Колокол и Канарейка

На завтрак надо было вставать в восемь утра, так как в столовой никого особо ждать не собираются.

Я встала, умылась и взглянула на себя в зеркало, как обычно тренируя улыбку «для постера». Мягкие углы лица, ямочка на подбородке (семейная), чуть поднятый кончик носа, ореховые глаза в кошачьем разрезе и короткая стрижка русых волос – ничего особо примечательного.

Я приехала отдохнуть в родной городок и поселилась в отеле «Зелёная корона» – милое белое здание с пляжем и прогулочной площадкой, уставленной скамейками. Рядом находился многоквартирный дом, за ним – улица коттеджей, а дальше – сосновый лес. Отличное место для отдыха, хотя особо тихим его нельзя было назвать – свадьбы по субботам и средам. Поэтому я на ночь уходила к сестре, живущей в спальном районе.

Я прошла к столовой. У двери стоял специальный проверяющий, записывающий все ли поели. Я назвала цифру своего номера и вошла в пахнущее кипятком и тушёной капустой (странно…) помещение.

Большие окна прикрывали прозрачные занавески, яркий утренний свет ещё не уставшего солнца опрокидывался на шведский стол посреди зала.

Я подошла к незанятому столу с подносом, чаем и булочкой. Мерное гудение переговоров, звяканье посуды и шуршание сидений оказывали умиротворяющее действие.

– Извините, тут не занято?

Я подняла голову, отвлёкшись высоким мужским голосом. Надо мной склонился парень лет пятнадцати с длинной чёлкой каштановых волос в чёрных полосах, чуть прикрывающей тенью глаза, под которыми залегли синие круги. Благородной широкой формы скуластое лицо чуть желтоватого оттенка и длинный узкий нос указывали на серьёзность этого субъекта. Телосложения он был стройного, с длинными тонкими ногами, но сильными руками и широкой грудью. Надета на нём была зелёная майка и серые шорты. Он выглядел как взрослый, я даже удивилась, когда он заговорил едва начавшим ломаться голосом.

Я осмотрелась. Кроме моего все столы были заняты.

– Конечно, садись.

Парень совершенно по-взрослому подтянул шорты, чтоб сесть. На его подносе была обычная вода в стакане, гречневая каша и так сильно разнящаяся со всем набранным тарелка яблочного мармелада.

«Разносторонний человек», – подумала я.

– А ты один отдыхаешь, что ли? – заметила я, не найдя с юнцом предков.

– Да. И мне не пятнадцать лет, – будто прочитал мои мысли он, украшая кашу мармеладками…

Гречку конфетками?

Я чуть не поперхнулась. Ну, какое мне дело до чужих вкусов…

– А сколько тогда? – поинтересовалась я.

Парень поднял голову и откинул чёлку. Глаза у него были большие, яркого голубого оттенка. Я даже залюбовалась.

– Тридцать четыре.

Я насмешливо ухмыльнулась, надкусывая булку.

– А ты не прибавил?

– Нет, – серьёзно ответил незнакомец, опуская чёлку и склоняясь над тарелкой. Мармелад расплавился от пара горячей гречки и потёк по тёмным зёрнам зелёными слизняками.

– Значит, я ошиблась… – его тон не оставлял сомнений, хоть я и пыталась внушить себе обратное.

– Многие сбавляют мне возраст из-за голоса. Так что можете быть спокойны, – с чуть усталым вздохом произнёс парень, мешая кашу вилкой.

– А что у вас с голосом? – назрел новый вопрос. Незнакомец оказался на одиннадцать лет старше меня, и эта аномалия связок меня немного пугала.

– Прививку от столбняка сделал, и он поломался, – будто смеясь над собой, ухмыльнулся паре… мужчина.

– Ох, печально…

– Я привык.

Мы ещё посидели без разговоров. Я, конечно, просто не могла смотреть, как он ест мармеладки с гречкой по двум причинам: я ненавижу этот вид крупы и страшно удивляюсь тому, как можно мешать кисло-сладкое с солёным. Но почему-то больше спрашивать не хотелось, хотя мужчина и оказался вполне общительным и весёлым.

– А вы любите птиц? – вдруг спросил незнакомец, ногтями сосредоточенно отскребая с последней конфеты сахар в стакан с водой и размешивая её обратной стороной вилки.

– Ну… – странный вопрос, но я ответила: – Да, они довольно милые.

– Не хотели бы вы сегодня вечером понаблюдать за чайками на пляже? Вдвоём не так одиноко, – предложил мужчина, беря стакан в руку и с надеждой подняв на меня глаза.

– О, я с радостью… А, за… зачем? – неуверенно решила всё же поинтересоваться я. Довольно странное предложение, как бы чего не случилось…

– Просто я орнитолог. Мне понадобятся наблюдательные глаза, а то я вчера не спал и всё плывёт… – он, видимо, злясь на себя, нахмурился и ожесточённо потёр пальцами переносицу. – Поможете?

– О, ну тогда конечно, – я согласилась без дальнейших расспросов. Просто буду сидеть на бережке, диктовать ему, что происходит… – Тогда я, наверно, должна знать ваше имя, если надо будет позвать…

– Зовите по фамилии – Колокол. Очень приятно.

Я чуть не прыснула, представив, как я бегаю по пляжу и зову его…

– А я Ксюша, – я, оптимистично улыбаясь, пожала его большую сухую руку, не чувствуя от этого человека особой опасности.

Но подозрение у меня всё равно было. Знала бы я, во что это обернётся…

Я сегодня решила полежать в еловой ванне.

Когда я легла на дно под зелёную бурлящую воду, моё тело будто немного взлетело и стало приятно. Тепло нежными пузырьками проскакивало по коже. Я зажмурилась от удовольствия, одновременно вцепившись пальцами в ручки, чтоб не скользнуть с головой в еловый чай.

Через двадцать минут зашла женщина в белом халате и подала мне полотенце. С некоторой опаской я заметила, что у неё зрачки странной формы, но решила выбросить это из головы. После этого мужчины с голосом и внешностью мальчика начинают всякие мысли в голову лезть…

В маленьком зале, в который я по коридору вышла, одевшись в коричневый халат, стояли чёрные кожаные кресла возле стеклянных столиков. За стойкой администрации девушка втыкала трубочки в розовый кислородный коктейль. Слева слышались плеск воды, перемешанный с детским визгом и музыка, наполненная низкими битами – там находился бассейн и спортзал.

Я с пластиковым стаканом вишнёвой пены села за стол и принялась рассматривать газеты, разложенные на полочке под столешницей.

На первой странице местного журнала писали новости. С чёрно-белой фотографии на меня смотрел известный актёр Шабашин, высокий мужчина средних лет с водянистыми глазами. В статье рассказывали, что он умер от черепно-мозговой травмы, сделанной явно топором, и что последний раз его видели на крыше собственного дома, откуда он кричал «Бегите от него! Спасайтесь!»

Странно, но эта статья у меня задела звоночек тревоги. Не знаю, с чего я вдруг это взяла, но мне показалось, что этот человек понукал опасаться Колокола…

– Чего читаешь?

Сердце ёкнуло и рёбра зачесались, когда я обернула голову на знакомый высокий голос. Чего я пугаюсь, это же просто орнитолог с чёлкой…

Колокол заинтересованно присел рядом на соседнее кресло и, повернув голову вбок, взглянул на статью, которую я читала. Его лицо на миг тягостно омрачилось – всего на миг! – но после приняло всё такое же скучающее выражение.

– А, Шабашин. Хороший был человек… Такой талант мир потерял…

Не сильно он печалился, судя по тону «ну ладно, скажу, чего уж там, я ж не робот…»

– А встреча ещё не отменяется? – у меня плохо получилось сдержать волнение, сердце до сих пор замирало, и по позвоночнику растекалась дрожь.

– Нет, конечно, – его улыбка показалась мне маньяческой, будто он прямо сейчас схватит топор и разрубит мне голову пополам… – Ты чего, испугалась? Не бойся, чайки без нас не улетят!

Тон последних слов стал более дружелюбным, но меня это не переубедило. Я не стала вести допрос, я ж не следователь, поэтому просто промолчала, пускай сам догадается, что меня гложет.

Колокол вместо того, чтоб заниматься поиском причин моего состояния, поднялся с кресла и протяжно зевнул, прикрыв рот двумя руками, а не одной…

Опять я странности выискиваю. Всё, хватит.

Вечером я ходила, как лошадь – скачками. Я даже подумывала взять с собой ножик из столовой, защищаться, если что. Но какой смысл?

Я начала себя успокаивать. Пляж – людное место, там никто меня не может убить, даже маньяк. Да и вообще, с чего я вдруг взяла, что Колокол – убийца? Да, предложение понаблюдать за птицами, ибо сам не выспался, довольно странное (так же, как и гречка с мармеладками), но это же не значит, что у него с башкой не в порядке и он убил Шабашина! Это вообще между собой не связано!

Отдышавшись с такими мыслями, я надела джинсы, майку и вышла. Всё же я прихватила стеклянную бутылочку воды, чтоб, если что, кого-нибудь прибить. Ну, на всякий случай.

На пляже было немного людей, многие просто сидели на жёлтом песке, смотря на грязно-голубую воду с разводами красноватого блеска солнца.

Я прошла по деревянному настилу мимо небольших резных беседок и направилась к мосту, поставленному над длинной полосой серых мокрых камней, о которые лениво крошились пузыри пены на мелких волнах.

– Привет, – первым поздоровался Колокол, одетый в голубые плавки. Я с уважением заметила, что он имеет завидный пресс и широкий таз, хотя от таких мыслей у меня даже румянец проступил на щеках.

– Добрый вечер, – ответила я и села на край в метре от мужчины.

– Видишь чаек? – будто в подтверждение своей усталости, он помотал головой и потёр глаза пальцами.

– Пока нет… – настороженно сообщила я, но, чтоб не думать о маньяках, решила сосредоточенно уставиться вдаль.

– Зато они видят тебя, – наставительно шепнул Колокол, подняв пальцем чёлку и взглядом доброго учителя смотря на меня. – Сядь поближе, мы как раз за тем валуном укроемся.

– По-поближе? Сейчас…

Меня аж передёрнуло. Я столько страху натерпелась, пока размышляла о его психологической нестабильности… Но ослушаться не подумала и пододвинулась на полметра.

Колокол чуть раздражённо вздохнул и, обхватив меня рукой за талию, придвинул вплотную к себе. Я чуть не завизжала, но вовремя спохватилась, хоть по вискам и ударило холодом, сердце зашлось в жутких конвульсиях.

– Так, смотри вон отсюда, видишь что-нибудь? – с азартом спросил полушёпотом мужчина. Его веки были чуть прикрыты, и он еле справлялся с дремотой.

Ветер нагнал тепла мне в волосы и чуть успокоил нервы. Я глубоко вздохнула, и чёрная пелена перед глазами отступила. Я тут же заметила на камешках белую птицу с серыми крыльями и длинным оранжевым клювом.

– Вижу чайку, – шепнула я.

– Ага, – казалось, Колокол даже вздрогнул, настолько он горел энтузиазмом и интересом. – А что она делает?

Он повернул голову в том направлении, куда смотрела я и поморщился, видимо, в ушах звенело.

– Сидит на камнях. А, нет, вот встала и пошла к воде… – казалось, аура, которая распространялась вокруг мужчины, задела и меня, я тоже начала проявлять интерес. Даже волнение, которое я испытывала десять минут назад, ушло, оставив только непонятное спокойствие и дрожь в грудине…

Походу, я увлеклась.

Небо уже становилось синим, чайки еле различались в темноте. Но наблюдать за птицами и их отношениями между собой стало так интересно, что я не заметила времени.

– Видишь, как интересно быть орнитологом! – язык у Колокола еле поворачивался, но он всё ещё пытался не заснуть. Мужчина глянул на наручные часы: – Мы целый час наблюдали, представь!

– А мне казалось всего минут десять… – удивлённо протянула я.

– Благодарю тебя за глаза, – Колокол с кряканьем поднялся на ноги и благодарно кивнул, – я пошёл спать.

– Хороших снов! – я почувствовала вину. Ну как я могла нормального человека подозревать в убийстве? Странная я.

Опять вспомнилось, как я сидела у его бока, мы соприкасались ляжками. Кожа у него на удивление прохладная.

Конечно, всё было без романтического подтекста, хоть он и обхватил меня за плечи рукой, мы просто сидели и смотрели на чаек…

Его-то и красавчиком не назовёшь – слишком тело непропорциональное в отношении ног и торса, а длинные носы тоже не самые привлекательные…

Хотя, наверное, я сейчас ищу причины оставаться к нему безразличной, но симпатия есть, и я это признаю.

Мыслей о маньяке у меня уже не было.

Когда я направлялась в номер после ужина в кофейне на первом этаже, то столкнулась нос к носу с приятной наружности молодым человеком примерно моего возраста.

– Извините! – лихорадочно попросил он, собирая остатки чашки на полу.

– Да ничего… – я смерила грустным взглядом мокрый от какао халат.

– Правда, извините, я просто задумался…

– Не оправдывайтесь, – я подняла с пола поднос, и белобрысый положил туда осколки.

– Ох, наверное, мне стоит… – он придержал меня, когда я собралась идти дальше по лестнице. Я не успела заметить, как с моих рук выпорхнул поднос, и по лестнице раздались торопливые шаги. Ха, ещё бы молодец с меня халат снял и в прачечную унёс. Не меня, конечно же.

Я повесила на крючок у входа испорченную одежду и пошла в душ.

Пока на меня лилась массажирующими струйками тёплая вода, заставляя вздрагивать от неги, я думала.

Молодой человек показался мне несколько странным. Помимо того, что он владеет какой-то супер-скоростью, он ещё и цвет глаз противоестественный показал, какой-то ярко-красный, а ещё мне показалось, что у него вместо ноги металлический протез… Тогда как он смог так быстро двигаться?

Эх, опять у меня глюки.

Или всё же тут что-то нечисто?

Лёжа в прохладной постели я размышляла о том, что могло вызвать во мне такие фантазии насчёт зрачков медсестры и радужки того парня, а может, даже и гречки с мармеладом…

Но скоро сон сморил меня, так ничего и не объяснив.

Мне снился Колокол со своими пронзительными голубыми глазами и огромным топором в руке. Вот он подходит к беззащитному актёру Шабашину и медленно, с маньяческой улыбкой одним движением отрубает ему голову… А голова катится по красной (наверное, от крови) черепице крыши и кричит, орёт очень громко, как молния в уши:

– Спасайтесь! Бегите от него!

А красноглазый парень с протезом ловит голову в разбитую чашку и на подносе несёт к женщине с козлиными зрачками, а та заматывает её в полотенце и кидает в зелёную еловую ванну…

Я проснулась в холодном поту и с быстро отбивающим ритм сердцем.

Не стоит мне больше думать о таком, а то и с ума сойти можно…

Утром я спустилась на нулевой этаж в прачечную – большую комнату с панельными серыми стенами и тучей работающих стиралок. Миловидная женщина с тугой косой приняла мой халат, показала, как пользоваться машинкой, хоть я это и сама не плохо знаю, и убежала за другими вещами.

Видать, стирать мне и правда придётся самой. Ну, было бы так же, если бы стиралки поставили в номерах в душевой, а так только вниз спускаться…

Я глупо сидела на корточках и смотрела, как вращается в окошке моё бельё. Тут меня тронули за плечо, и я обернулась.

Колокол, ну куда же без него.

Машинки шуршали и тихо гудели, шлёпали тапочки работницы, и мы тихо стояли, уставившись друг на друга.

Я заметила, что он вполне выспался. А ещё что его рубашка, которую он держал в руке, как тряпку, была в чём-то тёмно-красном…

Меня затошнило.

– Привет, – наконец произнёс он. – Пришла стирать вещи?

– Гляжу, ты тоже, – нервно хихикнула я, чуть не добавив «какое совпадение».

– Да вот – видала? – забор красить вздумали у пляжа, так я шёл туда на прогулку и упал прям на ведро с краской… – поморщившись от отвращения, объяснил он. Я, к своему облегчению, сквозь плохо запахнутый халат Колокола разглядела дугообразный синяк у него на груди. Хотя, кто ж знает, вдруг это не от ведра…

– Не повезло… – произнесла я задумчиво. – И мне не повезло…

– Смысле? – участливо спросил он, садясь рядом на синий кафельный пол.

– Мне кажется, что в этом санатории что-то неладно… – с отчаянным вздохом выложила я все свои опасения. Я надеялась, что он легко опровергнет этот страх…

– Тебе не кажется, – после короткого молчания серьёзно объявил он, уставившись в стену страшным взглядом голодного зверя.

На этом его слова и кончились.

Колокол встал и пошёл в противоположную сторону от меня.

Я поднялась и оперлась о машинку локтем.

То есть, пояснений не будет?

Ну, слава Богу, я не шизофреник. И тут реально что-то не так.

И тут голову мне прострелила одна жгучая мысль.

Колокол ведь мог просто не пойти вечером наблюдать за чайками, отоспался бы. И в чём соль, товарищи? Во мне? Мы познакомились случайно и с какого-то лешия он решил вдруг пойти со мной смотреть на птиц? Да и смотрела-то только я, значит ему просто хотелось показать мне животных так, чтоб я ещё и их действия комментировала? Зачем?

Я догнала его у самой стены, он сидел на стиральной машине с низко опущенной головой и что-то бормотал.

– Слушай, я ничего не понимаю, – начала я, резко схватив его за плечо. Я жаждала ответов на все мои вопросы и говорила совершенно серьёзно. – Чайки же не просто так были?

– Ну да, – отстранённо буркнул он, дёргая плечом, но я не отпускала.

– Зачем?

– На всякий случай. Чтоб понимала. Это единственный способ тебя защитить.

Эти мрачные слова, произнесённые с отсутствием интонации, явно были вырваны из контекста.

От непонимания я разозлилась. В груди нарастал колючий выпирающий клубок рычания, который я подавила, развернувшись и уйдя в свой номер.

Время чуть перевалило за полдень. Я спустилась выпить кофе на первый этаж. Там находился широкий зал с выходом-аркой на ресепшн. Плитки в виде шахматной доски, столики, покрытые коричневой скатертью, под высокой зеленью, росшей в отдельной грядке, насыпанной за мраморной стенкой впритык к окну под самый потолок. Слева от кассы, где за витринами стояли пирожные, а на столе, накрытом белой кружевной салфеткой, корзинки с булочками, находилась большая дверь с надписью SPA над ней. Из неё как раз выходил тот самый белобрысый парень, с которым я вчера столкнулась.

Я сидела в плетёном кресле и наблюдала за попугаями в клеточках, стоящих на мраморной стенке. Они свистели и трещали. Странно, что меня в последнее время начали притягивать птицы, мне иногда даже хотелось повторить их движения и звуки. Влияние Колокола? Эх, будем считать, я на него обиделась.

– Здрасте, – мимо меня прошёл красноглазый, но он был в тёмных очках, поэтому я не смогла удостовериться в цвете его радужки.

– И вам, – я кокетливо приложила палец к щеке. И правда, очень красивый…

Да, о вкусах во внешности не спорят, но я расскажу. У него бледное лицо с узкими, поднятыми вверх углами челюсти и чуть вздёрнутый нос. Волосы почти белые, в маленьком хвосте. Глаза лисьи, но от этого не становящиеся неприглядными. Брови как у меня, не выщипанные, постоянно в движении. Телосложение тощее, но плечи широкие, а на правой ноге и правда прикреплён металлический протез чуть ниже колена.

Молодой человек прошёл немного дальше и сел за столик.

Он наблюдал за мной. Зачем – непонятно, но это меня насторожило. Если в этом санатории водится всякая ересь, то лучше держаться подальше от неё.

Я всё-таки свистнула в ответ попугайчикам и пошла наверх к себе. Белобрысый тоже заторопился, встал и пошёл следом, немного отставая. Я прибавила шагу, но он сделал тоже самое, даже с протезом.

У меня сердце ёкнуло, а в позвоночник будто шурупов навтыкали, в горле отдавался настойчивый, рвущий гортань стук. Я побежала, поскальзываясь на ступеньках и с ужасом услышала, что и он тоже.

Влетела в номер я реактивным самолётом, но дверь закрыть не успела – белобрысый стоял уже позади меня.

Мне на шею капнуло что-то вязкое и тёплое. Я, дрожа, подняла голову и встретилась глазами с монстром.

Во рту у молодого человека ровными рядами желтели острые акульи зубы. С клыков размером в мой палец (причём, средний) капала розовая слюна. Глаза, с которых слетели очки, заполнились кровавой дымкой, на щеках появился больной румянец.

Монстр резко развернул меня к себе и начал с остервенением разрывать погрубевшими острыми ногтями мой джемпер.

Я стояла не дыша. Крик наткнулся на стенку ужаса в моём горле и давил в неё со всей силы, но я даже моргнуть не могла, глядя на вампира широко раскрытыми глазами, полными истерического страха.

Лифчик на мне скользнул вниз. Монстр шумно втянул ноздрями воздух и, до боли сжав мне плечи, чтоб не дёргалась, (а я и не могла), потянулся зубами к моей груди.

Я поняла, что если не закричу, то умру.

Думать было некогда, поэтому я позвала совершенно не нужного в этот момент человека:

– Колок…

Не успела я договорить, как мой голос превратился в птичий свист.

Лёгкое ощущение мягко сожгло меня внутри. Я почувствовала, что ноги укорачиваются, а руки наоборот – удлиняются. Нос слился со ртом и огрубел, из кожи начали вылезать щекочущие перья.

Эту странную метаморфозу сопровождало только одно – споко…