Хроники обычной жизни обычных не людей

Глава 2 Часть 1

Спустя почти два года…

Хельм Асташев

В деятельности такого рода, как подготовка личного состава Патрулей и поиск решения по выходу из тупика прошло прилично времени. Воплощённые отсиживались в подполье.

Однако, совершенно неожиданно, Коллегия Лейров первой опубликовала в Интернете, в завуалированной, понятно, форме обращение к Патрулю Воплощённых. В нём был явный намёк на то, что надо бы сесть за стол переговоров.

Свято место, как известно, пусто не бывает. Исчезновение с улиц Патрульных повлекло за собой, помимо дневного «разгула» лейров, ночной «разгул» вампиров и оборотней. Если оборотни действовали по старинке и, в принципе, сил лейров хватало на то, чтобы их приструнить, то вампиры действовали вполне в духе фильмов «Блейд» или «Другой мир». Укомплектованные «по самое не балуйся» специальным снаряжением, и днём, и, особенно ночью они чувствовали себя привольно и не давали спуску никому.

Вот когда одиночки-лейры и даже целые группы стали попадать в мастерски продуманные засады и даже люди заинтересовались частым исчезновением среди себе подобных, Коллегии ничего не осталось делать, как обратиться к воплощённым.

Нечего и говорить — многие воплощённые-маги не доверяли мне — косые взгляды при встрече и прицельные в спину были весьма красноречивы.

Например, на другой день как мы ушли из Леро в Хамунаптру, в одном из переходов на меня наскочил какой-то борзой «ниндзя». Очень быстрый, дерзкий, как пуля резкий. Не помню, где я ухитрился перейти дорогу якудзе. Тем не менее, он явно хотел меня нашинковать в капусту своей катаной. И даже успел чиркнуть по щеке зачарованным оружием. Но не более того. «Цепи Варуны» обездвижили мага. Довольно сильного — первого уровня. Может, он этого и не хотел, но поговорить пришлось. Тут и выяснилось — звать его Хасимото-сан, и он меня с кем-то перепутал. В плане того, что ему поступила информация, что надо ликвидировать одного лейра в стане воплощённых, обманом туда проникшего. И фотографию мою дали. А разошлись нормально. Хороший мужик он оказался, правильный.

Однако надо было решить, как всё-таки быть с лейрами; что это будет за «сходняк» после такого повального истребления, которое лейры устроили магам. Ситуация выглядела очень ненадёжно и шатко. До разговоров ли тут? Но и текущее положение никого не устраивало, и после многочисленных дебатов, глубокого анализа положения решено было провести «саммит».

Собрание провели в районе Чернозёмска, что называется, в «чистом поле» и выглядело это примерно как «стрелка» конкурирующих мафиозных структур.

Маги прибыли к месту встречи первыми, что было оговорено заранее, чтобы подготовиться и исключить ситуацию, в которой лейры смогли бы внезапным ударом выбить оставшихся сильнейших магов Патруля.

Тем не менее, когда все заинтересованные стороны выяснили, что нет «подставы» и «засады», перешли к основному вопросу.

Так были приняты и утверждены взаимные договорённости по поводу легализации воплощённых. Магам разрешалось иметь в городах, заслуживающих внимания, отделения Патруля. Разумеется, исключительно с целью борьбы с вампирами, оборотнями и дабы предупреждать нарушения со стороны тех магов, которые не признали за лейрами силу, но были рассеяны и творили свои дела втихаря. Само собой, условия ставили лейры, по праву победившей стороны, но было «выбито» и разрешение находиться в населённых пунктах гражданским воплощённым, прошедших регистрацию в местных отделах Легиона.

Унизительно, конечно, но уже что-то. В перспективе, проглянула возможность создания базы для исходной сети Патруля, я же оставался для лейров персоной «нон грата» и подлежал немедленному «уничтожению при обнаружении». Только ещё спустя месяц-другой лейры прониклись, наконец, тем, что им либо придётся терпеть меня, либо снова воевать со всем Патрулём. Регистрацию я обязан был проходить при переезде в каждый город под своим именем, но меня это мало волновало — я в любой момент мог изменить внешность и документы. Да и лейры это понимали — «регистрация» больше льстила их самолюбию.

В настоящее время было-то всего на губернию Леро двадцать шесть Патрульных, включая Мету, Эльзу, Валентину, Юлию, Олесю, Линду и Дженнифер — наших девчат. Мета и Валентина работали в Аналитическом секторе, Эльза, как уже говорил — в контрразведке, а вот Юля, Олеся, Джен и Линда были оперативниками, и приходилось им, пожалуй, труднее всех. Я же числился лишь консультантом по вампирам и по перемещению гражданских Воплощённых в пределах региона.

Располага нашего обновлённого Патруля находилась сейчас в корпусах «Научприбора». Хотя, в качестве «жеста доброй воли», лейры вернули тот самый бункер, но переезжать туда было рановато — его требовалось перестроить, дополнительно усилить. Мысли по этому поводу имелись, но вот реализовать их, с применением одной лишь магии, было очень непросто.

Кстати о лейрах. Вернее об одной из них. Меня почему-то так и подмывало разузнать о командирше лейрской группировки, но я крепился пока — стыдно как-то даже такими вещами заниматься.

Эта, щуплая с виду, девчуля, обладала недюжинной внутренней силой. На приятном личике выделялись яркие, золотистого оттенка, глаза. Таких я не видел очень давно.

Блин, я даже не знаю, как её зовут… Можно было бы конечно, узнать о ней всё с помощью компьютеров и магии — проследить, просканировать… но я не хотел идти этим путём. Зацепила чем-то эта девушка… была в ней какая-то старомодная непосредственность, открытость, душевное тепло, несмотря на то, что она воин. К ней тянуло… Ей я мог довериться. Даже во время боевых действий она не стала убийцей, узнав, что было принято решение уничтожить гражданских, только за то, что они были воплощёнными — потенциальными магами. Наверняка ей приходится нелегко, придерживаясь своих принципов. Да блин, может как-нибудь просто подойти и познакомиться? Пригласить… ну куда таких девушек приглашают… на стрельбище или мастер-класс по рукопашке? Подарок какой-то приготовить тоже надо. С этим ещё сложнее — в оружии она разбирается, да и сбалансировано всё уже — два «глока», да я сам их бы выбрал — автомат или пистолет-пулемёт ей ни к чему. Снаряга у неё и так неплохая — у нас, местами, похуже будет… Если только спецпатронов каких, зачарованных против оборотней-вампиров… подозрительно выйти может, да они серебром обходятся вполне… И цветы всё-таки надо. М-да… задачка…

*– Ты дебил конченый… — провозгласил мне внутренний голос. — Какое оружие? Какая нахрен «рукопашка»? — Подари цветы, пригласи в ресторан, ужин при свечах… она фрезии любит… не будь уже полным идиотом… Устала она от войны. Она девушка…*

…+++

Лейр Евгения Блёсткина,

Командир роты Легиона «Гроза», Леро

— Как всё заколебало! Я сидела в своей квартире перед компьютером, уныло цедила апельсиновый сок. Тяжёлая быть предстояла неделька — намечалась операция против оборотней и лёгкой не окажется, чую. Зверьё, почуяв волю, мало в чём себя ограничивало, в том числе и по питанию. Гаражи на Игнатова, кругом частный сектор. И труп. Труп женщины, с рваными ранами, следы зубов на конечностях, обезображено лицо. Бродячие собаки тоже могли такое сотворить, тем более, что многочисленные собачьи следы и метки были кругом повсюду. Однако же горло покойницы пострадало от одного смертельного укуса. И мало какая собака смогла бы так… Неутешительно. Оборотень… Я выключила комп.

Надо ехать в контору, ознакомиться с результатами расследования.

В чёрном экране монитора возникло лицо… лицо мага из бункера, Хельма… где-то он сейчас…

Да что ж это за херня такая… Что со мной не так? Хотя нам не суждено быть вместе, я никак не могла его забыть. Мы по разные стороны баррикад, но почему-то в моменты задумчивости он вставал перед моими глазами, я представляла нас вместе… Влюбилась как молоденькая романтичная дурочка… Да и пофиг! Хельм… так и тянуло произнести «Хельмушка, любимый»… Позвонить в Патруль? Придумать повод для встречи? А почему бы и нет, чёрт возьми! За свою любовь надо бороться. Я готова!

Прибыла, открыла рабочий ноут. На почту было скинуто «мыло» от Генри.

Генри Шепард был воплощённым, но работал в Коллегии уже давно, по «идейным соображениям», как он любил повторять.

Расследование оказалось скудным и коротким: «Шальной оборотень, неидентифицирован. Скорее всего, недавно обращённый и потому особенно голодный, бросающийся на любого, но инстинкты заставляют охотиться в местах глухих и малопосещаемых. Пройдя по отражениям, был запеленгован в районе улицы Лаврова, среди многочисленных гаражей». Всё.

В принципе, сходится. Ну и не будем тянуть кота за… хвост. Комп выключить и в оружейку.

Только вышла, а тут и Шепард, собственной персоной. Смазливая аглицкая мордочка, мутный тип. Кажется своим в доску, а сам себе на уме.

— Свет-Евгения. А я всё вам подготовил.

— Прочитала уже — что-то слабовато. Вы сами хоть там были?

— Ну конечно, как иначе? — Он сделал попытку приобнять меня за талию, но хлёстким, незаметным со стороны, ударом получил по пальцам. Обиделся. Так и надо! Ибо нех… нечего! — Шпилька, а вы всё в конторе, да за компьютером… не забыли ли уже как тварей ликвидировать? Рекомендую, н-да. А то, небось, и кони в стойлах застоялись, — неуклюже попробовал подначить он меня.

— Значит так, Геныч. Собирай бригаду зачистки. Оборотня мы имеем на Игнатова, и хорошо если одного. Вечерком выдвигаемся — надо не просто брать с поличным, а с тем же поличным конкретно гасить навовсе. Как понял?

— Шпилька, все уже в сборе. Тебя ждем на «Юрике».

Я пристегнула рацию к плечевому зажиму и снова повернулась к Шепарду.

— А что у нас по поводу банды Мишани-Зубастика? Удалось обнаружить хоть какую базу?

— Пока нет, увы. — Генри снова казался беззаботным и весёлым.

— А клан точно не связан с нашим объектом?

— Да точно, они здесь не при чём! — быстро ответил воплощённый.

Слишком быстро ответил, и вроде как занервничал. Ну да ладно, пора выдвигаться.

«Юриком» мы в просторечии называли юридический институт, неподалёку, кстати, и находящийся. Охрана там у нас была «свойская»

Спустя цельных шесть минут мой конёк «Кавасаки» взвизгнув покрышками, тормознул на стоянке «Магнита» напротив. Дальше пешком. Техника «скользящего шага» позволяла преодолеть пару-тройку кварталов до места рандеву меньше чем за минуту. Люди интуитивно расступались, ощущая движение рядом с собой. Моё изобретение, которым делиться с коллегами желания нет.

В помещении охраны и переоделись в боевую снарягу. Я оглядела группу. На серьёзное задание идти не стоило — оружие разномастное, и патронами не поделиться если что. Ну, это единственный косячок — одного-то обложим и завалим без проблем.

— Ну что, пацаны, темнеет. Пора бы и разведать.

Вступили в пятое отражение.

Дальше, в технике паркура, углубились в гаражи. Гена, вспрыгнув на крыши гаражей, прикрывал нас сверху. Моё чутье по прошествии уже нескольких метров по гаражному кооперативу, уловило массовое присутствие живых существ. Да там, где быть их не должно — внутри боксов. Как так-то?

— Валера, шухер! В гаражах собаки. А может и те, которых мы ищем! Начеку! — Я подняла растопыренную вверх пятерню. Шестерых нас было вполне достаточно для нейтрализации стаи из пяти оборотней, но вот к тому, что случилось дальше, мы оказались совершенно не готовы.

…

— Лена, идешь по левой стороне, Валера справа. — Жестами я показала ребятам направление обследования. Впереди маячили густые заросли канадского клена — бича всех строений и грунтовых дорог. Ната и Валёк прикрывали тылы, двигаясь на полтора десятка метров позади меня. Бляха-муха — чуйка внезапно истошно завопила об опасности. Перед нами из зарослей клёна, не качнув ни единого листочка, вышла здоровенная псина, и, не издавая ни звука, бросилась на Валеру. Тот вскинул свой «хеклер», но не успевал, не успевал. Собака рывком вырвала автомат из руки и вцепилась в плечо. Ленка полоснула очередью из «кедра», прочертив огненным пунктиром собаку пополам, и вдруг та пропала, как её и не было. Фантом! Да не простой, ска! Такие фантомы создают маги. Этот был класса «див». Но размышлять было уже некогда.

Перекрытия одного из гаражей вздыбились, появившиеся в проломе когтистые лапы в момент смели Гену. Сзади влупили очереди «калашей». Неясные тени шагнули к нам прямо сквозь стальные двери. Твою ж мать! Засада, хорошо продуманная и исполненная, да так, чтобы выманить целую бригаду на растерзание. Вот что это было.

…

Огромный, какой-то не полностью трансформированный, силуэт вымахнул из кущерей, Ленок очередью буквально отсекла ему голову. Зато второй уже оказался позади неё, вмиг сорвал броник и плащ. Жуткие клыки вонзились в беззащитную шею. Тварь, вырвав горло жертвы, отбросила подругу на несколько метров в сторону.

Изломанной куклой Леночка замерла под дверью одного из гаражей. Валера, выхватив кинжал, махнул перед собой, прочертил кровавую полосу поперёк груди оборотня, да только тот, захрипев, обхватил его лапами. Кинжал достиг сердца. Одновременно с зубастой пастью, раздробившей шейные позвонки. Так они и упали на бетон дорожки, схватившись в смертельных объятиях.

Доли секунды это. Пара мощных семнадцатых «глоков» в руках разворачиваются на сто восемьдесят градусов. Послушная пуля ловит зверя в прыжке. Мёртвая лохматая туша с пробитым черепом замирает в нескольких сантиметрах. Тут же обратное сальто через спину, стволы дружно выплевывают серебро и огонь. Подо мной проскальзывает тело оборотня с дырами вместо глаз. Ната и Валя опустошили магазины одновременно — профессионалы, блин — я проорала длинную совсем уж непечатную фразу. С грохотом открываются двери соседних гаражей — всё предусмотрено было, оказывается. Взмах лапы сносит Валюхе голову почище самурайского меча. Три выстрела из «глока» успокаивают оборотня, как тут горка щебёнки вздымается огромной фигурой. Удар отшвыривает Нату в кирпичную стену. Выстрелы с обеих рук, ещё одна туша валится на бетон. Мушки мечутся в поисках цели, как тут из распахнутого зева гаража напротив, вылетает отрезок рельса. Как в замедленной съемке, он приближается ко мне, ударяет в бок. Из легких сразу вышибает весь воздух. Скрючившись, я отлетаю на несколько метров, дышать невозможно, если бы стальной брусок прилетел в грудь, скорее всего, умерла бы сразу от болевого шока. Впрочем, неясно что ещё лучше. Надо мной нависла огромная фигура оборотня. Дрогнула земля. Ещё один, ещё, ещё. Их четверо и они уже покончили с теми, кто оставался жив. Это только в фильмах с дивана хорошо советовать «поднимайся и беги». Судорожно пытаюсь отползти, пока не упираюсь в оставленную кем-то старую покрышку. Руки пусты, да и нет сил никаких ими двигать. Кинжал, пристёгнутый к лодыжке, все же хватаю. Хоть поцарапаю напоследок. Но нет — задняя лапа здоровенного оборотня выбивает у меня оружие — левой руки уже не чувствую — и наступает на колено, дробя его. Не могу сдержать крик от невыносимой боли. Отключаю сразу все болевые центры и лишь краем глаза ловлю молниеносный взмах лапы справа. Боли уже нет. Противный хруст ломающихся рёбер, страшные когти разрывают внутренние органы.

*Мама, папа. Я иду к вам.*

В предсмертной судороге я всхлипнула, и кровь тут же наполнила рот.

Волна леденящего ветра пронеслась над землёй, уже на самой грани я услышала это.

Свист. Тонкий, ласкающий слух, как ни странно, ни на что не похожий… что это? Откуда? Певучий звук внезапно оборвался, одновременно с появившейся на уровне глаз, тонкой стальной полосой. Сверху плеснуло чем-то красным, и я провалилась в темноту.

…+

Очнулась я в комнате самой обычной квартиры, почти такой же, как моя, однако, на полу, на агроменном застеленном матрасе и укрытая самым что ни на есть простецким байковым одеялом.

*Да иди ты! Если это Рай, то не впечатляет, право слово. Вариант второй — я пока жива. Ну нафиг! Это невозможно.* Ущипнула себя. Не больно. Хотя след от ногтей остался. *Ладно. Осмотримся.*

Итак, на мне только одни трусики, да и те не мои — новые. Почти до самой шеи я была довольно туго перебинтована. Да, все тело ломило, мама не горюй, что называется. Тем не менее, дышать было не трудно. Рядом монументально возвышался журнальный столик. Но… впечатление заброшенности данного обиталища оставляла древняя, из восьмидесятых годов, стенка и притаившиеся по углам гирлянды паутины. Капитальный контраст, учитывая полную стерильность вокруг места моего теперешнего пристанища. Звуков не было — вот чего не хватало тут — ни шума машин за окном, ни тиканья часов. Даже шума осыпающейся пыли, ловимого моим тонким слухом, не было. Глухая, ватная тишина.

И первым звуком оказался звук раздвигающейся, а не открывающейся, как обычно, двери. Тут же вернулось ощущение привычной реальности — характерный уличный шум за окном, движение воздуха. В общем, ощущение остановившегося времени окончательно прошло. В комнату вошёл человек, держа в одной руке шкворчащую сковородку, а в другой сразу две низкие банкетки, которые ювелирным движением раскинул по разные стороны от столика. Сковородка же опустилась по его центру.

— Выползай уже подкрепиться. — Где-то я уже слышала этот голос, когда-то, давно, но внезапно набежавшие слезы, скрадывали лицо собеседника. Проморгавшись, наконец, я увидела перед собой, сидящим на банкетке… Хельма. По рукам и ногам прошла дрожь, а колени предательски ослабли. Его я увидеть совершенно не ожидала. Но вспомнила всё.

— Да не боись — нормально всё с тобой… почти. Отхлияешь помаленьку. — Хельм на этот раз меня шокировал совершенно домашним общением, да ещё с впечатлением, что мы знакомы лет этак с двести.

— Всё-таки живая?

— Разве я похож на ангела?

Я выбралась из-под одеяла, представляя на месте Хельма врача, который собирал меня буквально по кусочкам, после лютой аварии, когда я разбилась на мотоцикле, угнанном у соседа в двенадцатилетнем ещё возрасте. А доктор тот оказался неимоверным специалистом по восстановлению и реабилитации после аварий и катастроф. От него я постигла впоследствии навыки боевых единоборств, как губка впитывая каждое мгновение движения вновь обретаемого тела. Ну типа похожая и даже очень ситуация, блин.

Рядом обнаружилась и вилка, в нос ударил аромат свежеприготовленной яичницы. Хельм тем временем, подцепив своей ложкой цельный глазок, отправил его в рот, прикрыв глаза и с удовольствием причмокнув. По возможности аккуратно, я съела три оставшихся глазка — левая рука слушалась с явной неохотой.

— Пошли на кухню, кофейку дёрнем. — Хельм точными, скупыми движениями подхватил сковородку, уложив в неё ложку с вилкой, одновременно поднявшись и раздвинув дверь.

*Своеобразно это он: — яичницу в постель, а за кофе надо на кухню идти…*

Прихрамывая на левую ногу, я двинулась за Хельмом. Проходя через вторую комнату, мельком её осмотрев, увидела в углу такую же низкую банкетку перед журнальным столиком — таким же, что остался за спиной, однако на нём стоял выключенный компьютер, на стене напротив на темляке висел меч. Стало ясно, что я видела и даже слышала в мои, как я была уверена, последние мгновения жизни. Таких клинков я не видела ни разу — он казался неким гибридом классического английского меча и древнерусского, века одиннадцатого этак. Нет, не так. Скорее этот меч был прототипом. Впрочем, я не считала себя знатоком, хотя интересовалась. Ножны висели рядом отдельно и тоже были непростыми даже на первый взгляд.

— Сарматский полуторник. Настоящий, да. Самую малость доработал, — не оборачиваясь бросил Хельм. — Шмоткам твоим каюк почти всем, остались только штаны и ботинки, труселя и те выбросить пришлось, кровью пропитались.… — Без перехода продолжил он.

Хельм прошёл на кухню, я за ним. Одет он был тоже совершенно по-домашнему — в обычную серую футболку, пляжные шорты весёлой расцветки и сланцы на босу ногу.

— Халата, к сожалению, нет. Если хочешь, возьми в ванной полотенце, завернись.

Поставил турку с кофе на плиту, чиркнул зажигалкой над конфоркой, рядом установилась пара чашек, можно сказать кружек.

Я примостилась на табурет между столом и холодильником. Никакой, просто ни малейшей магии я не чувствовала. Либо это была магия такого уровня, что воспринималась на физическом плане…

— Так посижу, жарко тут.

— Кстати, ничего не болит?

— Нога чуть-чуть, левая.

— О, это потому, что я продлил отключение болевых центров, иначе ты ревела бы сейчас как белуга и по полу каталась. Порвали тебя со страшной силой, печень наружу, лёгкое правое в лохмотья, почка проткнута. Про рёбра я вообще молчу. Смертельные ранения, в общем-то, включая потерю крови, но и твои жизненные силы впечатляют. Сразу не умерла, а там и я подоспел. Лекарь из меня ну не самый сказать что лучший. Да и ударное магическое исцеление твой организм не перенёс бы. Ты же лейр всё-таки. Пришлось даже остановить почти все процессы жизнедеятельности… пока переливание делал… Третья отрицательная, попробуй ещё достань!

А вот кофе сейчас только приветствуется. — С этими словами Хельм разлил по кружкам дымящийся кофе, затем будто из воздуха, в его руке появилась миниатюрная фляжка, из которой он набулькал содержимого по столовой ложке на кружку. Коньячок, и неплохой, судя по образовавшемуся аромату. — Я, кстати, таки закурю — Хельм взял свой кофе, отошёл к окну и открыл форточку. В нее начал выветриваться дымок сигареты.

Я молча цедила крепчайший кофе и мысли играли в чехарду.

*Сижу сейчас в чужой квартире, и не просто, а того самого мага, о встрече с которым мечтала. Как жаль, что слишком поздно… мне сейчас-то должно быть всё равно.*

— Вы знаете, что я уже обречена, зачем возитесь со мной? После ранения от оборотня у нас сразу списывают, некоторое время бесцельно лечат, а по сути, накачивают наркотиками, чтобы унять боли. Выживает и приходит в норму лишь один на пару сотен, и то если только после небольшой царапины.

— Знаешь, давай на «ты», для начала, а тем временем спрошу — вы сильно тут оборотней изучали? Можешь не отвечать — вообще никак. Немного теории: вещество в слюне и на когтях оборотня начинает изменять химизм организма. Одновременно запускает его энергетическую перестройку, а он уже начинает бороться с этими процессами как с инфекцией. Ты в курсе, что у оборотней когти черные, а кости серые?

— Видела.

— А знаешь, почему?

— Нет, вообще-то. Да и немного у нас литературы по этому вопросу. — Маг начал рассказывать дальше интересные вещи, на удивление излагал не нудно, как лектор в универе, а скорее как отец, объясняющий непослушному чаду, почему не стоит совать пальцы в розетку, и я невольно начала прислушиваться.

— В основе костей оборотня не кальций, а кремний, точнее его окисел. Энергетика оборотня позволяет костям изменяться, когда это необходимо. Поэтому трансформация происходит очень быстро, изменённое состояние также легко переделывает и плоть. Отсюда фантастическая регенерация. Но вот попадание серебра рассеивает именно энергетическую составляющую, а без неё практически неуязвимый организм превращается в то, чем он, по сути, и является — песок и мясо, фиксируя своё состояние на моменте умирания. — И вот, на каком-то этапе борьба энергетик заходит в тупик, инфекция натыкается на растущее сопротивление, но и защитные силы не могут её изгнать, а изменение костей вызывает постоянные боли. В результате имеем овоща, погруженного внутрь себя и уже не реагирующего на внешние раздражители. Это о лейрах. Люди, если ранения не смертельны, обращаются в 95 процентах случаев, остальные умирают. Воплощённым-магам тоже приходится несладко, но дела обстоят лучше в силу особенностей энергетики, которая чаще всего преодолевает оборотня. Ну и магическое исцеление воплощённым помогает хорошо. Скажу и то, что среди вашей расы встречаются индивидуумы с врождённым иммунитетом, но крайне редко, один может на пять тысяч. У тебя иммунитета нет, я проверил.

Вспыхнувшая было надежда, погасла, как уголёк под дождем.

— Но, я уверен, что смогу тебе помочь. И да, блокировку боли придется снять. Так как ты делаешь это неправильно, отключая болевые центры в мозгу, синапсы могут «забыть», как надо работать. И ощущение боли может атрофироваться полностью. А боль это…

— Сторожевой пёс здоровья, — непроизвольно вырвалось у меня.

— Ух ты! Читала? — Брови Хельма взлетели, казалось, к самому затылку. Это выглядело так комично, что я не смогла сдержать смех.

— Помню… «Барометр на столе показывал бурю». — Я процитировала наиболее запомнившуюся фразу.

— Так что придется потерпеть. Обойдёмся обычными препаратами и местным наркозом. Пора, между прочим, на перевязку. — Скосила вниз глаза, на белых бинтах проступили алые пятна. — Сгоняй в туалет и приходи в комнату.

Через несколько минут, не без труда сделав свои дела, я вошла в комнату с матрасом.

Рядом с ним стояли два тазика, лежал пакет со свежим бинтовочным материалом. Хельм сидел на банкетке за столиком. Не оборачиваясь, он махнул рукой, указывая на постель. Дождался, пока я вытянусь на ней, и сел рядом на пол.

— Ну не лёжа же, — он усмехнулся, и, взяв меня за плечи, придал сидячее положение.

А мне вдруг стало стеснительно до стыда — сейчас он увидит меня голой. Лицо запылало, а от кончиков ушей казалось, можно прикуривать. Раньше, пока я без сознания лежала, видел же. Ну да, сейчас же он доктор. Тем временем, в руке Хельма появился скальпель. Неуловимый взмах, и бинты падают вниз. Прикосновения острейшего металла я даже не ощутила. Ожидала, что увижу жуткие рубцы, но взглянув на свой бок, была весьма удивлена — чистая кожа, целые рёбра, только вдоль бока шли рядком четыре небольшие ранки, и пятая под грудью, ближе к солнечному сплетению. Из ранок сочилась сукровица.

— Преждевременное рубцевание только навредит, заживление должно идти изнутри наружу.

Как ни странно, спокойный голос Хельма придал уверенности и ещё больше укрепил во мнении, что не всё потеряно.

Он критически осмотрел меня, основное внимание уделяя пораненой части тела, а вовсе не моим прелестям, смочил и выжал один из бинтов в тазике с чистой водой, после чего сноровисто обтер все тело до трусиков — ниже я сподобилась сама у него в ванной.

Рядом с банкеткой оказался стакан с водой, шприц и бумажный конвертик. Надорвав его, Хельм высыпал мне на ладонь полдесятка разнокалиберных таблеток, протянул стакан и взял шприц.

— Это обычные обезболивающие, а в шприце самый что ни на есть новокаин, не волнуйся, маг обезоруживающе улыбнулся.

Съев «колёса» и запив водой, я протянула ему стакан, который сразу вернулся на место. Тут же почувствовала лёгкий укол между рёбер. Хельм принялся меня бинтовать. Нежными его прикосновения можно было назвать с изрядной натяжкой, но и грубыми назвать язык бы не повернулся. Почему-то захотелось прижаться к его рукам — надёжным, сильным. Я встряхнула головой, отгоняя наваждение. А потом поняла, вспомнила чувство, так поразившее меня при первой встрече — доверие. Не наведенное магией, а вполне естественное, но такое полное.

— А теперь, приготовься потерпеть. Сейчас будем возвращать твоего сторожевого пса.

С этими словами Хельм пристально взглянул мне в глаза, и надавил на какую-то точку на шее сзади. Другой же рукой помог мне аккуратно лечь на подушку.

Ух! Ощущение возвращалось постепенно, но с каждой секундой всё острее. Через минуту, несмотря на принятые препараты, всю пострадавшую половину тела нещадно жгло и кромсало изнутри. Стиснув зубы, я попыталась сдержать крик. Ногти врезались в ладони.

— Так, неплохо. — Как сквозь маску пробивался голос Хельма, — попробуй открыть рот.

И когда после невероятного усилия, мне это удалось, в поле зрения попал зажатый в руке мага пузырёк темного стекла с надписью «йод». Пронзительно ледяные капли попали прямо в горло, числом пять. Боль тут же пропала. Ей на смену пришло странное онемение. Хельм, встав рядом на колени и положив ладони мне на грудину, крепко прижал к матрасу.

— Теперь терпи по-взрослому, — прошептал он, глядя прямо в глаза,

В следующий миг в горло словно залили расплавленный свинец. Оказывается, до сего момента о боли я не знала ровным счётом ничего — такой нестерпимой и всепоглощающей она была. А свинец прожигал себе дорогу прямо к солнечному сплетению. Если бы я могла пошевелить хоть пальцем… Сознание начало плыть, но не во тьму, а вслед за яростным светом и жаром. Внезапно я осознала себя стоящей в белом тоннеле рядом с сияющей шаровой молнией. Тугой сиреневый шар медленно скользил вокруг меня, выстреливая белыми искрами. В какой-то момент он остановился на уровне глаз и прянул на меня, целясь в переносицу. А потом я, наверное, умерла — взорвалась изнутри. Меня разметало на миллионы микроскопических частиц. Я была одновременно везде и нигде, проживала в разных мирах сотни и тысячи жизней. В нарастающую какофонию голосов, музыки, каких-то сигналов вдруг вклинился голос.

— Давай. Ты справишься, девочка моя. Держись там, не пропадай, не растворись. Иди ко мне. Давай. Ты можешь. Ты сильная. Спокойно, не волнуйся. У тебя всё получится.

И пока он звучал, такой близкий и далёкий, я пыталась собрать себя из разрозненных кусочков мозаики в единое целое.

— Иди…

Голос стих до шёпота, но я уже поняла, как… Рванулась к нему и… Открыла глаза.

Напротив измождённое, мокрое от пота лицо Хельма. Он резко отстранился, и я увидела — футболка на нём висела лохмотьями. Весь торс был исполосован длинными глубокими царапинами, затягивающимися, правда, на глазах. Я перевела взгляд на свои руки и ужаснулась — они были все в крови — ногти обломаны до мяса, на липких ладонях засыхали кровавые сгустки.

Но, несмотря на весь такой из себя видон, глаза Хельма светились радостью.

— Умничка моя, девочка. У тебя получилось. Ты справилась. Ай, красава! Ты это, отдыхай пока, нет-нет, не поднимайся. Просто поспи немножко. Прямо так. А я скоро.

С этими словами Хельм вскочил бодро, по-молодому прямо, и исчез за дверью.

Я было собралась подняться и последовать за ним, однако свинец во всём теле остыл, потяжелел и пригвоздил к заляпанному матрасу. Глаза закрылись сами собой, и я заснула.