Как велит сердце (СИ)

3

Проснулась от оклика. Меня явно кто-то звал. Ужасно затекло тело. Кое-как выгнувшись, я посмотрела вниз. У дерева стоял мужчина, примерно моих лет:

— Проснулась? Слазай, говорю тебе. Чего не пошла вчера за мной, спала бы на кровати, а не на ветке. — Во, блин, еще и упрекает.

— Ну да, а я все так и поняла, что Вы хотели сказать, — язвительно отозвалась я, слезая с дерева. — Я же сказала, что все разговоры утром, когда Ваш речевой аппарат налажен под человеческую речь.

Я внимательно осмотрела его. Это был мужчина лет тридцати пяти — сорока, густые каштановые волосы чуть тронуты сединой, крепкого телосложения, как ни странно, побритый. Одет чисто, но необычно. Он также внимательно осмотрел меня.

— Э-э, — смущенно протянула я, — давайте представимся.

— Извини, — быстро отреагировал он, но категорически отвергая уважительную форму, — Лемеш. — Я задумалась, обмануть нехорошо, а назвать себя полностью, тоже неправильно, поэтому выбрала полуправду. И протягивая руку, сказала:

— Иса. Приятно познакомиться. — Этим окончательно выбив его из колеи. Он пожал руку. Крепко.

— Приятно? Я же … это, — он захмыгал, — меня обычно боятся.

— А надо? — я удивилась. — Вроде разумное существо, даже во втором облике разум сохраняете, так зачем же Вас бояться. Или мне просто ночью повезло?

Он рассмеялся:

— Удивительная женщина! Волка не боится, мужчину тоже. Знакомится, не попади с кем.

Я рассмеялась в ответ:

— У нас говорят, волков бояться в лес не ходить. Я же пошла, значит, не боюсь. — Потом вздохнула. — Очень мне помощь Ваша нужна. Можно на ты, не обидитесь? — Мужчина кивнул. — Так вот, Лемеш, я не знаю, где я, как называется это место?

Мужчина был весьма удивлен. Я посмотрела на него, не хотелось, что-то объяснять, да и мысль мелькнула, что это может быть небезопасно. От Лемеша не укрылась моя усталость (две ночи толком не спала), и он предложил:

— Иса, если ты не брезгуешь и не боишься пойти в мой дом, то по дороге расскажешь все, что считаешь нужным, а потом отдохнешь, и я все расскажу, что тебе надо. — Разумеется, я приняла его предложение с благодарностью и пошла с ним по лесной тропе. По дороге Лемеш рассказал, что такие, как он, живут недалеко в лесу отдельной деревней. Но иногда, как он, например, уезжают в людские деревни; что он не мог принять облик человека из-за того, что появился бы передо мной обнаженным (упс, я покраснела); что даже в облике волка он сохраняет свой ум, интеллект, и оборачивается только ночью. Таким вот образом, мы дошли до деревни оборотней. Навстречу попадалось много лиц разного пола и возраста. Они с удивлением осматривали меня и с невысказанным вопросом поднимали глаза на Лемеша, но он только выразительно отмалчивался.

Его дом был небольшой, но удобный и чистый. Я, честно говоря, думала, что будет вонять псиной, но на удивление пахло только едой и свежим сеном, стожок которого стоял прямо под открытым окном. В доме никого не было, и меня это удивило:

— Извини за некорректный вопрос, Лемеш, а где твоя семья? Родители?

— Родители живут отдельно, а своей семьей, — тут он криво усмехнулся, — не обзавелся, — он отвернулся и сказал тише, — невесту убили, а после так и не смог.

— Прими мои соболезнования и извинения, — мне было жутко неудобно перед ним, — тот, кто смог поступить так, сам хуже зверя. Зверь убивает для еды, а не потехи.

Лемеш удивленно смотрел на меня. Я удивилась его удивлению:

— Ты это чего так смотришь?

— Ты рассуждаешь странно, не так, как другие люди.

— Лемеш, волк волку рознь, и человек человеку рознь. Нельзя всех под одну гребенку стричь. Я понимаю, что жизнь у вас тяжелая и доверять не стоит никому. Это правильнее, но поверь, я не такая. Мне легче себе во вред сделать, чем кому-нибудь.

Он подошел, взял меня за руку и внимательно посмотрел:

— Я верю тебе, еще с первой встречи, когда ты не испугалась. Верю, поэтому и привел в свой дом.

Я смущенно отобрала свою руку:

— Я же верю, что ты еще встретишь свое счастье и создашь семью. А мне бы в свою вернуться. Где-то остались моя дочь и муж.

Он немного помолчал и спросил:

— Как муж тебя отпустил одну?

— А никак, он меня не отпускал, меня насильно забрали и не спросили, хочу ли я или муж, или дочь.

— И кто это сделал?

— Если бы я знала, самое малое, что сделала «этому» — побила, чтобы знал, кого не надо брать. Вот поэтому я и прошу твоей помощи, чтобы разобраться. И, надеюсь, на неразглашение моей тайны.

Лемеш недоверчиво посмотрел на меня, потер рукой подбородок:

— Ну, спрашивай, что хотела…

— Э-э, — протянула я, не зная, как бы сообщить ему, что хочу есть. — Лемеш, извини за наглость, но вы же едите пищу, подобную обычной человеческой? — Вот тут пришел черед его смущения. Дошло, наконец, что я голодная. Он засуетился:

— Прости, мне следовало бы догадаться, что ты голодна. Я сейчас. — Он стал споро накрывать на стол: хлеб, крынка молока, масло в деревянной масленке, домашний сыр и горшок каши. Я наложила в миску каши, заправила маслом и с аппетитом съела с куском хлеба. Все запила молоком. Наелась так, что спать потянуло. Лемеш не сказал ни слова, а просто указал на кровать. Я поблагодарила и легла, через минуту спала сном младенца.