Генерал темной властелины

Глава 19

Городская телефонная станция в Иркутске, особенно будка междугородней связи, была, несмотря на недешёвую стоимость, постоянно забита желающими позвонить.

Кое-как отстояв длинную очередь, Вика сообщила телефонисту про заранее заказанный звонок на томскую станцию, где-то с минуту дожидалась подключения к местному коммутатору, а затем попросила соединить с усадьбой княгини Деевой.

Взявшая трубку горничная не сразу узнала княжну из-за не слишком хорошей связи, но, благо, быстро разобралась, и вскоре в трубке телефона, сквозь потрескивание и шум, послышался тяжёлый голос княгини. Глава рода Деевых была явно не в духе и, еле сдерживая рычащие нотки, сходу накинулась на дочь:

— Вика, какого хрена у вас там происходит⁈ Со мной вдруг связываются с охранного отделения и сообщают, что Святослав в Иркутске. Хотя должен быть в Петербурге. Я ничего понять не могу, начинаю разбираться и тут выясняется, что дирижабль нашли в Туркестане, Алёнова в коме, а мой сын непонятным образом переместился за три тысячи километров и сидит в гарнизоне Иркутской зоны отчуждения! Бросаю всё, собираюсь лететь к вам, и тут снова ко мне приезжает жандарма и передаёт приказ её императорского высочества великой княгини Ольги, что лететь никуда не надо, а за моим сыном присмотрит она сама!

Под конец гневной тирады княгиня почти кричала, и Вике пришлось зажать ладонью динамик, потому что в очереди за стеклом будки уже начали заинтересованно прислушиваться.

— Мама, тише, — попросила она, затем, вздохнув, ответила, — я и сама не до конца понимаю, но со Славой не всё так просто. Всего рассказать пока не могу, тут вопросы государственной важности, но ты не волнуйся, с ним всё хорошо, жив-здоров. И действительно её высочество определила его к себе в свиту.

— Только не говори, что он теперь… — помрачнела мать, — а то знаю я таких великих княжён, что ни одни штаны не пропустят, в каждые норовят залезть.

— Нет, нет, мама, — поспешно произнесла Вика, — её высочество уже распорядилась принять Славу в Пажеский корпус и поставить на должность пажа. От теперь в её свите как паж. Всё официально.

— Даже так… — протянула княгиня, затем мрачно добавила, — значит всё даже хуже.

— Да что плохого-то? — не поняла молодая поручица, а мать, хмыкнув, процитировала смутно знакомое:

— Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь. Нет, дочь моя, ничем хорошим это не закончится. Великая княжна Славой натешится, а затем выкинет, как опостылевшую игрушку. А он только с виду такой несгибаемый и твёрдый, в душе он такой же ранимый, как и остальные юноши. И боюсь, это его просто сломает.

— Нет, мама, — возразила Вика, — ты не понимаешь. Ты просто не видела, что Слава тут показал. Он на соревнованиях по стрельбе такое сотворил, что все официры в гарнизоне второй день обсуждают. Да так, что пару раз чуть до дуэлей не дошло.

— Да, и что он такого показал? — с недоверием уточнила княгиня.

— Ой, прости, — сконфуженно ответила Вика, вспомнив, что её просили о виденном пока никому не сообщать, — я не могу сейчас рассказывать. Но поверь, Слава не такой. И её высочество его к себе приблизила вовсе не для того, о чём ты думаешь.

— Ну, ладно, — вздохнула мать, — вышло как вышло. Но ты старайся за братом приглядывать, и если что — сразу мне сообщай. Если будет надо, до императрицы дойду, ты меня знаешь.

— Знаю, мама, знаю.

Тут в разговор вклинился голос телефониста:

— Две минуты прошло.

— Всё, мам, пока, не волнуйся, всё будет хорошо! — торопливо крикнула девушка, и связь с Томском оборвалась.

— Уф, — вытерла она со лба выступивший пот и вышла из будки, уступая место следующей.

Обязательный разговор с матерью прошёл не так легко, как хотелось бы, но, по крайней мере, ей удалось хоть немного родительницу успокоить. Наверное.

Ну, а теперь пора было возвращаться обратно в гарнизон. За братом, и правда, следовало приглядывать. Больно много внимания он начал к себе привлекать.

Известие о том, что меня зачислили в Пажеский корпус, и я теперь официально паж при её императорском высочестве, вызвало во мне слегка нездоровое веселье. Получается, я от этого всеми силами бегал, а всё равно там оказался.

Впрочем, не совсем там и совершенно на других условиях. Так что, с этой стороны, грех жаловаться. Теперь я уже не просто парень княжеского рода, а придворный чин. Правда, карьерная перспектива не то чтобы сильно высокая. Следом за пажом идёт только камер-паж, и дальше всё. И только после женитьбы будет ждать чин статс-кавалера при императоре. Впрочем, для особо отличившихся на службе императору было припасено ещё два чина: гофмейстер и обер-гофмейстер — но это уже лица особо приближённые, и существовавшие очень малым числом. Туда я даже не смотрел.

Но придворный чин — это придворный чин, хоть и не представленный в Табели о рангах Империи. Прямого соответствия чинам лиц женского пола тоже не было, но если провести некоторые параллели, то камер-паж примерно равнялся камер-фрейлине, чину 5-го ранга, а паж тогда соответствовал 6-му рангу. Очень и очень неплохо. В гвардии это секунд-майора.

И потом, в теории, можно будет попробовать перескочить на соразмерный или более высокий чин в табеле о рангах, только не придворный, а уже военный, если дожму Ольгу. По крайней мере, для женщин, переходящих из одного ведомства в другое, можно рассчитывать на ранг не меньше, чем тот, с которого уходила.

Ну, и формально чин меня выводил из-под опеки рода. Я теперь вполне лицо самостоятельное на бумаге, а по факту — из родительских рук перешёл в подчинении её императорского высочества. Впрочем, с ней у нас взаимоотношения пока идут в нужном для меня ключе. Я смог её заинтересовать и добиться содействия, ну, а дальше уже будем разбираться по ситуации.

Да, мне уже заказали пажескую форму: парадную из чёрного шитого серебром камзола, белых лосин и хромовых ботфорт, и повседневную из жёлтого кафтана с чёрной оторочкой, таких же штанов и более коротких сапог. Правда, как я в этом великолепии буду бегать по осколкам, я пока ещё не до конца понимал. А уж как, наверное, обхохочутся твари, увидев этакого франта! Но с формой, я думаю, решим с Ольгой отдельно.

Слухи в гарнизоне разлетаются мгновенно, и о результатах моих стрельб к вечеру не знали только слепо-глухо-немые инвалиды. Но так как таких в крепости не наблюдалось, в курсе были буквально все. Как и о моём пажеском статусе при её высочестве. Не только официры, но и встреченные солдаты глазели вовсю, разве что вслух не высказывая свои предположения на мой счёт.

Сопровождавшая меня сестра едва не рычала, злясь на буквально раздевавших меня взглядом женщин. Пришлось даже попросить её не пытаться кидаться на каждую встречную-поперечную.

А на следующий день оказалось, что мною заинтересовалась не только армейская часть гарнизона.

На базе части находилась и исследовательская группа из столичного университета магии, профессору которой мне любезно представили сразу после завтрака.

— Профессора Аманда Доридоттир, — представилась она.

И всё бы ничего, но взгляд её при виде меня воспылал таким безумным желанием, что мне показалось, что она на меня просто сейчас набросится и попытается тут же на месте изнасиловать. Но обошлось.

Оказалось, что нужен ей не сам я, а мои способности по взаимодействию с магией осколка. Ну, тут ничего не попишешь, то, что меня перебросил портал, я сам рассказал. Правда, то, что я не просто могу взаимодействовать, но ещё и вполне себе собираю местную ману и умею её использовать, я, конечно, говорить не стал.

В ходе дальнейшего очень короткого разговора выяснилось, что профессора, конечно, очень хотела бы, чтобы я попутешествовал вместе с их исследовательской группой по осколку. Она, конечно, понимает, что я мужчина. Но если мне, и правда, удалось взаимодействовать с артефактами там, то мы на пороге величайших открытий, и весь учёный мир будет мне очень благодарен за любое содействие.

— Всё для науки, молодой человек, всё для науки! — возвестила она, ткнув пальцем в потолок.

— Да я, в общем-то, не против, — скромно ответил ей, чем тут же привёл в совершеннейший восторг.

Ну а что, мне не сложно, а ей приятно. Тем более это даже больше соответствовало моим интересам.

Изначально я планировал доказать свою состоятельность перед царевной в стычках с тварями в зоне отчуждения, нарабатывая опыт, авторитет и копя исподволь ману, а затем уже проситься в рейды за портал, а тут внезапно оказалось, что я могу попасть туда уже сейчас. Приятно, чёрт побери. А то, если честно, был момент, когда я подумывал тайком гарнизон покинуть. Ничего особо сложного в этом не было: пробраться в осколок самостоятельно, без лишних глаз, поработать с порталом и заодно выяснить, в какой именно части светлых земель он находится. Но меня останавливало, что имеющихся сил и объёма собранной маны пока совершенно недостаточно для подобных вылазок в одиночку.

К тому же, ружьё хоть и было мощнее револьвера, но даже его не хватит, чтобы уверенно справиться с чем-то вроде Химеры. Тут нужно было что-то помощнее, а для этого, исходя из зависимости силы удара от скорости и невозможности увеличить навеску магического порошка, следовало подумать над альтернативным способом ускорения полёта пули.

Но пока воодушевлённая моим согласием профессора потащила меня к себе.

Вика было напряглась, но я быстро шепнул, что профессоре от меня нужно только одно, и это точно не секс, после чего сестра покраснела и, буркнув что-то неразборчивое, отстала.

Кабинет профессоры с одним единственным окном был весьма скромной каморкой, если сравнивать с покоями великой княжны, и, будем честны, весьма захламлённой. Стол, подоконник, стулья и даже просто пол были заставлены какими-то пухлыми папками, книгами в потрёпанном переплёте и разнообразными предметами, вытащенными из осколка. Кое-что я даже узнал. Пару медальонов, какие любили носить новики светлой магии, разряженные безделушки, призванные определять в радиусе ста футов присутствие тёмной магии, которые легко было обмануть, треснутая ваза с крылатым воином, и тут я еле сдержал смешок, красивая с остатками позолоты табличка с надписью на светлом наречии «Женский туалет». Там были ещё фрагменты надписей, сделанные из камня, но именно что фрагменты и части фигурок.

Торопливо метнувшись, профессора освободила один из стульев, взгромождая папки на соседнюю стопку, отчего та опасно накренилась, и предложила мне садиться.

— Всё в работе да в работе, а больше места в гарнизоне выделять не хотят, — не то оправдываясь, не то сетуя, произнесла женщина, а затем с надеждой поинтересовалась, — Здесь ничего такого не чувствуете? Просто тут кое-какие образцы у нас, может, в них какая магия сохранилась?

— К сожалению, нет, — покачал я головой, — усаживаясь.

И это было правдой, магии в предметах, даже если она раньше была, не сохранилось ни капли. А жаль. Я бы попробовал её как-то забрать себе.

— А где ваша исследовательская группа? — полюбопытствовал я, оглядывая кабинет, где даже двоим было несколько тесновато, — она где-то в другом помещении работает?

Аманда немедленно густо покраснела и со стыдом ответила, что нет, это и есть всё их помещение, а группа состоит из неё и двух её лаборанток. Правда, на летнюю практику прибудет ещё с десяток студенток, и тогда они смогут проводить более широкие и углубленные изыскания. Но пока их нет, мы тоже не будем сидеть без дела. Женщина принялась живо расписывать, какой я уникальный, и как с моей помощью они, даже такой малой командой, совершат величайшие открытия по изучению порталов.

Ну, что хочу сказать, у женщины губа была не дура. Вовсю предавшись мечтам, она уже видела себя награждённой императорской премией за заслуги в области магических наук и членой Учёно-магического Совета Империи, коротко УМСИ, как минимум, в чине тайной советницы. Что ж, здоровый карьеризм — вещь хорошая, поэтому я всецело женщину поддержал и выказал полное содействие в этом вопросе.

— Святослав, могу же я тебя так называть? — произнесла она в конце долгой речи, на что я только улыбнулся и кивнул.

— Конечно, если ты разрешишь называть тебя Аманда.

— Да-да, конечно. — затрясла та головой. — Между нами, учёными, не должно быть всех этих условностей. Мы, в нашей среде, меряем не по чинам и титулам, а по реальным заслугам.

— Полностью одобряю, — покивал я, скрывая лёгкую улыбку.

Знаком мне был такой типаж полностью погружённых в свою работу энтузиастов. У нас такими химерологи были. Про субординацию и чувство ранга, казалось, слыхом не слыхивали, и даже меня, генерала, зашедшего к ним в лабораторию с каким-нибудь вопросом, могли достаточно невежливо куда-нибудь послать. Не из вредности, а просто потому, что мешаю. И им ровно никакого дела не было до того, кто это был конкретно. Посылали они всех абсолютно одинаково. Вот поэтому я предпочитал к ним отправлять кого-нибудь из подчинённых.

Вот и профессора была точно такой же. И, конечно же, она, жадно внимая, попросила мне описать, что же я видел и чувствовал, перемещаясь через портальный круг осколка.

— Ведь это совершенно чуждая нам магия, — произнесла она, — поэтому очень важно, Слава, чтобы ты вспомнил до мельчайших подробностей, что ты видел, что чувствовал. Как выглядел работающий портал, и были ли какие-то надписи или знаки на нём.

— Знаки были, — кивнул я, — правда, толком разглядеть их не было времени, потому что за мной гнались, но определённо знаки были. Когда я ступил в круг, один из них вспыхнул, и я будто на долю мгновения перестал существовать, а затем появился уже здесь, в этом осколке. Никаких ощущений, просто секунды тьмы и всё.

— Ох, — профессора, блеснув глазами в предвкушении, потёрла ладони и произнесла, — Жду не дождусь, когда мы с тобой туда доберёмся, и ты покажешь мне этот круг. Мы как-то раньше на ту местность внимания не обращали, вернее, развалины изучали, но осторожно, потому что там слишком много тварей. Приходилось постоянно отбиваться. Но сейчас надо непременно туда сходить.

Тут она задумалась, а потом внезапно произнесла:

— Святослав! А ты не будешь против, если мы попробуем туда прогуляться уже завтра? С гарнизонными я договорюсь, нам выделят сопровождение. И ты мне сам лично всё покажешь.

— Ну… — я для вида задумался. — В целом, я сам не против, но тут нужно получить разрешение её высочества. Всё же я сейчас паж в её свите и без разрешения отправиться не смогу.

— Не волнуйся, Слава, с её высочеством я тоже поговорю. Она прогрессивная дама, поэтому не должна пойти против науки.

— Ну, тогда никаких проблем.

Я вновь улыбнулся и произнёс:

— Ну, тогда до завтра.

— До завтра, до завтра, а теперь к её высочеству!

Женщина, не став откладывать разговор в долгий ящик, подскочила с места и почти бегом покинула кабинет, оставляя меня одного.

— Забавно, — пробормотал я себе под нос, оглядывая опустевший кабинет.

Поднялся со стула, подошёл к стоявшим у стены шкафам, где за стеклянными дверцами лежала ещё часть находок группы. Возле каждой была отпечатанная на машинке табличка с указанием, когда и кем обнаружена. И, судя по некоторым датам, часть находилась здесь уже более полувека. Как я успел понять, в первую очередь отбирали то, в чём можно было подозревать наличие магии. Там были различные украшения, фибулы, какие-то светлые медали, которыми награждали солдат и офицеров их армии, резная шкатулка и, тут я на мгновение замер, жезл. Простой, почти без украшательств, но самый настоящий магический жезл. Тоже разряженный, но без внешних повреждений. Небольшой, в локоть длиной, из потемневшего дерева. Он казался старым, но я знал, что такой вид они приобретают после первого же наполнения магией. Структура дерева меняется, оно становится очень прочным и может держать наложенные чары почти вечно. Универсальная штука. Вкладываешь в навершие крупный драгоценный камень с плетением того же огненного шара или любым другим по желанию, а в деревянную основу закачиваешь маны — и вуаля, у тебя мощное оружие на случай, если твой собственный резерв опустел, а враги ещё не кончились.

Воровато оглянувшись, я аккуратно вынул его из подставки, и осторожно осмотрел. А затем попробовал передать ему совсем чуть-чуть полученной из осколка маны. И жезл не подвёл, я почувствовал, как он, принимая тоненький ручеёк моей силы, начинает теплеть в руках.

Навершия у меня не было, чтобы проверить, способен ли он полноценно работать тут, на Земле, но то, что магию он принимает, уже было отличной новостью. Значит определённые магические взаимодействия уже возможны.

Не долго думая, я достал подставку с табличкой, которая там находилась, судя по дате, лет сорок и закинул их за шкаф, а остальные экспонаты подвинул так, чтобы они скрыли возникшую пустоту. Сам же жезл без сантиментов запихнул рукав.

— Видали ентова? Паж, говорят.

— Ага, ни разу пажов не видела.

— Красивый. Вот бы с ним…

— Ха, губу закатай. Где ты, а где он. Да и, говорят, сама их высочество на него глаз положила.

— Небось кувыркается с ним кажный вечер.

— А ну цыц! раскудахтались, фельдебель идёт. Услышит, что ты про царскую фамилью болтаешь, таких трындюлей даст!

— Да молчу я, молчу.

— Дамы, и как вам новое увлечение её высочества?

— Увлечение? Просто за увлечение придворный чин не дают. Вот увидите, дамы, скоро о юном княжиче заговорят как о новом фаворите.

— Да? А мне казалось, не по этому к нему столь благосклонны. Парень умеет зачаровывать пули и весьма метко стреляет из ружья.

— О да, я уверена, из своего ружья он стреляет очень метко, если вы понимаете, о чём я. И не по одному разу.

— Ну как обычно, поручица Ржевская, стоило вам появиться в официрском собрании, как вы сразу всё опошлили.

— Ничуть, дамы, я просто честна сама с собой. Будь княжич моим, я бы каждую ночь заставляла его выпускать весь свой боезапас.

— Так, дамы, во-первых, хватит, а во-вторых, вон там поручица Деева, родная сестра княжича и только сегодня дважды чуть не дошло до дуэли на магии. А если дойдёт, её высочество непременно поинтересуется причиной. А крутой нрав госпожи все знают.

— Кхым, кхым… Но всё же, княжич горячая штучка, ответственно вам заявляю.

— Поручица!