Физрук: на своей волне 4

Глава 19

Милана сбросила вызов и медленно подняла на меня глаза.

— Он… он сейчас поднимется, — выдохнула она.

— Прекрасно, — улыбнулся я. — Значит, сейчас мы и проверим его окончательно.

Моя улыбка была скорее усталой, чем злорадной. Всё происходящее казалось сюрреалистичным, но логика требовала довести эксперимент до конца. В голове на секунду всплыл эпизод в спортивном зале, где женщины изображали «кровавую драму» томатным соком. Идея оказалась своевременной.

Я прошёл на кухню, открыл холодильник и вытащил пакет томатного сока, который Аня купила накануне. Сок был густой, тёмный и на свету играл ровно тем оттенком, что был нужен.

Коридор был идеальным выбором. Узкое пространство, свет от лампы — если человек смотрит быстро и будучи на взводе, то мозг сам дорисует то, что ждёт увидеть.

Я осторожно, тонкой струёй, разлил сок по полу. Пролил немного у стены, немного под вешалкой и оставил широкую кляксу рядом с дверью в комнату. Получилось убедительно — особенно если учесть, что у Тиграна фантазия сейчас разогрета страхом и азартом.

Затем лёг на пол животом вниз, вытянул руки так, будто рухнул от удара. Поза была неудобная, но правдоподобная. Я слегка повернул голову набок, чтобы видеть периферийно происходящее, но при этом казаться без сознания.

Милана стояла рядом и наблюдала за каждым моим движением. В её глазах перемешивались два чувства — страх и странное, незнакомое ей до этого чувство опоры. Как будто впервые в жизни она была не с тем, кто втягивает её во тьму, а напротив с тем, кто вытягивает наружу.

— Тигран очень… эмоциональный, — прошептала она. — Он может… ну… сорваться.

— Не бойся, — заверил я. — Всё под контролем.

Долго ждать не пришлось. Через пару минут от двери прозвучал нервный стук — быстрый и требовательный.

— Ну вот, наш гость, — прошептал я и перевёл взгляд на Милану. — Ты готова?

Она сглотнула, коротко и резко кивнула. Неуверенность никуда не делась, но теперь девчонка держалась на какой-то удивительной внутренней силе, которой раньше у неё не было.

— Отлично… — хмыкнул я и медленно опустил голову на пол. — Дальше уже твоя роль.

Я прикрыл глаза и расслабил мышцы, полностью отдаваясь образу человека, которого вырубили ударом по голове. Не знаю, насколько правдоподобно это выглядело со стороны, но сейчас проверим на практике. Главное одно — чтобы у Тиграна не возникло бы и малейшего повода заподозрить, что его ждут.

Однако расслабляться я, конечно, не собирался. Лежать без движения было частью плана, но доверять ситуации вслепую — глупость. Я прекрасно понимал, что Милана может передумать в любую секунду, и тогда всё перевернётся с ног на голову.

Поэтому я оставил один глаз едва приоткрытым — щурился так, чтобы заметить каждый её шаг, но со стороны казаться неподвижным телом.

Милана стояла несколько секунд у двери, словно собираясь с духом, потом решительно открыла. Тигран переступил порог почти прыжком. Он сразу же захлопнул дверь, провернул замок и мгновенно оказался в центре коридора, оглядывая пространство.

— Где он? — прошипел уголовник.

— Вот… здесь, — Милана протянула руку в мою сторону.

Я лежал неподвижно на полу, рядом с пролитым томатным соком, изображавшим лужу крови. Лампа сверху давала резкий белый свет, который падал на меня ровно так, будто я действительно валяюсь после удара.

Милана сыграла свою роль блестяще. Девчонка шагнула ближе к Тиграну, вскинула руки к голове, изображая шок.

— Милый… а что если я его… ну… завалила? — прошептала она. — Что если он всё… ну… всё…

Тигран не стал её успокаивать — даже не посмотрел толком. Он стал медленно, шаг за шагом, приближаться ко мне.

— Чем ты его ударила? — спросил он так же тихо.

Взгляд Тиграна скользил по полу, по моим плечам, по затылку. Милана едва заметно засуетилась, но быстро нашла ответ:

— Э… табуреткой. На кухне… она под рукой стояла… я… я…

Я видел только край её лица из щёлочки между веками. Но этого хватало, чтобы заметить, как по виску у неё сбежала капля ещё.

Тигран подошёл ко мне вплотную, опустился на корточки. Его грубая шершавая ладонь легла на моё запястье. Он задержал руку на несколько секунд, проверяя пульс.

Я едва удержался, чтобы не ухмыльнуться.

— Живой, — заключил он наконец. — Толстяк дышит.

В его голосе не было облегчения. Скорее раздражение. Чужая смерть была бы проблемой, но чужая жизнь тоже была для него неудобной. Уголовник уже просчитывал, как вытащить деньги и свалить, не связываясь с последствиями.

— Милый, а если он вдруг умрёт… ты ведь возьмёшь вину на себя, как мы договорились? — протянула Милана.

Это, конечно, не входило в нашу легенду, но, похоже, ей не терпелось услышать от горе-любовника правду. Причём самую неприятную.

Тигран не ответил сразу. Он явно не ожидал такого вопроса и завис, как сбойнувший смартфон. Просто стоял, уставившись в мою сторону, и молчал, пытаясь сообразить, что сказать, чтобы выкрутиться.

— Милана… — наконец начал он медленно. — Ну ты же знаешь… у меня не первая ходка. У меня рецидив. Если всё это дерьмо повешают на меня — мне крышка. Меня упакуют по полной, ты понимаешь? Ты же не хочешь этого, дорогая?

Ну да. Вот это сейчас и было то самое «как и ожидалось». Никаких «я возьму вину на себя» и прочих рыцарских подвигов. Чистая, голая правда — он не собирался её спасать. Тигран собирался спасать только свою шкуру.

Милана слушала его, и я видел, как теперь на её лице осталось только безразличие. Ещё полчаса назад девчонка ведь реально верила, что ради неё Тигран пойдёт хоть под танк. Верила в эту свою придуманную сказку про «любовь до последнего». Но вся романтика окончательно посыпалась как карточный дом.

Я же, лёжа на полу, с трудом удерживал лицо неподвижным. Хоть бы не усмехнуться, блин, и не сдать себя с потрохами! По легенде я тут полумёртвый, а не наблюдатель в первом ряду. Но внутри меня перекосило от сарказма так, что я еле удерживался.

Тигран, каким бы конченым уродом он ни был, идиотом точно не выглядел. Он мгновенно уловил перемену в выражении лица Миланы — как только она услышала про то, что вину он на себя не возьмёт.

— Милана… — уже более мягким, почти ласковым голосом начал уголовник, делая вид, будто только что объяснил ей элементарные вещи. — Ты пойми правильно: если что-то и повиснет, то тебе в лучшем случае дадут условку. Это же у тебя первый раз… ну, это вообще не проблема. Немного походишь, отметишься — и всё. Погасишь судимость, будешь жить дальше как ни в чём не бывало. Тебя же никто в тюрьму не посадит.

Урка говорил ей эту чушь таким тоном, будто уговаривал ребёнка съесть кашу.

Фантазёр… ты меня назвала.

Да уж, фантазия у него работала на полную катушку. Тигран чувствовал, что Милана ускользает у него из рук, и торопливо подсовывал ей новую порцию лапши, лишь бы вернуть контроль.

А потом, очевидно решив, что разговоры — роскошь, а времени на них нет, резко сменил тему, будто отрезал.

— Ладно, — рявкнул он. — Бабки где? Нам валить надо прямо сейчас.

Милана мгновенно перешла к роли, которую мы успели ей прописать.

— Они у него в пижаме, в нагрудном кармане, — пояснила она, кивнув на меня. — Нужно его перевернуть и достать деньги.

Тигран подошёл ближе, склонился надо мной, всматриваясь в мою неподвижную тушу.

— И сколько там ты говоришь… два ляма? — уточнил он, не отрывая взгляда от меня. — Ты точно считала?

— Да. Там ровно два миллиона, — уверенно подтвердила девчонка.

— Вот это я хренею, — протянул Тигран, присвистнув. — Откуда у этого жирного гуся такие бабки? Учитель, блин… по нему и не скажешь. Походу мутит что-то, кроме школы.

Я наблюдал за происходящим так, как и планировал: чуть приоткрыв один глаз, чтобы видеть ровно столько, сколько нужно. Угол обзора был неудобным, но и этого хватало.

Милана стояла в коридоре, скрестив руки на груди, будто пытаясь отгородиться от собственного разочарования. Лицо у неё было каменное и, кажется, решение в её голове уже состоялось. Девчонка окончательно поняла, кто перед ней стоит и какой ценой эта «любовь» обойдётся ей дальше.

Первый акт нашего маленького спектакля был сыгран, маски расставлены, роли обозначены, и самое время было переходить к следующему этапу.

Тигран нервно облизнул губы, провёл ладонью по затылку, словно пытаясь собрать расползающиеся мысли. Затем он прошёл на кухню, и оттуда раздался глухой звук открытого шкафчика. Секунда — и урка вышел обратно с кухонным полотенцем в руках.

Разумеется. Оставлять отпечатки он не хотел…

Тигран подошёл ко мне и, схватив за плечо и бок, попытался меня перевернуть.

— Сука… нажрал себе жопу… — прошипел он, с трудом перекатывая меня на спину.

Я услышал, как Милана тихо втянула воздух ноздрями. Судя по тому, что она стояла чуть в стороне, не приближаясь, в этой ситуации девчонка уже была не подельницей, а наблюдателем, отстранённым и трезвеющим на глазах.

Наконец перевернув меня, Тигран склонился ниже. И тут же застыл, удивлённо расширив глаза.

— Э… так… — выдавил он. — Милана… а где… карман?

Он ткнул пальцем в мою пижаму, где, по её словам, должен был быть нагрудный карман с деньгами. Конечно, никакого кармана не было — это была лишь наживка, грамотно поданная девчонкой.

Тигран сбился, оглядывая мою пижаму, потом снова на Милану.

— Ты же говорила… — пробормотал он, — … что бабки… здесь…

Он поднял полотенце, словно надеясь, что под ним деньги вдруг материализуются, и ещё раз проверил мою грудь.

— Так где, бабки? — урка начинал злиться.

Это было видно по тому, как напряглись мышцы его шеи и как сузились глаза.

Я уже собирался открыть глаза и схватить этого ушлёпка за шкирку. Момент был подходящий, он окончательно потерял бдительность, наклонившись ко мне так низко, что я мог бы одной рукой прихватить его за горло и приложить об пол. Но Милана внезапно опередила меня.

Прозвучал резкий, гулкий БА-М!

Звук был такой, будто по пустой кастрюле шарахнули поварёшкой.

Тигран дёрнулся, будто ему выключили рубильник, и рухнул на пол рядом со мной, лицом вниз, нелепо подогнув колено. Табуретка, которой его приложили, упала на пол.

— Получай, — процедила Милана.

Надо признать — приложилась она качественно. Я слышал сотни ударов и прекрасно знал звук добротного попадания. Это был один из таких. Урка отключился мгновенно.

— Ты что творишь? — спросил я и сел, поднимаясь с пола.

— Владимир Петрович, — сказала Милана певуче, но при этом вполне серьёзно, — вообще-то у него в кармане есть нож. Я хотела вас обезопасить, чтобы он его не достал и вас не ударил.

И, не теряя ни секунды, Милана засунула руку в карман бесчувственного Тиграна. В её руке действительно оказался складной нож, причём дорогой, с хорошей рукояткой и заточкой, явно не из фикс-прайса.

Хм. Тут вопросов не было — нож он бы точно достал. И, скорее всего, не для того, чтобы почистить яблоко.

— Ладно, — сказал я, хотя помощи у неё и не просил. — Пусть так.

Милана стояла над Тиграном, глядя на его неподвижное тело с каким-то жёстким, даже чуть мрачным выражением лица.

— Урод, — зло прошипела она. — Я полностью в нём разочарована. Полностью.

Что ж… закономерно. Чтобы не разочаровываться, не нужно очаровываться. Это простая, прямолинейная формула жизни, проверенная годами. Но вслух я говорить этого не стал.

Я только отметил для себя, что девчонка пришла в себя. Розовые очки с глаз упали, мир стал цветным, и в этих красках наконец-то появилось место здравому смыслу.

А у меня появилась возможность перейти к заключительной части спектакля.

В целом, эмоциональный всплеск Миланы я понимал. Пришло осознание того, что её «любовь всей жизни» оказалась обычным гастролёром. Но сейчас нужно было отложить эмоции в сторону и заняться тем, что лежало под ногами в коридоре и обогащало нам интерьер своей физиономией.

Хотя нет, думать тут было особо не о чем. Делать — да.

Я ухватил Тиграна за шкирку, как дохлую кошку, он даже не дёрнулся — был полностью в отключке. Поволок тело по коридору в ванную. Урка был тяжёлый, но не настолько, чтобы мне пришлось напрягаться.

Я положил этого деятеля в пустую ванну, взял лейку душа и включил холодную воду на максимум. Подождал несколько секунд, пока вода из прохладной превратится в ледяную.

И облил Тиграна с головы до пят.

Реакция была мгновенной, лучше любого адреналинового укола.

— Эээ! — прохрипел он, резко выгнувшись.

Глаза у него полезли из орбит, он рывком сел, захлопал ресницами, пытаясь понять, где он и почему внезапно стал моржом. Затем увидел меня. Медленно, как будто механизм осознания в его голове работал на дохлой батарейке, повернул голову в сторону Миланы, стоявшей у дверного косяка.

И всё. Картинка сложилась.

— Ты что, сука, меня кинуть решила? — прошипел урка, мгновенно приходя в себя настолько.

Вот же… понятливый. Но, как это часто бывает, понятливый избирательно. Тигран даже не стал тратить время на разговоры. Лицо его дёрнулось, и рука резко метнулась к карману. Очень характерное движение — люди, которые хотя бы раз в жизни держали нож в конфликтной ситуации, узнают его мгновенно. Он собирался меня пырнуть.

Вот только он слегка… просчитался.

Я спокойно приподнял руку и продемонстрировал предмет его поисков.

— Это ищешь? — бросил я.

Нож лежал у меня в ладони — открытый, блестящий, холодный. Милана молодец… правильно сделала, что первой полезла в его карман.

Тигран при виде ножа заметно поплыл, что неудивительно. До этого момента он ещё пытался изображать из себя крутого быка, который одним движением решает судьбу квартиры и всех её обитателей. Но без ножа вся его удаль моментально съехала куда-то в область пяток.

И вот только сейчас, когда он сидел в ванне промокший и растерянный, я наконец разглядел то, что не увидел при первой нашей встрече. Рубашка на нём была распахнута, и на груди отчётливо виднелась наколка. Купола. Несколько штук, рядком, будто парадный строй.

Золотые купола, рядом чудотворный крест с иконой… вспомнилась мне старая песня.

Но любоваться этой художественной самодеятельностью времени у меня не было.

Тигран попытался вскочить — видно, решил, что сможет взять внезапностью или просто наглостью. Но наглости в этой ванной комнате было уже достаточно. И я на корню пресёк его импульс.

Я просто наклонился и боднул его лбом ровно в переносицу. Туда же, куда вчера прописал ему локтем в машине.

Не знаю, почувствовал ли он дежавю или у него там уже всё превратилось в одно большое чёрно-красное пятно. Однако реакция была мгновенная. Он схватился за нос обеими руками, зашипел и начал выплёвывать угрозы.

Какие именно угрозы — я не расслышал и, если быть честным, даже не пытался. Мне эта чушь была неинтересна от слова «совсем».

— Ну что, дружок, — хмыкнул я, глядя на него сверху вниз. — Похоже, с первого раза ты так и не понял, что когда видишь меня, то бежать нужно сразу. Сверкая пятками. Учить тебя этому буду долго?

Ответа я не ждал. И даже если бы Тигран открыл рот, то ничего нового он сказать бы не мог. Мы оба это отлично понимали.

Поэтому я просто ухватил его за шкирку покрепче и одним движением вытащил этого деятеля из ванны. Он вяло скользнул по плитке, пытаясь то ли сопротивляться, то ли сохранить остатки достоинства, но не тут-то было. Достоинство с него слетело ещё в тот момент, когда он полез за ножом.

Я волоком дотащил Тиграна до кухни, волоча его как мокрый мешок, и уже на пороге услышал, как по ламинату цокнули когти. Рекс, разбудившийся от возни, выскочил в коридор, увидел незваного гостя. Реакция песеля была мгновенной. Он пригнул уши, ощетинился и, не издав ни единого предупредительного рыка, метнулся к ноге Тиграна, впившись зубами в ткань штанов и яростно затряс головой.

Ну надо же. Вот это, я понимаю, преданность и понимание человеческой природы. Я даже не стал сначала вмешиваться — собака ведь не ошиблась в выборе мишени. А Тигран, который и без того был на моральном нуле, попытался пнуть пса. Но получил от меня такой размашистый подзатыльник, что мысль о сопротивлении у урки пропала моментально.

— Фу, — коротко бросил я.

Рекс мгновенно отпустил ногу, отступил и сел, продолжая смотреть на Тиграна так, будто давал понять, что если он ещё раз дёрнется, то ничем хорошим это не закончится.

— Ну что, дружок, — сказал я, глядя на этого горе-авантюриста, который едва удержался на ногах, — решил, значит, кинуть меня на бабки?

— Да пошёл ты на…

Но договорить Тигран не успел.

Я двумя пальцами схватил его за переносицу, точно за дверную ручку, и сжал. Не сильно, но достаточно, чтобы он заскулил как шавка.

— Ай… ай-ай-ай! Отпусти меня, слышишь⁈

— Спокойно, — хмыкнул я, чуть повернув его лицо так, чтобы лучше видеть результат вчерашнего и сегодняшнего воздействия. — Я тут просто проверяю, не сломан ли у тебя нос. Если что — подправлю. А то, сам понимаешь, симметрия важна.

Нос у Тиграна, кстати, был не сломан, что удивительно, клюв у него был как у пеликана.

Прежде чем продолжить, я перевёл взгляд на Милану. Она стояла у стены, бледная, глаза покрасневшие…

— Милана, — сказал я, отпустив нос Тиграна. — Пожалуйста, выйди. Далее я буду разговаривать с твоим бывшим мужчиной с глазу на глаз.