Генерал-предатель

XXII

Между днем и ночью не было четкого разделения под темным лесным пологом Антилла.

Они шли, пробирались в брод и карабкались, двигаясь сквозь постоянный сумрак, наполненный тёплыми туманами и ядовитыми испарениями болотного газа.

Застойные зеленые озерца пульсировали и пузырились, и невообразимые твари скользили сквозь блестящую воду, обнаруживаемые только по зыби. Остальная жизнь щелкала и волновалась в нависающем черном пологе над головой. Незначительный свет оттуда казался суровым и твердым, как зеленый мрамор.

Это было не место для людей, люди не имели никакой власти над ним. У них не было власти, когда они только прибыли на планету и назвали ее Гереон, и сейчас у них ее тоже не было. Даже у Лунатиков, привыкших к мрачным опасностям Антилла. Хотя они и обитали здесь поколениями, они были всего лишь квартирантами, которых терпели настоящие правители болот.

Это были владения насекомых. Они были повсюду. Они были вшами в волосах, паразитами на коже, отрядами крошечных водомерок, численностью в миллиард, спешащих по поверхности воды. Они были ползунами на стволе дерева, марширующими в строю, зарывателями в грязь, вгрызателями в дерево. Они пересекали сырой воздух на влажных дрожащих крыльях.

И в духоте Антилла им никто не сказал, когда прекратить расти. Мотыли шныряли в верхней части полога, как ястребы, хватая летающих жуков, как добычу. Стрекозы бренчали над прогалинами, первобытные планеры размером со стервятника. Пасущиеся на длинных тонких ножках твари, раздутые, как шары, ходили по водной глади, выхватывая из ила созданий своими ротовыми отверстиями и высасывая досуха.

Продвигаясь вперед, Призраки видели водомерок, размером с маленького оленя, путешествующих по водной глади на сотнях длинных, сочлененных ног. Они видели личинок, похожих на толстые, бледные, блестящие пальцы, раскачивающихся из стороны в сторону после того, как выдавливались из гнилых деревьев. Они видели богомолопауков, размером с охотничьих собак, танцующих медленные дерганые танго с осочервями.

Влажный воздух вонял газом. Газом, гнилым деревом, паром и разложением.

Трое разведчиков шли впереди, по пятам за Эзрой ап Нихт, который, казалось, знает, куда идет. К тихому недовольству Маквеннера, Ларкин решил, что именем партизана было «Эзра Ночь».

Имя, несомненно, приживется. У Ларкина было мастерство выдумывать простые имена. В конце концов, они стали «Призраками Гаунта» из-за него.

Хвост отряда отставал. Фейгор еще не пришел в сознание, и Белтайн, Керт, Ландерсон, а иногда и сам Гаунт, поочередно несли его.

Роун был напряжен. Гаунт приказал ему держать группу вместе, но чем медленнее становился конец отряда, тем дальше уходили разведчики.

Он остановился на поляне, где налитые кровью, размером с кулак, тли сотнями присосались к белым корням упавшего мангрового дерева. Передовая группа уже была вне зоны видимости, и единственным знаком от них были отдаленные всплески.

— Фес это, — сказал он.

— Согласна. — Появилась Кёрк с оружием на плече. Ее кожа блестела от пота, и темные полукруги пятнали подмышки ее куртки. Роуну она совсем не нравилась, но он обнаружил, что любуется ею. И не в первый раз. Она была чертовски привлекательной женщиной. Полный комплект, как бы сказал Мюрт Фейгор. Ее куртка была расстегнута и свободно висела, а ее мокрая, прилипшая блузка подчеркивала грудь, когда она шла к нему.

Кёрк подошла прямо к нему, лицом к лицу. Он тяжело сглотнул. Он мог чувствовать ее мускусный пот. Ее большой рот изогнулся в легкой улыбке. Она слегка наклонила подбородок и застенчиво расширила глаза.

— Э-э, видел что-нибудь? — осведомилась она.

Роун осознал, что пялится на нее. Это было неправильно. Он это знал. Ей нельзя доверять. Знак на ее щеке. Это... клеймо Хаоса. Он заставил себя посмотреть на него. Он пытался обуздать свое половое влечение, думая об отвратительной твари в руке Кёрк. Это сработало. Фесов имаго. Роун не мог понять, почему Гаунт просто не казнил ее. Она была опасна. Уже какое-то время Роун понимал, что Кёрк настраивает его против Гаунта. Она вытащила наружу их старую вражду, и с той поры оставалась на стороне Роуна по любому случаю, по любому аргументу. Женщина пыталась создать альянс, частью которого Роун быть не хотел. Ибрам Гаунт никогда бы, даже если бы был другом Элима Роуна, кроме как для блага миссии, ни в коем случае не позволил бы.

— Роун? Что такое?

Он поднял взгляд и их глаза встретились. Ее взгляд был полон еле сдерживаемыми жаркими эмоциями, жарче, чем даже сами чертовы болота. Обещание чего-то незаконного и запретного. Роун пытался отвести глаза к клейму на щеке. Но теперь даже этот отталкивающий знак на ее щеке казался всего лишь частью ее очарования. Он задумался, на что похоже прикосновение к шрамам стигматы. Шокированный своими желаниями, он отвернулся. Фес, он был солдатом Бога-Императора! Он бы самым первым признал то, что не безупречным. Но он был офицером Гвардии. И у него была подружка. С Айэкс Кардинала он наслаждался любовной связью с Джесси Бэндой, Вергхастской девчонкой, служащей снайпером в третьем взводе. Их роман был секретом, но он что-то значил для него. Ради Трона, да у Роуна был локон волос Бэнды в стреляной гильзе на шее!

— Они отстают, майор, — сказала Кёрк.

— Я знаю, майор, — ответил он.

Да что с ним такое? Согласно Керт, зараза этого мира уже глубоко сидела в них, она влияла на их гормональный баланс, их эмоции, их самоконтроль. Это было тем самым? Начали ли они все терять контроль, включая него?

— Время избавиться от бедняги, — сказала она, вытирая пот со лба рукавом куртки. Ее поднятая рука подчеркнула пышные груди.

— Что? — сказал он.

— Я сказала, время избавиться от бедняги. Да что с тобой такое?

Роун поколебался. — Ничего. Ничего. Нет, ничего. Я только подумал, что увидел жука. Там. На твоем... горле.

— Оно исчезло?

— Твое горло?

— Нет, идиот!

— Ага, исчезло.

Роун оторвал взгляд от ее заслуживающей внимания привлекательности. Он подумал о метке. Клеймо на ее щеке. Он попытался вспомнить лицо Бэнды.

— Ты имеешь в виду Фейгора?

— Точно. Он... потерян.

— Мы не бросим Фейгора, — ответил Роун, смотря на деревья позади нее. Это было не лучше. Расположение спиральных веток, казалось, повторяет форму отметки на щеке Кёрк.

— Серьезно? Почему нет?

— Потому что мы присматриваем друг за другом.

Кёрк мрачно рассмеялась. — Скажи это Акресону. Лефивру.

— Отстань от меня, Кёрк. Гаунт шеей рисковал, чтобы вытащить их. Как и я. Они достойно умерли.

— Ничего подобного, майор.

— Неважно.

Кёрк пожала плечами. Трон, она была на самом деле красивой, подумал Роун. Светящейся. И клубящийся туман позади нее... на секунду плывущие испарения создали образы, картины. Сплелись фигуры. Мужчина и женщина.

— Во всяком случае, что я думаю вряд ли имеет значение, — сказал Кёрк. — Ваш командир собирается бросить Фейгора.

— Что?

— Я слышала, как он сказал это.

Это, в конце концов, привело его в себя. Он почувствовал новую эмоцию, такую же древнюю, как возбуждение. Роун начал идти.

— Стой здесь. Нет, иди, догони разведчиков. Верни их назад.

Он побежал туда, откуда они пришли.

Белтайн и Ландерсон положили тело Фейгора на кучу корней, и пытались устроить его поудобнее. Белтайн старался отгонять кровавых мух от лица Фейгора.

— Мы не можем нести его, — сказал Гаунт.

— Мы можем, сэр, — сказал Белтайн. — Весь путь.

— Нет, Бел, — сказал Гаунт. — Я имел в виду, мы не можем позволить себе нести его. Это нас очень сильно замедляет. Выматывает всех нас. — Он посмотрел на Керт, которая сидела на грязной траве и отдирала пиявок от голеней. Он никогда не видел ее такой уставшей. Она была похожа на полинявший пикт самой себя, высохший и обесцвеченный.

— Он еще не мертв, — сказала она, не поднимая взгляда.

— Я знаю, Анна...

Керт встала на ноги и пошлепала к ним. Она оттолкнула Ландерсона с Белтайном в сторону и начала проверять жизненноважные органы Фейгора.

— Мюрт фесово упрямый сукин сын, — сказала она. — Нужно что-то большее, чтобы убить его. — Гаунт выглянул у нее из-за плеча. Кожа Фейгора была ненормально бледной и похожей на воск. Его глаза – закрытые – глубоко ввалились и были темными впадинами, а плоть на лице была вялой. Коричневые пятна покрыли его плечи и руки, и Гаунт даже боялся спросить Керт, чем они были. Он предполагал, что это какой-то вид грибка. Сладкий, гниющий запах вырывался из умирающего человека с каждым неглубоким, неровным вздохом, и казалось, что это привлекает мух. Худшим во всем этом было горло Фейгора. Плоть вокруг его имплантированной аугметики была воспаленной и опухшей, и начала гнить. Она была похожа на мягкую, растянутую кожуру гниющего плойна, готовую лопнуть. Вонючая желтая слизь тянулась с обветренных губ Фейгора. Каждый изнуренный вдох гремел мокротой в горле человека.

— Он скоро умрет, не так ли Анна? — спросил Гаунт.

— Заткнись, — резко бросила она, вытирая зараженную шею Фейгора.

— Анна, ради меня, и ради Фейгора, скажи мне правду.

Керт обернулась. В ее глазах снова были слезы. — Заткнись, Гаунт!

— Просто скажи мне, — сказал Гаунт. — Есть еще что-то, что ты можешь сделать для него?

— Я могу... — Она затихла.

— Анна? Серьезно, есть что-то еще? Что-нибудь?

Керт повернулась и ударила Гаунта. Удар пришелся ему в плечо. Она ударила еще раз, и еще, а затем начала молотить сжатыми кулаками Гаунта в грудь. Она была слишком утомлена, чтобы нанести какой-нибудь вред. Он обнял ее и потянул к себе, зажав ее кулаки. Она начала рыдать в его грудь.

— Больше ничего?

— У меня... у меня ничего нет... ничего не осталось... нет таблеток... нет снаряжения... о, Трон...

— Все хорошо, — сказал он, крепко обнимая ее. — Все хорошо. Иногда так случается.

— Сэр?

Гаунт медленно отпустил Керт и позволил Белтайну отвести ее корням, где она могла посидеть и прийти в себя.

— Да, Ландерсон?

— Я бы хотел вызваться нести Фейгора, сэр.

— Принято, но...

Ландерсон покачал головой. — Я понимаю, сэр. Я понимаю, что вам нужно оставить Фейгора, потому что он замедляет отряд. Я понимаю важность вашей миссии. Но я не один из вашего отряда. Если я отстану, пусть будет так. Я, всего лишь, хочу попытаться дать этому человеку шанс. — Гаунт посмотрел Ландерсону в глаза. Он был поражен, когда почувствовал, что у него навертываются слезы. Человек предлагал такую жертву, и после всего, что...

— Ландерсон, — начал Гаунт, тяжело вдохнув и пытаясь держать себя в руках. — Ты обрекаешь себя, а я этого не хочу.

Ландерсон уже собирался ответить, когда Гаунт услышал рык позади себя. Роун появился из ниоткуда и врезался в Гаунта, сбив его в воду.

— Святой фес! — закричал Белтайн.

Борясь, метаясь, две фигуры появились на поверхности. Роун держал Гаунта за горло и пытался загнать его обратно в болото. — Фес тебя! Оставить его умирать? Фес тебя! — Роун кричал, вода струилась с его лица. — Ты бы нас всех оставил умирать! Как ты оставил умирать Танит! — Выдыхая пузыри, Гаунт снова ушел под воду.

— Святой фес! — снова крикнул Белтайн и рванул вперед, чтобы разнять драку. Ландерсон был с ним.

— Отпустите его, сэр! — кричал Белтайн, тянув Роуна за руки.

— И тебя фес тоже! — кричал в ответ Роун.

— Майор Роун, прекратите это! — крикнул Ландерсон. Он схватил Роуна за воротник и сильно дернул. Роун подался назад и Гаунт появился снова, выплевывая воду и пытаясь вдохнуть.

— Отвали от меня! — проревел Роун и ударил ребром ладони Ландерсона по трахее так сильно, что тот упал в воду, задыхаясь.

Керт встала на ноги. — Что, сейчас? — сказала она. — Сейчас? Прямо сейчас? Ты что фесово издеваешься надо мной, Элим?

Роун был слишком занят, топя Гаунта и отбиваясь от Белтайна. Керт подбежала к барахтающемуся Ландерсону и помогла выбраться из болотной воды.

— Прекратите! Прекратите! — кричал Белтайн, дергая так сильно, как только мог. Роун развернулся и ударил кулаком в лицо Белтайна. Адъютант упал на спину.

Роун обхватил обеими руками шею Гаунта и загнал его обратно в мутную зеленую воду.

— Я фесово не могу в это поверить, — рявкнула Керт. — Вот оно, да? Момент, когда ты наконец-то решил свести счеты? Роун, ты фесово невероятный! Сколько лет ты ждал и выбрал этот момент? Фесово спасибо, тупой ублюдок!

— Что? — сказал Роун.

— Ваша вражда с Гаунтом! Ты решил уладить это сейчас?

Роун покачнулся и заморгал. — Что? — повторил он. Он отпустил шею Гаунта. — Это не из-за него и меня, это из-за Фейгора...

Освобожденный, Гаунт вышел из воды и отправил Роуна через поляну ударом кулака.

Роун врезался в ствол дерева, расцарапал лицо о кору, и затем повернулся.

Гаунт кончиком боевого ножа целился в горло Роуна. Серебряный клинок.

— Мы на самом деле собираемся сделать это, Роун? — спросил Гаунт.

— Я не позволю тебе просто бросить его, — сказал Роун, вытирая рот.

Гаунт медленно отвел клинок. — Я учту это, Роун. Это место сводит нас с ума. Мы все знали, что это будет рискованно, когда подписались. Я не думаю, что любой из нас уже думает по-настоящему нормально. Гереон взвинтил нас. Ты понимаешь? — Роун кивнул.

— Но мы должны попытаться пройти это вместе. Мы должны пытаться сосредоточить наши мысли на миссии. Ты забыл о миссии, Роун?

— Нет, сэр.

— Ты забыл о классификации миссии?

— Нет.

— И ты помнишь, что это значит? Миссия первостепенна. Всё остальное, все остальные, расходный материал. Мы все понимали это с самого начала. Мы все знали, что такая плохая работа, как эта, может появиться, и нам придется иметь с этим дело. Но так должно быть.

Роун вздохнул. — Да. Я знаю. Отлично.

Гаунт кивнул. Он посмотрел на остальных. — Остановимся здесь на тридцать минут. Отдохнем и приведем мысли в порядок. — Роуну он сказал — Тридцать минут. Потом я приму окончательное решение насчет Фейгора.

— Просто не... не оставляй его здесь умирать, — сказал Роун.

— Не буду. И не собирался, — ответил Гаунт. — Если Император не может защитить, тогда он, по меньшей мере, может проявить милосердие.

Появился отряд разведчиков, приведенный назад Кёрк. Бростин, Варл, Крийд и Ларкин были с ними.

Чувствуя, что что-то случилось, Макколл посмотрел на Гаунта.

— Мы устроим тут короткий привал, — сказал Гаунт. Макколл пожал плечами и разведчики нашли места на корнях, чтобы посидеть.

— Мне жаль, — тихо сказала Керт Гаунту. — Уже дважды я полностью растерялась. Я плачу все время, я не знаю, что со мной не так...

— Да, ты знаешь, — сказал Гаунт. — Это не ты. Так что мы забудем об этом.

— Ладно,... — Керт внезапно замолкла. — Эй, что он делает?

Гаунт обернулся. Эзра ап Нихт стоял рядом с телом Фейгора, с любопытством изучая его.

Гаунт и Керт пошли к нему, и Гаунт подал сигнал Маквеннеру присоединиться к ним.

— Преяти? — спросил Гаунт.

Эзра обратил взор своих темных, непостижимых, обрамленных мозаикой глаз на полковника-комиссара и что-то пробормотал, делая жест на Фейгора. Гаунту было сложно уследить за речью.

— Помедленнее, — настаивал Гаунт.

Лунатик начал повторять, но было все еще слишком сложно. Маквеннер задал вопрос на прото-Готике, и они обменялись несколькими словами.

— Он говорит, что его люди видели несколько случаев такой инфекции за последние несколько месяцев, — сказал Маквеннер.

— Когда появился Хаос, — сказал Гаунт.

— Точно, — кивнул Маквеннер. — У партизан был способ лечения, который иногда работал. Он предлагает попробовать, если вы разрешите.

Гаунт бросил взгляд на Керт.

— Смотри, — сказала она, делая беспомощный жест руками, — я стою на краю Имперской медицинской науки, всматриваясь во тьму. С этой точки можно пробовать все, что угодно.

— Ясно, — сказал Гаунт. Он кивнул Эзре. — Сделай это.

Лунатик откинул складки своей сегментированной накидки и показал маленькие бутылочки, висящие на грудном ремне. Он выбрал одну, вынул пробку, и провел двумя пальцами по внутренней стороне. Когда он вытащил пальцы, они были покрыты серой пастой, того же самого цвета, как и бледная краска, которая покрывала каждый сантиметр его кожи. Он наклонился, и нежно размазал пасту вокруг опухшего горла Фейгора. Фейгор слегка зашевелился, но не очнулся.

— Что это? — спросила Керт.

— Хват беют, соуле? — спросил Маквеннер и выслушал ответ. Он посмотрел на Гаунта и доктора. — Это... эмм... это, по существу, яд мотыля.

— Что? — пробормотала Керт. — Яд мотыля?

— В основном, — сказал Маквеннер.

— Фантастика, — сказала Керт. — Может быть, мы лучше помогли бы Фейгору пронзив ножом.

— Смотри, — сказал Маквеннер. — Как я понял, это работает. Единственный вариант, как партизаны выживали в такой ядовитой окружающей среде веками, так это принимая яд. Их краска для кожи, она для камуфляжа, и для ритуалов, но она сделана из чешуек с крыльев мотыля. Это выработало в них иммунитет. В Антилле осталось всего несколько ядов, которые, на самом деле, могут повлиять на них. Они используют более концентрированный вариант на кончиках своих стрел. В этой пасте достаточно вещества, чтобы ослабить инфекцию.

Керт выдохнула, когда обдумала это. — В этом есть смысл, — допустила она. — Но то, что работает для них, может не сработать на нас. У Фейгора нет иммунитета.

— У Фейгора больше нет другого шанса.

Эзра закончил обработку и закрыл бутылочку. Затем он присел рядом с Фейгором, сложил руки и стал ждать.

Время отдыха, которое установил Гаунт, закончилось. Он позволил продлить его еще немного, в надежде, что они смогут увидеть какие-нибудь перемены в состоянии Фейгора. Сорок минут, сорок пять. Он уже собирался встать и отдать приказ, когда услышал странный, ужасный стон.

У Фейгора были какие-то дикие судороги. Его тело билось в конвульсиях и выгибалось. Звуки, шедшие от него, были еще горестнее из-за плоского тона, генерируемого его имплантом.

— Фес! — закричала Керт. Все уже вставали и подходили ближе. Партизан мягко пытался удержать Фейгора.

Неожиданно адъютант Роуна вскочил на ноги, соскользнув с корня. Его руки хлестнули и отбросили Лунатика от него. Его голова была задрана назад, а его воющий рот был покрыт пеной. Глаза Фейгора закатились в глазницах.

— Хватайте его! — крикнул Гаунт. — Прижмите к земле!

Бонин был ближе всех, но сумасшедшая сила в руках Фейгора застала крепкого разведчика врасплох.

Фейгор отбросил Бонина в воду.

И начал бежать.

Воя, размахивая руками, как человек в огне, он слепо бежал, врезался в деревья, продирался сквозь кусты. Тучи мотылей взлетали в воздух, как конфетти, встревоженные его яростным продвижением.

Гаунт и Роун бежали за ним. Роун бросил угрожающий злобный взгляд на Лунатика, когда пробегал мимо. — Держи отряд здесь! — крикнул через плечо Гаунт Макколлу.

Они вбежали в болото, пригибаясь под жилистыми ветвями и свисающим мхом, их сапоги месили грязь. Фейгор уже исчез из вида во мраке, но они все еще слышали его, и все еще видели следы в воде.

Темные коричневые цветки потревоженного осадка остались в зеленом болотце длинной, петляющей линией.

— И что это такое, — бросил Роун, пока они бежали.

— Я пытался помочь ему, — проворчал Гаунт.

— Отличная работа, — сказал Роун.

— Может быть что-то лучше, чем ничего?

— Наверное.

— Может быть, было слишком много токсина.

Печальные крики теперь появились слева от них.

— Он возвращается, — сказал Роун. — Фес, он кричит так, как будто в агонии.

— Вон он! — крикнул Гаунт.

Бледная, оборванная фигура Фейгора, спотыкаясь, шла на следующей поляне. Его ужасные стоны стихли, и он внезапно упал на ствол покосившейся цикады. Его руки слабо царапали кору.

Гаунт и Роун замедлились, когда подходили. Гаунт бросил взгляд на Роуна и вытащил автопистолет с глушителем.

— Он ничего не почувствует, — сказал Гаунт. — Лучше быстро, чем затяжная смерть от яда. — Роун остановил Гаунта поднятой рукой. В его глазах был ужасный фатализм.

— Лучше я, — сказал он.

Гаунт поколебался.

— Для такой любезности это должен быть друг.

Гаунт кивнул и дал пистолет Роуну.

Роун прошел через болотце, прижимая пистолет к груди. — Золотой Трон Земли, прости меня...— прошептал он. Фейгор привалился лицом к дереву, его руки обхватили ствол.

Роун передернул затвор оружие и нацелил его на голову Фейгора.

При звуке скольжения затвора Фейгор внезапно обернулся. Он уставился на пистолет, который Роун навел на него.

— И для чего этот фес? — спросил он.