Главная проблема дракона

Глава 4

Хорошо, что это самое тело было небольшим – хотя бы не раздавило. Но недостаток массы с лихвой восполнило активностью. Казалось, что я попала под раздачу суетолога сотого уровня. Откинув одеяло, первое, что я увидела…

– Песец! – выдохнула я при виде белоснежности, маячившей перед лицом.

И было отчего. Не каждый раз просыпаешься потому, что перед носом маячит белоснежное опахало. Вернее… хвост. Пушистый и искристо-снежный.

– Вообще-то, это енот, – поправил меня уверенный девичий голос с порога и приказал: – Малыш, слезай, кому говорю!

Удивительно, но песцовый енот или енотистый песец – а топтались по мне именно его лапы – возмущенно фыркнул и все же спрыгнул. А затем эта животина с видом «пф! не больно-то и хотелось» продефилировала к шкафу. Меж тем, ее хозяйка – девушка в теле и при активном деле – запыхтела от натуги и, пытаясь удержать одновременно расстегнутый саквояж, сумку, пару коробок, притиснутых под мышкой, и узелок, зажатый подбородком, вошла-таки в комнату, закрыв дверь ногой. И тут из рук гостьи вывалилось все.

– Уф! – выдохнула ничуть не огорченная таким поворотом событий пышка и дружелюбно произнесла: – Привет! Извини за Малыша. Он бывает иногда большим таким паразитом.

От шкафа раздалось возмущенное «Фыр!» с интонацией «Сама такая!», после чего питомец моей соседки показал нам ту часть тела, которая во все времена олицетворяла неприятности. С учетом упитанной комплекции песцового енота – полные.

Хозяйка же этот демарш напрочь проигнорировала и продолжила:

– Значит, мы будем соседками?! Здорово! Меня, кстати, Ким зовут, – представилась она, наклоняясь и подбирая коробки. – А тебя?

– Одри, – отозвалась я, широко зевая, потягиваясь и ощущая себя на удивление прекрасно, несмотря на такую побудку.

Впрочем, секрет отличного самочувствия раскрылся быстро: из разговора с темноволосой, кучерявой и очень энергичной Ким я выяснила, что проспала почти сутки! И пока я поражалась собственному организму, соседка, запихивавшая свои вещи в шкаф, – пустоте полок.

– А у тебя что, совсем ничего нет? – Ким порывисто обернулась ко мне, так что ее темные кудряшки взметнулись в воздухе.

– Так получилось, – скромно ответила я, пожав плечами, и пояснила: – Уходила из дома налегке. Со мной были лишь сумка и надежды, что сумею поступить.

– Прямо как я… – протянула пышка, спохватилась, видимо, вспомнив, сколько всего с собой принесла, и добавила: – В смысле, ушла из семьи с мечтой и почти пустыми руками.

И словоохотливая Ким, не дожидаясь вопросов, поведала, как покинула богатый отчий дом с отцом-самодуром в надежде стать разом чародейкой с дипломом и ведьмой с вредным характером.

– Папа сказал, что девки годны лишь для семьи. Так что пока эту бабскую блажь с учебой не позабуду – могу домой не возвращаться, – подытожила Ким свой рассказ о том, как сбежала от хорошей жизни в интересную, переступив при этом порог бедности и вынеся за него все, что смогла взять в руки.

– А Малыша ты тоже захватила? – Я кивнула на пушистость. – И кстати, почему он белый, раз енот?

Историю соседки героини я знала хорошо. Как-никак сама ее писала! Но выяснилось, что кое-какие мелочи я не упомянула. Одну – так точно. Вернее, одного… Пушистого и вредного. Как так вышло? Или появление живности – это, так сказать подстрочные примечания?

– Ха, скажешь тоже. Да он сам – тот еще захватчик! Особо умело захватывает чужие ресурсы. В основном, пищевые… но и моральными не брезгует, – поделилась Ким и добавила: – Этот паразит сам ко мне в саквояж пробрался. И вылез, зараза такая, когда я по лестнице в комнату уже поднималась. Хорошо, что никто, кроме тебя, его не увидел… А что до цвета – так нечего было воровать мамину магическую краску для волос и опрокидывать на себя! Она к нему так накрепко пристала, что ни одним заклинанием не стереть, – заключила Ким и так выразительно посмотрела на питомца, что стало понятно: убрать она жалела не столько пепельный окрас с песценота – как я мысленно окрестила блондинистого на все уши и хвост зверя – сколько его самого с учебной территории.

Опасения пышки были не безосновательны: устав академии запрещал содержание любой живности в общежитии…

– Не переживай, что-нибудь придумаем, – попробовала я приободрить соседку.

А сама между тем попыталась разобраться в собственных чувствах. Это было так странно… Сегодня я впервые увидела Ким, но уже знала о ней все, а она обо мне – ничего. И я вынужденно делала вид, что мы абсолютно не знакомы. Хотя пальцы так и зудели потрогать брюнетку, чтобы убедиться – она настоящая!

Но я сдерживалась. И лишь скромно улыбалась, напоминая себе, что настоящая Одри была застенчивой, милой и… Если уж меня второстепенная героиня увидела с такой хорошей стороны, то лучше теперь сидеть тихо и не вертеться! К тому же, чем меньше у меня различий с описанной в книге Одри, тем больше шансов, что сюжет не изменится к худшему и я дойду до счастливого эпилога. А уж с принцем тот будет или нет – по ходу разберемся.

Кстати, интересно, с Ричардом будет так же, как с брюнеткой? Ведь и о прошлом героя мне, как автору, все известно…

Ким же, не подозревая о моих мыслях, отозвалась:

– Угу. Только после обеда. А сейчас нужно учебники получить, пока в библиотеке все не разобрали.

Мысль была здравая. Так что мы не стали мешкать. Ким была уже готова. Я – почти. Осталось лишь умыться, поменять одежду на чистую и причесаться. Что я и сделала. Собирая волосы в пышный хвост перед выходом, решила стянуть их атласной лентой.

– Красивая. Тебе идет, – произнесла пышка, видимо, догадавшись, что это одно из немногих моих украшений. И была права: с серьгами и колечками пришлось расстаться, чтобы протянуть месяц до поступления.

– Спасибо, – поблагодарила я и сообщила, что все. Теперь точно готова!

Малыша же решено было оставить в запертой комнате. Перед тем как закрыть дверь, Ким строго наказала зверюге:

– Веди себя прилично и не устраивай апокалипсис подручными средствами!

– Фр-р-р, – кротко и столь мило отозвался пушистый паразит, что стало понятно: с одной стороны – и вправду все в комнате будет хорошо, а с другой – будет песценот!

– За примерное поведение принесу тебе каленых орешков… – пошла на подкуп Ким, видимо, хорошо знавшая нрав своего питомца.

На этот раз Малыш фыркнул не сразу, но снисходительно, дескать, ладно уж, буду себя вести беспредельно корректно. Я на это лишь мысленно усмехнулась… Похоже, Малыш был енотом с тяжелым характером, но при этом легким на подъем, если дело доходило до пакостей.

Мы же, оставив этого дезерти… пардон, дерзкую в своем стремлении переселиться с хозяйкой в общежитие зверюгу на произвол судьбы и коменданта, поспешили в библиотеку.

Комплекты учебников пришлось добывать чуть ли не с боем – такое столпотворение было в книгохранилище. И, только получив заветные стопочки, мы поняли простую истину: не так тяжело выиграть битву за фолианты, как дотащить их до комнаты. Но поднатужились и справились. Правда, пришлось задействовать магию. Та откликнулась без особой охоты, но все же спустя несколько секунд я почувствовала, как светлая сила разливается по мышцам.

Только темный дар, прошедший накануне по моим каналам, пусть и исчез, но оставил остаточный след, который дал о себе знать. Я зашипела, едва не выронив фолианты и свитки из рук. Ощущения были такие, словно тело прошил электрический разряд, так что волоски на руках встали дыбом, а в воздухе почудился легкий запах озона… Хотя последнее – наверняка галлюцинации.

– Что такое? – встрепенулась Ким, заметив, что я дернулась, как от удара.

Не стала посвящать пышку в нюансы конфликта магий и особенностей своего поступления.

– Оступилась нечаянно. Ты иди, я тебя догоню…

Ким замялась: видно было, что ей не хочется оставлять меня, но тревога за Малыша была сильнее…

– Хорошо, – неуверенно протянула она и, развернувшись, все же пошла к общежитию.

А я, оставшись одна, наконец смогла шумно и с облегчением выдохнуть. Моя магия, недовольно, с некоторым сопротивлением, начала течь по каналам, выжигая остатки тьмы. Так, что мои мышцы трещали не под давлением увесистой стопки на пальцы, а под натиском недовольной силы.

– Дашка, соберись! – скомандовала я себе и медленно продолжила путь.

Вот только когда добралась до комнаты, та оказалась пуста. На столе лежала лишь записка: «Пошла возвращать Малыша».

Я же, прикинув, что время близится к полудню, решила, что раз с добычей учебников покончено, неплохо бы и перекусить.

Столовую нашла быстро и уже думала, что с едой расправлюсь так же, но… скоропостижно скончался аппетит.

Да… Обед может испортить любой, но только повар сделает это как истинный профи! В этой простой истине я убедилась, как только приложила запястье с печатью адептки к столу и передо мной явилось овощное рагу, которое выглядело как оружие массового отравления.

Впрочем, заурчавший живот напомнил, что хозяйке следует выбирать не по критерию вкусно-невкусно, а съедобно-несъедобно. Так что я взяла ложку и опытным путем выяснила, что овощи очень даже ничего. Главное, не смотреть в миску. И на находившиеся в другом конце зала столы платников, где на тарелках исходили паром отбивные и ломтики хрустящей картошки, тоже не стоило. Ибо в этом случае вместе с насыщением приходило и сожаление: ну чего мне стоило сделать героиню не такой преодолевающей трудности. В основном финансовые. Ограничилась бы, как автор, моральными терзаниями. Например, какое платье выбрать на первое занятие.

К слову, о последних. Хорошо бы узнать расписание на завтра. Задумано – сделано! Я направилась в главный корпус. Вот только едва я вошла в холл, где было шумно, людно и слегка драконово, и огляделась, как увидела вывешенный список поступивших. А рядом с ним мага. И все бы ничего, только тот был мне знаком по утреннему забегу. Да, я видела этого типа всего ничего, пару мгновений, утром на площади, а после дала деру, но запомнить успела. А он, полагаю, меня.

И вот сейчас у нас с ним случилось одно на двоих дежавю. Потому как чародей дернулся, точно ищейка, взявшая след. А я вновь подхватила юбки и, развернувшись на каблуках, поспешила к выходу, желая скрыться если не за сюжетным поворотом, то хотя бы обычным, коридорным.

Вот только на улице народу было меньше. Сердце лихорадочно стучало в груди, а каблуки – по брусчатке, а мысли бились в мозгу, то ли ища выход из ситуации, то ли из головы, чтобы просто меня покинуть.

Промчалась стрелой через двор, свернула под арку, пронеслась мимо фонтана, метнулась к туевой аллее и, миновав ее, выскочила к какому-то зданию с помпезным фронтоном. Из распахнутых настежь дверей был слышен оживленный шум голосов. Толпа. Отлично! То, что нужно.

Я стремглав поднялась по ступеням и влетела в зал. Судя по подпалинам от фаерболов на стенах и обвалившейся местами штукатурке, обнажившей под собой каменную кладку, это был манеж, где проходили тренировки магов.

Адепты парами стояли в кругах силы, отрабатывая мастерство ближнего боя на мечах и пульсарах, а зрители с азартом глазели за происходящим. Особенно много зевак собралось рядом с двумя поединщиками. Так, что и не протолкнуться. Но я, активно работая локтями, практически ввинтилась в плотную адептскую биомассу, которая тут же сомкнулась за моей спиной, отгородив меня от преследователя. Он пробежал мимо, но я не обольщалась: мог и вернуться. Поэтому решила пробраться в гущу магического скопления и спустя некоторое время оказалась у силового барьера.

На полу по кругу шла вязь наполненных силой рун. Сейчас активированные, они создали энергетический заслон, отгородив двух бойцов от остального мира. Одного из противников я видела отчетливо, а второго заслоняло плечо стоявшего впереди адепта.

Тот, кого я могла разглядеть, был жгучим брюнетом с ироничной усмешкой на губах. Одним словом, провокация в чистом виде. Его движения, плавные и кошачьи, перетекали одно в другое, без слов подначивая соперника.

Взгляд скользнул со смуглых пальцев, сжимавших рукоять клинка, выше, на предплечье. Рубашка с закатанными рукавами обнажала их, открывая кожу, испещренную магическими символами.

Так вот ты каков, Риквар Хант, друг принца…

И тут стоявший передо мной детина качнулся в сторону, и я увидела противника брюнета.

Сердце екнуло в груди, и даже не оттого, что я увидела его высочество Ричарда. Да, он был хорош. Волевой подбородок, разлет бровей, сосредоточенный взгляд, оценивавший противника и свои возможности, напряженные мышцы, рельеф которых не скрывала тонкая ткань рубашки – этот блондин был из тех, кто не чурался открытого боя и умел дать жесткий отпор. Но что-то мне подсказывало, что любимым полем боя принца было то, где все решает сила не рук, а интеллекта, где противники проверяют не крепость замковых стен, а нервы друг друга, где железные доводы разбивают сталь мечей, а тонкий расчет устраняет врагов эффективнее пульсаров.

Одним словом, дракошество был очень главногероичен, но поразила меня не его внешность, и даже не скрытая опасность, что исходила от наследника, а то, что… мы с ним уже встречались! Потому как я узнала эти глаза. Те же, что смотрели на меня из прорези маски около месяца назад, там, на постоялом дворе трактира, откуда я угнала карету. Карету принца!

Мать твою волшебницу!

До этого мига я наивно думала, что попала в собственную книгу, но похоже, что вляпалась в историю…

До этого момента я наивно думала, что попала в собственную книгу, но, похоже, что вляпалась в историю…

«Вот тебе и первая встреча главных героев… Как бы ее перенести на попозже?» – промелькнула мысль. Я сделала шаг назад и врезалась в кого-то. Неужели маг лорда меня нашел? Порывисто обернулась и увидела, что зло меня настигло. Только не то, которое я ожидала.

Бриана Тэрвин – главная соперница героини своей рыжей злодейской персоной. Рядом с ней стояла Ким, которая, как мне показалось, с разочарованием протянула:

– А, это ты, Одри… Я думала, что Сесиль. У нее такая же лента сегодня утром в волосах была. – После этих слов пышка поморщилась, то ли оттого, что ее в этот момент кто-то толкнул в бок, то ли из-за того, что обозналась. А затем, спохватившись и не иначе как вспомнив о правилах вежливости, добавила: – Одри, это Бри, моя соседка по столу, Бри, это Одри, моя соседка по комнате.

– А мы уже знакомы: вчера на вступительном экзамене встречались, – ответила я, уже решив было, что на этом можно завершить разговор и продолжить тактическое отступление. Но тут увидела, как мимо толпы проходит маг, что преследовал меня, и, повернувшись к нему спиной, изобразила заинтересованное оживление, и произнесла: – Кстати, Бри, ты произвела на комиссию сильное впечатление.

– В смысле ректор сильно ругался или сильно дергал глазом? – чуть нахмурившись, уточнила рыжая.

Я мысленно улыбнулась: сдается, на поступлении было много интересного… Похоже, вчера ректор не только поступал мудро, зачисляя одних, но и поступался своими принципами, принимая в академию других. Таких, как Бриана…

Я глянула на рыжую и вдруг поймала себя на мысли: вот эта девушка совсем скоро попытается меня убить. Первый раз. Так что нужно быть внимательной. Осторожной. Готовой. Но это потом. А пока – вежливой и милой. Показать себя робкой, беззащитной… глупышкой. Но тут главное – не переиграть, потому как легкий флер недалекой девушки – это одно. А дурость может уже вызвать подозрения.

Так что я, похлопав ресницами, словно не поняла иронии Тэрвин, отозвалась:

– Нет, магистры были впечатлены твоим даром! Сказали, что от магии моей предшественницы даже артефакт едва не сломался. А ты еще переживала, что твоих сил не хватит.

Едва я договорила, как раздался звук лязгнувшей стали. И тем оглушительнее после него показалась тишина. Правда, она закончилась неожиданно: не новым звоном, а… мяуканьем, после которого пара адептов решила излить душу, но исключительно потоками брани.

Под этот плеск поединщики вновь и скрестили мечи. И я невольно посмотрела в круг. Туда, где танцевала сталь.

Я мало понимала в ближнем бою, но, глядя на то, как порхают клинки, невольно поймала себя на мысли, что нигде так не различны Хант и Ричард, как в бою.

Брюнет был ловок. Чувствовался опыт. Принц же брал силой и расчетом. Казалось, для него этот поединок сродни шахматной партии. Такой, в которой порой необходимо чем-то поступиться, чтобы выиграть инициативу.

Вот принц атаковал рубящим ударом сверху, добавил боковой и тут же отступил за миг до ответа противника, просчитав тот.

И все это так быстро. Светлые волосы Ричарда. Брюнетистая макушка Ханта. Словно пляска света и тьмы на плахе.

Бесшабашная усмешка на лице Ханта и азартный блеск темных глаз.

Сосредоточенность скупых движений Ричарда. Так, словно он одновременно сознанием не только внутри боя, но и вне его.

Противостояние эмоций и логики.

О том, что это был тренировочный бой, свидетельствовали лишь учебные, незаточенные клинки. Никаких передышек, предусмотренных правилами дуэлей, ни намека на рыцарство. От брюнета – уж точно. Хант, применяя магию, метил по коленям, ниже пояса, в горло и глаза… Сражался как тот, кто готов вырвать победу любой ценой.

Ричард же каждый раз отводил эти удары, выставляя силовые щиты в последний момент, и, выжидая, сам нападал с мечом и пульсаром.

И все же в какой-то момент брюнет начал теснить принца, так что дракошество ушло в оборону. Добровольно, зачечу, ушло, хотя могло бы и ответить.

И лишь спустя несколько мгновений я поняла, что это был всего лишь расчетливый ход, чтобы переломить ход сражения. Вот пульсар сорвался с пальцев высочества. Но брюнет проигнорировал опасность. Осознанно. Заклинание пролетело в пяди от смуглого лица, оставив лишь росчерк на скуле.

Это было бесстрашие на грани с безрассудством. Такое мог позволить себе боевой маг, но не будущий наследник, на плечи которого давил груз ответственности. Не за себя. За всех. За каждого. Поэтому-то Ричард не имел права на риск. На просчет. Во всем.

Но в этот раз риск брюнета оказался оправдан: он выиграл драгоценные мгновения и вновь атаковал.

Я невольно закусила губу, сжала кулаки, когда рядом с лицом Ричарда просвистела сталь. Дракошество приняло удар на свой клинок. Сталь заискрили под натиском силы. Помнится, в книге я упоминала, что в настоящем сражении мечи могли быть проводниками энергии мага. На лезвии в эти моменты вспыхивали смертельно опасные руны. И пусть сейчас о подобном и речи не шло, авторское воображение живо дорисовало картину.

Я так увлеклась, представив себе это, что толчок в спину стал полной неожиданностью. Я полетела вперед, навстречу барьеру, гудевшему от напряжения. И уже успела себе представить, как магический заряд прошьет мое тело, отправив в отключку, но в последний миг кто-то схватил меня, не дав упасть.

Я повернула голову и пропустила вдох. Потому как моей спасительницей оказалась Тэрвин. И это было не по канонам! Зло в истории должно было быть абсолютным, а не благородным! Но вдруг все не так просто, как я описывала в книге?

Времени на то, чтобы обдумать эту мысль как следует, у меня не было, и я решила отложить анализ на потом. Но вот отмахнуться от ощущения, что Бриана из тех, кто предпочел бы держаться в тени, но сюжет вынуждает ее выступать в ложном свете, уже не могла.

– Спасибо, что помогла, – выдохнула я, украдкой оглядываясь: нет ли рядом мага, посланного опекуном?

Конечно, тычок в спину мог быть чистой случайностью: все же вон сколько людей и драконов вокруг. И даже эльфы есть. Один – так точно. Стоял в паре шагов от меня и… Раньше бы я написала, что возвышенно созерцал. Но, умудренная книжной жизнью, я стала более прозаичной, потому констатировала: шпионил.

Разумеется, за Ричардом, по чью душу и в академию, и в сюжет разом заявилось это остроухое посольство.

И стоило только вспомнить о принце, как тот дал о себе знать звоном стали. Я невольно посмотрела в сторону круга и увидела, как брюнет, уже занесший клинок для очередного удара, вдруг оступился. Покачнулся, открываясь.

Ричард мог мечом нанести сокрушительный удар, но… На краткую долю мига я увидела, как в глазах принца промелькнуло разочарование. Так, словно наследник понял: противник специально поддался. Но это длилось долю секунды. А в следующий момент с пальцев дракошества сорвалась волна чистой силы, отбросившая брюнета.

Ханта отбросило назад, протащив по земле почти до самой границы тренировочного контура. Как раз к тому месту, где мы стояли.

И почти тут же Ричард приставил острие к груди брюнета и произнес коронную фразу победителя в лучших традициях фэнтези:

– Ты проиграл.

М-да… Как-то, когда писала, казалось, что эта фраза звучит возвышенно. А на деле оказалось, что скучно.

Зато, едва опал барьер и руны на полу угасли, высочество куда тише добавил:

– А значит, тебе и платить за сегодняшнюю пирушку в таверне, – и протянул другу руку, помогая подняться. И едва эти двое оказались на ногах, как к ним хлынул поток поздравителей и не только.

И в этот момент Ричард вдруг обернулся, увидел меня и… я начала неудержимо краснеть. Но не от девичьего смущения, а потому, что взгляд дракошества ясно дал понять: Ричард меня узнал! И от этого осознания меня вдруг ошпарило – до моральных волдырей – жгучим стыдом. Как же неудобно-то получилось…

Принц же смотрел на меня пристально и неотрывно. Я – на него и вдруг… Сердце пропустило удар. Зато его (и еще как!) ощутило тело. И увы, это были не нахлынувшие романтические чувства, а отголоски мощного магического разряда.

Подобный, но меньшей силы прошил всю меня вчера, когда прикоснулась к шпильке, воткнутой в накопитель. Тогда в резерве встретились остаточная светлая магия и темная сила, сдетонировав.

Я пошатнулась от едва не опрокинувших меня ощущений, но устояла.

А вот рыжая обрушилась на Ричарда в решительном обмороке, повалив тем дракошество на лопатки. А на нее рухнул и брюнет, будто бы поскользнувшись.

И тут же раздались смех, крики, возмущенные возгласы. Зубоскалы не преминули пошутить о падких на принцев – причем прицельно и ловко – девицах. Но я слушала все это лишь фоном. Потому как я была оглушена.

Мои энергетические каналы после вчерашнего испытания конфликтом разноименной магии были натянуты, как струны. И они отозвались, когда по ним сейчас шарахнули отголоски еще одного столкновения. Куда более мощного. Такого, которое способно убить…

Едва осознала это, как перевела взгляд на начавшего вставать Ханта, который что-то говорил Бриане.

Так, Дашка, ты там хотела быть внимательной и осторожной… Похоже, сейчас самое время!

Я лихорадочно огляделась. Неужели это почувствовала только я? Никто больше не заметил мощного биполярного заряда?.. Но, судя по безмятежным лицам вокруг, на всю академию я была единственной ненормальной с травмированными разноименной магией каналами. И сейчас они ныли, точно больные зубы, к которым на миг приложили лед.

Тут взгляд упал на рыжую, которая все еще лежала на принце или… укрывала его собой? Тогда выходит, что я не единственная почувствовала проскочивший рядом магический разряд. Желая проверить догадку, я в мгновение ока оказалась рядом с Брианой и спросила:

– Ты в порядке? – А сама впилась взглядом в лицо злодейки, пытаясь понять, что только что было: спасение жизни или женское кокетство.

Злодейка лишь кивнула мне, тем дав понять, что с ней все хорошо, и тут же переключилась на остальных. Мне показалось, что она буквально впивалась взглядом в лица тех, кто стоял рядом. И это была еще одна странность.

Впрочем, длилось все это какие-то пару секунд, потом рядом с Тэрвин появилась блондинка, которая, поджав губы, объявила:

– А вдруг это просто попытка привлечь к себе внимание принца?

И оное белобрысая тут же попыталась перетянуть на себя. От меня не укрылись и томные вздохи, которые девица начала бросать на принца, и наклон вперед как бы невзначай, чтобы продемонстрировать всю глубину декольте, в которое без спасательного круга было опасно нырять даже взглядом.

И, пока адептка снайперски стреляла глазками в принца (хорошо, что не наповал), рядом с рыжей появился эльф, предложив свою помощь. Только вот я усомнилась в бескорыстной отзывчивости этого холодного дивного. А все потому, что он выглядел так надменно, будто даже с собственным отражением говорил свысока, но никак не на равных.

В общем, с таким выражением в гроб кладут. Своих врагов. Но никак не творят благодеяния. А вот разнюхивать что-то могут. Собственно, данным ушастый, похоже, и намеревался заняться…

Все это я отметила отстраненно, потому как была немного занята: пыталась справиться с полученным магическим откатом. И когда сие наконец удалось, начала анализировать случившееся. Что мы имеем? Первое, пролетевший совсем рядом магический разноименный заряд. Второе, его почувствовала не я одна. И третье, если злодейка не только поняла, что рядом опасность, но и сумела на нее среагировать – то была к таковой явно готова. В отличие от меня. Брюнет же среагировал скорее на бросок рыжей, чем на магическую угрозу.

Это все факты. И они рождают множество вопросов. Зачем Тэрвин защищала принца? Случайным ли был разряд? И если нет, то кому предназначенным? У принца, конечно, много врагов, но и меня тоже хотели не так давно убить… И если так, остается надеяться лишь на сюжетные доспехи героя – способность главных персонажей выживать в любых передрягах до самого эпилога. И у Одри с Ричардом такие латы были. Я их сама создавала! Обосновывала спасения и случайности в книге…

Вот только сейчас появились сомнения: а мы точно в моей истории? Потому как в последнем возникли сомнения. Слишком уж много обнаружилось деталей, которые остались за страницами романа. Опекун, песценот, теперь это покушение… что пошло не по плану? Где в сюжетной вилке я свернула не туда?

Или просто авторский взгляд слегка отличался от того, что действительно происходило с героиней? Ведь знакомство состоялось по плану… Только суть при этом вывернулась наизнанку! Но хронология-то событий осталась на месте!

Вот, к примеру, сейчас, как я и описывала в романе, брюнет подхватил на руки злодейку, не дав той остаться рядом с принцем. Ричард лишь проводил друга слегка насмешливым взглядом, а потом посмотрел на меня…

И мало того, что посмотрел, подошел, при этом ловко миновав преграду в виде декольтированной блондинки.

– Добрый день, леди… Простите, как ваше имя? – раздался ровный, уверенный голос, от которого внутри все враз сжалось. Потому как, несмотря на кажущуюся светскость фразы, суть ее вынуждала представиться.

Франкенштейна мне в подушку! Как же не хотелось называть свое имя… До зубовного скрежета, до холодной капли пота, ухнувшей по ложбинке позвоночника от шеи вниз, не хотелось. Но пришлось.

– Одри, Одри Хайрис, – ответила чуть нервно.

Со стороны наверняка выглядело, как смущение. Вот только меценатом того была не робость, а серьезные опасения. После этого разговора с Ричардом я могла попасть и на языки сплетниц в академии, и в статью. Уголовного имперского кодекса или в новостную – как получится…

М-да… Как-то по-другому я представляла себе эту сцену, когда описывала ее в романе. Вот она, суровая книжная реальность!

– Мы с вами уже встречались? – между тем осведомился Ричард.

– Навряд ли… – с нажимом отозвалась я, мол, дорогой принц, тебе показалось. Так что даже не вздумай выдвигать обвинения!

Дракошество же, как истинный политик, похоже, обладал суперсилой – делать вид, что не заметил, когда на самом деле и заметил, и понял, и даже спрогнозировал последствия! Что и продемонстрировал следующим вопросом:

– А как насчет угнанной кареты? – чуть качнувшись ко мне, прошептал одними губами Ричард, не переставая при этом пристально смотреть мне в глаза, как тот, кто знает твой самый темный секрет.

Со стороны это наверняка тянуло, если не на любовь с первого взгляда, то на неподдельный интерес. Вот только никто не знал его подоплеку, которая отличалась от авторского замысла так же, как характер книжной Одри от моего. И последний-то дал о себе знать. Я не смогла его сдержать и ответила на вопрос принца отнюдь не как приличествует скромной деве:

– Каретами надо делиться! – так же тихо, но куда более злобно отозвалась я.

Может, дракошество еще бы что-то сказал из, так сказать, личного, но тут в нашу шипящую беседу наконец ворвалась блондя.

После того как принц оставил ее за бортом, Ким приняла на себя весь удар энтузиазма белобрысой, рвавшейся к высочеству.

С криком «Сесиль! Подруга, какая встреча!» пышка бросилась на шею охотнице на принцев, повиснув на той гирей. Судя по удушающему хвату, подруга у брюнетки была явно из заклятых. А я вспомнила, где уже слышала это имя. Ким упоминала его, когда они со злодейкой только подошли ко мне в начале боя. «Не просто заклятая, а непримиримая», – поправила я себя.

Тут блондя таки дорвалась до меня с принцем. И только она глубоко вдохнула, чтобы сказать наверняка что-нибудь глубокое, эмоциональное и прекрасное, как ей помешали в истинно дивных традициях.

Тот самый лекарь-эльф вдруг оказался рядом с нами. От него веяло таким холодом, что подумалось: этому остроухому прямая дорога в трупницкую. А работать или просто пребывать там – не суть важно.

Первородный, не обращая внимания на Сесиль, обратился к принцу:

– Позвольте представиться, ваше высочество. Я Тианэль Сормирский. Целитель. Первый курс. Прибыл для межрасового обмена опытом, – произнес дивный с легким приветственным кивком.

Я на эти слова лишь мысленно хмыкнула. Тянул ли стоявший рядом со мной остроухий на посла эльфийской культуры? Если та заключалась в тысячелетних традициях шпионажа, то еще как тянул!

Едва ссыльный… в смысле посланный к нам дивный закончил эту фразу, Сесиль тут же попыталась снова приковать к себе внимание принца и отвлечь того от всего остального.

– А-а-а, – начала было она и почти тут же закончила свою речь лишь перечислением гласных в диапазоне высоких октав:

– Ай-яй-яй! – провыла Сесиль и, согнув одну ногу, заскакала на второй, и ловко, я бы сказала, прицельно, схватилась за локоть принца со словами:

– Кажется, мне сломали палец на ноге… Как же больно-то!

– Кажется, ваша помощь, пресветлый Тианэль, все же не будет лишней, – тут же отозвался Ричард.

Я же, воспользовавшись тем, что принц пока заякорен блондинкой, поняла: вот он! Лучший момент для отступления. И, решив поддержать традицию, начала фразу так же, как и блондинка с дракошеством:

– Кажется, мне пора…

И только дивному ничего не казалось, он был уверен:

– Как целитель, могу сказать с абсолютной точностью: у вас, леди, даже ушиба нет, – произнес эльф после того, как с его пальцев сорвалось сканирующее заклинание.

И если активацию чар я еще видела, то вердикт остроухого услышала, уже повернувшись к трио спиной и шустро работая локтями.

– Не может быть! – разнесся на весь тренировочный зал возмущенный возглас Сесиль…

М-да… Похоже, у белобрысой и правда горело огнем, но, похоже, не от боли в ноге. Полыхала у девицы совсем другая часть тела. Та, что пониже спины. Зато знатно. Такого разоблачения адептка, сдается мне, не ожидала.

Впрочем, и мне тоже было жарко: попробуй-ка активно лавировать в плотной толпе. А еще почему-то чесалось меж лопаток.

Я непроизвольно обернулась и увидела Ричарда, который смотрел мне вслед. И какой это был взгляд! Он словно пробил дыру в центре моего мироздания.

Во рту враз стало сухо, и я непроизвольно сглотнула. Это все жара. Да, треклятая жара и только. С такими мыслями я заставила себя отвернуться и устремилась к выходу, желая убраться подальше отсюда в частности и от неприятностей в целом.

«А доберусь до общежития – брошусь под одеяло в комнате», – вдохнув полной грудью свежий, чуть прохладный воздух, решила я.

Неплохо было бы для снятия переживаний еще накинуться на еду, но той, увы, не было… Так что только и оставалось, что пострадать с полчасика, как положено приличной девушке (не больше! чтобы не впадать в отчаяние), и потом я обязательно придумаю, как решить возникшую проблему с угоном кареты. Просто не могу не придумать! Я же дочь своего отца. А он научил меня бороться и не сдаваться, что в бизнесе, что в жизни.

Вот только на середине пути я поняла, что с душевными терзаниями, кажется, не получится, и этот пункт из сегодняшнего распорядка дня можно вычеркивать. Потому как мозг начал уже прикидывать варианты, как выкрутиться из щекотливого положения.

Логичнее было бы предложить принцу расписку с отсроченной компенсацией стоимости кареты в счет будущих стипендий. Вот только если из нее вычесть расходы на учебные принадлежности, одежду и обувь – ведь скоро похолодает – непредвиденные траты, которые обычно случаются как по расписанию, то чистыми у меня остаются одни слезы. А их торговцы каретами в счет оплаты навряд ли возьмут… Хотя есть же мое наследство! Если смогу добраться до него, то верну долг дракошеству. Даже с процентами.

Рассчитывать же на то, что дракошество мне просто простит все за красивые глазки… Как говорится, на романтичность надейся, но и практичность принцев со счетов не списывай! И вообще, может, сюжет в книге и по канонам, но только выживать приходится в нем по местным законам!

Может, я бы еще что зарифмовала в мыслях, но тут путь мне преградил эльф. Тот самый Сормирский. Явил он мне себя, можно сказать, из зарослей: туевая аллея, по которой я шла, в этом месте как раз делала резкий поворот. На нем-то мы с дивным и столкнулись.

Вот так! Обычно у авторов в кустах рояли припрятаны, а у меня – целый эльф оказался. И хотя первородный не запыхался, на его лбу не было испарины, светлые волосы, собранные в тонкие косички у висков, не растрепались, а щеки не раскраснелись, но кое-что в нем все же выдало, что остроухий только-только закончил свой стремительный забег: судорожно бившаяся жилка на виске. Если бы не она, то дивный был бы живым воплощением невозмутимой безупречности.

Он скользнул по мне полным внутреннего превосходства и холода взором, что невольно возникла мысль: неплохо бы запастись теплой шалью. А то, не ровен час, еще промерзну до простуды от таких промозглых взглядов, которые уже начинали подбешивать. Будто этот дивный каждый раз смотрел на окружающих людей и решал: достойны ли те его внимания?

Наверное, это зудевшее раздражение и дернуло меня за язык, когда эльф сделал шаг в сторону, обходя меня и вроде бы готовясь пойти неспешно дальше.

– Если будете так мчаться, то догоните не только меня, но и сердечный приступ, – как бы между прочим тихо произнесла я.

Но чуткие острые уши это услышали.

– Что? – ошарашено выдохнул посол и словно споткнулся.

Это-то и выдало его с головой. Отреагируй он иначе – удивись, надменно приподними бровь – стало бы ясно: я ошиблась. Но столь эмоциональный ответ дал понять – я догадалась о том, что первородный рассчитывал скрыть.

И второй взгляд, которым удостоил меня этот эльфанутый на все сто дивный, был уже иным. Так смотрят на заговорившую вдруг в борще свеклу.

– Пот можно смахнуть, волосы пригладить, даже дыхание взять под контроль. Но не пульс… К тому же вы остались в зале с принцем, так что, идя спокойным шагом, не могли бы очутиться здесь. Вывод очевиден – пытались меня догнать, – прояснила я, решив разом сэкономить себе время, а эльфу – нервные клетки. А то ведь наверняка столько их сожжет, пытаясь своей дивной логикой понять мою, что на том костре ни одну ведьму спалить можно.

За это Тианэль ответил мне с поистине эльфийской отзывчивостью: попытался изысканно унизить, напрочь проигнорировав вопрос.

– Все седые девушки столь ядовитые или это мне так «повезло»? – произнес он, сделав ударение на последнем слове, чтобы сомнений не осталось: это дивная ирония.

Меня так и подмывало на это ответить: разве, посылая на учебу в академию, этому остроухому не выдали антидот? Но вдруг я заметила, как с раскрывшейся на долю секунды мужской ладони слетела магическая искра, чтобы осесть мне на подол.

Первым желанием было стряхнуть ее, но я решила не подавать виду. Раз ничего не почувствовала, скорее всего, это было следящее заклинание. Наверняка его эльф хотел посадить на меня походя, но тут я не удержалась от комментария, и остроухому пришлось остановиться. Шпион несчастный! Эти дивные что, за всеми девушками, с которыми принц заговорит, следят? Или мы с дракошеством беседовали как-то по-особенному, что дивный решил обратить на меня свое бдительное эльфийское внимание? Но не спросишь же об этом прямо.

– Если вам так везет постоянно, то примите совет: ходите лучше пешком, – все же не удержалась я от подколки.

– Спасибо, воспользуюсь им, – процедил сквозь зубы эльф, то ли не найдя достойной ответной колкости, то ли, наоборот, придумав, но сумев ее удержать на кончике языка.

На том мы, не прощаясь, и разошлись. Я же, как только свернула за поворот, отцепила от себя эльфийскую следилку.

Покрутила заклинание в руках, прикидывая, кому бы его подкинуть. Но, как назло, рядом никого не было. Разве что белка на одном из деревьев, что росли рядом. Прицелившись, осторожно направила заклинание на рыжую. То медленно поплыло к ней и зацепилось за пушистый хвост. Ну все! Теперь пусть дивный голову ломает: что я забыла в парке.

Сама же продолжила путь к общежитию. Хватит на сегодня с меня потрясений. Наивная, размечталась! Хотя… что для двух девушек стресс и расстройство, то для песценота – радость.

Это я поняла, когда только переступила порог нашей с Ким комнаты. Пышка была уже там и, увидев меня, заорала:

– Закрой дверь, а то удерет!

Машинально захлопнула створку, готовая, что в меня прилетит если не пушистый зверь, то заклинание или учебник. Но даже бранного слова не дождалась. Только приказа:

– Лови гада! Только не руками! Заклинанием! А то он тебя когтями полоснет.

Но песценот, видя, что его обложили, взял разбег и ловко сиганул на кровать, потом на книжную полку, а оттуда – на люстру и закачался на ней, обхватив лапами плафон.

Сейчас этот белый пушистый гад был больше похож на исчадие тьмы, чем на мирную животинку: шерсть вздыблена, в зубах клок темных волос, хвост вздыблен и грозное урчание в адрес узурпаторов, гонителей и диктаторов – меня и Ким.

– Ты же вроде бы хотела унести Малыша домой? – глядя на отчаянно раскачивавшуюся люстру, спросила я.

– Не донесла, – призналась пышка. – Он удрал от меня, когда я проходила мимо мужского общежития. Сиганул прямо в открытые двери, прошмыгнул так, что и вахтер не заметил. А вот меня, этот старый хрыч еще как увидел. И так отчихвостил… Как будто у меня нет ни стыда, ни совести, ни панталон, и я рвусь к парням в койку посреди белого дня! А это еще услышали адепты, которые как раз с лестницы спускались, и давай ржать. Идиоты!

На последних словах уши Ким заметно порозовели. Так что когда я вошла в комнату, пышка уже не пылала от злости, а догорала от стыда.

– Но Малыша-то ты поймала? Раз он тут… – сделала я логичный вывод.

– Нет, – с досадой призналась Ким. – Я плюнула на него и пошла в столовую. Заесть свой позор. А там познакомилась с Бри. Мы и решили сходить, поглазеть на принца. А в тренировочном зале я приняла тебя за Сесиль. Ну а дальше ты сама видела все…

– И то, как ты самоотверженно защищала высочество от внимания своей подруги – тоже, – сыронизировала я.

Тяжко вздохнув, Ким призналась:

– Мы с Сесиль с детства ненавидим друг друга. У наших отцов часто пересекались интересы, так что мне с ней нередко приходилось встречаться. Сколько она мне крови попортила. Так что и я сейчас хочу над ней вдоволь посмеяться: ей же Ричард дал отставку, когда объявили о помолвке его и эльфини… вот Силь теперь и носится за дракошеством: хочет стать, если уж не женой, так фавориткой.

Ого! Услышанное стало для меня, как автора, новостью. Нет, я, конечно, упоминала, что принц был до встречи с героиней не обделен женским вниманием, но как-то не заостряла на этом внимания. А тут, оказывается, герои живут своей жизнью вне основного сюжета… Но если Сесиль столь принцеодержима, то чем это может грозить мне как героине?

Пышка же, не подозревая о моих опасениях, продолжила:

– Но я от всей души желаю, чтобы планы Силь провалились.

– Фр-р-р, – вторя голосу хозяйки, отозвался песценот.

– И ты, Малыш, чтоб тоже грохнулся с люстры! – в сердцах выдохнула пышка и добавила: – Не знаю, как он тут очутился. Я ушла из зала следом за тобой, а когда вернулась в комнату, этот пушистый паршивец уже здесь был!

– Фр-р-р, – довольно подтвердил тот самый паршивец, чем взбесил свою хозяйку окончательно, и та метнула магический аркан в сторону Малыша. Он же, возмущенно фыркнув, легко ушел от атаки и сиганул с люстры на штору, вцепившись в ту всеми четырьмя лапами. И что примечательно – не выпустив из зубов клок темных волос.

Впрочем, похоже, пострадала не только шевелюра Ким, но и… все! На стенах были отпечатки лап песценота, горшок с цветком опрокинут с подоконника, учебники валялись на полу вперемешку с одеждой хозяйки. Да этот гад даже до моей сумки добрался! Та лежала посреди комнаты открытой, и из нее торчал кошелек. И неважно, что он был пустой! Сам факт…

– Малыш, ты сам напросился, – предупредила я этого пушистого паразита, и, подойдя к шторе, взялась за ткань, и как следует ее тряхнула.

Песценот вцепился что есть сил и жалобно заскулил. Мол, я жертва произвола, меня изверги обижают, и я вообще не хулиганил тут.

Но мы были глухи к воззваниям Малыша. Ким присоединилась и… мы таки отодрали песценота от шторы, а ту – от карниза. С треском. Так что в наших руках оказалась ровно половина занавески.