Грешный (СИ)

Глава 20

Меня разбудил Малыш. Вернулся с охоты и ткнул носом в бок: чего, мол, валяешься?

Я кое-как сел, протёр глаза, огляделся, размял затёкшую шею…

Костёр почти догорел, небо начинало понемногу светлеть, но до рассвета было ещё далеко.

И чего, спрашивается, разбудил, поспать нормально не дал? Мне сейчас во-о-от такой сон снился.

«Гр-р-рхде?» — прорычал Малыш, имея в виду нашу спутницу.

«Там», — махнул я рукой на шалаш.

«А р-р-рты?»

«А я здесь».

«Ну, и др-р-рак».

«Сам знаю, что дурак, — я громко зевнул и вновь завалился в траву. — Ты давай это… разбуди меня, когда совсем рассветёт. Ага?»

Тигрокот фыркнул, покрутился на месте, словно собака, и плюхнулся рядом. Шерсть у него была жёсткая, зато тёплая. Глаза закроешь, и будто у печки лежишь. Самое то, когда холодно. Ведь тут, хоть и юг, а ночи прохладные. Застудишь себе чего-нибудь ценное, замучаешься лечиться. Такие дела…

Разговор с королевой мы продолжили следующим вечером, когда вновь отыскали подходящую для ночлега поляну, соорудили шалаш, развели костёр и сварили ужин. Малыш, как и в предыдущую ночь, опять сбежал на охоту и оставил нас наедине.

Честно сказать, я уже целые сутки ощущал себя персонажем какого-то «болливудского» фильма, где все вокруг родственники, всех разлучили в далёком детстве, и даже главный злодей, оказавшись любимым, но потерявшим память четвероюродным дядей главного протагониста, раскаивается под конец в своих злодеяниях, после чего все долго поют и танцуют…

Здесь и сейчас никто танцевать или петь, конечно, не собирался. А вот насчёт всего остального…

В нормальной индийской мелодраме (или боевике, хрен редьки не слаще) все положительные персонажи остаются, как правило, живы, играют свадьбу, возвращают себе украденное наследство, обретают потерянных родственников и въезжают на белом слоне во дворец магараджи (опционально: на белом лимузине — в головной офис владельца нефтяной корпорации).

В нашем случае дворец имелся. Белый слон… хм… «белый слон» тоже (пусть разноцветный и хищный, зато клыкастый). Украденное наследство? Ну, если считать утраченную королевой власть над Ларантой, то это, безусловно, оно. Живы мы тоже, ясное дело, предполагали остаться… А чего не планировали, так это свадьбу (по крайней мере, я — стопудово). Плюс с потерявшимися во времени и пространстве родственниками по нормальному не вырисовывалось.

Моих здесь не было однозначно. И если я отыщу когда-нибудь Рей (а я отыщу её обязательно), то это точно случится не здесь, не сейчас.

Что же касается моей новой спутницы, то если Алма и вправду её сестра, а «бабка Матюха» — мать, петь и плясать по их поводу мог только умалишённый. И уж если на то пошло, в их предполагаемое родство лично я верил процентов на тридцать, не больше. Сказал Ирсайе о нём, в основном, чтобы напряжение в наших отношениях снять. Обычная психологическая манипуляция, ничего личного, только бизнес… Такая вот я, понимаешь, бесчувственная скотина…

— Помнишь, я сомневалась вчера, готовы ли посторонние люди выслушивать чужие рассказы про чужие проблемы? — начала королева, едва я отложил ложку.

— Что сомневалась, помню, — не стал я вдаваться в подробности, хотя, если честно, говорила она чуток о другом.

— Ну, так и вот. Я думала об этом всю ночь и весь день.

— Ты не спала всю ночь? — позволил я себе удивиться.

— Эээ… ну, не то что бы всю, — смутилась Ирсайя, — но, в общем… я полагаю, ты понимаешь, о чём я.

— В общем, да. Понимаю.

— Отлично. Значит, теперь ты должен понять и другое.

— Возможно, — снова не стал я спорить.

— Просто возможно и всё? — нахмурилась женщина.

— А разве этого мало?

— Но ты ведь даже не поинтересовался, что именно должен понять!

— А какой в этом смысл? — пожал я плечами. — Ты же ведь всё равно всё расскажешь.

Несколько долгих секунд королева смотрела на меня изумлённым взглядом, но затем не выдержала и рассмеялась:

— Прости, я просто забыла, что ты не из наших. Ну, в смысле, не из Совета и уж точно не жрица.

— Последнее несомненно, — наклонил я голову и улыбнулся. — Но если тебе так проще, то так уж и быть, я попробую угадать. Ты хотела сказать, что я теперь должен понять и принять тот факт, что если властительница Ларанты выслушает обычного смертного, она отнюдь не обязана помогать ему решать те проблемы, о каких он поведает. Максимум, что она может себе позволить — это броситься ему на шею в качестве благодарности за ту помощь, какую он ей окажет. Я правильно изложил?

Мне даже специальное зрение включать не потребовалось.

Хватило и отблесков пламени, чтобы понять, что если бы в этот миг проводился кастинг на роль графа Вишенки из «Чиполино», моя собеседница получила бы её без вариантов.

— Но я вовсе не собиралась бросаться тебе не шею!

— Да неужели⁈ — вскинул я брови. — А мне показалось: ты этого жаждала.

— Что-о-о⁈ — королева буквально задохнулась от возмущения. — Да как ты вообще мог подумать такое⁈

— Так! Всё! Обнимашки отложим, — остановил я её шутливо поднятыми ладонями. — Поговорим о проблемах. Хочу для начала напомнить: у нас соглашение. Я обещал помочь тебе вернуться с триумфом в столицу. Ты дала королевское слово, что передашь мне «Око». Всё верно?

— Ну… верно, — нехотя буркнула Ир.

— Прекрасно. Раз верно, значит, от этого и будем плясать.

— Что, прости, делать?

— Плясать. Идиоматическое выражение.

— А-а, понятно.

— Прекрасно. Теперь о проблемах. Моих проблемах. Которые, вот неожиданность, могут стать и твоими… А ну-ка, пальни в меня чем-нибудь смертоносным.

— Зачем? — удивилась женщина.

— Так надо… Если боишься, можешь не смертоносным, а просто чем-нибудь сильным. Чтоб обездвижить, к примеру, или…

Договорить не успел. Чародейка неожиданно резко, с двух рук, швырнула в меня зелёными файерболами…

Оба заклятия рассеялись без следа в считанных сантиметрах от цели. Я мысленно хмыкнул.

«И почему здешним жрицам так нравится зелёное пламя? Медь у них что ли тут добывают?..»

— Защита великолепная, — похвалила Ирсайя.

Я покачал головой:

— Ты ошиблась. У меня нет защиты.

— Что значит нет? — опешила дама.

— Включи заклятье познания и ударь меня ещё раз.

— Ну, если ты так настаиваешь… — протянула бывшая пленница, и в то же мгновение с её пальцев сорвался ещё один огнешар.

— Не поняла, — недоуменно пробормотала она через пару секунд. — А можно ещё раз?

— Валяй, — махнул я рукой.

Королева Ларанты «мучила» меня минут пять. Опробовала, наверное, все заклинания, которые знала, включая работу со временем. Результат был один: они отскакивали от меня, словно горох, и растворялись в пространстве.

— А хочешь, я покажу тебе ещё кое-что, чего уж ты точно не ожидаешь? — спросил я, когда она окончательно выдохлась.

— Хочешь ещё удивить? — устало проговорила женщина.

Я ухмыльнулся:

— На том и стоим. Давай, запусти в меня что-нибудь напоследок.

Она немного подумала, потом усмехнулась и изобразила жестом «козу».

Перед моими глазами сгустилось облако маг-энергии.

А всего через миг поляну, где мы расположились, пропахали на всю ширину два невидимых рога, оставив после себя в земле глубокую борозду.

— Это… сделала я? — изумилась Ирсайя.

— Ты подала идею. И предоставила силу, — объяснил я случившееся. — А я их соединил и усилил. Но мог бы и трансформировать во что-то другое, не менее мощное. Потому что я не колдун, не шаман и не жрец в привычном для здешних волшебников понимании. Ваша волшба на меня не действует. У меня к ней иммунитет. Но в то же время я могу применять её — в том случае, если её применяют против меня. Надеюсь, ты понимаешь, о чём я?

— Ты… не из нашего мира, — ошарашенно выдохнула королева, вычленив из моей речи самое главное.

— Ты угадала. Да. Не из вашего, — подтвердил я догадку.

Несколько долгих секунд Ирсайя смотрела на меня округлившимися глазами, а затем негромко заметила:

— С такими способностями ты, наверное, мог захватить всю Ларанту, Мольфран… всю Вестарию, все земли нашего мира…

— А вместо этого я лишь отомстил за ту женщину, что погибла из-за меня и моих умений, — продолжил я с горечью. — И эта месть, пусть даже стократно праведная и справедливая, убила народу во много раз больше, чем могли бы убить все злодеи Мольфрана, Империи и Тилланда.

Мы сидели друг против друга, нас разделяло лишь пламя костра, но я уже знал: нас теперь разделяет большее, много большее, чем до этого неожиданного для меня самого же признания.

— Какая же я… идиотка, — прошептала Ирсайя секунд через двадцать. — Я боялась: ты хочешь заставить меня помогать тебе через предательство. Через предательство моих подданных, моих близких, памяти моей матери, той земли, что меня приютила… А ведь на деле… на деле всё было наоборот. Это тебе, а не мне, надо было бояться, что я захочу заставить тебя помогать мне. Через эмоции, через чувство вины, через надуманные обязательства, а возможно, и через предательство тех, кто тебе доверял, кого обещал защитить… Да-да, и не спорь. С твоими способностями ты мог бы и так получить от меня всё, что угодно. Через мою же магию ты мог бы просто отдать мне приказ, и я бы его исполнила. Пусть и под принуждением, но разве это когда-нибудь хоть кого-нибудь останавливало?

Я покачал головой:

— Мне кажется, ты меня с кем-то путаешь. Я отнюдь не всесилен и не всемогущ. И я не могу принуждать хоть кого-нибудь действовать против воли.

— Так ведь я же об этом и говорю! — с жаром воскликнула бывшая пленница. — Все барьеры у нас в голове. Как, в общем, и стимулы. Ты не используешь принуждение лишь потому, что считаешь это неправильным…

Вообще говоря, я мог бы с этим поспорить, но… в определённом смысле, она говорила правду. Я действительно не хотел никого принуждать. Против, как правило, выступали текущие обстоятельства…

— Любой из мольфранцев, да и подавляющее большинство наших жриц посчитали бы это глупостью. Ведь если можешь заставить кого-то сделать что-нибудь нужное, то, значит, и думать нечего — надо скорей заставлять. Единственное, что останавливает — это опаска, что это ошибка и что соперник может ответить тем же или даже сильнее…

— А меня ты, выходит, достойным соперником не считала, — усмехнулся я, подбросив в огонь несколько сучьев.

— Тебя? Не считала достойным? — не сообразила поначалу Ирсайя, но сразу же осеклась. — Да-да, конечно. Прости. Я ведь думала: ты работаешь на мольфаров. А с ними у нас разговор короткий.

— Понимаю, — покивал я сочувственно. — Если цели святые, а обстоятельства вынуждают, то в средствах себя, как правило, не ограничивают.

Сказал и мысленно выругался. Мне совсем не хотелось, чтобы появившаяся между нами преграда превращалась в непреодолимый забор, однако сам же при этом делал всё так, чтобы он становился всё выше и выше.

— Ты мне не веришь?.. Согласна. Да. На твоём месте я бы тоже не верила, — вздохнула Ирсайя. — Но я дала тебе «королевское слово», и я его выполню.

— Я тоже исполню, что обещал, и без всякого слова, — вздохнул я ответно.

— Ну, вот и поговорили, — кивнула бывшая пленница. — Спокойной ночи.

Она поднялась от костра и направилась к шалашу.

Я проводил её взглядом и снова, как в предыдущую ночь, устроился спать у огня. На душе у меня было откровенно тоскливо…

Вернувшийся с охоты Малыш уже ничего не спрашивал. Просто улёгся рядом и вытянул лапы.

Ему хорошо. Он кот, а не человек. А котиков, пусть даже таких больших, любят все, в том числе, королевы…

Следующие сутки мы гнали по лесу, как оглашенные. Как сказала Ирсайя, до ночи нам следовало подобраться к Витаграду как можно ближе, на расстояние примерно часа пути, чтобы успеть провести разведку, составить план действий, выспаться и уже поутру, на свежую голову отправиться покорять столицу Ларанты.

Двигались мы, что интересно, зигзагами, меняя направление каждые четверть часа. Но, что ещё интереснее, не встречали при этом не то что людей, но даже просто следов человеческого пребывания. Словно бы все вокруг вымерли и во всём королевстве не осталось ни единого жителя.

В чём тут подвох, бывшая пленница объяснила мне на одном из привалов:

— В ларантийском лесу нет обычных дорог. Но есть необычные, тайные. Их могут использовать те, кто владеет магией времени. На каких-то время в пути сокращается, на каких-то, наоборот, удлиняется. Обычных людей на этих дорогах не встретишь. Мы сейчас едем по тем, где время течёт быстрее.

— Быстрее? Ты в этом уверена? — почесал я в затылке.

— Уверена, — твёрдо ответила спутница. — Нам просто приходится их менять, и достаточно часто. А если б мы двигались по одной, то доехали бы до столицы часов за десять.

— Тогда зачем их менять?

Королева взглянула на меня удивлённо.

— А! Понял! — хлопнул я себя ладонью по лбу. — На этих дорогах встречаются жрицы.

— Именно, — подтвердила Ирсайя. — А нам с ними встречаться пока не следует. Поэтому и петляем. И на ночь встаём на таких полянах, где тайные тропы кончаются и прочие жрицы туда не заходят…

Последний вечер перед столицей прошёл в трудах и заботах. На изучение обстановки возле столичных стен отправили тхаа. Сначала, пока я строил шалаш, Ирсайя вовсю инструктировала Малыша, что конкретно он должен разведать. Затем они вместе искали наиболее безопасный проход к Витаграду. Потом, когда тигрокот скрылся среди деревьев, королева долго бродила вокруг поляны и что-то магичила. Что именно, я не ведал, ведь заклинания были направлены не на меня.

— Ставила обереги и отвороты, — пояснила сама чародейка, когда закончила. — На Малыша они не подействуют, но если его засекут и увяжутся следом, у нас будет время, чтобы тихо уйти…

Малыш появился спустя полтора часа. Причём, не один, а с добычей — довольно упитанным кроликом, которого он, ничтоже сумняшеся, бросил мне под ноги: мол, хватит уже всякой вяленой дрянью питаться, отведайте лучше свежатинки…

Жаркое из кролика получилось великолепное. И готовил его уже я, а не королева. По известному принципу: правильно жарить мясо может только мужчина. Ну, я и пожарил. Нормально так, на углях, как шашлык-барбекю. Жаль, что как следует замариновать его времени не хватило, но, в целом, считаю, и запах, и вкус, и шкворчащая корочка дачным земным эталонам вполне соответствовали. Ирсайя, по крайней мере, вкушала жаркое с видимым удовольствием. И даже отложила ради этого обсуждение планов нашего проникновения в город.

Зато потом, когда трапеза кончилась, она подозвала Малыша и попросила его ещё раз показать нам обоим то, что ему удалось разведать у стен Витаграда.

Как по мне, так входить в столицу нам следовало через западные ворота. Там и охраны было поменьше, и службу она несла малость побезалабернее, чем на других направлениях.

Ирсайя с такой постановкой вопроса не согласилась.

— Мы вовсе не воры и не разбойники, — сказала она. — Мы не должны входить в город тайно. Я считаю, наоборот, нам надо, чтобы нас видело как можно больше людей. Чтобы они сразу признали во мне свою королеву. И чтобы кроме обычных стражников на воротах присутствовали и жрицы. Получив их признание и поддержку, мы сможем спокойно дойти до дворца, без никому не нужных смертоубийств и магических поединков.

Я её выслушал и покачал головой:

— Без смертоубийств, я боюсь, не получится.

— Почему?

— Потому что обычные люди тебя никогда без маски и балахона не видели. А жрицы… хм… у этих могут иметься личные поводы, чтобы не признавать в тебе королеву. Тем более что Совет уже объявил: королева погибла, а значит все те, кто выдаёт себя за неё, самозванки.

Бывшая пленница наморщила лоб, задумалась…

— Нет! — тряхнула она головой. — Они признают меня. А если не признают… — её глаза опасливо сузились. — Вот тут ты, действительно, прав. Без смертоубийства не обойдётся. Но это будет отличная демонстрация «кто есть кто». Поэтому я и считаю: нам надо идти через наиболее загруженные ворота — южные… Малыш, ты не против? — взглянула она на тхаа.

Вместо ответа тот хищно оскалился.

— Спасибо, я так и думала, — кивнула Ирсайя. — А теперь… сходи-ка ещё поохоться. Ладно?

Тигрокот удивлённо взглянул на меня.

«Извини, брат, — развёл я руками. — Желание дамы — закон. А уж королевы тем более».

Во взгляде священного зверя сперва отразилась досада, но уже через пару секунд она перешла в понимание. Жёлтые, с янтарным отливом глаза довольно сверкнули:

«Р-р-р-удачи, бр-р-рат!»

Игриво взмахнув хвостом и негромко рыкнув, он быстро исчез среди зелени.

С его точки зрения ситуация просчитывалась элементарно.

Ведь если женщина сама пожелала остаться с мужчиной наедине, коты в этом случае только мешают…