, как болтуна, и чувство знакомое по гимназии, когда учитель вызвал его, не выучившего урок, к доске.

***

- Виталик! Есть излучение! Источник очень близко! - тревожно доложила Оля, хотя я и сам уже видел всю ситуацию на экране.

И вправду сигнал шел из точки, которая находилась в 25 километрах от линии фронта. А там еще и высотка приличная и из-за этого локатор должен был охватывать прилично больший радиус, нежели может «Фрейя». Т.е. в нормальных условиях она покрывает километров 200 вокруг себя, а тут наверняка добивает до 250-270 километров.

И все бы ничего, но мы возвращались с рейда, топлива у нас было мало. Боеприпасов хватало, но локатор явно доставал до нашего расположения. Т.е. сядь мы туда, то немцы наверняка тут же организуют налет. Тем более, что в последние пару дней активность их авиации заметно снизилась и настолько, что вчерашняя шестерка считалась чуть ли не за большую удачу. И вопрос, почему их активность снизилась?

Самолеты врага попрятаны на аэродромах подскока? Вполне себе вариант. Где нибудь километрах в 20 от фронта. И обнаружь локатор место нашей посадки, которое уж точно не за сотни километров от фронта, то вся эта кодла с «подскоков» и подскочит проштурмовать мое гнездышко. Сразу, как только «Мишка» исчезнет с экрана локатора. Туда они быстренько и полетят бомбить, пока мы не дозаправились и не пополнили боеприпас.

- «Гнездо»! Я «Ворона»! Прием!

- Слышу тебя «Ворона»!

- Что сегодня на обед? Макарошки будут?

- Будут-будут! По-флотски.

- И компот?

- И компот!

- Ну, ждите... Семь-три!

- Семь-три (щелк)...

Это не было условным кодом. Это я был уверен, что мою частоту слушают немцы. Это у меня была супер-пупер для этого времени рация и попробуй немцы послушать меня, начни я говорить на спецчастотах. У «Гнезда»-же была обычная рация, широко применяемая аэродромными КП. Поэтому немцы слушали ее чуть и не как у себя дома радио с Геббельсом. Так вот и пусть думают, что я иду на свою базу.

И хоть кодом наш разговор не был, но такую ситуацию с локатором и возможной засадой я предположить не мог. И наши тоже. Поэтому я принял решение уйти в сторону и чуть дальше, а там уже сеть где-нибудь и смотреть, что же будет. Мы так и сделали и отшли от фронта только лишь на 20 километров. И сели...

- Есть цели. Появляются одна за другой. Сразу в зоне действия радара! - буквально через пять минут доложила Оля.

- Значит, я был прав и это - засада...

-------

[1] Это действительно так и до весны 1943 годаFW-190 нашей авиации были мало известны. В основном - на Ленинградском фронте, где и появились впервые на нашем театре военных действий в сентябре 1942 года. Изначально было созданы две бригады FW-190 - 51-я истребительная эскадра «Мёльдерс» и JG 54 «Зелёное сердце». С весны и до конца 1943 года JG 51 и JG 54 постоянно перебрасывались с одного участка фронта на другой (там где была угроза наступления Красной армии). Так что они появлялись в небе от Ленинграда и до Орла. Широко использовались FW-190 во время битвы на Курской дуге, перед началом которой Министерство пропаганды Германии провело широкую кампанию по восхвалению нового истребителя и его высоких боевых качеств. Именно на широкое применение FW-190 делалась ставка в ходе проведения летнего наступления этого года.В течение 1944 года только две авиагруппы, действующие на восточном фронте, из состава JG 54 были оснащены FW-190. В это же время началось перевооружение штурмовых авиагрупп, действовавших на Восточном фронте, с устаревшего Ju-87на FW-190F. Любопытно, что несмотря на действительную грозность и живучестьFW-190по некоторым летным характеристикам они уступали нашим истребителям. Т.е. «вундервафлей» FW-190не были ни разу - просто хорошо сделанный истребитель с некоторыми преимуществами, если сравнивать его с «Мессершмитт» Bf-109любых модификаций.

[2] Гейрдрифул - валькирия метательница копья. Убивица, короч...

[3]В этих строках про Мильха автор сего опуса, по сути, описывает самого себя. Да вот такой он вот растакой раскряка... :))

Глава 6. Не смеют крылья черные над Родиной летать!

Лейтенент связи Хоффман принял трубку от солдата и стал внимательно слушать. Доклад был недолгим, но лицо лейтенанта посветлело. Затем он поблагодарил говорившего за информацию, вернул трубку солдату и поспешил в кунг управления локатором «Фрейя». Поднялся по железным ступенькам, открыл дверь, вошел. В кунге было два оператора и офицер. Лейтенант к нему и обратился:

- Герр майор! Радиоразведка доложила, что русский аппарат направляется на свой аэродром.

- По каким данным они это поняли? - подняв глаза на лейтенанта спросил майор Майер, тоже связист.

- Nikitin запросил обед! - усмехаясь ответил лейтенант.

- Ну... Примем за рабочую версию. - улыбнулся тот и тут же обратился к операторам локатора - Продолжайте наблюдение, фиксируйте место посадки.

И это была неслыханная удача! В первые же день и час охоты на Nikitin, а птичка уже сама шла в силок. Майор поднял трубку полевого телефона, стоящего тут же, крутнул ручку, дождался ответа и сообщил: «Полная готовность! Птичка летит в гнездо!». В ответ видимо сказали что-то шутливое и майор засмеялся и положил трубку.

Через несколько минут этот сигнал по проводной же связи разошелся по всем замаскированным полевым аэродромам, которых было целых два десятка. На каждом из них располагалось от пяти до десяти штурмовиков Ju-87 «Штука». Совсем мизер против Nikitin и они были бы все уничтожены случись прямое столкновение с ним в воздухе. Но здесь расчет строился на том, что Nikitin будет находиться на земле, с ограниченными боезапасом и количеством топлива. Свободы маневра у него практически не будет и неожиданная атака должна привести к тому, что его аппарат будет уничтожен массированной бомбардировкой. И каждому экипажу «Штуки» обещано по Железному кресту.

Еще несколько минут и операторы локатора громко известили майора, что Nikitin приземлился, цель исчезла с радаров. Майор тут же снова поднял трубку, крутнул ручку и после ответа сообщил: «Птичка в гнезде! Вперед!». И спустя еще минуту со всех, кроме одного, полевых аэродромов начали взлетать «Штуки». А на том, где не случилось ни одного взлета, самолет наехал на хитро установленную мину.

И это не было какой-то спланированной диверсией против осуществленной немцами засадой. Это были действия местных партизан, совершенно случайно разведавших появление на лесном лугу аэродрома-подскока с шестеркой штурмовиков и сумевших еще ночью заминировать луг так, что первый же самолет, как минимум, пострадает от взрыва мины. Что собственно и произошло. Только немецкий самолет не просто пострадал, а его разорвало в клочки! Ну, еще бы!!! Взрыв противотанковой мины в пяти метрах от фюзеляжа привел к детонации бомб самого самолета. Рвануло знатно! И горящие его обломки разметало по полю так, что сделало невозможным взлет остальным «Штукам». Можно даже сказать, что этим сильно повезло - они остались живы. В этот раз, разумеется.

Семьдесят три «Штуки» шли к одной точке. Они не собирались в большой строй. Им четко было определено, после взлета немедленно идти в заданную локаторщиками точку и бомбить ее, стараясь совместными усилиями накрыть, как можно большую площадь. Каждый штурмовик нес на себе по четыре 50-килограммовых бомбы на крыльях и у некоторых под фюзеляжем было по одной 250-килограммовых, а у десятка их и 500-килограммовые. Бомбы калибра 1000 килограмм решили не использовать, т.к. взрыва уже 250-килограммовки хватит чтобы перевернуть рядом стоящий танк Т-34, а летательный аппарат Nikitin уж точно не танк, а гораздо легче. И полутоннки-то подвесили некоторым, чтобы уж совсем наверняка.

С определением точек было довольно просто. На карте района, размером примерно 100 на 100 километров с одной из границ по линии фронта, были определены все поляны где мог осуществить посадку аппарат Nikitin.Немцы уже пояли, что его аппарат осуществляет вертикальные взлет и посадку, размеры машины тоже были примерно определены и потому выбирали поляны в диаметре от 30 до 100 метров, резонно полагая, что прятать на них вертикально взлетающую технику проще, да и охранять от посторонних глаз на земле легче. Особо учитывалось наличие близко расположенных дорог и просек - как-то же нужно подвозить к Nikitin топливо, боеприпасы и еду.

Таких полян оказалось более трех сотен и каждой был присвоен номер. И, что любопытно, настоящая база Nikitin тоже была отмечена на карте немцев и носила номер 137. Предполагалось, что когда аппарат Nikitin выполнит посадку, то достаточно было сопоставить данные локатора с картой и сообщить летчикам номер точки, куда они и должны были лететь и бомбить. У каждого из них была карта с такими обозначениями. В этот раз предстояло лететь на точку с номером 214...

И вот первые из семьдесят трех «Штук» и стали заходить на цель. Вот они уже с душераздирающим воем [1] свалились в пикирование и к земле полетели первые бомбы. Следом завыла пятерка прибывшая с другого аэродрома подскока. На земле начался сущий ад! И несчастный лось, мирно пивший воду из ручья неподалеку, стартанул со скоростью курьерского поезда, не забывая, при этом, обильно удобрять только что проторенную им дорожку через густой смешанный лес...

- Герр майор! Происходит что-то непонятное! Наши самолеты исчезают один за другим! - раздался едва ли не истеричный вопль в кунге управления «Фрейи».

Майор подскочил, как ужаленный и метнулся к экрану локатора. И там действительно наблюдалось, что «Штуки» нормально подходят к точке 214, отходят от нее и через несколько километров, как бы вспыхнув размытыми мазками, исчезают один за другим.

- Связь с самолетами срочно! - рявкнул майр.

Солдат быстро включил радиостанцию, настроил ее на волну атакующих точку 214 самолетов и... и без того тревожное выражение его лица сменилось на ужас! Он дрожащей рукой быстро передал наушник майору, тот взял, приложил к уху... Из наушника громко и утвердительно звучало: «Не смеют крылья черные над Родиной летать, поля ее просторные не смеет враг топтать!»...

***

Сталин по своему обыкновению прохаживался по кабинету и заслушивал доклад Василевского. В кабинете присутствовали Жуков, Ватутин, Новиков, Еремин, Голованов и Рокоссовский.

- Таким образом, к сегодняшнему дню, т.е. буквально за месяц, действия полковника Никитина привели к тому, что немцы уже испытывают серьезный недостаток самолетов на многих участках фронта. Им приходится буквально затыкать прорехи забирая часть самолетов с тех участков фронта, где Никитин по плану операции «Гастроль» еще не действовал. При этом и опять же из-за периодических атак товарища Никитина аэродромов противника, немцы вынуждены рассредотачивать самолеты по полевым аэродромам, что сильно им затрудняет снабжение авиационных частей.

- Откуда у вас сведения о рассредоточении авиации немцев? - спросил Сталин.

- От все того же полковника Никитина - заулыбавшись произнес Василевский.

- Хм... И швец и жнец, прям. Сам придумал, сам рассказал... - ревниво буркнул Жуков.

Сталин внимательно и, как всем показалось, с укоризной посмотрел на Жукова. Но, в принципе Жуков был прав и информация из одного источника это еще не полная информация.

- Мы попросим товарища Голованова произвести доразведку слов товарища Никитина. Александр Евгеньевич, сделайте, пожалуйста, эту работу в кратчайшие сроки. - и получив утвердительный кивок от генерал-полковника авиации в ответ обратился у же к начальнику Главного штаба - Продолжайте, товарищ Василевский.

- Благодаря тому, что на некоторых участках фронта нашей авиации теперь приходится вести намного меньше боевых действий мы наблюдаем снижение боевых потерь. То сейчас мы уже имеем сохранение большого числа опытных летчиков и пополняем существующие боевые части авиации и создаем новые оперативные. Это говорит о том, что успех операции «Гастроль» налицо и весь следующий месяц мы будем наблюдать только усиление нашей авиации, при существенном ослаблении немецкой.

- Это хорошо. - с довольным лицом сказал Сталин.

- При этом, полковник Никитин предлагает сократить время операции «Гастроль» на неделю с целью нанести большой урон немецким поставкам топлива. Он аргументирует это тем, что немецкий план «Цитадель» [2] предусматривает применение большого количества танков и самоходных орудий, а значит и автотранспорта для подвоза боеприпасов и топлива к ним. Создав дефицит топлива перед самым началом немецкого наступления.

- А что конкретно предлагает товарищ Никитин? - попросил уточнения Сталин.

- Он предлагает осуществить дерзкую операцию совместными усилиями авиации дальнего действия и его самого. И в результате ее окончательно разгромить нефтепромыслы в Румынии, а так же нефтяной порт в Констанце.

- Авантюра... Как есть авантюра! - буркнул Голованов.

- Я того же самого мнения - поддержал того Жуков, сам не редко принимавший авантюрные решения.

- Выгореть может, но мы можем и Никитина потерять. - добавил Главком авиации Новиков.

- Мысль интересная - это уже, в первый раз за все время этого совещания, подал голос Ватутин.

А Еремин просто хмыкнул и ничего не сказал, а Рокоссовский сидел молча и думал о чем-то своем и может быть даже о Валентине Серовой [3]...

И Голованов знал, что говорил. Советская дальнебомбардировочная авиация несколько раз пыталась бомбить Плоешти и Констанцу, но румыны очень грамотно построили свою ПВО и довольно быстро свели попытки нашей авиации бомбить румынские нефтепромыслы. К слову сказать, что и американские бомбардировки Плоешти в августе 1943 года дали очень спорный эффект. Причем, говорили, что румыны после американских бомбардировок, на которых те потеряли шесть сотен летного состава, не снизили, а даже увеличили производство топлива.

- Подождите, Александр Евгеньевич! Ответственно говорю, что полковник Никитин еще ни разу не подводил и даже удивлял наших товарищей тем, что даже самые дерзкие его идеи претворялись в жизнь. - заступился за Никитина начальник Главного штаба.

- Продолжайте, товарищ Василевский... - положил конец препирательству военоначальников Сталин.

И Василевский продолжил...

- Никитин предлагает перелететь ему самому в Румынию и устроить охоту на ПВО противника. Обладая своим оружием и возможностью независимого от нас пополнением топлива, боеприпасов и продуктами питания, планирует осуществить максимальный разгром ПВО противника. После чего вызывается наша дальняя авиация и наносится удар. Вначале громится Плоешти, после - порт в Констанце. Это в общих чертах.

- Можно подумать румынские истребители дадут ему возможность свободно летать над Румынией. - опять скептически заметил Голованов.

- Ну, Никитин обычно разрешения не спрашивает, он наглец и летает где хочет. И чуть ли не с Гитлером под ручку... - выдал шутку Василевский, от которой засмеялись все и даже Голованов с Жуковым. - Повторяю, Александр Евгеньевич, что это общие черты плана. Но чтобы вы больше в него поверили, скажу, что у Никитина превосходные возможности ночного ориентирования, а так же ему нет равных при обнаружении как воздушных, так и наземных целей. Причем, он обладает возможностью точечного их поражения с большого расстояния не опасаясь попасть под ответный огонь. Согласно его плану, он расчистит дорогу дальнебомбардировочной авиации и прикроет от ночных истребителей, которые еще не и факт, что у румын имеются. И сориентирует наших летчиков на цель.

- Вы так говорите, как будто мне невесту сватаете - засмеялся Голованов и с ним вместе все остальные присутствующие.

- Вот и назовите эту операцию «Сватовство»! - с улыбкой заметил Сталин и пыхнул трубкой.

- Хорошо хоть не «Невеста» - опять шутнул Василевский и тут уж кабинет Сталина просто утонул в громовом хохоте здоровенных мужиков-военоначальников. Да так, что спустя несколько секунд отрылась дверь и в кабинет краем глаза заглянул удивленный Поскребышев.

***

Немцы думали, что они хитрые, но не знали, что я хитрее. Все ж таки 80 лет в научно-техническом развитии это не хухры-мухры, а... целых 80 лет в научно-техническом развитии же. Так что когда мы сели и Оля засекла массовый взлет там и сям нескольких десятков самолетов, то я поставил помеху, которая на древнем локаторе «Фрейя» скорее всего и отобразилась какой-то засветкой-погрешностью. И подвзлетел. И отлетел на пяток километров в сторону. Там нашел полянку, приопустился в нее, как бы в чашу со стенками из деревьев, и завис наблюдая. И кажись уловка сработала, т.к. «Штуки» не меняя курс так и шли по направлению к той полянке, где мы только что были.

Фашистские самолеты приблизились вовсе не строем, а компактными группами по 5-10 машин. И они начали бомбить ту полянку, на которую мы приземлились до того. Поочередно, по мере прибытия новых и новых групп. Походу план был таков, что мол кто первый прилетел, тому и бомбить первым же. Но валить их всех сразу же я не стал. Пусть вспашут лесную землицу за свой счет. Хотя зверушек, к сожалению, каких побьет, конечно же... Вон и лось с ошалевшими глазами под нами так проскакал, что только копыта сверкнули...

Я знал, что первых отбомбившихся и уже отошедших от места далеко не достану, да и боеприпаса имелось маловато - мы ж с рейда возвращались - и потому решил бить последних, чтобы не вступать в бой лоб в лоб со всей кодлой. На них всех у меня оставался десяток ракет и по четверти боекомплектов 30-и и 23-миллиметровых снарядов. В принципе хватило бы, но что-то подустали мы сегодня... Накопилось...

- Оля! По предпоследнему десятку самолетов ракетами кого достанем. Но не разом, а с паузой в 10 секунд.

- Есть паузами по 10 секунд!... А зачем паузы?

- Чтобы остальным страшнее! И «Священную войну» вруби!

- Есть «Священную войну»!

И в течение пары минут летевшие последними пилоты и стрелки немецких «Штук» видели проносящиеся мимо них ракеты. Которые догоняли и разили их товарищей там впереди. И перед этим все немецкие пилоты, самолетов бомбивших точку 214, слышали духоподъемное для советских людей «Не смеют крылья черные над Родиной летать,поля ее просторные не смеет враг топтать!»...

И всех мы, конечно же, не догнали - у «Штук» скорость прилично больше, чем у нашего «Мишки». Но 27 машин мы таки вогнали в землю. Часть над нашей территории. Часть упали за линией фронта. Причем, кроме них было повреждено еще 8 машин, но им удалось хоть как-то, но уйти.

------

[1] Конструктив штурмовиков Ju-87 «Штука»,которые являлись одним из символов германского «Блицкрига»,был таков, что знаменитые сирены оказывали не только психологическое воздействие на противника, но и имели чисто практический смысл - они помогали пилотам «Штук» оценивать скорость пикирования без взгляда на приборы. Тональная высота звука возрастала с ростом скорости и наоборот. Так же эти сирены, всегда автоматически работавшие в паре с воздушными тормозами (специальные закрылки), были сигнализаторами при отказе автоматики отключения воздушных тормозов во время выхода из пикирования. Т.е., если при выходе сирена продолжает работать, то значит воздушные тормоза не убраны. Выпуск Ju-87 был прекращен в августе 1944 года.

[2] План «Цитадель» - то с чего и началась Курская битва. По замыслу немцев две их танковые группы должны были нанести масштабный удар в основание Курской дуги. Командование вермахта планировало рассечь Воронежский и Центральный фронт Красной Армии, объединиться на востоке от Курска и взять в кольцо основные силы двух фронтов. Их уничтожение стало бы катастрофой для Советского Союза, а Сталину ничего бы не оставалось, как заключить мир на любых условиях. Любопытно, что о разработке этого плана стало известно нашему командованию спустя несколько дней с начала этой разработки и наши аккуратно вели немцев в эту западню. Итог всем известен - перелом хода войны так, что после фронт неумолимо покатился на запад.

[3] Существует симпатичная лирическая легенда (а может это и быль), что когда Сталину доложили, что у маршала Рокоссовского появилась любовница – известная красавица актриса Валентина Серова. И, мол, что с ними теперь делать будем? Сталин вынул изо рта трубку, чуть подумал и сказал: – «Что будем, что будем… завидовать будем!»

Глава 7. Подготовка к "Сватовству"

Перед операцией «Сватовство» нам с Олей дали трое суток отдыха и мы опять рванули в Москву. Разумеется, уведомив об этом командование и Судоплатова. Намекнув последнему, что мол неплохо бы организовать шашлычок и коньячок на берегу чего-нибудь живописного. На что тот отозвался весьма живо и сказал, что ждать нас будет в Монино. А там уж и живописное найдется и вообще сейчас стоит жара и он сам давно не купался.

Кстати, насчет жары! Я при одном из сеансов связи попросил Кима уточнить в интернете архив погоды на эти три дня и он сильно порадовал. Причем, порадовал не только меня, а вообще все советское руководство, представив всю историю погоды по всей стране и Европе вплоть до начала 1946 года - сильно пригодится при планировании различных боевых операций. Руководство СССР это оценило и просило передать нашему Владимиру Владимировичу, чтобы тот хорошо наградил моего непосредственного шефа и всех, кто был причастен к сбору такой полезной информации. Что я через все того же Кима и сделал. Подозреваю, что Наденьке Санаевой либо звание упадет, либо орден.

Попросил я и чтобы на пикнике присутствовал Николай Ильич с семейством и, по возможности, Михаил Леонтьевич с семьей. Паша пообещал позвать и, забегая вперед, скажу, что слово свое сдержал, но прибыть обещали только Камовы. Михаил Леонтьевич и Пана Григорьевна отказались. Судоплатов настаивать не стал, он знал, что еще в 1941 в эвакуации заболел и умер их пятилетний Вадик, а полгода назад и совсем крохотная только родившаяся после Нового Года Манечка [1].

Тем не менее, мы собрались. И если Камовы, Оля и Пашина Эмма с трехлетним Андрюшей и с только что родившимся Толиком, по сути, отдыхали, то нам с Главдиверсантом Всея СССР отдых только снился. Нет, мы не обособились от остальных и не уперлись в разработку коварных шпионско-диверсионных планов. Именно на нас с Пашей возлежала обязанность по вкусному приготовлению мяса. Ну и Коля тоже помогал, хотя он больше занимался обустройством места пикника, шутливым тоном приказав нам «бездельникам», какими зачислил нас в помошники, «взять вон то бревнышко и бодренько тащить его во туда».

Когда Камов выдал про бревнышко, то я буквально расхохотался. Все с удивлением посмотрели на меня, а мне пришлось, объясняясь, рассказать про цирковую репризу Никулина и Шуйдина «Бревно». Чем всех и развеселил, в свою очередь. Разумеется, в моем рассказе не было упоминания, что реприза из будущего. Ведь о том, что мы «оттуда» Эмма и Настя и Танечка не знали и раскрывать им этот секрет было нельзя. О чем, кстати, была предупреждена и Оля, чтобы ни прямо, ни намеками не выдала ни мое происхождение, ни то, что она сама побывала в 2024 году. Так что мне пришлось «компилировать» рассказ о репризе Никулина и Шуйдина в довоенный период и уточнить, что оба, помимо того, что классные артисты, еще и настоящие герои! Прямо в этот момент зенитчик Никулин защищает небо блокадного Ленинграда, а танкист Шуйдин громит немцев в Ростовской области [2]. О том, что Юрий Владимирович был участником еще и Советско-Финской войны я говорить не стал. А то уж больно далеко в прошлом получалась та реприза «Бревно» и не знать о ней Эмма и Настя не могли. Только Оля могла - она в белорусской глуши жила. Т.е. попытаться вспомнить шансов у Эммы и Насти уже почти не было. Впрочем, они и не пытались.

Женщины же занимались салатиками, нарезками, какие вообще могли быть в это военное время, и общей сервировкой «стола». Получилось довольно уютно, весело и только Толик иной раз просил себе внимание то младенческим кряхтением, то заливистым младенческим же криком. Тогда женщины и школьница Таня Камова подрывались менять пеленки-распашонки, а мужчины, т.е. мы трое великовозрастных, говорили о своем. Андрюша Судоплатов играл в свою машинку, «перевозя» песок из одного места пляжа на другое.

- Я знаю, что ты в курсе, Паша, про операцию «Сватовство»... - с интересом посмотрел я на Судоплатова.

- Угу, наслышан, да. Группу подбираю. Но как ее закинуть туда не понимаю. - Паша развел руками.

- Стоп! Про группу я ничего не знаю. Что за идея? Чья?

- Чья неважно, а суть такая, что есть замысел отправить тебе на подмогу группу десять-пятнадцать человек. - внимательно глядя на меня ответил Судоплатов.

- Зачем не спрашиваю? - не менее внимательно я, в свою очередь, глянул на него.

- Ну, тут от тебя секрета нет. Во-первых, охранение площадки, пока ты летаешь, а во-вторых, у нее свои задачи. Т.е. твоя командировка задержится на день-два.

- Ясно... И в чем проблема? - пришлось изобразить удивление, т.к. суть проблемы я уже примерно понял. Все ж таки умение быстро понимать проблему и находить ее решение в 2024 году явно более «скоростное», чем в 1943 году. Он еще только собирается сказать, а у меня уже заготовлен ответ.

- А проблема, друг ты мой ситный, в том, как эту группу туда перебросить. Даже не перебросить, а как ты ее вытянешь из воды и перетащишь на берег.

- Из воды? - вот тут я действительно впал в ступор. Что это за «творчество» такое?

- Ну, да. Их доставят на подводной лодке, а ты, уже прибыв в горы в Румынии, ночью их вытащишь. - абсолютно искренне ответил Паша.

- Не понимаю зачем рисковать подводной лодкой. Есть вариант попроще.

- Ну, мы думали на самолете. Но так риск еще больше. - ага, вот она косность мышления, которая как раз Судоплатову присуща быть не должна.

- А на вертолетах? - подпустил шпильку я.

- 900 километров от Туапсе до точки высадки...

Т.е. 900 километров он типа видит в качестве проблемы. Но самая-то главная проблема в полете над морем это не дальность полета, которую обеспечить в этом месте не так уж и сложно. Самая главная проблема - именно навигация. Промахнется штурман и прилетит аппарат не в окрестности Констанцы, а куда-нибудь поближе к Стамбулу. А то и к Одессе, где уже вовсю хозяйничают немцы.

- Не вижу трудности. Один Ми-8 утащит тонн 5 топлива и послужит танкером. Его даже не обязательно вооружать, но лучше не пренебрегать. Второй, вооруженный под самую завязку и с подвесными баками, везет группу со всем снаряжением. Я обеспечиваю навигацию и охранение в воздухе. Да и на земле тоже, если ты помнишь...

Судоплатов задумался. Ему, кажется, тоже было непонятно, почему спецы планировавшие операцию не приняли такой настолько очевидный вариант.

- Но там же около 900 километров. - попытался найти он оправдание штабным.

- И что? Я один с ПТБ осилю 1300 кэмэ. Если в одном из мивосьмых будет запас топлива для второго, которое он тоже может брать, плюс на втором ПТБ, то с востока на запад Черное море мы одолеем часа за 3 с половиной. Выйдем из Туапсе часиков в двадцать три и к трем ночи будем на месте. А там меня пополнит Ким, а с первого пополним второй. Чего тебе еще надо, зверюга? А?...

- Сам ты это самое...

- Ну я-то сам... А ты-то? Математику он учил, понимашь...

- И диалектику тоже... Ладно! Твоя мысля в принципе понятна. Но тут возникает вопрос соблюдения секретности. А ту как мивосьмые к немцам попадут? - озабоченно спросил Паша.

- Ага! Т.е. мивосьмые попадут - плохо, а мой «Мишка» попадет к ним - пусть его? - с улыбкой подначил я Пашу.

- Ну...

- Палнатолич! Ми-8 попадут к немцам в руки не позже 31 июля и не в Румынии, а под Курском. Уж поверь мне. И только от наших секретчиков зависит какие механизмы фашисты смогут изучить. И я тебе дам подсказку, как им это дело затруднить. Хошь?

- Хошь! - заинтересованно вскинулся Судоплатов.

- Пусть технари поднимут информацию о реакции Гольдшимдта[3] и применят ее для защиты особо ответственных механизмов ваших вертолетов.

- А попроще если?

- Про термитные заряды слышал что-нибудь?

- Бомбы-зажигалки немецкие?

- Оне... Вот здесь пусть тоже самое, но с пакостью, как умеют твои подчиненные.

- Ты это... Давай тут не там, а здесь! Мы не пакостники, а за Родину! - наигранно обиделся Главдиверсант Всея СССР.

- Так я про то и говорю! Зверюги вы в твоем ведомстве, пакостник ты этакий!

Засмеявшись мы с Судоплатовым обратили внимание на сигнализирующего нам руками Камова...

- Не иначе опять бревна таскать... Изобрел бы он грузовой вертолет поскорей что ли? - в шутку ворча заметил я.

- А был такой?

- И не один! Но не у Коли, а у Миши...

Впрочем, Коля подавал сигнал, что мол налито уже и неча болтать там...

***

На ночной облет нашей вертолетной группы была выделена всего одна ночь. Все машины имели полную загрузку и только в Ми-8, в котором должен был лететь десант из пятнадцати диверсантов под командованием нам уже известного теперь уже капитана госбезопасности Дениса Шмакова, были мешки с песком. По общему весу всей компании с вооружением, патронами и прочими снаряжением и питанием. Отлетали нормально, серьезных огрехов не было, пилоты выполняли все команды аки роботы. Это нормально. Творчество нужно на сцене Большого театра, а у нас тут Очень-Очень Большой театр - от восточного до западного побережья Черного моря.

Во время тренировочного облета всей честной компании мы с Олей наблюдали... А ничего мы не наблюдали. Не было в небе ни наших, ни немцев. Ночь же. Корабли и катера на глади моря, разумеется, запеленговали и сведения передали на базу - вдруг среди них какие немецкие.

По приземлению я сразу собрал всех пилотов обоих Ми-8 на инструктаж...

- Итак, товарищи! Объясняю, что нештатных ситуаций у нас быть не должно. Единственная, какая может возникнуть, - это поломка техники. Но, надеюсь, ваши бортмеханики понимают степень своей ответственности и все проверили не десять, а все сто десять раз.

Пилоты сурово заулыбались, но понятное дело, прекрасно понимали степень недогляда техник бортмеханиками.

- Идем мы с вами на крейсерской скорости. В виду того, что операция секретнее донельзя, то никаких габаритных огней включать никто не будет. Однако, это, как вы понимаете, не повод бояться темноты и неизвестности - за вами будет следить капитан Усатова и все ее команды следует выполнять четко и безукоризненно.

Пилоты дружно покивали и посмотрели на капитана Усатову, т.е. на Олю.

- Ваши главные приборы в этом полете: компас, альтиметр и... капитан Усатова. Я акцентирую свои слова на ней только потому, что полеты над морем это не полеты над землей. С картой свериться не получится. Все усекли?

Офицеры опять дружно покивали головами. А у одного похоже возник вопрос.

- У вас вопрос, Ремизов? Говорите!

- Я правильно понимаю, что с самолетами противника мы не встретимся?

- Не должны, лейтенант. Ночью над морем немцы вряд ли полетят. Но если с кем встретимся и этот кто-то полезет, то обе ваши машины в бой не вступают ни при каких обстоятельствах. Бой дам только я. Да и не думаю, что там будет больше пяти или десяти перехватчиков, а такое число мне на один чих. - пилоты улыбаясь закивали - При этом, капитан Усатова все равно будет контролировать ваш полет. Ваша задача, повторюсь, держать направление по компасу и высоту. Ну и Усатову слушаться. Она и задает вам направление и высоту, а вы выполняете. Всем понятно?

Офицеры закивали головами, все было предельно ясно, вопросов больше не было. Все были настроены более чем серьезно и даже предполагали, что для них это полет в один конец. И я точно знал, что приложу все свои силы, чтоб не только румынские нефтяные промыслы пожечь, но и этим парням погибнуть не дать.

- Все свободны, задайте своим бортмеханикам задачу проверить еще и еще раз все в ваших машинах и сами отдыхайте. Хорошенько выспитесь. Собираемся здесь же в двадцать один ноль-ноль.

***

- Ким на связи! - отозвался наушник, когда я в урочный час подключился на межвременной канал.

- Приветствую Рома!

- И тебя туда же. Рассказывай!

- Все остается в силе, все подготовлены, настропалены.

- Предчувствия какие есть? А то я тебя знаю...

- Вот не поверишь, командира, а вообще никаких. Даже Тотоша не снится. Куда пропал, гад?. Так что смотрю на эту операцию, как на обычный рабочий полет, только далеко. Честно скажу, что тогда с Кюстриным было сложнее.

- Почему? - удивился Ким.

- Так там же земля снизу, зенитки и прочие напасти. А тут даже радаров не будет. До ближайшего в Форосе 120 километров, если его там поставят. А его не поставят, немцы меня над морем не ждут.

- Ночные истребители не перехватят? - спросил Ким.

- Плохо ты, Рома, историю учил. Ночники у немцев сейчас все на западе англичан щипают. Кстати...

- Что «кстати»? Что ты там еще придумал, неугомонный?!!!

- Англичане, Лондон, Черчилль... Такая цель... Такая цель... Историческая же!!!

- Отставить исторические планы, государственный террорист хренов!

- Да чего ж там глобального-то? Так я слетаю, а?... - это смеясь, разумеется.

- Мысль заманчивая, но наши добро не дадут. Та же история, что и с Гитлером. Черчили, как и фюреры, приходят и уходят, а англичанка все равно гадить остается.

- Ну то верно, да... Тогда я пас...

- Во-во... Удачи тебе! Семь-три!

- Спасибо! Семь-три (щелк).

------

[1] В начале 1943 года в эвакуации в поселке Билимбай в Свердловской области у четы Миль родилась девочка. Назвали Маней. Прожила она, увы, совсем мало. В билимбаевском роддоме, где родилась девочка, было очень холодно. Тем не менее врач дал указание малышей купать. Несколько младенцев простудились и умерли. Говорят, что врача судили. Среди умерших младенцев была и Маня. Ее похоронили рядом с Вадиком, который, увы, умер здесь же в Билимбае еще раньше в 1941 году.

[2] Это действительно было так и оба наших Великих Клоуна воевали. При этом, Юрий Владимирович был призван по обычному призыву (т.е. не мобилизован) в армию в ноябре 1939 года в 18 лет как раз под Ленинград и ему пришлось участвовать и Советско-Финской и пройти всю Великую Отечественную от начала до конца, прослужив еще год после окончания войны и уволен в звании старшего сержанта. Никулин имел много наград, в т.ч и боевую медаль «За отвагу» . А Михаил Иванович был мобилизован в мае 1942 года, несколько раз горел в танках, имел сильные ожоги. За героизм во время освобождения Вильнюса был представлен к званию Герой Советского Союза, но решением командующего 1-го Прибалтийского фронта звание было заменено на орден Красного Знамени. Шуйдин демобилизовался в звании гвардии старший лейтенант. Знаменитая же реприза «Бревно» появилась лишь лет через 30 после войны.

[3] Реакция Гольдшмидта (процесс Гольдшмидта) - термитная реакция открытая немецким химиком Гансом Гольдшмидтом в 1895 году. По сути, в повествовании идет речь о том, чтобы заминировать ответственные узлы вертолетов так, чтобы при попытке вытащить их или изучить, они уничтожались взрывом термитной мины.

Глава 8. Держите подарочки, черти мамалыжники!

- Пауль... - устало и тихо произнес глава Третьего Рейха.

- Я весь внимание, мой фюрер! - четко отозвался Ротенхойзер.

- Отправьте туда еще группу. Снарядите ее хорошими кинокамерами с дальнозоркими объективами... Как они называются?

- Телеобъективы, мой фюрер!

- Да! Именно их! С хорошим приближением. Пусть наши разведчики захватят местных и заставят их войти в пещеру. А сами снимают издалека, вне действия странного огня из пещеры. Сделайте так!

Ротенхойзер и сам хотел попробовать отправить такую группу, но он понимал, что, скорее всего, для нее это будет путь в один конец. Шансов на возвращение у ее бойцов мало. Но, пока эта территория находится под русскими, изучить пещеру не представляется возможным. Оставалось надеяться, что эта территория будет взята в результате наступления или даже серии наступления, но сама конфигурация этого выступа между городами Orel и Belgorod, когда его глубина в немецкую оборону составляет 100 километров, а ширина 170 километров[1], говорила о том, что эта территория крайне важна для русских. Что она имеет какое-то сакральное значение. И уже лучшие немецкие ученые-русисты пытались найти то, что русские так цепко удерживают. Но никто ничего не может сказать. И та самая пещера вполне может содержать таинственный источник силы русского духа. Сломав который, можно покорить Россию без больших потерь для себя, а всех русских сделать послушными и буквально безвольными.

В дверь постучались, она открылась. В нее шагнул личный адъютант Гитлера унтерштурмфюрер СС Отто Гюнше:

- Мой фюрер! Плохие новости! Очень плохие!

Гитлер помрачнел, но сдержал себя в руках и глазами показал адъютанту на Ротенхойзера. Гюнше перевел взгляд на него и сказал, что его эта информация, скорее всего, касается тоже.

- Тогда говорите, Отто!

- Только что пришло сообщение, что горят нефтеперерабатывающие заводы в Плоешти. Конкретно крупнейший Romana-Americana и чуть поменьше Dacia-Romana [2]. А так же уничтожена вся охрана железнодорожного моста через реку Телеаджен, мост горит, но не разрушен. Другие железнодорожные ветки из Плоешти не тронуты. Налет произведен прошедшей ночью в 3 часа по берлинскому времени.

- Американцы? Англичане? Русские? - еще более мрачнея тихо произнес Гитлер. То, что он спрашивал тише, чем раньше, предзнаменовало то, что вскоре он взорвется чуть ли не истерикой и могут полететь головы и головы.

- Никто не знает, мой фюрер! Слуховые посты не слышали обычной для крупных налетов массы самолетов, но попадания по резервуарам и оборудованию отмечены очень точные. Сообщается, что там горит все, скорее всего все и это означает, что названные нефтеперерабатывающие в Плоешти практически уничтожены. Плюс одна насосная станция с резервуарами нефти. Зенитная артиллерия сделать ничего не смогла, причем, напавшие ее даже не трогали. Румыны подняли авиацию, но в той неразберихе найти никого не сумели и умудрились потерять пятнадцать самолетов. Все сбиты.

- Пауль! - голос фюрера уже дрожал, но пока не поменял громкость.

- Я, мой фюрер! - вытянулся в струнку Ротенхойзер.

- Это Nikitin?

- Думаю, что да - он... И он на этом не остановится. С румынской нефтью придется попрощаться... Увы, мой фюрер...

И вот тут-то Гитлер и взорвался своей знаменитой истерикой...

***

А полусутками ранее три вертолета - один Ми-28МН и два сильно упрощенных Ми-8 - шли над черной гладью Черного же моря догоняя уходящее на запад все еще ярко светящее солнце. Там, на воде, солнце уже не было видно, но здесь, на высоте 1,5 километра, оно еще пыталось слепить пилотов, но это ему не удавалось, т.к. лица их были защищены черными же забралами шлемов.

Первыми летели мы с Олей. За нами уступом на расстоянии метров 500 летел вертолет управляемый лейтенантом Ремизовым. В его машине находился десант под командованием капитана госбезопасности Шмакова. Всего шестнадцать опытнейших бойцов, считая их командира. Им было разрешено поспать пока до точки рандеву не останется примерно полчаса. Следом за первой машиной, которой мы так и присвоили позывной «Первый», на такой же дистанции и тоже уступом шла вторая машина, которую вел лейтенант Михлин. В этой машине, под позывным «Второй», не было десанта, но в специально сваренных баках, установленных в десантном отсеке, плескался авиационный бензин.

Оля же не только контролировала, как обычно, все вокруг на расстоянии в сотню километров, но и следила за положениями «Первого» и «Второго».

- Оля... Радар! Вот только без шуточек. - улыбнулся я, вспомнив ее удачную подколку над Новгородчиной...

- А что радар? - явно смеясь ответила она - Самолетов нет, наблюдаю два судна, оба явно гражданские, скорее всего турецкие, и, кажется, всплывшую подлодку.

- По курсу кто есть?

- Только подлодка, мы километра три в стороне пройдем. Через сорок... километров...

- Близко, блин... Сообщи нашим на берег про лодку. А «Первому» и «Второму» изменение курса за нами. Обойдем ее.

- Выполняю...

Хотелось бы вмазать по подводной лодке, если это немецкая или румынская, но светиться не стоило. Хотя потеря даже одной лодки на Черном море для немцев это - более чем существенно[3]. Это вам не «волчьи стаи» их в Атлантике. Это сразу 20% всего черноморского подводного флота фашистов - цель желанная! Но... Нельзя пока... На обратном пути можем попробовать...

И мы заложили поворот налево. Специально в эту сторону, чтобы слепящее еще садящееся солнце оказалось не перед глазами. Все хоть чуть, но комфортнее лететь. Оба мивосьмых послушно, как утята за уткой повернули за нами. При этом, «Второму» пришлось скорость чуть увеличить.

- Наши поблагодарили за информацию. сообщила Оля.

- Ну и хорошо...

На точку в горах мы так и подошли незамеченными, несмотря на то, что румынское побережье Черного моря довольно сильно населено с давних времен. Подходили к берегу на максимально низкой высоте и, если кто из местных нас слышал, то была очень большая вероятность, что поймут так, что не с неба звук идет, а с моря. Катер? Рыболовное судно? Черт их разберет этих вояк и, когда на той стороне моря идет война, лучше не лезть. Так что на нас никто толком и не отреагировал. И это было хорошо!

В горах высадились довольно высоко и неудобно для пешего подхода. А технике и вообще никак было не подойти. Авиация, конечно же нас потревожить могла, но маскировку-то никто не отменял. Да и радар со сканером свое дело делали исправно. Так что, прибыв на выбранную заранее точку, которая и в 2024 году была необитаема и малодоступна, о чем я справлялся у Кима, мы быстренько замаскировали машины, дозаправили штатные баки обоих Ми-8 и я еще перекачал остатки топлива из своих ПТБ в бак «Второго» с тем расчетом, что мне их пополнят из моего времени. Все равно ПТБ будут снимать и вместо них подвесят ракеты с термобарическими зарядами. 30-миллиметровые пушки уже были заряжены бронебойно-зажигательными снарядами, а 23-миллеметровые снарядами осколочно-фугасного действия.

Логика была проста! Все ракеты, все 80 штук, пойдут на поражение наземной инфраструктуры. Сильно разрушить они не смогут, но выжечь сумеют достаточно. А горелое оборудование - это уже не оборудование, а металлолом. К тому же бить мы собирались предприятие топливного производства, а там гореть всегда есть чему. Куда ни плюнь, а везде что-нибудь да пожароопасное.

Снаряды 30-миллиметров с задержкой взрыва были «приготовлены» для емкостей с нефтью и готовым топливом, по насосам, по трубам. Они прекрасно прошьют металл этих емкостей и взорвутся уже внутри их, вызывая еще большие взрыв, разрушения и пожары. Тоже самое замышлялось и по оборудованию и трубам. Снарядам 23-миллиметра отводилась оборонительная роль - уничтожение вражеской авиации, которая наверняка поднимется отражать наш налет.

Изначально планировалось, что атаковать мы будем двумя машинами: «Мишкой» и «Первым». Но после я убедил командование, что применение «Первого» пока преждевременно и будет отвлекать моего оператора, т.е. Олю, от выполнения основной задачи. Так что пусть пока «Первый» отдыхает на базе и ждет следующей ночи, когда мы перебросим нашу диверсионную группу уже на нужную им точку поближе к Бухаресту. Какое у них было задание мне известно не было, но важность его от того меньше не становилась.

***

- Никитин Киму! Никитин Киму! - прозвучал долгожданный вызов моего главного шефа. Все ж таки здесь в прошлом я был в роли скорее приданного командировочного, а так-то командир у меня был именно полковник Ким.

- На связи!

- Докладывай!

- Прибыли на заданную точку. Происшествий не было, только раз пришлось обходить чью-то подлодку.

- Тебе мешала?

- Так всплыла, могла засечь и сообщить. Мы близко должны были пройти.

- Принял. Что по топливу и бэка? - уточнил Ким.

- Топлива ноль, бэка не трогал. ПТБ пока не нужны, вместо них, как и говорили, ракеты надо.

- Плюшкин, мать тебя... Будет! Особые пожелания есть?

- Кино хошь, как Плоешти горит?

- Хм... Хошь... Очень хошь...

- Тогда подвесь камеру. Даже две! Обычную и в ИК диапазоне.

- Спилберг, мля... Комедиограф, блин... Будут тебе камеры. Семь-три, охламон!

- Семь-три! (щелк).

***

Довольно сложно было маскировать машины в кромешной тьме, но Оля со сканером в «Мишке» нам сильно помогла. В любом случае - справились! Костры пока не разжигали, еще не было надобности, но перекусить перекусили. Правда, запивать пришлось водой из протекавшего неподалеку ручья. Этот момент, т.е. наличие источника воды поблизости, безусловно учитывалось, при подборе площадки. Так что пусть не комфорт-комфорт у нас был, но страдать мы не страдали.

Впрочем, нам тут все равно недолго куковать. По плану в течение трех ночей мы должны были наносить удары по нефтеперерабатывающим заводам, коих вокруг Плоешти было аж девять штук! [2]. Четвертая ночь будет посвящена налету на Кымпину, где тоже работали нефтепромыслы и нефтепереработка, и эвакуации группы диверсантов. Повторю, что их задание мне не довели. Мы просто должны были их доставить и забрать.

И вот мы ушли в первую ночь. Я не опасался радаров. Здесь они были еще несовершенны, а вокруг гористая местность. К тому же их наверняка тут и не было - Румыния же внизу, мамалыжники лапотные. Меня больше волновало, что кто-то мог нас услышать и увидеть с земли. Хотя очевидно, что это были бы не крестьяне, которые в такое время обычно спят, а какие-нибудь румынские посты. Нет, они по нам стреляли бы вряд ли (да и чем бы), но вот сообщить с какой стороны мы летели туда и обратно могли. Но я рассчитывал, что румыны неся свою службу в своем тылу, где войны еще толком и не было, относятся к ней спустя рукава и потому попросту не смогут толком связать звук наших моторов с налетом на Плоешти. В их понимание не должно было уложиться, что такой большой бабах устроила всего лишь одна не слишком скоростная машина.

Шли низко. Сам Плоешти визуально увидели довольно быстро, т.к. светомаскировка у них либо отсутствовала, как класс, либо к ней серьезных требований не предъявлялось. Кому нужно бомбить сам город? Если только спецов по нефтепереработке поубивать. А вот заводы были затемнены, хотя и выглядели не совсем чтобы незаметно-незаметно. Честно сказать, не зная вряд ли можно было понять, что впереди внизу именно заводы, а не какая-нибудь румынская деревушка. Но у нас же с Олей сканер и нам хоть как светомаскируйся, а все побоку. Тем более, что цели ракетам и 30-миллиметровой пушке были заданы еще на земле. Но не с автоматическим началом огня, а по нажатию на гашетки.

- Оля! Готова?

- Как пионер, всегда готова!

- Шесть километров!

.....

- Пять!

.....

- Четыре пятьсот! Огонь!!!

Вжух-вжух-вжух-вжух-вжжжжж-ууужжжж-уууххх-жжжуу-уххх!!!

Залп восьмидесяти ракет одна за друзой - это зрелище!!! Все, кроме двух, пошли на Romana-Americana! Две - к мосту через реку Телеаджен, что находился в трех километрах от нас - пусть погорит немного. А через несколько секунд на земле, на крупнейшем нефтеперерабатывающем заводе близ Плоешти начался самый настоящий огненный ад!!! Взрывались и горели не только наши цели, но и находящиеся поблизости, которые не были в числе заданных. Завод Romana-Americana перестал существовать буквально за пару минут!

А я уже отвернул на Dacia Romana, завис машину и скомандовал Оле!

- Пушки три ноль! Огонь!!!

И машину затрясло аки в падучей. Перед глазами вырос сноп оня, отдача даже потащила ее назад. А в паре километров впереди тоже НАЧАЛОСЬ!!! Выглядело все там точно так, как вдруг весь завод вспыхнул разом! Ведь скорострельность пушками много выше, чем скорость выпуска ракет. И там начались вторичная детонация и возгорания.

- Вауууу!!! Люблю мочить бензоколонки!!! - заорал я в диком экстазе, а Оля сзади верещала тоже! Это был салют нашей будущей победы! Первый салют нашей будущей победы! И еще не самый огненный и не самый большой!

А чуть леве и совсем близко впереди заревом пожара осветило нефтяные резервуары и трубы, трубы, трубы... Как я по, это была какая-то неучтенная при планировании станция перекачки. Неучтенная? Ну, так сейчас «учтем», а дома, в смысле в Туапсе или в Москве кому-то будет большой ата-та от товарища Василевского! Да потому что вокруг этой станции были зенитки и они нас обнаружили. Благодаря все тому же зареву пожара. Трассы очередей я заметил и заметил откуда они шли - с периметра этого нефтехранилища.

- Оля! Бей два три по крайним бакам по периметру! Десятка три снарядов истрать и уходим!

- Есть два три по периметру!

Вновь рявкнули наши пушки, но уже меньшего калибра. Вновь вспыхнули султаны взрывов, стало еще светлее и радостнее!!!

Победа будет за нами!!!

------

[1] Округленно, разумеется...

[2] Это действительно так и вокруг Плоешти во времена Великой Отечественной войны работало девять нефтеперерабатывающих заводов разной мощности и направления. В порядке перечисления начиная с самого северного и по часовой стрелке: Concordia Vega, Redeventa, Dacia Romania, Romana-Americana, Unirea Speranta, Standart, Astra Romania Columbia Aguila и Xenia. Плюс три насосные станции по перекачке и хранению нефти. Такие названия я нашел на буржуйском ресурсе и вполне возможно, что у части этих заводом могли быть американские или английские бенефициары.

[3] У немцев перед войной не было какого-либо серьезного военного флота в Черном море. Их военные корабли (любые) через Босфор и Дарданеллы не пропускали турки, свято соблюдавшие конвенцию Монтрё. Поэтому немцы были вынуждены переправлять в Черное море свои боевые корабли иначе, по Дунаю. Разумеется, речи о крупных кораблях не было. Если говорить о надводном флоте, то в основном речь шла о катерных тральщиках, десантных баржах, охотниках за подлодками, так называемых «паромов Зибеля» катамаранной конструкции и имевших мощную ПВО. Подводных лодок типа IIB, коих сюда немцы смогли переправить к 1943 году, было только лишь 6 штук. Переправляли их сначала вниз по Эльбе к Дрездену, оттуда посуху на транспортёрах к Ингольштадту, затем к Линцу и далее вниз по Дунаю до Констанцы.И еще там же в Черном море действовала единственная румынская подлодка «Дельфинул». Немецкие подлодки базировались в порту Констанцы и имели маневровую базу (этакий аналог аэродрома подскока для авиации) в порту Феодосии. Просуществовала 30-я флотилия Кригсмарине только до сентября 1944 года. Единственная ее боевая потеря была как раз в порту Констанцы - лодку U-9 со всем ее экипажем потопила наша авиация у причальной стенки, а все остальные (U-18, U-19, U-20, U-23, U-24) были затоплены своими экипажами. Две в Констанце , а три у берегов Турции. Результативность 30-й флотилии Кригсмарине на Черном море была, по сути, никакая. Уже после объявления Румынией войны Германии лишившиеся баз лодка U-23 потопила 1 сентября 1944 года румынский пароход, а U-19 потопила 2 сентября 1944 года на подходе к Констанце советский базовый тральщик Т-410. Это, кстати, была последняя боевая потеря советского корабля на Черном море во время Великой Отечественной войны..

Глава 9. Неожиданная встреча с юной француженкой

Рассчитывать на то, что немцы не попытаются нас подловить и уничтожить, было бы неправильным. Именно поэтому на всю операцию и отводилось три ночи, а на четвертую планировалась эвакуация группы диверсантов в Туапсе. Но каково же было мое удивление, когда Оля при вылете на вторую уже ночь вдруг сообщила, что засекла работу сразу пятидесяти двух локаторов воздушного базирования. При этом вокруг Плоешти появилось какое-то невообразимое количество прожекторов ПВО. И откуда только немцы и румыны столько набрали и как успели за полсуток собрать их воедино. Понимаю, что тут сработал принцип «жить захочешь и не так раскорячишься», но все равно оперативность организации прямо таки зашкаливала. Да и то, как нас с Олей уважают немцы, тоже впечатляло. О чем я ей прямо и сказал, что мол не зря мы тут работаем.

С ночными истребителями, оснащенными локаторами, проблем-то у немцев нет - их достаточно было перебросить с западного фронта сюда и это не особо-то и далеко. Очевидно они так и сделали, при этом значительно оголив свою ПВО против англичан. Хотелось бы тем об этом сообщить, но дальности связи уже не хватает. Так что, если соберутся наглюки сегодня и завтра лететь бомбить Германию, то, значит, им крупно повезет.

- Меня больше интересует как они так точно подняли в небо сразу столько ночников. Есть мысли?

- Скорее всего они просто патрулируют. Рассредоточены сильно.

- Это фигово. Мессеры стодесятые раза в два быстрее нашего летят. Нас видимо уже засекли.

- Это само собой, раз работу локаторов наблюдаем.

- Ставь помеху.

- Есть помеху!

- Ну и Винни не забудь на всех волнах...

- Да уж как без него-то. - смеясь ответила Оля и врубила...

Тотчас на экранах немецких локаторов явно зашумело, а в радиоэфир понеслось незабвенное "Пиглет бид хоер хаашаа явж байгаа нь том, том нууц юм" [1].Кстати, кому только я не крутил эту песенку - от техников на аэродромах до товарища Сталина - и все хохотали веселясь не только как забавно она звучала для русского уха сама по себе, но и тому, как будут ломать головы сами немцы, для которых она и была приготовлена.

Движуха на экране радара не изменилась. Видимо немецкие летчики имели вполне четкие инструкции, как вести себя, если радиоэфир будет им недоступен. И, скорее всего, они просто не должны будут вылетать из какого-то каждому заданного квадрата. Но что делать дальше они не понимали - помеха сбивала цель и где именно появится наш «Мишка» им точно было не понятно.

Однако, очевидно, инструкции на этот счет были и у наземной ПВО и издалека мы заметили и трассы очередей Эрликонов и вспухавшие там и сям массу облачков разрывов. При этом, большинство Эрликонов били не в высоту, а как можно ближе к земле. По сути Плоешти стал похож на огненного ежа и близко к заводам подойти было сложно. К тому же зенитки были натыканы не только в непосредственной близости от них, а и не удалении некоторые даже и больше 5 километров.

А нам же еще десант надо доставить. Так что пока мы Плоешти обойдем дальним кругом, а после вернемся. Пусть пока немецкие летчики подустанут, зенитчики снаряды потратят. Нам же и лучше. Мы потом двумя машинами и навалимся.

Шли мы до городка Тополовэни и затем пошли по ущелью Жудэц Арджеш на север. Прошли Боцэшти и неподалеку от селы Кындештя Дял высадили наших героических десантников. Опять до нас с Олей не довели их задание, но предупредили, что если на третью ночь, считая и эту мы их не обнаружим здесь же, значит, их планы изменились и нам нужно забыть про их существование. Не потому что погибли, а потому что... а вот не было тут никого... Не было... Секретность, блин...

- Виталя! Что сканер кажет? - спросил меня командир диверсантов Шмаков.

- Двоих вижу. Один вон там метров двести, а один в той стороне подальше, метрах в трехстах. Причем, второй с собакой.

- Это наш. А первый не знаю кто.

- Отправь бойца проверить.

- Так и сделаю... Марков! - негромко позвал бойца капитан.

- Я...

- В той стороне метров двести человек. Проверь кто. Ну и разберись...

- Есть! - и бойц неслышно скрылся в темноте.

- «Разберись» это то, что я понимаю? - задал я вопрос Шмакову.

- Именно... Ты правильно понимаешь. Но иначе нельзя.

- Я излишним гуманизмом не страдаю, если что. Не переживай. Просто интересно как вы работаете.

- Жестоко. Но до тебя нам, ты прав, далеко. - хохотнул капитан.

- Учиться никогда не поздно! - подстебнул я товарища.

Ждать Маркова пришлось около получаса. И повел он себя совсем не так, как я ожидал...

- Денис!

- А...

- Что-то не так! Они вдвоем возвращаются.

- Хм... Проводник должен нас ждать, а не идти к нам. И у проводника должна быть собака. Она есть, но у другого человека. К которому мы пойдем сами. Отряд! К бою! - это все, разумеется, было сказано тихо. Но бойцы тут же залегли.

- Капитан! Отставить к бою! Уйдите в ту сторону, мы с Олей встретим. Если начнется бой, то уходите дальше, а мы взлетим.

- Согласен! Отраяд! Отходим туда... - бойцы шустро, но тихо переместились в другую сторону.

- Только с кем бой будет я не пойму. Нет никого вокруг, кроме этих.

- Может замаскировались? - уже собираясь отойти спросил Шмаков.

- Сложно это. Но всякое бывает. Ты давай вали отсюда!

Шмаков тут же растворился в темное, как его и не бывало, я забрался в кабину, приказав Оле быть готовой открыть огонь. Сам же уже планировал максимально быстро подвзлететь, развернуться на месте и дать возможность напарнице вжарить 23-миллиметровыми фугасками. Проблема, понятное дело, была в том, что подвзлететь сразу было никак и я надеялся, что ничего серьезнее винтовок против нас не будет. Да и не видел кто бы вообще мог стрелять по нам.

Через несколько минут Марков показался на краю поляны. Я моргнул ему красным фонариком, он ответил двумя вспышками - вроде все без проблем. Боец вышел и вместе с ним... вышла маленькая девочка в какой-то немыслимой хламиде-дерюге, на которую был накинут пятнистый маскировочный бушлат бойца. Девочке было лет может семь, не больше. Это я сумел разглядеть подсветив ее все тем же красным фонарем.

- Оля! Выйди, разберись в ситуации.

- Есть разобраться.

Оля открыла дверь своей кабины, выбралась из вертолета и подошла к Маркову и девочке. Та испуганно жалась к бойцу. Оля подошла к ней, присела рядом и что-то сказала. Девочка не отвечала. Оля еще что-то спросила. Та опять не ответила. Оля снова спросила и девочка вдруг кивнула и, мне показалось, что даже успокоилась. Оля погладила ее по голове и взяв за руку повела к вертолету. Я открыл свою кабину...

- Дай термос с чаем и печенье. - сказала Оля.

Через минуту девочка пила горячий чай и жадно хрустела лакомством. Печенье-то у нас всегда было, плюс то, что в сухпае. А чай мы тоже старались брать. Именно чай. У меня и у Оли были свои термосы у каждого.

Я пока ничего не спрашивал, но на всякий случай оставался в кабине. Марков развел руками мол где все. Оля ему что-то ответила и боец махнул рукой в сторону куда скрылся Шмаков. Тот был неподалеку и тут же вышел. Доклад ему Маркова я слушал тоже.

- Товарищ капитан! Вот обнаружил девочку. Сидела в кустах, закрывшись ветками. По-нашему не понимает, но когда я укрыл ее бушлатом и показал, что мол есть еда, но здесь, то она поняла и пошла. Не мог я ее зачистить. Посмотрите на нее. Готов понести наказание.

- На базе разберемся. - ответил капитан и тут же спросил Олю - другая какая одежка для нее есть?

- Найдется, Денис. В «Первом» должна быть.

Шмаков кивнул и направился к «Первому». Через несколько минут он вернулся и принес свитер, очевидно снятый с кого-то из членов экипажа. Он передал его Оле, а та попросила девочку снять бушлат, чтобы отдать дяденьке и надеть свитер. Я понял, что она так попросила, т.к. говорила-то Оля девочке по-французски, а та кивнула, тут же поставила чашку на землю и скинула бушлат, который передала Маркову. Взамен него тут же быстро накинула свитер и опять взяла чашку и стала пить чай. Было понятно, что с питьем и едой у нее в последнее время точно были проблемы и немаленькие.

Марков же надел свой бушлат и повинуясь команде Шмакова тоже скрылся в темноте в сторону своих товарищей.

- Ладно, Виталя и Оля! Пора нам. Далее все как по плану.

- Удачи, братан!

- Спасибо! - и Шмаков скрылся вслед за своими товарищами.

Я-то, конечно же наблюдал, как группа собралась, потом от нее отделились два человека и пошли к тому, который с собакой. Они спустя какое-то время встретились, о чем-то поговорили, потом один из диверсантов вернулся к группе, там что-то поговорили и после они все цепочкой потянулись к человеку с собакой и оставшегося возле него диверсанту.

Оля же оборотилась ко мне. По ее лицу было видно, что оставлять девочку она не хочет. Чистая жалость, но я ее понимал. Столько жестокости вокруг и здесь совершенно невинный человек в таком состоянии. Нельзя ее бросать. Хоть у одной ей в этой войне пусть остается вера в гуманизм, в настоящий гуманизм. И я уже знал, что не смогу запретить Оле ее забрать с собой. Я только думал как ее забрать и так, чтобы она совсем не перепугалась. Ведь нам предстоял еще налет на нефтезаводы Плоешти и единственное место, куда мы могли поместить девочку - «Первый». Это я Оле и сказал, предложив объяснить девочке, что ей придется лететь в другой машине.

Оля мягко поговорила с девочкой, а вдруг неожиданно поставила чашку опять на землю и порывисто обняла Олю. И часто часто отрицательно затрясла головой. Оля еще ей что-то сказала. Девочка еще сильнее прильнула к ней и еще больше затрясла головй и заплакала. Так они были в обнимку несколько минут. Наконец Оля снова что-то сказала девочке, та отпустила ее. Оля встала и пошла ко мне. Девочка со страхом смотрела ей вслед, очевидно боясь, что добрая тетя сейчас возьмет и исчезнет.

- Она отказывается лететь в «Первом». Хочет только со мной.

- И что будем делать? - я действительно не знал что.

- Давай я возьму ее в свою кабину. Она маленькая, мне не очень помешает. Надеюсь. Помнишь ты девчонок в Новгородской вывозил?

- Там все выключено было.

- Ну и тут выключим если что. Все равно тебе не с четырьмя сотнями самолетов возиться, а всего с пятидесяью двумя. А на земле цели статичные и уже распределены. Я ее не оставлю.

- Наша стрельба ее напугает с непривычки.

- Я ей объясню. Кажется она знает что такое стрельба и бомбежки.

- Хорошо. Не могу не сказать мол под твою ответственность, но прозвучит это глупо. Бери ее себе в кабину. Тепло только не жалей.

- Виталик! Ты чудо! Ты молодец! - радостно вкрикнула Оля и кажется девочка тоже поняла, что все сложилось очень хорошо. Она заулыбалась!

- По машинам! «Первый» я «Ворона». Заводи шарманку взлетаем.

- Есть заводить! Есть взлетаем!

А помехи мы так и не отключали. И до Плоешти нам было около пятидесяти километров. бить я собирался заводы Xenia иColumbia Aguila. И «Первому» ставил задачу растерзать нефтетерминал который находился чуть южнее Columbia Aguila [2]. Он не мог шмалять ракетами так же точно, как и я, но на терминал его 40 штук РС-82 хватит вполне. Сгорит там все! А целеуказание одной своей ракетой я ему дам.

Но прежде, нужно было пробить дорогу к заводам и терминалу. Не сказать, что зениток там на каждом квадратном метре, но судя по трассерам и шрапнельным взрывам их было довольно много. Но они прикрывали не зная точно с какой стороны мы нападем. Самолеты тоже кружили и ждали нас. А мы все не появлялись. То диверсантов высаживали, то с девочкой Луизой разбирались - время-то идет, аж целый час прошел. Топливо в самолетах тоже горит, а снаряды зениток так все и тратятся на заградительный огонь.

- «Первый» «Вороне»!

- На связи!

- Прямо впереди полянка хорошая. Наведу, садись на нее и не дергайся до команды, чтобы немцы локаторами тебя не увидели. А я пока истребители шугану.

- Принял, выполняю!

На радаре сразу было видно, что «Первый» затормозил и завис.

- Оля! Слышала? - спросил я уже по внутренней связи - Посади парня. Полянку на экране отметил. Как посадишь, то отключи помеху, но Винни оставь.

- Да, слышала. Выполняю.

И она начала ему давать указания для посадки. А я повел «Мишку» в сторону завода Concordia Vega, что был севернее Плоешти. Атаковать его сегодня не собирался, но нужно было создать иллюзию, что именно его я атаковать и собрался. И помеху нужно убрать, чтобы немецкие Ме-110 и «Филины»[3] рванули ловить меня в этой стороне. И чем кучнее, тем Оле лучше.

- «Первый» сел, помеха отключена! - раздался по внутреннему переговорному голос Оли.

- Отлично! спасибо! Предупреди Луизу, что сейчас начнется огеннный шторм, пусть не боится!

- Она уже ждет!

- Тогда выцеливай самолеты по курсу и вали из два три кто попадется. Я ближе 10 кэмэ к Плоешти пока не подойду.

- Поняла, выполняю.

Бабабах!!! Бабабах!!! Машину тряхануло аки в падучей. И вскоре в ночном румынском небе вспыхнули два огненных цветка. Бабабах! И через пару секунд - третий!

- Виталик! Самолеты потянулись на нас.

- Понял! Мотыльки, блин! На огонь слетаются. Сейчас Буду носом туда-сюда вертеть, не упускай шанс.

- Готова! Верти!

«Мишка» послушно начал качать носом туда и сюда. При этом вел я его боком. Бабабах!!! Бабабах!!! Бах!!! Бабах!!! Бах!!! Бабабах!!! Шесть или семь огненных цветков. С земли, кстати, стрелять прекратили. Поняли, что в небе начался бой и можно зацепить своих.

Но это им все равно не помогло! Мы завалили еще восемь немецких самолетов, прежде чем они перестали на нас наскакивать и отвалили в стороны - смертником быть никто не хотел, наша результативность, когда в течение нескольких минут треть дежуривших в небе недешевых ночных истребителей оснащенных локаторами наведения были наглейшим образом вогнаны в землю.

- Оля! Теперь ставь помеху!

- Готово!

- Как там Луиза?

- Не поверишь! Верещит от восторга!

- Ну и зашибись! По Конкордии пять ракет пусти!

- Есть пять ракет по конкордии!

И тут же: вжух, вжух, вжух, вжух, вжух!!!

Этот залп и должен был окончательно сбить немцев с толку, что дескать сейчас наша цели именно ConcordiaVega. И эта обманка сработала - зенитки олько что не взбесились! Все прожектора, какие могли достать до сюда буквально сделали из этого участка неба белый день. Но я уже, да в условиях поставленной немцам помехи, сманеврировал и не полез на эту встречу.

- «Первый» «Вороне»!

- На связи!

- Взлетай и вставай за мной. Целеуказание дам.

- Понял! Выполняю!

- Оля веди его... - это уже по внутренней связи.

- Веду!

«Мишку» я вел по широкой дуге огибая Плоешти с северо-запада. Еще немного и начну атаку. И наконец, Оля сообщила, что «Первый» идет строго за нами. И вот уже пора! Я сделал подскок метров на сто выше, оставив на прежней высоте «коллегу» и...

- «Первый»! Я выше тебя. Даю ракету по твоей цели. И через тридцать секунд высаживаешь туда все свои сорок ЭрЭсок.

- Принял, готов!

- Оля! Дай ему ракету по терминалу. Потом ты высаживаешь все остальные ракеты по Колумбии одновременно с «Первым». Как они все уйдут скажи, доверну до Ксении. И туда все тридцатки.

- Принято!

«Первый»! Даю целеуказание!

Вжух!!! И через несколько секунд где-то на черной земле что-то бахнуло, ну очень ярко и огненно. Наверняка Оля целила в резервуар - туда ракета и попала. И через небольшую паузу нужную «Первому» для прицеливания, ниже меня черный фон земли рассчертился огненно-дымными хвостами ракет выпущенных с Ми-8. А на терминале начался очередной ад на земле...

------

[1] "Пиглет бид хоер хаашаа явж байгаа нь том, том нууц юм" - это на монгольском «Куда идем мы с Пятачком большой-большой секрет» :)

[2] Кстати, если посмотреть на этот завод со спутника, то там сечас и до сих пор видны остовы емкостей. Очевидно после налета американцев 1 августа 1943 года, т.е. примерно чуть более чем через месяц после описываемых в повествовании собыий, этот завод так и не восстановили. Результаты того налета, когда американцы безвозвратно потеряли 52 бомбардировщика и 310 летчиков, до сих пор считаются весьма спорными по эффективности.

[3] У Люфтваффе в ПВО было несколько типов ночных истребителей оборудованных локаторами. В частности Мессершмидт-110, одновременно являвшийся самым скоростным «ночником», или менее быстрый, но весьма эфективный Heinkel He-219 «Uhu» («Филин»), появившийся у немцев вот только-только в июне 1943 года.

Глава 10. Подвиг лейтенанта Ремизова

Зенитки на подступах к заводам Xenia и Columbia Aguila никуда не делись. И хоть боезапас их в значительной степени был растрачен, но все равно оставался и создавал нам серьезную угрозу. Плюс в небе еще кружили немецкие ночные истребители и тоже ничего хорошего собой не представляли. Так что залезли мы с "Первым" в самое, что называется, пекло! И теперь из него надо скорее выбираться и сделать это можно было только развернувшись и уйдя назад и после огибать Плоешти по широкой дуге.

Однако, так просто румыны и немцы нас отпускать и не собирались и создали над нами буквально завесу из лучей прожекторов. Поначалу я не понял этой фишки и забравшись выше "Первого", чтобы дать ему отстреляться, да и самому не упустить момент, моментально в эту паутину и попал. К тому же нас с "Первым" в ночной тьме выдали всполохи пламени пусков ракет. Сюда-то все ближайшие зенитки и направили свой огонь.

Решение было только одно - резко снизить высоту и уходить буквально брея верхушки деревьев. И если мне это сделать было достаточно просто, т.к. даже в кромешной темноте снаружи я видел на сканере все возможные изменения рельефа местности, то "Первому" было сложнее - у него не было настолько современных приборов. И хорошо, что мы подобную ситуацию предполагали заранее и отрабатывали ее еще там в Туапсе. Причем, там было даже посложнее. Но там же нас не беспокоили зенитки и стаи ночных истребителей тоже на горизонте не наблюдалось.

- Оля! Веди "Первого"!

- Есть вести "Первого"! У нас пятерка самолетов по курсу.

- Вижу! Веди Игоря, с самолетами сам разберусь! - и тут же распределил их как цели для наших 23-миллиметровых пушек по пять снарядов на каждый, поставив открытие огня на "автомат" по достижению рабочей дистанции до цели.

Оля тут же начала вести Игоря, стараясь держать его не ниже 25-40 метров от земли. Если поднять выше, то там уже вовсю сверкали лучи прожекторов и зенитки вели настильный огонь. С удалением от Плоешти их, конечно же, стало меньше и вот мы уже совсем, кажется, вырвались, но похоже один из истребителей находившихся, позади нас и сильно выше, увидел наши пропеллеры под светом прожекторов и начал атаку. Я, разумеется и благодаря сканеру, это заметил и тут же начал разворот, чтобы встретить его огнем. Если кто видел этакий полицейский разворот вертолета в воздухе с сохранением вектора изначального движения, то это было оно. Да и подловить немца надо было с высоты, т.е. я еще и задрал нос машине.

"Мишка" трещал и стонал! Кажется, норовил свалиться на бок, но умная электроника сумела удержать его в полете даже с такой раскорякой. А вот цель задать пушкам я уже не успевал и потому просто дал очередь в направлении сваливающего сверху самолета. Промазал, разумеется.

Зато не промазал, давший свою очередь, немец! Один или несколько снарядов ударили в корпус "Первого". Ни одна лопасть не была задета, но попадания я увидел! А я дал еще очередь, которая тоже ушла "в молоко", но зато отпугнула немца.

- "Первый" "Вороне"!

- На связи. Есть попадание в десантный отсек. Кажется Петрович убит. Я ранен. В отсеке задымление. О, мля, и Саня ранен... Нет, убит!

- Поднимайся выше! Прикрою! Да ты горишь, Игорь!

- Горю, командир! Горю! Пытаюсь выше - машина не идет!

- Держись тогда! Не теряй высоту. Идем подальше, сядешь, там я тебя заберу!

И тут "Первый" заложил вираж и развернул машину. И пошел в обратном направлении на Плоешти.

- Ты куда, дурень?!!! Развернись!

- Командир! Я знаю карту, иду на завод Standart. Прикрой! И наведи на бочку...

И я понял замысел Игоря: атаковать завод тараном своей машины. Он прекрасно понимал значение Ми-8 и четко осознавал, что если он сядет и одного его я вытащу, то на земле, на территории врага останется вертолет. Да, он знал, что я его расстреляю, но он прекрасно понимал, что пушки могут и не дать полнейшего разрушения машины. А ракет у меня уже не было. И термитными шашками не успели. Т.е. у немцев получался неплохой шанс получить в свои руки вертолет уже сейчас. Пусть в обломках, но концепция-то будет угадываться очень хорошо. К началу операции "Цитадель" они, конечно же повторить его не успеют, но тут в другом дело. До сих пор немцев бил только я на "Десятке" и на "Мишке". А тут машина с совсем другим предназначением. И знание о том, что у Красной Армии есть такие машины уже может существенно изменить планы немцев в худшую для нас сторону. А направив свой вертолет на любой из резервуаров с горючкой или любой химией, Игорь понимал, что в адовом пламени пожара машина сгорит так, что в ней перекрутит и переплавит все! А если еще и я добавлю фугасными 23-миллиметровками, то там и искать будет нечего.

- Понял тебя. Возьми два градуса правее. Прикрою...

- Спасибо командир!

И я начал прикрывать! Зарево пожаров на горящих заводах нас уже освещало очень хорошо. Т.е. мы были четко видимы истребителям и зенитчикам.

- Оля! На тебе зенитки! Три ноль по пять снарядов. Работай!

- Есть три ноль по зениткам! Виталик, как же так?...

- Работай, блин!!! Все потом! Он прав!

И тут же 30-миллиметровые пушки стали бить короткими очередями по выявляющимся зениткам. Я же следил, чтобы Игорь держал верный курс и одновременно выцеливал 23-миллиметровыми пушками самолеты. Те, которые были распределены до того, отменил. Они остались позади и пока нам не угрожали, т.к. мы были и далеко и даже развернулись.

Вот два самолета оказались в досягаемости - огонь! Пушки пробабабахали и через несколько секунд в небе вспыхнули два огненных шара. Еще очередь - еще один самолет свалился на землю. Еще и еще...

Так продолжалось недолго. Мы прорвались сквозь огонь зениток и кружащие самолеты. И вот уже Игорю пора заходить на таран.

- Игорь! Дам трассером правее цели метров десять.

- Понял. Спасибо, командир! Прощай! Не поминайте лихом!

- Прощай, Игорь! Эх...

Да, со стороны то, что я навел его на цель так, позволил ему погибнуть, выглядит жестоко. Но лейтенант Игорь Ремизов был прав абсолютно.

И это - война...

И я дал очередь рядом с одним из резервуаров завода Standart. Что в нем было - не знаю. Но когда "Первый" рухнул на эту здоровенную бочку, то взметнулся не то чтобы просто взрыв емкости с чем-то горючим, а аж целый огненный вулкан! Вокруг стало как днем! А я высадил в место падения вертолета аж тридцать фугасных снарядов... И мы ушли...

***

- Эдвард! Что происходит в этой злосчастной Румынии? Почему они сообщают, что вынуждены сократить поставки бензина и всего такого сразу на две трети? - еле сдерживая себя задал вопрос Гитлер генерал-фельдмаршалу Эварду Мильху, шефу Люфтваффе.

- Все просто, мой фюрер... Это... - попытался ответить тот, но...

- Я знаю, что это дело рук Nikitin!!! - взбесился таки Гитлер - Я спрашиваю почему он до сих пор не уничтожен и заставляет нас ограничивать поставки топлива на восточный фронт?!!! Что произошло этой ночью?!!! Мне хватило того, что он разбил два завода прошлой ночью, а теперь выведены из строя еще четыре завода!!! И мне сообщают, что нормально работать могут только три и два с резким снижением производительности и номенклатуры. Где гарантия, что он не разобьет и их?!!! Отвечайте, Эдвард!!!

- Мой фюрер! Прошедшей ночью заводы в Румынии были атакованы двумя машинами. Есть разрушения, работы заводов временно приостановлена. Но есть и хорошая новость! Nikitin, все же, не так уж и неуязвим.

- Что это значит? Ваши летчики наконец-то сумели поцарапать краску на его аппарате? - зло съязвил Гитлер, уже не веря, что в связке со словом "Nikitin" вообще возможны хоть какие-то позитивные новости [1].

- Один из двух аппаратов Nikitin удалось сбить, мой фюрер! - гордо произнес Мильх.

- О, как... - только сумел и произнести в ответ весьма сильно удивленный Гитлер.

- Но, к сожалению, мы не смогли его захватить. Даже обломки. Он упал на одну из емкостей с горючим. Пожар там еще продолжается, горят и соседние емкости. - доложил Мильх.

- Это значит, что этот аппарат сгорел?

- Так точно, мой фюрер. Боюсь, что изучать там будет нечего.

- Шайзе!!! Шайзе!!! Шайзе!!! Вонючее шайзе!!! А второй аппарат Nikitin?

- Ему удалось уйти, мой фюрер... - Мильх не стал говорить Гитлеру, что при этом Nikitin бил его, Мильха, подопечных едва ли не как комаров в лесу. Удалось спастись лишь шестерым из пятидесяти двух, увидевшим, как гибнут их товарищи. Не стал рассказывать Мильх и то, что было разбито, по меньшей мере, пятнадцать зенитных орудий разных калибров. Мильх попросту совершенно естественно испугался, что Гитлер потеряет адекватность и из-за того можно сильно поплатиться. Пример расстрелянного Геринга стоял у него перед глазами кровавым напоминанием и ему очень не хотелось повторить судьбу своего шефа. Он и так уже идет по кромке и любое неверное слово, которое еще надо предугадать, может стоить ему жизни.

- Вы сможете защитить остальные заводы, Эдвард?

- Мы прилагаем все усилия, мой фюрер. Сейчас в Плоешти перебрасывается локатор ПВО, который может обнаружить Nikitin с большого расстояния, но боюсь, что он к сегодняшней ночи не успеет. Но кое-какой замысел уже есть.

- Что вы придумали, Мильх? - зло, но уже с интересом спросил Гитлер шефа Люфтваффе.

- Сегодня, к наступлению на месте темноты, мы рассредоточим наши ночные истребители по квадратам между Плоешти и Черным морем. Так, чтобы они могли засечь его задолго до заводов Плоешти и навалиться на него со всех сторон разом до того, как он начнет заход на боевой курс. Несколько самолетов будут патрулировать небо над самим морем.

- Это может сработать?

- С очень большой вероятностью, мой фюрер! Я изучал материалы по Nikitin и обратил внимание, что в ноябре 1941 года в Литве его удалось сбить сосредоточенным огнем танковых скорострельных пушек. Могу предположить, что массовая атака на Nikitin, да еще с разных направлений приведет к его поражению.

- Вы не думали, что днем он прячется где-то в Румынии? - неожиданно выдал верную мысль Гитлер.

- Это очень сложно, да и, наверное, невозможно перебросить большое количество топлива и боеприпасов на место базирования так, чтобы румыны этого не заметили. Но я сделаю запрос в Сигуранцу [2], возможно они что-то замечали.

- Эдвард! Я не хочу больше таких новостей, как вчера и сегодня! Принесите мне голову Nikitin. Вы слышите, Эдвард?!!!

- Яволь, мой фюрер!!!

***

На нашей временной базе в горах настроение подавленным не было. Все прекрасно понимали, что идет война и каждый день для каждого же может стать последним. Нас пятерых, не считая Луизы, поразил подвиг лейтенанта Ремизова. Я то объяснил Оле и экипажу "Второго" почему решение Игоря было единственно верным - он избавил Красную Армию от проблем больших, чем потеря одного вертолета и его экипажа. Да, к Курской битвы, которая должна начаться через неделю, немцы не успели бы скопировать наш Ми-8, но они могли успеть это к операции "Багратион", которая, как я помнил из нашей истории, должна начаться годом спустя. И вот тогда нашим придется очень туго. Хотя риск попадания сбитого вертолета немцам в лапы все равно остается весьма высоким и, особенно, во время отражения наступления фашистов по их же плану "Цитадель", но Курская область это вовсе не глубокий тыл врага. Там отбить захваченные обломки, или даже сжечь их намного проще, чем здесь. Там буду я с нашим "Мишкой", который суть по сути является ночным охотником, да и партизанам можно приказать заняться ими.

Впрочем, про партизан это я зря думаю - проще уж мне самому, благо координаты падения будут известны, а вывезти обломки вертолета сразу немцы до следующей ночи точно не смогут. Ведь бардак и раздолбайство свойство не только нашей армии, но и немецкой тоже. Причем, в случае Вермахта они как бы и не больше, чем в случае Красной Армии.

Однако, надо решать еще две проблемы: эвакуацию нашей диверсионной группы и что делать с Луизой. Про эвакуацию было просто - слетать и забрать. О чем я и сообщил лейтенанту Михлину после перебазирования на другую точку, причем, на болгарской территории. Это было запланировано на всякий случай еще при разговорах с Судоплатовым.

- Так... Лейтенант Михлин!

- Я!

- Ситуация такая! Поскольку топливом тебе делиться больше не с кем, то все баки, пустые и полные тоже, сбрасываешь здесь - надо освободить место для наших. Себя не забудь заправить.

- Понял! Разрешите вып...

- Не тарахти! Дослушай!

- Виноват!

- Этой ночью ты сидишь тут и охраняешь сон Луизы. А вот следующей уже идешь со мной, но только за нашими. Плоешти атаковать не будешь. Я тебя провожу к точке рандеву, ты заберешь парней и возвращаемся сюда. По пути я атакую, что называется, на посошок. Потом приходим сюда, дозаправляемся из тех баков, которые оставим тут. И сразу уходим домой. Это будет уже практически утром. Вопросы есть?

- Есть, товарищ полковник. У меня на подвесах ракеты. Что с ними делать?

- Ничего. Если будет незубастая цель, когда пойдем уже домой - выпустишь. Но только по моей команде. Атаковать Плоешти с диверсами на борту запрещаю! Кстати, близко к Плоешти мы и подходить не будем и твои ракеты до него просто не долетят. Твоя задача: вывезти группу. И только!

- Есть вывезти группу, товарищ полковник!

***

- Никтитин Киму! Никитин ответь Киму!

- На связи, Рома!

- Что у тебя?

- "Первый" со всем экипажем погиб.

- Как погиб? Почему? Что случилось?

И я рассказал своему непосредственному командиру всю историю прошедшей ночи. Рассказал, разумеется, и про Луизу и про то, что она одна, маленькая и француженка.

- Капитан Усатова говорит, что ее отец занимался торговлей, мать была с ними. Они попали под обстрел каких-то бандитов и погибли. Ей самой удалось убежать. Сами они из городка Сент-Эмильон.

- Понял, поищу инфу. Может что и нарою. Сообщу.

- Ага! А то она мало что помнит, до сих пор в шоке.

- Поищу, сказал же! А куда ты ее? С собой?

- Ну, а куда еще-то? Не бросать же ребенка. На погибель-то...

- Вечно ты приключений найдешь. Но то ладно... Потребности свои обозначь.

- Забери все ракеты и их пусковые. Подвесь Гермесы. Шестнадцать штук. На следующую ночь оставь восемь Гермесов и подвесь полные ПТБ. Ну и бэка пушек пополняй, само собой. В той же номенклатуре.

- Добро! Все будет! Вытащи наших!

- Вытащу, Рома! Вытащу!

- Семь три!

- Семь три (щелк!)

***

И на третью ночь я решил, что нужно атаковать завод Standard, где вчера погиб Игорь Ремизов, и соседние Unirea Speranta и совсем крохотный Astra Romana. На первый рассчитывал обрушить восемь "Гермесов", а на второй - шесть, и на крохотульку высадить две. Все равно завод Standard наверняка не работал после падения на него "Первого", но доразрушать то, что было в стороне и не было задето взрывом и пожаром было бы неплохо.

В этот раз я и не собирался приближаться к заводам ближе семнадцати-пятнадцати километров. Ракеты "Гермес" позволяли атаковать с двадцати. К тому же они идут на сверхзвуке и предполагать, что румыны и немцы сумеют засечь пуски и определить где мы находимся, не приходилось. Мы же и радиосвязь им погасим и помех наваляем. Но близко не подойдем. То-то немцы и румыны удивятся, когда в течение полуминуты вдруг бахнут сразу три завода...

И мы с Олей взлетели. Но перед этим выставили помеху, которая на экранах немецких локаторов должна "нарисовать" сплошную пелену снега, врубили снова Винни-Пуха на монгольском и взлетели. Тут же обнаружили кучу самолетов, в расположении которых угадывался некоторый порядок. Видно было, что пары дежурили поквадратно и даже... над самим Черным морем. Это меня удивило больше всего.

- Оля! Самолеты над морем патрулируют. Что думаешь? - спросил я, уже прекрасно понимая, каким будет ответ. Но сделал так специально, чтобы лишний раз дать возможность своей напарнице оценивать ситуацию, как можно грамотней.

- Скорее всего они не знают, что мы уже в Румынии и думают, что мы оба раза приходили с нашего берега.

- Ну и пусть думают... Распределяй цели!

- Все готово давно!

——————

[1] С точки зрения Гитлера, конечно же, туды его раскачель!

[2] Сигуранца - тайная полиция в Румынии, существовавшая с 1921 по 1944 годы.

Глава 11. Не надо забывать про полигонные стрельбы...

- Мой фюрер! Помимо того, что на заводы в Плоешти были атаки с воздуха, там, как минимум, действовали и партизаны. Румынские или югославские - мы пока не знаем.

- Уж не хотите ли вы сказать, Вильгельм, что Nikitin ушел из этого места? - тихо спросил шефа Абвера Канариса с мрачным лицом сидящий в своем кресле Гитлер.

- У меня нет таких сведений, мой фюрер. Информация собирается.

- Хорошо. Продолжайте, как будет какая-то ясность, то сообщите. - напутствовал фюрер Канариса и тут же, не отрывая глаз от столешницы своего рабочего стола, обратился к рейхсминистру вооружений Шпееру - Что вы скажете Алберт?

- Ничего хорошего, мой фюрер... Производство топлива в Плоешти уничтожено и о запуске его вновь румыны не дают никаких обозримых сроков. Но обещают, что завод в Кымпине не снизит темпы производства. Как минимум не снизит.

- Кымпина это где? - наконец взглянув на Шпеера спросил Гитлер.

- Городок примерно в двадцати пяти километрах от Плоешти.

- Всего двадцать пять километров? - взгляд Гитлера стал очень даже удивленным.

- Так точно, мой фюрер! - отрапортовал Шпеер.

- Вильгельм! Что это может значить? Почему Nikitin не атаковал этот завод? Если птенцы Мильха не смогли защитить Плоешти, то что ему мешало атаковать и эту... как ее там... Кымпину!

- Мы предполагаем, что в последних двух атаках Nikitin не участвовал непосредственно.

- Отчего вы так думаете?

- Атака прошлой и нынешней ночами имеют нехарактерные для него особенности. Из известных признаков есть только забитый радиоэфир. - просветил Гитлера канарис.

- И вы забыли, что и локаторы не могли ничего показать. - добавил Мильх.

- Да, возможно, Эдвард! Спасибо за уточнение.

- Почему Nikitin не атаковал?

- Возможно у него уже не осталось боеприпасов и он осуществлял подавление нашей связи и локаторов в интересах партизан.

- Найдите их, Вильгельм! - повысил голос Гитлер, до того разговаривавший еще довольно спокойно, хотя и чувствовалось, что ситуация его выбешивает.

- Гестапо и СС сейчас прочесывают окрестности Плоешти в поисках партизан и основной поиск идет в сторону этой Кымпины. Есть вероятность, что они будут атаковать завод там. Все сведения службе Мюллера[1] переданы.

- Какие еще вероятности есть? - затребовал уточнения Гитлер.

- Не исключена атака на Бэйкой. Это удобно для них, поселок находится посередине между Плоешти и Кымпина и там находится нефтедобыча. Вероятна атака на Джурджу, где находится речной порт на реке Дунай по которому топливо перевозится в Германию и в войска на восточном фронте. Но Джурджу находится с другой стороны за Бухарестом. - ответил Канарис.

- Увы, но у вас устаревшие сведения, адмирал! - включился в разговор Мильх - Порт в Джурджу атакован сегодня под утро. Ущерб нанесен, порт горит и пока не работает, а атака была с воздуха.

- Шайзе!!! - это уже Гитлер...

- Значит, партизан там не будет. Мюллеру будет интересна эта информация. - посмотрел Канарис на Мильха.

- Да, хорошо! Я немедленно передам ему... - ответил Мильх, уже чувствуя, что в этот раз угроза расстрела прошла мимо него.

***

Сломать установившийся шаблон немцам было нужно! Если раньше они могли нас наблюдать, то теперь на трех их заводах бахнуло почти одновременно. Все ж таки шестнадцать ракет уходят меньше, чем за полминуты, разгоняются до сверхзвука, которого в этом времени никто никогда не достигал еще, и так же в течение секунд тридцати падают на цели. И все эти цели на расстоянии от полукилометра до пяти друг от друга. Иллюзия получалась такая, что произошел одновременный подрыв заложенной взрывчатки.

А кто ее заложил? Разумеется, партизаны. Якобы... Их в Румынии было немного, больше в соседней Югославии, но внимание все равно будет больше к румынским. Уж сколько сил бросят сюда немцы чтобы разыскать их и покарать... Да и не только немцы, но и румынская Сигуранца будет носом землю рыть, чтобы выслужиться перед немецким «барином».

Зато нам удастся отвлечь внимание от нас. Не полностью, т.к. попадаться на экраны локаторов немецких ночных истребителей, которых еще перебросили сюда штук двадцать, мне уж точно не хотелось. Т.е. постановка помех, да и «фирменная» моя фишка в виде трансляции концерта не по заявкам, но на всех частотах вражеского радиоэфира, говорили о том, что мы с Олей никуда не делись. Немцы, разумеется, не дураки и явно сочтут, что мы все равно остались тут в Румынии. будут искать, патрулировать, но... мы уже перелетели в Болгарию...

«Братушки» в этот период нам были не сказать, что прям шибко братушки-братушки, но Болгария - это уже не Румыния. Т.е. какие-то международные отношения между ними и между Болгарией и Германией таки имелись. И это существенно осложняло поиск нас немцам и румынам. Пока они договорятся меж собой, получат все необходимые разрешения - мы уже в Туапсе будем. Хорошо хоть Болгария, во многом благодаря своему царю Борису III [2],так и не вступила в войну против СССР на стороне Германии и даже дипломатические отношения не разорвала, несмотря на союз с Германией же. Хотя нашим союзникам Болгария войну объявила. Благодаря чему и получила бомбардировки их авиацией своей территории.

И именно из Болгарии мы с Олей вылетали атаковать заводы Standard, Unirea Speranta и Astra Romana. Благо лететь нам всего-то километров 200 в одну сторону. Пульнули шестнадцать сверхзвуковых «Гермесов» и назад. Явно никто ничего не понял.

А вот на следующий день, когда при взлете мы поставили помеху и врубили радар, то, пролетая в стороне от Бухареста и Плоешти, засекли действительно систему-систему в патрулировании немцами и румынами неба. Послушали на всякий случай, что они говорят, но ничего для нас криминального Оля не заметила. Обычные рабочие разговоры мол «ох, уж эта чертова помеха», «цели не наблюдаю», «куда рулишь, Scheißkerl [3] шпиленный, не видишь я тут летаю?!». Ну и все такое прочее...

И до точки рандеву с диверсантами мы дошли тихо и незаметно. Там, однако, не все хорошо оказалось. Группа потеряла пятерых убитыми и шестеро вернувшихся были ранены. Причем, двое довольно тяжело. Но, как сказал капитан Шмаков, задание они выполнили и даже, как говорится, перевыполнили. Опять же не знаю каким было их задание, но уверен, что очень важное. Единственное, что я понял, так это то, что ходили они в другую сторону от места нашего действия и цель их была точно не связанной с нефтепромыслами. И они очень сильно удивились, что вместо «Первого» прилетел «Второй», а после огорчились гибели экипажа Ремизова.

- А чего девчонка, которую Марков подобрал? - спросил Денис.

- А чего с ней? Нормально все с ней. Вон у Оли в кабине сидит.

- Хых... И вы ее с собой так и таскаете? Не мешает?

- Вчера без нее летали. Макс ее охранял. Она пока спала мы и слетали. А сегодня как? На базе только бочки с бензином остались. При них оставить? Нет, ну спать уложить и оставить можно было бы. А ну как проснется... С ума ж сойдет. Так что взяли.

- А бой?

- А что бой? Она видела наш в ту ночь. И видела как Игорь со своим экипажем погиб. Эта девчонка знает, что такое война и без нас. Да и Оля к ней, кажись, прикипела.

- Понял... По плану все то же?

- Да! Кроме того, что базу поменяли.

- Засекли?

- НЕт, но засекальщиков слишком много развелось. Но то было в планах на всякий случай, просто до вас пока не доводили.

- Ну, да... Правильно.

- Корочь... Грузитесь, некогда болтать. Кликни Михлина ко мне.

- Есть грузиться и кликнуть Михлина - и Шмаков быстрым неслышным шагом направился к «Второму»

Я, пока ждал лейтенанта и командира «Второго», открыл на планшете карту и задал навигатору маршрут с заданием провести как можно ниже и чтобы поменьше населенки. Тот, мозга, блин, электронная, наоборот показал, что в горах идти лучше повыше буквально притираясь к склонам, а снижаться до минимума уже на равнинах. Не знаю, чем он руководствовался, но логики его предложение лишено не было. Подбежал Михлин...

- Тащполковник, лейтенант Михлин по ваш...

- Отставить политесы! Слушай сюда, Максим! По ущельям идем высоко. Я включу навигационные огни - следи за ними и повторяй все маневры. Капитан Усатова тебя проконтролирует. Как только выйдем из ущелья на равнину, то уходим вниз и бреем землю. Навигацию в этот момент я погашу, не пугайся.

- Понял...

- Далее идем вот так, с тем смыслом, чтобы мы оказались южнее порта Джурджу километров пять. Над Дунаем зависаем на малой высоте, разворачиваемся в сторону порта и ты высаживаешь по нему все свои ракеты. Целеуказание я дам.

- Понял...

- Но это не все! Я высажу свои ракеты когда мы будем юго-западнее Плоешти километров десять. Ты не отвлекаешься, продолжаешь полет, но сбросишь скорость, чтобы я тебя после догнал. Понял?

- Не все понял, тащполковник.

- Что ты не понял.

- Зачем вы мне это рассказываете, если я в темноте все равно ничего не увижу - это не понял.

- Два наряда вне очереди, балбес, как вернемся!

- Есть два наря...

- Цыц! Солдат не только должен знать свой маневр, но и понимать маневр товарища по строю. Специально тебе все это рассказываю сейчас, чтобы потом не тратить время на объяснения там в полете. Пропусти сказанное через свою голову и там понимай что я делаю и что тебе делать. Теперь понял?

- Так точно, тащполковник!

- Но это не все. После Джурджу идем на нашу базу в Болгарии, заправляемся и после - домой.

- Есть после домой! - улыбнулся Михлин.

Мы все отработали прям как на учениях, точно как на полигоне. Нам даже никто не сумел ничем помешать. И да - мы включили помеху. Но не песенку Винни-Пуха, не «Вставай страна огромная» и даже не специально для немцев и румын «Голубую луну» в исполнении Моисеева и Трубача (фу, гадость!), а врубили одну ноту. Высокого тона. Почти писк. Без пауз. На максимальной мощности. На всех немецко-румынских частотах. Немчуре и румынам было «хорошо»... Думаю, что свои радиостанции они повыключали все. А мы спокойно ушли и сели в горах у «братушек»...

***

- Никитин Киму!

- На связи!

- Ну, как вы там?

- Наших забрал, Плоешти обстрелял, Михлин Джурджу обстрелял. Все штатно. Даже не верится, что все так легко и просто прошло. Так бывает?

- Бывает... Но, думаю подляна будет.

- Знать бы какая...

- Узнаешь, наверное. Наши все целы?

- Увы. Пятерых потеряли. И что примечательно - всех притащили к рандеву. Железные парни! И двое тяжелых с ними. Но задачу выполнили. Думаю, что их слил кто-то, Рома.

- С чего бы это?

- История похожа на ту, что была в августе сорок первого. Только тогда группу положили бы всю не встрянь я, а тут Паша подстраховался и послал больше бойцов.

- И кого они убрали?

- Понятия не имею. Я на «Румынскую правду» подписку не оформил.

- Забыл? Ну так напоминаю, чтобы впредь подписался! Обязательно! - многозначительно удачно пошутив хохотнул Ким в ответ на удачную же мою шутку.

- Разрешите выполнять, таща командира?! - опять шутканул я.

- И немедленно! Заодно про девчонку узнаешь.

- О, как! Сейчас Олю кликну! - и я махнул Оле рукой, чтобы скорее подошла ко мне и слушала - Говори, Рома, слушаем.

- В общем и по всей видимости это дочка французского коммерсанта Эмиля Ботю и его жены Жозефины Ботю. Мужик занимался крупнооптовой торговлей шерстью и, очевидно, в Румынии оказался по этой же теме. В архивах сведения об их гибели противоречивые. Кто говорит, что его заказали конкуренты, кто говорит, что они стали жертвами банального бандитского нападения. Единообразия в версиях нет. Но известно, что дочка их пропала, ее недолго искали и сочли в итоге погибшей - в тех краях много волков и медведей. Так, что она - Луиза Ботю. На тот день, когда вы сейчас, ей 7 лет действительно и через три недели исполнится восемь.

- Бабки, тетки и прочие дедки с дядьками у нее есть?

- Есть, но проскочили намеки про сложность отношений. Надя еще ищет детали. Если найдем, то контакты дадим.

- Привет ей, кстати! И от Оли тоже! - кивнул я в ответ на Олины знаки мол передай от нее.

- Обязательно! И тебя там уже заправить должны и пополнить.

- Да, вижу! Сейчас перекусим и домой.

- Тотоха не отсвечивал?

- Как в воду канул... У меня тут версия есть.

- Какая?

- А ну его куда к татаро-монголам или динозаврам закинуло...

- Не поверишь, но мы тоже так подумали. Штентлер тут носом роет, пытается по логам что-то определить. Ты-то у нас как на ладони, а Тотоха что-то нахимичил в распайке. Умный он таки оказался.

- Ну я ему предлагал вернуться и преподавать...

- Да слышал я. Но что уж теперь... И давай уже! Доброго пути! Семь три!

- Спасибо! Семь три! (щелк!)

***

А над Болгарией уже становилось светло. Горы частью были скрыты в облаках и картина была настолько красива, что даже не хотелось улетать отсюда. Да и сама страна была весьма симпатичной и от нее веяло какой-то Балканской пасторалью, если так можно сказать.

- Виталик... Красиво-то как...

- Мы приедем сюда еще.

- После победы?

- Да! После нашей... Там... В ноябре...

- А почему ты не на СВО? - задала совершенно неожиданный для меня вопрос Оля.

- Долго рассказывать... - буркнул в ответ я.

- А расскажи.

- Надо?

- Наверное, тебе надо. Расскажи...

- Мне? Хм... А может ты и права.

И я рассказал свою историю появления в «Виртальности», которую до того Оля и не знала. Ей даже Надя не рассказывала - не имела права. Собственно, в этой истори одно наложилось на другое. Т.е. на то, что я набил морду рыжему подполу будучи капитаном и мне грозил срок, наложился мой же богатый боевой опыт на вертолетах и природная наглость бойца. «Виртальность» ко мне, как я потом узнал, и так присматривалась с подачи Ромы Кима, который тогда еще был майором. А тут эта история и генерал Горный ее попросту использовал. Но на СВО меня не отдал, хотя ничуть не против был туда отправиться и даже собирался подать рапорт о переводе в боевую часть. Но...

- Так вот все и случилось... - тихо сказал я, когда закончил свой рассказ

- Тебе стало легче? - спросила Оля внимательно посмотрев мне в глаза.

- Что? Легче? - удивленно посмотрел уже я на нее.

- Да! Легче?...

- А ты знаешь... Наверное, да... Пазл какой-то в голове и может в душе сложился... Вот чесслово!

- Верю!

- И это хорошо! А теперь... Все свое собрать, костер загасить, девочки направо, мальчики налево и по машинам!

Наш небольшой лагерь моментально пришел в движение. Все было тут же сложено, костер загашен «мальчиковым» методом, когда девочки удалились направо и экипажи с пассажирами заняли свои места.

- «Второй» «Вороне» взлетаем на пятьдесят, висение, определяемся с ситуацией и идешь за мной.

- Принял «Ворона»! Пятьдесят, висение и за тобой... ой... за вами тащ...

- Отставить звания в эфир! В полете можно на ты.

- Есть можно на ты. Выполняю!

Обе машины синхронно поднялись в воздух. Оля включила вначале помеху, а потом радар. Глушение связи немцам и румынам мы пока не включали. А на радаре...

- Виталик! Такое впечатление, что нас ждут...

-------

[1] Генрих Мюллер - группенфюрер СС, на момент повествования руководитель Гестапо (немецкая тайная полиция). Тот самый который в фильме «Семнадцать мгновений весны» в образе созданном Леонидом Броневым говорил: «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться».

[2] БорисIII (1894-1943) -царь Болгарии с 1918 по 1943 годы из Саксен-Кобург-Готской династии. Имел чин германского адмирала (1916). Был очень популярным монархом и является одним из ключевых персонажей балканской истории между двумя мировыми войнами и во время Второй мировой войны. Вступил на престол в возрасте 24 лет после поражения Болгарии в Первой мировой войне, где она выступила на стороне Германии, и отречения отца. Царь Борис III внезапно скончается через лва месяца после описываемых событий, т.е. 28 августа 1943 года — через несколько дней после возвращения в Софию с проходившей в Восточной Пруссии встречи с Гитлером, по официальной версии — от инфаркта. Ну, типа да... Ну, типа да...

[3] Scheißkerl(нем.) - говнюк... :))

Глава 12. Прорыв домой

Нас действительно ждали! Сразу стало ясно, что немцы попытаются использовать то, что мы не ушли этого района далеко. Да, они не знали, что мы, наплевав на международные отношения СССР и Болгарии, спрячемся в Болгарии. Но вполне могли предполагать, что уходить, т.е. выходить на просторы Черного моря, будем именно с болгарского берега. Поэтому, немцы встречали нас широким фронтом и так, что наверняка оголили свои и без того нами же с Олей истощенные авиасоединения на нашем для них восточном фронте. Впрочем, предполагаю, что они успели перебросить сюда свои авиачасти и из Греции и из Франции и... да много где было немецкой авиации.

Но самое главное - нам удалось вновь оттянуть на себя то, что угрожало нашим. И наши это оценили! И знали мы это из все тех же сводок нашего советского радио, которое мы ловили совершенно спокойно. И которое сообщило, что наша авиация нанесла мощные массированные удары там и сям и вот тут. Это радовало, т.к. помимо основной задачи обескровливания танковых соединений немцев перед 5 июля, мы получили побочный эффект, при котором наша бомбардировочная авиация смогла работать более безопасно и от того более эффективно.

- Прорвемся, Виталик? - с тревогой в голосе спросила капитан Усатова.

- И не будем даже. Настраивайся быть Валькирией... - улыбнулся в ответ я, хотя из своей кабины Оля мою улыбку видеть никак не могла.

- Хм... Настраиваюсь... - теперь уже но чувствовалась улыбка в голосе Оли.

И я знал, что нельзя показывать подчиненным не то чтобы испуг, а просто тревогу. Ну, подумаешь, нас ждут. Так это ж хорошо! Раз ждут, значит, их больше погибнет. Такой был мой настрой всегда. И таким он останется впредь!

- «Второй» «Вороне»!

- «Второй» на связи!

- Перед нами толпа истребителей. Курс не меняем! Но готовься по команде заходить вперед меня и идти не далее метров 100 впереди.

- Понял. По команде опережаю и иду впереди метров 100.

- Именно так! И ничему не удивляйся, сейчас будет театральное представление.

- Принял! - кажется лейтенант Михлин тоже улыбнулся. И это хорошо, когда имеется безграничная вера в командира и его придумки.

- Оля! Надевай маску Скульд и говори, что сопровождаешь Nikitin на место его казни. Пригрози, чтобы не подходили близко, это опасно. Что ты не сможешь их охранить от Nikitin, потому что они - не фюрер. На них твои чары не распространяются. В общем, неси всякую пургу...

- Поняла, выполняю...

И через минуту в эфир ушло: «Deutsche Soldaten! Meine Jungs! Ich bin ein Bildhauer! Ich begleite Nikitin zu einem Ort, an dem ich ihn brutal hinrichten werde! Wer das sehen will, folgt mir! Aber nähert euch Nikitin nicht! Sie sind kein Führer, und mein Schutz wirkt nicht auf Sie, ich kann Sie nicht beschützen! Folgen Sie mir und bringen Sie dem Führer eine frohe Botschaft!» [(нем.) Солдаты Германии! Мальчики мои! Я Скульд! Я сопровождаю Никитин на место, где я жестоко казню его! Кто хочет это увидеть - идите за мной! Но не приближайтесь к Никитин! Вы не фюрер и на вас моя охрана не действует, я не смогу вас защитить! Идите за мной и вы принесете фюреру радостную весть!]

- Как ты их там обозвала-то? Сплошной гав, да гав... Правда твоим голосом... - смеясь от услышанного спросил я.

- Сам ты «гав»! - ничуть не менее смеясь ответила Оля. - Это язык древних ариев, балбес!

- Это, как древние греки?

- Еще древнее!

Тому, что сказала Оля поверили, разумеется, далеко не все немецкие летчики, а уж румынские вообще никто не поверил, да и то потому что не знал немецкого. И вот эти не поверившие пошли на нас в атаку. Благо было уже светло, нас заметили даже при включенной помехе. Впрочем, мы ее за уже ненадобностью выключили.

- Оля! Встречаем! Следи за обстановкой, буду маневрировать и бить. Как скажу «Огонь!» сразу включай свист и выключай как очередь закончится.

- Поняла, выполняю! Три слева!

Я, даже не меняя направление полета, тут же выцелил троих бедолаг.

- Огонь!

Три ракеты ушли к целям и через несколько секунд три взрыва! очевидно полет ракет сопровождался оглушительным свистом в радиоэфире немцев.

- Оля! Скажи им предупреждение!

- Поняла. Сзади два.

Я нацелил на двоих и пустил ракеты, которые вначале ушли вперед, а потом развернулись и пошли навстречу двоим нападавшим. Не знаю видели ли это камрады сбитых немцев, но выглядело то очень эффектно!

- Немцы ответили, что пойдут за нами. Но там у них перебранка в эфире. Кто-то мне поверил, кто-то нет. Кричат про легенду о крысолове, мол я как дудочник поведу их на погибель [1]. Сейчас попробую напустить туману еще... Справа четыре!

- Огонь! - и еще четыре ракеты, которые мы таки успели заменить на 82-миллиметровки и у нас их было 40 штук, да под свист в немецком эфире ушли к своим целям. было бы и 80, но ПТБ были важнее.

И неожиданно немцы отстали. Мне было ясно, что они хотели навалиться на нас массово с разных сторон и раздергать, но им не повезло в том, что выходили на море мы не из Румынии, а из Болгарии. Т.е. южнее их основной массы самолетов и крайние уже были сбиты, а остальные пока до нас доберутся... А не доберутся, мы уже убежим. И Оля доложила, что немцы уже начали паниковать, что мол близко к нам подойти невозможно. Это действительно было так, ведь еще семь самолетов рухнули в воды Черного моря огненными факелами на глазах подоспевающих камрадов. А стрелявший, т.е. я, был далеко

- Я им сказала, что предупреждала не зря. Пусть мол потому не обижаются. - доложила мне Оля.

- Ну и правильно!

Вообще, это очень приятно быть недосягаемым, при том, что сам можешь наделать дел. И то, что благодаря сбитым полутора десяткам самолетов немцы отказались от атаки. Но пяток их все равно висел на хвосте, не подходя слишком близко и маневрируя чтобы компенсировать двойную разницу в скорости. Пусть колбасятся и топливо жгут. Нам-то что? Уйдем подальше в море, а там их и пожгем. Домой они однозначно не вернутся.

И я прекрасно понимал, что вся эта «валькиристика» выданная в немецкий радиоэфир - едва ли не детский сад. И понимал почему отвалило большинство немецких истребителей, а преследовали не нападая нас только пятеро.

«Валькиристика» - нужна для усиления образа Nikitin и слухов про то, что валькирия Скульд таки продолжает действовать. А вот преследователи наверняка имели ПТБ и скорее всего отвалят от нас где-то на траверзе Крыма. Они банально держали нас в тонусе и типа нервировали. В какой-то момент они, скорее всего, ложной атакой отвлекут наше внимание, а с крымских аэродромов на нас налетят целые стаи истребителей с крестами и свастиками. И то, что мы уже сбили несколько самолетов - расход наших боеприпасов и топлива. Эту картину я и обрисовал Оле. Михлину сообщать ничего не стал, но приказал уже выйти вперед и держаться не сотню метров впереди, а подальше, метров на пятьсот. Так и шли в течение пары часов, пока почти дошли до самого узкого места Черного моря.

- Виталик! Может поддержки запросим?

- Не стоит. Это обсуждалось, но решили, что пробиваться будем своими силами. Случись размен, то немчура потеряет больше. Следи за радаром, Крым 130 километров севернее.

Минут через пятнадцать Оля сообщила, что радар засек первый десяток самолетов со стороны Полуострова. И дальше это количество только увеличивалось. И когда первые были от нас в пятидесяти километрах, в небе уже было аж сто шестьдесят истребителей. Прибывали они не только из глубины территории Крыма, но и с западной и восточной его сторон. Потому и получилось так, что казалось будто вся эта масса слеталась как пчелы на мед... Зато нашим в небе на фронтах было раздолье!

- Мда... Опять их много. Неправильные это пчелы. Что у нас с БэКа?

- Ракет - двадцать четыре. БэКа всех пушек полные.

- Врубай «Страну огромную»!

- Есть врубать «Страну огромную»! Помеху оставить?

- Оставь, не помешает.

Если бы мы с Олей были одни, то было бы нам проще. Но с нами был «Второй»...

- «Второй» «Вороне»!!!

- «Второй» на связи!

- Маневр номер двенадцать. Выполняй!

- Есть маневр номер двенадцать, начинаю выполнение.

И Михлин ушел вниз к морю и начал максимально хаотичные рыскания влево-вправо не теряя общего направления полета. А номер маневр - потому что мы еще в Татарстане отрабатывали и учили разные варианты маневров и у каждого маневра был свой номер. Так было принято для краткости в требовании, что делать, да и немцам хоть немного, но придется гадать, что же такое означает маневр «номер двенадцать», если кто из них нас слышит и сечет разговоры. Впрочем, если часто этими обозначениями пользоваться, то и немчура их выучит, никуда не денется. А мы систему нумерации поменяем. Хотя сдается мне, что до этого дело не дойдет. Под Курском фашики получат свое так, что... Плохо им будет!

И сейчас поплохеет! Вначале, как и раньше, я распределил все ракеты по целям. Автоматически, разумеется. И именно я, т.к. в Олиной кабине была еще и Луиза и Оле попросту было несподручно заниматься целями. И когда первые оказались на расстоянии досягаемости ракетами, то по каждой из них из пускового контейнера срывалась ракета. На двадцать четыре пуска случилось три промаха. Впрочем, самоликвидация промахнувшихся ракет тоже жути навела, хотя и никого не сбила.

И вот тут мне уже надо было попотеть, точно так же, как это было тогда, когда я вытаскивал «ведьмочек» Трешкину и Лисичко [3]

***

И мы, в итоге вырвались! Мы с Олей добили все ракеты, расстреляли все 30-миллиметровые снаряды и, когда мы приземлились в Туапсе, где нас встречал Судоплатов, то оставалось всего восемь 23-миллиметровых снаряда...

Луиза, совершенно неожиданно для нас, не испугалась. Она, как рассказывала Оля, даже кричала от радости, когда где-то там в небе вспыхивали огненные цветки попаданий. Видимо досталось ей от немцев, а может это они и убили ее родителей. Оля пока не выспрашивала

- Что за девчонка? - спросил Судоплатов увидев ее, когда мы уже приземлились на месте.

- Твои бойцы подобрали в Румынии. Не смогли бросить и передать некому.

- Хм... Накажу, блин.

- За что, Паша?

- Гуманизм в нашей работе противопоказан. Понимаешь?

- И что им было делать?

- Накормить, обогреть, дать одежду и оставить там!

На Пашину беду эти слова услышала Оля... И понеслось!!!

Нет, я и сам материться умею и иной раз удовольствием, да перевоподвывертами. Но то, как загнула бывшая дврянка, получившая еще до Революции шикарное воспитание и культурный код... Чесслово, я готов был взять у нее уроки! Образы полились такие, что хоть книгу пиши какой товарищ Судоплатов весь из себя нехороший. Но на всякий случай отвалил якобы «по маленькому».

А Паша даже слова не мог сказать. И ведь «технически» он был стопроцентно прав и я его понимаю, что из-за этой маленькой девочки могла оборваться жизнь сотен тысяч других людей. В этом смысле я его поддерживаю. Но не мог не поддержать и Олю... Пепел Кюстрина мне тоже дался не просто так... Он тоже стучится в мое сердце! [2]...Так что, в итоге, я ее сторону и занял.

- Оленька, успокойся! Воспитаем мы его. Вразумим кровопийцу! - пытался свести дело к шутке я. И тут же увернулся от полетевшей в мою голову алюминиевой кружки. Хорошо хоть не с кипятком. - А меня-то за шо?

- Обоих прибью!!! Не трогать Луизочку!!! Вот только коснитесь, ироды!!!

- Не будем, не будем! Все хорошо, все хорошо...

И мы с Судоплатовым поспешили скрыться с Олиных глаз долой. А то женщины в гневе... Проще танк остановить голыми руками.

- Пойдем лучше бахнем по сто... - увлек меня Паша.

- А пойдем! У тебя есть?

- Обижаешь! Как не быть? «Двин» самый настоящий!

- Давай...

И, сидя в расположении Паши, мы накромсали шоколадку, разлили и бахнули. Помолчали. Налили еще. Не по сто, конечно же, грамм по двадцать пять. Все ж таки коньяк не водка и уж тем более не спирт. Этот напиток даже в таких спартанских условиях требует обхождения и уважения. Стаканами его не глушат.

- И что теперь? Эта ж девчонка не русская. Румынка? Болгарка?

- Не поверишь! Француженка! Самая настоящая!

- Хм... Где Румыния и где Франция... Не рядом так-то...

- Ну, что есть то и получите. Ее родителей убили где-то там.

- Это она сказала?

- Оля говорит, что да. Я запросил своих и Ким поднял сведения.

- Хм... Интересно. Нашел?

- А то ж... Ее папаша - коммерсант. Оптовик. Шерсть в основном. Видимо по своим делам был в Румынии и то ли бандиты, то ли конкуренты - замочили его. Мать с дочкой были при нем. Непонятно зачем в условиях войны, но что есть, то и есть. Известно, что у нее есть родственники, но в семейке Ботю там не все гладко оказывается...

- Как ты сказал? Ботю?

- Ага...

- Отец - Эмиль? Эмиль Ботю?

- Да... Надо же... Ты их знал?

- Знал... Хорошо знал... И Жозефину тоже? И ее убили?

- Луиза говорит, что тоже. Их вместе... Как я понял, у нее на глазах.

И Паша помрачнел... Он смотрел в одну точку, но видно было, что переживает не потерю друга, а скорее подчиненного.

- Они твои?

- Да... Оба! Наши старые кадры. Внедрены лет двенадцать назад. Что у них дочка я знал, но не предполагал, что это Луиза.

- Давай помянем... И Игоря с экипажем тоже. Погиб красиво, если так можно сказать. Надеюсь Героя дадут.

- За такой подвиг дадут. Определенно дадут!

И действительно, за этот подвиг Героя получил весь экипаж «Первого». Посмертно, разумеется. Шмаков тоже получил, но уже за диверсионные дела своей группы. Часть его бойцов получили «Отвагу», двое «Красную звезду» и один, но посмертно «Красное знамя». Все остальные - «За боевые заслуги». Марков за нахождение девочки дополнительно получил персональную благодарность от Паши. И я знаю, что их операция увенчалась успехом, хотя и такой ценой...

------

[1] Имеется в виду немецкая легенда известная с XIII века о том, что некий дудочник избавил город Гамельн от полчищ крыс привлеча их звуками дудочки и утопив в реке Везер, но бургомистр города не заплатил ему за это. Тогда дудочник, имя которого неизвестно до сих пор, обиделся и подобным же образом увел из города и утопил в той же реке всех детей горожан (спаслись только два мальчика, отставшие из-за усталости). Отражение легенды есть в нескольких странах. В частности в Румынии и в Швеции. Например, в книге шведской писательницы Сельмы Лагерлеф «Чудестное путешествие Нильса с дикими гусями» есть такая сцена, когда Нильс избавляет город от крыс. Наверняка вы видели ее в одноименном советском мультфильме.

[2] Здесь имеется в виду эпизод, когда Никитин расстрелял с вертолета и сжег целый немецкий город Кюстрин (тот самый который когда-то брал Суворов, а в 1944 году и Красная армия) с 20 тысячами мирных жителей. В отместку за расстрелы немцами белорусов и сожжение белорусских деревень. Аж целую операцию провел. Устрашения немцев. Никитин, понятное дело, тоже человек и в контексте его переживаний использована патетическая фраза из книги Шарля де Костера «Легенда об Уленшпигеле». Пепел имеется в виду то, что осталось от отца главного героя книги Тиля Уленшпигеля - Клааса Уленшпигеля, казненного на костре испанцами (дело по сюжету было в средневековье). Мать Тиля собрала пепел с костра на котором был сожжен Клаас, положила его в красный мешочек и повесила его на шею Тилю. Мол пусть пепел этот будет все время у сердца сына. На что Тиль ответил ей «Пепел Клааса стучится в мое сердце!». Фраза стала крылатой. Она обозначает, что память все равно остается и никуда не девается. Это в первую очередь. Во вторую - призывает к мести. Поскольку Никитину кому-то мстить за Кюстрин не приходится, но вот память об этой трагедии устроенной его руками - не сотрешь.

[3] Имеется в виду эпизод спасения сбитых немцами наших «ночных ведьм» описанный в книге «Шальной вертолет 1942» в главах 19 и 20 https://author.today/work/350885 . Кстати, тот бой и послужил причиной расстрела Германа Геринга по приказу Гитлера. А довыделывался! Партайгеноссе Геринг не оправдал доверинг. :)

Глава 13. Курская дуга начинается...

- А какие сведения остались в вашей истории о событиях самого начала немецкой операции "Цитадель", товарищ Никитин? - спросил меня Иосиф Виссарионович, когда спустя пару суток, т.е. 1 июля 1943 года, я был вызван на совещание в Ставку Верховного.

- Прежде всего то, что в ночь с 4 на 5 июля наша артиллерия нанесла упреждающий удар по расположению противника [1].

- Насколько эффективно?

- По нашим архивным данным основной урон был нанесен пехоте противника. Цифры разнятся, но все сходятся на 4000-6000 человек. Техника пострадала меньше[2].

- Чем у вас объяснялся такой перекос?

При этом вопросе Сталина Василевский, Ватутин и Жуков напряглись. Это прям чувствовалось. Ведь ответ на вопрос Вождя мог вскрыть недостатки их работы в плане разведки и оценке положения. Которые, безусловно были и имели не только объективные причины, но и такие, что претензии могли возникнуть автоматически. Василевский, конечно же, напрягся меньше, но даже ему было неловко.

- К сожалению возможности разведки сейчас не настолько высоки, как хотелось бы, товарищ Сталин. По свидетельствам историков и, в частности, товарища Жукова в мемуарах, работа по разведке дислокации противника была проведена колоссальная и исчерпывающая. И удар был по разведанным участкам. Но, повторю, разведка у вас сейчас не бесконечно всесильна, и даже близко не подходит к уровню разведки армии моего времени, а противник, даже такой инертный с нашей точки зрения, на месте не сидит.

- Это хорошо, товарищ Никитин, что вы не ищете виноватых. Тем более, что ничего еще не случилось. А что бы вы могли предложить для улучшения работы нашей разведки? С точки зрения ваших знаний из будущего.

- Если говорить о возможностях сегодняшнего дня, то... ничего, товарищ Сталин. Работа вашей разведки, как я уже сказал, по мнению наших аналитиков и историков, исчерпывающа в ее возможностях сейчас. Я лишь могу предложить использование моего Ми-28 в качестве оперативного уточнения или даже подтверждения данных вашей разведки. Т.е. в ночь с 4 на 5 июля провести доразведку расположения ударных частей противника стоящих против Центрального и Воронежского фронтов.

- Это если ситуация сложится так, как это было в вашей истории. А если не сложится? - дал нову вводную Сталин.

- С огромной долей вероятности предполагаю, что все будет, как и у нас. Помимо этого, Гитлер стремится в Курск и по другой причине. И это его стремление подкреплено запорожской закладкой артефакта в кавычках, устроенной под руководством товарища Судоплатова.

- Разрешите, товарищ Сталин? - обратился к вождю Жуков и после ответного кивка продолжил - Между северным и южным фасами дуги вокруг Курска больше 170 километров. Как вы, товарищ Никитин, сумеете доразведать положение частей противника там и там? И насколько точно, хотелось бы знать!

При этих словах Георгия Константиновича маршал Василевский, не по наслышке знающий мои возможности в разведке целей, только усмехнулся и хитро посмотрел на Сталина. Тот тоже не скрыл удовольствия удивить Жукова при моей помощи. Жуков-то не все знал, а только часть правды.

- Это расстояние я преодолею минут за сорок. В экономичном режиме - за пятьдесят. Над каждым районом разведки буду проходить минут по тридцать, не более. Не нападая на противника и не принимая бой с ним. Мне этого достаточно, чтобы выявить для нашей артиллерии окончательные координаты всех целей в обоих районах.

- Ну, предположим, вы разведали все на южном фасе. Опять же, что именно все? Потом перелет на северный - сорок минут. Полчаса работы там. Потом еще час на возврат на базу и передача разведанных, которые пока еще дойдут до штабов. Итого минимум три-четыре часа, при которых противник передислоцирует свои части на южном фасе. Буквально услышав ваш аппарат. Какой смысл тогда в такой доразведке?

- Все гораздо быстрее, чем вы думаете, Георгий Константинович. Наши артиллеристы получат данные онлайн...

- Как? - не понимая спросил Жуков.

- Ох, извините... Это еще не ваш термин... Проще говоря, данные наши артиллеристы получат немедленно, как только мой сканер определит наличие в какой-либо точке цели. Причем, обрадую вас и ничуть не обманывая, скажу, что речь идет о каждой мелкой танкетке, о мотоцикле даже, не говоря уже о скоплениях «Тигров», «Пантер» и прочих громоздких «Фердинандов». И немедленно ваша артиллерия нанесет удар по разведанным мной целям. Что и какими средствами будет обстреливаться - решат сами артиллеристы. Тут только нужно дать мне возможность уйти в сторону, чтобы не попасть под свои же снаряды, но это три-пять минут. Пока пушкари данные переносят, я уже и усвистаю.

- Как же они получат эти данные так быстро?

- У артиллеристов будут наши планшеты и обученные ими пользоваться офицеры. Они-то эти данные и примут. Это примерно вот такая штука, только с экраном побольше - и я показал свой карманный планшет - Мы их ими обеспечим, не вопрос. А перенести полученные точки целей с экрана на оперативные карты артиллеристов не такая уж и большая проблема. Привязав их к известным заранее ориентирам. Ну и, после моего отлета, отдать приказ открыть огонь по самым приоритетным целям. Пока артиллеристы на южном фасе громят немцев, я перелетаю на северный фас и там повторяется все тоже самое. За сорок минут, да даже за час, пока происходит неразбериха на южном фасе, немцы на северном ничего не предпримут, не поймут. И вот уже на северном фасе, после передачи данных по нему, я могу и похулиганить, уйдя в глубину расположения немцев и поподжигать им, например, удаленные топливные склады. Вариантов много...

- Топлива-то вам хватит?

- Да! С подвесными баками я тысячу километров покрою без проблем. Только что мы это и делали... Не скажу где... Только мне столько топлива будет не надо, я лучше возьму ракет побольше...

- Заманчиво... Прям сказка какая-то!

- А ты верь, Георгий! - продолжая улыбаться сказал Жукову Василевский. - Виталий Александрович все верно сказал, его слова уже проверены и не единожды.

Жуков только качнул головой, посмотрел на меня чуть внимательнее, перевел взгляд на Сталина и тот тоже кивнул в подтверждение словам Начальника Главного Штаба.

А ведь картина действительно рисовалась любопытная. Но она могла привести к ситуации, которая нам была не нужна. Т.е. немцы, получив такую неожиданную встречу, могли просто отказаться от проведения операции «Цитадель». Причем, самыми радикальными способами. Например, банальным убийством Гитлера наиболее толковыми немецкими генералами и тогда война пойдет по совсем другому сценарию. И это было единственное, чего я боялся и тут же доложил об этом Сталину. На Гитлера и так уже в 1943 году были попытки осуществить, как минимум, пять «генеральских» покушений[3].После такой неудачи в самом начале операции «Цитадель» - от которой Гитлера, кстати говоря, несколько генералов и отговаривали - за жизнь его я не дал бы и понюшки табаку.

И Сталин задумался. Гибель Гитлера ему не нужна была точно, я это знал уже. Мы все это знали...

- Вы настаиваете на проведении такой доразвдывательной операции с немедленным уничтожением максимального числа разведанных целей, товарищ Никитин?

- Я не могу настаивать на таком, товарищ Сталин. Я всего лишь командир полка. Вы спросили, что я могу предложить. Я предложил доразведку и вариант использование ее данных. Да она и так нужна, хотя бы для того, чтобы наши командующие могли с гораздо лучшим знанием обстановки принимать свои решения. И это действительно с огромной долей вероятности остановит немцев, но политически может нарушить баланс сил... У немцев...

- А может и не нарушить... Но предполагаем худшее для нас - нарушит. - Сталин продолжал думать. Недолго. И выдал свое окончательное решение - Сделайте так, товарищ Никитин, как вы предложили. Это точно сохранит много жизней наших солдат [4]. И если немецкие генералы Гитлера убьют, то так тому и быть. Будем работать с новым руководителем Германии.

- Разрешите уточнить, товарищ Сталин? - спросил я.

- Уточняйте, товарищ Никитин.

- В наше время среди очень определенных групп историков и аналитиков существовала версия, что погибни Гитлер не в... не тогда, когда он погиб, а раньше, то возможно война на время остановилась бы.

- На время?

- На время, товарищ Сталин. А после покатилась бы назад в Германию все равно. И возможно не было бы штурма Берлина, дошли бы только до границы, а там переговоры. Да и День Победы, скорее всего, был бы позже известной вам даты.

- А нам надо раньше. Намного раньше. Советские люди уже устали от этой войны. - тихо ответил Сталин...

***

Базу нашего полка определили около 25 километров восточнее Курска возле деревеньки Волобуево [5]. Река рядом, место не слишком приметное, есть небольшие рощицы, что удобно для маскировки. И наш БАО [6]все сделал по высшему разряду. Насколько уж смог за трое суток предшествующих немецкому наступлению.

Зенитного прикрытия у нас было мало и ровно потому что на нашем с Олей «Мишке» был радар, который даже с земли оглядывал окрестности на 100 километров вокруг. И у радара круглые сутки дежурили офицеры моего полка и случись полет немецкой авиации в нашу сторону, то поднять в воздух весь полк мы успевали. И горе тем немецким авиаторам, которые рискнули бы пойти в нашу сторону.

Основной силой в этой обороне, безусловно был наш Ми-28МН, но и упрощенные Ми-8 тоже могли дать жару. А ведь по ним немцам попасть было бы непросто, т.к. манерировать вертолеты могли совершенно неожиданно для незнакомого с такими выкрутасами врага. И, по сути, поднявшийся в небо вертолетный полк, становился мощной зенитной батареей, где каждая «зенитка» на месте не стояла, а... В общем, для немцев это выглядело бы примерно, как жалящее смертоносным огнем подвижное желе - куда бить непонятно, а оно тебя приголубит только дай!

И каждую ночь дежурные офицеры засекали работу мощного немецкого локатора. Очевидно это и была та самая «Фрейя». Она представляла собой опасность, но не своим присутствием, а тем, что сама по себе она просто так не работала. Раз есть «Фрейя», то где-то есть менее мощные локаторы типа «Варцбург», которые, в свою очередь, давали целеуказание батареям 105-миллиметровых зенитных орудий. Вот что представляло для нас серьезнейшую опасность! И не попасть под огонь этих зениток можно было опять же полетом на сверхмалой высоте. Да и то с оговоркой, т.к. 105-миллиметровыеFlak-39 умели стрелять и достаточно настильно и довольно далеко - до 13 километров.

Предположение, что против нас выставлена эта самая система «Фрейя» - «Варцбурги» - батареиFlak-39, диктовало, что вооружены мы должны быть дальнобойными «Гермесами» в первую очередь. Но и то не гарантировало нам безопасность, т.к. засечь выстрел пушки за 10-13 километров даже нам было очень сложно. А если это не по нам стреляют? Так никакого боезапаса не хватит. Поэтому нам нужно было засечь источник излучения именно «Варцбургов» и уничтожать в первую очередь их. И вся проблема была в том, что они давали целеуказания батареям Flak-39 в едва ли не в следящем режиме.

Впрочем, помеху поставить мы могли и поставим. Но я пока не знал «прозрачны» ли наши помехи для «Фрейи» и «Варцбургов». Вроде бы нет, но уверенности не было. Опять же у немцев за линией фронта стопроцентов есть «слухачи» вроде наших постов ВНОС, и учитывая, что театр действия будет не шибко широким, а «слухачей» вероятно будет слишком много, можно предполагать, что по проводной связи они доложат о нашем передвижении. А там уже все те жеFlak-39 и прочая зенитная мелочь вывалят на нас лаву заградительного огня.

Я был уверен, что немцы озаботятся такими предосторожностями перед началом операции «Цитадель». И наверняка на протяжении всей линии фронта по дуге окружающей Курск. И днем 4 июля собрал всех командиров экипажей на инструктаж.

***

- Итак, товарищи, завтра нам предстоит серьезно повоевать. Работаем мы в интересах Центрального и Воронежского фронтов. Нас всего тридцать две машины, не считая Ми-28, и, чтобы не было разноголосицы, это число на первые сутки делится поровну между фронтами. Первый и третий батальоны работают с Центральным фронтом, второй и четвертый - с Воронежским. А там походу разберемся кого куда и почему. Все поняли?

Вертолетчики закивали головами. А я продолжил...

- Очевидно, что вступать в бой вам придется днем. Я на Ми-28 работаю ночью. Поскольку не спать круглые сутки я так и не научился, то днем меня замещает майор Солодкий. У него будут точно такие же полномочия командира полка, как и у меня.

При этих словах круглолицый и усатый Лёня Солодкий встал. Я махнул ему рукой мол «сядь обратно».

- Давайте не будем тратить время на вскакивания. Все мы друг друга знаем и просто кивайте головой, если про кого речь.

В ответ на эти слова все присутствующие здесь офицеры дружно и неожиданно забавно синхронно кивнули головой. И заулыбались получившейся смешной ситуации.

- Ваша основная задача - штурмовка наступающих немецких танков. Зенитное прикрытие у них будет вряд ли, но все равно будьте осторожны и не забывайте про необходимые маневры. Весьма вероятно, что где-то потребуется высадка десанта. Десантники уже прибыли, расположились в километре от нас в деревне Красавец [7]. Следите, чтобы не было перегруза. А то они наверняка сноровят патронов побольше. Лишнего не допускать, оружие у них немецкое, патронов для них за линией фронта в достатке. Я правильно говорю, товарищ Денисенко?

И здоровенный майор Леха Денисенко кивнул в подтверждение...

------

[1] Это было действительно так и в ночь с 4 на 5 июля 1943 года, перед самым началом немецкого наступления на Курской дуге, наша артиллерия нанесла массированный удар по скоплениям немецких войск.

[2]Тоже было в реальности: большие разовые потери личного состава немцев и неожиданно малые потери техники.

[3]Генерал гебиргруппы Хуберт Ланци генералы Ганс Шпайдель, граф Штрахвиц и Пол Лени планировали арестовать или убить Гитлера во время его визита в начале 1943 года в армейский отряд "Кемпф"на Украине. Штрахвиц должен был окружить Гитлера и его сопровождение своими танками. Ланц заявил, что затем он арестовал бы Гитлера, и в случае сопротивления танки Штрахвица уничтожили бы всю группу. Гитлер отменил визит, и план был отменен. Несколько покушений планировалось и были попытки их осуществить 13 марта 1943 года во время посещения Гитлером штаба группы армий "Центр" в Смоленске. Во время этого визита на его жизнь было три попытки покушений. 21 марта 1943 года Гитлер посетил Берлинский Цейгхаус, старый оружейный склад на Унтер-ден-Линден, чтобы осмотреть трофейное советское оружие. Его сопровождала группа высших нацистских и ведущих военных чиновников – среди них Герман Геринг, Генрих Гиммлер, фельдмаршал Вильгельм Кейтель и гросс-адмирал Карл Дениц. Осуществить покушение должен был офицер штаба разведки группы армий "Центр" Рудольф-Кристоф фон Герсдорф, согласившийся отдать свою жизнь ради Германии при попытке покушения. Покушение не удалось, Герсдорф не погиб, и дожил до 1980 года. Кстати, Герсдорф руководил немецкими раскопками массовых захоронений польских солдат и офицеров в Катыни.

[4] Именование рядовых в Красной Армии словом «боец» было прекращено в начале 1943 года с введением погон и иных обозначений воинов. Так появились офицеры, а бойцы стали именоваться солдатами. Впрочем, привычку называть их по старому «боец» еще не искоренили, но к тому все шло. Естественным путем, разумеется. Никто особо это дело не педалировал.

[5] Теперь там урочище Волобуево.

[6] БАО - батальон аэродромного обслуживания.

[7] Ныне тоже урочище Красавец.

Глава 14. Начало операции "Цитадель" откладывается, и Змей-Горыныч снова...

- Мой фюрер! Я снова настоятельно прошу отложить начало операции «Цитадель» на неделю! - с жаром выразил свое отношение к предстоящему началу операции по окружению русских в районе Курска генерал-фельдмаршал фон Клюге, командовавший группировкой «Центр» призванной атаковать русские силы со стороны Орла.

Гитлер смотрел на него и поражался! Он не мог представить, что фон Клюге, который буквально парой недель назад бывший ярым сторонником этого мощного, обещающего быть сокрушительным, удара вдруг просит и даже настаивает отложить его на на неделю. На время, которое позволит русским лучше скоординировать свои усилия по обороне так нужного фюреру Курска.

- Ганс! Вы понимаете, что требуете невозможного? - опять пока еще тихо спросил Гитлер начальнику группировки «Центр» генерал-фельдмаршала фон Клюге. - Наши войска приведены в боевую готовность, они ждут окончательного рывка, которые опрокинет Сталина на лопатки и который позволит добить русского медведя в его центральном логове! И тут вы предлагаете остановить операцию! Я не узнаю вас, мой самый бравый генерал! Который еще и фельдмаршал!

- Мой фюрер! Я предлагаю не остановить, а отложить ее начало. Если мы начнем ее так, как запланировали в ночь на 5 июля, то уже через пять дней наши танковые армии остановятся из-за отсутствия топлива. Бензина хватит только на оперативные действия и его нынешние запасы не позволят нам осуществлять мощную оборону, если русские соберутся с силами и ударят в ответ. Нам нужно пополнить топливные резервы хотя бы до уровня месячного запаса. Никак не меньше!

- Ганс!!! - уже раздражаясь рявкнул Гитлер - Стойкость, напор и мужество немецкого солдата обеспечат нам нужное время для подтягивание топлива для наших танков!!! Нам нужно четыре дня чтобы насытить танковые части топливом! Для этих четырех дней топлива у нас в достатке!

Фон Клюге начал понимать, что любой спор с Гитлером сейчас просто невозможен. Что тот решительно настроен именно на эту дату. И просяще посмотрел на прославленного уже фельдмаршала Эриха фон Манштейна умоляя о поддержке в разговоре с фюрером. Тот, лучше фон Клюге зная вспыльчивость и маниакальность Гитлера пока сомневался перечить тому или обождать. Но наконец-то и он решился, понимая, что на кону стоят десятки тысяч жизней немецких солдат.

- Мой фюрер! Я склонен поддержать мнения генерал-фельдмаршала. Мы действительно сильно рискуем остаться без оперативных запасов топлива.

- Топливо должно будет подойти, пока вы вдвоем наносите первый и самый сокрушительный удар, Эрих! - еще более закипая отрезал Гитлер.

- «Должно» не означает «есть», мой фюрер! Против «должно» существует множество факторов, начиная от партизан, которые уже начали действовать в массовом порядке и заканчивая действиями того самого неуловимого исчадия ада, что не дает нам покоя с самого начала Восточной компании. Прошу вас отдайте приказ о переносе срока начала операции. - твердо произнес один из самых успешных военоначальников Вермахта.

Гитлер задумался. Он посмотрел на фон Клюге, на Манштейна. Встал из-за своего стола, обошел его и подошел к присутствующим здесь же генерал-фельдмаршалу Моделю и генералу Готу. Остановился прямо перед первым.

- Ваше мнение, Отто?

- Я согласен с фон Клюге и Манштейном, мой фюрер.

Гитлера аж чуть ли не передернуло! Тогда он сделал шаг правее и встал прямо перед Готом:

- А вы, Герман?

- Я того же мнения, мой фюрер. Только прошу месяц.

Фон Клюге, Манштейн и Модель одобрительно посмотрели на Гота, а Манштейн даже кивнул одобрительно, выражая свое согласие с рискнувшим запросить больший срок генералом Готом. Гитлер же внимательно посмотрел в глаза тому, словно надеясь увидеть в них какое-то признание. В трусости? Но именно Гот проворачивал такие операции, на которые не каждый военноначальник и решится. В предательстве? И то вряд ли, т.к. все тот же Гот не раз спасал положения на фронтах своими дерзкими атаками. Неужели Гот стал старчески расчетливым и утратил вкус к риску? Примерно так думал Гитлер и пытался найти ответ на этот вопрос.

- Хорошо, мои генералы! Раз вы все просите и даже, как я вижу по вашим глазам, требуете отстрочки начала наступления, то вы ее получите! Наступление начнется в ночь с 11 на 12 июля. И оно должно быть сокрушительным!!! Вы слышите?!!! - рявкнул Гитлер - Сокрушительным!!! Мне нужен Курск!!! Мне не нужна Москва! Мне нужен Курск!!! Тогда Москва сама падет к моим ногам!!! Ступайте, мои генералы!!!

Фон Клюге, Манштейн, Модель и Гот зиганули, развернулись по-военному и, соблюдая старшинство, вышли друг за другом из кабинета Гитлера в ставке «Вольфшанце». Все четверо буквально пропотели от напряжения, но пусть не полную, а какую-то отсрочку начала наступления они получили. Т.е. они могли уже рассчитывать на иное течение событий и все четверо отправились в ближайший удобный кабинет, чтобы обсудить всю ситуацию с уже новыми вводными. Гитлер же посмотрел им вслед и обратился к своему адъютанту унтер-штурмфюреру СС Гюнше:

- Свяжите меня со Шпеером, Отто... [1]

***

Мы с Олей вылетели на южный фас, как и планировалось, в 2 часа ночи. Расчет был на то, что в течение полутора часов мы дадим полную оперативную информацию нашим артиллеристам и уйдем, как можно скорее на северный фас. И информацию мы с Олей дали. И, уходя на свеверный фас, мы наблюдали залпы наших орудий, посылающих снаряды тысячами по расположению немецких танковых частей. Через еще полтора часа уже на северном фасе мы наблюдали попадания снарядов нашей артиллерии по скоплениям немецкой бронетехники, разведанных нами парой десятков минут назад нами. Это был самый настоящий ад!!!

И такой же ад мы устроили несколько минут спустя нанеся удар по железнодорожному узлу Брянска. Сюда мы вывалили 40 ракет с объемно-детонирующей начинкой и весь боекомплект 30-миллиметровых снарядов осколочно-фугасного действия. Желдорузел Брянска перестал существовать для немцев. И после мы отправились на свою базу.

- Фиксирую работу локатора! - раздался в наушниках голос Оли.

- Помеха включена?

- Так точно!

- Место локатора видишь?

- За пределами наших возможностей. Предполагаю район Конотопа. В той стороне, одним словом.

- Далеко... Уходим домой.

- Есть, уходим домой!

- Ты-то чего?

- В смысле?

- Ну ты-то чего «есть, уходим домой», если я машину веду?

- Сам же гавкал почем зря...

- Ну, мне-то положено, а ты ни разу не робот, не андроид - смеясь заметил я Оле. И развернул машину в сторону базы.

***

А уже днем 5 июля 1943 года в Ставке Верховного главнокомандующего царила рабочая обстановка. Присутствовали сам Сталин, Василевский и оба командующих фронтами Воронежским и Центральным, т.е. генералы Ватутин и Рокоссовский. Ну и Жуков. Куда уж без общей координации действий между двумя фронтами. Именно ей он и занимался.

И пусть по логике генералам Ватутину и Рокоссовскому положено было бы находится на своих фронтах, но и у Сталина и у Василевского было четкое понимание, что начало операции «Цитадель» сместится на некоторое время. Обескровленные, в смысле топлива, немцкие войска вряд ли начнут какие-либо наступательные действия именно в этот день. Уничтожение нефтедобычи и нефтепереработки в Румынии полутора неделями раньше до того точно дало свой отпечаток и Гитлер был бы совсем дураком, начни он наступление, как и планировалось. Немцам нужно было, как минимум, дней пять, чтобы перебросить запасы топлива из тыловых хранилищ сюда на восточный фронт. А по уму если, то и вообще отказаться от проведения этой наступательной операции «Цитадель», переведя течение войны в 1943 году в полностью оборонительную фазу.

- Как прошла разведка товарища Никитина? Расскажите нам, товарищ Жуков. - начал совещание Сталин.

- Точно, как и говорил полковник. Цели были доразведаны, большая часть были нам известны по результатам нашей разведки, но было и немало новых целей. Ущерб противнику нанесен, но какой точно пока неизвестно. - доложил Жуков.

- Это хорошо! Что нам теперь следует ожидать? Почему немцы так и не начали наступление? - задал очевидный вопрос Сталин, прекрасно, при этом, понимая каков будет ответ.

- Немцам потребуется по меньшей мере дней четыре-пять, чтобы восстановить обеспечение топливом. Именно обеспечение запасов топлива. Принципиально они могут начать наступление в любой момент, но очевидно понимают, что без пополнения запасов горючего их наступление быстро захлебнется. Наступать без него равносильно тому что через пару недель их танки и грузовики попросту встанут.

- Как мы можем использовать эту операционную паузу, товарищ Жуков?

- Считаю, что необходимо продолжать усиление обороны, т.е. дополнительное строительство линий обороны в более глубоком тылу. Это первое.

- Вы не уверены, что немцы не смогут пройти то, что уже им приготовлено?

- На войне никогда нельзя быть полностью в чем-то уверенным. И если есть возможность и, главное, время что-то усилить, то делать это всегда нужно, товарищ Сталин.

- Хорошо. Этим займутся командующие фронтов. Что-то еще?

- Считаю, что нужно использовать возможности полковника Никитина и в течение всего времени ожидания наступления немцев поручить ему наносить по узловым точкам их снабжения удары его оружием дальнего действия. Каждую ночь. При этом наша ночная ближнебомбардировочная ночная авиация должна наносить удары по фронтовым позициям немцев и прифронтовым дислокациям их частей.

- Харёший у вас план, таварищ Жюков! - глубокомысленно произнес Сталин пыхнув своей знаменитой трубкой и озорно улыбнулся, явно вспомнив анекдот, еще осенью 1941 года рассказанный ему тогда еще капитаном Никитиным. Жуков, правда, шутки не понял, т.к. не слышал анекдота, и не юмор ее оценить не мог. Но зато улыбнулся Василевский, знавший этот старый советский мем из будущего уже от Сталина.

***

А мой вертолетный полк неожиданно получил, как минимум, неделю отсрочки от боевых действий. Ну оно и понятно было и даже в какой-то мере ожидаемо после нашего румынского вояжа, что немцы не рискнут начинать свою «Цитадель» с риском быстро израсходовать все оперативное топливо без его достаточного пополнения. И я заранее понимал, что нам с Олей предстоит заниматься именно нарушением логистики этого пополнения. И почему-то на ночь с 5 на 6 июля приказа атаковать немецкие желдорузлы не поступило. Сказали, что скорее всего пойдем на дело в ночь на 7. Ну на то у командования свои погремушки, а пока мне пришло распоряжение встретить и организовать размещение полка «ночных ведьм», который должен будет перелететь к нам в Волобуево 8 июля. Чем и озадачил БАО своего полка...

Неожиданно утром 7 июля приехал Жуков и уже в звании маршала [2]...

- Ну, что полковник... Работа по твоему профилю и полно.

- Всегда готов, товарищ маршал! Кстати, разрешите вас поздравить с присвоением звания.

- Спасибо! Тебе ставится задача, используя твои дальнобойные снаряды, нарушать работу железнодорожных узлов и мостов. Работаешь в режиме свободного поиска, но если у Ватутина и Рокоссовского будут потребности, то в первую очередь работай по ним. Все понял? - твердо и, как обычно, безапелляционно сказал Жуков.

- Так точно, товарищ маршал! Разрешите приступить к планированию и выполнению?

- Приступай!

И я приступил. Но перед этим послал связиста в расположение десантников, чтобы тот вызвал мне Денисенко. Его батальон как раз и располагался возле Красавца и потому прибыл он довольно скоро.

- Новость хош?

- Хош...

- «Ведьмы» сюда летят. Завтра будут.

- Те самые? - с жаром спросил Леха.

- Надейся. - улыбаясь ответил я.

- Надеюсь! С меня причитается, если те самые.

- В тройном размере!

- Ты не это самое? Не охренел тут, насяльника?

- Ну, сам посуди! Связиста послал? Послал! износ сапог компенсировать ему надо? Надо! Это раз! Новость хорошая? Очень хорошая! Тебя очень может касается? Очень может и касается! Это два! Ну, а если точно касается, то это как минимум еще три! Итого пять!

- Ну-ка, ну-ка, ну-ка... Повернись в профиль... - я повернулся - А нос-то у тебя вроде картошкой, не «французский»... И как тебя такого хитровыделанного земля носит? А?

- Она меня не носит! Я над ней летаю! Поэтому плюс еще одну за сомнения в моей принадлежности. :))

- Пойду я, пока ты тут тридцать три не насчитал...

И мы весело и громко заржали, на что неожиданно вдруг в палатку заскочил часовой и, убедившись, что все в порядке и тащикомандиры веселиться изволят, скрылся с глаз долой. Простые мы, понимашь, люди и шутки у нас простые. Армейские...

А через час вдруг приехал Судоплатов... Вот прям намазано всем этим военноначальникам на полковнике Витале Никитина. Медом, разумеется...

- Приветствую летягу!

- Здорово, Паша! С чем приехал?

- Сам не знаю. Тут загадка какая-то...

- Загадка это всегда интересно... Помню я одну разгадывал... Но давно это было... - улыбнулся я, внутренне уже тревожась и почему-то предполагая то, о чем я думал уже не раз.

- Ну, с княгиней Гедройц тут никакой связи, не надейся. - поспешил заверить меня Главдиверсант Советского Союза.

- Да по ней-то у меня вопросов как раз и нету.

- Таки и нету?

- Я просто знаю чем ее история закончилась.

- Хорошим, хотя бы?

- В целом да. Но могло быть и получше. Чисто по человечески.

- В смысле?

- Не могу рассказать. Но когда узнал, то порадовался за нее. Мы с Олей виделись с ней после ее гибели.

- Т.е. исчезла она тогда не просто так.

- Угу... Но ты не томи давай! А то приехал и крутишь-вертишь все около, да куокало.

- Хых... Корочь... Ситуация такая. Есть тут неподалеку от Курска одна пещера. Отсюда километров наверное шестьдесят. Так вот к ней подойти можно, но войти нельзя.

- Чей-та?

- Любой, кто попытается в нее войти будет сожжен пламенем оттуда.

- Интересно. Прям логово Змея-Горыныча какое-то...

- Во-во! Местные так и считают, что там уже веками огнедышащий змей живет и походу от этой пещеры сказки про Змей-Горыныча и идут.

- Как место называется? Попрошу Рому порыться в инете.

- Худой Яр называется. Сама пещера находится в крутом обрыве, в скале.

- Худой Яр? Хм... А легенда про Кудеяра это не оно?

- А это еще кто?

- Разбойник времен Ивана Грозного. Причем, есть версия, что он даже брат тому. Золота награбил знатно и куролесил где-то здесь в районе Курска. Тут и клады его должны быть.

- Ну... Может и оно, да. По имени худого места назвать разбойника... Возможно...

- С этим разберемся. Суть проблемы в чем?

- Наши СМЕРШевцы засекли в том районе немецкую разведгруппу. Вели ее, она пришла к этой пещере. Но входить в нее не стала. Поставили кинокамеры, часть из группы отправились в ближайшую деревню, где попытались захватить местных. Бойцы СМЕРШ вступили с ними в бой, всех перебили. Потом обложили и тех, кто остался у пещеры и там уже сумели взять живыми двоих: кинооператора и связиста. Те и сообщили, что у них была задача захватить местных, заставить их войти в пещеру и они сняли бы это на кинопленку.

- Любопытно. А я каким боком тут? Я ж не несгораемый шкаф, чтобы в ту пещеру войти.

- А помнишь ты кино про Гиммлера снимал?

- А... Ты хочешь чтобы я дрон с камерой туда запустил?

- Угу...

-------

[1] Именно министр вооружений и военной промышленности нацистской Германии Альберт Шпеер отвечал за поставки топлива в Вермахт, Люфтваффе и Кригсмарине.

[2] Жукову действительно было присвоено звание маршала перед самой Курской битвой. И он был первым, кому это звание было присвоено с начала Великой отечественной войны.

Глава 15. Тайна курского логова Змея Горыныча

Гораздо больше, чем какая-то там пещера со Змеем Горынычем, меня интересовало расположение мостов вокруг Курской дуги и временных топливных баз немцев. Именно эту задачу поставил мне ни кто иной, а маршал Всея СССР товарищ Жюков! Кто против него какой-то там енерал Судоплатов. И это я не в обиду ему думаю, а потому что там - маршал, а тут - генерал. «Гав» маршала против «тяф» генерала всегда погромче будет. Из того и исходим.

И получается, что этот «эксодус» [1] должен быть в первую очередь относительно слов Жукова, а не Судоплатова. Который фронты в атаки, конечно же, не водил, но в тайных операциях поднаторел так, что... Жуков там и рядом не валялся, да... А проще говоря, для меня приоритетом были именно слова Жукова, а не Судоплатова. Военный я человек, или погулять таки вышел, а?

- Пашуля! Друг разлюбезный! Вот разбомблю десятка два мостов и эшелонов и я весь твой! Если иного не скажет товарищ Сталин!

- А он не скажет?

- А он не скажет!

Паша посмотрел на мою сытую морду, хмыкнул... Отвернулся... еще раз посмотрел...

- Пашулей меня даже Эмма не называла. Да!

- Ээээ... Ты на что это, диверсансткая морда, намекаешь, а? - с улыбкой подначил Судоплатова я.

- Да вот на то самое и намекаю! На то самое и не отвертишься! - ничуть не менее стёбно ответил Павел Анатолич свет Судоплатов.

- А дуэль на щелбанах не?

- Не... Ты сжулишь, как обычно. Так что слухай сюда, полковник, пока я енерал.

- Слухаю!

- Через неделю максимум найди часа четыре и разведай ту пещеру.

- Не смогу. Даже не надейся, тащ генерал.

- Не понял...

- Километров шестьдесят в какую сторону лететь-то?

- Какие шестьдесят?

- Ну, это тебя надо спросить какие. Я ж мысли читать не умею. Ты мне про то сказал.

- Я вот думаю мож тебе и вправду эксодус устроить... До ближайшей стенки, нафик...

- Дык в чем проблема-то? Коньяк тогда Лёлик один выдует... Что смотришь на меня удивленными глазами? Думаешь я так легко дамся? Не родился еще тот Судоплатов, что полковника Виталю Никитина на кривой объедет!

И мы заражали! Оба довольные шутливым спектаклем разыгранным друг против друга и друг для друга! Вот за что я и ценю все понимающих с полуслова мужиков! И Паша Судоплатов как раз и был таким. Как и Лёха Денисенко. Понятное дело, что товарищ Судоплатов дал мне все нужные координаты и я сразу решил, что при возвращении с какого-нибудь очередного боевого налета навещу это место. Чтобы чисто визуально оценить, где ж это там Змеюка свет Горыныч ховается. Вот не было у меня печали без него, огнедышащего засранца, чтобы еще и им заниматься! Убью гада!!! Ползуче-летающего!!!

Когда поймаю, конечно же...

***

Гитлер внимательно смотрел на карту театра боевых действий вокруг Курска и и честно пытался выудить хоть какую-то полководческую мысль, которую могли не заметить ни фон Клюге, ни Манштейн, бывшие главными ключевыми командирами в этом районе. Фон Клюге - с севера, а Манштейн - с юга. Ничего в голову ему, однако, не приходило. И он уже начинал понимать, что коварные русские использовали эту ситуацию в качестве приманки. Был большой соблазн сходящимися ударами с юга и севера окружить всю армейскую группировку русских, сосредоточившуюся вокруг Kursk. Но соблазны штука обоюдоострая. Поддашься, а тебя пришпилят. И, кажется, немецкая армия под его командованием, поддалась на эту русскую уловку.

Уже настало утро 12 июля, а немецкие танки так и не начали атаку. Чем привели в истинное изумление русских военоначальников и скрежет в зубах у немецких.И причиной были ночные налеты все того же Nikitin, который словно издеваясь, каждый раз передавал привет то самому Гитлеру, то Еве Браун, наставляя ее к покорности в любых позах, то гитлеровской овчарке Блонди, чтобы наконец куснула фюрера за сокровенное, которое неизвестно вообще есть ли оно или нет. И все это открытым текстом в эфире во всеуслышание всех, кто мог слышать радиопередачи на немецких частотах. Это было банальное издевательство!!!

Каждую ночь!

Каждую ночь!!!

И Гитлер уже знал, что связисты Вермахта слушают эти скабрезные передачи, а уже от них они расползались в пересказах по частям германской армии. Это был позор!!!

И никто ничего сделать не мог! Nikitin буквально издевался, подчеркивая тот момент, что и Гитлер, и Мильх, и вообще все немецкое Люфтваффе - попросту бессильны против него. Nikitin буквально упивался этими издевательствами!!!

Правда, надо сказать, что не все солдаты Вермахта и летчики Люфтваффе воспринимали передачи Nikitin так, как тому хотелось бы. Значительная часть, верящих в гений фюрера, приходили чуть ли не в неистовствующее бешенство и были готовы тотчас вскочить в атаку и равть этих ненавистных русских в мелкие клочки. И кто-то даже попытался это сделать. Немного. Человек может двадцать пять на все протяженности Курской дуги. Ружейно-пулеметным огнем русских убило сразу три четверти из всех, но оставшуюся четверть повалили наземь их же товарищи. Впрочем, неизвестно что хуже: прозябание в психдоме или русская пуля в грудь. Да и в психдоме тоже недолго. И назывался он «концлагерь», где подобных солдат сошедших с ума лечили свинцовыми таблетками... в затылок.

***

Расположение немецкого локатора мы определили уже во время второго ночного вылета. Он действительно работал из предместий Конотопа и захватывал все пространство над нашим Курским выступом. Но я решил не уничтожать его сразу, а постараться определить не только расположение локаторов-наводчиков «Варцбург», но и собственно зенитные батареи Flak-39. Последние были наиболее опасны не только для нас с Олей, но и вообще для нашей авиации. Причем, сами по себе, т.е. с отрывом от локаторов. Они же могут ударить и просто как обычные пушки, а это - 105 мм. Любому нашему танку мало не покажется даже при взрыве рядом. Так-то локаторы - что есть они, что их нет - представляют собой лишь источник информации о полете наших самолетов в районе обнаружения. А наши там и не летали. Кроме, разумеется, «ночных ведьмочек»...

- Виталя... - тихо произнес Денисенко, при нашей с ним встречей после прибытия женского авиаполка.

- Шо?

- Ты говорил пять?

- Ну...

- Даю двадцать пять!

- Я в литрах считал, ежли что!

- Бессовестный ты!!!

- Не... Ромео , ты не прав! Пассия твоя? Твоя! Но твоя ж!!! Никто ж не спорит? Таки никто и не спорит!!! А ты поллитрами откупиться хочешь! Ты мелкий поц, Леха! Так дело не пойдет! Я таки мушшына сурьезный, меряю по-сурьезному... - с улыбкой подначил я друга. Оля тут же рядом смеялась тоже, но исподтишка показывала мне кулачок. Я так и не понял за литры или за поллитры...

Ах, против пьянствия для!!! Ну, так то ж меняет дело! Усе понял!

- Кстати! Как там твоя комсоргша, Лёлик?

- Младший лейтенант она уже! Скоро тебя догонит!

- Мдя... Спас, блин, на свою голову... - опять смеясь ответил я.

- И не блин, а блинчик! - рявкнул возмущенный влюбленный майор...

- Да, пусть будет оладушек! Только в печку не пихай! - уже заржал я. И увернулся от алюминиевой кружки полетевшей мне прямо в голову.

- Убью!!! - шутливо заорал Лёха, да так, что в палатку мигом залетел часовой с винтовкой наперевес. Но что он мог сделать, против прошедшего огни и воды спецназера, пусть и того времени? Так он и лег... Винтовку, правда, держал уже майор Денисенко, который тут же честно ему пообещал, что такой афронт дальше него и меня не уйдет. Не звери же мы с ним, в самом-то деле. Часовой таки проникся. Ведь он даже и не понял, как оказался на земле, а его винтовка, причем с вынутым уже затвором, оказалась у товарища майора.

А через час снова Судоплатов...

- Вы по расписанию что ли? - возмущенно поинтересовался я.

- Не понял... - Судоплатов.

- Неделю назад майор ушел и через час ты. Сегодня так же. Издеваетесь?

- Ни в жисть!!! Поиздеваться я бы бойцов прислал тебя связать и доставить...

- Ну ладно... Чего хотел, тащгенерал?

- Результатов хотел. Слетал к пещере?

- Неа... Вот прям сейчас и собирался! - хотя ни разу не собирался, но раз такое дело и машина готова, то...

- Ну, тогда не тяни!

- И не думаю! Михлин!!!

....

- Едрен батон!!! Часовой! Вызвать мне лейтенанта Михлина срочно!

- Есть вызвать лейтенанта Михлина!

В принципе, у меня все было готово слетать хоть сию секунду в одно лицо. Но кто его знает - может у немцев и вторая разведгруппа заслана. Так что чем нас больше - тем лучше. Прибежал Михлин.

- Так... Максим! Я, ты с десантом и еще одна машина тоже с десантом. Через тридцать минут взлет и летим. Отправь бойца к Денисенке, пусть отрядит взвод.

- Есть через тридцать минут к Денисенко отрядить взвод!

- Стоять!!!

- Стою, тащполковник!

- Это оба разные задания!!!

- Так я и говорю: через тридцать минут взлет тремя машинами с десантом и за ним на две машины отправить к Денисенко.

- У, жук... Выполняй!!! БЕГОМ!!! - Михлина как ветром сдуло...

Мы шли низко... Работа локатора была отмечена, но «Варцбурги» не активировались. Т.е. немцы просто контролировали небо. Я вызвал в машине Михлина Судоплатова.

- Шеф! Немцам помеху кинуть, чтобы не знали?

- Это трудно?

- Это поллитра... Того самого Двина...

- Змей...

- Понял! - и уже по внутренней связи - Оля! Помеху немцам поставь.

- Есть помеху немцам. Музыку не желаете, тащполковник? - вот, блин, приколистка...

- Щё?!!!

- Поняла. Отставить музыку.

- Вот именно...

Через небольшое время мы один за другим сели на небольшой полянке близ той самой пещеры. Сканер показал отсутствие каких-либо иных интересантов - хорошо... Денисенковские ребята мигом заняли оборону по периметру вокруг машин. Их командир, кстати, был с нами - уж дюже ему интересно что же там за такое собирается.

- Оля! Дрон с камерой приготовь к запуску, но невооруженный.

- Есть дрон с камерой приготовить!

- И?

- Невооруженный! Я ж сказала!

- Не говорила.

- Ну, подумала же...

- Твою ж, блин... Л -логика!

Оля с веселой улыбкой занималась дроном, а я реально чувствовал себ дурак дураком. Надо мной все стебутся, а я...

- С Днем Рождения тебя, дорогой! - Оля...

- Щё? - я...

- С Днем Рождения, дружище!!! - обнял меня Лёлик...

- Расти большой и не кашляй!!! - приподнёс мне только что сорванную ромашку Паша... Ну это в его стиле так шутить...

- Итицкая твою налево!!! Спасибо, друзья!!! А я и забыл-то...

- Литр... - Лёлик...

- Ящик.... - ну, эт Паша, разумеется.

Чмок! - Оля!

Вот последнее и было самым ценным. Не то, что эти два мелких вымогателя - майор и генерал.

А Оля уже наладила квадрик и подняла его в воздух.

- Так, солнце мое. Ведем его под самым потолком пещеры. Медленно. Никаких резких маневров.

- Поняла...

Дрон плавно поплыл к жерлу пещеры. Огромная дыра в крутом обрыве, где кажется можно спрятать аж целый паровоз. Изнутри веяло сухим холодом. Дрон подошел чуть сверху. Завис. Потом Оля опустила его ниже, чтобы камера смогла заглянуть внутрь этой каверны. На экране показались обугленные стены, камни, потолок и пол. Видны были части какого-то оружия.

- Повиси пока так. - приказал я Оле. Увиденное меня заинтересовало. Подозвал к экрану Пашу. Денисенку звать не стал, т.к. его дело тут охрана, он бенефициаром интереса не являлся.

- Что там?

- Смотри...

- Хм... Как будто снаряд зажигательный.

- Вот именно! Не огнем, как из огнемета, а именно взрыв. Все разбросано, вырвано. Причем не так давно.

- Ну, немцы рассказывали, что в пределах полугода здесь уже одна группа побывала. Может это их так? Вон и автомат перекореженный у камня слева. Видишь?

- Угу... Скорее всего, согласен. И не просто сожгло, а сожгло со взрывом. Тут ты верно заметил.

- Били из глубины пещеры?

- Кто?

- Да какая разница? Кто-то... Это нам и надо узнать.

- Ну, да... Оля! Плавно залетай вглубь. Включи ИК-подсветку.

- Есть плавно вглубь, есть подсветку.

Дрон потихоньку поплыл дальше в громадную пещеру. Пока ничего интересного по сторонам справа-слева и сверху-снизу не было видно. Одна копоть. Но дальше в глубине подземного пространства угадывалась какая-то массивная туша...

- Опа на... А может он и вправду существует? - показывая на экран тихо произнес Судоплатов.

- Да вот я тоже уже в раздумьях... Оля!

- Я!

- Оборонительное вооружение включено?

- Так точно! Из пещеры никто не вылезет. Живой в смысле.

- Майор! - крикнул я, подзывая Денисенко. Через несколько секунд тот приблизился.

- Вокруг нас на три километра никого живого из людей нет. Отведи своих метров на пятьсот еще дальше от нас. Прикажи мол если начнется заваруха, то не лезть. Их задача только внешнее охранение. От кого не знаю, но в драку сюда не лезть. Чтобы не происходило - не лезть! Лучше пусть уходят еще дальше. Это приказ!

Лёлик взглянул на Судоплатова и тот подтверждающе кивнул. После чего Денисенко убежал раздавать команды, а мы пока пытались рассмотреть ту мощную массу чего-то там в глубине пещеры. Через минут пятнадцать к нам подошел майор и доложил, что охранение отведено еще на пятьсот метров. Его, однако, мы тоже отправили восвояси. Попытался я отправить и Судоплатова, но тот уперся и рявкнул, что в целом командует тут он, а не какие-то там полковники. Ну, было бы предложено...

- Оля! Потихонечку, очень неспеша, веди дрон дальше в пещеру.

- Веду...

А на экране мы вдруг заметили легкое посверкивание. Как будто моргают маленькие лампочки и отблеск их свечения отражается на различных поверхностях.

- Это он там что, змеюка? Свою горючую смесь разжигает? Палить собрался? - встревоженно спросил Судоплатов.

- Скорее контролирует... - ответил я уже понимая, что нас там встретит. Не кто, а именно что... Очень мне показались знакомыми эти легкие цветные мерцания. Видел я их уже и не раз...

- Виталя... - тихо сказала Оля

- Я...

- Знаешь на что это похоже?

- На то самое о чем ты и подумала.

Дрон приблизился к темной массивной туше еще. И...

Это был вертолет!!!

Запыленный напрочь, но вертолет!!!

Причем, это был явно «Черная акула»!!!

- Оля! Потихонечку подлетай к кабине, посмотрим кто в ней...

Дрон очень медленно приблизился к кабине скрытой в пещере летающей машины и... За слоем пыли на стеклах не было видно есть в ней кто-нибудь или нет. Скорее всего нет, но если и есть, что при таком слое пыли уж точно в виде скелета. Но именно в кабине мигали те самые лампочки, отсвет которых мы и видели чуть раньше.

- Аккуратно посмотри на крыльях справа и слева что с вооружением.

Дрон подплыл к вначале одному крылу и после ко второму. Все пусковые контейнеры были пусты. Это радовало, т.к. уже возникло понимание, что "змеегорынычево" время попросту вышло. Впрочем, у него могли еще оставаться снаряды 30 и 23 мм и боезапас к пулемету 12,7 мм. Узнать это, кроме как банальной разведкой боем, было никак не возможно. Надо было что-то думать, т.к. против наших 23 мм танк, например, КВ-1 выстоит, но 30-мм его хоть и не пробьет, но сожгет напрочь.

- Оля! Посмотри вокруг машины гильзы.

Дрон аккуратно облетел справа и слева - гильзы были, но не сказать, чтобы шибко много. Т.е. рассчитывать на то, что боезапас снарядов и патронов исчерпан было никак нельзя.

- Оля... Теперь посмотри номер машины...

Дрон поднялся к хвостовой балке, подлетел поближе. Не видно... Подлетел еще ближе... Вроде пыль с поверхности балки начала слетать, потом поднялось аж целое ее облако. Дрон отлетел чуть назад. Мы подождали пока пыль осела как можно больше. Подлетели снова и на поверхности машины четко увидели номер...

ДВЕНАДЦАТЬ!!!

-------

[1] В этом частном случае из «Exodus» нужно взять ключевое слово «исход», «исходя», а не «землю обетованную» (будь она трижды неладна!). Если кто не понял умничание афтаря, то «Exodus» - по-библейски есть «исход евреев с земель Египта». Очень спорная легенда про этот исход, если честно. Вопросов по ней масса. Чисто практических, без какого-либо обожествления ситуации. Просто повернута так, как было нужно для именно обожествления. В общем там все непросто и неоднозначно.

Глава 16. Что делать, если ничего нельзя поделать, а делать хочется?

Передать степень охренения моего непосредственного командира полковника Романа Кима через межвременной канала связи я, естественно, не мог. Но то, что Рома там выпал в осадок, фигуально выражаясь - стопудово! Столько чудистики на букву «М» вокруг этого Антона Десятова было, столько Рома благодаря ему претерпел от вышестоящего ему Горного, что такое решение вопроса ему как-то и в голову не приходило.

Но теперь это решение есть, но повлекло за собой другие проблемы. Которые в принципе можно было решить довольно просто и с моей, т.е. тоже полковника Виталия Александровича Никитина, всемерной помощью. Впрочем, при желании, и я не нужен был - артиллерии в Красной Армии предостаточно. Но на ударном вертолете оно сподручнее. Да «Гермесами» с километров пятнадцати.

Впрочем, и так «двенашку» получится только пощекотать, т.к. внутрь пещеры ракета, конечно же, залетит, но ее пару изгибов она не повторит. И взорвется где-то в самом начале. Ну и какой нам с того прок?

- Никитин Киму!

- На связи, тащРомаполковник!

- Хорош ерничать, папандопула! Дело серьезное!

- Это смотря с какой стороны серьезное, Рома.

- В смысле?

- В том, что если «двенашка», как боевая единица за Красную Армию тут нафик не упала, то это просто. А если она нужна, то сложнее. И во втором случае решать задачу придется именно тебе тащРома!

- Объясни...

- Так... Надо Владимиру Владимировичу сказать, чтоб тебя в лэйтэнанты обратно перевел. Где твоя голова, дружище?

- Ты давай там не пользуйся благорасположением Президента, негодяй! У меня башка и без тебя пухнет!

- Да все тут просто, Рома! Если видов на «двенашку» нет, то достаточно на нее особливо защищенно-бронированный танк с одним мехводом в чреве послать и она, израсходовав по нему остатки своего пушечного БэКа, сама по себе и взорвется. Забыл что ли? Самоликвидация после полного израсходования боеприпасов при отсутствии пилота, или при его защите.

- И то верно...

- Поэтому нам надо как-то убедить эту чертову шелезяку, что мы для нее хорошие и нам можно довериться и сладко отдаться. Ферштейн?

- Что для этого надо?

- Как минимум, не хулиганить перед ней...

- Ну это понятно! А как максимум?

- А как максимум - напрячь Диму Штентлера. Он эту фигню придумал - пусть и отдувается. Сочинит какую программу и снабдит ей какое-нибудь устройство, которое подойдет к «двенашке» под видом «своего» и поотключает в ней то, что надо отключить.

- Ох, уж этот.... Штентлер... Матьего... Ботаник, хренов...

- Но я бы все равно пошел по простому пути.

- По какому?

- Грохнуть ее и всего делов...

- А предки?

- А им-то чего? Ну взорвалось что-то лишний раз. И что?

- Подожди... А если блок возврата заменить?

- Рома! Десятов - он не только профи высочайшего класса, но и сучара редкостная, гнилуха конкретная! Что он там придумал с «двенашкой», что он там перепаял-перккоммутировал? Я не знаю...

- Но «двенашка» нужна тут!

- Забудь... Я не шучу!

- А хрен с ней... Вали ее нафик!!!

- Есть валить ее нафик!!! Разрешите выполнять?

- Выполняй, дестроер чертов... Семь три!

- Семь три! (щелк)...

***

И я, в принципе, порадовался, что мое командование дало добро на уничтожение «Двенашки». Одной проблемой меньше будет. Но мне, вопреки своим же словам и чисто из спортивной злости, хотелось добраться до нее и посмотреть что же там такое Антоша накуролесил.

Как это сделать? Я пока не знал. Но то, что дрон проник к десятовскому вертолету беспрепятственно уже говорило о многом. По крайней мере, о том, что есть какие-то пределы размеров устройств, или даже тел, которые могут беспрепятственно приблизиться к «двенашке». И я обратился к Оле...

- Тебя ничего не смутило пока дрон летал вокруг «Двенашки»?

- Отсутствие следов самого Антона... Нет?

- В смысле?

- Ну, например, его скелет рядом. Который мы пока что не обнаружили.

- А с чего ты взяла, что он там должен быть?

- Виталя! Аппарат покрыт пылью. Абсолютно весь. Паша сказал, что легенде об огнедышащем чудище, живущем в этой пещере, несколько сотен лет. Очевидно же, что Десятов либо что-то напутал, либо у него были какие-то планы, но он с машиной оказался в этой пещере. Скорее всего он умер при ней своей смертью.

- В машине?

- Не обязательно. Думаю, что нет.

- Поясни...

- Вспомни, как ты нам в Дьяконово говорил, что машина тебя защищает, когда ты вне ее. Уверена, что здесь так же!

- А кого она тогда столько лет защищала? Его скелетированное тело? Его мумию?

- Да! Что-то, что она идентифицировала, как самого Десятова. Его труп, его скелет. Но, скорее всего, действительно его мумию.

- В принципе мумия получиться могла. В пещере явно сухо, раз мы даже следов коррозии не увидели. И мумию, кстати, тоже.

- А мы ее и не искали...

И ведь действительно, мы не осматривали пещеру вокруг «Двенашки». Все внимание было на нее и ее вооружение. И это таило опасность, т.к. не проявляя интереса к останкам Десятова, мы не провоцировали «Двенашку» их защищать. Т.е. мы чисто случайно получили интереснейшую информацию и не огребли по носу. И это нам надо использовать...

- Так... Оля! Сейчас мы опять гоним дрон в пещеру и летаем вокруг «Двенашки». От нее - ни на метр! Но камерами высматриваем вокруг все, что можем увидеть. Благо и зум у нее хороший с хорошей кратностью [1] и разрешение при увеличении достойное [2]. Хватило бы подсветки.

- Так может лампочек туда насовать?

- Мы не в двадцать первом веке, Оленька! Озона с Авито здесь нет... Будем смотреть тем, что есть, и не возбуждать систему «двенашки» резкими изменениями окружающих условий.

- Поняла. Выполняю?

- Выполняй!

И как тут быть без Судоплатова? И все-то ему интересно! И во все он сует свой нос. А что? Да, как? Да, почему? Пришлось сделать морду кирпичом и предложить ему решить узкоспециальные задачи самому. Паша попыхтел-попыхтел от возмущения, но таки отвалил.

Зато нарисовался, правда по радио, Жуков. И вопросы все те же! А что? Да, как? Да, почему? Да, танковым батальоном на Змея Горыныча напасть! Да, сейчас роту штрафников пришлю они его на портянки порвут! Но дай результат, полковник Никитин, а то станешь лейтенантом. На что я только усмехнулся. Полковнику Никитину, т.е. мне, нажать «Escape»и свалить вместе с капитаном Усатовой в двадцать первый век - это, как Георгию Константинычу два пальца с перепою мимо. Не он утверждал наши звания. И даже то, что сам Сталин их утверждал значение не имело! Для нас с Олей имело значение, что приказ об их присвоении подписал сам Путин. Да, в подтверждение инициативы Ставки ВГК, но таки - Путин!!! Для меня лично это было более весомым. Для Оли, скорее всего тоже, но она «продукт» как раз этого времени и, вполне возможно, слово Сталина ей милее, нежели путинское. Впрочем, изначально для нее, что тот, что другой - одна ягода-малина. Это в глухой белорусской деревне-то в течение двадцати лет-то... Ага...

В общем, Георгию Константиновичу было обещано к пиву вяленое мясо Змея Горыныча и его же, Горыныча в смысле, шкуру на стену его, уже Жукова, кабинета в его же, Жукова же, московской квартире. Но обещать - это не значит сделать. Объективные обстоятельства, то да сё, всяко бывает на войне... Отвертимся! Главное, что Жуков таки от меня отстал, нагавкав, правда, с три короба кар небесных и пендаля впридачу.

Дрон, тем временем, вновь залетел в пещеру. Так же плавненько, так же уютненько. Аки кошка. Да, кошки не летают, но грация это не только на четырех лапках, но и на четырех пропеллерах. Которые поднесли камеры квадрокоптера снова к корпусу «Двенашки».

Дрон завис у фонаря кабины. В ней померцивали огоньки и я пытался угадать, что же за системы были активированы. Сразу распознал сигнал отсутствия топлива, критические уровни масла и охлаждающей жидкости. Т.е. «Двенашка» обездвижена конкретно. Любопытно, что аккумуляторы так и не сели за много столетий, чем обязательно надо будет порадовать наших технарей. Энергии в них, в аккумуляторах в смысле, а не в технарях, почти наверняка хватит на подрыв-самоуничтожение «Двенашки». Я знаю, что для активации ликвидационных взрывателей много-то и не надо. Это было опасно. Но кто не рискует, тот не угощает Жукова мясом вяленого Змея Горыныча. Хотя... Ему и так-то не обломится, да... Пусть и не мечтает... Или мечтает, но не более того!

- Оля! Аккуратно осматривай вокруг... Остановилась на точке, приблизь, сфоткай, сними видео.

- Поняла. Выполняю.

Сам я был тут же и на дисплее планшета смотрел на тоже самое, что видела Оля. Судоплатов тоже хотел, но был рыкнут и отлучен. Пусть не мешается. Все потом расскажем и покажем! А Оля явно что-то заметила...

- Виталя, смотри!

- Хм... На перчатку похоже.

- Она и есть!

- Фиксируй!

- Уже!

Дрон простер свой «взгляд» дальше и из темноты показался точно так же, как и сам вертолет, запыленный шлем пилота. А в нем... Да, в нем была голова и именно мумии.

Разумеется в ней не угадывались черты Десятова, который при всей своей гнилой сущности так и не стух окончательно. Но предполагать, что это был именно он, мы могли вполне.

Оля увеличила кратность зума. Усилила подсветку. На экране показались плечи мумии, явно лежащей на боку, затем грудь ее и на груди была табличка. Она оказалась частично скрытой за складкой материала комбинезона, но то, что было хорошо различимо, так это «...ятов». Теперь сомнений в том, что это была мумия именно Антона Десятова, сиречь Тотоши, у нас с Олей не было.

- Осмотри как он лежит, зафиксируй. Потом осмотри все вокруг и с другой стороны машины.

- Поняла. Выполняю...

Спустя десяток минут Оля доложила, что все доступное осмотрено и зафиксировано. Произведена съемка расположение обнаруженных предметов, в т.ч. под слоем пыли и неподалеку от тотошиной мумии угадывались контуры автомата ППК-20 [3]. Вот была бы проблема для Красной Армии доберись до него немецкая разведгруппа... Впрочем, тут все было бы проблема. Разве что, кроме уже расстрелянных ранее ракет. Но пушки и их боеприпасы, особенно 30-миллиметровые - те еще штучки.

Вот со всей этой информацией я и связался вечером со своим командиром...

***

- Ким Никитину!

- На связи, Виталий! Докладывай!

- Для начала тебе приветствия от Павла Анатолича. Он тут рядом.

- О, как! Польщен! Спасибо! Ему в ответочку!

- И по тому же месту?

- Да, по голове... Что?!!! А х тыж, юморист, мля!!!

Судоплатов, слушая наш с Ромой разговор, в этот момент попросту заржал! Он прекрасно знал, что за словом я в карман не полезу и откровенно получал удовольствие от того, как я же подловил своего непосредственного командира. Да, Паша знал, что мы с Ромой дружим чисто по человечески и вне службы.

- Ладно, больше не буду, не буду!!! - смеясь тоже ответил я. И начла доклад о находке. И после того, как он был закончен, рома первым делом спросил мол предложения есть? Как не быть-то?!!!

- Да. Оля предложила уничтожить мумию Десятова кислотой.

- Э-э-э... Не улавливаю логику...

- И кто только тебе полковника-то присвоил, Рома?! Раз таких простых веще не знаешь!

- Ты полегче там...

- Окейно! Нет тела - нет дела! Слышал такое выражение?

- Ты хочешь сказать, что система «двенашки» потеряет охраняемый объект и выйдет из режима охраны?

- Именно!!!

- Ну... Надо посоветоваться со Штентлером...

- Посоветуйся. А мы пока спаиньки и баиньки. А то за день мы устали очень, скажем всем спокойной ночи...

- Давай дрыхни, Хрюша, блин! Утром дам заключение спецов. Семь три!

- Слухаюсь, товарищ Степашка! Семь три (щелк).

***

Судоплатов сидел и чуть ли не заикался от хохота.

- Хрюша? Степашка? Это позывные такие?

- Не... Это народные телегерои последней четверти двадцатого века и начала двадцать первого - тоже смеясь ответил я [4].

А наутро, все забегало. Тем более, что Штентлер подтвердил, что при физическом отсутствии в ближайшем обозрении охраняемого объекта и связи с ним, система «Двенашки» должна выйти из режимы его охраны. Судоплатов напряг всех, кого положено и к вечеру следующего дня нам была обещано какое-то нереальное количество килограммов азотной и серной кислоты и присутствие какого-то химика для возни со всем этим делом.

И действительно, на следующий вечер прибыл химик, пока без задерживающейся химии, который оказался совершеннейшим худощавым «ботаником» в очках с круглыми стеклами. До него быстро довели то, что нужно сделать и он моментально придумал как можно обеспечить поступление этой «царской водки» [5] к мумии, которую нужно химически сжечь. А просто подать эту смесь по стеклянным трубкам самотеком. А вот трубок-то и не было... Да и «Царская водка» пока еще доедет.

Но Судоплатов зуб дал, что соединяемые друг с другом трубки будут! Но не сразу. Узнал - через две недели. А ведь нам надо воевать! Поэтому мы стали думать. И придумал таки как раз тот самый новоприбывший химик Миша! Он уже был посвящен, что мумия находится под автоматической охраной. Это не совсем уложилось в его голове, т.к. жизнь к таким техническим вывертам его не готовила, но ему приказали принимать сказанное, как данность и не умничать.

Тем не менее, он сумничал и придумал, что то, что тело мертво и мумифицировано, вовсе не означает того, что оно не может перемещаться. Мы с Олей и с Пашей переглянулись и хлопнули себя по лбу. Ну, Оля фигурально, а мы с Судоплатовым по-настоящему. И больно так!

Ведь какое-же простое и изящное решение! Надо всего-то навсего, при помощи дрона, подтащить к мумии какую-нибудь легкую волокушу вроде чего-нибудь похожего на лист легкого пластика, который дрон сможет утащить. Потом, при помощи же дрона, зацепить за одежду и тело мумии несколько крючков на длинной веревке. После заволочь тело на волокушу и на ней выволочь его на свет Божий. А там уже, спокойно подобраться к «Двенашке», которой уже нечего защищать и дезактивировать ее. Сама себя она уже не взорвет.

Да, конечно же, тягать мумию из глубин пещеры будет непросто, но мы же можем вместо химика запросить и механика. Впрочем, Миша оказался и знатоком механики и сказал, что больших проблем быть не должно. Но какой-нибудь танк, или танкетку подогнать сюда не помешает...

------

[1] Зум (он же «zoom» по-нерусски) - возможность объектива камеры увеличивать объекты съёмки в несколько раз. Число раз, в которые камера может «приблизить» объект, называется кратностью зума.

[2] Обычно разрешение камеры, при увеличении зума, падает, появляется зернистость и все такое. За примерами далеко ходить не надо, попробуйте поснимать с приближением камерой своего мобильника и сравнить на полноформатных изображениях снятых этой же камеры качество снимков без зума и с зумом.Чаще всего для сохранения качества снимка лучше кадрировать снятое без зума, чем снимать с зумом. Специализированной фототехники это касается в меньшей степени, но и там все не беспредельно классно.

[3] ППК-20 (Пистолет-пулемет концерна «Калашников» образца 2020 года) - штатное вооружение пилотов ударных вертолетов К-50 «Черная акула».

[4] Степашка чуть старше Хрюши. Он впервые появился на экранах в 1970 году и, что любопытно, был самым любимым телевизионным героем у Леонида Ильича Брежнева. Днем Рождения Хрюши считается 10 февраля 1971 года.

[5] «Царская водка» - смесь азотной и соляной кислоты(HCl + HNO3). Автор сразу предупреждает, что химию он изучал в школе на «два» и потому пользуется тем, что пишут в этих ваших ынтырнетах по запросу «какой кислотой растворить мумифицированное тело». Большинство ответов указали именно на «Царскую водку». Сколько ее надо для растворения мумии упокоенного Тотоши - автор ни сном ни духом, но полагает, что много, очень много. Вони будет (должно быть) преизрядно.

Глава 17. Тайна становится еще более туманной...

- Мой фюрер! Боюсь, что у меня не очень хорошие новости...

- Я уже забыл, что такое «хорошие новости». Рассказывайте, Пауль... Я знаю, что вы не доложите о прорыве русскими фронта, но догадываюсь о чем пойдет речь. Пещера не наша?

- Так точно, мой фюрер! Пока не наша.

- «Пока» - это еще не плохая новость, Пауль. Это означает, что на этом этапе нужного мне результата пока получить не удалось. Но все равно, рассказывайте!

Гитлер прекрасно понимал, что все сразу не бывает. Особенно то, что должно дать ему власть, как минимум, над половиной мира. Над Евразией - так уж точно! Поэтому он пока что относился к докладу Ротенхойзера довольно спокойно, как к рабочему, можно сказать, что даже, как к промежуточному. Уверенность фюрера этот доклад поколебать еще не мог. Фанатичную уверенность фюрера. Хотя сам Пауль Ротенхойзер - один из ключевых специалистов по необъяснимым явлениям в «Аненербе»[1], был настроен более скептически. Он уже давно понял, что все необъяснимые явления имеют совершенно простые объяснения, которые могут показаться необъяснимыми. В противном случае налицо, либо недостаткок образования у интересанта, в первую очередь, и его же полную дремучесть в попытках познать то, что без образования же и банальной любознательности постигнуть не дано [2].

- Русские полностью контролируют вход в пещеру, мой фюрер. Последняя группа посланная его исследовать была уничтожена. Мы это предположили, когда они не вышли на связь в установленное время.

Мы немедленно организовали поисковую группу из четырех высококлассных разведчиков. Нам удалось перебросить их на двух легкомоторных самолетах через линию фронта и на следующий день получить информацию о том, что к пещере подойти нельзя, она охраняется так, как, наверное не охраняют Сталина. Два разведчика отправленные рассмотреть происходящее возле пещеры, были встречены засадой километров за пять от нее. Их судьба неизвестна. Но двум другим удалось выяснить, что предыдущая группа была вынуждена вступить в два боя с разницей во времени. Та часть наших разведчиков, которая должна была пригнать местных к пещере, была уничтожена полностью. Судьба второй части группы неизвестна.

- И снова эти пять километров!!!! И Скульд не подпускала ближе и здесь тоже самое!!! Что это, Пауль?!!!

- Мы думали об этом, мой фюрер! И предположили, что у русских есть какое-то устройство обнаружения действующее на таком расстоянии. И это устройство связано с прицелами пушек, которые использует Скульд и Nikitin. Точность их стрельбы невероятно высока.

- Это что-то магическое? - в глазах Гитлера появились искорки интереса.

- Я не специалист по магии, мой фюрер, а специалист по необъяснимым явлениям. Т.е. по таким, которые мы не можем объяснить нашими знаниями. Но мы можем предполагать, что у русских, еще в 1941 году, появилась какая-то высокая технология, позволяющая точно обнаруживать, идентифицировать и с высочайшей точностью уничтожать наши танки и самолеты. И даже целые города. Это я про Кюстрин, мой фюрер. И наше счастье, что эта технология и это оружие у русских в единичном экземпляре.

- Скульд и Nikitin...

- Уверен, что Скульд - театральная игра для вас, мой фюрер. Я вам уже это говорил.

- Да, да... Я помню... Красивая игра. Значит это, все-таки, один Nikitin?

- Убежден в этом. И наше счастье, что он один. Хоть как-то, но мы можем ему противостоять. В противном случае русские еще год назад стояли бы у берегов Ла-Манша...

Гитлер встал с кресла и подошел к окну. Он долго смотрел в него, потом развернулся. Подошел к вскочившему стоя Ротенхойзеру, который был на пол-головы выше фюрера ростом. Посмотрел внимательно в глаза ученому...

- Вы не хотите занять место Канариса, мой дорогой Пауль?

- Я не смею этого желать и, если честно, не горю и желанием.

- Почему?

- Я не разведчик, мой фюрер, а исследователь. Прошу вас оставить мне возможность заниматься тем, что я делаю лучше всего.

- Мне нравится, что вы не интриган, Пауль. Благодарю вас за откровенность. Идите...

Ротенхойзер, не будучи военным, сделал четкий кивок благодарности. Затем развернулся и вышел из кабинета Гитлера. Немедленно в него заглянул адъютант фюрера унтерштурмфюрер СС Отто Гюнше.

- Зайдите, Отто...

- Яволь, мой фюрер! - Гюнше зашел в кабинет.

- Вызовите ко мне фон Клюге, Манштейна, Моделя и Гота... Мы начинаем!

***

Тащить мумию Тотоши пришлось таки стальным тросиком. Дрон с успехом перенес поближе к ней легкий плексигласовый лист, а после и заостренные крючки сваренные из прочной проволоки. Такими и сома можно ловить. Тройники были на тонком тросике, потянув за который мумию и планировалось заволочь на лист. Что и было сделано с полным для нас успехом. И теперь оставалось аккуратно вытаскивать иссохшее тело Десятова наружу.

И вот это оказалось самым трудным. Ведь пещера не имела прямого профиля, плюс в ней лежали валуны, которые без серьезной строительной техники было не свернуть. Их надо было огибать. И нам очень помог светлый ум Миши, химика и механика в одном лице. Уж какие оттяжки и растяжки он изобретал, чтобы так или иначе направить движение листа с мумией так, как надо, чтобы ни во что не упереться. И наш бедный дрон летал до потери пульса безостановочно - только и успевали менять аккумуляторы. Ведь ему то так тросик надо было завести, то этак зацепить - хитро там все было.

А Оля-то какая молодец! Она всю неделю, пока тащили тотошину мумию, в светлое время суток буквально не выпускала из рук пульт управления дроном. Приходилось даже покрикивать на нее, чтобы хотя бы поела, а не только отдохнула. Один раз даже разругались. Оля считала, что если мы достанем «Двенашку», то сможем в две машины нанести небывалый урон немцам. На что я ей ответил, что победу куем не только мы с ней, а вся Красная Армия, весь Советский Союз. И делается это не второпях, а четко, размеренно и продуманно. И здесь, вытаскивая мумию Десятова, торопиться никак нельзя. Любая ошибка - и доступа к «Двенашке» нам не видать, как своих ушей. И если этот доступ мы получим на день или на три позже, то это лучше, чем если мы его не получим вообще, но на полдня раньше.

И вот этот день настал! Выделенный в качестве тягача танк Т-60 наконец-то проволок очередной поворот и при помощи дрона мы заметили, что конфигурация сигнальных огней на приборной панели «Двенашки» изменилась. Какие-то погасли, другие зажглись, частота мигания некоторых поменялась. Сообщили об этом в «Виртальность» и передали туда же видеофайл для анализа нашими спецами.

Буквально через час пришел ответ, что с большой долей вероятности система защиты пилота отключилась за неимением оного. Ведь сканер «двенашки», впрочем, как и сканер нашего с Олей «Мишки» не мог отслеживать за повороты пещеры, как мы не могли сканировать происходящее, например, за скалами. То-то нам в Румынии везло!

Тем не менее, мы все равно потащили мумию совсем «на выход» и, вытащив, отволокли ее в сторону от входа в пещеру. А там уже и дальше. И перед нами встал вопрос, какой из двух вариантов выбрать, чтобы подойти к «двенашке»: послать в пещеру танк с риском для мехвода, или же аккуратно идти кому-то... Вот кому?...

- Паш... - обратился я к Судоплатову.

- Чего?...

- У вас же есть «расстрельные» зэка. Отправь одного с обещанием отмены приговора, при любом результате.

- Ну-у-у...

- Вот только не надо в гуманизм играть, а... Тебе точно не идет. Связывайся с Лаврентием Палычем. Пусть принимает решение.

И я знал, что говорил. Берия был таким человеком, что для дела он готов отменить любой приговор, если человек будет нужен. И примеров таких в истории было не счесть и отличные специалисты возвращались к своей профессональной деятельности и делали свое дело очень качественно. И действительно, через час пришел ответ, что к нам направляются трое с «расстрельными» приговорами - работайте, в случае успеха приговоры будут отменены всем троим. Зачем трое? А на всякий случай, чтобы коснись чего, два раза не бегать, как говорится.

Но пока Лаврентий Палыч решал, мы пошли смотреть мумию. И подходя к ней я уже видел, что налицо какая-то странность. А подойдя, понял что не так - это было не тело Десятова...

- Ты уверен? - спросил меня Судоплатов.

- Абсолютно! У мумии разрез глаз восточный. Видишь?

- Вижу...

- А Десятов - европеец.

- Хм... Что это меняет?

- Может и ничего. Но машина... - я задумался...

- А что машина? Она же охраняла именно это тело. Ты об этом?

- А его ли она охраняла?

- Ну, других-то мы не видели...

- Не видели. И это странно...

- Как эта странность влияет на ситуацию?

- Паша... Ты не знаешь, но у нас с Олей хирургическим методом вшиты небольшие чипы-идентификаторы. Система работает именно с ними, а не с нами, как биологическими особями. У Десятова в теле тоже такой был. Уверен, что в мумии, в том месте, куда они вшиваются, чипа нет.

- А куда они вшиваются?

- В мочку левого уха, в его основание. Вот потрогай у меня. Ощущаешь утолщение? - и я показал место где был мой чип. Паша потрогал пальцами, убедился, что там что-то маленькое есть, чего нет у него и кивнул.

- Понятно... Сейчас проверим. - он встал, махнул рукой санинструктору и пошел к мумии. Санинструктор побежал за ним.

Через минут пятнадцать Судоплатов вернулся и сообщил, что действительно посторонних предметов в ухе у мумии нет. И что все, кто был рядом, все как один сказали, что в чертах лица мумии четко угадывается восточный тип лица.

- Ну и чего теперь?

- А теперь все просто. Если чип там в пещере, то все наши усилия пропали даром, вертолет мы не получим. и никто не получит, пока у него не кончится энергия в аккумуляторах. А там, как мне мои сказали, при мизерном потреблении системы определения опасности для пилота, еще лет на двести хватит. Такие у нас технологии, Паша...

- Охренеть...

- А то ж... Поэтому остается только проверка при помощи зэка. Если он останется жив, то чип при мумии, но где - неизвестно. А если нет, то проще взорвать «Двенашку». Через двести лет она будет не могуче каменного топора против тех будущих технологий.

- Хм...

- Не «хм», а пойдем накатим. Все равно зэка ждать, время есть...

- Пойдем...

И мы пошли, провожаемые неодобрительным взглядом Оли...

А на следующий день, прямо с раннего утра, на севере загрохотало. Северный фас нам тут был ближе, оттуда грохот и слышался. Бросившийся к радиостанции Судоплатов вскоре вернулся и сообщил, что немцы начали наступление. Как и предполагалось ранее, в основании курского выступа, т.е. со стороны Орла и Белгорода.

- Мне включиться?

- Ночью тебя включат, не переживай. Иди отсыпайся. И ты, Оля, тоже.

И действительно к вечеру пришел приказ навести на цели и прикрыть своим огнем налет полка «ночных ведьм». Жаль только, что раций на их машинах не было и девчонкам придется ориентироваться по моим бортовым огням, которые я включать и не особо-то и хотел. Ну, а зачем эта демаскировка? Но иначе никак. Для их У-2 [3] рация - это большой вес.

И схема была проста: я вывожу их на нужный район, обеспечивая противозенитное прикрытие, а они наносят бомбовый удар. После чего девчонки возвращаются домой, а я, имея большую дальность полета, наношу еще удары в режиме свободной охоты. При этом, в паре со мной летит один Ми-8. Это на случай, если какой из У-2 будет сбит. Т.е. задача Ми-8 в этом случае ставилась чисто эвакуационная - опыт эвакуации коллег в Новгородчине был учтен командованием в полной мере!

***

- Герр майор! Разрешите доложить?! - рявкнул пехотный лейтенант Руди Генштоф, войдя в палатку майора Циммермана.

- Докладывайте, лейтенант!

- Только что сообщили, что русские ведьмы разбомбили расположение наших танков в роще. Уничтожено пять танков безвозвратно и семь имеют сильные повреждение. В завтрашнем наступлении они принять участие не смогут.

- Teufel!!! [4]Как они могли узнать где спрятаны танки?

- Не могу знать, герр майор! И ПВО не докладывало о пролете русских разведчиков.

- Это все?

- Никак нет, герр майор! Ведьмы сбросили записки, много записок. Все на немецком языке. - и лейтенант протянул майору листок бумаги. Тот взял, прочитал ее и... страшно побледнел... и обессиленно сел на табуретку...

- Она взялась за нас... Теперь она взялась за нас, Генштоф... Мы погибли... Мы уже погибли... Идите Генштоф...

Тот зиганул и вышел. Но не успел он отойти и десятка шагов от палатки майора, как раздался выстрел. Лейтенант и еще несколько солдат бросились к палатке, вбежали в нее и увидели лежащего на земле майора с простреленной в висок головой. Пистолет валялся тут же... В руке майор была сжата принесенная ранее лейтенантом записка.

В ней было написано «Ich, Sculd! Meine Schwestern und ich folgen euch, meine Männer!» [5]

-------

[1] Разумеется, Пауль Ротенхойзер так и остается быть вымышленным персонажем, впервые появившимся в книге «Шальной вертолет. 1941» https://author.today/work/332254 . Но секрет у его имени таки есть! Его, фамилию носит коллега немецкого друга автора сего произведения, работающего в германском подразделении «Airbus». В смысле друг в «Айрбас» работает, а автор... не скажет, змей, где работает... Так вот автор как-то попросил его, немецкого друга в смысле, «накидать» реальных, а не смазливо-опереточных немецких имен для своих книг. Тот «накидал». Жалко что ль? Там в Германии этих немцев... И среди них была фамилия Ротенхойзер. Прикольная такая... Чисто немецкая... Аж теффтонская... Имя «того» Ротенхойзера в момент сочинения первой книги автор почему-то не вспомнил, но ему показалось, что «Пауль» будет очень даже к месту... Так и живем, да... :) Аха!!! Вот только что по ватсапу друг автора подсказал (вот до чего доводят эти ваши ынтырнеты - до скорости общения), что в его случае - Михаэль Ротенхойзер. Но то - не проблема... За ваш счет любой каприз, как говорится. Поэтому сейчас вы читаете третью книгу, где ключевую роль играет именно Пауль Ротенхойзер, а не Михаэль Ротенхойзер. Но давайте сочтем, что Михаэль Паулыч (реально уже на пенсии отдыхает, шнапс грушевый пьет с сосиськами в тушеной капусте) и есть сын «нашего» Пауля. Который, как оказывается в нашей же реальности, был в советском плену. Ну, а вдруг он - он и есть?.. Аненербе, все дела... Айрбасы тоже, понимашь... Никитин и «Виртальность» тут же... Всяко ж бывает... Не поняли? И я не понял... Наливай... Да куда ж ты столько проливаешь-то, а!!! Ротенхойзер кросорукий, блин!!! Палыч!!! Прими эстафету! :)))

[2] Автор с этим сталкивается лично постоянно. Так-то он - зая длый рыболов. Спиннингист. И когда встречает в среде рыболовов рассуждения про влияние цвета приманки, или даже про влияние атмосферного давления на клев рыбы, то он, автор в смысле, понимает, что в очередной раз столкнулся с полнейшей дремучестью собеседника, ничуть не утруждавшего себя изучением простейших основ физики. Школьных основ!!! Так бывает. Причем, очень часто...

[3] Знаменитый биплан У-2 был переименован в По-2 в память и в честь его создателя Н.Н.Поликарпова.Любопытно, что У-2 (По-2) был одним из самых массовых самолетов в истории и занимает десятую строчку по списку самых массовых с числом выпущенных 33000 машин (только за время Великой Отечественной войны было выпущено более 12000 машин). Производился с 1928 по 1954 годы. Нес на себе 250 килограммов бомб.

[4] Teufel (нем.) - черт

[5] «Ich, Sculd! Meine Schwestern und ich folgen euch, meine Männer!» (нем.) - Я, Скульд! Я с сестрами иду за вами, мои мужчины!

Глава 18. Наконец-то перелом!

Да, в этой реальности Гитлер начал Курскую битву на две недели позже. Но нельзя сказать, что нашим войскам это обошлось меньшей кровью. Это обошлось немцам большей кровью, но и наши погибали точно так же, как и в моей реальности.

Впрочем, я до сих пор не знаю другая ли это реальность, с которой в «Виртальности» нашли точку проникновения, или же это наша реальность уже сильно измененная вмешательством не только моим, но и «Виртальности» в целом. Да и Десятов тоже что-то да накуролесил. Я таки склонен считать, что это иная реальность. Параллельная, а может и перпендикулярная какая. Мне сложно это понять, но то, что с моей историей, которую знаю я, разница огромна - бесспорна!

Проскакивала у меня и такая мысль, что история может быть и одна, реальность тоже, но история в моей истории-реальности могла быть изменена в угоду нужного мнения. Известно же, что «историю пишут победители» и какой ее представили наши не такие уж и далекие предки, сказать очень сложно.

Тем не менее, воевать мне приходилось в той реальности в которой я находился и, в результате, получалась та история, которая и получалась. По сегодняшний день она меня очень устраивает! Немчура огребает на орехи, духоподъемность в Красной Армии только растет, Победа будет за нами! Так сказал не только товарищ Сталин, а так уже понимали все!

***

- «Ворона» «Михе»! - вызвал меня уже старший лейтенант Михлин, экипажу которого решили таки присвоить вот такой более удобный позывной.

- «Ворона» на связи!

- Взлетаю с ранеными! Прикрой!

- Взлетай. Горизонт чист, на земле по прежнему пятьсот на северо-восток.

В этот раз Михлин забирал экипаж одного из сбитых У-2. И технология была проста. Эвакуационный Ми-8 с восьмеркой бойцов-автоматчиков приземлялся как можно ближе к сбитому самолету. Четверо помогали нашим «ведьмочкам». Остальные четверо держали под прицелом периметр. Если мы с Олей благодаря сканеру говорили, что все вокруг чисто, то парни работали хоть и споро, но спокойно. Если где-то наблюдались группы противника, то мы им сообщали направление и по возможности прикрывали отсекая врага своим огнем.

Но так было не всегда, у нас были и свои задачи. И в этот раз оказался как раз точно такой случай - враг был поблизости и не далее пятисот метров от сбитого самолета и с северо-восточной стороны. С воздуха нашим угрозы не было. Но парням все равно надо было поспешать. И они поспешали. Быстро подхватили девчонок, из которых одна была ранена пулей с земли, и, не перевязывая, занесли в десантный отсек Ми-8. Там и перевяжут.

- «Миха» «Вороне»!

- «Миха» на связи!

- Немцев пятьсот не трогай, уходи по радиомаяку. Девчонки важнее!

- Да, как же... Есть уходить!

Мы с Олей крутились неподалеку. И в качестве прикрытия и в качестве ДРЛО. Это понятно. Но главная наша цель была во вскрытии расположения техники. Немцы как-то быстро просекли, что собираться скученно опасно. И на эту мысль их навели не мы с Олей на «Мишке», а наши Ил-2, начавшие успешно применять ПТАБ-2,5 [1] - мелкая и очень опасная для танков штучка, выжигающая в танке все своим небольшим кумулятивным зарядом. Крыши-то башен и моторных отсеков у немецких танков имеют тонкую броню, которая для ПТАБ-2,5 на раз-два. Даже у тяжелого «Тигра» броня сверху толщиной всего-то 26 мм.

И вот как от множества таких вредных малявок, летящих сверху, спрятать, например, батальон танков? Один заход штурмовика накрывал площадь 15х200 метров. Т.е. с одного захода штурмовиков батальон [2] теряет иной раз аж десятую часть машин. И метод противодействия был только один, если не прибегать к «услугам» истребительной авиации, которая не всегда-то и бывает поблизости - сильное рассредоточение танков на местности. Немцы это и придумали. А мы и высматривали эти рассредоточенные части ночью. И наводили на них «ведьмочек».

Спрашивается, а чего мы сами их не гробим эти рассредоточенные танки? Так по той же причине! Мы - оружие высокоточное. Плюс пополнение нам БэКа так и осталось приоритетно ночное. А как его пополнять, если мы в полете? А никак! Значит, летать нам надо днем. Но тогда эффективность «Ночных ведьм» будет меньше, ведь с нами они улучшили свои результаты раза аж в три. Впрочем, тут сравнительно посчитать сложно, но мы-то с Олей видим эти результаты. И они очень высокие.

И потери у «Ведьмочек» снизились. Потому как любой чих со стороны немцев тут же вызывал ответный огонь пушек или ракет нашего Ми-28МН. Не автоматический, конечно же, но очень точный. Как и было в этом случае, когда по пулемету, обстрелявшему наш У-2, была тут же пущена ракета. Да, ответ несоразмерен, но зато на остальных страху нагоняет ай БожЕ! Ну и, если где какая вкусная цель находилась, вроде поезда или моста, то мы с Олей не стеснялись - били!

К сожалению, такое прикрытие девчонкам мы могли обеспечить только на одном участке фронта и для одного полка за раз. На другие нас попросту не хватало. Но и за такое нам были благодарны все. Особенно девчата и особенно Леха Денисенко. А такое отношение очень мотивирует! Очень!

И, благодаря нашим совместным действиям и фактически срыву запланированного немцами начала операции «Цитадель» фронт покатился назад. Точнее, он покатился на северном и южном фасах Курской дуги. Однако, в одном месте, почти по центру дуги, немцы нанесли неожиданно мощный удар. И рвались они, как мы поняли, именно к Худому Яру. И вот тут нам с Олей пришлось здорово поработать, оставив на недельку своих подопечных, т.е. полк «Ночных ведьм».

Фронт в этом месте прогнулся, но немцы не дошли до пещеры около десятка километров. Потом выдохлись...

***

- Какие новости, Эдвард?

- Вот снимки аэрофотосъемки интересующего вас места, мой фюрер! - отрапортовал командующий Люфтваффе Эдвард Мильх - Как видите, русские развили там активную деятельность. Мы наблюдаем за ними каждый день.

- Каждый? И самолет разведки они не пытались сбить? - удивился Гитлер.

- Вот это меня и смущает. А в первый день пилот получил радио от женщины...

- Опять Скульд? - Гитлер аж встрепенулся - Опять она?

- Так точно, мой фюрер. Она назвалась именно так.

- Что она сказала? - взволнованно спросил Гитлер.

- Буквально: Скажите фюреру, что он не смог бы управлять этим драконом. Надежды тщетны.

- Надежды тщетны... - Гитлер устало опустился на ближайший стул - Надежды тщетны... Да, она права...

Мильх стоял ни жив ни мертв. Он понял, что принес очень плохую весть фюреру и вполне мог лишиться головы за это. Но Гитлер, казалось, не обращал на него внимания...

- Отто! - обратился фюрер к стоявшему у дверей адъютанту - Передайте фон Клюге приказ остановить прорыв к Hudoi Jar. Мы опоздали, надежды тщетны...

***

- Вас очень хвалят, товарищ Никитин за ту поддержку, которую вы оказываете нашей ночной бомбардировочной авиации. - пыхая своей знаменитой трубкой произнес Иосиф Виссарионович.

- Приятно слышать, товарищ Сталин. Но во многом это заслуга капитана Усатовой. Ее внимательность к деталям в обстановке - ключевой момент в нашем экипаже.

- Мы отметим заслуги товарища Усатовой. Но скажите, вы сможете обучить пилота управлению вертолетом, который вы сумели вызволить из пещеры?

- Смогу, товарищ Сталин. Но это потребует довольно много времени. Даже, если речь пойдет о пилоте, который уже имеет налет на Ми-8 вашего производства. Правильнее было бы запросить пилота из моего времени, но я не могу гарантировать, что такой перенос возможен технически. Это надо проверять.

- Вы можете обеспечить эту проверку?

- Да! И сегодня же. Результат, очевидно, будет к утру.

- Давайте предположим, что результат будет отрицательным. Что в таком случае вы можете предложить?

- Пересадить на ММ-12 капитана Усатову, а мне в экипаж направить другого пилота, знакомого с Ми-8.

- У вас есть на примете такой?

- Так точно, товарищ Сталин! Старший лейтенант Михлин. Тот, который был командиром одного из Ми-8, при операции в Румынии.

- Это очень хорошо! Тогда давайте не будем беспокоить наших товарищей из будущего, а направим усилие на воспитание наших кадров. Товарищ... эээ...

- Михлин...

- Да! Товарищ Михлин будет направлен в ваш экипаж, а товарищ Усатова пусть примет на себя управление вызволенным вертолетом. Как быстро этот вертолет сможет встать в строй?

- Если у нас в «Виртальности» есть возможность перебрасывать оборудование в какую-то конкретную дату по шкале времени, товарищ Сталин, то спустя секунду, как его заберут в мое время на техобслуживание.

- Очень интересно. А такая возможность есть?

- До меня эти сведения не доводили, но предполагаю, что да, имеется. Но, повторюсь, это мои предположения, т.е. было бы нелогично не будь ее.

- Хорошо! Займитесь этим вопросом, товарищ Никитин. А пока я оставлю вас с товарищами Василевским и Ватутиным. - и Сталин вышел.

Да, встреча с ним происходила не в его кабинете, а в кабинете Василевского. Честно говоря, для меня было неожиданным, что Иосиф Виссарионович зайдет в него, когда мы обсуждали с Александром Васильевичем и Николаем Федоровичем общие детали будущей Днепровской воздушно-десантной операции, которая в моем времени закончилась неудачей [3]. И именно сейчас рассматривался вариант, когда в ней примет участие мой вертолетный полк с приданным ему десантом. Надо же его наконец-то вводить в дело! Тем более, что есть возможность опять серьезно изменить историю в нашу советскую пользу.

- Кто командовал десантным корпусом в вашей истории, Виталий Александрович? - спросил Василевский.

- Если память не изменяет, то генерал Затевахин...

- Затевахин? Генерал-майор? Замкомандующего воздушно-десантными войсками? Есть такой, да.

- Да, да! Он самый! И, наверное, не к месту, но его внук потом в мое время будет известным ученым-биологом и телеведущим передачи «Диалоги о животных» [4] - улыбнулся я.

- Телеведущий? Это как? - заинтересовался Ватутин.

- Примерно, как радиоведущий, но на телевидении. А телевидение это как кино, но дома - смеясь ответил я - Оно уже появилось [5], кстати, но еще не вошло в широкий обиход, Николай Федорович. Между прочим, «наш» Затевахин и на радио тоже передачи вел.

- И как?

- Да интересно, кстати... Познавательно очень.

- Так, товарищи! - осадил нас Василевский - Давайте о деле. Скажите, Виталий Александрович, в провале операции в вашем времени была вина Затевахина?

- Насколько я помню, он даже к планированию высадки десанта в штабе фронта не был допущен [6].

При моих последних словах Ватутин только что не обалдел. Василевский же так и сел на стоявший позади него стул.

- Как так? Командир десантников не принимал участие в планировании их высадки? - еле выдавил из себя возмущенный Ватутин.

- Ну, тут скорее вашего начштаба надо спрашивать, товарищ генерал армии. Но «того», а не «здешнего» пока еще.

- Я возьму на контроль этот момент! - стукнул по столу Ватутин - Они у меня задницу Затевахину и Капитохину вылизывать будут!!! Они у меня!!! Да я их!!! Да я им!!!

- Ну, вы уж слишком категоричны, Николай Федорович. Не нервничайте вы так. Еще ничего не случилось. - постарался успокоить Ватутина Василевский.

- К тому же вы «тот», Николай Федорович, тоже накосячили, как говорится от души. - добавил я.

- Опа-на... И чем же?

- Отдали приказ в последний момент и не командирам частей, а Капитохину. Пока тот добрался до штаба, пока вызвал командиров - время ушло. Ну и по мелочам еще. Что сейчас-то об этом?

Ватутин отошел к столику с графином и набулькал себе целый стакан воды. Выпил залпом. Потом набулькал второй. Тоже выпил. Посмотрел на графин и после на стакан же, который продолжал вертеть в руках и поставил его на столик.

- Какая основная проблема была в вашем времени при высадке десанта? - спросил меня Василевский.

- Насколько я помню по учебникам, то, что десант не был концентрированным. Бойцов раскидало на площади 30 на 90 километров. Они приземлялись практически по-одиночке. А план операции предусматривал высадку на участок 10 на 14 километров.

- Потеря ориентации летчиками?

- В большой степени да. И был еще момент. Наверное, даже самый главный.

- Какой?

- Не было проведено никакой разведки. А ведь как раз в те дни немцы перебросили в этот район аж пять дивизий. Из которых одна была танковая и одна моторизованная [7]. Что могли бы сделать против них 4,5 тысячи легковооруженных бойцов?

- Ничего...

- Вот именно!

- Ваши предложения, Виталий Александрович?

- Да собственно они просты. Так же, как и под Курском ночная разведка силами двух вертолетов со сканерами, выбор места позволяющего собрать десант в единый кулак чуть в стороне от концентрации немецких войск, высадка первой очереди десанта силами моего полка, которая займет первичные позиции и обозначит ориентиры для самолетов с основным десантом и уже отсюда наносить удар по немцам. Высадку предлагаю так же ночью, чтобы уменьшить вероятность противодействие авиацией противника. А днем уже будем встречать их в два ударных вертолета. При этом Ми-8, совместно с Ил-2 поутюжат немецкие расположения по моим разведанным.

- Выглядит красиво... - буркнул Ватутин.

- Так и должно быть, Николай Федорович. - ответил я.

- Ну, что, товарищи! Работаем? - довольный предложенным планом спросил Василевский.

- Работаем! - Ватутин.

- Работаем! - я...

-------

[1] ПТАБ-2,5 - советская противотанковая авиационная бомба калибром 2,5 кг, предназначенная для поражения бронетехники с помощью кумулятивного эффекта. Самая массовая авиабомба СССР в годы Великой Отечественной войны (в 1943—1945 годах в армию поставлено 14,6 млн ПТАБ-2,5).

[2]Танковый батальон Вермахта имел в своём составе три танковые роты, которые вооружались легкими и средними танками. Всего в каждом батальоне имелось от 67 до 71 танка.

[3] Да, действительно, стратегически Днепровская воздушно-десантная операция, несмотря на нанесенный немцам урон, потерпела неудачу и не достигла поставленных целей. Из 4,5 тысяч десантников погибло 3 тысячи. Причиной неудачи были допущенные ошибки при планировании операции. Так, например, не было не то чтобы налажено, а даже не планировалось взаимодействие с крупным партизанским соединением из 700 человек, действовавшим в районе десантной операции. Любопытно, что одним из десантников был известный в будущем кинорежиссер Григорий Чухрай («Сорок первый», «Баллада о солдате», «Чистое небо», «Жили-были старик со старухой»).

[4]Это действительно так и ведущий передачи «Диалоги о животных» Иван Игоревич Затевахин действительно внук Ивана Ивановича Затевахина - командующего ВДВ с 1944 по 1946 годы. Нет, знаменитый и наиболее известный командующий ВДВ Маргелов Василий Филлипович был командующим несколько позже, но дважды: с 1954 по 1959 и с 1961 по 1979 годы.

[5] Телевидение в СССР появилось в 1931 году и было государственным средством массовой информации. Для приема передач с 1932 по 1936 годы в Ленинграде на заводе «Коминтерн» (знаменитая «Козявка», он же «Завод им.Козицкого») выпускались первые советские телевизоры «Б-2». Впрочем, о широком расспостранении телевидения тогда и речи еще не было. Центральное же телевидение перешло на ежедневные телевизионные передачи в Москве только лишь в 1951 году. И постепенно к 1955 году началось распространение телевизионного вещания по всей территории страны.

[6] Реальный факт! Ни командующий десантного корпуса, ни тогдашний командующий ВДВ генерал майор Капитохин, к планированию высадки десанта в штабе Воронежского фронта, которым командовал Ватутин, допущены не были. Почему? Непонятно...

[7] Тоже реальный факт. Разведка толком не проводилась, все делалось в спешке. И немцы действительно перебросили в тот район те пять дивизий в ожидании форсирования Красной Армией Днепра в районе города Канев. Да что там говорить-то! Решение об операции было принято в Ставке 17 сентября 1943 года, 19 сентября Сталину уже был представлен план операции, а десантировались войска уже 24 сентября. И немцы о готовящемся десанте знали, как оказывается. Тот же Чухрай рассказывал, что утром 24 сентября над аэродромом Лебедин, откуда должны были вылетать десантники, пролетел немецкий самолет и сбросил листовки с текстом: «К встрече десанта готовы! Прилетайте поскорее!»...

Глава 19. У нас появляется достойный противник!

Полночное небо над Прилуками было встревожено непривычным звуком моторов. Как звучат моторы и пропеллеры самолетов знали все - и местные и бойцы Красной Армии. А здесь вдруг масса клокочуще-рокочущих звуков вспороли ночную тишину и в ночном сентябрьском небе пронеслись странные большие тени. Только у одной с земли были замечены бортовые огни и то после того, как вся эта армада из 35 машин с десантом внутри них пронеслась над головой часовых охранявших различные объекты.

***

Десантная операция, однако, началась за пару недель до непосредственной высадки десанта. И, прежде всего, нам надо было ликвидировать локатор, который угрожал обнаружением взлета трех десятков вертолетов. Фронт после Курска откатился очень далеко и к середине сентября стабилизировался по Днепру от Чернигова до Черкасс. Где-то Красная Армия вышла на берега Днепра, где-то на этой линии оставались немецкие плацдармы, а мы базировались под Прилуками. И производили предварительную подготовку к десанту тем, что помогали уничтожать оставшиеся на левобережье плацдармы. И столкнулись с тем самым уже знакомым нам локатором.

Немцы, разумеется убрали его из Конотопа, где было его расположение, которой мы засекли еще в июле, и переместили, как мы быстро выяснили, под Киев к поселку Васильков. И обнаружили мы его сразу, как только взлетели на боевое задание из Прилук к Днепру. Приняли во внимание, определили примерное местоположение до которого от Прилук было всего-то 150 километров и продолжили выполнение задания. И после того, как прошли Березань, Максим доложил, что фиксирует работу еще двух локаторов: один прямо по курсу в направлении как раз на Васильков, а второй со стороны Киева.

Ах, да! Как я и предложил Иосифу Виссарионовичу, но теперь уже капитан Михлин был моим вторым пилотом, а Оля, т.е. уже майор Усатова, приняла на себя... мою отремонтированную после сорок первого года «Десятку». Наши умники в «Виртальности» решили разобрать «Двенашку» до винтика, чтобы выяснить, что же такого хитрого наколбасил в ней не к ночи будь помянут гнида Десятов, что ее перекинуло аж на сотни лет назад во времена татаро-монгольского ига. А нам прислали совершенно обновленную «Десятку». Настолько обновленную, что на ней не было видно ни царапинки после тогдашнего расстрела ее немецкими танками. Машина выглядела как с иголочки!

Любопытно, что мы решили присвоить Оле позывной «Скульд», а меня переименовали из «Вороны» в «Ворона». Так и получилась мифическая пара Скульд со своим вороном. То-то Алоизыч порадуется!

А в первый же вылет к Днепру мы встревожились и поняли, что навалять здесь немцам так, как мы же наваляли в Румынии, не получится. Пока существует этот локатор «Фрейя». Ведь он моментально фиксирует наш взлет и тут же инициирует работу локаторов наведения орудий ПВО «Варцбург». Там связка очень качественная и мы это знаем не только по информации из 2024 года, но и уже испытываем на своей шкуре.

- «Скульд» не подходи ближе 17 километров к Днепру.

- Приняла. А мы достанем до цели?

- Будем пробовать. Ставим помеху. Высоту на минимум!

- Есть ставим помеху! Есть высоту на минимум!

Нашей задачей в первом ночном вылете к Днепру было уничтожение немецкой противотанковой артиллерии и складов БэКа в южной части немецкого же Киевского плацдарма. Т.е. мы выскочили прямо на локаторы и помня про дальность Flak-39 в 17 километров нам нужно было прорваться на 5 километров к цели. Заряжены у нас были не «Гермесы» с 20-километровой дальностью, а обычные РС-82. Т.е. иногда мы работали «местными» боеприпасами, чтобы освободить «Виртальности» энергию для переброса в это время двигателей к Ми-8. И в этот раз мы работали больше по площадям.

- «Ворон» «Скульд»... Да, блин, имечко...

- На связи!

- Сигнал какой-то странный. Такое ощущение, что наша помеха им побоку. Как они это делают я не знаю, но вот чую...

- Мда... Твоей чуйке надо доверять. Поболтайся пока позади, мы попробуем поверить. Наблюдай! Дублирую свои камеры на тебя.

- Есть поболтаться и наблюдать. Камеры захвачены.

Я повел «Мишку» не прямо, а закладывая перемены курса. Причем, довольно часто. И специально вошел в зону, которую могли бы накрывать орудия батареи Flak-39,т.е. ближе, чем 15 километров от берега Днепра. И высоту держал такую, чтобы немцы могли хотя бы попытаться достать нас огнем, пусть в какой-то мере и настильным.

- Макс! Отрабатывай цели, какие видишь. Но по чуть, по пяток ракет. С паузами секунд по тридцать между сериями.

- Есть отрабатывать цели по пять с паузами по тридцать!

Вжух, вжух, вжух, вжух, вжух! Первая пятерка РС-82 ушла. Через немного времени где-то там засверкало. Попали или не попали - сейчас было не так важно. Конечно же мне придется объясниться с командованием за возможное невыполнение задания, но, как ни цинично звучит, бабы действительно еще солдат нарожают, а вот потеря Ми-28МН пусть не сейчас, а быстро, в этих условиях значит больше, чем потеря даже полка солдат. Жалко парней, конечно же, но война штука такая. Жестокая! Поэтому мы провоцировали на ответный огонь батарею Flak-39,которая притаилась где-то там на том берегу и тем самым пытались ее засечь. И немцы клюнули на наживку!!!

Я, конечно же, не увидел вспышку залпа четырех немецких зенитных орудий, Оля тоже не увидела, а Максим и не смотрел. Зафиксировали их только камеры обзора и, кстати, сразу дали информацию на экраны нам с Михлиным и Оле. Я не увидел залпа, но не ощутить, как нас тряхануло от взрыва снаряда одного из немецких орудий, не мог. Взрыв раздался совсем рядом, метрах может в пятидесяти, но ударная волна и осколки нас достигли. остальные три снаряда взорвались один дальше, второй где-то перед нами, а третий далеко справа. Т.е. подрыв их получился как бы ромбом и нам сильно повезло, что мы не оказались в центре этого ромба. Любопытно, что Михлин среагировал и моментально врубил короткий отстрел термоловушкек, которые так-то нам и не нужны были в этом времени, но они были и что это за штуки Макс знал. Сам же я тут же бросил машину вниз. Уж если нас сбили, то - сбили. Типа сбили... Пусть немцы так и думают.

- Оля, далеко стоят?

- Километров восемь от правого берега...

- Не достанем... Макс, высаживай все ракеты по целям на плацдарме и уходим! «Скульд» не влезай, контролируй обстановку.

И Макс высадил... А мы пошли домой. Где пришлось выслушать по телефону от Ватутина за то, что мы не использовали огневую мощь «Десятки». Трудно было объяснить Николаю Федоровичу, но удалось и это. Предложив ему два варианта: мы губим обе машины, т.к. попадание 105-миллиметрового снаряда от Flak-39 гарантированно нас роняет на землю; либо мы ищем, находим и уничтожаем источник угрозы начиная с основного локатор «Фрейя». Т.е. найти-то нам ее не проблема, а вот уничтожить сложнее, т.к. немцы тоже не дураки и понимают, что в первую очередь мы постараемся уничтожить именно главные их глаза в этом месте за небом.

А чуть позже, уже когда позавтракали, мы втроем сели в сторонке и...

- Так... Вот карта. Стоят они вот здесь... - начал я разработку операции по уничтожению локаторов и зениток.

- Стояли... - тихо сказала Оля.

- Что? - удивился я, а Макс просто посмотрел на Олю с не меньшим удивлением.

- Я бы переместила орудия. Как минимум их.

- А... Понял... Ну, да... Но наверняка они в этом же районе. На сколько их передвинут?

- Сиё тайна великая есть...

- Вот именно! Но... А вот мне интересно. Почему они вообще оказались в этом районе? И в «том» сорок третьем немцы знали про Днепровский десант загодя и сейчас такое ощущение, что они знают и про десант и про нас здесь же.

- Ну, про нас узнать можно и просто заметив и наблюдая. Обычная полевая разведка вполне с этим справится. - подал голос Михлин.

- Согласен... Но мы прибыли сюда вчера, пусть утром, а сегодня нас уже охотит локатор. Причем не один единственный, а целая система-связка. За сутки поставить всю систему именно на том участке, где мы и появимся? Как-то все слишком красиво для немцев.

- Ну, их гнали хорошо к Киеву и почему бы не предположить, что мы окажемся на самом ответственном участке наступления? - это уже Оля - Обрати внимание, что «Фрейя» стоит не абы где, а прикрывая именно Киев.

- Хм... А у нас еще и Ленинград на носу. Блокаду-то прорвали, а лето кончается и земли там торфяные - чего бы не отогнать немцев и не лишить их возможности нанести ответный удар по болотам? До самых морозов ведь встанут, а наши по слякоти наступать умеют очень хорошо. Представляешь, как мы там порезвиться можем? Но притащили они локатор именно сюда.

- Так ведь не нанесли удар-то под Ленинградом... А мы все лето постоянно маячим в этих краях от Орла до Харькова.

- Т.е. «крота» среди наших нет?

- Наверняка есть и не один, но не по нашу душу...

Вроде бы все выглядит логично, но мне все равно не давала покоя мысль, что не просто так тут локатор. И еще место нашей дислокации... Пойду-ка я свяжусь с Судоплатовым... Хотя... Вон он нарисовался, не сотрешь...

- Здорово гроза танков!

- И тебе не хворать диверсюга!

- Чего хмуроной такой?

- А вот посмотри карту. - и я подвел Пашу к месту где мы изучали обстановку и пытались придумать что-то про «Фрейю». Оля и Макс вскочили и откозыряли. Судоплатов махнул рукой мол «вольно»...

- Можно? - Паша показал мне глазами на Олю и Макса.

- Обязательно! Ты ж знаешь...

- Знать знаю, но иногда обязан быть собакой...

- Наблюдают?

- За мной? Не без этого.

- Так может?...

- Не, не... Давай по окончанию операции.

- Не вопрос. Но слушай какое дело. Локатор тут немецкий объявился в ста пятидесяти километрах. Видит наши взлеты и посадки. А это что значит?

- Это значит, что попытаются бомбить.

- Не без этого, но мы тоже не пальцем деланные и небо контролим и успеем встретить. Кэ-э-эк навалимся всей толпой с истребителями... Так и... Тут в другом дело. Место им наше известно и я бы точно сориентировал на него ребят какого-нибудь Пауля фон Судоплаттера. Понимаешь? А Денисенку от меня забрали куда-то. Сказали ненадолго, но все может случиться уже этой ночью.

- Так у вас же этот сканер. За пять километров видит.

- Паша! Сколько времени нужно подготовленному диверсу, чтобы пусть ночью, но с шести-пяти с половиной километров от нас добраться до нашего расположения, пока мы на задании?

- Пятнадцать минут, при определенных обстоятельствах. Не более.

- Вот именно!

- Понял. Организую.

- Ага... А теперь, прости, но у нас свои тут любовь с голубями и инфаркт микарда.

- Чего-о-о?!

- Вот такенный рубец! Отвечаю! - улыбнулся я и показал указательный палец подпирая его большим - Спасибо за внимание, товарищ Судоплатов, вы свободны!

- Блин... Не знай я тебя... Так заковыристо меня еще никто не прогонял.

- Все когда-то бывает в первый раз, Паша... И вправду нам тут дела секретные обсудить надо.

- Уже ушел, винтокрыл языкастый, блин... - ответил Судоплатов и улыбаясь зашагал по своим делам. И я знал, что он не обиделся. Просто сразу шутки юмора не понял. Вот это и было интересно понаблюдать и Оле тоже, которая фильм видела и очень его любила.

Я дождался пока Судоплатов ушел подальше и махнул рукой своим товарищам мол «садитесь, продолжим»...

- План мой, товарищи вы мои, прост и по-детски наивен. - начал я представление того, что придумал - Пойдем мы тремя машинами: «Мишка», «Десятка» и один из Ми-8. Вооружение у «Мишки» пушки и к ним плюс четыре «Гермеса» и ПТБ. На «Десятке» стандартно ракеты, можно «местные», и пушки, ну, а Ми-8 - стандарт. Идем мы так...

***

Звали тридцатилетего мужчину Антон Ценер, а по говору угадывалось его тирольское происхождение. Пауль Ротенхойзер - тот самый специалист по необъяснимым явлениям - смотрел на артиллерийского капитана и поражался тому, насколько он в теме происходящего с неуязвимой машиной Nikitin. Предварительные разговоры показали его знания таких деталей, что взяться этим знаниям было просто неоткуда. И пусть они обрывались на моменте посещения фюрером Запорожья в феврале нынешнего года, но и тех деталей, что он знает хватало за глаза, чтобы обратить на него внимание. И это пришлось сделать после прочтения письма полученного секретариатом Ротенхойзера.

- Я убежден, герр Ротенхойзер, что теперь вы столкнетесь с двумя машинами уровня того, что использует Nikitin.

- Почему?

- Вы добрались до пещеры под Kursk? Место, где она находится называется Hudoi Jar.

- Хм... Вы хорошо осведомлены, герр Ценер.

- Я мог бы вам более подробно, чем упомянул в своем письме, рассказать про нападения на самолет Гитлера в декабре и феврале. Но это все не главное, хотя и повысит вашу степень доверия мне. И тем возведу ее в абсолют.

- Вы так в себе уверены?

- Очень даже! И представьте себе, что устроил то, что происходит с пещерой под Kursk именно я.

- И когда же? - поднял брови Ротенхойзер выражая одновременно и удивление и интерес.

- Давно... Очень давно! И, если вы не сдадите меня охране, то сейчас вы получите объяснение тайны, которую никогда не сумели бы разгадать. Русские, если вы до пещеры так и не добрались, ее уже разгадали и используют эту тайну против вас. Уже используют, повторяю.

- Хорошо! Я обещаю вам, что не сдам вас охране. В любом случае я выслушаю ваш рассказ до конца. Приступайте, герр Ценер.

- Только прошу вас, герр Ротенхойзер, действительно выслушать меня до конца. Шок вы испытаете с самого начала. В конце концов, вы - шеф отдела по необъяснимым явлениям. Я правильно назвал вашу должность?

- Почти... Я слушаю вас.

Ротенхойзер давно уже привык выслушивать всяких сумасшедших и ровно потому, что в их речах нередко проскакивают детали, которые раскрывают казалось бы самые таинственные случаи и явления. Поэтому он налил себе коньяку, предложил его Ценеру и, получив отказ, позитивно характеризующий гостя, уселся поудобнее в свое кресло. Нет, не за рабочим столом. У него был в кабинете специально оборудованный уголок, в котором он как раз и выслушивал таких вот людей с необычными рассказами. Примерно раз в неделю такое и происходило. И этот уютный уголок не позволя и самому Ротенхойзеру устать и расслаблял рассказчиков. И, что интересно, эту деталь заметил только один из них - нынешний собеседник Антон Ценер.

- Уютное местечко вы тут устроили, герр Ротенхойзер. Наверняка помогает ненавязчиво развязывать языки. - улыбаясь сказал Ценер.

- Вы проницательны, Антон.

- И обращение по имени тоже из той же, как говорится, оперы. - продолжая улыбаться подметил гость.

- Я вас внимательно слушаю... - Ротенхойзер хоть и терял терпение, но пока держал себя в руках.

Ценер внимательно смотрел в глаза Ротенхойзеру и взглядом таким будто он был хозяином положения. Хозяину же кабинета даже стало немножко не по себе. Но с началом рассказа Ротенхойзер очень быстро убедился, что этот хозяин положения не он сам, а именно герр Ценер.

- Очевидно вам, герр Ротенхойзер, будет интересно, что я родился в городе Kaluga. Это в России, неподалеку от Москвы.

- Это интересно, что вы русский, не спорю.

- Вот в ваших словах очень чувствуется здоровый скепсис и напряжение. Но вы не бойтесь. Я не русский разведчик, хотя и действительно русский по происхождению, и не вербую вас.

- Пусть так. Вы про дату своего рождения что-то сказали.

- Забегая вперед хочу уверить вас, что дата моего рождения - это ключевой момент для понимания почему мы с вами разговариваем вообще.

- Так какая же она?

- Я родился в 1994 году, герр Ротенхойзер. - тот поднял глаза, ведь до сих пор умалишенных говоривших, что они родились в будущем, в этом кабинете не было.

- Любопытно, тоже не скрою. И звали вас так же Антон Ценер? На еврея вы, вроде бы, не похожи, да и мы дважды упомянули, что вы - русский.

- Нет. При рождении мое имя было Антон Десятов...

Глава 20. Начало конца. А начало ли? И конца ли?

Как ни опасался я, но «ребят Пауля фон Судоплаттера» мы так и не дождались. Впрочем, нам могли и не сказать, но наверняка их не было. Пока не было. Что будет дальше - посмотрим. Может действительно просто время не подошло. Ведь мы тут всего-ничего, а группе надо еще организоваться, получить задачу и добраться до места высадки. И у них было единственное более-менее окно во времени - когда м Мишка» и «Десятка» находились на задании. На все про все - час-два, не более. И идти им надо было с севера, чтобы уменьшить риск обнаружения их нашими собственными радарами. Ведь даже находясь на задании мы будем контролировать все в радиусе ста километров. Как обычно. И немцы это как-то высчитали. Наверное, высчитали, будем так понимать и принимать во внимание.

- Никитин Киму! - раздался вызов моего непосредственного шефа.

- На связи!

- Докладуй...

- В общем так...

- Не тяни резину!

- Не тяну, но ты ж прерываешь. Как на базаре, блин...

Я мог себе позволить такие вольности с полковником Кимом, своим командиром. Мы же с ним дружили. И крепко дружили. Но все равно границы допустимого я знал и, в этом случае, их не пересекал. Служба есть служба.

- Говори давай!

- В общем так...

- Ё@#&пи&%^юк!!!

- Так точно, товарищ полковник!!! Есть трое суток расстрела через повешение! А ты мне контейнер с «Гермесами» и полный ПТБ, чтобы осилить полторы тыщи камэ. Добро? На «Десятку» стандартно с термобаричками, бронебойно-зажигалками на два три и фугаски на три ноль. Снаряды мне, кстати, так же полные БэКа.

- И нафига тебе такое богатство?

- Пойду кругом и ухвачу девушку «Фрейю» за задницу. Она у нее жирная! - и тут же получил подзатыльник от Оли - Кстати, ты сообщи там между делом Путину, что Усатова Ольга Александровна теперь не капитан, а целый майор ВВС.

- Опять подвиг совершила?

- Не... Куда ей до меня геройского? Пока что авансом, чтобы взводом могла командовать. - опять прилетел подзатыльник.

- Каким взводом? Что ты мелешь?

- Настроение хорошее, Рома. Настроение...

- Настроение у него, понимашь... Весельчак У, блин... Будет сегодня все, что требуешь. Про звание сообщу. Семь три!

- Семь три... (щелк)

***

Я вышел загодя в 20:00. Мне предстояло действительно пройти много, но не полторы тысячи километров, а чуть поменьше. И пошел я из Прилук на Полтаву, где сел в местечке в стороне от дорог и населенки и дозаправился «местным» топливом . Все ж таки на 200 километров дальности прибавили. Охрану полянки с топливозаправщиком пригнанным сюда организовали денисенковские волкодавы, быстро возвращенные под мое крыло начальственным рыком Судоплатова.

Кстати, они и пригнали машину, чтобы сохранять секретность и не показывать лишним глазам, пусть даже и своим. Официально пригнали, не уворовали по-бандитски. Просто убедительно одолжили машину на ближайшем аэродроме «до утра».

И оказывается Судоплатов из-за того, что денисенковских во главе с Лехой от меня забрали «на время», даже с самим Ватутиным поругался, которому край как понадобились разведчики-диверсанты. Как будто у него свои в войсках плохие. Да там парни если и не круче, но хотя бы обстановку «на местах» знают намного лучше. А денисенковские в шутку на меня ворчали мол то сюда иди, то туда беги. Но то не я, а доля их волкодавья такая...

А из Полтавы я на минимальной высоте, чтобы немецкий локатор и на пределе дальности своей работы не мог просто меня засечь, планировал пойти на Днепропетровск, потом на Кривой Рог, потом закладывая дугу вершиной к югу на Рауховку, от нее на Бельцы, далее Каменец-Подольский и вот уже от него на Васильков, где и стоял локатор «Фрейя». Т.е. маршрут был выстроен так, чтобы «Мишка» постоянно был за пределами 300-километрового радиуса от «Фрейи» и не попадаться на экраны ее операторов. Видели они нас только на пути от Прилук до Полтавы и должны были увидеть уже от Каменец-Подольского к себе. Но в первом случае мало ли какой самолет полетел по своим фронтовым делам. Скорее всего они посчитают, что это какой-нибудь вечерний посыльный У-2 на скорости в 130 кэмэ в час. Я ж так и полетел. Полтора часа до Полтавы.

Немцы распознать тип летательного аппарата точно не смогут, не умеют еще. Да и обычно не летает Nikitin ни днем, ни вечером. Только в экстренных случаях, а тут ничего такого не наблюдается. Во всяком случае, на такую немецкую логику я и рассчитывал. После Полтавы, конечно же, скорости прибавлю.

Ну, а что касается приближения к локатору со стороны Каменец-Подольска, то пойду так же низэнько-низэнько, чтобы локатором обнаружить было труднее. Причем, если на предыдущих участках еще могу позволить себе пойти на ста или ста пятидесяти метрах высоты, то именно здесь уже нужно «брить» над землей и деревьями. Но даже если немцы засекут и поймут, что мы их перехитрили, то сделать просто ничего не успеют. Передислоцировать локатор в у реалиях этого времени - проблема. Не час и не два. Да и на понимание ситуации нужно время, которое для немцев убывает катастрофически быстро. И истребители они не поднимут - ночь на дворе. А зенитки, когда я на минимальной высоте, мне побоку.

К тому же на затруднение идентификации меня с другой стороны от Днепра одновременно со мной же будут работать «Десятка» и Ми-восьмой. Оля и помеху поставит и «музычку» включит. И даже атакует достижимые цели. Возможно даже и сам Киев. Т.е. устроит настоящий адов спектакль для фашистов. По заявкам! Как это не было заявок? А чего они сюда пришли? Чем не заявка-то? Еще какая заявка и заказ на неструганные гробы из горбыля с березовыми крестами в комплекте! Леса у нас много, на всех горбыля и березовых хлыстов хватит...

***

Ценер, он же и Десятов, буквально сдерживал себя, чтобы не броситься на Гитлера и не порвать ему глотку. Но он понимал, что после этого уничтожить Никитина уже не сможет. Поэтому, пока он терпел Гитлера. Ненавидел, но терпел. У него своя война, у Гитлера своя. Потом, весьма вероятно, что очень скоро, эти войны пересекутся и вот тогда Антон нанесет свой смертельный удар ненавистному фюреру. И тогда вставал вопрос, кто же станет во главе Германии. Рейх, или не Рейх, четвертый, пятый, сто двадцатый - Десятову было все равно. Но один раз у него проскочила мысль, что обладая знаниями будущего, в т.ч. и информацией, пусть и поверхностной, о нынешнем кадровом резерве Германии, он мог бы и... сам лично возглавить ее! Стать новым и справедливым фюрером! А почему бы и нет?

- Это и есть тот молодой человек из 2024 года? - с интересом рассматривая Десятова-Ценера спросил Гитлер Ротенхойзера.

- Так точно, мой фюрер! Именно он предоставил огромный массив сведений, который пролил свет на происходящее с пометками Nikitin и Скульд. Так же стала полностью ясна картина с Hudoi Jar и находкой артефакта в Saporoschje.

- Что было в Hudoi Jar? - подняв брови спросил Гитлер.

- Всего навсего точно такой же аппарат, на каком Nikitin атаковал наши войска и Кюстрин в 1941 году, попавший туда усилиями герра Ценера в 1246 году. - доложил Гитлеру Ротенхойзер.

- И вы, молодой человек, все это время жили в той пещере? - с некоторым сарказмом задал вопрос Гитлер Десятову.

Он уже знал, что перед ним человек, который каким-то образом смог совершить перемещения во времени. Ротенхойзер доложил об этом ранее и привел аргументы в которые не поверить было сложно.

- Никак нет, герр Гитлер! Или, простите, как мне вас называть? Герр Шикльгрубер? - четко и ясно ответил Десятов. И надо сказать, что самообладания ему было не занимать. Ведь истеричность Гитлера известна всему миру уже с этих времен - Я оставил там аппарат и переместился сюда. Относительно меня это было всего лишь неделю назад.

- Хм... - Гитлеру действительно было трудно сдержаться, но он сделал это - А вы наглец, молодой человек! А почему не «мой фюрер»?

- Потому что вы фюрер, например, герру Ротенхойзеру, или вот этому офицеру, но мне вы митбештрайтер [1].

От этих слов Десятова-Ценера присутствующий тут же адъютант Гитлера штурмбанфюрер СС Гюнше округлил от удивления глаза. А Ротенхойзер аж поперхнулся и побледнел, понимая, что если фюрер сейчас взорвется, то ему, Паулю Ротенхойзеру, хорошо если придется расстаться с карьерой, но ведь может придется и с собственной жизнью. Расстреляют и буквально к вечеру. А Гитлер... Неожиданно, но он восхитился! Еще никто не позволял себе отвечать ему так дерзко и, будем откровенны, честно. Ни один даже самый-самый высокопоставленный человек в рейхе не позволял себе так всети себя с ним. Ни Геббельс, ни расстрелянный полгода назад Геринг, ни Шпеер - никто!!! А тут, всего неделю назад появившийся никому неизвестный человек, да еще и не ариец, да еще и русский, хотя и с еврейской фамилией, держит себя с ним, с вождем Третьего Рейха, на равных! И смотрит-то как! Уверенно, прямо, без капли страха в глазах!

А ведь действительно, как этому Ценеру-Десятову называть его, Гитлера. Ну, не «дядя Адольф» же. В такого «племянничка» сразу вцепятся все секретные службы, в т.ч. и иностранные, и быстро выяснят, что никакого племянника Антона Ценера у него, Гитлера, никогда не существовало. И начнутся подковерная возня и политические шашни. Это в ситуации-то, когда фронт на востоке буквально валится. Нет, тут надо иначе.

- Пауль! Выйдите. - приказал Гитлер Ротенхойзеру и тут же обратился к своему адъютанту - Вы, Отто, тоже постойте за дверью. И объясните заодно герру Ротенхойзеру, что не обо всем надо распространяться.

- Яволь!

Оба - адъютант фюрера и руководитель отдела по необъяснимым явлениям в «Аненербе» - вышли за дверь, которую тут же плотно прикрыли за собой. А Гитлер повернулся к Десятову-Ценеру, внимательно посмотрел ему в глаза и неожиданно мягким, почти отеческим голосом сказал:

- Молодой человек! Я принимаю то, что мы с вами равные партнеры. И каждый из нас даст другому многое и равноценное. Но я хотел бы предложить вам, даже попросить, чтобы при любых других лицах вы обращались ко мне же, как и они, как это принято у нас в Рейхе. А приватно... Пусть будет «герр Гитлер», если вам это удобно.

Десятов же мысленно ликовал! Он только что буквально прогнул Гитлера! Самого Гитлера! Но, при этом, понимал, что теперь просто обязан будет соответствовать его, Гитлера ожиданиям. Ему надо будет выдать и выдавать такую информацию, что позволит, как минимум затруднить боевую работу ненавистному Никитину. А это означает, что Красная Армия не получит мощной поддержки в его лице.

Понимал ли Десятов, что совершает, по сути, предательство? Понимал прекрасно! Но он хотел искупить вину собственноручным уничтожением Гитлера. Желательно публичным, чтобы весь мир видел и знал, кто это сделал! После чего ему самому, скорее всего не жить, если мобильный блок переноса не сработает так, как это должно быть. Но надежда... Она всегда умирает последней после любви и веры... Любовь в Десятове уже умерла, вера пока оставалась, а вот до надежды дело может и не дойти.

- Договорились, герр Гитлер. - улыбаясь ответил Десятов.

***

Под Полтавой шел дождик. Мелкий и противный. Лететь бы не стоило, но надо. Поэтому, дозаправив баки и пожав руки всем Лёхиным волкодавам, которых знал всех, как минимум в лицо, я поднял машину и мы пошли на Днепропетровск. Дошли мы нормально, проблем не было. Хотя там и сям наблюдали и наши и немецкие самолеты. хотелось бы передать информацию, но еще в Прилуках договорились, что этого не делаем. Кто его знает как и что слушают немцы.

После того, как мы севернее Днепропетровска пересекли Днепр, погода улучшилась, лететь стало легче. До Кривого Рога опять проблем не было. Работу немецкого локатора «Фрейя» мы так же не засекали, хотя по времени он уже должен был работать. А раз не засекали, то, значит, и они нас не видели. Кто-то на земле, конечно же нас слышал и может даже видел неясную тень проносящуюся на низкой высоте, но ответного внимания мы не ощущали.

После Кривого Рога мы начали закладывать большую дугу прижимаясь к разливу Южного буга севернее Николаева. И мы приближались к следующей контрольной точке - Рауховке.

И вот тут меня как торкнуло!!! Ведь именно в Рауховке базировался та самая печально знаменитая эскадра «Легион Кондор» [2], которая разбомбила испанскую Гернику в апреле 1937 года. Еще потом импрессионист Пабло Пикассо написал знаменитейшую и пронзительную картину «Герника». Нанести удар? Чем? «Гермесами» нельзя. 23 миллиметра можно, но 30 опять же нельзя. Впрочем, пока немцы прочухают...

- Макс!

- Я!

- Гернику помнишь?

- Это в Испании-то? Помню, у нас много про нее говорили.

- У нас по курсу и как контрольная точка поселок Рауховка. Так вот та эскадрилья, что Гернику разбомбила сейчас там! Порезвится хочешь?

- За Гернику? Хочу!!! У меня дядька в Испании погиб.

- Тогда готовься. Стрелять будешь ты. У тебя будет минута распределить цели. Задача: бить не слишком точно.

- Это как?

- На все про все тебе сотня снарядов 23 миллиметра. Распределяй их так, чтобы примерно треть попали по летному полю, треть по самолетам, а остальное по располагам. Смекаешь зачем?

- Типа мы Ил-2 какой? Налетел и в темноте лупил примерно, а не точно?

- Вот именно!

- А поверят?

- Сразу да. А к утру нам уже и неважно.

- Тогда.... Работаем?

- Работаем! До цели пятнадцать километров, набираю высоту. Там зенитки наверняка - их в первую очередь если какая раньше гавкнет.

***

- Разрешите, герр генерал-фельдмаршал?! - обратился к шефу Люфтваффе Эдварду Мильху вошедший его адъютант

- Что у тебя, Вернер?

- Только что пришло сообщение, что около полуночи русские, совершили налет, как минимум эскадрильей штурмовиков на аэродром Rauhovka. Эскадра «Легион Кондор» потеряла четверть своих самолетов, несколько пилотов и...

- Что «и»?... Говори, Вернер!

- Погиб ваш друг Ганс-Ульрих Рудель...

- Шайзе!!! Это точно? Его опознали?

- Так точно!

- Это не все, как я понимаю?

- Так точно! Не все! Через несколько часов под Kiev русские уничтожили локатор «Фрейя» и один из работающих с ним в связке локаторов «Варцбург». Сообщают, что налет был произведен со стороны нашего тыла.

- Этот чертов Nikitin опять?

- Никак нет! Сообщают, что Nikitin обеими машинами в это время атаковал наш плацдарм на левом берегу Dnepr возле Kiev. Примерно в сорока - сорока пяти километрах на северо-восток от локатора.

- Да, тойфель его подери, кто же это тогда?...

-------

[1] «Фюрер» - от немецкого «der Führer», т.е. вождь. «Митбештрайтер» - от немецкого «Mitbestreiter», т.е. деловой партнер, соучастник, равный равному.

[2] В нашей реальности эскадра «Легион Кондор» базировался в Рауховке всего два месяца - декабрь 1943 - январь 1944. Но тут иная реальность... Или не иная, но уже волею действий Никитина и товарищей, уже серьезно измененная. Интересно, что во время оккупации Парижа к Пабло Пикассо однажды пришли немецкие офицеры. На столе художника находилась открытка с репродукцией «Герники». «Это вы сделали?» — спросил офицер. «Нет, — ответил Пикассо, — это вы сделали». Интересно еще и то, Там же, в то же время 12.1943-01.1944 был и известный немецкий летчик Ганс-Ульрих Рудель (1916-1982), который, помимо всех прочих деяний, был одним из тех, кто 21 сентября 1941 года «уложил» на грунт линкор «Марат», участвовавший в обороне Ленинграда. По количеству наград больше было только у Германа Геринга.

Глава 21. Днепровский десант

Операция по уничтожению так сильно мешающего нам локатора завершилась успехом. Пусть не полным, но успехом. Так-то головной локатор системы - «Фрейя» - мы разбили напрочь! Попутно засекли еще два локатора меньшей мощности «Варцбург» и долбанули по одному из них тоже. Второй успел вырубиться до того, как мы прицелились и только потому, что зафиксировать его положение мы попросту не успели. Оля успела бы, а вот у Максима такого опыта и навыка еще не было, а я вел машину.

Но в любом случае один из локаторов мы погасили точно, оставив приданной ему в систему четырехорудийной батареи Flak-39 возможность стрелять не прицельно, а «куда-то туда, в том направлении». Так себе возможность, но она все равно есть. Артиллеристы и радисты второго же локатора свою смерть отодвинули на неопределенное время - достанем и их. Придет время!

И уже утром, когда в Прилуки вернулись и мы с Максом и Оля на «Десятке» и изображавший на экранах немецких локаторов нашего «Мишку» вертолет Ми-8 «местного» производства, меня и Денисенко вызвал Ватутин. Мы на двух У-2 в качестве пассажиров прибыли к нему в штаб. И войдя в помещение школы, которую занимал штаб Воронежского фронта, я вдруг заметил знакомое лицо...

- Иван Антонович! Вы ли это!

- Мать моя женщина!!! Виталий Александрович! Тот самый капитан в Белоруссии!

- Тот самый... Полковник уже...

- О, как! Поздравляю! Как вы вырвались? - расспрашивал меня... опачки!!!... таки уже маршал Серпуховский[1].

- Ох, Иван Антонович. И рад бы рассказать, но не могу. Скажу только, что майор Забродин жив, воюет. А вас поздравляю маршалом!

- Спасибо полковник! Вы к Николаю Федоровичу?

- Так точно, товарищ маршал.

- Оставьте политесы наедине. Я тоже к нему. Пойдемте, нас, наверное, уже ждут.

Когда мы вошли в помещение служащее кабинетом Ватутину, то тот обратил внимание, что Серпуховский и я, вроде бы знакомы. Уж больно у нас обоих был счастливый вид, да и встали мы с Иваном Антоновичем рядом. Точнее, Серпуховский сам предложил мне быть ближе и этот жест от внимания комфронта не ускользнул.

- Я смотрю товарищи Серпуховский и Никитин давние знакомцы... Так?

- Да, Николай Федорович. Познакомились в ноябре сорок первого. Немного вместе повоевали. После не виделись. - ответил Серпуховский.

- Ну, значит представлять вас друг другу нужды нет, кто и что понимаете. - и Ватутин повернулся к крепкому телом генерал-майору, в лице которого тоже были смутно знакомые черты. - Познакомьтесь, товарищ Затевахин, с полковником Никитиным, который и будет осуществлять своим полком первую волну десанта. Именно его полк будет прикрывать и ваш десант.

Мы с Затевахиным приблизились друг к другу, благо стояли один от другого неподалеку, и пожали руки. Крепкий мужик-то оказался. А Ватутин продолжил:

- Общий план операции таков. Полк товарища Никитина доставляет в точку десантирования батальон товарища Денисенко - при этих словах Леха кивнул головой - высаживается и захватывает территорию для высадки основного десанта стрелкового корпуса товарища Серпуховского. При этом, полк товарища Никитина остается в районе высадки десанта и обеспечивает прикрытие батальона Товарища Денисенко, как с воздуха, так и на земле. Товарищ Затевахин обеспечивает транспортировку и высадку корпуса Серпуховского. Далее Иван Антонович развивает успех. Задача корпусу Серпуховского занять оборону по дороге Ржищев, Яблоновка, Лазорцы, Канев и зачистить от немцев все что находится между этой дорогой и Днепром. Если позволит обстановка, то занять Канев, Ржищев и выйти на дорогу Поток, Масловка, пылява, Канев. Но не увлекаться. Лучше крепкая оборона, чем наступление в никуда. Это в общих чертах. Если по ним есть вопросы, то задавайте и перейдем к более детальному планированию.

- Полк товарища Никитина это такие же машины, как я видел в сорок первом? - спросил Иван Антонович.

- Разрешите? - спросил я у Ватутина, тот кивнул, а я продолжил - Таких машин, как были тогда, будет две примерно равные по огневой мощности. Остальные тридцать пять будут попроще, огневая мощь у них примерно, как у Ил-2. И именно они будут транспортировать батальон капитана Денисенко, высаживать его и вместе с теми двумя машинами поддерживать его огнем. Причем по наземным целям, а мы с майором Усатовой в основном будем контролировать небо, подавлять немецкую радиосвязь и помогать бить немцев на земле если возникнет необходимость, ну и первая атака тоже за нами.

- А майор Усатова это?... - с любопытством начал задавать вопрос Серпуховский...

- Так точно, Иван Антонович. Это та самая Ольга Александровна, подруга погибшей Марины Леонардовны. Прошла интенсивное обучение и уже участвовала во множестве боях. Опыт у нее накопился колоссальный. Она, кстати, будет на той самой машине, которая тогда сорок первом вас и прикрывала.

- Надо же... Такая милая барышня и уже майор...

- Я не совсем понимаю, как вы, товарищ Никитин, сможете и небо контролировать и радиосвязь немцев и на земле бить. - задал вопрос удивленный Затевахин.

- Поверьте, Иван Иванович, что сможет. Лично наблюдал. И все очень быстро и точно. - ответил Серпуховский...

***

Полночное небо над Прилуками было встревожено непривычным звуком моторов. Как звучат моторы и пропеллеры самолетов знали все - и местные и бойцы Красной Армии. А здесь вдруг масса клокочуще-рокочущих звуков вспороли ночную тишину и в ночном сентябрьском небе пронеслись странные большие тени. Только у двух с земли были замечены бортовые огни и то после того, как вся эта ведомая ими армада из 35 машин с десантом внутри них пронеслась над головой часовых охранявших различные объекты.

Через пятнадцать минут лидеры армады, те самые две машины вырвались вперед, пересекли Днепр и одна из них короткими очередями буквально по три снаряда 23-миллиметровых пушек выбивала обнаруженные на земле зенитные автоматы и пушки. Обнаружить удалось не все, но этим просто повезло - они проспали свою смерть. Их добьют позже.

И через пять минут эти же две машины нанесли мощный удар по двум селам: Лазорцы и Потапцы. В каждое село полетело по десятку термобарических ракет в места расположения немецких солдат и через минуту их гарнизоны перестали существовать.

- «Стая-один» «Ворону»!

- На связи!

- Первый отряд заходите на десантирование, Потапцы чистые.

- Есть заходить на десантирование! Спасибо «Ворон»!

- Ни пуха! «Стая-два» высаживайтесь у Лазорцев.

- Принял «Ворон»! Выполняю! Спасибо!

- Давай, удачи!

- «Стая-три» сядьте в поле между селами, пока никуда не лезьте, десант не высаживать. Ждите!

- Принял! Все сделаем как надо!

- В вас никто не сомневается, парни! Вы все лучшие!!! Работайте!

От подходившей армады из трех с половиной десятков вертолетов отделились две группы по пятнадцать вертолетов, включивших навигационные огни, и каждая помчалась к названному селу. Вертолеты каждой группы включили прожекторы широко освещающие все снизу и сели практически синхронно и из каждого на землю высыпало по полтора десятка бойцов, часть из которых сразу стали занимать огневые позиции, а часть выгружали ящики с патронами, гранатами и продовольствием. Биться придется здесь до утра, если осталось против кого.

Я знал, что немцы соберутся с силами уже к обеду. Знал где были расположены те моторизованные и танковые дивизии и ждал отмашки, что мол высадились и заняли позиции от которых начнется выдвижение в сторону обоих сел. И я знал, что дорога Ржищев-Канев нами была уже перерезана.

По замыслу тем Ми-8, которые уже высадили десант, перелетали в степь поближе к Днепру. Как раз в те места над которыми мы пролетали и где не было замечено скопления войск и техники. Их задача была сидеть тихо и ждать команды нанести удар ракетами РС-82 по замеченным нами с Олей целям, если такие выдвинутся к батальону со стороны Канева или Ржищева. А потом уходить на базу для дозаправки, пополнения БэКа и загрузки «соркапятками» с боекомплектами.

Первым контроль за выдвижением немцев вел я - мотался от Потапцев до Лазорцев и смотрел. Оля полетела к одному из вертолетов группы «Стая-три» на дозаправку и добавить ракет до комплекта. После чего она должна была сменить меня, а я уже вместо нее заправляться и довооружаться. Причем, ракеты были наши, будущанские, нахомяченные нами предыдущими ночами. А так главное в нас с ней - ДРЛО. Мы были глаза и уши десанта.

Впрочем, скорее только глаза, т.к. пасть мы немцам заткнули, как обычно, качественно, оставив им только проводную и фельдъегерскую связь. По которой выяснить обстановку в Потапцах и Лазорцах вряд ли получится, т.к. там... попросту связываться уже явно не с кем.

А утром началось...

***

- Герр Ценер! [2] Вы знаете Nikitin. Знаете его манеру, понимаете образ мыслей, а значит можете предполагать, как и где он будет действовать. Что вы можете посоветовать в общем? Для начала, в общем. - задал вопрос Десятову Мильх.

- Герр Мильх... То что я вам сейчас скажу, будет для вас очень обидно. Но прошу принять эти слова всерьез.

- Хорошо. Я готов. - ответил шеф Люфтваффе Десятову и покосился на сидевшего в соседнем кресле Гитлера. Какова, интересно, будет его реакция.

Тот, однако, сидел и внимательно слушал. Он уже сумел убедиться, что этот молодой Ценер говорит истинные вещи. Во-первых, Гитлер сам был не дурак и прекрасно понимал где ему дуют в уши, а где говорят дельные вещи. Ну и во-вторых, ведомство Канариса, при помощи всевозможных ученых логиков, психологов и прочих аналитиков, внимательнейшим образом изучило то, что говорил Ценер-Десятов и по многочисленным признакам и пришло к выводу, что тот нигде не врет.

- Так вот, герр Мильх... Люфтваффе не стоит соваться в авантюру хотя бы даже поцарапать машину Nikitin. Если, конечно же вы не согласитесь бросить против него одного не меньше пятисот истребителей за раз. А учитывая, что машин, способных противостоять вашей полутысячи самолетов, у него уже две и во второй тоже сидит не мальчик [3],то таких самолетов за раз должно быть тысяча! Из которых в первые же минуты боя погибнет не меньше половины. Но и после этого за ним еще придется погоняться, т.к. скорости у его вертолетов и ваших истребителей с пушками на борту разные! Вы готовы на такой расход техники и, что самое главное, пилотов?

Гитлер только что и сделал, что хмыкнул. Ему уже нравился этот наглый мужчина, ни в грош не ставивший титанов Рейха. Кстати, Гитлер как-то раз спросил, почему Ценер так к ним относится. На что тот, откровенно честно ответил, что ему совершенно незачем хоть как-то ценить мертвецов. Но объяснять, что это значит, не стал. Гитлер же не стал и настаивать - страшно было узнать о себе нечто эдакое...

- Кто же может его укоротить? - спросил теперь уже фюрер.

- Если у вас нет тысячи самолетов, то, надеюсь, найдется тысяча килограммов взрывчатки и тысяча советских военнопленных, или даже гражданских? Причем, гражданские, скорее всего будут даже лучше. Ну и офицер СС, который это дело качественно организует из украинцев и прибалтов. Причем, в соответствии с вашими же словами в интервью.

Гитлер с удивлением поднял брови, мол «какое еще интервью?».

- Цитирую, герр Гитлер! Вас же цитирую! «Я освобождаю людей от отягощающих ограничений разума, от грязных и унизительных самоистязаний химеры, именуемой совестью и моралью, и от претензий на свободу и личную независимость, до которых дорастают лишь немногие».

- Хм... И когда я это говорил?

- В 1934 году, герр Гитлер! [4]

- Вы хорошо подкованы теоретически, Антон!

- Я польщен вашим мнением, герр Гитлер! - скорее съязвил, чем поблагодарил Гитлера Десятов. Тот, впрочем, этой язвы не заметил. Но попросил разъяснить идею засады на Nikitin.

***

Немцы выдвинулись на десант батальона Денисенко со стороны Ведмедевки и Грушева. Тут было достаточно широкое поле, с небольшим количеством балок, а значит, танкам здесь было пройти проще. Впрочем, они в этой стороне в основном и кучковались. Со стороны Канева танков было меньше и пойди они оттуда, то преградить им дорогу проще - подбей десятка два где-нибудь в узком месте между оврагами и отстреливай потихоньку остальных собравшихся в кучу. А они соберутся без какой-либо радиосвязи.

- «Ворон» «Длинному»!

- Да, Лёх!

- Танки с севера.

- Дык вижу, не дергайся... «Стая-один»!

- На связи!

- Поднимай свои машины и севернее Потапцев жги немцам танки. Увидел, прицелился, дал залп пяток ракет. Все разом не высаживай! - это было сказано командиру группы «Стая-один», но слышали все его подчиненные. Т.е. так им каждому коротко было задано как действовать. И пятнадцать Ми-8 дали немцам жару!

А основной десант был уже на подходе. Площадки для высаживания были расцвечены сигнальными цветными дымами, которые было легко отличить от дымов обычных для любого боя. И время высадки основного десанта специально было выбрано день. Так мы сводили к минимуму ошибки пилотов, но зато нам было труднее прикрывать десант и его самолеты от нападения с воздуха.

Но тут Ватутин оказался молодец! Он напряг всю истребительную авиацию не только своих фронтов, но и ближайшие части соседних. В итоге справа и слева прикрывало десант сотни полторы истребителей и плюс с ними шли эскадрильи штурмовиков. А мы с Олей, соответственно, следили за небом спереди.

- Так! Маленькие! Кто меня слышит! От Белой Церкви две эскадрильи. Ну с этими я разберусь. А дальше с севера и с юга дохрена бомберов и Мессеров. Будет жарко!

- Разберемся «Ворона»! Спасибо за информацию - ответил кто-то из летунов.

И две эскадрильи мы встретили с Максом просто расстреляв по ним половину боекомплекта 23-миллиметровых снарядов. Они, т.е. летчики немецких штаффелей, так и не поняли кто их расстрелял. А это были мы, с пяти любимых километров! Олю я, кстати, держал на прикрытии.

- Оля! Где немцев больше?

- С севера!

- Идем туда! Все «Стаи» «Ворону»!

- На связи! - ответил кто-то из Ми-8.

- Парни! Мы сейчас отвлечемся поможем летунам. Помогайте десанту.

- Со стороны Канева уже дорожку перекрыли. Тут еще и Горбатые подошли...

- Вот они отработают, а вы дальше в глубину смотрите...

- Принято! Сделаем! Жги их там!

И мы жгли! Зависнув в четырех километрах от основной схватки севернее все тех же Потапцев, мы выцеливали отвернувшихся Мессеров и сваливали их короткими очередями высокоточных снарядов. Эти немцы тоже не могли никак взять в толк, кто же их так бьет, когда они ужалив пытались снова зайти на атаку... Некоторые, правда, узнали, но уже в плену. Но большинство не дожило и до плена...

А десант заполнял намеченную территорию и уже весь правый берег Днепра был в уничтожающем жаре артиллерийского огня. К вечеру высадка будет и там. От форсирования Днепра под огнем противника в этом месте было принято решение отказаться, а ставка была сделана на ВДВ генерал-майора Затевахина. Именно они обеспечат тыл высаженному пятнадцатью километрами дальше от Днепра корпусу маршала Серпуховского.

-------

[1] Иван Антонович Серпуховский - здесь маршал, вымышленный персонаж книги «Шальной вертолет. 1941», где появляется в главе 20 в качестве плененного немцами генерала РККА. Сыграл ключевую роль при организации обороны Камня возле озера Кемонт, т.е. попросту руководил ей.

[2] Почему таки Ценер? Да автор спросил своего немецкого друга, как бы можно на немецкий лад переиначить фамилию «Десятов»... Ну вот так и получилось...

[3] Как же Тотоша в этом случае прав! Прям таки браво-брависсимо!!! Во второй машине, т.е. в «Десятке» действительно сидит не мальчик, а девочка, т.е. майор одновременно ВВС РККА СССР и ВКС РФ Усатова... :))

[4] Это действительно так! Это полный текст высказывания Гитлера, взятое из интервью. Его привел Г.Раушнинг в книге 1940 года «Голос разрушения. Говорит Гитлер». Уже после эта фраза была упрощена и использована в пропаганде, в т.ч. ее приписывают Гитлеру будто бы он сказал ее при объявлении пана «Дранг нах Остен». Гитлера это, разумеется, не оправдывает ни коим образом. Но напоминает, что бацилла нацизма в нем появилась задолго до того, как гитлеровский нацизм зашагал по Европе.

Глава 22. Десятов наносит жестокий удар!

Примерно через три недели, после того как мы общими усилиями, оказавшимися неожиданно слаженными, высадили десант, захватили внушительных размеров плацдарм и в течение суток овладели Ржищевым и Каневым, после того как обеспечили нашим возможность навести переправы через Днепр и начать наполнять плацдарм войсками, тяжелой бронетехникой и артиллерией, после того, как спустя неделю после десанта был освобожден Киев... Так вот неожиданно мы получили радиосообщение, переданное на почти всех наших армейских частотах очень мощной станцией. Сообщение было адресовано мне.

«Никитин! В районе Шепетовки, между селами Городище и Плесна, в овраге собрано пятьдесят тысяч военнопленных и гражданских лиц. Предлагаю тебе 17 октября 1943 года на двух своих аппаратах прибыть в это место для сдачи в плен германскому командованию. Площадка для их посадки приготовлена. В случае твоего отказа или не прибытия, все эти пятьдесят тысяч заложников будут уничтожены утром 18 октября. В случае твоего прибытия и сдачи в плен, гражданские лица будут отпущены тем же утром 18 октября, военнопленные будут возвращены в лагеря обитания. Для того чтобы ты убедился, что это не блеф и заложники там действительно находятся, 16 октября с 10 до 18 часов по московскому времени будет открыт безопасный воздушный коридор со стороны Киева для советского самолета-разведчика, которому будет разрешено спустится на удобную ему высоту и увидеть наличие заложников. Подпись: Десятов.»

***

Получена эта радиограмма была 12 октября утром. Вернее ее получили все, кто мог ее принять, все у кого радиостанции были настроены на прием. Получили ее и в Москве. И немедленно меня вызвали на наш КП, где взволнованный и вытянувшийся в струнку связист передал мне трубку и шепотом доложил: «Сам товарищ Сталин...»

- Здравствуйте, товарищ Сталин.

- Здравствуйте, товарищ Никитин. Вы уже знаете текст этой радиограммы?

- Так точно, товарищ Сталин!

- Ваше мнение о ней?

- Ловушка.

- Есть мнение, что нужно отправить вертолет нашего производства.

- Человек, подписавший эту радиограмму, отлично знает наши машины. Поэтому такой вариант не годится. Ему нужен не только я, но и эти машины.

- Которые он тут же использует против нас?

- Так точно, товарищ Сталин. Предварительно убив меня и майора Усатову. Он умеет на них летать.

- Почему он не требует еще и наши вертолеты?

- Я думаю, что немцы уже пользуются его консультациями и начали разрабатывать свой.

- Как давно он консультирует их?

- Не очень долго.

- Почему вы так считаете?

- Они бы уже применили эти машины.

Сталин помолчал в трубку... Я ждал и тоже думал.

- Что вы будете делать?

- Пока думать,товарищ Сталин. Мне нужно время до вечера.

- Хорошо. Вечером я с вами свяжусь. - и Сталин не прощаясь положил трубку.

Я же сидел будто в ступоре. Подошла Оля, которая чуть задержалась когда меня вызвали.

- Что будем делать? Полетим туда?

- Не лететь мы не можем. Но и лететь нельзя.

- А он не может убить заложников если мы прилетим?

- Вряд ли. Слишком резонансное дело.

- Резонансное? А Кюстрин?

- Во вспомнила-то... А Сталинград давай вспомним. Там еще больше погибло за первый же день. Припоминать можно много и друг другу. Но здесь жизнь пяти десятков тысяч человек становится заложником выполнения на весь мир обозначенных условий. Два Кюстрина, полтора Сталинграда! И в их гибели обвинят в первую очередь Сталина. Не меня, не тебя, ни Денисенко! Про нас с тобой даже и не вспомнят, уж поверь.

- Ты думаешь на весь мир?

- Даже не сомневаюсь.

Мы сидели и смотрели друг на друга. И не знали, что делать. Хотя я мог запросить эвакуацию и себя и Оли в 2024 год - но как после жить дальше? Причем, эта история обязательно станет известна там и... Как смотреть в глаза сослуживцам? Просто людям. Среди которых могут быть те, у кого там погибнут родственники. А кто-то, в результате этого может и вообще не появится... Хотя... Несмотря на очень тесную связь с мирами - одну только Марину Леонардовну в образе Дигниты Андреевны вспомнить - я все больше прихожу к выводу, что это мир параллельный моему. Но что это меняет по отношению к этим пятидесяти тысячам заложников? Ничего. Они такие же люди. Точно такие, как и в третьем параллельном мире и в тридцать третьем и в триста тридцать третьем и так до бесконечности!

Людей надо спасать! Но... как?...

- Виталик... А если...

- Ну...

- Не нукай... Не годится...

- Ты думай... Думай... А я пока с шефом поговорю.

И я стал вызывать Кима...

- Ким Никитину!

- На связи, охламон.

- Не до шуточек, Рома...

- Случилось что?

- Случилось. Тотоша объявился. - Ким аж крякнул от неожиданности - Причем у немцев и с ними сотрудничает. Я ж говорю дерьмо человек это Десятов. Но суть не в этом. Суть в радио, которое он тут прислал, причем транслируя чуть ли не на весь мир. - и я зачитал командиру текст радиограммы Десятова.

Ким слушал внимательно. Потом, предупредив, чтобы я надолго никуда не девался, а он скоро вернется, отключился.

- Ну чего? - спросила Оля.

- Ждем...

- Чего именно?

- Думаю, что он сейчас запрашивает увеличить лимит на расход энергии.

- У кого запрашивает?

- По субординации. Вначале у Горного, а после тот с Путиным его свяжет.

- Ты так думаешь?

- Я в этом уверен. Мы с Ромой думаем практически одинаково, поверь. В деталях отличия есть, но в основной канве всегда думаем он как я, а я как он. Проверено уже и не раз. И специально и исподволь. Я ж не просто так в эксперименте.

- А Десятов?

- Он тоже был в связке. Но, как оказалось, его пару посадили за воровство. Уже после того, как Тотоша был принят в проект. Ну и отключили нафик. Тогда-то все и началось.

- А я?

- А вот у тебя пары нет. Но она может появится. Ее только надо надлежащим образом оформить... - улыбнулся я, несмотря на трагичность общей обстановки.

- После Победы, ладно? - покраснела Оля.

- Ладно. Постараюсь ее поскорей приблизить. - опять улыбнулся я - А пока давай чаю попьем...

- Давай...

- Сержант! - крикнул я бойцу - Организуй нам чайку. Горяченького.

- Есть организовать чайку! У нас мед есть. Будете?

- Быть тебе сержант старшим сержантом! Молодец! Будем, конечно же!

И страшно довольный похвалой боец помчался организовывать нам чай. А мы сидели и продолжали мучительно думать, как же вызволить этих заложников. Уже и чай нам с медом принесли, уже мы и по обжигающей кружке выпили, а Ким на связь все не выходил. Я уж начал и волноваться. Нетипично долго для нашей-то системы в «Виртальности» такие утрясания. Но наконец-то запиликало и...

- Никитин Киму!

- На связи, Рома!

- Короче... Лимиты утвердили... Хорошие лимиты. Утвердили и полный карт-бланш тебе!

- Вот за это спасибо!

- Не торопись благодарить. Путин тебе тоже условие поставил!

- О, как... Какое?

- Не спасешь людей - стреляйся там.

- Принято! Так и передай! - ответил я ни секунды не раздумывая! Ни секунды.