Фемоген

Глава 9 5 июня. Рабочий день 3.1

Вставать на пробежку было тяжело, мы до поздней ночи прыгали с дочкой по платформам и лупили мобов и друг друга здоровыми белыми перчатками. Начинать играть в Мидяблу с Яной на домашней системе без крутой видяхи не хотелось, а для сервиса стриминга игр надо снова покупать ключ, а у меня уже их два.

Но я себя всё же пересилил: встал и пробежал нужную дистанцию, даже не отвлекался ни на что. Было ещё довольно рано, чтобы будить Яну, поэтому поел один. Оставил отложенное сообщение и инструкцию Ви, чтобы воспроизвела, как соня всё же вылезет из постели. В сообщении просто пожелал доброго дня и посоветовал, что слопать на завтрак.

Сегодня у меня не было лекций утром, поэтому в первую очередь направился в ближайшую лабораторию, чтобы сдать кровь. Вчера я пропустил забор по разным причинам, а сегодня рано утром пришло напоминание.

Кто бы мог подумать, что в лаборатории меня привлекут не молодые лаборантки, весело переговаривающиеся между собой и флиртующие со всеми подряд, а лысоватый старый мужик. Хотя нет, одинаковое внимание уделяю фигуркам сестричек в хорошо подогнанных медицинских халатиках, и сверкающей лысине.

— Профессор Штильнец!

Наверное, я слишком хищно улыбнулся, что мужчина вздрогнул. Медсестра, берущая у него кровь, недовольно на меня посмотрела. Пришлось состроить сожаление своим неосмотрительным поведением, и не заглядывать ей слишком сильно в раскрытый верх халата.

Чёртов спермотоксикоз! Соберись, слабак!

— Профессор, — занял свободное место рядом с жертвой, — как ваше замечательное настроение?

— Быстро заканчивается, — недовольно пробурчал немец.

— О, вижу, ты вырабатываешь чувство юмора, друг мой! Это хорошо. Возможно, твоя лакированная красным красавица наконец сможет показать какой-нибудь красотке всю свою мощь под капотом.

И подмигнул. Не профессору, а девушке, что заканчивала процедуру взятия образца у весьма зрелого клиента. Меня лаборант проигнорировала. Но на Ганса посмотрела с куда большим интересом.

— Так, глядишь, и повод появится снова в зал вернуться, привести себя в форму, а то всё страдаешь.

— Чем? — удивился Штильнец.

— Кем! Да ладно, не буду тебе мозг клевать. Как работа?

Мозг тебе, старый ты хрен, должна клевать какая-нибудь предприимчивая, желательно молодая особа. Молодая, чтобы не закис быстро опять, да и порадовался женщиной в полноте её сил. Лишь бы только вывез, но тут уж его проблемы, в химии он не менее соображает, чем я.

Видится мне, мои старания попали на благодатную почву. Девушка оценила параметры немолодого уже мужчины, виртуально загнала его в спортзал и пришла к выводу, что не всё ещё потеряно. Тогда как степень профессора и дорогая машина, а значит и квартира, уже есть.

— Оставьте ваш телефон, профессор Штильнец, — уверенно сказала быстро соображающая девица, — мало ли какие проблемы могут быть, база мне ваш прямой контакт не даст.

— Какие проблемы?

Ганс от непривычного потока информации сегодня сбоил.

— Да постоянно что-то случается, Ганс. Диктуй, давай. И запомни, когда пойдёшь выяснять, что случилось, обязательно возьми с собой цветы.

На меня с разной степенью эмоциональности посмотрели три пары глаз: недоумевающий профессор, слегка рассерженная предприимчивая девица и медсестра, что начала забор крови уже у меня.

— Просто поверь, Ганс, чтобы разрешить быстро проблему с лабораторией, нужен хороший букет цветов. Не скупись, один раз вложишься — потом будешь пожинать плоды.

Взглядом же обозначил девушке, которой эти цветы достанутся, что я сделал всё, что мог. Дальше она должна не упустить такую возможность. Но если что, буду узнавать у штандартенфюрера о событиях.

— У вас, случайно, второй букет не припасён? — спросила у меня моя медсестра, — А то в лаборатории часто случаются всякие казусы.

За пластиковым экраном, прикрывающим лицо, мне приятно улыбалась весьма привлекательная девушка. Вроде бы — вот он шанс, но что-то не тянуло.

— Боюсь на цветы просто не хватает денег — алименты, — грустно вздохнул.

— Чего ты прибедняешься, Галактион! — недовольно воскликнул мой коллега, — у тебя премий за научные исследования столько, что ты оклад нашего директора переплюнуть можешь.

— Кхе-кхе.

Закашлялся. Вот кто его за язык тянет, когда не надо? Викторию Павловну я хрен обгоню, само собой — он не в курсе, что она тоже ведёт научную деятельность. Но так-то он прав, с деньгами проблем нет. Но я же просто отмазываюсь.

— Галактион Воронцов? — охладела девушка, — могли бы сразу сказать.

Странная реакция. Сказал бы, и что бы это дало.

— Неужели так знаменит? — решил свести всё в шутку.

— Со вчерашнего дня точно. Ваши похождения в баре можно сценарием для кино использовать.

— Похождения в баре? Не драку после?

— Драку я не видела, а вот ваше общение с женщинами очень впечатлило. Понятно чего вы… так отвечаете.

Дела.

— Ви, — тихо сказал ассистенту.

— Изучаю.

Дальше мы без лишних разговоров привели в порядок рукава и вышли за дверь. Мне надо было продолжить общаться с профессором, у меня на него планы.

— Так как работа, профессор?

— Хорошо, — тот ответил коротко.

Не, так дело не пойдёт, пора возвращать мужику мыслительную деятельность.

— Хорошо — это мало. Мне интересны подробности, мы же коллеги, а у тебя такая интересная тема. Смело можешь делиться. Ты же знаешь, какого уровня соглашения «О неразглашении» я подписывал.

— В принципе, да. Ничего страшного, если я немного расскажу…

Немного затянулось на добрые двадцать минут, да и того не хватило. Что только не сделаешь, чтобы пристроить бесхозную копию любимой игры. Да ладно… кого я обманываю.

На деле профессор был отличным рассказчиком. Сухим, монотонным, но излагающим сложные вещи простым языком. Мне даже приходилось у него выпытывать больше деталей, но общая картина была интересной.

В организме человека три типа мышц: скелетные, гладкие и сердечные. Последние становятся самыми важными для человека с возрастом, потому что именно износ этих мышц приводит к летальным последствиям. До модернизации последней группы учёные пока не дошли, потому что подобных требований не возникало. Здоровое тренированное сердце может выдерживать сумасшедшие нагрузки.

Поэтому задача сделать сердце здоровым. От патологий спасают искусно выполняемые операции на работающем или остановленном органе, а вот улучшение состояния делается двумя способами: частичной или полной заменой сердца.

С полноценным выращиванием сердца пока всё ещё есть проблемы. Одно из исследований Астры Таубе в космосе было посвящено как раз теме сбора органов с использованием специального принтера. Пока проблемы в объемах. Рабочий орган совсем не то же самое, что его стенка, скажем.

Вот со стенками проблем нет, заплатки для сердца создаются в большом количестве, а технология вживления с временной синтетической защитой от разрыва позволяла быстро восстанавливаться.

Группа, в которую входит почти русский учёный с немецкими корнями и образованием, занималась исследованиями в области улучшения скелетных мышц или их полной замены на аналоги. Первой задачей было приблизиться к показателям силы и выносливости мышечного волокна, которые показывали организмы носителей фемогена. Как выяснилось, это задача сложная.

Основная проблема заключалась не в том, чтобы сделать сами мышечные волокна лучше, на деле у фемин они мало отличаются. Те же отдельные клетки с оболочкой — сарколеммой, внутри клетка заполнена саркоплазмой, а основное содержимое представляет собой длинные нитевидные образования — миофибриллы. У суперженщин сарколемма слегка отличается в сторону большей пропускной способности, а миофибриллы тоньше и их больше.

Последним можно было бы пренебречь, это даёт разницу лишь на 10% от максимальных показателей, и даже встречается у особо одарённых физически людей. Главная сила фемин напрямую зависит от внеклеточного обмена, его скорости и качества выведения продуктов процесса окисления. Это требует также изменений в лимфатической системе и составе крови.

Это то, что я вспомнил в процессе рассказа Ганса по проблематике вопроса. Все эти задачи тормозили исследования, пытающиеся перенести физические возможности носителей изменённого гена на простых людей. Это должна была бы быть красная черта для финансирования этого направления, но упавший корабль чужой цивилизации вдруг преподнёс ещё один сюрприз — фрагмент полусинтетического участка мышечной ткани.

За такую находку сейчас бы бились все лидирующие страны мира. Чтобы этого не происходило, в первый же год от события договорились сделать международную научную зону на территории России. Здесь упал корабль. Здесь же до сих пор наибольшее количество изменённых женщин на душу населения.

— Значит, ваша группа сумела заставить образец выполнять моторные функции от воздействия сократительного белка…

— Простого актина, — подтвердил проф.

— И актомиозин там присутствует для процесса гидролиза АТФ? — вновь задал уточняющий вопрос.

— Да! Только вот основной мышечной ткани…

— Миозина, который и должен реагировать на продуцирование АТФ, — напоминал в слух форму процесса.

— … нет. Да! — запнулся мужчина, — то есть всё верно, вместо миозина присутствует небелковое соединение, которое тоже умеет реагировать на отщепление остатков фосфорной кислоты.

— Охренеть, а как вы вообще это поняли?

Меня описанная картина впечатляла.

— Удивительно, но мы просто добавили туда воды с растворёнными молекулами гликогена.

— Полисахарида всыпали?

— Да, мои коллеги исследовали структуру под микроскопом и один из учёных заметил, что форма очень структурирована и содержит пустые места для чего-то. Так как по форме сама структура очень напоминала мышечную ткань, то попробовали добавить энергетического запаса. Он начал встраиваться, и началась целая череда химических процессов. Тогда меня и пригласили.

— Это выглядит так, словно ваш объект исследований пребывал в консервации.

Гер Штильнец от моего предположения замер на месте, как готовый к прыжку самец льва на охоте.

— Галактион! Это гениально!

— Да ладно, я от балды ляпнул.

— И всё равно! — уже горел идеей Ганс, — ты должен на это взглянуть.

— Давай взглянем, всё равно уже пришли.

В процессе разговора я проводил увлечённого коллегу до места его работы, нам оставалось только войти в рабочую зону. Это мы и проделали. Так как тема исследования была сильно переплетена с инженерной частью, то помещение на мою сухую лабораторию не походило. Это была смесь мокрой лаборатории с приборами для синтеза ряда быстропроизводимых веществ, мастерской с электроприборами и рабочей зоны со столами и маркерными досками.

Здесь присутствовал рабочий беспорядок. В одном углу даже была сложена куча каких-то запчастей.

В центре всего этого безобразия был рабочий стенд с малой частью исследуемого объекта — предполагаемой мышечной тканью.

— Поднимай на пару тысячных ампера в секунду, будем следить за реакцией, — увлеченно командовал процессом изучения реакции артефакта на ток один из интересантов.

— Вы уже испытываете электропроводимость? — восхитился сопровождаемый мною профессор.

— Да! И она не просто положительная, а показательно положительная. И заряда требуется чуть больше, чем передаёт нервная ткань.

— На порядок больше, — начал спорить другой.

— Да у нас потери большие, мы же просто долбим кусок ткани током.

В процесс вмешиваться я не стал, но просидел с командой до конца испытаний — около получаса, а потом уже мне похвалились своими промежуточными достижениями и догадками. Всё, как и рассказывал Ганс Штильнец, только ещё добавился второй механизм сокращения — напрямую от электрического импульса.

Группа была очень воодушевлена, но я понимал, что их находки подразумевают длительный поиск ответов, потому что изучают они не рабочий процесс, который многократно повторяется, а маленькую частичку пазла.

Просидели мы долго, я в результате охладил свой пыл. Дошло до того, что отсоединился от основной группы и полез ковыряться в куче хлама. Это моё археологическое прошлое заговорило, когда был в первой группе учёных исследователей упавшего космического корабля.

— Ребят, а что это у вас?

— Это какая-то приблуда с корабля, мы пробовали её заливать водой с разными сахарами, но никакой реакции, только один из блоков испортили, осталось ещё два.

— Зачем вам она?

— Нам дали часть артефактов, мы изучали, нашли текущий рабочий образец, им и занялись, а это валяется остатком.

— Охренеть, — только и удивился.

Я нашёл колбу размером с кулак, похожую на стеклянную банку, только ударопрочную, иначе в такой куче она бы давно развалилась. Поверхность была тёмная, почти не пропускавшая свет, потому увидеть внутренности было проблематично. С одной стороны колба имела что-то вроде разъёма, совершенно непонятного мне фактора.

— А как вы заливали раствор?

— У неё одна сторона открывается, там надо аккуратно пинцетом сработать на фиксаторы. Мы узнали из документации общей инженерной по кораблю, это у них универсальный зажим, один из.

— Прикольно, надо будет почитать. А можно эту штуку у вас временно позаимствовать? Хочу красивые фотки сделать с безделушкой иномирной.

— Ээээ…

Видно было, что ребятам тупо лень возиться и немного жалко, хотя вообще не нужна была сейчас эта деталь.

— Ви, оформи протокол передачи исследуемых объектов.

— В процессе, — подтвердила ассистент.

— Так-то можно, да…

Тащить в лабораторию всякую непонятную хрень — вещь опасная. В теории. На практике любой артефакт, попадающий в наш исследовательский центр, проходит целый ряд проверок на летальность от различных воздействий прежде, чем будет признан безопасным, умеренно опасным, или опасным для взаимодействия. В зависимости от класса перевозка и место назначения разнятся.

Раз колба торчит у инженеров в куче хлама, значит она безопасна. Потому я её экспроприирую до потребности. В базе будет указано, что образец хранится у меня, не потеряется.

— Фууух… что-то я отклонился от плана работы. Ещё надо дочь набрать, что там она делает.

— Яна Галактионовна имеет признаки вирусной инфекции. Она пыталась тебе дозвониться. Я указала на твою занятость, выяснила причину для звонка, связалась с её матерью. Елена Андреевна забрала дочь несколько часов назад.

— Во, блин! Обидно!

У моего виртуального помощника была установка не беспокоить меня во время работы. Потому что на деле плодотворно работаю я меньшую часть дня, как и большинство везучих людей, что нашли своё призвание в жизни. А значит самые важные часы концентрации очень важны. Было бы что важное, Ви, конечно, уведомила.

— Какое-то сообщение оставили?

— Ваша жена, как и вы, посетовала на произошедшее, обещала привести Яну ещё, как будет здорова.

— Чудо — а не женщина, — хмыкнул, — тогда, выходит, надо обедать идти. Как быстро день прошёл! А, забыл про Мидяблу!

Зашёл снова в кабинет за спиной.

— Ганс, я тебе скину ключ одной сетевой игры. Очень крутая! Поиграем на выходных. Если понравится, закинешь мне деньгу.

— Хорошо, Галактион.

Вот так просто оказалось. Копию он у меня в любом случае выкупит, а вот поиграть разок с ним придётся. Теперь на обед. Я был снова недалеко от инженерного корпуса, значит мясной рацион сегодня продолжится. Почему бы и нет, всё ещё чувствую потребность в нём, но и овощей надо побольше.

Свободных столов было достаточно, в том числе никто не занимался тот самый, где вчера мы с Кирой обедали. Предрассудков у меня не было, располагался он удобно, потому выбор свой повторил. Кто бы мог подумать, но ситуация прошлого дня тоже повторилась. Следующий раз стоит задуматься над научной основой под народными верованиями.

Кира, увы, не прилетела меня агитировать заняться с ней чем-нибудь активным. Второй раз я бы упирался всем чем можно, даже рогами, их наличие может подтвердить моя бывшая супруга, но не случилось.

Зато военный за мой стол подсел. Что-то я становлюсь популярным у мужчин, тогда как моя слава действует отпугивающе на женщин. Подумаешь, утром мне та сестричка не приглянулась. К вечеру, глядишь, я совершенно иначе запою, однако репутация уже создана. Только я пока так и не понял до конца, чего тот лаборант так скептически оценила увиденное. Посчитала меня слишком ветреным? Или конкуренции испугалась?

Потом подумаю. Сейчас выясню, что от меня надо очередному военному. Впрочем, я уже догадываюсь.